Ключи от неба

Глава 43 После бала

Дон довольно потянулся, разминая затёкшую спину: учёт трофеев — доля тяжкая, командирская… Сомнений в порядочности своих ребят не было ни капли, да и от местных заподлянок ждать не приходилось — в станционных сводах всё ещё, казалось, гремело эхом «Слава Аргусу!», но…

Но считать пришлось самому, а по другому и быть не могло.

Хотя, пришлось честно признаться самому себе в первую очередь, что концепция «единый патрон на всю группу» полетела ко всем чертям: напавшие на станцию (ныне уже покойные) имели абсолютно «неправославный калибр» боеприпаса стран НАТО — 5.56 на 45 миллиметров. В ближайшей перспективе, это было вроде и неплохо: полтора десятка уцелевших стволов (осталное было покоцано осколками и шальными пулями) да без малого 2000 патрнов к ним — разве плохо? Хорошо же… Но ловушка заключалась в том, что либо тогда вооружать всю группу и «жечь» потихоньку патроны, которые потом хрен где достанешь, чего делать категорически не хотелось, либо часть группы вооружать новинками и надеяться, что не возникнет ситуации, когда на крик «я пустой!» при скоротечном огневом контакте от братишки прилетит магазин с патронами, которые пихать будет решительно некуда.

Тяжкие думы развеял Шиберман, широкая улыбка которого ясно давала понять окружающим, что оружейник группы очень доволен собой:

— Не помешаю, командир?

— Здоровее видали…

— Цинично. Я ж даже не здоровался!

— Так и я про то.

— Понял, принял, ща искуплю! — Шиберман вытянулся во фрунт, изобразил щелчок каблуками и выпучил глаза. — Разрешите доложить о проведённой работе, трищ коммандор?

— Убью… — Обречённо выдохнул я. — Давай колись уже, вижу же, что-то толковое придумал. Уж слишком морда довольная…

— Так у тебя такая же сейчас будет! Смотри, что предлагаю…

«Да, это должно сработать!» — Мысленно согласился я. План был прост: скрутить с трофейных стволов все прибамбасы, которые могли встать на почти закеплённые за подразделением «Вепри» и планируемые к использованию «калаши», и… Выдать это всё вместе с патронами начальнику станции в обмен на АКСУ и АКМ в калибре 5,45 и запасы «двенашки» — хоть дроби, хоть картечи. Мы не гордые и всеядные!

— А что скручивать будешь? — Поинтересовался я.

— Ну, само-собой, оптику всю, коллиматоры-магниферы… — Начал загибать пальцы Шибер. — «Дульники» оставляем, увы, а вот складные приклады очень даже неплохо встанут на «Вепри»: они с поршневыми амортизаторами, отдачу будут гасить так, что мама не горюй! Так что поменяю, благо, крепление «трубок» почти такое же… Рукояти-«анатомички» посмотрю, подумаю — если не сильно заморачиваяюсь, смогу подпилить и переставить на калаши — то сделаю.

— Ага, тогда тебе ещё и АК-шные пилить придётся, а то выйдет уж очень радикальный «разукомплект».

Шиберман поскучнел:

— В одно лицо не потяну, кэп.

— А если найду добровольцев?

— О, ну тогда другое дело — общее руководство и раздача пи… эээ… ценных указаний — мой конёк!..

Как ни странно, но желающих нашлось несколько — среди них особенно выделялся молодой парнишка, который ухаживал за больной матерью (Кэт успела рассказать о своих приключениях и о случившемся до боя конфликте). Мальца определили «подмастерьем» к Шиберману и даже назначили полуторную пайку за «дополнительные нагрузки». Понятно, что на самом деле никаких нагрузок не планировалось, но политес был соблюдён, а одним счастливым лицом на станции стало больше: шанс стать кормильцем семьи в эти непростые времена, да ещё и ковыряясь в железе с ходячий оружейной энциклопедией нашей группы — в таком возрасте это было манной небесной и улыбкой Фортуны одновременно.

О вылазке к линии связи пришлось пока забыть: только по счастливой случайности наша маленькая банда оказалась цела и успела к шапочному разбору обратно на станцию. Понятно, что предполагать нападение группы «упакованных» солдат удачи раньше было бы бредом, но в новых реалиях пришлось признать: мы ВООБЩЕ ни хрена не понимаем, что происходит и с кем мы воюем. Так что на первое место вышла задача радикально повысить боевую немощь отряда, укрепить базу, подготовить местное население к нежданчикам и разжиться информацией о происходящем на поверхности. Кэт, хоть и помрачнела, но согласилась с моими доводами — толку с нас «двухсотых» было бы явно меньше, чем с живых, вооружённых и опасных…

Бартер с начальником станции прошёл душевно и тепло — он, казалось, до последнего момента думал, что это розыгрыш: модные забугорные бендукии в обмен на не первой свежести «ксюхи» и «калашматы» с деревянными «вёслами прикладов»? Да легко! Дать в довесок к БК все охотничьи приблуды и патроны 12 калибра? А Вы шо? Шо-шо??? Весь БК к новым стволам?! Да держите всё вообще!…

Оставив начальника станции в эйфории, мы с Шибером углубились в обсуждение раскладки оружия и план тренировок личного состава на станции…

Глава 44 Незваные мысли хуже татарина

…Я еще толком не встал на ноги, а уже прибежали, завывая, гонцы от станционного начальства в лице Хамстера и Петьки. Дескать, «работать некому, все пропало — снимайте гипс, ибо клиенту пора уезжать!..». Меня практически насильно впихнули в «горку», влили в меня чаю с лошадиной пропорцией какого-то антибиотика и погрузили на дрезину, которая под управлением Эльфа-Теркина и под прикрытием пулемета Хамстера следовала по маршруту Калужская-Академическая. Валерий уже установил пулемет на турели и грузил коробки с лентами, а Петька, от нетерпения подпрыгивая на сидении рядом с мехводом, мычал себе под нос мотив старинной «Тачанки». И как выяснилось, мычал не просто так… Едва дрезина (совсем новодельная, электрическая), постукивая колесами и жужжа мотором, прыгнула в чрево тоннеля, Проказа музыкально завопил песню собственного сочинения:

Петька был в своем любимом камуфляжике и крепко сжимал «Кипарис». Его мордаха светилась отвагой, безудержной лихостью и готовностью найти приключения. Порядком отросшие, белобрысые волосы трепетали под встречным потоком воздуха. Весь его внешний вид говорил окружающим: «Я офигеть какой улетный!».

Я поднял с сидения петькину каску и нахлобучил ему на макушку. Во избежание, и вообще. Петька в мою сторону даже не чихнул. Тоннельный синдром у него проявлялся в потребности петь. Причем, как заправский акын, он сочинял переделки известных хитов с ходу — «что вижу — то и пою».

У меня же тоннель вызывал странное чувство защищенности и сосредоточенности, как будто включались скрытые резервы организма. Даже нога перестала болеть, хотя без необходимости я старался ей не шевелить.

— Так куда двигаемся? — Спросил я.

— На Академическую, — ответил Хамстер. — На наших главарей вышел А.Р.Г.У.С.

Я уставился на Хамстера, переваривая услышанное как несвежий бутер поутру с похмелюги.

— Они запросили вертолет для доставки двух спецов по вооружению — хотят исследовать ракету, что Проказа притащил в депо, — как ни в чём ни бывало, продолжил мой кореш. — Я подумал, что захотят поговорить с тобой, ты ж наблюдал всю установку в действии.

— Могли бы и сами ко мне приехать, один хрен их в сторону Калужки тащить. Ракета-то в депо осталась…

— Так-то оно, конечно, так. Но мне подумалось, что с ними неплохо было бы личный контакт наладить.

— А откуда они летят?

— Кажется район Таганки.

— Это та группа, которая нам на дверь прокламацию повесила? Тогда как они на Таганке оказались? И если они так лихо по городу перемещаются, зачем им вертолет?

— Вряд ли та же. Про них мутные слухи ходят. Скорее всего это несколько групп, работающих по одной франшизе. Я собственно говоря знаю не больше тебя. Сам в первый раз о них услышал когда читали воззвание на нашей двери…

Я согласно кивнул и начал протирать стеклышко коллиматорного прицела. Мне нужна была секундная передышка, потому что в этот момент я отчетливо вспомнил первые дни жизни в подземелье, костер на рельсах, банку «тушняка» в руке, тепло от выпитого «вискаря» и голос Хамстера: «…Все тащили под бомбами всё, что могли ухватить. Таки ходят упорные слухи, что братва из «Аргуса» спустила под землю даже зенитки. И все-все-все, как у Винни-пуха, делали свой гешефт….»

Откуда же ты, мил человек, тогда про этот А.Р.Г.У.С. знал, если по твоим словам?…

Ой, лихо мне… И что теперь думать! И делать-то теперь что? Хотя, чего гадать… Дрался он со мной бок о бок, от боя не прятался, спину прикрывал. Ну теперь, по крайней мере, выстраивается версия того, каким образом я после ранения оказался на Ленинском проспекте. Если Валера — засланный казачек, он вполне мог иметь все это время связь с работающей неподалеку подгруппой этого самого «Аргуса». Не исключено, что эти ребята и нас прикрывали во время наших вылазок. Однако как погано чувствовать себя марионеткой в чужих руках! И если я не ошибаюсь в своих предположениях, то меня использовали «в темную» для установления контакта с Ленинским проспектом, минуя захваченную бандитами Академическую. А что, версия стройная, хотя и требует всесторонней проверки… А пока — не отвлекаться от наблюдения и не подавать виду.

— Мне вспомнился бомж с обрезом, которого мы дрезиной сбили, — сказал я. — Как-то внезапно и бесследно он исчез. Может тоже какой-нибудь «Аргус» прибрал?

— Вряд ли, — пожал плечами Хамстер. — Если это группа правительственных спецов — нафига им трупы бомжей прятать? Вот если бы это они его завалили, тогда понятно — чтобы следов не оставлять. Типа, не обнаруживать своего присутствия. Хотя… Кто их знает? Темная история.

— На то и Тоннель. Здесь все истории темные, — философски изрек Проказа.

На Академической произошли серьезные перемены: платформа была полностью расчищена и частично восстановлена. Гигантское отверстие шахты — старательно выровнено, а могучая крышка, закрывающая горловину, тщательно подогнана. Решетчатые опоры, на которых она покоилась, получили дублирующие механизмы, привода и всякие лесенки-платформы, по которым сновали техники и рабочие. На путях стояли открытые платформы, на которых торчали аж целых три вертолета — всё те же «Робинсоны». Платформы не давали возможности проехать и мы, оставив дрезину, пошли пешком.

— Наверху в вестибюле и в технических помещениях большой госпиталь развернули, — сказал Валера. — Если хочешь, можешь заглянуть на консультацию.

— Обойдусь. А госпиталь — идея грамотная.

— Еще бы! Срочная доставка вертолетами и госпиталь — идеальная база для различных спецопераций.

«Ну вот вам и еще одна причина проявления интереса «Аргуса»» — подумалось мне. «Когда знаешь куда смотреть — разглядеть можно больше. Главное — смотреть слегка искоса. Низко голову наклоня… Избегая встречаться прямым взглядом!»

Глава 45 Брейкинг ньюс подземного масштаба

— Шеф, всё пропало! — Ворвавшийся в палатку Крик, несмотря на браваду, имел вид ошалевший и растерянный. — Злобные хаоситы перешли через рубеж «Чипок-скотомогильник» и пожирают вишнёвые кексы с фрагментами пастуха Апраксия и кусками коней!

— Тебе бы книжки писать… Давай лучше по существу?

— Извини, командир. Излагаю по существу: одна из подшефных группировок «находников» вернулась с трофеями и информацией о типе и ТТХ оружия, которым по нам работают на поверхности.

— Ого! Сильное заявление. Это которые?

— Группа Макса.

— Макс, Макс… Это ещё который паренька подобрал и к делу приставил?

— Он самый. То ещё шило в заднице! Хотя, привлекать подростающее поколение к работе — практика правильная, я считаю. Вон, у Шибермана паренёк уже готовый оружейник, хотя времени-то прошло…

— Это да, — вынужден был согласиться я. — Но этот их «тимуровец», судя по донесениям, исчадие ада. Причём, того филиала, где держат самых отмороженных, которые даже в котле начинают права качать на предмет плохой заточки вил и низкой интенсивности кипения воды в котле…

— И это ты мне пару минут высказывал про книжки?!

— Изыди! Чапай думать будет…

Под хохот Крика я вернулся за свой импровизированный штабной стол. Ай, хотя чего я прибедняюсь! Столик был оборудован по последнему слову подземного «хай-тека», прозванного местными остряками из числа моих оглоедов «хай-таком»: светодиодная лампа, подставка для кружки с чаем (без кружки — Дизель разбил, когда хвастался, как умеет метать пехотную лопатку), даже обновляемая схема Метро с флажками. Так-так… Ага, вот мы, вот группа Макса, а вот — куча неизвестного говна, которое непременно захлестнёт нас с головой, как только мы в него сунемся. А оно мне надо? Нет, конечно. Эх, придётся воздухом добираться — благо, есть ресурсы!

