Клоп

Глава 6 – Прошлое приоткрывается

Смотритель парка Рой говорил о последних солнечных днях, и значит, поверив ему, их следовало использовать с толком.

Рано утром Пиус стоял в ванной комнате перед зеркалом, чистя зубы. Он разглядывал свое отражение, и было в нем что-то, чего раньше мальчик не замечал. Он вертел лицом, поворачиваясь к зеркалу то одной, то другой щекой – да, определенные изменения. И небольшая сыпь тут ни при чем (возможно, от переизбытка сладкого в последнее время), появилось что-то новое в глазах, линиях губ, очертаниях носа – может, когда в упор разглядываешь гнома, твой собственный нос становится больше? А может, просто сам мальчик подрос за последний месяц? В любом случае, изменилось хотя бы то, что он вот так изучал себя. Раньше Пиуса Пиус особенно не интересовал. Ему с раннего возраста дали понять, что он скорее предмет, чем личность, да еще от которого больше вреда, чем пользы. Если на дуршлаг можно откинуть лапшу, а все остальное время он тихо-смирно лежит в шкафу, то мальчика, пусть даже подходящего для мытья посуды или чистки одежды, приходится видеть каждый день, и каждый день приходится ожидать от него глупостей.

– Нуфно быво фоверфать бойфэ гуупофпей, – грызя зубную щетку, выговорил Пиус.

Выйдя из ванной комнаты, он выглянул в окно. Небо было ясным, все вокруг готовилось пропитаться солнечным теплом. День требовал выделиться чем-то грандиозным. Но сначала успеть позавтракать и бежать на занятия.

Преподавателем, которого нанял господин Прелтит, был серьезный молодой человек по имени Филис Парник. Ребята обращались к нему «учитель» и никак иначе, преподавание он видел своим призванием и даже получал удовольствие, когда к нему обращались именно так. Лил вообще вскоре забыла его настоящее имя. Дети не называли его «господин учитель» – просто «учитель» (может быть, иногда еще «мучитель», но для этого у каждого здорового ребенка найдутся причины).

Когда Пиус зашел в кабинет, учителя в нем еще не было. За длинным столом напротив друг друга сидели сестры Прелтит. Перед ними были разбросаны учебники и тетради. Лилил и Джозиз приветственно помахали Пиусу, и он сел рядом с ними.

– После уроков мы с папой идем на пляж, – сказала Лил. – Надеюсь, у тебя нет других планов.

– Конечно, нет. Я с удовольствием.

– Отлично.

Пиус взял учебник и попытался вспомнить страницу, на которой закрыл его в прошлый раз. Рядом лежала его тетрадь по математике. На самом деле замечательно, когда тебе не нужно носить с собой на занятия груды тяжелых книг и письменные принадлежности, каждый раз все необходимое ждало на своем месте в одном помещении. Но Пиус не мог вспомнить нужную страницу, потому что теперь думал о пляже. Лучшей идеи для сегодняшнего дня и придумать нельзя.

– Ты решила мою задачу? – спохватилась Джозиз.

Лил отвела глаза в сторону. Сестра уставилась на нее испепеляющим взглядом. В этот момент в кабинет вошел учитель.

Не смотря на то, что Джозиз после занятий пообещала, что не будет разговаривать с Лил по крайней мере три месяца, для поездки на пляж она согласилась сделать малюсенькое исключение.

Господин Прелтит вышел из отеля в шлепанцах и с огромной панамой на голове. Его лицо сияло, он смотрел на небо и щурился. В одной его руке был маленький, но увесистый чемоданчик, в другой большая корзина, накрыть которую смогла бы только его панама. Следом за ним в приподнятом настроении в легких летних майках показались Лилил, Джозиз и Пиус. Вся компания спустилась со ступенек и встретила Крочика. Тот направлялся к ним в отель, и ребята позвали его с собой. Мальчик пригляделся к господину Прелтиту и согласился.

Дорога не заняла много времени. Пока отец Джозиз и Лил вышагивал впереди, ребята перешептывались о своих делах. Темой для обсуждения стал инспектор полиции, с некоторых пор пребывающий в «Клопе».

– Как там его… Фанди, Финди? – вспоминала Лил.

– Фарди, – сказал Пиус.

