Колокол Джозефа

ГЛАВА 13

До полдника в аббатстве Рэдволл оставался час. Сестра Шалфея украшала яблочный пирог и пирог с малиной. Вытирая лапы о белый от муки передник, старая мышь обернулась и взглянула на Симеона. Он выкладывал на подоконник пирожки с овощами, чтобы они остыли. В кухню степенно вошел Тарквин.

— Ну и жарища сегодня! Как дела на продовольственном фронте?

Сестра Шалфея вежливо кашлянула:

— Что-нибудь случилось?

Улыбка Тарквина исчезла:

— Случилось? Да ничего не случилось, моя дорогая королева кухонь. В сущности я здесь нахожусь в качестве официального дегустатора.

Симеон понимающе кивнул:

— Конечно, это же твоя обязанность. Как раз за твоей спиной — пирог с морковкой. Может, отведаешь его?

Голодный заяц повернулся и с жадностью набросился на огромное произведение кулинарного искусства. Набив рот, он пробормотал:

— М-м-м! Вкуснотища! Слушайте-ка, у нас что, к чаю пирог с морковкой?

Симеон усмехнулся и покачал головой:

— Нет, я испек его специально для тебя, чтоб ты не слопал все, что приготовлено к чаю.

Шалфея только фыркнула, увидев, как ест Тарквин, затем поднялась и отправилась к кухонной двери, возле которой висел маленький металлический треугольник. Ударив по нему ложкой, она многозначительно заметила:

— Думаю, пора звать дежурных, чтобы они убрали еду подальше от тебя, Тарквин. Я, знаешь ли, обучила нескольких малышей накрывать на стол.

В кухню вошла ватага малышей и остановилась в ожидании, когда же нагрузят тележки. Тарквин с удивлением заметил среди других малышей и трех своих отпрысков.

— Превосходно! — обратился он к ним. — Научитесь накрывать на стол — и ваша мама будет гордиться вами, когда вернется!

Шалфея пересчитала малышей, обучающихся сервировке стола:

— Восемь? Двоих не хватает! Маленький бельчонок поднял лапку:

— По-моему, нет мышонка и кротихи Фертил! Симеон поднялся с места:

— Надо пойти и проверить ворота. Если они закрыты, значит, никто сегодня не выходил и малыши где-то здесь, в аббатстве.

— А если открыты? — спросил бельчонок, дергая Симеона за рукав.

— Если ворота открыты, значит, после чая в лесу начнутся большие поиски, дружок.

Чай пили в саду. Матушка Меллус сидела вместе с Сакстусом под кривой грушей. Старая барсучиха была в сильном волнении:

— Они наверняка ушли через калитку в восточной стене прямо в лес. Я же просила, чтоб замок сделали повыше, тогда бы малыши не достали его.

Сакстус сжал ее лапу и принялся увещевать:

— Брат Фингл и другие сейчас ищут их наверху в спальнях, так что перестань беспокоиться! Помнишь, как на прошлой неделе мышонка и еще троих малышей нашли спящими под кроватью аббата?

— Наверное, ты прав. Подождем, а там видно будет. Хорошо бы поговорить с Томом и Розой, но, похоже, никто не знает, в какой части леса они сейчас живут, — у них есть и весенний домик, и летнее жилище…

Сакстус еще сильнее сжал ее лапу:

— Малыши найдутся! Перестань волноваться и поешь!

Но в стенах аббатства малышей так и не нашли. Чай давно допили. Полуденные тени уже начали удлиняться, когда Тарквин выстроил рэдволльцев и, расхаживая перед ними туда-сюда, давал наставления:

— Выходим через восточные ворота, потом идем цепью и прочесываем лес. Осматривайте все! Шагом марш!

Солнечные лучи пробивались сквозь зеленую листву, где-то вдалеке слышался голос кукушки, которому вторило эхо. У реки Мшистой было много притоков, на берегу одного из них, маленького, неспешно текущего ручейка, сидели двое малышей. Через сук невысокой ивы мышонок и маленькая кротиха Фертил перекинули простыню, похищенную из спальни. В этой-то палатке они и расположились, даже не подозревая о переполохе в аббатстве. Виновники этого переполоха спокойно играли: мышонок размахивал палкой, которая изображала меч Мартина Воителя, Фертил же вооружилась бечевкой с завязанными узлами, представляя, что это Чайкобой Мэриел.

С первого удара Фертил уложила надоедливого комара.

— Я проголодалась, Мартин. Мы пропустили чай. Мартин — иначе говоря, мышонок — привязывал нитку к своей палке.

— Я поймаю большую рыбу в реке.

— Хур-р, а где мы возьмем костер, чтобы приготовить ее?

Мышонок подумал секунду и отбросил нитку в сторону:

— Мы ляжем спать. Воинам надо много спать!

— Хур-р, но я не устала!

— Нет, ты устала, Мэриел, — нетерпеливо оборвал ее мышонок. — Все звери устают!

— Я бы лучше вернулась в аббатство и поужинала, а потом легла спать в свою собственную кроватку.

Мышонок сел и обнял Фертил за шею, оба они смотрели на протекавший рядом ручей.

— Я тоже хочу обратно в аббатство. Мы посидим здесь, пока они не придут и не найдут нас, хорошо?

При этом заявлении Фертил в отчаянии воскликнула:

— Мы потерялись, да?

Ее друг беспокойно вертел в лапах одуванчик.

— Не потерялись, а просто не знаем дорогу назад, вот и все. Они обязательно придут и найдут нас, вот увидишь, придут и скажут: «Безобразники, вы До смерти всех перепугали!»

Цап и Хвастопуз тоже потерялись. В лодке землероек они пустились в путь по реке Мшистой, но заблудились и теперь попали в ее приток. Цап решил, что во всем виноват незадачливый боцман:

— С чего это ты притащил меня в эту заводь?

Хвастопуз знал, что спорить с капитаном бесполезно, да и небезопасно, поэтому он только пожал плечами:

— Не сердись, капитан.

Цап, медленно вытаскивая саблю, передразнил Хвастопуза:

— «Капитан, капитан», ты что, больше ничего сказать не можешь? А ну живо за борт, жирная туша, и тяни лодку за нос, пока я из тебя фарш не сделал!

Хвастопуз безропотно перевалился через борт. Схватив веревку, он потянул лодку за собой.

Солнце уже заходило, когда Тарквин прекратил поиски. Он взглянул на небо и решительно сказал:

— Мы забрались очень далеко, малыши не смогли бы зайти дальше.

Брат Маллен — мышонок, который еще год назад сам был малышом, поднял лапу:

— Тарквин, ты бы очень удивился, если бы знал, как далеко могут убежать два малыша. Может, нам стоит отправиться к реке и поискать там?

— Ты, как говорится, попал пальцем в небо, парень, — сказал заяц, недовольно посмотрев на брата Маллена. — Поживешь с мое, узнаешь, как надо искать и выслеживать. Так вот, предлагаю разделиться и прочесать всю местность к востоку и пройти немного на юг, к старой часовне святого Ниниана. А теперь разойдитесь, как раньше, осматривайте все эти дурацкие кусты, ворошите их палками и громко зовите Фертил и мышонка, как его там! Не ленитесь, мы должны их найти!

Рэдволльцы пошли в подлесок, раздвигая кусты и громко крича, они потихоньку уходили на юго-восток — в противоположную сторону от потерявшихся малышей.

Цап нетерпеливо дернул за веревку.

— Вези меня на берег, вон туда, к большому дереву.

Отфыркиваясь и отплевываясь, Хвастопуз покорно тянул лодку, пока она наконец не уткнулась носом в берег. Он обвязал веревку вокруг трехствольного дуба, на который указал ему капитан.

— Приехали, капитан.

Цап выбрался на берег и рухнул возле дерева, словно устал от тяжелой работы.

— «Капитан, капитан» — опять ты за свое! Пометь это дерево, запомни, где оно, и не вздумай заблудиться. Топай в лес и принеси мне жратвы!

Хвастопуз с недоумением уставился на Цапа:

— Жратвы, капитан?

— Ну да, жратвы! Ягоды, орехи, фрукты — в лесу их должно быть полно.

Хвастопуз отправился в лес, а Цап улегся, закинул лапы за голову и заснул.

Матушка Меллус, Сакстус и еще несколько рэдволльцев стояли возле западной стены на тропинке. Они держали в лапах фонари, хотя луна и так прекрасно освещала все вокруг.

Симеон повернулся.

— Неужели поисковая партия возвращается со стороны часовни святого Ниниана? — спросил он.

— Ну наконец-то, — отозвалась сестра Шалфея, всматриваясь в идущих по тропинке. — Но я не вижу с ними малышей.

Усталые, со сбитыми в кровь лапами, члены спасательной экспедиции остановились у главных ворот аббатства. Тарквин поднял лапу, приветствуя встречающих:

— Мы прошли повсюду — нигде ничего. Аббат изучал свои лапы при лунном свете.

— Вы сделали все, что могли. Входите же, мы оставили вам ужин. Завтра с первыми лучами солнца снова отправимся на поиски.

И рэдволльцы пошли в аббатство. Тарквин остался со слепым Симеоном охранять ночью главные ворота.

Хвастопуз вернулся к дубу на берегу ручья скорее благодаря везению, чем умению ориентироваться. Он осмелился растормошить капитана:

— Капитан, угадай, что я нашел? Цап зевнул и прищурился:

— Только не говори, что это бочонок грога и жареная чайка!

— Нет, кое-что получше, капитан, — рассмеялся Хвастопуз.

Цап схватил боцмана за ухо:

— Я голоден! Где жратва?

— Э-э, жратва… ну, понимаешь, это не жратва. — Голос Хвастопуза дрожал от волнения. — Я нашел двух спящих малышей. Они в палатке на берегу, неподалеку.

— Ты их не разбудил, а?

— Нет, капитан. Они так спокойно спали. Я сразу вернулся, чтоб рассказать тебе.

Цап отпустил ухо Хвастопуза и пожал боцману лапу:

— Веди же меня скорее к этим милым малышам!

ГЛАВА 14

Наступила ночь. Мэриел и Дандин сидели на широком подоконнике в своей камере; усталые, голодные и измученные, они смотрели на поднимающийся над долиной диск луны. Из веревки, которой крысы связали их, когда тащили в замок, Мэриел делала новый Чайкобой. Завязывая узлы, мышка мрачно размышляла, придется ли ей когда-нибудь воспользоваться своим грозным оружием.

Дандин вроде бы уже и не спал, но в какой-то полудреме вновь видел себя в любимом Рэдволле. После ужина он прогуливался с Сакстусом по саду, а большой колокол Джозефа отбивал четверть десятого; откуда-то из спален доносился голос матушки Меллус…

— Доведется ли нам снова увидеть Рэдволл, — промолвил он тоскливо. — Хотя сейчас больше всего мне бы хотелось увидеть стакан воды или кусок хлеба.

Чтобы отвлечь друга от мыслей о еде, Мэриел слезла с подоконника и сказала:

— Мы еще не обследовали нашу камеру. Давай посмотрим, вдруг найдем какую-нибудь лазейку, чтобы сбежать.

Вместе они осмотрели камеру пядь за пядью. Пол и стены оказались из массивных, плотно пригнанных друг к другу камней; Дандин попробовал было разрыть щель между ними, но вскоре понял, что это бесполезно.

Мэриел уставилась вверх:

— С потолком то же самое — ни единой щелки. Давай-ка взглянем на оконную решетку.

Мельдрам открыл один глаз и пробормотал:

— Во имя всех лягушек! Что вы делаете? Разбудили посреди ночи, никакого уважения к старшим.

— Выясняем, как бы отсюда сбежать, — сказала Мэриел, подавляя улыбку. — Может, решетку удастся вынуть?

Мельдрам повернулся и раздраженно заметил:

— Ну вытащим мы решетку, и что дальше? Улетим?

Дандин пнул решетку изо всех сил, но та не шелохнулась.

— Это хоть какой-то шанс. Впрочем, нет здесь никакого шанса. Прутья залиты свинцом и, наверное уходят глубоко в камень.

Мельдрам сел, потянулся и зевнул.

— Никакого покоя! Ладно, раз уж решили сбежать, пораскинем мозгами. Итак, как мы попали в камеру?

— Как мы сюда попали? — переспросила насмешливо Мэриел. — Разумеется, через дверь!

Заяц повел ушами:

— Ты мыслишь в правильном направлении. Двери можно закрывать… и открывать. Так что давайте-ка осмотрим наш главный вход!

Втроем они подошли к двери. Мэриел и Дандин следовали за Мельдрамом, предоставив ему распоряжаться.

— Так, Дандин, постучи-ка посильнее!

Ни о чем не спрашивая, Дандин принялся колотить по двери. Сначала ничего не произошло, но вскоре раздались шаги и послышался сонный голос охранника:

— Заключенные, прекратите стучать! Мельдрам дрожащим голосом прохныкал:

— Дайте нам, пожалуйста, воды.

В ответ на эту мольбу охранник разразился смехом:

— Еще чего захотели! Воды вам не положено! Уймитесь!

Затем охранник прошлепал обратно по коридору. Мельдрам подмигнул и приложил палец к губам, приказывая говорить потише:

— Итак, мы установили, что здесь всего один караульный и днем и ночью, если не ошибаюсь. Теперь двери… Тут наверняка обычный тюремный засов, давайте-ка проверим.

Дандин поднял Мэриел к окошечку в двери. Прижавшись к решетке, мышка взглянула вниз и увидела засов.

— Так и есть, — сказала она. — Это длинный брус, который вставляется в скобы на стене, а замка нет.