Придвинув к себе записи и карту, я начал прокидывать план грядущей вылазки. Главное, успеть проскочить в «окно», когда пойдём небом…

Глава 46 Выход mano-el-mano

Взревел ревун тревожной сирены и свет погас на всей станции. Колонны опор, приводимые в движение электромоторами, пришли в движение. Одновременно с этим, крышка, закрывающая горловину, словно просела под своим весом и распалась надвое. Под тихое гудение электромоторов обнажался здоровенный портал в ночное небо Города.

Мы все, включая Петьку, как-то по-кошачьи сократились в размерах, мгновенно приседая и втягивая голову в плечи. Впрочем, мы были не одиноки в этом проявлении первобытного и в то же время такого нового страха: видя над собой низкое серое небо и утратив привычную защищенность мрака подземелья, обитатели станции словно переходили в другое состояние — состояние готовности немедленно укрываться от бомб и любых иных опасностей внешнего мира… Все напряженно вслушивались, но пока тишина нарушалась только повизгиванием механизмов конструкции. Через минуту и эти звуки стихли, а я начал различать отголоски внешнего мира: далекие взрывы и отдельные редкие выстрелы, вой ветра в горловине шахты. Еще через пару минут мы различили пока ещё далекий звук двигателя. Немедленно на опорах и по всему периметру шахты вспыхнула неяркая, но насыщенная и контрастная сеть синих огоньков, четко обозначившая границы посадочной зоны. Между опор выкатилась непонятная конструкция из множества труб, установленных рядками на колесном ходу. Она замерла в центре размеченной посадочной площадки и развернула конструкцию из установленных рядами вертикально вверх труб.

— Это что? — Спросил я.

— Это, дядька Макс, специальная световая система, — влез Петька. — В длинных трубках находятся лампы разного цвета. Квадратом. По краям — красные, ближе к центру — желтые, совсем внутри — зеленые. У вертолета внизу поставили камеру с датчиками и монитор дополнительный. Благодаря трубам сверху видно только те лампочки, над которыми находишься строго вертикально, а не под углом, и пилот понимает, красные — плохо, желтые — лучше, зеленые — можно садиться.

— Прям авианосец.

— Ага…

Меж тем, звук двигателя нарастал. Знакомый красный Робинсон завис над шахтой и на опорах включили дополнительные прожектора. В провал, раскручиваясь, змеями скользнули два троса и две фигуры в камуфляже плавно спустились на мрамор платформы. Едва они отбежали, вертолет начал снижение. «Машина светового наведения» выскочила из под брюха вертолета едва ли не в последний момент, и прожектора мгновенно переключились с горловины шахты на место контакта с платформой. Проделано все было настолько виртуозно, что я проникся глобальным восхищением как к мастерству пилота, так и к организаторским способностям руководства подземного авианосца. Робинсон коснулся платформы, и вихрь, поднятый его винтом, начал стихать. Едва замерли лопасти винта, толпа народу откатила «вертушку» в сторону и начала ее погрузку на платформу. Когда из нее успел вылезти пилот (уже знакомый мне Митрич), я не заметил. Он как-то сразу — раз! — и оказался среди толпы. С какой-то незнакомой мне барышней, к слову… Загруженный вертолет катил на платформе под защиту сводчатого потолка тоннеля, а за ним уже сдвинулись опоры, закрывающие горловину, и на станции включилось привычное освещение.

Все как-то разом расслабились. Ну, в известной степени. Я покрутил головой и засек Хамстера с Проказой, идущих к гостям. Я не спешил. Во-первых, «камуфлированным» (а это были, несомненно, представители АРГУСа) по всякому нужно было переговорить со мной, ибо я — единственный, кто разглядел пусковую вражескую «хрень», (Валера ее видел мельком). А, во-вторых, понаблюдать за контактом Валеры с «Аргусятами» лучше со стороны и издали. К гостям подходили разные люди, здоровались, пожимали руки, поздравляли с прибытием. Но, на мой взгляд, наиболее охотно они общались с Валерием и Петькой. Даже если тараторил Проказа, они все равно поглядывали на Хамстера. Хотя в объятия друг к другу не бросались и воплей в духе «А помнишь, как мы вместе служили в Аненербе!?» я тоже не наблюдал. Но мысленно фуражка энкеведешника уже была мною нахлобучена — и, похоже, пускала корни мне в голову, заставляя выискивать промахи врага. Ну, может не совсем врага, а, скорее, любителей таскать каштаны из огня моими простреленными конечностями.

Подошел Митрич со своей спутницей. Оказалась она травматологом-ортопедом и планировала работать в местном госпитале, на что ею было получено согласие от местного руководства. Звали ее Марией, лет ей было тридцать два, к тому же была она прелестна, свободна и мила в обхождении. Я пообещал ей нанести визит в госпитале, когда она устроится, сославшись на «недуг в ноге» и опасаясь за подорванное в боях здоровье. Она, судя по всему, отнеслась к «угрозе» как к намечающемуся флирту. Я же был не против, но кроме этого надеялся узнать от нее об «Аргусах». Они вместе готовились к вылету, значит, стало быть, какое-то время провели вместе. Они могли что-нибудь ляпнуть, а она запомнить…

Митрич был благодушен — в свойственной ему манере потребовал «наркомовские» сто грамм с закуской. Я горестно посетовал на проклятые антибиотики и предложил подойти к Валере с гостями. Ибо — «У них должно быть».

— Да они вон, и сами к нам идут, — сказал Митрич. — И, по всем правилам самурайским, должны проставиться.

Глава 47 Встреча, почти на Эльбе (Макс)

Гости были колоритны и обильно камуфлированы. Хотя по моим представлениям лютые спецназовцы должны быть как минимум вдвое выше и рельефнее, но они (мои представления) основывались сугубо на голливудских боевиках. А логика подсказывала, что чем меньше туловище, тем дольше оно остается целым в бою, хотя и не должно быть минимизировано до состояния восьмилетнего ребенка. Надо ж и пользу всякую тащить на себе! Так вот, гости были невелики собой и не сильно огромны в размерах. Так, метр семьдесят примерно. Лет под сорок. Жилистые, небритые, загорелые. Первый (позывной «Дон») имел маловыразительное лицо и нехороший такой взгляд, оценивающий и прицеливающийся одновременно. Такой вроде и смотрит сквозь тебя, и ощупывает сразу. Второй (некто Шиберман) был примечательнее: русоволосый и синеглазый обаятельный крепыш с плаката «Крепкая семья — опора партии». Но стоило ему заговорить, как Шиберман вставал на свое место. И дело даже не в еврейском акценте и постановке фраз, а в обнажении сути, каких-то струн души. Словно все менялы, ювелиры и стоматологи Израиля вселились в этого персонажа. Иерусалим наш!

…Водки Митричу не дали, попутно объявив ее «врагом солдата № 2». Мол, через эту дрянь сгинуло больше военнослужащих, чем от фосгена. Митрич обиделся, обозвал гостей «черными душами», «пауками» и «душителями свободы», потом ушел. Подозреваю, что к Марии в госпиталь.

После его ухода гости насели на меня с просьбами проводить их на место «захоронки» ракет и подрыва пусковой установки. Я для виду поломался, ссылаясь на жестокую рану. На самом деле, я хотел посмотреть как в диалоге будет учувствовать Валера. Хамстер… Ну, не удивил, мягко говоря: сначала подвигал гостей к идеи ответной благодарности и материального вознаграждения, а потом резко перешел на благотворительные рельсы и взялся уговаривать меня помочь «хорошим людям». Подозрительно? Конечно. Но вполне укладывается в мои теории об измене Родине (в моем лице!).

Наконец, мне надоел этот театр и я дал свое согласие на участие в рейде.

— Однако ходить много не смогу, — поставил я условие. — Дрезиной, машиной… Как угодно, но транспорт обеспечивайте.

— Отец родной! — Запричитал Шиберман. — Люди, вы видели это благородное сердце?.. Вы запомните его хорошо и расскажите своим деткам, потому что таких людей нет и скоро совсем не будет. Транспорт я вам обеспечу! Если Шиберман что и может, так это договариваться…

Хамстер с Доном ушли за продпайками и снаряжением для рейда.

— Ваш друг понравился нашему другу, — сказал я. — Общаются так, как будто сто лет знакомы.

— Зачем вы ломаете голову над такими вздорными вещами? Они все равно перестанут быть тайной через совсем немного времени…

А это уже похоже на чистосердечное признание! Они похоже не особенно-то и шифруются. Или Валера уже выполнил свою функцию «засланца», или я чего-то не понимаю.

Прискакал Петька. Узнав, что собирается рейдовая группа, да еще на место его недавних подвигов, он закатил нытье в духе оперы «Дядьки, возьмите меня. Я полезный!..»

Ага! Полезный! От слова «полезть». Вечно лезет, куда его не просят.

Однако Шиберман, похоже, был настроен взять полурослика с собой. Я же, спрятав хитрый блеск глаз, осведомился у него:

— Вы, почтеннейший, в курсе, что это у нас ходячий Армагеддон? Демон подземных пустот и наземных просторов? Знаете, чем Петенька отличается от раввина?

— И чем же?

— Петя может вам сделать обрезание много-много раз.

— По-моему, вы клевещите на ребенка!

— Конечно, это-самое, клевещет, — вставил Проказа, и показал мне язык. — От меня и польза бывает.

— Да пожалуйста! — Разрешил я. — Бери это чудо под свое крыло и нянчись с ним, но когда он нагадит в какой-нибудь ядерный реактор, не проси меня его удавить.

— Сироту обидеть каждый может! — Ненатурально всхлипнул Петька.

Появились груженые коробками Дон и Хамстер. Мой визави принял у них часть груза и поволок за ними следом к нашей дрезине. Всю дорогу до электродепо «Калужское» Дон пытал Шибермана насчет «зачем нам этот гном», а тот нес откровенную пургу о чадолюбии и тяжкой сиротской доле.

Мне же, казалось, все было понятно — «спецназовский еврей» решил использовать дурака Петьку «втемную», для обнаружения замаскированных установок, а возможно и их обезвреживания. Как существо гораздо меньшего объема, чем взрослые мужики. Авось датчик и не сработает! Не удивлюсь, если у Шибермана под каской уже зрел план подготовки команды малолетних ликвидаторов вражеских боевых систем… У, гад!

В депо гулял ветер. Обрывки бумаги и пластиковые пакеты дружелюбными привидениями порхали вокруг. Дрезина дальше проехать не смогла, потому как пути были завалены различными деталями и механизмами, частично брошенными, а частично и сорванными со своих мест близкими взрывами. По причине этих самых взрывов освещения в депо не было. Совсем.

Оставив припасы в дрезине, мы двинулись по путям к выходу. Валера остался охранять коробки. Двигались в полной темноте подсвечивая дорогу фонарями. Я осветил фонарем ряд разбитых светильников и глубокомысленно изрёк:

— Улицы разбитых фонарей.

Шиберман поднял голову на разбитые лампы и в тот же момент споткнулся о здоровенный суппорт токарного станка, брошенный прямо на пути.

— Улицы безруких слесарей, — сказал он, едва устояв на ногах.

Достав из кармана лазерную указку, Дон попросил меня указать точное место «захоронки» ракет. Но тут вылез Петька.

— Я покажу. Я видел куда их утащили.

— Хорошо. Мы с мальчиком сходим посмотрим. А вы прикройте, — произнес Шибер.

Мы с Доном рассредоточились, заняв позиции по углам ворот, — залегли за грудой битого бетона и накрылись специальными накидками, размывающими тепловую сигнатуру тела. В бинокль я наблюдал, как Петька и Спецеврей, добежав до указанного места, также закутались в серую ткань. Я зашарил биноклям по окрестностям.

Примерно через полчаса, Шиберман двинулся в обратный путь. Пригибаясь, он разматывал бухту саперного провода. Рвануть чего решил? Добежав до ворот, наш новоявленный подрывник призывно замахал рукой. На его зов с места сорвался Проказа и, удерживая на плечах накидку, метнулся к нам. Дождавшись его, Шиберман присоединил провода к подрывной машинке:

— Взрывчатка незнакомая, — сказал он, обращаясь преимущественно к Дону. — Я отделил граммов сорок, хочу попробовать рвануть.

— С какой целью?

— Посчитаю-прикину эквивалент. Вы на всякий случай укройтесь глубже.

