Кадет Коловрат. Первый Курс

Глава 5 Инициация

Боль и страх смешавшись воедино — их заставляли над собой расти.

Остаток года пролетел незаметно. Занятые учебой и решением периодических испытаний, что устраивали нам преподаватели, мы и на время толком внимания не обращали. Из важного, что произошло в те пол года, стоит вспомнить ДР Соньки, на которой помимо основного подарка, что мы брали с отцом, я нашел наручники с бахромой и тихонечко подарил их ей, запечатанные в большой коробке. Девушку тогда разрывало от любопытства и она вскрывала одну коробку за другой. Когда же она поняла, что перед ней подарочная матрешка, то нахмурилась. Но вот когда она добралась до самого подарка…

Удивление, непонимание, осознание. Ох, как эти все эмоции скользили по ее лицу. Нет! Это нужно было видеть. Бесподобное зрелище. Я был в полном восторге. Зато потом, когда она решила, что это какой-то намек. Боже, как загорелись ее глаза. Это просто что-то с чем-то.

— Не-не, подруга! Даже не думай. — Тут же ответил ей я. — Это тебе для полевой работы, ну там гада какого к батарее пристегнуть, чтоб антруажненько было, красиво. А то представь, прикуешь ты его обычными наручниками? Он же подумает, что ты не в тренде!

Она тогда схватив подушку со своей кровати, минут пятнадцать гонялась за мной и лупила ей по голове. В общем было весело.

Думаю, стоит еще рассказать, что после случая на складе, я все чаще стал задаваться вопросами о жизни, смерти, своем перерождении, смысле жизни и предназначении. Я понимал, что у всего и в этом, и в моем мире есть начало и конец. Рождение и смерть. Наверное самое важное, это тот самый путь, который проходит каждое живое существо на этом отрезке. И наверное важно, то как оно это делает.

В результате этих раздумий, пришел к выводу, что самым важным для меня будет являться, то какой след я оставлю после себя. То, как меня будут вспоминать знакомые, дети, другие люди, что были со мной знакомы. Вспоминая свою прошлую жизнь, где ничем особенным я не выделялся, прекрасно понимаю, что кроме жены, детей и внуков, обо мне вспомнят разве что коллеги по работе. От этого осознания даже как-то обидно стало.

Помню я стоял на балконе, смотря на город и проносящиеся по дорогам автомобили, на прохожих, что спешили по своим делам и просто гуляли. Я стоял и думал, вот вся моя новая жизнь, какая будет польза от нее миру? Что я принесу в него? Смерть и разрушения, или же я смогу принести в него хотя бы толику созидания и безопасности?

Думаю, стоит упомянуть, что в Империи Равных, можно сказать, были повернуты именно на созидании, создании чего-то нового, совершениях открытий и прорывов в науке и магии, облегчении жизни окружающих. И при этом всем говорили: «Живи в свое удовольствие». Как это все так гармонично сочетается, я понять не мог, хотя и пытался. Отдельным пунктом шел институт семьи. Здесь не было многоженства — напротив, как нам объяснили в школе на примере слова «Семья».

— Семья не простое слово, — говорила на уроке по обществознанию Анфиса Павловна, сидя за учительским столом, — в нем заложено более глубинное понятие. Семья — семь «Я». Это нужно понимать, как тебя, твоих маму и папу и их родителей.

Я тогда еще даже пальцы на руке загибать начал пересчитывая, чтобы убедиться в правдивости ее слов. Действительно бабушка и дедушка папы, мамы — уже четыре, ну и я с родителями — вот и выходит семь. Получается по ее словам, ребенок является продолжением своих родителей и бабушек с дедушками.

— А если детей несколько в семье? — Спросила Катька Маслова, сидящая всегда за первой партой.

— Для каждого из них, будет именно так. — Ответила учительница и видя непонимание на детских лицах, пояснила. — Каждый ребенок своих родителей, является отдельным продолжением. Твои братья и сестры, это не совсем семья, это уже скорее род, как и твои прабабушки и прадедушки, дяди и тети.

Род. Как много было сказано и о нем. О силе рода, его важности для каждого человека. По словам Анфисы Павловны, род нес в себе еще более глубинный смысл — он нес в себе память и деяние предков, что неминуемо влияли на наше будущее, она так же говорила, что предавшие свой род, обречены на жалкое существование.

Вспоминая свою прошлую жизнь я невольно приходил к выводу, что в чем-то она права. Действительно, те кто предавал свой род, рано или поздно получали по заслугам. Да, пусть не в таком виде, чтобы это стало понятно всем. Ну, как пример — вот есть условный человек, который отказался от своих предков, от их убеждений и верований, а потом бац, заболел он сам, либо его ребенок, либо какой-то близкий ему человек, или же разбил он машину, пошли неудачи в бизнесе, да мало ли что у него пошло не так, вот он задается вопросом: «За что мне это все?» — а ведь ответ лежит на поверхности — карма, дорогуша, карма у тебя порченная.

Да, пример может, получился не самый удачный, некоторым удается проскочить, не буду с этим даже пытаться спорить. Я же человек, а человеку свойственно ошибаться и заблуждаться. Я делюсь сейчас своими наблюдениями.

Вот и думал я тогда, ради чего стоит жить? Что оставить миру после себя? Естественно ответа я тогда так и не нашел. Увы, но на такие вопросы, крайне редко приходит быстрый ответ, который способен дать отклик в глубинах души.

Еще помню, уже весной это было, во время каникул, я утром вышел на кухню, где сидел батя и попивая утренний кофе, листал ленту новостей в своем телефоне. Я приготовил себе кофе в кофе-машине и подсел к нему.

— Пап, вот ты взрослый мужчина, да? — Задал я ему дебильный на первый взгляд вопрос.

— Вроде бы да, а у тебя есть сомнения? — Вскинув бровь и с улыбкой на лице, спросил он.

— Сомнений нет. — Отмел я его шутливое настроение, так как мне хотелось кое-что у него узнать, а заодно понять, что делать самому в сложившейся ситуации. — Вот скажи, ты же маму сильно любил?

