Кочевники Юритера. Небесный наследник

Глава 20. Северный город Ава

Город Ава, намного меньше Кие. Здесь нет обнесенных высокими каменными стенами больших имений. Имения ограждены сложенной из булыжников, метровой высоты, стенкой. Со стороны главной дороги в каменной ограде широкий проем и два столба с перекладиной обозначают ворота. Низкие в один этаж здания, растянулись вдоль дороги, соединяющей южные и северные ворота. Здания длинные и приземистые, словно вросли в землю, крыши покрыты сверху толстым слоем дерна. С середины приземистых домов, над крышей немного приподнимается труба очага. В доме постоянно проводят время днем, устраивают пиршества и спят ночь дружинники- бонды. К залу пристраивались набольшие помещения — спальни ярла и членов его семьи. Рядом с главным домом размещаются хозяйственные постройки — ремесленные мастерские, кузница, конюшня и полуземлянки для челяди. За каждым домом уходит вдаль огражденный участок. Недалеко от дома перед воротами на небольшой пустоши с деревянным оружием тренируется ребятня. Прямо у проема ворот вросла в землю, круглая, с маленьким дверным проемом, высотой в два этажа башня с охранником у дверей. Башня, как и дом, накрыта дерном, под крышей видны маленькие бойницы.

В доме под одной крышей живут люди и животные, в основном огромные козы. Вместе с семьей хозяина живут его дружинники-бонды и слуги, объединяемые вместе только подчинением главе дома. Несколько хозяев домов объединяются в клан и служат главе клана — ярлу. Несколько ярлов подчиняются конунгу. Всего ярлов девять, вместе они выбирают одного из ярлов — конунгом военным вождем. Совет ярлов и совет шаманов руководят племенем Вани. Хотя звание ярла и конунга выборные, однако на них могут претендовать только члены семьи. Звание вожака клана и приемником на троне мог стать любой из сыновей и внуков ярла, или его братья — все зависело от воли бондов при выборе ярлов, или ярлов при выборе конунга. Ванийцы очень ценят удачу — попасть в дружину к удачливому вождю стремились прийти по призыву свободные общинники керлы, живущие в небольших деревнях занимающихся выращиванием проса и рыбной ловлей на побережье и островах западного моря. На открытых, обтянутых кожей больших лодках керлы рыбачат и промышляют морских крабов и черепах. Панцири крабов и черепах служат основой для изготовления доспехов и щитов бондов и керлов.

По случаю снятия осады с города и прибытия союзников конунг Ролн объявил большой пир и всеобщее празднество в городе.

Большое приземистое здание, одиноко стоящее слева от дороги, с тремя трубами встретило вошедших гостей шумом огромного застолья. Несколько ступенек перед входной дверью вели в пиршественный зал. При входе, сразу охватывает тепло и запахи стряпни. Взгляду открылся — длинный зал, с тремя находящимися на каменных вымостках очагами, расположенных по оси здания. Параллельно линии очагов расположены столы, за которыми сидят на скамьях множество пирующих воинов. С прокопченных перекрытий крыши свисают медные светильники, в которых, чадя, горит масло. В открытых очагах горят костры, над которыми висят два котла и туша якха на вертеле. Воины пьют из рогов и чаш, ножами отхватывая огромные ломти мяса и прямо с них ели. Пирующие несвязно обсуждают друг перед другом свои богатства и подвиги, превознося своих ярлов и их удачу. За несколькими столами сидят женщины — валькирии. Несколько групп пирующих пели, отбивая такт по столам рукоятками ножей, чашами и рогами для питья. Слуги едва успевают подносить новые бурдюки с пивом и блюда со снедью. Между столами широкий проход оканчивался у ступеней, ведущих на площадку с сидящими за полукруглым столом вождями — ярлами и их женами. Возглавлял пир, сидящий на высоком двухместном деревянном сиденье, ограниченном деревянными столбами с резными изображениями богов, конунг Ролн.

Ролн предложил место мене и Агу рядом с ним на длинном сидении, а его дочь Тим стала прислуживать обоим, подав чашу с медовым напитком. Всадники и всадницы нашего отряда были рассажены среди ярлов за ближайшими столами, вождям и старейшинам, перешедшим на нашу сторону, также выделили места среди пирующих бондов. Тут и там пирующие обсуждают схватки совместно с ранее осаждавшими их бойцами. Столы ломились от обилия морепродуктов, ведь если русины в основном потребляли мясо якхов и коз, то ванийцы жили главным образом за счет моря. Море кормило и одевало приморских жителей, а панцири огромных морских крабов по крепости не уступали медным доспехам.

После нескольких тостов за победу и гостей, пришло время главного развлечения пира — схватки двух невиданных гладиаторов.

Героями поединка оказались двое огромных гигантских богомолов, эти особи явно крупнее и сильнее мелких их родичей, кочующих по бескрайним просторам степей. Оказывается это представители двух небольших роев богомолов, живущих не на бескрайних просторах степи, а в больших пещерах находящихся в трех дневных переходах южнее города Ава. Два роя богомолов постоянно враждуют между собой. Не гнушающиеся они нападениями и на людей племени Вани.

Существа стоящие на четырех лапах, выставили перед собой пары конечностей с явно видимыми сжатыми в кулак четырьмя пальцами, пятый палец представлял из себя подобную лезвию косы шпору, длиной около восьмидесяти сантиметров. Серый хитиновый корпус отражал блики светильников. Головы насекомых походили на обтекаемые закрытые шлемы мотоциклистов, двое радужных глаз переливались золотыми вкраплениями. Выступающие четверо жвал непрерывно открывались и закрывались открывая в глубине еще четыре сегмента мелких жвал. В открывающейся ротовой полости словно кипела и булькала слюна.

Огромная клетка была собрана посреди зала у подножья площадки на которой размещался стол конунга. Привели удерживаемых на пяти длинных палках гладиаторов — богомолов, и с двух сторон впустили в клетку. Как только насекомые увидели друг друга они стали энергично стучать жвалами, а изо рта обильно потекла слюна. По сигналу распорядителя пира слуги отпустили бойцов. Получившие свободу насекомые направили головы друг на друга, но двигаться не торопились, лишь обильное слюновыделение показало изменение настроения насекомых. Выставив впереди себя две похожих на косы шпоры насекомые замерли, внимательно рассматривая друг друга. Зрители сидящие за столами начали громко синхронно улюкать и выстукивать ножами по крышкам столов, постепенно наращивая темп, задаваемый барабанщиком выстукивающий какой-то ускоряющийся и усиливающийся ритм, на огромном барабане. В ритм барабанщика стали открываться и закрываться жвала насекомых, обильная слюна стала брызгать из пасти богомолов. Барабанщик достигнув максимального темпа вдруг, закончил отбивать такт, и ударил по медному гонгу. Громкий дребезжащий звук словно снял какой-то предохранитель с бойцов и они бросились друг на друга.

Четыре веера символичных мечей начали свой танец. Словно двое обоеруких мечников сошлись в поединке. Насекомые как мастера фехтовальщики, своими страшными шпорами, показали разные приемы и способы владения оружием и движения. Высотой примерно в полтора метра двое бойцов закрылись друг от друга двумя полуметровыми веерами движущихся и с громким треском сталкивающихся хитиновых мечей. Несколько минут танцующие друг напротив друга фехтовальщика пытались пробить защиту друг друга, но вот после очередного столкновения у одного из сражающихся от удара сломалась шпора, и сразу изменился ход поединка. Оставшаяся без защиты сторона насекомого, мгновенно пропустила новые рубящие удары. Несколько мгновений и противник отсек обе верхние конечности проигравшего. Теперь победитель мгновенно убрал страшные шпоры, а вполне развитые четырехпалые верхние конечности обхватили проигравшего. Побежденный ранее активно сражавшийся теперь замер в центре клетки и предоставил победителю вертеть собой как куклой. Победитель с громким хрустом прокусил жвалами грудь и начал пожирать еще живого проигравшего. Зрители ранее азартно наблюдавшие за схваткой теперь с вновь появившимся звериным аппетитом также продолжили пиршество, оживленно комментируя увиденную схватку. В зале продолжилось уже не одно а два пиршества — людей и пожирающего еще живого собрата богомола. Заснувших за столом, слуги тут же переносили на широкие лежанки у стен.

Утром в пиршественном зале бодрствовал, только сидящий в клетке богомол, продолжающий пожирать противника. Вскрытый как консервным ножом хитиновый корпус все еще стоял, в центре клетки, на четырех конечностях, только глаза головы стали матово белыми, утратив радужное золотистое свечение.

На третий день это празднование было прервано появлением страшного вестника. В пиршествующий зал вбежал усталый гонец с известием — с севера к городу Ава идет прорвавшаяся через северные укрепления многотысячная орда. Нагорье с северной части и город Кид захвачены, и теперь все племя Никонов идет на захват города Ава.

Теперь пиршество превратилось в военный совет. Город Ава с северной стороны не имел оборонительных стен. К северу от города на полях высаживали ячмень и овес. Атакующие и обороняющиеся должны были встретиться в открытом поле, где численный перевес создавал огромное преимущество воинам Никонов. Ориентировочно против полутора тысяч воинов Вани, восьмидесяти всадников Аг, трехсот бойцов фаланги и тридцати пяти тяжелых всадников — противостояло почти три тысячи воинов Никонов из них около тысячи всадников. Правда противник еще не встречался с организованным строем и был легковооруженным, однако численное превосходство позволяло противнику осуществить охват строя. Пока совещались, решили собирать к утру войска на северной окраине. Общее руководство объединенным войском взял на себя конунг Ролн. По плану было решено что в центре строя будет находиться фаланга, а ее фланги будут прикрывать два отряда почти по шесть сотен бондов. Триста всадников Вани и восемьдесят всадников Русь, под руководством Олька, должны выполнить фланговый удар по строю противника. Полторы сотни воинов Никонов, присягнувшие русинам, и тяжелые всадники должны были составить резерв фаланги.

Глава 21. Новые обстоятельства

Утро у северной окраины Ава началось с появления беженцев из города Кид, два десятка бондов и около трех сотен женщин и детей успели добраться до города. После трех дней непрерывного штурма, защитники города почти все погибли на стенах. Всего два десятка израненных воинов осталось из полутысячи оборонявшихся. К обеду последние беженцы вошли в город.

Дневной переход в неизвестность, и вот наконец развернутый строй воинов застыл в напряженном молчании ожидая появления противника. Преследователи беженцев так до вечера и не появились. Через час в стоящем на поле войске началось броуновское движение. Если в начале построения воины племени Вани еще придерживались какого-то подобия строя, то ближе к ужину вначале ярлы а потом и простые бонды начали стихийно перемещаться с одного фланга на другой, а к заходу солнца часть ярлов с бондами убыли в тыл. Посланный курьер к конунгу за информацией, довел, что руководители ожидающего врага войска не выслали в сторону противника не только разведку — даже дозора не выставили. Посовещавшись с Аг и Ольк, решили начать строить временный лагерь, а навстречу противнику отправить дозорные разъезды всадников.

С удивлением воины племени Вани начали наблюдать за появлением земляной крепости создаваемой руками кнехтов и копейщиков. Ближе к полуночи, в тылу строя появилась прямоугольная, закрытая с четырех сторон валами и рвами, площадка с четырьмя проходами перекрытыми рогатками. А еще через час внутри лагеря разместились походные юрты и палатки. Теперь, когда исчезла опасность неожиданного нападения, каждый выигранный час до столкновения, позволял усилить свои позиции.

На утреннем совещании ярлов и вождей пришлось выслушивать насмешки ярлов о трусости их союзников. Однако на собственном совете решили что пока стоим и ждем противника, еще углубить рвы и поднять валы лагеря. К вечеру используя трехсменный отдых удалось поднять вал периметра до трех метров. Вновь с утра развернулось на поле ожидающее противника войско. Правда теперь о подобии строя можно было не мечтать. Каждый ярл выставил за своим строем и палатку и теперь можно было увидеть не линию готового к сражению войска, а какой-то огромный раскинувшийся на километр цветастый лагерь в центре которого грязным неестественным образованием выглядела похожая на земляной муравейник земляная крепость.

Очень скоро тонкий слой выбираемого из-за рва грунта кончился, и для поднятия вала пришлось выбрать грунт изнутри крепости.

Так как маловероятна атака противником ждущие его войска с ходу, не дав отдыха своим людям, то возможность неожиданного нападения на лагерь практически исключалась. На новом совещании решили поднимать вал еще выше хотя бы до высоты четырех метров относительно дна рва, бросив на строительство всех бойцов. Решили землю, для поднятия вала, выбирать из двух рвов, выкапываемым в тылу объединенных войск, в сторону флангов построения. Таким образом крылья рвов хоть и не будут серьезным препятствием, углубление не более полутора метров, однако стеснят и замедлят возможные охваты и удары противника с фланга и тыла. Продолжать копать рвы и поднимать валы в трехсменку, выделив в дозоры всадников. Таким образом, к сражению позиции должны явно усилиться, а воины смогут немного отдохнуть в защищенном лагере.

Новое утро не принесло никаких новых данных о противнике, дозорные разъезды возвращались ни с чем. Явно, после захвата городка Кид, вождь племени Никонов решил дать своим людям отдых.

Получив возможность закончить устройство нового лагеря. Мы также получили возможность отработать взаимодействие кнехтов и новоявленных копейщиков в условиях движения по полю, обороне и захвату земляной крепости. Также полученная передышка позволила создать месячный запас вяленого мяса из забитых трофейных якхов. Ведь несмотря на итоги сражения все равно необходимо готовиться к длительному двухмесячному переходу домой по безжизненным горным районам перешейка лежащего между землями племен Вани и Русь.

Только через три недели после падения Кид дозоры обнаружили приближение никонцев. Разведывательный дозор отправленный в сторону противника вернулся, с информацией о том что противник остановился огромным лагерем в одном переходе от лагеря.

За это время временный лагерь успел обзавестись палисадом, общая высота вала и брустверной стенки составила 4.5 м шириной 3 метра, сторожевыми вышками по углам, четырьмя деревянными воротами и временными перекидными мостами через рвы. В центре лагеря выкопали и накрыли крышей огромную землянку, в которой разместили риров, продукты и приготовили лазарет для раненых. Крышу землянки накрыли плетнем и дерном. Усы рвов и валов раскинулись в стороны от лагеря на сто метров с высотой вала относительно дна рва два метра. Таким образом удалось создать такую позицию, при которой полный обход укреплений, вызывал естественное растяжение сил атакующих и возможность их уничтожения по частям, действуя из центра позиции.

Все племя Никонов, включая женщин и детей, вышли вечером к полю на северной окраине Ава. Огромный лагерь развернулся севернее линии строя воинов Вани и Руси.

Никонцы в отличие от русинов и ванийцев жили по законам родоплеменных отношений. Первичной ячейкой рода была группа из трех поколений, сородичей по исходной и боковым ветвям. Глава рода объединял вокруг себя ближайшую группу родственников — дети, его братья и дяди по отцу. Следующими родственниками были, двоюродные братья, племянник и дядья по материнской линии. При гибели кого — либо из глав семей, вдовы и их дети, автоматически становились членами семей ближайших родственников по мужской линии.

Наступила ночь, два развернувшихся лагеря погрузились в тревожную дремоту. Пришло время ночных вылазок.

