Клятва варвара

Рушились горы, горели леса и поля. Воды океанов хлынули на берег материка, небо заволокли клубы густого дыма…

Сотни тысяч жителей стали жертвами отчаянной схватки властителей мира, все человечество находилось на краю гибели. Три долгих года длилась жестокая битва. Солар одержал победу и низверг завистника в мрачное подземелье. Тучи рассеялись, и на небе вновь вспыхнуло лучезарное око могущественного бога. Его взору предстала печальная картина: заброшенные города, пересохшие реки, сожженные поля, обезумевшие, одичавшие люди.

Расстроенный повелитель решил пощадить брата. Ведь в случившемся были виноваты оба божества. В качестве наказания Солар запретил Волару выходить из подземного царства. С тех пор прошли тысячи лет. Завистник осмелел, восстановил силы, стал вмешиваться в жизнь Волании. Появляться днем он не решался, зато ночью наступало его время. Повелитель мертвых создал огромную армию, которую предоставлял своим верным приверженцам.

Колдуны Магины первыми поняли выгоду сделки с Воларом. Кровавый культ процветал. Его сторонники встречались и в Фессалии, и в Ацкане, и даже в Бафире. Зная, как могуществен Волар, король Ксатлин сделал свой выбор.

… Ту ночь данвилцу не забыть никогда. После долгих колебаний гаран решился сменить веру. Выполнить полный ритуал можно было только в Конжарских горах, в священном городе Магины — Афануме. Путь туда был неблизкий и опасный. В скалах живут ужасные твари, нападающие на одиноких путешественников. Брать с собой многочисленную охрану союзники королю запретили. Местные законы не разрешали чужеземцам носить оружие. Приближенные всячески отговаривали Ксатлина от рискованного похода, но он был непреклонен. В войне с правительницей — ведьмой ему нужны надежные и сильные покровители. Вместе с гараном поехал лишь Мондор. Колдовство советника должно оберегать данилского владыку от неприятностей. Так и случилось. За восемь дней на всадников только однажды налетела стая огромных горгулий. С ужасающим клекотом два десятка голодных существ устремились на добычу. Кони испуганно ржали, ладонь рыцаря невольно потянулась к поясу, но ни меча, ни кинжала там не оказалось. По спине короля пробежала дрожь. Мерзкие твари быстро приближались и никакие доспехи не спасли бы Ксатлина от их огромных когтей… Только магинец был абсолютно спокоен. Произнеся заклинание, Мондор резко выставил ладони вперед. Едва различимая волна синеватого огня устремилась навстречу горгульям. Чудища были отброшены, некоторые сгорели в магическом пламени. Встретив достойного противника, хищники поспешно отступили, прячась в расщелинах и пещерах. Презрительно усмехнувшись, колдун пришпорил лошадь. Ксатлин последовал за советником.

На закате восьмого дня пути данвилец увидел Афанум. Доселе еще ни одному фессалийцу не удавалось побывать в этом городе и вернуться живым. Сюда приводили пленников для жертвоприношений. Сотни, если не тысячи, соотечественников гарана примостились здесь с жизнью!

В узкой долине располагались четыре мощные каменные башни, соединенные высокой зубчатой стеной. Это была лишь первая линия укреплений, полностью перекрывающая пространство с Полуночи на Полдень. Примерно в пятистах шагах к Закату находилась вторая, основная линия. Двенадцать башен, толстые крепостные стены, на которых магинцы установили катапульты и баллисты, способные метать гигантские камни на огромное расстояние.

Теперь стало понятно, почему Торосар, отец Эдрика, великий полководец, отступил от Афанума, даже не пытаясь его штурмовать. Фессалийцам, никогда не обладавшим значительной армией, такой город взять был бы невозможно — ключ ко всей Магине был неприступен. Высокие горы со стороны Полуночи и Полудня надежно закрывали фланги Афанума.

Возле ворот Ксатлин увидел десять закованных в броню копейщиков. У них были длинные продолговатые щиты, сверкающие в последних лучах заходящего Солара латы, круглые шлемы, бронзовые от загара лица. Впрочем, Ксатлина больше всего поразили не укрепления города, не солдаты Галтрана, не их оружие, а окружающая местность. Мертвая, каменистая поверхность, лишь кое-где виднелись чахлая трава и лишайники. Повсюду высились пирамиды из идеально отполированных человеческих черепов. Сколько же людей здесь было принесено в жертву?

Король невольно вытер со лба капли холодного пота. Ему вдруг стало по-настоящему страшно. Правильное ли решение он принял? Волар-жестокий бог и требует от своих приверженцев постоянных жертв. Способен ли гаран на такой шаг? Сомнения, сомнения… Но отступать уже было поздно. Для большего устрашения врагов, магинцы вывешивали на внешнюю сторону крепостных стен обезглавленные скелеты. Учитывая протяженность укреплений, их количество измерялось сотнями. Стараясь держаться уверенно, данвилец сохранял молчание. Мондор что-то сказал стражникам на своем языке, и путников тотчас пропустили в город. Здесь Ксатлина поджидало новое неприятное испытание. Между двумя защитными линиями союзники разместили лагерь с пленными фессалийцами. Судя по облику: темным волосам, смуглой коже и остаткам одежды — они являлись уотсолцами: эта провинция уже целиком принадлежала Галтрану. Тысячи грязных, измученных рабов сидели на земле, боясь поднять взгляд на своих мучителей. Их всех ждала ужасная участь — дети, старики, женщины, мужчины были предназначены для принесения в жертву кровавому богу. Между рядами безвольных пленников неторопливо прохаживались стражи. Их внешний вид значительно отличался от стражи у ворот — они носили легкие туники, доспехи из воловьей кожи, на ногах были плетеные сандалии, в руках — короткие копья и плети. Положение этих солдат в армии Магины было явно не высоко, зато злости, ненависти, жестокости у этих воинов хватало с избытком. Они без всякой причины набрасывались на какого-нибудь раба, избивая его древками и ногами. Превратив лицо бедняги в кровавое месиво, переломав несчастному руки и ребра, охранники с довольным видом двигались дальше.

Судя по всему, жестокость в армии Магины поощрялась. Солдат должен убивать врага без жалости и сострадания. Так требовал могущественный Волар.

Мондор внимательно следил за реакцией гарана, и данвилцу приходилось держаться с холодным бесстрастием. Впрочем, после той резни, что устроили войска Ксатлина в Трунсомских городах, короля трудно было смутить жестокостью. Милосердием и добротой он никогда не отличался. Кодекс рыцарской чести был давно забыт и растоптан. Если хочешь получить неограниченную власть, не стоит размениваться на мелочи. Человеческая жизнь ничего не стоит в этом мире!

Вторые ворота остались позади, и путешественники въехали в жилую часть Афанума. Сразу бросился в глаза огромный храм из белого мрамора, построенный в виде черепа. Гладкие, четкие линии поражали своей точностью, а пустующие черные зеницы нагоняли страх. В высоту сооружение достигало пятидесяти локтей, что говорило о мастерстве магинских зодчих.

Все остальные постройки выглядели крошечными и убогими. Каменные домики простых жителей были выстроены вдоль прямых улиц. Это были небольшие строения с соломенной крышей, узкими окнами и домотканой дешевой тряпкой, закрывающей вход. Богатством ремесленники города не отличались. Как обычно, на войнах наживались лишь короли, жрецы и их приближенные.

Впрочем, мирных граждан в священном городе было немного. Афанум — это главное пристанище магинских колдунов, Именно здесь совершались ритуальные обряды, жертвоприношения и магические действа.

Глубоко под землей, в тайных тоннелях и гротах злобные чародеи хранили свои снадобья, книги, древние свитки, предметы колдовского культа. Каждый день они убивали несколько человек, и, гадая на их внутренностях, пытались предсказать судьбу. Надо отдать должное, маги редко ошибались.

Для охраны города, Галтран держал гарнизон в шесть тысяч солдат. В любой момент его армия могла увеличить свою численность вдвое, не говоря уж о воинстве царства мертвых. Город был мощным оплотом, закрывающим всю страну от вторжения неприятеля.

Пылающий диск коснулся горизонта и окрасил долину в кровавый цвет. Ксатлин всем своим существом ощутил приближение ночи — времени демонов. Улицы и днем не были оживлены, а сейчас они вовсе вымерли. Лишь колдуны в светло-коричневых балахонах неторопливо прогуливались меж темных домов.

— Что дальше? — спросил Ксатлин.

— Едем к храму, — спокойно ответил советник. — Нас уже ждут. Все готово к началу ритуала. Тебе осталось лишь пройти через все испытания, которые требует от своих подданных Волар.

— Но как здесь узнали о моем приезде? — удивился король.

— Не забывай, что мы колдуны, — снисходительно усмехнулся Мондор. — А, кроме того, переход правителя Фессалии в нашу веру — это знаменательное событие. Волар — могущественный покровитель. Благодаря нему ты обретешь силу, власть и поддержку. Скоро вся Волания будет поклоняться повелителю мертвых.

— Не сомневаюсь, — сквозь зубы проговорил рыцарь.

Возле главного храма путников поджидали несколько чародеев. Чуть впереди стоял низкорослый, худощавый сгорбленный старик. Край капюшона закрывал его черные с проседью волосы и высокий лоб. Подбородок мага был тщательно выбрит, руки слегка подрагивали, пальцы судорожно перебирали костяные четки. Магинец поднял голову и посмотрел на данвилца. Ксатлин невольно содрогнулся от взгляда колдуна. Черные зрачки чародея, словно стрелы, пронзили мозг гарана, заползли в него, как ядовитые змеи.

Хотелось отвернуться, закрыться, но фессалиец не посмел этого сделать. На тонких, почти белых губах мага появилось жалкое подобие улыбки.

— Он действительно достоин и готов пройти испытание, — вымолвил магинец. — Волар получит верного подданного.

— Я рад, — низко поклонившись, сказал советник Ксатлина.

— Подготовьте короля! — приказал чародей.

Как только старик удалился, данвилец тихо спросил:

— Кто это?

— Верховный жрец храма Страк, — пояснил Мондор. — Он возглавляет колдунов Магины. Его возможности и умения огромны. К мнению Страка прислушивается сам король Галтран. Но главное уже произошло — ты получил разрешение пройти испытание.

— Какое еще испытание? — раздраженно произнес гаран.

— Мы называем его «путь порока и смерти», — ответил маг. — В нем нет ничего опасного. Надо лишь отвергнуть жалость и сострадание.

— Ты меня не предупреждал, — гневно проговорил фессалиец.

— Таковы условия, — развел руки советник.

— И когда все начнется? — поинтересовался Ксатлин.

— Как только Солар окончательно покинет небосклон и Волар вступит в свои права, — вымолвил колдун, — а сейчас иди за мной.

Королю ничего не оставалось, как последовать за Мондором. Позади молчаливо плелись чародеи храма.

Данвилского владыку привели в небольшое полутемное помещение. На полу мягкий ковер, на стенах мозаичные картины царства мертвых, в дальнем углу широкая кровать, в золотой подставке горит факел. Похоже, порок бедности был чужд жрецам Волара.

— Ты должен раздеться, — бесстрастно сказал советник.

— Догола что ли? — мрачно спросил гаран.

— Именно, — кивнул головой Мондор.

— Вы сошли с ума! — воскликнул Ксатлин. — Я все-таки король Фессалии.

— Этот ритуал проходят все короли Магины в год своего совершеннолетия, — гордо произнес колдун. — Это высочайшая честь. Перед лицом Волара мы предстаем обнаженными, так чего же стесняться? Зачем скрывать свои пороки и желания. Не упрямься…

— Проклятие! — выругался фессалиец. — Может, ты забыл еще о чем-нибудь предупредить? Ну же, Мондор, я слушаю!

— Мне нельзя говорить, — честно признался чародей. — Но я буду сопровождать тебя на всем протяжении испытания.

— Я ехал сюда не за унижениями, — выдохнул рыцарь, снимая рубаху.

Не особо церемонясь, гаран разбрасывал одежду и доспехи по всей комнате. Затея нравилась ему все меньше и меньше.

Признаться честно, Ксатлин думал, что ритуал будет довольно простым и непродолжительным. Он ошибся. Магинцы очень серьезно относились к религии. Их культ требовал соблюдения огромного количества правил, условий и церемоний. Вскоре на данвилце не осталось ничего. Оглядывая его мускулистую фигуру, советник одобрительно заметил:

— Красивое тело, достойное короля Фессалии.

— Что еще я должен сделать? — проговорил гаран.

— Ничего, — улыбнулся колдун. — Скоро за нами придут.

Ожидание несколько затянулось. Но вот в проеме показался тщедушный маг. Скрипучим голосом Страк вымолвил:

— Пора. Волар ждет.

Ксатлина повели в глубину дворца темными коридорами. Заскрипела металлическая дверь, данвилец сделал шаг и…

И оказался на улице. В Черном небе сверкали тысячи звезд, холодная полная луна освещала гигантский мраморный череп храма; к его страшному рту вела узкая дорожка, вдоль которой стояли жрецы в длинных балахонах с факелами в руках.

— Смелее, — прошептал Мондор.

Презрительно усмехнувшись, рыцарь двинулся по острым, колючим камешкам. Они резали ноги, но боль фессалиец терпеть умел. В схватках и сражениях король получал ранения и поопаснее. Возле входа стоял огромный полуголый детина с топором в руках. Он был на целую голову выше гарана, на руках бугрились стальные мускулы, а в глазах клубилась безжалостная тьма.

— Это страж, — со вздохом пояснил советник. — Если не сумеешь пройти хотя бы одно испытание, он тотчас отрубит тебе голову. Из храма выходят только приверженцы бога Волара.

Ксатлин взглянул на магинца. И он говорил, что нет ничего опасного. Ложь, всюду ложь. Как же данвилский правитель решился на такую авантюру? Глупец! Теперь, чтобы выжить придется выполнять требования колдунов. У этого парня рука не дрогнет! Одним ударом снесет башку!

Последовал легкий толчок в спину и король вошел в храм. Внутри святилище выглядело еще более впечатляюще, чем снаружи. Сотни факелов разгоняли темноту, вырывая из мрака страшные знаки на стенах, пыточные столбы и ритуальные алтари. У ног фессалийца лежали мертвые тела.

