Глава 14. Моя мафия

В связи с восстановлением после попытки рейдерского захвата, дальнейшим расширением и некоторым переформатированием моей кооперативно-кустарной «промышленной империи» – дел, как сами понимаете было буквально невпроворот до самого Нового года… Но всё же в конце ноября, улучив момент разок побывал в Москве. Где кроме всего прочего, встречался с Мишкой Гешефтманом – который отчитался об операции, приведшей к «Кремлёвскому делу»:

Рисунок 31. Яков Блюмкин – террорист № 1.


– Руководствуясь твоими мудрыми словами, о Ангел: «Чем проще план – тем он эффективнее действует», я просто-напросто сперва с помощью своих босяков вычислив – затем незаконно проникнул в квартиру, где поселился Блюмкин… Дождался его возвращения – обезоружил, раздел, связал… Не забыл подсунуть одолженный тобой компромат и кой-какие изготовленные самостоятельно дополнительные улики.

Внимательно слушая:

– Часом, не засветился?

– Думаю, нет: я был в гриме – чтоб он не видел мордам моего лица и не опознал, если что. И в перчатках, чтоб оставить «пальчики». А при входе-выходе в подъезд менял головной убор и верхнюю одежду…

– Соображаешь!

– А кто учил? Затем, слегка загримировался под этого еврейчика, напялив его макинтош, шляпу и штиблеты и, прихватив тот самый «Кольт» – при свидетелях вальнул Куйбышева в заранее намеченном месте, где у меня заранее были «пробиты» все пути отхода. Благо, тот был кривой как турецкая сабля!

– Да… Пить – здоровью вредить.

– Вернувшись к Блюмкину вернул ему вещи, развязал… И тотчас свалил! Думаю, до тех пор – пока за ним не пришли, сей жид… Еврейчик! Думал, что это чья-то глупая шутка – ведь я же ничего у него не взял – даже денег. До тех пор думал, пока у него в квартире не нашли пистолет без трёх патронов в обойме, следы крови на подошвах штиблет и список «жертв» – написанный рукой Ягоды, начинающийся с «перечёркнутого» Куйбышева.

– А наводку как дал?

– Очень даже обыкновенно! По телефону своему непосредственному начальнику, естественно изменив голос. Сперва, я предупредил, что Ягодка ищет «мокрушника» для убийства Куйбышева… Тот, никак не прореагировал. Затем, проинформировал, что тот нашёл исполнителя… Такой же результат! А как всё случилось – поставил перед фактом: иль ты вяжешь их обоих, или повяжут тебя. И, оп-па-на! Сработало! Тому лишь оставалось, взяв с собой первых попавшихся оперативников и бойцов (в том числе меня) поехать и арестовать этого злыдня писюкатого. Ну а потом вертеть дырку под орден Красного Знамени.

Скромно потупив очи:

– Ну и мне чуток досталось «лаврушки» – как с помощью своих «орлов», обнаружившего логово этой сволочи…

Не в силах скрыть восхищение:

– Молодец, Барон! Ну, прям – «Агент 007», так, перетак и разъэтак – тебя етти!

– Кто-кто?

– Бонд. Джеймс Бонд.

Озадаченно:

– Не знаю такого…

– Ладно, это уже не важно – да и фуфло тот против тебя. Что там у тебя с Максимовым и Баженовым?

– Максимова, после ареста Блюмкина и Ягоды – уволили из ОГПУ, лишив квартиры и «пушки». Но тем не менее, он продолжает «пасти» Бажанова… Вот, что непонятно!

Так, так, так…

Мне то, как раз всё понятно!

Кажется коллеги Бажанова по сталинскому Секретариату, решили воспользовавшись удобным случаем – «сорвать банк». Швейцарский банк, точнее – в котором лежат деньги «Фонда Второва».

– Вокруг последнего же происходит какая-то непонятно-нездоровая суета, если мои архаровцы не врут… Какие-то люди, просто не слазают с него, на что-то того его убалтывая. Все – «вполне определённой» национальности. Прям, какой-то сионистско-массонский заговор, чес слово!

Даю следующее задание:

– Смотри не пролюби момент похищения Бориса Бажанова, Миша! А лучше всего – сам в нём прими участия. Намякни этому регенерату – кузену Блюмкина, что ты не прочь бы свалить «за речку» – если бы нашёл, где взять там бабок… Эта публика чаще всего сыклява и обязательно будет не прочь переложить грязную работу на твои широкие плечи.


Вдруг вспомнив:

– А что Ганецкий? Яков или Якуб, мать его так-перетак?

Миша, вмиг стал серьёзен, как жених на свадьбе:

– С ним ещё интересней… Формально то, он всего лишь – один из руководителей Наркомата внешней торговли СССР. Но стоило только дать запрос о его прошлом, как тут же поднялся грандиозный шухер! Приехали какие-то люди, показали мандаты и всех до икоты перепугали.

– Что за люди? Из ОГПУ?

– Нет, я бы тогда знал.

– Логично… Тогда кто?

– Не знаю, но Начальник дивизии, которому они мандат показали – до сих пор бледный ходит и слегка заикается.

– А что «наружка»?

– Глухо. Пешком не ходит – ездит на авто, живёт там – куда беспризорников не пускают.

Подумав, я:

– Вот что, Барон… Про Ганецкого – пока забыли. Понял?

Тот, недоумённо:

– Кто-кто? Про кого ты только что и что сказал?

– Тебе послышалось, Миша – я и слова не произнёс.

Нужно искать какой-то другой подход…

* * *

Ну, что сказать?

«Хотел как лучше, а получилось как всегда…».

Сказать по правде, такого – ошеломляюще-разгромного результата от операции «Вброс дохлой кошки», я никак не ожидал!

Предполагалось лишь устроив шумиху – отвлечь внимание кремлёвских от создания сильной нижегородской группировки в ВКП(б), что в свою очередь – позволит мне войдя в правящую элиту, обладать реальным политическим влиянием.

А что это такое?

Политическое влияние, это: знакомства, связи с людьми у власти – которые могут тебе помочь, выручить, приподнять – того же самого ожидая от тебя. Так уж исторически сложилось, что любая политическая система – базируется на сетевых связях элиты, этакий своеобразный «беспроводной» Интернет.


Дальше то, всё в принципе предельно ясно-понятно.

Нужно не заставлять первых попавшихся, а настойчиво искать людей – которые сами жаждут делать то, что тебе нужно. Мир велик, человеческое разнообразие в нём громадно – найти можно кого угодно и, если у тебя получится – эффект будет грандиозен.

