Колин

Глава 13

К удивлению Селены они очутились не в камере для заключенных Корпуса, а в ее собственном уютном жилище. Она моргнула, осматриваясь по сторонам, но Битси, радуясь знакомому окружению, немедленно выбралась из ее сумочки и направилась прямиком к миске с едой. Обнаружив, что там пусто, она издала такой страдальческий звук, что Селена тут же подошла, чтобы наполнить миску.

Колин ее не остановил. Вместо этого он стоял посреди ее гостиной и наблюдал за ней, как тяжелая грозовая туча. Накормив и напоив своего фамильяра, она наконец повернулась к нему.

— Что? — сказала она, и настороженность в ее голосе заставила даже Битси на секундочку оторваться от миски.

— Я здесь по официальному поручению, — сказал Колин так мрачно, что Селена без капли сомнений решила, что сейчас он ее убьет. Это право давал ему Корпус и те клятвы, которые она давным-давно принесла своему ковену. В этом отношении его слово и суждения значили все на свете. Она медленно опустилась на диван, наблюдая за ним широко раскрытыми глазами.

— Я поговорил с комендантом, который принимал показания главы твоего ковена. Я рассказал ему все и попросил его сделать выводы на основании того, что сообщила мне ты, и что нашел я сам. Главу твоего ковена сняли с должности, и как только член Корпуса найдет его, с ним побеседует один из наших лучших детекторов лжи, способных прочесть намерения, память и мысли, как если бы они были напечатанным текстом.

— Что это значит? — дрожащим голосом спросила Селена.

— Это значит, что ты свободная женщина, — сказал Колин, и его голос как будто высекал искры из кремния. — Это значит, что ты свободна идти, куда тебе хочется и поступать, как тебе вздумается. Ты можешь присоединиться к другому ковену или найти работу в Корпусе. Единственное предложение от меня — оставь беспомощных девочек в покое, о каком бы горе или преступлении они ни собирались сообщить.

— О чем ты говоришь, черт подери? — сердито спросила Селена, вскакивая на ноги.

Она не могла осознать, что свободна от охоты после стольких долгих лет одиночества. Вместо этого ее пронзило куда более привычной болью, и она уставилась на Колина.

— Что, по-твоему, я сделала? — спросила Селена. — Почему бы тебе не озвучить свои мысли?

— Эта девушка — Эльза Мэйберри, ключевой свидетель в деле против крупнейшего индустриального комплекса в этой части города. Я не знал, где ты, поэтому пришел сюда. Нашел я только адрес на твоем компьютере, где ты смотрела дорогу к клубу. Я нахожу тебя, и ты уютненько устроилась с женщиной, которой через сорок восемь часов предстоит давать показания. Ты живешь в квартире, которую нельзя себе позволить на зарплату официантки, а когда я нахожу тебя, ты поднимаешься от ее тела как гребаный вампир.

Селена горько усмехнулась, подходя к Колину, и в ее глазах светилось одно презрение. Она надеялась, что злость скроет боль, съедающую ее сердце изнутри.

— Ну конечно, ведь мятежница такими вещами и должна заниматься, верно? Я обязана делать самое худшее, что ты можешь себе представить, потому что все мятежники именно такие. Конечно, я же та, кто ограбит хорошего человека, лишит воспоминаний во имя большого бизнеса и собственного комфорта.

— Тогда скажи мне, что ты делала. Соври, если придется. Скажи мне, что ты сделала с Эльзой Мэйберри в той уборной.

Слова прозвучали как вызов, но Селена испытала шок, увидев в выражении его лица надежду.

— Ты правда хочешь знать, — сказала она, чувствуя, как угасает злость.

— Конечно, — в словах Колина звучала нотка поражения, и у нее не осталось сил бороться.

— Я помогла ей, Колин, — тихо ответила она. — Я не забрала ее воспоминаний. Я не забрала ничего, в чем она нуждалась, клянусь. Я забрала лишь остроту страха, который все это покрывал, как забрала печаль Ясмин. Я убедилась, что она все хорошо помнит, и…

Колин нахмурился.

— И?

