Когда выходят демоны (Шамера-воровка)

Глава 13

Фикалл вздохнул более устало, чем это было необходимо в конце дня. Он обнаружил, что всё больше недоволен своим рангом как правая рука Первосвященника. Даже радость перехитрить Фогта на похоронах лорда Вена не длилась долго.

Мальчиком он услышал звонок Альтиса и добросовестно служил ему со всей силой, которую мог предложить жилистый маленький крестьянин. На протяжении многих лет его преданность окупалась — ласковый священник быстро поднялся в рядах слуг Альтиса. Однажды — и он вспомнил эту возможность как самый волнующий момент своей жизни — ему позволили поцеловать руку голоса Альтиса. Пророк улыбнулся ему, кратко рассказал о службе Фикаллу и отправил его в Ландсенд.

Снова маленький человек вздохнул. Фикалл согнал из Храма Кота со стола, который объявил палату своей личной территорией, опустился на колени и склонил голову.

Он пришёл к Ландсенду с такими большими надеждами — и не только потому, что голос послал его лично. В Кибелле священники рассказывали рассказы о Леопарде и чудесах, которые он произносил от имени Альтиса. Фикалл был готов поклониться легенде — вместо этого он встретил мужчину и того, кто очень мало любил храмовых священников. «Хотя, — подумал Фикалл, — имея дело с Братом в течение десятилетия, вероятно, кто-нибудь будет просить священства». Но, несмотря ни на что, иногда маленький священнослужитель спрашивал себя, поклонялся ли епископ Альтису вообще.

Если Леопард оказался разочаровывающим, то Первосвященник оказался в затруднении совершенно другого порядка. Как мог человек его ранга в церкви упускать из виду свет эскорта Альтиса? Первосвященник жаждал богатства и славы — расположение Храма было для него меньше, чем золото у двери его кабинета.

Фикалл закрыл глаза и пробормотал так знакомым ему языком, что ему не потребовалось никакого сознательного вмешательства. — Благословите, дайте мне понимание вашей мудрости и терпения, ожидая результата ваших желаний. Я благодарю вас за понимание моих недостатков. Аминь.

В нём течёт тёплый тигр, и он знает, что, если он откроет глаза, он увидит на руке картину Альтиса. Но он ждал и слушал, как его учили. Только когда тишина власти полностью исчезла, он открыл свои веки.

Со вздохом он поднялся и погладил доблестно свою белую мантию, пока она не повисла в безупречных складках до середины его тела. Он натянул свой зелёный пояс, отступил от маленького алтаря и потянулся за стаканом апельсинового сока, который он обычно пил перед сном.

«Фикалл, убери мой дом».

Потрясённый, маленький священник упал на колени, замечая боль, когда он ударился о твёрдую землю. Он не слышал голоса Альтиса с детства, но глубокое урчание звучало точно, как он помнил. Потребовалось время, чтобы его почтение позволило ему понять смысл этих слов.

Очистить дом? Как это может быть? Конечно, его нынешняя позиция указывала, что он потерял благосклонность своего бога, но он никогда не ожидал такой ссылки. Слуги храма взяли на себя уборку, чтобы священники могли посвятить себя более важным задачам.

«Фикалл, убери мой дом».

Фикалл вышел из своей комнаты. Если он спал раньше, он был обеспокоен тем, что его решимость могла оставить его ночью. Возможно, Альтис обнаружил в своём сердце зерно гордости, которое выросло в нём с тех пор, как его обязанности перешли от тривиальных к более высоким. Если Альтис хочет, чтобы он протирал полы, он отыщет метлу и начнёт с неё.

После мгновенного размышления он пришёл к выводу, что скорее всего найдёт такое приспособление рядом с кухней, которая находилась в настоящее время на другой стороне храма. Со скромной головой, поклонившейся воле своего бога, священник взял факел со стены и пробрался по длинным тёмным коридорам.