— Отлично, так я и думал! — провозгласил довольный Мельдрам.

Дандин осторожно опустил Мэриел на пол. Она пожала плечами и в ответ на восторги Мельдрама сообщила:

— Но засов очень крепкий, и к тому же отсюда нам его не достать.

— А зачем нам его доставать? — спросил Мельдрам. — На засов почти всегда обращают больше внимания, чем на все остальное, это самая прочная часть двери, а нам надо найти самую слабую.

— И что же это за часть? Заяц хитро улыбнулся:

— Петли, конечно! Похоже, дела обстоят еще лучше, чем я думал. Вы только посмотрите на эти петли! Болван, который ставил эту дверь, сделал петли изнутри. Кроме того, верхняя петля держится на одном гвозде, и с нижней то же самое. Не удивлюсь, если они к тому же наполовину проржавели. Вот так-то, юные воины: выдернуть оба гвоздя — и дверь открыта!

Дандин с довольным видом потер лапы:

— Толкнуть посильнее — и скобы, которые удерживают брус, не выдержат, дверь рухнет в коридор!

— Ты только об одном не подумал, — прервала его ликование Мэриел. — Как мы вытащим гвозди без инструментов?

Мельдрам задумчиво покрутил ус:

— Хороший вопрос. Ну да ладно, придется пожертвовать одной вещью.

Он внимательно осмотрел оставшиеся на мундире медали — некоторые пропали, пока их владельца тащили в замок, другие погнулись и потеряли всякий вид. Наконец фельдмаршал выбрал огромный серебристый диск с зазубренными краями.

— Видали? — горделиво спросил он. — Орден Сияющего Солнца! Подарен кротами — не помню сейчас за что. Очень твердый металл — кроты знают свое дело!

Мэриел оторвала узкую полоску ткани от своей одежды и обмотала ею острый винт, на котором держалась медаль.

— Дандин, мы будем вытаскивать гвозди вместе! А ты, Мельдрам, смотри через окошко, не идет ли охранник.

Дандин принялся за работу. Гвоздь уже на четверть показался из петли, когда Дандина сменила Мэриел. Вскоре она выпрямилась, держа в лапе ржавый гвоздь:

— Вот вам и гвоздь из нижней петли! Мельдрам поплевал на лапы и взял медаль:

— Верхним займусь я! Теперь ваша очередь смотреть за караульным! Скрипя зубами от напряжения, Мельдрам принялся дергать гвоздь из петли, приговаривая:

Ну, вылезай! Я сказал вылезай! Ну, ты, ржавый упрямец!

Теперь, когда пленники сняли петли, дверь держалась только на засове. Мельдрам подмигнул товарищам.

— Первый акт завершен! Акт второй — побег. Слушайте внимательно!

Часового разбудили испуганные вопли заключенных:

— Часовой, сюда! Помогите! Смотрите, что там на потолке?

Бормоча себе под нос проклятия, караульный взвалил на плечо копье и, сонно шатаясь, пошел по коридору.

— Успокоитесь вы или нет? Сейчас я заткну вам глотки!

Размахивая копьем, он приблизился к маленькому окошечку в двери:

— Заткнитесь! В чем там у вас дело? Пленники бросились от противоположной стены к двери и все вместе навалились на нее.

Скобы вместе с брусом вылетели из стены, и дверь рухнула в коридор, часовой оказался под ней. Засунув лапу под дверь, Мельдрам нащупал копье караульного и отстегнул ключи от его пояса. Мэриел взмахнула новым Чайкобоем.

Несколько мгновений они стояли неподвижно. Похоже, никто их не услышал. Мельдрам с копьем наготове прокрался дальше по коридору, чтобы выяснить, нет ли еще где-нибудь крыс Когда он проходил мимо одной камеры, его окликнул хриплый голос:

— Неужели это и впрямь ты, Мельдрам Великолепный?

Зайцу пришлось дважды взглянуть в оконце на двери, прежде чем он узнал обитателя этой камеры.

— Король Гаэль!

Мельдрам отпер дверь и вытащил совершенно истощенного Белкинга. Мэриел и Дандин подошли к нему и подхватили ослабевшего короля.

Из следующей камеры донесся хриплый кашель:

— Кха-кха-кха. Здесь не растолстеешь! Давно я не ел как следует!

Дандин заглянул в окошко и тут же отскочил — чей-то острый клюв чуть не угодил ему в глаз. Мельдрам оттеснил Дандина в сторону и постучал наконечником копья по клюву, чтобы тот убрался. Предусмотрительно отойдя на безопасное расстояние, заяц заглянул в камеру.

Мэриел с любопытством спросила:

— Кто это?

— Кха-кха-кха! Здесь Глоккпод!

— Судя по рассказам моих предков, — сказал Мельдрам, поворачиваясь к Мэриел и Дандину, — это сорокопут!

— Кто такой сорокопут?

Заяц указал кончиком копья на камеру:

— Сумасшедший убийца, вот кто такой сорокопут! Их еще называют птицы-мясники. Они не такие большие, как совы, но больше всех соколов в округе и намного опаснее их всех, вместе взятых. Заклюют до смерти — клюв-то вон какой острый, а потом повесят на колючем кусте, как тушу у мясника в лавке. Вот поэтому их и зовут мясниками. Очень редкие птицы и ужасно опасные.

Внизу, почти у самого порога, была маленькая дверца — через нее пропихивали пленникам пищу. Мельдрам приоткрыл ее, чтобы мыши посмотрели на сорокопута.

Гаэль сидел у противоположной стены и тяжело дышал.

— Его зовут Глоккпод, — сообщил Белкинг. — Он влетел сюда, когда меняли старые решетки на окнах, а потом все окна заделали, и он не мог улететь. Бедняга жил как в кошмаре — крысы тыкали в него копьями и всячески издевались.

В камере Мэриел и Дандин увидели странную птицу. Это и впрямь был настоящий сорокопут. Мышка тихонько прошептала ему:

— Привет! Ты нас не бойся. Я — Мэриел, а это Дандин, Мельдрам и Гаэль.

Сорокопут рассмеялся — он, похоже, сошел с ума в заключении:

— Кха-кха-ха-ха! Я — Глоккпод, не боюсь никого! Глоккпод — убийца! Посмотрите на меня, глупыши!

Дандин всмотрелся в дикие блестящие глаза: Не хотел бы я с ним встретиться темной ночью!

Глоккпод медленно приблизился к двери:

— Лучше никогда со мной не встречаться, мышонок!

Мельдрам отпихнул сорокопута копьем и сказал:

— Нечего здесь стоять, друзья. Нам надо бежать и увести с собой бедного Гаэля. А теперь, Глокпудл, или как тебя там, слушай внимательно! Если ты не с нами, значит, против нас. Боюсь, у нас нет времени болтать с тобой, понятно?

И тотчас же в ответ донеслось:

— Открой дверь, длинноухий! Глоккпод хочет убить крыс, много крыс!

Заяц отпер дверь и распахнул ее копьем, не отходя при этом от стены. Из камеры выпрыгнул сорокопут, сверкая глазами и щелкая клювом:

— Глоккпод всех убьет! Мэриел шепнула Дандину:

— Такое ощущение, будто мы выпустили ураган! — Взмахнув Чайкобоем, она чуть не ткнула птицу в глаз. — Попробуй только тронь его, увидишь, что с тобой будет!

— Глоккпод шутит, кха-кха-ха! Убивать — только крыс!

— Караул! Пленники сбежали!

Караульный выбрался из-под упавшей двери и теперь мчался по коридору в противоположную от беглецов сторону, вопя во все горло. Он убежал уже слишком далеко, и поймать его было невозможно. Брошенное Мельдрамом копье отскочило от колонны, не причинив крысе ни малейшего вреда, и заяц раздраженно стукнул по стене кулаком:

— Сейчас он всех поднимет, и на нас набросится целая банда. Вниз нельзя, значит, пойдем наверх.

Мэриел закинула Чайкобой за плечо.

— Как я вчера и сказала, есть только один выход — наверх!

До них донеслись приближающиеся голоса крыс. Поддерживая Гаэля, трое друзей побежали по коридору, а затем по лестнице. Шествие замыкал Глоккпод.

Подняться в узкую круглую башню по винтовой лестнице было делом нескольких минут. Беглецы оказались в круглой комнатке. Дандин захлопнул дверь и запер ее изнутри, потом подошел к бойнице и выглянул наружу.

— Здесь вдвое выше уровня нашей камеры, — сказал он и, отойдя, добавил: — Выше нас — только облака.

Пока он говорил, крысы с копьями и топорами уже начали крушить дверь.

ГЛАВА 15

К вечеру «Жемчужная королева» уже глубоко сидела в воде. Финбара беспокоили тяжелые волны и покрытое тучами небо. Поворачивая штурвал, он сквозь зубы пробормотал Джозефу:

— У нас слишком много воды в трюме. Придется высаживаться на берег, чтобы починить «Королеву».

На западе небо расколол зигзаг молнии. Джозеф взглянул на грозовые облака:

— Хорошо бы высадиться поскорее.

Дарри и Раф стояли рядом, передавая кастрюли, миски и черпаки — словом, все, что команда передавала по цепочке к дыре, где Лог-а-Лог и Рози вычерпывали воду.

Прямо над кораблем раздался раскат грома, и все подскочили от неожиданности.

Финбар держал штурвал и выкрикивал приказы:

— Ослабить треугольный парус на носу! «Жемчужная королева» накренилась и вышла из течения. Дождь превратился в настоящий ливень. Наступила ночь, в темноте не было видно даже линии горизонта. «Жемчужная королева» стремительно неслась по бурному морю, ее паруса разорвались и хлопали на ветру, канаты и веревки развевались в воздухе, а мачты трещали, когда корабль кренился, едва на зачерпывая бортом воду.

— Хватит откачивать воду, — крикнул Финбар. — От этого нет никакого толку, мы в лапах судьбы, друзья! Зацепитесь за что-нибудь, чтобы вас не смыло за борт!

Рози и Лог-а-Лог вылезли из трюма. Они привязали себя к мачте и ухватились за веревки.

Джозеф смотрел, как на востоке вспыхнула целая череда молний, в их свете он увидел гряду камней и сквозь ветер крикнул:

— Земля!

Финбар, словно тисками, сжал лапу Джозефа:

— Земля? Где?

— На востоке! Нас вынесет прямо туда, если, конечно, не затонем по дороге. Сейчас вспыхнет молния, и ты увидишь землю!

Но капитан видел в темноте лишь дождь и брызги. Внезапно все вокруг осветила молния, и все увидели скалистый берег, выступающий прямо из моря. Как только Финбар понял, что есть возможность спастись, он снова принялся командовать:

— Отвяжите друг друга от мачт, друзья! Вычерпывайте воду! Лог-а-Лог, иди на нос, смотри, нет ли рифов! Поднять треугольный парус! Живее за дело!

Палуба «Жемчужной королевы» стала похожа на муравейник. Завидев землю, даже Кротоначальник поднялся и принялся яростно вычерпывать воду. Пока Джозеф наблюдал за тем, что делается на палубе, Рози полезла поднимать паруса, Раф и Дарри карабкались вслед за ней. Вдруг огромная волна обрушилась на судно — оно накренилось, раздался пронзительный скрежет.

С нок-реи волной смыло Фетча из команды Лог-а-Лога, и теперь он болтался вниз головой, одной лапой запутавшись в веревке. И только Раф видел, как Фетч то и дело окунается головой в воду, когда судно меняет галс. Оставив Дарри и Рози разбираться с парусами, Раф спустился, чтобы помочь Фетчу. Рафа осыпали колючие брызги, но он спускался и кричал:

— Держись, друг! Иду на помощь!

Фетч скрылся под водой. Раф зацепился задними лапами и хвостом за перила и, перегнувшись, схватил землеройку за уши. Он тянул и тянул, а Фетч то кричал от боли, то захлебывался водой, но Раф держал его крепко: он знал, что, если отпустит Фетча, тот утонет. Наконец, дернув еще раз, Раф вытащил Фетча, затем вынул из-за его пояса рапиру и перерубил веревку. Привязав к себе поясом потерявшего сознание Фетча, Раф прыгнул в объятия поджидавшего их Финбара и, обессилев, свалился на палубу.

Капитан воскликнул:

— Да ты храбрец, Раф!

Над «Жемчужной королевой» грохнул гром, огромная молния ударила прямо в корабль. Судно окутал странный голубоватый свет. Раздался жуткий треск, главная мачта сломалась, как веточка, и, упав за борт, исчезла в темноте.

— Дарри! Рози! Они пропали! — закричал Раф. — Они были на мачте!

Джозеф едва успел схватить Рафа, который уже бросился к борту, чтобы нырнуть.

— Ты с ума сошел? Ты же сразу утонешь — мы ведь даже не видели, куда упала мачта!

Но Раф ничего не хотел слышать:

— Отпусти! Я должен спасти Дарри — у меня больше никого нет!

Джозеф уложил Рафа одним сильным ударом в челюсть и, бесчувственного, осторожно опустил на палубу.

Команда «Жемчужной королевы» боролась с разбушевавшейся стихией, чтобы довести корабль до суши — теперь она была так близко! Но как трудно добраться до нее! Лог-а-Лог стоял у бушприта, высматривая подводные скалы; он не успел привязаться к мачте или к леерам, а «Жемчужная королева» то проваливалась вниз, то вновь взлетала на гребне волны, так что неудивительно, что он оказался за бортом. Кротоначальник увидел это и помчался с кормы, крича:

— Лог-а-Лог за бортом!

Землеройки бросились за веревками, чтобы вытаскивать Лог-а-Лога, но остановились.

