Княжна Екатерина Распутина

Глава 19 Происшествия в разломе

Остановившись перед переливающейся радужной пленкой, я несмело коснулась её рукой, словно проверяя реальность происходящего, и, задержав дыхание, шагнула сквозь зыбкое марево. Мгновение — и тело словно сдавила невидимая сила, тугая волна сопротивления, тут же отпустившая меня, как только мы оказались внутри разлома.

Я словно шагнула в иное измерение. Там, за пеленой, бушевало лето, взрываясь фейерверком красок, здесь же царило… Я на миг замерла, подбирая слово, способное передать увиденное, — межсезонье. Именно оно, застывшее в своей переходной, зыбкой красоте. Природа словно замерла в ожидании. Это слово точнее всего отражало открывшуюся передо мной картину.

Лес, видневшийся вдали, не искрился буйством зелени, он дремал под покровом ровного тёмно-зелёного цвета, от которого хотелось отвести взгляд. Луга, простиравшиеся до самого горизонта, были укрыты пожухлой травой, словно в преддверии глубокой осени. И солнца здесь не было. Его лучи, пробиваясь сквозь призрачную завесу, дарили этому миру лишь тусклый, умирающий свет — подобие сумерек.

— Здесь всегда так уныло? — спросила я у Хромуса.

— Другого состояния в этих местах я не видел, — ответил он и бодро зашагал вперёд.

Я, с трудом поспевая за ним, ворчливо пробурчала, что он мог бы и поубавить шаг, ведь не у всех же ноги, словно ходули.

— Долго нам еще идти? — поинтересовалась я у «Володи», чувствуя, как усталость сковывает тело.

Разумом я понимала, что иду рядом с Хромусом, принявшим человеческий облик, но сердце предательски екало. Казалось, будто рядом незнакомый мужчина.

— Устала? — бросил он через плечо, останавливаясь.

— Немного, — я провела ладонью по виску, стирая предательскую капельку пота. — Не понимаю, зачем переться в такую даль, когда можно ингредиенты вокруг поискать? Мы уже часа три топаем, и ни одного монстра даже на горизонте, — пробурчала я недовольно, опускаясь на землю и вытягивая затекшие ноги.

— Я бы на твоем месте не расслаблялся, — взволнованно произнес он и, не дожидаясь, схватил меня за руку, резко поднимая на ноги. — Не обманывайся тишиной и этим пасмурным небом. Здесь всё зыбко. В любой момент…

Он не успел закончить. В метрах десяти от нас земля взорвалась, словно из-под нее ударил исполинский снаряд, разбрасывая комья серой почвы. Из разверзнувшейся пасти вырвалась ужасная голова, а затем и длинное, извивающееся тело.

Видеть мохра на картинке — одно, а столкнуться с ним вживую — совсем другое. Чёрные, словно бусины, глаза подземного червя впились в меня хищным, немигающим взглядом. С острых, как бритвы, жвал срывались мерзкие жёлтые капли яда. Рот, усеянный рядами серповидных зубов, находился в непрерывном, зловещем движении. Они двигались медленно, напоминая какой-то адский механизм, предназначенный для перемалывания… уж всяко не овощей. В моём случае — меня. Мохр выползал из земли, словно кошмар, рождённый из самой тьмы. И хотя его тело было заковано в панцирь из тонких хитиновых пластин, двигался он поразительно шустро, благодаря множеству лап, идущих в несколько рядов по всему пятиметровому телу.

Я застыла, словно парализованная, не в силах пошевелиться, чувствуя, как от ужаса немеют ноги. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, его удары разносятся эхом по всей долине.

Червь дернулся навстречу, словно кошмар, обретший плоть. Очнувшись от ледяного оцепенения, я инстинктивно выставила руки в единственном яростном порыве — убить эту смертоносную тварь. И тут же, словно повинуясь моей воле, с кончиков пальцев сорвались черные плети тьмы. Они, как смертоносные копья, вонзились в блестящие бусины глаз монстра.

Издав пронзительный визг, полный мучительной агонии, чудовище приподняло свое искореженное тело над землей и, обессилев, рухнуло обратно, подняв вокруг столбы пыли.

— Не думал, что ты на такое способна, — Хромус изумлённо покачал головой, приближаясь к огромному червю.

— Сама в шоке, — прошептала, глядя на свои дрожащие руки. Оглянувшись в поисках других чудовищ, не раздумывая, бросилась вслед за другом.

Остановившись напротив головы мохры, Хромус извлёк меч, поддел им одну из пластин и, сорвав её с хрустом, вонзил клинок в чёрную лоснящуюся кожу. Та оказалась на удивление упругой.

— Когда я один, не церемонюсь, принимаю свой обычный вид и без труда достаю О. Сейчас же я демонстрирую процесс добычи, — улыбнулся мужчина.

Он погрузил меч в липкую мозговую жижу червя и осторожно потянул лезвие на себя. На кончике меча тускло мерцал розоватый сафир.

