Когда начинается смерть

Глава 8

Сентябрь 2007 года, Лос-Анжелес

Перенесемся же из далекого викторианского прошлого в такое близкое нам настоящее. Это Лос-Анжелес, большой семейный дом на окраине, окруженный тенистыми деревьями. Заглянем в его окна: чисто убранные комнаты, комфортная практичная мебель, современная техника. Дом словно сошел со страниц из журнала для домохозяек — идеальный и безупречно скучный.

Но нас интересует в нем только одна комната. Пусть подглядывать за личной жизнью нехорошо, но мы все же позволим себе одним глазом заглянуть в окно на втором этаже.

И вот мы видим прехорошенькую молодую девушку, сидящую на своей кровати с толстой тетрадкой в руках. Ее светлые волосы еще не причесаны и лежат по плечам в беспорядке после сна, а на миленьком личике расплылась мечтательная улыбка. Познакомьтесь — девушку зовут Мэйси Говард, и теперь она играет в нашем повествовании немалую роль.

Мэйси заерзала на кровати и, устроившись поудобнее, продолжила писать.

Она сама еще до конца не верила в то, что произошло. Вчера она легла спать, закрыла глаза и даже, вроде бы, заснула, а потом… Вихрь подхватил ее и понес все выше и выше, чтобы потом резко бросить вниз, в объятия темноты, пустоты и жесткого пола. Она видела, как летела сквозь время и пространство, но был ли это сон или нечто большее?

— Я призвала тебя, и ты пришла! — торжественно прошептал голос, обладательницу которого девочка разглядела несколько позже.

— Кто пришел? Куда? — удивилась Мэйси.

— Ты, моя Проводница, моя единственная надежда, — так к Мэйси еще не обращались!

— Я? Круто… Э, простите, конечно, а вы точно ничего не перепутали?

Голос задумался, потом зашуршал какими-то бумажками и, сверившись со списком, уже менее уверенно произнес:

— Да нет, вроде бы. Мэйси Говард, так ведь?

— Ага. Круууто, — повторила Мэйси. — А вы кто?

Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать — известная поговорка, и голос, видимо, посчитал так же. Из темноты вышла… Ну, пожалуй это была женщина. Не мужчина точно, в любом случае. Выглядевшая так, что Мэйси захотелось поскорее проснуться, пообещать быть хорошей девочкой и всегда делать уроки.

Девочка попятилась назад, но, наступив на длинный подол белого платья, не удержала равновесия и упала. Платья? Она прекрасно помнила, что засыпала в любимой пижаме с Лизой Симпсон. Впрочем, если это сон, то почему бы ей не выглядеть как какой-нибудь принцессе прошлых веков? К тому же платье было красивым… Вот бы его можно было из этого сна стащить!

— О нет, не бойся меня, Проводница, я не причиню тебе вреда, — произнесла странная женщина и попробовала улыбнуться. Лучше бы она этого не делала, вопреки известному суждению, улыбка красит не всех.

— Ага, ну здорово, и на том спасибо. А…

— Я понимаю, ты хочешь получить объяснения, но всему свое время. Я вызвала тебя из будущего, чтобы ты помогла мне, ведь ты — единственная, кто может открыть дорогу во времени и пространстве, чтобы дать мне дорогу.

— Я?!

Мэйси, конечно, всегда предполагала, что она Избранная (скажите, какая девочка так не предполагает!), но сейчас это прозвучало как-то слишком неожиданно.

— Ты, ты, сколько можно говорить! И мне нужна твоя помощь.

— Какая?

— Да так, мелочи. Ты должна пройти в портал, чтобы оказаться здесь, со мной, пока ты лишь бесплотная тень в моем мире.

— А ваш мир — это где?

— Это твое прошлое, Мейси. Сто пятьдесят лет до твоего рождения.

— Ух ты! Это и правда довольно давно было, и тогда носили красивые платья, — глаза девочки радостно загорелись и тут же погасли. — А также не было электричества, водопровода, пенц… пецн…

— Пенициллина.

