Изнанка королевского дворца

Глава 3 Мы к вам приплыли на прием… Привет! Бонжур! Хэллоуууууу!

Лиля хоть и успокаивала ребенка, но сама все равно нервничала. И только железная выдержка хирурга позволяла ей казаться внешне спокойной. Так, что Алисия только головой покачала.

Лиля шутила с Мирандой, гладила собак, спорила с Лонсом, грозила пальцем Амиру в ответ на его комплименты и графине и ее «ослепительной, словно ласковое утреннее солнце дочери»… короче вела себя, как и всегда.

И радовалась, что на ней тоненькие кружевные перчатки. Ногти грызть в таких не получалось. Абсолютно.

Итак, дворец Его Величества Эдоарда восьмого, а до него и еще семи Эдоардов.

Какой же он?

Лиля в жизни не бывала во дворцах, но первое впечатление у нее было — Замок. С привидениями и драконами. И обязательно башнями.

Если бы девушка хотя бы немного увлекалась историей в своем мире, она бы решила, что дворец напоминает Хемптон-Корт. Только построенный из белого кирпича и не настолько расширенный. Не было тут знаменитого Генриховского корта, не было фонтанов, да и размеры были раза в два поменьше, но тем не менее…

Увы.

Кругозор Лили имел и обратную сторону.

Она многое умела и любила делать руками. Но… многое ей было и неинтересно. Например, все гуманитарные предметы (история, литература, философия), математика, физика…

Так что резиденцию английских королей девушка не видела даже на картинках. А зачем? Лучше еще раз освежить в памяти анатомию, это полезнее…

Что понравилось женщине — так это огромный парк вокруг замка.

Естественно, это была загородная резиденция, где Эдоард предпочитал проводить весну. Тут были в изобилии посажены сирень, жасмин, жимолость — и когда они расцветали — перебивалось даже благовоняние придворных дам и кавалеров.

Лиля была очарована.

Сначала.

А потом, по мере подъезда…

Дорога могла бы быть и получше, под кустами попадались следы жизнедеятельности организма, трава была не слишком ухожена, до английских газонов тут еще не додумались… да и сам дворец — издали смотрелся великолепно. А вот поближе…

Строили его явно в разное время. И в разных стилях. В результате — была определенная дисгармония.

Хотя — не стоит придираться. Это же средние века, а не Ренессанс или Возрождение. Хотя два последних слова Лиля просто не помнила. Оно ей надо — медику?

Зато Мири пребывала в восторге, вертелась, крутилась и довела Лилю до того, что женщина пригрозила взять малявку на поводок вместе с собаками, если та не успокоится.

Подействовало.

Минуты на три. Но — ребенок… что вы хотите?

На въезде их встретили, увидели в карете Алисию, взглянули на приглашение с печатями — и тут же пропустили внутрь.

Карета загрохотала по щебеночной дорожке, и Лиля стиснула зубы. Кто-нибудь изобретет эти клятые рессоры — или нет?! Надо бы ехать с Лейфом верхом, но куда там! Платье помнется, прическа угробится…

Паланкин не подходил по простой причине. У Лили в нем открывалась морская болезнь. Капитальная. А пешком графини тем более не ходят.

Оставалось только терпеть.

Но вот и дворец.

М-да.

Первое, что могла сказать Лиля — историческое хроники врут. Хронически.

И не договаривают про то, что дворец — грязный. Просто до кошмара. И воняет от него соответственно.

А еще молчат про узкие окна, про чадящие факелы и лампы, про пыль и паутину…

Про то, что у лакея на ливрее подозрительные пятна и воняет от него так, что собаки шарахнулись.

Про то, что у парадного подъезда всегда толкутся бездельники — и Лиля, не успев выйти из кареты, стала объектом внимания. Въезжать на территорию дворца можно было или королевским каретам — или по специальному приглашению. А карету Лилиан взяла у Алисии.

И перекрасила.

Алисия каретой практически не пользовалась — и та заросла грязью. Поэтому конюхи, прибывшие с Лилей, три дня приводили карету в порядок, матерясь во весь голос. Белые и зеленые тона, герб Иртонов на дверцах, белые занавески, посеребренные спицы колес…

Понты?