— Хо-хо-хо, смотрите-ка! — крикнул Лог-а-Лог, стоя по пояс в воде. — Ну и глубина, нечего сказать!

Финбар выхватил обе свои сабли и, размахивая ими, закричал разбушевавшемуся морю:

— Мы победили!

Джозеф приказал всем покинуть судно, сам он нес на спине Рафа. Никто бы и не подумал, что Кротоначальник может так быстро бегать, — он стремглав промчался по мелководью, упал на песок и поцеловал его:

— О-о, как я люблю твердую землю!

На море бушевал шторм, который подталкивал «Жемчужную королеву» все ближе к линии прибоя. Остаток ночи команда провела укрывшись от холодного ветра за скалами. Друзья сидели прижавшись друг к другу, голодные и измученные. На рассвете они заснули и не слышали, как ветер стих, а волны отступили, оставив на берегу «Жемчужную королеву», — она лежала под таким углом, словно собиралась взлететь. По чистому голубому небу легкий ветерок гнал на запад кудрявые облака.

Теплые лучи солнца и жалобные крики чаек мало-помалу разбудили Джозефа, он сел и огляделся. Их выбросило на широкий песчаный пляж, чуть дальше виднелись огромные бурые скалы. Раф Кисточка пришел в себя незадолго до рассвета и снова принялся плакать о потерянном друге, пока не заснул. Джозеф тихонько отошел от бельчонка и отправился искать Финбара.

Капитан уже побывал на борту своего корабля, нашел кое-какую еду и теперь разводил костер. Он с улыбкой приветствовал Джозефа:

— Давай-ка приготовим что-нибудь поесть. Лог-а-Лог подошел к костру и присел на корточки, за ним подошли и те, кто уже успел проснуться.

Вскоре с завтраком было покончено. Все сидели на теплом песочке, радуясь тому, что остались живы. Финбар кивнул на корабль:

— Сразу после завтрака осмотрим «Жемчужную королеву». Мы должны поставить новую фок-мачту и заделать пробоину, не говоря уже обо всем остальном.

Джозеф сидел приобняв Рафа. Бельчонок ел — голод и увещевания сделали свое дело. Литейщик посмотрел на Рафа и сказал:

— Финбар, прежде всего мы должны почтить память наших друзей, пропавших прошлой ночью.

— Ты прав, дружище, — ответил капитан. — Сделаем это прямо сейчас!

Вскоре на берегу выросла небольшая пирамида из камней. С помощью Джозефа Раф на плоской деревяшке выжег надпись:

«В память о двух рэдволльцах — Хон Рози, матери и воине, а также Дарри Дикобразе, ключнике аббатства Рэдволл».

Держа лапу на плече Рафа, Джозеф прочел стихи, которые сочинил для этой церемонии:

Из глаз Кротоначальника катились слезы, он даже не пытался их скрыть.

— Не представляю, что Тарквин, значит… и малыши будут делать без Хон Рози.

Фетч взял Рафа за лапу:

— Послушай, даже в плохом всегда найдется что-то хорошее. Если бы ты сидел на той мачте, пропал бы вместе с ними. Но ты жив, и я тоже, потому что ты рискнул своей жизнью и спас меня. Я теперь твой друг навсегда!

Финбар, многое повидавший на своем веку, до глубины души был тронут, когда увидел, как Раф и Фетч пожимают друг другу лапы. Капитан отвернулся и, задрав голову, уставился на высокие скалы, чтобы никто не видел его слез. Но то, что он увидел, заставило его позабыть о горе.

— К оружию! — крикнул он. — У нас гости, и приближаются они очень быстро!

Утренний воздух огласился громкими криками толпы жаб, которые прыгали со скал и направлялись к команде «Жемчужной королевы».

ГЛАВА 16

При виде Цапа и Хвастопуза, просунувших головы в импровизированную палатку, мышонок и Фертил в ужасе прижались друг к другу.

— Давайте нам жратву, а то мы съедим вас! — зарычал Цап.

Хвастопуз ужаснулся, услышав такое заявление:

— Капитан, ты ведь не съешь двух таких хорошеньких малышей, правда?

Цап дернул Хвастопуза за ухо и ударил по носу:

— Заткнись! Разговаривать здесь буду я!

Не обращая внимания на боль в ухе и разбитый нос, Хвастопуз дружески подмигнул малышам:

— Не бойтесь, капитан Цап не съест вас. У него золотое сердце!

Цап вытолкнул боцмана из палатки и принялся его пинать:

— Я же тебе сказал, придурок, молчи, пока я говорю… У-уу!

Мышонок осмелел и вонзил свой «меч» в спину Цапа.

— А ну оставь его, хулиган! — пропищал он. Хвастопуз забеспокоился:

— Ну, малыш, это уже озорство!

Цап в ярости выхватил абордажную саблю:

— Да я напополам разрублю этого наглеца! Хвастопуз заслонил мышонка:

— Ты можешь разрубить меня хоть на три части, но не трогай малыша!

Фертил уже успокоилась. Она прижалась к лапе Хвастопуза и хихикнула:

— Ты мне нравишься.

— Слыхал, капитан? Я понравился малютке! Цап насмешливо сказал:

— Неужели? А вообще, почему бы нам всем не присесть и не пообедать?

Хвастопуз с чувством похлопал капитана по плечу:

— Вот это дело, капитан.

Фертил черным клубочком покатилась в лес. Цап тревожно взглянул ей вслед:

— Куда это она?

Мышонок презрительно ответил:

— Она пошла искать еду!

Вскоре вернулась Фертил и высыпала из передника на траву два яблока, несколько диких слив и целую кучу ежевики. Крысы с жадностью набросилась на еду.

Хвастопуз вытер яблоко о живот и поинтересовался:

— А где малыши живут?

Мышонок положил в рот своего нового друга ягоду ежевики.

— Мы пришли из аббатства Рэдволл, оно такое большущее. Мы вас отведем в Рэдволл завтра, если, конечно, найдем его.

В высокую башню заглянуло солнце и осветило осажденных друзей. По ту сторону двери стояли крысы, они заполнили всю лестницу, сам Лисоволк призывал их к бойне:

— Разбейте дверь и прикончите их! Вреднозлоб, бери Пьянорота, и тащите сюда таран.

В маленькой комнате стояла лишь старая деревянная скамья. Мельдрам и Дандин подтащили ее к двери — какая-никакая, а преграда, хотя едва ли она задержит крыс надолго. Старый заяц казался обеспокоенным.

— Слыхали? — воскликнул он. — Они разобьют дверь в щепки. Берегись!

Последнее слово Мельдрам крикнул так громко, что Дандин вздрогнул и отскочил в сторону. И как раз вовремя — копье пробило уже изрядно исковерканную дверь и почти до половины оказалось в комнате. Мэриел крепко ухватилась за древко, выдернула застрявшее копье и стала колоть им врагов за дверью.

Гаэль Белкинг в отчаянии оглядел башенную комнатку:

— Отсюда некуда бежать. Мы погибли!

Красноспинный сорокопут Глоккпод прыгал вокруг, ожидая, когда же крысы полезут к ним и он сможет свести с ними счеты. Услышав слова Гаэля, он прекратил свой танец и задергал головой, осматривая комнату и пытаясь найти выход.

— Хорошенькое маленькое гнездышко прямо над нами, — прокаркал он.

Гаэль проследил за взглядом сорокопута.

— Ну конечно! — воскликнул он. — Это же башня с остроконечной крышей, и над нами — чердак!

Мельдрам Великолепный схватил сразу несколько копий с наконечниками в виде полумесяца — они торчали в двери — и вырвал их.

— Туда хоть добраться можно, а? Ну, все равно надо попробовать!

Потолком здесь служили набитые планки, которые держались на толстых брусьях. Пикой заяц отодрал две планки посреди потолка.

— Ну, птичка, теперь работа для тебя, — крикнул он. С лестницы раздался крик Нагру:

— Освободите дорогу! Хватайтесь за таран вместе с Вреднозлобом и Пьяноротом!

Сорокопут исчез в дыре, довольно прокашляв:

— Кха-кха-кха! Хорошее гнездышко! Мельдрам бросил раздраженный взгляд на чердак:

— Дружище, спустись вниз и помоги. Сорокопут спрыгнул вниз. С глухим треском в дверь ударил таран. Сорокопут покрутил головой:

— Все наверх! Предоставьте их мне.

Таран ударил в дверь во второй раз. Мельдрам схватил скамейку и, приставив ее к стене, как по лестнице вскарабкался по ней на чердак. Затем высунулся из отверстия и протянул лапы, чтобы помочь остальным. С помощью Мэриел и Дандина Гаэль быстро взобрался под крышу.

Таран ударил в третий раз, и в двери образовалась зияющая дыра. Войско Нагру ворвалось в башню. Посреди комнаты, глядя на крыс, стоял огромный сорокопут. В глазах Глоккпода сверкала злобная радость, он выпрямился в полный рост и испустил боевой клич:

— Кха-ки-ирр-р! Здесь — птица-мясник! Берегитесь, крысы!

В то же мгновение в дверях возникла давка — крысы отступали, завидев птицу. Они в панике помчались назад, опрокидывая все на своем пути. Нагру растянулся на полу, затем поднялся, клацая железными когтями и визжа:

— Атакуйте дверь, а то шкуры с вас спущу! Атакуйте!

Крысы, подгоняемые когтями Нагру, вышибли дверь. Щелеглаз, размахивая мечом, ворвался в башню. Смерть в обличье Глоккпода набросилась на него. Нагру тотчас же втолкнул в комнату еще двух крыс — они погибли, не успев даже охнуть. Когти Глоккпода грохотали, а кончики маховых перьев выписывали на полу сложный узор танца войны. В схватке Глоккпод потерял несколько перьев, а какая-то крыса пронзила копьем его крыло. Сорокопут был в ярости:

— Кир-р-р-чакка-чир-рр! Славный денек! Сильваморта, расталкивая крыс, поднялась по лестнице.

— Все отойдите, чтоб он вас не видел. Крюкохвост, приведи десять лучников, пусть стреляют, пока эта птица не станет похожей на подушечку для булавок!

Друзья наверху слышали приказ Сильваморты, и Мэриел, не теряя ни минуты, крикнула Глоккподу:

— Лети сюда, пока они не начали стрелять!

Но сорокопут продолжал свой танец, вызывая крыс на бой:

— Кирр-чакачирр-р! Глоккпод не боится крыс!

— Бесполезно, — устало заметил Дандин. Мельдрам разрешил ситуацию одной фразой:

— Эй, птица, у тебя мозги-то где — в клюве или в хвосте, а, гнездоголовый?

Через секунду сорокопут оказался на чердаке нос к носу с Мельдрамом, он яростно шипел и хлопал крыльями. Мэриел и Дандин быстро уложили отодранные доски обратно на пол. И только они успели это сделать, как пол у них под лапами задрожал от ударов.

— Ну, это уж слишком! — угрюмо заметил Мельдрам. — Мало нам крыс, так еще и сиди в темноте с птицей-мясником! Хотя бы лучик света сюда, а то как в чернильнице!

Дандин прихватил с собой на чердак копье, он древком выбил несколько черепиц, увертываясь вся-

кий раз, когда они падали. Солнечный свет затопил чердак.

Гаэль смотрел на клочок голубого неба, видневшийся через дыру в крыше.

— Полагаю, в определенной степени мы свободны, — заметил он. — Свободны оставаться здесь и голодать, пока Сильваморта и Лисоволк не соизволят нас вытащить отсюда и прибить.

— Птица! У нас же есть птица! Все в порядке! — Белкинг указывал на Глоккпода с таким видом, словно впервые увидел. — Вот птица!

Дандин в замешательстве покачал головой:

— Но что Глоккпод может сделать? Гаэль дрожал от волнения:

— Конечно, у него ранено крыло и он не может снести нас вниз, но зато он вполне может отправиться за помощью! Он найдет выдр, и они помогут нам!

Сильваморте наскучило смотреть, как раз за разом Нагру посылает лучников пускать стрелы в потолок. Она отправилась в свои покои, которые находились на том же этаже, что и Банкетный Зал. Там она уселась и принялась обсуждать с Сикант последние события. Крыса Сикант служила у нее горничной.

Отпив из внушительного кубка вина, Сильваморта потерла подбородок и задумчиво произнесла:

— Лично я предпочитаю драться в нужное время. В конце концов, победу приносит ум, а не грубая сила!

В дверь кто-то тихонько постучал, и Сильваморта улыбнулась:

— Подожди, сейчас узнаешь, что я имею в виду. Входи!

В комнату проскользнул невысокий разбойник с воровато бегающими глазками и, поклонившись, сообщил:

— Птица только что улетела. Она направилась на север и немного к востоку. Я следил, пока она не скрылась из виду.

Лисица налила в кубок вина и толкнула его по столу к крысе:

— Прекрасно, Проклинай. Теперь ступай — и никому ни слова.

Сильваморта повернулась к Сикант:

— Твой муж Серотрав хочет послужить мне? Крыса с готовностью кивнула:

— Он готов служить тебе до самой смерти, моя госпожа. Он, как и я, знает, что именно ты правишь Южноземьем.

Лисица отхлебнула вина:

— Отлично! Щелеглаза сегодня убили, нам нужен новый офицер. Серотрав получит повышение. Прикажи ему поставить шесть часовых вокруг замка да передай, чтобы днем и ночью он держал наготове целый взвод. Птицу послали за помощью. Когда караульные заметят что-нибудь подозрительное, они должны доложить об этом Серотраву. Как только твой муж узнает, что пленникам идут на подмогу, пусть сразу же придет ко мне. Понятно?

