Кирилл Обломов и его невероятные миры

Глава 23

С глубин дует пронизывающий холод, на ступенях появляется лёд, но мне жарко от диких скачек вниз. Вылетаю к горизонтально идущими в разные стороны тоннелям.

Останавливаюсь. Какой ход выбрать? Смотрю назад. Ступени круто забираются вверх, и где-то слышится шум. А вот теперь меня обдаёт холодом, я понимаю, Медуза-Горгона пробила стену и спешит ко мне. Стена! Надо поставить ещё одну стену. Да, а как у меня тогда получилось? Я в размышлении, но времени катастрофически мало. А если так? Я представляю, как два рабочих в тюбетейках кладут на раствор кирпич. Внезапно из пространства вываливаются два таджика с мастерками, рядом грохнулась груда кирпичей.

Строители не спеша начинают лепить кривую стену.

— Так не годится, — ору я, — арматуру прокладывайте и ровнее кладите, а то сейчас завалится!

— Зачем ругаешься, начальника? — на плохом русском говорят они.

Стоп! Что я делаю? Взмахиваю рукой, и строители со своими кирпичами растворяются в воздухе, оставив после себя стойкий запах немытых тел. Блин, как же тяжело колдовать! Я ничего не могу придумать. Но тогда ведь, получилось!

Шум нарастает, я слышу яростное шипение скопища змей на голове Медузы-Горгоны. Вскрикнув от ужаса, бросаюсь в первый павший ход. Несусь как заяц от группы пьяных охотников. Охотники! Как ядерная вспышка возникает в голове озарение.

— Получай! — кричу я, взмахиваю руками. Из пространства вываливается группа пузатых охотников с ружьями. Они вскидывают винтовки и видят развивающиеся щупальца на голове Горгоны.

— Ё, моё!!! — бросают оружие и бегут за мной, выпучив глаза от страха.

Движением руки убираю орущих охотников и несусь дальше. В следующий миг упираюсь в обвал. Ход засыпан, из многочисленных щелей струится холодный воздух, сразу за завалом продолжение тоннеля, но вырваться из каменной западни нет возможности. Неужели меня сейчас превратят в булыжник?! В отчаянье закрываю глаза, мне захотелось стать серой мышкой и проскользнуть в узкую щель подальше от горящего взгляда женщины-монстра.

— Пи, пи, пи! — вырывается из моего горла душераздирающий крик и, взмахнув тонким хвостом, юркнул в щель. Бегу на маленьких лапках, выныриваю с противоположной стороны, срываюсь вниз и падаю уже в обычном, человеческом теле.

— Что это было? — потирая ушибленные бока, сам себя спрашиваю я. За завалом вновь бушует Медуза-Горгона, но даже ей не в силах сдвинуть каменный завал.

Присаживаюсь у стены, руки и ноги дрожат, ужасно хочется пить, а вокруг темнота. Высекаю из пальцев пару тусклых огоньков, посылаю их на разведку. Они плавно летят в темноте, едва-едва освещая каменную кладку стен, над россыпью белеющих черепков зависают, разбрызгивая в разные стороны мелкие искры.

— Что там ещё? — нехотя поднимаюсь, бреду к своим огонькам и спотыкаюсь об продолговатый клыкастый череп, затем вижу череп с ветвистыми рогами и тут я понимаю, что за черепки в изобилии устилают весь тоннель. Пол сплошь заполнен костями.

— Однако? — сам себе говорю я. Внимательно присматриваюсь к черепам и хоть не силён в анатомии, догадываюсь, что это кости собак и, наверное, овец. — Очень мило, — лязгнул зубами я, вжимаясь в стену. Кто-то здесь живёт и не менее страшный, чем Медуза-Горгона. Одно у меня преимущество, обо мне ещё не знают. Быстро гашу огоньки, включаю ночное зрение, с удовлетворением отметив про себя: Хоть это получилось без сучка и задоринки.

Крадусь вдоль стены, стараясь не наступать на хрупкие кости, но ноги попадают во что-то вязкое, не в силах сдержать равновесие, падаю на четвереньки. В нос ударил ароматный запах мёда. С удивлением осматриваю кувшины, стоящие у стены. Часть из них полностью заполнена мёдом, другие лопнули, и янтарная жидкость сползла на землю, окружив белые косточки. Кушать собак и запивать мёдом, своеобразные гастрономические вкусы существа, живущего здесь. Не удержался, окунул палец в кувшин с мёдом, с наслаждением облизал. Затем засунул руку, чуть ли не по локоть, сижу, слизываю капающий вязкий мёд, балдею. В принципе, здесь неплохо, веселею я.