— И кажется, я сделала ее сильнее, — Селена покачала головой. — Я не совсем понимаю это. Я знаю, на что способна. Вдохновлять людей — этого я раньше никак не могла совершить. Однако я сделала ее храбрее. Я заставила ее вспомнить, зачем она взяла файлы, и я заставила ее гордиться своим поступком. Думаю, она всегда была храброй, но я заставила ее осознать это. По крайней мере, мне так показалось.

Колин кивнул, как будто этого и ожидал.

— В этом есть смысл. Я заметил, что на меня тоже влияет то, что мы делали вместе.

— Ты упоминал это ранее. Бабушкины сказки.

— Это правда. Я способен совершить больше прыжков с места на место, не нуждаясь в отдыхе. Хоть некоторое время спустя мне становится нехорошо, недомогание намного слабее. Я быстрее восстанавливаюсь. Некоторые говорят, что союз могущественной ведьмы и сильного колдуна приумножает способности обоих.

— Ты думаешь, мы вместе? — прошептала она, и выражение его лица помрачнело.

— Вместе? — выплюнул Колин. — Не знаю, вместе ли мы. Этим утром я проснулся от того, что в дверь ломился мужик, желающий узнать, как я попал в пентхаус. Когда я захотел найти тебя, я обнаружил, что ты украла амулет. Если ты его не уничтожила, то я хочу его вернуть, — резко закончил он. — Мне больше не нужно охотиться на тебя, но этот амулет все равно может помочь мне спасти жизни, особенно когда дело касается тамплиеров.

Селена оцепенело полезла в сумочку и протянула ему амулет. Но когда она вложила камешек в его руку, Колин позволил ему упасть на ковер. Считанные секунды спустя он схватил ее и яростно поцеловал. Поначалу Селена была слишком шокирована, чтобы ответить на поцелуй, но потом вцепилась руками в его плечи и притянула еще ближе. Его тело вибрировало от злости и желания, и в этот самый момент для нее ничто не имело значения, лишь бы найти себя в его руках, нуждаться в его теле и том, что оно могло с ней сотворить.

— Я хоть вспомню об этом, когда мы закончим? — прошипел Колин ей на ухо. — Что еще я забыл?

— Будь ты проклят, — зарычала Селена. — Ты думаешь, я упустила бы хоть один момент этого?

Ответ лишил Колина дара речи, а потом он накрыл ее губы своими. И поцелуй не был нежным. В нем звучала лишь грубая страсть и необходимость. Когда его язык протолкнулся между ее губ, она жадно открылась для него. Его язык хозяйничал в ее рту, задавая яростный ритм, который еще сильнее подхлестнул ее желание. Крепко прижимаясь к телу Колина, Селена чувствовала его отклик и жажду.

— Ты себе не представляешь, каково было видеть тебя в том клубе, — пробормотал он. — Ты не знаешь, сколько глаз следило за тобой, наблюдало за этим роскошным телом, плывущим через толпу так, будто все вокруг принадлежит тебе.

— Одни из этих глаз были твоими? — спросила Селена, дотягиваясь и прикусывая мочку его уха. — Ты думал о том, что скрывается под моим платьем?

— Я знаю, что под ним скрывается, и это все равно сводило меня с ума.

Селена взвизгнула, когда он поднял ее на руки и пошел в спальню. Он захлопнул дверь прямо перед любопытной мордочкой Битси, проигнорировав возмущенный писк. Добравшись до постели, он буквально швырнул туда Селену.

— Посмотри на себя, — прошептал Колин, и она не могла понять, чем горели его глаза — желанием, злостью или мощной комбинацией и того, и другого. — Посмотри на себя, красивая, прекрасная женщина.

— Это ты красив, — возразила она. — Сплошной жар и мускулы, что ты сделаешь со мной?

— Все, что ты мне позволишь.

Это оказалось единственным предупреждением, которого она удостоилась, прежде чем Колин опустился на нее. Его тяжелое тело прижало ее к постели, и как только она легла на спину, он схватил обе ее руки в свою ладонь и завел ей за голову. Селена ахнула, когда его грубая рука скользнула от ее шеи к вырезу платья. Колин стиснул ткань и одним резким движением разорвал платье спереди. Она застонала от удовольствия, когда одежду сорвали с ее тела, и улыбнулась, заметив его реакцию на увиденное.