— Конечно. — Не понимая к чему я клоню, ответил он, хотя при упоминании мамы по его лицу и пробежала серая тоска.

— И что, у тебя сейчас нет другой женщины? — Задал я тот вопрос, который меня волновал.

— А зачем ты это спрашиваешь? — Прищурив глаза спросил он у меня.

— Надо! — Твердо сказал я, давая понять, что мне просто нужен ответ. — Я тебя винить не собираюсь, это твое личное дело и я прекрасно понимаю, что у мужского организма существуют потребности.

— Ох, Патя. Умеешь же ты вопросы задавать. — Тяжело вздохнул он, откидываясь на спинку кровати. — Понимаешь, я очень сильно любил Свету, думал уже, что и жизни нет мне без нее. Наверное, если бы не ты, то я… в общем не было бы уже меня. — Он достал сигарету из пачки и подкурив прямо на кухне, выпустил струю дыма к потолку. — Да, Патя, ты прав, у нас у мужчин есть потребности, а при моей работе, связанной с риском, такая разрядка просто необходима.

— То есть только разрядка, или все же есть дама, с которой ты потихоньку строишь отношения и боишься мне об этом рассказать? — Спросил я у него и пристально смотрел в глаза ожидая ответа.

— Она с тобой говорила? — Напрягся батя. — Или сам догадался? На чем я спалился?

— Не говорил со мной никто. — Отмахнулся я от его подозрений. — И не спалился ты нигде. Просто логика и все.

— Какой умный у меня стал сын. — Хмыкнул отец, после чего крепко затянулся и выпустив струю дыма в сторону окна ответил уже более полно. — Есть в моей жизни одна женщина. Лизой зовут, и у нее есть дочь, Тамара, ей семь лет, в этом году в школу пойдет. — Он по-доброму улыбнулся. — Ее муж был моим хорошим знакомым и погиб три года назад в автокатастрофе, спешил скорее приехать домой из командировки, не справился с управлением и въехал в столб. Так получилось, что мы с Лизой случайно столкнулись в продуктовом магазине пару лет назад. Мы были знакомы, так что слово за слово… в общем как-то так и получилось.

— И? — Спросил я у него, смотря требовательно в глаза. — Она же тебе нравиться? И дочь ее тебе нравиться. Так чего сопли жуешь и вы живете отдельно?

— Патя, ты чего? — Удивился он моей напористости.

— Чего, чего? — Перекривлял его я, тоже откидываясь на спинку стула. — Время идет, девочке нужен отец, а ты сопли жуешь, не можешь взять на себя ответственность. Или ты боишься, что принесешь в ее жизнь проблемы?

Батя помолчал, помолчал, а потом поднялся на ноги и бросив: «спасибо, сын» — оделся и ушел. А уже вечером я познакомился с его Лизой и ее дочерью Тамарой, ставшей через месяц моей сводной сестрой.

Вообще тот разговор я затеял не для того, чтобы помочь бате, нет я преследовал сугубо эгоистичные цели и сейчас попробую объяснить почему.

Дело в том, что в шестнадцатилетнем подростке, гормоны начинают усиленно бурлить. Такой возраст у парней отличается повышенной «дурью» в голове, которая вероятно происходит из-за того, что кровь начинает находиться не в той части организма. Ну, вы понимаете о чем я.

В моей же ситуации на весь этот гормональный коктейль, накладывалось внимание одной очень настойчивой и черт возьми сексуальной девушки. Терпеть эти нападки стало уже совсем не выносимо и я чувствовал, что однажды сдамся. Готов признаться, что не смотря на то что служительниц древней профессии я никогда не жаловал в прошлом мире и не пользовался их услугами, в этом я уже начинал подумывать, чтобы отправиться посмотреть на жизнь капиталистической страны, дабы посетить публичный дом и сбросить напряжение.

Вот реально, эти гормоны очень сильно мешают мне думать, заставляя иногда принимать такие решения, что потом хватаюсь за голову и думаю «какой же я дебил».

Просто переспать и разбежаться — с Рыжей у меня не выйдет. Там четко видны как минимум отношения, но зная ее, я там отчетливо вижу узы брака. Думаете меня это радует? Да, тут дело даже не в том, что я до сих пор с любовью вспоминаю свою супругу из прошлой жизни, тут добавляется мое нежелание лишаться свободы.

Отец же подал мне пример того, что делать дальше. Мы с Юлькой далеко друг от друга, тот человек которого она любила и знала — умер. Я же уже совершенно другой. То что я вспомнил свою прошлую жизнь, никак иначе кроме как каким-то сбоем в матрице назвать язык не поворачивается, так что по факту я был свободен. Осталось только в этом себя убедить.

Тренировки по рукопашному бою, которые проводил с нами Игорь Дмитриевич во втором полугодии претерпели серьезные изменения. Больше мы не дрались один на один. Нет, Майор выставлял и одного против двоих-троих и начались свалки четыре на два, четыре на четыре.

— В настоящем бою, у вас редко будет возможность противостоять один на один, так что тяжело в учении — легко в бою. Работайте. — Говорил он внимательно наблюдая за происходящим на татами.

Самое главное, чему мы должны были научиться на этих занятиях, был контроль окружающего пространства, управление положением противника в этом пространстве. То есть если я выходил один в два или три, я всегда должен был смещаться таким образом, чтобы нанести удар мне мог только один оппонент и он же мешал сделать это остальным. Сложно. Нет, реально очень сложная задача, особенно когда бой происходит на татами и твои противники постоянно стремятся тебя окружить.

Помимо групповых боев, также были и общие свалки, где каждый был сам за себя. На кой хрен такое устраивать было непонятно, хоть и в какой-то мере опыт оказался интересный. Мне даже пару раз удавалось оставаться победителем, но это была скорее случайность, чем закономерность. Все же драться парни с которыми я учился, умели хорошо и удар поставлен у всех. Тут вроде от одного удара увернулся, а в этот момент тебя по затылку стукнули. В общем сплошной рандом.