Дальше – набор стандартных рекомендаций для вожаков крысиных стай, главарей бандитских шаек, религиозных вождей, политических деятелей и эффективных менеджеров:

1) Группа (в данном случае – партийная мафия) должна строиться не по принципу «стада овец» – которое пассивно идёт куда его гонят, а по принципу «стаи волков» – которая рыскает с вожаком во главе в поисках добычи и, способна сама справиться с возникающими на дороге проблемами.

2) Надо выдвигать «вверх» лучших сотрудников и любыми способами избавляться от худших – постоянно следя за «облико-морале» своей «стаи».

3) Выдвигая, нужно давать сотрудникам ясные и четкие задачи, и требовать – чтобы всё остальное они делали самостоятельно. Только тогда лидер имеет возможность полностью сконцентрироваться на вопросе – действительно для него жизненно важном …

Как остаться лидером, следую задуманным – заранее намеченным курсом!


Задача далеко не из разряда тривиальных, согласен.

Тем более, я никакой такой – особой харизмой центрового «альфа-самца» не обладаю. Любая политическая партия моего времени – продула бы даже на муниципальном уровне, выдвини она меня в свои кандидаты. Так что, я вполне реально смотрю на вещи: не обладай я «тем» жизненным опытом, «послезнанием» на компе и удачно сложившимися обстоятельствами – всё моё «прогрессорство» закончилось бы в ближайшем отделе ГПУ.


Поэтому, я могу быть лишь «серым кардиналом» – действуя из-за чьей-нибудь «широкой спины».

Сперва, эта «спина» принадлежала покойному Фролу Изотовичу Анисимову – упокой Маркс его мятежную душу…

После же моего возвращения из Парижа, раскрытия контрреволюционного заговора и постройки Нижегородской детской железной дороги, я стал действовать под прикрытием Первого секретаря Нижегородского исполкома ВКП(б) Андрея Жданова – обретя таким образом известное политическое влияние.

Произошло это, отнюдь не сразу после вышеописанных событий. И в немалой степени – этому поспособствовал изрядный шухер в столице и стране в целом.

* * *

В деле создания своей собственной нижегородской «партийной мафии», я шёл уже хорошо протоптанной и местами даже наезженной «тропой».

Формальные органы Советской Власти в особо важных регионах – формировались «неформально» и в два этапа. Сперва, политические комиссары Гражданской войны, став руководителями региональных партийных комитетов – сформировали свои аппараты, опираясь на своих хорошо знакомых друзей из однопартийцев по подполью, на боевых товарищей по Революции и Гражданской войне.

Можно перечислить самых успешных из них – ставших узловыми фигурами в сетях неформальных связей: Сергей Киров и Серго Орджоникидзе – лидеры закавказской группировки, ныне покойный Валериан Куйбышев – средневолжской, Вячеслав Молотов – вятко-волжской. Из таких и подобных им сетей личных связей – консолидирующих власть вокруг партии большевиков и, была соткана вся структура (напоминающая мафиозную!) Советского государства раннего периода.

На первом этапе, наиболее успешные региональные руководители переводились в центральный аппарат – оставив на местах приемника. В двадцатых-тридцатых годах и, вплоть до «сталинских репрессий» – половину ключевых постов в центральном руководстве заняли бывшие руководители регионов.

Ну, а потом «кастинг» стали проводить по несколько другим принципам.


Нам в этой истории, вот что интересно: Валериан Куйбышев – лидер средневолжской партийной группировки, уехал в Москву и сделал там головокружительную карьеру. В 1923-26 годах, он руководит «Рабоче-крестьянской инспекцией» (РКИ), одновременно будучи заместителем Председателя СНК и СТО. С 1926 года – он Председатель «Высшего Совета Народного Хозяйства» (ВСНХ).

И вот здесь то и, обрадовалась «точка невозврата»!

Валериан Куйбышев уехал в столицу, а «свято место» – пусто осталось.

В стране, кроме мощнейшей московской партийной организации, у всех на слуху была (хотя и довольно завуалировано) – ленинградская партия мафия, украинская, уральская, кавказская, среднеазиатская… Хотя, в украинской партийной группировки имелись свои «сепарюги» – донецкие, а в последних двух – сам чёрт ногу сломит, настолько там до фуя всяких «подмафий».

А вот про средневолжскую партийную группировку – с тех пор и не слышно.

Почему?

«…Нам вождя недоставало,

Настоящих буйных мало –

Вот и нету вожаков…».

Был один такой – Романов Иван Романович, который мог бы стать лидером средневолжской партийной группировки.

Крестьянского происхождения, рабочий по профессии, член РСДРП с 1898 года, самый молодой депутат Государственной Думы второго созыва…

Одна лишь фамилия чего стоит, да?!

Иван Романович в 1917 году был выбран в Учредительное собрание, а после Октября – возглавил Губернский военно-революционный комитет, осуществивший установление Советской Власти в Нижегородской губернии. Был избран председателем Нижегородского Совета рабочих депутатов, а 16 ноября 1917 года – Председателем президиума Исполкома Совета.

Романов обещал стать одним из самых влиятельных политиков в большевистском «топе»… Но к великому прискорбию, он в 1919 году умер от туберкулёза. В честь него, была названа одна из улиц города – но в общем-то и в целом, это имя было основательно забыто потомками.

Мда… Как раз тот случай – когда хорошо понимаешь роль личностей и случайностей в истории!

* * *

Я не торопился и сам не напрашивался: если Жданову что-то от меня надо – пусть подойдёт ко мне первым и попросит.

Однако и на самотёк это дело, отнюдь не пускал!

Рыбка, она сама клюнет предложенную ей наживку на хитро спрятанном под нею крючке – который она заглотит под самый анальный плавник…

Но она вернее это сделает, если её предварительно – прикормить-привадить.

Последним, занималась моя группа комсомольцев технично пиаря не так меня – как достижения Ульяновской кооперативной промышленности, что на общем фоне всеобщего упадка, бардака и бессилия – выглядело обнадёживающим пятном белого света в конце безнадёжно-чёрного тоннеля.


Короче, так или иначе, долго ли коротко, но как только позволила обстановка – в середине декабря это было, Андрей Жданов с группой сопровождающих лиц, заявился в наш Ульяновск.

Глава губернии, посетил все наши «достопримечательности» – Исправительно-трудовой лагерь с «Особым проектно-техническим бюро № 007» (ОПТБ-007), Воспитательно-трудовую колонию (ВТК) для несовершеннолетних им. Кулибина с уже начавшим работать «Заводом контрольно-измерительных инструментов», «Школу подготовки и переподготовки рядового и комсостава транспортной и ведомственной милиции» – (ШППРМКТВМ)…

Сказать, что Жданов был впечатлён – это значит, вообще ничего не сказать!

