Ключ к Айруниуму

3

— Мы должны уходить прямо сейчас! — Маклин схватил Престина за руку и потащил его к окну.

Престин выдернул руку. Он был больше ошеломлен ужасным намеком, брошенным ему Маклином, чем его очевидной неприязнью и страхом перед графиней.

— Почему? — спросил Престин. — Почему?

— Потому что закрытая дверь не остановит ее и ее Трагов! Они будут здесь и поймают тебя, как каплуна на поджарку. Давай, мальчик!

— Я не это имел ввиду! Почему исчезновение Фритси — это моя вина? Почему? Что я сделал?

— Ты знаешь, Престин! Ты знаешь! И графиня будет использовать тебя для осуществления своих черных замыслов! Давай, мальчик — у тебя нет никаких шансов выстоять против нее!

Негодование, упрямство и откровенная жестокость спорили в Престине. После того, что он испытал, ему хотелось вычеркнуть все это и отплатить за свою вину.

— Боб! — послышалось мурлыканье графини из-под закрытой двери. Ручка повернулась и задергалась. — Боб! Ты же сказал, что оставишь дверь приоткрытой! Открой, будь хорошим мальчиком.

Все всегда называли его мальчиком. Это раздражало Престина. Это был очень маленький пунктик, но он был. Это ясно показывало отношение этих двух людей к нему: он был пешкой в их играх.

— Дверь останется закрытой, — сказал он Маклину. — А вы выберетесь через окно — один. Я иду спать.

— Ты идиот. — Маклин приподнял трость. Его темные глаза сверкали на дверь. Она тряслась уже гораздо сильнее, чем ручка, когда ее дергала слабая и нежная рука графини. Тут уже применялся вес.

— Послушай! — рявкнул Маклин. — Если ты попадешься Трагам, ты…

— Траги! — сказал Престин с едким сарказмом. — Вы можете перестать твердить мне о них!

— Могу. Но в любую минуту они будут здесь и расскажут о себе сами.

Из-за двери послышался низкий стон, в то время как петли и замок сдерживали напор. Графиня больше не говорила. Конечно, она поняла уже, что он заперся от нее, и давление, использовавшееся для того, чтобы открыть дверь, говорило красноречивее всяких слов.

Внезапно он почувствовал страх.

Траги?

Он посмотрел на Маклина, который стоял, опершись на трость, и с хмурым видом смотрел на него.

— Ну, Боб? Я не собираюсь околачиваться здесь до тех пор, пока не появятся эти чудовища, которых Монтеварчи держит в качестве домашних животных! Если ты не пойдешь со мной, я могу тебя уверить, что для противной стороны ты не будешь представлять никакой ценности.

Престин издал короткий трясущийся смешок, смешок шока.

— Вы хотите сказать — вы убьете меня? Ну, давайте, Маклин…

— Я не буду убивать тебя, Боб. Ты имеешь слишком большую ценность. Я только заморожу часть твоего мозга и уничтожу твой мыслительный аппарат. Эта прелестная шутка…

— Минуту! — Престин призывающе поднял руку. — Все происходит слишком быстро! Вы говорите мне одно, недоговариваете другое. Я хочу найти Фритси, а вы делаете намеки на то, что я виноват в ее исчезновении. Вы говорите, что у меня есть некая сила, и что вы и графиня сражаетесь за нее — за меня. Какого черта вы ожидаете от меня, что я приму решение насчет всего этого за несколько секунд?

— Я думал, что все это просто и ясно. Если ты хочешь остаться живым и полезным для этого мира, Боб, думай быстрее. Конечно, у тебя есть сила, заставляющая исчезать вещи; она была у тебя всю жизнь.

Дверь тряслась, и ручка с визгом поднялась под углом вверх.

— Они будут здесь в любую минуту. Эти Траги здоровенные — подумай!

— Эта сила?..

— А, да. Ты знаешь. Мой друг рассказал мне достаточно, чтобы я распознал в тебе Переносчика. Только подумай, куда ты отправляешь все свои стопки бумаги, стаи резинок и прочие маленькие предметы, которые ты обычно теряешь?

