Калиновый мост

Глава 10

— Вы не местный?

Вроде без особого давления и даже приветливо уточнил Захар, пока Леля замерла перед разложенными вещами…

Ну, ок… Приветливо… Да, он льстил этому своему тону, и сам понимая, что из него прет, давит, колышется внутри мощь, желающая наружу вырваться из-под контроля. Убрать и малейшую угрозу около девушки. Рокотом прорывается… Что ж, спасибо, не рыком.

Встряхнулся даже Блуд, начав настороженно фыркать, осматриваясь и поглядывая на хозяина, будто четкой команды на атаку ждал.

Замерла на секунду и Лэля, наверное, уловив и напряжение в Захаре (хотя, казалось, не понимала, почему он так взведен), крепче их ладони сплела. Хорошо, это было чертовски приятным моментом, даже несмотря на все остальное в нынешней паршивой ситуации. Глубоко вдохнула, на миг прикрыв веки, точно внутрь себя заглядывая. И, так и не разрывая сцепки их рук, она второй ладонью потянулась в сторону разложенных тканей, но пока не коснулась ничего.

— Не местный.

Не особо разговорчив, да? Захар прищурился.

Мужчина глянул на него из-под бейсболки, смерив не менее внимательным и цепким взором. По говору не понять: из соседнего села или, вообще, из другого региона. Ни акцента, ни характерных каких-то слов, выражений. Глухой голос, тяжелый, будто из-под палки говорит, и горло у «продавца» болит.

Захар хорошо такие интонации знал. Бывали времена, сам так разговаривал. Ощущал и явное нежелание этого человека в принципе «разговоры вести». И все же он им ответил… В отличие от всех остальных, которых абсолютно проигнорировал. Но больше всего Захара сейчас напрягло то, что все внимание мужчины моментально сосредоточилось на Лэле. Давящее, изучающее, слишком уж пристальное, хотя и отстраненное. Захар не улавливал угрозы, направленной в ее сторону, которая просто фонила, когда мужчина ему на внимание своим «отвечал». Вроде просто ждал чего-то…

— Издалека? — сам перешел в этот «односложный» режим.

Самый удобный, кстати, когда все инстинкты на пределе и орут про опасность. Но и не мог пока с уверенностью заявить, что мужчина действительно угрожает им. НЕ напрямую. Он просто по жизни был ходячей угрозой. Захар это хорошо видел. Сам такой.

И «продавец» все тоже уловил, и признал, ощущалось.

— Соседняя область.

Как на допросе пленного, блин. По слову вытягивай.

Зато заметил, с каким уважением и явным расположением глянул этот мужик на Блуда. Оценил.

— Что к нам привело? — не то чтобы злясь, умел сохранять равновесие и контроль в любой ситуации, тем более там, где гнев опасен поражением. На равных шли… Ладно, пусть будет «разговор».

— Жена попросила ее вышивку отвезти на вашу ярмарку, — вот просто чувствовалось, с каким принуждением мужчина заставляет себя такие длинные фразы говорить. Но ведь отвечает.

Почему? Вот что Захара сейчас интересовало… Из-за того, что и сам «непростоту» собеседника учуял? Или из-за непонятного и слишком уж пристального внимания за тем, что Лэля делает?

А девушка, будто не замечая всего, что буквально висело над этим прилавком и их троицей, заставляя остальных людей торопливо проходить мимо, каким-то образом изучала вещи… Хотя даже глаза закрыла, и на свет не ориентируясь, хоть и стала тот уже различать. И Захар не очень понимал, что именно ее так привлекло в этом всем.

— Вот это… Что это? — словно уловив его удивление и желание понять, какого хр… что они тут забыли, вдруг спросила Лэля, мягко сжав ладонь Захара.

Думала, что он от нее отвлекся? Зря. Некая часть его (глобальная) была теперь постоянно сконцентрирована на Лэле, даже вот в таком режиме сверхнастороженности и ожидания опасности.

