Колесо в колесе

8. ДЕ БЛУАЗ

Бар был целиком отделан деревом, что не часто увидишь в Центре Федерации. В имперские времена в этом зале клуба располагалась таверна, сохранившаяся в первоначальном виде, с той же самой стойкой, на которую триста лет назад облокачивались владельцы, когда заведение еще носило название «Белый олень». На твердом дереве под густым прозрачным сверкающим лаком праздные выпивохи до сих пор различали рисунки и инициалы, нацарапанные на оригинальном покрытии.

Ныне бар принадлежал «Клубу Стражей» — старейшему, наиболее уважаемому, самому эксклюзивному во внешних мирах. Его членами были только мужчины, причем исключительно те, кому удалось достичь определенного статуса в финансовой, политической и художественной сферах. Элсон де Блуаз наслаждался элитарной атмосферой, глубоко понимая смысл и суть заведения. Здесь он на своем месте. В его родном мире не было клубов, где человек с его происхождением и капиталом находился бы среди себе подобных.

Впрочем, в данный момент он не находился среди себе подобных. В ранних сумерках одиноко стоял в пустом баре, склонившись над тонким бокалом с дербийским вином из орхидей. На его вкус зеленоватый напиток слишком сладкий, но, следуя последнему писку моды в Центре Федерации, он его постоянно заказывал. Надо быть современным, идти в ногу со временем, иногда даже вперед забегать. Говорить лишь о завтрашнем дне, никогда о прошедшем.

Потому что никто здесь не видит в прошлом ничего хорошего. Об этом Ла Наг позаботился. Революция изменила не только структуру власти, она проникла в умы и сердца его современников, внушив им совершенно иное представление об обществе, в котором они жили. И сегодня, через несколько поколений, урок той революции отражается на мировоззрении внешних миров. Поэтому надо изо всех сил стараться не прослыть консерватором.

Гораздо предпочтительнее называться Перестройщиком. Звучит в эмоциональном плане нейтрально, имеет прогрессивный оттенок. В конце концов, их цель — перестроить Федерацию. Де Блуаз про себя улыбнулся. Перестроить? Они собираются перевернуть ее вверх дном и вывернуть наизнанку!

Улыбка не исчезала с его лица. В определенном смысле справедливая, можно сказать, ирония судьбы: планируя выкинуть на помойку Устав Ла Нага, он сидит в перестроенной таверне, где, по слухам, почти триста лет назад в этом самом зале, еще называвшемся «Белый олень», часто сиживали по вечерам Питер Ла Наг и Дэн Брунин, задумывая свержение Метепской империи.

Великолепный был заговор! Хотя фактически в публичных выступлениях де Блуаз сводит к минимуму вклад Ла Нага в революцию, хотя фактически движение Перестройщиков давно ведет тайную кампанию по дискредитации нелепого общества, идиотского детища Ла Нага, дискредитируя таким образом его самого, хотя фактически многие поколения Перестройщиков ничего не могут поделать с хитроумными формулировками Устава, Ла Наг у него вызывает угрюмое уважение. Заговор распространился на каждый уровень имперского общества, охватил всю галактику, от самой дальней разведанной точки космоса до старушки Земли. Редкостное мастерство!

Де Блуаз имел полное право гордиться собой. В конце концов, он устроил свой собственный заговор. Правда, не столь широкий и глубокий, далеко не с такими блестящими и драматическими последствиями, но его результаты со временем ознаменуют критический поворот в истории человечества. Ключом к успеху послужат врата Хааса. Когда ключ повернется, кое-где поднимутся яростные протесты, но их усмирят заверения, что чрезвычайная статья Устава вводится в действие только на время. Мы скоро вернемся к нормальному положению дел, как только уладим одну небольшую проблему.

Однако положение дел никогда уже прежним не будет. После первого же насильственного вмешательства Федерации в межпланетную экономику Устав уже не сможет сдерживать Перестройщиков. Через несколько стандартных лет он станет чтимой, но никому не нужной бумажкой, а Федерация перейдет под их полный контроль.

Де Блуаз почти видел себя на высокой президентской трибуне после следующих выборов в Собрание. Он заслужил это место. Заработал его. Долгие годы старательно выбирал подходящее дело — достаточно спорное, чтоб взбудоражить Собрание, и достаточно подконтрольное, чтобы правильно рассчитать время и не выдать своей причастности. Только он разглядел политический потенциал изобретения Хааса, только он со своим авторитетом способен уговорить собратьев Перестройщиков осуществить разработанный план.

