Кодовое слово: Аненербе

Глава 16 Убежище

— Хорош меня бить! — Заверещала я, отскакивая от Дашки, с её горячим веником. Она размахивала им словно мечом! — Стой, где стоишь! — Пригрозила я, отходя от неё полукругом.

В бане было жарко, но хорошо. У меня аж поры раскрылись! Даже там, где их нет. Но как же я ошиблась, поверив Дашке, которая решила пойти со мной в парилку! Она клятвенно обещала не брать веник в руки! И что теперь? Гоняется за мной с ним в руках!

— Это совершенно не больно! — Лилейным голоском произнесла подруга, отстукивая веником себе по ладони. — Иди сюда. — Я отчётливо услышала в её голосе звериное рычание.

— Да ты издеваешься! — Вскричала я, когда мою правую сторону ошпарили горячие осиновые листья. — Прекрати! — Верещала, носясь по небольшому периметру, сверкая голой попой.

— Всего пару раз. — Обещала Гончарова, смотря на меня совершенно безумным взглядом. — Ты же сказала, что русские бани для тебя совершенно не горячие.

— И ты решила мне доказать обратное? Дашка, не смей! Слышишь?! Иначе я за себя не ручаюсь! — Визжала как ошпаренный поросёнок, активно размахивая руками, что в случае нападения, поймать это орудие пыток.

— Ой, да что ты мне сделаешь?! — Хихикнула Гончарова, окончательно выводя меня из себя. Чувство страха и нежелания быть избитой этим чёртовым веником затопили мой разум и я, ухватив летящий уже в мою левую сторону, хотела его вырвать, но тут произошло что-то совсем из ряда вон выходящее. Горячий и мокрый веник вдруг постепенно схватился толстой ледянок коркой. Гончарова и я отпустили мгновенно заледеневший веник одновременно. Тот, будто в замедленной съёмке, полетел на пол, разбиваясь вдребезги. Разбиваясь на мелкие льдинки, которые при контакте с горячим паром, исходящим от пола, растаивали.

— Что это было? — Спустя минуту или две или вечность, спросила Гончарова, а я так и замерла над хрустальными останками. В лёгких не хватало воздуха….

Я вскочила с кровати, оглядываясь по сторонам. Рассвет только наступал, озаряя горизонт. Во влажном воздухе клубился легкий туман. Обычный, природный. Деревья молча стояли, величественно защищая нас от вторжения чужих. Небо, бледно-голубое, с прожилками розовых облаков, и ни одной птицы. Ни в воздухе, ни на дереве. Гробовая тишина рассвета.

Я выбралась из-под одеяла, всунула ноги в тапочки и встала. Даша тихо и мирно посапывала и видела десятый сон. Я сняла пижамку и переоделась в домашние спортивные штаны, майку, а сверху накинула теплую кофту.

Странный сон никак меня не отпускал. Вцепился своими склизкими щупальцами, постоянно напоминая о себе. С тех пор как произошло вторжение, мои сновидения сильно изменились. Они были чересчур выматывающими, странными и…. реальными. И что самое странное, я помнила абсолютно все сны. Обычно, спустя время, любой сон забывается, стирается из памяти. Но не эти.

Осторожно, чтобы не наступить на скрипучие половицы, я продвигалась сначала по комнате, потом вышла в коридор и, не задумываясь, поплелась к выходу. Что-то буквально тянуло меня на улицу. За руку тянуло. Открыв замки, я распахнула дверь. По нашим предположениям сегодня было 11 июня. Но последние четыре дня было невероятно холодно. Примерная температура по утрам была 10 градусов. Днем становилось солнечнее, теплее на пять градусов. По вечерам мы часто сидели в теплой бане. Нет, не мылись, просто грелись. Приходилось экономить бензин для генератора.

Мальчишки не так давно повесили нам с Дашкой качели. Это был сюрприз. Хоть как-то стараясь отвлечь нас от муторности бытия. Под шумок стырили в строительном магазине канат на шесть метров и доску сороковку. Едва дотащили до дома! Я слышала их недовольный возглас минут за пять до того, как встретила их обоих на линии.

Это были потрясающие качели! Дашка попросила установить их на втором, пустом участке, где ничего кроме деревьев не было. В установке помог дуб исполинских размеров. На его нижнюю ветку, до которой было с земли около трех метров, на беседочный узел привязали два каната. Доску сороковку отциклевали, покрыли лаком для защиты от дождя.