Вновь, как и год назад я решился на ночной рейд. Две сотни кнехтов и все всадники ведущие на поводу своих риров начали движение за моей спиной. Зеленый свет инфракрасной проекции местности открывается впереди. При выдвижении к ночному лагерю обнаружились два скрытых дозора. Арбалетные болты, с тихим чмокающим звуком попадая в голову, не дают никакого шанса дозорным поднять тревогу. Пригнувшись, кнехты, выстраиваются в линию вдоль спящего лагеря. Всадники поднимаются в седла и приготавливают к зажиганию факелы, по плану всадники должны вначале зажечь как можно больше юрт, а потом поддержать атаку кнехтов. Взмах рукой пускает пригнувшихся к земле воинов в атаку на спящий лагерь. Нападение на лагерь проявляется во внезапно загоревшихся нескольких десятках юрт и шатров, темные тени кнехтов у выходов из горящих юрт начинают свой ратный труд, по уничтожению пытающихся вырваться из горящих юрт людей, крики боли ужаса и вопли животных всколыхивают спящий лагерь. Выбегающие в панике из горящих юрт женщины и дети мчатся в глубину лагеря, прочь от ночных убийц, мешая стремящимся из глубины лагеря воинам. Паника охватила весь лагерь. Но все же привыкшие к постоянным схваткам воины уже через четверть часа организовались и начали отражать атаку. Теперь временно поддавшиеся панике воины с яростью стремились наказать, как выяснилось немногочисленных атакующих, и только неслаженность действий противника, позволяла кнехтам отражать удары наседающих воинов. Вначале парные ячейки постепенно собираясь в группы по пять — десять человек начали отступая отбивать врагов. Теперь небольшой отряд, сомкнув щиты, медленно отступал, отражая яростные атаки отдельных воинов, вбирая в себя небольшие группы бойцов. К отступающим, со стороны вражеского лагеря, устремилась лава наспех собравшейся сотни всадников, но тут же была растерзана атакой тяжелых всадников Олька поддержанных всадниками Ага. Последние разбив небольшой отряд вражеских всадников, ударили в правый фланг атакующей массы пехоты Никонов. Атакующие услышав шум битвы в тылу и слева остановили натиск на отступающих. Дробь барабанщика объявила новый порядок строя. Плотное каре обороняющихся, остановилось, перестроилось и развернулось навстречу атакующим. Несколько минут и почти две сотни бойцов Никонов оказались между контратакующим строем кнехтов и конными всадниками Олька, еще несколько минут и только несколько групп бойцов смогли вырваться из кровавого котла. Новая дробь барабана и вновь каре начало отход от лагеря противника, унося с собой три десятка раненых и девятерых погибших.

Ошеломленные мгновенной гибелью стольких товарищей и потеряв руководителей, воины Никонов прекратили преследование и молча, проводили глазами уходящих в утренние сумерки врагов.

С утра на поле между двух лагерей построились две враждующие армии.

Племя Никонов растянулось вдоль северного края поля. Семеро вождей родов собрали за своей спиной не только несколько тысяч мужчин, в строю столпились все — от мала до велика. Мужчины, женщины и дети вооруженные и окрасившие свои торсы красной краской, с решимостью сжимали в руках оружие. Перед строем в беснующемся состоянии плясали женщины и дети, громко вторя выкрикам шаманов.

В молчании объединенный строй ванийцев и русинов выстроился оставив в тылу лагерь и валы.

По замыслу конунга Ролна: — в центре строя фаланга, под командой ярла Романа, прорывает строй противника, затем повернувшись в сторону более слабой части строя, осуществляет удар по левому или правому флангу противника. После опрокидывания основных сил противника, совместно с левым или правым фланговым отрядом воинов Вани уничтожает разделившееся войско противника. Размещенные в тылу всадники Вани и Русь, вначале препятствуют ударам всадников противника, а после разделения строя противника на две части наносят удар на правый или левый фланги, окружая его и ускоряя разгром сил Никонов. Уничтожив центр и один из флангов, конница и освободившиеся воины приходят на помощь второй половине войска. Сотня воинов Никонов, присягнувшие русинам, и примерно столько же раненых, должны были обеспечить оборону лагеря.

Глава 22. Изменчивая судьба

Солнце уже высоко поднялось над собравшимися к битве людьми, когда наконец огромная масса никонцев пошла в атаку. Сразу же стало ясно, что план сражения не может быть выдержан. Остатки первой разбитой орды явно смогли оценить опасность фронтального удара фаланги. Теперь военный вождь Никонов учел старые ошибки и создал строй похожий на полумесяц с рогами нацеленные на фланги противника и тонкой вогнутой стороной охватывающей центр противника. Фактически бойцы атакующие фалангу только пытались обозначать атаку закидывая строй дротиками и камнями из пращей. А в это время на флангах закипела ожесточенная схватка Налетевшие на бондов первые отряды никонцев ударив в бегущую навстречу лаву почти все погибли, но острые зубья передовых отрядов смогли разрушить линию лавы ванийцев. Разбив передовые ряды врага на небольшие самостоятельно сражающиеся группы.

Защищенные хорошими доспехами с боевыми топорами и длинными мечами, рослые, сильные и яростные, как древние викинги. Ванийцы по своей природе в строю не держались. Сгруппировавшись вокруг своих ярлов, бонды и керлы в одиночку бесстрашно бросались на группы никонцев. Ярлы также не оглядываясь по сторонам стремились сойтись в схватке с никонскими вождями. В своем стремлении сразиться с достойным противником ярлы не только забывали следить за обстановкой но и мешали своими перемещениями соседним ярлам. В результате битва на флангах превратилась в схватку отдельных воинов и небольших групп, преследующих не общие цели а свои интересы.

Давно не участвовавшие в войнах ярлы и бонды, зато непрерывно сражающиеся в дуэльных поединках. Ванийцы столкнулись с легковооруженным, слабым в одиночных схватках, но серьезным противником.

В отличие от противника низкорослые никонцы, в последнее время непрерывно воюющие, вынужденные уходить с боями из родных земель привыкли к коллективному бою. Основу боевой единицы в этом войске составила родственная группа, в составе которой наряду с мужчинами сражались женщины и даже подростки в возрасте 5–8 лет. В небольшом клине (направленном на врага) в вершине занимали место самые зрелые и сильные мужчины вооруженные двухметровыми рогатинами, по флангам группы занимают позицию молодые женщины и подростки вооруженные легкими копьями и Г-образными топориками, сзади и по краям основной группы упираясь коленкой о землю заняли позицию подростки с дротиками и Гэ топориками. Все никонцы были одеты в плотной вязки, из толстой льняной веревки, кольчуги, прикрываясь с левой стороны или со спины, круглым (похожим на кельтский) щитом. Этот небольшой ощетинившийся рогатинами и копьями на разной высоте и направлениях, строй был похож на дикобраза с броней из круглых щитов расположившихся на разной высоте. Маленькие бойцы с Г-образными топориками на длинных рукоятках и малыми щитами прижимаясь к земле старались выполнить удары в нижней сфере защиты противника, подрубая ноги и атакуя противника от земли. Гэ топорик состоял из длинного деревянного древка с бронзовым лезвием на конце под прямым углом к древку. Этим оружием можно было двигать к себе или от себя, чтобы захватить и порезать противника, а удар лезвия легко, как чекан, пробивал хитиновую броню. Насаженный на торец длиной рукоятки листообразный наконечник позволял использовать Гэ топорик как небольшое копье.

Сотни небольших клиньев врезалось в строй ванийцев. Каждый такой небольшой строй с тыла и флангов прикрывали следующие клинья, в шахматном порядке выдерживая построение. Первые клинья никонцев собранные практически из лучших бойцов, принявшие самый яростный ответный удар ванийцев, практически полностью были уничтожены. Бонды и керлы начали настоящую работу смертоносных жнецов, почти любой удар даже неопытных бойцов вызывал появление кровоточащих ран у никонцев, поверженные противники в самых неестественных позах замирали на замле. Оставшиеся без своей группы бойцы, сразу же пытались воссоздать новые группы из остатков других. В отличие от ванийцев никонцы не стремились к одиночным поединкам, стоило какому либо никонцу столкнуться в противоборстве с одним или двумя ванийцем как тут же на них набрасывались кучей — малой подростки на которых бонды и керлы ранее не обращали внимания. Простая детвора пригибаясь к земле стремилась нанести раны на ногах с разных сторон бросаясь на увлекшегося в противоборстве с копейщиками бойца. Стоило только такому везунчику получить несколько ран на ногах и остановиться, как он тут же терял внимание копейщиков и добивался детворой.

Но самым страшным оказался удар зомби. Сотни ранее залитых кровью мертвецов неожиданно, прямо с земли начали наносить удары ванийцам. Мертвецы с обильно льющимися прямо из тел потоками крови окончательно расстроили и так неустойчивый строй противника. Вопли ужаса и боли от неожиданно подвергшихся нападению воинов наполнили долину.

В средневековой Японии ниндзя из княжества Сацумы довели искусство «ловушка из живых тел» до совершенства, с детства обучая детей прикидываться убитыми, принимать и находиться часами в необычных позах. Дети учились изображать человека со сломанной ногой, рукой, с перебитым позвоночником или сломанной шеей. Пробиваемые в нужный момент бурдюки с кровью, спрятанные под одеждой, обильно обливали тело кровью животных, имитируя страшные кровавые раны. В момент, когда противник ничего не подозревая проходит мимо «убитого» или подходит к нему, «мертвец» оживал и наносил удар на поражение. Войско княжества вступая в сражение после столкновения почти сразу отступало, оставляя на стоящие поля «убитых» бойцов, а как только войско противника углублялось в эти поля, ниндзя оживали внутри боевых порядков врага, внося панику.

Примерно такую же тактику использовали никонцы. Непривычные к атаке снизу и из своих рядов ванийцы дрогнули и потеряли инициативу боя.

В отличие от союзников в строю кнехтов в третьей шеренге шли присягнувшие никонцы, сразу же начавшие проверять, контрольным уколом копья, всех убитых. Небольшое замешательство и монолитный строй кнехтов вновь как каток пошел на врага. Увидев безрезультатность такой тактики противник отказался от такого приема против русинов.

Как небольшие островки никонцы медленно продвигаясь вперед рассекая ванийский строй на небольшие ручейки. Проникнувшие в глубину строя разобщенные бонды с яростью бросаются на строй противника, в одиночку или группой в несколько человек, топорами срубая наконечники противостоящих рогатин, которые всего лишь удерживали врага на дистанции. И хотя каждый ваниец в одиночку мог противостоять двум трем противникам, всеже удар в бок или со спины рядом продвигающегося небольшого строя постепенно перемалывал противника. Так поддерживая друг друга небольшие мобильные группы казалось состоящие из слабых бойцов начали теснить и уничтожать противника.

Удар фаланги пришелся в пустоту, и остановился у стен пустого лагеря никонцев. Пока медлительный строй кнехтов продвигался вперед, ванийцы не смогли сдержать медленное давление организованного строя противника с флангов и начали группироваться в тылу фаланги. Постепенно линейный строй союзников превратился в круг сдавливаемый с флангов двумя независимыми группами никонцев.

Справа от сражающейся пехоты сошлись в схватке всадники. Там также не все просто — более легковооруженные всадники никонцев компенсируют свою слабость количеством. Некоторое время спустя союзная конница обратилась в бегство. Теперь освободившаяся конница никонцев ударила в медленно отступающий правый фланг союзников. Получив помощь левый фланг противника усилил давление на ванийцев и опрокинул их порядки окончательно. Удар никонских всадников во фланг и тыл бондов вызвал панику. Вслед за конницей началось бегство и пехотинцев племени Вани. В поле остались русины и несколько сотен бондов конунга Ролна.

Теперь шум сражения перешел с флангов в тыл, находящиеся ранее в направлении главного удара русины оказались в тылу оставшихся воинов ванийцев.

Высоко в небе парящие стервятники собравшиеся над полем сражения в предвкушении грядущего пиршества увидели приближение новых летящих с юга собратьев. Эта стая также предвкушает пиршество и сопровождает похожую на гигантскую многоножку многотысячную колонну существ.

Прячась за холмами и используя дно оврага многотысячная колонна выплеснула к южным воротам Ава свой авангард — несколько сотен богомолов.

Сражающиеся ванийцы выступив навстречу никонцам убрали дозоры в южной степи, и практически оставили без охраны ворота в город. В тот момент когда в сражении на севере города люди начали взаимное уничтожение друг друга, жестокий общий враг выгнавший племя Никонов из родных земель теперь пришел и к ванийцам.

Авангард богомолов с ходу подойдя к городским стенам, начал строить живую насыпь. Защитников на стенах не оказалось. Несколько стражников барбакана ворот просто утонули в перелившейся через стену живой шевелящейся массе. Через десять минут ворота распахнулись и в город Ава хлынула колонна гигантских насекомых. Повинуясь неслышным командам богомолы группировались у входов в дома, не давая людям выйти спастись бегством. А в это время другие группы устремлялись к следующим домам как опытные охотники за невольниками раскидывая по городу ловчую сеть. Многоголосый стон горя поднялся над городом.

Главная колона новых захватчиков, как игла, прошла сквозь город и вышла к его северной окраине, остановилась и начала накапливаться на окраине. Постепенно от головы колоны в разные стороны от дороги, накапливаясь вокруг огромных (явно отличающихся из общей массы) черных богомолов отделились и начали создавать новые группы подходящие богомолы. Пять, вначале небольших, скоплений насекомых начали создавать огромные живые концентрические окружности вокруг блестящих как антрацит самок богомолов.

У северной оконечности города Ав раскинулся необычный огромный лагерь. Пять огромных, концентрической формы, стойбищ разместились вокруг еще большего стойбища.

В центре главного стойбища под большим навесом расположилась шести метровой длины главная королева — мать роя богомолов.

Это не земные насекомые поедающие всех и даже себе подобных, к тому же ярые индивидуалисты. Только внешне они братья близнецы (хоть и разного размера), но внутренне они как люди живут вместе, оставаясь в одиночестве, признают силу сильного и не менее опасны чем человек.

Здесь царствует матриархат. Рой состоит из малых, средних, больших и главных семей. Самка мать объединяет вокруг себя сестер признавших после поединков за лидерство ее главенство, младших дочерей и их дочерей. Едва родившись самки начинают борьбу за лидерство в семье среди своих сестер. Буквально за месяц только вылупившаяся из яйца особь уже достигает размеров взрослого самца. Далее самцы прекращают свой рост а самки продолжают расти и еще через месяц достигают длины полутора метров при той же высоте. Самцы не имеют развитых шпор и жвал, и в большинстве своем выполняют роль рабочих.

В самом низу иерархии находится самка младшей дочери, которой подчиняются ее братья и пара самцов — братьев старшей дочери. Младшие самцы обеспечивают благополучие самки и ее самцов. Младшая самка со своим прайдом обеспечивает и охраняет прайд более старшей самки своей семьи, которая в свою очередь также зависима от своей старшей.

Стоит только в цепочке исчезнуть одному из звеньев, как тут же самки сестры начинают решать право главенства. Когда самки сходятся в схватке друг с другом, все члены прайда не остаются в стороне набрасываясь на родственные прайды.