Да, он достоин президентского кресла. И как только получит, развернется в полную силу. Вся экономическая — а значит, и человеческая — деятельность внутри Федерации попадет к нему в руки. Овладеть крупными и торговыми корпорациями будет трудно, но можно. Сначала надо вытащить за ушко на солнышко оригинальничающие планеты вроде Флинта и Толивы, которые никогда добровольно не согласятся с Федерацией под руководством Перестройщиков, и выстроить их в шеренгу с помощью торговых санкций. Компании, естественно, возмутятся закрытием рынка у себя перед носом. Тогда он обрушит на них всю мощь федеральных вооруженных сил. А когда его попытаются подкупить — непременно, раньше или позже, — со справедливым негодованием разоблачит истинную суть пиявок-кровососов.

Человечество вскоре сольется в единое целое, между планетами установится гармония, равенство, все будут в равной мере пользоваться одинаковыми благами. Вскоре для человечества наступит золотой век, задуманный и устроенный усилиями Элсона де Блуаза.

Триста лет назад Ла Наг, держа в руках внешние миры, имел возможность пойти таким путем, но отказался стиснуть их в кулаке. Вместо этого даровал им Устав и отпустил на свободу. Подобный поступок лежал за пределами понимания де Блуаза. Человеческой расе необходимо, чтобы кто-то ее направлял и присматривал по пути. Неисчислимые массы достойных идей не имеют. Слишком многие тратят силы на достижение глупых близоруких целей. Всем им требуется руководство, и де Блуаз уверен, что сумеет его обеспечить.

Найдутся, конечно, желающие идти своей дорогой, послав остальное человечество ко всем чертям. Всегда, откуда ни возьмись, выскакивают самостоятельные личности, эгоистично удовлетворяющие свои личные интересы. Их надо приструнить или выполоть с корнем.

Придется также разобраться с другой породой упрямцев, ссылающихся на историю, заявляя, будто руководство сверху экономикой и обществом никогда не приносило успеха, будто общество должно получать импульсы не извне, а изнутри.

Но ни одно в истории общество не возглавлял такой человек, как Элсон де Блуаз. Он преуспеет там, где провалились другие.

Несколько лет назад подобные мысли были бы праздной фантазией, а теперь у него есть реальный способ претворить их в жизнь. Благодаря этому волнующему, почти опьяняющему сознанию не угнетает даже перспектива сегодняшнего отъезда в родной мир. Он взглянул на хронометр на стене: до отправки из космопорта орбитального челнока остается убить еще час.

Де Блуаз махнул скучавшему бармену, приказав вновь наполнить бокал. Тот расторопно исполнил заказ и вернулся на свое место в другом конце зала. Раньше пытался вступить в задушевную беседу — «Клуб Стражей» щедро ему приплачивал за создание дружеской атмосферы, — но каждый раз сталкивался с грубым молчаливым пренебрежением. Поэтому держался подальше от мистера де Блуаза, который со своей стороны внимательно разглядывал собственные ногти, пока наполнялся бокал. Если бы ему хотелось пообщаться с барменами, он выпивал бы в баре космопорта.

Больше пить, наверно, не следовало — он уже принял две порции перед уходом от Анни, но все-таки решился. Следующие три дня предстоит провести на борту федерального лайнера. В списке пассажиров множество представителей элиты, бесспорно интересных людей, в том числе уроженцев его родной планеты. Поэтому надо будет до самого конца играть роль Элсона де Блуаза — секторального представителя, лидера движения Перестройщиков.

Со временем роль становится утомительной. В такие моменты ему нужна Анни. Превосходная любовница, опытная в общении и в постели, с которой можно забыть о вечной осторожности. Да, она ему просто необходима. Не для секса, конечно. С приближением заключительных стадий осуществления плана с вратами Хааса он обнаружил, что не может обходиться без наркотика. План целыми днями занимал его мысли, выкачивал силы, испытывал терпение.

Де Блуаз вновь улыбнулся, гадая, как бы отреагировали окружающие, если бы вдруг открылось, что он держит любовницу в Центре Федерации. Уважаемый секторальный представитель, к тому же семейный мужчина! В космополитической атмосфере Собрания на столь обычное дело никто не обратит особого внимания. А дома провинциальным болванам трудно было бы скушать такое известие. Там все честно верят в безупречную моногамию или, по крайней мере, прикидываются, будто верят. Если адюльтер выйдет наружу, кто-нибудь на местном уровне обязательно попытается заработать политические очки, и его семейная жизнь рухнет. Он, разумеется, будет все отрицать, не пройдет много времени, как скандал заглохнет. Как правило, у избирателей память короткая.