— Как это — куда? Я просто теряю их, вот и все.

— О нет, Боб. Они куда-то отправляются. И теперь, поскольку ты прошел через узловую точку в нужный момент, ты перенес через нее мисс Апджон. Ты отправил ее, Боб. Я готов помочь тебе вернуть ее назад, но только если ты не останешься здесь, чтобы прислуживать Монтеварчи и иметь дело с ее Трагами. О, нет! Я уничтожу тебя первым!

Первые впечатления Престина о Маклине вернулись к нему вместе с тем гипнотическим блеском и излучаемым им мягким юмором. Однажды погрузившись в ход дел, Маклин получал от них удовольствие. Этот человек сказал достаточно, чтобы было ясно, что Маклину не нравится ход дел, который наносит вред кому-либо другому. Во всяком случае это было то, что Престин, нерешительный, волнующийся и смертельно уставший, пытался сказать самому себе.

— Да, ну… — сказал он, нащупывая связную мысль.

Из-за двери послышался резкий звук. Они оба обернулись на него. Сверкающий обух топора блеснул в панели, и они увидели, как он был вдернут и затем, с громким треском, бешено ударил опять, круша и раскалывая дерево.

— Разве так поступают графини? — мягко спросил Дэвид Маклин. — Приходят посреди ночи с топором, чтобы открыть им дверь?

— Вы, похоже, правы. — Усталость Престина давила на него, ослабляя его нерешительность и страх. — Хорошо. Я пойду с вами. Но я хочу…

— Разумеется, парень, разумеется. Ты хочешь знать положение вещей, и я расскажу тебе. Но сейчас мы должны сматываться.

Маклин поднял жалюзи и распахнул окно. С проворством воробья он запрыгнул на подоконник и с улыбкой обернулся к Престину.

— Лестница на месте. Идем.

До этого момента Престин не задумывался, как Маклин собирался выбраться через окно. Высунув наружу голову, в то время как дверь звенела от ударов топора, он увидел длинную лестницу, поднимающуюся с балкона тремя этажами ниже. Темная тень стояла у ее подножья, и Престин мельком заметил белый клин лица, смотрящего вверх. Маклин начал спускаться по лестнице, его плащ и шляпа развевались в ночном ветре.

— Давай, Боб. Траги вот-вот будут здесь!

Он поставил ногу на верхнюю перекладину и обернулся на комнату. Ближайшая к дверной ручке панель была полностью разбита и раскрошена, вместо нее зияла дыра.

Он увидел просунутую внутрь руку — руку, блестевшую зеленым и желтым, с чешуей на двух пальцах и обрубке большого, и длинными кроваво-красными когтями.

Он уставился на нее, застыв с открытым ртом.

Эта богохульная рука начала искать засов. Когда рука повернулась, на нее упал свет, и у нее появилась странная фиолетовая кайма, словно каждая чешуйка излучала радиацию. Два пальца щелкнули об большой, когда рука нащупала ручку засова.

Престин почувствовал себя дурно. Рука Маклина поймала его за икру.

— Давай, Боб! Они могут достать нас и на лестнице!

Престин закрыл рот и тяжело сглотнул. Он хотел посмотреть, что появится из-за двери; но Маклин, бесспорно, был прав. Он начал одеревенело, с подступившей к его горлу тошнотой, угрожая хлынуть потоком не только на себя, но и на Маклина, спускаться вниз по лестнице.

Ветер грозил сдуть его. Он должен был цепляться, осторожно прилагая усилия, за каждую перекладину на пути вниз.

Наконец его нога нащупала и прошла последние две ступеньки, и он смог встать на камень балкона. Он посмотрел вверх, тяжело дыша и ожидая увидеть

— что?

— Не зевай, парень! Давай внутрь, за нами!

Маклин и другой человек, которого в спешке Престин не успел рассмотреть, втащили его в открытое окно. Когда он уже шагнул одной ногой через окно и поднял другую, он почувствовал, как рука быстро потащила его, и он упал вперед. Пока он падал, он услышал впечатляющий треск. Он был похож на хруст сломавшейся на морозе ветки или удара кнутом по обнаженной шее.

