Карающая длань законотворца (СИ)

Глава 6

Секундная слабость стоила мне шляпки. Почуяв страх, скерх молниеносно высунул длинный язык и сдёрнул головной убор.

— Если делаешь ставку — иди до конца, — пронеслась чужая мысль в голове.

Ого. Так они не только говорить могут.

— Мы можем гораздо больше того, о чём знают люди, — хмыкнули совсем рядом.

Единый разум.

Скерхи разумны и…

— Не стоит думать того, что будет стоить твоей маленькой никчёмной жизни, — вслух предупредил вожак и кивнул. — Я согласен на твои условия, маленький детёныш. Но первая выступишь ты.

Б-боже.

Руки дрожали, пока я выдёргивала меч из земли и старательно поднимала его в воздух. Надеюсь, я не совершила ошибку пойдя на сговор со скерхом. В будущем именно Дражен станет их проводником в земли предков. А так, как мне нужно было уничтожить все его козыри до начала официального знакомства, я…

Фух.

Как же это сложно — действовать без оглядки на последствия.

Чтобы разрезать цепи, мне пришлось налечь на меч всем телом и ещё попрыгать. Как по маслу не получилось. Прежде, чем рухнуло первое звено, я выдохлась и промокла от пота.

Да уж. Отец точно по головке не погладит, но пути назад уже нет. Либо сейчас, либо никогда. Хорошо ещё, я успела выучить некоторые заклинания из арсенала прислуги. Тира ими пользоваться не могла, а вот Миэла периодически грешила, Каудир рос ну очень непослушным ребёнком.

Когда дверь денника скрипнула и распахнулась, я упала на колени и тяжело задышала. Всё-таки быть хранителем меча Справедливости чертовски сложно, особенно в этом возрасте и в этом теле. Нужно что-то делать с физической формой, иначе отец никогда меня не примет.

Вожак выходить не спешил.

Сначала меня обдало вонью протухшего мяса, потом запахом горелого мяса, а следом… Следом меня вырвало.

Чтобы скрыть все следы преступления, берсерка бросили прямо в денник вожака. И пытали скерха, видимо для того, чтобы весь свой гнев он обрушил на гниющего заживо воина.

— Слабая, — задумчиво сказал вожак и переступил через меня, выходя из клетки. — Но это поправимо. Слушайте все!

Голос в моей голове звенел от напряжения. Говорить связно мысленно я ещё не умела, но очень старалась. Чтобы не привлекать лишнего внимания, скерхи общались по ментальной связи.

— Это дитя и каждый выбранный ею…

— Существо, — шепнула я, не отводя от стаи глаз.

Остальные ждали слов главного в клетках, но это поправимо. Вожак освободит их сам. На большее сейчас я просто не была способна.

— Кх. И каждое выбранное ею существо будет неприкосновенно. Почему существо? — Скерх тряхнул гривой и хлопнул об пол хвостом, подняв в воздух частицы оторванной кожи и пряди вырванной гривы.

— Потому что я не уверена, что буду выбирать исключительно среди людей, — честно призналась я. Среди людей я вообще не хотела бы выбирать, но говорить об этом не собиралась.

По условному соглашению, вожак должен был выпустить стаю только после того, как уйду я. Ну и берсерк, естественно. Хотя, сомнения относительно его живучести ещё оставались. Вдруг эти животные меня обманули и несчастный давно умер, а торговались только для виду, ожидая, когда же освободят старейшего из них.

Закончив переговоры, вожак предусмотрительно отодвинул от входа в денник хвост и отступил на два шага, позволяя мне войти.

По сравнению с классическими денниками, этот был огромен. Огромная клеть была сравнима разве что с дворцовым залом для приёмов, но большой была только в длину. Чтобы дойти до берсерка мне пришлось потратить две минуты заканчивающегося времени и всё своё мужество.

В большой груде прелого сена торчали только оголённые до колен ноги. Истёртые, шершавые и местами с большими дырами в мышцах. Видимо, отцовское заклинание выжигало ткани при непосредственном контакте. Так сколько же раз он заставил этого юношу бросаться на стены кареты?