Бродя по Мичиган Авеню, Селена купила не только платье. То тут, то там прятались потрясающие магазинчики нижнего белья, и она раскошелилась. Бюстгальтер цвета слоновой кости и такие же трусики, обильно вышитые в отдельных местах и почти прозрачные в других, заставляли ее кожу сиять изнутри, и на мгновение Колин мог лишь остановиться и пожирать ее взглядом.

— Выглядишь так, как будто никогда не делал этого раньше, — невинно сказала Селена. — Мне показать тебе, что делать дальше?

Колин издал почти звериный рык и уткнулся в изгиб ее шеи, ощутимо прикусывая шею, а потом принимаясь слегка тянуть кожу зубами и посасывать. Селена застонала, осознав, что он собирается пометить ее кожу, оставить там метку, будто она принадлежала ему одному. В этот момент она хотела этого больше всего на свете. Селену поразило, что она хочет этого, с ним, навеки — и эта вспышка озарения будет преследовать ее до конца жизни. А потом его умелый рот переключился на напряженный сосок, и она забыла обо всем.

Селена хотела коснуться его. Она больше всего на свете хотела обхватить его руками, прижаться еще ближе и быть с ним, пока он дарил ей это невероятное наслаждение. Но его ладонь удерживала ее руки над головой так же легко, как она сама справлялась с Битси. Селена корчилась и извивалась, уже готовая умолять.

— Позволь мне коснуться тебя, — взмолилась она. — Позволь обнять, пожалуйста, мне это нужно.

Его ответный смешок прозвучал зловеще.

— Если не хочешь прекратить вообще, я буду делать все так, как нравится мне. Клянусь любыми богами, которых ты сумеешь вспомнить, что если я сделаю по-своему, ты будешь кончать раз за разом. Но тебе придется сделать это по-моему. Скажи хоть слово, и это прекратится, но если ты готова, то позволь мне сделать это на свой лад.

Селена захныкала, потому что точно знала лишь одно — она не хотела, чтобы эти потрясающе сильные ощущения заканчивались. Она не хотела, чтобы он переставал касаться ее напряженного тела. Не хотела, чтобы он переставал умело ласкать ее соски. Она даже не хотела, чтобы он отпускал ее руки.

Было что-то изумительно греховное и развратное в том, чтобы быть плененной ради собственного наслаждения, и Селена перестала сопротивляться. Колин все еще удерживал ее руки за головой, свободной ладонью бродя по всему ее телу, изучая его и посылая дрожь наслаждения. Он поиграл с краем ее трусиков, забираясь пальцем под ткань. Однако вместо того, чтобы разодрать их как платье, он всего лишь прошелся по контуру белья, заставляя ее кожу гореть от нетерпения.

Колин скользнул рукой между ее ног, и Селена невольно застонала от ощущения, что его пальцы от ее складочек отделяет лишь тоненький промокший кусочек ткани.

— Посмотри на себя, — прошептал он. — Посмотри, как ты меня хочешь.

Селена жалобно захныкала в знак согласия, а потом изумленно ахнула, когда Колин навис над ней. Он опустился на колени меж ее раздвинутых ног, заставляя ее раскрыться еще сильнее, а потом подался вперед, мягко придавливая ее своим весом. Он прижался к ней своей жесткой длиной, потираясь о ее складочки, и Селена утратила всякий контроль. Она нуждалась в нем, хотела его, и ничего не могла с этим поделать.

— Если я отпущу тебя, будешь делать, как тебе сказано? — прошептал Колин.

Она ответила не раздумывая.

— О да, да, — простонала Селена, и Колин тут же отпустил ее, вставая на колени.

— Снимай белье, — сказал он.

Она слышала в его голосе командные нотки, выработанные годами. Его прекрасные глаза почти почернели от желания, и Селена знала, что Колин ожидает полного подчинения.

Задрожав, она стянула бюстгальтер и трусики и легла перед ним абсолютно голая. Часть ее хотела прикрыться, но еще сильнее ей хотелось, чтобы он увидел ее, по-настоящему увидел, хотел ее и нуждался в ней так же, как она хочет его и нуждается в нем.

— Какой прекрасный приз оказался в моем распоряжении, — промурлыкал Колин.

Властным движением он провел по ее боку, от ребер до изгиба бедра. Селена задрожала, и он погладил ее как кошку.