— Как раз вовремя, слава богу, — сказал Маклин.

Другой человек сказал твердым, сдержанным голосом:

— Я думал, что ты уже отказался от этого, Дэйв.

Маклин выпрямился и улыбнулся, помогая Престину подняться на ноги. Они были в другой гостиничной спальне. Единственный предмет в комнате, на который Престин посмотрел дважды, был лежащий на кровати внушительный дробовик.

Он посмотрел на незнакомца.

— Эй, ты можешь смеяться, — сказал тот. — Но ты не знаешь, против чего мы поднялись.

— Это Алек, — сказал Маклин. — Дальнейшие представления потом. Сейчас мы должны удирать. Они сейчас втискиваются в лифт и едут к нам на этаж.

— Я видел когтистую руку, — сказал Престин.

Они оба кивнули.

— Хорошо. Теперь ты кое-что понимаешь. Пошли.

Они быстро вышли за дверь; Алек нес дробовик, засунутый под бывшую на нем обычную подрезанную куртку. Его рубашка без воротника обрамляла сильную бронзовую шею, и его лицо выглядело так, словно он побывал в высокогорных районах горячих точек мира.

Огоньки над лифтом показывали, что кабина идет вниз.

— Это они, шаловливые дети с черными душами, — проворчал Алек.

— Мы можем сесть в другой лифт. Мы будем за дверью пятнадцатью секундами раньше них… Если нам повезет.

Маклин закрыл створки лифта и ударил кулаком по кнопкам. Кабина пошла вниз. Престин сглотнул. Незнакомые графини, люди, много говорящие о невозможных вещах, спуск по лестнице из одного окна отеля в другое в середине ночи — все это, безусловно, должно было быть безумием, если бы не та мелькнувшая ужасная рука, с желто-зеленой чешуей, двумя обычными и одним большим пальцем, и кроваво-красными когтями.

Лифт остановился, и двери со створками раскрылись. Алек протолкнул свое грузное тело в слабо освещенное фойе.

— Все чисто, — сказал он похожим на рык голосом. Он бросил взгляд на индикатор соседнего лифта. — Они почти здесь.

— Бегом! — рявкнул Маклин и рванулся, как спринтер, к качающимся дверям.

Алек помчался вслед за ним, и Престин, думая о том, что они постоянно оставляли его сзади, присоединился к ним.

Несмотря на все, что случилось — или, по всей вероятности, именно потому, что это случилось — Престин прилагал неимоверные усилия, чтобы воспринимать события серьезно. Ему все еще хотелось расхохотаться. Даже этот чешуйчатый коготь мог быть пластиковой моделью из магазина фокусов и шуток, и будучи по природе своего мышления склонным к преувеличениям, с головой, забитой от возбуждения и усталости, он, как дурак, принял это за реальность.

Он упрямо остановился на тротуаре. Рим, лежащий вокруг, дышал на него свежим, но не холодным воздухом, ветер был лишь легким ветерком, пролетавшим над землей. Он схватил Маклина за локоть, с силой заставив его остановиться.

— Теперь послушайте, Маклин. Я…

Он не продолжил.

Темная тень появилась из дверей отеля рядом с ними. Он не смог ясно рассмотреть ее, так как она была закутана в обтягивающий плащ, не по моде длинный, и в низко надвинутой шляпе, должно быть, скопированной с небрежного стиля шляпы Маклина. Алек обернулся и с силой вскрикнул:

— Уйди с дороги, Дэйв! Это Траг!

Алек распахнул куртку и вытащил дробовик. Прежде, чем Престин успел сдвинуться или хотя бы пошевелиться, Алек поднял его, прицелился и нажал один из курков.

Раздавшийся взрыв был похож на звук упавшего дома.

