Кодовое слово: Аненербе

Глава 15 Колокольчики

Когда я входила через калитку, у меня впервые за многие дни наступило чувство спокойствия. Мы дошли! Прошли огромное количество километров, пережили нападение мертвецов с блокпоста, убежали от красного луча и инопланетного корабля, посмотрели своим страхам в глаза и вот, теперь мы здесь.

Пока Даша возилась с замком, я вернулась к калитке и снова заперла её, чтобы снаружи никто не зашёл.

— Всё, заходим. — Крикнула Гончарова, и мы вошли в тёмный холл. Здесь было довольно тепло. Стянув и поставив тяжёлые рюкзаки на пол, я с парнями прошла вперед, а Даша осталась в холле.

— Ты что ищешь? — Спросил Илья, повернувшись к ней.

— Щиток, надо же свет включить хотя бы! А то тьма кромешная, хоть глаз выколи. — От натуги Дашка высунула кончик языка.

— Тебе на улице так голову напекло или ты забыла, что электричества нет? — Илья обошёл меня.

— Это тебе напекло! У нас в доме есть генератор! Работает на бензине, и благодаря папе его у нас здесь навалом! — Довольная своей победой, возразила Гончарова, с усмешкой глядя на Мельниченко. — Кто со мной? Сейчас хватит, но надо проверить, может нужно доливать.

Я уже соскучилась по искусственному освещению! И даже шум мотора генератора совсем мне не мешал наслаждаться.

— Я пойду. — Кивнул Илья, забирая свой фонарик. — Заодно и проверю.

Вдвоём они скрылись на улице, где всё продолжал греметь гром, содрогая землю-матушку.

— А мы с тобой давай разберем вещи. Приготовим покушать, и будет нам счастье. — Насколько я помнила, у Даши стоял огромный газовый баллон. Поэтому готовка не должна вызвать никаких затруднений.

Пока Тёма обнажал все наши заначки еды на стол в кухне, я тем временем принялась варить суп. Конечно, у нас не было ни картошки, ни капусты, ни мяса, но мы всему нашли замену. Картошку на макароны быстрого приготовления, а мясом нам служила всё та же тушёнка. Огромным бонусом шли заправки! Они давали, и вкус и хоть как-то заполняли пустоту в наших желудках.

— О, вы тут уже готовите. — Радостно воскликнула Гончарова, снимая свои сапоги и переобуваясь в домашние тапочки.

— А мне можно тапочки? Хуже горькой редьки надоели эти сапоги! — Бондарев состроил умоляющую мину.

— Конечно, можно. Сейчас поищу всем.

Даша пошла по первому этажу, в поисках домашней обуви, параллельно включая свет.

— А ты не боишься, — крикнул Мельниченко Даше, — что свет привлечёт внимание со стороны. Мало ли, кто будет пролетать или проезжать мимо. — Илья задал очень важный вопрос, но я уже знала на него ответ, поэтому пока Гончаровой не было рядом, ответила.

— Здесь каждое окно закрыто внутренними ставнями. С улицы этот свет не виден. — Пояснила я, показывая на примере окна на кухне. Постучала костяшками по фанерке. — Не будем их вечером открывать и всё.

Дверь входную мы также закрыли на два замка. Минут десять спустя пошёл проливной дождь, который даже через первый этаж было хорошо слышно. Меня в дрожь бросало, стоило подумать, что мы могли эту ночь провести на улице в палатке. Ни огонь не развести, ни покушать, ни согреться.

Сейчас, разложив все свои рюкзаки, мы посмотрели, сколько провизии у нас осталось. Не густо, если честно. Шесть банок тушёнки, семь пакетов с заправкой для супов, разные сублимированные наполнители, четыре килограммовых пакета с гречкой, столько же макарон, много снеков с заправки, растворимого кофе и орехов. Полтора пакета хлеба, соль и сахар.

— Народ, можете не переживать из-за еды. — Даша отошла к середине кухне, ногой отодвинула половик и нашему взору показался люк в…

— Погреб! — Изумлённо воскликнул Бондарев, подходя к нему и дергая за ручку.

— Захвати фонарик, там нет свет. — Попросила его Гончарова и первая спустилась вниз, держа фонарь наизготовку.

— Вау! — Протянула я ошарашенно, оглядываясь по сторонам.

— Откуда здесь столько продуктов? — Изумлённо поинтересовался Илья, пальцами перебираясь от одной банки к другой.