– Лично я считаю, что этот Фарди ничего не найдет, – сказал Крочик. – Скоро Даэркрон уедет из отеля, и это дело зависнет дырой в его карьере. Кстати, почему Даэркрон до сих пор живет в «Клопе»?

– Неизвестно. Он прекрасно себя чувствует. Может, хочет отомстить отравителю?

– Если он хочет отомстить, – сказала Лил, – инспектор Фарди явно не поможет ему обнаружить преступника. Он лишь важничает. А еще, говорят, он всем грубит и с высокомерием относится к «Клопу». Зачем только отель выделил для полиции номер? И почему те направили туда именно этого инспектора?

– Вообще-то я слышала про его хорошую репутацию, – отрезала Джозиз. – Кажется, у него блестящая карьера.

– А я слышала, что он болван. Некоторые его побаиваются.

В выходной день пляж заполняла бы толпа отдыхающих. Здесь было все-таки оживленно, но свободное местечко удалось найти быстро.

Господин Прелтит сразу устроился на шезлонге. Оглядевшись и вобрав в себя побольше горячего воздуха, он положил на колени чемоданчик, открыл его (это оказалась печатная машинка), спрятался от палящего солнца под панамой и с головой окунулся в работу.

Не успели ребята решить, кто будет разбирать корзину и расстилать полотенца, а кто должен испытать воду, Лил уже мчалась по раскаленному песку к морю. Пиус и Крочик с боевыми возгласами бросились за ней. Джозиз все-таки обратилась к корзине, для нее главным в походе на пляж являлся загар. Она достала из корзины полотенце, тюбик с кремом и солнцезащитные очки со стеклами диаметром с чайное блюдце.

Больших волн не было, и удавалось забежать сразу далеко в воду. Лил была уже по грудь в воде, когда мальчики с брызгами ринулись в море. Пиус бежал сразу за Крочиком. Несколько раз до приезда в Грамс ему доводилось бывать на море, но поход на пляж с семьей Прелтитов было иное дело. Сейчас, шлепая по воде, которая уходила далеко за горизонт и там опускалась на немыслимые глубины, он чувствовал себя свободным и счастливым.

Теперь можно окунуться. Зажав нос и крепко зажмурившись, потому что непривычно страшно. Спустя мгновение все трое уже плескались, визжали от удовольствия и снова ныряли.

Через некоторое время Джозиз пришлось нести им надувной мяч, и в итоге она присоединилась к общему веселью. Потом уставшие ребята развалились на песке. Господин Прелтит сходил за большой порцией мороженого для каждого. Лилил и Джозиз сообщили ему, что он забыл про лимонад. Тогда он дал им денег, чтобы они сходили сами, так как настигшее вдохновение сделало его чрезвычайно занятым.

– И все-таки непонятно на счет этого Фарди, – сказала Лил, возвращаясь к разговору об инспекторе, – если Джозиз говорит, что у него блестящая карьера, зачем полиции посылать такого эксперта – который, тем не менее, все равно болван – расследовать дело о неудавшемся отравлении в не совсем привычном для людей мире?

– Ответ подскажут последние газетные статьи, – сказал Крочик, выглядывая из-под козырька кепки, с которой он расставался только для ныряния в воду. – Пиус говорил, что видел статью про «Клопа», когда мы следили за Сфифтом.

– Правда, я не дочитал ее.

– Я прочел. В общем-то, ни о чем конкретно там не говорится, но сам характер статьи говорит о многом. Это не благоприятное упоминание об отеле, и оно не единственное в СМИ. Люди считают, там творится что-то неладное. Ты, между прочим, смог узнать, что там произошло пятьдесят лет назад?

– Если честно, мне еще не удалось ни с кем об этом поговорить.

Пиус даже покраснел, хотя под солнцем это не бросалось в глаза. По правде ему было жутко интересно узнать любые подробности о прошлом отеля, но он стеснялся заговаривать с кем-то о своей родне. Одним из родственников в отеле был его дед, угасающий в болезни хозяин «Клопа», а еще тетя, новый всеми ненавистный директор. Но именно сейчас он твердо решил, что должен добиться желанной информации.

– Я за ним прослежу. – Лил уверенно кивнула Крочику, и тот одобряюще кивнул в ответ.

– Нам известно только то, – продолжил Крочик, – что пятьдесят лет назад отель не работал.

– Не работал, – повторила Джозиз.