Побывал он в артелях «Красного рассвета», в цехах Опытно-экспериментального завода при «ОПТБ-007», на занятиях в «Полицейской школе» и на полевых учениях вагнеровцев. Пообщался с простыми, с не очень простыми и, с очень непростыми людьми…

С волостным руководством, стало быть.


А глава волостного руководства – Председатель волисполкома Всесоюзной коммунистической партии (большевиков)… Председатель Совета рабочих и крестьянских депутатов…

Звучит то, как, а?!

Как песТня!

Так, вот – не стану тянуть вола за хвост, глава Ульяновской волости, ныне…

Ныне, у нас глава Ульяновской волости…


Свешников Серафим Фёдорович.

Слышали про такого…?

…Ничего, ещё услышите и не раз!

Кроме этого, я оставил за собой должность Начальника «Особого проектно-технического бюро № 007» (ОПТБ-007) и Заведующего «Отдела главного технического консультанта» промышленно-торгового кооператива «Красный рассвет». На остальных должностях, руководителями стали мои бывшие заместители, молодые – но уже достаточно созревшие для этого, люди.


Прежде всего, немного о себе.

По неизвестной мне причине, в Ульяновск не прислали другого священника – вместо моего усопшего названного отца… Поэтому Благовещенский Храм, пришлось оставить закрытым – объявив архитектурно-историческим памятником… Отеческий же дом, в котором мне стало пусто и, который из-за моих частых разъездов и предельной занятости – стало невозможно содержать без найма обслуги, отдал под краеведческий музей, который до этого ютился в старой волостной школе.


Сам же, поселился прямо в здании Волисполкома, в одной из комнат – предварительно подсократив штаты, куда перевёз свою кровать, платяной шкаф, стол с самоваром и минимумом посуды, пару стульев и компьютер с принтером. Комп же, очень органично разместился в освобождённом от макулатуры сейфе, в кабинете покойного Фрола Изотовича по соседству. Очень удачно получилась и, моя «производительность» по «заклёпкотворчеству» – о чём разговор будет отдельным и позже, сразу возросла на порядок…

Да и авторитету прибавилось!

Теперь, глядя глухой ночной порой на горящий свет в окошке кабинета – местный электорат с уважением говорит:

– А наш то Контуженный… Не спит! Всё про нас, горемычных, думку думает.

Мне ж докладывают!

Причём, как я и требую – буквально слово в слово.

Лишь, когда приезжала соскучившаяся по мужниной ласке Графиня – в окне гас свет и громко играл граммофон, заглушая все раздающиеся оттуда звуки.


На самом деле, управлять волостью мне было сказочно легко.

Почему, спросите?

Во-первых, через своего человека – Овильянского Илью Михайловича, я ею уже и так давненько управлял. Бывшего царского чиновника со стажем, бывшего советского зэка с несколькими ходками, а ныне – Председателя Ульяновского Совета народного хозяйства, если кто забыл.

Покойный же Анисимов Фрол Изотович – лишь изображал бурную деятельность, да умело – надо признать, прямо мастерски – отписывался от всяких директивы из Центра, при этом постоянно жалуясь – что его буквально завалили «бумагами».

Так, вот: во-вторых видя, что происходит в этом самом «Центре» – я на эти «директивы» из Москвы забил член…

Не бывает, как говорят – без добра лиха!

Даже, партийные собрания проводил изредка, спихнув это дело на Взнуздаева Ивана Даниловича – бывшего волостного военкома, а ныне – Первого секретаря волостного «Общества друзей воздушного флота» (ОДВФ). Я себе могу такое позволить: после раскрытия двух «контрреволюционных заговоров», авторитета у меня в Ульяновске – больше чем в своё время, было у покойного Дзержинского в Москве.


Отремонтированный анисимовский «Серебряный призрак» – достался откинувшемуся по амнистии в связи с годовщиной Октября Александру Краснощёкову.

Свой старый «Форд-Т» – я отдал в Ульяновскую автошколу и, езжу теперь на точно таком же – но только новом «ведре с гайками».

Скромность в быту украшает попаданца!

* * *

Однако, хорош уже про меня, вернёмся к разговору Жданова и…

Меня!

Предполагалось, впечатлившись успехами Ульяновской кооперативной промышленности Жданов спросит у меня:

«А как это у Вас так здорово получилось»?

Тогда я расскажу ему про «Первый пятилетний план развития города и волости» и технично навяжу план уже развития Нижнего Новгорода и губернии… Сам же, не менее технично навяжусь рулить чем-то вроде «Госплана губернского значения», таким образом создав партийную мафию через финансово-хозяйственные структуры.

Но, что-то сразу пошло не так!

Когда мы остались вдвоём в моём кабинете, Андрей Александрович первым делом – то ли спросил совета, то ли пожаловался:

– Из Москвы, приходит столько бумаг… Директивы, постановления… Не успеешь одно распоряжение исполнить, как приходит другое – ему полностью противоречащая.


В августе 1924-го, Жданов Андрей Александрович – бывший до того Заведующим агитационно-пропагандистским отделом (АПО), стал 1-м (ответственным) секретарём Нижегородского Губкома РКП(б). Это Сталин, нагибая Троцкого – расставлял своих людей на ключевых местах, к коим конечно же – относился Нижний Новгород с губернией.

В новой же «реальности», в конце ноября, на внеочередной «чрезвычайной» партийной конференции, против Сталина проголосовали крупнейшие партийные организации – Московская, Ленинградская, Украинская и Уральская и, он был вынужден был уйти с поста Генерального секретаря ВКП(б)… После этого, вся созданная им кадровая система партийной власти – начала разваливаться. Буквально за месяц, на этой должности – уже успело поперебывать трое генсеков и, с каждым разом – положение всё больше и больше усугублялось.

В декабре, происходил апофеоз организационного бардака в ВКП(б). В этом месяце, в Ленинграде должен был пройти XIV съезд партии – известный в «реальной» истории, как «съезд индустриализации», но он – сперва был перенесён в Москву, а затем – вообще сорван из-за позиции Зиновьева и Ленинградской партийной организации.

«Хозяин» исчез, а кремлёвские из «Семибоярщины» – слишком заняты выяснениями отношений между собой и, товарищ Жданов находится в полной растерянности.


