Книга Лунной Ночи

ГЛАВА 2

Здесь Рхиоу проявила осторожность, незаметно пробежав вдоль стены: вокзал пробуждался к обычной дневной суете. Потоки солнечного света, в которых танцевали пылинки, лились сквозь высокие восточные окна; большие башенные часы своим низким голосом начали отбивать семь.

Рхиоу огляделась и отметила, что от ночной тишины и неподвижности уже ничего не осталось. Всюду сновали эххифы, торопливо устремляясь во все стороны; лишь платный зал ожидания, куда со стороны Вандербилт-авеню вела лестница, и расположенное с ним рядом кафе были пусты. Однако если в зале ожидания не было никого, то в кафе за столиком, положив на него воскресный выпуск «Тайме» и отодвинув в сторону чашку кофе, сидел высокий черноволосый человек в джинсах, кроссовках и бежевой спортивной рубашке. Словно почувствовав взгляд Рхиоу, он поднял глаза от газеты, посмотрел прямо на Рхиоу и поднял брови. Кошка оценила это по достоинству: ведь она была невидима.

Рхиоу пересекла главный зал и взбежала по лестнице, помедлив немного на площадке, чтобы насладиться ароматом, доносящимся из рыбного ресторана этажом ниже. У входа в кафе ей пришлось увернуться от двух патрульных полицейских, вышедших из участка Метро-Север. Проскользнув между столиками, Рхиоу оказалась рядом с Харлом Ромео.

Это был – насколько такое возможно для эххифа – привлекательный мужчина, с широкими плечами и тонкой талией, впалыми щеками и ясными серыми глазами. Рхиоу прочла на его лице дружелюбие, хотя, конечно, всегда опасно приписывать людям кошачьи качества. Его быстрое появление здесь, даже несмотря на нефункционирующие ворота, Рхиоу не удивило: региональный советник при исполнении служебных обязанностей мог пользоваться не только общедоступными средствами перемещения.

– Дай стихо, Харл, – сказала Рхиоу, удобно устраиваясь под столом. Она говорила не по-айлурински: общаясь с коллегами, она могла пользоваться Речью, что было предпочтительнее – богатый профессиональный словарь делал менее вероятным взаимное непонимание.

– Дай, – ответил Харл, делая вид, что продолжает читать газету. – Рхиоу, из-за чего весь этот шум?

– Сборка ворот, которую мы произвели вчера, пошла насмарку, – ответила Рхиоу. – Сааш сейчас разбирается в технических деталях: скоро мы будем знать больше. Однако нам удалось закрыть ворота, прежде чем прибыл местный поезд из Северного Уайт-Плейнс.

Харл отложил газету и потянулся к чашке капуччино.

– Обычно вашей команде не приходится делать одну и ту же работу дважды. Наверное, какие-то обстоятельства мне неизвестны?

– Что касается работы команды, то тут все в порядке, – ответила Рхиоу. – Но меня беспокоит то, в каком состоянии мы нашли ворота, Харл. По всем признакам, кто-то воспользовался ими без должных предосторожностей. И тем не менее в записях ничего нет – ни прохода насквозь, ни даже приведения их в действие, – а это странно. То ли воротами никто не пользовался, и неисправность имеет какую-то другую причину… – Рхиоу передернуло: раскапывать эту мышиную норку у нее не было никакого желания, – то ли кто-то, перемешавшийся с каким-то поручением, потом стер все записи. Не слишком этично с его стороны!

Харл невесело усмехнулся.

– Это еще мягко сказано! – Несколько секунд он молчал, и Рхиоу пожалела, что не может прочесть по его лицу, о чем он думает. Эххифы могли быть скрытными даже при наличии умения понимать выражения их лиц. Региональный советник, один из двух людей, на которых лежала ответственность за действия всех магов в Большом Нью-Йорке, наверняка знал много такого, о чем Рхиоу даже не догадывалась. Впрочем, были и такие вещи, о которых, по мнению Рхиоу, вполне можно было строить предположения.