Через два месяца, уже в начале весны, к этим тренировкам добавились новые. Нас учили драться с иглострелом в руках. Не важно, пистолет, винтовка или что-то еще. Правильная координация движений, правильное положение рук и тела при выстреле, куда стрелять и так далее. Особенностью же этой боевой системы было то, что рассчитана она была на противостояние доспеху духа, с человеком, который обладает более высоким рангом. Хорошо хоть для этих тренировок использовались шарики с краской и мы одевали специальные защитные медальоны на свои шеи. В общем проигравшего можно было заметить по разноцветной краске на теле.

Так же от Майора было еще очень много теории, которую ему помогал читать наш преподаватель по философии.

— Для любого человека существует два вида логики. Логика его намерений и логика обстоятельств. Как это не печально, но обстоятельства всегда довлеют над намерениями. — Вещал нам Антон Николаевич. — Чтобы вам было более понятно о чем идет речь, давайте разберем штурм здания. Как это обычно проходит? Сперва разведка, выявление положения противника в здании, планирование предстоящей операции, если позволяет время еще и тренировочные прокаты на макете. Все верно?

— Да. — Хором ответили мы, внимательно слушая учителя философии.

— Вот мы и получаем логику намерений. Есть четкий план, который обусловлен обстоятельствами. — Продолжал Параскевич, начиная прохаживаться вдоль парт класса, по своей излюбленной привычке. — А дальше у нас идет сам штурм. Мы врываемся в здание, заходим в комнату, где по нашим расчетам должен присутствовать один противник, другой в это время должен находиться в соседней комнате. Но! — Он поднял вверх указательный палец. — Ему вдруг приспичило в туалет, или решил спросить что-то у своего товарища, не важно по какой причине, но он оказался не в том месте. Грубо говоря, поменялись обстоятельства и мы уже не можем действовать дальше, согласно изначальному плану, а следовательно вся наша предыдущая логика намерений летит псу под хвост. Понятный пример?

— Да. — Все так же дружно ответили мы.

— Вот поэтому я и говорю вам, что логика обстоятельств всегда будет доминировать над логикой намерений. — Продолжал учитель свою лекцию. — Да, на том же примере штурма, можно лучше подготовиться, использовать дронов разведчиков, что сейчас стали делать размером с комара, пользоваться интерактивной картой, что встроена в систему дополненной реальности в шлемах или же линзах, и оперативно реагировать. Но уже все это будет идти согласно именно логики обстоятельств, но не намерений. Ваша задача, научиться подстраивать вашу логику намерений под логику обстоятельств. Чем больше они будут совпадать, тем больший шанс на успех вы будете иметь. Понятно, что никто не застрахован от случайностей, но опять же, на том же самом примере. Когда вы врываетесь в здание, изначально предполагая, что противник у вас сейчас будет один, но при этом готовы, что их может быть и четверо. Что вы сделаете у себя в голове?

В ответ была гробовая тишина, так как мы все пытались понять, что бы мы делали и как думали в подобных обстоятельствах.

— Рискну предположить, что будь вы обученными бойцами, и уже зная схему комнаты в которую врываетесь, вы бы мысленно расположили в ней противников в наиболее опасных для себя местах. Верно? — Наша группа молча кивнула, соглашаясь с Антоном Николаевичем. — А значит, вы будете готовы открыть огонь на поражение, даже если обстоятельства изменились. Здесь вы видите яркий пример того, как логика намерений совмещается с логикой обстоятельств. Я это все вам рассказываю, чтобы вы понимали, как думают в том числе и правители. У них тоже есть намерения, они могут быть великолепными, добрыми и чистыми, но обстоятельства, те условия в которых они находятся, будут диктовать им принимаемые решения, которые этому же правителю могут и вовсе не нравиться.

А уже в апреле месяце у нас случилось самое долгожданное событие у всего первого курса — инициация. Помню за день до нее, мы все ходили как на иголках, а видящие это преподаватели даже не ругали нас, прекрасно понимая царившее в наших душах волнение.

В день икс, на завтраке кусок серой массы вообще не лез в горло, даже больше, от одного вида витаминного комплекса хотелось блевать. В своих ощущениях я не был одинок.

— Не могу это есть. — Поделился со мной сидящий рядом Петька.

— Я тоже. — Кивнул ему Гарик, отодвигая от себя тарелку. — Прям до тошноты.

— И не говори. — Со вздохом протянул Костян, так же отодвигая тарелку.

— А вы не в курсе, может перед инициацией стоит все же поесть? — Спросил я у парней, точно так же отодвинув тарелку в сторону и вообще стараясь не смотреть в нее.

— Напротив. Согласно последним исследованием, рекомендуется проводить эту процедуру на пустой желудок, так как некоторых реципиентов может стошнить. — Тут же отозвался Гарик Малышев. Собственно вопрос ему и предназначался.

— Так, Гарик, а расскажи ка нам, как будет проходить это тайное священнодействие. — Потребовал Левченко, толкнув приятеля локтем.

— Ну, если бы мы продолжили учиться в школе, то очень просто. — Ответил Малышев, кося взглядом на соседний столик за которым сидели девчонки. Я еще во время зимних каникул заметил, как парень смотрел на Машу Караеву, а тут видимо у парня уже, как и у меня начинают трубы гореть, так что не ровен час, захомутают парня после выпуска. — Нас бы привели к капсуле, положили в нее и все. Пять минут и ты уже открыл в себе Духовную магию.

— А у нас может быть как-то по-другому? — Не понял Петя.

— Если ты не заметил, — откликнулся вместо Гарика Костя, — у нас все не как у нормальных людей. Так, что да. Все может пойти по женскому половому органу.

За такими разговорами и прошел завтрак, после которого вся наша группа вместе с группой девушек, собралась на плацу. Генерал Догматов, как комендант училища, толкнул нам короткую но очень пафосную речь, чей смысл сводился к двум словам: «служить и защищать». После этого, нас погрузили в восемь микроавтобусов и повезли куда-то за восточную часть города. Ехали долго, не меньше двух часов. Напряжение среди кадетов от этого только нарастало. Так уж повелось, что от наших преподавателей ничего хорошего ждать нам не приходилось, а потому мы вполне справедливо ожидали, какого-нибудь подвоха.