Это были самые шикарные качели за всю мою жизнь. Туда-то я и отправилась. На небо. Благодаря этим качелям я чувствую свободу, чувствую, что нахожусь на вершине. Я вообще хоть что-то чувствую.

Качели уносили меня за пределы этого места. За пределы Вселенной. Туда, где мои родители. Туда, где я счастлива. Раньше, когда после школы я ходила гулять в парк, я неизменно включала музыку на телефоне. Музыка была моей отдушиной. До появления качелей я не знала, куда можно отдать на перевоспитание и отдых свою душу. Она постоянно томилась в этом бренном теле, кровоточа.

Прошло много времени с тех пор, как я здесь сижу. У меня была абсолютно пустая голова. Как из-под воды услышала, что меня кто-то зовёт. Сначала до меня доходили лишь обрывочные фразы, смысл которых я никак не могла уловить. Да и не хотела. Спустя пару минут начала различать своё имя.

Остановила качели и увидела, как на улицу, обгоняя друг друга, выбегают Тёма, Илья и Даша. Все ещё в домашних пижамах, они озирались по сторонам, выискивая меня напуганными глазами. Я встала и помахала руками.

— Народ! — Крикнула я. — Я здесь!

Дашка первая меня услышала и увидела. Словно ястреб, она понеслась по ступенькам дома, проносясь мимо бочки с водой, затем мимо рукомойника, перепрыгивая небольшую и неглубокую канаву и пожухлую траву. С её босых ног слетали мягкие, затертые до дыр, тапочки. Но Гончарова даже не обращала на это внимание. Она неслась на меня бронепоездом!

— Стой-стой-стой! — Выставив руки перед собой, запоздало попросила я.

— Ты совсем рехнулась?! — Рявкнула подружка, с размаху ударяя меня ладонью по предплечью.

— Ай, больно же! — Воскликнула я, хватаясь за руку. — Ну, ушла я, чего меня сразу бить?! — Вся эта ситуация несколько похожа на мой сон.

— Идиотка! Предупреждать же надо! — Глаза у Гончаровой заблестели от слёз, но она старательно их сдерживала.

— Прости. — Протянула я, вдруг понимая свою вину и испуг Гончаровой. Я подошла к подруге и крепко её обняла, прошептав на ухо. — Прости, пожалуйста.

— Чтобы такого больше не было! — Пригрозила подруга, указательным пальцем стирая сопли из-под носа.

— Никогда! — Пылко пообещала я, улыбаясь. — Пойдем. — Хватая её под руку, повернулась к дому. — Я приготовлю оладушки твои любимые!

— Правда? — Тут Дашка растаяла, она очень любила мою стряпню, в особенности кашу и оладьи.

— Конечно! — Мы побрели к дому, где стояли уже не такие взволнованные Мельниченко и Бондарев.

— Всё в порядке? — Участливо поинтересовался Тёма, и я в ответ лишь кивнула.

Пока замешивала тесто, напевала свою любимую песню в исполнении Дианы Арбениной. Как в песни пелось, так и в моей душе….

«Лети моя душа, лети мой тяжкий рокПод облаками блакитнымиПод облаками-зенитками в небо.

Лети моя душа и солнце поцелуйЗа всех друзей моих сгинувших, За тех, кого не покину я.…..»

— Ты сегодня с самого утра какая-то хмурая. О чём думаешь? — Спросил меня подошедший Илья. Он взял тарелки, вилки, ложки и пошёл накрывать на стол.

— У меня вообще в голове сегодня как-то пусто. Идёмте кушать. — Крикнула я Тёме и Дашке, которые меня постельное бельё с кроватей. Подошла к столу с тарелкой, на которой горой лежали дымящиеся, сладко пахнущие оладушки. На стол уже вытащили черничное варенье и мед. Илья очень любил мёд и пытался засунуть столовую ложку в кофе.

— Как вкусно пахнет! — Оживлённо проскочив мимо меня, Тёмка схватил верхний, самый горячий оладушек и вскрикнул: — Ай, горячо, горячо, горячо! — Перебрасывая горячий оладушек в руках, Тёма дул на него, стараясь остудить.

— Горячо, но очень вкусно! — Прошептал Бондарев, выдыхая как собачка.

— Садись, поешь, как положено. — Я поставила тарелку на середину стола.

— Очень вкусно! — Пробубнил Илья, с полным ртом еды.

Я растворила пакетик кофе в горячей воде, размешала ложкой и поставила дымящуюся чашку на столе у Дашиной тарелки.

— Ты меня балуешь! — Довольно изрекла подружка, чмокая меня в щёку.