И что?

Это так же, как и в России.

Если ты жена губернатора, ты не сможешь ездить на жигулях. Твоего супруга местная дума так просклоняет…

А Лилиан Иртон…

А кто она такая?

Да никто. Пока — ноль без палочки. Ибо палочка, то есть супруг отсутствует на законном месте. И выглядывать из-за сильного плеча не выйдет. А значит…

Вот представьте себе.

Подъезжает к ресторану ржавый запорожец, выходит оттуда девица в драных джинсах и самосвязанном свитере — и топает на вечеринку. Реакция присутствующих?

Да обсмеют ее со всех сторон и загонят под плинтус. И даже если девчонка достаточно зубаста и языкаста — все равно толку не будет.

Или… к ресторану плавно подруливает белый вольво последней модели и оттуда изящно выгружается нимфа в платье от Карден. Или Шанель. И в брюликах…

Разница очевидна. Так что можно и на серебряную краску разориться за жуткие по местным меркам деньги. И тихо подумать: «погодите у меня, умники».

Бокситов и нефелинов в природе должно быть много, надо их только найти. А уж получить алюминий — вопрос времени и терпения. И алюминиевую пудру — тоже.

Ну да ладно. Это потом.

А сейчас Лиля выполняла свою программу.

Карета остановилась. Сопровождающий ее вирманин (Лейф в начищенной кольчуге производил такое сногсшибательное впечатление, что собаки не лаяли. Они — падали) подошел к карете и распахнул дверцу.

Несколько придворных, прогуливающихся по дорожкам неподалеку от парадного входа и увлеченно сплетничающих, в шоке наблюдали, как первой из кареты выпрыгнули две здоровущие собаки.

Нанук и Ляля. И замерли в классической позе — уши торчком, хвост неподвижен, тело напряжено, носы настороженно нюхают воздух, глаза сканируют пространство на угрозу хозяйкам…

Лиля еще сомневалась — брать их с собой или не брать, но Алисия махнула рукой. Мол, с королем согласовала, разрешение получено, а если по дороге кого и покусают… Авось, не отравятся.

Да и придворная шваль будет покорректнее. Собака — она ведь не человек, на дуэль вызывать не станет.

Далее из кареты появилась… куколка.

Иначе и не скажешь.

Маленькая девочка в белом и зеленом была очаровательна.

По размышлении, Лиля остановилась на зеленом платье. И для Миранды — и для себя. Мало ли что, в белом раз по траве прогуляешься — и больше этого не сделаешь.

Поэтому — пока что благородная зелень.

Белыми были — и у нее, и у девочки: кружевные перчатки. Кружевной пояс. Кружевные воротники и манжеты. У Миранды еще и громадный белый шелковый бант на макушке. Окончательно превращавший девочку в фарфоровую куколку.

Оценили единогласно — минутой восхищенного молчания.

Вслед за Мирандой показалась Алисия.

Она была одета довольно просто. Зачем «гадюке» бриллианты? Да и траур, опять же…

А потому — скромное темно-темно-зеленое платье, которое оживляли графские изумруды и белый кружевной воротник. Из роскоши — брошь на платье. Белый янтарь в золоте. Если быть точной — камея. Идею Хельке опять же подсказала Лиля. А ювелир оценил и сделал несколько штук. Одну из которых и презентовали Алисии. Женщина приколола ее у горла и довольно кивнула.

Такого тут еще не делали. Но — красиво.

Придворные зашушукались, видя, как девочка кладет руки на холки псам. Как Алисия что-то говорит малышке — и та серьезно кивает.

Но вирманин подал руку еще раз.

И из кареты появилась третья женщина.

Солнце вспыхнуло на золотых волосах, превращая их в корону.

Сама Лиля замаскировала графский браслет широкими кружевными манжетами — и нацепила жемчуга. Август расстарался и добыл для любимой дочурки.

Длинная нитка жемчуга на шее, кольцо с жемчужиной, жемчужные серьги (это уже Хельке) — и несколько нитей жемчуга в золотых волосах.