В тоже время, после слов Малышева, мне было жутко интересно, как ту самую инициацию собираются проводить нам. То, что она будет как-то отличаться, было понятно хотя бы по той причине, что нас куда-то везли. В школах существует отдельный класс, в котором раз в год, все шестнадцатилетние ученики в порядке очереди проходят это священнодействие. Примечательным еще был тот факт, что нигде в открытом доступе не было информации по этому процессу. Ну, я имею в виду: «Что? Почему? Как?». То есть нигде не описаны сами процессы которые происходят с юным дарованием.

Выехав за город, внедорожники вскоре свернули на проселочную дорогу и еще минут через двадцать остановились от отъездных ворот. Водитель первого автомобиля высунулся в открывшееся окно и помахал камерам, после чего преграда отъехала в сторону, пропуская нас на территорию.

Когда мы все высыпали из джипов на небольшую грунтовую площадку, к нам подошел наш Сержант. Мы в это время внимательно разглядывали окрестности, пытаясь предугадать следующий шаг преподавателей.

— Стройся! — Скомандовал Марк Андреевич. Мы тут же выстроились в линию по росту и он чуть помолчав, двинул небольшую речь. — Обычно юноши вашего возраста, проходят инициацию в капсулах. Думаю вы это и без меня прекрасно знаете. К вашему сожалению, для будущей элиты воинских подразделений, такой метод неприемлем. У вас в отличие от гражданских ограничено время для поднятия уровней владения силой, а потому и инициация вам требуется совершенно другая. Не хочу вас пугать, но приблизительно один из ста случаев заканчивается летальным исходом. К сожалению, такова цена за силу. Не смотря на то, что наша Империя придерживается равных возможностей для всех ее граждан, вы таковыми перестанете быть уже после выпуска. Те привилегии, которыми обладают ваши школьные друзья, более не будут вам доступны. Вы — орудие и щит в руках граждан нашей общей Империи.

«Это что? Для нас теперь все будет за какие-то деньги или их аналог?» — Подумалось мне тогда. Думаю с точно такой же мыслью задались и остальные. А Скворцов тем временем продолжал.

— Я хочу, чтобы каждый из вас сейчас отошел от остальных и тщательно взвесил все за и против. — Говорил он, начав расхаживать из стороны в сторону перед строем, заложив руки за спину. — Сейчас у вас есть последняя возможность отказаться от той жизни, что ждет тех, кто не отступит от своего решения. То что было в течение этого года, это так, разминка перед настоящим обучением и далеко не факт, что в процессе вы останетесь в живых.

— Можно вопрос? — Не выдержал Толик Чернышенко.

— Спрашивай. — Благосклонно позволил Марк Андреевич.

— А каких таких прав мы лишимся? — Спросил он.

— Хороший вопрос, правильный. — Усмехнулся Скворцов и обвел нас всех суровым взглядом. — Вы больше не будете принадлежать самим себе. Думаю это и так понятно. Вы не будете решать с кем дружить, враждовать, с кем спать, — в строю раздались тихие смешки, но сержант обвел нас строгим взглядом и все тут же притихли, — Я говорю что-то смешное?

— Ни как нет! — Рявкнули мы хором.

— Вот и я так думаю. У вас не будет права на личную жизнь, рабочее время будет не нормировано, а по окончанию училища, вы будете вычеркнуты из мира живых.

— Нас всех ликвидируют? — Удивился уже я и тут же захлопнул свою варежку, поняв, что не спросил разрешение задать вопрос. Но обошлось.

— Ликвидируют ваши личности. — Ответил мне Марк Андреевич. — А теперь, пять минут на размышления. Те кто не готов к такой дальнейшей жизни — отходят от меня полевую руку, те кто готов идти дальше по выбранному пути — по правую. Время пошло.

Строй не шелохнулся. Над площадкой повисла звенящая тишина. Каждый из нас взвешивал в своей голове все свои за и против, смотря на внутренние весы. Боковым зрением я видел, как часть девушек отошла по левую руку от своего сержанта. Была ли среди них Рыжая, я не заметил, да и не до того мне было. Я в тот момент думал, а хочу ли я такой жизни? К этому я стремился? Ради этого ли я так надрывался на занятиях? Чтобы у меня забрали личность, мои желания и устремления? И что я в конечном итоге тогда смогу оставить после себя?

Ведь по факту мне предлагали служение. Да, служение всему народу Империи и ей самой. Лишиться своей воли и своих желаний. А после моей смерти, мой максимум будет — сухая строчка в отчете.

Парни расходились. Были те, кто отходил по левую руку от Скворцова, были и те кто готов был продолжить. Чем каждый мотивировал свой выбор я не знаю. Это было исключительно их решение. Забегая вперед скажу, что никто, никогда не спрашивал у другого почему он сделал именно такой выбор.

«Да, пошло оно все!» — В сердцах подумал я и пошел вперед.

Встав по правую руку, я почувствовал, как Гарик и Костя похлопали меня по плечам. Чуть погодя к нам подошел и Петька, молча встав рядом.

По итогам отведенных пяти минут, только четверо решили отказаться от дальнейшего обучения.

— Что ж. — Произнес Марк Андреевич, смотря на ребят, что решили сойти с дистанции. — Вас проводят.

К ребятам подошли люди в форме, бронниках и балаклавах, вежливо предложив им пройти за ними.

— За них не переживайте. — Усмехнулся Сержант. — Их переведут в другие училища.

— Разрешите спросить! — Попросил Малышев, который видимо был, съедаем любопытством. Дождавшись позволительного кивка, парень тут же выпалил свой вопрос. — А почему в старших группах полный состав?