Едва мы отошли метров на двести, этот потомок Моисея заорал на пиндосовский манер «Пожар в трубе!» и…

…Небо и Земля сложились в одну кучу. Уши и рот забило цементной пылью. Меня конкретно приложило об рельсу, и если бы не каска, я б ноли сложил. Когда утихло, прибежал Валера с выпученными глазами. Он орал чего-то, но мы его не слышали. Петьку трясло от страха. Шибермана откапали из под кусков штукатурки и привели в себя. Понемногу возвращался слух — я разобрал, что Проказа, что-то бубнит.

— Громче говори! — Потребовал я.

— Я не виноват! Дядька Шибер повесил проволочку с бомбой на арматуру, а я думал, что если в щель запихнуть, то взрыв красивее получится.

— Ты запихал бомбу в щель когда остался у нее один?

— Ну да.

— Там небось под цементом еще какая-нибудь взрывчатая дрянь валялась…

— Идем посмотрим. Только осторожно.

Приблизившись к месту взрыва мы неожиданно для себя обнаружили пролом уходящий в низ. Шиберман долго лазил по краю обрыва и мазал цементные обломки кисточкой, смоченной в каком-то растворе.

— А что он делает? — Спросил Петька у Дона.

— Проводит экспресс-тест на идентичность химического состава взрывчатки по смывам копоти.

— Ученый человек… — С уважением протянул Петька.

— Мальчик не виноват, — выбрался наружу напарник Дона. — Смывы однородны. Это значит, что весь этот грандиозный шухэр наделала бомбочка весом сорок граммов. Это же значит, что данная взрывчатка мощнее ТНТ и даже Астролита. Раз в пятьсот…

— Как такое может быть? Сорок граммов этой взрывчатки по мощности соответствуют двадцати килограммам тротила?

— Рано говорить, — почесал каску Шиберман. — Нужны дополнительные испытания. И в более безопасном местечке…. В любом случае, необходимо забрать от места подрыва установки все ракеты, что там остались. Представляете, что будет, если эта дрянь попадет в руки каких-нибудь доморощенных террористов? Или не доморощенных… Кстати, кому интересно, пролом ведет в старое подземелье. Желаете осмотреть?

Конечно, осмотреть пожелали все. Даже я со своей не зажившей ногой. Дон принес трос и подвесные системы. Мы спустились в черную расселину.

…Луч фонаря метался, рассекая темноту. Пахло пылью и мышами. Я спускался в какое-то техническое помещение. Сводчатый потолок был выложен красным кирпичом, а по углам стояли не то шкафы, не то сундуки. Я спустился первым — на груду кирпичей, выбитую взрывом из потолка. Пока спускались остальные, я уже успел провести беглый осмотр помещения в котором находился. Вообще ничего интересного: бетон, кирпичи и грубо сколоченные стеллажи. На стеллажах — десяток керосиновых ламп, кирки, ломы, лопаты.

— Скорее всего, это подвал какого-то строения, возможно, дореволюционного, — Шиберман взял в руки керосиновую лампу. — Двадцатые годы, предположу даже, производства Серковского.

— И что из этого?

— Ничего. Но к метро это помещение отношения не имеет. Это точно. Слишком кладка старая.

— Надо стены простучать и металлоискатель принести, может клад здесь… — Буркнул Петька.

— Надо за ракетами двигать. Это сейчас важнее. Кстати, их можно здесь и разместить, да и работать с ними тут же.

— Ты с ума сошел? Рядом с метро?

— Ну так и что же? Мы боевые части вытащим. Это не сложно. И отдельно складируем в другом месте. А я здесь могу и с двигателями, и с системой управления разбираться.

— План — гавно, затея — авантюра, я брезгую….

— Значит, договорились?

— Ну, договорились…

— Тогда давайте выбираться.

Глава 48 Экспертная оценка (Дон)

— Ну, что скажешь? — Я, устало потянувшись, скинул «сухарку» на пол слева от себя. — По глазам же вижу, что не всё при наших подопечных озвучил?

— «Наших» или «нашем»? — В притворном удивлении поднял бровь Шиберман.

— Наших. — Обозначил я свою позицию. — Малой — вообще мини-копия их главаря. Макса, так что вырастет в деятельного раззвиздяя…

— … если не убьётся по дороге… — Вскользь добавил оружейник.

— … Это да… А вот сам Макс — не так прост, как кажется на первый взгляд. Да и на второй — тоже. Но мы явно по одну сторону баррикад.

— Ага, — саркастично ухмыльнулся Шиберман. — Только баррикад тут этих — как краюх хлеба на «дюже бохатой» свадьбе в Нижней Хацапетовке. И все, сука, неоднородные!

— Уважаемый, — я проникновенно посмотрел на «спецеврея», как его окрестил Макс (кстати, совершенно огульно — Шиберман был чистокровный русак). — Колись уже, а?

И он раскололся…

Картинка вырисовывалась препоганейшая: с воздуха нас давило чем-то совершенно новым и доселе науке и разведке неизвестным. Взрывчатка была не просто мощной — сам физический принцип её работы был, мягко говоря, нестандартным.

Что такое, по своей сути, взрыв с точки зрения обывателя? Что-то сгорает, а потом то ли газ расширяется, то ли кислород выгорает, а то и всё вместе происходит — хрен пойми! — но слышен громкий взрыв и образуется ударная волна. И огонь. И ему, обывателю, всё понятно: сильный взрыв — «неядрёная боНба», очень сильный — «ядрёная». А мы имели дело с очень сильным взрывом, только вот это было не ядерное оружие. Катализатором химической реакции служили, по всей видимости, нано-боты, сама взрывчатка имела огромную плотность и по структуре своей кристаллической решётки напоминала металл, но только при низких температурах. При высоких — крошилась как мыло.

— Ты понимаешь? — Горячился Шиберман. — Они эту заразу должны резко охлаждать перед инициацией заряда. Либо с земли запускать чуть ли не в стратосферу, а потом резко и с ускорением херачить по наземным же целям, либо и вовсе размещать на каких-то платформах там, за облаками.

— Хочешь сказать, наши сегодняшние испытания были ещё цветочками?

— Таки да! Условно говоря, зимой на Земле Франца-Иосифа Макс со товарищи бы не оглох, а ослеп, потому что глаза бы из ушей вытекли. Ну а уши, само-собой, встречным ветром бы пообрывало.

— А по железу?…

— О! — Оживился наш оружейник. — А это уже самое интересное! По сути, этот весь ансамбль из наземных и, предположительно, надземных платформ, работает в нескольких взаимосвязанных радиосетях, завязанных друг на друга через спутники. Естественно, всё, шо можно, шифровно так, шо аж нельзя… И оно всё автономное. Понимаешь?

Я сначала кивнул, мол, да, понимаю… А потом КАК ПОНЯЛ! Была в СССР такая страшилка для Запада, «Рука Мертвеца» называлась. Суть сводилась к тому, что даже если вдруг всё военное и политическое руководство Советского Союза будет отрезано от управления страной и армией (ну там, скоропостижная командировка в Страну Вечной Охоты или молниеносный захват группами диверсантов-гуманистов), а по территории СССР будет нанесён ядерный удар, то ответка всё равно прилетит. Сработают сейсмо-датчики, дозиметры и ещё неведомо что (может, те же газоанализаторы), и из укромных шахт полезут толстые гусеницы ядерных ракет, нацеленных на все крупные горда наших вероятных противников. Ну или «невероятных союзников», как их частенько называл Батя…

И вот сейчас шла массированная и плотная укрывка территории страны одеялом из неядерных «бабахов» — поначалу интенсивная, а в скором времени, как мне казалось, переходящая в режим «держать в тонусе и работать по тепловой сигнатуре». Параллельно чужими руками явно планировалась зачистка бомбоубежищ группами смертников, а «контрольный выстрел в голову выживших» — спецурой. Которая, к слову, могла ещё и зачистить раскаявшихся, струсивших или передумавших исполнителей первой волны. А главное — ни тебе заражённой радиацией территории, ни ответки «мёртвой руки».

Пиздец? Да полный! И ведь почти сработало, вот только было несколько неувязок. Почему местами на поверхности фонило радиацией? Почему группы смертников и команды зачистки не проявились повсеместно? Что за тварь нам встретилась в тоннеле?

У меня сложилось чёткое, но неприятное осознание того, что нашей группой и «учениями» закрывали какую-то дыру в спешно возводимой обороне Москвы — с детства не верю в совпадения, а тут и станция та, куда «гастарбайтеры» проскочили, и точки складов с ништяками у меня есть, и даже какую-никакую агентуру Батя передал, что вообще за гранью аналитики. Нельзя предугадать, кто выживет в случае звиздеца! Тут либо каждого второго надо вербовать, включая проституток, собак и обочечников, либо… Либо дозированно давать информацию и чёткие инструкции ограниченному кругу лиц. Причём, явно не рядовым исполнителям на контракте, а постоянному составу.

— Шибер, — задумчиво протянул я. — А вот знаешь, что?

— Конечно, я же телепат в пятом поколении! — Язвительно отозвался друг.

— Это да, бесспорно… — Согласился я. — Но не кажется ли тебе, что всё, что сейчас происходит, мягко говоря, идёт не по плану?

— Поясни?

— Смотри сам: всех выживших должны были синхронно выкосить. Дважды! Согласен?

— Да! То есть нет! Но мысль понял!

— Ага. Но героически повоевали мы только на одной станции. Возможно, некоторые станции на удалении и с которыми нет связи всё же погибли, но остальные-то вот они, родимые — мародёрят и обживаются, кто как может.

— Так-так… — Загорелся оружейник. — Хочешь сказать, не стала ли эта «автономная система» слишком автономной?

— В точку! — Кивнул я. — Как и что случилось нам ещё предстоит выяснить, но как рабочая версия — нам кто-то копал яму, в которую сам и угодил. С чьей-то помощью или по собственной дурости.

— И миру пиздец…

— «Хайли лайкли», как недавно говорили по телевизору.

— Заебись ты, командир, умеешь настроение поднять!

— Ну так кто на что учился!

Шиберман отвернулся и поплёлся ковырять БЧ ракет, а я стал ждать, когда он достанет блок связи и управления: привезу Кэт на осмотр. Вот радости-то будет!…

Глава 49 Сталкерство — в массы! (Кэт)

Дела на станции шли… Ну, не то, чтобы хорошо, но и не плохо. По большому счёту, как только выработался какой-то распорядок и появилась монотонная рутина, народ успокоился. Парадокс? Однако, так и было. Кэт сравнивала происходящее со старинной армейской мудростью «Чем бы солдат не занимался — лишь бы заебался» — и неизменно приходила к выводу, что эти простые, но в то же время великие слова полностью подтвердились даже в условиях локального армагедца.

Вообще, после памятного случая с проведением воспитательной работы и угрозами поломать и прострелить конечности одному из «голодающих Поволжья» весом под центнер, к Кэтрин стали относиться не просто как к «одной из этих, в камуфляже», а как к своей. Особенным уважением она пользовалась у женской половины станции и ребятни — и за своё заступничество, и за радикальное пресечение первой (и последней!) попытки, скажем так, наладить бартер еды на любовь.

Собственно, история была простой и немудрёной, но с далеко идущими последствиями: одна из групп выживших вернулась с рюкзаками, набитыми детским питанием. Решение было крайне удачным — те же консервы, только маленькими порциями, зато с кучей полезных витаминов-минералов. Грудничков на станции не оказалось, совсем уж малышни тоже, поэтому общим решением добычу включили в суточный рацион питания. Казалось бы, идиллия, но…

— Фу, шпинат с крольчатиной! — Скривился ражий детина в рваном «камке» сине-голубого цвета. — Эй, красивая, не хочешь деликатес?

Проходящая мимо худая девушка, смахивающая то ли на начинающего педагога начальных классов, то ли и вовсе на студентку, замедлила шаг и улыбнулась:

— Спасибо большое, я с удовольствием…

— Но только «спасибо» в кровать не положишь и на хер не посадишь. — в притворном расстройстве руками крепыш, делая шаг к девушке. — Так что предлагаю пройтись со мной до палатки.

— Н-нет… Спасибо… Я пойду…

— Куда?! — гаркнул детина, подходя ещё ближе. — Мы же уже договорились? Да и по глазам вижу — жрать хочешь. Чего целку строить? Давай…

Девушка явно была в панике — у тех, кто ходил на поверхность, кормёжка была чуть получше, это факт, так что жить с лёгким голодом стало почти нормой. Но отдаваться за банку консервов — да как такое кому-то в голову вообще может прийти?

Последнее предложение девушка выкрикнула вслух, так что проходящая мимо Катя остановилась и решительно свернула к импровизированному КПП.

— …Ой, какие мы нежные, — продолжал наседать крепыш. — Что, ни капли в рот — ни сантиметра…

— О, крольчатина! — Весело воскликнула Кэт, зайдя «добытчику» со спины. — На что меняешься?

— Удачный у меня сегодня денёк! — Крепыш развернулся, но увидев, Кэт, резко поскучнел. — Здравствуйте…

— Так здоровей видала. На днях… — Лучезарно улыбнулась Катя, явно напоминая парню о недавно отбитом нападении на станцию.