— Слабый камень… Рублей триста, не больше, — проворчал, сбрасывая рюкзак с плеч. Достав небольшой мешочек, он бросил туда камень и затянул шнурок. — С почином тебя, Кисс. Твой первый поверженный монстр и первая добыча.

— Что-то мне уже и охотиться не хочется, — прошептала я, внезапно осознав, что охота на чудовищ — забава явно не для юных дев.

— Да ладно тебе, — задорно бросил он, подмигнув. — Это всего лишь молодой мохр, нетерпеливый выскочка. Взрослые особи — те хитрее. Затаившись в недрах, они выжидают, когда добыча сама окажется над ними. Чувствуя дрожь земли, они взмывают ввысь, без разбора — человек ли это или другой монстр. Представь: в мгновение ока тебя подхватывают, вздымают над землей, и ты летишь кубарем, не успев даже осознать, что происходит. И вот уже острая, ядовитая игла пронзает плоть, а следом десятки серпов рассекают тебя на части.

— Хватит на меня ужасы нагонять, — пробурчала я недовольно и вновь с опаской огляделась.

— Да, и насчет ухода ты права. Земляные черви по вибрации земли уже почуяли поживу, и им плевать, кого жрать, своего собрата или другую живность.

Хромус закинул рюкзак на плечи, вытер меч о траву, засунул его в ножны и бодрым шагом двинулся прочь от места сражения. Я поспешила за ним и даже в какой-то момент обогнала его.

Первый, леденящий душу страх схлынул, уступая место обжигающей эйфории от добычи сафира. Неужели это мои первые, честно заработанные деньги? Вологда… непременно нужно съездить в Вологду. Да, барон щедр и обеспечивает всем необходимым, но на чердаках его поместья, увы, не сыскать кружевного белья. А пара трусиков — это до обидного мало для новоиспечённой добытчицы сокровищ.

В какой-то момент я ощутила предательскую дрожь под ногами, а за спиной разверзся хаос: грохот обваливающейся земли смешался с мерзким, пронзительным визгом. Животный страх подхлестнул меня, заставляя сперва ускорить шаг, а затем перейти на лёгкую рысь, прочь от этого жуткого пиршества земляных червей.

— Ну ты и дала стрекача… Постой! — со смешком окликнул меня «Володя». — Не бойся, твари сейчас заняты, грызутся за добычу. Им нет дела до того, что вокруг происходит. А вот теперь пришла и моя пора поохотиться.

Скинув с плеч тяжелый рюкзак, он бросил его к моим ногам, туда же полетела и перевязь с мечом. В мгновение ока сбросив человеческую личину, Хромус взметнулся в воздух сверкающей черной лентой и ринулся в самое сердце этого отвратительного сборища.

Он убивал мохров одного за другим, извлекая из их тел сафиры и возвращаясь ко мне. Аккуратно складывал камни, пульсирующие энергией, в приоткрытый мною мешочек и снова бросался в клокочущую свору монстров, пожирающих останки своих собратьев. Вскоре долину оглашал лишь один истошный, разъярённый визг. Червей становилось всё больше, их множилось с каждой минутой. Когда Хромус в очередной раз вернулся, я не выдержала:

— Неужели ты всегда охотишься в таком аду?

— Нет… Просто сегодня нам… повезло, — ответил он, принимая облик небольшого зверька. — В этих местах мохры не появляются. Для них здесь слишком холодно. И это настораживает. Словно что-то… или кто-то гонит их сюда, — произнес он напряженно и, обернувшись лентой, умчался за очередной добычей.

Мешочек был наполнен уже наполовину, и меня вдруг осенило: мы четыре года в этом мире, Хромус охотится не переставая… Сафиров должно быть уже, по грубым прикидкам, целый сундук! Неужели он все еще прячет свое богатство в каком-нибудь пыльном закутке на чердаке?

Лента возвращалась еще несколько раз, но внезапно я почувствовала еле уловимое колебание воздуха, словно невидимая рука толкнула его пласты, заставив их прийти в движение. В разломах никогда не бывает ветра. Да и дышать стало труднее, словно вдыхаешь густую, тягучую массу.

Я огляделась по сторонам, вскинув голову в сторону черной горы, сложенной из мертвых туш. В горле перехватило дыхание, когда я увидела несущегося ко мне Хромуса. Глаза мои расширялись от ужаса, его тело стремительно менялось, расползаясь вширь, и теперь он больше напоминал огромную белку-летягу, чем изящную ленту.

Не говоря ни слова, зверек накрыл меня своим телом, создавая надо мной прозрачную, дрожащую сферу. В очередной раз затаив дыхание, я наблюдала за тем, как на нас опускается радужная взвесь, и мир вокруг преображается, словно по велению волшебной палочки.

Каким бы могучим ни был Хромус, даже он не смог устоять под натиском этого странного природного феномена. Давление нарастало с такой силой, что казалось, вот-вот кости мои превратятся в пыль. Кровь хлынула изо рта, ударив в нос приторно-сладким запахом железа. Страх сковал меня, но не за себя — за друга.