Выстрел дробовика расколол темноту надвое. Испугавшийся не на шутку Престин увидел зеленый гной, сочащийся из падающего тела, увидел распростертые зеленовато-желтые когтистые руки, глубокий и дикий кроваво-красный блеск в том месте, где должны были быть глаза. Он не видел лица этой твари. Тело свалилось на тротуар.

Затем он бежал прочь — бежал тяж ело, шлепая ногами по плиткам тротуара, высоко держа голову и задыхаясь. Он мог слышать, как рядом с ним бежит Маклин, потом Алек, слышать эхо собственных шагов. Они бежали и бежали. Промелькнули один или два запоздалых прохожих; Престин не обратил на них никакого внимания. Он хотел убраться подальше и спрятаться.

Идя нормальным шагом некоторое время спустя между двумя своими спутниками, он достаточно успокоился, чтобы сказать:

— Это было убийство!

— Разумеется, — сердито ответил Алек. — И если бы я не выстрелил первым, у нас были бы жертвы.

— Что… — Престин сглотнул. — Что скажут люди, когда они найдут эту… эту тварь, заливающую тротуар своей зеленой кровью?

— Они не найдут его. Монтеварчи об этом позаботится.

— Понимаешь, Боб, — вставил Маклин. — Никто из нас не хочет, чтобы сведения об Айруниуме просочились наружу.

— Это похоже на правду… — начал Престин. Затем добавил:

— Айруниум?

— Айруниум. Это название места. Вероятно, туда и попала Фритси.

Они спустились вниз, до угла Виа Дю Марчелли и Виа Дель Тритоне, очень тихого, после дневной суеты толпы, места. Скоро опять начнутся шум и спешка, когда откроются магазины.

Престин потряс головой, чувствуя, что усталость, как промокательная бумага, высосала всю его энергию.

— Айруниум. Ну, а дальше?

— Я намереваюсь рассказать тебе все, что ты хочешь знать, все, что ты должен знать. Но не здесь. Ты не можешь сейчас вернуться в отель…

— Но я должен. Там все мои пожитки…

— Я договорюсь о том, чтобы их забрали. Монтеварчи обожает маленьких мальчиков вроде тебя, которые идут прямо в ее паутину.

— Ладно. Я согласен. — Престин подумал о Трагах и не почувствовал никакого желания вновь столкнуться с ними. — Куда мы теперь идем?

— Алек?

Большой, похожий на медведя человек улыбнулся, его широкое лицо показывало, какое удовольствие доставляет ему возможность услужить Маклину.

— Прочь из Рима. Это несомненно. У Марджи есть машина, и мы можем рвануть на юг, по Autostrada del Sol. Мы можем заехать в Фоджию позже, когда избавимся от них.

Алек произнес «Фоджия» как «Фож», заметил Престин, вспомнив, как много лет назад говорил его отец.

— Минуту, — прервал он, проворно шагая между ними по пустым тротуарам. — У меня на завтра запланирована выставка — то есть, уже на сегодня. Я не могу пропустить ее.

— Почему не можешь? — Маклин был готов расхохотаться.

— Почему не могу? Но, черт вас возьми! Я зарабатываю этим себе на жизнь!

— А если ты пойдешь туда, это будет твоя смерть.

Алек басом усмехнулся.

— И пойми это, если можешь.

— Если бы у меня была соломенная шляпа и трость, я бы спел вам дифирамбы! — сказал Престин, взбешенный. Он почувствовал свое бессилие, как листа на ветру. — Если это столь важно и смертельно, почему это вы оба так радуетесь? Что такого смешного?

— Ты.

Он стоял там, чувствуя себя дураком, чувствуя раздражение, чувствуя такую усталость, что он едва мог стоять.

— Спасибо. Это очень мило…

— Остынь, Боб. Я все объясню. Но сейчас тебе нужна большая чашка черного кофе — так же, как Алеку и мне.

— Настоящим принято, nem con, — сказал Алек.

— Вы двое — настоящая пара клоунов. Но, да — я согласен на кофе, если здесь нет чая, и хочу присесть. Мои ноги начинают трястись.

Маклин мгновенно подхватил его под руку.

— Держись, Боб. Мы почти пришли.