Вот с прической Лиле пришлось сложнее всего. Миранде можно было завязать бант. Алисия волосы укладывала по моде двора — в нечто, напоминающее улитку, и закрепляла кучей шпилек. Но у нее и волосы были длиной до лопаток.

А у Лили-то коса. Да какая!

Если такую тяжесть на голове закрепить — мигрень обеспечена. А посему Лиля плюнула — и заплела обычную «французскую» косу. Только с помощью Марсии вплела в нее жемчуг и кружево. И дорого и просто. Чай, не бал, простой прием…

Хотя для этого мира и такой метод плетения стал новинкой. Алисия оценила.

Лиля огляделась, улыбнулась — и кивнула Мири.

— Малышка?

Миранда послушно вложила ладошку в руку женщины. На окружающих обе не обращали никакого внимания. Сами придут и сами познакомятся. Любопытство — оно такое…

Алисия осмотрела женщин — и кивнула.

— Идемте.

Лейф кивнул своим людям. Мужчины подхватили три ящичка с подарками — и направились вслед за дамами. Вообще во дворце вирман не слишком жаловали. Ативерна — морское государство, вирмане — морские разбойники… куда уж дальше. Но в данном случае Лиля ничего не нарушала. Это вовсе не охрана, не может же благородная графиня сама таскать подарки?

Нет, никак не может.

И перед графиней Иртон зазмеились коридоры королевского дворца.

Честно говоря, Лиля не раз порадовалась, что надела зеленое платье. И что на ней не десяток нижних юбок (как полагается), а всего две штуки. И те очень легкие. Их можно было подхватить руками и не подметать полы.

А полы были грязные. Научить благородных дворян вытирать ноги никто не додумался. Научить их не гулять по животным и человеческим отходам жизнедеятельности тоже — и в результате на полу был определенный след, а в замке пованивало этаким специфическим душком компостной кучи. К тому же пол был посыпан соломой. А к этой сельхозкультуре Лиля относилась весьма недоверчиво, после того, как они один раз с Лешей попробовали воплотить в жизнь исторические хроники. А попросту — заняться любовью в стогу сена.

Потом, простите, неделю солому из всех мест вытаскивали.

Миранда, поглядев на маму, тоже приподняла платье.

— А они тут полы не моют?

— Подозреваю, что просто выметают солому и сжигают, — пробормотала Лиля, лихорадочно вспоминая, что, кажется, в этой соломе еще и блохи живут… нет, если она хоть одну на себе или Миранде потом найдет — она весь этот «версаль» щелочью зальет. От подвалов — до крыши!

А собак надо сразу же искупать. Вот как только вернемся — так и сразу.

— Фи!

Лиля едва не фыркнула. Много ли надо ребенку? Полгода не прошло, а мелочь уже нос морщит при виде грязи. А, ладно! Вот если удастся — она тут еще римские термы откроет! С массажем и бассейном. И будет долго прятаться от местной инквизиции.

Мимо дам прошел один из знатных кавалеров. Чуть поклонился, проследовал дальше… донесся весьма характерный звук. Товарищ явно позавтракал горохом.

— Фи! — еще раз повторила Миранда.

И Лиля впервые подумала, что мужу малявки придется тяжко.

Коридоры кончились неожиданно, и Лиля едва не уткнулась носом в большую тяжелую дверь.

— Кто? — выскочил какой-то нещадно раздушенный тип.

— Ее сиятельство графиня Иртон, с подарками для Его величества и Их высочеств, — ледяным тоном ответила Алисия.

Тип прищурился.

— Откройте ящики, я должен проверить, что там нет яда…

Лиля посмотрела на Алисия, но та кивнула. И женщина махнула рукой вирманам.

К подаркам тип не притрагивался. Посмотрел, кивнул — и разрешил закрыть крышки.

— Девочка?

— Моя дочь, виконтесса Иртон.

Мужчина кивнул и сделал отмашку лакею. Слуга распахнул двери и рявкнул так, что Лиля едва назад не шарахнулась.

— Ее сиятельство графиня Иртон, ее сиятельство вдовствующая графиня Иртон, виконтесса Иртон!!!

