Глава 7

Первые неуверенные шаги по Калиновому мосту дались с большим трудом. Ноги упорно отказывались идти вперёд, а пасовать я не привыкла. Шаг за шагом, по скрипучим доскам, стараясь не глядеть на мутную поверхность реки, из которой то и дело выныривали аморфные существа, брела из Яви в Навь.

Мостик-то всего ничего — метров двадцать. Каждый камыш на противоположном берегу разглядеть можно. Но короткий путь оказался уж очень длинным. До такой степени, что в душе зародились сомнения, смогу ли я вообще перебраться через Калину.

Достигнув середины мостка, сама того не желая, шагнула к хлипким перильцам. Перегнулась и посмотрела на мёртвую жижу. В голове раздались едва слышимые голоса, они настырно зазывали присоединиться, обещая вечный покой. Я видела мертвенные лица, тянущиеся в мою сторону руки. Призрачные сущности хотели тепла, жаждали магической силы источника.

Ага, вот так возьму и всё отдам по доброй воле. Ищите дурня под свой рост! Харкнув в воду, показала средний палец и как ни в чём не бывало зашагала к другому берегу. Голоса стихли, а вместе с ними и нерешительность.

Не имей я ментального предохранителя, вполне могла бы составить компанию эфемерным головастикам и всю оставшуюся вечность зазывать дурачков, что дерзнули пересечь рубеж между мирами. По всей вероятности, в желающих отбоя не было. Вон как водица забурлила. Недовольны поди, что добыча ускользнула.

— Прощевайте, ихтиандры, хороша Маша, да не ваша! — В ответ раздалось злобное шипение сотен глоток.

Потусторонний мир древних славян существенно отличался от царства теней. В этом месте наличествовали звуки и цветовая палитра, а вот запах был один. Запах смерти. Проникал он в каждую пору, впитываясь в кожу, стремился заполонить всё естество. Но не тут-то было. Кровавая аура успешно противилась тлетворному влиянию изнанки. Сейчас я понимала, отчего простому люду сюда ходу нет. Плоть не выдержит дыхания костлявой. Мне, альтернативно живой, было нелегко, чего уж говорить о тех, кто не в теме.

Под ногами хрустел прах. Порой встречались крупные осколки костей, не успевшие истлеть за века. На первый взгляд казалось, что унылый мир пуст, но только на первый.

Я ощущала присутствие нежити. Мёртвые взирали со всех сторон изучающе, будто выжидая, когда дерзкая странница совершит ошибку, оступится, и тогда, налетев скопом, растерзают на части тело и душу. Вот уж дудки!

Памятуя о сумасбродной проделке в теневом мире, использовать магию не собиралась. Да и зачем? Разве что устроить провокацию и перед кончиной поглазеть на тех, кто таится в высокой жухлой траве? А на кой мне это? Я вообще не имела представления, чего ради нарушила покой мертвяков. Смотреть здесь особо не на что. Читала как-то о несметных сокровищах Нави. Так мне золото мёртвых даром не нужно — своего в достатке. Самоцветами разными не прельстишь. Знания, быть может? Целая библиотека под боком, даже не знаю, с какого конца подступиться. Жизни не хватит, чтобы освоить. Всё мимо кассы. Я здесь, потому что могу — вот и весь сказ.

Василиса попала в струю. Ей интересен новый мир, дела рода. Всё, что касается семейного бизнеса. Я же далека от этого. Странно говорить о себе в таком ключе. Человек один, а виртуальных голов — две, и у каждой свои представления о жизни. Откуда всё взялось — понятно. У любого человека есть нереализованные грёзы, задвинутые в дальний угол таланты.

Зачастую мы проживаем не ту жизнь, которую хотели бы. Вот и проявились некоторые хотелки в параллельном сознании. С этим придётся мириться: в чём-то идти на компромисс, а где-то придержать коней. Я даже выделила отдельный канал связи, между Василисой и артефактом, чтобы в голове не возникало брожения.