Он взял ярлык через святилище, которое рабочие уже оставили на день. Мраморная плитка сформировала аккуратные стоки, а Фикалл, на мгновение отвлёкшись от своей миссии, с удовлетворением отметил, что работа в этой области идёт быстро.

Мерцающий факел поймал грубую метлу, прислонённую к дальней стене святилища возле одной из дверей. Фикалл пересёк тёмный зал и с недоумением схватил потрёпанный предмет. Соломенная щетина была белой и застряла с остатками строительного раствора из плиток. В попытке ослабить порошкообразный материал он ударил его о стену.

Когда Фикалл, встревоженный, увидел грязь, которая исходила от него, он был поражён необычным шумом из коридора, который граничил с святилищем. Подталкиваемый к хитрости с помощью первичного инстинкта, он потушил факел на площади пола, где плитки ещё не были заложены. С метлой в руке он спокойно подошёл к проходу и посмотрел в длинный коридор, освещённый несколькими факелами на стенах.

С того места, где он стоял, Фикалл мог видеть вход в столовую, где стояли двое мужчин: члены телохранителя Первосвященника в серых халатах с голубыми поясами. Гвардейцы были хорошо обученными наёмниками, оплачиваемыми из личного мешка Первосвященника, поскольку они представляли предпочтение священника, а не необходимость его должности.

Фикалл нахмурился. Он ничего не слышал о официальной встрече, которую должен был провести в этот поздний час.

Кто-то в столовой сначала хмыкнул, а затем выругался, а тщательно выщипованные брови маленького священника опустились ещё ниже, отчасти в отвращении, отчасти в замешательстве. Грунт невольно звучал так, будто кто-то ударил в живот.

«Очисти мой дом».

Фикалл ждал, когда охранники услышат звук голоса, эхом повторяющегося в его теле. Если бы они повернулись в его сторону, они увидели бы его, но они смотрели прямо вперёд. Он крепче сжал метлу.

С другого конца зала раздался звук неторопливых шагов. Это был тот самый путь, которым следовал Фикалл, если он не определился с ярлыком для строительной площадки из-за интуиции. Почему-то это не удивило его, что шаги шли от Первосвященника. Соколиные черты пожилого человека демонстрировали мирное дружелюбие; это было одним из выражений лица, которое он использовал регулярно, когда он впечатлял массы своей мудростью и верой.

Когда Фикалл наблюдал за Первосвященником, что-то изменилось. У него закружилось голова, и ещё один образ наложился на лицо Первосвященника, когда он остановился, чтобы поговорить с охранниками. Фикалл моргнул, и видение исчезло, но ощущение, что что-то не так, — что-то злое затмило самого высокого представителя Альтиса в Южном лесу.

«Фикалл, убери мой дом».

Хотя голос не потерял ни одной силы, часть интенсивности исчезла, и Фикалл наконец понял, какова его истинная миссия.

— У вас она? — спросил Первосвященник.

Один из охранников кивнул. — Она была одна, как вы сказали, господин. Как предписано, она вас ждёт.

— Отличная работа. Вы можете пойти и взять с собой своих людей. — Когда он говорил, Первосвященник прошёл охранников и вошёл в столовую.

— Да, сэр. — Наёмник коротко поклонился и коротко позвал своих людей к нему.

Фикалл мог бы подогнать ближайшего к нему человека, когда охранники шли по коридору к недостроенному общественному доступу, но никто из них не заметил его присутствие у двери к святилищу. Как показалось, в тот вечер Альтис назначил для него другие битвы, которые он должен был победить.

Как только люди повернули в первый угол, Фикалл смело вышел в коридор.

Шам извивалась и извивалась. Ей удалось закинуть связанные ноги в живот человека с удовлетворительной силой, прежде чем её похитители могли привязать её к крепкому стулу с верёвками. Она не была уверена, где она, когда лежала на тяжёлом плече, пробуждаясь от заклинания сна посреди неизвестного коридора.