Ранней весной после долгой зимней спячки роя все самки откладывают кладку на четыре десятка яиц, из расчета четыре самца на одну самку. И уже через неделю в рое возникает острый дефицит пищи. Сотни фуражирных отрядов, первичных прайдов, бросаются во все стороны на охоту. А еще через две недели рой выплескивается из зимовья и начинает кочевье на север, в начале весны, и на юг осенью. Осенью, когда приходят морозы рой прячется в подземном лабиринте зимовья, а самцов низших прайдов выгоняет наружу, где они впоследствии и замерзают. Приходят морозы и тысячи замерзших самцов богомолов становятся зимней пищей для бьефов и арктических волков. Примерно так живут кочевые богомолы Юритера.

Теперь целый город, главное поселение северного племени оказалось в клешнях насекомых.

За сутки рой богомолов покинул ставший безжизненным город и двинулся на север по следам союзного войска, сопровождаемый сверху огромной стаей падальщиков.

Глава 23. Враг моего врага — мой друг

Бегущие с поля сражения ванийцы двумя потоками огибая лагерь устремились на юг, следом за ними только рядом, правее и левее соответственно устремились набирающие силу потоки преследователей. Теперь главные силы никонцев оказались вновь между лагерем, теперь уже вражеским и оставшимися на поле битвы войсками союзников. Но никонцам противостоять лагерь не мог из-за отсутствия сил, главным силам противостоял не строй кнехтов, а потерявшие веру в победу остатки воинов конунга Ролна, служащие естественным препятствием для удара все еще боеспособного строя русинов. Новый сигнал и никонцы ударили по расстроенным порядкам противника. Расстроенные порядки ванийцев оказались словно между молотом и наковальней с одной стороны атакующие с тыла пытающееся сохранить строй каре русинов.

Военный вождь никонцев явно имел полководческий талант, с умом использующий свои силы и учитывающий возможности противника. Удар в центр строя, сминается жидкий заслон бондов вокруг конунга Ролна последний оказывается повергнутый на землю и остатки строя ванийцев устремляются в разные стороны опрокидывая первую шеренгу кнехтов и разбегаясь на флангах.

Вершина клина никонцев ударяет в опрокинутую фронтальную сторону каре русинов, разрывает все шеренги фронта и прорывается в центр. Еще несколько минут разорванное каре русинов оказывается в окружении яростно атакующих никонцев.

Несколько мгновений и вот бегущая толпа бондов давя своих споткнувшихся товарищей опрокидывает растерявшиеся шеренги фронтальной стороны каре, а следом в строй врывается противник. Прямо под ноги моего рира следом за убегающим бондом выбегает толпа преследователей, и я наконец вступаю в бой. Первый высокий размахивающий топором никонец забирает с собой мое копье, на подогнувшихся ногах опускается на землю держась за древко торчащее из груди. Второй нападающий пытаясь наколоть меня копьем ударяет по подставленному щиту, вытянутые в ударе руки держащие копье вместе с древком копья оказываются обрубленные ответным ударом. В это время с правой стороны я получаю удар Гэ-образным топориком по бедру, от подобравшейся вплотную валькирии. Второго удара, оседая, раскинув руки и с остекленевшими глазами воительница сделать не смогла, удар ей в спину моего побратима Олька спас мою жизнь.

Только что успевший прорваться в середину каре отряд трех десятков тяжелых всадников под руководством Олька встретил вершину клина никонцев встречным ударом. Не позволив разрезать каре пополам изнутри. В отличии от растерянных ванийцев легкодоспешная пехота никонцев оказалась выбита встречным ударом бронированной конницы, с боков вершина клина была подрезана остатками оправившейся фронтальной стороны. Потеряв пятерых всадников и почти сотню кнехтов с копейщиками удалось восстановить каре. Никонцы потеряв почти полторы сотни лучших бойцов отхлынули от ощетинившейся копьями, закрывшейся тяжелыми щитами тяжелой пехоты. В середине строя каре сгрудились оставшиеся верными конунгу Ролну бонды. Они смогли вынести тело погибшего, сплотились вокруг его дочери Тим и помогли заткнуть брешь в строю русинов. Теперь почти полтысячи союзников и две тысячи никонцев остановили сражение с уважением и опаской, одновременно подгоняемые всплеском боевой ярости с решимостью добиться окончательной победы застыли переводя дыхание.

Обе стороны с яростью безысходности нового столкновения с по-настоящему опасного противника, израненные и помнящие о только что потерянных близких, с налитыми кровью глазами смотрели друг на друга. Кажется над полем сражения просто нарастает и уже давит на уши боевая ярость. Ярость при которой человек уже перестает быть человеком и даже не зверем а берсеркером. Любые самые сильные и яростные хищники убегают прочь от вдруг неожиданно взбесившейся твари. А тут сотни людей перестали быть людьми а стали настоящими орудиями убийств, не думающими о себе, главное — перевести дыхание и даже хоть зубами и ногтями но добраться до чужой жизни за себя и своих родных и близких. А потом что будет потом все равно.

Такое состояние боевого духа отличает настоящего прошедшего горнило боя бойца от готовящегося к первому бою человека. Есть только «сейчас», а «потом…». Что будет «потом» уже не имеет значения. Ведь «потом» может быть уже и не будет. Именно этим отличается прошедший горнило боя солдат. Если человек, неважно кто — мужчина или женщина, прошел в «потом». Он уже думает не так как все, ведь ему судьба дала шанс, а новый бой это уже не бой, это только лишь расплата за то, что ты уже прожил, после предыдущего боя или другой близкой к смерти ситуации. И тогда жизнь становится легкой, простой и даже счастливой, ведь страшнее смерти есть только потеря родных и близких.

Оставаться в поле против превосходящего в численности противника имея в строю и на руках более половины раненых смерти подобно. Команда барабанщику порождает дробь сигнала барабана, пробуждает чудовищное и самое опасное изобретение человечества — воинский строй. Уставшие воины поднимают на руку щиты, строй опускает копья и направляется к противнику за новыми жертвами.

Здесь все правы и по своему прекрасные люди, только каждый находится на своей стороне и выполняет задачи выживания не себя, а своего коллектива, выражаемые командами командиров. Вновь люди с ожесточением бросаются друг на друга в боевом угаре не думая о последствиях, но каре идет в сторону начавшего обороняться лагеря, устилая свой путь телами врагов и своих бойцов, а командиры нападающие понимая, что нельзя дать опасному зверю-строю вернуться в укрытие, платят жизнями своих бойцов за любое его замедление.

Уже дважды каре останавливалось обессилено ставя нижний край щитов на землю. Слышны яростные крики обороняющих укрепленный лагерь. Никонцы получив яростный отпор со стороны тяжеловооруженных русинов, укладывая перед наступающим каре баррикады из тел фанатично бросающихся на смерть воинов, сосредоточили все свои силы для лишения спасительного укрытия медлительного строя. Несколько сотен обороняющихся в лагере бежавших ванийцев и раненые русины после получаса обороны не смогли сдержать атакующих, здесь превосходства в вооружении и устойчивости компактного строя неоказалось, да и командовать неорганизованной толпой валлийцев было некому.

Восторженные вопли ворвавшихся в лагерь никонцев остановили решительное движение уставшего строя. Только понимание возможности выжить вместе и окружение врагом со всех сторон удержало строй от развала. Вновь изменившаяся обстановка заставила переосмыслить ситуацию. Ощетинившийся копьями и прикрывшись щитами строй замер в ожидании последнего боя. В этом строю оказавшемуся на краю пропасти бытия, начали просыпаться инстинкты загнанного в угол израненного но страшно опасного зверя.

Всего несколько минут передышки израненных, придерживающих друг друга, готовящихся к броску на противника тяжело дышащих и крепко сжимающих в руках оружие противникам оказалось несуждено продолжить схватку. Вместо возгласа команды на атаку с южной стороны поля битвы послышались возгласы отчаяния и нового ужаса огромного количества людей.

А над головами людей сошедшихся в смертельной схватке объединились две огромные стаи стервятников.

Недолго праздновали свою победу захватившие лагерь никонцы.

Еще не успели остыть тела поверженных противников, как из-за близлежащих холмов обратно выплеснулись бежавшие с поля боя и преследовавшие их. Правда в этот раз спасающиеся от опасности люди перемешались, новая опасность стерла различия ранее непримиримых врагов. Оставшиеся двадцать риров внутри каре тревожно закричали предупреждая о главном ужасе степи — кочующих богомолах. Еще несколько минут и поднявшиеся на стены лагеря победители увидели преследователей бегущих, а толпа беженцев, без всякого разбора по племенной причастности, бросилась в открытые южные ворота лагеря. Общий враг мгновенно объединил всех. А из-за холмов широким фронтом растянувшись от края до края долины выплеснулись темные колонны богомолов, в молчании загоняющие двуногую дичь.

После стольких затрат и потерь большей части племени никонцам так и не удалось убежать от выгнавшего из родных мест врага. Тысячи погибших, отдавших свою жизнь за новое местожительства родичей оказались напрасны. Ванийцы также перестали существовать как племенной союз.

В молчании колонны богомолов соединяясь друг с другом бросились к скоплению людей прячущихся за деревянными стенами, а колонны движущиеся по краям долины начали охватывать небольшое земляное укрепление. Недавние победители стали готовиться к бою с новым врагом.

Неожиданно окружившие приготовившийся к смертельной схватке строй воины отхлынули в стороны и устремились к воротам лагеря. Никонцы перестав интересоваться русинами побежали к соотечественникам. Вздох облегчения пронесся по рядам приготовившимся к смерти воинам. Но судьба воина переменчива.

Еще не успели никонцы забежать в укрытие как справа и слева огибающие лагерь колоны богомолов устремились на их перехват широкими веерами растекаясь по долине. Сгрудившиеся у входа в северные ворота никонцы начались группироваться для отражения атаки и прикрытия торопящихся в лагерь женщин и детей. Ранее издалека наблюдающие за боем женщины с детьми и стариками теперь бежали к лагерю со всех сил, все еще стоящий строй русинов теперь захлестнул поток беженцев из лагеря никонцев.

Несколько мгновений изменения обстановки и становится ясно — теперь нет врагов никонцев, теперь враг один и общий. Даю команда и дробь барабана делит строй на две колоны — пропускающие внутри себя беженцев из лагеря никонцев к укрепленному лагерю. Новый сигнал и теперь две фаланги ощетинившись копьями на флангах начали движение к северным воротам укреплений, а в промежутке между двумя строями течет человеческая река женщин с детьми и раненых. Теперь нет своих и чужих, есть люди и нелюди. Воины никонцев увидев перестроение нашего строя также стали создавать живой коридор соединяя поначалу жиденькой шеренгой воинов у ворот и строй русинов.

Волна богомолов достигла обороняющихся у ворот, на ходу приобретая подобие построения никонцев.

Здесь также группировались отряды в виде небольших клиньев, вершины клиньев возглавляли черные, высокие и крупные особи самок богомолов, окруженные тремя- четырьмя младшими самками и одним-двумя десятками серых малорослых самцов. На длинных шпорах главной и младших самок в виде трехгранных металлических чехлов надеты серповидные мечи. Короткие шпоры самцов также были вооружены чем-то напоминающим короткий меч.

Такие небольшие отряды создали строй отдаленно напоминающий строй рыцарской «свиньи» тевтонцев. Вершину строя возглавлял отряд из нескольких десятков крупных самок во главе еще более крупной и даже имеющей на себе какое-то подобие доспехов.

Теперь на людей в атаку на людей бросились пять объединений богомолов. С юга на лагерь приступом пошел первый рой богомолов. Второй и третий рои обогнув лагерь ударили в прикрывающие северные ворота группы никонцев с востока и запада соответственно, клинья атакующих роев мгновенно углубились в построение обороняющихся. Четвертый и пятые рои начали охват потока людей бегущих из лагеря к укреплению и построений русинов, приближаясь к месту первого столкновения союзников и никонцев.

До скопления людей и почти соединившихся клиньев богомолов осталось всего ничего — метров сто, рои богомолов в тылу явно увлеклись охватом. Идея приходит буквально мгновенно. Двумя колонами справа и слева с разбега примерно метров с тридцати тремя шеренгами копейщиков по десять человек, ударяем в сторону рва, а оставшиеся копейщики закрепляют успех атаки прикрывая атакующих с фланга, кнехты закрепляют успех навалы копейщиков и прикрывают на ближней дистанции фланговых копейщиков. Правой колонной руковожу сам а левой Ольк. К сожаления риры панически воспринимают богомолов, поэтому оставляем двадцать оставшихся всадников в арьергарде колон, пусть хоть как-то прикроют с тыла. Остановились, перестроились, перевели дух и даже организовали примкнувших никонцев. Все время пошло. Дробь барабана срывает две колоны с места и бросает людей в атаку.

Рира пришлось оставить сзади, бегу рядом строем слева от третей шеренги копейщиков, сзади четыре десятка кнехтов (остальные раненые, но все же должны помочь на фланге копейщикам закрепить успех удара). Пот заливает глаза, глаза слезятся и все видится как в дымке, легкие работают на пределе, каждый вздох требует внимания, вес доспехов и оружия непомерной тяжестью давит на тело, ноги словно в свинцовых ботинках. Тело наклонено вперед, для устойчивости и не споткнуться необходимо переставлять налитые свинцом ноги. Сказывается целый день непрерывных маневров и столкновений. Судя по всему это наш последний и решительный бой, силы людей на исходе.

Колона по касательной пройдя мимо никонцев ударила под вершину клина богомолов. Страшен копейный удар нескольких шеренг копейщиков. Вес одного копейщика в принципе невелик е его удары руками довольно таки не очень сильны. Но суммарный вес удара разогнавшегося даже маленького строя страшен, правда и не только для врага. Первая шеренга подталкиваемая пятью шеренгами копейщиков смогла одним ударом вклиниться на три метра, и полегла, затоптанная своими же следующими шеренгами. Вторая шеренга смогла пройти еще пару метров и тоже осталась под ногами своих же товарищей. Зато третья шеренга и кнехты смогли перерезать ось атакующего клина богомолов и сбросить своим суммарным весом богомолов на направлении удара в ров. Богомолы получив удар во фланг просто опрокидывались на бок неуспев перестроиться навстречу в толчее, а далее затаптывались вместе с копейщиками толпой кнехтов и никонцев, а толпящиеся у рва были скинуты в ров уже толпой богомолов и воинов. Прошло всего несколько минут и вершина клина богомолов оказалась отрезана от главных сил. Более полусотни главных самок роя оказались в окружении среди набросившихся на них со всех сторон никонцев.

Увидев, что лидеры роя оказались в окружении оставшиеся в основании атакующего клина богомолы попытались прийти на помощь вожакам яростно набросившись на фланговых копейщиков прикрываемых оставшимися кнехтами. Но шеренга кнехтов с большими щитами и два ряда копейщиков не позволили мелким оставшимся самкам и самцам богомолов прийти на помощь лидерам. Только один раз небольшой прорыв был локализован пришедшими на помощь никонцами.

Но богомолы не только попытались пробиться в лоб, не получи результата от прямой атаки насекомые попытались прийти на помощь окруженным собратьям со стороны рва. Однако попав под удар защитников лагеря также откатились обратно, а в это время никонцы в тылу создали настоящий курган из своих и богомолов тел.

Через полчаса, главная самка правого атакующего роя была повержена. И вновь обстановка резко изменилась. Фанатично атакующий рой правого фланга вдруг откатился от обороняющихся людей, мгновенно распался на множество возглавляемых самками групп и начал самоуничтожение. Ранее совместно атакующие врага группы, теперь под руководством самок теперь со страшным ожесточением схлестнулись друг с другом.