— Рубашка вроде, — не особо разбираясь в этом всем (не до того по жизни было, да и вышивкой в его семье особо не владели, не те корни), присмотрелся Захар к тому, на что указывали тонкие пальцы. Но не выпускал из поля зрения и «продавца». — Длинная такая, расшитая узором по вороту, на рукавах и на подоле…

— Сорочка. Обережная, — как выдавил из себя этот «торговец месяца». Но смотрел при этом на Лэлю, да и на самого Захара, с таким вниманием, сосредоточенно, что как еще дыры не пропалил?

— А какой нитью? Цвет? — со странным колебанием и вроде стеснением, Леля очень робко протянула руку еще ближе, но так и не коснулась ткани, хотя ей очень хотелось.

Захар буквально на вкус это ее желание ощутил, какими-то колюче-неуверенными разрядами, пробежавшими по нервам через их переплетенные пальцы. Лэлю словно притягивало к этой вещи, не совсем понятно для него, непреодолимо звало.

Он даже внимательней присмотрелся к рубахе, насторожившись. Но не увидел в той ничего опасного, ни в узоре вышивки, ни в самой ткани. Правда… что-то таки цепляло его нутро, заставляя задерживаться, внимательней изучать… Но ничего лихого, никакой угрозы. Наоборот, рисунок плетения нитей завораживал. Странное сочетание цветов, на первый взгляд, при более внимательном изучении казалось поразительно гармоничным и единственно верным.

Блуд тяжело переступил с лапы на лапу, похоже, не находя ничего интересного в том, что они все рассматривали. А вот на продавца поглядывал все равно настороженно.

— Разными, Лэля, — попытался ответить на ее вопрос, видя, что сам владелец товара не торопится с этим. — Красного много, но есть и зеленое, и желтое, и белое. Даже черной нитью детали, — последний оттенок Захара настораживал больше всего, но он никак не мог понять, что с этим не так.

— Красиво, — вот странно вышло, Лэля вроде и спросила, а прозвучало так, будто и сама все увидела, хоть век не поднимала даже.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Красиво, — согласился Захар с истиной. Но для него эта сорочка красивой показалась лишь потому, что ей так понравилась. — Очень. Сколько хочешь? — повернулся вновь лицом к лицу к мужчине, просто-таки ощущая трепет Лэли от этой вещи.

Но и то, что сама она даже не станет просить, не посчитает себя в праве, понял четко.

— Захар, не надо! — тут же подтвердила его выводы девушка, сильнее стиснув руку своими задрожавшими пальцами. — Такая работа безумных денег стоит всегда. Хоть и стоит, да… Красота же, — она вздохнула с каким-то принуждением, пряча грусть и опустошение. Словно точно знала, что ей о таком и мечтать бессмысленно, не получит никогда.

Это заставило что-то упрямо вскинуться внутри Захара.

— Сколько? — в свою очередь крепче сжав ее ладонь, вновь твердо глянул на мужчину.

Тот же, казалось, внимательно наблюдал за ними, не пропуская ни единой мелочи. После его вопроса как-то так выпрямился, что глаза в глаза глянул, и тень не мешала. Оба будто в головы, в душу друг другу заглянуть пробуют.

— Бери. Для нее моя жена вышивала. Проверял, найдет ли среди всего, — махнул рукой этот человек, показавшейся вдруг Захару довольным ситуацией.

А вот он сам… Не сказать, что удивился, сразу же ощущал в нем подобность. Да только и обязанным быть не любил никому.

Леля была поражена, он это тоже уловил, притянул, прижал ее к себе, обхватив рукой плечи.

— Мы заплатим, — не согласился, все еще не отводя взгляд. — В долг обереги не принимают.

— Это дар. От моей жены для твоей женщины. Она понимает, кому и когда ее помощь нужна. Сам знаешь, что мне говорить? И я тут не ради выручки с раннего утра торчу, проехав двести километров, — скривился мужчина так, словно устал смертельно с ними говорить.

Захар мог в это поверить. Все в данном человеке просто-таки вопило о том, что он не считал себя душой компании или любителем людей. И предпочитает находиться в куда менее шумных местах, чем рыночная площадь в разгар базара.

— Разве мы или они знакомы? — почему-то прекрасно зная, что это не так, хмыкнул Захар, и даже сожаление испытал: был бы неплохой способ про Лэлю собрать больше информации.