— А как же иначе? Ты моя любимая подружка! — Приобняла Дашу за плечи, поднимая глаза. Парни смотрели на нас с таким умилением, что я не выдержала и улыбнулась. Это слишком мило!

День протекал как обычно. Как все предыдущие дни. Единственное, мы с Дашей затеяли стирку, для чего пришлось затопить баньку, чтобы согреть воды. У Дашиной бабушки была старая стиральная доска, которая пылилась на чердаке. И только ради неё Гончарова открыла дверь на второй этаж, чтобы сходить за доской. Так мы потеряли подругу почти на час.

Как бы Даша не держалась, она всё равно не смогла пройти мимо своей комнаты. Как раз её комната находилась на втором этаже. Там же была и её одежда, личные вещи и фотографии родителей. Никто из нас троих не стал лезть к подруге, дав ей время выплакаться и прийти в себя.

И ладно бы только Дашку периодически накрывало. Порой я не могла подойти и к Илье и Тёме. У Мельниченко была младшая сестра. На одиннадцать лет младше его самого. И он до безумия её любит. Маленькая Катя училась в другой школе в первом классе. Славная девчушка, о которой не все знали в нашем классе. Она единственная, кто действовал на Илью успокаивающе. Он её очень любил. Даже родители не вызывали в нём столько скорбящей грусти, сколько сестрёнка. Временами я ловила парня на том, что он стоял у окна и будто беседовал с Катей. Надеялся, что сейчас с ней всё хорошо, что она под защитой родителей, что хорошо кушает и не болеет. Я видела, как он плакал. Мне было тяжело наблюдать за ним, но ему было куда тяжелее нести это бремя втихомолку.

Тёма был самым сильным. Его родители, мне отлично знакомые, были замечательными людьми. Они достойно вырастили своего сына. Самостоятельным и справедливым. И в чём-то мы с Бондаревым даже похожи. Возможно, лишь мы вдвоём верили, что наши родители живы. Что с ними, нам неизвестно, но моё сердце подсказывает — они живы!

Стирка удалась на славу! И пока мы с Дашкой перестирывали постельное бельё и походную одежду, Илья и Тёма отправились гулять. Гулять, Карл! На самом деле мы старались разделяться несколько иначе — тандем должен состоят из мальчика-девочки, в случае нападения.

Стирка подходила к концу. Гончарова в голос смеялась с трусов Мельниченко! А я, как благовоспитанная леди… просто хрюкала от смеха!

— Это просто дикость! — Заливалась подруга, размахивая мокрыми трусами друга. — Кто ему купил эту дичь? — Дашка приложила трусы к себе, вызывая у меня новый приступ смеха.

Но всё так резко прекратилось, что моя улыбка до сих пор покоилась на губах. У Гончаровой неожиданно подогнулись колени, и она упала на них. Только спустя долгую секунду подруга разразилась душераздирающим криком, закрывая уши ладонями.

— Даша! — Вскрикнула я, пытаясь подбежать к подруге, но прежде чем это сделать, схватила пистолет, лежавший на лавке. — Даша! Что с тобой?

— Горячо! Больно! — Выкрикивала Гончарова, плача кровавыми слезами.

Я начала нервно осматривать местность, но нигде не видела того инопланетного металлического убийцу. Но стоило мне поднять голову, я обомлела. Над нами кружил тот самый инопланетный корабль, распространяя свой красный луч.

Понимая, что на такую громадину обычные патроны не годятся, я подхватила Дашку под руки.

— Надо бежать! Даша! — Гончарова была ещё в сознании.

— Тот участок. — Даша подняла руку и указала на участок с качелями. — Там есть убежище. — Хрипя по слову, произнесла она и отключилась.

— Блин! — В отчаяние протянула я и, водрузив Гончарову себе на спину, с трудом передвигая ноги, помчалась на второй участок.

Убежище! Убежище! О каком убежище говорила Дашка? Я ничего не вижу! Глаза лихорадочно бегают по участку и натыкаются на возвышение, густо усеянное сочной, зеленой травой. Я всегда думала, что это просто неровности ландшафта!

Подтянувшись к возвышению и обойдя его с другой стороны, я с запоздалым удивлением поняла, что это землянка, вырытая руками людей. Я отпустила подругу на землю, а сама тем временем быстро раскопала заросшую деревянную дверцу.

— Дашка! — Крикнула я, видя, как подругу начинает колотить всем телом.