Однако на левом фланге колонна Олька не смогла отрезать вершину атакующих, увязнув в сражении. Вожак левого роя вовремя увидела опасность удара и повернуться на встречу атакующей колонне. Колонна копейщиков также как и на правом фланге смогла значительно углубиться в строй богомолов, но скинуть их в ров не удалось. Практически лидеры левого роя ценой неимоверных усилий смогли вовремя перейти от атаки к обороне и даже спрямить свой фронт. Усталость людей и большие потери создали некоторое временное равновесие. Недостаточное количество и усталость людей позволило только отразить первый удар богомолов, а последним понадобилось время на перестроение и оценку ситуации. К моменту гибели лидеров правого роя левый рой смог перестроиться и вновь начать, теперь уже поступательное, давление на людей. Даже фаланга Олька из-за малочисленности начала медленно откатываться назад.

Человеческая жизнь состоит из мгновений, Удар русинов спас сотни никонцев и к тому моменту когда пали вожаки правого роя беженцы уже вошли в лагерь. Теперь только раненные, медленно поддерживая друг друга, входили в проем ворот укрепления.

Оставшиеся никонцы начали входить в захваченный лагерь и теперь только русины сдерживали богомолов у северных ворот. Еще немного и мы вошли в свой бывший лагерь, утренние противники стали естественными союзниками.

В лагерь вернулось два с половиной десятка всадников, чуть более двух сотен русинов с присягнувшими никонцами, и шесть десятков ванийцев, большая часть бойцов получила ранения. Легкие всадники под руководством Ава после боя с конницей никонцев пропали, ориентировочно, со слов Олька, они ушли на север.

Практически из вышедших в поход русинов выжила едва треть, из них две трети раненых. У всадников положение оказалось получше, потери составили один из четырех, лучшее снаряжение и подготовка явно увеличило шансы на выживание.

В принципе в любом первом бою потери новичков составляют максимальное количество. Вероятность выживания новичка в первом же среднем по тяжести бою составляет, что то — около 60 %, при этом каждый третий выживший получит ранение.

Самый первый бой у входа в город Ава оказался сравнительно легким, так как никонцы небыли готовы к бою с тяжелой пехотой. Поэтому и потери оказались не очень большими — примерно четверть, большая часть из которых легкораненые. Этот бой также позволил набраться опыту, снизив предполагаемые потери второго боя с 25 % до примерно 20–15 %. Серия боев, без даже кратковременного отдыха, всегда переводит потери за 50 процентную планку и склоняет бойцов к панике. Только смена противника и скоротечность изменения обстановки, когда боец не успевает осознать каковы же потери в реальности, а также обработанность действий в строю до автоматизма позволили выжить русинам в этот день.

Едва за спиной закрылись ворота за военными вождями бывших противников пришел посыльный приглашающий на совет вождей. Со мной пошли Ольк и Тим. Почти сразу же прекратился штурм южной стороны лагеря, атака богомолов прекратилась.

Самое удивительное но военный совет никонцев оказалось, возглавляла женщин, и вообще мужчин вождей из восьми присутствующих было всего двое. Главная амазонка Бакоя возглавляла военный совет племени, и именно ее планы и руководство позволили одержать такую внушительную победу над ванийцами. Теперь становилось понятно почему в общем строю никонцев было так много женщин. Представились и сразу же возникли вопросы кто мы и откуда. Удивил собравшихся и возраст всадников.

Никонцы ранее теснимые богомолами в течение трех лет сталкивались с ванийцами, но никогда не встречались с русинами и их способами боя. Появившихся соплеменников рассказывавших о новых врагах и поражении, вначале обвинили в трусости, но всеже приняли меры, чтобы не повторить ошибки. Другого строя кроме строя похожего на «ежа» они не знали. Примерно такой же строй у богомолов, поэтому после неоднократных сражений с богомолами стали применять строй почти копирующий построение богомолов. За всю историю никонцев победить в поле богомолов еще никому не удавалось, удалось только снизить потери. В основном никонцы только оборонялись в городах.

Раньше на западе у племени Никонов было пять городов, но лет двадцать назад вместо диких богомолов появились разумные. Богомолы вначале осадили один город и за два года взяли его, в отличие от диких все население не съели, а сделали рабами ремесленников. Потом началась постепенная экспансия. В итоге в этом году пал последний город, а все кто остался от ранее огромного племени пошли к последнему известному месту обитания людей. Возврата назад не было, с потерями никто не считался. В результате непрерывных боев мужчин стало мало и за оружие уже лет пятнадцать берутся все, от мала до велика.

Еще в прошлом году никонцы обратили внимание на более слабый северный город ванийцев. Поэтому в этом году у южного входа в долину оставили меньшую часть племени, а все силы бросили на северный вход в горную долину ванийцев, и даже смогли выполнить свои план, по захвату горной долины.

Никто не ожидал, что ванийцам придут на помощь союзники и одним ударом уменьшат силы племени на четверть, да и участие тяжелой пехоты русинов, в утреннем сражении, увеличило потери племени. Но самым неожиданным явилось появление преследующих роев богомолов. Обычно получив оставленный весной город, богомолы почти год обустраиваются в нем и не беспокоят другие города людей.

В древности царь Пир победил в сражении чужую армию, но потери в сражении были так велики что, в результате у него не осталось армии и сил для подчинения проигравшего государства. В итоге все затраты оказались напрасны и появилась присказка — «Пиррова победа». Вот такую победу одержали и никонцы, а плодами их победы воспользовались богомолы.

Теперь из некогда многочисленного племени в живых осталась едва полторы тысячи, и каждый боец на счету, поэтому и пустили русинов в лагерь, в надежде что общий враг помирит. Обратили внимание также и на то что удалось уничтожить верхушку целого роя, который сам потом себя практически уничтожил, в борьбе за власть оставшихся самок. В истории никонцев такое было только один раз и то стоило огромных потерь. Несколько минут боя и шестая часть главного роя самоуничтожилась.

Перешли к вопросу выживания. В лагере мы делали запасы вяленого мяса из расчета на триста — четыреста человек на два месяца перехода. Теперь чуть менее двум тысячам людей еды должно хватить почти на месяц, но запасов воды в лагере не было даже на сутки. Фактически через неделю, богомолы захватят лагерь без боя. Также почти триста раненых без воды погибнут еще раньше.

И тут выяснилось, что есть шанс здаться на милость богомолов. Часть съедят, но есть шанс и выжить. Моему удивлению не было предела, потерять столько людей, чтобы потом из тысяч погибших, несколько сотен ждали добровольной очереди идти на корм. И таких оказалось почти половина, вождей — явно не себя хотели приносить в жертву, а своих младших родичей. При таком раскладе русинам явно отводилась роль первой очереди скота на забой.

Тим сразу съязвила — мол никонцы только людям могут подлости делать, а с богомолами трусы. Ванийцы когда совсем плохо стало, не постеснялись просить помощь от русинов, и смогли примириться. А вот никонцы вместо того, чтобы дружить решили сами справиться и вот какой получился итог.

Зрелые женщины вскипели мгновенно, начали обвинять всех и вся, хвататься за оружие, эмоции захлестнули разумную речь, разговор на высоких тонах пошел о вырванных волосах и расцарапанных глазах. В общем как всегда, там где собирается насколько женщин и надо решать что-то серьезное, разговор превратился в базар а женщины в соответственные типажи. Удивительно и как только такие смогли разогнать ванийцев.

Всеобщую балаболость прервал громкий рычащий возглас единственного мужчины — главного шамана. Одна особенно громкая балаболка получила посох по голове.

Теперь успев спустить пары и опомнившись женщины испугано, с мыслями «что же я ду… наговорила» начали оглядываться друг на друга. И вновь перед всеми нависла тишина, постепенно перешедшая в деловой разговор.

Решили, что пока надо отдохнуть и постараться продержаться еще один день в лагере, разобраться с запасами и ранеными, а ночью уже пытаться вырваться из лагеря и уходить в горы.

Еще в первом же бою с никонцами, я обратил внимание что они практически не используют метательное оружие а на вооружении используют Ге- топорики. Теперь увидев нового врага стала понятна причина такого отношения к лукам, дротикам и пращам. Даже тяжелые пилумы очень часто рикошетили от хитиновых корпусов богомолов, а что уж говорить о каменных ядрах пращей и охотничьих стрелах луков. А вот пара арбалетных болтов всадников практически сразу успокаивали богомола. Но шесть десятков арбалетов всадников к концу сражения остались без запаса болтов. Захватив лагерь никонцы захватили и весь обозный запас — почти пятьсот болтов.

В связи с завтрашней неминуемой схваткой пришлось напомнить о необходимости возврата нам болтов и другого вооружения ранее складированного в лагере. Напомнил, что вооружение оборонявших лагерь русинов, в особенности всадников и кнехтов, незамедлительно хотелось бы получить назад, для замены пришедшего в негодность снаряжения оставшихся русинов. На лицах собравшихся сразу же появилось кислое выражение так как некоторые из собравшихся уже нацепили часть трофеев на себя.

Вновь вмешательство шамана поставило окончательную точку в буре женской логики и противоречий. Все нужное новым союзникам будет возвращено, за исключением съестных припасов которые решили поделить поровну.

На следующий день решили оборонять стены лагеря силами никонцев, а русины разделившись на пять отрядов закрывают образовавшиеся бреши в обороне, выбивая прорвавшихся и передавая отбитые участки для обороны никонцам, дабы иметь возможность вновь отражать прорывы на новых местах. Два десятка всадников используя по три арбалета и почти две сотни детей выбивают в рядах атакующих богомолов самок. В связи с ограниченностью арбалетных болтов дети должны будут в течение боя вынимать из богомолов болты и возвращать их стреляющим. Оставшиеся шесть десятков ванийцев обеспечивают перезарядку арбалетов и защиту всадников при стрельбе.

Хотя руководили никонцами очень эмоциональные женщины, однако в отличие от самоуверенных ванийцев, не принимавших никаких советов кроме себя любимого, на этом военном совете было учтено пожелание каждого и были приняты все меры для взаимодействия. Бакоя с помощью шамана умела не только слушать, но и руководить людьми, решения которой не оспаривались.

Через час русинам выделили место для отдыха, продукты и воду, забрали тяжелораненых и оказали первую помощь легкораненым. Лагерь забылся тяжелым сном.

Рядом со мной на ночь легли спать Ольк и Тим. В тот момент когда никонцы смогли прорвать строй каре, Ольк спас Тим от выбившего из ее рук оружия противника, а затем вывез из боя на своем рире.

Севернее лагеря, на месте утреннего сражения развернулось стойбище богомолов, перекрывая огнями всю долину. В ночи все еще были слышны стоны раненых оставшихся на поле и подбираемых мелкими группами насекомых.

Глава 24. Нам бы час продержаться, да день простоять

Рассвет встретили с дождем. Начало скоротечной, всего два месяца, осени обозначается дождливым сезоном. Хмурое дождливое утро с низкими тяжелыми облаками пришедшими с запада, соответствовало плохому настроению всех людей закрывшихся в небольшом укрепленном лагере. Нелюди за стенами, пожирающие останки еще вчера близких людей, усталость целого дня непрерывного боя не очень способствовали радостному настроению.

В голове одна мысль, ну хорошо выживем сегодня, может быть завтра, а что потом? Даже если вырвемся из лагеря, то как избавиться от преследования, как быть с ранеными? Где становиться на ночевку, чтобы вновь не оказаться в капкане? Как приучить риров не бояться богомолов? Как без продуктов добираться домой?

Вот первая капля попала в лицо, небольшой порыв ветра и пошел первый осенний дождь. Люди только что изнывавшие от жажды, со счастливыми улыбками начали складывать ладошки для живительной влаги. Теперь дождь позволил решить проблему с водой, сейчас все кто может в емкости набирают запас, и на несколько дней опасность обезвоживания отодвинулась.

Дети всегда найдут время для игры, сразу же прямо под дождем, они начали запускать в лужах деревянные дощечки, палочками передвигая их с одной стороны лужи на другую. И тут же в голове появились парусные корабли уходящие за горизонт.

Томительны часы ожидания. Вот уже кончился дождь, сжеваны несколько полос вяленого мяса и лепешка на завтрак, а богомолы пока не покидают стойбища. Лишь несколько патрулирующих дозорных групп расположились по периметру, и самцы богомолов собирающие тела погибших с поля.

Любое ожидание со временем кончается. К северным воротам лагеря приблизилась группа самок богомолов, явно высокого уровня, в импровизированных доспехах и мечами-шпорами. Рядом с богомолами шествовал человек в одеждах никонского шамана и держал зеленую ветвь мира.

Собравшиеся на барбакане северных ворот предводители никонцев возмущенно заговорили между собой, узнав в пришедшем одного из известных руководителей племени.

Пришедший вовсю начал использовать принцип разделяй и властвуй, давая утопающему схватиться за соломинку. По его словам хозяева-насекомые очень даже и неплохо заботятся о рабах. Ремесленникам и их семьям у богомолов почет и уважение. Молодым матерям сладкая жизнь ешь сколько хочешь главное побольше рожай. Самым сильным воинам почет и уважение и сколько душе угодно жен. Все самые лучшие воины после состязаний удостаиваются права быть гвардейцами главной королевы богомолов. Только преступники, самые старые, больные и немощные отправляются в пищу хозяевам. Тысячи никонцев уже давно служат богомолам, пришло время всем людям покориться и не противиться судьбе. Никонцы избранные и теперь, когда есть столько плененных ванийцев хозяева могут быть благосклонны к последним из покоренных. Благосклонные хозяева лают срок до завтрашнего утра на сдачу в плен. Кто не сдастся, будет в присутствии всех никонцев съеден на жертвенном помосте.

Высказав волю хозяев переговорщики удалились. А на барбакане началась новая перепалка вождей в юбках. Так как о русинах разговора не было, то наша троица немедленно удалилась. Зная настрой части вождей в решении никонцев сомнений не было. Теперь выживание русинов вновь было в их руках. Пока богомолы и их будущие рабы осмысливают ситуацию чужим надо уносить ноги, пока никто не опомнился.

Сразу же вызвав к себе собрал оставшихся командиров. Рассказал о парламентерах и условиях сдачи, указал роль в виде жертвенного скота не никонцам. Вновь возник вопрос боязни риров богомолов и невозможности направления в атаку на них всадников. Решили пока чем-либо накрыть головы риров так, чтобы они видели перед собой только на десяток шагов. А уж когда рир разгонится, то он по идее не успеет отвернуть от встречи с богомолом.

Двадцать тяжелораненых бойцов решили оставить. Так как все равно не сможем их вывезти. Здесь возник вопрос а как оставлять. Шанс что никонцы вместо своих людей пустят под жвала чужинцев максимален. Вывезти раненых нечем, как и оказать им должный уход в путешествии домой не представляется возможным. Что же делать?

И этот вопрос решился просто, лучше помочь другу уйти, чем обречь его на предсмертные муки.

Еще почти дюжина раненых получивших повреждения ног, явно не смогут выдержать никакого перехода, и также переходят в режим оставляемых. Так как была большая вероятность не выпуска русинов и их преследования то оставшихся неперемещаемых, но способных еще держать оружие — решили оставить на защиту южного барбакана и прикрытие выхода из лагеря. Теперь, когда вместо соплеменников можно в жертву было использовать ванийцев или русинов вероятность свободного выхода из лагеря с каждым часом снижалась. Если удастся выйти из лагеря без боя то тогда не ходячих раненых, повезем в ковровых гамаках, развешенных между парой риров.