Мири крепко вцепилась в надежную материнскую руку.

И Лиля сделала шаг вперед.

Тяжело это?

Неприятно.

Особенно когда на тебя смотрит куча народу. С другой стороны — не отвечали вы, граждане, на семинарах! Особенно совместных! Когда народу в зале полторы сотни студентов. А тебе еще доклад делать… и сделаешь! Ты потом хоть описайся, но пока ты на людях — страх долой! Нахальство в руки!

Лиля ощутила, как привычно расправляются плечи, а на лице проявляется знакомая насмешливая улыбка.

Кто тут против меня?

Кому-то жить надоело?

Исправим…

И они двинулись.

Поплыли.

Прошествовали.

Впереди — ледоколом — Алисия. За ней две собаки с весьма недружелюбным выражением лица. Сначала женщина хотела оставить собак дома, но потом поговорила с Алисией и поняла, что собака при дворе — явление житейское. Так что Нанук и Ляля тоже были приглашены.

За собаками двигались Лиля и Миранда. И замыкали процессию вирмане, недовольные, но ящики-то доставить надо!

Алисия остановилась внезапно. Вперед Лиля не смотрела, стараясь сберечь платье и не вляпаться куда-нибудь на полу, поэтому даже удивилась. А потом свекровь склонилась в поклоне.

— Ваше величество.

Лиля выпустила ручку Миранды. И тихий, на грани слышимости, шепот.

— Малышка, делай, как я…

А теперь юбку придержать, голову склонить, грудь вперед, зад назад — и присесть. Глубоко и уверенно. В ту позицию, которую все, занимающиеся боевыми искусствами ощутили на себе. Киба дачи.^{1}

А то ж!

Все равно под юбкой ног не видно, даже и кончики туфель из-под них не торчат, а в такой позиции Лиля могла сидеть часа полтора. Раньше.

Сейчас — минут десять, не рискуя ляпнуться на заднее место. Нет, а вы что хотели? Плие и гранд батман?^{2} Ага, особенно второе. Тогда она точно произведет фурор, потому как задом в солому это круто…

Лонс, когда увидел — был в шоке. Сначала. В юбке-брюках это ведь не скроешь. А потом призадумался. Отрепетировали пару раз в широкой юбке — и получилось неплохо.

— Можете подняться, — разрешил высокомерный голос.

Лиля так и сделала. И не удержалась — бросила взгляд из-под ресниц.

На троне сидел симпатичный мужчина лет так шестидесяти. То есть тут ему на десять-пятнадцать меньше, однозначно. Но Лиля все равно восхитилась. Потому что человек в короне был сильно похож на Шона Коннери.

Вот если бы Шон был блондином — и сероглазым — было бы самое оно. По левую руку от коронованного типа сидели две симпатичные девчушки. Одна чуть постарше, с более капризным выражением лица, вторая определенно чуть помягче. Но на отца были похожи обе. Как более женственные копии. Овалы лица, форма надменных губ, улыбки… Принцессы? Да, наверное. Старшая — Анжелина, помладше — Джолиэтт.

— Мы рады видеть вас при дворе, графиня.

Лиля бросила быстрый взгляд на Алисию. Та чуть опустила глаза, мол, можно.

— Ваше величество, я счастлива, что вы удостоили меня своим вниманием.

— Вы, графиня, человек необычный, а необычные люди всегда привлекают внимание, где бы они ни находились.

Лиля сделала еще один реверанс. Мол, благодарю за комплимент.

— Надеюсь, дорога не слишком утомила вас?

— Нет, Ваше величество. Ради исполнения вашего повеления, я готова была проделать и втрое больший путь.

Эдоард перевел глаза на Миранду. Лицо его чуть смягчилось.

— Юная виконтесса… как поживаете, госпожа?

— Ваше величество, — девочка явно подражала Лиле — Я счастлива, что вы пригласили нас…

— Вы замечательно выглядите, виконтесса…

— Ваше величество, — Мири держалась с несвойственным ее возрасту достоинством, — я старалась.