Хватаю её за лодыжки и буквально втаскиваю её в землянку. Однако не всё так просто. Вход был чересчур крутым, из-за чего обе скатились вниз, метра на два под землю.

— Ай! Чёрт! — Выругалась я, когда в рот попала сырая земля. Тот ещё вкус. А запах то тут какой! Застойный, тяжелый, даже на кончике языка ощущается этот земляной вкус вперемешку с влажной травой. Пока я отплёвывалась, услышала едва слышное мычание. Встрепенулась и обернулась. Дашка, которая скатившись на землю, лежала навзничь. Она тихо скулила и хмурилась.

Я встала в полный рост, землянка была высокой, но не очень большой. Максимум здесь поместятся человек пять. Подойдя к подружке, я села на колени и оттряхнула руки о кофту.

— Даша?! — Позвала я, приложив одну ладонь к её лбу. На прикосновения Гончарова реагировала.

— Нашла. — Выдохнула она, улыбаясь. Видимо поняла, что мы в её убежище по запаху, ибо глаза она не открывала.

— Что это за место? Откуда оно? — Осматриваясь, спросила я. Дашу перевела в положение полусидя. Гончарова уже соображала, но глаза не открывала. Почему, я не знала.

— Мы с дачными друзьями построили, когда нам было по десять. Прятались здесь от родителей. — Пока Даша вспоминала, она улыбалась.

И хотя здесь было плохо видно, я прекрасно увидела самодельный столик, выпирающий из стены, три выступа одинаковые по ширине и высоте, — похожие на сидения, — были сделаны прямо из стены, углубляя стену внутрь.

— Это здорово! — Восхитилась я. — Даш, тебе здесь легче? — Запоздало спросила я.

— Да. Здесь же есть хоть какой-то участок земли над нашими головами, который не пропускает через себя эти убийственный волны.

А это логично! Вполне возможно, что такой большой слой тяжелой земли не пропускает эти волны. Вот только есть одна проблема. Отчего-то на меня не действуют подобные силы, но остальные же подвержены серьёзной опасности в случае чего. Перенести всех махом я не могу. Это точно так же, как с Тёмой в магазине. Мне просто повезло, что мы были в таком месте, где есть нечто подобное, — тележки, которые и помогли мне довезти Бондарева до дома. Даша, она всё же девочка, полегче будет. Да и нести тут не так далеко, особенно на спине. Но что делать, если мы будем все вместе? Над этим вопросом надо подумать.

— Ты посиди здесь, я поднимусь наверх, проверю обстановку. — Предупредила я Гончарову. И дождавшись кивка, полезла по крутой горке наверх, бубня себе под нос. — Землянка просто класс, но с лестницей вы вообще не продумали.

Осторожно приоткрыв дверь, я выглянула на улицу, тут же вскидывая голову к небу. С этой стороны чисто, с другой тоже. Корабль улетел. Можно возвращаться.

— Дашка? Ты идти можешь? — Крикнула я вниз. Получился гул.

— Наверное, надо попробовать. — Неуверенно произнесла подруга, хватаясь руками за земляную стену.

Я спустилась к ней и всё же помогла встать.

— Ох, не легкая эта работа, из болота тащить бегемота. — Пыхтела я, толкая Дашку в спину, чтобы поднять её наверх. Сама она хоть и держалась на ногах, но с трудом.

— Сама ты бегемот! — Обиженно воскликнула Гончарова, когда мы были уже на выходе.

— Напомни сделать здесь ступеньки, а то в следующий раз я либо тебе, либо себе хребет сломаю. — Отдышавшись, я посмотрела на Дашку. — Гюльчитай, открой глазки. — Ласково позвала я, подходя.

Даша сначала с силой зажмурилась, а когда с трудом разлепила глаза, я матюгнулась на немецком.

— Ты чего это? — Возмутилась Гончарова, переводя свой жуткий взгляд кровавых глаз на меня.

У Даши лопнули сосуды глаз, поэтому весь белок был залит кровью. Выглядело просто ужасно!

— Твои глаза! — С ужасом прошептала я, прикусывая нижнюю губу. Мне было страшно за подругу.

— А что с ними? — С осторожностью спросила она, потянувшись пальцами к ним.

— Стой, не трогай! У тебя сосуды лопнули. Ты меня хорошо видишь?

Подошла чуть ближе, с опаской вглядываясь в Дашины глаза.

— Немного мутно. Ещё немного щиплет.

— Нам надо домой. — Решительно заявив, я схватила Гончарову за запястье и буквальной войлоком потащила её к дому.