– Находился в отключке. Очевидно, для общественности все это было связанно с чем-то нехорошим. И вот теперь, после многих лет, когда отель тихо занимался своими делами и приобрел добрую репутацию, он переживает упадок. К чему я все это веду? Когда что-то большое и таинственное переживает упадок, когда начинают распространяться слухи, люди чувствуют себя некомфортно. Они не знают, чего им ожидать. Многие стараются держаться подальше от всей этой магической мороки. Да чего говорить, вы знаете, для меня самого этот мир, рядом с которым вы трое находитесь, кажется чересчур…

– Чудным? – предложила Джозиз.

– Жутким? – подбросила Лил.

– Сложным… В общем, я считаю, полиция уже присматривается к «Клопу», стараясь быть в курсе событий. Вот для чего нужен и опытный инспектор.

– Все сотрудники отеля твердят об этом, – сказал Пиус, – что время уже не то, что без господина Клопа отель загибается и в нем уже может произойти что угодно. Что даже простое появление полиции в стенах отеля – это большое оскорбление, что раньше бы такого никто не допустил. Патвин был взбешен и многие другие. Появление номера для полиции вообще выглядит как предательство со стороны самого «Клопа». Может быть, он злится на беспомощность моего деда?

– А может, у него нет другого выхода, – сказала Лил.

– Хочешь сказать…

– Наверное, она хочет сказать, – подхватила Джозиз, – что в отеле творится что-то такое, о чем никто не знает.

– Отель просит помощи, – заключил Крочик.

– Отравление Даэркрона не главная причина? – задумался Пиус.

– Тебе предстоит выяснить об отеле побольше. Нам нужно от чего-то отталкиваться.

С этим все согласились.

– А я попробую навести справки об этом вашем инспекторе-болване. Он может оказаться полезен. И если уж его направили на отравление Даэркрона, значит, все дела «Клопа» теперь, так или иначе, будет вести он.

Солнце меньше обжигало, тени ползли все дальше, ребята были совсем разморившиеся, когда ближе к вечеру засобирались в обратный путь. К этому времени пляж стал набиваться людьми, после трудового дня все потянулись к вечернему морю. Ребята для продолжения слишком устали, а господин Прелтит еще повел их в кафе. Здесь все четверо уже не могли наедине обсуждать свои дела, поэтому были немногословны и смотрели в свои тарелки. Затем Крочик попрощался со всеми. Пиус и семья Прелтитов вернулись в отель.

Наедине в своем номере Пиус стал придумывать, как подарить Джозиз брошку, которую он держал в чемоданчике под кроватью. Хорошо бы не выглядеть при этом, как выражается Лил, дурачком. Особенно он решил поспешить после того, как, купаясь в море, Крочик в стороне от всех сказал ему, что у Джозиз очень красивые волосы. Разумеется, красивые!

От этих мыслей он проголодался и отправился к Лирудж. Рыжеволосая девушка поставила перед ним целую гору свежих ароматных булочек с корицей. Зал сейчас казался слишком тоскливым, поэтому Пиус поглощал булочки с горячим какао прямо на кухне, сидя перед суетившейся над каким-то салатом Лирудж. Пока ел, мальчик постоянно намеревался заговорить с ней. Для такого разговора Лирудж выглядела лучшей кандидатурой, но он не решался начать и только набивал рот булочками. Что до самой девушки, она не была сильно увлечена готовкой, но в ее голове стояла утренняя ссора с Лазаром по поводу количества фасоли в фасолевом соусе, и она просто не замечала горящих глаз мальчика.

Наевшись булочек, он побрел к лифту. Лифтом в эти часы управлял заведующий хозяйством господин Ривилиан. Пиус посмотрел на старенького сгорбившегося сотрудника, и ему пришла мысль, что тот должен быть достаточно стар… Все прочие мысли вылетели из головы, когда он вспомнил разговор со своими друзьями.

– Господин Ривилиан, вы давно работаете в отеле? – спросил он.

– О, всю жизнь здесь провел.

– А вы не знаете, почему пятьдесят лет назад отель был закрыт?

– Знаю. – Он с какой-то странной тоской посмотрел на Пиуса. – Вот что, сынок, сейчас должен прийти Снук, чтобы меня подменить, тогда мы с тобой кое-кого проведаем, договорились? Время для тебя не позднее?