Сикант опустилась на колени и благодарно поцеловала лапу лисицы:

— Я все поняла, госпожа.

ГЛАВА 17

Маленькая кротиха вбежала в кротовье жилище так стремительно, что чуть не сбила с лап Ферпа. Старик ворчливо спросил:

— Браггит, куда это ты так спешишь? Браггит поспешно приветствовала старика:

— Там снаружи птица, она хочет рассказать что-то страшное выдрам и Шари.

Ферп вышел вслед за Браггит и прислушался. В утреннем воздухе хорошо было слышно, как Глоккпод перебирается через дюну.

— Кха-кха! Айрис-выдра, Колючий Шарик, где вы? Сорокопут уже перевалил через вершину холма и теперь чванливо, как и всегда, спускался, окликая выдру и ежонка. Ферпу доводилось раньше видеть птицу-мясника, так что он знал — с такими надо держать ухо востро.

— Доброе утро! Откуда ты? Сорокопут уставился на крота:

— Я — Глоккпод, пришел от Мэриел и Дандина.

— Следуй за мной, я отведу тебя к выдрам, — ответил Ферп, направляясь к своему жилищу. — Мы тебя накормим, если ты пообещаешь не есть нас.

Узнав от Глоккпода последние новости, все пришли в неописуемое волнение. Сирина и ее маленький сын были вне себя от радости — ведь Гаэль жив! Однако вскоре радость сменилась тревогой, когда они услышали о грозящей Гаэлю и их друзьям опасности. Айрис взяла командование на себя:

— Мы отправимся к замку Флорет сегодня вечером, как только стемнеет. Если наших друзей еще не схватили, мы подумаем, как их вытащить оттуда. Рыбинг, Гринбек, соберите всех, готовиться начнем прямо сейчас. Принесите сюда все веревки, какие только найдете.

Дуболоб молча ходил вдоль восточной стены замка Флорет, как и приказывал Серотрав. Стоял ранний вечер, и было еще светло, когда Дуболоб уселся перекусить. Ничего не подозревая, он приложил к губам фляжку с водой и сделал большой глоток. В то же мгновение чьи-то огромные лапы схватили его за шею. В горле у него что-то булькнуло, и фляжка выскользнула из его безжизненных лап.

Бдительный караульный у южной стены услышал шум. С мечом наготове он осторожно пошел выяснить, в чем дело. Камень из пращи попал ему точно в голову, и он рухнул как подкошенный.

Нагру уже начал успокаиваться, а вот нетерпение Сильваморты нарастало. Она сердито ворчала на Си-кант:

— Должны же быть хоть какие-то новости от выдр — не бросят же они своих дружков на произвол судьбы! Где твой Серотрав, спит, что ли?

Крыса подошла к двери и выглянула наружу.

— Он идет, госпожа моя!

То и дело испуганно оглядываясь, словно его преследовали, в комнату вошел Серотрав:

— Госпожа, все часовые убиты! Чужанину свернули шею, а его копье сломано в двух местах. Кто может сделать такое? Да еще в кустах какой-то грохот и рычание.

Услышав это, лисица вооружилась мечом и луком со стрелами.

— Где специальный отряд, который я тебе велела держать наготове? Поднимай его!

ГЛАВА 18

Начинался вечер. Дождь сперва падал крупными каплями, а потом припустил вовсю. Отряд выдр по склону долины пробирался к замку Флорет сквозь густой подлесок. Остроглазый Гринбек заметил неподалеку какое-то движение; он взмахнул лапой, и тут же Айрис и все остальные молча пригнулись. Они затаили дыхание. Сильваморта и крысы шли мимо.

Когда они прошли, Рыбинг поднялся и нацелил в спины уходящих дротик.

Айрис дернула его за лапу и шепнула:

— Не сейчас. Они не должны знать, что мы здесь. К тому же неизвестно, сколько их тут еще. Где птица-мясник?

Глоккпод высунул голову из мокрых перьев:

— Здесь я. Глоккподу не нравится дождь!

— Ничего страшного. Покажи башню, где сидят наши друзья.

— Вон, вон они! Там!

Айрис подняла глаза. Отсюда, из долины, башня казалась не больше булавочной головки, ее почти не было видно из-за пелены дождя.

— Сорокопут, лети туда и предупреди, что мы здесь, — сказала она. — Спроси их, что мы должны делать.

Четверо беглецов сидели на стропилах и широко раскрытыми ртами ловили капли дождя, чтобы напиться.

Глоккпод приземлился рядом. Усевшись, он уставился на разбитый в щепки пол чердака:

— Крысы скоро доберутся сюда, если вы не сбежите. Мэриел вытерла лапой рот:

— Ты привел помощь?

Сорокопут ткнул клювом куда-то в долину:

— Выдры там, внизу. Айрис спрашивает, как они могут помочь, что надо сделать?

— Это же совершенно ясно! — сказал Мельдрам, раздраженно поводя ушами. — Крепкая длинная веревка — вот и все, что нам нужно!

— Кха-кха-кха! Таких длинных веревок не бывает, — заявил Глоккпод и улетел обратно к выдрам.

Гринбек покачал головой:

— Длинная веревка? Веревок такой длины не бывает! А ты что думаешь, Айрис?

Выдра встала:

— Ты прав. Такой длинной веревки нет, но я думаю, ее можно сделать из коротких.

Крысы пробили в полу дыру внушительных размеров, и через нее четверо пленников забрасывали нападающих оторванной с крыши черепицей. Их яростная атака заставила крыс отступить из комнаты на винтовую лестницу. Дандин выждал, пока из-за двери не появилась голова какого-то смельчака, и швырнул черепицу.

— Мы сможем удерживать их, пока не кончится черепица, а потом Нагру пошлет своих лучников, и они нас перестреляют, — сказал он.

Мэриел перестала расшатывать черепицу.

— Верно, давайте-ка целиться поточнее. Глоккпод, какие новости?

Сорокопут приземлился рядом, уцепившись за флагшток на вершине башни.

— Слушайте, вот ваша единственная надежда. — И он изложил им план Айрис.

— Давайте уточним, друзья мои, — сказал Дандин. — Выдры могут прислать нам короткую веревку. Сначала мы спустимся по ней на зубцы стены, а потом в ров.

Вреднозлоб поспешил вниз по лестнице, где в ожидании приказов Нагру нервно переминался с лапы на лапу Серотрав.

— Лисоволк хочет видеть тебя.

Урган Нагру сердечно улыбнулся вошедшему Серотраву:

— Сильваморта сказала мне, что ты достойный воин и сможешь командовать. Я назначаю тебя на место Щелеглаза.

Серотрав выпятил грудь, он трепетал от восторга.

— Благодарю тебя, господин мой! Приказывай!

— Прекрасно. Иди и скажи этим сбежавшим пленникам, что сопротивление бесполезно, они должны немедленно сдаться.

Лисоволк повернулся спиной к Серотраву, и тот твердым шагом вышел на середину комнаты в башне. Стоя среди трупов и битой черепицы, он взглянул наверх. Наконец, набравшись духу, он кашлянул и официальным тоном начал:

— Я, командир Серотрав из войска Ургана Нагру, приказываю вам спуститься оттуда…

Голос и само существование Серотрава оборвали четыре метко пущенные черепицы.

Нагру сидел на ступеньках, улыбка на его морде сменилась выражением глубокой скорби.

— Вреднозлоб, — сказал он со вздохом, — дождь еще не кончился?

— Нет, никакого просвета.

— Думаю, мы можем оставить пленников помокнуть до утра. Поставь на лестнице стражу, а когда исполнишь все, будь так добр, передай королеве печальные вести. Скажи, что бравого Серотрава жестоко убили сбежавшие заключенные.

А Сильваморта в это время сожалела о своем необдуманном решении выйти из стен замка. Темнота наползала со всех сторон. В крысином отряде осталось всего четыре крысы — за сплошной стеной дождя кто-то преследовал лисицу и ее отряд. Сильваморта не видела нападающих. Единственным ее желанием было оказаться в безопасности за стенами замка.

Последние крохи храбрости улетучились, и лисица впереди всех понеслась к замку.

Украшенная бисером юбка из хвостов хлестала ее по лапам. Задыхаясь, Сильваморта добежала до опущенного моста.

Навстречу выбежал Вреднозлоб, прикрывая от дождя голову мешковиной.

— Королева, у меня для тебя сообщение от Ургана Нагру. Он говорит, что сожалеет о том, что Серотрав…

Остального Сильваморта не слышала. Она стояла неподвижно, не в силах отвести глаза от первых ступеней лестницы на плато. Там, залитые лунным светом, стояли двое… те, кого она считала мертвыми.

Рэб Быстробой и барсучиха Мута!

Луна освещала ужасные рубцы и шрамы на голой коже, где еще не вырос новый мех. Сильваморта, как в страшном сне, увидела, что Рэб поднял лапу и натянул тетиву своего изукрашенного лука. Инстинктивно лисица бросилась ничком на землю. Вреднозлоб заканчивал свое сообщение, когда его настигла стрела Рэба.

Сильваморта бросилась в замок, вереща:

— Поднимите мост!

И только когда тяжелый мост подняли, лисица осмелилась взглянуть в долину. Рэб Быстробой и Мута ушли, исчезли в дожде и тумане, словно два кошмарных призрака.

ГЛАВА 19

Глядя на приближающуюся толпу, Финбар вытащил из ножен обе сабли. Рядом с ним стоял Лог-а-Лог с рапирой наготове.

— Гигантские болотные жабы, — выкрикнул он. — Их тут тысячи!

— Все на «Жемчужную королеву», она послужит нам крепостью! Сейчас нам с ними не справиться! — закричал Джозеф и схватил длинное копье, выброшенное штормом на берег.

Вся команда бросилась исполнять приказание Джозефа.

Зеленые знамена развевались над войском жаб. В лапах этих огромных, покрытых бородавками тварей сверкали большие кривые лезвия, похожие на серпы, но с ручками на обоих концах.

Финбар усмехнулся. В его душе закипела боевая ярость. Он сказал Джозефу:

— Я рад, что мы познакомились, Литейщик! Теперь нам предстоит битва.

Жабы подняли оружие и заговорили нараспев:

— Глогэлог! Хагг-хагг! Глогэлог!

Они расступились, и образовался проход. От подножия скалы отделилась процессия — жабы несли деревянную конструкцию, похожую на раму, где под балдахином в гамаке лежала огромная жаба, больше всех остальных чуть ли не вдвое. На ее выпуклом брюхе покоился камышовый скипетр с побелевшим от времени черепом ящерицы на верхушке.

Фетч подтолкнул Рафа и прошептал:

— Похоже, сам хозяин здешних мест решил посетить нас!

Носильщики поставили сооружение на песок. Предводитель жаб ткнул себя в грудь и издал гортанный звук:

— Глогэлог, балгам Глогэлог!

— Как думаешь, что он говорит? — шепотом спросил Джозеф у Финбара.

К ним подошел Лог-а-Лог:

— Думаю, он сказал, как его зовут, — Глогэлог.

Предводитель жаб снова указал на себя:

— Глогэлог, балгам! Глогэлог! Финбар вложил свои сабли в ножны.

— А что такое «Балгам», друзья? — спросил он. Вдруг раздался знакомый резкий смех:

— Ху-у-ха-ха! Похоже, вам нужен переводчик, а? Фетчу пришлось схватить Рафа в охапку, чтобы тот не кинулся с палубы вниз.

— Это Рози и Дарри, — визжал в восторге бельчонок. — Они не умерли!

Хон Рози и Дарри Дикобраз вышли из-за балдахина и радостно замахали своим друзьям на борту «Жемчужной королевы» — они ничуть не изменились, словно и не пропадали в море. У всех на палубе раздался вздох облегчения. Рози и Дарри прошли по песку мимо стоявших в молчании жаб. Наконец они дошли до корабля, и десятки лап потянулись, чтобы помочь друзьям взобраться на борт. Счастливый Раф бросился к Дарри.

Рози подмигнула Джозефу:

— Мне и Дарри пришлось притвориться балгама — ну, это такие существа, которые прилетают с неба и всякое такое. У вас еще остался грог из морских водорослей?

Лог-а-Лог озадаченно потер затылок:

— Да, его полно.

— Принеси один кувшин.

Лог-а-Лог принес кувшин грога и отдал его Рози.

— Ну-ка, юный Дикобраз, успокойся и веди себя как истинный балгам. Пойдем! Давай-ка поколдуем немножко для старины Глогэлога.

Лог-а-Лог с сомнением посмотрел на Рози:

— Ты что, и впрямь понимаешь язык жаб? Хон Рози спрыгнула на песок и осторожно взяла поданный кувшин.

— Да, пожалуй. Не все, конечно, но в основном понимаю, — сказала она. — Балгам — это что-то вроде правителя, ну или волшебник, а Глогэлог — вон тот толстячок в гамаке. Он — король болотных жаб, мы спасли ему жизнь, но я расскажу обо всем потом.

Огонь, который команда «Жемчужной королевы» развела, чтобы приготовить завтрак, почти потух — от костра остались лишь несколько тлеющих головешек да горстка пепла. Глогэлог и жабы стояли вокруг него. Рози наставляла Дарри, объясняя, что ему надо делать. И вот представление началось: зайчиха и еж принялись исполнять какой-то дикий танец, подскакивая и дергаясь как сумасшедшие, а жабы отодвигались все дальше и дальше, чтобы дать танцорам больше места. Останавливаясь на секунду, Рози и Дарри указывали друг на друга и громко кричали:

— Балгам, хагг-хагг, Балгам! Приплясывая, они подошли к кувшину с грогом, и, зачерпнув, каждый отправил себе пригоршню в рот. Рози выпрямила уши — это был сигнал.