Перепачканный мёдом встаю, с сожалением смотрю на кувшины с мёдом, не удержался, поднимаю один из них. Тяжёлый. Ничего, как-нибудь доволоку. Вот девочки обрадуются, да и Хрюх не откажется.

Иду почти по центру тоннеля, а впереди замаячило тусклое пятно выхода. Как славно, без происшествий вышло! А ещё целый кувшин с мёдом!

Одуревший от переизбытка мёда в животе, выползаю наружу и нос к носу сталкиваюсь с высокой женщиной.

— З-здрасте, — едва не сел я.

Женщина стоит в окружении своры собак, у которых глаза горят как угли, кто-то страшный, с кожистыми крыльями пронёсся за её спиной и растворился во мраке. Она делает жест и собаки, готовые броситься на меня, замирают:

— Ты кто такой, чудовище? — она с прищуром смотрит и вдруг мне кажется, что её красивое лицо искажается, проступают черты лошади, затем — оскал львицы и — вновь женское лицо. Такое ощущение, что женщина имеет сразу несколько обличий и какое предпочтительнее, зависит от обстановки.

— Кирилл, — хлопнул глазами я.

— Как ты сюда попал, в Долину Мёртвых, живой? И зачем мой мёд крадёшь?

— Из-звените, я сейчас положу на место. Но ведь там его так много!

— Стой, не надо никуда бежать … Кирилл. Первый раз сталкиваюсь с тем, что воруют жертвоприношения, предназначенные мне, и при этом так мило краснеют. Случаем, это не из-за тебя моя подруга башню разносит?

— Из-за меня, — опускаю взгляд и носком ноги ковыряю землю.

— И как ты сюда попал? — на миг на её лице проступают лошадиные черты.

— За другом приходил, — буркнул я.

— За его душой? — поняла женщина.

— Угу.

— И … как успехи? — вкрадчиво спрашивает она, не сводя с меня пристального взгляда.

— Забрал, в кувшин посадил, — потупился от её взгляда я.

— А Цербер … что? — в удивлении округляет она глаза.

— Да он хороший … добрый такой … пёсик.

— Добрый?!

— Угу.

— Цербер?!

— Ну да. Мы с ним подружились.

— С Цербером? — она отступает на шаг, крылатое существо за её спиной злобно зашипело, когда она случайно наступила ему на ногу. — Но ведь ты не герой, обычный ребёнок! — не удержавшись, выкрикивает она.

— Я не ребёнок, в шестой класс уже перешёл, — хмурюсь я.

Вероятно, этим её совсем добиваю, из левого плеча у неё появляется голова лошади, а из правого — львицы и все эти головы таращат на меня глаза. Собаки с горящими глазами взвыли, в воздух взмывают крылатые демоны, но никто на меня не бросается, хотя от страха я вжимаю голову в плечи и жмурю глаза. Но вот, женщина успокаивается и вся её свора, вновь у неё одно лицо — женское и взгляд удивлённо-печальный.

— А вас как звать? — пискнул я, не зная зачем.

— О! — застонала она. — Ты не знаешь, с кем говоришь? Но это верх бестактности!

— Простите, тётя, — я вновь ковыряю землю носком ноги.

— Тётя?! Я богиня!!! — громыхнула она всеми, вновь появившимися, тремя головами.

От страха я едва не роняю кувшин с мёдом, но богиня быстро успокаивается и неожиданно начинает смеяться:

— Тётя! — от смеха у неё выступают слёзы. — Какая непосредственность! Вот что мальчик, я Геката, дочь титана Перса. Сам Зевс дал мне в удел власть над судьбой земли и моря, а Посейдон — великую силу!

— Здорово! — искренне говорю я.

— Что здорово? — с иронией спрашивает она.

— Ну, что вы … Геката, — я усиленно копаюсь в своих мозгах, пытаясь вспомнить всё, что читал о ней в мифах.

— Здорово … как обыденно. Вероятно, сейчас уже иной век, люди забыли нас, а нам на смену пришли другие боги, — взгрустнула богиня.

— Что вы, я где-то читал о вас! — спешу успокоить её я.

— О-о-о! Это выше моих сил! Иди отсюда … мальчик!

Я переминаюсь с ноги на ногу.

— Что топчешься! — рыкнула на меня Геката.

— Мёд … простите … можно с собой взять?

В следующую секунду я уже несусь прочь, а меня сопровождает яростный рёв свиты Гекаты. Как заяц петляю в развалинах, едва не разбиваю лоб об античную колонну.

Затем подпрыгиваю, лихорадочно машу одной рукой, другая занята, держит кувшин с мёдом, пытаюсь взлететь, но меня заносит в сторону. Падаю, вспоминаю кожистые крылья, которые я видел у демона из свиты Гекаты и, спина словно раздаётся как у жука.