И чего здесь только не было! И крупы, и мука, и поскольку здесь было довольно холодно, весели небольшие тушки мяса, огромное количество закаток, от огурцов, до кабачковой икры. Аж три мешка картошки, около десятка кочанов капусты, два огромных пакета с морковью и свеклой. Растительное и подсолнечное масло. Краюхи хлеба, головки сыра и палки колбас. Пару банок молотого кофе, столько же листового чая. Короче говоря, рай!

Вот только заметив, как поникла Даша, а на её лице отразилась вселенская скорбь, я поняла, что Илья зря задал ей этот вопрос. Мельниченко разбередил её незажившие раны.

— Мы каждый раз закупались большим количеством продуктов. Так как постоянно приезжали сюда на все выходные и праздники. А в этом году, ждали приезда Лиззи на летние каникулы. — Даша грустно улыбнулась мне и не удержала слезу. Я подошла к подруге и крепко её обняла.

— Прости, пожалуйста. Я не подумал. — Виновато опустив взгляд, произнес Илья.

Илья и Тёма увели Дашу наверх, а я взяла пару картофелин, и вернулась наверх, в кухню. Я почистила овощи и, порезав, кинула их в кастрюльку.

— Народ, пойдёмте кушать! — Позвала я, спустя время.

Илья, Даша и Тёма сидели на кухне. Парни успокаивали Дашины воспоминания и были предельно осмотрительны. Любое неосторожное слово могло ранить нашу Дашу. Вообще, Гончарова очень удивительна. Она не похожа ни на кого из своей семьи. У неё достаточно жесткий отец, военная выправка, занимаемая им должность, мама Даши из семьи, где оба родителя являются докторами наук! Отец физических, мать биологических наук.

Хоть Даша и единственный ребенок, она не испорченная. Да, благодаря отцу и его высокопоставленно должности она никогда и ни в чем не нуждалась. Её мама весьма эксцентричный человек. Женщине уже сорок лет, а она выглядит лет на тридцать! Постоянное саморазвитие, йога, медитация, какие-то невероятные книги по психологии и скрытые способности человеческого мозга! Когда я впервые увидела Оксану Игоревну, я ошибочно подумала, что она старшая сестра Гончаровой. Тогда мне самой было четырнадцать лет, а сама Оксана Игоревна выглядела на двадцать пять. Бабушка и дедушка Даши по материнской линии тоже имели эту склонность к длительной молодости. Оба с трудом дотягивали на пятьдесят, хотя по паспорту им было около семидесяти. Но я привыкла. Думаю, что с Дашкой будет то же самое. Если материнские гены в ней преобладают, она долго будет выглядеть как сейчас. На восемнадцать.

Даша очень ранимая девушка. Любит мечтать. Пожалуй, это единственное, что она любит давно и никогда этому не изменяет. В отличие от выбора будущей профессии. Какое-то время она даже писала книги, в которых ярко представляла красивые, необычные миры, и себя в главной роли. Свои мечты она переписывала на бумагу. Поначалу, я думала, что это просто блажь и скоро всё пройдет. Но Дашка росла, и рос её невероятный талант к писательству. Я читала почти все её книги, и мне безумно они понравились. Читала все, кроме одной. Одну книгу она не показывала никому. Вначале я дико обижалась на подругу, дулась и даже не разговаривала с ней. Как так? Тайны от меня, её лучшей подруги? Но это не помогло. Гончарова держалась особняком и так и не поделилась со мной той заветной книгой. А потом я уже и забыла об этом.

Я предлагала Гончаровой пойти на филолога. Писать книги уже не как обыватель, а как профессионал. Но Дашка быстро замяла тот разговор и больше уже ни одна книга ко мне в руки так и не попала. Потом начались поиски себя, да так, до сих пор и не закончились.

Пока мы ели, Тёма спросил:

— У тебя есть ведь где можно помыться? А то у меня башка чешется! — Пожаловался друг, наглядно показывая, что и где у него так чешется.

— Конечно. Есть банька. Можно завтра её растопить. Воды натаскаем из колодца. — Даша снова расцвела, а потом, когда мы ещё доедали суп, вдруг рассмеялась. И я догадывалась о причинах её смеха.

— Ты помнишь? — Продолжая хохотать, спросила Гончарова, тыкая в меня локтем.

— Не начинай. — Предупреждая, попросила я её, но понимала, что раз Дашка вспомнила, то её уже не остановить.

