Каменная Роза

Семь

Доктор прибыл в Рим утром 19 марта — как раз в Квинкватрии — и уже направлялся к Авентину. Он не смог догнать повозку Урсуса, на путевых станциях никто его не видел, но надежда не оставляла Доктора — он считал, что мужчина уже приехал в Рим.

Для начала он посетил храм Минервы, покровительницы скульпторов. На входе толпилось много народу, и Доктор пробивался сквозь толкучку поближе к храму, по пути спрашивая: — Минерва великолепна, вам не кажется? А кстати, вы, люди искусства, случайно не знаете скульптора по имени Урсус?

Но никто его не знал. Все слышали о нём, но было понятно, что душой и сердцем артистической среды Урсус не являлся. Он не сплетничал, не участвовал в сделках, не заводил подмастерьев. Он создавал великолепнейшие скульптуры, но, по-видимому, слава мешала ему спуститься к «смертным». Меньше чем за год он заставил весь город говорить о себе, в то время как другие скульпторы месяцами трудились в поте лица, ничего не получая. В художественных кругах считали, что дело нечисто.

Доктор узнал много нового об Урсусе, и лишь его местонахождение оставалось загадкой.

Отказываясь сдаваться, Доктор носился по всему Риму. Все окружающие уже считали его сумасшедшим — он заходил в каждый храм, не подносил даров, а просто оглядывался. Доктор посещал таверны и харчевни, где пытался разговорить собеседников.

— Я видел одну из работ Урсуса, — говорил кто-то, и Доктор стремглав мчался на другой конец города за мраморной Вестой или Флорой — статуи были словно живые, и это злило Доктора. Он совершенно не сомневался в природе «таланта» Урсуса. Ни один скульптор не смог бы сделать так много статуй меньше чем за год, имея при себе лишь молоточек и долото.

Наступал вечер, а Доктор даже не приблизился к нахождению Урсуса, Розы, или хотя бы какой-нибудь улики. Но он не прекращал поиски.

Доктор заметил ещё один храм, в котором пока не побывал. Он оказался маленьким и неприметным, не таким, как все великолепные храмы в Риме. Но это храм самой Фортуны. А где ещё может стоять статуя Фортуны, как не в своём собственном храме? Богиня Судьбы точно принесёт ему удачу!

Вокруг не было служителей храма — хоть с этим повезло. Доктор сделал глубокий вдох и зашёл внутрь.

Его сердца на мгновение сжались, когда он увидел статую Фортуны в конце алтаря. И хотя богиня стояла в той же позе, что и Фортуна из Британского музея, а в руках она тоже держала рог изобилия, к сожалению, это была не Роза — эта статуя была довольно старой. Мрамор посерел, краска потрескалась.

— Роза красивее, чем ты, — сказал Доктор статуе.

— Спасибо, — ответила статуя.

Но, конечно, это сказала не статуя. Голос исходил из-за неё. Но всё равно что-то здесь было не так. Только Доктор захотел заглянуть за скульптуру, из-за неё выкатился небольшой флакончик с зелёной жидкостью. Доктор присел, чтобы поднять его, а голос продолжил:

— Это поможет вернуть Розу и всех остальных. Воспевайте меня, Фортуну, вот.

Доктор снова попытался заглянуть за статую, но дверь храма распахнулась, и послышался голос: — Доктор! Доктор!

Повернувшись, Доктор увидел Грацилиса, только что вбежавшего в храм.

— Слава богам, я нашёл вас! — выдохнул он. — Я пришёл предупредить…

Но тут в храм ворвались люди — ЛуцийЭлий Руфус и несколько вооружённых охранников.

— Вот он! — завопил Руфус, указывая на Доктора. Доктор ещё раз оглянулся на статую, но охранники подошли к нему и схватили.

— Прошу прощения, — пожурил их Доктор. — Но в храме так себя вести не позволяется. Это же святотатство! Или богохульство? Никогда не мог запомнить, в чём разница.