Прорываться решили через южные ворота, и захваченный город Ава, наиболее вероятно что сейчас главные силы богомолов находятся здесь, к северу от лагеря. Южнее скорее всего небольшие фуражирные отряды. А в самом городе вряд ли есть крупный отряд. Определились за полчаса основные силы и не ходячих раненых сгруппировать у южного барбакана, а еще через десять минут постараться бескровно взять контроль за южными воротами.

Через полчаса на возросшую активность русинов и ванийцев обратили внимание никонцы, но барбакан уже попал под контроль ванийцев и раненых. Пятерых стражников южного барбакана десяток арбалетчиков и полусотня ванийцев мирно вытеснили с барбакана. И всеже лагерь не настолько велик, чтобы вожди никонцев не успели к открытию ворот. В немом ожидании у южных ворот, наставив друг на друга оружие, сгруппировались русины а вокруг них никонцы.

Амазонки и главный шаман попытались возмутиться, но пришлось напомнить, о том что мы не входим в состав их племени, а значит они не имеют никаких прав принимать за нас решение о сдаче в плен нелюдям. Вновь две предводительницы родов высказали мысль о нормальности сдачи в плен, мол ничего страшного нет не мы первые сдадимся, зато если во время переговоров кто-то покинет лагерь то потом будет только хуже всем. В этот момент на северном барбакане в ворота на выход проскользнул человек. В голове сразу — предупреждают о уходящих из лагеря, а сами отвлекают разговорами. Тут же даю команду на открытие ворот. Вновь все в готовности перерезать друг другу глотки. Наконец Бакоя приняла решение и указала своим опустить оружие.

Теперь небольшая колонна вначале с оглядкой, а потом с решимостью «человека перешедшего Рубикон». Вначале в ворота полусотнями вышли кнехты и копейщики. Потом с барбакана спустили раненых и разместив их между рирами выехали всадники. Последними из ворот вышли ванийцы. Небольшой дозорный отряд богомолов, увидев численное превосходство вышедшей колонны просто посторонился, отправив в лагерь посыльного.

Еще не скрылся за поворотом лагерь, как из лагеря вслед за колонной появилась небольшая группа никонцев возглавляемая двумя десятками всадников. А вперед на юг потянулась вытоптанная тысячами ног и лап дорога.

На обеденном привале колонну догнала небольшая группа никонцев возглавляемая Бакоя. Два десятка всадников три десятка женщин и почти шесть десятков детей вместе с Бакой и шаманом решили идти в неизвестность, чем в рабство к богомолам.

Еще через час новая колонна начала движения к бывшему городу Ава. Теперь тяжелые всадники русинов освободившись от раненных возглавили колонну, а легкие всадники никонцев двумя отрядами организовали тыловое охранение, с целью недопущения обгона колоны гонцами богомолов и третьим отрядом выдвинулись в авангард для разведки. В таком походном порядке мы и дошли к северной стороне города Аве.

К северу от города разведчики обнаружили небольшое стойбище богомолов. Стойбище развернулось вокруг охраняемого богомолами лагеря, в котором содержались плененные ванийцы, помещенные на участок земли, огороженный высоким плетнем. Среди богомолов свободно перемещались их рабы из людей — одетых в одежды окрашенные ярко красной краской.

Благодаря легким всадникам, вовремя обнаружившим гонцов и пару групп фуражиров, удалось подобраться к стоянке почти незаметно и выработать небольшой план действий. Выйдя из-за прикрытия леса, которым оканчивалась дорога, на пустошь перед стойбищем мы сразу становимся видимыми противнику. Сразу же перестраиваемся и выдвигаемся к богомолам, перестраиваясь на ходу. Пока мы на виду богомолов будем двигаться к стойбищу и перестраиваться все всадники отрываются от колонны, огибают по границе пустоши с востока стойбище и перехватывают гонцов со стойбища в город. Затем когда богомолы завязнут в бое с людьми, тяжелые всадники поддерживаемые десятком легких прорываются к лагерю и освобождают ванийцев, после чего, ударяют в тыл богомолам.

Главный удар должны нанести пехотинцы, встречая основные силы богомолов во встречном бою. Еще при первой встрече с богомолами выявилась неготовность русинов к бою с насекомыми. Только достаточный разгон копейщиков и потеря двух их шеренг позволила опрокинуть богомолов правой колонной. Строи и вооружение фаланг спартанцев или римлян — эффективных против универсальной пехоты и легкой конницы теперь стали недостаточны. Удар клина богомолов — похожего на удар клина тяжелых всадников строй из трех-четырех шеренг не способен отразить. Для борьбы со строями с такими бойцами необходимы как минимум алебардщики. Тогда вспомнилась македонская фаланга со строями в шестнадцать шеренг и длинными тяжелыми пиками толкаемыми не второй шеренгой а несколькими. В таком строю в первой шеренге тяжелый пехотинец первой шеренги только прикрывает стоящего за спиной копейщика и добивает опрокинутых, двумя-тремя рядами копий задних шеренг, противников. В таком строю давят на копья не первые шеренги а четвертая пятая и далее шеренги. Третья, четвертая и пятая шеренги только лишь пытаются из-за спины бойцов передних шеренг направить наконечники копий в противников, а толкают их задние шеренги.

Покинув лагерь теперь уже никонцев и возвращаясь к городу Аве, мы при первой же возможности начали в движении отрабатывать взаимодействие объединенного отряда. Сразу же после первого привала каждый никонец срубил и нес с собой шестиметровый бамбуковый шест с заостренным и обожженным в огне концом. Таким копьем конечно пробить хитин корпуса богомола нереально, но опрокинуть или ударить можно. Почти двести бойцов с такими шестами позволили создать подобие тяжелой фаланги с шестью шеренгами.

Первая шеренга в шестьдесят кнехтов — выполняла роль тяжелых гоплитов. Вторая шеренга с обычными трехметровыми копьями обычных копейщиков выполняла роль прикрытия первой шеренги кнехтов. Третья, четвертая, пятая и шестая шеренги вооруженные бамбуковыми шестами выполняли роль главной ударной силы — своими шестами и обобщенным весом толкая вперед первые шеренги противников, опрокидывая их своим весом под оружие первых двух шеренг. Фланги строя прикрывали оставшиеся четыре десятка кнехтов и копейщиков в строю — ежа (ромба никонцев). В тылу фаланги сосредоточились женщины и подростки никонцев.

Не было забыто и преобразование строя в каре, на случай окружения. Все учились понимать и действовать по командам-сигналам барабанщика и бунчука.

Также из женщин и детей был создан отряд арбалетчиков. На каждом привале три десятка женщин учились стрелять из арбалетов, а дети должны были обеспечивать возвращение расходуемых болтов арбалетчицам.

Риры также остались не без внимания. На глаза каждого рира надели полумаску ограничивающий угол зрения, теперь они могли видеть только землю под ногами, на четыре — пять метров вперед, и не пугаться заранее только от одного вида богомолов. Так уменьшают обзор лошадей тянущих повозки на автодорогах, чтобы животные не пугались автомобилей.

Хотя на тренировки в переходе тратилось время, и вероятность погони увеличивалась, но вероятность и выживания в этом случае всеже возрастала. Сутки на капитуляцию никонцев в лагере, примерно сутки, а то и двое на пиршество богомолов на поле битвы. Итого временной выигрыш примерно двух суток, по минимуму. А ведь еще и на организацию погони и выделение сил надо время. Да и мы не будем стоять на месте. По моим предположениям догнать нас должны не раньше чем через две недели. За это время надо успеть прорваться через город Аве на низменность у входа в город, и добраться до берегов большого восточного озера протянувшегося вдоль горной области разделяющей земли русинов и валлийцев.

Вероятность выполнения даже плохо, но всеже спланированной акции составляет примерно 70 %, оставшиеся 30 % вероятности невыполнения замысла зависят от неучтенных факторов и несработанности участвующих в претворении замысла. Самый лучший результат готовности планирования это вероятность выполнения задач примерно равная 85 %, но в этом случае должно быть обеспечено на направлении главного удара превосходство в силах не менее чем трехкратное по отношению к примерно равносильному противнику.

В условиях когда силы и качество подготовки сил противника неизвестны, тогда все зависит от умения начальника ориентироваться в изменении обстановки, скорости принятия им решений, слаженности его подчиненных и автоматичности выполнения ими команд. Так в сухопутных войсках движение в строях, а на кораблях тренировки экипажей, дают первоначальные навыки совместных действий в условиях боя. Месяцы тренировок и учений в Кие создали костяк маленького войска русинов. Несколько столкновений с никонцами и богомолами буквально за несколько дней создали скелет и мускулы отряда, а вливающиеся пополнение уже не начинало с нуля а имело достаточно опытных наставников из своего окружения. Уже три четверти бойцов оказались из числа новичков, но неделя тренировок и учений на переходе, позволяла надеяться на победу даже над более численным противником. Тем более что пополнение ранее само видело и даже на себе испытало мощь и устойчивость строя русинов.

Однако как бы качественно не планировался бой почти всегда имеют место неучтенные факторы.

Увидев появившиеся на пустоши войска и начало охвата всадниками стойбища богомолы отправили за ними почти сотню бойцов, примерно три сотни, в виде десятка групп направились на встречу главных сил, т. е. к нам.

В отличии от быстро приближающихся богомолов, фаланга построившись начала постепенное движение вперед, с каждым шагом приспосабливаясь к движению по грунту пустоши. Это только кажется, что идти в строю несложно, тащи себе палки — копья, чувствуй локоть товарища и слушай дробь барабанов задающих теп хода и репетующий простейшие команды. В начале любого боя боятся все, но по-разному. Ветеран к примеру думает так — бог не выдаст, свинья не съест. Новичок просто межуется пытаясь сосредоточиться на дрожании рук, или обильном потении. Другой вдруг начинает видеть только движение ватных ног. И так далее, примерно о том же. Но один из главных людей в этом строю это человек задающий ритм — барабанщик у казаков и московских стрельцов, волынщик у шотландцев и англичан, или удары в литавры у янычар. Главное это слаженное движение каждой ноги в самом ужасном и чудовищном изобретении человечества — строй.

Вот наконец уже люди стали идти в ногу, приноравливаясь к ритму барабанщика идущему рядом со мной. Даже рир почувствовав звуковой ритм, в такт начал подбрасывать в седле. Там впереди примерно метрах в трехстах разворачивается строй богомолов, но это там, а рядом, ты кусочек чего-то что начинает жить и дышать своей жизнью. И это, что-то имеет пульс ритма барабанщика. Еще десяток секунд и ритм барабана отходит на задний план, сознание как в тумане, начинаешь чувствовать себя любой ячейкой этого новорожденного существа — воинского строя.

Вот я иду в первой шеренге, и задаю каждым своим шагом ритм своей ячейке из шестерых человек. Главное не споткнуться и выдержать линию шеренги, над моим плечом выдвинулись вперед три бамбуковых шеста (третьей, четвертой, пятой и шестой шеренг) и впереди меня теперь на расстоянии трех метров начинается целый лес бамбуковых острий. Сзади меня побратим — копейщик держит в левой руке короткое копье, а в правой приготовил дротик. Если получится то вначале бросим вдвоем дротики, ну а потом я прикрою его и рядом стоящих щитом и мечом, ну а он коротким копьем сверху над моим щитом или если будет совсем худо прикроет спину в близком бою. Мы вдвоем должны выдержать и удержаться у плеч побратимов справа и слева. У нас самая простая задача — выстоять в первом ударе, а потом не попасть под ноги задней четверке. Вот у кого работа так работа в бою. Побратим из третьей шеренги должен, справа от нас двоих, направить четыре древка (кроме своего еще три задних), и самое главное, непрерывно вместе с сзади идущими, толкать вперед шестиметровые шесты, ни на секунду не ослабляя напор. Если вдруг копье начало проваливаться в пустоту тогда главное, не упасть и не дать упасть другим, особенно менее опытным сзади идущим. Выпадут из обоймы первые выпадут все. В тяжелой фаланге главное плечо товарища и уверенность в командах барабанщика.

Так в неизвестность шли многие наши предки и выживали только те, кто смог с самого начала забыть о страхе и войти в чувство ритма строя. Если впереди упал товарищ — на автомате, переступаешь через него, или идешь по нему, а за тобой должны идти другие. Если упал товарищ сбоку, то главное сомкнуть шеренгу, а лишние в распавшейся ячейке должны найти себе место в разрывах других еще сохранившихся ячейках. Или уйти назад для формирования новых ячеек и закрытия брешей. Это как в аварийном корабельном отсеке — выживешь только вместе, а может и не выживешь со всем отсеком, но экипаж еще борется, а значит живой и корабль может выжить. Тогда и получаются легендарные экипажи такие как русский «Варяг» или советская АПЛ «К-19».

Но всеже о строе. Вершиной движения строя можно считать момент, когда ты почувствовал и услышал внутри себя ритм, похожий на второе дыхание. Ты словно бегун на длинной дистанции с каждым вздохом уверенно рассекаешь воздух впереди себя, дыхание как у паровоза хы-ха, хы-ха, хы-ха а рядом с тобой бегут друзья. Можно сразу сказать, что бег в строю на длинную дистанцию, где меряют время по последнему — является вершиной сплоченности коллектива. Именно тогда когда все до последнего отвлекаются от противника и начинают слышать пульс строя, тогда исчезает страх, а удар столкновения с противником превращается в долгожданный миг начала трудной и опасной работы — бой в строю.

Я смог почувствовать вход моего детища — строя в ритм, в итоге и встреча с уверенными в себе насекомыми произошла как в кино.

Шесть групп богомолов нахлынули на фалангу с громким стуком ударов бамбуковых шестов по хитину. Хотя удары деревянных концов не нанесли смертельных ран (ну сломалось несколько десятков конечностей), всеже все передние богомолы опрокинулись под конечности сзади напирающих бойцов, и попали в промежуток под шестами, где их ожидали выверенные и точные (как у мясников) удары кнехтов и копейщиков второй шеренги. А ведь у богомолов впереди строя были главенствующие самки. Увидев массовое избиение вожаков членистоногие бойцы ринулись по упавшим на помощь стремясь поразить кнехтов передней шеренги. Но копейщики тоже уже изменили наклон копий. Теперь над кнехтом создается целый веер из четырех шестов и точного размеренного удара копья копейщика второй шеренги, а нанизанный на копье богомол опрокидывается перед кнехтом, который и добивает еще живое, но уже мертвое существо. Несколько мгновений и баррикада из еще шевелящихся тел мгновенно выросла перед строем, останавливая набежавшую волну насекомых.

И всеже в одном месте, в острие одного их атакующих клиньев богомолы создав небольшой курган из своих тел разрывают строй. Теперь небольшой поток насекомых возник на вершине кургана и выбросил в глубину нашего строя членистоногих бойцов. Но поднявшиеся над строем членистоногие превратились в отличные мишени для арбалетчиков. Два десятка болтов в залпе мгновенно валит и выбивает из боя пол дюжины нападающих, поднимает вершину кургана из шевелящихся тел. С кургана мне навстречу спускается оставшаяся пятерка богомолов. Спускаясь с кургана еще одна пара останавливается вторым залпом. Бросаюсь навстречу группе из трех черных как смола самок, у каждой настоящие мечи и доспехи на туловище. Рядом со мной в бой бросилась Бакоя.