— Ага, его. И мобильников, небось, тоже?

— И мобильников тоже, — устало подтвердила ведьма. — Но даже несмотря на это я призываю тебя, чтобы ты открыла портал для меня.

— А зачем?

— В смысле?

— Ну, зачем мне этот портал открывать?

— Чтобы… Чтобы спасти настоящее и будущее!

— Да?.. — все еще не веря, переспросила Мэйси.

— Именно. Только от тебя зависит спасение всего человечества… Ну и меня. Я вижу будущее, но ничего не могу сделать, и потому ты мне так нужна.

— Э, ну, хорошо. Портал и будущее — это здорово. Но как его открыть и куда перейти? Только у меня времени мало, мне завтра еще в школу.

— Не стоит спешить.

О, кто бы знал, с каким трудом дались Колдунье эти слова! Сейчас, когда она в шаге от своей мечты, когда она может заставить Проводницу сделать то, что нужно… Но нет. Еще рано. Она может управлять зыбкой реальностью снов, но не более. Всю основную работу должна сделать за нее Проводница.

— Ты должна сама захотеть открыть дорогу, прийти ко мне.

— Вообще-то, мне надо подумать. У меня контрольная по французскому на следующей неделе, выступление группы поддержки, а потом осенний бал…

— Пообещай мне, что придешь. Ты нужна мне! Иначе я… — «умру» — хотела сказать Колдунья, но не успела. На ее глазах девушка начала растворяться в воздухе, становиться все тоньше и прозрачнее, словно мираж.

— Стой! — вскрикнула она. — Куда ты? Я тебя еще не отпускала!

— Будильник…

Мэйси отложила дневник и задумалась. Быть Избранной и Проводницей — определенно здорово. Но, с другой стороны, странная колдунья осталась в странном сне, а сама девушка вернулась в свою реальную жизнь.

Она красива, обаятельна, умна, у нее множество друзей и поклонников. Нужно ли ей что-то еще? Почему бы этой колдунье не обойтись без нее? А мир пусть Супермен спасает, у Мэйси были другие планы.

Разобравшись с одной проблемой, или, во всяком случае, отложив ее в долгий ящик, девушка приступила к другой, не менее важной и серьезной. Распахнув створки огромного гардероба, содержащего тонну ее нарядов, она принялась думать, чтобы ей надеть. Трудность заключалась в том, что ей шло все, а практически безупречный вкус не позволял держать дома плохие вещи. Поэтому одеваться в школу было настоящей проблемой!

Примерив несколько нарядов, она все же остановила свой выбор на недавно купленном красном платье-тунике и, довольно улыбнувшись своему отражению, направилась к выходу, где ее ждал школьный автобус, уже несколько минут настойчиво сигналивший под окнами.

Школа — тяжелая битва, из которой Мэйси всегда выходила победительницей. Она была лучшей во всем: мисс «Саузерн Хай»-2006, участница группы поддержки, самая популярная, самая… самая. Ей и ее подругам все завидовали — и несмотря на это, стремились оказаться к ним поближе, а желанием вступить в группу поддержки горела каждая девочка, пришедшая в «Саузерн Хай».

У нее было все, о чем мечтали другие, но этого ли она хотела, к этому ли стремилась?

Она была необычной девушкой, и в глубине души всегда знала, что должна прожить другую жизнь. Она могла быть древней богиней или средневековой принцессой, femme fatale или барышней благородного происхождения…

Сейчас у Мэйси появился такой шанс, но пока у нее были дела поважнее.

— Мэйси! — звонко цокая острыми каблучками, к ней направлялась одна из подруг, которая на эту неделю получила статус лучшей.

— Привет!

— Чудесное платье!

— Спасибо. Новый блеск?

— Угу. Кстати, Мэйс, а ты слышала… — подружка перешла на таинственный шепот, который сразу же привлек еще нескольких девочек из их стайки. — У нас новенькая!

— Да ну? — Мэйси пренебрежительно вскинула бровь. — А с каких это пор нас интересуют новенькие? Конечно, если она не пытается клеиться к моему Кевину, или она не Миша Бартон.