Интересно, не возникло ли у Харла того же опасения, что и у нее? Хотя предполагалось, что все маги служат Вечным Силам, иногда… иногда кто-то из них менял хозяина. Ведь была же в конце концов Сила, которая совершенно разошлась во мнениях с остальными давным-давно, когда вселенная была еще молода. В результате она, конечно, лишилась части своего могущества, но не всего; Одинокая Сила все еще существовала. Рхиоу знала: для некоторых сотрудничество с Одинокой Силой казалось очень привлекательным; однако уж слишком это было опасно. Ведь именно Одинокая Сила изобрела смерть и выпустила ее в мир… таков был ее последний вызывающий жест, прежде чем она отвернулась от не оценившего ее мироздания. Одинокая Сила с равной вероятностью могла уничтожить как своих врагов, так и своих прислужников.

Харл взглянул на кошку.

– Ты думаешь об отступниках.

– По-моему, и тебе следовало бы о них подумать, Харл, – ответила Рхиоу, – ведь то, что нам сейчас известно, наводит именно на такую мысль.

Он сложил первый лист газеты и отодвинул в сторону.

– Прямых свидетельств нет. Как ты думаешь, возможно ли случайно стереть записи, включая ворота или проходя через них?

– По крайней мере не с первой попытки, – протянула Рхиоу. – Ведь считается, что ворота так устроены, чтобы подобного не случилось. Однако с Сааш это нужно будет обсудить. Если кто и может придумать, как заставить ворота ошибиться, так только она. Попозже я сама отправлюсь на Нижнюю Сторону и проверю, все ли в порядке с заклинаниями высшего уровня: вдруг структуры других ворот приводят к неисправности северных.

– Что ж, если хочешь… Я этого от тебя не требую.

– Я понимаю. Мне просто нужно удостовериться, что сегодняшние неприятности не связаны с нарушением структуры.

– Хорошо. Но будь там осторожна.

– Конечно, советник.

– Еще что-нибудь можешь мне сообщить?

Рхиоу чихнула; она все еще ощущала мерзкий запах крыс, которыми пропахла платформа, да и сама она тоже.

– На путях было много крыс. Очень много, Харл.

Харл поднял брови.

– Ранняя весна в сочетании с неожиданно теплой погодой? – предположил он. – Так пишут в газетах. Какое-то отклонение в обычных темпах размножения…

Рхиоу прижала усы назад: это был знак отрицания.

– Очень много крыс по сравнению со вчерашним днем. Судя по запаху, скорее даже с сегодняшним рассветом. И еще одно: на путях мы нашли пострадавшего детеныша.

– Кошачьего? Человеческого?

– Кошачьего. По нашим меркам такого же возраста, как девятилетний ребенок. Думаю, на него напали крысы: он весь искусан. Им сейчас занимаются Сааш и Урруах. После лечения он должен поправиться.

– Прекрасно. – Харл снова взялся за газету. – Как себя ведут остальные ворота?

– Никаких признаков неполадок.

– Как ты считаешь, не следует ли мне послать экстренное сообщение еще до того, как вы все выясните?

Рхиоу задумалась.

На Гранд-Сентрал располагались еще трое ворот, и если их закрыть, вся тяжесть перемещений через пространство ляжет на Пенсильванский вокзал. Там не было для этого необходимого оборудования – двое ворот Пенсильванского вокзала были рассчитаны в основном на обслуживание в пределах планеты – и одни из них пришлось бы в спешном порядке основательно перенастраивать. Йафх, Хваа и Фхисс, смотрители Пенсильванского отделения, не поблагодарили бы Рхиоу.

Однако дело не в их чувствах, а в безопасности… С другой стороны, и оси, и структура струн всех ворот Гранд-Сентрал, кроме северных, издали выглядели нормально, да и доклад Сааш это подтверждал.

– Я сразу же все еще раз проверю, – сказала Рхиоу. – Сааш говорит, что ворота рядом с Тридцать второй и Сто шестнадцатой улицами, а также Лексингтон-авеню исправны и готовы к использованию, а их записи в порядке. Думаю, что ее быстрая оценка не менее точна, чем моя более подробная. Если я что-нибудь обнаружу, когда окажусь на Нижней Стороне, я сразу дам тебе знать. На основании же имеющихся сейчас данных я посоветовала бы ничего с северными воротами пока не предпринимать.