— Я так понимаю, это какая-то смешная история? — Спросил Илья, с интересом нас разглядывая.

— Ооо! — Протянула Гончарова, продолжая смеяться. — Это не просто смешная, это дико смешная история. Мой папа всегда топит баньку самостоятельно. Для новичка находиться в такой парилке очень тяжело. Там невероятно жарко. Мы все привыкшие уже, но в то лето к нам приехала Лиззи. Родители решили отправить нас вдвоём первыми. Я, конечно, понимала, что Лиззи ещё не знает всех прелестей российской культуры и баня для неё что-то вроде кота в чёрном мешке.

— Не преувеличивай. — Возмутила я, перебивая. — У нас в Мюнхене, тоже есть дача с баней.

— Ой, была я там! — Хохотнула Дашка, обижая меня. — Видела я эту «баньку»! Одно название. Это скорее помывочный пункт. — Пренебрежительно махнула в мою сторону рукой.

— Ты была-то только в нашей, в личной. А походила бы в городе, узнала, что у нас в основном, общественные бани. И парят там нисколько не хуже, чем у тебя! — Заступилась я, вспомнив, как однажды, в двенадцать лет, когда приезжала в Мюнхен, родители повели меня в баню. Всё, что я помню, это голые тела и то, как жарко мне было. Я сбежала оттуда минут двадцать спустя. Родители долго надо мной смеялись.

— Ладно-ладно, а дальше что? — Меня так ненавязчиво заткнули.

— В парилке Лиззи даже на лавочку сесть нормально не смогла, едва себя пятую точку не ошпарила. Там же деревянные лавки, а ещё они очень горячие, если сухие. Для того чтобы сесть, её нужно облить холодной водой. А эта дурында, — показала на меня, а то вдруг никто не понимает о ком речь, — уселась прямо на сухую, горячую лавку! Как она орала! — И вся троица снова захохотала. А я вспоминала, как ругалась немецким матом, села жопой в таз, наполненный ледяной, колодезной водой. Но если бы на этом всё и закончилось….

— Я уговорила Лиззи легонько обдать её горячим осиновым веником, а потом вылить таз холодной воды. Каждый мой шлепок сопровождался её криком, слезами и соплями! А когда я облила её даже не холодной, а чуть тёплой водой, Лиззи заверещала поросёнком, вскочила с высокой лавки, ударившись головой о низкий потолок, снова закричала, скатилась с двухэтажной лавки и в чём мать родила, выскочила в предбанник! А между предбанником и парилкой довольно большая разница температур и там холодно, поэтому ещё через секунду Лиззи вернулась обратно. — Илья ещё по-человечески хохотал, Тёма же едва башкой своей пустой, о стол не треснулся, когда в очередной раз хрюкал от смеха.

— Завтра одна пойду! Только попробуй меня ещё своим веником избить! Я после твоего «легонько» на теле столько синяков и царапин нашла! — Вдобавок пригрозила смеющейся подружке кулаком.

Вечер у нас прошёл очень даже хорошо. Значительно лучше, чем все предыдущие до него. На ночь Даша выключила генератор, чтобы не тратить бензин, и чтобы он не шумел, не привлекая внимания. В самом доме печки не было, но были оборудованы специальные батареи, работающие либо от электричества, либо, в нашем случае, от генератора. Комнаты заранее нагрели, чтобы тепло было всем.

Даша разделила нас по гендерным правилам — мальчики направо, девочки налево. Тёма и Илья ушли спать в гостевую комнату, а мы с Дашкой в родительскую. Постельное бельё уже было расстелено.

— Как думаешь, имеет смысл ложиться так или всё же раздеться? — Спросила Дашка, задумчиво рассматривая кровать.

Я тем временем открыла ставни, чтобы утром понять, что это самое утро наступило и нужно вставать. Для экономии утром у нас будут открыты ставни, чтобы не пользоваться генератором, а вот ночью ставни плотно закрывать и включать электричество.

— Я думаю, лучше раздеться. Надеюсь, мы здесь надолго. Поэтому надо всё беречь. И потом, мы такие грязные, что лучше в уличной одежде сюда не соваться. — Я говорила эта в тот момент, когда снимала штаны, кофту, носки.

— Подожди, я дам тебе мамину пижамку. — Вспомнила подруга, подбежав к комоду. Достала оттуда два комплекта. Чёрный с розовыми пионами и красный с белыми лилиями. — Какой тебе?