— Вот, держите. — Начинающий коммерсант неуклюже протянул банку девушке. — Ничего не надо, я от души…

Непонятно откуда возникший Корсар хохотнул, как будто услышал удачную шутку. Сколько он тут стоял, полируя свой любимый «свинорез» небольшой бархоткой, крепыш сказать не смог бы даже на допросе — просто внезапно раз! И понимаешь, что человек вот он… Причём, давно, видимо.

— Что «от души»? — холодно спросила Кэт, уже не улыбаясь. — От души хотел трахнуть девчонку, пользуясь ситуацией?

— Нет… Я бы так отдал, просто шутки у меня такие.

— А, шутки… Тебе было смешно? — Катя повернулась к замершей девушке. — И как тебя зовут?

— Я Саша. Александра… — Отозвалась та. — Нет, мне совсем не было смешно.

— Вот и мне так показалось. Короче, добытчик, ещё одна такая шутка от тебя или кого-то ещё, налажу отправку юмористов на курсы повышения квалификации в Московский цирк. На постоянное место жительства — там как раз хорошая воронка осталась прям по центру… Потому что нам тут нужны люди, а не моральные уроды. Ты же человек?

— Человек. — Хмуро ответил здоровяк.

— Так и оставайся им впредь. Детское питание отдай в общий котёл, раз не любишь, возьми что-то на замену. А ты, Саш, иди-ка за мной…

…О чём две девушки говорили Корсар не слушал — деликатно отошёл. Однако вскоре Саша ушла, и Кэт сказала, ткнув парня в плечо:

— Спасибо, Корс.

— За что? Я просто мимо проходил — слышу, как-то неправильно разговор идёт. А тут и ты ворвалась…

— Скажешь тоже, «ворвалась», — фыркнула девушка. — Скорее, сдержалась и провела воспитательную беседу.

— Да-да, я так и понял! — Отозвался Корсар. — Заметь, уже вторую на моей памяти — и с каждым разом всё добрее и добрее. Растёшь.

— Но ты же понимаешь, почему так?

— Да всё я понимаю, — парень устало выдохнул. — Сейчас бы начались игры в «Безумного Макса»: наложницы и гладиаторские бои за еду, загоны для рабов… Прекрасный новый мир! Только дай слабину.

— Вот именно. Поэтому, во-первых, надо пересмотреть систему распределения продовольствия, а, во-вторых, контролировать то, что сейчас с нами происходит. Иначе — жопа…

— А о чём с Александрой-Сашей говорили, если не секрет? Или о своё, о девичьем?

— О многом, — многозначительно улыбнулась Кэт. — В частности, о том, не женат ли ты…

— Не женат! — быстро ответил Корсар.

— Ну вот и я так ответила, — рассмеялась Кэт. — Особенно в свете того, что ты на станции около неё «мимо проходишь» чаще других раза в два-три, грустно вздыхая.

— Значит, спалился?

— Ещё как! Причём, ей первой! Эх, разведка… — Глядя на пунцовые уши боевого товарища Дона, Катя снова рассмеялась, а, спустя пару минут, и Корсар за ней следом…

Но шутки-шутками, а за дело пришлось взяться всерьёз: в общине выживших наметился явный перекос в сторону преференций для сталкеров. И если на раннем этапе становления это было вполне логичным решением, то сейчас, когда удалось наладить нехитрый быт, начинались проблемы. Пока еще мелкие, «незлые», но в свете предстоящих перспектив совместного проживания в тесноте, жить в обиде не хотелось.

— Крик, тут? — Катя заглянула в «штабной уголок», как его прозвали местные. — Тебя же Шиберман оставил за главного по оружейке?

— Ага, щазз… — Отозвался парень. — Ключи у меня, но на боевом посту не дремлет твой юный, но героический поклонник Яшка. Между прочим, с тактическим обрезом и фонариком, всем остальным на зависть… Балует его Шибер, ей-Богу! А чего хотела-то?

— Забрать неликвид.

— Ну-у-у… — Замялся Крик. — Шибер говорил, что это наш обменный фонд и резерв на форс-мажоры. Да и станционным мы много чего отдали уже на обмен.

— Форс-мажоры лучше не преодолевать, а предотвращать в зародыше, тем самым экономя этот самый резерв. Аргумент?

— Аргументный аргумент! — Согласился Крик. — Но если Дон или, что ещё хуже, Шиберман начнёт задавать мне вопросы, держа в одной руке паяльник, а в другой — мои, эээ, уши, я скажу, что ты мне угрожала. Идёт?

— Идёт, — серьёзно кивнула девушка. — Но ты поможешь мне это всё донести до моей палатки…

Кэт, к вящему удивлению Яшки, забрала самые неходовые «игрушки» из арсенала — десяток 410-ых «Саёжек» и массивный «Смит-энд-Вэссон». Последний был настолько же тяжёл и неудобен, насколько и бесполезен ввиду наличия всего 6 патронов. Шиберман божился, что наладит выпуск самодельных но руки всё никак не доходили, а сейчас и вовсе куда-то с Доном умотал.

— Так-с, револьверище уйдёт на обмен кузнецу за работу, — рассуждала Кэт, раскидывая ЗИП и магазины к карабинам на 10 равных кучек. — Он нам сделает пулелейку и «зубы» для «саёжек», чтобы к ним цеплялись стандартные АК-шные магазины — «пятёрки». И керамбиты.

— А что это? — Удивилась названию помогающая ей Саша. — Название какое-то… Ну, ты же вряд ли про керамику говоришь, да?

— Это ножи, Саш, — отозвалась Катя. — Маленькие, изогнутые, острые — немного смахивают формой на коготь тигра, если верить мифам. Не очень длинные, но в умелых руках штука страшная, а главное — не требующая грубой силы.

— Ого, классно! — восхитилась Александра. — Это для нас?

— Да, ваша первая вылазка состоится не раньше, чем через месяц. Но территория хоть и относительно безопасная, ещё не пустая — есть, что вынести. И кто вам там попадётся — неизвестно. Так что кроме огнестрела понесёте на себе и такие «игрушки». К слову, ножи — парные…

— А нас ты научишь с ними обращаться? Или…

— «Или», — улыбнулась Кэт. — На мне тактика и огневая, а вот с «режиками» вас будет гонять Корсар.

— Здорово, — радостно отозвалась Саша, смущённо улыбнувшись. — Он хороший…

— Ага, и свободный, опять же…

Саша фыркнула, но ничего не возразила. Дело спорилось…

По итогу, уже за пару дней внезапной «командировки» Дона, Катя накидала план боевой подготовки для, возможно, первой в истории метро группы девчонок-сталкеров — да такой, что к моменту приезда Дона с Шиберманом половина «охотников за добычей» со станции, обжитой группой А.Р.Г.У.С., кусали локти от зависти…

Кэт сделала упор на слаженность действий, выучку и скрытность, попутно превратив вроде как слабые стороны выбранного оружия в его преимущества.

— …Итак, ещё раз: на магазины с пулевыми патронами наматываем красную изоленту в четыре витка, на дробь — в один. Навеска пороха для пулевых — минимальная, для совместимости с «банками». В патроны с дробью — наоборот, делаем «магнумовский» вариант. Кто помнит, где именно должна быть изолента на магазинах?

Лоза (она же Саша-Александра) ответила почти на автомате, не задумываясь:

— Ближе к верхней трети — так, чтобы не отсвечивать из подсумка и не мешать при креплении магазина к карабину. А разница в толщине, чтобы можно было даже наощупь найти нужный. Вот…

— Верно, — кивнула Кэт. — теперь обсудим размещение ножей, аптечек и «сухарки» на разгрузке…

Новаторским подход, конечно, не был, но из кучи мелочей вырисовывалось нечто интересное и потенциально — очень себе даже боевое. Так, например, камуфляж Кэт выбрала грязно-серый, в разводах, да ещё и мешковатый, скрадывающий очертания фигуры — он прекрасно показал себя на первых же испытаниях как в тоннеле, так и на последующих — на поверхности, на фоне грязных серых развалин города. Каждая девушка была вооружена заочно презираемыми пострелушниками 410-ми «Саёжками», но доработанными под магазин от «калашмата» в калибре 5,45 («Чтоб меньше гремели, больше вмешали и были пригодны для использования на обычных калашах, случись чего!»), парными керамбитами и, как ни странно, перцовыми баллончиками с прикреплёнными к ним капсюль-детонаторами — для незащищённых дыхательных путей просто песня!…

«Лозой», кстати, Сашку прозвал Корсар, когда на первом же занятии она не просто вывернулась из захвата, но ещё и сумела в процессе вытянуть из ножен его второй клинок. Парень потом весь день ворчал о подорванном авторитете инструктора, так что девушка даже отпросилась у Кэтрин отбежать «на пару минут», чтобы извиниться. Кэт отпустила. В итоге Сашка прогуляла целое занятие по тактической медицине и пришла только на огневую с виноватым лицом и довольной улыбкой.

«Значит, точно извинил!» — Решила Кэт. — «Продолжаем занятие: тема — действия боевыми двойками в условиях плохой видимости…»

Глава 50 Засада под огнём

Шиберман провозился несколько часов, изучая свойства новой взрывчатки. Опытным путем было установлено, что ВВ достаточно стабильно и несмотря на чудовищную мощность не взрывается от прострела пулей. Критический диаметр[5] составлял пять миллиметров. Чуть меньше чем у ТНТ. Удивительное вещество! Наконец, «Аргусы» закончили, и мы были готовы выступать.

Это хорошо, что мы перед выходом связались с Борисычем — тем дедком, который приютил нас на бывших армейских складах и подарил грузовичок во время последнего рейда. Хитрый старик, прознав про наши приключения с автоматической ракетной установкой, предположил, что ему и населяющему подземные склады личному составу может угрожать неведомая опасность, а посему отыскал в своем хозяйстве несколько гранат и заминировал примитивными, но вполне рабочими растяжками подходы к базе. И могло вполне получится, что на роль жертв минно-взрывного творчества Матвея Борисовича вполне сгодились бы и мы. Однако на момент нашего выхода, по настойчивому требованию Хамстера, на помощь неугомонному деду были направлены четверо бойцов из группы Бородинского с приказом обеспечить связь с анклавом и посильную охрану материальных благ. Благодаря этому развитие дальнейших событий имело для нас гораздо более благоприятное течение. Дождавшись очередного «окна» в плотном космическом мониторинге, мы выдвинулись к месту самоподрыва вражьей установки, и, в километрах трех от точки рандеву, вышли на связь.

— Группа поиска «Макс» вызывает «Матвея».

— На связи «Матвей».

— Как обстановка? Готовы к встрече?

— Принципиально да, но есть обстоятельства.

— Какие? Подробно.

— Мы минировали подходы к базе.

— Где конкретно и есть ли места проходов? И чем минировали? Конкретней, но информации в эфир минимум.

— Минировали растяжками из гранат. Участки: тропа от пруда, дорога, КПП. Проход — угол казармы где выезжали.

— Достаточно. Конец связи.

— Отставить конец связи! Есть информация.

— Принимаю.

— Замечена посторонняя группа.

— Количество, приметы. На связь не выходили?

— На связь не выходили, прошли рядом с постом, говорили не по-русски, сейчас возятся около места подрыва установки. Семь человек в серо-черном камуфляже и таких же касках. Рацию разворачивают.

— Будьте на связи.

Дон достал из рюкзака прибор, напоминающий сотовый телефон первых выпусков. Только железный, зеленый и размером с чугунный мост. Отбежал в сторону и понажимал кнопочки. Вернулся озабоченный.

— Наших групп в округе нет. Ведется кодированный импульсный сеанс связи. Это либо террористы, либо диверсанты. В любом случае, противник. Макс, ты бежать не сможешь — останься с машиной. И за мелким присмотри. Спрячетесь где-нибудь неподалеку. Остальные за мной.

Дон, Валера и Шиберман, сбросив рюкзаки и перехватив поудобнее оружие, скрылись в подлеске. Мы с Проказой оттащили вещи под ближайшие деревья и начали окапываться. Получалось плохо.

Неподалеку застучали выстрелы. Рванули гранаты. Опять стрельба. Если верить Шиберу, от пули ракеты взорваться не могли. А про гранаты он ничего не говорил. Я поёжился. Там боевых частей кило на полтора. Ну, на глазок. Если Шиберман прав, то в ТНТ-эквиваленте это будет семьсот пятьдесят килограммов.

Изобретатели… Ну, все для людей! Мне и окапываться не надо было — если рванет, у меня от перепада давления все кишки через ноздри вылетят.

Один Петька был неутомим и весел. На всякий случай, я пригрозил ему страшными карами, если он хотя б чихнет без разрешения, но зная паскудный Петькин характер и умение создавать неприятности на ровном месте, успокоения моей душе это не принесло.

Вновь рванули гранаты. И опять тихо. Минут через десять прибежал Валера.