Их были сотни. Между трупами не осталось ни малейшего пространства, куда бы рыцарь мог поставить ногу. Ему приходилось идти по людям. А среди убитых больше половины составляли женщины и дети — посиневшие лица, остекленевшие глаза, раскрытые в предсмертном крике рты…

Ксатлин на своем веку многое повидал, не раз убивал врагов, но сейчас он действительно испытывал ужас. Голые ступни ощущали еще не остывшие тела несчастных уотсолцев. Смотреть под ноги было по-настоящему страшно…

Кожа покрылась мурашками, по спине пробежал озноб. Волосы встали дыбом. А ведь это только начало! Сзади неотступно следует страж, чуть справа — Мондор, Страк и еще несколько колдунов. Они следят за каждым шагом гарана. Скольких же фессалийцев здесь умертвили, чтобы совершить чудовищный ритуал? И без сомнения, виновником их смерти являлся Ксатлин! Тяжело дыша, данвилский правитель продолжал скорбный путь. Ради власти можно и потерпеть. Решение принято и от него уже не отступишь.

— Первое испытание пройдено! — громко выкрикнул кто-то из магинцев. — Теперь искушение вином!

Рыцарь посмотрел вниз и увидел перед собой огромный мраморный бассейн, заполненный чистейшим белым вином. По краям, с факелами в руках, застыли безмолвные жрецы. Презрительно усмехнувшись, король спустился по скользким ступеням в мраморную купель. Уровень пьянящей жидкости достигал плеч. Не особо церемонясь, Ксатлин сделал несколько больших глотков. В тот же миг под сводами храма ритмично застучали тамтамы. Только они нарушали тишину. В царстве мертвых — покой и молчание, там, где правит Смерть, слова не нужны.

Данвилец ждал подвоха, но чародеи не шевелились. Перед выходом гаран напился вина вдоволь. В голове изрядно зашумело. Огни факелов удивительно замерцали. Босые ноги рыцаря ступили на холодный каменный пол. Приблизившийся советник едва слышно прошептал:

— Превосходно! Завидное самообладание. Но сейчас начинается самое сложное. Отбрось же жалость и милосердие. Этих людей уже ничто не спасет…

Король повернулся к магинцу и хотел взглянуть колдуну в глаза, но тот растворился в толпе жрецов. Страж осторожно коснулся рукой плеча Ксатлина. Два ряда огней указывали дорогу. Пройдя шагов двадцать, данвилский владыка остановился возле небольшого помоста. Догадаться, что ему предстоит сделать, было несложно. Совершенно обнаженный мужчина-фессалиец стоял на четвереньках, покорно положив голову на плаху. Рядом лежал двуручный топор.

— Убей его! — раздался настойчивый голос.

Гаран собственной шеей почувствовал прикосновение стального лезвия. Долго страж ждать не будет. Подняв топор, король подошел к пленнику. В зрачках бедняги застыла немая обреченность. Резкий взмах — и голова скатилась по помосту. Тело дернулось в конвульсиях и замерло.

— Второе испытание пройдено! — воскликнул глашатай. — Теперь искушение богатством!

Откинув оружие, рыцарь проследовал к новому бассейну. По размерам он ничем не отличался от первого, но оказался совершенно пуст. Пожав плечами, Ксатлин начал спускаться вниз. И тотчас на него обрушился золотой дождь. Десятки магинцев швыряли в короля монеты, украшения, драгоценные камни. Купель быстро заполнялась, и вскоре данвилец стоял уже по колено в золоте. Удивительное чувство! Такого богатства гаран еще никогда не видел. Рубины, сапфиры, изумруды, алмазы… Складывалось впечатление, что здесь собраны все драгоценности мира.

В свете факелов зрелище было завораживающим. Несколько раз рыцарь набирал полные ладони монет и подбрасывал их вверх. Но вот, Ксатлин заметил на поверхности корону необычайной красоты. Кому она принадлежала раньше, знали только боги. Изящная, витиеватая работа, великолепные узоры, а на челе огромный рубин, вставленный в зубастую пасть змеи. Данвилский правитель, не колеблясь, водрузил свою добычу на голову. Сейчас это богатство принадлежало только ему. Ксатлина повели дальше, и гаран предстал перед очередным испытанием. Колдуны Волара распяли на столбе ребенка лет семи. В ладони забиты золотые гвозди, ноги чуть согнуты, маленькое тельце дрожит от боли, по щекам катятся крупные слезы. Стоило мальчику издать хоть один звук, как плеть магинца ударяла по груди, разрывая кожу. Тут же на алтаре лежал ритуальный кинжал.

— Убей его! — бесстрастно приказал страж.

Прикончить противника в бою, убить чересчур говорливого жреца, запороть взбунтовавшегося крестьянина — это, пожалуйста. Но беззащитного ребенка?.. Такого Ксатлин раньше себе не позволял. Его солдаты бесчинствовали в Кронхэне и Браттоне, дети-рабы десятками умирали в каменоломнях, непокорные деревни безжалостно сжигались дотла. И все же, король подобного убийства доселе не совершал.

Пора переступить черту! Отбрось жалость и дурацкие сомнения! Фессалия будет лежать у твоих ног! Разве жизнь ничтожного мальчишки стоит власти?! В конце концов, жрецы все равно его убьют…

Рукоять кинжала легла в ладонь. Два решительных шага вперед — и клинок вошел точно в сердце. Рыцарь даже не стал вытаскивать оружие из мертвого тела. Колдуны сделают это без него.

— Третье испытание пройдено! — торжественно провозгласил магинец. — Теперь искушение кровью!

То, что увидел Ксатлин, могло, кого угодно лишить рассудка. На каменных алтарях лежали десятки уотсолцев. Маги вскрыли им вены, и кровь по желобам стекала в третий бассейн. А он уже был заполнен на две трети. Теперь стало понятно, откуда в храме столько трупов!

Данвилец отчетливо осознал, что вина следовало выпить гораздо больше. Предательски задрожали колени. Только бы не потерять сознание! Топор стража ударит без промаха! Счастье фесалийцев, что они не знают, какая участь их ждет в будущем…

Задержав дыхание, гаран начал спускаться. Как назло, нога проскользнула, и он окунулся в бассейн с кровью с головой. Липкая жидкость обволакивала и сковывала тело. С трудом поднявшись, король двинулся быстрее. Надо немедленно выбраться из этого кошмара!

Ксатлин не взошел, а взбежал по ступеням наверх. Он даже боялся опустить глаза и взглянуть на себя. Тело било нервная дрожь. Толчок стража в спину привел данвилца в чувство. Ему следовало идти дальше. Снова два ряда факелов. Рыцарь остановился у широкого пологого алтаря. На нем колдуны приковали совсем юную девушку. Ей наверняка нет и шестнадцати… Длинные темные волосы, красивая упругая грудь, крепкие бедра. Но Ксатлину было сейчас не до любования прелестями фессалийки — гарана от волнения и усталости качало из стороны в сторону.

— Возьми ее, а потом убей! — прорычал на ухо королю страж.

— Вы спятили! — выдохнул данвилец. — Я сейчас не в состоянии даже…

Возле правителя мгновенно появился Мондор. Коснувшись пальцами окровавленной руки рыцаря, советник тихо произнес:

— Это нужно сделать. Понимаю, что нелегко собраться, но остался всего один шаг. Посмотри, как хороша пленница! И она девственница. Возьми ее!

— Проклятие! — прорычал король, подходя к фессалийке.

Девушка приподняла голову. В глазах бедняжки легко читался страх. И это неудивительно. На нее надвигался обнаженный мужчина, испачканный кровью, со злобным выражением лица и сжатыми кулаками. Догадаться, что он будет делать, оказалось несложно. Острая боль пронзила тело пленницы. Несчастная фессалийка застонала, но на рот девушки тотчас легла ладонь колдуна…

Признаться честно, гаран никогда не думал, что ему предстоит такая пытка. Закончив с постыдным обрядом, король поднял кинжал и бесстрастно вонзил лезвие в сердце фессалийки. Его душу объяла пустота. Ксатлин не ощущал ни малейших эмоций, не было никаких желаний, тревог. Пусть всюду будет смерть!

— Пройдено последнее испытание! — громко сказал старший жрец.

Данвилец едва держался на ногах. Фигуры колдунов расплывались и двоились. Самостоятельно Ксатлин больше не мог сделать ни шага. Впрочем, этого и не требовалось. Магинцы подхватили гарана под руки и подвели к выходу. Босые ноги короля вновь стояли на мертвых телах уотсолцев. Неожиданно тамтамы смолкли, чародеи дружно опустились на колени.

— Великий Волар! — громко проговорил Страк. — Прими наши жертвы! Души этих жалких людишек принадлежат тебе!

Воздух в храме удивительным образом уплотнился и задрожал. Пламя факелов заколыхалось от дуновения ветра. В самом центре святилища появилась огромная фигура. Мохнатое сильное тело, большая голова с рогами, круглые красные глаза, массивные ноздри, выступающая вперед челюсти с четырьмя острыми клыками, мускулистые руки с длинными пальцами и когтями. Ноги разглядеть король не сумел. Впрочем, он до сих пор не был уверен, что все это происходило наяву. Видение длилось всего несколько мгновений — Волар исчез столь же неожиданно, как и появился…

Ксатлин потерял сознание.

Только спустя сутки данвилский владыка покинул Афанум. Лишь когда крепостные стены священного города магинцев остались позади, рыцарь вздохнул с облегчением. Теперь Ксатлин поклонялся новому богу. Первый король Фессалии — приверженец Волара! Его предкам такое не снилось даже в кошмарных снах. Но что не сделаешь ради власти!

Теперь каждые тридцать дней, в полнолуние, гаран выводил из замка раба, гнал его в горы, а там бесстрастно вонзал ритуальный кинжал бедняге в сердце. Это дань покровителю. Человеческая жизнь ничего не стоит.

Рыцарь вернулся к шатру и вошел внутрь. На мягком ложе его терпеливо дожидалась Адиль. За прошедшие два года трунсомка весьма похорошела. Ее формы окончательно округлились, грудь приобрела полноту, а фигура — четкость линий. В искусстве любви девушка достигла совершенства.

Адиль приподнялась на локте, раскрыла розовые губки для поцелуя, ее длинные русые волосы рассыпались по плечам. Без сомнения, король испытывал к этой женщине сильные чувства. Отказаться от нее гаран был не в силах. Хорошо, что началась война, и рыцарь покинул родовой замок — постоянные скандалы жены утомили Ксатлина. Брак с Видолией носил дипломатический характер — в те времена гаран тогда очень нуждался в деньгах, а за Видолию давали отлично приданое. Свою жену Ксатлин никогда не любил, но конфликтов с ней старался избегать. Видолия родила ему двух детей. Старшей дочери, Сельвине, сейчас было двенадцать лет, а сыну Торрику — десять. Когда-нибудь мальчишка сядет на трон Фессалии, который в нелегкой и опасной борьбе захватил отец. Все, что ни делается — ради торжества рода Скортов!

Раньше к любовным похождениям мужа жена относилась снисходительно. Пьяные оргии с наложницами вызывали на устах гордой дочери артагского владыки лишь презрительную усмешку. Положению Видолии это ничуть не угрожало. Однако появление в замке пленной трунсомки вызвало у женщины ярость. Она почувствовала в Адиль опасную соперницу. Девушка была на пятнадцать лет моложе королевы, гораздо красивее, хитрее, а по отношению к Ксатлину покладистее и покорнее. Наложница беспрекословно выполняла любое желание повелителя. Трунсомке не составляло труда раздеться догола в присутствии сотен гостей и устроиться, подобно собаке, возле ног господина. Ее ночные крики в порыве страсти слышал весь дворец — и это нравилось королю. В присутствии Адиль гаран чувствовал себя гораздо увереннее.

Жена никогда не доставляла ему подобного наслаждения. Надо отдать должное девушке — в споры с Видолией она не вступала, и всегда молча, не поднимая глаз, выслушивала упреки. В конце концов, Ксатлину пришлось переселить Адиль из королевских покоев в отдельный флигель дворца. Но пытка не прекратилась. Жена начинала требовать, чтобы муж отослал наложницу из Данвила. Великий Волар, каких только гадостей не придумывала Видолия! Королева обвинила трунсомку в колдовстве, в связях с охранниками, в поедании жаб и мышей. Глупышка! Она даже не могла себе представить, что приходилось делать гарану в Афануме! Преступления, приписываемые Адиль, выглядели жалко и убого. Несколько раз король срывался и в гневе покидал спальню жены. Отдохновение рыцарь находил лишь в объятиях наложницы. Адиль всегда ласкова, послушна, приветлива…

Тем временем Видолия развернула настоящую травлю соперницы. В интриги были вовлечены чуть ли не все дворцовые служанки. Платья трунсомки превращались в лохмотья, в пище обнаруживали крысиные хвосты, а в вине плавали слизни и черви. Но это ничуть не смущало девушку — она держалась по-прежнему уверенно. Преданность наложницы еще больше возбуждала Ксатлина, и ему даже стало интересно наблюдать за борьбой двух женщин. Лишь когда жена переступила черту и попыталась нанять воина для убийства Адили, гаран вмешался. Нанятого королевой убийцу повесили, десять служанок отправили на шахты, а поварам отрубили руки. Видолия сразу поняла, что следующей жертвой мужа будет она. Столкновения прекратились, хотя времени от времени жена все же выказывала свое недовольство. Пути соперниц в замке больше не пересекались.

Но тут подкралась новая беда. Две луны назад тяжело заболела Сельвина — дочь перестала есть, играть, гулять в саду. Иногда ее охватывал сильнейший жар. Румянощекая, озорная девочка чахла буквально на глазах. Лекари, чародеи и даже колдуны-магинцы были бессильны. Они лишь беспомощно разводили руками. Когда король покидал Данвил, Сельвина превратилась в безжизненную мумию. Бледная кожа, посиневшие губы, восковое лицо, в глазах тоска и усталость. Это была страшная, неизвестная болезнь. Но, к счастью, у Ксатлина оставалась Адиль. Девушка поможет ему пережить любое несчастье!