Ограничения, наложенные на неё, были чем-то, что поглощало магию. Как бы она ни старалась, она не могла найти способ отбросить её. Она глубоко вздохнула. Всё её тело дрожало под действием её гнева. Внезапный свист из зала вывел охранников, когда вступил верховный жрец.

Лорд Брат с удовлетворением посмотрел на неё. — Ах, неверующая марионетка зла.

Шам посмотрела на него. Кляп, который был наложен на неё, не оставлял ей возможности вернуть то, от чего она была бы счастлива избавиться. Лучшее, что ей удалось, было приглушённое рычание.

Первосвященник ходил взад и вперёд, счастливо потирая руки. — Я думаю о том, чтобы тебя сжечь как опасного ерётика, который околдовал нашего Фогта. Но я решил не делать тебя мученицей.

Он повернулся и посмотрел на неё. Её глаза расширились от ужаса от того, что он позволил ей увидеть в его лице. Для неё не было никаких сомнений в том, что демон сознательно раскрыл своего Голема, потому что, как только существо было убеждено, что Шам признала свою истинную природу, оно стало лишь Первосвященником. Шамера подумала, что она ошиблась, когда решила, что демон не посмеет войти в храм Альтиса. Существо, которое убило лорда Брата, не боялось Альтиса, что было чем-то вроде обнадёживающим.

— Вместо этого, — продолжал голем, — я выбрал для тебя ещё одну судьбу. Будучи любовницей судебного пристава, мне будет намного легче достичь моих целей.

— Вы ничего не сделаете в доме Альтиса, отвратительное существо, — сказала Шам, голос с намёком на мелодраму, — что Шаме в её нынешнем положении нечего было жаловаться.

Она вытянула шею и увидела Фикалла. Он носил короткие волосы, аккуратно расчёсанные, и линии его льняных одежд выглядели неестественно чистыми. В одной руке он держал довольно пыльную и изношенную метлу. Маленький священник посмотрел на своего начальника так же спокойно, как если бы он встречался с женщинами, связанными через день. Её мнение о лорде Брате не обязательно улучшилось с этим пониманием.

Голем, который принял вид Брата, поспешно повернулся и нахмурился. — Фикалл, ты уже свёртываешься.

Ни его голос, ни его особенности не показали, что Фикалл беспокоился о чём-то секретном.

— Почему? — тихо спросил Фикалл, слегка поглаживая метлой по полу.

Шам заметила, что хрупкие остатки раствора вырвались из конца соломы и покрыли пол.

— Я поговорю с тобой позже, — ответил Первосвященник, безошибочно отклонив подчинённого. — Я сейчас занят.

Метла сделала паузу.

— С похищением? — Маленький человек тихо сказал, казавшись почти опасным.

Шам дико покачала головой, но Фикалл посмотрел на существо, которое, по его мнению, было лордом Братом. Ей хотелось, чтобы она каким-то образом предупредила Фикалла, с чем он действительно справляется, потому что у неё не было желания наблюдать за тем, как умирает её защитник, защищаясь метлой.

— Она ерётик, Фикалл, — рассуждал верховный священник. — Она сделала зло на празднике. У меня есть основания полагать, что она участвовала в недавних смертельных случаях.

— Ах да. Но это должно решаться официальным судом. — Когда человек поменьше говорил, он вошёл в комнату и расположился между Шаме и Первосвященником.

Так или иначе, она не чувствовала себя более безопасной, делая это.

— Боюсь, это затрагивает всех вокруг Фогта, — объяснил Первосвященник. — Если бы она тоже не пробовала магии, я бы никогда не осознал, что она делает. Можете ли вы представить, как кто-то говорит Леопарду, что его любовница — плохая волшебница? Или кто-то выступает против Фогта, если он отказывается верить в это? Тогда она может беспрепятственно продолжать свою плохую деятельность. Необходимо устранить её, прежде чем она сможет причинить больше вреда.

Это звучало убедительно — даже в ушах Шаме. Она надеялась, что маленький священник послушает его и покинет комнату.