Участвовать в дебатах двух альтернативно одарённых охоты не было. Меня манили дальние дали. Хотелось движения. Приключений. Жизнь в клетке не моё, даже если клетка золотая. Оттого я здесь, в Нави, а дебет с кредитом пусть сводят те, кому это по душе.

Не стану отрицать, тяга к сумасбродным поступкам приводит к дурным последствиям, но ничего с собой поделать не могу. Если в поле зрения маячит мышеловка, я не задумываясь сую в неё любопытный нос. И ладно, если бы за халявным сыром лезла. Так нет же, всё ради спортивного интереса. Один вопрос крутится на языке: что на этот раз, ударит больно или хребет переломает?

Деревянный терем показался неожиданно, будто из земли вырос. Вот вам и первый звоночек.

— Стоит в поле теремок-теремок. Он не низок, не высок, не высок. Кто, кто в теремочке живёт? — прошептала я в мгновение севшим голосом.

На пряничный домик не похож, избушку на курьих ножках не напоминает, будто на памятник древнерусского зодчества смотрю. Мрачноват слегка, а так ничего, резные наличники, откосы, ставенки, витражи в оконцах. Резьба странная — всё висельники да утопленники, а нет, вон и девы-красавицы на кострах горят. Работа резчика столь искусна, что глаз не оторвать. А как тут оторвёшь, когда на тебя взирают жалостно. Руки тянут. Рты разевают в безмолвном крике. Шепчут слова молитв беззвучно. Верёвки стягивают шеи, тяжёлые камни тащат на дно, огонь пожирает нагие тела, матери вырезают из утроб кривыми серпами нерождённых чад. Не по душе мне такое творчество, но о вкусах не спорят.

— Вижу, не по нраву тебе моё скромное жилище, княжна Ольга?

Немалых трудов стоило, чтобы не вздрогнуть всем телом. Лицо сохранила, а трусы высохнут, кровь-то горячая.

— Мне больше минимализм по вкусу. Сюжет чересчур перенасыщен деталями. Вот если бы тех красавиц с вертела снять да заместо их куст жимолости воткнуть, было бы в самый раз. Слишком много человеческих фигур, а растительному орнаменту места не нашлось.

— Рано им ещё. Не прожарились как следует. Вот лет через пятьсот отпущу. Грехов на них — что на шелудивой собаке корост.

— А ты, стало быть, решаешь, кого карать, а кого миловать? — высоко вздёрнув подбородок, уверенно посмотрела в иссиня-чёрные глаза двухметровой красавицы.

Или трёхметровой, а может, пяти? Громадная фигура женщины неопределённого возраста нависла надо мной, будто скала. В руке появился серп, сотканный из лунного света. Вот и кто, спрашивается, за язык тянул? Дерзить богине зимы, смерти, царице ночи — чистой воды безумие!

— Прошу простить, ваше Темнейшество, бес попутал, не признала! Гляжу, оглобля стоит, вся из себя такая важная! Княжне в ноги не кланяется, дай, думаю, спущу с небес на землю. А тут ты! Какая оказия! — Понесло меня: сгорел сарай, гори и хата!

Богиня, убавившись в габаритах до привычных двух метров, задумчиво кинула взгляд на меня. Серп истаял зыбкой дымкой, будто и не было вовсе.

— Ты первая за три тысячи лет, кто дерзнул посмотреть мне прямо в глаза. Только лишь за это я готова тебя изничтожить. Ты первая за три тысячи лет, кто не пал ниц передо мной. И ты первая, кто прозвал меня оглоблей. Что прикажешь делать, княжна Ольга? Понять и простить? Надо думать, решила, что смелость города берёт? — Морана вещала сдержанно и вкрадчиво, без злобливых ноток в голосе, а между тем земля под ногами покрылась толстым слоем инея.

— А что не так с твоими очами? Отчего возбраняется в них смотреть? Хоть убей, в толк не возьму! Как по мне, они фантастически прекрасны! Как-то раз я доила корову, у неё были большие влажные глаза, в них также отражалась целая вселенная.

Морана взмахнула дланью, и в меня полетела метровая сосулька. Я же без затей уклонилась, сделав шаг в сторону.

— И это всё, на что способна богиня?