Харл кивнул.

– Я воспользуюсь воротами рядом со Сто шестнадцатой и заодно проверю их.

– Не позволяй никому себя видеть. По воскресеньям нижние уровни не работают.

Харл слегка улыбнулся.

– Существует больше способов стать невидимым, чем только сделать «шаг вбок», – сказал он. – Что ж, поговорим завтра утром. – Харл сделал глоток капуччино и, прищурившись, взглянул на Рхиоу. – Рхи, что это на тебе? Ты выглядишь ужасно!

Теперь уже улыбнулась Рхиоу.

– Издержки профессии. Я же говорила: крыс было очень много… На данный момент они на мне толщиной примерно в восьмую часть дюйма. Ты в эти выходные дежуришь один?

Харл кивнул.

– Том в Женеве на встрече советников со всех континентов, вернется в среду. Сейчас на мне все Восточное побережье.

– Не очень для тебя это весело – не с кем разделить работу.

Харл взболтал кофе в чашке.

– Приходится пить много этой гадости. Я становлюсь нервным, но только так можно выжить.

Рхиоу встала и встряхнулась – лучше от этого, впрочем, не стало.

– Что ж, передай Тому мои лучшие пожелания, когда его увидишь. Желаю удачи, советник… и будь осторожен с кофеином.

– Дай стихо, Рхиоу, – ответил Харл. – Оставайся на связи. И будь осторожна с крысами.

– Один – один, – сказала Рхиоу и стала спускаться по лестнице.

Когда Рхиоу вернулась на платформу, оказалось, что Сааш и Урруах перешли в дальний ее конец, к стене. Между ними лежал котенок, свернувшийся в тугой комок. Он был уже не таким грязным: Сааш вылизывала его и не прекратила своего занятия, когда подошла Рхиоу.

– Как он? – спросила Рхиоу.

– Ненадолго приходил в себя, – ответила Сааш, – но снова отключился, что и неудивительно. Впрочем, кости у него целы, внутренних повреждений нет. Он просто страдает от укусов и шока. Сон для него – лучше всего, ну и, конечно, немного магии, чтобы изничтожить заразу, занесенную в раны. Только этим мы займемся не здесь.

– Конечно, не здесь, – сказала Рхиоу, оглядываясь. Пока еще на путях не появились станционные служители-люди, но никак не годилось, чтобы, когда работа начнется, они нашли этого котенка. В последние годы отношения между живущими на вокзале кошками и эххифами стали несколько напряженными. Периодически помещения и туннели «очищались», и больных или голодных кошек отлавливали и увозили – так же, как больных или голодных людей, нашедших убежище в укромных уголках. – Но где-то ему прийти в себя нужно. Я тут не могу помочь: все места неподалеку от моего логова были бы слишком опасны для котенка.

– Я живу в мусорном контейнере, – с откровенной гордостью заявил Урруах. – Места там хватило бы… но не думаю, что это подходящее жилище для больного.

– Конечно, нет, – согласилась Рхиоу, – хотя предложить свое гостеприимство очень благородно с твоей стороны. – Она не сказала вслух того, о чем подумала: поселить юнца, который скоро достигнет зрелости, с Урруахом, котом в расцвете сил, – значит напрашиваться на неприятности, даже если бы речь шла не о мусорном контейнере, а о дворце. И маг Урруах или нет – роли тоже не играет. Половозрелые коты не в силах изменить своего отношения к котятам, особенно одного с ними пола.

– Думаю, что смогу его приютить, – сказала Сааш. – В гараже множество мест, куда эххифы никогда не заглядывают. Очень подойдет большая полка под самым потолком, которую я иногда использую для сна: она в самой задней части гаража. Люди заходят туда, только чтобы забрать автомобиль, да и то нечасто: это стоянка длительного хранения. Даже если котенок будет кричать, его никто не услышит, а если понадобится, я смогу установить барьер, чтобы удержать внутри и больного, пока он не поправится, и всякий шум.