Парней ещё не было, и я испугалась, что тарелка долетела и до них, ведь я не знаю, в какую сторону она направилась.

— Садись. — Посадила Дашу на стул в кухне, а сама, вооружившись аптечкой, сначала вытерла смоченным в воде бинтом остатки крови на лице, а потом закапала подруге в глаза. — Как же хорошо, что я взяла лекарство и для глаз. — С облегчением выдохнула я. — А теперь закрой глаза и я отведу тебя в комнату. Поспи и глаза не открывай.

— А как же бельё? — Воскликнула Гончарова, расстраиваясь.

— Ты сейчас о своём здоровье беспокойся, а в остальном положись на меня. Пойдём. — Подхватила Дашку под руки и по одному шажочку всё же довела подругу на спальни. Там помогла снять верхнюю одежду и уложила в кровать.

Даша удивительно быстро заснула. Я тем временем вернулась к брошенному белью, раздумывая над тем, куда пропали парни. Думать долго не пришлось. Заявились оба. Пьяные!

— А я тебе говорю, что они уже все умерли! Стала бы Альфадена кормить тех, кого и за людей-то не считает! — Развязно заявил Илья, входя вместе с Артёмом на задний двор. Там, где я занималась стиркой.

— Парни, вы чего устроили? Вы где так нажрались? — Рявкнула я, выхватывая из таза мокрую, холодную наволочку, которую полоскала после стирки в холодной, колодезной воде.

— Ой, не начинай! — Раздраженно состроил мину Тёма, отмахиваясь от меня, как от назойливой мухи.

— На нас значит, нападает инопланетный корабль, Дашка едва зрения не лишилась, а вы пошли водку жрать?! — У меня перед глазами заплясали чёрные круги ярости.

Не помня себя от возмущения и гнева, я подхватила пластмассовый таз с грязной, немного мыльной холодной водой и, подскочив к пьяным парням, плеснула эту воду им в их косые рожи!

Увидев их оглушенные лица, я не остановилась. С шумом бросив этот чёртов таз на землю, я кинулась за той мокрой наволочкой, что лежала на лавке, стекая. Ухватив её за один край, я развернулась и треснула сначала Тёме по морде, потом прилетело и Илье, точно по шее. А била я не жалея сил.

— В следующий раз я изобью вас до потери пульса, гадёныши! — Кричала я, вымещая свою злость на парней. Оба стыдливо прикрывали свои головы руками, пытались отбежать.

— Погоди-погоди! — Когда наступила передышка, Илья в защитном жесте уже умолял меня остановиться. Больно же, когда бьют холодной, мокрой тряпкой.

— Что вы устроили? Вы, те, кто должен нас с Дашей защищать! Мы тут такое пережили, Дашка едва зрения не лишилась! — Повторяла и повторяла, пытаясь донести смысл сказанного до этих, резко протрезвевших дураков.

— А что случилось-то? — Обиженно воскликнул Тёма, потирая красную и довольно сильно опухшую щёку. — Ты нам так толком и не рассказала.

— На нас напал тот самый треугольный корабль. Дашка попала под действие луча и у неё лопнули сосуды в белках глаз. Я закапала ей в глаза и отправила её спать. — Произнесла я, но быстро предупредила парней, цедя слова сквозь зубы: — Только попробуйте её разбудить, шкуру живьём спущу!

Парни быстро ломанулись в дом, обгоняя друг друга, страшась моей кары. Я же привела себя в спокойное состояние. Подышала глубоко, стараясь не нервничать. Я понимала, что мы все переживали стресс. Неизвестно давила на каждого из нас. Но то, что парни сломались раньше меня и Даши, это удручало. Я слишком сильно им доверяла, а сегодня это доверие было разрушено. Они поступили безответственно. Мне так и хотелось надавать каждому оплеух и наорать, что всем нам плохо в одинаковой степени.

И как я теперь смогу доверить свою жизнь этим двум алкашам? Где только нашли алкоголь? Пораскинув мозгами, пришла к выводу, что ходили они в сторону продуктового магазина. Там-то и нашли. Почему же у меня не возникало желания забыться в выпивке? Нажраться до поросячьего визга!

Даша проспала до глубокой ночи. Когда мы втроём по очереди полоснулись перед сном, я наказала парней отсутствием ужина. Сказав им, что их ужином была водка, ну или, что они там хлебали. На моё удивление они даже не возмущались, хотя явно были очень голодные.

Спать легли пораньше. Ещё не совсем стемнело, как мы раскрыли ставни и улеглись.