Охранники проигнорировали слова Доктора и потащили его к выходу.

— Куда мы направляемся? — полюбопытствовал Доктор.

Руфус улыбнулся, обнажив золотой зуб. — На арену, — ответил он.

Доктор улыбнулся в ответ. — Вот так день! Неплохо, конечно, но я бы не отказался от обеда. Посидим, поговорим…

Один из охранников дал Доктору пощёчину, и тот споткнулся. К его ужасу, склянка выпала из его рук. Он попытался высвободиться, но охранники были слишком сильны.

— Грацилис! — попытался позвать Доктор, но его уже вывели из храма.

Он не только попал в беду, но и всё сильнее отдалялся от спасения Розы. И Доктор так и не разгадал тайну — почему кто-то в древнеримском храме разговаривал с ним через вокодер?

Очень скоро выяснилось, куда повели Доктора. Впереди возвышалось огромное здание, построенное из белоснежного мрамора, высотой примерно с тридцать Докторов. Взглянув на него, он снова вспомнил о печальной участи Розы. Десятки арок простирались по всему первому этажу, пока безжизненному. Но Доктор знал, что время от времени здесь проходили кровавые битвы, посмотреть на которые всегда собирались толпы народу.

Это был Флавийский амфитеатр, который однажды станет Колизеем. Место битв гладиаторов, охоты на диких зверей и чудовищных казней.

— Мы собираемся пойти на представление? — поинтересовался Доктор. — Только, похоже, мы пришли не вовремя. Что-то здесь тихо, может, стоит зайти завтра.

— На Квинкватрии запрещено проводить бои, — сообщил ему один из охранников.

— О, здорово. Ну, тогда вы просто отпустите…

Охранник ухмыльнулся. — Но зато завтра День Марса, поэтому…

Доктор вздохнул. Всё происходящее уже начинало ему надоедать. Он внезапно упёрся ногами в землю, чем сильно удивил охранников. Затем он резко высвободил руки из крепкого захвата мужчин.

— Не беспокойтесь, парни, я сам дойду до дома, — прокричал им Доктор, убегая подальше от Колизея…

…прямо в руки других охранников.

Сегодня ему определённо не везло.

Пара мужчин обменялись монетами, и Доктора снова потащили, на этот раз вниз, в тёмное подземелье.

Двое мужчин, что держали его, прекрасно дополняли помещение. Щёку первого охранника, низенького и крепкого, рассекал огромный шрам. Второй же был высок, его длинное узкое лицо обрамляли сальные чёрные волосы. И от обоих ужасно несло потом и нищетой.

Доктор узнал место, в которое он попал — не именно это, но он сотни раз побывал в похожих местах. Сырые стены, мрак, привкус страха — темница.

— Знаете, а судебного процесса у меня не было, — непринуждённо заметил он, обращаясь к мужчине со шрамом, которого его напарник звал Термом.

— Его провели без твоего присутствия, — ответил мужчина.

— Правда? Знаете, я читал, что одалживание лошади не карается смертной казнью. Я понимаю, что могу значительно отставать во времени — или напротив, опережать его, но я думал что словами «извините, произошло недоразумение, вот, держите пару динаров» всё разрешится.

— Не мы придумываем закон, — сказал высокий мужчина, Флакк.

— А Луций Элий Руфус, — заметил Терм.

Оба, по-видимому, сочли такое объяснение верхом остроумия и довольно усмехнулись.

— А, произнёс Доктор, — И я должен поверить, что господин, о котором идёт речь, судья? Подкупы, власть — может у него завышено чувство собственного достоинства?

Мужчины усмехнулись, что Доктор счёл за положительный ответ.

— Мне нужно увидеться кое с кем, — сказал он им, — с тем, кто стоит выше Руфуса. С императором. Вот бы мне встретиться с ним…

К этому моменту захватчики Доктора смеялись так сильно, что едва стояли на ногах.

— Встретиться… с… императором! — задыхался Флакк, — Ага, напишем ему записочку. Он тут часто проходит мимо, по вечерам.