Как только исчезла радужная пелена, мгновенно отступило и давление. Быстро просканировав себя, я направила целительную энергию внутрь, исцеляя последствия. Лопнувшие капилляры оставили после себя уродливые багровые гематомы. Расправившись с ними за считанные мгновения, я осторожно коснулась сферы надо мной, посылая импульс целительной силы.

Приняв живительный заряд, Хромус мгновенно обратился в свою истинную форму — безвольно растянутую по мне черную ленту.

— Хром… — тихо позвала я его, приподнимаясь и проводя рукой по его скользкому прохладному телу. — Хромус, — уже в панике повторила я, не ощущая ни малейшего движения в ответ.

Лента издала протяжный вздох, и на ней проступили два сонных глаза и недовольный рот.

— Перестань меня так сдавливать, — просипел он, едва приоткрыв веки. — Ты меня сейчас задушишь.

Я вздрогнула и только теперь осознала, что и вправду сжимаю его странное тело изо всех сил.

— Прости… Испугалась, — стала оправдываться я и, убедившись, что друг жив, подняла голову и огляделась. Мы оказались в заснеженном хвойном лесу. На колючих ветвях покоились шапки белоснежного снега, но, как ни странно, холода не ощущалось. — Что произошло? Куда мы попали? — любопытство так распирало меня.

Вздохнув, лента приняла облик маленького зверька. Подпрыгнув на моих ногах, он повернулся и несколько минут зачарованно разглядывал окружающую нас снежную сказку.

— Слышал как-то от охотников о блуждающих разломах. Самое интересное, что жизнь животного и растительного мира протекает в них самым обычным образом. Но если под его движение случайно попадает человек или зверь, то его сплющивает от атмосферного давления. Кажется, я на собственной шкуре ощутил всю тяжесть мира, — недовольно проворчал он и тронул лапкой пушистый сугроб. — Бр-р-р, — недовольно зарычал он. — Холодно. Чего расселась? Поднимайся, давай, будем выбираться отсюда.

Послушно поднявшись, я крепче прижала зверька к себе. Робкий взгляд скользнул по девственно белому насту, и я, нерешительно ступив, тут же увязла в рыхлом снегу. Благо, охотничья форма не давала замерзнуть: высокие кожаные сапоги, теплые штаны и куртка надежно защищали от пронизывающей свежести. Вспомнив о рюкзаке и мече, я обернулась. Несколько мгновений разглядывала ношу, понимая, что не смогу одолеть этот снежный плен вместе с ней.

Хромус, словно прочитав мои мысли, спрыгнул на снег и в мгновение ока преобразился в статного Володю Серого. Подхватив свою ношу, он бросил на меня снисходительный взгляд и уверенно двинулся вперед.

Путь оказался нелегким. Проваливаясь по колено в рыхлый снег, я то и дело выбиралась из ледяных ловушек, с досадой проклиная блуждающий разлом, обрушившийся на наши головы. Долго плутали мы по заснеженному лесу, и рубашка моя успела пропитаться потом. В какой-то момент мы вышли на накатанную тропу. Шириной она была чуть шире обычной лесной дорожки.

«Володя» резко замер. Присев на корточки, он осторожно коснулся наста, словно пытаясь разгадать тайну ее происхождения.

— Не отставай, — бросил он через плечо, ступая на тропу с опаской.

Я и без его слов старалась идти следом, неотрывно следя за широкой, напряженной мужской спиной. Он словно превратился в чуткий инструмент, улавливающий малейшие колебания лесной тишины. И вскоре мы оба были вознаграждены за бдительность.

Оторвав взгляд от друга, я случайно посмотрела вправо и замерла, пораженная необычайным зрелищем. На ветке, словно хрупкая статуэтка, сидела крохотная девушка, ростом не больше моей ладони, и безмятежно спала.

— Хром, — шепотом позвала я друга, боясь потревожить сон крошечного создания.

Он мгновенно обернулся, вернулся ко мне и застыл в немом изумлении, разглядывая диковинную незнакомку.

С затаенным любопытством мы рассматривали невероятное создание. На первый взгляд — девушка, но взгляд обманчив. Маленький рост, длинные остроконечные ушки и нездешний пепельно-серый оттенок кожи выдавали в ней нечто иное. За спиной трепетали, казалось, сотканные из солнечного света крылышки.

Одета ли она? Вопрос тотчас затерялся в обилии деталей. Кажущаяся нагота была лишь иллюзией, обманчивой игрой света и тени. Ее тело покрывал сложный, замысловатый узор, исполненный углем и золотом. На крыльях же, словно паутинка, золотые нити оплетали каждую тончайшую прожилку. Золотые украшения: серьги причудливой формы, нагрудная звезда, острым лучом касающаяся нежной ложбинки между аккуратных холмиков груди. В смоляных волосах мерцали золотом две заколки, каждая — миниатюрная звезда, искусно ограненная, словно драгоценный камень.

Едва уловимый, протяжный вой, словно нить, вырвал нас из оцепенения, разглядывания диковинной девушки.

С каждой секундой вой крепчал, превращаясь в оглушительный рёв.