Я подошла ближе и не дотрагиваясь до болезненных участков, осмотрела умирающего. Как я уже говорила, спасти его можно было только одним, единственным способом. Но этот способ был категорически запрещён в империи, и тайна его тщательно охранялась самим императором.

Надкусив зубами кожу на запястье, я поднесла руку к ближайшей ране. Первая капля крови упала рядом с краями дырки, но уже следующая попала точно в цель. Едва первые брызги достигли кости, как мышцы начали срастаться.

Кровь истинного хранителя меча способна залечивать раны. Проблема была в том, что даже если бы эту кровь отобрали насильно, она бы всё равно подействовала. Поэтому, для защиты рода хранителей император и оберегал это знание. Если и был кто-то излишне любопытный и неосторожный, то мы узнавали об этом уже после немедленной казни посягнувшего на драгоценность рода де Гралья.

Нас невозможно отравить, сжечь или утопить. Убить хранителя можно, только отрезав голову и уничтожив тело. Именно поэтому я не смогла вернуться к жизни в прошлом и застряла в Пределе.

Накатившие воспоминания о собственной смерти заставили дыхание сбиться. Но я упрямо двигалась дальше, залечивая одну рану за другой. Кровь хранителя смешивалась с кровью чужака, даря ему надежду.

Заметив, как шевелится правая нога, пострадавшая меньше левой, я отступила и сглотнула. Совсем чуть-чуть. Осталось немного…

Сейчас.

Сено зашевелилось и поехало вниз. В открывшейся прорехе появилась сначала одна рука, потом голый торс, на котором уже затягивались ожоги и лопались надутые гноем пузыри и… голова.

Ох, нет.

Я прижала ладонь ко рту, чтобы сдержать крик.

Глаза берсерка. У него их не было.

Говорить было не о чем.

Я переступила через цепи и пошла вперёд, к выходу. Скерхи молча провожали меня странными, задумчивыми взглядами. Или это был только вожак.

Всё… совершенно всё было зря.

Он слеп. И больше никогда не сможет видеть.

Задержавшись у порога конюшни всего на мгновение, я вдохнула всё ещё спёртый воздух и заплакала. Горько было осознавать, что молодого парня лишили всего. Он же только недавно закончил школу имперцев. Ему и лет-то было около восемнадцати.

Всего восемнадцать. Даже меньше, чем мне, когда я умирала.

Я, можно сказать, даже не страдала. Так… лёгкая оторопь, да колючее ощущение в сердце, и всё. А здесь… он не меньше недели был заперт в деннике вожака скерхов. Существа, не способного на сочувствие.

И даже скерх его не тронул. А отец…

Я поправила волосы и расправила грязные складки платья, стараясь не смотреть по сторонам. После сумрачного нутра конюшни дневной свет больно резал по глазам.

— Уже уходишь? — Вожак по-прежнему не желал оставлять меня в покое.

Ещё выходя из денника, я старалась не поднимать глаз на ожидающих скерхов. Никто не глумился и не желал меня сожрать. Животные просто молчали. До тех пор, пока обе мои ноги не оказались за пределами их дома.

— Я сделала всё, что могла.

— Оставишь его так?

— Да.

— Не жалко?

— Я воин. У меня не может быть чувства жалости.

Наверное, из уст ребёнка это звучало слишком вызывающе, и именно поэтому скерх тихо заржал. Но сказать что-то другое я не могла. Я и правда больше ничего не могла для него сделать. Если только пищу украсть с кухни, или воды принести. А так… ни работы, ни дома. Всё, что, что я сейчас имела — зависело от герцога, а он берсерков на дух не переносил.

Отец не любил, когда его приказы выполнялись только потому, что так было приказано кем-то, кто стоял гораздо выше.

В общем, отец не верил антрацитовой страже. А может и ненавидел. Ведь не испытывал же угрызений совести, когда мучил несчастного ребёнка.

— Прощайте. — Я повернулась лицом ко входу и улыбнулась. — Желаю попутного ветра.

— Не будешь просить за берсерка? — Странный вопрос с неожиданной ноткой ожидания в голосе. — Он здесь один. Мы можем его съесть?

— Не можете, — тут я усмехнулась и вздохнула. — Если бы хотели съесть или просто убить, то давно бы уже это сделали. Ему ничего не грозит. Прощайте.