Температура снизилась, белки хозяйки Нави налились чернильной тьмой.

— Как ты смеешь? Ничтожный человек! Я сотру тебя в прах!

— Не трудись, Морана, и оставь нитку в покое, её не разорвать. Даже не думай. Я под защитой первостихий. Ответь, зачем убить меня удумала? Первая попытка была на Калиновом мосту. Вторая — по пути, а третья — у порога терема! Видишь ли, Мара. С недавних пор я чую, когда в мою жизнь пытаются вмешаться третьи лица. Дай сюда, хватит тискать, это чертовски больно! — Приблизившись к богине зимы, вырвала нить судьбы из ослабевших пальцев.

— Ты хоть понимаешь, с кем говоришь, княжна! — вскричала она, да так, что земля под ногами затряслась, а с кровли теремка сорвалась потемневшая от времени дранка.

— Не ярись, Снегурочка. Нет в тебе прежней силы. Божественный источник фактически пуст. Ты даже нежить контролируешь с трудом, а сосульки для меня что мёртвому припарка. Ещё несколько веков, и всё! Финита ля комедия. Навь засыпает, Морана. Древние боги растеряли паству, ты забыта в миру. Я говорю с некогда грозной богиней, чьё имя было на устах миллионов. Тебя страшились. Тобой восторгались. А сейчас что? На последнем издыхании пытаешься запугать девчонку. Ты больше не вершитель судеб, Мара. Но у меня есть хорошая новость.

Повертев нить в пальцах, насытила сырой силой и сожгла к чертям. Отныне я хозяйка своей судьбы, а не тётка со стороны.

Богиня зловеще улыбнулась. Быть может, ожидала, что возьму да развалюсь на части, а прах мой развеет ветер по Нави? Ага, как же! Судьбу инквизитора определяет сам инквизитор и та, что стоит на ступень выше. Ни боги, ни демоны не властны надо мной. Уничтожить тело — пожалуйста, а вот сбить с пути, который я даже не выбирала, не дано никому.

— Не скалься, не дождёшься! Я служу той, что сотворила тебя. Мы статисты. Люди, боги и даже первостихии прямо или косвенно исполняем волю её. Тебе ли не знать? Ты же древнее существо. Не так давно Сухея разъясняла мне прописные истины, а сейчас я напоминаю тебе об этом.

— Чего тебе надобно, княжна? Злата? Каменьев? Так иди и возьми! Сколько унесёшь — всё твоё. Может, живой воды? Али мёртвой надобно? Ты-то, я смотрю, ни рыба ни мясо. Сердце бьётся, кровь жаром пышет, а жизни в тебе нет. А хочешь, верну? Служи мне верой и правдой и обретёшь то, о чём мечтать не смела! — Бледные щёки богини заиграли румянцем, дыхание заметно участилось, Морана шагнув вперёд, заглянула в глаза, дожидаясь ответа.

Чего надобно, я и сама не знала. Явилась в Навь по наитию, но увидела возможность заручиться поддержкой высшего существа. Напоминать о том, что богиня вышла в тираж, было неучтиво, но лучше немедля расставить акценты, чем подписаться под заведомо невыгодными условиями.

— Служить я не буду, а от взаимовыгодного сотрудничества не откажусь. Собственно, это и хотела предложить, но ты в бутылку полезла, убить попыталась. Где хлебосольство? Не думаю, что гости часто вниманием балуют.

— Бабку свою отблагодаришь, при случае. Служила она мне, но, спутавшись с Макошью, предала, а у меня с отступниками разговор короткий. Взыграла кровь, когда увидала, кто пожаловал в мои владения. Извиняться не буду! Много чести для человека. По-хорошему — выдрать бы тебе язык за дерзость! Да глаза выжечь калёным железом, а вслед за тем — на костёр, в компанию к лиходейкам. Лет на двести, пока ума-разума не наберёшься!

— Предложение слушать будешь? Если нет, то пошла я отсюда, злая ты. Совсем одичала в этой глухомани. — Развернувшись на пятках, вознамерилась двинуть восвояси, но на плечи легли крепкие стылые ладони, пронзив тело жутким холодом.