Прозвучало это так, что Лиля искренне улыбнулась. Малышка…

И только потом поняла, что Эдоард смотрел на нее. Говорил он с Мирандой, а реакции отслеживал у нее. И кажется, остался доволен увиденным. Ну да…

— Я доволен вами, графиня. Задержитесь, после приема я хочу побеседовать с вами и вашей дочерью.

Лиля присела в реверансе.

— Ваше величество, ваша воля — закон для меня. Позволено ли мне будет вручить вам мои скромные дары — и отпустить моих людей?

Эдоард подумал пару секунд — и чуть склонил голову.

Лиля кивнула вирманам.

В этот раз она сделала упор на стекло. И приготовила три ящичка. Подарки Алисии она уже вручила. Амалии — все еще впереди.

А сейчас…

— Что это?

Лейф, Олаф и Ивар сделали несколько шагов, отрепетировано опустились на одно колено — и протянули три ящичка. На крышке каждого была вырезана корона. Но королевский ящик был самым большим. Ящички для Анжелины и Джолиэтт поменьше.

Девочки бросили взгляд на отца — и тот милостиво кивнул. Еще бы. Смотрели они, как два щенка, только что хвостами не виляли.

Малявки сорвались с мест и атаковали вирман. Которые распахнули перед ними ящички.

Митенки[2]. Кружевные, отделанные янтарем. Красивая штучка. Сделать несложно, выглядит шикарно. И промахнуться с размером сложно. Возьми ребенка примерно в том же возрасте, обмерь руку — и вяжи. У Лили такие были. Давно, она тогда на восточные танцы ходила. Сама себе крючком связала дня за четыре.

Девочки переглянулись, не понимая. Лиля подтолкнула Миранду. Малышка аккуратно раскрыла свой веер на запястье. Обмахнулась, прикрыла лицо, хлопнула ресницами и задорно подмигнула из-под кружева. На девочке были именно что митенки. Чтобы удобнее было. Сама Лиля постарается быть осторожной. А Миранда — ребенок. Мало ли за что зацепится…

Принцессы оценили. И тут же опробовали новинку. Лиля подумала, что угадала. Что приятно — митенки не мешают носить кольца.

И потянули ручки ко второй игрушке. Лиля исходила из того, что принцессы прежде всего девочки. А девочкам интересно что?

Всякая мелочь.

Поэтому Лиля аккуратно выдула из стекла несколько фигурок. Таких, что не требуют усилий.

Кот, собака, змея… тут главное было довезти и не разгрохать. Как поняла Лиля, стекло в этом мире пока еще было некачественным, про цветное вообще говорить было страшно — стоит жутко дорого, а уж про такие милые мелочи и вовсе говорить не приходилось. Технологии не доросли. Вот, лет через пятьдесят… но пока нету — лучше мы воспользуемся.

Стеклянные игрушки вызвали восторженный писк. И до третьей новинки дело дошло минут через пять.

Калейдоскоп.

Самый простой калейдоскоп.

Такой был и у маленькой Али, разве что в пластиковом корпусе. А тут… металл и стекло. И получилось…

Глядя на ошалелые лица принцесс, Лиля поняла — девчонки ее. С потрохами. Они дорвались до игрушек.

Эдоард только головой покачал. Кажется, ему тоже было любопытно, почему ахают девочки, держа у глаза металлическую трубочку, но не при всех же? Потом еще расспросит…

— Ваше сиятельство, вы уже второй раз смогли угодить моим дочерям.

— У меня тоже дочь, Ваше величество.

Подтекст Эдоард понял. Что понравилось Миранде, то и принцессам понравится. Дети ведь… И еще один. У меня дочь. Не у нас, не у моего мужа, нет. У меня. Графини Иртон.

И это Эдоарду понравилось. Как ни крути — внучка. Сына король любил, но понимал, что воспитанием девочки должна заниматься мать. А судя по последним происшествиям… король мог оценить сдержанность графини. На ее месте он давно бы потребовал разъезда. Как минимум. А она терпит. Ради Миранды?

Да, скорее всего. Стоит только увидеть, как она смотрит на малышку. С любовью и нежностью. Так и Джессимин смотрела на своих дочерей.