Колин смотрел на ее тело с напряженным желанием, и она осознала, что он изучает ее. Он впитывал каждый нюанс, от макушки до веснушек на ногах, и Селена чувствовала, что от его взгляда не ускользает ни малейшей детали.

— Ладно, — резко произнес он. — На живот.

Селена едва не заартачилась, но подчинилась. Теперь она видела перед собой только одеяло, и несколько долгих мучительных моментов Колин и пальцем не пошевелил, чтобы коснуться ее. Но потом его руки опустились на ее тело, сжимая плечи, проводя гладкими ладонями по спине и останавливаясь, чтобы приласкать бока. Его руки задержались на попке, поглаживая пышные бедра, потом спустились ниже до лодыжек, но Колин быстро отпустил ее ноги, обнаружив, что у нее щекотка на ступнях.

Его безмолвное исследование ее тела заставило Селену дрожать от удовольствия. Она действительно чувствовала себя призом для него, возможно, девушкой, которую он нашел в дни своей юности. Она представляла, как ее выдергивают из тьмы на свет, и она видит напряженный взгляд этих зеленых глаз, не отрывающийся от ее тела. Мысль о том, чтобы по-настоящему принадлежать ему, распалила огонь внизу ее живота, и Селена застонала, ощутив его руки обратно на бедрах.

— Моя прекрасная девочка, — прошептал Колин. — Этого я и хочу. Встань на колени.

Селена поспешила подчиниться, но вместо того, чтобы позволить ей поднять голову, его рука легла на шею девушки, приказывая держать плечи прижатыми к постели. В такой позиции, с высоко поднятой попкой и лицом, уткнувшимся в подушку, Селена должна была чувствовать себя униженной. Ее самые интимные части тела открыты для пронзительного взгляда Колина. А потом его толстые пальцы скользнули по ноющим влажным складочкам, и ей стало все равно.

— Ты только посмотри, какая ты потрясающая, — прошептал он. — Посмотри, какая ты влажная и открытая для меня.

Селена поерзала, когда он ввел в нее пальцы. Двигаясь в ней, раскрывая ее, они ощущались просто восхитительно, но этого было далеко не достаточно, и когда они переместились вперед, задев клитор, Селена выгнула спину и застонала.

— Хочешь, чтобы я умоляла? — прошептала она, и Колин ответил хриплым смешком.

— Пока что нет, но я подумаю об этом в будущем, — поддразнил он.

Он убрал пальцы, и Селена жалобно захныкала. Она слышала, как он принимается за свои штаны и рвет маленький пакетик из фольги. Потом он очутился сзади, руками невесомо касаясь ее талии и прижимаясь твердой эрекцией к бедру. Она чувствовала его жар, когда он продвинулся дальше.

— Пожалуйста, — прошептала Селена, и прерывистый смешок Колина подсказал ей, что он тоже не может больше сдерживаться.

Его руки чуть крепче сжали ее бедра, и к удивлению девушки, он не вломился в нее одним грубым толчком. Напротив, он вошел в нее аккуратно и медленно.

— Ты такая тесная, — ответил Колин на ее невысказанный вопрос. — Чего бы я ни хотел, я не могу причинить тебе боль во время этого.

— Не причинишь, — поклялась Селена, и хоть она ощутила, как он слегка задрожал от ее обещания, Колин сохранил свой железный контроль, даже войдя в нее до конца. Полностью устроившись в ней, он помедлил и вышел с мучительной нежностью.

Ощущение его твердой плоти, двигающейся в ней, заставило Селену застонать. Но она понимала, что просто не переживет, если он не даст ей больше. Она сделала глубокий вдох и нарочно сжала мышцы своего естества. Все тело Колина напряглось, руки крепко стиснули ее бедра.

— Селена, я не могу…

— Не пытайся остановиться, — тихо сказала она. — Дай нам то, чего мы оба хотим.

Сорвавшийся с его губ звук прозвучал хрипло, гортанно и отчаянно. Колин начал вдалбливаться в нее быстрее и быстрее, и Селена чувствовала, как его бедра ударяются о ее круглую попку. Он брал ее — примитивный акт, заявляющий его права на нее, и в глубине души Селена сомневалась, можно ли такое перечеркнуть и забыть. Если бы он не надел презерватив, они получили бы целую вечность вместе, и впервые в жизни ей стало интересно, каково это.