— Почти угадала. Не Миша, но ее папа — супер-крутой финансист из Нью-Йорка, а сюда они переехали потому, что Кэмерон пригласили сниматься в ЛА в новом молодежном сериале, и к тому же она прекрасно танцует — мы должны обязательно взять ее в группу поддержки, а еще… О, а вот и она! Привет, Кэм!

«Кэм, фу, какое дурацкое имя», — отметила про себя Мэйси, недовольно морщась при виде эффектной девушки, идущей по коридору так, как будто… как будто она была королевой этой школы!

— У меня математика, — пробурчала Мэйси и направилась прочь.

Лондон. 1868 год

Колдунья чувствовала, как ее тело парило между раем и адом, а душа отправилась в свободный полет, освободившись от физической оболочки. Только погружаясь в тяжелый, искусственный сон, похожий на транс, она могла быть сильной и могущественной, способной управлять пространством и временем. Но скоро она вырвется из плена сна, а пока… Пока она балансировала на лезвии ножа, все дальше заходя в магические дебри, откуда не было уже дороги назад.

Но сейчас ей как никогда нужно было вновь связаться со своей Проводницей. Та была так близко… Ее нельзя потерять!

Лос-Анжелес, 2007 год

— Ах, подумаешь, платье от D&G, ах мы в сериале снимаемся, тоже мне, нашлась звезда! — Мэйси с силой захлопнула за собой дверь.

И позволила себе произнести эту фразу вслух, потому что, в принципе, в классе еще никого не должно было быть. Однако кто-то там все же был…

Высокая брюнетка сидела на одной из парт, закинув ногу на ногу и выжидательно глядя на девушку. Пожалуй, ее можно было бы назвать красивой, если бы не слишком резкие черты лица, придающие ему жесткое выражение. И еще эта женщина казалась страшно знакомой Мэйси. Как будто она ее уже видела, причем совсем недавно… На улице? В школе? Может быть, по телевизору?

— Э, простите, — пробормотала девушка, пытаясь понять, что эта дама делает в школьной комнате за десять минут до начала математики. — Вы заменяете мисс Гринвуд?

— Мэйси…

— Да?

— Твое решение. Я жду.

— А-алгебра?..

Нет, она понимала, что дело вовсе не в логарифмах. И Мэйси наконец осознала, где видела женщину. Во сне. Там она была куда страшнее, здесь же ее лицо обрело нормальный цвет, и черные волосы гладким шелком струились по плечам, и модное платье облегало статную фигуру — но все же это была она.

Когда Мэйси видела тот странный сон, это казалось нормально, интересно, необычно, но вот когда сны решают беспардонно ворваться в ее личную жизнь, это несколько шокирует.

— Вы, это же вы та ведь… женщина из моего сна?

— Ты обещала, Мэйси! Ты должна это сделать!

— Я ничего не должна!

— Послушай меня, — в голосе ее собеседницы произошли неуловимые изменения, и теперь она не повелевала, нет, но наоборот, просила и уговаривала, и такое отношение куда больше импонировало Мэйси. — От тебя зависит слишком многое, ты не можешь просто махнуть рукой на то, что можешь… что должна сделать! Мэйси, послушай: всего лишь шаг, и перед тобой откроются безграничные возможности. В моем мире ты сможешь раскрыть всю свою силу — и открыть дорогу мне.

— Я… Я не знаю…

— Ну же, решайся! У меня мало времени в вашем мире, я не могу ждать вечно!

— Ой, что это с вами?

— В смысле?

— Ну вы такая… прозрачная! Вы себя хорошо чувствуете?

— Нет! Еще рано, рано, черт возьми!

Мэйси отпрянула, глядя, как странная женщина растворяется в воздухе у нее на глазах. И, судя по тому, как та извивалась, будто в агонии, едва ли можно было сказать, что это исчезновение доставляет ей большое удовольствие…

Но в любом случае, исчезла она вовремя: Мэйси едва успела перевести дух, как дверь открылась, и в классную комнату ураганом ворвались ученики, которые жизни своей не видели без математики.

