Как раздать долги

Глава 4 В ЧУЖОЙ МОНАСТЫРЬ…

После того как я выслушал не менее богатое на эпитеты и метафоры описание Пресветлой Алевтины в исполнении Тани, мы сели решать извечное «что делать?». Она полезла проверять мои расчеты, через раз поминая «ласковыми» словами всемогущего творца. Однако девочка не так безнадежна, как казалась на первый взгляд. Значит, не все потеряно.

— Это ж надо! — стенала Таня, просматривая имеющуюся у нас информацию по десятому разу, — умереть во цвете лет! Я так молода и красива и не хочу лежать в узком гробу в белых тапочках.

Хоть уши затыкай! Вот послала же Тьма такую помощницу, которой самой срочно требуется помощь. Ага, к тому же помощницу с ярко выраженной манией величия вперемежку с манией же преследования, а также чересчур богатым воображением и громким голосом.

— Может, хватит? — не менее тоскливо вопросил я, устав слушать, как девушка жалуется на злую судьбу. — Ты не померла, но гарантирую: еще несколько минут этого концерта, и не проживешь даже тех пяти дней, которые отвел наш загадочный маньяк!

— Сам убьешь? — уточнила Таня, отворачиваясь от монитора.

— Ага. — Я постарался скорчить рожу жуткого злодея.

Судя по скептическому взгляду девушки, не получилось.

— Тоже мне, страшный Темный князь, — фыркнула «помощница», — клоун ты, Габриэль, вот кто.

С минуту поразмышляв над тем, стоит ли обижаться, я пришел к выводу, что поступок будет нерациональным. На правду, как известно, не обижаются. Подыгрывая персонажу одной небезызвестной книги, так и хотелось спросить: стало бы Тане веселее, если бы я сейчас пошел и кого-нибудь убил, разорвав на несколько частей, после чего этими же частями подзакусив на глазах у девушки. А что? Достойный поступок нормального Темного князя.

— И? Зато у меня достаточно сил, чтобы защитить тебя. Не боись, все в лучшем виде сделаем. Быстро поймаем нашего маньяка, используя тебя в качестве наживки, сдадим его творцам, после чего разбежимся по домам. По мне, план великолепен.

— Поправка. Ты не просто клоун, ты очень наивный клоун. — Таня, поднявшись на ноги, принялась нервно мерить шагами комнату. Туда-сюда, туда-сюда. Несколько минут понаблюдав за мечущейся девушкой, я заработал себе головокружение.

— Давай будем оптимистами? Вот убьют, тогда посмотрим, что в плане неправильно. Где тут можно нормально выспаться?

Я широко зевнул, надеясь заползти на какую-нибудь кровать, уткнуться носом в мягкую подушку, накрыться теплым пледом и все пять дней просто поспать. Последнее время из-за крайне веселой и насыщенной жизни на отдых мне доставалась пара часов. Бывает, только-только глаза закроешь, а тут бац! Натаниэль развалил Цитадель, пытаясь достать из-под кровати плюшевого мишку. Надо бежать, исправлять. Опять, только глаза закроешь, Анабель чем-то или кем-то недовольна. Срочно устраняю проблему, иначе разрушенной Цитаделью дело не ограничится. А дальше Элли прибегает, жалуясь на светлую делегацию. Мол, они, нехорошие такие, испугавшись невинного ангела, забились в самую дальнюю темницу и наотрез отказываются оттуда вылезать. И вот-вот примчится Алир выяснять, кто тут его подданных обижает. Ха! Обидишь их, как же! Скорее веселый крестьянин трезвенником заделается.

В общем, вспомнив про дом родной, я постарался скорчить рожу пожалостливее. Ну же, тетенька Таня, посмотри, какой Габриэль несчастный! Неужели пожалеете для него дивана?

Таня нахмурилась, отшатнулась и даже обернулась, чтобы понять, на кого я так смотрю. Спустя мгновение мне в черепушку постучалась мысля, что я сейчас не шестнадцатилетний тощий подросток. А подобный взгляд в исполнении тридцатилетнего мужика можно интерпретировать как-то неправильно. Эх, и чем Алив мой привычный облик не угодил?

— Диван в гостиной в твоем распоряжении. Он раскладывается, — наконец сжалилась Таня, махнув на меня рукой.

— Благодетельница! — возрадовался я и немедля направился исследовать предложенный к использованию диван, не обращая внимания на трагические вздохи моей «помощницы».

Жизнь удалась!