Рыцарь приблизился к наложнице, бесцеремонно взял ее за волосы, заставил приподняться и впился губами в сочные, сладкие уста. Покрывало упало с кровати, обнажая тело красавицы. Сдерживать страсть мужчина был не в силах. Женщина тихо застонала. Еще одна ночь пылкой, горячей, неистовой любви…

Глубоко за полночь уставший, обессиливший король заснул. Трунсомка тихо встала, подошла к столу, налила в серебряный кубок красного терпкого вина. Сделав несколько больших глотков, она двинулась к выходу из шатра. Солдаты-охранники ничуть не смущали девушку. В свои восемнадцать лет, Адиль уже многое пережила и испытала, чтобы стесняться, кого бы то ни было. В черном небе сверкали колючие, злые глаза звезд. Холодный свет луны выхватывал из мрака очертания крепостных стен Хусорта. Признаться честно, трунсомке была безразлична судьба его защитников. Она стремится к цели и не свернет с пути.

Минуло два года с той жуткой, кровавой ночи в Браттоне, но забыть ее девушка не могла. Жители открыли ворота перед данвилцами, и всадники, сминая старейшин, ворвались в город. Фессалийцы безжалостно убивали, грабили, насиловали. В дом Адиль ворвались три пьяных солдата. Взмах мечом — и мать с раскроенным черепом рухнула на пол, двух маленьких братьев Адили ждала та же судьба. Воспользовавшись замешательством захватчиков, трунсомка выбежала на улицу. Воины начали ее преследовать. Бедняжку догнали, завалили на землю, разорвали одежду. Именно тогда девушка впервые увидела Ксатлина. В сопровождении телохранителей, гаран ехал по Браттону, наблюдая за кровавой резней. Адиль умоляла о помощи и пощаде, но данвилцы лишь хохотали. Зрелище доставляло удовольствие и высокородному рыцарю.

… И тут появился отец. К несчастью, он опоздал, и спасти семью уже не мог. Удар топором лишил жизни одного из воинов гарана. Вскочив на ноги, трунсомка попытался скрыться. В последний момент девушка обернулась и увидела, как король спустил тетиву лука, и стрела впилась точно в сердце отцу. А вскоре Фарнер, личный охранник правителя, настиг ее. Перекинув пленницу через седло, данвилец привез добычу своему господину. Так дочь небогатого торговца из Браттона оказалась в шатре могущественного владыки.

Сначала трунсомка хотела покончить с собой, затем убить телохранителя и бежать, и наконец, у нее появилась мысль перерезать глотку гарану.

Но вскоре Адиль поняла, что подобная смерть не искупит вину мерзавца. Слишком легкая и быстрая! Перешагнув через гордость, стыд и страх трунсомка стала верной наложницей короля. Довольно быстро девушка обнаружила слабое место рыцаря — одиночество. Со временем Адиль заслужила доверие правителя. Этот кровожадный глупец влюбился в нее! Теперь оставалось терпеливо ждать своего часа.

Борьба с Видолией забавляла трунсомку. В душе девушки умерли и доброта, и жалость, и милосердие. Она жила лишь ненавистью. Месть — вот главная цель ее жизни. Из рода Скортов не должен уцелеть никто. Ксатлин истребил всю семью Адили, она поступит так же! И первый шаг уже сделан. В древних книгах Данвила коварная наложница нашла рецепт медленного незаметного яда. Уличить отравительницу никому не удастся. Собрав необходимые травы и сварив смертельное зелье, трунсомка начала понемногу добавлять его в еду Сельвины.

Тут девушке невольно помогла жена гарана. Ее попытки запугать соперницу привели к тому, что Адиль получила доступ к кухне. А в ловкости рук с наложницей было трудно соперничать. Бедная девочка. Она родилась не от того отца и теперь была обречена. Впрочем, жалости к ребенку трунсомка не испытывала. У нее доселе перед глазами стояли окровавленные лица братьев… довольно усмехнувшись, девушка повернулась к воинам, ее золотистое тело так и манило взгляды охранников. С каким бы удовольствием солдаты сейчас бы набросились на эту обнаженную, бесстыдную красавицу. Он они боялись даже пошевелиться. Одно прикосновение — и наглец лишится головы. Покачивая бедрами, Адиль вошла в шатер. Король спал на боку и слегка похрапывал. Приблизившись к нему, трунсомка нежно провела пальцами по волосам мужчины и ласково прошептала:

— Спи, мой любимый. Спи…

Ранним утром катапульты начали первый обстрел крепости. Стены оказались довольно крепкими и удары тяжелых камней не приносили больших разрушений. Огромные валуны бились, крошились об укрепления и скатывались в ров. Военачальники и рыцари внимательно следили за действиями осадных машин. Недовольно покачав головой, Холон задумчиво заметил:

— Это надолго. Салмир — опытный полководец и подготовился к штурму. При лобовых атаках мы потеряем много людей. Без внушительного пролома наступление бессмысленно. Придется ждать.

— Магинцы лишь сковывают Инхама, — вымолвил Ксатлин. — Вторгаться всей армией в Корниртон они не решились. У нас в запасе дней тридцать-сорок. За это время мы обязательно возьмем замок. Не правда ли, Вален?

Гаран Хусорта кисло поморщился. Уж он-то знал толщину стен крепости. Да и признаться честно, рыцарь не особенно жаждал получить после победы обугленные руины. Ведь это его родовое владение!

— Если бы удалось надавить на Селену… — неуверенно сказал фессалиец. — Салмир целиком зависит от ее прихотей. Как ведьма захочет, так и будет.

— Это верно, — согласился правитель Мидлэйма. — За два года мы так и не нашли Кристина. Интересно, где она его прячет? Может у Одрина? Кабет перед смертью успел отправить семью в Калдар.

— Нет, — отрицательно покачал головой король. — Там мальчишки нет. Последний отпрыск Андаров спрятан где-то в провинциях на Полуночи. Как любая мать, Селена хочет хоть иногда видеть ребенка. А ведь ему всего четыре года.

— Отличная мысль, Холон! Заполучив Кристана, уже мы будем диктовать условия. Уверен, что она сдаст Хусорт без боя, лишь бы сохранить сыну жизнь.

— Пустые рассуждения, — иронично вставил Вален. — Никто не знает где мальчик. Ведьма надежно его спрятала. За последний год королева ни разу не покидала замок.

— Вот именно, за последний год, — торжествующе произнес данвилский владыка.

— Я вдруг вспомнил одно донесение Олбина. Он сообщал о странном путешествии Селены в леса Трунсома. Правительница исчезла на несколько дней, а затем вернулась в великолепном расположении духа.

— Очень любопытно, — усмехнулся Ксатлин. — Но теперь, когда гатвэйцы осадили замок Малиха, мы можем возобновить поиски. Я немедленно отправлю гонца к Олбину. Пусть сдаст крепость Лоуну и отправляется за Кристаном. Он наверняка запомнил это замечательное место.

Вскоре три всадника кратчайшим путем поскакали к Трунсому. Приказ короля не допускал никаких возражений. Единственное, чего не знал данвилский владыка, так того, что Малих уже мертв, а его осведомитель бежал из замка и сейчас сам движется к Хусорту.

Встреча произошла недалеко от границы провинций. Рыцарь ехал в сопровождении десяти лучших воинов и вез в подарок господину пленного советника Селены. Связанного альва перекинули через седло, как тушу барана.

Прочитав послание, Олбин раздраженно хлопнул себя по колену. Глупец! Как же он сам не догадался! Вот почему королева ушла в лес одна. Теперь все стало на свои места. А ведь у него был блестящий шанс захватить власть! Спрыгнув с коня, предатель задумчиво прохаживался по дороге. Предстояло возвращаться назад. Но как поступить с валвилцем? Отправить его с гонцами? Но тогда не жди никакой похвалы и награды! На сегодняшний день поимка альва была единственной удачей Олбина. Трунсом достался Алгару, гаран — убит, а поиски Кристана могут и не увенчаться успехом. Придется рисковать.

— Передайте королю, что я выполню его приказ, — вымолвил рыцарь. — А вот со сдачей замка у меня ничего не получилось… Заговор был раскрыт, и мне чудом удалось бежать. Малих заплатил за это жизнью. Данвилцы тотчас развернулись и ускакали к Хусорту.

— Поворачиваем! — скомандовал Олбин.

Всадники пришпорили лошадей и устремились на Восход. Изменнику следовало поспешить — Ксатлин не любил неудачников. Надежды на легкий захват Трунсома не оправдались. Теперь надо любой ценой найти мальчишку и тогда мечта о короне гарана исполнится. Упускать еще один шанс рыцарь никак не мог.

Отряд альвов двигался необычайно быстро. Ролин отправил вместе с Конаном своих лучших бойцов. Впрочем, и сам киммериец шел налегке. Это не то, что два года назад, когда на нем была тяжелая акбитанская кольчуга, стальные наручи и поножи. В выносливости северянин не уступал ни одному из альвов.

В Валвиле не существовало дорог, но каждый лучник знал сотни троп, незаметных для чужестранца. Путешественники шли по густым зарослям и буреломам без остановок. Как и предположил главный жрец, они добрались до Миссини к исходу вторых суток. За все это время варвар лишь несколько раз перекинулся короткими репликами со своими спутниками.

Разведчики двигались молча. Многие из них в бою с гномами потеряли друзей, родственников, родителей. При отступлении племя старалось спасти женщин и детей, старики выбирались из окружения сами. Захватчики убивали альвов без жалости и сострадания. Расспрашивать альвов о ходе войны Конан не хотел — если воин предпочитает переживать горе в одиночку, то не надо ему мешать. Местным жителям есть, над чем подумать, о чем поразмышлять. Когда-то давно сам киммериец оказался в похожей ситуации. Семью варвара убили гиперборейцы, и он не мог ничем помочь матери и отцу.

Тогда северянину помогла выжить лишь жажда мести — сердце Конана было наполнено гневом и злобой. Прошло немало времени, прежде чем киммериец осознал гибельность данного пути.

Нельзя вечно жить прошлым. Валвилцы — неглупый народ и обязательно поймут это. Долгие годы мира и спокойствия притупили чувства лесных жителей. Нашествие бафирцев и гномов стало серьезным испытанием для народа альвов, из которого он либо выйдет победителем, либо навсегда исчезнет. Другого не дано.

Переправляться на другой берег вплавь Конан не решился. Зная слабость Трунсома, в провинции на Полуночи могли вторгнуться племена ингасов. Шестеро воинов будут для них слишком легкой добычей. Рисковать понапрасну варвар не привык. Кроме того, светлоокий Солар уже коснулся верхушек деревьев на закатной стороне и скоро окончательно стемнеет.

Путешественники расположились на ночлег на берегу. Тихо потрескивало пламя костра, жарились над огнем подстреленные куропатки, на песчаной отмели лежали приготовленные для плота бревна. Альвы выполняли любой приказ киммерийца быстро и беспрекословно. Отличные солдаты! Им бы еще физической силы прибавить, да уверенности в рукопашной схватке! Ужинали молча, неторопливо, наслаждаясь сочным; нежным мясом. Завтра отряду предстоит трудная и опасная дорога. Трунсом теперь принадлежит врагам, и засада противника может скрываться за каждым кустом или деревом. Тем не менее, волнения среди небольшого отряда лучников северянин не замечал. Этот поход в земли Фессалии был для них далеко не первым. Маленький лагерь ожил задолго до восхода. Валвилцы быстро связали бревна ветвями и мягкими корнями деревьев, а затем спустили плот на воду. Вместе с первыми лучами Солара отряд двинулся в путь. Осторожно отталкиваясь шестами, альвы потихоньку выводили плот на середину реки. Причаливать к противоположному берегу путешественники не спешили, поскольку рассчитывали спуститься на несколько лиг вниз по течению — до фортов было еще далеко.

Варвар внимательно наблюдал за лесом, но ничего подозрительного не замечал. Впрочем, пустыми иллюзиями наемник себя не тешил — и ингасы, и гатвейцы являлись опытными солдатами, и прятаться в зарослях умели превосходно.

Вся надежда на валвилцев-разведчиков, оставшихся на вражеском берегу.

Через четыре колокола спустя, провожатые Конана начали активно грести к берегу.

— Что случилось? — недоуменно спросил киммериец.

Один из воинов молчаливо указал куда-то рукой. Сколько северянин не всматривался, увидеть что-либо примечательное ему не удалось.

— Да поясните же! — раздраженно воскликнул варвар.

— Шест в воде, — с улыбкой произнес альв. — Это знак: тут безопасно.

Только сейчас Конан обратил внимание на торчащий из мутной воды колышек. Удивительно, как валвилцы вообще его заметили, поскольку любой человек обязательно принял бы его за обычную деревяшку! Но у охотников все тщательно продумано и непосвященному в тайны альвов, их сигналы не понять.

Бревна плота уткнулись в обрывистый берег. Из высокой травы тотчас появились трое разведчиков.

— Мы ждали вас, — проговорил худощавый валвилец средних лет. — Менхол оповестил все посты и заставы. В путь надо отправляться немедленно.

— Сколько нам предстоит пройти? — уточнил кимериец.

— Около двадцати лиг, — ответил лучник.

— Два дня пути, — задумчиво вымолвил северянин. — Многовато… А что если на плоту?

— Исключено, — отрицательно покачал головой альв. — Все форты трунсомцев захвачены неприятелем. Незаметно мимо дозоров по реке не проскочишь.

— Тогда не стоит медлить, — усмехнулся варвар. — Я готов.

Даже не верилось, что Конан не был здесь целых два года. Время пролетело, как одно мгновение. Когда переходили через дорогу, ведущую от Райгена к замку, киммериец невольно остановился. Всего в нескольких лигах от этого места состоялась первая стычка с заслоном данвилцев. И вот теперь все приходится начинать сначала!

Тяжело вздохнув, северянин побежал за разведчиками. Вновь началась сумасшедшая гонка. Сразу чувствовалось, что валвилцы обжились в Фессалии и шли давно проложенными тропами.

На очередной ночлег отряд расположился в зарослях густого кустарника. Маленькая поляна была надежно укрыта со всех сторон. Подкрасться незаметно к лагерю не удастся никому. Тем не менее, альвы прекрасно осознавали грозящую им опасность и были предельно осторожны и внимательны. Костер разводить не стали, а в передовой пост десятник высылал двух воинов. Если гатвэйцы начнут прочесывать лес, они успеют предупредить друзей.