— Мамочки, — пропищала я, чувствуя, как ледяные щупальца ужаса сковывают меня при виде чудовищной громады, несущейся в нашу сторону.

Ветвистые рога венчали звериную голову, скорее собачью, с длинными торчащими ушами и костяными наростами между рогами. Открытая пасть являла собой частокол иглоподобных зубов, а глаза, горящие адским пламенем ненависти, казалось, испепеляли нас одним взглядом. Человеческое тело, заросшее спутанной темной шерстью, завершали образ растопыренные пальцы, вооруженные длинными когтями. Монстр несся на нас, не скрывая своей ярости и кровожадных намерений. Было ясно: чужаков здесь не жалуют.

В голове вспыхнули образы из фильмов ужасов, и животный страх сковал меня. «Неужели я снова умерла? И если это Ад, то он совсем не такой, каким его описывают…»

В отличие от меня, Хромус не терял времени на размышления о жизни и смерти. Он вихрем метнулся вперед, чтобы защитить меня. Гибкой лентой обвил шею чудовища, стремясь перекрыть ему дыхание.

Тварь захрипела, остервенело взмахнула когтистой лапой, пытаясь сорвать удавку.

Страх за друга вырвал меня из оцепенения. Я, словно стрела, пущенная из лука, рванулась к источнику темной силы, сосредотачиваясь на одном: уничтожить тварь. Мысленный импульс вырвался из глубин моего сознания, и темная энергия, словно хлыст, метнулась навстречу монстру, пронзая его насквозь. Раздался предсмертный, полный муки рев, затем конвульсии, и чудовище затихло в агонии.

Тяжело сглотнув, я несмело шагнула навстречу чудовищу, а затем бросилась к нему, словно обезумевшая. Сердце колотилось в бешеном ритме, в голове билась лишь одна мысль: «Хромус… жив или нет?». Подбежав к монстру и не увидев на его шее знакомой ленты, я лихорадочно огляделась вокруг, выискивая ее взглядом. И тут из головы поверженного зверя показалась дорогая сердцу сущность.

— Видала, какой О! Мне таких еще не доводилось добывать, — с явным удовольствием протянула она мерцающий тьмой камень, а меня чуть не прибило волной облегчения и осознания, что с ней всё в порядке. — Выставлю на аукцион. Пусть богатеи тряхнут своими тугими кошельками! — довольно произнесла она, вновь обращаясь в «Серого Володю».

Он, слегка покачиваясь, направился к своим вещам, оставленным на тропинке. Когда только успел их сбросить? Я последовала за ним, стараясь унять дрожь в коленях. Едва сафир был надежно спрятан в кожаный мешочек, наши взгляды одновременно устремились к неподвижной девушке.

— Как думаешь, она агрессивна или нет? — нарушила я затянувшееся молчание.

— Если даже и да, то ты легко справишься с такими крохотными созданиями. Я, кстати, когда летел на монстра, заметил на ветке еще одну красавицу, — он повернулся и указал на противоположную сторону.

На одной из заснеженных веток ели сидела еще одна девушка. Неподвижность ее тела говорила о том, что она тоже погружена в сон.

— Давай тогда их разбудим и узнаем, что с ними произошло? — прошептала я, мысленно посылая целительный импульс в маленькое, беззащитное девичье тело.

Длинные ресницы трепетно дрогнули, словно крылья бабочки, и ее веки медленно распахнулись. Сквозь пелену полусна девушка невидяще смотрела перед собой, неуверенно оглядываясь. Ее взгляд, блуждающий и рассеянный, вдруг наткнулся на мой, и глаза широко распахнулись в изумлении. Из ее уст вырвался поток нежной, журчащей речи на совершенно незнакомом языке. Осознавая, что я не понимаю ни слова, она легко взмахнула золотыми крыльями и, словно пушинка, опустилась мне на плечо, вновь что-то лепеча. Не дождавшись ответа, она робко коснулась пальчиками моего виска, и ее голос — тонкий, едва слышный писк — зазвучал в моей голове, постепенно обретая смысл: «Как вы здесь оказались? Уходите немедленно… Вы в смертельной опасности».

Я посмотрела на поверженного монстра, а она вдруг замолчала, лишь на мгновение, а затем разразилась восторженным писком. Словно вспорхнувшая птица, девушка сорвалась с моего плеча и полетела к своей сестре… или соплеменнице? Я еще не успела понять, кем они друг другу приходятся. Все ее попытки разбудить подругу оказались тщетны, и тогда она присела рядом, и из ее глаз покатились крохотные слезинки, мерцающие, словно ограненные алмазы.

Лишь несколько мгновений назад мне удалось вернуть к жизни первую крылатую девчушку. Не теряя ни секунды, я направила исцеляющий импульс на спящую красавицу, имеющую немного другой узор на теле, и, параллельно оценивая радиус своего целительного воздействия. Около семи метров.

Сердце подпрыгнуло от радости, когда веки сонной красавицы дрогнули, словно от непосильной тяжести, и наконец распахнулись, являя миру удивленный, а затем и испуганный взгляд, скользнувший по застывшим под шапками снега деревьям.