— Пожалуй, я посмотрю свой подарок потом, — Эдоард улыбнулся. — Ваше сиятельство, полагаю, ваша дочь может побыть со своими кузинами… Девочки, так и быть, я вас отпускаю. Но это только сегодня, ради вашей кузины.

Принцессы вспорхнули со своих мест. Присели в реверансах — и Лиля с грустью подумала, что у них-то это красивее получилось.

— Мири? Поговоришь с девочками?

— Да, мам. Ты меня потом оттуда заберешь?

— Обещаю. Я и только я.

Сказано было так тихо, что даже Эдоард не расслышал, только Алисия. Которая тут же и вмешалась.

— Ваше величество, позвольте, я провожу девочек в детскую.

— Да, пожалуй…

Лейф сложил подарок к ногам короля — и его тут же забрал лакей. Отнести в кабинет.

— Графиня, я хочу, чтобы вы остались до конца приема. Потом мы с вами побеседуем. Вас проводят.

Лиля опять присела в киба дачи. Простите — в глубоком реверансе.

Миранда прошла за Алисией. Принцессы шли впереди, не выпуская из рук игрушки. Лиля угадала идеально. Но вот и дверь. Двое стражников отдают честь, лакеи распахивают створки. В гостиной принцесс сидели несколько женщин, при виде которых Алисия что-то прошипела, а Анжелина, как более старшая, кивнула Миранде на дверь!

— Предлагаю поговорить в малой гостиной. И за нами не ходить!

Вирмане составили коробки на пол, и вышли за дверь. Миранда знала, что ее будут ждать.

Алисия послала девочке улыбку и тоже вышла. Девочка прошла за кузинами в малую гостиную. Огляделась.

Ну… симпатично. Но — грязновато. У них дома уютнее. А тут и паутину бы смести, и потолок побелить, и пол помыть… Мири привыкла, что на полу в Иртоне иголку найти можно. А тут — грязно.

Ляля обнюхала все вокруг себя и села рядом с хозяйкой. Мири только вздохнула.

Купала щенка она сама. Ее ведь собака, вот и…

И Лиля точно потребует искупать щенка.

Анжелина и Джолиэтт уставились на Миранду. Девочка смотрела на кузин. Последний раз они виделись довольно давно. Еще года два назад. И воспоминания сохранились весьма отрывочные. Она все время жалась к отцу, а девочки трещали о чем-то своем. Потом она случайно пролила на себя суп, и отец увез ее домой.

И в общем-то все. Эдоард был бы рад, если бы Миранда теснее общалась с кузинами, но — как?

Алисия внучку почти не видела. Джерисон был постоянно занят. И кто будет заниматься малышкой? Йерби?

Ага, тех только попроси.

Эдоарду они не слишком нравились. Да, Мадалена была выгодной невестой. Большое приданное, симпатичная, но тут как получилось.

Мадалена просто была дочерью барона Йерби от первого брака. От второго у него были еще четыре дочери и сын. Все рыжие, веснушчатые, крикливые и постоянно выряженные в самые яркие ткани, они напоминали Эдоарду стаю чаек, которых покрасил безумный художник. И дико раздражали. От первого брака у Йерби был еще один сын, но после неприятной истории барон выгнал его из дома и про Майкла Йерби никто больше не слышал. В том числе и Эдоард.

Йерби растил дочерей, выводил их на приемы и стремился найти женихов. Но это было довольно сложно сделать. Первая жена Йерби, Миресса, была из хорошей семьи, плюс большое приданное, которое делилось между сыном и дочерью, согласно договору. Вторая же, Валианна, родилась в семье безземельных дворян — и единственными ее достоинствами были рыжие волосы и пышная грудь. Продала-то она их выгодно. Но больше ничего мужу не принесла. И Йерби просто с ума сходил, думая, куда ему пристроить свою ораву. Даже изгнание старшего сына из дома не помогло. Согласно условиям, поставленным отцом Мирессы, если ее дети умирали или исчезали без вести — наследниками становился не отец, а их дети или его внуки. То есть — Миранда Кэтрин Иртон.

А давать девочку людям, которые потеряли большие деньги из-за ее рождения… увольте.