Поужинав холодным вяленым мясом, варвар завернулся в короткий плащ валвилцев и попытался заснуть. Конана потревожили чьи-то шаги, и он немедля поднялся на ноги. Ветки раздвинулись, и на поляну ступил юный альв. Конан плохо разбирался в возрасте союзников, но этот лучник выглядел совсем мальчишкой. Судя по всему, он исполнял роль гонца между разрозненными отрядами разведчиков. Приблизившись к командиру, охотник начал что-то шептать ему на ухо. Даже в полумраке ночи, киммериец заметил на лице валвилца взволнованное выражение. А сдерживать эмоции эти парни умели.

— Что произошло? — спросил северянин, садясь.

— Плохие новости, — пояснил десятник. — Олбин с отрядом миновали Кронхэн и двинулись на Полдень. Они на лошадях, а это значит, что мы опаздываем.

— Не понял, — удивленно вымолвил варвар. — О том ли человеке ты говоришь? Олбин — рыцарь гарана Тунсома Малиха. Если его полк в тылу гатвейцев, то…

— Два дня назад рыцарь предал и убил своего господина, — бесстрастно заметил альв. — Только чудом мерзавцу не удалось захватить замок. Сейчас оборону крепости возглавляет Алгар. Но шансов на победу у юноши немного.

— Удивительные дела у вас происходят, — задумчиво произнес Конан. — И дальше что?

— Олбин скачет туда же, куда идем и мы, — продолжил валвилец. — Сначала он двигался к Хусорту, но затем резко изменил направление и вернулся назад. Цель может быть только одна — поиски Кристана. Предатель точно не знает, где находится мальчик, но в упорстве ему не откажешь.

— Кто этот ребенок? — не удержался от вопроса киммериец. — Неужели жизнь какого-то маленького фессалийца имеет значение для целой страны?

— А разве Менхол не сказал тебе? — уточнил лучник.

— Нет, — отрицательно покачал головой северянин.

— Странно, — пожал плечами десятник. — Кристан — единственный сын Селены и Эдрика, последний из древнего рода Андаров. Пока он жив, Ксатлин не будет чувствовать себя полноправным правителем. Мальчик — главный претендент на престол Фессалии. Королева спрятала его в непроходимых лесах Трунсома и лишь однажды навещала за два года войны. К несчастью, тогда ее сопровождал именно Олбин. Видимо, изменник о чем-то догадался.

Услышанная новость поразила варвара, словно удар молнией. Молча глядя в одну точку, Конан не мог вымолвить ни слова. Нет, не предательство рьщаря произвело впечатление на киммерийца. К подобным поступкам людей наемник уже привык. Ему не раз доводилось сталкиваться с изменой друзей. Причин много: золото, власть, женщины, страх за собственную жизнь…

Но какова Селена! Почему она ни одним словом не обмолвилась о ребенке? Коварная ведьма! В этом мире никому нельзя доверять, а женщинам — особенно! В сердце воина закипала обида. Надо плюнуть на все и вернуться обратно в Валвил! И пусть эта проклятущая Фессалия достанется данвилскому владыке! Через тридцать дней северянин вновь окажется в таверне Алого Тортажа и сюда уже не вернется никогда.

Варвар тяжело вздохнул. Если рассудить здраво: в чем виноват ребенок? Душа Кристана, скорее всего, безгрешна.

— Сколько наследнику лет? — спросил Конана.

— Четыре года! — ответил альв.

Бедняга! По малолетству Кристан даже не понимает, как дорога его голова. И как много отыщется мерзавцев, желающих отделить ее от туловища ради награды, обещанной Ксатлином!

Киммериец зло сжал рукоять меча. Если королева доживет до их встречи, варвар выскажет Селене все, что сейчас думает о ней самой, ее глупой скрытности и полном неумении править государством в годы тяжких испытаний! Напыщенная дура, вот кто она такая!

— Мы отправляемся немедленно, — проговорил северянин. — Времени у нас действительно не осталось. Необходимо любой ценой опередить Олбина. Вы не можете предупредить тех, кто охраняет мальчика об опасности?

— У него нет охраны, — сказал валвилец, вставая. — С ребенком живут две женщины — служанки. Они уже не молоды. Убежать от солдат им не удастся.

— Проклятие! — варвар схватился за голову. — Узнаю Селену! Хитрая бестия обманула сама себя! Надеюсь, за отрядом предателей кто-нибудь наблюдает?

— Наши разведчики знают о каждом их шаге, — преспокойно ответил лучник.

— А если похитить Кристана, бросив фессалиек на произвол судьбы? — задумчиво произнес Конан. — Служанки никому не нужны, их не убьют.

— Неплохая идея, — заметил десятник, — Но сейчас в трунсомских чащобах нет ни одного альва. А чтобы отряд достиг убежища принца, потребуются сутки….

Киммериец сплюнул. Трунсомцы на лошадях двигаются гораздо быстрее. Если изменник знает, где искать мальчика, то намного опередит Конана и альвов. Надо спешить!

Северянин забросил за спину ножны с клинком, подтянул перевязь и приказал:

— Лучших охотников направьте вперед. Возможно, удача улыбнется нам.

Валвилец тотчас отдал необходимые распоряжения. Отряд лучников молниеносно растворился в ночном лесу. Вскоре поляну покинули и остальные. Бежать очень быстро не удавалось, но это и неудивительно — силы альвов тоже не беспредельны. Если к восходу Солара им удастся преодолеть хотя бы лиг пять, будет уже хорошо.

Почти треть пути Олбин гнал коней галопом. На душе фессалийца почему-то было неспокойно, хотя сейчас ему никто не мог помешать. Лишь он один знал, где надо искать наследника трона, и все же изменник чувствовал некую опасность, но объяснить свои страхи никак не мог. Ксатлин наверняка разгневан тем, что замок Малиха до сих пор не взят, и если Олбин не привезет Кристана, надеяться на снисхождение бессмысленно. Признаться, рыцарь уже подумывал, не перебежать ли к Риону в Артаг. Но вряд ли изменника там хорошо примут… Предателей никто не любит.

Кроме того, гаран Артага явно побаивается данвилского владыку, и выдаст трунсомца по первому же требованию. Остается только одно — перевернуть весь материк вверх дном, но найти мальчишку!

Всадники быстро миновали пустынный Кронхэн и поскакали на Полдень. После побоища, устроенного здесь два года назад войсками Ксатлина, в городе сейчас проживает от силы три сотни крестьян. Разрушенные стены восстанавливать никто не стал. Покосившиеся сторожевые башни пугали случайных путников пустыми глазницами бойниц. В густой траве до сих пор можно было найти истлевшие человеческие останки.

Большая часть населения Корнхэна была истреблена, женщин и детей захватчики угнали в рабство. В шахтах и рудниках Данвила невольники живут недолго. Но какое до этого дело Олбину! Если он когда-нибудь станет гаражом провинции, то обязательно сравняет руины с землей, чтобы и памяти о той войне не осталось.

Место, где королева приказала тогда разбить лагерь, рыцарь помнил превосходно. Оно находится недалеко от главной дороги. Отряд достиг его к вечеру. Все шло точно по плану: в распоряжении Облина было двадцать солдат, этого вполне достаточно для проведения поисков. Трунсомец выставил на ночь надежное охранение. Он прекрасно знал, что в лесу могла остаться часть альвов Уфтина, и старался себя обезопасить. Рисковать в подобной ситуации может только глупец, а рыцарь являлся опытным военачальником.

Не стоило забывать и о ценном пленнике. Советника Селены усадили в центр поляны и впервые за сутки сняли с головы мешок. Руки валвилца были связаны за спиной, во рту кляп, лицо покрыто синяками и ссадинами. Парни Олбина не особенно церемонились с бывшим союзником и, хотя до пыток дело не дошло, Ивону серьезно досталось. Губы распухли, левый глаз заплыл, одно ухо порвано и до сих пор кровоточит. Впрочем, главные испытания у помощника жреца еще впереди…

Колдуны Магины вытянут из него все тайны королевы — эти ублюдки умеют убивать медленно, а мучения людей доставляют им удовольствие. Сам Олбин недолюбливал поклонников Волара, но открыто свои чувства никогда не выказывал. Гатвэйцы поговаривали, будто Ксатлин перешел в новую веру и даже ездил в Афанум для прохождения ритуала посвящения. В подобные россказни Олбин не очень верил. Простолюдинам свойственно привирать и выдавать желаемое за действительное.

Ранним утром, выстроившись в цепь, солдаты двинулись на Восход. Трунсомец не сомневался, что убежище находится где-то неподалеку от Миссини. Вопрос один: кто охраняет наследника престола?

Для большей надежности рыцарь взял с собой пятнадцать человек. В успехе поисков Олбин больше не сомневался. С рассвета у него было отменное настроение — удача улыбается сильнейшим.

И боги действительно оказались благосклонны к предателю. Сразу после полудня прибежал один из воинов и сообщил, что обнаружил в чаще маленький неказистый домик. Возле него солдат заметил престарелую женщину. На губах рыцаря появилась ироничная улыбка. В такой глуши обычные люди не живут…

Удивительно, как до сих пор никто не нашел Кристана? А ведь в Мидлэйме и Хусорте шпионы Ксатлина и Холона проверили каждый куст! Глупцы! Разгадка секрета Селены была у них прямо перед носом, а они увидели сложное в простом и проиграли!

Дом был окружен меньше, чем за квадранс. Вырваться из западни уже никто не сумеет. Совершенно не скрываясь, Олбин двинулся по едва заметной тропе. Его сразу увидели из окна. На пороге застыли две пожилые женщины. К удивлению изменника на их лицах не было страха и растерянности. Уверенный, спокойный, равнодушный взгляд. Рыцарь остановился примерно в десяти локтях от женщин. Окинув взглядом убогое жилище, военачальник презрительно заметил:

— Не самое подходящее место для будущего короля. Два года в нищете, грязных лохмотьях, вдали от людей…

— О чем вы, господин? — недоуменно спросила седовласая служанка.

В глазах Олбина сверкнул гнев. Он терпеть не мог, когда его принимали за дурака. Положив пальцы на рукоять кинжала, мужчина раздраженно произнес:

— Слушай меня внимательно, старая карга. Я убил немало людей и твоя паршивая жизнь не станет для меня преградой на пути к цели! Отдайте мне мальчишку и, быть может, я отпущу вас на все четыре стороны. Вы не годитесь даже для развлечений.

Солдаты, стоявшие чуть сзади, дружно захохотали. Впрочем, пылкая речь рыцаря не произвела ни малейшего впечатления на фессалиек. Глядя на зеленые накидки воинов, та же женщина бесстрастно заметила:

— Трунсомцы. Как низко пала наша страна. Кругом одни предатели. Но сюда вы пришли напрасно. Мы бедные люди и…

Закончить служанка не успела. В лучах Солара сверкнуло лезвие кинжала и наточенная сталь впилась в сердце фессалийки. Она вздрогнула, покачнулась, бессильно уронила руки и повалилась навзничь. Ее подруга не сдвинулась с места.

С грустью женщина смотрела на безжалостного убийцу. Мир изменился. Верным преданным людям в нем уже нет места.

— Мне надоела пустая болтовня, — вымолвил Олбин. — Обыскать дом!

Солдаты тотчас бросились выполнять приказ. Вскоре послышался испуганный детский плач.

Кристан спал, и его бесцеремонно вытащили прямо из кровати. Растирая кулачками покрасневшие глаза, ребенок недоуменно озирался по сторонам. Где же няньки?

Подхватив мальчика подмышку, высокий воин вынес его из дома.

— Какой красавчик, — ехидно заметил рыцарь. — Очень похож на мать.

В этом трумсомец не ошибся. Мягкие черты Селены были очень узнаваемы. Пожалуй, лишь подбородок жестковат и глаза на редкость ясного, синего цвета. На щеках здоровый румянец, носик чуть вздернут, длинные светлые волосы развеваются на ветерке. С каким же наслаждением Ксатлин отрубит чудную симпатичную головку последнего Андара! Жаль, Эдрик не дожил до столь знаменательного события.

Подойдя к наследнику и присев на корточки, Олбин спросил:

— Как тебя зовут мальчик?

— Садрин, — растерянно ответил Кристан.

— Разумно, — усмехнулся рыцарь. — Вы даже изменили ему имя. Но этим меня не обманешь. В Мидлэйме найдется немало свидетелей, способных опознать ребенка.

— Что вы к нему пристали! — воскликнула служанка. — Мальчик только проснулся…

— Заткнись, ведьма, — зло проговорил трунсомец. — Еще одно слово и я отправлю тебя в царство мертвых. Мы нашли то, что искали. Для королевы это будет хороший подарок. Она ведь целый год не видела сына…

Олбин поднялся, взял Кристана за волосы и со снисходительной усмешкой на устах приказал:

— Сжечь здесь все! Мы возвращаемся в лагерь. Старуху возьмем с собой. Уверен, ей есть о чем рассказать Ксатлину. Да и Селена сразу станет сговорчивее.

Вскоре маленький домик запылал. Огонь жадно лизал бревенчатые стены и соломенную крышу. В последний момент женщина обернулась. По ее щекам текли редкие слезы. Мертвое тело подруги так и осталось лежать возле порога. Солдаты бесцеремонно подтолкнули пленницу древком копья в спину. Прижимая к груди мальчика, служанка шла в окружении воинов. Шансов на спасение не было никаких, и фессалийка понимала это…

Отряд валвилцев упорно пробивался сквозь чащобы на Полдень. Порой, чтобы сократить путь, альвы уходили с тропы, двигаясь в обход буреломов и колючих кустарников. Но как лучники не спешили, как не подгонял союзников варвар, к убежищу королевы раньше отряда Олбина они не успели. Лигах в десяти от цели альвы повстречали разведчиков. Новости оказались неутешительные. Солдаты прочесывали лес в правильном направлении и вот-вот обнаружат место, где спрятан Кристан.

— Сколько у тебя бойцов? — поинтересовался киммериец у десятника.

— Двенадцать, вместе с барадами, — вымолвил альв.

— Отлично! — произнес северянин. — Мы атакуем противника и освободим ребенка! Силы примерно равны.

— Это не лучшее решение, — возразил валвилец. — Нам придется постоянно догонять врага. Возле дома трунсомцы надолго не задержатся. Если Олбин достигнет лагеря — все потеряно. Лошади позволят ему оторваться.