Вся моя предыдущая подготовка сводилась к бою с человеком, даже если он и обоерукий, теперь пришлось сойтись сразу с двумя обоерукими бойцами. Единственный плюс я на рире. Судя по всему мой настрой и эмоции передались моему золотистому партнеру и прежний страх богомолов канул в лету. С двух сторон членистоногие закрутили мельниц клинков и бросились на меня.

Вновь ушла в сторону действительность, поле зрения сразу расширилось, а время замедлилось, и я словно очутился на замедленном показе фильма о войне.

Вот тыл фаланги с никонцами в последних шеренгах как бурлаки толкают вперед шесты, с трудом переставляя ноги вперед, сзади им в спины упираются руками толкающие их женщины и дети, ноги некоторых прямо скользят назад по траве и рыхлому грунту. А впереди бурлаков над головами виднеются колышущиеся наконечники и поднимающиеся над головами руки с копьями копейщиков второй шеренги, что-то колющие сверху в низ. Вот над передней шеренгой как-то поднялся серый богомол, затрепыхался наколотый сразу двумя копьями и вновь пропал.

Левый богомол вертя мельницу натыкается на болт выстрелянный мною из арбалета в левой руке. Прикрывающий левую руку щит принимает удар уже дрогнувшей членистой конечности. Замешкавшийся раненый членистоногий сразу становится добычей маленьких воинов. Пятерка маленьких никонцев своими Ге топориками наносят почти синхронные добивающие удары.

А в это время правый богомол атакует меня справа. Его левый меч-шпора в замахе встречается с моим клинком и ополовинивается. Мой меч всеже намного крепче бронзового клинка. Но вторая шпора своим острием вонзается мне в бедро. Острая боль пронзает все тело, внимание переключается на все еще замедленное движение вынимаемого их раны оружия противника, а по краям от клинка расплывается красное пятно. На автомате меч со всей силы перерубает шпору торчащую в бедре, а противник вскидывает перед собой две конечности из которых небольшими струйками выталкивается его собственная кровь.

Ярость от вида собственной крови мгновенно суживает зрение, выхватывая только чужих, личность раздваивается и делятся на огромного сильного разъяренного зверя и собственного малюсенького малюсенького «Я». В голове от двух личностей мгновенно физически становится тесно, зрение сужается только до вида жертв, все остальное просто исчезает из поля зрения. Иногда возникают препятствия но силы так много что это препятствие можно отшвырнуть или разорвать, в общем как получится.

Разумный яростный зверь — по духу настоящий «кабан-секач» до последней капли крови борющийся за свое стадо, сменил внутри меня «холодного и мудрого удава». От удава осталось только — меч с левой руки переносим за спину, а из ножен притороченных к седлу достаем второй длинный клинок и вот обоерукий всадник попавший по власть духа «секача» и ментально соединенный со своим риром превращаются в многоногого и многорукого зверя.

Вот держит на весу обрубки конечностей богомол — светящаяся полоса появившаяся сверху и справа разваливает его голову и корпус туловища на две равные половинки в замедленном темпе падающие в стороны (каждая в свою). Еще правее, чуть дальше, еще одна жертва нападает на кого-то, рир и всадник как целое выполняют небольшой прыжок в слитном единстве мыслей и тел и опять блестящая молния сверху — вниз и справа — налево разваливает туловище насекомого по косой. Меч в правой руке прямо ликует от удовольствия, а в левой обиженно кричит «а мне, а мне…». Подзорная труба затуманенного сознания начинает поиск новых жертв и обнаруживает несколько богомолов прорвавшихся в тыл строя, в промежуток между фалангой и «ежом» по правому флангу. В душе ликованию не предела вот и они жертвы. Нет, это не всадник на рире врывается в колону прорвавшихся членистоногих, всего лишь сфокусировалось зрение, словно телескоп приблизил чье-то изображение поменяв кратность разрешения изображения.

Наверное в моих генах проснулась личность древнего обоерукого витязя — русича на всем скаку врывающегося в ряды ордынцев и оставляющегося после себя коридор смерти в рядах врагов, наводящий ужас на простых кочевников и кидающихся врассыпную от помеченного десницей скандинавского «Одина» воина. А вслед за берсеркером уже простые воины развивали успех, добивая недобитых врагов, стараясь не попасться под смертоносную мельницу одержимого соратника. Корпус рира прорывается между двумя никонцами, отбивающихся от насекомых, и отбрасывает их в стороны как кегли. Рир своим корпусом наваливается на богомола и опрокидывает его. А в это же время под две молнии клинков попадают головы рядом оказавшихся членистоногих. Обезумевший боевым угаром рир не останавливаясь бросается вперед, протискиваясь между двумя бойцами следующей шеренги врагов, руки еще сопровождают движение клинков вниз, а жертвы хищника — вот они рядом. Тело зажато в жестком седле, но окованные носки ступней тоже живут своей жизнью — голова насекомого от удара правого носка взрывается как арбуз. Но теперь уже и мечи могут возвращаться к замаху по пути прихватывая не трупы а ранения врагов. Эйфория всемогущества захлестывает, никакие наркотики не в состоянии заменить выброс адреналина и всемогущества тела. Теперь только вперед и вперед, вон там, слева оказывается их еще больше и какие все-таки они медлительные. Так им, так им, так им и надо, чтобы знали как нас трогать. О, а куда же вы делись? Ищущий взгляд больше почему-то не находит новых жертв. Зрение мгновенно суживается и приходит спасительная тьма.

«Зверь» остановился, всадник и рир поворачиваясь всем корпусом повернулись вокруг, что-то высматривая рядом и далее. Пена у рта всадника, вся парочка залита кровью своей и чужой, с доспехов и попоны рира кровь смешанная с потом скатывается тяжелой красной капелью. Невдалеке остановился строй фаланги, люди со страхом на расстоянии не ближе двадцати шагов окружили, чудовищную пару. И вдруг поднятые в готовности руки с двумя клинками в руках безвольно упали, словно вынули из тела пружину всадник сломался и как кукла повалился из седла. Рир также словно потерял все силы опустился на землю рядом со своим всадником. Окружающие бросились на помощь израненному воину.

Сознание вернулось от равномерного покачивания и шума от движения большой группы людей. Темень кругом, веки словно вело судорогой и не открываются, все тело непослушно и отказывается подчиняться, тело невесомо как будто в полете. Может хоть голос подчинится и тогда со всей силы кричу. Словно кто-то отпустил какую-то пружину, вместе с криком тело бросает вперед и глаза открываются. Еле успеваю схватиться за шесты носилок, а меня хватают и придерживают заботливые девичьи руки индки Кле. Откуда она здесь и где я.

Страшная сухость во рту и желание пить довлеет над всеми мыслями, прошу и огромными глотками. Давясь от желания быстрее и побольше выпить воды поперхнулся и закашлялся. Две смотрительницы двумя руками стучат по спине, мгновенно боль избитого тела отвлекает от кашля, силы исчезают и откидываюсь на носилки. Темнота вновь забирает действительность.

Вновь очнулся с мыслями о переполненном мочевом пузыре. Остановил носилки и поддерживаемый двумя смотрительницами начал движение к ближайшим кустам. А что же я делаю и зачем мне рядом помощницы? Вовремя сообразил о необходимости помощника другого пола. Останавливаюсь, подзываю ближайшего мужика и отогнав помощниц вместе с ним добираюсь к вожделенному кусту.

Прошло трое суток после сражения у стойбища богомолов. Сражение закончилось настоящим бегством членистоногих. Насколько помнят никонцы такого, еще ни разу не случалось. Вначале удар богомолов фактически разрезал фалангу наполовину, но курган из их тел сам собой закупорил это место прорыва. Фаланга приняла удар, а потом медленно, но уверенно начала продвигаться вперед. Разрезанный пополам но все же достаточно монолитный и как утюг подминая под себя передние ряды, столпившихся в толчее, богомолов — строй смог поверх трупов поверженных насекомых начать выталкивать их обратно, с двух сторон обтек курган из тел, вновь слился и пошел вперед.

С правого фланга членистоногие смогли обойти фалангу, но ту на их беду появился настоящий берсеркер, прошедший в одиночку десяток их шеренг и ворвался в тыл левого фланга противоборствующих фаланге группам. А следом за буйствующим всадником и десятком оставшихся кнехтов (правого фланга) три десятка арбалетчиц непрерывно продвигаясь вперед выбили вначале весь левый фланг а потом и середину строя противника Ну потом началось повальное бегство богомолов от охотящегося за ними всадника. Вначале остатки левого фланга начали разбегаться от одинокого всадника, а потом когда он ударил в центральную группу, там словно пронесся ветер страха и насекомые начали разбегаться. Когда центр фаланга остановилась, а правый фланг богомолов тоже начал таять. Богомолы как-то все одновременно развернулись и ударились в бега, причем не в сторону стойбища, а огибая по большой кривой в сторону главной орды. Почти одновременно насекомые преследовавшие всадников отказались от погони и бросились на север.

Потери людей составили всего тридцать погибших и полусотня раненых, против почти двух сотен насекомых. Один обезумевший всадник, с десятком кнехтов и тремя десятками арбалетчиков, смогли уничтожить более сотни богомолов.

В стойбище и лагере захвачены огромное количество оружия, стада якхов и коз. Даже табун ездовых похожих на огромных кузнечиков — жуков достался никонцам. Теперь почти все никонцы превратились в наездников. Освобождено чуть меньше двух сотен ванийцев (в основном женщины и дети), а также три десятка всадников индов (пришедшие на помощь ванийцам как и русины, но не успевшие даже осмотреться как попали в плен). В плену оказалась и ранее встречаемая в степи всадница Кле, которая узнав Олька присоединилась к Юнике, дочери Бакоя, ухаживающей за раненым Романом. Они вдвоем и постучали мне по спине, когда я поперхнулся водой.

Как и планировалось, сразу после сражения, все всадники взяв на прицеп держащихся за седла по два валлийца бросились в город Ава на захват главных ворот. Не останавливаясь пересекли опустевший город, и сходу захватили ворота охраняемые всего двумя десятками богомолов и десятком рабов — никонцев.

Вот уже сутки как люди покинули город и движутся в сторону прохода в горной стране для движения к городу Кие. В том же сражении всадница Бакоя получила тяжелые раны, и дважды прикрыла спину Романа при его атаке богомолов. Теперь ее в бессознательном состоянии перевозят на носилках рядом со мной.

Глава 25. Красная гора

Яркие солнечные блики играют в хрустальном потоке небольшой горной реки, зигзагом спускающейся с тянущейся к вершине горы увенчанной белой шапкой ледника.

Река, впадающая в один из рукавов глубоководного фиорда, создала небольшую густо заросшую растениями равнину и в которой разлилась на большой площади. Несколько неглубоких плесов с галечным грунтом и прогретым солнечными лучами дном цепочкой протянулись через всю долину. Внутри созданной природой группы водоемов в хрустально чистой воде видно буйство жизни. Здесь, словно в воде манговых зарослей или идущих на нерест лососевых, вода бурлит от живности. За исключением одного — здесь нет ни одной даже крохотной рыбки, подданные царства троглодитов резвятся на прогретом солнцем мелководье.

Вся долина густо заросла зарослями бамбука и лишайников. Веками растущие и со временем отмирающие растения создали яркий контраст между каменными ржавого цвета скалами и обрывами и заполненными настоящим чернозем террасами. Разнообразная зеленая поросль стремится вверх и тут же лианами спускающаяся с любого даже маленького выступа каменного окружения. Словно какой то художник постарался создать райский уголок своей мечты, который едва заметным зигзагом, поднимающимся к вершине, стремится поднять зеленую краску к вершине. Постепенно зелень вдали начинает терять свою насыщенность меняя окрас на серый, прячущийся в облаках у вершины красной горы.

Такой райский уголок был бы действительно райским, если бы вся долина не была бы почти полностью накрыта, словно маскировочной сетью, огромными сетями серебрящейся на солнце паутины. Паутина видна везде — на деревьях и между ними, над любой созданной природой нишей и даже поперек небольшой равнины. Шары скомканной паутины, словно кусты гуляй-поле ветром катятся по долине или колышутся, зацепившись за какой либо куст. В хрустальном водяном потоке также, словно серебряные водоросли виднеются плывущие по течению или зацепившиеся за камни и коряги скопления.

И совершенно непохожесть на реку, например Камчатки, с ловящими лосося или форель медведями, вызовут огромные пауки — такие же ловцы водяной живности.

Да эта горная равнина и другие такие же с западной стороны огромного озера уже столетия является ареалом жизни разновидностей одного из обычнейших комнатных пауков вместе с человеком заселивший эту планету.

Сотни лет ранее какой то из зеленых попугаев на своем пуху принес в эту часть мира несколько маленьких паучат, которые со временем создали несколько подвидов занявших свое место в этом райском ранее уголке.

Теперь в этих горных долинах оканчивающихся на берегах нескольких фиордов, отделенных от мира высокогорьем — альпийской пустыней и огромным тянущимся с севера на юг на сотни километров озером, создался новый мир в котором пауки стали единственными хищниками.

Огромные высотой до метра пауки — паки утратили способность убивать жертву ядом, но приобрели, возможность есть сырое мясо, ускорив собственный метаболизм и мозговую активность. Здесь в этих маленьких уголках, словно львиные прайды, хищные пауки возглавляемые настоящими черными вдовами охотились на своих более слабых сородичей и речную живность. Именно они теперь стали основными охотниками за речной живностью долин.

Плетущие сети огромных размеров пауки — пеки, с корпусом размером с человеческую голову, также не гнушающиеся каннибализмом, в своих сетях ловят зеленых попугаев и прочую летающую живность. Пеки, как и паки, перейдя на мясную диету, также смогли сильно прогрессировать. Эти опасные ткачи сохранили возможность использования яда — правда теперь пойманную пищу парализовали укусом или плевком в глаза. В последующем еще живая, но парализованная дичь воспользовалась в пищу или служила основой пищи молодняка внутри кокона с яйцами.

Измененный метаболизм этих двух видов семейства паучьих, позволил перейти с неподвижного к подвижному образу жизни и создал условия для активной охоты ночью.

Вот семья пауков из примерно десятка небольших паучат и четырех серых самцов возглавляемая огромной самкой занята ловлей троглодитов.

Почти полуметровые, похожие на смесь креветки и кальмара, с известковым корпусом головной части, животные быстро двигаются в воде, ловко гоняются за почти такими же, но более мелкими существами. Не подозревая, что и на них идет охота.

Несколько мгновений увлеченной охоты и вот хищник, гонясь за более мелким собратом, оказывается в коуше раскинутого по течению невода искусно сплетенного гигантским пауком закрепленного между лап. Маленькая счастливица ушла от погони, а вот незадачливый охотник запутался в сети. Мгновение- поверхность воды пробивает копыто подобная средняя лапа и ударяет по попавшемуся. Еще мгновение и с помощью двух передних лап оглушенная жертва изымается из воды и бросается на ближайший берег, где в ожидании пищи замерли молодые паучата. Прилетевшая добыча еще трепещет своими конечностями, а вот жвала молоди уже рвут ее на части. Из года в год, с ранней весны и до поздней осени этот тихий танец жизни и смерти происходит в долине, только визг попавшегося в сети попугая иногда нарушает какофонию звуков. Но только не в этот раз.

Тянущийся трубный звук пронзил устоявшиеся звуки долины и водной глади залива, ему ответило еще несколько подобных сигналов. Охотники — паки, уловив вибрацию необычного звука, прекратили охоту и повернулись в сторону его источника.