— Грузитесь и забирайтесь в кузов. Кончили со всеми.

Оказалось, это и впрямь была диверсионная группа, действовавшая в нашем глубоком тылу. Хорошо, что удалось связаться с охраной складов и взять группу в клещи. Противник стал отходить в сторону прудов и нарвался на растяжки Борисыча. Дон оказался мастером допроса. Оказывается, боевой детонатор, вдавленный в ушной канал «языка» в полевых условиях, работает не хуже «сыворотки правды». Дон, урча как довольный кот, утащил уцелевшего диверсанта в подвалы складов, а мы принялись маскировать машину, собирать ракеты и обыскивать убитых диверсантов. Удивительно, но в бою с подготовленным противником никто из наших даже не был ранен. Объяснялось это конечно тем, что это самый противник находился на открытой местности, тогда как наших бойцов прикрывал угол казармы и колодец люка — того, что выход из складов. И все равно, я относил отсутствие в наших рядах раненых за счет великой удачи.

В подземных складах настроение было приподнятое. Петьку встретили всеобщим ликованием и утащили кормить. Шиберман возился у воронки с останками «вражеской хрени» до момента закрытия «окна».

Наконец, мы все собрались за столом. Уютно так! По-домашнему. Правда, рацион был значительно урезан по сравнению с первым контактом — и алкоголя на столе не наблюдалось вовсе. Это все Дон со своей доктриной «врага солдата № 2». Ну, я уже говорил, что «номер один» — это солдаты противника и разные хитрые устройства, а «номер два» — водка и последствия с ней связанные. И похоже, что он прав. Дела нешуточные, если в столице нашей Родины шастают диверсионные группы врага. Настроение бодрое, а мысли невеселые… Ну его нафиг, застолье такое. Пойду к Шиберу, трофеи помогу разбирать!

…Шиберман сиял как фотовспышка. Среди трофеев обнаружился интересный прибор, который посылал сигнал на спутники, указывая местонахождение группы. Соответственно, прекращался обстрел этого района и таким образом, используя это устройство, можно было обезопасить наших людей, работающих на поверхности. По крайней мере, на какое-то время, пока противник не поймет что к чему. Захваченный диверсант оказался американцем с польскими корнями. Оказавшись в относительной безопасности, он было начал «крутить задницей», но Дон (умничка) обнаружил в своем рюкзаке ампулы с реальной «сывороткой правды». После укола и записи показаний под протокол и диктофон, подследственного привели в чувство. Сдерживая клокочущую ярость, Дон пояснил объекту допроса, что того ждет, ежели еще раз хотя бы у кого-то из нас появится повод усомниться в правдивости показаний. И «Остапа понесло»… Пленный вывернулся наизнанку. Вспомнил даже то, что давно забыл. Рассказал о базах и задачах группы, ее составе и системе связи. Интересные факты! Оказывается, в подземку были доставлены яйца гадюки, да к тому же не простой, а генным образом модифицированной. Склонной к активному размножению. Кладка яиц расположена в вентшахте на Соколе…

Как же вообще оказалось, данная группа была заброшена в Россию незадолго до начала боевых действий. Подобно печально известной команде Бранденбург 800, они имели неплохую базу, оружие, снаряжение и мощные диверсионные средства. Были в арсенале и контейнеры с различными нехорошими болячкакми. Но начали с контейнера с яйцами змей в силу подходивших сроков «вылупления». Группа была неплохо подготовлена, но чудовищно самоуверенна. Ох, не те фильмы снимают в Голливуде. Что можно ожидать от диверсантов, выросших на «Бесславных ублюдках» и «Рэмбо»? Поколение диверсантов должно расти на «Думе о Ковпаке», «Восхождении», ну в крайнем разе — на «Макаре Следопыте».

Помимо «выключателя спутников», среди трофеев обнаружилось немало других полезных и интересных вещей — неплохие аптечки, средства связи, оружие.

Оборзевший сверх всякой меры Борисыч вытащил из общей кучи новенькую М-4 и, по выражению Шибера, «таки захапал себе», заявив, что патронов к ней немного, а ему в бой не ходить — и потому хватит.

Мы согласились, вырвав у старика обещание больше не ставить растяжек. Ну его в баню! Вдруг ему понравится?

— Что будем делать со змеями? — Спросил я.

— Можем, конечно, опробовать «выключатель спутников», — сказал Шибер. — И, запросив вертолет, совершить бросок, но я думаю, это лишний расход сил и средств. Проще дать информацию на Сокол, пусть обработают вентиляцию огнеметами.

— Передадим и предложим им оба варианта на выбор, — подытожил Дон. — А может и они свой предложат.

Говоря это, Дон не поворачивая головы ухватил проходящего с независимым видом Петьку за шиворот и достал у того из карманов две светозвуковые гранаты М84…

Глава 51 Чудеса науки

— А разве гадюки не живородящие? — Спросил я Шибермана.

Тот сделал губки «куриной попкой», протянул свое «Ну-у-уу…» и начал вещать:

— Вообще, конечно, нет, просто яйца развиваются внутри тела и вылупляются змееныши там же, внутри, но почти сразу выходят наружу. Я раз видел: змея обвилась вокруг тонкого орешника и, подняв хвост, начала метать из себя детенышей. Смешно. Но это наша гадюка… А какую эти негодники взяли как исходник, мы не знаем. Вообще, гадюка подходит почти идеально. Многие виды живут в камнях и пещерах, предпочитая более прохладные условия, чем другие змеи. Размножаются каждые два года. Могут питаться мышами и крысами, а пока мелкие — тараканами. К тому ж не надо забывать, что это генно-модифицированное изделие. И я бы мог предположить в подробностях, но какие могут быть подробности при таком пайке? Нам к обеду не поднесли даже вина — и Бог его знает, куда мы зайдем дальше при таких раскладах…

— Не гундось, Шибер, — сказал Дон. — Вернемся в расположение — я тебе сам налью. Но ты знаешь мою принципиальную позицию.

— Ну да. В рейде ни капли.

— Вот-вот. Ты лучше развивай змеиную тему.

— Ну-у-у, на эту тему можно много чему научится и много чего знать… Но это не моя специальность. В нашем департаменте змей не разводили. Могу сказать, что одна гадюка за раз приносит до пятнадцати злобных шнурочков. А молодняк у гадюк считается самой агрессивной падлой из всех ползучих. Сколько там яичек-то?

— Пшэк говорит, сотня. И контейнер с питанием и водой — откроется по сигналу со спутника.

— Целая сотня?

— Так они мелкие.

— Я представить себе не могу, сколько бабок надо вколотить в генную инженерию, чтобы живородящая гадюка начала откладывать яйца с нужным инкубационным сроком и темпом размножения. Может этот «Брандербуржец» чего напутал со страху?

— Может.

— Что, кстати, сказали в метро? Связь была?

— Была, сказали, будут выжигать вентиляцию. Огнеметы делают.

— Чтоб только сами не сгорели, — сказал Валера. И, как выяснилось позже, накаркал…

Вспышки и жар выжигаемых вентиляций были зафиксированы одним из спутников вражеской орбитальной группировки. По метро Сокол был нанесен удар боевым лазером (не скажу, что с ядерной накачкой, но весьма мощным). Однако этот «не самый мощный лазер», предназначенный, в основном, для уничтожения спутников, разогрел воздух в вентиляции над станцией настолько, что больше половины населения получили серьезные ожоги. В том числе и дыхательных путей.

Шибер сказал, что, возможно, и диверсанты, и змеи — часть одного иезуитского плана, хотя, по-моему, просто совпало. Но настроение было отвратное — получается, что мы практически сработали на противника.

— Не занимайся самоедством, — втолковывал мне Дон. — Никто ни на кого не сработал. Вольно же было руководству «Сокола» принимать решение на применение огнеметов. Могли бы нас дождаться — или сами вручную вентиляцию обследовали б. Головой думать надо!

— К тому ж, уныние — грех. — Вторил ему Шиберман. — Лучше берите в охапку нашего «гостя» и двигаем на их базу. Там может много интересного чего быть.

— Верно. — Подхватил Валера. — Только надо взять «гостя» с собой и накрепко предупредить, что ежели его «ключ безопасности» к спутникам не сработает, я лично из него «казан-кебаб» сделаю…

На том и порешили.

Пока Дон «уговаривал» нашего гостя, Шибер мусолил карту, Проказа питался, а я собирался (каска шпионская мне понравилась, кстати!), Валера «уговорил» одну из поварих. И получилось у него много быстрее, чем у Дона с его подследственным… Оно и понятно — ибо у Хамстера с поварихой хоть какая-то взаимность, но наметилась. Любовь даже, чё уж там! Вернусь на базу и тоже займусь личной жизнью. Завидно.

Вышли с рассветом. Часть пути прошли тоннелем коллектора в состоянии «боевая дрожь» — выход на поверхность в неурочное время откровенно пугал. Мысли скакали с примерно тридцати боевых и наблюдающих спутников и десятка многофункциональных боевых орбитальных платформ (по словам пшека), перескакивая на наземного супостата. Банды мародеров, диверсантов и разного рода автоматические стреляющие устройства (опять же, если «язык» не врал) подстерегали нас в изобилии.

Не знаю, как обстояли дела с двуногим противником, но на «чудеса враждебной техники» мы наткнулись в самом начале марша.

Еще не истек первый час нашего рейда, как Дон поднял руку, призывая нас к остановке. Опустившись на колено (наколенники диверсантов мне тоже понравились), я наблюдал край поляны в своем секторе и заодно косил взглядом на Дона. Тот шебуршал в жухлой траве. Летит время! Вот и сентябрь к концу идет…

— По очереди — ко мне по одному, — сказал Дон. — Осторожно. Под ноги глядите внимательно.

Как ближайший к нему в колонне, я медленно и осторожно двинулся на зов. Поглядел — в полуметре от ноги нашего предводителя лежала пластмассовая зелененькая «фигня». Мне, впрочем, знакомая… Противопехотная мина кассетной постановки ПФМ-1. Маленькая, меньше мобильника, посредине цилиндрик взрывателя, по бокам два крыла — треугольника. Один — плоский лепесток, другой - выпуклый контейнер с жидкой взрывчаткой. Наступишь — и привет.

— ПФМ-ка? — Блеснул я познаниями.

— Скорее, «Дрэгон тус». Зубы дракона. Американский аналог, выпуска еще шестидесятых годов. Хотя устройство у них аналогичное. Так что повнимательнее.

— Понял.

Я вернулся на свое место в «ордер-де-марш». Вот ведь какая штука: мины времен вьетнамской войны и новейшие средства нападения и обороны — автоматические ракетные установки с невиданной взрывчаткой, космические лазеры и средства наблюдения, воюют против нас бок о бок. А сколько «козырных тузов» в рукавах у полководцев еще припрятано? Ну все для людей! Хорошо, «небесный ключ» работает — ни одного близкого взрыва мы не услышали. Однако, в бою бывает всякое. А ну как испортится какая ракета? Не долетит? Или перелетит? Они ж, ракеты, не по прямой летают, а по замысловатым траекториям, используя притяжение Земли… Чего-то мне обратно в тоннель захотелось! Можно даже к гадюкам. Все милее… А здесь я себя чувствую, как муравей которого собрались сжечь увеличительным стеклом. Аж все поджилки вибрируют. Вибрируют?

— Шибер! Подойдешь?

— С великой охотой. Где у нас случилось?

— Да мне подумалось тут… Змеи, я читал, чувствительны к вибрациям.

— Я тоже слышал.

— Неплохо было б нескольких поймать и проверить. Если вибрация их отпугивает — сделать на станциях вибрационные установки. Если приманивают, поставить в безопасном месте и заманивать туда тварей, а уж опосля…

— Дельная мысль. Если выйдет, буду рекомендовать Вас на присвоение почетного звания «Отец подземного вибратора»!

— Да ну тебя…

— Ну змей с Сокола мы вряд ли встретим живыми. Но если другие попадутся, «будем посмотреть».

Дискуссию прервал поборник дисциплины и страж морали Дон.

— Хорош трепаться! Я малому мозги ставлю, а вы раскудахтались! Тишину сделали!

И в самом деле, чего это мы? Потопали дальше, пристыженные (для вида) и тихие (взаправду)…

Глава 52 Долгая дорога в дюймах. Очень!.