Шею свернёт и не почешется. Какие сильные пальцы, даром что женские. Этакими подковы гнуть да пятаки мять.

— Милости прошу, княжна. Пошли в дом, там и поговорим. Отведаешь и хлеба, и соли. А может, чего покрепче? Медовуха у меня вызрела. Не побрезгуй!

В голосе Мораны было столько елея и скрытой угрозы, что кочевряжиться не стала.

Палку лучше не перегибать. Богиня хоть и слаба, но от этого не перестала быть богиней. Я на своей коже прочувствовала те крохи силы, что в ней остались, а сломанная ключица будет ещё долго срастаться.

За спиной хлопнула входная дверь, будто остатний гвоздь в крышку гроба забили. Я огляделась по сторонам: а что, уютненько. Высоченный расписной потолок, выскобленный добела пол. Стены украшены гобеленами. Огромная русская печь, отделанная изразцами. Исполинских размеров дубовый стол и лавки возле. У витражного окна стоит прялка. Сказка — ложь, да в ней намёк. Древние сказания и былины оживали на глазах. Ещё месяц назад я и помышлять не могла, что буду смотреть, как древняя богиня суетится по дому, собирая нехитрую снедь.

В горнице было светло. Всюду горели бездымные магические лучины, бросая причудливые тени на пригожее лицо Мары. Сейчас она никак не походила на снежную бурю во плоти. Простая девушка, разве что очень высокая, стройная и ладная. Такой гармонии не встретишь в привычном мире. Предания о Моране не преувеличивали, а напротив, преуменьшали её достоинства. Будь я мужиком, втрескалась бы без оглядки.

— Я так понимаю, миров много, а Навь одна? — дожёвывая медовый пряник, обратилась к богине.

— Верно, княжна. Явь, Навь, Правь — нулевые миры, где верховодят славянские боги. Привычных мультивселенных не так много, как ты думаешь. Пару десятков всего, да и появились они не так давно. Всего-то полторы тысячи лет назад. Случился рукотворный сбой в работе системы — исконная вселенная продублировала саму себя. Кто и с какой целью устроил глобальный катаклизм — не скажу, ибо не ведаю. Задай вопрос той, кому служишь, уж она-то знает наверняка. Хорошего в этом мало. Люди, получив неконтролируемый доступ к магии, почуяли в себе силу и отвернулись от богов. Наша эра закончилась, Ольга. — Мара, прихлебнув ароматный чай, печально взглянула на меня.

— Мой первый мир и был изначальным, так ведь? В нём вовсе не было магии до прихода системы.

— Всё верно. Кроме одного. Магия была, но очень давно. Человеческая цивилизация не первая и, возможно, не последняя. В ваш мир пришла Она, а если это случилось, то, скорее всего, свершится очередной виток эволюции.

— Разломы и прочие аномалии в моём нынешнем мире — последствия того самого катаклизма? — уцепив пряник, продолжила выпытывать у Мораны ценную информацию.

— Отчасти, но в большей степени не совсем удачная попытка системы выправить ситуацию. Люди оказались уж очень живучи. Некоторые миры она закрыла на карантин. Но именно в этом нашлись те, кто сыскал способ бороться с ней. Вот тогда и появились первые инквизиторы. И те и другие мнят себя правыми. Вот ты уверена, что выбрала нужную сторону?

— Я ничего не выбирала! Меня поставили перед фактом: либо жизнь, либо смерть. Я предпочла первый вариант. Видишь ли, очень жить люблю. — Пока богиня отвлеклась, украдкой сунула один пряник в карман.

— Ошибаешься, девочка. Система никого не принуждает и не подталкивает. Она зрит суть. Ты сама сделала выбор, даже не осознавая этого. В любом случае что-либо менять поздно. Жребий брошен. Не облажайся. Другого шанса у тебя не будет. Отступников ждет кое-что похуже смерти. Ты ведь уже поняла, для чего она вытащила тебя из привычного бытия?