Его пенис проникал в нее грубыми толчками. Селена ничего не могла поделать, пока он снова и снова вминался в нее. Приглушенно вскрикнув, она запустила руку между ног и принялась поглаживать клитор. Она была влажной от желания, и стоны Колина возносили ее все выше и выше. Ничто и никогда не ощущалось так хорошо, так сильно, и она хотела получить всего по максимуму. Когда они вместе, не существовало ограничений. Их тела совокуплялись в стихийном ритме, который угрожал завладеть ею полностью.

С другим мужчиной при других обстоятельствах Селена могла испугаться дикости, которой они дали выход. Однако здесь и сейчас страху не место. Не осталось ничего, кроме удовольствия, зарождавшегося в низу живота и затапливавшего каждую клеточку тела. Ласки ее пальцев стали грубее, как и движения Колина, и оргазм накатил внезапно, сотрясая все ее тело.

Она вопила, кричала его имя и умоляла не останавливаться, тело содрогалось так сильно, что Селене казалось, будто ее разорвет на части. Она осознавала, что Колин бормочет что-то успокаивающее и пошлое, говорит, что она принадлежит ему и не может это отрицать. Ее тело так крепко сжалось вокруг его плоти, что послевкусие наслаждения все длилось и длилось.

Селена все еще дрожала, когда толчки Колина вдруг сделались дикими и неконтролируемыми. Он вдолбился в нее последний раз и рухнул, навалившись всем весом на ее спину. На мгновение она удерживала их обоих, но потом медленно опустилась на постель.

Колин скатился с нее, избавляясь от презерватива, но потом вернулся и обнял ее со спины, убирая волосы, чтобы поцеловать ее в шею.

— Что ты будешь делать сейчас? — прошептал он ей на ухо.

Селена издала сердитый звук, надеясь, что сумеет от него отмахнуться, но его рука настойчиво поглаживала ее лицо.

— Ты хочешь вечно заниматься этим? — спросил Колин. — Хочешь вечно бежать, работать на людей, которым не доверяешь, проделывая всякие штуки с людьми, которые не причинили тебе никакого вреда?

Она вздохнула.

— Ты не отступишься от этой темы, да?

— Боюсь, что нет.

Селене хотелось бы разозлиться, но она понимала, что вовсе не сердится. Не от злости ее сердце казалось тяжелым словно якорь. Не от злости ей казалось, что голова вот-вот взорвется, и не от злости сдавило горло. Она знала, что это печаль.

Селена не стала это озвучивать. Вместо этого она встала и отошла от постели. Она чувствовала на себе взгляд Колина, надевая шелковый халат, висевший на спине стула. Несмотря на то, что только что произошло между ними, она хотела — ей нужно было — иметь барьер между ними.

Пояса у халата не было, поэтому Селене пришлось удерживать его полы руками. Когда она наконец посмотрела на Колина, он посмотрел ей в глаза. Вот дурак.

— Не думаю, что ты понимаешь, о чем я говорю, — тихо сказала она. — Или понимаешь, но надеешься на другой исход. В любом случае, Колин, ты должен понять, насколько я сожалею. Я не создана для мира виккан. У меня почти год был идеальный ковен. Почти год эти люди были моей семьей. Я не нуждалась в распускавшем руки отчиме или нерадивой матери. Вместо них у меня были эти люди, старше и моложе меня, которым действительно было дело до меня и моих желаний. Однако это все равно закончилось плохо.

— Все закончилось плохо, потому что глава твоего ковена оказался монстром, использующим тех, кого должен был защищать, — запротестовал Колин, но Селена жестом попросила его замолчать.

— Со мной, наверное, что-то не так, — сказала она, обращаясь к самой себе. — Дело должно быть во мне. Но прожив столько лет в одиночку, я не привыкла к другому. Так я живу.

Ее слова, казалось, разозлили Колина, и прежде чем она успела сказать ему оставаться на месте, он вскочил на ноги и несильно схватил ее за запястье.

— Ты не привыкла к другому или решила довольствоваться этим?

Селена пораженно уставилась на него, и к ее ужасу глаза защипало от подступающих слез.

— А ты как думаешь? — закричала Селена, больше не в состоянии сохранять спокойствие и разумный тон. — Ты думаешь, я отказалась бы от шанса обрести семью, если была бы хоть крошечная вероятность, что мы сможем быть вместе? Ты думаешь, я не благодарила бы за это каждого живого и мертвого бога?