Пш-ш-ш! Дарри и Рози выплюнули грог прямо на тлеющие угли. Шу-у-уххх! Красные и голубые языки пламени взметнулись вверх. Болотные жабы, и даже сам Глогэлог, плюхнулись на землю и уткнулись головами в песок, вопя:

— Балгам, Балга-а-а-амммм! Дарри скривил рот и снова плюнул:

— Фф-ф-фу! Ну и пакость! Мой старый дядюшка Габриэль закопал бы эту дрянь где-нибудь подальше в лесу!

Рози показала пальцем на жаб, лежащих ничком:

— Ху-ха-ха! Все вышло еще лучше, чем я думала, Дарри. Отныне мы с тобой парочка балгамов, это уж точно!

Ни о каком жабьем нападении теперь не было и речи, и команда уселась за праздничный обед на борту «Жемчужной королевы», а Глогэлог и несколько его подручных стали гостями на судне. Пока Рози говорила о чем-то с королем жаб, Дарри поведал команде невероятную историю:

— Когда мачту сломало, мы с Рози вцепились в нее, и ветром нас унесло высоко в небо. В жизни я так не пугался, но рядом была Рози, и она все хохотала, как ненормальная, честное слово! А потом ветер стих, и мы камнем полетели вниз. Мы упали вон за теми утесами, в огромное болото, и угадайте, что случилось потом? Мачта упала точнехонько на голову огромной гадюки! Та как раз собиралась пообедать королем Глогэлогом.

Джозеф спросил:

— Значит, ты, Дарри, стал балгамом, когда спас жизнь Глогэлогу? Но как же вы объяснялись?

— Да это не я, а Рози, — пожал плечами еж. — Я и глазом моргнуть не успел, а она уже болтала с королем. Она все схватывает на лету, правда, Рози?

— Конечно, мы, балгамы, отлично разбираемся в языках! Ху-ха-ха! Кстати, король Глогэлог желает, чтобы я навсегда осталась с ним в качестве балгама.

Раф поднял кувшин с грогом:

— И совсем тебе не надо здесь оставаться! Пошли, Рози, мне нужен переводчик. Скажи Глогэлогу, чтобы он шел за мной. Огонь еще горит — я научу его, как быть величайшим балгамом.

ГЛАВА 20

Лишь поздней ночью отряд жаб притащил из болот к «Жемчужной королеве» сломанную фок-мачту. Финбар соорудил блок и принялся поднимать мачту на борт. Джозеф, Рози и другие стояли с веревками и крюками, удерживая мачту на весу. Дарри и Раф помогали землеройкам заделывать дыру в трюме — вся команда работала под руководством Лог-а-Лога. Вскоре дыру забили, законопатили и просмолили, и корабль снова был готов к плаванию.

Далеко на берегу вспыхнул огонь. Фетч осторожно раздувал его, пока тот не превратился в тлеющие угольки. Вспыхивали и гасли бесчисленные огоньки фонарей, жабы окружали затухающий костерок. Фетч окликнул стоящих на корабле:

— Эй, на «Королеве»! Если костер потухнет, Глогалог не сможет колдовать. Вам лучше заняться этим сейчас!

Рози отошла от бригады, чинившей мачту, и уставилась на паланкин с гамаком, в котором восседал король. Рядом стояло десять кувшинов с грогом. Финбар посмотрел на Рози и сказал:

— Вы с Фетчем должны побыстрее вернуться на корабль. Скоро прилив, а он никого не ждет.

Жабы посторонились, чтобы можно было поставить гамак возле костра. Глогэлог пробурчал что-то невразумительное, когда его вытаскивали из его уютной кровати. Рози дала ему грога. Раздув щеки, Глогэлог набрал его в рот и выпучил глаза еще больше. Прыгая вокруг, Рози низким голосом затянула песню, которую сама же и сочинила:

Движением ушей Рози подала знак Глогэлогу, и тот выплюнул грог на угли. К ночному небу взвилось пламя. Квакая от страха и восхищения, жабы отпрыгнули, — что и говорить, их король оказался настоящим колдуном. Глогэлог еще раз приложился к кувшину и, проглотив половину, выплюнул остальное в огонь, вызвав новую вспышку пламени. Рози воспользовалась всеобщим ликованием и сбежала.

Глупо улыбаясь, Глогэлог все набирал и набирал в рот грог. Что-то он выплевывал в огонь, но большую часть проглатывал. Он беспорядочно разбрызгивал грог, и вскоре несколько жаб уже квакали от боли, посыпая влажным песком дымящиеся перепончатые лапы и сбивая с себя пламя.

Начинался прилив, волны уже лизали киль «Жемчужной королевы», освободившийся из песчаного плена. Джозеф с беспокойством смотрел на берег. Пока он вместе с Дарри и Рафом помогал Фетчу влезть на палубу, подул легкий бриз. Финбар стоял с веревкой наготове.

— Где же Рози? Мы не можем ждать, даже со спущенными парусами! — крикнул он.

Из темноты послышался голос Рози:

— Ху-ха-ха! А вот и я, друзья! Сейчас поднимусь на борт, и вперед — в море!

Капитан бросил веревку навстречу длинноногой фигуре, пробирающейся через буруны к кораблю. Рози ловко поймала ее и вскоре оказалась на борту. Она лежала на палубе и корчилась от смеха:

— Думаю, колдовство Глогэлога закончится слезами! Ху-ха-ха!

Как только она закончила говорить, с берега донесся страшный грохот, высоко в небо взметнулось пламя. Финбар поспешил последовать совету Рози:

— Поднимайте все паруса!

В свете разгоравшегося тут и там грога по берегу к «Жемчужной королеве» устремились толпы разъяренных жаб. Друзья уже развернули паруса и теперь, схватив пики и длинные доски, упирались ими в дно, словно шестами, выталкивая корабль на глубину, подальше от рассвирепевших жаб.

«Жемчужная королева» покачивалась на волнах медленно и неспешно, несмотря на все усилия команды побыстрее увести ее как можно дальше от берега. Раф, Дарри и Фетч трудились на корме.

На берегу раздался взрыв, к небу поднялся столб огня, кувшины с грогом и гамак о балдахином взлетели вверх. Жабы уткнулись носами в песок, а потом бросились на отмель. Финбар повернул руль, «Жемчужная королева» накренилась и поворотилась к берегу бортом.

Рози промчалась по палубе. Подбежав к капитану, она с удивлением спросила:

— Что ты делаешь?

Финбар бросил внимательный взгляд на паруса:

— Предоставь дело опытному моряку. Мы уходим в море!

Жабы уже начали карабкаться на корму, и защитники корабля сталкивали их в воду длинными копьями и пиками.

И тут капитан победно крикнул:

— Держитесь крепче!

Сильный северный ветер надул паруса, и «Жемчужная королева» стрелой понеслась по волнам. Высоко задрав нос и едва касаясь гребней волн, корабль мчался вдоль берега. Финбар играючи управлялся с рулем, судно послушно перепрыгивало с одной волны на другую, путь его лежал в открытое море.

На берегу сидел обожженный Глогэлог и в бессильной ярости смотрел, как жабы беспомощно прыгают в волнах, а корабль увозит его бывших балгамов в неизвестность. Он взобрался повыше и, грозя скипетром вслед удаляющемуся судну, злобно квакал.

В зеленых волнах отразился золотистый рассвет. Финбар громко зевнул и уступил место у руля Джозефу.

— Уж и не знаю, что сделать сначала — хорошенько позавтракать или поспать. Ночка выдалась трудная.

Литейщик шутливо оттолкнул друга:

— Давай проваливай. Я буду держать курс на юг. Землеройки угостят тебя отменным завтраком.

Финбар со знанием дела взялся за еду:

— Присаживайтесь, друзья, и помогите старому морскому волку очистить тарелки. А-а, Кротоначальник, что это ты тащишь сюда?

— Да вот, это самое… нашел — он был спрятан в носовой каюте!

Капитан осторожно взял музыкальный инструмент, который вручил ему Кротоначальник:

— Это же мой старый аккордеон! Я думал, что давно потерял его!

Он провел лапами по клавишам и раздул ребристые меха, послышался мелодичный звук. К удовольствию всех присутствующих, Финбар откинул назад голову и запел моряцкую песенку. Дарри, Раф и Фетч отбивали чечетку на палубе.

Под смех и громкие аплодисменты Финбар вышел «на бис», а Рози и Кротоначальник танцевали за рака и треску. Погода стояла спокойная, море было тихое, и завтракали друзья почти до полудня. Джозеф направлял корабль точно на юг. Чтобы немного отдохнуть, команда, не спавшая всю ночь, улеглась на нагретой солнцем палубе.

Раф проснулся от полуденной жары. Полусонный, он набрал в ковш воды из бочки, выпил половину, а остальное вылил себе на голову, чтобы окончательно проснуться. Смахивая с ресниц воду, он перегнулся через перила и вгляделся в глубину.

Финбар проснулся оттого, что Раф тряс его за плечо:

— Сегодня утром ты пел о треске и о раке, которых съела акула…

Капитан потянулся так, что хрустнули кости.

— Да, Раф. Ты хочешь выучить слова?

— Нет. Просто я хотел бы знать, как выглядит акула.

— Лучше бы тебе никогда не встречаться с нею, дружок. Ты сможешь увидеть разве что большой темный плавник, который рассекает воду.

Раф взял капитана за лапу и подвел к борту:

— Уж не акула ли крутится вокруг нашего корабля?

ГЛАВА 21

К полудню Тарквин начал беспокоиться по-настоящему. Еще на рассвете он во главе поисковой партии отправился в Лес Цветущих Мхов. Не останавливаясь, чтобы поесть или передохнуть, они разыскивали пропавших — все напрасно, малыши как в воду канули!

Вдруг прямо перед зайцем выскочила очаровательная белочка — Роза.

— Вы ищете двух малышей, мышонка и кротиху? — спросила она.

— Да, Роза. Ты знаешь, где эти маленькие негодники?

Белочка показала на восток и немного на юг:

— Вон там. С ними мой Том. Идите за мной.

Цапу и Хвастопузу совершенно не понравился Том — он стоял на ветке, натянув тетиву своего лука.

— Отойдите к этому дереву, малыши, — приказал он. — А вы, крысы, оставайтесь на месте, а не то пристрелю.

Маленькая парочка исполнила, что им было приказано, хотя Цап и подумал, не схватить ли малышей, чтобы прикрыться ими, как щитом, а потом атаковать противника, но Хвастопуз услышал приближение поисковой партии и прошептал:

— Капитан, там еще кто-то идет!

Вскоре их окружили вооруженные толстыми палками рэдволльцы.

— Мы — из Рэдволла, — сказал заяц. — Куда это вели наших малышей?

Мышонок вывернулся из объятий сестры Шалфеи и пропищал:

— Никуда они нас не вели! Это мы вели их в аббатство, они потерялись, как и мы.

Хвастопуз не знал, как себя вести, поэтому он приподнял полы куртки и поклонился:

— Видите ли, мы заблудились. Шалфея недоверчиво посмотрела на крыс:

— Заблудились? А что вообще делают корабельные крысы так далеко от моря?

Цап взглянул на нее с видом оскорбленного достоинства:

— Прошу прощения, но мы не корабельные крысы. Меня зовут Цап, я повар. А это мой приятель Хвастопуз, он… э-э-э… плотник.

Теперь вопросы стал задавать Тарквин:

— Но вы еще не сказали, что вы тут делаете. Цап шмыгнул носом:

— Ну, видите ли… Мы с «Грязной утки» — это наш корабль. Он затонул во время шторма, а все остальные погибли. Правда, приятель? — Цап украдкой пихнул локтем Хвастопуза.

— Ох, то есть да, конечно, капитан, — стал подвывать Хвастопуз. — «Испачканный лебедь» сгинул в морской пучине. Только мы и остались в живых…

Маллен тем временем изучал зазубренное лезвие сабли.

— Так как же ваш корабль называется по-настоящему?

Крысы уставились друг на друга.

— «Грязный лебедь»… э-э-э… «Испачканная утка»… э-э… «Испачканная грязь»… э-э-э… «Лебедевая утка»… «Грязная испач…»

— Вы хотите сказать, что не помните, как назывался ваш корабль? — прервала их Шалфея.

Цап повалился на землю, прикрыл глаза лапами и разразился рыданиями:

— Это все горе и голод! Ужасно! Ужасно!

— Ладно, — сказал Тарквин. — Малыши нашлись, и, похоже, именно вас мы должны благодарить за это. Полагаю, вам лучше отправиться с нами в аббатство.

Том, Роза, вы пойдете за нами, чтобы больше никто не потерялся, хорошо?

Но белки уже исчезли в зарослях Леса Цветущих Мхов.

Вечером ужин накрыли в Пещерном Зале, он был не такой большой и красивый, как Большой, но очень уютный. Слепой Симеон сидел рядом с матушкой Меллус.

— Вот видишь, Меллус, твои малыши вернулись целыми и невредимыми, — сказал он.

Барсучиха кивнула:

— Да, оба съели по миске супа, вымылись в ванне и отправились прямехонько в спальню.

Сакстус посмотрел в их сторону:

— Просто счастье, что эти крысы нашли малышей. Кстати, что мы с ними будем делать?

Меллус неодобрительно посмотрела на крыс, те жадно заглатывали все, что им попадалось на глаза.

— Не нравятся мне они, я им не доверяю! Как же, повар и плотник, — корабельные крысы по всем повадкам!