Дом, к которому Маклин вел его, на вид почти ничем не отличался от любого другого из высоких, узких, красно-золотых кирпичных домов на этой улице. Дверь открылась от прикосновения, и они вошли, оказавшись в тени под желтой лампой, со сводчатым проходом во внутренний дворик перед ними. Дерево шелестело листьями, и фонтан звенел серебряным звоном. Легчайшие фиолетовые, розовые и зеленые сполохи в небе напоминали о том, что рассвет близок. Усталость мускулов давила на Престина.

Наконец пожилая женщина в комнатных тапочках и бесформенной шали на плечах прошаркала через двор, мерцая перед собой большим желтым пятном фонарика. Она тихо провела их в маленькую комнату в стороне от входа, мягко покашливая, шаркая и хрипло говоря: «Aspet» и еще раз, слабо «Aspet».

Они ждали.

На плитах снаружи послышались легкие, быстрые шаги, дверь открылась, и в комнату вошла девушка, закутанная в длинный изумрудный плащ. У Престина осталось от нее яркое впечатление нетерпения и смеха, блестящих глаз и подвижного рта с полными губами. Она несла блестевшую серебром сумочку, свисавшую на лямке. Каждое ее движение дышало бодростью и живостью.

— Тебе подходит, Дэйв? Привет, Алек — значит, это Переносчик.

— Да, это Боб Престин. Боб, это Марджи Липтон.

— Рад… — начал Престин.

— Как насчет чашечки яванского кофе, Марджи? — перебил его Алек.

— Могу сделать. Но если к восходу солнца вы хотите быть за городом, то вам лучше поторопиться.

Маклин посмотрел на нее своим излюбленным взглядом.

— Это не выход, Марджи. Прошу прощения, что оторвал тебя от вечеринки, но время играет против нас. Если ты не возражаешь, нам лучше отправиться прямо сейчас. Мы можем остановиться по дороге, а Боб может поспать в машине.

Без возражений она повернулась обратно к двери, и они последовали за ней наружу. У обочины стоял Йенсен Интерсептор FF. Престин присвистнул вместо вдоха, когда увидел машину.

Марджи улыбнулась ему через плечо, пока они шли к ней.

— Да, — сказала она своим быстрым голосом. — Это все машина.

Они сели в машину, чей комфорт требовал, чтобы Престин уснул немедленно. Он заставил себя встряхнуться, пока машина, тихо мурлыча, везла их по узким дорогам, крутясь и поворачивая, гладко катясь на своих больших шинах с полной тягой, грохочущих по булыжным мостовым.

Алек сел сзади рядом с ним, в то время как Маклин, который, безусловно, устал как никто другой, сел впереди рядом с Марджи.

— Почему, — спросил с сожалением в голосе Алек, — ты не взяла белую машину, Марджи? Белые фаэтоны — это последний крик моды.

Она засмеялась, вежливо упрекая его:

— Были последним криком моды, ты хочешь сказать, Алек. Мне нравится этот бледно-желтый цвет, и моя старая машина была вся выкрашена белым, альф. Что до фаэтонов, то они столь же популярны, как и запряженные четверкой экипажи.

Вспомнив с мгновенным и сильным приступом боли это бесцеремонное «альф», Престин позволил своим мыслям течь свободно; он тоже знал, что аристократия думает о четверке с экипажем. Эта девушка, эта Марджи Липтон, казалась скорее молодой женщиной.

— Мне она нравится, — сказал он.

Машина осторожно мурлыкала через пригороды Рима, идя на второй передаче. Наконец они повернули на юг.

Перед ними, как светлый, открытый предвестник солнца, лежала автострада, ведущая к душным землям юга.

Когда солнце взошло над холмами слева от них и затопило все внизу своим золотым, как краски Возрождения, светом, Марджи откинула верх Йенсена, и они начали быстро поглощать милю за милей.