— Чёрный! — Тут же воскликнула я.

— Ещё есть нижнее бельё. Есть новое, тебе надо? — Честно говоря, я бы переоделась.

— Да, если можно. А то сама понимаешь. — Многозначительно посмотрела на подругу.

Так мы и легли спать под тёплое пуховое одеяло, в мягкую свежую кроватку. Ни тебе дежурства двухчасового, ни тумана, дождя и ночного холода. Всё, что я слышала, это проливной дождь за окном и гром. Я всегда любила такую погоду. Природа показывала характер.

Заснула быстро. Мне снова снились мои родители. Кажется, они с кем-то спорили. Мама начинала злиться, потом постепенно злость её превращалась в беспомощность. Папа продолжал на кого-то наезжать, но тут я увидела, как в комнату, где они находились, зашла мама Даши! Вся такая воздушная, в сливочном брючном костюме, с копной красиво уложенных блондинистых волос. Походкой от бедра, она прошла вперед, отпуская неизвестного одним взмахом руки. Оксана Игоревна улыбалась. Она села перед моей мамой и что-то произнесла. Что-то, что заставило мою маму перестать рыдать и посмотреть на неё. Я не могла разобрать все фразы, лишь какие-то отрывочные слова.

И опять сон оборвался на самом интересном месте. Я никак в толк не могу взять, на какой волне работает мой мозг, показывая такую дичь в моих снах? Нет, я могу понять, откуда в них вдруг появилась мама Даши, в конце концов, мы её сегодня упоминали, а я конкретно так вспоминала. Но что этот сон может, значит? Может то, что мои родители сейчас где-то в подобной комнате, хотят выбраться, а Оксана Игоревна, человек без собственной воли, с чипом, наоборот пытается их уговорить на чипирование? Это бред.

Я с минуту лежала на кровати, вслушиваясь в какие-то движения на кухне. Повернувшись, увидела, что Дашина часть кровати пуста. Всё понятно, она уже проснулась и готовит завтрак. Отбросив одеяло, я подошла к креслу, на котором лежала одежда мамы Даши. Явно Гончарова с утра постаралась и приготовила для меня. Переоделась в чистую майку и хлопковые штаны с высокой талией. Потянувшись, я убрала грязные, сальные волосы в пучок, с надеждой вспоминая о баньке, которую Даша планировалось затопить сегодня к вечеру.

Выйдя в коридор, я повернула на кухню, и увидела у плиты не Дашу, а Тёму, который варил овсяную кашу.

— Доброе утро! — Улыбнулась я, выдыхая вкусный аромат сыра. Откуда тут сыр? — А что ты такое делаешь? — С любопытством спросила я, засунув свой любопытный нос в кастрюльку.

— Привет! Это овсяная каша с сыром и с кукурузой. — Бондарев указал на открытую банку сладкой кукурузы на столе. Снова потянула носом. Ну, запах приятный. Необычный.

— Это вкусно? — Шёпотом спросила я.

— Попробуешь и узнаешь. — Философски заметил Тёма, щёлкнув мне по кончику носа.

— Ай! — Потерла носик. — А где Дашка? Куда умчалась? — Заметила, что на кухне открыли ставни, поэтому дневной свет попадал в помещение и освещал кухню.

— Умываться. — Тёма пару раз помешал кашу и выключил газ. — У неё кровь из носа утром пошла. Это она нас разбудила. На меня завтрак накинула, на Илью топку бани. Видишь, — показал пальцем в окно, где ходил Мельниченко, набирая воду из колодца, — Ильич воду носит в бак.

— Кровь? — Вспомнила про Дашу и изумленно протянула. — С чего вдруг?

— Не знаю. — Тёмыч пожал плечами. — Садись, уже всё готово. Я чайник поставил на огонь, скоро и кофе подойдёт.

— Я сейчас. — Выскочила из кухни, переодела тапки на калоши, которые тут услужливо стояли для каждого из нас, и пошла на поиски подруги. — Даш? — Позвала я Гончарову, которая стояла у умывальника и смывала кровь. — Что с тобой?

— А чёрт знает! — Нервно хихикнула Гончарова. — Не останавливается, зараза. — И снова высморкалась в кулак.

— Погоди, ты не вниз голову держи, а запрокинь. — Я подошла поближе. — Запрокинь. — Даша послушала и запрокинула голову.