— Ну, как удачно вышло, — сказал Доктор, — или это сарказм? Иначе, ваш совет был бы очень полезен. Расскажите, вы проходили какую-либо подготовку, прежде чем начать работать здесь, или у вас сразу всё получилось?

Они дошли до конца коридора, в котором одиноко горел факел. Пламя отражалось от металлических решёток, лишь они сверкали во мраке. Терм отпустил руку Доктора и прошёл чуть вперёд, держа огромный металлический ключ в руке. Со скрипом, дверь открылась.

Флакк схватился за футлярчик, висевший на поясе Доктора, и сорвал его.

— Нет! — вскричал Доктор.

— Да, — с сарказмом ответил Флакк, — теперь это вряд ли тебе пригодится.

Он оттолкнул Доктора, и тот ввалился прямо в камеру.

— Несправедливо!

Но охранники не обратили на него внимания. Терм захлопнул дверь и повернул в замке ключ.

Как правило, Доктор не стал бы беспокоиться. Любой замок можно было бы открыть звуковой отвёрткой. Но отвёртка осталась в футляре. А футляр, который сделала Роза, — находился по ту сторону решётки. Он то и дело пропадал из поля зрения, потому что Терм покачивал его в потной толстой руке.

Доктор отвернулся от решётки и осознал, что он не один. В свете подрагивающего факела можно было различить глаза в темноте — ну просто иллюстрация на Хеллоуин. Доктор подошёл поближе, чтобы лучше разглядеть владельцев глаз, и увидел множество лиц без тени надежды.

Он сел на пол и улыбнулся, хоть и не был уверен, что кому-то до этого есть дело или что его вообще кто-нибудь видит. — Привет, — сказал он, — я Доктор.

На мгновение повисла тишина, но голос из тени сказал: — А от распятия можешь вылечить?

— Да, или от сожжения? — добавил другой.

— Профилактика лучше лечения, вам так не кажется? — парировал Доктор.

В ответ послышалось лишь бормотание.

Затем заговорил более рассудительный голос: — Слушай, завтра мы все умрём. Этого не избежать. Многие сами выбрали такую смерть.

— Быстрая смерть лучше медленной, что настигнет нас в шахтах, — добавил четвёртый голос.

— Именно. Так что прости, если мы не гостеприимны. Как-то не хочется заводить друзей, если завтра, возможно, придётся их убить.

— Ну не знаю, — сказал Доктор, — никогда бы не подумал, что дружба может оказаться чем-то плохим. Я же не предлагаю передавать по кругу погремушку и рассказывать о себе что-то интересное. Давайте просто поболтаем. К примеру, почему завтра вы будете убивать друг друга?

В толпе кто-то недоверчиво усмехнулся.

— Ты что, идиот?

— Наверно, он просто иностранец, — произнёс добрый голос. — Послушай, приятель, здесь так заведено. Мы не знаем, что завтра произойдёт, но оно точно произойдёт. Нас сожгут заживо, распнут, скормят зверям или же заставят сражаться друг с другом насмерть. Единственный способ выжить — убивать, снова убивать, и продолжать убивать, в надежде, что зрителям так понравится, что они не прикончат тебя в конце. Это единственный шанс выбраться оттуда живым.

— А шансы очень малы.

— Да, но уж лучше, чем совсем без шансов.

Голос Доктора наполнился грустью. — Где жизнь, там и надежда? Как же мне сказать, что вы ошибаетесь? — он замолчал. — А как же благородство? Что если не участвовать в этом кровавом спектакле? Что если всем вместе отказаться сражаться?

— Нас прикончат на месте. Ни жизни, ни надежды. Ещё никто не сбегал с арены.

Доктор улыбнулся, хотя остальные не могли этого заметить. — Вам повезло. Потому что я специалист по невозможным вещам.