Девочка со звездами в волосах издала радостный писк и бросилась обнимать проснувшуюся подругу. Их лица расцвели от безграничного счастья. Но миг блаженства был недолгим. О чем-то вспомнив, первая красавица указала другой в сторону поверженного чудовища. Встретившись взглядом с мертвым монстром, та отшатнулась в испуге, а затем замерла, не в силах поверить в гибель врага. Вскоре я услышала историю о двух героях, сумевших одолеть их поработителя.

Меня поразило, что я понимаю их речь, хотя совсем недавно не могла разобрать ни слова. В голове мелькнула догадка: прикосновение к моим вискам было не чем иным, как магическим импульсом в мозг. Вероятно, произошло воздействие на теменную, лобную и височную доли, отвечающие за понимание, восприятие и образование речи.

Тогда я еще не осознавала, что это вмешательство наделило меня даром понимать и говорить на любом языке мира. Не ведая о своем новом даре, я направилась к девушкам, чтобы узнать, что с ними произошло.

Их история печальна, как увядающий цветок. Они обитали на Лунге, планете дивной красоты, укрытой ковром цветущих лугов, опоясанной мудрыми многовековыми лесами и омываемой двумя лазурными океанами. Здесь в гармонии жили разнообразные животные и миролюбивые народы, не ведавшие лишений. Феи делили землю с друидами, хранителями природы, чья магия была неиссякаема. Они были едины с Лунгом, понимали язык зверей и растений, сами обращались в животных, повелевали стихиями, и потому климат на планете всегда был благодатным.

Но однажды небеса пронзило сияние неземной красоты, переливающееся всеми цветами радуги. Изумленные жители замерли, не в силах объяснить это дивное, пугающее зрелище.

Когда радужное зарево стало опускаться к земле, ни одна душа не почуяла беды. И тогда разразилась трагедия. Лишь только коснулась радужная энергия верхушек деревьев, их листва пожухла, ветви скрутились в предсмертной агонии, словно из них высосали саму жизнь.

Первым осознал опасность Сульван. Он вскинул свой посох к мерцающему свету, воскликнув: «Это обман! Нас коснулось дыхание темной энергии звездных осколков. Мы в смертельной опасности!»

Его слова, исполненные ужаса, поразили всех. Радужное сияние оказалось лишь маской, за которой таилось зловещее серое марево. Едва коснувшись живого, оно искажало, уродовало, превращая в злобных чудовищ, что с яростью набрасывались на своих же собратьев, разрывая их на части.

Сульван сотворил магический защитный щит и начал проводить древний ритуал. Нам повезло оказаться рядом с одним из источников силы Лунга. Друид, выжигая своим посохом на земле символы древней пентаграммы, закреплял её на источнике. Созданный купол уплотнялся, пока мы не потеряли возможность видеть и слышать, что творится за его стенами. Но и этого было мало. Стенки купола, продолжая разрастаться и закругляться, превратились в кокон, парящий в воздухе с участком земли в нем и всех, кто находился во время ритуала.

«Не бойтесь! Я даровал нам защиту!» — провозгласил друид, и наши испуганные и скорбные взгляды обратились к нему. Все понимали, что происходит в их лесу, во всем их мире. «Мы столкнулись с невиданным космическим явлением. Где-то в далеком измерении взрыв звезды породил слияние темной и светлой энергии. Радужно-темная комета проносится вблизи нашей планеты, лишь задев своим смертоносным дыханием наш уголок. Об этом явлении мне рассказывал мой дед, а ему — его дед… Несколько тысяч лет назад подобное уже случалось, но тогда комета лишь задела небосвод. Многих измененных птиц пришлось уничтожить. Но наши народы выстояли, и мы выстоим. Когда комета покинет пределы Лунга, я рассею защиту и уничтожу искаженных тварей. Хотя, я уверен, мои братья и сестры уже занимаются этим».

Нас охватил трепет предвкушения. И вот нечто невообразимое разорвало пелену яви. Мы увидели, как сквозь мутную завесу купола пронзил небо ослепительный луч энергии. «Братья и сестры мои объединили силы, — прошептал Сульван, — чтобы выжечь скверну из самой ткани нашего мироздания!»

И им это удалось. Но в момент слияния стихий разверзся вихрь, восставший, словно из самой преисподней. Он взревел, подхватил наше укрытие и, словно пушинку, унес в космическую бездну. Наш купол, сам того не ведая, угодил в хвост кометы, стремительно рассекающей ледяной мрак вселенной.

Тогда мы еще не осознавали масштаба катастрофы, и лишь много позже, очутившись на чужой, враждебной планете, ощутили всю горечь отчаяния. Один лишь Сульван, некогда непоколебимый, не сдавался. Он вновь и вновь чертил пентаграммы, пытаясь прорваться сквозь завесу миров и вернуться домой.