– Тебе придется проводить там много времени, чтобы присматривать за малышом, а если Хаах тебя увидит, он снова посыплет тебя порошком…

Сааш ответила тихим безнадежным шипением.

– Ну, в этом есть и хорошая сторона… Да и кормежку должна же я получать, так что Хаах все равно меня поймает. А теперь помогите-ка мне с прыжком: я не собираюсь тащить всю дорогу котенка в зубах.

– Ты сможешь, Урруах?

– Если только она сама возьмется сотворить круг, – широко зевая, ответил кот: утренняя активность уже начинала на нем сказываться.

Рхиоу тоже зевнула, потом рассмеялась.

– Поторопимся, – сказала она, – иначе мы все заснем прямо там, где стоим.

Сааш огляделась, чтобы удостовериться: рядом никого из эххифов нет, – и быстрым движением хвоста очертила магический круг, избавляясь от нежелательных влияний струн и закрепляя те, которые были ей нужны. Когда это было сделано и по границе круга возникла как бы клетка из светящихся линий, осталось только завершить заклинание: произнести необходимые слова. Сааш прибегла к Речи, и закрепленные струны образовали конус; она добавила точные версии собственного имени, а также имен Рхиоу и Урруаха, а потом общее описание «пассажира» – его размер и цвет, поскольку ни имени, ни каких-либо личных характеристик котенка его спасители не знали, – и струны образовали светящуюся сетку на саже и пыли под лапами кошек.

– Теперь нужно назвать место назначения, – обратилась Сааш к Урруаху. – Ты готов?

Кот потянулся и ухватил зубами одну из струн, готовый влить в образовавшуюся структуру свою энергию.

– Давай!

Сааш произнесла на Речи цепочку координат и завершила ее словом, приводящим заклинание в действие. Урруах стиснул зубы, отдавая струне всю свою силу. Вся структура засияла ярким светом, потом конус сжался, вытолкнув кошек через свое основание. На мгновение весь мир превратился в путаницу огненных нитей…

И снова кошек окружил полумрак. Все четверо оказались – кто стоя, кто сидя, кто лежа – на бетонном выступе стены четырех футов шириной и десяти длиной в дальнем конце длинного узкого помещения. Выступ от расчерченного белыми линиями пола, на котором громоздилась неуклюжая человеческая техника, отделяло футов двадцать.

Сеть струн распалась.

– Ах, как хорошо, что существуют ворота! – без сил растягиваясь на выступе, пробормотала Сааш. – Разве нашлись бы желающие проделывать подобный номер каждый раз, когда нужно куда-то добраться? Даже перемещение на десять кварталов так тяжело дается!

– Поэтому-то Иау создала нас с четырьмя лапами, – откликнулась Рхиоу. – Урруах, ты хорошо себя чувствуешь?

Кот сел и, моргая, огляделся.

– Буду в норме, как только поем.

С ним все в порядке, – усмехнувшись про себя, подумала Рхиоу.

– А теперь давайте займемся малышом. – Она внимательно присмотрелась к котенку. Большую часть грязи Сааш с него удалила, и теперь было видно, что шкурка у него белая с черными пятнами; кончики ушей, лапы и хвост были черными. Пятнышко на верхней губе придавало мордочке забавный вид: Рхиоу сразу вспомнила усы на лице Харла. На айлуринском такая расцветка называлась «хурхио» – «день и ночь». Котенок тяжело дышал, прижав уши и зажмурив глаза.

Он в сознании, – подумала Рхиоу, – но не желает принимать того, что с ним случилось. Да и разве можно его в этом винить?

Дело было в том, что не весь Народ верил в существование магов, а среди тех, кто верил, многие относились к ним с подозрением, считая, что маги стремятся подчинить себе Народ. Другие высмеивали магию как неэффективную и заявляли, что ни один маг еще ничего полезного не совершил.

Что ж, именно такова наша цель, – подумала Рхиоу, – приносить как можно больше пользы самым незаметным образом. Того, что не привлекло внимания Одинокой Силы, она не может разрушить.