— Что ты предлагаешь? — более спокойно сказал варвар.

— Идти сразу к дороге, — проговорил лучник. — Так мы выиграем время и сумеем подготовить засаду. Нападения на открытой местности фессалийцы не ожидают.

— А если мерзавец убьет мальчика? — спросил Конан.

— Вряд ли, — возразил десятник. — Он нужен ему живым. Только так Ксатлин может вынудить Селену сдаться. С головы Кристана не упадет ни один волос. Цена ребенка слишком высока. Последний из рода Андаров…

— Согласен, — кивнул головой киммериец. — Клянусь бездной Нергала, у меня руки чешутся вспороть кому-нибудь брюхо. Олбин дорого заплатит за предательство.

Не теряя времени, альвы устремились к дороге. Разведчики тоже знали, где находится лагерь неприятеля, и уверенно вели отряд. Вскоре, юный валвилец жестом показал, что они уже близко. Северянину пришлось немного отстать. Двигаться столь же тихо как охотники, варвар не умел. Прежде чем атаковать, необходимо выяснить, сколько врагов находится на поляне. В отличие от своего командира, солдаты вели себя беспечно. Охранял стоянку только один человек. Остальные четверо расположились возле костра, изредка прикладываясь к фляжкам с вином и издеваясь над Ивоном. Свист стрелы никто из них не услышал. С пронзенной шеей, обливаясь кровью, нерадивый стражник беззвучно рухнул в густую траву.

— Отличная работа, — похвалил Конан. — А теперь я побеседую с изменниками. Приглядите за окрестностями!

Альв утвердительно кивнул. Вытащив меч из ножен, киммериец уверенно двинулся к лагерю. Из-за пасущихся стреноженных лошадей, воины не видели приближающегося наемника. Один из солдат испугано вскочил на ноги, судорожно хватаясь за рукоять меча. Видимо он узнал рыцаря-гиганта, два года назад нагонявшего ужас на данвилцев. Его друзья обернулись и потянулись к оружию.

— Предательство — это тяжкий грех, — вымолвил варвар, вращая клинок. — Настоящий мужчина не должен так поступать. А за подобные ошибки всегда приходится расплачиваться кровью.

— Ты умрешь! — воскликнул один из воинов, бросаясь на Конана с копьем.

Киммериец одним движением отсек стальной наконечник пики, а вторым снес голову врагу.

Трунсомцы молниеносно обратились в бегство, стараясь укрыться в густых зарослях. О нападении на северянина солдаты даже не думали. Знакомый свист стрел остановил фессалийцев. На столь малом расстоянии от доспехов нет ни малейшего толку, а промахиваются валвилцы крайне редко. Воины повалились в траву. Все было кончено!

Варвар вытер лезвие клина об одежду мертвого противника и убрал меч за спину. Тем временем, альвы развязывали пленного товарища. Кто он такой, лучники не знали. Жмурясь от яркого света, Ивон удивленно поглядывал на своих спасителей. Ученику жреца еще не верилось, что случившееся — реальность. Покачиваясь, он поднялся на ноги и жадно припал к фляге с родниковой водой. Конан стоял за его спиной, и валивлец еще не видел киммерийца. Заметив обезглавленный труп, Ивон изумленно выдохнул:

— Кто это сделал?

— Я, — ответил северянин.

Альв медленно повернулся. Еще находясь в мешке, юноша услышал знакомый голос, но не поверил собственным ушам. Теперь все сомнения исчезли. Свои эмоции советник королевы даже не пытался скрыть — радостно подпрыгнув, валвилец бросился к варвару и повис у него на плечах

— Конан, — выкрикнул Ивон, — наконец-то…

— Я здесь, маленький бродяга, — хмыкнул варвар. — И как тебя угораздило тут оказаться?

— Потом расскажу.

Столь теплая встреча человека и валвилца вызвала у охотников удивленный шепот. Слишком странное и непривычное зрелище. На глазах юноши появились слезы. Он все-таки больше жрец, чем воин.

— Тебя хорошо отделали, — непринужденно заметил варвар.

— Мне еще повезло, — постарался улыбнуться Ивон. — Малих убит, Ланкор наверное тоже, Алгар сейчас единственный рыцарь в Трунсоме.

— Почему ты не с Селеной? — спросил Конан.

— Хусорт осажден огромной армией, — сбивчиво произнес советник. — Королева нуждается в помощи. Вот я и отправился в Глэтарот. Кроме меня вождей и жрецов никто не убедит. Но в замке произошло предательство, и Олбин…

Альв невольно сделал паузу, огляделся по сторонам и испуганно уточнил:

— А где он?

— Ты разве не слышал их разговоров? — вымолвил киммериец.

— Солдаты постоянно затыкали мне уши паклей, — ответил юноша.

— Тогда понятно, — кивнул головой северянин. — Этот мерзавец продолжает вершить свои черные дела. Сейчас рыцарь пытается захватить сына Селены…

— Кристан! — вырвалось у валвилца.

— Да, — проговорил варвар. — Выходит, ты знаешь о ребенке?

— Конечно, — сказал ученик жреца. — Но не от Селены. О том, где спрятан мальчик, волшебница не обмолвилась ни разу.

— Вот мы и решили подождать Олбина здесь, — зловеще усмехнулся Конана. — Я люблю беседовать с изменниками. Сорняки надо вырывать с корнем.

— Не буду спорить, — заметил Ивон. — Главное — обезопасить Кристана. Его жизнь драгоценна как для королевы, так и для Фессалии. Род Андаров не должен оборваться!

— Мы подготовим предателям достойную встречу, — произнес киммериец. — Обо всех произошедших за два года событиях расскажешь мне чуть позже. Противник должен вот-вот появиться!..

Обернувшись к лучникам, северянин приказал:

— Спрячьте лошадей в лесу!

Валвилцы тотчас бросились к животным. Вскоре поляна опустела. Возле гаснущего костра охотники усадили мертвых солдат. Пять трупов разместили полукругом, спиной к лесу, альвам даже удалось приладить покойнику отрубленную варваром голову. Складывалось впечатление, что воины о чем-то спорят. Для большей реалистичности Конан подбросил в огонь сырого хвороста.

К небу взметнулся столб сизого дыма. Лучники рассыпались по лесу. Теперь оставалось лишь ждать. Отряд трунсомцев задерживался. Фессалийцы двигались гораздо медленнее, чем предполагали альвы. Влажный воздух нагрелся, по лицу и спине тек пот, глаза слезились от напряжения. Даже холодная родниковая вода не восстанавливала силы.

Киммериец, сидя в кустах, тихо ругался, вспоминая недобрым словом всех богов и демонов. Где же Олбин? Неужели разведчики ошиблись, и солдаты не обнаружили убежище? Больше всего северянин опасался наступления темноты. Тогда валвилцы не смогут стрелять, и преимущество перейдет к врагу. План рассчитан на внезапность. Трунсомцев необходимо ошеломить, напугать. В рукопашной схватке фессалийцы гораздо сильнее альвов. Значит, их надо перебить на расстоянии.

— Они идут… — послышался шепот наблюдателей.

Наконец-то! Варвар облегченно выдохнул и взялся за рукоять клинка. Неприятель двигался уверенно, не прячась и никого не опасаясь. Тем хуже для него. Ветки раздвинулись, и на поляну ступили двое солдат вместе с Олбином. За ним неторопливо шли облаченные в стальные кольчуги трунсомцы. Мерзавцы даже не сняли накидки цветов рода Малиха! Позади Олбина и его воинов, под охраной двух здоровенных парней, плелась пожилая женщина с ребенком на руках. Теперь стало понятно, почему отряд так задержался — старуха не могла идти слишком быстро. Конан повернулся к десятнику и подал знак.

Из листвы вылетели две стрелы и впились в спины солдат. Фессалийцы беззвучно рухнули в заросли. Они даже не успели выйти на открытое пространство. Служанка испуганно смотрела на мертвецов и торчащие из тел оперенные стрелы.

Приложив палец к губам, показывая, что необходимо молчать, альвы увели пленницу подальше от места боя.

Олбин стоял на поляне и недоуменно смотрел по сторонам. Где лошади? На земле лишь свежие следы от копыт. Его воины сидят возле костра и как ни в чем не бывало болтают. И что удивительно, там находятся все пятеро. Нет даже поста охранения. Единственно разумное объяснение пришло в голову сразу — напились мерзавцы! Если эти скоты потеряли коней, Олбин с них шкуру спустит! Но два десятка скакунов не могут исчезнуть просто так…

— Проклятые олухи! — воскликнул рыцарь. — Где лошади?

Хотя до лагеря оставалось локтей сорок, и воины прекрасно слышали командира, никто из трунсомцев не откликнулся.

— Вот нажрались… — хихикнул идущий слева от Олбина солдат.

— Заткнись! — раздраженно прорычал военачальник.

В душе рыцаря закипал гнев. Он презирал этот сброд! Для них война становится лишь освобождением от наказания за преступления! Они изнасилуют девицу, перережут глотку ее отцу, заберут с десяток медяков и будут счастливы! Стадо тупиц! Разве подобные отбросы понимают великую цель дворянства? Власть — вот к чему надо стремиться. Олбин приблизился к сидящим фессалийцам и с силой пнул ногой первого попавшегося.

Тело повалилось на раскаленные угли, а не удержавшаяся на плечах отрубленная голова покатилась по траве. В воздухе запахло паленым мясом.

— Великий Солар, что же это? — вырвалось у одного из солдат.

— Они все мертвы! — выкрикнул трунсомец по имени Ризан, глядя, как падают трупы.

— Кто-то очень неудачно пошутил, — заметил рыцарь, обнажая клинок. — Приготовьтесь к бою! Мы попали в засаду!

Как назло все щиты были приторочены к седлам лошадей. К своему сожалению, военачальник приказал не брать их на поиски наследника престола. Сейчас Олбин понимал, что это было фатальной ошибкой. За исключением одного солдата, все остальные оказались убиты из луков. У некоторых до сих пор из груди торчат обломанные древки стрел. Проклятые ушастые твари! Наверняка работа альвов. А ведь рыцарь предупреждал подчиненных — смотреть в четыре глаза! Высокомерные глупцы!

Проклятие! А где Кристан? Олбин буквально задохнулся от удивления и ярости.

— Где мальчишка и старуха? — завопил он.

— Не знаю, — развел руками Ризон. — Касана и Элдена тоже нет.

— Болваны! — воскликнул рыцарь. — Немедленно найти их!

— Что-то потерял, Олбин? — донеслось откуда-то справа.

Трунсомец повернулся и невольно вздрогнул. Возле леса, опираясь на сверкающий двуручный меч, стоял очень высокорослый чужеземец. Фессалиец не помнил его имени, но прекрасно знал, на что способен этот человек в бою. Вот, значит, кто снес башку одному из солдат… Без поддержки рыцаря валвилцы напасть бы не решились.

По телу Олбина пробежала нервная дрожь, колени подкашивались. Два года назад чужестранец зарубил Кадбера, а данвилец считался одним из лучших бойцов страны. В мастерстве владения клинком он не уступал ни Ксатлину, ни покойному королю Эдрику, ни гарану Корнирстона Инхаму.

— Это же Конан! — произнес кто-то из воинов. — Соотечественник королевы из далекого Фуркипа. Он снова вернулся…

— Клянусь зубами Волара, это не к добру, — заметил Ризан. — В прошлый раз от него досталось данвилцам и хусортцам. Я участвовал в тех сражениях…

— Чего вы испугались? — оборвал солдат Олбин. — Нас тринадцать человек, а враг — один. Мы прикончим наглеца и преподнесем голову чужеземца королю! Ксатлин щедро заплатит за такую добычу.

— Это верно, — согласился один из солдат.

Между тем, киммериец не спеша приближался к противнику. Северянин прекрасно видел, что в рядах трунсомцев возникло замешательство. Даже рыцарь заметно нервничал. Надо как можно быстрее прикончить Олбина — оставшиеся без командира фесалийцы серьезного сопротивления не окажут.

— Олбин! Я вызываю тебя на честный поединок, — заявил варвар. — Убить беззащитного гарана легко, а теперь попробуй заколоть меня!

— Плевал я на честь, — рассмеялся изменник, надевая шлем и опуская забрало. — Солдаты, вперед! Изрубите его на куски.

Подбадривая себя боевым кличем, воины устремились на Конана. Расстояние быстро сокращалось. Тридцать шагов, двадцать, десять… Киммериец поднял меч над головой. Из леса навстречу трунсомцам вылетел рой стрел. Несколько человек сразу упали и уткнулись лицом в землю.

— Это засада! В кустах полно альвов! — заорал Ризан.

Он хотел крикнуть что-то еще, но акбитанский меч варвара зацепил горло солдата. Хрипя и обливаясь кровью, фессалиец упал на спину. Его тело билось в предсмертных конвульсиях.

— Уничтожьте лучников! — приказал рыцарь.

Часть трунсомцев бросилась к зарослям, а там завязалась отчаянная драка. Конану противостояло всего два воина. Без труда расправившись с ними, киммериец двинулся на Олбина. Надо отдать должное фессалийцу, он не отступил ни на шаг. Заняв боевую стойку, рыцарь поджидал противника.

— Надеюсь, ты готов к смерти, — вымолвил северянин, вращая клинок. — Я многое могу простить людям, но только не предательство. Не думал, что мне придется убивать сторонников королевы.

— Жизнь сложна, — усмехнулся трунсомец. — Селена упустила свой шанс. Скоро Фессалией будет править Ксатлин. Так почему бы мне, как и Холону, не стать гараном? Согласись, весьма неглупое решение!

Сказав это, Олбин атаковал врага. Фессалиец сделал выпад, стараясь поразить незащищенный левый бок варвара. Однако, Конан необычайно легко увернулся, отбил меч рыцаря и тотчас рубанул по правому бедру рыцаря. Взвыв от боли, трунсомец рухнул на колено. Сейчас чужеземец нападет и добьет противника. Но вместо этого киммериец отошел на шаг назад.

— Больше всего я ненавижу людей, которые издеваются над детьми, женщинами и пленными, — проговорил северянин. — Мужчина должен умирать от меча. Это его судьба. Но ты опустился столь низко, что уподобился зверям. Схватив несчастного ребенка, хотел преподнести его в дар магинцам и Ксатлину. А ведь прекрасно знал, какая страшная участь ждет мальчика…

— Это политика, тут все средства хороши! Ты разве не знал? — пробурчал Олбин, поднимаясь.