— Не совсем, но догадываюсь. Цели неясны. Представления туманные. Если подытожить, то выходит следующее: система сотворила вселенную со всеми потрохами. Населила миры, определив пути развития. Если цивилизация завернула не туда, она приходит и устраивает отсев. Именно так случилось с моим первым миром. Со вторым вышло примерно то же самое, но значительно раньше. Но что-то пошло не так, а что именно — предстоит выяснить мне и устранить вероятную угрозу. Проблема в том, как мне найти виноватого. Информации нет. Никаких вводных данных. Всё равно что иголку в стоге сена искать. А я, видишь ли, домой хочу. У меня корова не доена.

Морана звонко рассмеялась.

— Княжна, обратно пути нет. И не гляди на меня так. Я смекаю, зачем ты пришла! Полагаешь, что через Навь можно попасть в любой из миров? Забудь! Оттуда сюда попасть можно, а вот отсюда туда — нельзя. Ты можешь воротиться только той тропой, которой пришла. Лишь для богов дороги открыты. Были открыты, но святилища разрушены, ныне и нам хода нет.

А ведь действительно. Богиня увидела то, о чём я сама не помышляла. Вот она истинная цель визита в Навь. Поиск запасного пути отхода. Шанс возврата в родной мир, который только что дал трещину. Придётся доживать век в Царской России. А что меня, собственно, дома ждёт? Пустой мир, заселённый мутантами? Отчего так разум цепляется за прошлое, толкая на поиски выхода? Чем плоха альтернативная Россия? Я богата, красива, впереди насыщенная приключениями жизнь. Скучно не будет. Тайная канцелярия не дремлет. Так чего мне надобно? Разве что ещё один медовый пряник!

— Обучи меня. Ты вроде как покровительствуешь ведьмам? — пытливо посмотрела в глазищи Мары, отчего та невольно поморщилась. Вот же сноб!

— Кто тебе сказал, что ты — ведьма, княжна Ольга? И хватит на меня пялиться, я за меньшее сердца вырывала!

— Знаю-знаю! Перед тобой великие князья склоняли головы, падали ниц и лобзали пятки. Я этого делать не собираюсь. Так кто же я такая, если не ведьма?

— Ты инквизитор. Силы в тебе поболе, чем у любой ведьмы или архимага, но ты ею пользоваться ещё не научилась. Годы пройдут, а может, десятилетия, пока раскроешь весь потенциал. Но я и впрямь могу помочь, обучив азам. Ты ведь даже древними языками не владеешь. Тыкаешься носом, как незрячий котёнок. Но за это я попрошу об одолжении…

— Пойти в услужение или душу продать? — усмехнувшись, взяла из плетёной корзиночки очередной пряник.

— С твоей души проку нет, она не в меру своенравна, к тому же у неё охрана серьёзная. То, что ты таскаешь под сердцем, не относится к этой вселенной. Он опасен, стерегись, княжна, не угоди под влияние. Иначе быть большой беде.

— У нас тесный симбиоз, не волнуйся, я контролирую ситуацию. Что хочешь в обмен на обучение?

— Самую малость, Ольга! Вороти мне возможность ходить между мирами! — Глаза Мары полыхнули сапфировым пламенем, аспидно-чёрные волосы словно вихрем встрепало, а тёмная аура вырвалась наружу.

Случилось то, чего никто не ожидал. Багряный вал ударил богиню в грудь, впечатав в стену, а я повалилась навзничь, стукнувшись головой об стол, недоеденный пряник так и остался торчать изо рта.

Прохладная рука огладила лицо, успокаивая пожар в груди. Я открыла глаза и обнаружила себя лежащей на пуховой перине. Рядом как ни в чём не бывало сидела Морана, перелистывая какую-то древнюю книжку.

— Только не говори ничего, ага? — Ожидая гнева богини, вжала голову в плечи.

— Не думала, что ты столь сильна. Даже Мария была на такое неспособна. Подавить ауру высшей? Кому скажи — на смех поднимут! Расслабься, я не в обиде. Напротив, твой феномен необходимо изучить. — Мара осмотрела меня слегка безумным взглядом учёного-маньяка. Именно таким глазеют на лабораторную крысу, прежде чем заразить лихорадкой Эбола.