Элли был абсолютно в этом уверен. Теперь он знал, что наверху точно есть кто-то очень добрый и хороший. И этот кто-то, если не повернулся к Элли лицом, так хотя бы убрал свою филейную часть из-под ангельского носа.

А как иначе объяснить то, что волшебное зеркало наотрез отказывалось пропустить светлых недотеп на Землю? Только чудом! Уж Анабель и разбить его обещала, и уговаривала всячески, и Алира присылала увещевать непослушное зеркало. И Леллин как только вокруг него не танцевал, читая все известные заклинания.

В общем, впервые за несколько веков Азраэль понял, что совершенно, просто-таки абсолютно счастлив. Он сиял, будто золотая фольга от шоколадной медальки, и с большим удовольствием смотрел, как светлые недо… друзья его князя накинулись на зеркало стаей гиен. И вот уже несколько часов подряд мучили его, оставив ангела в покое и, кажется, даже забыв про Азраэля. Правда, Элли подозревал, что музыка будет играть недолго. И как только Анабель поймет, что от зачарованной стекляшки не добьется ни веселого крестьянина, ни кого-либо другого и уж точно не получит вожделенный проход на Землю, сиятельная леди снова вспомнит про бедного и несчастного Азраэля.

Поэтому ощущение счастья попеременно сменяли грусть и тревога.

Элли потер шею и пригладил растрепавшиеся волосы. Сбежать он не мог. Как Цитадель оставить без присмотра? Точнее, ладно бы совсем без оного, тут ангел бы, ни секунды не думая, сделал ноги куда-нибудь подальше. Что замку-то сделается? А то ведь под присмотром толпы светлых императоров и эльфиек придется оставлять…

И что Габриэль в них нашел? Носится как ошпаренный, с выпученными глазами и идиотской улыбкой, книжки умные по политике и экономике читает, думает, как контакт со Светлой империей налаживать. Зачем? Как-то до этого нормально жили, светлые команды распугивали и земли без книжек поддерживали и укрепляли.

Тьфу!

— Элли, зайчик, что же ты погрустнел? — Анабель отвлеклась от ощупывания широкой рамы зеркала — княгиня надеялась, что сможет отыскать какой-нибудь еще рычажок, — и посмотрела на непривычно-задумчивого ангела.

— Мечтаю, как хорошо было бы закопать вас в саду под крыжовником, — честно ответил Элли.

— Почему под крыжовником? — удивился Алир. — Мне больше яблони нравятся.

— А меня под сливой! — не остался в стороне Леллин.

— В таком случае мне остается клумба с ирисами, — улыбнулась Анабель.

Элли только отмахнулся. Ну отказывались его принимать всерьез, и все тут! И совершенно не хотели понимать, что ангел по жизни не умел подтрунивать — всегда говорил то, что думал. А вся Цитадель считала его шутником. И все из-за милорда. Хоть бы раз Габриэль разрешил Элли обратить шутку в суровую реальность. Так нет, нельзя. Все равно, что волка посадить на капустную диету. Вкусно, но не интересно.

— Не, — помотал головой ангел, — яблони и так хорошо плодоносят, зачем им еще удобрение? И на сливу не жаловались. А вот крыжовник горький и мелкий, в том году всего на две банки варенья собрали. Надо бы его подкормить вами, он сразу в рост пойдет.

— Какой ты хозяйственный, — светлые хором одобрили благие намерения Элли, словно собирались коллективно соглашаться на роль удобрения для нерадивого куста.

— Ладно, мальчики, вы тут продолжайте развлекаться, а я пойду Натаниэля проведаю. Вдруг опять решит в прятки поиграть?

Сиятельная леди потерла поясницу и направилась из кладовки. Алир с Элли переглянулись: эльфийка заметно побледнела, хоть и старалась скрыть, что весь день ей нездоровилось. Так что следующим пунктом в их программе стоял отлов местного лекаря и препровождение к княгине.

— Не доведет ее упрямство до добра, — неодобрительно покачал головой рыцарь.

Азраэль мысленно потянулся к достаточно молодому (но, несмотря на возраст, весьма опытному) магу-целителю. Тот изволил проводить осмотр одной из служанок… в неформальной обстановке несколько нетипичными методами. Ибо, кроме молодости и острого ума, обладал привлекательной внешностью и никого недостатка во внимании противоположного пола не испытывал.