Удары варвара посыпались один за другим. С огромным трудом рыцарь удерживал меч в руках. Он прекрасно осознавал, что обречен, но продолжал сопротивляться. Из его отряда не уцелел ни один человек. Шестеро были поражены стрелами альвов, троих зарубил Конан, остальные бесследно сгинули в лесу. Двадцать отличных бойцов! Проклятый чужеземец с демонической легкостью положил всех. А ведь наверняка ему помогает жалкая горстка ушастых лучников!

Трунсомец вскрикнул и отпрыгнул назад: его левое предплечье превратилось в кровавое месиво. Ни кольчужные перчатки, ни наручи не могли спасти от клинка киммерийца.

— В этом мире за все приходится платить, — заметил северянин. — У тебя есть время, чтобы прочесть последнюю молитву. Я проявляю милосердие лишь потому, что Кристан жив и невредим.

Медленно отступая, Олбин поднял забрало шлема. Ему бы сейчас верного коня! Но кто же мог знать, что этот удивительный великан вновь объявится в Фессалии? Он приходит только тогда, когда королева находится на краю гибели. Почему? Разумного объяснения рыцарь не находил. Впрочем, и исчезает воин весьма странным образом — никто не видел, как Конан покидал замок и, тем не менее, в покоях Селены его не оказалось. Словно сквозь землю провалился. Без колдовства тут не обошлось. Видать, не случайно Ксатлин называет королеву ведьмой! Она очаровала, заманила в свои сети Эдрика. Говорят, покойный правитель безумно ее любил. Да и сам, Олбин чуть не стал жертвой магии Селены, но рыцарь вовремя одумался.

Боги, ответьте, что же связывает волшебницу и чужака? Рыцарь внимательно посмотрел на противника. Красавцем его не назовешь. Слишком грубые черты лица. Но есть что-то едва уловимое, хорошо знакомое. Может быть…

— Великий Солар! — вырвалось у Олбина. — Как же я сразу не догадался… Кристан! Так вот чей он сын! Вокруг одни слепцы и глупцы! Приближенные Эдрика, да и сам король даже не догадывались, что привезенная во дворец девушка беременна. И эту важную тайну рыцарь унесет с собой в могилу. Какое чудовищное стечение обстоятельств! А ведь…

Северянин отбил меч трунсомца и рубанул наотмашь по голове врага. Защититься Олбин не успел. Острое лезвие акбитанского клинка рассекло шлем и глубоко вошло в череп. Рыцарь беззвучно упал на спину. По лицу по шее потекла алая кровь.

Взглянув в остекленевшие глаза фессалийца, варвар быстрым шагом направился к зарослям. Схватка там уже закончилась. По пути Конана без всякого сострадания добивал раненых солдат. Живых свидетелей этого боя остаться не должно. Ксатлину еще рано знать о том, что киммериец вновь в Трунсоме. Кроме того, северянин никогда не испытывал жалости к предателям. Они совершили подлость и должны понести наказание. Смерть — самая справедливая кара.

Молодой воин, судорожно пытавшийся вытащить из груди стрелу, при приближении варвара притворился мертвым. Конан поднял его копье и резким движением пригвоздил беднягу к земле.

В действиях киммерийца не было злости и ненависти — всего лишь обычная работа, которую северянин выполняет вот уже почти два десятка лет. Он — наемник и должен убивать людей. Чувство сострадания осталось где-то в далеком прошлом. Смерть на поле брани — достойный итог жизни для любого солдата.

На колючем кустарнике, раскинув руки, висел еще один фессалиец. Стрела угодила ему точно в кадык. Впрочем, не обошлось без жертв и среди валвилцев. Юноша-посыльный не успел отпрыгнуть, здоровенный воин пронзил его мечом, и тотчас два лучника прикончили трунсомца.

— Ему было всего пятнадцать… — с горечью сказал подошедший десятник альвов.

— А у этого трунсомца где-нибудь в деревне остались жена и дети, — вымолвил варвар. — Война не знает жалости и не прощает ошибок. У каждого своя судьба. Какой смысл оплакивать погибших? Они не первые и не последние. Быть может, такая же участь ждет завтра и нас. Скольких бойцов ты потерял?

— Двоих, — ответил валвилец. — Первым убили барада, вторым оказался мой разведчик.

— Трое против двадцати? — произнес Конан. — Не так уж плохо. Признаться честно, я думал, что фессалийцы окажут куда более серьезное сопротивление. Их погубила самоуверенность. Олбин — не исключение.

— Он получил по заслугам, — вставил Ивон.

— Сразу видно, что ты хорошо знаком с людьми, — рассмеялся киммериец. — Ничему хорошему от них не научишься. Мы корыстны, жадны, властолюбивы, лживы и хитры… Это лишь малый перечень грехов. Впрочем, времени на болтовню у нас не осталось. Пора отправляться в путь. Дорого каждое мгновение! Я забираю барадов и иду к Миссини. Но мне нужен хороший проводник…

— Енот! — выкрикнул проводник.

Из-за дерева тотчас показался один из альвов-разведчиков.

— Поведешь отряд до реки кратчайшим путем, — приказал старший лучник.

Охотник утвердительно кивнул.

— Что мне делать с трупами? — спросил валвилец.

Северянин задумчиво посмотрел на мертвые тела. Их конечно можно спрятать или сжечь, но дня через три гатвэйцы обязательно начнут поиски. Отлично! Пусть же захватчики содрогнутся от ужаса! На устах варвара появилась зловещая улыбка.

— Разденьте всех догола и повесьте за ноги вдоль дороги, — проговорил Конана. — На моей Родине так поступали с трусами и предателями. Олбина оставьте в доспехах. Привяжите его к седлу лошади и отправьте в лагерь Лоуна. Это послужит предупреждением гарану. Враг не должен чувствовать себя в безопасности.

— Не чересчур ли жестоко? — вымолвил десятник, никогда не видевший кровавых казней, привычных в городах Волании и Хайбории.

— Нет, — отрицательно покачал головой киммериец. — Души покойников уже блуждают по Серым Равнинам, а мертвому телу все равно, что с ним делают — подвешивают, едят или варят из него мыло. Я хочу, чтобы противник занервничал. Пусть Лоун и Ксатлин ломают голову над тем, кто прикончил изменников-трунсомцев. Одежду, оружие и доспехи спрячьте в надежном месте. Они еще пригодятся.

Сделав небольшую паузу, северянин добавил:

— Будьте готовы к тому, что гатвэйцы прочешут лес. В схватку с ними не вступайте. Два-три выстрела — и молниеносный отход.

— Мы умеем прятаться, — бесстрастно заметил альв.

Варвар и Ивон направились за проводником. На тропе их поджидала четверка барадов. Колчаны лучников опустели. Где-то в кустах остался лежать их мертвый товарищ. О его погребении позаботятся разведчики. Чуть в стороне, прижимая ребенка к груди, стояла пожилая женщина. Она до сих пор ничего не понимала. За один день произошло слишком много событий, осмыслить которые, бедная служанка была просто не в состоянии.

Приблизившись к фессалийке, Конан наклонился, взял мальчика и повернул ребенка к себе лицом. Очень симпатичный малыш с большими красивыми глазами. Губы Кристана испуганно затряслись, по щеке покатилась крупная слеза. Еще немного и мальчик разрыдается. Отдав ребенка женщине, киммериец произнес:

— Теперь вам ничего не угрожает. Мы — друзья.

Растерявшаяся служанка не могла вымолвить ни слова.

— Я отведу Кристана в Валвил. Туда шпионы Ксатлина не доберутся, — продолжил северянин. — Но придется идти быстро, очень быстро…

Увы, осуществить задуманное варвару не удалось. Несмотря на все усилия, женщина двигалась крайне медленно. Сказывался возраст и тяжелый переход с воинами Олбина. До захода Солара отряд прошел от силы две лиги. И это при том, что наследника престола несли либо валвилцы, либо Конан.

Кристан удивленно разглядывал киммерийца и альвов. Прожив два года вместе со служанками королевы, ребенок отвык от других людей. В какой-то момент мальчик успокоился и даже начал улыбаться.

Вскоре зашло дневное светило, и на Фессалию опустилась ночь. Охотники разожгли костер и приступили к приготовлению ужина. Расположившись в чуть стороне, северянин и ученик жреца тихо разговаривали. Советник Селены прекрасно знал ситуацию в Фессалии. Разведчики альвов проникали на территорию врага вплоть до Конжарских гор и располагали самыми точными сведениями о положении в королевстве.

Как и предполагал варвар, королеве-чужеземке не удалось сплотить армии провинций. Сразу после захвата Хусорта, Инхам отправился в родной Корнистон. Воспользоваться победой, собрать силы и ударить по предателям гараны не решились. Не стали они помогать и союзникам, когда в Валвил вторглись бафирцы — каждый заботился лишь о своей безопасности и благополучии. Удивительно, как Селена вообще сумела удержаться в замке Валена в течение целых двух лет! Ксатлин умело воспользовался представившимся ему вторым шансом. По слухам, данвилский правитель даже принял веру магинцев и теперь поклоняется Волару — повелителю царства мертвых. Фессалийцы предпочитали в это не верить, но то, что гаран совершил путешествие в Афанум, было истинной правдой. Возле новоявленного короля постоянно крутились колдуны и чародеи, а Мондор по-прежнему являлся его главным советником. Признаться честно, варвар засомневался, не слишком ли поздно Рат перенес его в Воланию? Собрать армию и разгромить врагов сейчас просто невозможно! И Фессалия и Валвил стоят на пороге гибели. Похожего мнения придерживался и Ивон. Юноша, несмотря на свой природный оптимизм, тяжело пережил пленение. Измена теперь мерещилась ему повсюду. Переубеждать альва Конан не стал. Он и сам не слишком доверял людям, предпочитая рассчитывать исключительно на себя и свои силы.

Весь следующий день отряд двигался к реке.

Переправиться на другой берег оказалось не так-то просто. Полуденные земли Валвила, граничившие с Трунсомом теперь принадлежали Бафиру.

За несколько лун неприятель сумел построить на захваченной территории десятки фортов и сторожевых башен. Наблюдатели зорко следили за Миссини, и поэтому Енот вел путешественников в обход, на Полуночный Восход — там пока оставались свободные от захватчиков земли.

Пожилая нянька окончательно выбилась из сил, и киммерийцу приходилось нести ее на руках. Порой у варвара появлялась мысль оставить фессалийку с кем-нибудь из лучников, чтобы тот проводил няньку до одной из близлежащих деревень, но северянин опасался за ребенка — пока служанка рядом, малыш спокоен и весел. Кто знает, как он поведет себя, если служанка исчезнет? Варвар гораздо спокойнее переносил вой разъяренных чудовищ, нежели детский плач, так что рисковать Конан не решился.

Альвы то и дело передавали Кристана друг другу, а киммерийцу приходилось придерживать тяжело дышавшую и едва передвигающую ноги фессалийку. Больше всего северянин опасался, что бедняжка не выдержит трудностей дороги и умрет. Но служанка держалась стойко.

Солар не успел показаться из-за горизонта, а путники были уже на ногах. Прошло шесть дней с тех пор, как киммериец появился в Волании. А что удалось сделать? По большому счету — ничего! Спасение Кристана — это мелочь, на ситуацию в Фессалии ребенок никак повлиять не может. Чтобы снять осаду с крепости Селены, нужны значительные силы. Где же их взять? Ничего толкового ну ум не приходило. Раздвинув густые ветки прибрежного кустарника, киммериец увидел широкую полноводную реку. Наконец-то! Теперь понадобится время на изготовление плота, а времени не хватает! Однако варвар не учел предусмотрительности валвилцев. Енот жестом подозвал барадов, и лучники вытащили из замаскированной пещерки на берегу большой плот — оказывается, этой переправой альвы пользовались довольно часто.

Попрощавшись с соотечественниками, проводник растворился в чаще леса. В его услугах Конан больше не нуждался. Очень быстро путешественники достигли противоположного берега и ступили на землю Валвила. Нянька Кристана тревожно озиралась по сторонам — о таинственной стране альвов в Фессалии ходило много противоречивых слухов и не все из них были добрыми.

Внезапно в зарослях хрустнула ветка. Киммериец мгновенно развернулся и обнажил клинок. Если это бафирцы, они дорого заплатят за свою оплошность. К счастью, обошлось: на песчаную отмель вышли четверо альвов. Впереди неторопливо двигался седовласый жрец.

— Асгрим! — узнал жреца Ивон.

Услышав собственное имя, старик остановился и посмотрел на юношу. На устах валвилца появилась довольная улыбка. Кивнув головой, он заметил:

— Рад, что тебе удалось спастись. Многие вожди не верили, что ты останешься жив.

— Меня освободил Конан, — произнес альв.

— Менхол редко ошибается, — вымолвил Асгрим. — Теперь отправляйтесь в Стронгэлс. Там вас ожидают верховный жрец и Уфтин. Крусы проводят отряд.

Путники последовали за лучниками знакомого северянину племени. Два года назад варвар уже бывал в маленьком валвилском городке под названием Стронгэлс. Киммериец повернулся к Кристану и подмигнул мальчику. Ребенок улыбнулся и уткнулся лицом в плечо альва. Забавный малыш! И почему Селена скрыла от северянина, что у нее есть сын? Обидно, конечно, но, в конце концов, у женщин всегда есть свои секреты. Видимо, у королевы были веские причины для того, чтобы умолчать о наследнике.

Осада Хусорта длилась седьмой день. Катапульты обрушивали на замок сотни огромных камней. Пока разбить стены не удалось, но часть крепостных башен значительно пострадала. Штурмовать крепость Ксатлин не торопился — какой смысл терять людей понапрасну? Пусть защитники тратят свои силы на заделывание брешей — рано или поздно они поймут, что замок обречен! Два раза армия короля начинала наступление, имитируя начала штурма, но, не дойдя до стен пятисот шагов, войско откатывалось назад.