— Прощай, детёныш.

Отойдя подальше от плаца, я тяжело прислонилась к решёткам ограды сада и поползла вниз. Ноги совсем не держали. До отъезда осталось всего несколько минут, но я никак не могла заставить себя встать.

Уже лёжа на траве, я щёлкнула пальцами и прошептала:

— Саахе.

Хорошо иметь много маны. Когда жизненные силы заканчиваются, она может ненадолго удержать в сознании. Но сейчас я не имела права расслабляться. Отец не станет ждать. И прощать задержку тоже не станет. Так что, единственное, что мне оставалось, это встать, даже если ноги расползаются от одной только мысли, и идти. Идти через внутренний двор, к прогулочным дорожкам до самого входа в замок.

Там, на широкой площадке из неотёсанного камня ожидал экипаж.

Убедившись, что платье и руки чистые, я натянула самую естественную из всех улыбок в моём арсенале и подошла к карете.

Отца ещё не было. Кучер весело переговаривался с дворовыми, салютуя улыбки. Ещё не старый, но уже немолодой и поджарый мужчина старательно избегал моего прямого взгляда.

Что это?

Я переступила с ноги на ногу и на всякий случай вновь поправила платье. Шляпка погибла в пасти скерха, а идти за новой было не с руки. Возможно, мой вид был несколько хуже ожидаемого, но заклинание чистоты я выучила наизусть и успела поупражняться. Так что в свежести одежды и тела не сомневалась. Но кучера явно что-то волновало.

Слишком громкие шутки будили всё больше подозрений.

Где же отец?

Он же ненавидит, когда кто-то запаздывает, поэтому и сам чрезвычайно пунктуален.

— Моя леди. — Из гущи провожающих вышла Миэла и широко улыбнулась, скрывая за тёплой улыбкой переживания. — Где же ваша шляпка?

— Забыла.

— А что же Тира не напомнила? Ну что за девчонка! — Няня всплеснула руками и вздохнула. — Его Милость задержали срочные вести. Он скоро освободится. Хотите посидеть? Ножки не устали стоять?

— А можно мне в карету? Я устала от сборов и хотела бы немного вздремнуть.

— Тогда я посижу с вами. Ваша матушка сейчас с Каудиром, так что мы можем немного побыть вместе. Хотите?

— Хочу!

От мысли, что свободное время Миэла предпочитает тратить на меня, теплело на душе. Моя дорогая, моя драгоценная няня. Когда-то ты отдала свою жизнь за нашу семью.

Умерла, спасая меня.

Подавив тяжёлый вздох, я развернулась к карете и рассмеялась.

— Ну что же вы стоите, нянюшка. Открывайте дверь. У меня сил не хватит.

Забравшись внутрь, мы ещё долго устраивались на местах. Будь карета обычной прогулочной, то ничего бы не понадобилось. Но у нас был специальный экипаж, из тех, что использует армия. Так что мне было необходимо разместиться с максимальным комфортом, ведь иначе, к моменту приезда во дворец, на моём теле будет очень, очень много синяков.

Подпихнув под спину все имеющиеся подушки, я тяжёлым взглядом уставилась на отцовские. Они были больше и мягче.

Я маленькая. Мне нужно больше комфорта, чем взрослому человеку, так что отец наверняка согласится с этими доводами, а посему… я отдёрнула уже нырнувшие в мягкую перинку пальцы и съёжилась.

Устав от моих метаний, Миэла взбила несколько штук и положила их на мою скамью.

— Не думаю, что Его Милость обидится, если вы используете их для сна. Главное, вовремя вернуть.

— А…га.

Глаза закрылись сами собой. Всё-таки, я молодец. Освободила скерха, вылечила раненого и даже нашла способ поговорить со Святейшим. В поездке во дворец помимо знакомства с кронпринцем было ещё нечто важное. В дальней части дворца, там, где всё ещё проживали почётные император Агдан и императрица Ривелия стояла часовня. Была она незаслуженно забытой из-за старости и маленького размера, но для общения с богом самое то.