Услышав в мыслях вкрадчивое покашливание первого советника Темного князя, целитель поспешно извинился перед девушкой и стрелой вылетел из ее комнаты, успев схватить со стула штаны. Элли, едва скрывая веселье, заметил, что ему совершенно безразлично, чем занимается маг, пока у него нет пациентов, после чего попросил как можно скорее осмотреть княгиню и выписать ей каких-нибудь укрепляющих настоев: тихо беречь силы в стороне Анабель не согласилась бы ни за какие сокровища. Получив подтверждение, что тот только захватит из своих покоев необходимые вещи и сразу же направится к ее светлости, Элли вернулся сознанием в кладовку.

— И нас вместе с ней в могилу сведет, если что не так выйдет, — согласился с Алиром Леллин, откладывая книжку с заклинаниями, которые должны были помогать в открытии портала. — Они с Габриэлем друг друга стоят.

— Я бы на месте Ририэля еще спасибо милорду сказал, что он его невесту увел, — хмыкнул Элли, подключившись к беседе.

Друзья переглянулись и синхронно выругались, поминая остроухого заговорщика в сочных выражениях, чтобы тому лишний раз икнулось где-нибудь в другом мире.

— Так ты не скажешь, как открыть проход? — перевел тему бывший рыцарь, видимо, понадеявшись, что Элли случайно проговорится.

— А я не знаю. Не думал, что у него еще какие-то замки есть! — Нет, жизнь определенно удалась — окончательно уверился ангел.

— Честно? — подозрительно уточнил маг. — Нам-то ты можешь сказать. Обещаем, что не выдадим секрет Анабель. Да, Алир?

Тот с готовностью закивал блондинистой головой. Но, заглянув в синие-синие глаза Азраэля, светлые осознали, что их надежды беспочвенны. Даже если Элли что-нибудь такое и знал, заподозрить этого ангелочка в сокрытии правды не позволяла совесть. Знала ведь, гадюка (совесть, в смысле), что тот мастерски притворяется валенком, но продолжала отравлять жизнь Алиру и Леллину, объясняя сие тем, что истинные рыцари Света должны оставаться выше всего этого.

И как бы ее заткнуть?

— Интересно, а что ты станешь делать, если мы все-таки сможем его открыть? — Алир, печально вздохнув, продолжил прощупывание зеркальной поверхности. И в своем вздохе он постарался выразить, что в гробу он видел такой дружеский долг — в четыре часа ночи непонятно чем заниматься!

— Еще не придумал, — с готовностью отозвался Элли и совершенно случайно переместил горячий кофе отдельно от кружки, которая, спустя секунду после того, как ошпаренный Леллин подскочил до низкого потолка кладовки, ласково приложила его по голове и откатилась в дальний угол.

Остаток ночи прошел очень весело. Маг, свято уверенный в том, что крыжовнику сгодится и удобрение в виде бренного тела ангела, с кровожадными воплями гонял Элли по коридорам и этажам Цитадели. Еще бы! Такой замечательный повод подольше отлынивать от работы. Естественно, что весь груз обязанностей перекочевал на широкие плечи Алира, чему бывший рыцарь совершенно не обрадовался, но Анабель на двух раздолбаев из дружеской солидарности решил не жаловаться. Глядишь, они чуть-чуть подурачатся, а там Габриэль самостоятельно домой вернется.

А вдруг?

Проснулся я далеко за полдень, ощутив некое разочарование от того, что моему подъему никто не поспособствовал. Не поцеловали, не проворковали: «Милый, хватит дрыхнуть!», не предложили: «Пап, играть!» Даже: «Милорд, спасай!» — не проныли над ухом.

Ску-у-учно. Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить!

Несколько минут я разглядывал потолок и криво наклеенные обои, потом решил все-таки адекватно обдумать ситуацию.

Итак, что у нас имеется в наличии?

Маньяк — это раз. Таня и Алевтина — это два. Не расклад, а мечта самоубийцы. Или Темного князя, которому не хватает острых впечатлений. Уж даже не знаю, кого теперь стоит больше бояться. Или за кого. Не зря мне это рыжее бедствие подсунули, выдав за помощницу? Значит, Алевтина сама все просчитала и выстроила убийства по порядку, но почему-то сама вмешаться не смогла. Наверняка кому-нибудь из других творцов проспорила. Потом ждала, надеясь, что все рассосется. Этого не произошло, и тетушка решила, как обычно, действовать чужими руками. Крайним оказался я.