— … Джонатан Александер — B; Мэйси Говард — F, не ожидала от тебя, Мэйси; Анна Санчес — B…

— F?! Но как, я не могла написать на F, мисс Гринвуд, это какая-то ошибка! — воскликнула Мэйси, разглядывая свой листок с контрольным тестом под разными углами, надеясь, что большая красная «F» — всего лишь обман зрения.

Она всегда была сильна в математике, она была математическим гением, и вот… Она не могла поверить!

— Мисс Говард, мы поговорим о ваших результатах после занятий. Тема сегодняшнего урока…

Мэйси обиженно уткнулась в тетрадку.

Мэйси пнула недокинутую до урны банку из-под колы и в пятый раз за последнюю минуту поняла, какая она несчастная.

Новенькая девочка в первый свой день в «Саузерн Хай» умудрилась произвести фурор и обрести славу, которую она, Мэйси Говард, зарабатывала долгими годами усердной работы над собой. Она бы не удивилась, если бы узнала, что Кэм зачислили в группу болельщиц даже без кастинга, но мысль о том, что какая-то выскочка с восточного побережья может стать королевой на Осеннем Балу, просто не укладывалась у нее в голове: свою корону Мэйси никому отдавать не собиралась. Или взять эту мисс Старая Дева Гринвуд! Разве могла она, такая умная, допустить ошибки в каком-то дурацком примере по математике? Нет, конечно, она могла, это этот вариант нравился Мэйси меньше, чем то, что учительница просто завидует ее красоте и популярности.

Может быть, стоить прислушаться к словам ведьмы? Если девушка не может быть оценена по достоинству здесь, то почему бы ей не уйти в тот мир, где она нужна?

Там у нее будет Цель, Высшая Миссия, ее призывают, не может же она отказаться! Что было бы, если бы Баффи отказалась исполнять свои обязанности? Так чем же она хуже?!

Погруженная в свои мысли, она не заметила одной совершенно неважной, незначительно мелкой детали, а именно машины, несущейся на всех парах прямо на нее…

Женщина за рулем красного «Форда» вцепилась в руль и нажала на тормоза — но делала это слишком поздно.

Визг тормозов. Удар. Темнота.

Лето 1868 года, Лондон

— Ну как? — я повертелась перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон, и едва ли можно было сказать, что увиденное там мне нравилось. Я напоминала себе торт в кремовую розочку. Конечно, я любила торты, но все же не настолько.

— Мило. Очень милое платье, — закивала Корделия.

— Правда?

— Да, оно милое. Милое и розовое.

— Что ты имеешь в виду?

— Что ты смотришься забавно, — заметила Виктория.

Вампирша вольготно развалилась на моей кровати, в моем платье, моих украшениях и моих любимых домашних туфлях, и теперь меня мучили сомненья, что я что-то упустила.

Я с тоской поправила розовую кружевную ленточку на голове. Терпи, Августочка, терпи!

— А ты подумала, что будет, если ты сегодня умрешь? — вдруг спросило милое домашнее приведение Корделия Амалия, заставив меня всерьез задуматься над проблемой сущности собственного бытия.

— Нет, а почему я должна сегодня умереть?

— Ну, допустим! Представь, что ты сегодня умрешь. Представила?

— Это не так уж и страшно, правда, — кивнула Виктория, задумчиво изучая мою шею.

— Ты умрешь и можешь стать призраком! — вдохновенно продолжала Корделия. — И знаешь, что самое ужасное?

— Что я умру?

— Нет, это, конечно, плохо, но самое ужасное, что ты навсегда останешься в этом платье! Подумай об этом!

— Да, это и правда очень… хм… печально. Но я пока умирать не собираюсь, если никто из вас не приложит к этому определенных усилий. А я, между прочим, для вас стараюсь.

— Каким же это образом, жертва моды?

— Сегодня к нам — Господи, что говорю! — ко мне придут гости, важные гости. Очень важные. Придут попробовать черничный пирог и пудинг, и решать, что делать с вами.