Протяжный звук, разносящийся над гладью залива, издавал человек, держащий в руках большой рог, стоящий на выплывшем из за скалы большого плота. Ответные сигналы других горнистов слышались из-за скалы, скрывающей за собой череду следующих в кильватере плотов, постепенно выплывающих на гладь устья залива.

Сравнительно небольшое лидирующее плавсредство представляло собой неведанное на волнах этого озера сооружение — смесь малоазийской бамбуковой лодки и древнеегипетского тростникового судна.

Основание, собранное из полусотни шестиметровых бамбуковых стволов связанное между собой и закрепленное поперечными привязанными стволами, крепилось поверх двух простейших понтонов из тростниковых снопов. В середине плота собран небольшой шалаш, за которым дымился небольшой костер и стоял рулевой, держащий двумя руками огромное рулевое весло. Над шалашом натянут парус из тростниковой циновки несущая рея, которого подвешена к вершине двух бамбуковых мачт связанных у вершины, а основаниями, закрепленными у бортов. Растяжки с бортов, носа и кормы плота к вершине мачт создают устойчивость несущей конструкции и паруса. По бортам плота в первой трети разместились шестеро гребцов — по трое на каждый борт. Перед шалашом на носу путешественники каким то образом смогли разместить типичного представителя степей — рира.

Совершенно не гармонировал рядом с доисторическим плавсредством метеозонд висящий в воздухе над плотом и растянутая над шалашом блестящая пленка солнечных панелей.

Через час почти четыре десятка плотов заполнили устье залива, и вытянувшись огромной змеей потянулись вслед за первым плотом, направившемуся к небольшому обрывистому островку одиноко стоящему вблизи северного берега. Еще через час первый человек ступил на скалистый берег и привязал большой набранный из стволов бамбука плот к острову. Еще несколько человек начали подниматься по крутому обрывистому склону на вершину островной скалы.

К закрепленному у скалы плоту начали пришвартовываться оставшиеся плоты, а еще через час небольшое созданное людьми поселение, из шалашей на воде, прижалось к острову.

По хлипкой палубе соединившихся вместе плотов началось хаотичное движение людей. Небольшое количество животных определяемых как седловые риры смогли подняться и ведомые в поводу смогли, наконец, немного, размяться аккуратно переводимые с одного плота на другой, по замысловатому, но уже неоднократно отработанному маршруту искусственного островка.

Несколько выявленных небольших пауков — пеки были немедленно уничтожены, а их ловчие сети собраны и перенесены на плоты. Небольшая колония гнездящихся на скале зеленых попугаев была нещадно разгромлена, послужив прибавкой к рациону путешественников.

Разношерстно одетое и вооруженное сообщество путешественников в основном состояло из восьми десятков воинов, еще одной сотни разнообразной степени раненых и более сотни женщин и детей разной племенной принадлежности. Хотя люди относились к представителям разных племен, все же все движения и действия людей явно зависели от событий, происходивших на первом плоту.

Наконец закончился еще один период тяжелого и трагического возвращения небольшого экспедиционного корпуса русинов с севера континента. Остались позади бегство из города Ав, строительство небольшой флотилии и движение к месту магнитной аномалии.

Глава 26. Судьба решает за нас

Очнулся ночью от чувства холода со спины и переполненности мочевого пузыря. В следующее мгновение приходит осознание присутствия рядом горячего женского тела обнимаемого мною. Лежу на левом боку и обнимаю какую то девицу, тепло которой приятно согревают живот и то, что ниже. Правая нога забинтована и при малейшем движении отвечает болевым импульсом, ощущение, что внутри бедра, с одной стороны до другой, кто то заложил бурдюк с водой и теперь перекатывает внутри упругие шарики. Последнее что помнил это временное включение сознания на носилках с болезненным падением в забытье.

Свет костра показывает только затылок и основание завязанного кожаным шнурком пучка густых слегка вьющихся иссиня черных волос. А такие волосы только у представительниц племени индов значит это Кле, а ведь это ого….. наверное, надо уже чесать голову.

Не так уж и часто судьба сводит мужчин и женщин, особенно если живут они друг от друга на растояни нескольких тысяч километров.

Год назад эта воительница чудом избежала гибели от моей руки, когда находилась в дозоре со своим спутником, ну не убрал я их. Потом в другой скоротечной схватке, вновь встретилась со мной — отделалась ранением и потерей оружия. Еще суток не прошло и новая встреча, я постарался хоть потерю оружия ей компенсировать. К сожалению, ее окружение оказалось менее достойно уважения. Теперь при прорыве с нагорья города Ава судьба вновь соединила нас — удалось освободить ее и других воинов племени индов из плена богомолов. Когда я в первый раз очнулся, она была рядом. Получается, что другой индки рядом быть не может.

И все же «малая нужда» требует своего. Пытаюсь подняться, но нога и ребра подводят — неловкое движение будит спящую. и теперь мы смотрим друг другу в глаза. Отблеск костра в темноте несравним с солнечным светом, но все же эмоции себя проявляют. Первой отвлекается Кле и пытается помочь встать, но ведь сейчас как назло ее общество и нежелательно, до кустика уж как то доковыляю. В общем, несколько неловких жестов, слов и смотрительница оставляет меня самого с собой, еще некоторое время и вот уже и пульсирующая боль в ноге кажется, отпускает. Но жизнь не останавливается — теперь хочется есть.

Охрана обращает внимание на мое пробуждение из забытья, а спящий лагерь начинает просыпаться.

Всегда приятен факт осознания своей необходимости окружающим. Особенно, если с этими людьми, и не только людьми (мой рир уже появился рядом), побывал рядом со смертью. Все закружилось вокруг моей личности, одни спрашивают о самочувствии, кто-то принес лепешки и кусок прожаренного мяса, а затылок чувствует дыхание рира. Моя смотрительница, молча, стоит в стороне, оттесненная от моей персоны.

Без сознания я провел двое суток, за это время вырвавшиеся с ванийского нагорья люди успели не только покинуть, горд Ав, но и перейти на юг на два дневных перехода. Более шестисот спасшихся людей, временно забыв о межплеменной вражде, с наскока отбили у богомолов городские ворота и устремились на юг по дороге к русинам.

Самый большой враг человека есть только один…. Как Вы думаете кто? Правильно — сам человек!

Пока был рядом враг, все понимали, что надо помогать друг другу, в одиночку не выжить. Но вот враг уже позади, пол дневного перехода и тогда раны, жара недостаток еды и неизвестность в будущем заставляют искать виновных и лучше, если это будут чужие. От своих ошибок ведь никто не застрахован. А рядом благодатная почва вот они старые враги, а эти союзники — не помогли. В общем, к окончанию первого дневного перехода лагерь людей вдруг разделился на четыре лагеря: русины с никонцами, ванийцы, инды и бывшие рабы богомолов. Ванийцы во всех своих бедах начали винить никонцев присоединившихся к русинам — мол они привели богомолов. Инды оказавшиеся в плену у богомолов из-за нестойкости ванийцев, открыто объявили их трусами. Ну а бывшие никонцы — рабы, эти вообще предатели, все видели, как богомолы поедали людей, то тогда как же по-другому относиться к их прислуге. В общем на следующее утро русины и никонцы пошли на юг домой, ванийцы пошли на юго-запад надеясь укрыться в горах юго-запада. Инды решили возвращаться домой на северо-запад обойдя озеро Бай. Но даже среди индов оказалось четверо всадников братчины моей смотрительницы которая решила остаться рядом с раненым знакомым русином. Не принятые в какой либо лагерь рабы, брошенные без еды и припасов, потянулись следом за никонцами.

Теперь возле нашей стоянки, примерно в сотне метров севернее, горят несколько костров рабов, которые услышав шум у русинов, поднялись и сгрудились толпой, с тревогой ожидая дальнейшего развития событий.

С утра пришлось решить вопрос с рабами. Используя свою власть настоял на принятие их в походный порядок.

Через день нас догнало несколько всадников ванийцев — все, что осталось от ранее отделившихся союзников, приведя за собой три десятка богомолов погони.

Увидев, что преследуемые привели их к большой группе людей, богомолы поспешили отойти на безопасное расстояние, тут же отправив несколько гонцов обратно. Теперь появление гостей следует ожидать со дня на день, а добраться до виднеющихся южнее спасительных гор кроме всадников никто неуспеет.

Любая войсковая операция, в особенности рейды крупных подразделений и спецподразделений начинается с решения нескольких главных задач, в том числе и отход после выполнения операции или при неудаче. Еще подразделение готовится к операции, а его управление (начальники) заранее определяет план вывода подразделения из боевого соприкосновения. Для этого, что в древности, что в настоящем собирается информация о театре военных действий, система обеспечения продовольствием, водой и кормом для людей и животных (фуражирование). Составляется карта театра боевых действий.

Великий Наполеон создал империю при условии использования сосредоточения сил в ударе, системой фуражирных отрядов решавший снабжение армии и позволившей изменить скорость движения ее корпусов. Проиграл Бонапарт Кутузову только тогда когда отказался от своих главных принципов — обычным ударом старой гвардии недовел Бородинскую битву к итоговой победе, не обеспечил снабжение армии и отходил по разоренной им же территории.

Идя в неизвестность, на помощь союзникам, с помощью имеемых данных была составлена примерная карта района боевых действий. К городу Ав добирались по изученной местности, в худшем варианте было решено отходить через северный проход, вокруг озера Бай и территорию индов. Но теперь, когда северное направление оказалось, заперто, а я был без сознания, на совете оставшихся командиров решили возвращаться домой старым маршрутом. Уже к концу первого перехода дозорные отряды обнаружили следы роев богомолов, отсутствие дичи и следов людей.

Через сутки, уходящие от погони люди оказались на равнине подчистую очищенной от дичи и прочих возможностей обеспечения провизией. Западный берег озера Бай и движущиеся на юг и северо-запад колонны роев богомолов создали стороны треугольника в центре, которого оказались в роли дичи русины и иже с ними. В это же время несколько сотен людей оставляют после себя такое количество следов, что момент их обнаружения отрядами фуражиров богомолов стремился с каждым часом к нулю. Всадники индов ушедшие на северо-запад и отколовшиеся остатки ванийцев в итоге угодили в сети поисковых отрядов роев богомолов, сузив их поисковый район.

Теперь факт обнаружения отряда стал действительностью, а возможность уйти от преследователей, двигающихся с большей скоростью, стал нереальным.

Собрав вместе всадников, Олька, раненную Бакоя с её людьми устраиваем быстрый совет, на котором решаем уйти от преследования самым необычным способом — построив несколько десятков плотов, избавившись от погони, по воде озера Бай добраться к кочевьям русинов. А идею я подглядел, смотря на детей, игравшихся с деревяшками в луже. Трудно объяснять людям устройство простейшего управляемого плота, если переправлялись через реки здесь, в основном с помощью кожаных мешков, или вброд. Несколько связанных бамбуковых стволов еле удерживают одного, двух человек и удобны в основном для управления шестом. А здесь глубоководное озеро с берегами, прячущимися за горизонтом и отсутствием течения. В этом случае необходимо посадить на плот не менее десятка людей и еще риров разместить, хотябы по одному на плот. Плот должен быть вместительным и устойчивым, автономным хотябы на несколько суток, надежно управляться, двигаться на веслах и под парусом. Пришлось делать небольшой из палочек и веревочек макет. Что такое парус — это целый спектакль, человек дует и вдруг что-то плывет. Поставил две маленькие щепочки в носу и корме макета, показал управление плотом при изменении их угла относительно продольной оси — создал новое чудо.

Бакоя предложила, используя наших всадников уничтожить сопровождающих нас богомолов и заняться разведкой пути к озеру и ближайшей к озеру бамбуковой роще, используя легких всадников постоянно корректировать маршрут движения и разведку. Шаман предложил на первой же стоянке заняться заготовкой стволов и лиан для их связывания.

Подавленное состояние безъисходности сменилось гиперактивностью окружающих, появившаяся надежда обеспечила уверенность лидеров, ведь уверенный лидер это вера окружающих в будущем. Лагерь ожил, и еще через полчаса люди с верой в будущее пошли на юго-восток в сторону ближайшей бамбуковой рощи и небольшого оврага, и дающего начало небольшому ручью спускающегося к озеру Бай.

Через сутки люди, идущие над северным склоном оврага, и несущие на себе кроме раненых еще и по паре бамбуковых стволов, вышли к еще одной роще растений. Бамбуковая роща раскинулась на склонах холма с юга, обрезанного обрывом большого оврага, с уже довольно глубоким ручьем, который можно теперь назвать небольшой речкой. Ручей превратился в небольшую речку, примерно на два десятка метров шириной с полуметровой глубиной, текущей по топкой низине заросшей тростником.

По данным видеокамеры, установленной на поднятом мной метеозонде, до озера оставалось километров пятнадцать, при полном отсутствии в дальнейшем растительности. Небольшая речка, текущая по дну оврага, уже через несколько километров переходит в небольшой залив. Получается, что лучшего места для строительства небольшой флотилии не найти. Видеокамера метеозонда показала появившийся столб пыли от гонящейся за нами колонны преследователей.

Приближающаяся опасность подхлестнула людей. Способные рубить бамбук десяток мужчин начали срубать ближайшие стволы. Переносимые ранее стволы и носилки сразу же пошли как основа первых двух плотов, благо каждый кнехт имел у себя в снаряжении и по веревке. Женщины и подростки бросились заготавливать снопы тростника. В считанные минуты ближайший подход к ручью освободился от тростника.

Буквально за час на берегу возникло невиданное ранее в здешних краях плавсредство — платформа из связанных между собой бамбуковых стволов закрепленная на двух огромных, почти метр в диаметре, восьмиметровых снопах тростника.

Три десятка людей одним общим усилием подняли плот, перенесли на несколько метров и теперь над водой почти на полметра возвышается настоящий понтон способный переправить на себе пару десятков людей. Еще несколько минут и плот загруженный ранеными и детьми толкаемый четырьмя женщинами, с помощью шестов, начал свое движение к озеру Бай. Постепенно сдвигаясь к востоку вдоль ручья, вырубая прибрежный тростник люди, начали строительство небольшой флотилии, с каждым новым плотом приближая спасение.

Когда колонна богомолов, поднялась на вершину холма, главенствующего над равниной, последний плот уже вышел на гладь небольшого залива вливающего свои воды в озеро.

Спустя четверо суток флотилия, обогнула предгорную равнину, сопровождаемая тянущейся следом вдоль берега роем насекомых, оставляя по правому борту горы начала свое движение на юг.

За это время плоты превратились из толкаемых шестами платформ в управляемые плоты, движущиеся с помощью весел, и получили простейшие паруса в виде огромных тростниковых циновок, останавливаясь иногда у берега для пополнения тростника и ловли на отмелях троглодитов на питание.

Совместное путешествие людей и преследующих их по береговой линии богомолов, вдруг открыло одну из главных черт насекомых и способ их питания на длительных переходах. В первый же день преследования находящиеся на плотах люди увидели, как для пищи богомолы используют гонимый следом человеческий контингент. Самое удивительное, что часть богомолов, тоже попала на их пиршественный стол.