Порой нам казалось, что мы взлетаем, что вот-вот вырвемся из гравитационных оков этой проклятой земли, но, увы, мы снова падали вниз. Друид долго не мог понять, что мешает полету, пока не заметил рядом с источником силы радужный кристалл неземной красоты и зловещей мощи. Он жадно поглощал магию, выпивая наш источник до дна.

Однажды, обуянный гневом, Сульван попытался уничтожить кристалл, но чудом остался жив, сраженный молнией ответной энергии. Время текло, словно раскаленная лава, обжигая наши души. Прошло, наверное, около ста лет, и мы начали замечать, как меняемся. Наша кожа приобрела мертвенно-серый оттенок.

Преображение не миновало и друида. Он превратился в чудовище, в котором, однако, еще теплились искры былого разума. Он по-прежнему одержим был идеей возвращения домой, но магии ему отчаянно не хватало. И тогда он принялся забирать ее у нас. Погружал лес и нас в ледяной сон. Во время этого забытья к нам возвращались крупицы магии. Наполненные жизненной силой, мы пробуждались, но лишь для того, чтобы через несколько часов вновь погрузиться в чары истощающего сна.

Мы давно уже поняли, что Сульван обезумел. Он превратил нас в доноров, проводя над нами чудовищный ритуал по выкачиванию магических сил. Этот порочный круг нужно было прервать много лет назад, но у нас не хватало смелости убить того, кто когда-то был нашим другом и проводником.

— Мне жаль, — отозвалась я, внимая печальному рассказу первой феи и понимая, что они, живя в отравленной среде, постепенно подверглись мутации.

— Но как… Как вам удалось миновать нашу защиту? — изумленно пролепетала вторая фея. В голосе ее звучало неподдельное изумление. За долгие годы никто не смог преодолеть барьер.

— Мой друг родом с другой планеты. Сама его сущность позволяет ему выдерживать колоссальные нагрузки. Кстати, ваш купол здесь называют блуждающим разломом. Когда он приземляется, возникает чудовищное давление, и если бы не Хромус, я бы сейчас с вами не разговаривала.

— Благодарю твоего друга! Это он убил Сульвана! — восторженно пропищала вторая фея, хлопая в ладоши. — Но наша спасительница — ты! Может быть, ты сможешь пробудить и наш народ?

— Мне не составит труда это сделать, — с добродушной улыбкой ответила я. — Ведите меня к ним, — попросила и бросила взгляд на «Володю».

Он лишь покачал головой, намекая мне на то, что я опять куда-то вляпываюсь. Закинув рюкзак на плечо, Хромус последовал за порхающими феями, а я тоже не отставала.

Пока мы шли, я наблюдала, как полог зимнего сна отступает, являя пробуждающуюся природу. С ветвей со звоном срывалась веселая капель, под ногами хлюпала вода, вытесняя остатки льда. Деревья, словно сбрасывая тяжкое бремя, роняли шапки подтаявшего снега. Лес наполнился многоголосым шепотом и треском ломающихся веток, не выдержавших тяжести мокрого снега. Все происходило стремительно, будто я смотрела ускоренную съемку фильма, ожидая, что вот-вот мир вокруг взорвется буйством красок и ароматов.

Но чуда не случилось. Снег, словно повинуясь невидимому велению, быстро растаял, жадно впитываясь в землю. Воздух наполнился сыростью и терпким запахом прелой листвы.

— Вот наши дома, — прозвенел тонкий голосок первой феи, в ее глазах плескалась надежда, когда она смотрела на меня.

Я, не говоря ни слова, направила целительную энергию в крошечные кукольные домики, приютившиеся у стволов деревьев. Вскоре крохотные дверцы начали открываться, и оттуда один за другим выпорхнул изумительный народец с тончайшими невесомыми крыльями за спиной.

В окрестностях разразилась вакханалия радостного шелеста и восторженного писка. Наконец, утолив жажду объятий, феи обратили свои взгляды на меня и «Володю».

— Кто вы? — вопросила фея, увенчанная короной.

— Я человек, а это мой друг, — ответила я дружелюбно, предугадывая возможную реакцию венценосной особы после столь долгого сна.

Догадаться, что передо мной королева, не составило труда. Её голову венчала золотая корона, а наряд полностью состоял из золотого узора. Лишь открытые участки тела — красивое лицо и кисти рук — своим пепельным цветом выдавали её принадлежность к народу фей.

— Человек?.. — протянула она задумчиво, кружась передо мной. — Вы похожи на друидов, но в вас течет иная магия.

— Я владею магией исцеления, — умолчав о второй, некромагии, чтобы не пугать крылатый народец. — А мой друг может перевоплощаться в кого угодно.

— Этот мужчина убил обезумевшего Сульвана, а девушка разбудила нас! — хором защебетали первые феи, очнувшиеся от зимней спячки.

— Выходит, вы наши спасители, и мы должны вас отблагодарить, — надменно произнесла королева.

— Не стоит беспокоиться, мы делали это от чистого сердца, — заверила я её и обернулась к другу.

«Володя» стоял, словно зачарованный, устремив взгляд в неведомую даль. Его зрачки расширились, почти полностью поглотив голубую радужку.