Доктор решил назвать четверых своих сокамерников Джоном, Полом, Джорджем и Ринго. Были ещё люди, мужчины и женщины, свободные граждане и рабы, но они казались слишком подавленными для разговора. Несколько сот заключённых посадили сюда ради завтрашнего представления. Многие из них были зрителями на прошлых играх и знали, чего ожидать.

— Никогда не хочется отпускать заключённых, — признался Джордж. — Вот так уж выходит. Все хотят крови — и ты тоже.

— Помню одного чудесного парня, — сказал Пол. — Он был музыкантом, считал, что попал сюда для того, чтобы играть перед толпой. Прямо посреди его выступления выпустили зверей! Он решил, что это какая-то ошибка и начал бегать туда-сюда, кричал, чтобы его выпустили, но, естественно, никто его не выпустил. Он решил заворожить зверей своей музыкой, как Орфей в Подземном царстве!

— Получилось? — поинтересовался Джон.

— Не-а. Полагаю, лев, что его убил, не был любителем музыки.

Джон решил поддержать разговор, рассказав ещё одну байку. — Однажды на арену выпустили несколько слепых, — рассказывал он. — Дали им мечи и натравили друг на друга. Они размахивали мечами, не имея понятия, что вообще происходит, изредка задевая кого-то. Умора! — он задумался. — Сейчас это уже не так смешно.

— Да, не так уж, — согласился Пол.

Джордж и Ринго тоже согласились, пробормотав нечто невнятное. — Давайте придумаем ещё варианты, — предложил Доктор.

Некоторые заключённые уснули, но Доктор не спал всю ночь. Изредка в камеру заглядывала стража, и Доктор, пользуясь моментом, каждый раз напоминал, что всё это незаконно. Но они лишь смеялись.

Даже Доктор, обладавший прекрасным чувством времени, не мог точно сказать, когда начался новый день. В темнице ночь длилась целую вечность, и лишь факел в коридоре заменял и солнце, и луну. Не свет, а звуки разбудили всех — рычание, вой, рёв.

— Готовятся к охоте на диких зверей, — объяснил Джордж. — Обычное начало дня.

Полагая, что Доктор иностранец, Джордж решил объяснить ему обычаи арены. — Здесь есть изумительные животные. Ты из другой страны, наверняка видел некоторых зверей, на родине.

— А ещё есть леопарды, и быки, и те невероятные существа, жирафы.

— И слоны, не забывай про них.

Доктор сжал кулаки. — Вы понимаете, сколько видов вымрут благодаря таким играм? — грозно спросил он. — Чёрт побери, что с вами, люди? Вы считаете себя единственными значимыми созданиями на планете, считаете, что можете уничтожать природу лишь затем, чтобы показать своё превосходство. Вы понимаете хотя бы долю того, что здесь происходило? — быстро успокоившись и перестав злиться, он внезапно погрустнел. — Нет, наверное, не понимаете. И даже если бы смогли, думаю, вы не сочли бы это важным.

— Он точно иностранец, — сделал вывод Ринго, — или он просто спятил.

— Иностранец, — согласились остальные.

Через некоторое время послышались и другие звуки, доносившиеся издалека. Зазвучала музыка, за которой последовали аплодисменты предвкушающей шоу толпы, и чем больше людей прибывало, тем громче раздавались аплодисменты.

— Загоняют зверей в клетки, — разъяснил Джордж, — а сами остаются на первом ярусе. На арене высажены деревья и насыпаны холмы, а дрессировщики выгоняют на неё зверей с помощью факелов. Сначала они немного нагонят паники, отпустят их побегать недолго, а потом начнут охоту. Некоторые звери убьют друг друга, это в порядке вещей, остальных же прикончат дрессировщики. Я видел, как один из них прикончил тигра голыми руками, — с завистью закончил он.

Они немного посидели в тишине, прислушивались. Рёв зверей стихал, а аплодисменты зрителей возрастали.

— Ну вот, — заметил Джон.

— Что дальше? — спросил Доктор.

— Дальше? Ну, для начала уберут тела. Это займёт какое-то время.

— А потом?

— А потом выходим мы. Наша очередь умирать.