— Как ты думаешь, милая, она вызвала охотников на призраков, истребителей вампиров или налоговую полицию? — вопросила Виктория.

— Нет, это очень серьезно! Как вы не понимаете!

Говорить о том, что какое-либо событие в моей жизни является серьезным, мне приходилось редко, то есть почти никогда. Даже свадьба воспринималась как нечто обязательное и значимое, а также утомительное и муторное, но отнюдь не серьезное. Кажется, этот инфернальный девичник, поселившийся у меня, плохо на меня влияет.

— Мы — и вы тоже — должны предстать сегодня в лучшем виде. Корделия, забудь о пауках и прочих гадах ползучих. И никаких призрачных штучек!

— А если совсем чуть-чуть?

— Корделия!

— Хорошо…

— Вики, а ты… Постарайся не убить никого за этот вечер, хорошо?

— Нет, милая, не хорошо!

Она резко вскочила в кровати и принялась расхаживать по комнате, и меня не покидало ощущение, что вот-вот в меня полетит подсвечник, шкатулка или что-нибудь не менее тяжелое.

— Ты не задумывалась о том, что мне нужна кровь, а, Августа? Кровь, понимаешь ты это?!

Я это не очень понимала, так как за свою не короткую жизнь с таким мне сталкиваться не приходилось, но решила на всякий случай кивнуть.

— Я готова убить за кровь — в прямом смысле.

— Да милая, я понимаю.

Она посмотрела на меня так грустно-грустно, словно готова была перейти от слов к действию и выпить мою кровь — сильно сожалея по этому поводу, разумеется.

— У тебя будет кровь.

В этот же день

Фрэнк задумчиво вертел в руках бумажку с приглашением, щедро надушенную фиалковыми духами графини Стэффорд, и пытался осознать, то ли весь мир сошел с ума, то ли он, то ли Августа.

Пожалуй, это было самое оригинальное приглашение, которое он когда-либо получал.

— Здравствуйте, добро пожаловать! — я улыбнулась так нежно и сердечно, что мои гости попятились. — Я очень рада, что вы пришли! Я сама приготовила сегодня десерт: пралине, кексы, заварной крем, черничный торт…

— Ты решила нас отравиться, графиня?

— Нет, но это неплохая идея, Фрэнк. Мистер Саймон, я вас очень рада видеть, какой прекрасный костюм! Ну же, проходите, садитесь! — мне казалось, что я просто светилась радушием и гостеприимством.

Наверное именно поэтому Фрэнк ласково взял меня под локоток и отвел в сторону, романтично шепча на ухо:

— Что здесь происходит?

— Ничего, просто милый дружеский ужин… А ты принес кровь?

— Для милого дружеского ужина?

— М-м-м… Если я скажу, что на ужин бифштекс с кровью, для которого не хватает крови, ты ведь мне не поверишь?

— Нет, но ты можешь попробовать.

— Фрэнк, я прошу тебя: сначала кровь, потом объяснения.

— Подробные и обстоятельные.

— С наглядной иллюстрацией, обещаю.

Он протянул мне заветную баночку, которую я аккуратно — как дохлую крысу — на вытянутой руке понесла на кухню.

— Вы куда, миссис Стэффорд? — удивился Саймон.

— Неужели вы не чувствуете запаха горелого? Похоже, кухарка опять оставила что-то на огне.

— Это, наверное, бифштекс, — понимающе закивал Фрэнк.

Я медленно наливала кроваво-красную (вот же нелепое сравнение, какой же еще ей было быть?) тягучую жидкость в стакан, краем глаза наблюдая, с каким голодным видом Виктория следила за моими движениями, готовая вот-вот наброситься. И я очень надеялась, что наброситься она хотела все же на стакан, а не на меня.

— Держи, — мрачно произнесла я.

— Но это же… не человеческая кровь! — она скривилась, с отвращением глядя на многострадальный стакан.

— Ну еще бы, ты думаешь, я бы допустила эту гадость у себя дома?!