— А вы у нас особенные. — Осклабился в усмешке Сержант и видя, что мы думаем, что он так отговаривается от ответа, сделал более широкое пояснение. — Я на полном серьезе. Вы особенная группа и особый набор. Критерии были значительно повышены, а потому вас отобрали всего по двадцать человек в каждой группе. — Он обвел нас взглядом и тяжело вздохнул. — На второй курс может перейти только двадцать кадетов, больше никогда не берут и отсеивают остальных еще до инициации. Больше вам пока знать не положено.

Если он думал, что из его сбивчивых и туманных объяснений мы смогли что-то понять, то он заблуждался. Более того, мы со скепсисом относились к сказанным словам. Особенные? Ага! Сейчас. Так мы и поверили. Это могла быть очередная проверка нашей психологической устойчивости, так что никто не поверил в слова Сержанта.

— Теперь по инициации. — Скворцов поправил свою форменную куртку и посмотрел на нас. — Обычно ее проводят в капсулах. Для всех. Но как я и сказал, вы у нас особая группа. Экспериментальная. Вижу недоверие в ваших глазах. — Довольно усмехнулся он. — Это говорит о качестве обучения. Молодцы. Вы не особенные, скорее вы просто подопытные кролики. Думаю так вам будет понятней. — А вот в эти его слова мы поверили сразу. Это было полностью в духе наших преподавателей. — Раньше, еще до появления артефактных капсул, инициация проводилась варварским методом. Будущего мага, погружали в условия не совместимые с жизнью и его задачей было — выжить. Удивительно, правда? — Марк Андреевич с усмешкой обвел нас глазами и подошел чуть ближе. — Каждому из вас предстоит пройти смертельное испытание, которое было подобранно в индивидуальном порядке основываясь на ваших личных качествах и навыках. Шанс пережить его есть у всех, но для этого, вам придется пробудить свой дар. Тех кто не справиться с этим — ждет смерть. Выбора, как вы понимаете у вас больше нет. А сейчас пятнадцатиминутный перерыв и вас начнет вызывать комиссия инициации, которая будет внимательно за вами следить.

Сержант ушел к стоящим поодаль столам, за которым сидели незнакомые нам мужчины и женщины. Возле них отдельной группкой сгрудились наши преподаватели оживленно что-то обсуждая.

Мы же просто попадали на пятую точку, пытаясь подготовится к предстоящим трудностям. Строить предположения о том, что нас ждет на испытании смысла не видел никто.

— А страшно, блин. — Сказал Петька. — Уже начинаю жалеть, что не ушел.

— А ты подумай о том, что тех кто отказался тихонько расстреляли. — Ответил ему Костя.

— Ты опять? — Со вздохом спросил я друга. — Костян, завязывай с шутками, они у тебя выходят…

— Не очень. — Закончил мою мысль Гарик. — Кость, серьезно, это вот сейчас было совсем не смешно.

— Не, ну я как лучше хотел. — Пожал плечами Левченко и обиженно отвернулся.

Оставшееся время мы сидели в тишине. Ни кто ни с кем не общался. Все пытались морально подготовиться к тому, что быть может это их последние минуты жизни. Под конец отведенного перерыва нас всех начало потрясывать.

— Антипов. — Вызвали первого из оставшихся пятнадцати парней.

— Кузнецова!

Парень, а следом за ним и девушка, подошли к комиссии, после чего их увели куда-то вглубь территории. Куда именно с нашего места видно не было, так как мешал обзору большой ангар, стоящий в сорока метрах в стороне.

— Малышев! — Через десять минут вызвали Гарика.

— Ни пуха! — Пожелал я встающему на ноги товарищу.

— К черту. — Отмахнулся он и напряженной походкой пошел к столу комиссии.

Время тянулось как патока. По очереди вызывались парни и девушки, которые уходили и больше не возвращались, заставляя оставшихся кадетов нервничать все больше и больше.

— Романенко!

Рыжая поднялась со своего места и бросила встревоженный взгляд на меня. Я ответил ободряющим кивком и поднятым вверх пальцем. К сожалению сейчас помочь подруге я никак не мог.

Кадеты потихоньку уходили, а я все так же продолжал сидеть и мариноваться погруженный в собственные невеселые мысли. Был ли это какой-то психологический ход, или же просто так совпало, но когда я услышал свою фамилию, то даже не сразу понял, что зовут именно меня.

— Коловрат! — Пришлось повторить вызов моему Сержанту.

— Иду. — Спохватившись ответил я и посмотрев по сторонам понял, что я вообще последний.

Поднявшись на ноги я подошел к столу за которым сидела комиссия. Мои же преподаватели стояли в стороне от них и с любопытством смотрели куда угодно, но только не на меня.

«Меня ждет полный п****ц» — мгновенно пришло понимание.

По бокам от меня встали два охранника, которые вежливо предложили мне следовать впереди них. Пройдя ангар, я смог увидеть кубическое здание, без окон и дверей, лишь одинокая железная лестница зигзагом поднималась на крышу. Нормально осмотреть у меня не вышло, так как в спину подпихнули сопровождающие меня бойцы.

Поднявшись на крышу куба я замер у черного провала вниз. Сглотнув слюну я посмотрел на охранников, чьи глаза были абсолютно холодными и безразличными. Резкий укол в шею, стал для меня полной неожиданностью, а затем мир погрузился во тьму.

В себя я приходил какими-то рывками, не в силах даже понять где нахожусь. Вокруг все кружилось, двоилось и троилось. Звуки доносились будто через вату. Окончательно прийти в себя помог ушат ледяной воды, которую на меня вылили из грязного ведра.

С трудом подняв голову я столкнулся взглядом со смутно знакомым мужиком. Хотя нет. Прежде я именно его не встречал, но вот кого-то очень на него похожего — да. Лысый, короткая борода, черты лица присущие выходцам из Батуйского Ханства.

— Очнулся? — Спросил мужчина с жутким акцентом. Такой я тоже уже где-то слышал.