Нет, мало что, кроме жестокого преступления или публичной непристойности, способно существенно поколебать поддерживающих его на родине болванов. Он привел сектор в ряды Перестройщиков, обещая экономическое возрождение. Избиратели надеются на исполнение обещаний… когда-нибудь. До тех пор он останется своим парнем, который делает доброе дело, и они пойдут за ним повсюду.

Впрочем, неизбежно приходится платить по долгам. Жена с детьми, по его желанию, сидят дома. В конце концов, дети должны учиться, нечего им болтаться туда-сюда между мирами. Жена напоминает о муже на родине, пока он занимается федеральными делами. Тем не менее следует регулярно являться. Лопухи ждут визитов. Необходимо бывать среди них, посещать местные учреждения, изображать уполномоченного по делам сектора.

На самом деле дьявольски скучно выслушивать глупые жалобы, тривиальные проблемы, когда перед тобой стоит грандиозная миссия, столько важных задач, в первую очередь врата Хааса. Однако noblesse oblige.[4]

И еще по одной причине не хочется ездить домой: из-за ничтожного коротышки по имени Кандо Проска. Ужасающее чудовище в человеческом облике! Как только в Центре Федерации близятся очередные выборы, непременно является в офис с очередным требованием… Ну, довольно терзать себе душу!

Де Блуаз вновь взглянул на хронометр — пора отправляться. Вытащил из кармана прямоугольный диск, набрал код, увидел лицо секретарши. Приказав ей прислать к «Клубу Стражей» флитер, который доставит его в космопорт, уже собрался выключить монитор, но вдруг обратил внимание, что у нее взволнованный вид.

— Случилось что-нибудь? Дженна пожала плечами:

— Одна девушка со второго этажа свалилась за обедом в приступе белой горячки.

Он пробормотал соболезнования и отключился. Почти начисто забыл о белой горячке. С безумием, поражавшим людей, как чума, эпидемия которого началась до его рождения на свет и продолжалась по сей день, приходилось мириться каждому обитателю освоенного космоса. Редко кто забывал о нем. Ежедневно на каждой планете отмечались новые случаи. Однако план Хааса почти полностью вытеснил эту проблему из головы де Блуаза.

Он поднялся на ноги, быстро допил вино. Одновременная мысль о Хаасе и белой горячке встревожила его. Вдруг Хаас заболеет горячкой? Весь замысел рухнет. Хуже того: вдруг он сам заболеет?

Де Блуаз больше не смел думать об этом, особенно после исчезновения несколько лет назад Целителя, единственного до сих пор человека, способного как-то бороться с горячкой. И по прошествии каждого очередного года все больше убеждался, что сам виноват в поспешном бегстве Целителя.

Произошло это на Толиве. Де Блуаз не поленился проделать долгий путь до штаб-квартиры Межзвездного медицинского корпуса, чтобы поговорить с чудодейственным лекарем, тихонько уговорить его более снисходительно отнестись к Перестройщикам, но был вынужден пригрозить ему. Целитель только улыбнулся — до сих пор живо помнится ледяная усмешка — и улетел. С тех пор его больше никто не видел, не слышал. Возможно, он мертв, хотя до сих пор живо тревожное подозрение…

Над стойкой бара вспыхнула лампочка, оповещая об ожидающем кого-то флитере, и де Блуаз торопливо начал подниматься на крышу, словно спасаясь от мыслей о белой горячке и загадочном человеке, которого не запутаешь и не поставишь в шеренгу. Слава Ядру, таких вокруг немного.

Когда он уселся, пилот флитера передал ему кодовый диск с сообщением. Де Блуаз набрал комбинацию, известную только ему и нескольким ближайшим коллегам, и на черной поверхности стали высвечиваться пять строчек. Текст горел пятнадцать секунд, после чего автоматически стирался навсегда. Восстановить его было невозможно.

Строчки сообщали:

Явно произошла утечка, но в данный момент мысли де Блуаза занимало не это, а фамилия Финч. Кажется, что-то знакомое… И вдруг вспомнилось, накатило из прошлого.

Разумеется. Финч! Как можно забыть?

Его охватила тревога, от которой нельзя отмахнуться.

Финч… Но ведь связи не может быть, правда? Конечно. Просто совпадение. Просто жуткое дьявольское совпадение.