А вот то, что она его женщина и не думал оспаривать. Это очевидно. Тем более для тех, кто смотреть умеет.

— Нас не так много, своих всегда узнаем, если судьба сведет, — философски заметил мужчина, пожав плечами. И начал все остальное собирать, явно воодушевленный тем, что больше «торчать» тут не должен. — Берите сорочку. Ваша она. Ей поправиться поможет. Да и защитит. А сложится доля, появится нужда — и вы нам поможете в ответ, — явно не особо довольный, что так много говорить приходится, как итог подвел сиплым, будто больным голосом.

Как-то очень ловко и быстро упаковал все в сумку, в секунды, считай, так, что на прилавке только эта сорочка и осталась. Точно было видно, что не хотел задерживаться тут.

Хорошо, не то чтобы на все сто, но он принимал такой расклад. Да и ради помощи Лэле…

— Бери, бесценная, — потормошил Захар притихшую и словно бы не верящую в происходящее девушку, крепко прижавшуюся к его боку. Наклонился ниже, к самому уху. — Такие обереги только те, кому предназначено, первыми брать в руки должны, — легко коснулся губами ее виска, стремясь придать уверенности.

Она вздрогнула, немного поспешно потянулась вперед, неловко, не сориентировавшись, и все равно над самой тканью замерла, будто колеблясь.

Он же сам вновь глянул на мужчину.

— Захар, — с признательностью, на равных.

— Нестор, — так же отозвался тот.

Они не пожимали рук и не делали никаких громких заявлений. Но оба четко знали, что этот обмен именами сродни клятве. И прав был Нестор, говоря, что «своих всегда узнают». И помогут, если понадобится. Захар хорошо понимал, что дар, наподобие этой сорочки, дорогого стоит. Почти бесценен, как сама его лэля для Захара. Так что и он готов был в благодарность помочь, если Нестору или его жене когда-то такая помощь потребуется. Разыщут друг друга, не сомневался, и про беду, случись что, узнают.

Кивнув, Нестор вышел из-за прилавка с видом человека, выполнившего свой долг. Но на минуту задержался, поравнявшись с ними.

Еще раз внимательно глянул на Блуда, буквально ощерившегося, когда чужак оказался так близко. А потом поднял глаза на Захара, продолжающего Лэлю обнимать, которая уже к груди, к лицу сорочку прижимала, словно пыталась щекой мягкость ткани впитать.

Взгляд этого человека внезапно стал совершенно иным: слишком глубоким, слишком холодным, буквально отдающим синим льдом.

— Долг за тобой тянется из прошлого, охоту ведут, Захар, на тебя. Она случаем в это втянута оказалась, но нити ваши сплетены изначально, не развяжутся до конца, чем и рискуешь… А зверь у тебя надежный, доверяй ему больше, — добавил как-то с иным подтекстом Нестор.

Замолчал. Все замерли на мгновение, как застыв от этих нежданных слов.

Но тут Нестор поднял руку с раскрытой ладонью, прощаясь. И ушел, больше не задерживаясь ни на секунду. Хорошо ушел, профессионально, через триста метров Захар его потерял из виду, а ведь специально следил, несмотря на то, что последние слова Нестора вызвали ступор части разума.

Долг? Какой? Что за охота? В чем для Лэли угроза?

— Почему он так сказал? — Лэля прижалась к нему сильнее. Чувствовала Захара не хуже, чем он ее, выходит. — Разве ты не доверяешь Блуду?

— Доверяю, лэля, — отозвался он, еще раз безуспешно попытавшись выделить темную бейсболку в толпе. — Доверяю, — повторил, признав провал попытки и явный опыт Нестора.



А в душе не мог не понять, что о другом предупредил его этот человек, не менее странный и непростой, чем сам Захар многим казался, наверное. Во всяком случае, в той части, что он понял.

— Почему он мне подарил эту сорочку? — Лэля до сих пор казалась сбитой с толку случившимся, хотя уже полчаса прошло, не меньше. — Или ты ему деньги дал, просто не говорил? — растерянно свела брови вместе, пытливо повернувшись в его сторону.