— Верно, — сказал Сакстус. — Но кто знает, что случилось бы с малышами, если бы не эти двое? Они никому не причинили вреда, и мы не можем отказать им в гостеприимстве. Их надо принять как обычных заблудившихся путешественников.

Хвастопуз запустил ложку в миску с фруктами, залитыми медом.

— Вот это жизнь, а, капитан? — сказал он, разгребая содержимое миски. — В жизни не ел ничего вкуснее! Жалко только, что нет грога! У-ух! — Он подпрыгнул, потому что Цап ущипнул его за живот. Тут капитан увидел, что на него внимательно смотрит барсучиха. Улыбнувшись ей, он угрожающе пробормотал бывшему боцману:

— Слушай, ты, безголовый, скажешь еще хоть раз о гроге, я тебе нос оторву, понял? Если они услышат, что ты говоришь о гроге, то уж точно поймут, что мы — корабельные крысы!

Рэдволльцы терпели ужасные манеры своих гостей, правда, Меллус и сестра Шалфея не могли удержаться от комментариев, но и они умолкали, когда аббат Сакстус с упреком смотрел на них поверх очков. После еды обитатели аббатства с облегчением разошлись по спальням: сидеть за одним столом с теми, кто ведет себя как свинья, было крайне утомительно.

Стены комнаты для гостей сияли в лунном свете. Цап лежал уставившись в потолок и вслушиваясь в тишину. В голове у него один за другим рождались все новые и новые планы. Он был полностью одет и к тому же вооружен ножом, который успел стащить со стола. На другой кровати громко сопел Хвастопуз; в это мгновение он повернулся на спину, и сопение превратилось в оглушительный храп. Цап швырнул ему в голову подушку — бывший боцман «Жемчужной королевы» проснулся:

— В чем дело, капитан? Чего это ты будишь меня посреди ночи, я так сладко спал.

Цап презрительно посмотрел на своего боцмана:

— Слушай внимательно, у меня есть план. Совершенно ясно, что где-то здесь спрятаны сокровища. — Хвастопуз молча кивнул, и Цап продолжил: — Значит, мы будем искать их по ночам, а днем — держать ухо востро. Ну, пошли!

— Куда, капитан?

— Маргаритки собирать, бестолковый! Мы начинаем поиски сокровищ!

Крысы нашли свечку и зажгли ее от факела, торчавшего в стене Большого Зала. Они обшаривали все ниши и щели.

— А что мы ищем, капитан? — прошептал Хвастопуз, который как раз приподнимал угол гобелена.

Капитан слегка постучал в стену:

— Что-то вроде потайной двери или секретной панели. Я бы спрятал награбленное добро как-нибудь так.

Хвастопуз поднес свечу к гобелену и осветил фигуру Мартина Воителя.

— Посмотри на этого парня, капитан. Не хотел бы я скрестить шпаги с этаким воином — настоящий бандит!

— Глупец, это всего лишь картина. Посвети вниз! Поиски продолжались, но безрезультатно. Крысы дошли до Пещерного Зала, но ничего не нашли, зато Хвастопуз почуял запах пищи.

— Сокровищ здесь нет, капитан. Может, зайдем туда — так хорошо пахнет.

— На кухню? Да ты спятил! Кто прячет сокровища на кухне?

Хвастопуз пожал плечами:

— Почему бы и нет.

Цап как-то странно посмотрел на него:

— А в этом что-то есть. Никто не додумается искать здесь спрятанную добычу. Пошли!

Полумрак кухни рассеивал лишь неяркий красноватый свет от печей. Хвастопуз схватил теплый хлебец с подноса и зачавкал.

Цап обжег лапу о дверцу печи и тихонько ругнулся. В раздражении он выхватил из лап боцмана свечу, и та упала. Цап шарил по полу, пытаясь найти ее, когда в него вцепился Хвастопуз:

— Нас заметили, капитан. Смотри!

В красноватом свете печей к ним приближалась закутанная в черное фигура. Таинственный незнакомец немного помедлил на пороге. Казалось, он явился посмотреть на нарушителей его спокойствия. Цап и Хвастопуз пригнулись и замерли в невыразимом ужасе, а черная фигура вдруг исчезла так же внезапно, как и появилась.

С подавленным криком Хвастопуз подпрыгнул, уронил кувшин, и тот разбился о каменный пол. Цап уже выпрямился и толкнул боцмана в сторону. Тот споткнулся и врезался в полку с горшками и кастрюлями, которые с грохотом посыпались на пол. Крысы вылетели из кухни, промчались через Пещерный Зал, взбежали по ступенькам и через секунду были уже в комнате для гостей. Из спален выходили рэдволльцы, чтобы выяснить, что это за шум. Цап тихо прикрыл дверь дрожащими лапами.

— Быстро в кровать — и храпи! — хрипло сказал он.

Хвастопузу не надо было приказывать дважды. Он бросился в кровать, натянул на голову простыню и захрапел. Цап сделал то же самое. В ту же минуту дверь отворилась, и он услышал голос аббата Сакстуса:

— Что бы там ни было, эти двое тут ни при чем — храпят, как объевшиеся свиньи.

Ему вторил брат Фингл:

— Да, отец аббат, свиньи — за столом, и в кровати — свиньи. Пойдем проверим малышей!

Дверь закрылась, послышались удаляющиеся по коридору шаги. Цап уселся на кровати, он уже совсем было приготовился сказать, что он думает о тех, кто назвал его свиньей, как неожиданно вспомнил нечто странное:

— Хвастопуз, когда ты только что запрыгнул в кровать, она была в беспорядке, как ты ее и оставил?

— Нет, капитан, она была заправлена.

Пока они бродили внизу, кто-то приходил в их комнату и застлал кровати!

ГЛАВА 22

Глоккпод снова полетел из долины в башню. Айрис смотрела, как он исчезает в темной пелене дождя, и беспокойно качала головой:

— Уже четвертая попытка. Веревка слишком тяжелая.

Рыбинг всмотрелся в туман — не приближаются ли крысы.

— Для пленников эта птица — последняя надежда. Если Глоккпод не донесет веревку — они погибли.

Сорокопут уже был на полпути к башне, когда стало казаться, что силы оставляют его. Он заколебался и немного снизился. Три веревки, связанные в одну и накрученные вокруг его шеи, тянули его к земле. Он неуклюже хлопал крыльями, пытаясь удержаться в воздухе.

Дандин прикусил губу.

— Веревки слишком тяжелые, они тянут его вниз, — встревоженно произнес он.

Гаэль Белкинг потерял всякую надежду и упавшим голосом сказал:

— Он никогда не доберется сюда. Слишком высоко. Мельдрам налег животом на перекладину и теперь следил за Глоккподом.

— У меня есть идея. Только вы молчите, что бы я ни говорил. — И старый заяц во весь голос стал ругать сорокопута: — И ты еще называешь себя птицей? Червяк и то летает лучше тебя! Наверное, твоим отцом был дохлый селезень, а матерью — хромая кукушка! Давай-давай, спускайся, тебе никогда не долететь! Ты, бесполезный комок перьев, хвастун кривоклювый!

— Рэк-качаккк! Я убью тебя!

Глаза сорокопута кровожадно блеснули, и он снова начал набирать высоту. Мельдрам подкрутил обвисшие от дождя усы и продолжал:

— Ты и муху-то не сможешь прибить, не то что меня! Если бы у меня были крылья, я бы пятьдесят раз облетел вокруг тебя, пока ты тут кувыркаешься!

— Ки-ир-рр! Я убью тебя, жирный заяц! — Не обращая больше внимания на дождь, усталость и тяжелые веревки, Глоккпод рванул вверх.

Хлопая крыльями, сорокопут оказался наконец рядом с беглецами. Мэриел, Дандин и Гаэль бросились между разъяренным Глоккподом и Мельдрамом. Заяц держался на расстоянии, пытаясь утихомирить птицу:

— Успокойся, старина! Я тебя специально дразнил, чтобы ты добрался сюда.

Но Глоккпод не унимался. Он придвигался к Мельдраму все ближе и ближе, угрожая ему клювом:

— Считай себя мертвецом, длинноухий! Я тебя убью!

Мэриел ничего не оставалось, как снять с шеи сорокопута веревку и толкнуть его изо всех сил. Глоккпод потерял равновесие, упал с крыши, взмыл вверх и стал описывать круги вокруг башни, зловеще крича:

— Трус длинноухий! Трус!

К одной веревке привязали другую, Дандин перекинул конец через самую прочную балку и проверил, достает ли веревка до зубцов западной стены. Гаэль схватил ее и полез вниз, объясняя изумленным товарищам:

— Позвольте мне быть первым. Если уж белка не сможет спуститься, то никто не сможет!

Проклинай проскользнул в дверь и склонился в почтительном поклоне перед горой подушек, которая служила ложем его господину. Наверху показалась голова Нагру.

— Ну что на этот раз, сплетник?

— Господин, я стоял у двери в башню и слушал — сорокопут принес им веревку. Они хотят спуститься на зубцы западной стены. Оттуда они смогут спрыгнуть в ров. Гаэль уже спускается, а сорокопут поссорился с зайцем и улетел. Вряд ли он вернется! Нагру соскользнул с подушек:

— Скажи госпоже Сильваморте, что я хочу поговорить с ней.

Гаэль не лазил с ранней юности. Теперь он постарел, но белка всегда остается белкой, и вскоре он висел, ухватившись за веревку и раскачиваясь туда-сюда. Вот сквозь туман и дождь он увидел западную стену, зубцы становились все ближе и ближе.

А внизу сидела Айрис и думала о том, что беглецам нужна помощь, иначе план не удастся.

— Рыбинг, возьми половину отряда, поднимайтесь к замку и смотрите, когда опустят мост. Если крысы попробуют выйти — задержите их. Гринбек, оставайся здесь, помоги нашим друзьям, чем сможешь. Я пойду с Рыбингом. Когда Нагру обнаружит, что пленники пытаются сбежать, — начнется бой.

Нагру сообщил Сильваморте о побеге, и она презрительно фыркнула:

— Что, по-твоему, должна сделать я? Ты же воин!

— Вот что. С небольшим отрядом ты могла бы спуститься в долину и поймать беглецов, когда они слезут со стены.

Сильваморта холодно сказала:

— Это в твоем стиле, у меня идея получше. Почему бы не послать крыс двадцать на зубцы западной стены и не перехватать пленников одного за другим, пока они будут спускаться?

— Прекрасно! — сказал Лисоволк, улыбнувшись. — Но меня удивляет, почему ты не хочешь спуститься в долину. Ты что, уже побывала там?

Сильваморта бросила злобный взгляд на Проклиная и повернулась к Нагру:

— У тебя везде глаза и уши!

Пока они шли к крысиным казармам, чтобы набрать добровольцев, к Сильваморте подошла Сикант. Лисица прошептала ей на ухо:

— Твоего мужа Серотрава убил Проклинай.

Веревка коснулась стены, Гаэль лапами и хвостом вцепился в выступающие камни и отпустил конец. Сверху долетел голос Мэриел:

— Гаэль, ты в порядке?

Приложив лапы рупором ко рту, Белкинг крикнул в ответ:

— Да, я на зубцах! Мэриел, мне не нужна веревка, я могу спуститься на плато по стене, а там перебраться через ров.

Тут же донесся голос мышки:

— Тогда не жди нас. Беги, а мы — за тобой. Гаэль полез вниз. Он двигался ловко и уверенно — ведь впереди его ждала свобода!

Мэриел кивнула Дандину:

— Твоя очередь.

— Нет уж, только после тебя. Я полезу последним!

— Старший офицер здесь я, вот я и пойду последним! — обиделся Мельдрам. — Так что не спорьте.

Мэриел в отчаянии всплеснула лапами:

— Мы не можем спорить до бесконечности! Ну, кто следующий?

Мельдрам и Дандин твердо указали на нее:

— Ты!!!

Вооруженные пиками и луками, тридцать крыс во главе с Нагру и Сильвамортой крадучись пробирались вдоль крепостной стены. Они прятались в тени, Сильваморта шепнула Нагру:

— Мы изловим их, когда они слезут, да? Лисоволк накинул на себя волчью шкуру, чтобы укрыться от дождя. Увиливая от ответа, он заявил:

— Твоя идея, красавица. Так что действуй! Вооруженная какой-то особой пикой с изогнутым в виде крюка острием, Сильваморта медленно двинулась вперед. Затем она вручила пику Проклинаю.

— Зацепишь их этим за лапы, — прошипела она, — а мы будем наготове и схватим их.

Мэриел уже добралась до конца веревки и раскачивалась на ней. Сквозь стену дождя она пыталась разглядеть западную стену.

— Госпожа, это не Белкинг, а мышь!

Из-под волчьей шкуры Нагру донеслось сердитое ворчание:

— Все равно, кто это! Хватай, и все! Проклинай приготовился. Он стоял во весь рост, ухватившись одной лапой за зубец, а в другой держал пику с крюком.

Мэриел видела крысу, которая стояла на стене и целилась в нее пикой, но остановиться мышка уже не могла. Она сильно оттолкнулась от стены и, избежав удара пики, перелетела через голову Проклиная, затем ударилась о стену и выпустила веревку из лап. Сзади донесся свист — и стрела вонзилась Проклинаю между глаз, он свалился, а Мэриел приземлилась прямо на макушку Нагру. От неожиданности Лисоволк упал, мышка спрыгнула с него и помчалась вдоль стены. От удара волчья голова сползла Нагру на лоб, волчьи клыки оставили глубокие царапины на его щеках, он лежал на камнях и рычал:

— Убейте мерзавку!