— Думаешь, так пройдет? — Спросила она, шмыгая носом.

— Должно. Я сейчас тебе ватку принесу, вставишь в ноздри.

И тут же я умчалась в дом. Аптечка стояла на кухне, чтобы сразу на видном месте. Вытащив ватные диски, я снова ринулась к подруге. Дашка так и стояла, задрав голову.

— Ну как? — Поинтересовалась я, сворачивая по два диска в плотную турунду. — На, засунь.

— Спасибо. — Прогнусавила Даша. — Ну и, я теперь красотка?! — Хихикнула Дашка, и я не удержалась, повторила за ней.

— Ещё какая. — Заметила я, и мы вернулись домой, где уже был Илья.

— Что это? — Спросила Даша, садясь за стол и смотря на кашу с сыром и кукурузой. — Я попросила нас накормить, а не отравить.

— Ты сначала попробуй, бестолочь! — Возник Тёма из-за спины подруги.

— Ну, смотри мне. — Даша взяла ложку, чтобы зачерпнуть каши. Я тем временем внимательно наблюдала. Пусть она первая попробует.

Даша живала медленно, явно серьёзно подошла к делу. И тут её глаза воспламенились восторженным огоньком.

— Как вкусно! Это просто гениально! — И теперь её за уши было не оторвать от тарелки.

Да, это действительно было здорово. Ничего подобного я в жизни не пробовала. Сыр растаял в каше, придавая ей солоноватость, а кукуруза аппетитно хрустела на зубах.

— Это очень вкусно Тёма, спасибо! — Мы наделись до отвала!

Как раз вскипел чайник, и я разлила кипяток по кружкам. Никогда особо не любила пакетированный кофе 3 в 1, но зато это быстро и просто. Когда этот закончится, будем как буржуи, жрать молотый кофе ложками!

— Итак, — начал Тёма, когда кофе был выпит, тарелки и чашки вымыты, — у нас с Ильичом есть одно предложение. Нам надо расставить ловушки на случай незваных гостей. Примерно таких же, как на заправке.

От воспоминаний всех пробрало до нутра. Такой кошмар и в страшном сне не приснится, а с нами наяву случился.

— И что вы предлагаете? — Спросила я.

— Колокольчики. Маленькие колокольчики вешают на леску очень близко к земле. Леска обматывается на ствол дерева. И когда кто-то пройдёт мимо, он задевает эту леску, и мы это услышим. — Я даже закивала от такого гениального плана.

— Ну, а где мы найдет леску и эти ваши колокольчики. — Да, изъян в планет был и он существенный. Даша высказалась по этому поводу первая.

— У меня уже всё есть. — Воскликнул Тёма. — Колокольчики я стырил в том же магазине, где мы с тобой, Лиззи, брали спальные мешки. Они часто используются охотниками, как ловушка.

— Тогда пойдёмте ставить эти ловушки. — Согласно кивнула я, вставая. — А ты, — указывая на Илью, — иди топить баню, я ужасно хочу мыться!

Так мы и распределились.

На самой линии было очень мокро. После ночной грозы сформировались большие и глубокие лужи. Да и начало лета не радовало погодой. Было примерно +17. Мы переоделись в свою походную одежду, и я с удивлением обнаружила, что она у всех пропахла костром. Конечно, мы столько времени в ней проводим, что это неудивительно. Но я это к тому, что мы даже не замечали этот запах. Только переодевшись в другую одежду, очевидное стало более явным.

Даша приготовила для Бондарева и Мельниченко комплект свежей, чистой одежды. Позаимствовала в гардеробе отца. Также туда шли и нижнее бельё, и носки. Всё чин по чину.

Пока мы устанавливали ловушки, у меня созрел вопрос.

— Слушай, Тём, а как далеко можно ставить колокольчики, чтобы мы их точно услышали? Может, сделаем иначе? Натянем лески, а потом притянем их к дому, чтобы уже там колокольчик дал нам знать, что кто-то идёт. — Идея так себе, но мало ли Тёме она покажется хорошей.

— Вообще это даже лучше. Ногой сорвать леску — практически незаметно. Для мертвецов тем более. — Артём посмотрел на меня и лучезарно улыбнулся. — Лиззи, ты гений! — Похвалил он, а я вся покраснела.

— Учусь у лучшего! — Ответила я, и мы начали воплощать в жизнь мой план.