Наконец Шиберман отыскал в жухлой траве люк теплотрассы, которая имела пересечение с техническим тоннелем метро. Мы быстро спустились и двинулись вперед в привычной темноте подземелья. Дон ходко двигался в авангарде, умудряясь и светить вперед фонарем и одновременно с этим контролировать пленного. За ним еле слышно шуршал берцами Шибер, а уже следом — вся наша группа. Вентили и трубы преграждали путь в самых неожиданных местах и сильно затрудняли движение, поэтому, когда группа вышла в технический тоннель, все вздохнули с облегчением. «Техничка» была конечно не полноценным тоннелем метро, но все же была в диаметре около четырех метров, не имела препятствий под ногами и позволяла провести некоторые перестроения в колонне. Выключив фонари и нацепив ПНВ, мы слегка ускорили шаг. И в тот момент, когда группа уже видела рельсы метро, произошло странное. Сначала мы услышали на пределе звукового восприятия гудение. Мгновенно Дон, увлекая за собой пленника, рухнул на колено — то же самое сделал Шибер. Я и Хамстер заняли «верхний уровень» за их спинами, и вся наша передовая четверка ощетинилась стволами. Петька тоже было сунулся между мной и Валерой, наставив вперед «Кипарис», но я ладонью задрал ему ствол к потолку. Нечего создавать кутерьму. Проказа понял и передвинул свой «коротыш» по ремню за спину. Просто стоял и лупал линзами «ночника» на темноту перед нами. И тут по рельсам, с приличной скоростью и тихим гудением, промчалось нечто непонятное. Больше всего это напоминало крохотный спортивный мотоцикл с наездником-гномом. Я конечно в зеленоватом свете ПНВ не смог разглядеть деталей, да и с размерами мог не угадать, но больше всего это напоминало ребенка на крошечном спортбайке.

Выждав с минуту, Шибер хлопнул ладонью в перчатке по плечу Дона и медленно просеменил вперед: «нарезав пирог» по углам, осторожно выглянул в большой тоннель. Обернулся к нам и отрицательно покачал очками ПНВ. «Никого».

Дон достал свой «чудесный мобильник» и попробовал связаться с Беляево.

На удивление, связь была.

— Группа «Дон» вызывает Беляево.

— Беляево на связи. Запрашиваю код доступа. Дон?

— Полста двести шестнадцать.

— Принято. Включаю кодирование по графику на сегодняшнее число.

— Подтверждаю переход. Шшш-пш… Дон, вызываю Беляево.

— Беляево. Панда вызывает Дона.

— Принимаю.

— Где находитесь?

— Вошли в тоннель перегона Беляево — Теплый стан. Нужна информация.

— Излагай.

— Наблюдали как со стороны Теплого стана в вашу сторону проследовал неопознанный объект.

— Как выглядел?

— Как гном на маленьком мотоцикле.

— Вы там бухаете?

— Ни боже мой. Маленький мотоцикл, судя по всему, электрический, и двигался по рельсам. Седок… Похоже, ребенок. В шлеме, перчатках, защите. Возможно, с оружием.

— Мы не в курсе, что это может быть. Да и с «Теплым» у нас сообщения нет — завалены оба тоннеля. Раньше проход был и группы уходили, но ни одна не вернулась. А потом и вовсе обвалилось… Вы движетесь на Теплый стан?

— Транзитом. А так дальше насколько получится.

— Удачи.

— Ага, до связи.

Дон убрал аппарат и развернулся к нам.

— Ну вот что: на поверхность вылезать пока нет желания, да и этот маршрут обследовать надо. Но соблюдать предельную осторожность. На этом участке несколько групп сгинуло…

Он обернулся к пленному и что-то сказал по-английски. Я не очень хорошо понимаю, но общий смысл был, кажется из серии — «Там очень опасно, ты пойдешь первым. Чуть чего падай и лежи. Нет. Да, надо искупать вину. А ты как хотел?..»

«Полонянин» медленно пошел вперед. Дон и Шибер отпустили его метров на пятнадцать и синхронно двинулись за ним. Я, показав Проказе, чтобы тот и не думал хвататься за ствол, отправил его следом, а мы с Валерой, поочередно меняя друг друга, принялись исполнять функции тылового охранения. После встречи с гномом-байкером этот было не лишним. Так прошли минут пять. Под ногами захлюпала вода. Интересно, откуда она здесь?

Внезапно мощная вспышка взрыва озарила темноту подземелья. ПНВ моментально «засветились». По лицу ударила горячая волна воздуха с брызгами грязной воды. Это хорошо ещё, я был в наушниках с активным шумоподавлением (тоже трофей с диверсантов). Они все громкие звуки делают тише до допустимого предела, а тихие — напротив усиливают. Очень удобно! Можно спокойно разговаривать, не повышая голоса, и стрелять, не рискуя оглохнуть в тоннелях.

Впереди сверкнул фонарь. В клубах грязно-серого дыма метнулись две фигуры. Это Дон и Шибер, понял я, — тормошат пленного. Прихрамывая (ногу раненую потревожил!), я подбежал и взял на прицел то место тоннеля куда добивал луч фонаря. Хитрый Дон уложил фонарь на грань тюбинга с одной стороны тоннеля, а сам вместе с Шибером утащил пленного в противоположный. И, укрывшись в тени, они лихорадочно оказывали ему первую помощь.

Однако никакой активности противника не наблюдалось, и я понемногу стал бросать взгляды на Шибера. Не устаю удивляться этому персонажу! Стоит на коленях над телом, руки — летают над поверженным организмом, зажимы тампоны, порошок какой-то в раны сыпет, а сам спокойным голосом вещает.

— А я вам говорю, что это ПМН. Причем, первой модели, образца пятидесятого года. Какой-то поц выдолбил ямку в цементе, установил и налил тут водой, чтоб было незаметно. Посмотри на повреждение конечностей: типичные для «черной вдовы»! Или, как ее расшифровывали солдаты, «принесите мне ногу». Двести граммов тротила — это одна из самых больших навесок взрывчатки. Ну, взгляни сам…

Я перевел глаза на их пациента и содрогнулся: правая нога была оторвана по колено, у второй отсутствовала ступня, правая же кисть висела на полоске кожи, а нижней челюсти не было вовсе. Брр-р! Не дай Бог такому с нами…

Вздохнув, Шиберман поднялся на ноги и выключил фонарь.

— Все. Нет пульса. Бесполезно все. Время смерти девять двадцать утра.

— Мысли есть? — Спросил Дон.

— Надо двигаться дальше — вон, вода уже заканчивается, а этот участок пройдем по рельсам и с максимально возможной дистанцией друг от друга. Настоятельно рекомендую соблюдать осторожность, ибо больше пленных у нас нет. Я пойду первым, у меня есть опыт. На рельсах нажимные не поставить, возможны, однако, растяжки, а фонарями пользоваться не стоит. Поэтому…

Он извлек из рюкзака подобие удочки.

— Вот, глядите на будущее, — он размотал длинную нить с грузом. — Держу удилище горизонтально, чтоб конец был на уровне выше головы. Нить с грузом свободно свисает до земли и если встретит нить растяжки, груз качнется в вашу сторону. Грузик покрыт специальным составом и его в ПНВ хорошо видно… Ну с Богом!

Шиберман встал на рельсу и, балансируя как канатоходец, медленными шажками двинулся вперед. Мы затаили дыхание. Но Шибер как приклеенный просеменил вдоль рельса и, немного покрутившись со своей удочкой на «суше», махнул рукой нам. Дон переправился так же легко. А я едва не оступился и мгновенно покрылся противным холодным потом. Всё-таки мины — гадость. Нет, я понимаю их необходимость и оправданность на войне, но тут в наших тоннелях, которые мы уже привыкли считать своей надежной защитой, эти «адские машины» у меня лично вызывали легкую панику.

…Дон и Шиберман стояли лицом к лицу с небольшим уступом, одновременно переговариваясь и следя за фронтом и тылом. Было, что-то в их работе, поведении и общих действиях, что вызывало у меня легкую зависть. Какая-то собранная деловитость. Знание сокровенное. В далеком «щенячьем» возрасте я проходил практику на конвейере одного из заводов. Вот и там также рабочие переговаривались, травили анекдоты, сетовали на семейные неурядицы, а их руки порхали над собираемыми деталями, в последнюю секунду уходя из-под удара пресса. Казалось, что их конечности жили своей жизнью. Опыт короче!

— Привал бы устроить, — сказал Валера. — Да уж больно место гадкое. Пойди-знай, что тут еще нас ждет.

— Так какие проблемы, — сказал Дон. — Располагайтесь тыловым охранением. Только подальше от воды, а то там мины еще могут оставаться, а мы с товарищем вперед прогуляемся.

— А можно я с вами? — Вскочил Петька.

— Нет!!! — В один голос рявкнули спецы..

…Глядя поверх прицельной планки автомата, я жевал галету из пайка и переговаривался с Хамстером.

— Думаешь, мина — дело рук гнома на мотоцикле?

— Вряд ли. Это либо разведчик-шпион, либо посыльный какой. Он бы сам на этой мине подорвался, если б его байк не по рельсам бежал. Я больше склоняюсь, что шпион. Подъехал к станции, разнюхал что да как — и обратно. А от мины его случай спас.

— И куда он потом делся? На Беляево завал. Забыл?

— Ну мало ли каких здесь ходов отрыли? Мы тоже не с Беляево пришли.

— Надо будет намекнуть Дону по возвращении аккуратно обследовать тоннель на предмет неизвестных ответвлений.

— А тот он сам не сообразит! — Фыркнул Хам (во, и сам не заметил, как альтернативное погоняло присвоил!). — А вообще, я считаю, что это неправильно.

— Что именно?

— Оставлять за спиной неизвестного противника.

— Что ж теперь, бросать все и гоняться за ним?

— А что бросать? Мы идем, чтобы обнаружить базу уже уничтоженного противника. Конечно там могут быть неплохие «ништяки», но кто их возьмет? Подождали бы пару дней.

— Это если мы всех уничтожили… К тому же, про базу могли знать другие группы.

— Ну ты прав, наверное. Просто не люблю когда за спиной не пойми кто шарится.

Со стороны Теплого стана замигал морзянкой фонарь.

— Чего это? — Озадачился Валерий.

— Дон пишет. Как-де-ла, о-ко-ло, ма-ма, но-мер, есть, до-ми-ки, о-ко-ло, но-мер.

«Ко мне Дон».

— Иди ты! — Восхитился Хам. — А я и не знал, что ты морзянку знаешь.

— Я «срочку» в учебке на радиста учился. Это потом в пехоту попал.

— Ну пойдем потихоньку. Петька, чтоб не лез вперед!

Встретил нас на путях Шиберман. Помог подняться.

— Гляди, какая штука получается, — озабоченно сказал он. — На платформе пусто: одна палатка стоит — вон, оранжевая. У входа мужик лежит в меховом комбинезоне и не живой. Костер еще теплый и банка из-под тушёнки. А в палатке что? А в палатке мы имеем целый склад добра. Продукты, оружие, боеприпасы и много личных вещей-имуществ граждан. И я таки полагаю, добытых разбойным путем. Кстати, мин ПМН — и кто бы сомневался, именно первой модели! — десятка два…

— Еще одна банда?

— Я попробую сказать — один злодей. Но крайне опасный. Был конечно, потому, что с тремя огнестрельными дырками на лице быть дальше нельзя никак. Я нашел гильзы двадцать пятого калибра (это будет 6,35 мм) и думаю, что они и дырки на морде у неживого трупа как-то связаны.

— Шибер, а ты не мог бы говорить без еврейской витиеватости?

— Конечно да, но мне это помогает снимать стресс, ибо водки мне никто не предлагает. А стресс — очень опасная вещь!

— Тут мы с тобой согласимся. А кто его?..

— Опять попробую сказать, что этот маленький поц, который улепетывал отсюда на электровенике. Какой-нибудь мальчик-мститель, пересмотревший анимэ.

— Девочка, — сказал появляясь из палатки Дон. В руках он держал архаичный пулемет ДТ.

— Почему девочка?

У Шибермана аж ПНВ на лоб полез от удивления!

— Потому, что следы кроссовок женские. SalomonToundra. Размер маленький. Шаг короткий. А отпечаток ладони на закопчённой банке с «тушняком» и вовсе цыплячий… Элементарно, Ватсон!

— Мир перевернулся. По метро на мотоцикле из электробритвы ездит школьница и валит серийных мокрушников?

— Ну как-то так.

— Найду, познакомлюсь и подружусь! — Сказал Петька. — А вырасту — поженимся!

— И, мой Бог, что это будет за пара! — Простонал Шиберман. — А еще у них могут случиться дети. Одна надежда — что при такой интенсивности боевых задач я не доживу для посмотреть на эти чудеса…

— Ты еще нас переживешь, — ответил Дон. — Кто умеет с этим механизмом обращаться? Он не особо емкий магазином, зато не тяжелый и патроны винтовочные от «мосинки» вполне нормально потребляет.

— Я возьму, — вызвался Хам. — Дело нехитрое.

Он занялся освоением пулемета и рассовыванием по карманам рюкзака пачек с патронами. Я помог ему набить четыре диска и, с разрешения Дона, мы дали на пробу несколько очередей. Работает вроде. Петька, по своему обыкновению, путался под ногами, Дон провел сеанс связи с беляевцами, а хитрый Шиберман колдовал у самогонного аппарата.