Осмотревшись по сторонам, я понял, что попал в самую настоящую задницу. А как еще мне было назвать ситуацию, когда я один на один с непонятным мужиком, в какой-то комнате, освещаемой шатающейся одинокой лампочкой, да еще в одних трусах, связан по рукам-ногам и пристегнут к металлическому креслу наручниками.

— Молчишь? — Все так же с акцентом спросил меня он, наклонившись чуть ближе. — Ну, молчи. Ты мне все равно ничего рассказать не сможешь.

«Так, что я помню последнее?» — Спросил я у самого себя пока игнорируя мужика. А последним я помнил, только укол в шею, а за ним была темнота.

— Тяжело было достать тебя мразь, но ничего. Для Ашат Андыкарая не существует закрытых дверей. — С улыбкой поведал он мне. — Ты забрал жизнь моего брата, за это я заберу твою.

«Брата? Так этот ушлепок брат, кого-то из той троицы террористов? А как он сумел меня похитить?» — вспыхивали и тут же тухли в моей голове вопросы.

На испытание, которое мне обещал Сержант, обстановка не походила. Скорее складывалось впечатление, что этот самый Ашат Андыкарай каким-то образом надавил на охрану и меня похитили. Да и нужно ему было, обработать двух охранников. Например, похитить их детей и угрозами с шантажом, заставить выполнить свои требования. Плохо то, что такие твари обычно убивают тех самых заложников.

«Нет. Что-то не вяжется. Судя по качке я на каком-то судне. Неужели…» — последней мыслью было осознание, что я каким-то образом оказался где-то в море. Судя по внешности моего пленителя где-то в нейтральных водах между Империей и Ханством.

— Ты, можешь молчать. — Продолжал тем временем разглагольствовать Ашат. — Ты наверное думаешь, как здесь оказался? Мог бы и просто спросить. Я с радостью расскажу тебе, как это было легко для Андыкарая. — Мужчина присел напротив меня на точно такую же табуретку, стоящую у металлического, похожего на хирургический, стола. — Я похитил детей двух охранников…

— Ну, тут все понятно. — Заговорил я, чувствуя как дерет пересохшее горло. — Они хоть живы?

— Нет. — Отрицательно покачал головой похититель. — Ашат Андыкарай не оставляет свидетелей.

— Меня ищут. — Заметил ему я в ответ.

— Пусть ищут. — Пожал он плечами. — Тебе это никак уже не поможет. Скажу по секрету, жить ты будешь долго, но мучительно.

После этих слов он поднялся с табуретки и взяв скальпель со стола подошел ко мне, поднося хирургический предмет к моему глазу.

— Я буду каждый день отрезать от тебя по кусочку, а мой доктор, будет тебя лечить, чтобы ты не сдох раньше времени. — Он улыбнулся безумной улыбкой, кровожадного маньяка. — Ты до дна изопьешь чашу моей мести.

Я не верил в происходящее. На грани сознания я постоянно держал факт, что наши преподы способны и не на такое, а происходящее является частью моего испытания. Ну и мужик передо мной просто актер. Думал я так не долго, ровно до того момента, как он не загнал мне шило под ноготь большого пальца на правой руке.

— А-а-а-а! — Вырвался из меня крик боли.

— Ох, какая песня льется в мои уши. — Коверкая слова сказал Ашат, а после похлопал меня по плечу. — Мой брат смог достигнуть больших высот, он был Учителем. А ты убил его. И из-за чего?

— Ты дебил? — Со злостью спросил я у него. — Твой брат пытался убить меня.

Я решил благоразумно промолчать, что его брата убила Сонька. Не хватало еще после моей смерти накликать беду на девушку.

В ответ мне прилетела звонкая затрещина. Голова мотнулась в сторону, а затем я сплюнул сгусток крови, вместе с выбитым зубом. «Силен чертяка» — зло подумалось мне.

А дальше начался самый настоящий ад. Он делал на моем теле неглубокие надрезы, создавая одному лишь ему понятные узоры, я старался терпеть боль и молчать, не давая «музыки его ушам». После надрезов, он достал пачку соли и начал натирать ею мое тело. Вот тут я уже терпеть не мог.

Потом он облил меня вонючей жидкостью и оставил сидеть одного в комнате. Проводив безжизненным взглядом, полным боли своего палача, я шипя от боли, которую приносило каждое движение, попытался встать. Но тварь хорошо меня связала. Табурет на котором я сидел, оказался приварен к полу, так что все мои попытки завалиться в сторону и уже там попытаться доползти до стола на котором был скальпель, оказались тщетными.

Потом я сидел и смотрел на раскачивающуюся лампочку, потихоньку осознавая, что это все. Амба. Приплыли. Выхода из сложившихся обстоятельств я не видел. Как сказал бы наш препод по философии «Логика Обстоятельств не соприкасается в нужной мере с твоей логикой намерений». Вот отличный пример был бы для него с той лекцией.

Отчаянье незримой, костлявой рукой сжимало мое сердце, заставляя мысли метаться в панике. Сколько я так просидел не знаю. Просто в один момент дверь открылась и зашел Ашат, с довольной улыбкой он сел на свободный табурет и принялся поглощать плов из глубокой миски, при этом внимательно рассматривая меня.

— Пить. — Прохрипел я осипшим от жажды и крика голосом.

— Пить? — Спросил он меня и внимательно осмотрев, отрицательно покачал головой. — Еще рано. Пить нужно заслужить.

Когда он доел, то похлопал меня по плечу, вызвав мое шипение от заболевших порезов, после чего я вновь остался наедине с собой.

«Что делать?» — Спрашивал я себя раз за разом, пытаясь найти выход. — «Из любой ситуации всегда есть выход!» — Подбадривал я себя, вспоминая слова Майора на занятиях рукопашным боем.

Спустя еще какое-то время он вернулся. На этот раз он молча взял пачку соли и вновь осыпал мое тело. Потом смочив мои руки водой, он сунул их в пачку и вернулся к столу. Взяв оттуда тонкие плоскогубцы, какими обычно вырывают зубы, он подошел ко мне и с отдельным, садистским удовольствием, стал неспешно вырывать ногти из моих пальцев рук.