Зная свои особенности и возможности, я готов смело утверждать, что припекло ее сильно, раз уж она решилась использовать такой серьезный козырь (мания величия довольно мурлыкнула) как мое обещание. И припекло Алив не что-нибудь, а угроза жизни этой девчонки, иначе она выдернула бы меня давным-давно, сразу, как проиграла спор, а не дожидалась, пока перебьют большую часть старших курсов и выпускников. Хотя не могу представить, чтобы Алевтина могла дорожить чьей-то чужой жизнью. Обычно Пресветлую волнует исключительно ее собственная. А тут прямо нонсенс какой-то!

И если переводить все это на понятный язык, то тетушке глубоко плевать на остальных, но Таня должна уцелеть. Если я при этом и таинственного убийцу поймаю — будет мне счастье. Если нет, придется охранять девчонку, пока другого героя не найдется. Нашла няньку, Алив, ни слова не добавишь цензурного, да. Кашку там сварить, пеленки постирать, колыбельную спеть.

Так что для моей же безопасности будет лучше, если я притащу Алевтине убийцу за шкирку в ближайшую пару дней.

Лениво выползя из-под большого пледа, я поплелся искать удобства. Мочевой пузырь отнюдь не мягко намекал, что стоило его послушать ночью, а не лениться оторвать зад от нагретого лежбища.

— О Габриэль! — удивилась Таня, жующая на кухне большой многослойный бутерброд. От изумительного запаха кофе у меня еще и желудок заныл, требуя немедленно его наполнить чем-нибудь вкусным. — А я думала, ты и правда все пять дней спать будешь, — продолжила девушка, любуясь моей заспанной физиономией.

— Если бы, — проворчал я, тыкая наугад кнопочки в коридоре и проверяя, соизволил ли включиться свет в туалете или же нет. — Организм оказался против такого произвола.

— Та, которая посередине, — подсказала хозяйка квартиры, провожая мой радостный возглас ехидным хихиканьем. — А ты яичницу не наколдуешь? Лениво было с утра в магазин бежать. Как-то не подумала, что два человека съедают больше, чем один.

— Наколдую, конечно. Мне не сложно, — отозвался я уже из ванной комнаты, пытаясь расчесать разлохматившиеся волосы и заплести в косу, чтобы они мне не мешались. Заодно создал на себя приличную земную одежду. — Только ты меня не обзывай. А то два человека! Я, между прочим, чистокровный нелюдь! Уже не единственный в своем роде, но таки по-прежнему уникальный.

— Ну да, пока сам себя не похвалишь… Нашел чем гордиться.

— Почему нет? — изумился я, проходя на кухню. — Хотя сдается мне, здесь речь идет все-таки о двух нелюдях. Ты ведь тоже не человек, Танюша?

Девушка от такого обращения скривилась, но признательно кивнула головой.

— И кем же ты приходишься Пресветлой Алевтине? Нет, не смотри на меня так, все равно не умру и даже не сниму вопрос с повестки дня. Рассказывай давай, мне же нужно знать размеры лужи, в которую я сел?

Первым, кого я увидел на кухне после Тани, был таракан. Огромный, рыжий и крайне наглый. Он сидел на раковине и шевелил длинными усами в мою сторону, явно возмущаясь вторжением второй прямоходящей человекоподобной особи на его территорию. Я моргнул, надеясь, что таракан исчезнет, но, когда снова посмотрел в сторону раковины, увидел, как тот вальяжно, а вовсе не трусливой, спешной перебежкой, подбирается к грязной тарелке, которую хозяйка квартиры поленилась положить в мойку.

Что ж, ладно, пожалуй, мне просто следует вспомнить, что я хоть и князь, но совсем не брезглив. И вернуться к главной теме.

Я мысленно пошарил по окрестным домам, вытянув на стол большой омлет с сосисками прямо вместе с горячей сковородкой, на которой он, собственно, и готовился секунду назад. Следом свистнул полный ароматного, божественно вкусного напитка кофейник. Таня тем временем пристально рассматривала свой ужасный маникюр, надеясь, что вот так запросто, про нее забуду или посчитаю за предмет обстановки. Щаз! Вооружившись вилкой и небольшим ножом, я вернулся к столу и нацелился на горячее и очень вкусно пахнущее блюдо, перед этим на свою голову напомнив про вопрос:

— Ну-с? Будешь отвечать?

Таня вздохнула, тоскливо посмотрела за окно, будто ожидала, что сейчас прилетит на метле добрый волшебник, который избавит ее от надобности отвечать, но потом все-таки сказала:

— Это моя мама.

И вот тут я сел мимо стула.

— Габриэль? — осторожно уточнила Таня, перегнувшись через стол и обеспокоенно рассматривая меня. — Ты как, очень больно?

— Щекотно.