Первую же крысу, бросившуюся исполнять приказ, настигла стрела. Сильваморта опустилась на все четыре лапы и помчалась за Мэриел. За ней побежали и остальные крысы.

Дандин, перегнувшись через стропила, вглядывался в туман, но из-за дождя и темноты ничего не было видно.

— Внизу что-то случилось. Может, Мэриел нужна помощь — я должен идти!

Без дальнейших объяснений он ухватился за веревку и прыгнул с башни.

ГЛАВА 23

Но Мэриел не так-то легко было поймать. Мышка слышала, как по длинным, запутанным коридорам замка Флорет на ней мчатся преследователи, в спешке спотыкаясь и запинаясь. Ловко спрыгнув с высоченной лестницы, она побежала дальше. И, конечно, столкнулась с крысой. Та с испуганным писком отскочила в сторону, упала и кубарем скатилась с лестницы. Крыса, съежившись, лежала у подножия лестницы без сознания.

Мэриел задержалась всего на секунду, чтобы снять с пояса крысы секиру. Сильваморта и ее отряд уже бежали по лестнице. Выбежав из коридора, Мэриел бросилась налево, потом направо, пытаясь найти место, чтобы спрятаться.

Нагру спускался другим путем, на ходу приказывая крысам следовать за ним:

— Хватайте оружие! За мной!

Мэриел слышала, что враги — с обеих сторон. Пока они были еще далеко, но приближались с каждой минутой. Она приготовила секиру и в отчаянии огляделась по сторонам — это была маленькая комнатка без окон. Единственное, что оставалось, — закрыть двери на защелку. Мэриел прикрыла дверь и увидела, что нет ни щеколды, ни замка. Она находилась в ловушке, и бежать было уже поздно. Тогда она сжала в лапе секиру и решила, что дорого отдаст свою жизнь.

Благополучно добравшись до зубцов, Дандин подобрал брошенную Проклинаем пику. Следом за ним спустился Мельдрам, крепко зажмурившись от страха.

Привязав веревку к одному из зубцов, они потихоньку ее спустили.

Дандин посмотрел вниз — ров был едва виден.

— Где Мэриел? Как она могла спуститься в ров без веревки?

Мельдрам пробормотал себе в усы:

— Спрыгнула, конечно! Она уж не раздумывала, прыгать ей или нет.

Дандин решил не тратить время на разговоры и начал спускаться в ров.

Мэриел стояла в темной комнате совершенно одна, и вдруг до нее донесся голос:

В полумраке она с трудом разглядела толстого крота в одеянии из шагреневой кожи. Он стоял возле двери и смотрел на нее.

— Следуй за мной, мышка! — сказал крот, дружески кивнув Мэриел.

Выход на свободу оказался для Мэриел небольшой черной дырой в углу комнаты, но, когда мышка пролезла туда и увидела, что крот закрывает за ними отверстие, она поняла, что это искусно сделанная каменная дверь на петлях, которая сливается со стенами. Мэриел была спасена! Она шла за кротом по темным пыльным туннелям, держась за его плечо, чтобы не потеряться в темноте. Они спускались вниз, в молчащий подземный мир. Иногда они проходили через пещеры и кладовые, иногда передвигаться приходилось чуть ли не ползком, и вот они остановились перед маленькой деревянной дверцей, крот достал ключ и открыл ее:

С этими словами он вошел, зажег масляную лампу, и комната озарилась желтым светом. В ней стояли кушетка, служившая хозяину кроватью, стол и большой деревянный шкаф. Все было завалено книгами, свитками и рукописями. Толстый крот вежливо склонил голову и протянул ухоженный копательный коготь:

— Я — Эгберт, ученый, а ты, насколько я понимаю, сбежавшая пленница Мэриел.

Вопросы уже вертелись у Мэриел на кончике языка, и, пожимая лапу Эгберта, она одновременно говорила:

— Рада познакомиться, Эгберт! Но откуда ты знаешь, как меня зовут?

Эгберт уселся на кушетку, поставил над масляной лампой жестяную тарелку и стал разогревать два толстых овощных пирога. Наполнив кубок, он протянул его Мэриел:

— Напиток из одуванчиков — сам варил! Выпей, еда скоро будет готова. Что касается твоих вопросов, Мэриел, то я знаю и твое имя, и имена твоих друзей. Ничто в замке Флорет не ускользает от меня. А кто я и почему я такой — это длинная история. Я взял себе имя Эгберт. Когда-то и я был таким же кротом, как все остальные, и говорил на кротовьем диалекте. Припоминаю, что звали меня как обычного крота — Землебурр. Я жил простой и счастливой жизнью своего племени, к востоку отсюда, но я жаждал учиться, хотел стать образованным. И вот я оставил отчий дом, пришел сюда, прорыл туннель в замок и стал жить здесь. Никто не знал, что я живу в замке Флорет, ни Гаэль, ни Сирина, ни парочка этих варваров — Нагру и Сильваморта.

Мэриел взяла протянутый ей пирог, впилась острыми зубками в ароматное тесто и стала жадно есть, не обращая внимания на горячий соус, стекавший по лапам. Набив рот горячим пирогом, она проговорила:

— М-м-м, как вкусно! Но что ты тут делаешь? Эгберт взмахом лапы указал на груды книг и свитков, громоздившихся вдоль стен его маленькой комнатки:

— Я учился, углублял свои познания — у меня ведь не было образования. Ты знаешь, что Белкинг и его семья унаследовали прекрасную библиотеку? Да, истинные сокровища литературы — и все в одной громадной комнате. Теперь моя жизнь посвящена спасению этой библиотеки. Ты не поверишь, но эти гнусные крысы разжигают огонь бесценными манускриптами и редчайшими книгами! При всякой возможности я захожу в библиотеку и уношу с собой драгоценные материалы, хотя, боюсь, мое жилище слишком мало, чтобы вместить их все. — Эгберт замолчал и виновато улыбнулся. — Прости мою болтовню, Мэриел. Я, должно быть, до смерти надоел тебе своими разговорами. Понимаешь, одиночество располагает к долгим разговорам с самим собой, а уж когда заходит гость — говорю я еще больше. Может, поспишь — ты выглядишь усталой…

Мэриел покончила с пирогом, встала и взяла секиру:

— Я должна идти — помочь друзьям. Они остались наверху — в северной башне.

Эгберт нацепил на нос огромные очки и принялся изучать план замка Флорет, прикрепленный к стене.

— Так… северная башня… высоко и очень опасно. Вот, значит, куда вы забрались, я-то думал, что вы потерялись или попали в лапы к часовым, когда сбежали из тюрьмы. Хм-м, северная башня… боюсь, туда нелегко добраться. Вот если отвлечь крыс, твои друзья беспрепятственно сбегут.

Мэриел подбросила в лапе секиру:

— Что ты предлагаешь?

— Давай рассуждать логично, — сказал ученый, усаживаясь на кушетку и отщипывая кусочек пирога. — Значит, так: если твои союзники — выдры за стенами замка, то… Ага! Подъемный мост! Надо забраться в сторожку над мостом и испортить механизм, перерезать веревки. Ваши союзники смогут войти, ведь мост упадет, и тогда Лисоволку придется защищать его. Думаю, в этот момент ему будет не до пленников.

Мэриел уже открывала дверь:

— Веди, Эгберт, — где мост?

— Сразу видно — воин, привыкший действовать! — Ученый отложил пирог и встал. — Но ты не можешь идти одна, а из меня воин никудышный. Иди за мной, я приведу тебя к другим воителям.

И Мэриел снова поспешила вслед за Эгбертом по туннелям и подземным палатам, в которые никогда не проникал дневной свет. Они попетляли еще немного, перебрались через груду камней и валунов и оказались в большой пещере. Слышно было, как идет дождь, — где-то недалеко находился выход наружу, правда, его невозможно было увидеть: добрая половина пещеры терялась в тумане, который приполз сюда из долины. Эгберт присел на валун и довольно кивнул:

— Вот мы и добрались. Здравствуйте, друзья!.. Кто-нибудь дома?

Кто-то вырвал секиру из лап Мэриел и швырнул ее на землю. Мышка вскрикнула от изумления, но в то же мгновение две огромные лапы подхватили ее с земли, как пушинку, и сжали ей горло. Мэриел беспомощно болталась в воздухе, глядя в чьи-то сумасшедшие, кровожадные глаза…

ГЛАВА 24

Финбар с беспокойством смотрел, как к «Жемчужной королеве» приближается треугольный плавник. Раф дернул капитана за лапу:

— Это акула? Финбар мрачно кивнул.

— Она самая, малыш. Акула! Не говори громко и не делай резких движений, — тихо пробормотал он. — Не надо привлекать внимание этих рыбин — они топят суда, чтобы всех сожрать!

Раф не удержался на лапах, когда «Жемчужная королева» покачнулась от носа до кормы. Он подполз к Финбару.

— Акула атакует наш корабль? — спросил он с ужасом.

Капитан наблюдал за маневрами гигантской акулы.

— Нет, она просто играет с нами.

Они крепко вцепились в перила, когда тупая акулья морда снова ударила в борт корабля. Теперь акулу видели все. Длиной она была не меньше «Жемчужной королевы». Акула ударила по воде хвостом и поплыла прочь.

Рози помахала ей вслед:

— Смотрите, уплывает! Славно она нас напугала, а? Ху-ха-ха!

Финбар заскрежетал зубами и взглянул на Джозефа:

— Не мог бы ты заткнуть рот этой длинноухой сирене? Акула никуда не уплывает, она хочет разогнаться, чтобы потопить наш корабль. Держитесь!

Акула неумолимо приближалась к «Жемчужной королеве», треугольный плавник пенил воду. Финбар налег на руль и повернул корабль навстречу акуле. Раздался удар. Бу-у-у-умммм!

Лог-а-Лог пришел Финбару на помощь, и вместе они опять развернули корабль.

— Славно, капитан! Ты погасил этот удар. Что будем делать дальше?

Дарри побежал на нос, взобрался на бушприт и оттуда крикнул:

— Акула теперь под водой, я ее не вижу!

«Жемчужная королева» содрогнулась.

— Она под нами, слышу, как она царапает киль, — сказал Джозеф, показывая вниз.

Финбар снова встал к рулю:

— Скажите, где она всплывет и как будет двигаться.

Дарри стоял на носу, Джозеф — на корме, а Раф и Фетч взобрались на снасти, один с левого, а другой с правого борта. День клонился к закату, тени на палубе еще удлинились, дул легкий ветерок, корабль тихонько продвигался вперед, четверо наблюдателей оглядывали море. Вдруг Дарри пронзительно закричал:

— Вон она, плывет прямо на нас!

Финбар и Лог-а-Лог действовали быстро — они повернули руль и были вознаграждены радостным воплем ежа:

— Ур-ра! Она промахнулась!

Рози завязали рот полотенцем, теперь она молча сидела и только зыркала глазами по сторонам. Джозеф ухватился за перила и крикнул:

— Смотрите, она подплывает сзади… Нет, подождите! Опять ушла в глубину…

Раф зацепился хвостом за рангоут и заверещал:

— Акула! Справа, метит в середину борта!

И снова рулевые повернули штурвал. Финбар пробормотал:

— Не очень-то повернешь, когда эта дрянь метит в борт!

Бу-у-уммм! Последовал новый удар.

— Ой, Дарри за бортом! — крикнул кто-то.

Акула отплыла недалеко и, услышав, как Дарри колотит лапами по воде, стрелой устремилась к нему. Джозеф крикнул:

— Бросьте ему веревку! — и тут же кинулся к перилам.

Он понял, что еще немного — и будет поздно. Не задумываясь, он схватил первое, что попалось ему под руку, — Кротоначальника. Крепко сжав его задние лапы, Литейщик перекинул крота через перила и закричал:

— Протяни ему лапу! Дарри, хватайся, быстро! Еж почти выпрыгнул из воды и вцепился в копательные когти Кротоначальника.

Из волн показалась страшная морда с разинутой пастью, акула бросилась на Дарри. Джозеф, словно тисками, сдавил задние лапы Кротоначальника, откинул голову назад, дернул изо всех сил.

И так велика была сила рывка, что Кротоначальник и Дарри перелетели через голову Джозефа и рухнули на палубу. Джозеф тоже упал на спину и крикнул:

— Осторожнее!

Гигантская акула выпрыгнула из воды и, ударившись головой о перила, застряла в них. «Жемчужная королева» накренилась. Лог-а-Лог схватил пику, Финбар вытащил из ножен свои сабли, и вдвоем они пошли на акулу. Стараясь не подходить слишком близко к щелкающим челюстям, Финбар свирепо размахивал саблями, кромсая акулью голову. Судно снова закачалось, когда чудище стало извиваться.

Финбар поскользнулся и упал на залитую водой палубу. Лог-а-Лог увидел это и, чтобы акула не смогла схватить капитана, с воинственным криком вонзил в акулью морду свою пику.

Раздался треск, какой-то свистящий звук, и чудовище, сломав перила, плюхнулось в море. Освободившись от такой тяжести, «Жемчужная королева» скакнула вперед, из планширов хлынула вода. Команда уже разразилась радостными криками, когда Фетч заорал:

— Финбар! Сзади еще одна акула!!!

И точно — к кораблю, разрезая воду, приближался треугольный плавник.

К удивлению всей команды, Финбар начал отплясывать:

— Мы спасены! Хо-хо-хо, чудесная акула! Рози сняла со рта полотенце:

— Бедняга спятил!

Финбар облокотился на штурвал:

— Спятил, да? Смотрите за этой акулой! Другая акула совершенно не обратила внимания на корабль и направилась к раненому чудовищу, почуяв в воде запах крови. Хищники набросились друг на друга, под ударами их хвостов вода покрылась кровавой пеной.