К пренебрежению Народа к магии можно было быстро привыкнуть и научиться вести себя соответственно. В конце концов могло быть много хуже – как, например, с магами-эххифами. Рхиоу часто удивлялась, как тем вообще удается хоть что-то совершать: почти никто из людей не знал об их существовании и не верил в магию. А ведь поддержание неизменности вселенной – одна из их обязанностей…

Маленькое тельце оставалось сжавшимся в комок, но Рхиоу заметила, как дрогнули веки.

Да, он точно пришел в себя, – подумала она. – Нам предстоит многое ему объяснить, но с этим можно и подождать.

– Сааш, – сказала Рхиоу, – ты не повылизываешь его еще немножко? Это его приведет в чувство.

– Конечно. – Сааш тоже заметила предательский трепет век. Она придвинулась к котенку и энергично принялась вылизывать ему ухо. Только находящаяся при смерти кошка могла бы долго не реагировать на такое обращение.

Детеныш открыл глаза и чихнул – то ли от вылизывания, то ли от все еще не выветрившегося крысиного запаха. Он попытался встать, но Сааш решительно прижала его лапой.

– Пусти!

– Тебе сегодня несладко пришлось, малыш, – мягко сказала Рхиоу. – Я бы на твоем месте немного полежала спокойно.

– Не называй меня «малыш»! – Котенок попытался угрожающе зарычать. – Я кот!

Урруах насмешливо взглянул на него.

– Вот как! Тогда не подраться ли нам прямо сейчас?

– Э-э… – Котенок взглянул на Урруаха, оценил его размер, мощные плечи, огромные лапы, выглядывающие острые кончики клыков. – Пожалуй, я себя еще недостаточно хорошо чувствую.

– Ну что ж, – согласился Урруах, – как пожелаешь. – Он уселся и принялся умываться. Рхиоу поспешно отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Ритуал драки между котами допускал подобные увертки: всегда нужно было предоставить противнику возможность уклониться от схватки, не потеряв лица.

– У тебя есть все основания недостаточно хорошо себя чувствовать, – сказала Сааш, на мгновение отвлекшись от вылизывания котенка. – В тебя запустили зубы десятков пять крыс. Лежи смирно, мы сейчас займемся твоими ранами.

– С какой стати вам обо мне заботиться? – с горечью пробормотал котенок.

– У нас свои резоны, – ответила Рхиоу. – Как тебя зовут, юноша?

Он подозрительно взглянул на нее, прищурив глаза, но, поколебавшись, ответил:

– Арху.

– Где твоя мама? – спросила Сааш.

– Не знаю.

В таком ответе ничего необычного не было. Живущие в городе кошки могли образовывать прайд, и даже взрослые коты иногда оставались со своей матерью и другими ее потомками, но бывало, что немного подросшие котята присоединялись к другим прайдам или жили совершенно самостоятельно.

– Ты, случайно, не ххауфиб? – поинтересовалась Сааш; это слово обозначало членство в любой группе живущих по соседству кошек в противоположность ррайфиб – принадлежности к прайду кровных родственников.

– Нет, я гуляю сам по себе.

Рхиоу и Сааш переглянулись. Котенок был слишком мал, чтобы жить самостоятельно, однако в городе могли возникнуть всякие обстоятельства – несчастный случай, злой умысел…

– У нас еще будет время все это обсудить, – сказала Рхиоу. – Арху, как случилось, что ты оказался там, на путях в туннеле?

– Мне сказали, что так надо сделать. Они смеялись надо мной, говорили, что у меня поджилки трясутся… – Он зевнул, пытаясь изобразить браваду. – Вызов приходится принимать.

– И что же это был за вызов?

– Она сказала: «Пойди туда и не беги от приключений».

Рхиоу широко раскрыла глаза.

– Она… А что она сказала тебе сначала?

– Когда?

– До того, как послала тебя в туннель.

Внезапно ставшим ледяным тоном Арху ответил:

– Ничего.

– Bay! – бросила Рхиоу. Это прозвучало довольно грубо, но сейчас так и было нужно. – Что-то еще должно было быть сказано. – Она догадывалась, что это могло быть, но не рискнула подсказать.