— Вот видишь, — нравоучительно сказала девушка, вернувшись на свое место и начав есть мой омлет со страшной скоростью. — Зря спросил. Меньше знаешь — крепче спишь.

— Больше ешь… — Я поднялся на ноги. Потер многострадальную поясницу, которой опять досталось, и, пока на сковородке хоть что-то оставалось, кинулся запихивать в себя еду. Таня не отставала, нагло утаскивая у меня из-под носа самые аппетитные кусочки сосиски.

— Слушай, тебе не странно с почти незнакомым мужчиной в квартире находиться?

— Нет.

— А мне странно, — признался я, левитируя из небольшого шкафчика чашку для кофе и сахарницу.

— С мужчиной? — не замедлила ехидно уточнить Таня.

— С незнакомым человеком. — Опять акцентировать на расовой принадлежности я не стал. Некрасиво. И на провокацию тоже не поддался.

— Мама предупредила, что ты, как домашнее животное, можешь гавкнуть и когти показать, но вреда не причинишь, — спокойно разъяснила девушка.

Собрала со стола тарелки и перенесла их к облюбованной тараканом (слава веселому крестьянину, пока одним!) предшественнице. Растерянно посмотрела на еще одного едока и молниеносным движением стряхнула его на пол, где рыжего негодяя и настиг точный удар тапочки. Затем все-таки сгрузила посуду в раковину, включила воду, сделала руками несколько пассов, после чего посуда покладисто начала мыть друг дружку, укладываясь в сушку аккуратной стопочкой.

Я мрачно допивал черный кофе, обдумывая «лестную» характеристику. Неохота признавать, но действительности она соответствовала. Ну, скорчу я рожу пострашнее, ну напомню, кто здесь Темный князь, а потом махну рукой и отправлю на все четыре стороны. Вон Ририэля пожалел из-за старой дружбы, даже не покалечил.

А разве это плохо?

Я до слияния таким был, что на всю вечность хватит. Проще надо быть, проще.

— Что еще про меня рассказала «мама»? Следить послала, посильную помощь оказать велела… Нет сразу бы признаться, что это мне за тобой следить.

— Она сказала, что ты все быстро поймешь. А объяснить не могла: с Хель поспорила, что Убийца найдет того, кто за учениками охотится. Но та, как обычно, пошла от противного, решив просто наблюдать, пока тот проколется. И так пришлось уступать два мира, чтобы прикрыть твой вызов. Я просто не знала, что так скоро по списку моя очередь настанет. Думала, есть еще до меня несколько человек в запасе.

Какая добрая девочка!

— Наша Таня громко плачет — не утопит в речке мячик, — пробормотал я.

Дальше можно было ничего не говорить. Более забавного и невероятного расклада представить не получалось. Кроме того, что на меня повесили величайшую драгоценность Пресветлой Алевтины, так еще и защищать девчонку придется под носом Хель. А она женщина сложная, упрямая, они бы с Анабель хорошо поладили. И живет по принципу: что не съем, то понадкусываю. В смысле: не убью, так покалечу. А уж как она отца моего ненавидела, подумать страшно.

Гы! Давно мечтал и ей какую-нибудь гадость устроить.

— Ладно, сейчас чуть-чуть приведу мысли в порядок и пойду осматривать места преступлений. Надо же хоть с чего-то начать?

Выстроив этот бесхитростный план, я пришел к выводу, что жизнь в общем-то не заканчивается. После чего переместил из соседней квартиры половину большого торта. Таня посмотрела на такое хулиганство спокойно, только включила заново чайник и достала две ложки.

— Я поеду с тобой?

— Как хочешь. В принципе раз уж так получается, то тебе будет безопаснее находиться под постоянным присмотром, но против воли никуда не тащу. А вообще, странно…

— Что именно? Тут такого завались.

— То, что дочь Пресветлой Алевтины живет в простой квартирке без особых излишеств и походит на обычного смертного человека. А где презрение к «жалким людишкам»? Где высокомерный тон и горделивая осанка вкупе с безупречными манерами? Где трехэтажные апартаменты? Мир сошел с ума?

— И давно, — согласилась Таня. — Ты себе не представляешь, сколько мне пришлось устроить истерик и скандалов, чтобы вырваться из-под описанной тобой опеки в нормальную жизнь. Еле сбежала от отца! Мама-то ладно, она сама не лучше. А вот он… ужас. Не знаю, если, — девушка развела руками, показывая на кухню, — надоест, могу в любой момент вернуться в его мир или купить себе замок в Англии. Считай это капризом.