Так, так, так…

Увы, но по своим личностным характеристикам – Андрей Жданов на роль вождя средневолжской партийной мафии не годился. Это скорее чиновник, чем политик – должный обладать соответствующей харизмой.

А любой чиновник славится чем?

Стремление переложить ответственность со своих плеч на плечи выше- или нижестоящих – тут уж как получится.

А, что если…?

Ну, а почему бы и нет?!


«Переобувшись» буквально в воздухе, я захожу с другого конца:

– Андрей Александрович! Все ваши проблемы от того, что у Вас плохо работает секретариат Губисполкома. Вот посмотрите на мой стол…

Будто делая магические пасы, провожу над ним руками:

– …На нём даже чернильницы нет!

Как будто, только что заметив:

– Действительно…

– А всё почему? Всю бумажную работу проделывают за меня мои секретари! Я, лишь принимаю решения и подписываю уже готовые постановления, что занимает у меня в день…

Прищурившись, смотрю на настенные часы:

– …Максимум час времени.


Ничего не ответив, Жданов перевёл разговор на другую тему… Затем на третью и на четвёртую. И лишь в конце разговора, уже прощаясь, задержав мою руку в своей, заглядывая мне в глаза, с еле различимыми просящими нотками:

– Серафим Фёдорович! Вы бы не согласились возглавить мой секретариат?

Ну, наконец-то!

Твёрдо смотря ему в глаза:

– Чтоб механизм работал, не обязательно менять его целиком – чаще всего достаточно заменить в нём привод. Я согласен с нуля создать и возглавить «Организационно-технический сектор» (ОТС) при вашем Секретариате и, поверьте мне – этого будет достаточно.

– Вы уверены?

– Отвечаю за свои слова, товарищ Жданов – как тогда, при строительстве Детской железной дороги.


Вместо себя, оставив Председателем волисполкома Всесоюзной коммунистической партии (большевиков)… Председателем Совета рабочих и крестьянских депутатов – бывшего волостного военкома Взнуздаева Ивана Даниловича… Сохранив за собой должности Начальника «Особого проектно-технического бюро № 007» (ОПТБ-007) и Заведующего «Отдела главного технического консультанта» промышленно-торгового кооператива «Красный рассвет»… Прихватив с собой компьютер, я на своём «Форде» выехал в Нижний Новгород – где у меня уже была небольшая съёмная квартира с мебелью и собственной женой.

Отпраздновали с ней и ребятами из Губисполкома РЛКСМ моё новое назначение, совпавшее с Новым – 1926-м годом и, за дело.

* * *

Дальше, собственно говоря – всё было делом техники и вопросом времени!

В Секретариат Нижегородского Губисполкома ВКП(б), постоянно приходили так называемые «закрытые письма» от вышестоящих (союзного и республиканского) и нижестоящих (уездных и волостных) партийных организаций – чаще всего с вопросами типа «что делать» и ответами на них. Кроме того – сводки о положении дел от ОГПУ, НКВД, совнархозов и трестов губернского подчинения… Всё это надо не просто прочитать и забыть, а проанализировав – разложить по полочкам и предъявить вышестоящему руководству. Желательно, с внятными рекомендациями – как поступить в каждом реальном случае, но тут уж не до жиру.

Работа с ними – скучнейшая до хронической зевоты, рутина!

Которая, очень быстро надоедает даже самому терпеливому и усидчивому индивидууму. Любой нормальный человек, коль волею судеб доведётся ею заниматься – изо всех сил будет стараться спихнуть её кому-нибудь другому. Поэтому, в Секретариате Нижегородского Губисполкома, куда вашего покорного слугу чуть ли не за руку привёл Андрей Александрович – меня встретили, чуть ли не с распростертыми объятиями и, как двугорбого верблюда на Великом шёлковом пути – изрядно постарались загрузить этой нудятиной.

А я и, рад стараться!

Уверен, не раз и не два, про меня – как про ильфо-петровского Корейко, в стенах Секретариата было сказано:

– Славный парень этот Свешников, хотя и слегка туповатый.

Чуть освоившись, я так же «за руку» привёл двух молодых людей – недавних выпускников «Курсов подготовки секретарей-референтов» при бюро по трудоустройству «Шанс»:

– Товарищи! Познакомьтесь: это – Витя и Маша, они будут работать у нас под моим началом.

– У нас нет на них штатов! – возмутился кадровик.

– Ничего! Они будут работать внештатно – с товарищем Ждановым уж обговорено.

Таким образом, начав с малого, как кукушонок «располнев» помощниками – я уже к весне 1926 года, практически всех секретарей выкинул из «родного гнезда», а оставшихся – кого посчитал нужным, прогнул под себя.


Создав по предложению Жданова «Организационно-технический сектор» (ОТС) при его Секретариате, я фактически возглавил «теневой кабинет» – сделав Нижегородский Губискополком ВКП(б) ширмой для свой деятельности. Чтоб не отвечать на каждое письмо лично – что убило бы полностью всё моё время, из заранее отобранных представителей молодёжи – уже зарекомендовавших себя хорошими исполнителями и прошедших соответствующую подготовку на «Курсах» – очень быстро создал систему их сортировки и анализа, в особо важных случаях даже прибегая к своему компьютеру с программами «1С».

Теперь, получая и отправляя «закрытые письма», обладая информацией из разных независимых источников – я имел ясную картинку всего происходящего на местах, воочию видел ошибки и промахи региональных руководителей и, вполне обоснованно – мог требовать от Жданова их замены.

Нет ошибок?

«Нарисуем», дело недолгое!

Одна из важнейших функций – следить за выполнением принятых решений, тоже лежала на плечах ребят и девчат из «ОТС», поэтому на местах – все очень скоро поняли от кого они теперь зависят и на кого им ориентироваться.

Такое положение дел, я даже идеологически обосновал, выдержкой из устава партии, в котором сказано, что «текущей исполнительской и организационной работой руководит Секретариат».

А действительно, кому «текучкой» ещё заниматься? Если Губернский исполнительный комитет ВКП(б) – заседает периодически и состоит из лиц, хотя и «революционно» заслуженных – но не всегда понимающих сути поднимающихся на них вопросов? Особенно, в такое сложное время?

А «Организационно-технический сектор» Секретариата работает постоянно – едва ль не круглосуточно и принимает квалифицированные решения, в соответствии с текущим моментом и рекомендациями привлекаемых специалистов.