— А ты думаешь, я буду это пить?!

— В конце концов, ты вампир, так?

— Да! — она гордо вздернула носик.

— Вампиры пьют кровь, так?

— Да, но…

— Вот и пей, прелесть моя, и не капризничай!

Я опять тяжело вздохнула, на этот раз глядя, как жадно моя дорогая мертвая подруга Вики поглощает кровь, и стараясь убедить саму себя, что это вполне нормальное, общественно приемлемое и вполне эстетичное зрелище. Пока получалось не очень.

— А теперь, Вики, пойдем к нашим гостям! — жизнерадостно произнесла я.

— Спасибо, но это не лучшее решение. Мы уже знакомы, и едва ли кто-то из нас горит желанием продолжать общение дальше.

— Ну уж нет, дорогая, теперь вы познакомитесь второй раз — и так, как это принято в цивилизованном лондонском обществе!

Я подтолкнула Викторию к дверному проему в гостиной и обратилась к собравшимся:

— Это Виктория. Она живет у меня. Она теперь хорошая и не кусает людей.

Они все — и Виктория в первую очередь — смотрели на меня, как будто я только что сказала, что убила королеву.

— Знакомьтесь: Алиса, это пудинг, пудинг, это Алиса. Просто чудесно, — Фрэнк выжидающе смотрел на меня, ожидая, какой еще сюрприз я преподнесу сегодня.

— Что? — не поняла я. — Не Алиса, а Виктория! Ну, вы ее помните: кресты, кладбище, все такое.

— Это книга, графиня. Но мы отвлеклись от темы дня. Итак, вампирша теперь будет жить у тебя, ты поишь ее кровью, которую я привез из Лондона, и ты веришь в ее благие намерения никого не убивать.

— Да, именно! По-моему, здорово, правда?

— Августа, хватит. Ты видишь, это бессмысленно, — раздраженно произнесла сама виновница сегодняшнего собрания. — Эти люди правы, твоя затея никудышна. Пожалуй, я пойду. Хотя нет, для начала мне полагается кого-нибудь убить, так, мистер адвокат?

— Дамы и господа, замолчите! — попыталась я воззвать к разуму, который был всего один на всех собравшихся и принадлежал, разумеется, мне. — Именно для этого я и собрала вас здесь, чтобы в спокойной обстановке за дружеским ужином обсудить нашу ситуацию.

Над столом висела тишина столь густая и непроницаемая, что ее можно было резать ножом. Мои милые мужчины практически полностью игнорировали кексы и старались не смотреть на Викторию. Выражение лица сидящей напротив них вампирши тоже едва ли способствовало хорошему пищеварению, но она, по крайней мере, не пыталась никого съесть, а это был решительный прогресс со времен нашей прошлой совместной встречи.

— Ну и как ваша жизнь… то есть смерть… то есть не-жизнь? — попробовал поддержать светский разговор Саймон.

— Замечательно.

— А…

— Тоже неплохо.

— Кусочек торта? — я была само радушие.

— И все же я хотел бы узнать кое-что у Виктории, — как можно более аккуратно произнес журналист.

— Сначала узнай, хочет ли Виктория, чтобы у нее кое-что узнавали, — ледяным тоном произнесла та.

Я думаю, что даже дипломатические переговоры враждующих стран проходят в куда более доброжелательной обстановке. И стоило признать, что моя попытка смирить их с мыслью о временном проживании у меня Виктории с треском провалилась. О Корделии не следовало даже и говорить, но…

— Корделия, решила присоединиться к нашему милому ужину? — произнесла Вики слегка удивленно, глядя куда-то за мою спину.

— Корделия? Не та ли… то ли это… в общем, о чем ты говорила? — Фрэнк все так же спокойно размешивал сахар чайной ложечкой. Дзинннь… Дзинннь… Мои нервы были на пределе.

— Ничего себе! — Саймон вскочил со своего места.

Я обернулась и увидела привидение, сконфуженно выплывшее из стенки и смущенно взирающее на моих гостей.