В предвкушении того, что сейчас они куда-то отправятся и это может быть связанно с историей «Клопа», сон у мальчика сразу прошел. Он бодро помотал головой.

Они пару раз подняли постояльцев на их этажи, и в скором времени появился Снук.

Пиуса провели по нескольким коридорам 2К, потом он куда-то спускался и очутился в довольно темном коридоре, загруженном пестрыми рулонами ковров, стоящими вдоль стен.

– Это моя комната, – указал господин Ривилиан на одну из дверей.

Они миновали ее и подошли к соседней. Старый сотрудник отеля постучался и сразу вошел (дверь была не заперта).

В углу просторной комнаты на небольшой тумбе стоял уютный светильник, он еле справлялся с тем, чтобы освещать убранство помещения. Убранство было скромным, но казалось, что пару веков здесь все так и простояло.

Седовласый старик с пронзительным взглядом лежал на крепкой дубовой кровати. Одна сторона кровати прикасалась к большому ковру на стене.

– Фемик, старина, смотри, кого я привел. Это внук господина Клопа.

Пиус вышел из-за спины господина Ривилиана и уставился на хозяина комнаты.

– Это Фемик Шемла, управляющий лифтом, – представил того господин Ривилиан.

– А, это ты, Гек! – Старик приподнялся на локтях. – Кого ты привел?

– Говорю, привел внука господина Клопа. Его зовут Пиус.

– Здравствуйте, – сказал Пиус.

– Внук господина Клопа? Ну-ка, дайка я на тебя погляжу, – произнес Шемла и постарался присесть, подложив под спину подушки.

Господин Ривилиан подошел к кровати и помог ему. Тот тщательно всматривался в лицо мальчика. Должно быть, он плохо видел. Догадавшись об этом, Пиус подошел ближе.

– Похож. Слышишь, Гек? На Глэту похож.

– Слышу, слышу. И на отца тоже.

– Подожди, а как того паренька звали?..

– Залан, кажется.

– Да, как-то так. Столько времени прошло. Точно, так его звали, Залан, славный паренек. Значит, с ним девочка осталась.

– Видишь, – обратился господин Ривилиан к Пиусу, – мы в отеле узнали о смерти Глэты уже после ее похорон. И со дня ее уезда с Заланом вплоть до самой трагедии мы ничего не знали о ее жизни.

– Считай, восемнадцать лет твоя мама скрывалась.

– Восемнадцать лет, – протянул господин Ривилиан. – Конечно, грустно, что тебе самому об этом времени ничего не известно. Говорят, опекун от тебя все скрывал. Тебе-то сейчас сколько?

– Двенадцать.

– Выходит, тебе было два года, когда ты потерял родителей. О твоем отце, как понимаешь, немного мы можем рассказать. Но на того паренька, с которым твоя мама уехала, ты действительно похож. Значит, звали его Залан, хоть это знаем.

Шемла сидел на кровати, укутав ноги в шерстяное одеяло. Господин Ривилиан пододвинул к кровати два кресла с высокими спинками, где разместились они с Пиусом, а посередине поставили маленький круглый столик и тарелку с мармеладом.

– Завари-ка нам чаю, Гек, – попросил Шемла.

– Юный господин Клоп хотел знать, почему пятьдесят лет назад отель был закрыт, – сказал господин Ривилиан, гремя посудой.

– А-а, вон в чем дело…

На самом деле события такой давности Пиусу были уже не интересны. Ему хотелось узнать, почему его родители сбежали, и что происходило в отеле именно в то время.

– Все просто. Пятьдесят лет назад отель пробудился ото сна. Закрыт он был потому, что не было достойного претендента, который мог бы стать его хозяином. Сколько он так простоял?

– Да те же пятьдесят лет взаперти стоял, – ответил господин Ривилиан, засыпая листья в чайник.

– С отелем ведь не договоришься. Сколько бы Клопов не билось за это место, отель словно умер для всех. В колдовской среде, ясно, большой переполох случился.

– Видишь ли, в чем дело, отель стоит на перекрестке двух важных путей. Необычных путей. На протяжении многих веков самые разные существа, которые предпочитают оставаться незаметными для окружающего мира…

– Тут можно спорить, какой из миров окружающий.

