К черту мамонтов!

Глава 1

03.07.2029 8:30 Москва. Офисный центр «Шаболовка»

Старый офисный центр на время ремонта лишился арендаторов. Поэтому, когда на пороге управляющей компании появились люди в дорогих костюмах с предложением снять все, директор посчитал, что они — психи и что ему страшно повезло. Юрист попыталась что-то возразить и на что-то указать, но он просто отмахнулся. Своя охрана — да пожалуйста. Смешанный режим эксплуатации — непонятно, но какая разница?

Через пару дней на фасаде здания появилась табличка с надписью «инвестиционный фонд РИК». На входе появился настоящий КПП, а внутрь внесли, втянули и втащили массу оборудования, видимо, остро необходимое для работы с финансами.

Фонд заработал. Сторонний наблюдатель, если бы таковой нашелся, решил, что финансисты работают круглосуточно, без отгулов и выходных. Сутки напролет входили и выходили люди, подъезжали и отъезжали машины, в окнах, через тонкие щели между поляризующей пленкой и стеклом, просачивался свет. Но если бы тот же самый наблюдатель решил проникнуть вовнутрь и каким-то образом миновал угрюмую охрану на входе, то, попав внутрь он все равно ничего бы не понял.

Пройдя первые три этажа, он обнаружил бы клерков, сидящих за мониторами. Тех же самых клерков, что-то жующих в столовой. Их же, спящих в отдельных предназначенных для сна капсулах. Да, фонд заботился о своих сотрудниках.

На четвертый этаж этот любопытный бы не попал. Если бы вообще решил пробираться по заляпанной раствором лестнице мимо недокрашенных стен, сквозь проходы, завешенные кусками грязного полиэтилена. Тогда он, к своему удивлению, нарвался на гуриков, с навесным оборудованием недвусмысленного назначения. И, прежде чем те его выпроводили, мог бы успеть увидеть странную вывеску. Например, «Не беспокоить. Заседание клуба анонимных алкоголиков». В прочем, каждый, кто знаком с миром финансов и работой в нем, не счел бы ее странной.

А вот человек, уверенно шагающий по коридору четвертого этажа, явно не был просто любопытным. Глядя на трехдневную щетину на лице, изрядно потертую джинсу и растоптанные кроссовки, посчитать его служащим фонда его мог бы лишь человек незаурядной фантазии. Что не мешало посетителю чувствовать себя как дома.

Остановившись напротив гурика, дождался пока тот просканирует на наличие электронных устройств, и скользнул за дверь, где, согласно вывеске, шло заседание людей, страдающих от чрезмерной любви к крепким напиткам.

Сумрачный зал освещался только экраном. Присутствующие смотрели на него, синхронно следя глазами за происходящим, одновременно моргали, вздыхали и ерзали на жестких стульях. На вошедшего внимания никто не обратил. Он занял свободное место, уставился на экран, где карту, покрытую кружочками постоянно меняющихся диаграмм, сменило изображение полноватой дамы с пышной огненной шевелюрой.

— Есть кандидат, — объявил сухой ровный голос. — Наталья Рогожина. Подруга Лилии Ивановской, элеста стилла тридцать восемь.

Присутствующие вздохнули. Голоса зазвучали разом, сливаясь в один:

— Почему она?

— Союз объявил ей годовой мораторий на Встречи. Она оплатила участие в нелегальной Встрече на Мальдивах. У нас есть исполнитель в поле доступа. Кроме этого, Лилия крайне деликатно относится к Наталье. Она не привлекает ее к движению глоферов, ждет ее естественного развития.

— Кандидата утверждаю, — объявил голос, слитый из многих.