— Не давал, — усмехнулся Захар, — правда, с радостью ее для тебя купил бы. Но такие обереги еще ценнее, если в подарок. И они это знают… Хорошо бы еще узнать, кто такой этот Нестор и его жена. Я поспрашиваю у людей, — бросив в багажник пакеты с продуктами, специями (тмин они таки нашли), и кое-какой одеждой, что он все же купил для Лэли, задумчиво решил Захар.

— Мне так странно, честно говоря. Такое чувство, что никогда подарков не получала… — все еще задумчиво хмурясь, вздохнула она. — Только Юля, кажется… Не уверена.

Захар захлопнул дверь, знаком велев Блуду сесть около Лэли. И сам подошел к ней, нежно обняв за плечи. Тоска вдруг начала сквозить в самой позе девушки, в каждом движении. Та самая горечь, что ночью окутала, и которую Захар облегчить старался, убаюкивая, успокаивая разум Лэли.

— Та Юля, что снилась сегодня? — тихо уточнил он, и сейчас мягко обволакивая сознание девушки своей стабильностью.

Не хотел, чтобы она грустила! Без всяких исключений.

— Да, — вздохнула тяжко, но вроде уже спокойней.

— Почему ты уверена, что она умерла, бесценная моя? — он аккуратно поглаживал волосы Лэли, и только казалось, что делал это в случайном хаотичном порядке. На самом же деле, ритм движения ладони Захара, совпадая с тембром голоса, уравновешивал сознание девушки, даря возможность говорить обо всем без надрыва.

Хороший метод, пару раз помогавший ему своих бойцов с достоинством «провести» туда, откуда вернуть уже было не в силах Захара, избавляя от страха и избытка боли.

— Я просто знаю это, Захар. Веришь?.. — подняла к нему лицо с написанным сомнением. В нем не уверена?..

— Верю, — решительно и твердо проговорил Захар. Так, чтоб и тени сомнения не осталось. — Тебе всегда верю, лэля моя.

У нее губы задрожали, прикусила. Зажмурилась. И внезапно прижалась к его груди с таким невыразимым чувством облегчения, которое всею собою проецировала; с таким восторгом, что у него горло перекрыло от накала этих ее эмоций!

— Спасибо! Для меня это так важно!

— Ты всегда можешь быть во мне уверена, Лэля. Всегда! — охрипшим голосом пообещал… Нет, поклялся Захар, не до конца понимая, откуда в ней эти сомнения и страх.

Стиснул ее в своих руках слишком крепко, понимал, но не мог сейчас ослабить. И уже не задавался вопросом, когда и как эта девочка стала для него настолько важной, неотделимой и ценной? Когда частью его самого успела стать, будто пропитывая кости и мышцы? Осознал и принял. Потому и держал сейчас настолько крепко, стоя посреди улицы, залитой солнцем. Право имел — свое, уже почти кровное. И эта сорочка между ними, что Лэля продолжала в руках держать. Выбился край, треплется теплым ветром, окутывая обоих…

— Отдай ее мне.

Блуд рыкнул с предупреждением, рывком поднимаясь на лапы.

Сиплый, старушечий голос заставил Захара мигом напрячься и резко обернуться. Как-то на инстинктах задвинул Лэлю себе за спину.

Бог знает с чего, но в первое мгновение про сорочку эту подумал.

— Не отдают даренное, да и не для тебя вышивали, — с ровным уважением в голосе, но твердо отрезал, не поддавшись давящему взгляду пожилой женщины.

Баба Параска числилась у местных «сельской сумасшедшей». Переехав из соседнего села лет пять назад, она уже не раз и не два удивляла односельцев своими выходками. Сама Параска считала себя ведьмой. Не вполне при себе человек, на первый взгляд, что еще скажешь?..

Но ее опасались и стереглись. Имелись прецеденты, когда те, кто смеялся над Параской или пытался где-то обхитрить, надеясь нажиться на старухе, расплачивались сполна. Один даже утонул в речке, вроде как после ее проклятия, сказанного при свидетелях.