С оглушительным треском распрямляются крылья, с лёгкостью взмахиваю и стремительно уношусь в тёмное небо.

Методично взмахиваю крыльями. Какое блаженство, лечу как ночная бабочка, величаво и спокойно, а к груди бережно прижимаю кувшин с мёдом. Где-то внизу вижу Хрюха, который суетливо мельтешит прозрачными крылышками и цепко держит за руки Катю и Эмиру. По его лихорадочным зигзагам понятно, он ищет меня. Планирую сверху, едва их не сбиваю, зависаю рядом, лениво взмахивая большими крыльями, и довольно смеюсь произведённым эффектом.

— Кирилл! — вскричали все. — Ты где был?

— У Медузы-Горгоны в гостях побывал, затем к богине Гекате забрёл на огонёк … вот … целый кувшин с мёдом подарила.

— А ты делаешь несомненные успехи, какими крыльями обзавёлся, — с одобрением поджимает губы Хрюх.

— А, пустое, у демона одного подсмотрел, — я грохнул кожистыми крыльями, легко делаю разворот, хватаю свободной рукой Катю, мысленно представляю мягкий ремешок и он мгновенно переплетает наши ладони.

Летим над Долиной Смерти, а внизу, что-то есть, передвигаются чёрные тени, изредка вспыхивают красные огоньки, иногда доносится злобное рычание и горестные вопли. Жутко в этом мире! Увеличиваю скорость, стараюсь быстрее подлететь к скалам.

Большой Хрюх, жужжа прозрачными крылышками, уверенно догоняет меня:

— А может, попробуем с Хароном договориться, — указывает взглядом на причалившую лодку. — Так не хочется через страну живых камней идти, платформы уже той нет.

— У тебя есть, что дать ему за проезд? — с иронией глянул я на него.

— Нет … но может, по старой памяти?

— Не прокатит, — уверенно говорю я. — Заворачивай к скалам.

Уже на подлёте к ним я начинаю понимать, что волшебные силы начинают исчезать, крылья слабеют, ремешок вокруг наших ладоней истончается.

— Приземляемся, волшебные силы исчезают! — кричу я.

— Я это давно понял, — доносится исчезающий голос Большого Хрюха. Он, по спирали опускается вниз, одна пара его крыльев исчезла.

Едва не убились. На высоте трёх метров крылья испаряются как роса с куста.

Падаем, кувыркнулись, встаём, потирая ушибленные места.

— Жесткая посадка, — с облегчением смеётся Эмира.

— Да уж, подруга, — Катя растирает ладошкой мышцы на руке, — ещё чуть-чуть и рука оторвалась.

— Кувшин с мёдом цел! — внезапно выкрикивают все.

— Вот он, — отрываю его от груди.

Нас окружает мрак и великая скорбь, а в наших душах светло и радостно, мы лопаем мёд.

— А ведь дикий мёд, — с видом знатока шмыгнул носом Хрюх.

— Как узнал? — скашивает на него взгляд Катя.

— Вкусный очень!

— Да уж, после всех этих хлебных крошек, эта еда кажется пищей богов, — Эмира с наслаждением облизывает свою руку, которую использует вместо ложки.

— А нам и без хлебных крошек так кажется, — чуть ли не мурлычет Катя.

Некоторое время наслаждаемся покоем и душистым мёдом, но в Долине Мёртвых нельзя долго находиться на одном месте. В самый последний момент мы понимаем, что нас окружают зловещие тени.

— Пахнет живой кровью, — проносится тихий шёпот и в нашу сторону вытягиваются костлявые руки.

В ужасе вскакиваем, кувшин падает, остатки янтарной жидкости разливаются по каменистой земле и неожиданно делают вокруг нас круг. Костлявые руки дёрнулись назад, слышится злобный шёпот. На миг из темноты вынырнуло уродливое старушечье лицо, перекошенное в лютой злобе и, исчезает в темноте. Тени вокруг нас закружились, но круг прорвать не могут.

— Кто это? — прижимается ко мне Катя.

— Это чёрные ведьмы, они иногда посещают Загробный мир, что бы зарядиться злой силой, — уверено говорит Эмира. — Я их видела … когда была птицей.

— Досадно, до скал совсем немного осталось, — я стою во весь рост и наблюдаю за чёрными ведьмами. Странно, но страха не ощущаю, вероятно, уверовал в волшебный круг из мёда Гекаты.

— Надо было к Харону лететь, — взгрустнул Хрюх.

— Ты же знаешь, у нас нечем платить, — оборачиваюсь я к другу.

— Но может, по старой памяти, — вмешивается Катя.

— По какой старой памяти? — не понял я.

— Ты же ему попутный ветер дал! — горячо восклицает девочка.

— Я от чистого сердца, а так, получится, что выгоду в этом ищу. Да и не знает он, что это я сделал.