— Кто ты? — Тихо спросил Фикалл.

Шам напрягла своё тело в кресле.

Первосвященник поднял брови, раздувшись. — Я Первосвященник Саутвуда, маленький человек. Назначен Его Превосходительством, голосом Альтиса.

Фикалл покачал головой, даже до того, как его коллега закончил говорить. — Нет. Ты не Брат.

Черты Первосвященника становились невыразительными, как будто вся личность, которую голем украл у человека, внезапно исчезла. Шам подумала, было ли это решение демона или чем-то, что сделал маленький священник.

— У вас есть немного власти, священник, но меня не обманешь. — Как и лицо, голос голема потерял лингвистическую мелодию, который сделал его Первосвященником.

Фикалл покачал головой, и Шам почувствовала прикосновение радости в голосе, сказав: — Это не моя сила.

Шам догадалась, что он взял одну из опьяняющих, которые продавались в Чистилище, как золото, может быть, таверна, потому что нищенское благословение обычно не вызывало иллюзий неуязвимости.

— У тебя недостаточно знаний, — сказал голем тоном, который, возможно, был так же хорош в погоде. Шам заметила, что он стал выглядеть всё меньше и меньше человека, и всё больше и больше, как он был на самом деле.

— Это не знание, — спокойно ответил маленький человек, — но вера, и у меня её много. — Он выпрямил плечи и протянул руку, глядя перед ним. В столовой раздался громкий голос: — Вы откажетесь от сути, которую вы неправильно присвоили.

Голем дёрнулся. Кожа существа почернела и треснула. Его черты утратили гибкость и форму, угасая до грубых подходов, которые были сформированы из глины в его создании. Кроме того, она немного сжалась и, таким образом, выглядела странно в одежде Первосвященника, хотя и не менее опасна.

— Услышьте мои слова, — продолжал священник, не опуская руки. — Благодаря вашему присутствию вы осквернили этот храм и убили нашего первосвященника. Первосвященник давно отказался от своего призыва и поэтому не имел права ссылаться на власть Альтиса. Однако ваше осквернение этого храма не упускается из виду.

— Я не безоружен, священник, — зарычало существо, низко уклонившись, открывая ладони.

Это заклинание, которое никогда раньше не видела Шам, и оно ударило Фикалла силой, которая заставила его отступить. Из-за него она не могла видеть эффекты заклинания, но маленький священник качался, как укушенный паук на ветру.

Сила её облигаций упала немного; демон обратил внимание на другие вещи. Она попробовала другое заклинание, простой пожар, чтобы сжечь кандалы, освободиться и дать ей возможность вмешаться, чтобы помочь. Даже когда она работала над заклинанием, она поняла, что её магии недостаточно, чтобы уничтожить кандалы… затем что-то коснулось её силы и укрепило её. Оковы упали с рук и ног, как пепел.

Когда она поднялась, голем начал ещё одно заклинание. Это было то, которое она видела прежде, и почти не задумываясь, она начала противодействовать ему. «Во время приливов — подумала она. — Демон действительно сильный». Лучшее, что она могла сделать, это не допустить, чтобы заклинание коснулось Фикалла или её.

Маленький священнослужитель говорил хриплым, но спокойным голосом. — Мы лишаем вас той силы, которую вы получили благодаря смерти нашего Первосвященника.

Голем закричал, и застывшая глина, которая составляла большую часть его тела, начала рушиться и ломаться. Целые части упали с деревянного скелета. Когда обломки приземлились на каменный пол, они рухнули до жёлтой пыли и выпустили внутренний скелет голема. Грубообразные палочки удерживались вместе тонкой шипованной серебряной проволокой, напоминающей имитацию человеческого скелета. Голова была деревянным блоком с небольшим жёлтым камнем в месте, где был левый глаз человека.