Арху пристально взглянул на Рхиоу. Она подумала, что никогда еще не видела, чтобы такой малыш смотрел столь враждебно и недоверчиво. Ее охватила жалость, к горлу подступили слезы.

Кто так жестоко тебя обидел, что ты утратил детскую доверчивость и игривость? Что с тобой сделали?

Однако вслух Рхиоу ничего не сказала. Она видела, что ответа от Арху не добьется: бедняга снова уронил голову на бетон. Однако глаз он не закрыл, печально глядя в пустоту темного гаража.

– Ну же, малыш, – послала Рхиоу мысль, – расскажи нам все.

– Я был в проулке, – начал Арху. – Там хорошая еда: из лавки «Гринстед» выбрасывают всякие объедки. Но тамошний прайд… Храу, Эйф, Ихвин и остальные… Они меня поймали и снова побили. И еще сказали, что в следующий раз убьют. Я не мог двинуться, так что лежал там, где они меня бросили. Долго никто не появлялся, а потом пришла она… я, должно быть, отключился. Видеть ее я не мог: мне было больно шевелиться. Она сказала: «Ты можешь стать сильным. Придет день, когда ты сможешь делать многое, почти все – благодаря силе, которую я тебе дам, если останешься жив… после испытания, трудного испытания…» – На мордочке Арху отразилась неуверенность, как будто он не совсем был уверен в том, что все понял правильно. – Она сказала: «Если ты возьмешься за то, что я предлагаю, и переживешь неприятности – а они точно тебе выпадут, – тогда ты навсегда, на все свои жизни, станешь сильным». – Голос Арху сделался напевным, как будто он повторял сказку, которую слышал давно, лежа у теплого живота мамы-кошки. – Я очень хотел стать сильным. Я сказал: «Что может случиться со мной хуже того, что уже случилось? Делай то, что обещала». Она спросила: «Ты уверен? Абсолютно уверен?» Я сказал: «Да. Поторопись». Тогда она сказала: «Слушай, что я тебе скажу, и если ты веришь в то же самое, громко повтори мои слова». И я повторил, хотя слова показались мне довольно глупыми. Потом стало очень тихо.

– Хм-м… Где именно этот проулок? – спросил Урруах.

– Урруах, помолчи. Ты потом сможешь найти «Гринстед». Арху, – обратилась Рхиоу к котенку, – повтори то, что она велела тебе сказать.

После паузы Арху начал говорить, и Рхиоу ощутила, как дрожь прошла по ее телу от носа до хвоста. Голос принадлежал Арху, но слова, их значение, содержащееся в них знание принадлежали другим.

– «Во имя Жизни и ради Жизни, клянусь, что использую Искусство, которое является даром Прародительницы, только на службе Жизни. Я буду охранять ростки и облегчать боль. Я стану сражаться за все, что растет и живет; ни одно живое существо я не изменю иначе, как для защиты его собственной жизни и роста или безопасности той системы, частью которой оно является. Ради этого, применяя свое Искусство, я поборю страх и стану хранить жизнь и противостоять смерти, всегда ориентируясь на Сердце Времен, где все наши мелкие времена сливаются воедино, где мириады существующих миров нераздельны в том, который их породил…»

Ни колебаний, ни неуверенности: казалось, слова выжжены в мозгу котенка. Рхиоу, Сааш и Урруах переглянулись.

– А что случилось потом?

Арху слабо пошевелил лапой.

– Через какое-то время я почувствовал себя лучше и обнаружил, что могу оттуда уйти – никого из местных котов поблизости не было. Я вышел на улицу. Там все было спокойно. Час был поздний, над мостовой висел туман – вы знаете, как это бывает. Я шел долго, пока не добрался до стеклянных дверей. Я заглянул внутрь – там было светло и тепло, но двери оказались заперты. Я еще подумал: все зря, мне не попасть внутрь. И тут… – В сонном голосе котенка прозвучало отстраненное удивление. – Тут кто-то сказал… я услышал, как войти внутрь, если хочу. Я каким-то образом знал больше, чем за секунду до того: знал, как двигаться, какие слова сказать. Она говорила мне:

«Сделай так, а потом войди и посмотри, что случится. Ну-ка, хватит ли у тебя смелости?» Так что я решился. Я сказал нужные слова и прошел сквозь дверь… Сквозь дверь! Я двинулся дальше – под потолком, похожим на небо, и еще дальше, через арку, пока не оказался в темноте…

Голос Арху стих, он поежился.