Я орал, чувствуя как теряю голос. Я бился в опутывающих меня веревках, пытался встать, пытался крутиться. Я пытался спастись от боли.

Ашат же лишь жмурился от удовольствия слушая мои хрипы и всхлипы. Кричать я уже не мог, голос окончательно сорвался.

Закончив, он за волосы приподнял мою голову всматриваясь в мои глаза заполненные одной лишь болью.

— Ты хотел пить. — Сказал он, после чего плюнул в мое лицо.

Отпустив мои волосы он вышел, вновь оставляя меня наедине с самим собой. Сознание впало в какое-то медитативное состояние. Пришло понимание, что это конец моей истории и спасения ждать бессмысленно. Даже если все это злая шутка преподов, Марк Андреевич тогда четко сказал, если мы не инициируемся, то умрем. Никто не скажет стоп, или какое-то другое стоп слово. Детство закончилось и жалеть меня больше никто не будет.

«Инициация!» — Забилась единственная мысль в моем сознании. — «Инициация, вот мое спасение. Если я смогу стать одаренным — смогу порвать путы, ну или еще что-то сделать, чтобы вырваться и сбежать».

Вот только, что нужно для этого делать, я не имел ни малейшего представления, а наставники как назло, ничего не говорили. Только сейчас я заметил, что кроме тех слов Сержанта, про этот важный для каждого мага процесс нам не сказали по сути ни одного слова.

«Духовная магия. Движение энергии которая есть в любом человеке. Просто почувствовать ее внутри» — я пытался. Честно пытался почувствовать как внутри меня течет энергия. Но блин, я же говорю хрень все эти теории о движении Ци в организме. Не работает это так. Ну или на то, чтобы освоить управление этой сказочной энергией нужны годы, а то и десятилетия медитаций, или чем они там занимаются.

Мои попытки прервал пришедший в гости Андыкарай. Довольной улыбкой окинув мое пустое выражение лица, он окатил меня водой, после чего поднял за волосы голову и начал лить мне на лицо воду. Я жадно пытался ее глотать, но в рот попадали сущие капли этой вожделенной жидкости.

В этот раз, он занялся моими ногами, не забыв при этом освежить нанесенные ранее порезы на теле и обработать их солью. Я вновь орал, поминая по матушке и его и своих учителей и вообще весь этот конченый мир с его проблемами и заскоками. Вспомнилась мама, ее нежные руки, что бережно держали мое крохотное тельце, ее нежные поцелуи которыми она осыпала маленького меня.

— Вот так лучше. — Довольный проделанной работай заявил Ашат, погружая кровоточащие пальцы моих ног в пачку соли.

— А-а-а! — Хрипло орал я.

Довольный проделанной работой, он вновь покинул меня, оставляя наедине со своими мыслями и переживаниями.

Морально опустошенный я бездумно смотрел за лампочкой, что качалась из стороны в сторону, сам не замечая как погружаюсь в глубокий транс. Не было ни единой мысли, ни каких желаний. Перед глазами просто текли воспоминания двух прожитых мною жизней, невольно сравнивая две личности. Личность простого землянина и Коловрата. Прошлый я уже давно бы сдался и даже не думал, как выкрутиться, как выжить — просто сдавшись. Но Патя, не тот изнеженный землянин не знающий лиха. Я изменился, стал другим. Я пахал как ломовая лошадь, постигал, изучал, рвал жилы на тренировках, ломал самого себя через колено, все это я делал не для того, чтобы сдаться перед каким-то обоссанным бандитом, что возомнил себя вершителем судеб.

Ярость. Первобытная, праведная ЯРОСТЬ всколыхнула мое сознание, придавая сил. Я буквально почувствовал, как мышцы налились силой, сознание начало очищаться от усталости. Все силы моего организма кинулись только в одном направлении — освободиться. Освободиться и взять за глотку этого садистского ушлепка и порвать его голыми руками.

Напрягая все свои силы, я попытался встать. Веревки затрещали с трудом сдерживая оказываемый мною напор, но этого было недостаточно, чтобы почувствовать манящий запах свободы.

— Давай! — Зло прохрипел я самому себе, напрягая все доступные мне силы, дорисовывая в воображении, как буквально загораюсь огнем.

И я действительно запылал. По моему телу разлилось синее свечение, которое пережгло мои путы и оплавило сдерживающие меня цепи.

— Аргх! — Вырвалось от напряжение из моих губ.

Освободившись, я шатаясь подошел к хирургическому столу и взял в руки скальпель, после чего подошел к двери и прислушался. За ней царила полная тишина. Сжав покрепче свое оружие, я постучал по металлической преграде, но эффекта это никакого не возымело. Сама же дверь была заперта снаружи.

Удар, еще удар, покрывшимися синей энергией кулаками. Метал под ними мялся, как пластилин и плавился. Я не заметил тогда, как зажатый в руках скальпель раскалился до красна.

— Что здесь… — Услышал я за дверью, голос своего мучителя и утроил усилия.

Смятая дверь вылетела наружу, а я уже прыгнул следом, чтобы в следующее мгновение схватить за горло Ашата. Тот прикрылся доспехом духа, стремясь защититься от полыхающих синим рук. Вот только, для меня это был как подарок небес.

Я остервенело бил по защите верещащего противника, который достав пистолет попытался пристрелить меня, как бешеного пса. Вот только отпустив горло, я перехватил руку и дернув на себя, выкрутил ее заламывая ее Андыкараю за спину. После чего продолжить всаживать свой кулак в его затылок. Я бил точно так же, как до этого по двери. Не знаю, сколько это продолжалось, но в один момент его щит лопнул и мой кулак с хлюпаньем и хрустом смял его голову, разбрызгивая кровь, кость и мозги в разные стороны.

Отпустив мертвое тело, я подобрал иглострел и пошел по ступенькам наверх. Поднявшись я увидел, что нахожусь на небольшом рыбацком кораблике, где-то посреди Алого моря. Добравшись до капитанского мостика, я взял в руки рацию и попытался выйти на связь, но та не работала.