К весне 1926-го года, «Организационно-технический сектор» (ОТС) при Секретариате Нижегородского Губисполкома ВКП(б) состоял из Организационно-инструкторского отдела (руководство уездными и волостными исполкомами и их контроль), Учётно-распределительного отдела (контроль на кадрами), Отдела культуры, пропаганды и агитации (общественное мнение) и Отдела массовых кампаний (кураторство над проводящимися мероприятиями – вроде анти-хулиганского движения).


Я, не хуже Сталина понимал – что «кадры решают всё», поэтому кроме вышеперечисленных создал при Секретариате и тайную спецслужбу – «Особый сектор».

Чтобы назначать новых руководителей, надо было убирать старых и по возможности без шума и скандалов. А это, лучше всего проделывать с помощью компромата. Вот собиранием-добычей или фабрикацией последнего – на всех без исключения значимых лиц в губернии и её окрестностях и, занималась эта структура моего «Теневого кабинета».

Если же снять неугодного человека без скандала не получается, то он дискредитируется через «Могучую кучку» и его дело передаётся официальному партийному суду – «Высшему партийному контролю» (ВПК).


В дальнейшем по моей задумке, «Особый сектор» – должен стать органом негласного надзора за верхушками Всесоюзной коммунистической партии, Советского правительства, Красной Армии и, конечно же НКВД. Для этого у него должна была собственная общесоюзная агентурная сеть и специальный подсектор «персональных дел» на всех вельмож без малейшего исключения.

И естественно, своя силовая структура – для решения «особо деликатных проблем», наиболее радикальнейшим образом.

* * *

Сказать по правде, я лишь наглый плагиатор и жалкий подражатель – не способный придумать что-то своё, оригинальное!

Не видя другого способа создать собственную партийную мафию внутри ВКП(б), я доделывал в Нижегородской губернии то, что начал – да не успел проделывать Сталин в общесоюзном масштабе, да из-за моего косорукого вмешательства в естественно-реальный ход событий.

Хотя, ещё действовали уставы – талдычащие о пресловутой «внутрипартийной демократии», к весне 1926 года – на местах в Нижегородской губернии, уже не было ни одного законно избранного секретаря партийной организации. Под тем или иным предлогом, прежние выборные секретари освобождались от партийной работы – а на их место, по принципу известному ещё Макиавелли – не назначать наместниками местных и почаще их «тусовать» – ставились мои люди,

Таким образом, решая какие вопросы поднимать на заседания в Губисполкоме, а какие нет, кого ставить на руководящие должности, а кого снимать с них – я взял Нижегородскую губернию под свой личный контроль. Фактически, внешне оказывая товарищу Жданову все приличествующие его положению знаки уважения – я фактически стал вертеть им как марионеткой.

Но клянусь всем на свете – ему такое положение даже нравилось!

Ведь, со стороны картинка выглядела весьма пристойно:

«Цезарь был на месте,

Соратники рядом…».

Во главе Нижегородской губернии, стояли известные в партии, заслуженные товарищи – имеющие дореволюционный стаж и большие заслуги во время Революции и Гражданской войны.

Во время идущих заседаний Губернского Исполнительного комитета ВКП(б), меж ними мелькали представители молодого поколения – которым навряд ли кто из сторонних наблюдателей, придаст хоть какое-нибудь серьёзное значение.

Без всяких видимых претензий на «большую политику», эти ребята и девчата ведут на заседаниях протоколы, дают требуемые справки по самым различным вопросам, приносят чай и бутерброды и, точат карандаши для старших товарищей – за что заслуживают от тех, снисходительно-поощрительное отношение. Они подчеркнуто послушны, даже покорны и, до приторности услужливы перед любым из членов Губисполкома – не говоря уже про его Первого секретаря:

– Изволите вызвать вашу машину, Иван Иванович?

– К вашим услугам, Алексей Петрович!

– Не прикажете ли бутерброд, Павел Михайлович? Вам с сыром или колбасой?

– Слушаюсь, товарищ Жданов! Будет сию минуту же исполнено!

Но управляли Нижегородской губернией именно они.


Так что не прошло и трёх месяцев, как члены Нижегородского Губисполкома ВКП(б) – стали узнавать новости о принятых решениях, буквально из «вторых рук» и хорошо ещё, что не из газет.

* * *

Скажите, что я повторил сталинскую авторитарно-тоталитарную модель? Да ещё лет на пять, десять, а то и пятнадцать – раньше «оригинала»?

Да, это так – я и не скрываю.

А другая, в таких условиях – не канает, от слова «ваще»!

Такая политтехнология, как «демократия» – работает только в экономически развитых странах, где имеется многочисленный средний класс – проповедующий либеральные ценности.

Причём, это состояние весьма хрупко и трепетно-нежно!

Стоит только владельцам «колбасных лавок», в результате какой-нибудь очередной «гросс-депрессии» – слегка подрастрясти жирок, как они тут же голосуют за какого-нибудь Адольфа Алоизовича – за его твёрдую руку и наведённый ею железный порядок.

Бытие определяет сознание, а базис – надстройку и, никак иначе – быть просто не может!

Вот в этом, Гегель и Маркс – были правы.


До Второй мировой войны, во всех «построссийских» странах: Польше, Финляндии, Прибалтике – существовала если не явная, так скрытая диктатура. А вот потом, поднакопив (в том числе и с помощью дурака-Ваньки) соответствующий «жирок» на пузе, они объявили себя демократиями.

Нет пророков в своём Отечестве?

Пожалуйста, примеры Португалии, Испании, Турции – вам в помощь!

Особо не напрягая память, могу также приплюсовать сюда до кучи уже послевоенную Греции, где очень долго – «ничего не было», кроме «Чёрных полковников»… Южную Корею с Паком Чонхи и Чун Ду Хваном… Наконец, Чили с её Пиночетом.

Все эти страны объединяет одно: диктатор пришёл и сделав своё дело ушёл – когда настал его час, оставив после себя развивающуюся многоукладную экономику, молодую демократию и либеральные ценности.


Но со сталинской моделью у меня есть два различия: она не тоталитарная в плане экономики и, не имеет стремление как стригущий лишай – распространиться на всю территорию СССР и за его пределы. Чтоб потом, не имея внутривидовой конкуренции – сгнить морально и натурально и рассыпаться гнилой трухой.

Это – всего лишь партийная мафия и на большее она не претендует!

А, это подразумевает существование других мафий – вследствие чего члены моего клана – всегда будут с сухим тренированным телом, крепко сжатыми «булками» и, в состоянии перманентной «вздрюченности». Чтоб в любую минуту – в бескомпромиссной подковёрной схватке с московскими, питерскими, украинскими и прочими «бульдогами» – быть готовыми отстоять своё право быть элитой…

Пусть даже и, всего лишь регионального уровня.