— Как скажешь, — тут же согласился я, чтобы не пришлось следующие два часа выслушивать проблемы семейных отношений тетушки.

— Откровенность за откровенность? — Таня заинтересованно придвинулись ближе к столу. — Мама предупредила, что ты будешь считать это все проверкой и бояться сделать ошибку. Что-то про вето. Расскажи, а? Зачем бояться, если тебя нельзя убить?

А мне в общем-то и несложно. Что скрывать-то? Все равно от этого знания ни холодно, ни горячо. Правда, длинная история будет и невеселая.

— Слушай, горе-подопечная. Теорию творения ты и так знаешь. Все миры скреплены меж собой тонкими каналами силы и, собственно, поэтому и существуют. И на самом деле создать полностью автономный мир невозможно. Отступник подошел к решению проблемы очень близко, буквально в шаге от разгадки остановился. Но до конца изучить и понять не смог. Только удачно замаскировал свое творение. Я оказался одним из первых и неудачных экспериментов. Время тогда было сложное. Первое восстание творцы уже подавили. Гэбриэла выкинули из Поколения, изгнали, пригрозив полным уничтожением, и большим количеством рабочего материала он не располагал. Уж почему отец решил обратиться именно к Тьме, сложно сказать. Отщипнул кусочек, сформировал… однако вместо небольшого и такого желанного мира на стол перед Отступником из ниоткуда упало странное, весьма мерзкое на вид существо. У Тьмы весьма однобокое представление о том, как должно выглядеть ее детище: крылья, жуткая рожа, набор клыков, хвост, шипы… Что еще добавить? Самый натуральный монстр. Но тут Тьма присмотрелась к Гэбриэлу, и то ли он ей понравился, то ли просто посмеяться захотелось… На это уже никто не ответит. Она не только нашпиговала созданное существо положенным набором внутренних органов, но спустя минуту еще и изменила форму, создав точную копию Отступника. А он тогда, надо заметить, был молод. Что Гэбриэлу оставалось делать? Привязать какую-нибудь душу к сформированному телу и превратить неудачный эксперимент в послушного слугу. Но, как обычно, произошла случайность: Отступника отвлекла его смертная жена. Момент, когда можно было что-то исправить, оказался упущен.

Я с отвращением отодвинул от себя остатки торта, осознав: еще небольшой кусочек — и я точно лопну. Продолжил рассказ:

— Эксперимент заперли в клетке. Гэбриэл всегда отличался особой мстительностью. И вместо того чтобы, посетовав на свою криворукость, отпустить создание обратно во Тьму, Отступник обвинил его в неудаче и привязал к своей крови. Чтобы монстр точно не смог вырваться. Такое вот наказание. Принцип известный: и пристроить некуда, и выбросить жаль. А потом у него все-таки получилось сотворить автономный мир: небольшой, очень уютный и главное — уникальный. Да вот беда, величайшее творение оказалось недееспособным. Нужно было постоянно перекачивать в него энергию, чтобы мирок не рассыпался на составляющие. Вот тут-то Гэбриэл и вспомнил про свою неудачу. У существа была одна особенность: канал, соединяющий его с Тьмой, не перекрывался до конца, а значит, его можно было использовать как генератор. И недолго думая Отступник привязал свое детище еще и к сотворенному миру. По сути, он превратил эксперимент в душу реальности, которая должна была ее поддерживать и постоянно подпитывать энергией, чтобы та продолжала ввергать остальных творцов в уныние одним своим существованием.

Я хмыкнул.

— Одна, но серьезная проблема: если долго дразнить тетушку, есть шанс, что она обидится и даст по роже. Вот и творцы после очередного восстания вломились в мир Гэбриэла и развеяли этого экспериментатора по ветру. Встал вопрос: что делать с созданной им реальностью? Сложно представить, что некогда бывшее Тьмой окажется белым и пушистым котенком. Скорее кровожадным монстром. Вот только за прошедшие года «монстр» так обособился от Тьмы, что возвращаться в нее уже не желал. К тому же жена Отступника, умирая, смогла подловить Алевтину на обещании защищать детей Гэбриэла. И напоследок, Пресветлой было жаль уничтожать диковинку: существо, созданное без души и само ставшее таковым для целого мира. В общем, выбор оказался сложным у всех сторон. В результате заключили договор. Реальность продолжает свое существование, а неудачный эксперимент срочно перевоспитывается. Иначе, если он начнет представлять угрозу для множественной вселенной, обещание Алив перестанет действовать. И связь существа с миром будет разорвана.