Гаран не мог удержаться от смеха, видя какой переполох вызывают в Хусорте перемещения его отрядов. Пройдет дней двадцать, и солдаты Селены начнут разбегаться из замка! Измученные голодом, жаждой и страхом, они сами откроют крепостные ворота и опустят мост!

Каждый день Ксатлин получал подробный отчет о событиях в Корнистоне и Трунсоме. Инхам успешно отбивался от магинцев и данвилцев, но о помощи королеве даже не помышлял — сейчас Инхаму требовалось удержать в руках собственную провинцию, и за свой левый фланг Ксатлин мог не беспокоиться.

Известия из Трунсома радовали гораздо меньше. Надежды, возлагавшиеся на Олбина, не оправдались. Захватить крепость гатвейцам не удалось — заговор рыцаря раскрыли, и ему пришлось заколоть Малиха. Рыжеволосого здоровяка Ксатлин недолюбливал, но все же он был гараном… Подданные не должны лишать жизни своих господ — на это имеют право только короли!

А вдруг кто-то из данвилцев решит избавиться от своего могущественного владыки? Ксатлин не боялся смерти, но личную охрану, тем не менее, усилил. Теперь его постоянно сопровождали восемь верных телохранителей, которые следили не столько за противником, сколько за союзниками и командирами полков.

Слух о гибели Малиха мгновенно разнесся по стране. В душе правитель презирал изменника Олбина, но ведь и Холон два года назад поступил точно так же… Правда, мидлэймцу не удалось поймать и казнить Селену — женщина покинула захваченный замок. Ведьма наверняка воспользовалась тайным подземным ходом, вход в который до сих пор не найден. С Трунсомом вышла прямо противоположная история — гаран мертв, а крепость держится! Олбин совершил непростительную ошибку и вызвал гнев короля. Если рыцарю не удастся отыскать Кристана — пусть пеняет на себя! Неудачникам нет места в свите данвилского владыки! Покачиваясь в седле, Ксатлин неторопливо объезжал войска. Под стенами замка собрано одиннадцать тысяч отлично подготовленных солдат. Стоит правителю отдать приказ — и они бросятся на штурм Хусорта. В отдалении стоят сотни лучников с полными колчанами стрел. На земле лежат подготовленные для штурма лестницы, шесты, фашины из хвороста для заполнения рва, перекидные мостки, защитные деревянные стенки. На расстоянии пятисот шагов от замка стоят катапульты и баллисты, обстреливающие камнями стены и башни. Чтобы защитить осадные машины от возможной вылазки защитников крепости, правитель выдвинул к баллистам три сотни лучших воинов — нападение теперь исключено, слуги королевы не сумеют сжечь или повредить ни одно метательное приспособление. Главнее поражение у Трунсома дорого обошлось данвилцам. Погибла часть строителей и мастеров, были разбиты все катапульты. Два года потребовалось мастеру Силку, чтобы создать новые орудия. Сейчас, в полулиге от крепости, лучшие плотники строят штурмовые башни. Дней через десять они будут готовы, и тогда армия начнет решающую атаку. Гаран не сомневался, что овладеет Хусортом без больших трудностей — на его стороне огромный перевес в численности и полное преимущество в оснащении войска.

Как обычно, обещали помочь и магинские колдуны. Селена обречена!

Ксатлин обернулся, заслышав дробный перестук копыт — королевскую кавалькаду пытался догнать всадник в пропыленной дорожной одежде. Телохранители Ксатлина тотчас опустили копья, закрывая собой господина.

Прикрыв ладонью глаза от солнечных лучей, Холон негромко произнес:

— Это посланник Лоуна. На нем оранжевые одежды!

Гараны с интересом наблюдали за приближающимся гонцом. Сразу было видно, что его лошадь загнана — с губ падает розовая пена, бока в мыле. Вероятно, посланник скакал всю ночь без отдыха.

Выпрыгнув из седла, гатвеец подбежал к королю и опустился на колено.

— Я слушаю, — небрежно махнул рукой правитель.

— Печальное известие, господин, — тяжело дыша, вымолвил гонец. — Мой гаран просил передать новость на словах. Он боялся, что письмо могут перехватить…

— Чепуха, — усмехнулся Ксатлин. — Здешние леса теперь безопасны. Все враги заперты в замках и не высовывают оттуда носа, альвы же теперь не желают воевать со мной — своих трудностей предостаточно. Что же касается моих союзников и рыцарей, то я им полностью доверяю. Можешь говорить безбоязненно. Окинув взглядом свиту короля, воин пожал плечами и сказал:

— Доблестный рыцарь Олбин, перешедший на нашу сторону, два дня назад был убит на дороге к Браттону. Его труп привязали к седлу и отправили в наш лагерь.

— Неужели этот болван отправился в одиночку? — вырвалось у Валена.

— Конечно, нет, — ответил гонец, — с ним поехало два десятка солдат. Они тоже все мертвы. Трунсомцев раздели догола и повесили за ноги на деревьях как груши.

— Неплохая идея, — мрачно заметил Тарис, военачальник данвилцев. — Я бы до такого не додумался. Интересно, кто же решился на подобную дерзость?

— Судя по многочисленным следам от стрел — альвы, — вымолвил гонец.

— Странно, — задумчиво произнес Малкольм, командующий королевской тяжелой кавалерией. — Раньше валвилцы никогда не нападали на столь крупные отряды. И потом, в Фессалии осталось очень мало альвов. Бафирцы успешно вытесняют ушастых лучников с их земель. Бывшие союзники Селены сейчас заняты войной с гномами и не встревают в дела людей.

— Вы совершенно правы, — подтвердил воин. — Гаран тщательно осмотрел трупы. Выяснилось, что несколько солдат убиты мечом. Судя по всему, удары были исключительно мощные. В качестве доказательства я привез шлем Олбина.

Гатвэец подхватил дорожную сумку, вытащил из нее исковерканную броню рыцаря и протянул трофей Ксатлину. Телохранитель ловко подцепил бесформенный металлический предмет на наконечник копья и передал королю.

Правитель взял в руки шлем и начал внимательно его рассматривать. Верхние стальные пластины и забрало разрублены почти надвое, на внутренней поверхности отчетливо видны следы запекшейся крови, стальные края острые и почти не загнуты. Какова же прочность клинка? Он не столько сминает металл, сколько рассекает, будто отточенный нож — кусок мягкого сыра! Великолепная сталь! Сразу видно, что рыцарь повстречался с опытным и опасным противником.

Тарис приподнялся в седле и со свойственным ему сарказмом сказал:

— Отличный удар! Лезвие наверняка достало до мозгов трунсомца. Если, конечно, таковые были. И я даже догадываюсь, кто это сделал…

— Неужели? — удивленно воскликнул гаран.

— Вспомни Кадбера, — проговорил данвилец, — такая же неотразимая мощь и удивительная точность!

— Проклятье! — выругался Ксатлин.

Догадка рыцаря выглядела вполне правдоподобной. Два года назад чужестранец появился в самый неподходящий момент и буквально вырвал победу из рук короля. Неужели этот чужеземец снова появился в Фессалии? Если это так — надо ждать неприятностей!

Король почувствовал, как от волнения у него вспотели ладони. За жизнь темноволосого гиганта король, не задумываясь, отдал бы целую провинцию Фессалии и половину казны! Но зачем великану убивать Олбина? Месть? Нет, мелочиться соотечественник Селены не станет. Почему он оказался в землях, куда был отправлен Олбин с важной миссией? Ответ напрашивался сам собой — Кристан. Трунсомец нашел мальчишку, но нарвался на засаду! Теперь наследник трона из рода Андаров в руках у Конана. Точно! Воина зовут именно так. Это имя правитель запомнит навсегда. Мерзавец вновь перешел гарану дорогу. Чужеземец затеял очень рискованную игру!

— Выставить дополнительные посты. Усилить охрану, отправить разведчиков к Миссини, — приказал Ксатлин. — Мы возвращаемся в лагерь. Следует пересмотреть наши планы и начать штурм Хусорта, как можно быстрее! Если наши подозрения верны, то приятель Селены постарается помешать осаде замка. А я хочу решить судьбу Фессалии незамедлительно! Страной не могут править два короля!

— Но ведь этот иноземный рыцарь — один! — изумленно сказал Вален.

— Два года назад мы тоже не сомневались в успехе, — возразил король. — А чем все закончилось?.. Молчишь? Ты потерял провинцию, а я — половину армии. Этого человека нельзя недооценивать. Объявите огромную награду за его голову — десять мер золота! Если приведут живым, то — двадцать.

Малкольм невольно свистнул. На такие деньги можно купить небольшое поместье и полдесятка деревень вместе с их жителями. Обернувшись к гонцу, данвилский владыка жестко произнес:

— Передай Лоуну, чтобы он велел прочесать лес в округе двух лиг. Проверьте каждый куст, каждое дерево, каждую яму. Клянусь милостью Волара, мне надоели мерзкие альвы! Впредь не желаю и слышать о них!.. Никогда! Убивайте врагов без жалости и сострадания.

Пришпорив коня, гаран устремился к шатрам. Владыка был вне себя от гнева и злости. Впервые за последний год Ксатлин ощутил неуверенность. Кристан теперь находится под покровительством чужеземца, а это очень опасно! Пока жив наследник, война в Фессалии не закончится. А что будет, когда мальчишка подрастет? Кроме того, вынудить Селену сдать замок уже не получится! Ради сына она пошла бы на смерть, но теперь…

Превосходно продуманный и подготовленный план дал первые трещины. К счастью, времени у Конана осталось мало: Хусорт падет прежде, чем рыцарь соберет армию. И все же Ксатлину следовало торопиться. Не стоит искушать судьбу! Однажды она уже отвернулась от короля, отдав предпочтение чужеземцу!

Отряд альвов быстро двигался вперед. Тропа оказалась гораздо шире и удобнее, чем в Трунсомских лесах. Ни киммерийцу, ни служанке глаза не завязали. Хранить древние тайны больше не имело смысла — бафирцы находились всего в тридцати лигах от этих мест. Еще одна-две луны и они захватят земли крусов, а затем двинутся к столице.

Валвилцы так спешили, что даже не остановились на дневной привал. Воины переносили тяготы похода стойко, а вот женщина начала отставать. В сложившейся ситуации северянин принял единственно верное решение — оставить ребенка на попечение альвов. Здесь мальчишке уже ничего не угрожает. В конце концов, условие Менхола варвар выполнил — до Стонгэлса лучники проводят Кристана и служанку и без него.

Попрощавшись с фессалийкой, Конан с барадами, Ивоном одним из местных охотников отправился дальше. Солар только-только коснулся горизонта, а путешественники уже достигли города крусов. В первое мгновение киммериец не узнал это тихое маленькое поселение. Оно превратилось в огромный, шумный, беспокойный муравейник. Сотни костров, столбы дыма, поднимающие к небу, звонкий смех бегающих детей, озабоченные лица готовящих еду женщин. В пределах защитной стены все альвы разместиться не могли, а потому многие лесные жители расположились на поле возле Стронгэлса.

Всюду, куда бы ни бросил взгляд северянин, замечались ряды наспех построенных шалашей и навесов. Другая особенность — почти полное отсутствие мужчин, видны лишь несколько охранников на сторожевых вышках и десять лучников у открытых настежь ворот. Организовать хорошую оборону город просто не в состоянии.

Воины быстро миновали и вошли в поселение. Проводник уверенно вел путешественников по городу. На главной площади Стронгэлса, как и в любом другом поселении Валвила, был установлен идол Гранфаса, бога альвов, могущественного повелителя леса. Именно он покровительствовал народу маленьких лучников.

Возле изваяния божества стояли несколько жрецов и три вождя. Касты альвов отличались друг от друга по одежде. Жрецы одевались в длинные просторные балахоны, военные вожди-в узкие штаны и короткие рубахи. За спинами — луки и колчаны со стрелами. Рука одного из воинов перевязана, но кровь все же проступает — видимо, он недавно побывал в битве.

Увидев путешественников, альвы смолкли и повернулись к отряду. Барады замерли в отдалении.

— Мы рады, что ты вернулся, — проговорил Менхол, взглянув на Конана. — Где мальчик?

— Он остался вместе с крусами, — вымолвил северянин. — Его нянька идет слишком медленно, а времени у меня осталось мало. Завтра утром Кристан окажется в Стронгэлсе. Могли бы и сказать, что это сын Селены.

— Никогда не надо торопить события, — ответил главный жрец. — Я прекрасно осведомлен о твоих взаимоотношениях с королевой Фессалии. Мужчины всегда болезненно реагируют, когда у женщин оказывается ребенок от другого. Ты не исключение, а наследник престола из рода Андаров должен жить.

— Предусмотрительно, — усмехнулся варвар, вспоминая свои чувства.

Старец был прав. Узнай варвар, кого именно придется спасать, то он мог бы принять и другое решение. В Трунсоме выбора уже не осталось. Обида прошла, зато появилась злоба и ненависть к Олбину. Да и ребенок понравился Конану: симпатичный, веселый малыш, очень похожий на мать. Северянин продолжал расспрашивать вождя:

— Как ваши дела?

— Оглянись вокруг, — вступил в разговор валвилец средних лет. — Возле города собрались шесть племен. Их земли захвачены бафирцами, поселения сожжены. Бафирцы упорно продвигаются дальше на Полночь, а оттуда наступают гномы. Мы не в состоянии удержать ни тех, ни других. Через три луны государство альвов перестанет существовать. Наш единственный шанс — закрепиться на выступе между озерами у Глэтарота. Там узкий перешеек. Есть надежда, что противники передерутся между собой. Но я с ужасом думаю об этом времени…

— Почему? — поинтересовался варвар.

— Слишком мало земли, — пояснил Уфтин. — Она не в состоянии прокормить столько альвов. Охотиться стало трудно, животные покидают опасные места. Скоро начнется голод.

— А если пожертвовать частью племен? — предложил Конан.

— Об этом не может идти и речи, — молниеносно отреагировал Менхол. — Валвилцы — единая семья и никого в беде не бросят. Либо мы победим, либо умрем.

Заложив руки за спину, киммериец внимательно посмотрел на вождя крусов. За прошедшие два года альв почти не изменился. Только седины в волосах прибавилось. А ведь после похода на Фессалию его лидерство никто не оспаривал — когда в Валвил вторглись бафирцы, именно Уфтину доверили командование армией. В поведении вождя не чувствовалось ни высокомерия, ни надменности. Видимо властолюбие и корысть чужды альвам.