– Верно. Так вот, эти существа используют их и, путешествуя по ним, давно находят приют в этом отеле. С основанием «Клоп» стал настолько знаменит, что многие не просто проезжают мимо, но даже специально посещают это место.

Они пили чай с мармеладом, и два старых сотрудника все больше оживлялись.

– Чаще владение «Клопом» переходит от родителя к ребенку, – рассказывал Шемла. – Но главный критерий отбора – это чистое сердце. Отель обмануть невозможно. Если у претендента есть корыстные мысли, отель никогда не сделает его избранником и никогда не соединится с ним.

– Отель и в самом деле живой? – проговорил Пиус.

– С момента его основания каждый его камушек, – не задумываясь, ответил господин Ривилиан.

– Тут как, определенные помыслы твоего предка завели эти шестеренки. Такой отель нужен был, и он появился. А если волшебный мир сделал его своей частью, то все в этом отеле является частичкой волшебства. Сам воздух пропитан им, хоть ножом разрезай. Окунешься в этот мир, и уже никуда не деться. Если, конечно, согласен окунуться.

– Однако с этим живым отелем не так все просто. Это не человеческий разум. Живой? Да. Но это сама жизнь, как есть. Не жди, что отель станет понимать тебя, а ты его за нечего делать. Он не человек и не приятель. Все несколько иначе, и сложно – суметь разобраться.

– Короче говоря, – продолжил Шемла, – когда никого достойного не оказалось, шестеренки остановились и отель вроде как заснул. Потому что сам без хозяина он существовать не может. А пятьдесят лет назад твоя прапрабабушка вдохнула в него силы.

– Моя прапрабабушка?

– Да, она оказалась той достойной и оживила его. А потом твой прадедушка, ее сын, перенял бразды правления.

– Наконец, – с выражением произнес господин Ривилиан и прикинул в уме, – тридцать семь лет назад твой дед стал хозяином «Клопа». Глэте тогда было…

– Семь лет.

– Совсем девчушка, миленькая и очень добрая. Мы ее все сразу полюбили. А убежала она – шестнадцать ей было. Вот считай, почти десять лет она с нами прожила. Господин Клоп в отель переехал, хозяином став, а до этого за границей жил. Один дочку воспитывал, жена его во время родов умерла.

– Но об этом господин Клоп почти не говорил.

– Вот с дедом твоим «Клоп» опять силу и обрел. Отель вернул себе былую славу. И даже когда мама твоя исчезла, господин Клоп слабость не проявлял. Если уж это был ее выбор, надеюсь, она нашла свое, пусть и недолгое, счастье.

– Но почему она сбежала? – спросил Пиус.

Старики опустили глаза и вздохнули.

– Мир «Клопа» не прост, – сказал Шемла, притянув друг к другу седые брови. – Он и не может быть таким. Сколько в нем одного, столько и другого… противоположного. Помнишь, окунуться или нет – выбор каждого?

– Ведь вовсе не удивительно, что она сделала такой выбор, – сказал господин Ривилиан. – Не так легко согласиться со всем, что здесь происходит. Покоя здесь не получить.

– Правда, сейчас ощущают период застоя.

– Но и это обман. Уже много лет происходит что-то темное. Быть может, известие о смерти твоей матери сокрушило господина Клопа. Он тогда уже неважно себя чувствовал, но последние десять лет – просто черное пятно. Сперва все больше отходил от дел, а теперь совсем на краю.

– Все как будто на краю. Разбираться в этих «темностях» опасно. Понять того, кто не хочет превращать свою жизнь и жизнь близких во что-то нестабильное и окутанное мрачными тайнами совсем нетрудно.

– Поэтому она придумала уехать и избавиться от такой судьбы, а твой папа оказался рядом. В одиночку она, может, не решилась бы.

– Ладно служащим, мы хоть и живем тут, а все равно только рядышком. Но если ты Клоп и твой отец хозяин отеля, значит, придется ощущать вес на собственных плечах. Хозяин отеля имеет власть, зато многие не понимают, что страдает он больше остальных.

– Но твоя мама понимала. Да и господин Клоп удерживать бы ее не стал… Ах да, там ведь еще какая история была. Ну, то, почему, возможно, Глэта так поспешно уехала. Ведь старший брат Патвина вроде как ухлестывал за ней.