— О, Боже мой, Корделия! Я же просила не появляться, пока я не подам сигнал! Мы же все репетировали. Еще не время, ты все испортила! Почему вы все не можете делать так, как хочу я, это же так просто! Я стараюсь ради вас, а вы даже не хотите мне подыграть! Фрэнк, Саймон, все должно было быть не так, поймите! Давайте попробуем еще раз!

— Это привидение? — на всякий случай уточнил Саймон. — Хм, так вот они какие… А что оно умеет?

— Августа…

— Нет, мисс Корделия Амалия, сейчас не время, возвращайся в свою, то есть в мою комнату, в общем, возвращайся куда-нибудь! Хотя уже слишком поздно, чтобы все переиграть.

— Августа, что-то происходит. Что-то страшное.

Мое домашнее привидение действительно старалось говорить голосом столь зловещим и пугающим, что даже я готова была поверить на мгновение… но нет, эти ее шуточки мы знаем!

— Какой ужас! — почти искренне проговорила я.

— Что она имеет в виду? — Фрэнк.

— Вы с привидениями еще и разговариваете? Первый раз такое встречаю! — Саймон.

— Да и не говори, куда уж страшнее. Фрэнк, милый, а у тебя нет с собой еще крови? — Виктория.

— Да нет же, послушайте меня! — девушка хотела было топнуть ногой, но нога просто прошла сквозь пол. — Это и правда очень серьезно, я чувствую как сейчас, вот именно в этот момент…

— Что? — произнесли мы все почти синхронно.

— Не знаю! Я же не дельфинский оракул, чтобы все знать! Но что-то очень страшное и ужасное.

— Дельфийский, вообще-то, — поправил ее Фрэнк.

— Я вас предупредить хотела, а вы… — обиженно произнесла Корделия и тут же продолжила. — Но будет что-то очень-очень страшное, обещаю. Уже скоро! Нет, ну правда!

— О да, мы тебе премного благодарны за такую… полезную информацию. Чтобы мы без нее делали. А теперь позвольте начать с самого начала: это Корделия Амалия, она призрак, и она тоже здесь живет. Вопросы есть?

— Она привидение, да? — Саймон уставился на Корделию, и я искренне удивляюсь, как девочка не смутилась от его взгляда.

— Да-да, самое настоящее, — подтвердила я.

— И ты, разумеется, считаешь, что это в порядке вещей? Призраки, вампиры, что там еще — феи и гоблины?

— Нет, это не в порядке вещей. И мы все прекрасно знаем, что ни вампиров, ни призраков не существует, — я чувствовала, что начинаю выходить из себя. — Но все же они здесь. И вы должны с этим смириться, а еще лучше — подружиться с ними.

— Графиня, разговор на пять минут. Саймон, ты с нами. Дамы, прошу прощения, мы вас ненадолго покинем. — Фрэнк решительно направился прочь из гостиной, и мне пришлось последовать за ним. Ненавижу его «разговоры на пять минут»!

— Да-да, можешь мне ничего не говорить, — раздраженно произнесла я, едва мы сделали шаг за порог. — Корделия и Вики — нечисть, которую надо уничтожить, они не могут жить здесь, я рискую своей жизнью и иду против церкви. Что я забыла?

— Вообще-то я хотел сказать, что это твой выбор.

— Что, правда? Это неожиданно.

— Конечно, Августа, ты взрослый человек, тебе самой решать, и если ты не боишься жить с этими существами, что ж!

— К тому же призрак выглядит вполне безобидным, а Виктория не попыталась меня убить, — добавил Саймон, чем окончательно выбил меня из колеи.

— А… Да, но… — хотела я было что-то возразить, но поняла, что они затеяли какую-то чудовищную по своей коварности игру.

Они ушли, а я все так и стояла напротив закрытой двери, чувствуя странное чувство опустошения. Лучше бы он сказал, что их нужно уничтожить, я бы тогда могла хотя бы поспорить, доказать им — и в первую очередь себе — что они мне дороги, несмотря на всю свою немертвость.