Шам опасалась нового заклинания, но никто не приходил. Дерево начало возрастать, становясь серым, а затем белым. Когда хрупкий материал увяз в осколках, халат Первосвященника оплыл на землю. Жёлтый драгоценный камень отделился от деревянной рамы и скатился по гладкой поверхности, пока не остановился в нескольких шагах от кучи ткани.

Фикалл положил свою метлу на пол и посмотрел на жалкую кучу, которая едва воплотила Первосвященника. Шам работала, чтобы ослабить узел, который держал кляп в её рту. Она, должно быть, прозвучала, когда Фикалл повернулся к ней, узнал её трудности и предложил ей нож для столовых приборов.

Когда она мягко толкнула тупое лезвие между тканью и щекой, звук группы людей, приближающихся быстрым шагом, проник из коридора в комнату. Фикалл стоял между Шаме и дверью. Он занял позицию со своей грязной метлой, как будто это было оружие. Шам была уверена, что она найдёт это забавным при других обстоятельствах, но из того, что священник сделал с головой Големом перед её глазами, она не удивилась бы, если бы Фикалл отключил армию ни с чем, кроме подметающего инструмента.

Тем не менее, Шам была совсем не несчастна, когда Тальбот ворвался в зал, за которым последовал капитан гвардии, стая гвардейцев Храма и Диксон с довольно мрачным выражением.

Когда Тальбот поднял руку, капитан заорал команду, которая остановила гвардейцев возле входа. Тальбот изучил их обоих с подозрительным взглядом. Ей пришло в голову, что Тальбот не знает, убил её демон и заменил големом или нет. Не зная, в чьей форме находится демон, Тальбот задался вопросом, с кем он столкнулся.

Фикалл сделал шаг вперёд, но Шам, наблюдая, как рука Тальбота сжала рукоять меча, схватила священника за плечо. — Тихо, лорд Фикалл. Эти люди знают что-то о том, с чем мы имеем дело, — и у них нет способа узнать, являемся ли мы теми, кем мы являемся.

Тальбот одобрительно кивнул. Но это не умаляло его подозрений, и он кивнул головой в сторону священника.

— Почему бы тебе не рассказать нам, как ты попала в храм, леди Шамера? — Тальбот наконец сказал, потому что он был южным Вудманом, и Шам знала, что взгляд на силу Альтиса для него был почти таким же сомнительным. Это было волшебством для Диксона. — И убери нож, пока мы говорим, хорошо?

Шам усмехнулась и бросила нож, который приземлился наконечником вперёд на один из обеденных столов в нескольких футах от него. Слишком поздно она поняла, что это была способность, которой не могла обладать хозяйка Фогта. «О, чёрт возьми, — подумала она, — может быть, никто не заметит посреди всего этого». Большинство гвардейцев, кроме последнего человека Остлендера, с беспокойством смотрели на горы одежды Первосвященника на полу.

— Это была полная глупость, — призналась Шам с застенчивым выражением. — Я привыкла к тому, что меня переполняют подарками от людей, которые хотят повлиять на Фогта. Посланник принёс мне коробку с кольцом и настоял, чтобы я попыталась надеть его, прежде чем он уйдёт. Кто-то, возможно, демон, заколдовал кольцо так, чтобы любой, кто его коснётся, засыпал. Когда я проснулась, я была здесь.

Она подошла к халату Первосвященника и обыскала его, пока не нашла кольцо с звёздным рубином. Она посмотрела на него мгновение, потом бросила его Тальботу. — Я бы не пробовала. Никогда не смешно играть с волшебством, с которым вы не знакомы.

Пока Тальбот осматривал безобидное кольцо, Шам осмотрела жёлтый топаз, который она тоже подняла.

Это был размер вишнёвого камня — немного мало для топаза. Стиль его разреза свидетельствовал о старости: он был вырезан и не отточен. Сквозная обработка камня казалась скучной и безжизненной; довольно драгоценный камень, но в настоящее время стоит меньше торговца драгоценными камнями, чем неполированный камень того же размера. Когда свет упал прямо на топаз, Шам увидела, что резьба — это руна, которая оживила голема.