Я допил остывший кофе.

— Многие столетия я находился в состояние слияния: что-то вроде симбиоза с еще одним экспериментом Гэбриэла, который он провел на собственной дочери. И у творцов не находилось повода к чему-нибудь подкопаться. А потом они, вернее, я уверен, что конкретно Хель купила моего знакомого, чтобы он разрушил слияние. Формально это был замечательный повод быстренько меня уничтожить, но Алевтина почему-то не стала спешить. Видимо, решила дождаться более подходящего момента и сделать это красиво. И этим моментом может стать все что угодно. Только представь: я иду по улице, поднимаю голову и вижу, что какой-то мужчина собирается выкинуть из окна ребенка. Одним заклинанием останавливаю ему сердце, чтобы не опоздать. И тут же звучит финальный гонг: творение Гэбриэла убило человека, оно опасно для окружающих. А давайте, тетя Алив, отправим его обратно во Тьму? Вот так.

Таня сочувствующе икнула и сгребла ложкой оставшиеся от торта крошки.

— Я придумала!

Сложно передать тот ужас, с которым уставились на неприлично счастливую княгиню Алир, Леллин и Элли. Анабель сияла подобно маленькой звездочке, ввергая друзей в уныние своей довольной улыбкой. Княгиня держала на руках сонного Натаниэля и смотрела на перепугавшихся друзей с той любовью, которую хищник может испытывать по отношению к добыче, загнавшей саму себя в угол.

Спрашивать, что же такое великое эльфийка придумала, никто не решился. Все равно Анабель, не выдержав паузы, тут же и рассказала свой коварный план.

— Проход случайно открыл Натан. Наверное, он сделал это не до конца. И сейчас мы все исправим! Давай, милый, прикоснись еще раз к зеркалу и при этом подумай, что очень хочешь увидеть папу, — заботливо проворковала Анабель, опуская сынишку на пол и позволяя ему подойти к зеркальной поверхности.

Элли нервно сглотнул, сообразив, что запахло жареным. Даже горелым.

Тем временем наследник Темного князя с самым серьезным видом ткнул маленьким пальчиком в зеркало. По чуть мутноватой поверхности пошла рябь, а потом картина изменилась. Вместо шикарного вида на большой город сверху появилось изображение земного дворика.

Шестнадцатиэтажка с красными полосками, детская площадка, ровный рядок дорогих машин, механический шум. Если Элли такая картинка была привычна, а Анабель несколько раз видела Землю со стороны, то Алир с Леллином уставились на это с непередаваемым выражением лиц.

Бывший рыцарь попытался осторожно дотронуться до зеркала, но рука Алира, не встретив сопротивления, прошла насквозь.

— Ой…

— Ага! — радостно воскликнула Анабель, и в следующий момент от портала эльфийку оттаскивали уже в шесть рук, пытаясь образумить.

Натаниэль, глядя на получившуюся куча-малу, засмеялся.

— Надо сначала собраться!

— И переодеться. Там носят совсем другую одежду!

— И Габриэль все объяснить! Ты же обещала, что останешься здесь! Э-э-э… не смотри на меня так, страшно же. Ладно, ладно, я понял, что не прав. Извини. Но хотя бы Натана тащить с нами не надо?

Сиятельная леди вынуждена была согласиться, что, да, спешка ни к чему хорошему не приведет. Надо приготовить вещи и сказать сестре Темного князя о своем уходе. Эльфийка перестала поедать взглядом зеркало и послушно отошла в сторонку. Потом опомнилась и, подтянув к себе сопротивляющегося ангела, прошипела сердитой коброй:

— Только попробуй его разбить!

Элли покорно закивал головой. Он уже понял, что место под крыжовником все-таки достанется ему. Если, конечно, милорд соблаговолит выполнить его предсмертную просьбу.

Через два часа они вновь собрались в кладовке. Много вещей решили с собой не брать, поскольку Габриэль вообще налегке ушел. Да и Элли заметил, что, владея магией, на Земле можно жить припеваючи, не имея за душой ни гроша.

Итак, Леллин после недолгих размышлений сказал, что останется в Цитадели помогать по хозяйству Габриэль, которая теперь была здесь за полноправную хозяйку и совершенно не радовалась этому факту. Хелена, для приличия поворчав, отпустила Алира на все четыре стороны, пообещав, что, если с ним что-то случится, она его лично убьет. Элли ни у кого отпрашиваться не пришлось, и это очень его расстроило. Ангел всем своим видом стремился показать, как же он несчастен из-за того, что нехорошие светлые недотепы тащат его в другой мир. Но при этом оставлять Анабель без своего присмотра не решился. Только наказал слугам, мол, если они забудут поливать огородик, он и с того света вернется, чтобы погрозить им завядшей морковкой.