— Ты это мне брось! Что за взгляды такие? Не надо меня препарировать! Лучше скажи, коим образом вернуть доступ в Явь? У меня нет такой силы. Порушить что-то — я могу, а вот творить пока не научилась.

— Возведи храм в мою честь и стань верховной жрицей. О большем не прошу. Это в твоих силах, княжна. Дай мне шанс восстать из тлена. Я единственная, кто остался из высших богов. На дочерей надежды нет: они всего лишь духи, их сила ограничена.

Мне показалось или в голосе богини послышались просительные нотки?

— Выстроить храм — не вопрос, средств у меня хватает, но что дальше?.. Приносить жертвы на алтаре во славу тебя, красивой, или чем там занимаются верховные жрицы?

Морана, весело рассмеявшись, потрепала меня по маковке:

— Не всем сказкам можно верить, Ольга. Я не кормлюсь душами, а вершу судьбы человеческие. Всё, что мне потребно, — так это вера. Именно она даёт силы, а взамен я дарую истово верующим свою благодать или караю за грехи, тут от человека зависит.

— А с чего ты взяла, что люд примет веру в тебя, после стольких-то лет забвения?

— Паства что овцы, они пойдут за пастырем, куда бы он их ни повёл. Публично откажись от веры в новых богов. Воздвигни храм, да такой, чтобы величием своим превзошёл всё, что доселе видели люди. Посей семя и через некоторое время соберёшь богатый урожай.

— Понятно. Грамотная маркетинговая кампания — и дело в шляпе. Где-то я уже видела подобную стратегию. Хорошо. Будет тебе храмовый комплекс, и даже денег на стройку не попрошу. Что с учёбой будем делать? Готова подмахнуть договор кровью.

Морана отпрянула опасливо.

— На сегодня крови хватит. Слово произнесено и услышано. Чёрная луна — свидетель. Этого достаточно. Делай то, что должно. В Навь без нужды не ходи. Есть более короткие пути. Буду являться во сне и учить тому, что ты в состоянии уразуметь. Не надо делать такое лицо. Человечий мозг примитивен. Несмотря на многопотоковое сознание, ты недалеко ушла от обезьяны. Не бери на свой счёт. Через пару миллионов лет человечество достигнет апогея развития, а пока имеем то, что имеем.

С самооценкой в скором времени возникнут проблемы: слишком часто окружающие сомневаются в моих умственных способностях. Спорить не стала. Время покажет, кто есть кто.

— Идёт. Так даже лучше, путь к тебе неблизкий. Рецепт пряников дашь?

— Отчего ж не дать хорошему человеку? — Мара подошла вплотную и со всего маху ляснула по лбу.

Клацнули зубы, хрустнул хребет, а в мозгу запечатлелся список ингредиентов: «Две гривенки малых мучных червей тонкого помола. Четушка грудного молока волчицы. Щепоть толчёного пениса радужного змея…»

Дальше читать не стала: дурнота помешала. Из чего состоит заварка — осведомиться не решилась. Боюсь, там рецепт посложнее будет.

— Благодарствую за хлеб-соль, хозяюшка! Засиделась я, пожалуй. Пора и честь знать. Проводишь меня до мостка? Уж больно мне слуги твои не нравятся, кабы лиха не случилось.

— К чему такие сложности, княжна? До скорой встречи! — Не успела слово молвить, как в потылицу прилетел знатный «лещ».

Открыв глаза, попыталась сморгнуть красные круги. Получилось. Прямо перед носом обнаружился знакомый камень. Так и есть, я в подземелье имения. Не пригрезилось ли всё это? Сунула руку в карман джинсов. Нет, не показалось. Пряник на месте. Вытащив, отломила добрый кусок. Чего уж теперь? Впереди бесконечный подъём по спиральной лестнице. Силы потребуются. Толчёный хрен радужного змея? Мои глубокие соболезнования змею. Пряники — пальчики оближешь! Не обращая внимания на стенания Василисы, доела сдобу до последней крошки и устремилась к выходу из каменного мешка.

Загрузка...