— Сколько у вас бойцов? — вымолвил варвар, пытаясь разобраться в ситуации.

— У меня три с половиной тысячи лучников, — произнес крус. — Примерно столько же находятся на Полуночи. Если снять всю охрану наберем еще полторы…

— Не густо, — заметил Конан, — а что у врага?

Тяжело вздохнув, валвилец негромко сказал:

— С Полудня наступают около десяти тысяч бафирцев, им помогает полк гатвэйцев. Противник двигается тремя колоннами, постоянно пытаясь взять нас в клещи.

— Разумно, — кивнул головой киммериец. — Удавалось им кого-нибудь окружить?

— Да, — с горечью проговорил альв. — В самом начале войны племена сторров и барадов оказались в кольце. Из мужчин почти никто не уцелел. Их либо изрубили, либо сожгли. Просто чудом удалось увести женщин и детей.

— А гномы? — уточнил северянин.

— Это очень многочисленный и упорный народ, — вставил главный жрец. — В молодости я не раз бывал в Торгрийских горах. Под землей выстроены огромные города, там богатые железом шахты, бесконечные разветвленные тоннели. Гномы предпочитают жить на поверхности, но на ночь всегда спускаются в подземелья. Там они находятся в полной безопасности. Выставить армию в пятнадцать-двадцать тысяч солдат для короля Аериса труда не составит. Когда в Валвил вторглись дафратцы, король дружественной нам страны дал почти тридцать тысяч бойцов.

— Да-а… — протяжно вымолвил варвар. — Дела действительно плохи. Шансов на победу никаких. Удивляюсь, почему гномы еще вас не разбили?

— Мы сами этого не понимаем, — произнес Уфтин. — Они наступают очень медленно, часто останавливаются, атакуют небольшими отрядами. Иногда вообще не хотят идти в бой. Разумного объяснения их поступкам нет.

— Вы говорили о колдовстве, — напомнил Менхолу Конан.

— Наши волшебники и жрецы пытались снять заклинание, — ответил старец. — Увы, все усилия оказались тщетны. Сделать гномов прежними нам не удалось. Это очень древняя и неизвестная альвам магия. Проникнуть во дворец Аериса вряд ли кому-нибудь удастся. Мы уверены, что корень зла скрывается в чертогах подгорного короля — жрецы это чувствуют.

— Постой, постой… — задумчиво сказал киммериец. — Пожалуй, ты подал здравую мысль. Изменить ситуацию можно только одним способом, — расколдовать рудокопов и сделать их своими союзниками. С такой армией я дойду хоть до самой Магины…

— Звучит неплохо, но как это сделать? — проговорил вождь крусов.

— Озеро Онлио, — вспомнил подсказку Рата северянин. — Я немедленно отправлюсь туда. Дайте мне хорошего проводника.

— Эти земли захвачены врагами, — заметил военачальник. — Вы рискуете попасть в засаду.

— Ерунда! — махнул рукой варвар. — Гномы медлительны и никогда меня не догонят. Главное — добраться до воды. Я могу несколько лиг преодолеть вплавь.

Проведя рукой по бороде, Менхол едва слышно произнес:

— Твоя просьба заинтересовала меня. Но откуда чужестранец может знать о маленьких заброшенных островах на озере Онлио, находящихся между Валвилом и Торгрийскими горами? Фессалийцы даже не предполагают об их существовании. За минувшие дни я прочел десятки древних летописей и книг. В одном старом манускрипте наши предки упоминают расу чародеев-яберов. Она существовала задолго до появления людей, альвов и гномов. Война богов разрушила их мир, уцелели лишь немногие. Выжившие яберы уединились на островах и перестали вмешиваться в ход истории. Тишина и спокойствие — вот чего хотели могущественные колдуны, проводившие столетия в изучении магии. Их часто называли «созерцателями». Беды и трудности других народов ничуть не волновали чародеев. За последние два века никто не видел яберов, и память о колдунах стерлась.

— Ты думаешь, я встречу одного из созерцателей на острове? — спросил Конан.

— Не знаю, — честно признался главный жрец. — Но хочу предупредить, чародеи не любят когда кто-то нарушает их уединение. Уничтожить целый отряд воинов для ябера — пустяк. Они не испытывают жалости к низшим созданиям, наподобие людей или альвов. Отправить тебя одного — обречь на верную гибель. Мне жаль снова отпускать Ивона, мой лучший ученик еще не оправился от побоев, но другого выхода нет.

— Благодарю, учитель, за оказанное доверие, — радостно воскликнул юноша. Я с удовольствием помогу Конану, ведь речь идет о спасении нашего народа!

— Ты еще молод и горяч, — с грустью сказал старец. — Береги его, чужестранец. До озера вас проводят барады. Это их земли, охотники знают в тех местах каждую тропу. На берегу наверняка остались брошенные рыбацкие лодки. Запомните: на поиски осталось слишком мало времени.

— Мне ли не знать… — усмехнулся киммериец, подходя к вождю крусов.

Хлопнув валвилца по плечу, северянин проговорил:

— Уфтин, я всегда верил в тебя. Ты умный и смелый воин. Собери тысячи две лучников в единый кулак и напади на передовую колонну бафирцев. В открытый бой не вступайте. Несколько выстрелов — и мгновенный отход. Заставь врага нервничать и допускать ошибки. Задержи их! Задержи любой ценой…

— В твоем распоряжении одна луна, — вскинув подбородок, сказал альв.

— Больше и не потребуется, — уверенно вымолвил варвар.

Несмотря на приближающуюся ночь и усталость, отряд покинул Стронгэлс. До наступления темноты оставалось не более одного колокола.

Путешественники сумели преодолеть около двух лиг. Тьма необычайно быстро опускалась на Валвил, и в этом ощущалась зловещая символика — страна, существовавшая столетия, имевшая древнюю культуру, уничтожалась безжалостными захватчиками. В том, что произошло, Конан чувствовал и свою вину. Спасая Фессалию, киммериец втянул альвов в кровопролитную войну с очень опасным противником. Теперь ему предстояло исправить ситуацию. Вся надежда на слова Рата — могущественный волшебник не случайно отправил северянина на Онлио!

Пламя костра мерцало и подрагивало, огонь жадно пожирал сухие ветки, превращая их в угли и пепел. В воздухе пахло дымом и жареным мясом. Путешественники только-только поужинали. Ивон и трое барадов легли спать. Как обычно, один валвилец отправился сторожить покой друзей.

Варвару не спалось. Почти семь дней назад он оказался в Волании. Время, словно песок, сыпалось сквозь пальцы, его не удержишь и не остановишь. В прошлый раз хотя бы Селена была рядом, и Конан чувствовал ее близость, слышал учащенное дыхание, чувствовал тонкие волосы, касающиеся лица, приятный запах, изгибы тела, будоражившие кровь. За одно такое мгновение можно пожертвовать жизнью! Сейчас все иначе. Неизвестно даже, увидит ли киммериец свою коронованную подругу!

Хусорт осажден и неизбежно падет, а северянин находится в сотнях лиг от возлюбленной. Королева не знает, что варвар снова здесь и спас ее сына. С женщинами киммерийцу определенно не везет: одни погибают в схватках с врагами, вторые используют наемника в своих целях, третьи и вовсе оказываются злобными ведьмами. Сколько раз из-за красивого личика и изящного стана Конан находился на краю гибели! Но каждый раз киммериец вновь бросался в пучину любви с головой. Какой смысл в престоле государства, если рядом нет верной, преданной женщины? Наложницы лишь утоляют страсть… Надо помнить о великом различии меж любовью телесной, и сочетаньем двух душ.

На небо высыпали тысячи звезд, складываясь в незнакомые хайборийцу созвездия, желтела убывающая луна. Наступило время исчадий Сета, или, как здесь называют это божество, — Волара. В своей жизни северянин столько раз сталкивался с ужасными порождениями Черной Бездны, что его трудно чем-либо удивить. Мерзкие твари безжалостны, кровожадны и ненасытны. Их может остановить только хороший клинок. Варвар чувствовал, что вскоре придется столкнуться с магической опасностью — воздух этих земель был пропитан колдовством. Разве забудешь безумные, безжизненные глаза гномов, превращенных неведомой силой в бездушных монстров?

Подкинув несколько веток в огонь, киммериец завернулся в плащ и лег рядом с учеником жреца. Следовало хорошенько выспаться. Предстоят нелегкие испытания, с сон — одно из немногих удовольствий, которые могли себе позволить путешественники. Уже на следующей ночевке отряду придется обходиться без костра на вражеской территории это чересчур рискованно. Гномы ориентируются в лесу столь же хорошо, как и альвы, а попасть в засаду Конану не хотелось.

Путь до озера оказался труден. Лишь на второй день после выхода из города киммериец и его провожатые увидели впереди синюю гладь Онлио. Валвилцы вздохнули с облегчением. Четыре раза альвы натыкались на отряды гномов: захваченные леса кишели вражескими воинами. Судя по всему, противник готовился к новому наступлению. Колонны низкорослых крепких солдат неторопливо двигались на Полдень. Путешественники прятались в густых зарослях, внимательно наблюдая за неприятелем. Это было тягостное и страшное зрелище: сотни гномов в стальных доспехах безмолвно шагали по лесным тропам. Армия противника напоминала варвару лавину обезумевших, голодных хищников, уничтожающих все на своем пути. Им было безразлично, кого убивать. В глазах гномов мерцал холодный мертвый свет. Внимательный Конан заметил, что у гномов отсутствуют зрачки, и задал себе вопрос: как подгорные карлики видят? Непонятно… Порой, киммерийцу становилось жаль несчастных бородачей: торгрийцы стали жертвами колдовства и теперь умирают в сражениях, не осознавая, что происходит. Магия лишила их разума и воли, а это куда страшнее смерти.

Колонны солдат часто вытягивались на целую лигу и спрятавшиеся за деревьями валвилцы, терпеливо ждали, когда вражеские войска пройдут. Самое удивительное было в том, что дикие животные чувствовали себя рядом с захватчиками совершенно спокойно. Значит, гномы не охотятся. Еще одна удивительная загадка! Чем питаются торгрийцы?

Альвы пребывали в недоумении. Они знали своих соседей, как веселых, жизнерадостных, трудолюбивых существ, любящих сытно и вкусно поесть. Чревоугодие — грех, присущий почти всем подданным Аериса.

Частые остановки замедляли продвижение отряда. То и дело приходилось высылать вперед разведчиков. В любой момент можно было нарваться на неприятеля. Гномы вели себя в Валвиле по-хозяйски. Их полки шли даже по тайным тропам альвов. Однажды путешественники просто чудом не наткнулись на передовой отряд торгрийцев. Около сотни воинов, рассыпавшись в цепь, прочесывали небольшой участок леса. Видимо, кого-то искали. В плен к захватчикам попало уже немало валвилцев. Солдаты шли тихо, осторожно ступая, стараясь не производить лишнего шума. Лишь стальные остроконечные шлемы сверкали в пробивающихся сквозь листву лучах Солара. Именно их и заметил разведчик-барад.

Отряд мгновенно повернул на Полуночный Восход и обратился в бегство. Сделав внушительный крюк, путники сумели вырваться из западни. Прислонившись к стволу дерева, тяжело дыша, Конан только сейчас до конца осознал, какую опасную авантюру он затеял. И все ради Селены и данного альвам слова!

За минувшие сутки путешественники обмолвились лишь несколькими фразами. Звуки хорошо разносятся по лесу, а у гномов отменный слух. Не стоило забывать и о том, что, привычные к работе в рудниках, торгрийцы отлично видят в темноте. Ни люди, ни альвы такой способностью похвастаться не могли. К счастью, ночь прошла довольно спокойно. В здешних чащах опытный охотник всегда найдет укромное место, а барады Ролина являлись лучшими воинами племени.

Варвар стоял на песчаной отмели и смотрел на сине-зеленую гладь огромного озера. Островов видно не было, впрочем, делать выводы пока было рано, поскольку до противоположного берега предстояло плыть не меньше десяти лиг, а с такого расстояния маленький островок не различишь. Главное сейчас — найти хорошую лодку. Кто знает, сколько дней потребуется на поиски?

Небо было чистое, без облаков, око бога пылало так, что слепило глаза, слабый ветерок щекотал лицо. Погода превосходная. Но она может очень быстро измениться и тогда тихая, ровная гладь превратиться в бушующую стихию. На озерах порывистые шквалы часто бывают гораздо куда опаснее, чем на море. Здесь трудно разобраться с течениями, а волны то и дело меняют направление. Одно неверное движение — и огромный вал перевернет легкое суденышко.

Сзади послышались шаги валвилцев. Киммериец обернулся к барадам и спросил:

— Сколько здесь островов?

— Не знаю, — пожал плечами альв по имени Эльгран. — Я всегда был охотником. Рыбной ловлей занимались другие племена. К сожалению, мы не успели предупредить их об опасности. Небольшое поселение находится примерно в десяти лигах в сторону Полуночи. Может быть, захватчики не добрались туда…

— Что-то не верится, — покачал головой варвар. — Гномы отлично изучили вашу страну… Но в любом случае придется рисковать. Нам нужна прочная, крепкая лодка.

— А если нарвемся на засаду?

— Не думаю, — вымолвил Конан. — Мы находимся в глубоком тылу противника. Тактика его действий ясна и понятна. В здешних лесах не должно остаться ни одного валвилца. Они либо уничтожаются, либо уводятся в плен. В таком случае, зачем оставлять войска возле озера?

Спорить с Конаном лучники не стали. Отряд быстро двинулся вдоль берега. Вскоре путешественники почувствовали неприятный резкий запах, и варвар даже гадать не стал о его природе — смердело мертвечиной. Осторожно раздвинув ветви, разведчики вышли на широкую поляну. Когда-то здесь находился временный рыбацкий поселок барадов.

Альвы застыли в нерешительности. Их глазам предстало страшное зрелище. Сожженные дотла домики, перевернутые, разбитые лодки и десятки мертвых тел. Тут же бродили волки, лисы, еноты. Хищники рычали, дрались, отгоняя друг друга от добычи. Некоторые мертвецы были разорваны животными-падальщиками, обглоданные кости валялись в траве и возле деревянной лодочной пристани.