Если уж Святейший не желает выходить на связь так, то я приду в его дом. Уж там-то он будет обязан отозваться на зов личного законотворца.

Я быстро провалилась в сон, но он был поверхностным, беспокойным и страшным. Мне виделось прошлое. Поле боя, взрывы магических бомб, летающие высоко в небе скерхи и кровь. Кровь была повсюду. Она окрашивала в дьявольские тона весь мир по эту сторону хребтов.

От очередного взрыва тряхнуло так сильно, что я отлетела назад и проснулась.

— Няня?

Дверь была приоткрыта буквально на ладонь, так что собеседник был неизвестен. Но его голос, как и голос Миэлы я слышала отчётливо.

— Хозяин приказал обождать ещё полчаса.

— Что-то случилось? — Няня была встревожена и теребила свободной рукой край передника. — Надо ли нам пройти в дом?

— Нет. Герцог сказал ждать здесь. Впрочем, вы можете вернуться к своим обязанностям.

— Но ведь девочка спит. Как можно…

— Моё дело только передать приказ. А дальше вы уж сами решайте, миста.

Скрипнули петли и дверь закрылась. В холодном брюхе кареты повисла тревожная тишина. Миэла присела напротив, поправила на мне одеяло и беспокойно завозилась.

— Няня? — Я протёрла слипшиеся глаза и села. — Что случилось? Мы никуда не едем?

— Неотложное дело задержало вашего отца, моя леди. Всё хорошо. Его Милость скоро будет здесь.

По бледному лицу Миэлы сбежала капелька пота.

Как странно.

Мне казалось, она всегда была морально выносливой. Не плакала, не стенала, не показывала страх, но сейчас её явно что-то беспокоило. И это настораживало.

— Ня…

— Быстрее! Конюшни горят!

— …ня?

Миэла отшатнулась от окна и задёрнула занавеску, испуганно вращая глазами.

— Всё хорошо, моя леди. Всё хорошо. Вы, спите, милая. Спите. Всё хорошо. Всё обязательно будет хорошо.

Но то, как она следила за окном и вздрагивала при каждом звуке напрягало. Я спрыгнула на пол и отдёрнула занавеску.

Ого.

Скерхи постарались.

Конюшня не просто горела. Она плавилась. В небе зависли четыре исполинские фигуры. Среди них отчётливо выделялся придерживающий заднюю левую ногу старый скерх.

А вот и вожак.

Я улыбнулась и вернулась на место. Всё правильно. Так и должно быть. Держать в плену разумных существ, да ещё и пытать их нельзя. И я сейчас не только о человеческих ценностях говорю, а о главном завете рода хранителей: хранить верность императору и защищать живых.

Ну и нести справедливость естественно.

Как только я села, карета неуловимо нежно тронулась.

— Куда?! — Закричала Миэла, открывая дверь на ходу. — Остановите сейчас же!

Но шум с улицы заставил её спешно закрыть дверь и вжаться боком в стену.

Ого. Что же там такое… Погодите.

— Няня? Разве отец с нами не поедет?

— Моя леди! Как же так… моя леди… на козлах ведь никого нет…

— К-как нет?

А лошади тем временем набирали скорость. Когда мы проскочили главные ворота, по всем стенам зажглись магические маячки. Миэла судорожно вцепилась в ручку над головой и зависла между сиденьем и потолком.

Я же…

От скорости, с которой мы ехали, меня бросило на дверь, потом на застывшую в ужасе няню и снова на сиденье.

Карета накренилась, заскрипела и начала заваливаться.

Миэла закричала.

Я упала на пол и накрыла голову руками.

Через мгновение на крышу что-то запрыгнуло, отчего треснуло, казалось бы, прочное и зачарованное магией дерево. Кто-то взвизгнул, зарычал и взвыл.

Совсем рядом. Буквально в нескольких шагах от экипажа.

Нас явно преследовали. И тот, кто это делал мог бежать с той же скоростью, что и лучшие лошади имперских конюшен, выведенные специально для езды по такой местности.

Послышался треск.

Няня уставилась мне за спину, моргнула и завизжала.

Как странно, успела подумать я, ведь отец точно наносил на карету руны защиты, смерти и огня.

Так почему же никто не пострадал?