Через час, закончив свои дела и немного отдохнув, группа вошла в тоннель перегона Теплый стан-Ясенево.

В начале тоннеля опять наткнулись на водную преграду. Дон, зло сплюнув, повернул обратно в надежде пройти вторым тоннелем, но там была все та же картина. Тогда, обругав нехорошими словами маньяка-пиротехника и всех изобретателей минных постановок, Дон велел нам занять оборону, а сам, заняв коленно-локтевую позицию, буквально наощупь принялся вытаскивать смертоносные пластиковые цилиндры: ощупывал в холодной мутной воде мины, набрасывал петлю шпагата и стаскивал, опасаясь установки на неизвлекаемость. Затем они с Шиберманом еще раз прошли весь маршрут (около сотни шагов) и только после этого одобрили дальнейшее движение.

До Ясенево дошли вообще без проблем, хотя и со всеми мыслимыми предосторожностями. Уже на самом подходе к станции встретили пост охраны — настороженных мужиков, вооруженных помповиками и охотничьими полуавтоматами. Спокойно пообщались, рассказали им, кто мы такие и с какой целью тут гуляем. «Сторожа», почесав затылки, отправили гонца за начальством. Дон, замерзший от торчания в воде, повелел разжечь костер и уселся сушиться и греться.

Прибежал гонец от начальства и сказал следовать за ним, предварительно сдав все оружие — на что был нами сразу же послан нестройным хором, но очень единодушно. Он, соответственно, озадачился и спросил, чем мотивированно такое к нему отношение.

— Видите ли, уважаемый, — Шиберман был любезен и непреклонен. — У нас на руках оружия несколько больше, чем у всего вашего поста. Причем, все много дальнобойнее и точнее, чем ваши карамультуки. Будь у нас злые намерения, мы могли бы вас с дистанции метров в триста перебить, а затем поставили б обратно с огромным трудом снятые мины и ушли бы поверхностью. Мы же пришли с миром и не стоит огорчать нас недоверием. О качестве же охраны вашей станции я могу судить хотя бы по тому факту, что встретив в темноте этого мрачного подземелья незнакомых и тяжеловооруженных людей, вы даже не вызвали подкрепления. Оставьте попытки нас обезоружить и мы с вами отлично поладим!..

Он еще долго мог бы уговаривать этих хмурых мужиков, но тут в сопровождении двух милиционеров появился начальник. Милиционеры (пардон, полицейские!), разглядев автоматы, пулемет и прочую атрибутику, заметно поскучнели и стали старательно проявлять равнодушие. Начальник, оценив обстановку, тоже не стал настаивать на разоружении, но совершил фатальную ошибку — пустился в препирательство с Шиберманом, пытаясь завалить того аргументами в свою пользу. Шибер гаденько хихикнул и вступил в диалог. Ни одно судебное заседание не было свидетелем такой пламенной юридической речи! Шиберман громил оппонента. Он сыпал терминами и аргументами, диспозиции статей сменялись санкциями, а исторические факты — судебными прецедентами. Милиционер (пардон, полицейский!), попробовавший прийти на выручку начальнику, внезапно выяснил, что не знает ни одного нормативно-правового акта на том допустимом уровне, который приличествует сотруднику органов и правоведу, и был публично унижен и похоронен под стеной из конституции, федеральных законов и подзаконных актов.

Даже в моем пересказе это выглядит круто. В реальности было «вааще вау!» — уж простите мне мой недостойный сленг. И все это с безмерным уважением и интеллигентными интонациями… К концу речи все без исключения смотрели на Шибермана с восхищением, а Петька шепнул мне, что решил выучиться на юриста.

По-моему начальник станции и сам не заметил, как взял вещающего Шибера под локоток и повел на станцию.

Там все успокоились, потому что Дон с Валерой, подключившись к линии радиационного оповещения, моментально связали Ясенево с остальными станциями анклава. Начальник принялся впитывать информацию, а мы присели поболтать с полицейскими.

— А как вы оказались в такой изоляции?

— Так до Новоясеневской тоннель свободен и даже выход на поверхность есть, а на саму станцию не попасть. Там в первые часы все гермозатворами перекрыли и надпись во всю дверь «Проход закрыт, огонь открывается без предупреждения».

— А наверх, стало быть, попасть можно?

— Да легко. Только там кроме строительного рынка и пары магазинов нету ничего.

— Там же парк?

— А что парк — ну, дрова берем.

— А у нас народ без дерева мается. Давно бы уже все обвалы пробили, если б было дерево на стойки. Кровлю крепить.

— Это мы могли бы помочь, на взаимовыгодных условиях, вроде даже собирались, но потом линию оборвало.

— А на Теплый стан?

— Пошли было группы, но напоролись на мины. Мы к ним на помощь — а по нам из пулеметов. Мы потом ходили — ни раненых, ни трупов не нашли. Мы и соваться туда перестали.

— Из пулеметов… Ты в курсе, что там всего один человек был? Наставил мин и ждал. Как рванет, хватал пулемет и в тоннель. Один человек страху на вас нагнал.

— И что с ним стало?

— Убили его.

— Вы?

— Нет не мы. Девчонка одна.

— Во дела!

Вернулся Дон и сходу насел на полицейских.

— Сколько у вас людей боеспособных на станции?

— Человек семьдесят.

— Оружие есть?

— По части оружия бедствуем. Стволов двадцать всего. Подкинули бы.

— Это можно. Тебя как зовут?

— Старший сержант Самарин. Станислав…

— Бери, Станислав, с собой десяток бойцов — занимайте станцию Теплый стан, пока там еще кто-нибудь не завелся. Оружие прямо там возьмешь — я скажу, где лежит, и патроны там есть, и продукты на первое время. Займете оборону, быт наладите. Начальником станешь. Зама себе толкового подбери. Вот, к примеру, его (Дон кивнул на второго полицейского). Ты кто будешь?

— Сержант Таинов…

— Вот и будете для нас «группа Самара». А мы «группа Дон». Запомните хорошенько. Только шевелитесь, пока Ваш полувялый начальник не очнулся. А то он кого другого начальниками сделает… Пойдете по тоннелю, из которого мы вышли — мины мы там сняли (проставитесь, кстати!). На платформе оранжевая палатка. Там и оружие, и еда. Даже самогонный аппарат есть! Но имею совет бесплатный — не увлекайтесь. Ибо водка — «враг солдата № 2»… Да! И мы вам ничего не говорили. А обратно пойдем — в гости к вам заглянем. Поможете трофеи делить. Лады?

Сержанты попрощались и стремительно вышли.

— Круто ты. А не боишься, что они там беспредел какой устроят? Покруче того маньяка?

— Мне Шиберман про них успел информацию собрать. Они на станции авторитетом определенным пользуются и не кошмарят «мирнняк», как некоторые. За дисциплиной следят. Там и делать ничего не надо — приходи и занимай оборону. А у нас будет прикрытый тыл на возвращение и возможно неплохой контакт в руководстве станции.

— Готов поспорить, что это Шиберман придумал!

— Куда без него, — усмехнулся Дон…

Глава 53 Ништякохранилище

Когда мы собрались двигаться дальше, «группа Самары» уже прочно обосновалась на Теплом стане, наладила оборону периметра и приступила к разблокированию выходов на поверхность. Теперь, узнав от нас график «свободного неба», они планировали наладить обеспечение станции всем необходимым. Весть об этом облетела Ясенево, и в сторону Теплого стана с перенаселенной станции потянулся поток людей, ищущих лучшей доли. Начальник станции Ясенево (звали его Борисом Кожеедовым) был только рад избавиться от части проблем и никак этому не препятствовал. Ну и замечательно…

Петька топал своими маленькими берцами по тоннелю и по обыкновению напевал в такт шагам песенки собственного сочинения. Надо сказать, что получалось у него все лучше. Этому способствовала посильная помощь Хамстера, который подсказывал рифмы и всячески критиковал неудачные опусы малолетнего поэта-песенника.

— Петька, не матерись! — рявкнул Хам.

— Тоже мне, Эдуард Суровый. Тебе не единожды было говорено — следи за речью!

— Слушаюсь, дядька Хамстер!

— И вообще, давай потише.

— Так Кожеедыч сказал, что до Новоясеневской путь свободен. Нет?

— Много твой Кожеедыч понимает! Обстановка в любой момент измениться может.

— Ой и правда.

— Не грустите, молодой человек, — сказал Шиберман. — Вернемся — пой сколько угодно. Мы тебя еще и на гитаре играть научим. Овеянный славой герой, вернувшийся из боевого похода, вкушает напитки и изысканные кушанья, поет свои песни друзьям… Что может быть романтичнее? Ровесники будут завидовать, а прекрасные ровесницы упадут к ногам юного барда-сталкера. А старый и мудрый Шиберман даст правильные советы и предостережет от неправильных действий. Эх и заживем!

— Вы тут все решили режим тишины нарушить? — Грозно зашипел Дон.

— Он первый начал, — сварливо сказал Шибер, ткнув пальцем в Проказу.

— Все! Топаем дальше. — Тоном, не допускающим возражений, отрубил поборник дисциплины.

Ну мы и потопали.

…Новоясеневская была самой неглубокой станцией и селиться на ней избегали. Хотя, казалось бы, небольшая разница — лишний метр грунта над головой. Вон Коньково, что между Беляево и Теплым станом, разрушена прямыми попаданиями за один день (почему, собственно, мы и добирались не тоннелями), а там глубина заложения восемь метров. Как и Теплый стан и Ясенево. А Новоясеневская — и вовсе семь. Поэтому и народу было на ней совсем немного, и все было из рук вон плохо организовано. Но все могло изменится как только начнутся (а они начнутся!) заготовки древесины для проходческих работ. Шиберу хватило двадцати пяти минут (я засек по часам): подобно Остапу Бендеру, читающему лекцию «Плодотворная дебютная идея» и затевающему Междупланетный шахматный турнир в Васюках, наш гений словесной перепалки мастерски исполнил арию «детка, я ж продюсер», правда, соблазняя не блондинку, а руководителей станции. Те прониклись и, в предвкушении торговых барышей, обещали всячески способствовать как руководству анклавов, так и бойцам А.Р.Г.У.С. Довольные, как слоны на водопое, с тем мы и отчалили.

Выход на поверхность на этой станции был один — и он сильно пострадал. Было полностью разрушено панорамное остекление входа, обвалилось часть стен и кровли и нам пришлось подниматься по лестнице, перелезая через огромные куски бетона и металлические конструкции. Обитатели станции — лодыри! Могли бы проход расчистить. Ну ничего… Начнут бревна таскать — придется и здесь порядок навести: халявы в нашем мире нет. А остальные тоннели и переход на станцию Битцевский парк действительно были перекрыты гермозатворами с надписями угрожающего содержания.

Лес был метрах в пятидесяти. Дон активировал трофейный «ключ от неба» и мы некоторое время наблюдали обстановку и прислушивались. Наконец, по команде нашего предводителя мы двинулись к лесу.

Сентябрь еще щадил листву деревьев и, хотя зелень листвы уже менялась на золото, деревья еще хранили в своих кронах пышные шапки листвы, что служило достаточным прикрытием как от оптических, так и от тепловых приборов висевших над нами спутников. Подумалось: зеленый — стой, желтый — внимание, красный… Это волна напалма, которая сожжет тебя, если листьев не будет совсем. «Правила дорожного движения по лесу. Наши дни».

…По лесу идти было легко. Собственно говоря, это был не лес а парк: ухоженный и облагороженный пешеходными и велосипедными дорожками, а так же разного рода фонарями-скамейками, но уже через несколько сотен метров начиналась кольцевая дорога. А за ней уже лес был самый настоящий. Здесь не распиливали упавшие деревья, не сгребали и не вывозили опавшую листву, не посыпали гравием тропы. Но, прежде чем попасть в него, пришлось пересечь МКАД. Те еще были ощущения! Похоже все, кто пытался вырваться из города, руководствовались не инстинктом самосохранения, а въевшимися в кровь рефлексами искать спасения на даче. Поэтому, вместо того, чтобы бежать из обреченного города без оглядки по ближайшим доступным трассам, пытались добраться по «кольцу» до именно того шоссе, где находились их заветные шесть соток. В результате пробка получилась рекордная. Даже не могу представить, что чувствовали обреченные люди когда по намертво вставшему потоку машин принялись «отрабатывать» ракеты и лазеры. Ржаво-железная каша искореженного металла, запах гниющей плоти, каркающее воронье над головой и шныряющие крысы под ногами…

Мы уже вошли в лес и минут пятнадцать шли по нему, натыкаясь на трупы — искалеченные, сожженные люди пытались из последних сил отползти от стены огня. Петьку вырвало. Валера схватил его на плечи и бежал минут десять, пока от гари не осталось никаких намеков. И после этого ребенка рвало еще минут пять. Я сам бы не удержался, если б не щедро политая одеколоном маска на лице. Спасибо прошлой волне коронавируса — у меня всегда была с собой упаковка масок.