— Приплыли. — Сказал я сам себе, пытаясь понять, что делать дальше.

Мои размышления прервало шипение радиостанции из которого раздался знакомый голос Майора.

— Коловрат, поздравляю с инициацией. Группа эвакуации прибудет через десять минут. Можешь расслабиться.

— Принял. — Ответил я в рацию и сполз на пол, прислонившись спиною к стене.

Вопреки сказанному расслабляться я не спешил. Кто его знает, был этот ненормальный Ашат один, или у него были сообщники, он говорил еще про какого-то доктора. Сил двигаться у меня больше не было, да и желания тоже, так что искать еще кого-то на корабле я не сабирался.

В таком напряжении я и просидел все десять минут, пока ждал эвакуацию, которая прибыла за мной на вертолете. Четверо закованных в экзо-скелетную броню спезназеров спустились по тросам на корабль и быстро провели осмотр небольшого суденышка.

— Положи оружие и держи руки так, чтобы я их видел! — Приказал мне неизвестный из группы эвакуации.

Я подчинился положив иглострел на пол и оттолкнув его в сторону, после чего поднял руки над головой. Подошедший боец осторожно осмотрел меня и сняв с пояса флягу осторожно влил ее содержимое мне в рот. Не знаю, что у него там было, но по телу пронеслась волна облегчения, убирая зудящую боль в ранах.

— Идти сможешь? — Спросил он у меня, осторожно помогая подняться.

— Вроде да. — Ответил я, с удовольствием отмечая, что горло больше не першит от сухости.

После этого меня подняли на вертолет и тот направился в сторону берегов Империи Равных, пролетая над бескрайними морскими просторами. Не смотря на шум винтов, в полете я отключился.

Проснулся же, лишь когда мы прилетели мы на какую-то военную базу. Мне тогда жутко хотелось домой, да только кто бы меня отпустил в таком виде. Врач осмотревший меня с ног до головы только качал головой, да причитал, что пытки вообще-то запрещены Йордаской Конвенцией. Йордарская, как я понял, была аналогом Женевской, так что тут я бы с ним согласился, да только врагам нашим было и будет плевать на все конвенции и законы. Он осторожно обтирал все мое тело, предварительно вколов мне обезбола, ибо без него мои пытки бы продолжились. И только после этого принялся за лечение. Накладывал пластыри и бинтовые повязки, водил надо мной какими-то артефактами. Раны на глазах начинали затягиваться, заставляя меня в очередной раз поразиться магическим возможностям этого мира.

После врача, я стал похож на старый свитер бомжа. Весь в заплатках, руки и ноги забинтованы. Вспомнился вид отца, после ранения, так что я даже нашел в себе силы усмехнуться.

— Постарайтесь ежечасно прогонять энергию по организму — это ускорит регенерацию и сократит время вашего восстановления. — Сообщил мне доктор, убирая в шкаф использованные ранее артефакты.

— Спасибо. — Поблагодарил его я и поднявшись на ноги, мысленно матюгаясь пошел на выход. Мечтая лишь о мягкой кровати в которой я смогу выспаться.

Но прежде, чем я нашел койку для сна, меня поймал Игорь Дмитриевич и повел за собой. Мы молча шли по коридорам больницы. Майор заговорил, только когда мы подошли к одной из палат.

— Здесь, твоя Рыжая. — С усмешкой сообщил он мне. — Не смотри на меня так, о ваших отношениях у нас в училищи не знает только слепой и глухой.

— Да, какие там отношения. — Отмахнулся я.

— Меня подробности не интересуют. — Скривил губы в усмешке Даматов. — Завтра будет разбор полетов и начало подготовки к Запретным Землям.

Сказав это, он развернулся на каблуках и пошел по своим делам, оставив меня одного перед дверью к Соне. Потряся головой, я осторожно постучался.

— Войдите. — Раздался оттуда напряженный голос подруги.

— Привет! — С улыбкой сказал я, заходя внутрь и внимательно осматривая девушку.

Верхнюю часть головы и половину лица скрывала повязка, левая рука висела на привязи и вверх была задрата правая нога укутанная в гипс на растяжке.

— Привет. — Ответила девушка немного покраснев и проверив как на ней лежит одеяло.

— Смотрю тебе досталось похлеще чем мне. — Улыбнулся я. — Но судя по тому, что ты тут, все обошлось.

— Ну, на тебе живого места особо не видно, но хоть без переломов. — Задумчиво произнесла Рыжая и посмотрев на мой пах спросила. — Надеюсь там у тебя ничего не отрезано? А то я очень сильно расстроюсь.

— Ну, значит с моей Рыжей все хорошо, раз она снова меня клеит. — Сказал я и мы оба рассмеялись. — Расскажешь?

— Давай без этого. — Покачала она головой. — Думаю и ты не горишь желанием вспоминать.

Тут она была права на все сто. Желания вспоминать и с кем-то делиться тем, что пришлось пережить у меня не было. А дальше мы просто говорили ни о чем и обо всем, как это часто бывало, когда мы оставались наедине. Шутили, подкалывали друг друга и просто отходили от стресса. Вечером же меня выгнали в мою палату и я наконец-то смог принять горизонтальное положение. Думаю, голова даже до подушки не долетела, когда я уже спал.

А утром, когда нас всех собрали вместе, то сообщили новость от которой у нас попадали челюсти.

«Вот уж и вправду — экспериментаторы хреновы!» — Пронеслось тогда в моей больной головушке.

От Автора:

Дорогие Читатели, я Вам безмерно благодарен, что вы продолжаете читать! Очень прошу, пишите пожалуйста в комментариях о ваших впечатлениях о каждой главе . Это очень поможет автору ни где не сбиться и не напутать, а самое главное, если я где-то перегну палку, то появится возможность оперативно внести соответствующие изменения. Сами понимаете, когда уходишь на две три главы вперед, то и переписывать в случае необходимости нужно очень много. Благодарю за внимание и если Вам нравится ставьте СЕРДЕЧКИ.