– Просто ужасно! Он был хулиганом, противоположностью Патвина. Да, в общем, из него и вырос разбойник. Сначала они почти в один год уехали из отеля.

– Одному четырнадцать, другому пятнадцать. Погодки.

– Потом старший через два года вернулся. Поговаривали, за твоей мамой. Она от него как от чумы могла сбежать. Говоришь, могло быть такое, Гек?

– Вот не помню, все в одно время происходило, раньше она уехала, чем он вернулся или наоборот… Может, была какая связь. Риксил, так этого негодного мальчишку звали, он приехал, ничего не добился и уехал, а уж потом поколесил по свету! Прославился, нечего сказать. Он когда еще в «Клопе» появился, было уже в ребенке что-то.

– Расскажи тогда и про них. А то Пиус ничего не понимает.

На самом деле Пиус так жадно слушал, что ему не казалось, что он чего-то не понимает. Он просто старался не перебивать.

– Появились они в отеле через два года после того, как хозяином «Клопа» стал твой дед. Было их три брата. В детдоме, где они жили, случился пожар. Я думаю, Риксил его и устроил. Один постоялец привез их как опекун, а потом исчез из отеля. Тогда господин Клоп взял и оставил их при себе. У самого дочка их возраста. Здесь, в стенах отеля, они росли. Им было семь, девять и десять лет. Патвин из них средний. Младшего звали Молк. Но с ним через два года произошел несчастный случай. Братья отправились в пещеру в центральном парке, и мальчик упал в расщелину. Это была трагедия. Хотя им строго-настрого запретили играть возле пещеры. В ней только появилась эта бездонная яма, и участок загородили, но мальчишкам все не страшно. Сейчас там поставили решетки и проводят экскурсии, уже нет такой опасности. А тогда Пат с Риксилом прибежали испуганные, твердят несуразицу. Только когда спокойней заговорили, мы поняли, что произошло. Хоть Глэту не потащили с собой. Патвин все себя винил в произошедшем. Но я скажу, к этому причастен тот, кто наверняка также причастен к пожару. Да, Риксил, выросший преступником, являющийся членом Ордена Пяти.

– А что это? – вырвалось у Пиуса.

– О, очень темное общество, которое принимает к себе только самых отъявленных негодяев.

– Кто лучше всего расскажет о нем, это Хорифелд.

Господин Ривилиан уставился на Шемлу, что вызвало новое любопытство Пиуса.

– Тебе вообще может быть полезно с ним пообщаться.

– Полезно пообщаться с Хорифелдом? – удивился господин Ривилиан. – Хорифелд – наш библиотекарь, но его уже много лет никто не видел.

– Я знаю, Кулона носит ему еду.

– Уверен? Может, он давно превратился в мумию.

– Кажется, носит, но нужно спросить у нее. Я, Пиус, советую тебе так и сделать.

– А я не советую. Про Орден Пяти он, конечно, расскажет, и, если он жив, это еще один свидетель давних событий, но в том-то и штука, его вообще нельзя назвать свидетелем каких-то событий. Если мы хоть что-то помним, то он просто не может ничего помнить. Потому что он самый затворившийся из затворников на земле. Еще он странный. Даже для «Клопа».

– Гек просто хочет предупредить, чтобы ты не испугался нашего библиотекаря. Что ж, может, что-то такое есть. И да, он затворник. Не такой, как Рой со своим парком, как Корб, почти живущий в прачечной, или как я, всю жизнь простоявший в лифте. Такая у нас работа, я могу рассказать массу невероятных историй, которых я нагляделся. Но Хорифелд не покинет своей библиотеки, даже если с неба на отель лава польется. Нет, отрицательно это его никак не характеризует, я вообще не считаю, что в этом человеке нужно искать что-то дурное. Мой тебе совет – подняться к нему на досуге и просто познакомиться.

– Главное, смотри, чтобы он тебя в какие-нибудь неприятности не втянул.

Два старика с интересом посмотрели на мальчика.

В свой номер Пиус вернулся довольно поздно. На небе улыбалась луна. Тут он почувствовал, как устал. Настоящая вселенская усталость обрушилась на него, и у него даже не было сил поразмышлять обо всем, что удалось узнать. Впереди еще предстояло добыть сведения об Ордене Пяти. Но сейчас нужно было дать отдых тяжелой голове. Когда та коснулась подушки, мальчик уже спал.