Захар не знал, имела ли пожилая женщина какую-то реальную силу, ни разу не был свидетелем хоть каких-то подтвержденных действий с ее стороны, да и не знал никого, кто своими глазами, а не по пересказам, мог что-то подтвердить.

Дурдом. Прям какой-то избыток «одаренных» на квадратный метр на рыночной площади сегодня.

Он с ней родства не ощущал, как с тем же Нестором недавно, к примеру. Да и отец его, еще как жив был, не делая конкретных выводов, отзывался о Параске скорее со снисходительным пренебрежением. Однако это Захар неплохо и сам понимал, предостерегал «поворачиваться спиной». Тут и силой никакой обладать не нужно, чтобы пакость исподтишка сделать.

— А с чего ты решил, что ее судьба тебе подарила? — тем же дребезжащим тоном, немного противным, режущим по голове, неприятным вопросила Параска с какой-то детской капризностью. — Может, она до меня просто не дошла? — и так глянула ему за спину… с такой жадностью темной, какой-то противной, липко мерзкой.

У Захара аж в голове полыхнуло, затянуло глаза красной яростной пеленой, когда понял, что бабка о Лэле говорит, на его сокровище бесценное уставилась, едва не облизываясь от жадности.

На клочья порвет!

Блуд, тут же уловив эту вспышку, безмолвную, но настолько явную ярость начал лаять так, что даже Лэля за его спиной вздрогнула. Но не отступила, наоборот, положила руку на его спину, будто угомонить это дикое бешенство попыталась. Прохожие на другой стороне улицы оборачиваться стали, поглядывая в их сторону.

— Отдай, Захар, — продолжала канючить Параска, как не видя, в какое состояние мужчину привела, не понимая, по какому сейчас краю бездны ходит. — На что она тебе? Ведь погубит тебя, сам знаешь, не можешь не понимать…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Иди-ка ты домой, Параска. Пока я еще хоть как-то себя контролирую. А то погибель сегодня по чью-то другую душу придет. Не по мою… — пророкотал Захар, ощущая, как изнутри рвется, раздирая грудную клетку, ярость.

Голос грохочет, подобно камнепаду в горах, пробивается злость и бешенство. Потому что никому не собирался позволять посягать на его Лэлю! Загрызть готов был прямо здесь, плевать на всех… Оскалился, кажется, точно, как Блуд. Вот-вот зарычит на эту полоумную… Только сам разве цивилизованней или разумней?

Параска, наконец, увидев его состояние, испуганно подалась назад, крестясь с бешеной скоростью.

— Захар, — тихо-тихо, так, что только он и услышал, позвала Лэля, чуть сжав свои пальцы, которые все еще лежали на его спине.

Как прохладой по пламени бешенства, что его мышцы уже принялось сжигать. Успокаивала, возвращала разум.

А вот Блуд вперед шагнул, еще громче гавкнув.

— Чур тебя! Чур, зверь дикий! Матинко божа, сохрани и помилуй от ирода! — отскочив от них, она еще и Захара крестным знаменем осенила, будто бы ожидала, что его корчить от этого в судорогах начнет.

— Поехали домой, лэля. Хватит, нагулялись на сегодня, — снова смерив тяжелым, сумрачным взглядом Параску. — Блуд! В машину! — коротко и отрывисто велел верному псу, с предупреждением скалящемуся на старуху. Придержал дверь для пса, все же заскочившего внутрь, напоследок еще раз громогласно рыкнув на отступающую Параску.

Захар тем временем аккуратно усадил на пассажирское место Лэлю, которая продолжала так же его касаться. Пристегнул ее ремень, помог аккуратно свернуть сорочку.

— Погубит она тебя, помяни мое слово! Тьфу на тебя, зверь! — отскочила в сторону старуха, перекрестившись снова, когда Блуд залаял через приоткрытое окно, сплюнула в сторону авто, когда Захар к своему месту пошел.

Но заторопилась, вообще, перейти на другую сторону, стоило Захару перевести на нее взгляд.

Решив, что ситуация не стоит развития, не сейчас так точно, он сел за руль и завел машину, крепко ответив на нежное пожатие пальцев Лэли, на ощупь легших на руль поверх его руки.