* * *

«Бабушка заболела зпт просит срочно выслать лекарство тчк Миша тчк».

Срочный вызов от Барона пришёл незадолго до Нового, 1926 года.

Чертыхнувшись вслух, что до сих про не обзавёлся собственной авиацией – хватаю «дежурный чемоданчик», целую на бегу свою Королеву и, с двумя телохранителями – наскоро подготовленных Фрицем из самых надёжных вагнеровцев, прыгаю на «Форд» и жму на «тапку» – пока не оказался в Первопрестольной.

Зима, согласен!

Но слава Марксу – мороз особо не донимал, да и толкать застрявшую в сугробах «Жестянку» без печки – приходилось довольно часто, поэтому не замёрзли.

Лобовое стекло?

Да, обледеневало, не спорю…

А русская смекалка на што?

Купили побольше водки и периодические его ею протирали. Духан в салоне стоял… Это хорошо, что зловредные большевики «гайцов» ещё не выдумали – иначе, до Москвы доехали в одних трусах! Мои «секьюрити» надышавшись атмосферы в салоне – под конец путешествия заметно пошатывались и общались исключительно междометиями.


Короче, домчались без особых проблем и самое главное – вовремя.

Выслушав краткий доклад, ненадолго задумавшись, я:

– Барон… Нам нужен труп!

– Тот, с показной бравадой:

– Да, хоть счас! Кого валим в этот раз?

– Нет, нам нужен уже «готовый» труп. Где ты его прошлый раз «под дядю Яшу» брал?

Я имел в виду симуляцию смерти бывшего белогвардейского генерала Слащёва, который ныне преподаёт дойчемову в Ульяновске, да возится с моими юными вояками.

– Известное дело где… В морге! Не на кладбище же его выкапывать, согласись.

– Согласен – земля сверху подмёрзла… Тогда в морг!

* * *

Мда… С детства мне внушили: уважение к покойникам – непременное условие цивилизованности, в обществах не практикующих людоедство. То, что я увидел в морге при медицинском институте, ввергло меня в шок и разом сбило все «установки» насчёт цивилизованности и человечности:

Как были мы дикарями-каннибалами – так ими и остались!

Только представьте: в белом кафельном анатомическом зале у столов с расчленёнными трупами, как пожирающие человеческую плоть мутировавшие черви-опарыши из Чернобыля – копошатся студенты в белых халатах…

А как смердит!

В первый раз, за уже две жизни я понял истинную сущность этого понятия – «смердеть».

Врач, командовавший студентами, после мельком предъявленной Мишкой ксивы, охотно проинформировал:

– Если вам нужен свежий труп, товарищи – вам нужно обратиться Ивану Ипатичу из мастерской по изготовлению скелетов. Это в подвале.


Казалось, мы попали в кладовую маньяка!

Если в анатомическом зале просто смердело, то здесь…

Смердело просто адски!

Ещё не превращённые в скелеты мертвецы всех видов, в большом количестве лежат на скамьях… В больших чанах, под крышками – вымачиваются части мёртвых тел, чтоб мясо легче отделялось от костей… Затем, кости сушат и отбеляют хлором, после чего они попадают на верстак в мастерской Ивана Ипатича, где их собирают в готовое «изделие» – для продажи школам, институтам и просто желающим приобрести молчаливого друга.

От нехер делать, интересуюсь:

– И сколько скелетов Вы изготавливаете в год? Если не секрет, конечно…

«У меня секретов нет,

Слушайте детишки…»!

Главный менеджер предприятия – сухонький старичок с добродушными глазами, охотно отвечает:

– Когда как! Бывает и по двести.

– А сколько лет работаете?

Скосив взгляд на потолок:

– Да как бы уже не лет тридцать.

Про то, нравится ли ему такая работа – спрашивать не стал. И так всё понятно: с нелюбимой женой ещё можно прожить тридцать лет – если готовит вкусно и общие дети имеются, а вот со смердячими трупами без любви…

Невозможно!


Узнав в чём дело, Иван Ипатич – пытался сплавить нам труп какого-то старика, аргументируя:

– Не всякий человек годен на скелет! Мы отбираем на скелеты молодых, у тех кость крепкая. А стариков отправляем на кладбище. Так что берите этого, товарищи и, не привередничайте!

Лишь после повторного предъявления липового чекистского удостоверения, которое этот скелетист-долгожитель долго недоверчиво рассматривал-изучал, нам был выдан труп молодого парня чуть более двадцати лет – застреленного какой-то сволочью и не востребованный родственниками.

Вообще, в Москве в тот период было столько маньяков и серийных убийств…

Кровь стынет в жилах!

* * *

Из морга, поехав в подмосковный посёлок, оставили автомобиль под присмотром секьюрити, а сами с Мишкой «огородами» подкрались к одному стоящему несколько на отшибе двухэтажному дачному деревянному домику за невысоким забором и, некоторое время молча наблюдали.

Вечерело… В окнах горел свет, а из трубы шёл лёгкий дымок.

– Здесь они, – сказал Миша, – уже вторые сутки здесь.

– Говоришь, кого-то из Питера ждут?

– Да, вроде так… Хотя, в детали меня не посвящали – несмотря на «дружбу» с этим Максимовым-Биргером.

Естественно, из Ленинграда так быстро не доедешь на поезде – как из Нижнего на автомобиле, поэтому фора по времени у нас имеется. Хотя, с другой стороны – питерских могли оповестить об похищении Бажанова заранее… Поэтому, надо действовать без промедления!

– Сколько их там внутри, говоришь?

– Кроме самого Максимова – Григорий Каннер со своим человеком по кличке «Бомбик[44]» и Лев Мехлис аж с двумя – Южаком и Маховером.


Корабль под названием «Сталин» – дал трещину, начал тонуть и с него тут же побежали крысы…

Блин, хотя про Мехлиса я думал несколько лучше.

Насколько мне известно, с несостоявшемся Вождём (Кровавым тираном) на Кавказ уехал лишь Поскребышев да некий Назаретян – если из секретарей.


– Оружие у них имеется?

– Спрашиваешь! У всех, кроме самого Бажанова разумеется.

– Иметь «шпалер» – это одно, а уметь им пользоваться и готовым в любой момент применить – совсем другое.

Мишка посерьёзнев:

– Каннер и этот «Бомбик» – мокрушники, ещё те! Это у них на физиономиях написано…

Ну, знамо дело: за первым из них вроде бы как числится убийство троцкиста Склянского этим летом и ещё одного с ним за компанию. Хотя, такие дела чаще проделываются чужими руками.