Колин казался ошеломленным, но у нее не было времени остановиться и подумать об этом. Она не могла. Если бы она впустила Колина с его храбрым настроем, нежными прикосновениями и очаровательной улыбкой, то оказалась бы потеряна. Она соблазнилась бы возвращением в мир виккан вместе с ним, а потом потеря Колина оказалась бы невыносимым адом, несравнимым со всем, через что она прошла раньше. Селена не могла так рисковать и оттолкнула его руку.

— В викканском мире для меня нет ничего, — сказала она мертвым тяжелым голосом. — Я не хочу этого мира, и этот мир не хочет меня. Пожалуйста… больно осознавать, что ты предлагаешь, но еще больнее знать, что ты ничего не можешь с этим поделать.

— Это не россказни, и это не ложь, — возразил Колин. — Я не хочу у тебя ничего забирать. Я просто хочу убедиться, что ты получишь реальность, которой всегда хотела, в которой все еще нуждаешься. Я хочу убедиться, что ты будешь счастлива, и хочу дать тебе шанс быть счастливой.

Ее ответный смешок прозвучал хрипло, с издевкой, и Колин вздрогнул.

— Довольно. Ты говорил, что всегда выслушаешь меня, что если я захочу это все прекратить, то достаточно просто сказать. Ну так вот, я говорю это, Колин. Я говорю, что не хочу видеть тебя. Того, что ты предлагаешь, не существует. Не для меня.

— Селена…

— Я знаю тебя, Колин, — тихо сказала она. — Я знаю тебя, я знаю, чего ты хочешь. И я говорю, что не могу тебе этого дать. Мне очень жаль, но не могу. Ты просишь вечности.

Колин открыл рот, чтобы заговорить, но потом закрыл его и кивнул.

— Ты права, — сказал он. — Я прошу вечности. Я не осознавал этого, пока ты не сказала, но я хочу этого с тобой. Мы могли бы это получить, но если ты не хочешь, если ты боишься этого, я ничего не могу поделать.

Он встал, и Селена вышла в гостиную, чтобы дать ему возможность одеться в одиночестве. Она уселась на диван, свернувшись клубочком в страданиях, как всегда. Битси проснулась и пошла на разведку. Селена сосредоточилась на поглаживании головки хорька, заставив свою маленькую подружку блаженно заурчать.

Она заметила, когда Колин появился в дверном проеме, безупречно одетый во все черное, с этим проклятым значком на лацкане. Она слышала, как он надевает пальто.

— Ты бы воспользовалась своим даром, если бы я попросил?

Она выглядела изумленной.

— Что?

— Если бы я попросил забрать у меня эти несколько дней, ты бы согласилась?

Селена думала, что знает, что такое боль и потери. Но ее сокрушила мысль о том, что она одна будет помнить их время вместе, страстную погоню по городу и последние несколько часов. Она совершенно точно знала, что все это сохранится в ее памяти, но все же не могла остановиться и не дать Колину этого милосердия.

— Я сделала бы это, если ты захотел, — сказала она. Собственный голос казался пустым, как голос давно умершего призрака. Колин слегка улыбнулся, печально и мимолетно.

— Не хочу. Но хотел знать, сделала бы ты это или нет. Я всегда знал тебя как любящую женщину, и хочу запомнить тебя такой.

Селена не знала, что сказать. Поэтому просто наблюдала, как он застегивает пальто. До нее вдруг дошло, насколько глупо с его стороны носить верхнюю одежду. Он ведь мог бы просто перескочить с места на место, не беспокоясь о зимнем холоде.

— Далеко тебе идти? — услышала она собственный вопрос.

Глупый и бестолковый вопрос, но ей хотелось знать.

— Странно, но нет. Мой отель чуть ниже по улице, за углом. Я хотел быть поближе к тебе.

Битси грустно пискнула у его ботинка. Колин наклонился, чтобы нежно приласкать ее и почесать животик.

— Прощай, Селена.

Она думала, что он задержится и поцелует ее — со злостью в губы, или с сожалением в лоб, но он не сделал ни того, ни другого. Дверь открылась, дверь закрылась, и он ушел.

Селена уткнулась лицом в колени и заплакала.