Когда-то я была злодейкой (СИ)

Глава 20

Первый год все взрослые участники «реформации» притирались друг к другу, устраивались в обновленном пансионе, отрабатывали роли и взаимодействие, втягивались в рабочий ритм, часто собирались на производственные совещания, где обсуждали проблемы и перспективы развития предприятия и программ среднего профтехобразования в целом.

Воспитанницы, которым некуда было идти, вначале дичились и исполняли просьбы (!) Лиззи молча, но благодаря активной помощи близнецов Мортен стали оттаивать, оживать, даже порой высказываться и выдвигать кое-какие предложения по быту и учебе, позволившие руководству пансиона лучше организовывать его работу в дальнейшем.

К шестому году число воспитанниц достигло полусотни — больше набирать было неразумно, да и некуда: имеющиеся площади не позволяли, с точки зрения Елизаветы, жить и учиться с комфортом.

Пансион-училище «Новая заря» выпускало в жизнь девушек грамотных, по меркам этого времени, и с одной из специальностей:

— секретарь-машинистка со знанием стенографии (вотчина Лиззи),

— экономка (помощница по хозяйству),

— флорист-ландшафтный дизайнер (громко сказано, но выращивать садовые и комнатные цветы, планировать дорожки, газоны, перголы, украшать террасы и прочее выпускницы умели прекрасно),

— сиделка-компаньонка (меньше, но и такие находились),

— модистка-стилист (единицы).

А еще — просто знающих себе цену, умных, начитанных, умелых молодых воспитанных леди (домохозяек), пользующихся повышенным спросом на брачном рынке не только в пределах Черных колоний.

За время пребывания в пансионе девушки занимались всеми видами женского рукоделия и отраслями хозяйства, которые поддерживали жизнь учебного заведения, по очереди — типа нарядов по саду, кухне, птичнику, мастерским.

Лиззи внимательно следила за каждой воспитанницей, вела на них досье, не скрывая этого ни от руководства, ни от самих девушек — чтобы лучше определять их способности и планировать будущее.

Так, например, когда она выдвинула идею о занятиях на пишущих машинках (как попаданка их добывала — не рассказать!), желание выказали больше половины девушек, но, увы, требованиям соответствовали далеко не все.

Помимо грамотности, в идеале — высокой, нужно было обладать отличной памятью (зрительной и слуховой), умением сосредотачиваться на потоке слов, не отвлекаясь на внешние раздражители, усидчивостью, выдержкой, сильными пальцами и отменным здоровьем. К тому же суметь разработать и использовать свою систему стенографических значков, чтобы быстро и максимально точно воспроизводить большие наговоренные вслух объемы информации.

Идея о подготовке машинисток пришла Хмыровой после того, как она увидела в офисе губернатора печатную машинку, поразительно напомнившую ей ретро-механизм, который она видела в Политехническом музее Москвы во время одной из студенческих экскурсий.

Лиза Хмырова получила удостоверение-аттестат машинистки-стенографистки в рамках обязательной еженедельной практики в учебно-производственном комбинате — было такое в программе советского среднего образования. Обучались школьницы тогда на отечественных печатных машинках «Ятрань» и «Москва» — полуавтоматических и механических.

«Набила» же руку Елизавета в университетские годы, когда для первого мужа перепечатывала редкие издания по теории ваяния или искусствоведению, и позже, для второго: после переезда в ЮАР Борюсик должен был готовить много договоров, речей, обзоров, а она ему помогала.

Хотя стенографией она занималась меньше (не особо пригодилась именно ей), но основы знала хорошо, так что передать их могла в полной мере.

В этом мире печатные машинки уже входили в канцелярский обиход, даже назывались также, как и на Земле в аналогичный период — «Ундервуд», так что, не мудрствуя лукаво, Лиззи решила использовать всплывшие в памяти редкие навыки: «выцыганила» у губернатора пару тяжеленных приспособ (в кредит), повозилась-постучала и устроила отцу мастер-класс (скоростная печать, таблички и прочее).

От вопросов родителя отбилась ссылкой на сны и сновидения, а еще — интуицию и любопытство. То ли сэр Николас искренне уверовал в ее гениальность, то ли деловые успехи дочери затмевали сомнения, но Мортен-старший только умилялся и хвастался перед бывшим начальником ее выдающимися способностями, красотой и талантами.

Губернатор, надо сказать, также впечатлился увиденным (спецом приезжал в пансион), дал «добро» на обучение пансионерок и принял первых выпускниц на довольно неплохие зарплаты в свою канцелярию.