– Мехлис со своими людьми – «ботаники», а Максимов – просто пустобрех. Он и меня-то привлёк – из-за боязни своих корешков. Когда меня на службу «вызвали» – как осиновый лист трясся…


– А у тебя есть ствол?

– Кто ж на такое дело без «шпалера» ходит?

Строго прищурившись:

– Надеюсь, не «наградной» Парабеллум?

– Нет, – показывает мне старенький «Наган» с изрядно вытертым воронением, – в таких делах, я предпочитаю отечественного производителя.


Так, так, так…

– Есть какой-нибудь план, Барон? Только учти – время поджимает!

– Да, как же ему не быть?!

– Ну а если подробно?

Хищно, по-волчьи оскалившись:

– Счас я захожу и всех их валю – начиная с Каннера и Бомбика, без всяких затей.

Мне, аж поплохело:

– Подожди, стой… Их много и это может быть опасно. А вдруг кто-нибудь из них завалит тебя?

Хмыкает:

– Не знаю, кто учил стрелять этих евреев, а меня – с самого «нежного» возраста собственный папа-офицер. И делал он это очень добросовестно, в надежде дождаться собственных внуков.

– Нет, так не пойдет – «и на старуху бывает проруха», а излишняя самоуверенность в собственных силах – не одного бойца погубила. Да к тому же, Миши – нам надо разыграть перестрелку между своими, а не массовую бойню. Ферштейн, зи?

– Я тебя внимательно слушаю…

– По возвращению, постарайся ещё более перепугать Максимова. Как только «клиент» дойдёт до нужной кондиции – маякни зажигалкой вон в том окне.

– Ага, понял… Жаль вот только, марафет с собой не прихватил: уж больно тот трусоватый! Такие, если «переборщить» – в ступор впадают, а не в «нужную кондицию».

Озадаченно чешу репу:

– Да где ж я тебе зимой в деревне кокаин найду? Может, водочки ему?

– Давай попробуем! Знавал я одного такого, между прочим – «георгиевского кавалера»: трезвый – тележного скрипа боится, а как…

– Состаришься – в мемуарах потомкам расскажешь, а пока не отвлекайся! Когда мы, после твоего «маяка» – изображая приезд питерских, войдя вовнутрь отвлечём внимание – начинай действовать, отвлекая внимание Каннера и его дружка – пьяным Максимовым.

Уууффф…

Мишка в восхищении, аж присел в книксене:

– Гениально! Полковник Вальтер Николаи, бы…

Да, когда же он уже повзрослеет, то?!

– Давай бегом! И помни Барон: если из-за своей легкомысленности поставишь пуле-дуре лоб – я тебя на том свете разыщу и определю на самую горячую адскую сковородку. Ведь я же – Ангел, не забывай.

* * *

«Свет в окошке» маякнул часа через два, когда мы с моими секьюрити – уж начали было скучать, околевая от усиливавшегося с приходом ночи холода.

– Ничего не забыли? – спрашиваю на всякий случай.

– А чего там забывать, Серафим? Ты же сказал: «Подъезжаем, стучимся и, сделав рожи понаглее – действуем по обстановке»…

– Ах, да!

Волнуюсь, стало быть.


Подъехав к самим воротам – чуть их бампером «Форда» не снёс, я долго-настойчиво посигналил и, не глуша мотор, не гася фары – вышел из машины, ещё раз проверив наличие «Настоящего Руби» в кармане.

Вижу в окнах отдергивающие занавески, мелькающие лица и, прочее движение. Минут через пять дверь на резном крылечке осторожно отворилось и оттуда крикнули:

– Кто такие и, что надо?

– Привет вам из города трёх революций, товарищи! Ворота отворишь или через забор общаться будем?

Дверь приотворилась чуток больше:

– Вы из Ленинграда?

– Не из Рио-де-Жанейро, это точно.

Дверь приотворилась так, что стала видна чья-то испуганная физиономия:

– Представьтесь, пожалуйста…

Другая, не менее перепуганная:

– Скажите условное слово!

«Пацанва – штаны на лямках».

Покрутив пальцем у виска:

– Мне что? На всю деревню орать? Открой ворота, подойди ближе – тогда скажу.


Наконец-то, начались движняки:

Один из них остался держать нас на мушке какого-то пистолета, а другой в наспех накинутом пальто спустился с крыльца и откинув щеколду, отворил ворота.

Не став дожидаться когда меня вновь спросят про пароль, въезжаю во двор, останавливаюсь у самого крыльца и, успев шепнуть своим: «Выносите труп», – как ко мне подошли сразу двое, держа наготове пушки:

– Условное слово?

Бурчу:

– Товарищ Зиновьев был прав – развели вы здесь в Москве бюрократию… А если я его забыл – застрелите нас, что ли? Лучше помогли бы товарищам!

Те, смотря на длинный завёрнутый в рогожу свёрток, «на автомате» живо интересуются:

– Что там?

– Там труп.

Так и остекленели враз, как всё живое в фильме про глобальное обледенение. Уже на крыльце, мал-мало придя в себя:

– Зачем труп?

Несколько устало объясняю:

– Живого заберём с собой в Питер, а этого – сожжём вместе с домом, оставив кое-какие улики… Что тут непонятного? Не хотите помочь – так хотя бы не мешайте.

Это, произвело должный эффект – про «условное слово», больше не вспоминали. Правда и желания помочь, пока не изъявили, белоручки.


Так, в сопровождении остекленевших товарищей прошли в дом, где нас в гостиной возле небольшого камина поджидала вся секретарская гоп-компания – кроме Мишки и, надо полагать Максимова.

По моему знаку секьюрити положили куль с покойником на пол, чтоб типа передохнуть, а я спросил:

– Куда нести? Где комната с живым двойником, нашего неразговорчивого друга?

Молодой человек чуть постарше меня – жгучий брюнет, с выдающимся носом, резкими чертами лица и, явным недоверьем в чёрных глазах – из-за спины другого спросил, поднимая руку с пистолетом:

– Что это всё значит? Из Питера, должен был приехать сам…

Вижу, что он на взводе, готов стрелять – поэтому не дослушав, перебиваю:

– Он внезапно заболел испанкой! Не совершай непоправимых ошибок, товарищ…

Откуда-то сверху:

– Ну, давай!

И следом истеричное:

– Это значит – ты сволочь, Гришка!