— А там точно в этом ходят? — Алир с сомнением покосился на себя в другое зеркало. Оное валялось тут же в кладовке, рядом с порталом, но никакими необычными свойствами не отличалось.

Нет, белые джинсы и футболка очень шли бывшему рыцарю. Элли даже подумал, что у Алира возникнет большая проблема с поклонницами, а может (на этой мысли ангел, не удержавшись, злорадно захихикал) с поклонниками. Как же! Голубоглазый блондин во всем белом — воплощенная мечта. Сам Элли ограничился самым простеньким и неприметным нарядом, который только нашелся в его гардеробе. Он бы с удовольствием повесил на себя табличку «меня тут нет!», но понял, что это, наоборот, привлечет ненужное внимание. Анабель пришлось ограничиться обрезанным по колено платьем, так как в женской моде Элли категорически не разбирался, особенно когда это касалось беременных эльфиек. Поэтому он философски рассудил: чья жена, вот тот пусть ее и одевает. Однако Элли все-таки пришлось маскировать острые уши сиятельной леди.

Небольшая проблема возникла с оружием. Бывший рыцарь никак не мог понять, почему Элли не разрешает прицепить на пояс свой верный меч. Ангел собирал глазки в кучку, пытаясь объяснить Алиру, что так ему совсем не идет. Потом признался, что на Земле мечи давно вышли из моды и Алира могут не так понять. Но Светлый император был непреклонен. Пришлось бедному Элли делать громоздкую железку невидимой. Потом создавать в небольшом ранце, куда он сложил самые необходимые вещи, пятое измерение и запихивать кучу колюще-режущего оружия, которое ему на радостях подсунули друзья. Предчувствие подсказывало ангелу, что оно так и проваляется все время их пребывания в мире творцов, но спорить оказалось слишком лениво.

— Пойдемте? — нетерпеливо спросила сиятельная леди, переминаясь с ноги на ногу и все время пытаясь одернуть, на ее взгляд, чересчур короткое платье. Как Азраэль ни пытался убедить княгиню, что на Земле нет слова «короткое», а наряд Анабель так вообще предел скромности, эльфийка не верила.

— Пойдемте… — обреченно согласился Элли.

Алир кивнул с самым сосредоточенным выражением лица, будто бы стоило только переступить зеркальную границу, как на них обязаны были броситься неведомые и страшные чудища. Как показало недалекое будущее: не так уж Алир был далек от правды. Ибо природный интуит.

Княгиня, не слушая предостерегающего вскрика Азраэля, первой устремилась через проход. Короткое ощущение полета, и вот уже она выпрыгнула на странно серое наземное покрытие, прямо на какую-то бабульку с большой авоськой, которая даже не заметила, что нарисовалась леди из воздуха. Извиниться Анабель не успела — пришлось уворачиваться от тяжелой авоськи.

— Нахалка малолетняя! Нарожали тут! — возмутилась бабулька, раскручивая авоську для нового удара.

За всеми сборами друзья как-то забыли про сущую мелочь. Княгиня, которой давно перевалило за три сотни лет и воспринимающаяся исключительно взрослой женщиной, по человеческим меркам выглядела совсем девчонкой. Воистину внешность может подкинуть та-акую подлянку, что и веселый крестьянин не расхлебает.

Ситуацию исправил Элли, выпрыгнувший следом за Анабель. Он зло помянул творцов и милорда, втянувших ангела в это безобразие, и сделал пасс рукой. Глаза пожилой женщины остекленели, и, более никого не замечая, она продолжила свой путь. Сзади моргал удивленный Алир.

— Добро пожаловать на Землю! — мрачно поздравил ангел.

— Тут всегда так весело? — с опаской косясь на других прохожих, уточнил Алир, словно ожидал, что вот-вот на них набросятся остальные люди, которые только прикидывались мирными, спешащими по делам гражданами.

— Нет, конечно. Обычно тут гораздо веселее! — обрадовал их Элли. — А я вас предупреждал, что…

Закончить фразу он не успел. Подозрительно присмотревшись к высокому мужчине, выходящему из второго подъезда, Анабель удивленно воскликнула:

— Габриэль?!

Мужчина встрепенулся, испуганно оглянулся и, быстро пробормотав что-то вышедшей вслед за ним девушке, испарился в воздухе.