— Какая О… — прорычал он утробно и, метнувшись стремительной лентой, исчез.

Не понимая, что происходит, я посмотрела на брошенный на земле рюкзак. С виноватым видом оглянулась на крылатый народ.

Феи были не менее поражены произошедшим, но, в отличие от меня, не стали медлить. Взмахнув крыльями, они ринулись вслед за ускользающей лентой. Мне ничего не оставалось, как бежать за роем маленьких крылатых существ.

— Моя сла-а-аденькая, — протянул друг, обвившись лентой вокруг огромного яйцевидного радужного камня, заключенного в защитный кокон.

Камень Силы, а это был именно он, на наших глазах чах, теряя свои переливы. Мгновение — и он потух, рассыпавшись пеплом.

— Он иссушил его, — потрясенно выдохнула королева.

— Мы спасены! Спасены! — ликовал крылатый народец, и я разделяла их восторг счастливой улыбкой.

— Он уничтожил ядро силы, державшее нас в неволе.

— Тише! — повелительно воскликнула королева, и в ее руке блеснул жезл. — Наш источник иссяк, — указала она золотым жезлом с алым камнем на навершии на хрустальную стелу, обвитую лианами. — Возврата домой больше нет.

Лента, словно захмелевшая, обмякла и сползла с каменной серой оболочки, когда-то служившей защитой ядру силы, икнула и посмотрела на фей осоловевшими глазами.

— Ну как всегда… Объелся, — недовольно проворчала я, подходя к нему. Подхватив на руки обмякшую ленту, виновато взглянула на крылатый народец, смотревший на нас с надеждой. — Простите, если что не так. Мой друг… Он падок на вкусности. Но не печальтесь. Я могу дать вам взамен сафиров.

— Что такое сафиры? — переспросила королева.

— Камни, полные магической энергии, — объяснила ей. — У нас их целый мешочек.

Не дожидаясь, пока Хромус очухается — энергии он поглотил немало, теперь переваривает, — я кинулась к рюкзаку. Выхватив мешочек, вернулась к источнику силы и высыпала на землю всё богатство, добытое с таким трудом у монстров.

— Это же… Это же… — королева не скрывала своего восхищения, и вместе с ней весь ее народ. — Это источники силы! Мой народ! Мы спасены! — чуть не плача, объявила венценосная особа и снова обратила на меня взгляд, теперь уже с прищуром и задумчивостью. — Я знаю, как тебя отблагодарить, — торжественно объявила она и обвела взглядом свой народ, задержавшись на уже знакомых мне феях. — Луа и Илай, я назначаю вас хранительницами этой смертной, — она указала на меня жезлом. — Отныне вы будете оберегать ее от злых чар, навевать ей добрые сны, становиться невидимыми и быть ее глазами и ушами. Одним словом, вы — ее магические помощницы.

Заметив, как угасают глаза у фей, разбуженных мною первыми, я криво усмехнулась, чувствуя горечь вины.

— Прошу прощения, Ваше Величество, — произнесла я с поклоном. — Ваша щедрость и внимание для меня бесценны, но я не могу принять столь щедрый дар. Понимаете, этот мир… Он для меня чужой. Моя душа заточена в теле девочки, что здесь погибла. Вместе со мной сюда попала и лента. Мы прибыли из далекой галактики и, поверьте, никому не пожелаем участи изгнанника. Это тяжкое бремя. Представьте на мгновение: вы возвращаетесь домой, а эти две прекрасные феи остаются здесь, навечно оторванные от родных краев, от друзей и сородичей. Как они переживут разлуку? Они ведь иные, чуждые этому миру, они зачахнут от тоски по дому. К тому же, я не беспомощна. Я владею магией исцеления, а мой друг — по его желанию — способен становиться невидимым, принимать любой облик, проникать в самые защищенные места. К тому же, он искусный воин. Все эти сафиры, что лежат перед вами, добыты им.

Королева надменно поджала губы. Она явно не привыкла к возражениям, или, может, долгий сон изменил её нрав.

— Но я не могу оставить тебя без награды, — недовольно промолвила она.

В этот миг к ней подлетел древний фей. Он прошептал что-то королеве на ухо, и тень недовольства мгновенно исчезла с её лица.

— Может, тебя что-то тревожит? Или ты чего-то боишься? — спросила она, внимательно глядя на меня. — Ведь ты тоже чужая в этом мире.

Я пожала плечами, задумалась над её вопросом и встретилась с ней взглядом.

— Бояться… особо нечего. Разве что менталистов. Они могут узнать обо мне такое, что я бы никому не доверила.

— Это кто такие? — с неудовольствием спросила королева.

— Люди, способные проникать в разум и читать мысли, — задумчиво ответила я, осознавая, что действительно страшусь встречи с ними, а ведь она может произойти уже через год в академии.

— Какая мелочь! — воскликнул старый фей с лучезарной улыбкой, и в его руке тоже возник жезл. — Разрешите, Ваше Величество? — спросил он у королевы и, дождавшись утвердительного кивка, подлетел ко мне.