Отдышавшись, я подошел к Петьке и протер ему лицо тампоном, смоченным одеколоном. Мальчишка благодарно взглянул на меня и попросил воды. Правда после первых же глотков его снова вытошнило. Ну вот зачем мы его таскаем с собой? Пристроили бы к какой-нибудь семье. Ребенок же…

— Простите меня, дядька Макс, я стараюсь быть сильным, я никогда не думал… Я даже представить себе не мог, что так может быть…

— Сиди-дыши. И не смей себя винить. Ты молодец! Но мотай на ус: ты видел, что я маску надел и одеколоном набрызгал?

— Да, но я не подумал зачем. Я думал, что я и так пробегу, а потом как все сразу увидел — и запах этот… Не подумал я.

— Думать надо чаще. Тогда это не будет таким уж мучительным процессом. Соберись! Пять километров осталось до точки. А там мы можем встретить… Кого?

— Гадов! — Твердо ответил Петька и крепко ухватил свой «Кипарис».

Если вы думаете, что логово диверсантов — это яма в земле, выложенная бревнами, с выходом через дыру в потолке, заткнутую маленькой елочкой, то вы ничего не смыслите в жизни диверсантов. Шиберман уверенно провел нас сквозь лес к небольшому дачному поселку, расположенному всего в пяти километрах от МКАД. Не дощатые сарайчики на шести сотках, а добротные кирпичные и блочные коттеджи на солидных участках общей стоимостью от двадцати миллионов допогибельных рублей. У ворот коттеджного поселка валялись трупы с простреленными головами. Я высказал предположение, что это дело рук групп зачистки, пострелявших всех кто попался на глаза и сваливших мертвецов у ворот — для устрашения и отпугивания всех тех, кто попытается искать убежища в единственном уцелевшем поселке в округе. Опасаясь возможных мин, не стали проходить в ворота, а перелезли через забор. Но за забором Шиберман все равно достал свою удочку, а Дон собрал металлоискатель.

Медленно и печально мы двинулись вглубь поселка, постепенно приближаясь к нужному нам участку. Двухэтажный дом с большими окнами, облицованный дагестанским камнем, был по-современному красив. Мы с Валерой остались на дальней дистанции и держали на прицеле окна дома с двух секторов. Петька прикрывал тыл (главным образом, чтоб не пальнул нам в спину). Дон с Шибером, покрутились вокруг, поднялись на крыльцо. Дон склонился к скважине. Минута — дверь распахнулась и вновь захлопнулась, успев проглотить пару светозвуковых гранат. Тех самых, трофейных М84, которые пытался «слямзить» Петька. Дважды бумкнуло, треснуло и вывалилось ближайшее к двери оконное стекло — две фигуры стремительно метнулись в распахнутую дверь.

…Мы сидели за столом в просторной гостиной и блаженствовали, сняв каски и «броники», положив автоматы на столешницу. Ещё до кучи ослабили ремни и шнуровку берцев. Ляпота!

Валера благоразумно занял «фишку» на втором этаже, из окон которого был прекрасный обзор на все четыре стороны. Хам рассчитывал, что пока он стоит на фишке, ему приготовят еду и он, сменившись, станет ее потреблять.

— Может быть, это не тот дом? — Спросил Петька.

— Тот. Вон, на полу пачки от 223го. Это патрон для М-4, М-16 и САР-15 Кольт коммандо, — ответил Шибер, не вылезая из холодильника (чтобы открыть холодильник пришлось в начале отсоединить от дверцы гранату). — К тому ж постелей и кружек ровно восемь. Сколько и было диверсантов — четыре боевые двойки.

— А где ж тогда «всячина»?

— Всячина?

— Ну барахло ихнее, которое мы в качестве трофеев себе хотели забрать?

— Пока не могу понять. Весь дом обыскали. А ты, Петя, не сиди без дела. Тебе надо организм тренировками изматывать. Готовить себя к будущим свершениям! Вон, мусор сожги да пол подмети… Только мусор жги в печке, а не под открытым небом.

Петька щелкнул каблуками и принялся заметать веником пустые патронные пачки, объедки и обрывки газет. Собрав кучу мусора, он сноровисто перекидал ее в пакет и забросил в камин. Я бросил ему коробок. Петька ловко поймал и, наклонившись, чиркнул спичкой — заплясали языки пламени и густой дым пополз в комнату.

— Вьюшку открой, чучело! — Я подскочил к буржуйской «буржуйке» и дернул рычаг заслонки.

Камин вздрогнул и отъехал в сторону, открывая лаз в подвал.

— Ура, — закричал Шиберман. — Склад!

Залив огонь в фальшивом камине водой, я осторожно спустился в подвал. Осветил фонарем просторное помещение заставленное стеллажами с добром: всячина! Пожалуй, лучше слова не подобрать.

— Спускайтесь. Мин, вроде, нет.

— Уважаемый, в разговоре о минах слово «вроде» применять не стоит.

— Мне говорили за вашу дотошность, Шиберман! Но я не специалист и проверяю наличие мин собственной пяткой.

— И это очень жаль.

Шиберман скатился вниз и самолично осмотрел лестницу и пол. Потом уставился на всячину.

— Я не знаю как, но мы все отсюда унесем.

Интонация с которой Шиберман произнес слово «все» не оставляла сомнения, что он не оставит здесь даже гвоздя.

— Пока ничего не трогайте, я осмотрю стеллажи. Опасаюсь сюрпризов…

— Хорошо, — сказал Петька и потащил к себе ближайшую коробку.

За что тут же получил подзатыльник и был направлен наверх менять Хама.

Осмотрев стеллажи и убедившись в отсутствии минирования, Шиберман, на всякий случай потыкав с максимально возможной дистанции своей удочкой в коробки, немного успокоился.

— Гляди, какие шикарные пушки, — Шиберман вытащил из картонной коробки штурмовую винтовку. — Зиг зауэр 556. Под патрон 7,62х39. Образца 1943 года. Ты гляди, сколько приблуд они на нее наворотили! Тут и глушители, и «сабсоники»[6]… Мы все это обязательно заберем. А вот гляди какая штучка… С виду простой значок-жетон в виде российского флага, а на самом деле датчик радиации. Полосы на флаге из специального вещества, которое начинает светиться, если вы попали в зону с повышенным фоном.

— А откуда вы это знаете? Только не говорите, что в Одессе на привозе такие есть у всех.

— Ах, боже мой, тут все так кошерно упаковано, и всё написано по-английски на упаковке! А эти чудесные пистолеты FN… Смотрите — сумочка, в сумочке пистолет, глушитель и три пятнадцатизарядных магазина. Причем все это аж сорок пятого калибру! Да, не пучьте глаза. Пятнадцать патронов диаметром одиннадцать и сорок три миллиметра. И все это чудом умещается в рукоятке, которая при этом еще и не очень широкая. Боже мой, сколько добра!

— А вот это что?

— А это и вовсе интересная штука. — Шиберман достал из небольшого кейса маленький, с мобильник размером, пульт и пригоршню матово блестящих цилиндров. — Двадцатиканальный радиовзрывной пульт и приемники-детонаторы. Причем, это шикарные английские усиленные детонаторы! С тридцатиграммовой навеской тэна. Таким можно работать с любой взрывчаткой. И самодельной, и выплавляемой из боеприпасов.

— Дядьки, Хамстер сказал, что сам подежурит. Можно я с вами?

— А Дон где?

— А он в сарае мины нашел. Обезвреживает.

— Заняться ему нечем…

— А можно я этот пистолет себе возьму? — Петька вытащил из коробки маленький пистолет.

— Одобряю ваш выбор, юноша! Бразильский Таурус, калибром 6.35… Как у той девочки на мотоцикле.

— Это судьба… — Улыбнулся Петька.

Глава 54 Как фанеры над Парижем

Даже не передать словами, сколько «всячины» нами было обнаружено в подземном убежище! Помимо оружия и боеприпасов было обнаружено изрядное количество мин и взрывчатки Composition C-4 (Петька окрестил ее «взрывачка» по аналогу с взрывчаткой и жвачкой). Были в схроне медикаменты, различная электроника, продукты и куча шпионского хлама. Самым ценным приобретением, естественно, оказались еще два «ключа от неба». Полдня Шибер скрипел авторучкой на обороте вражеской агитационной листовки, составляя примерный список «пользы». Взвесить «всячину» не было никакой возможности, но, по самым скромным прикидкам, общий вес доходил до тонны. Естественно, встал вопрос «а как это все переправлять?», ибо перетащить сокровища через забитый МКАД на руках, потом через нагромождение машин и бетонные отбойники, да ещё и всего в четыре пары рук, не представлялось возможным. Хамстер, пошарив в округе, раздобыл грузовую «Газель» с полностью выбитыми стеклами, но на относительном ходу.

— На «относительном» — это как? — Уточнил Дон.

— Сцепление барахлит. До МКАД я ее докачу и даже груза тонны полторы она потянет, но потом придется бросить.

— А я вон чего нашел, — Петька притащил светло-жёлтый прорезиненный мешок, литров на сто.

— Рouch, — чихнув сказал Шиберман. — Мешок для дипломатический для почты. У нас «вализой» называют. А это, скорее всего, польский. Через Европу, б-барахло свое тащили, супостаты.

— Ба-бах-рахло! — Засмеялся Проказа. — Это я на чердаке нашел.

— Много там таких?

— Да куча целая!

— Пакуем все в них, — решил Дон. — Удобней тары все равно не найдем. Только мешки осматривайте на предмет «маяков»…

Мы принялись таскать наверх «всячину». Шиберман не только активно помогал, но и умудрился пронумеровать мешки, а до кучи — составить подробную опись на каждый. Когда весь первый этаж был заставлен, Валера пригнал скрипучую «Газель» и мы принялись грузить мешки. Употели изрядно и решили отдохнуть, а я поднялся с Петькой на чердак за новой порцией.

— Ты не таскай их по лестнице, — сказал я Петьке. — Давай я окно открою и побросаю, а ты беги на улицу, подбирай и в дом заноси.

И как-то совершенно на автомате я принялся выбрасывать мешки в окно, следя лишь за тем, чтоб они не улетали далеко от крыльца.

— Дядька Макс, ты чего хорошими вещами бросаешься? — Крикнул с улицы Петька. — Гляди какой рюкзак хороший! Я себе возьму.

Я выглянул в окно: Петька, стоя на крыльце, примерял небольшой рюкзак песочного цвета. И как я его с мешком перепутал? Хотя, по цвету похоже.

Пошарив глазами по чердаку, поглядел под ноги — у стены стояло еще три таких же рюкзака. Тяжелые. Я взял один в руки: сразу бросилась в глаза надпись на английском: «Внимание! Не открывать клапан наполнения, не застегнув подвесную систему. Средство эвакуации».

— Петька! Брось рюкзак немедленно! — Предчувствуя недоброе, завопил я.

Но на этот раз обошлось. Да и я б заметил разницу в весе заряженного эвакуатора (это мне уже потом Дон разъяснил и название, и назначение и устройства) — всё-таки один композитный баллон около восьми кило весит. Я б даже на автопилоте разницу почувствовал. А Петьке достался пустой рюкзак. Использованный. А то бы улетел нафиг в Бирюлево — с его-то способностями влипать в разные ситуации… Сто пудово улетел бы.

Если коротко, то в рюкзаке размещался баллон с газом и сложенным шаром из серо-зеленой спецткани. Система клапанов заполняла газом шар, тот раздувался до трех метров в диаметром, а после становился способен поднять взрослого человека с грузом. Летать подобно Винни-Пуху, конечно, не получилось бы, но система позволяла перепрыгивать заборы, рвы и другие препятствия. Поэтому план родился сам собой и был старательно воплощен в жизнь…

Даже если бы мы нашли тяжелый бульдозер, разгрести мертвую пробку на «кольце» не было никакой возможности — да и из космоса подобный маневр заметили бы, поэтому Шиберман и Петька, замотав лица тряпками и обильно полив их одеколоном, переправились налегке, а я, Дон и Хам влезли в подвесные системы «эвакуаторов» и, пристегивая карабинами мешки с грузом, как беременные кузнечики принялись прыгать по ржавым и закопчённым кузовам машин. Переправившись, мы стравливали лишнее давление, отцепляли груз и возвращались за новой партией. От жуткого запаха сгоревшей плоти и акробатических упражнений меня мутило и все равно, но это было несравненно легче, чем если бы мы таскали «всячину» на своем горбу. Мы это оценили, когда газ в баллонах кончился и последние мешки нам пришлось тащить на себе. Но управились.

…Обессиленно рухнув возле кучи «добра», я, тяжело дыша, покосился на Петьку.

Тот, хихикая, сказал, копируя Пятачка из мультика:

— Винни! Винни! Кажется, дождь собирается!..

И ведь даже подзатыльника охломону дать сил не осталось!