— Знает, я видела, как он глянул на тебя, — Катя с сомнением качает головой. — Да что тут сейчас обсуждать, до Харона добираться дальше, чем до скал.

— Зато с Хароном безопаснее, — гнёт свою линию Хрюх.

— Перевозчик сказал, что мы больше не встретимся, а он видит будущее, — отрезвляет всех бесстрастным голосом Эмира.

— Будущее можно поменять, — неожиданно говорю я, и сам думаю, зачем я это сказал.

— Каким образом? — без насмешки спрашивает Эмира.

— Взять и поменять, — насупился я.

— Понятно, — хихикнула Катя.

— А вы знаете, — встрепенулся я, — ведьмы с этого края круга летают как фурии, а с этого еле ползут. К чему бы это?

— Действительно, — замечает Катя.

— А может у них такая тактика, — делает предположение Эмира.

— Глупости, — Хрюх с победным видом улыбается, — наш круг прочерчен на границе между волшебством и где его нет. Вот они и теряют волшебные силы, когда пересекают зону, граничащую с миром живых камней. Без волшебства они становятся обычными дряхлыми старухами.

— А ведь действительно, смотрите как ковыляют! — Катя даже в ладоши хлопнула от радости. — Нам стоит лишь немного пробежаться, и они ничего нам сделать уже не смогут!

— Да их тут не менее десяти, числом задавят, — насупился Хрюх.

— Что мы, со старухами не справимся! — вздёргивает носик Катя.

— Они все с клюками, отдубасят, мало не покажется, — чешет голову Хрюх.

— Наберём камней, — с живостью говорит Катя.

— И как ты себе можешь представить, мы будем кидать камни в старушек, — хмыкаю я.

— Какие старушки? Они ведьмы! — от возмущения Катя подпрыгивает.

— Там они будут обычными старушками, — гну свою линию я.

— Очень злыми старухами, — вклинивается в наш диалог Эмира.

— Всё равно, у меня не поднимется рука на дряхлых женщин, — я с сожалением развожу руки.

— Ну ты и даёшь, Кирилл! — Катя теряет дар речи.

— Они мёда боятся! Мы сейчас обмажемся им и пробежим до Реки Мёртвых, — я первым начинаю обливать себя мёдом, друзья моментально следуют моему примеру.

Пробежка была ужасной, чёрные ведьмы едва не словили нас, но волшебный мёд не дал им приблизится и вот мы уже у страшной реки. Харон с удивлением взирает на нас, поднявшись во весьсвой великанский рост.

— Вы перевезёте нас? — с надеждой восклицаю я.

— Нет, в моей лодке я вас не вижу … но я вас перевезу … и без платы.

— Но как?! — вскричал я.

— Делайте плот, я возьму его на буксир и сделаю так, чтобы его не растворила Река Мёртвых.

— Зачем такие сложности? — удивляюсь я.

— В своей лодке я вас не вижу, — повторяет угрюмо он, и я понимаю, вопросов мне больше задавать не стоит.

— Спасибо, дедушка, — с благодарностью говорю я.

— Тебе тоже … спасибо … за попутный ветер.

Долгое время таскаем палки, брёвна, а ещё большее время пытаемся собрать плот.

Никогда я не думал, что это так сложно. Вроде, что там такого, собрать плот, но это занятие оказалось невероятно сложным и, если бы Харон не сжалился над нами, и не скинул бухту верёвки и острую ножовку, вероятно плот мы при всём старании не сделали.

Но вот он громоздится на берегу, достаточно широкий, чтобы на нём все уместились.

С кормы сброшен трос, спешим привязать её к плоту. Затем рассаживаемся, поднимается попутный ветер, надувается парус, лодка отчаливает, рывок, и нас сдёргивает в воду. От страха закрываем глаза, вдруг задымится дерево, и мы растворимся в жуткой реке. Но, Харон сдержал обещание, плот легко плывёт за увеличивающей скорость лодкой и, ни единая капля не долетает до нас.

В молчании сидим на центре плота, есть ощущение, что наши приключения заканчиваются, остаётся проделать последний рывок и остановить моего давнего знакомого, с которым когда-то сидели за одной партой.

Незаметно летит время, мы просто отдыхаем, развалившись на плоту, но вот знакомый толчок о берег. Выбираемся, пересчитываем девочек, ищу глазами Перевозчика, чтобы отблагодарить, но он не подходит к борту. Внезапно вода под плотом забурлила, вспыхивает пламя, и он быстро сгорает, даже пепел с шипением растворяется в жуткой воде. Вновь налетает ветер, скрипят блоки, распрямляется парус, и лодка быстро уходит в темноту.

— Спасибо! — запоздало кричу я.