Шам бросила его в воздух и прошептала деструктивное заклинание. Когда топаз приземлился на землю, он распался в порошок; этот камень не наполнил бы другого голема жизнью. Она подняла глаза и увидела, что Фикалл смотрит на неё с серьёзным выражением.

Шам повернулась к Тальботу. — Фикалл уничтожил существо, которое взяло Брата. Затем вошли вы, прежде чем у нас появилась возможность дышать. — Она снова обратила внимание на священника. — Это напоминает мне, что я не поблагодарила вас за ваше своевременное вмешательство.

Маленький мужчина покачал головой. — Как слуга Альтиса, я не мог бы сделать ничего меньше.

Она заметно колебалась, потому что слова, казалось, застряли у неё в горле, но она вспомнила чувство силы, которое так увеличило её заклинание, чтобы уничтожить кандалы Демона. — Тогда я благодарю Альтиса.

Фикалл вежливо улыбнулся. — Хвалите его имя.

— Тебе было бы интересно взять демона, который руководил действиями Голема? — Спросила Шам. Как ни мало понравится Альтису, она только что узнала, насколько он может быть полезен.

Священник слегка покачнулся, словно слушая кого-то, кого никто не мог услышать. Затем он улыбнулся и покачал головой. — Я бы хотел, чтобы я смог, но в этом мире помимо Альтиса есть другие силы, и они все подчиняются определённым правилам. Когда демон пытался злоупотреблять храмом Альтиса своими проступками, он дал моему хозяину свободу уничтожить приспешника существа. Если бы Альтис хотел атаковать демона в другом месте, то было бы ясно, что для столь же сильной контратаки силы злы. Хотел бы я сделать больше. — Затем он улыбнулся с подлинным юмором. — Если бы только судебный исполнитель был ещё больше у меня в долгу.

Шам ухмыльнулась и повернулась к Тальботу. — Хорошо, Тальбот, я скажу, у тебя есть выбор. Любой из нас — демон, а другой — голем, или это действительно просто священник и я.

Капитан Лирн дотянулся до его туники и натянул цепь над головой. На конце была кошка с зелёными глазами Альтиса, свисающая с серебра.

— Я не уверен, что смогу следить за тем, что происходит, — сказал капитан, — но если нам нужно быть уверенными, что брат Фикалл тот, кем он кажется, то это должно сработать. — Он передал цепочку Фикаллу и сказал: — Благослови имя Альтиса.

— Блаженны те, кто несут символ своего служения, — ответил священник.

Когда он заговорил, изумрудные глаза кота начали светиться, пока в комнате не загорелся светло-зелёный свет. Когда Фикалл вернул Лирну ожерелье, мерцание исчезло.

— Господин, — сказал Лирн Тальботу, — для меня это достаточное доказательство.

Тальбот кивнул, хотя он не казался полностью счастливым.

— И для меня тоже, — согласился Диксон, но он звучал почти так же настороженно, как чувствовала Шам в комнате, учитывая доказательства присутствия Альтиса. — Мы должны вернуться на фестиваль. Мой мастер был в процессе разбора здания в его отдельных частях в ваших поисках. В случае, если капитан ошибается.

— Эррон? — Спросила Шам, глядя на Лирна.

Капитан пожал плечами. — Я заметил, что один из людей храма ушёл с ещё одним телом, что они должны были взять. Я указал на это судебному приставу, когда мы поняли, что вы исчезли, любовница. Лорд Керим подумал, что лучше отправить нас сюда, пока он планирует ненавязчиво обыскать фестиваль.

— Тогда вам нужно лучше идти, прежде чем он впадёт в безумие, — сказал Фикалл.

Шам начала продвигаться через дверь за мужчинами, но священник коснулся её плеча, чтобы удержать.

— Леди Шамера, Альтис просит вас быть предельно осторожной, чтобы не использовать ни одного из его алтарей для вашей мести. Он не будет так прощать в будущем, как он был в прошлом.