Разговор в машине поддерживался поначалу довольно бессвязно, и голова Престина непроизвольно клонилась все ниже и ниже. Он приподнялся, чувствуя тяжесть в затылке, небольшую неуравновешенность в мыслях, все еще решительно настроенный против того, чтобы заснуть, пока эти загадочные люди не ответят на несколько вопросов.

Солнце светило ярко и жестко. Машина мягко мурлыкала, а вокруг лежала типичная южно-итальянская провинция. Другие машины ехали в северном направлении; ни одна не направлялась на юг. Марджи, как подметил Престин, бросив взгляд над ее плечом, держалась на стабильных семидесяти. Здравомыслящая девушка. Когда он посмотрел на время и положение солнца, он почувствовал, как внутри него все опустилось.

Одиннадцать часов.

Не может быть.

— Выспался, Боб? — обернувшись, улыбнулся ему Маклин. — Это хорошо.

Затекшая спина заставила его выпрямиться.

— Я тебе не мешаю, приятель? — сказал Алек, пошевелившись, как загнанный палкой в угол клетки медведь.

— Прошу прощения. — Престин уважал больших людей, обладавших силой мгновенного уничтожения; не то, чтобы тот собирался сдуть отсюда Престина из дробовика, но со всяким человеком, который мог это сделать — столь небрежно — следовало держаться настороже.

— Нам нужно поскорее прибыть на место. — В улыбке Маклина была скрытая ирония, которая на мгновенье сбила Престина с толку. — Мы должны были сделать это раньше, но не хотели будить тебя, Боб.

— Тысяча благодарностей. — Он подумал о Фритси. — Вы все время меня куда-то торопили. Теперь, я думаю, вы должны мне кое-на-что ответить. Вы сказали, что можете помочь мне найти Фритси в Айрун — как вы его назвали?

— Айруниум. Да, мы можем. Но от того, что ты будешь атаковать, как баран ворота, лучше не будет. Сядь и попробуй расслабиться и наслаждаться пейзажем. Ты мчишься по автостраде в бледно-желтой, мощной, ультра-дорогой и самой роскошной машине, направляясь к солнцу и вину. Поживи немного.

Лишь то, что Марджи Липтон вела с беспечным искусством, удержало Престина от сквернословий и заставило его вместо этого поднять кулак.

— Господи, Маклин! Лучше дайте мне нормальное объяснение, или я заставлю вас проглотить ваши зубы!

— Уже лучше, Боб. — Маклин не в малейшей степени не высказал раздражения. Прими адреналин. Он тебе понадобится.

— Вот это место, — сказала Марджи.

Осматриваясь, возмущенный и испытывающий желание выругаться, Престин увидел изящный бело-зеленый придорожный ресторанчик, современное строение, созданное для туристов, едущих на юг, чтобы испытать на себе сияние его солнца.

Он тяжело опустился на сиденье. Вся его злость означала лишь, что он чувствовал свою вину. Если он мог заставлять вещи исчезать, а не просто терял их, как он всегда думал, что ж, это объясняет исчезновение Фритси, не так ли? Бред, сказал он самому себе, бред. Ты не можешь просто заставлять людей исчезать…

Но Фритси-то куда-то делась, и Маклин сказал, что это место называется Айруниум.

Внезапно машина прыгнула вперед, вдавив его в обшивку сидения. Он приподнялся. Марджи на большой скорости вела машину по дороге, и Алек, рядом с ним, наклонился к длинному ящику у него под ногами и достал скорострельную винтовку.

— Что это? — спросил Престин.

Маклин обернулся и с мрачным видом перегнулся через спинку сидения.

— У нас пуленепробиваемое заднее стекло, а в спинки сидений встроены броневые плиты; но он всегда может попасть по шинам, даже с опущенными задвижками.

— Опускаю задвижки, — решительно сказала Марджи, повернув рычаг на щитке.

— Что это? — вскрикнул Престин. Все, что он мог видеть на прямой, белой дороге, была еще одна машина, кроваво-красная Ланчия, несущаяся в пяти сотнях ярдов или около того от них.

— Видишь Ланчию? Это графиня ди Монтеварчи, и с ней ее Траги. Они по нашу душу.