На второй день люди закончились, и вот тут — то несколько видимых с воды групп богомолов вдруг набросились на одинокие особи. При этом поедаемые насекомые нисколько не сопротивлялись. На второй день богомолы подобрали еще живых своих сородичей и несли их еще живых до вечера, пока окончательно недоели. На следующий день, богомолы вновь, часть себе подобных выделили на съедение. Теперь стало понятно, как рой может позволить себе длительные движения по пустынным землям. А если учесть, что самка богомола дважды за теплый период несет до четырех десятков яиц. Невольно возникает вопрос, а чем рабочий богомол отличается от трутня пчелинной семьи, и насколько могут себе позволить потери богомолы.

Рабочий богомол за три месяца становится взрослым, а к зимнему периоду, его, если он не проявил себя в глазах самки своей семьи, просто выгоняют из убежища. До начала зимы, выгнанные из убежищ рабочие богомолы, возглавляемые старшими выгнанными из роя самцами, создают небольшие отряды и охотятся, пока не замерзнут. В основном при неудачной охоте обессиленные насекомые впадают в спячку, замерзают и становятся легкой добычей хищников.

Пока плоты вынужденно двигались рядом, плоты двигались с помощью шестов, один отряд богомолов постарался прорваться по мелководью к нашему плоту. И это ему почти удалось. Несколько рабочих богомолов бросились в воду, образовав небольшую живую цепь, создав мостик, по которому на наш идущий у берега плот заскочила самка с тремя самцами. Живая цепочка несмогла удержать инерции плота и разорвалась, оставив на нем высадившихся бойцов. Бойцовых самцов уничтожили, а вот вожака- самку удалось, опутав сетью взять в плен, на виду у бегущих за плотом богомолов этой ячейки.

Каково же было мое удивление когда, когда через трое суток после появления у правого борта горной страны, сменившей степь с преследующими богомолами, с замыкающего плота нашей флотилии передали о преследовании нас одиноким плотом. Этот плот в отличие от наших представлял собой только лишь бамбуковый остов собранный из кое как скрепленных между собой стволов. Двое богомолов почти полностью погруженные в воду с неимоверным упорством гребли стремясь догнать нашу группу.

Когда закончилась степь, и преследующий рой исчез из вида, наши плоты подверглись модернизации. Ну не хотелось мне «выкладывать все карты на стол», слишком легко богомолы учились. Шесты на глубине бесполезны, а грести веслами, двигая такое неповоротливое плавсредство — настоящее кощунство. Поэтому при первой же возможности, убедившись в отсутствии преследователей на плотах, установили рулевые весла на носу и корме, из тростника сплели огромные циновки, которые стали парусами, поднятыми на сдвоенных мачтах. В итоге попутный ветер позволил нашему небольшому отряду со скоростью 4–6 км в час начать движение на юг.

Полдня хватило, двоим гребцам чтобы, догнать, вдоль левого борта и обогнать нашу идущую в кильватер колонну, обнаружить плот с пленницей-вожаком. А далее стали происходить удивительные события. Один богомол начал своими действиями привлекать внимание — поднимаясь и опускаясь, всячески выражая позу покорности и миролюбия, а второй медленно подгребал свой плот в направлении плота с пленницей. В это же время пленница, казалось бы, находившаяся в прострации, начала проявлять беспокойство. Связанная воительница подняла голову и усы, вращая ими и издавая стрекот начала вторить стрекотанью с приближающего плота с двумя последовавшими за нею богомолами. Удивительная преданность достойна уважения, даже, если это и не относится к человеку. В общем, рука на их уничтожение не поднялась и вскоре, подгребшие к плоту богомолы, выражая миролюбие, пустили на свой плот воинов связавших их. Вскоре закрепленный на буксире плот с пленниками продолжил движение в общей колонне на юг. В последующем на время вечерних стоянок оба богомола спокойно отпускались на берег, на охоту, обеспечивая кормление пленницы.

Этот день на приключения был очень даже плодотворный. Кроме явившихся богомолов в послеобеденный сон выяснилось, что я быстро пошел на поправку, и теперь организм обращает внимание на вторую половину человечества. Долгое воздержание никогда не приносит пользы организму. А в простых сообществах вообще взаимное удовлетворение на виду у соседей обыденно, никонки отнюдь не чурались сменой партнеров, нередки были случаи и совместного сожития нескольких мужчин и женщин.

Несколько недель напряженности, недоедания, страха перед будущим, потери родных и близких, преобладание среди выживших никонцев женщин и осознания факта выживания в первые несколько дней привели людей в состояние прострации. Люди просто залегли в спячку, только вахтенные управляющие медленно, но уверенно движущиеся на юг плоты бодрствовали.

Богатые живностью воды фиордов, речек и ручьев позволили руками, коушами и небольшими сетями обеспечить путешествующих обилием еды. Еды было так много, что уже на второй вечерней стоянке начали делать заготовку продуктов впрок.

Обильная еда, сон, уход за ранами в течение недели подняли на ноги большинство раненых. Чуть более десятка тяжелораненых не выжило, а остальные явно пошли на поправку. Когда за твоими ранами кто-то ухаживает — невольно между раненым и ухаживающим происходит сближение, а что будет, если это двое молодых людей разного пола? Ответ лежит на ладони — любовь.

Уже через несколько дней спокойного плавания плоты превратились в оазисы любви. Если учесть что нравы среди почти детей природы были простейшие и бесхитростные, а никонки привыкли к самостоятельности и ранее не задумывались о браках — настоящие амазонки. Смена и количество партнеров никого не интересовала. Теперь выжившие русины и никоны оказались нарасхват. А что еще надо давно не получавшим женской ласки мужикам?

Прошла неделя озероплавания, раны как по волшебству начали затягиваться. Однажды, после обеда, когда две мои смотрительницы улеглись рядом в шалаше на послеобеденную сиесту. На мою левую руку навалилось что-то мягкое и теплое, которое вдруг замерло, укладываясь рядом — имеется в виду животик Кле. Лежа на левом боку мое, в общем, мужское начало отреагировало быстрее, чем я задумался об этом.

Кле явно тоже давно не получавшая, мужской ласки, замерла и даже не отодвинулась. Наверное, тоже до головы еще не дошло, а низ живота уже разогрелся. В общем, подруга замерла, а моя другая, не думающая часть, начала действовать. Кле оказалась в тесных объятиях рук, даже раненая нога не помешала. Ну а дальше стоило посмотреть в глаза напарницы и тело уже добивается, того чего хочет. В общем, несколько мгновений и Кле уже находится на мне, а вот я словно маньяк наслаждаюсь зажатой в руках забравшую часть меня сущность. Оба в этот момент плывут в невесомости, а моя добыча она как мягкая птичка трепещет в руках.

Женская рука в период близости может дать огромное наслаждение, как бархотка ласкает кожу и нервы. А коготки с силой цепляющиеся за мышцы — блаженство.

Но вот в процесс единения вошел новый неучтенный фактор — нежные ручки прикасаются к стопам и начинают движение вверх. Сладостная и парализующая истома приходит с неожиданным пониманием появления второй партнерши.

С усилием выделяя внимание на подъем головы, глаза, с расширившимися от удовольствия зрачками, выделяют за спиной Кле, прищуренные глаза амазонки, присоединившуюся к любовной игре. В любовную игру включилась Юника.

Вот так постепенно спускаясь к югу, небольшая флотилия и достигла появления на горизонте красной горы, явно отличаясь своей коричневой окраской на фоне других гор. Еще один нюанс — компас теперь стал показывать на нее также, явный признак наличия залежей железа.

Еще только, когда экспедиционный отряд шел на север, на помощь союзникам. Через несколько дней после входа в горную страну, стрелка компаса в течение недели пути явно не показывала истинные значения, меняя свое направление каждый день пути. Посланные в указанную сторону разведчики не смогли найти прохода к виденной издалека вершине красной горы. Теперь плоты приближались к ее основанию, со стороны озера Бай, и компас вновь указывал на нее, порождая надежду на нахождение месторождения железа.

Глава 27. Обретение нового дома

По моим расчетам буквально через двое суток плавания и мы сможем высадиться на южном берегу озера Бай, ступив на землю родного племени. Далее переход к городу Кий и мы дома. Но об этом знаю только я, стремясь придержать желание русинов быстрее вернуться домой.

Обнаружив местное изменение магнитного поля логично предположить что оно, скорее всего, вызвано присутствием в этом районе большого количества железных руд. Возможность разработки железной руды в больших объемах, создают условия для прогресса общества. Болотная руда обычно низкого качества и сосредоточена в малом количестве в месторождениях. Западные болота за время существования города Кий почти выработаны, создав условия дефицита, метала в племени русинов, сдерживая их развитие. Отсутствие качественной древесины — дуб никак в принципе не заменить травой под названием бамбук, и дефицит металлов заставили меня отложить многие проекты.

Теперь, когда богомолы начали экспансию с запада на восток, люди оказались с оружием, которое не может по-настоящему угрожать им. Хитин на округлом корпусе богомолов надежно защищает от стрел и дротиков — они в большинстве рикошетили. Топорики — Га никонов пробивают хитин, но очень легки и не могут с одного удара вывести из строя насекомое, приходится наваливаться кучей, оплачивая смерть одного врага несколькими своими. Длинные копья фаланги, с окованным древком, удерживают на расстоянии богомолов, но также чаще соскальзывают с округлых корпусов, и неудобны в ближнем бою. Обычное двухметровое копье направленное умелой рукой опасно, но требует качественной подготовки копейщика. На близкой дистанции богомол используя рубящие удары, сверху легко справляется с копейщиком защищающимся щитом.

Человечество давно придумало оружие против закованного в броню врага, к примеру, рыцарь на коне и боец с алебардой. Но ведь алебарда требует в несколько раз больше железа чем копье, и на кирасу железа надо немало. Боевой топор или бердыш тоже нельзя сравнить с топориком-Га, здесь просто разные весовые категории.

Оказавшись так близко к месту магнитной аномалии, и получив возможность ее исследовать, я решил задержаться в этом фиорде на несколько дней, с рассмотрением возможности создания здесь своего небольшого поселения. Никонов на территории русинов с распростертыми объятиями никто не ждет, а их матриархальные обычаи никак не могли найти положительный отклик среди власть имущих старейшин русинов.

Вот я и решился, на скалистом острове, стоящем у входа в фиорд, построить небольшой форт — поселение русинов, а независимых амазонок поселить на берегах залива. Но жизнь, а точнее женщины все поставили на свои места.

Уже через несколько суток долина небольшой речушки напоминала поле после сражения — насекомых на каждом шагу можно было обнаружить или хитиновую головогрудь паука или оторванное брюшко, которого валялось, например, где либо в стороне, или свеженький эзувий — до блеска выеденный экзоскелет гигантского паука. И только проломленный арбалетным болтом хитин указывал на дело рук человеческих в мгновенной гибели насекомых, останки которых выели их более мелкие сородичи.

Арбалетных болтов уже никто не экономил. В первый же день, в долине, обнаружились сотни валунов самородного железа, принесенных льдом и водой с верховий речушки. Тройка развернутых в долине походных кузниц. Буквально за неделю сожгли целую бамбуковую рощу и десяток пущенных в топку плотов. Железо оказалось настолько хорошим, что простейшая закалка наконечников болтов усилила их пробивную способность в полтра раза, что же будет с режущим оружием, когда появится возможность, отказаться от простейшей массовки.

Еще через две недели почти круглосуточной работы кузниц, было изготовлено полторы сотни рессор для арбалетных плечей и семьдесят простейших арбалетов довооружили каждого из оставшихся кнехтов. К этому моменту большинство раненых русинов и никонцев смогли вернуться в строй. Бамбуковые заросли в долине ушли в топку, гигантские пауки просто кончились, теперь даже небольшой паук стремился спрятаться от людей. Троица плененных богомолов все, также проявляя признаки покорности, постаралась, по крайней мере, не раздражать пленителей. Самка все еще оставалась на плоту, а ее напарники пользуясь свободой перемещения и наплавному мосту, связавшему остров и долину, каждый день вместе с охотничьими командами людей уничтожали огромных паков.

Огромные сети пеков и коконы пеков, вываренные в огромном казане, дали настоящую основу для крепчайших нитей и шнуров. Глядишь, и через год можно будет попробовать и создать что-то, похожее на шелковые ткани. Уже есть почти три десятка килограмм нити, а это уже сейчас огромнейшее богатство.

Три недели отдыха от перехода и войны создали почти райский уголок в ранее пустовавшей долине. Но жизнь не останавливается уже и осень на подходе — пора возвращаться домой.

Правда, где он теперь мой дом? Есть дом в Кие, где ждет семья и МИУС, домом можно назвать и корабль потребленный под землей и ждущий своего хозяина, термоядерное сердце которого скорее всего переживет и хозяина и его нащадков. Дом появился и здесь, по крайней мере, в глазах никонцев я теперь словно принц-консорт при Юнике, от нашей близости у которой уже есть все признаки беременности. Прошу не забывать, что здешние сутки вдвое больше астрономических, соответственно и месяцы на сравнимы с классическими.

К слову о доме. В форте на островке главным оставлен мой командир отделения кнехтов с десятком рабов (шестеро детей и четырех женщин), с ним осталось и двое моих кнехтов, надеюсь к следующему моему появлению, рабы исчезнут, а несколько верных мне семей русинов появятся. Статус форта сразу объявил Бакоя, Юнике и старейшине — жить моей семье можно и моим людям тоже, а вот простым никонам никак нет — это территория ярла Романа. Составил настоящий договор о совместном владении Красной горой и ее долиной, оказавшись от права совместного владения долинами других фиордов.

Глава 28. Возвращение

Теперь, когда уже все позади можно сказать что движение сотни пехотинцев и трех десятков всадников в степи по территории занятой противником самоубийственно. Но это оказалось очень даже реально.

Сразу после высадки на южном берегу озера Бай, всадница Кле и ее четверка сопровождающих пошла на восток — домой, а наш отряд двинулся на юг.

Ранее богатая на живность степная равнина к северу от города Кий оказалась безжизненной пустыней. После нашествия богомолов, которые, с огромными потерями прошли северные горы, степь стала тихой и безжизненной. Только взятый с собой паек с фиордов и рыба с небольших речушек в течении двух недель стремительного перехода на юг служили пищей людям.

Словно тихоходная дизельная подводная лодка уклоняющиеся от скоростного надводного противолодочного корабля, маленький отряд уклонялся от фуражирных отрядов богомолов. Пешеходу в принципе невозможно убежать от всадника, но если своевременно обнаруживать врага и вовремя уклоняться от него, то бескрайнюю степь можно сравнить с океаном, а видеокамера, поднятая на высоту птичьего полета, может заменить акустика на подводной лодке.

Уже за день пути удалось связаться с МИУС, оповестить о прибытии экспедиционного отряда, и узнать, что на равнине напротив каждых ворот города развернулись рои осаждающих богомолов.

Связь позволяет координировать действия прорывающихся и осажденных а знание местности и уточнение обстановки с воздуха позволили совместным ударом расчистить дорогу и вернуться в город потеряв всего трех человек. Ночью, держась за веревки привязанные к седлам всадников двое о то и трое кнехтов в ячейке, неожиданно для осаждающих выскочили из небольшого оврага, возле лагеря роя, и сметая на своем пути охранение, помчались к восточным воротам. Полчаса бега, скоротечная схватка с заслоном у ворот и мы дома. К сожалению, домой вернулось меньше половины выходивших в поход весной воинов.

Еще через две недели рой богомолов после двух попыток штурма просто растаял, от голода съев самого себя, оставив жителей города встречать зиму без летних запасов.