Шам медленно кивнула. — Священник Альтиса, Брат, помог сделать моего друга калекой. Я потребовала отплату от тех, кто помогал Первосвященнику. — На мгновение она остановилась, тщательно выбирая слова, чтобы выразить свою роль. — Я пережила сегодня ваши действия. С этим долг погас, и я не буду осквернять его жертв снова.

Диксон вернулся через дверь. — Ты идёшь, леди Шамера?

Из интуиции она обернулась и поцеловала священника в щеку, прежде чем поднять юбки и изящно подойти к Диксону.

— Значит, демон потерял голема? — спросил Керим.

По прибытии на торжество Керим вызвал и Шаме, и Диксона, и Тальбота за «круглый стол» в зале заседаний, примыкающем к его комнатам. Шам рассказала остальным о похищении, о котором она помнила. В отличие от Тальбота, который всё ещё смотрел на неё подозрительно, Керим без всяких сомнений убедился в доказательствах капитана.

Шам разочарованно провела руками по волосам. — Если это был единственный голем, который у него есть, да.

— Какова вероятность большего? — Спросил Тальбот.

— Этот голем был старым; он, вероятно, был создан, когда призвали демона. — Она пожала плечами. — Единственный топаз, который я когда-либо видела, был частью ожерелья, которому должно быть более восьмисот лет. Демон мог оживить голема и прогнать магию, не рискуя потерять тело. Поиск подходящего хозяина для демона гораздо сложнее, чем создание големов, потому что хозяин должен был родиться с магией. Сделать голема, как тот, которого уничтожил священник — прилавки должны принести им, если они отдадут все кредиты Альтису, необходимы сила и время.

— Поэтому нам нужно быстро найти демона, пока он не создаст другого, — заключил Керим. — Мне кажется, что это подходящее время для спекуляции. Вы хоть представляете, кто этот демон?

Утомлённая, Шам потёрла глаза. — Кто-то с замечательным прошлым — никаких живых знакомых с детства.

— Это полезно само по себе, за исключением того, что здесь происходила война. Есть немало людей, чьи семьи были убиты, — сказал Тальбот. — Я, например. Мои родители умерли в первый месяц боевых действий, и мои три сестры исчезли на улицах. Мой брат исчез в море, когда мне было пять или шесть лет. Я не мог позвать ни одной души, которая знала меня до того, как я вырасту.

— Шамера, может ли демон изменить свою внешность? — Спросил Тальбот.

— Я не думаю. Согласно книге Маура, тело хозяина демона не стареет, как только демон обладает им. Если бы он мог изменить внешний вид своего хозяина, это, безусловно, было бы упомянуто в книге, я полагаю.

— Что-нибудь ещё, что могло бы помочь нам отследить его? — спросил Керим.

Шам начала качать головой, когда ей пришла в голову мысль. — Это может быть слуга. Никто не подумал бы подвергать сомнению прошлую жизнь слуги. Такой человек может свободно передвигаться на протяжении всего праздника и не выглядеть неуместным ни в месте, ни в Чистилище, ни в одном из благородных домов города.

— А как насчёт лорда Халвока? — спросил Диксон.

Шам покачала головой. — Если демон находится под властью колдуна, он может быть его хозяином, но он не сам демон. Я только что узнала от Шёпотов, что Халвок учился у Рета более десяти лет с Волшебником Каулделем. Каулдель отказался от должности Архимага, когда исчезли последние ай'маги. Ему несколько сотен лет и он очень силён. Я не могу представить, чтобы демон долго обманывал этого человека.

— Тогда я начну с персонала — после того, как я закончу просмотр дворовых записей, — вздохнул Тальбот. Шам не завидовала ему в этой задаче. Количество слуг на фестивале составляло сотни, если не тысячи.

— Я собираюсь спрятаться в своей комнате, постараюсь немного поспать, — устало сказала она.