Когда девушки услышали о новом ремесле, воодушевились, потом попробовали машинопись… и отсев был значительным. Зато выдержавшие испытания и проявившие упрямство и упорство стали первой десяткой секретарей в офисе губернатора и Королевском банке, работавших наравне с мужчинами над серьезными бумагами и даже — в некоторых случаях — демонстрируя лучшее понимание предмета и высокий уровень служебной дисциплины.

Помимо внедрения машинописи, «динамо», физкультуры (сама вела, дополняя уроками плавания в океане, для чего летом на пару недель, а то и на месяц, арендовала виллу, и желающие пансионерки отправлялись в «летний лагерь»), попаданка привнесла в жизнь «Новой зари» понятие «звездочек»: группы девушек, объединенные по возрасту и месту обитания, отвечающих друг за друга в поведении, трудах и учебе.

Как ни странно, но этот элемент «совкового прошлого» показал себя в иномирной реальности на редкость удачно: «звездочки» способствовали не только здоровой конкуренции между воспитанницами, понуждая их лучше учиться (установленные Елизаветой нормативы, достигаемые девушками, поощрялись ежемесячными и годовыми призами), но и дружескому общению представительниц разных социальных слоев в период их пребывания в стенах пансиона благодаря равенству внутри микрогрупп.

Нельзя сказать, что все было гладко с этой затеей — и ссорились, и пакостили, не без того. Но, в целом, сами девушки оценивали опыт общения в «звездочках» как нужный и положительный.

Нововведением Лиззи стали и «родительские дни», когда в пансион приезжали желающие посмотреть на жизнь своих чад родители или опекуны.

Экскурсии по пансиону и хозяйству, совместные обеды и занятия с последующим отчетом руководства на тему «куда уходят деньги» делали работу училища максимально прозрачной, и доверие к новому заведению неуклонно возрастало.

Случались, конечно, конфликты с недовольными действующими в «Новой заре» порядками родителями-снобами, были и отъезды пансионерок, не прижившихся в стенах бывшего монастыря. Однако, как говорится, «свято место пусто не бывает»: на одну уехавшую просилось две и больше желающих, несмотря на довольно высокую оплату, назначенную Мортенами.

«Всем мил не будешь» — констатировала Батшеба Винтер после редких выступлений особо привередливых клиентов и предлагала не обращать внимание на недалеких и просто делать дело, тем более, что успехи воспитанниц и пансиона были красноречивее всяких слов.

С легкой руки попаданки общество Кейпсити втянулось в еще одно «творческое безобразие»: раз в три месяца в городском доме семьи Мортен устраивались «ярмарки мастеров» — анонимные распродажи (иногда — аукционные) поделок, вещей, кондитерских изделий, цветовых композиций, акварелей и тд, на которых местные дамы реализовывали свои рукотворные шедевры, оставаясь неузнанными (ну, почти).

Елизавета на этих мероприятиях отрывалась по полной: рассылались приглашения, организовывались сольные выступления желающих (кстати, особо понравившиеся номера гости оплачивали, «скидываясь» на гонорар артистов после обсуждения) или концерты гарнизонного духового оркестра, чаепития и легкие закуски. Для детей обычно устраивались небольшие конкурсы и розыгрыши призов.

Для женского контингента столицы такие собрания были отдыхом от рутины будней и способом не только заработать, но и поднять самооценку.

Были и другие «придумки от попаданки», конечно. Однако апофеозом прогрессорства Елизаветы Хмыровой — Хобяковой, то бишь, Лиззи Мортен, стала покупка у пытающегося избежать банкротства в связи с началом автомобильной эры (и здесь зазвучала однажды та же песня) фермера нескольких десятков страусов.

Последнее решение (имевшее, в каком-то смысле, судьбоносные для попаданки последствия, хотя в тот момент она сама об этом даже не догадывалась) никто в семье, кроме самой Лиззи, не одобрял.

Но старшая мисс была настойчива, потратила на покупку и обустройство партии бестолковой птицы всё свое жалование сотрудника пансиона и твёрдо пообещала обескураженным её упрямством близким скорое обогащение.

Возможно, не явись к ним в дом бывшая миссис Мортен, ничего бы этого не случилось, но, как говорится, нет ничего случайного. А дело было так…

__________________________________________

PS. Ну вот мы и добрались до момента, когда и в тексте появляются страусята с обложки))) Экзотика, как и жизнь ГГ, приключения которой в недалеком будущем удивят и ее саму, и вас, надеюсь) Меня-то точно вдохновение повело по неведомым при задумке истории дорожкам))) ХЭ в обрамлении сердечек запланирован! Вернее, он уже имеется)))

Обращаюсь в первую очередь к тем, кому посвятила книгу: подписка за 109 руб, две недели-это специально для вас, ко Дню влюбленных и 8 марта) Те, кто рискнёт пойти за автором дальше- добро пожаловать!