Джозеф отвернулся:

— Теперь я знаю, почему ты смеялся, Финбар. Акулы пожирают друг друга!

Капитан снова встал у руля:

— Ну, Литейщик, теперь моли судьбу, чтобы счастье нам не изменило и мы поскорее причалили к какому-нибудь берегу.

— Причалили? Зачем? спросил озадаченный Джозеф.

Капитан мрачно усмехнулся:

— Что-то не так с рулем — я не смог повернуть «Королеву» в последний раз, когда акула ударила в борт. Похоже, она откусила нам руль.

— Ты хочешь сказать, что не можешь управлять кораблем?

— Ну да. Мы в открытом море, приятель, земля покажется, наверное, только ночью. Когда увидим землю, надо будет грести, чтобы помочь бедняжке «Королеве» добраться до суши.

ГЛАВА 25

За два часа до рассвета Джозеф разбудил Дарри, Рафа и Фетча. Раф зевнул и сладко потянулся: — По-моему, мы всю ночь проболтались на одном месте.

Фетч перебросил через борт лот и сказал:

— Нет, дружок, все в порядке, мы двигаемся, — правда, медленно.

Дарри принюхался:

— С камбуза потянуло дымком, скоро завтрак.

Словно услышав эти слова, как по мановению волшебной палочки появился Финбар.

— Перекусите-ка немного.

Никого не пришлось просить дважды. Пока они ели, Финбар заметил в предрассветной дымке землю:

— Хо, земля! Наконец-то! Только как мы доберемся туда без руля? Придется сесть на весла и так довести корабль до берега.

Финбар умело вел «Жемчужную королеву» вдоль высоких, угрюмых утесов, освещенных ярким солнцем.

Только к полудню они нашли проход — узкий пролив вывел их к заросшему лесом берегу, по обеим сторонам этого пролива возвышались утесы.

Раф сидел на носу и видел приближающийся берег лучше всех, он не мог поверить своим глазам:

— Корабли! Смотри, Финбар, там корабли!

И действительно, в бухточке стояли корабли, но ни один из них не смог бы выйти в море — это были обломки погибших кораблей. Финбар наметанным глазом окинул нагроможденные в беспорядке суда:

— Да, невеселое зрелище!

Подошел Джозеф и встал рядом с Финбаром.

— Но их невозможно починить! Как думаешь, что здесь случилось? — спросил он.

— Случилось? — переспросил Финбар. — Да ничего! Их просто выбросило штормом, а во время прилива вынесло на берег. К кому-то фортуна повернулась спиной, а вот нам повезло: думаю, мы найдем в этой куче хороший руль.

Джозеф выбрал острый топор, Лог-а-Лог взял сломанный зазубренный меч, а Финбар захватил с собой тяжелый деревянный молоток. «Жемчужная королева» уткнулась носом в песчаную отмель.

Вскоре на корме наскочившего на мель корабля нашли руль. Друзья тотчас же принялись за дело, и, работая то топором, то молотком, Лог-а-Лог и Джозеф наконец сняли этот руль. Финбар стоял на палубе судна.

— В свое время это был одномачтовый пиратский корабль, очень быстроходный и с небольшой осадкой, — для береговых набегов. А почему бы нам не поставить его грот-мачту вместо нашей, сломанной?

Раф с Фетчем и Дарри присоединились к землеройкам, которые переставляли мачту.

Финбар поторапливал, и команда «Жемчужной королевы» работала до позднего вечера. Он говорил:

— Сегодня починим, завтра отплывем — вот и вся недолга. К тому же мне не хочется задерживаться на острове, у меня такое чувство, что нам лучше убраться отсюда поскорее.

Джозеф так усердно колотил деревянным молотком, что вскоре забил в скобу, удерживающую руль, последний гвоздь, потом опробовал руль — все было в порядке.

— Готово! А как там с мачтой, Лог-а-Лог?

— Уже почти все, — откликнулся из носового трюма командир землероек. — Я здесь все законопатил паклей и засмолил, так что мачта стоит крепко и вода не проникает.

Кротоначальник и Рози высунули головы из двери камбуза:

— Пудинг под названием «Жемчужная королева» готов, но вам лучше поспешить, а то он пригорит!

Те, кто работал у руля, поспешили помочь остальным, и, прежде чем солнце окончательно опустилось за горизонт и настала ночь, мачта была поставлена и закреплена.

Вся команда одобрила пудинг, и за добавкой выстроилась очередь. Рози развязала передник и подмигнула Кротоначальнику:

— Знаешь, старине Финбару не помешало бы назначить меня коком на этом корабле!

Кротоначальник наполнил миски для себя и Рози.

— Но не забудь, Рози, что кок на этом корабле еще и судомойка!

— Ну уж дудки! Посуду мыть я не буду! Уютную бухточку закрывали от ветра высокие скалы. Не беспокоясь о завтрашнем путешествии, команда «Жемчужной королевы» ела, пила и веселилась. Им даже удалось уговорить Рози спеть. Финбар подыгрывал ей на аккордеоне, а она пела.

Нужно отметить, что во время ее пения команда не раз жалела о своей просьбе. Итак, Рози встала, с серьезным видом сжала лапы, закатила глаза и запела пронзительно-резким сопрано, невероятно растягивая слова:

Она скромно улыбнулась оглушенным слушателям:

— Тарквин написал эту песню специально для меня — там еще шесть куплетов. Спеть?

Землеройки и все остальные отняли лапы от ушей и в один голос воскликнули:

— Нет, нет, спасибо, не надо!

Хон Рози обиженно фыркнула и принялась за пудинг.

— Кое-кто ничего не смыслит в прекрасном!

Однако вскоре ее негодование прошло, и она вместе со всеми хлопала, когда запел Джозеф. Финбар аккомпанировал, а над бухтой разносился сильный баритон Литейщика:

Раздались аплодисменты, а Финбар скользнул в темноту, словно тень. За ним последовал Лог-а-Лог с рапирой наготове. Раф заметил их уход и громко спросил Фетча: — Куда это они?

— Говори потише и веди себя как ни в чем не бывало, — предостерег тот своего друга.

Послышался какой-то писк и возня. Джозеф взял пику и прошептал:

— Всем оставаться на своих местах, держите оружие наготове и ждите, пока Финбар и Лог-а-Лог не позовут. Кто-то следит за нами с самого захода солнца!

— Ай-ай-ай, пусти! Убери свои лапы!

Дарри вздрогнул. Он повернулся и увидел, что Финбар тащит через перила упирающегося бельчонка.

— Успокойся, плутишка, а не то выщиплю твою рыжую шкурку! Ох! Да он кусается! Из темноты появился Лог-а-Лог, волоча за собой всхлипывающую мышку.

— А вот и еще один разбойник, наверняка там есть и другие!

Мышка вырвалась и бросилась на колени перед Джозефом, умоляя:

— Не убивайте нас, не убивайте!

Бельчонок снова попытался укусить Финбара, он вырывался изо всех сил и кричал:

— Молчи, Винcb! Они — пираты, эти мерзавцы никого не щадят!

Подошла Рози и встала перед бельчонком:

— Неужели мы похожи на пиратов?

— Если вы не пираты, то вели этому большому отпустить меня, — огрызнулся малыш, оскалив зубки и извиваясь в железных лапах капитана.

Джозеф наполнил две деревянные тарелки пудингом, взял мышку за лапку и знаком показал Финбару отпустить бельчонка.

— Не бойтесь Финбара, — сказал Литейщик. — Он морская выдра, а вовсе не пират. А как вас зовут, малыши?

— Меня зовут Бенджи, и я не боюсь ни тебя, ни кого другого! — гордо заявил бельчонок.

— Конечно, тут никого и не надо бояться. Иди сюда и поешь, Бенджи. — Джозеф поставил тарелки с пудингом перед Бенджи и Винси, он говорил мягко, стараясь развеять их страхи.

Они ели жадно и торопливо, будто боялись, что кто-то отнимет у них тарелки.

— Честное слово, можно подумать, что вы не ели года два, — рассмеялась Рози.

Перепачканный фруктами и тестом Бенджи исподлобья взглянул на нее.

— Ты не похожа на пирата, — промолвил он.

— Надеюсь! — Рози еще раз наполнила обе тарелки. — Мы — честные путешественники из аббатства Рэдволл.

Джозеф посадил мышку к себе на колени.

— У меня есть такая же малышка, хотя сейчас она уже выросла. Скажи мне, Винси, как вы очутились здесь?

Мышка пожала плечами:

— По-моему, мы всегда здесь были. Бельчонок в это время придвигался все ближе и ближе, пока не прислонился наконец к Джозефу.

— Ага, всегда. Я, Винси и Фиггс.

— А кто такая Фиггс? — спросил Литейщик, тихонько поглаживая ушки Бенджи.

Бенджи таинственно улыбнулся и вылизал тарелку.

— Фиггс она и есть Фиггс. Она наша сестра. Хочешь позову? — Прежде чем Джозеф успел ответить, бельчонок крикнул: — Фиггс, иди сюда! Где ты? Здесь дают вкусный пудинг, а пиратов совсем нет!

Из-за перил высунулась головка крохотной выдры.

— Фиггс любит пудинг! — пискнула малютка. Захлебываясь от смеха, Кротоначальник поднял ее и поставил на палубу.

— Маленькая лакомка! Можешь съесть столько пудинга, сколько влезет!

Фиггс была такой крохотной, что ей пришлось держать деревянную ложку обеими лапками. Зато аппетит у нее был отменный.

Финбар только удивленно покачал головой:

— Тебе надо выходить в море не на корабле, а в большой кладовке, где много всякой всячины, а то ты умрешь с голоду. Может, здесь полным-полно невидимых сестер-близняшек или где-то прячется невидимый великан?

Фиггс на минуту замерла:

— Нет, тут только наш отец. Бенджи знает, где он.

Бельчонок повел Джозефа, Финбара и Рози куда-то в глубь острова. Они шли с факелами в лапах через кусты и подлесок. Бенджи остановился, не доходя до поваленной сосны, прикрытой изодранной парусиной, и сказал:

— Наш отец там. Финбар приблизился к палатке и вошел. Вскоре он вылез оттуда:

— Вам не стоит туда идти, это не слишком приятное зрелище!

Бельчонок судорожно вздохнул и вытер заплаканные глаза хвостом, а свирепый, покрытый шрамами капитан спросил неожиданно мягко:

— Кто этот еж и как вы попали на этот остров? Расскажи мне все, малыш!

Бенджи несколько раз всхлипнул и объяснил:

— В начале лета наш корабль разбился. Бурром пришибло мачтой, но она ухватилась за нее, и нас всех вместе прибило к берегу. Фиггс тогда только что родилась — не знаю, что случилось с ее матерью. Нас вынесло в эту бухточку, и мы жили здесь все лето. Бедная Бурром так и не пришла в себя, она все путала и говорила странные вещи…

Бенджи вздрогнул, снова собираясь расплакаться. Отвлекая его, Финбар заговорил:

— И давно она такая… Я хочу сказать… Бельчонок собрался с силами:

— Ты имеешь в виду — мертвая? С прошлого полнолуния, хоть я и не говорил Винси и Фиггс. Они хотели увидеть ее, но я объяснял, что она спит.

— Но ты говорил — «отец», — прервал Джозеф, — а Бурром — ежиха.

Бельчонок улыбнулся сквозь слезы:

— Это Винси придумала. Она не знала своего отца и решила называть Бурром папой. А Фиггс я говорил, что мы ее семья — братья и сестры… Она слишком мала, чтобы понимать разницу.

Желая подбодрить его, Рози сказала:

— Поверь мне, на борту «Жемчужной королевы» у вас будет много отцов и братьев.

Когда они вернулись на корабль, Кротоначальник уже устроил кроватки для Винси и Фиггс, и теперь малышки спали в кубрике. Джозеф устроился на крышке люка, рядышком примостился Бенджи; они лежали и смотрели на звезды, похожие на серебряные булавки, воткнутые в черный бархатный полог ночного неба. Джозеф излагал планы на будущее:

— Мы отплывем утром, сразу после завтрака. Думаю, тебе и твоим сестрам лучше отправиться с нами, Бенджи.

— Мне придется сказать Винси и Фиггс, что Бурром не поедет с нами. Трудно будет убедить их, особенно маленькую Фиггс.

Литейщик понимающе кивнул:

— Ты уже взрослый, Бенджи. Ты останешься с малышами на борту, а мы с Финбаром рано утром сойдем на берег и достойно похороним Бурром.

Бельчонок встревоженно сел:

— Нет, оставьте ее в палатке, нельзя похоронить ее там совсем одну. Кроме того, может, ей станет лучше и когда-нибудь она проснется…

— Хорошо, Бенджи, пусть так и будет, — сказал Джозеф, печально улыбаясь. — Не горюй, Бурром будет рада, что вы с друзьями и в безопасности. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. Можно спросить, куда плывет ваш корабль?

— Он не мой. «Жемчужная королева» принадлежит Финбару. А плывем мы в Южноземье — искать мою дочь Мэриел и ее друга Дандина. Но это длинная история.

Глаза бельчонка засверкали.

— Южноземье — мой дом! Теперь уже Джозеф сел.

— Так ты из Южноземья?

— Да, как и все, кто плыл на моем корабле. Из дома нас выгнал Урган Нагру — Лисоволк, его крысы убили моих родителей.

— Ты вернешься в Южноземье! — сказал Джозеф, пристально глядя на малыша. — Пойдем-ка на камбуз, поедим и попьем. Нам о многом надо поговорить.