И тотчас несколько торопливых выстрелов, одна из пуль которых просвистела аккурат над моей макушкой. Не успел я и глазом моргнуть, как был сбит с ног одним из телохранителем и, прозвучала целая канонада – как в каком-нибудь боевичке про ковбоев и их разборку в салуне.


Буквально минута и всё было кончено.

Когда я поднялся на ноги, одно тело свисало с лестницы ведущий на второй этаж, ещё пятеро распростёрлись в холе на ковре и вокруг него.

– Все целы?

Один из секьюрити, держась за правый бок, скидывает полушубок:

– Сцука, меня задело!

Похолодев внутри:

– Что там у тебя?

У него, на груди – краснея лиловеет огромный синяк. Пистолетная пуля не смогла пробить раскатанную до нужной толщины русскую корабельную хромо-никелевую броню – лишь оставив на одной из пластин бронежилета-разгрузки внушительную вмятину с трещинами.

– Ничего! До свадьбы заживёт.

Здесь же Мишка Барон:

– И не забудь через год проставиться нашему Кузьке-Домовёнку – за его изобретение.

– Почему через год?

– Потому что, тому нет пока восемнадцати лет.

– Тогда, я куплю ему целый грузовик мороженного, чего целый год ждать?

* * *

Стараясь не наступить, обхожу лужи крови и поднимаюсь на второй этаж. В одной из комнат, сидит привязанный к стулу молодой человек, с кляпом во рту. Когда я вынул нож, он страшно перепугался и что-то замычал.

Я перерезав верёвки, упал на кресло напротив и устало сказал:

– Вы свободны, товарищ.

Тот, самостоятельно вытащив из рта кляп:

– Кто Вы?

– Человек, случайно узнавший о вашем несчастье и решивший помочь хорошему человеку.

Тот, словно не веря:

– Я свободен? Я могу идти куда захочу?

– Конечно! До Москвы, всего лишь верст десять с небольшим – к утру обязательно доберётесь. Только оденьтесь потеплее – на улице довольно-таки холодно.

Такая перспектива, его ничуть не воодушевила.

– Я слышал звук мотора… Вы меня подвезёте?

– Конечно! Вот только куда? Туда, откуда они Вас забрали?

Тот, глубоко задумывается, затем:

– Мне бы к товарищу Сталину… Подвезёте?

– Конечно!

Когда он уже собирался, предельно вкрадчиво:

– А Вам не кажется, что появившись у Иосифа Виссарионовича – Вы навлечёте на него все свои несчастья? А ведь у него – семья, дети…

Бажанов, впадает в отчаяние:

– Тогда, что мне делать?

Делаю вид, что глубоко задумываюсь, затем:

– А может Вам переждать это тяжёлое для нас всех время где-нибудь в глубинке? Где Вас никто не знает и, где у Вас будет другое имя и биография?

– Вы мне можете такое устроить?

– Конечно! Кстати… Встаньте, пожалуйста.


Тут, двое моих бойцов заносят «Иван Ивановича» и освободив того он рогожи, усаживают в кресло, до того занимаемое Бажановым.

Отвечая на немой вопрос:

– «Он», это теперь – Вы! Бросьте свои вещи рядом. Все металлические, что имеются в карманах. Документы тоже – они Вам больше не пригодятся, а вот деньги можете оставить.

Тот, подумав – достал карманные часы, ключи, какой-то медальон, бумажки и бросил на кресло.


Даже не обыскав дачу и трупы – на что могло уйти уйма времени, через минут десять мы отъехали – предварительно запалив здание.


Каковы мои планы насчёт этого человека?

Бажанов, пройдя курсы Секретарей-референтов – будет моим «вторым я» в области литературы. У меня ещё множество книг в задумках, а времени ими заниматься – уже совершенно нет.

Да и тратить ресурс компьютера жаль!

Зато я подобрал небольшую группку начинающих литераторов с явными признаками недюжинных дарований, снабдил их краткими дайджестами-описаниями самой идеи сюжета книги, и…

Работайте, негры, Солнце ещё высоко!

Их карьере это пойдёт на пользу: быть в соавторстве с самим Артуром Сталком – это очень хороший пиар для начинающего литератора.


«Фонд Второва», спросите?

Пусть будет целиком на совести Бориса Бажанова: захочет – расскажет мне про него, тогда и думать буду, что с этим «счастьем» делать.

А если нет – то и не надо…

Приневоливать, в любом случае не буду.

* * *

Всё более и более заметно моё влияние на текущую реальность и, её изменение в сторону какой-то альтернативного варианта развития событий.

В октябре, как тому и положено – в Швейцарии открылась, а затем завершилась Локарнская конференция…

После мятежа генерала Эмилиано Чаморро – в Никарагуа началась гражданская война, на чём мы с Иохелем Гейдлихом – неплохо приросли капиталами.

В Иране произошёл государственный переворот – в результате которого, Шахом был объявлен генерал Реза-хан, а мы с Бро – просто сказочно наварились.

К примеру, вдобавок к рублёвому – я стал ещё и миллионером в долларовом эквиваленте.


А вот дальше уже – сбой программы!

В декабре, на XIV съезде Всесоюзной коммунистической партии (большевиков), не было объявлено об курсе на индустриализацию… Да и, самого съезда то не было – о чём уже кажется говорил. Ленинградская делегация вообще не приехала в Москву, а остальные приехав – лишь переругались меж собой, да как оплёванные разъехались.

Хотя и значительно позже, этот съезд всё же состоялся – но на нём произошло лишь деление партии на несколько непримиримых фракций.


А на Новый Год, меня ждал…

Сюрприз!

Получив телеграмму, моя Королева – вдруг сперва изумлённо ахнула, прикрыв ротик, затем радостно завизжала, запрыгала и кинувшись на меня принялась целовать.

– Ma maman замуж выскочила!

– И за кого же, если не секрет?

– За Серёжу Есенина!

У меня, чуть глаз не выпал:

«А он разве не повесился? Ах, да… Я ж по приезду из Парижа, рассказал Надежде Павловне про свой «вещий сон» и, она видать…».

– Твою ж, мать…!


С нежданно-негаданным увеличение нашей семейки – прям как от последствий нежелательной беременности, хлопот мне несколько прибавилось: теперь придётся снабжать тёщу «грибным порошком» из серых навозников – если она сама не сможет закодировать своего «Серёжу» от алкоголя.

* * *

В целом же про события второй половины прошедшего года, про кардинальные изменения в «реальной» истории и про моё «посильное» в них участие, можно сказать:

«Сперва создаём себе проблемы – потом думаем, как их решить».

Ну, что ж…

Не в первый и, думается – не в последний раз!

Загрузка...