Коснувшись жезлом моего лба, он произнес какие-то слова. Вспыхнул яркий свет, и я ощутила, как мою голову обожгло раскаленным обручем. Но неприятные ощущения быстро исчезли.

— Вот и все! — воскликнул старец, и я поняла, что он был магом. — Теперь любой, кто захочет прочитать твои мысли, жестоко обожжется.

Улыбка все еще играла на моих губах, но мгновенно померкла, когда королева нахмурилась, бросив быстрый взгляд на кучку сафиров.

— Забери… Забери черный камень, — прошипела она, и в глазах её на мгновение вспыхнул безумный ужас. Казалось, сама суть темной энергии, пропитавшая сафир, повергла её в трепет.

— Хорошо, — прошептала я, машинально наклонившись. Пальцы коснулись камня, и тут же в ушах раздался истошный хор криков фей, полный первобытного страха. — Я благодарна вам, — прошептала я, и слезы навернулись на глаза, до сих пор полные отголосков недавней защиты моего разума.

Возможно, со временем я бы нашла способ защитить свой разум самостоятельно, воспользовавшись магией биоманта. Но когда это случится, а время утекало сквозь пальцы.

— Это такая малость, — вальяжно отозвалась королева, но в лукавом прищуре её глаз я увидела, как она довольна. — А теперь вам следует покинуть этот осколок мира. Хотя, быть может, вы пожелаете перенестись на нашу планету…

— Нет, — поспешно перебила я.

Подхватив безвольно повисшего друга, перекинула его через плечо. Легкий поклон королеве, и я уже волочила за собой неподъемный рюкзак. Прошла примерно половину пути и остановилась как вкопанная.

— Хромус, кончай придуриваться, — проворчала я недовольно. — Давай уже приходи в себя. Или тебе так хочется улететь вместе с феями? Тогда не буду мешать. Уж они-то тебе быстро мозги жезлами вправят.

— Какими еще жезлами? — опешил он, и на его черной глянцевой поверхности проступил единственный глаз.

— Обыкновенными, магическими. Феиными.

— Тьфу ты, недотепа, — пробурчал он и вновь расслабился. — Я, между прочим, эволюцию проходил.

— Хромус… Я не шучу, — строго осадила я его. — Пока ты там энергией наедался, всё самое интересное пропустил. Я отдала феям все сафиры, которые ты насобирал.

— ЧЕГО⁈ — возмутился он, мгновенно превратившись в юркого черного зверька, и забегал нервно у меня на плече, подвывая: — Мои О, добытые в таком тяжелом бою.

— А того, — пропустила я мимо ушей его скулеж. — Нужно было спасать ситуацию, а суть её была такова, что феи не могли вернуться домой без магической энергии. Пришлось им помочь. Знаешь… — обернулась я, крадучись оглядываясь, словно боялась, что наш разговор подслушают. — Не место их крылатому племени в этом мире. Если не улетят, их изловят и в золоченые клетки посадят, — прошептала я, заметив, как дрогнула тонкая ветка, словно под чьим-то невидимым весом.

Хромус ждал иных слов, более теплых, но, поймав мой взгляд, лишь проворчал сквозь зубы: — Шевели копытами.

Соскользнув с моего плеча, он обернулся Володей и, подхватив рюкзак, зашагал по раскисшей земле, словно сквозь жидкую тьму.

Я поспешила следом, и минут через десять он, словно сотканный из воздуха и теней, обвил меня своим телом, пронося сквозь мерцающую завесу защитного купола.

Высвободив меня из плена своего тела, Хромус вновь обернулся охотником. Расправив плечи, словно сбрасывая долгое оцепенение, он внимательно окинул взглядом окрестности.

— Монстров не видать, — проворчал он, прищурился, хмыкнул. — Тогда не станем медлить и поспешим к выходу. Кто знает, что произойдет, когда феи завершат ритуал насыщения источника и покинут этот мир?

Я не возразила. Сердце, предчувствуя недоброе, подгоняло вперед. Я торопилась за ним, украдкой бросая тревожные взгляды назад. Самое невероятное — мы так и не набрели на выход из разлома. В какой-то неуловимый миг мы просто перешагнули незримую черту, и наши ноги ступили на мягкий ковер цветущего луга.

— Что происходит? — выдохнула я и стала поспешно снимать с себя одежду охотника.

— Есть смутная догадка, но ее еще предстоит обдумать, — бросил мне «Серый Володя», вглядываясь в манящую даль.

Аккуратно сложив охотничью одежду в рюкзак, я поправила легкое ситцевое платье, застегнула ремешки на сандалиях и, выпрямившись, тоже обвела взглядом просторы.

Внимание вдруг зацепилось за зловещую черную дымку. Она поднималась метрах в двухстах-трехстах от нас, иссиня-черным призраком колыхалась над цветами, словно повинуясь неведомому ветру.

Сердце болезненно сжалось, лихорадочный страх пронзил тело колкими иглами. Не раздумывая ни секунды, я сорвалась с места и, повинуясь неведомой силе, понеслась к месту, где зрела беда.