– Я устал, – сказал он и закрыл глаза.

Сааш улеглась с ним рядом и принялась вылизывать Арху голову, задумчиво глядя на Рхиоу.

Рхиоу свернулась клубочком и вздохнула.

– Ну вот, – беззвучно, пользуясь Речью, которая слышна только в голове тех, к кому обращена, сказала она, – все ясно: Вечные Силы послали нам мага-новобранца.

– Пока еще не мага, – прищурив глаза, возразил Урруах, – котенка-переростка, которому предстоит испытание. И с каких это пор Силы подобным образом подкидывают стажера занятым своим делом магам? Ведь смысл испытания в том и заключается, что нужно выжить в одиночку.

– Ни один из нас никогда не оставался совсем один, – сказала Сааш. – Всегда можно получить совет – сначала от Сил, потом от других магов. Наверное, поэтому он и был к нам направлен. Кто еще мог ему помочь?

– В том-то и проблема, – пробормотала Рхиоу. – Вы же знаете: в нашем деле случайностей не бывает. Этот малыш послан к нам. И ему придется с нами остаться – по крайней мере до тех пор, пока он не начнет серьезно относиться к своим обязанностям.

– Еще чего! – зашипел Урруах.

– Ты же слышал, что он сказал, – бросила на него суровый взгляд Рхиоу. – «Я повторил, хотя слова показались мне довольно глупыми». Он еще не понимает значения клятвы, которую принес. Если бы он нам не попался, судьба его зависела бы от него самого и от Сил: он бы остался в живых или погиб, если бы не смог пройти испытание и воспользоваться дарованной ему магической силой. Однако мы – точнее, ты сам – его нашли, и наша собственная клятва не позволяет нам дать ему уйти, прежде чем он поймет, что на себя навлек. А потом, когда он во всем разберется, его судьба снова будет в руках Сил: они решат, останется ли он в живых и станет магом или умрет. До тех пор мы – прайд и в смысле выживания, и в профессиональном отношении. Так оно и будет. Ты собираешься возразить?

Урруах не выдержал ее взгляда и опустил глаза, хоть и недовольно заворчал. Рхиоу и усом не повела, видя его недовольство. Урруах оставался еще молодым магом, но все равно был полностью предан делу; он не стал бы отказываться от возложенных на него обязанностей, несмотря на лень, неуживчивый характер и самодовольство.

– Итак, – сказала Рхиоу вслух, – ты, Сааш, похоже, временно становишься кошкой-мамой.

Сааш иронически улыбнулась, дав понять, что такое неожиданное назначение ей нравится больше, чем она ожидала.

– Хорошо. Я с ним управлюсь: теперь он будет крепко спать… Я использовала одно из целительных заклинаний, чтобы раны его начали затягиваться и не воспалились.

– Ты поспи и сама. Я обойду все ворота на вокзале: Харл хочет, чтобы мы еще раз их проверили. Урруах, хорошо бы, если бы ты был рядом на случай, если Сааш понадобится помощь.

– Хорошо, – заметно веселея, согласился Урруах. – У эххифов скоро ленч, и они навыбрасывают кучу прекрасных объедков. А потом есть еще эта «Гринстед». Как ты думаешь, Сааш, она на Тридцать восьмой?

Рхиоу насмешливо шевельнула усами. Она не могла решить, что больше вдохновляет Урруаха: вкусная еда или перспектива хорошей драки с крутыми противниками.

– Наедайся всласть и не дай оторвать себе уши. Если что-то понадобится, свяжись со мной: ты знаешь, где меня найти.

– Где же еще, как не за работой, – с добродушной жалостью подтвердил кот.