— Как это называется? — первая нарушила молчание Анжелина.

Миранда улыбнулась кузине, внезапно осознав, что Лиля говорила правду.

Люди могут быть выше тебя по положению или богатству, или возрасту. Но пока ты выше их по знаниям и умениям — ты всегда будешь в выигрыше.

— Калейдоскоп? Или веер?

— Ка…до…

— Вот это, — Мири указала кончиком своего веера на зажатый в руке Анжелины калейдоскоп — Ка-лей-до-скоп. Он служит для развлечения. Ну и можно запомнить эти узоры, а потом вышить по ним что-нибудь красивое. Смотреть тоже лучше на свет, тогда картинки будут ярче.

— А откуда это у твоей мачехи?

— Мамы! — резко поправила Миранда. Мадалену Йерби она не помнила. А Лиля успела стать ей мамой.

— А папа говорил нам, что твоя мама умерла, как и наша, — вмешалась более младшая Джолиэтт.

Миранда вскинула голову.

— Я ее не помню. А Лиля меня любит. Она меня учит, заботится обо мне, вот, собаку подарила…

Ляля производила впечатление. Еще бы. Щенки быстро растут — и из умилительного комочка меха давно получился этакий лосенок, голова которого находилась примерно на уровне плеча невысокой Миранды. Про зубки и говорить нечего.

— Подумаешь, собаку, — протянула Анжелина. — Папа нам пони обещал…

Но Миранда почуяла неуверенность в ее словах.

— А мне мама купит сразу аварца.

— Ава-арца?

Мири пожала плечами. Вышло достаточно небрежно.

— Ну да. И Амир подтвердил.

— Амир?

— Принц Ханганата. Амир Гулим. Он классный. Он к маме лечиться приехал — и он знает, что мама мне обещала аварца. Он тоже обещал. И уже отцу написал.

Мири непроизвольным жестом запустила пальцы в шерсть собаки, потрепала ее по холке…

Принцессы переглянулись. Если бы кто-то мог прочитать их мысли…

Ну да.

Провинциальная кузина оказалась не такой уж простушкой, как думали обе. И роскошное платье, и красиво уложенные темные волосы, и громадная собака рядом (а она и еще вырастет), и обещанный аварец, и знакомство с принцем…

— А почему принца отправили на лечение к твоей маме?

— А она уже одного хангана вылечила. Он оказался из рода стражей караванной тропы, он вообще очень хороший. У них же там строго — если ты испытал телесный ущерб, ты не можешь вести за собой караван… а мама его вылечила. Он даже и не хромает. Так, иногда к непогоде сломанная нога ноет… Он ей аварца и подарил. Его Лидарх зовут. Мама хотела сначала мне сыночка или дочку от Лидарха, но потом решила, что заказать из Ханганата — быстрее.

Слов у принцесс не осталось. Одни эмоции.

Мири выкладывала все так спокойно, словно все было в порядке вещей. И дружить с принцами, и получать в подарок аварцев…

— А что было с принцем? — пискнула Джолиэтт?

— Мама сказала, его отравили ядом. Киноварью. Или еще — кровью Звездной Кобылицы. Она меня тоже учит разбираться…

— А она откуда все это знает?

— А ее дедушка Тахир учит, — Мири немного не задумывалась над последовательностью событий. Но Анжелина и Джолиэтт — тоже. Им стало интересно…

— Дедушка Тахир?

— Ну, он мне не родной. Но он нас всех тоже учит. Это Тахир Джиаман дин Дашшар… он самый знаменитый лекарь Ханганата. Вот! Только в ядах плохо разбирается. И преступников ловить не может… сыщиков на них нету…

— А это кто?

Мири улыбнулась. Даже этого не знают? Ну и принцессы пошли…

— Это такие специальные люди… вот жил как-то мистер Шерлок Холмс на улице с названием Бейкер-стрит…

После королевского кивка, разрешающего удалиться, Лиля отошла к стеночке. Господи, хоть бы прислониться… нельзя. Грязи — по уши, потом платье не отстираешь. Да и вообще.

Она спокойно, холодна и безразлична. И колени у нее не трясутся, и адреналиновый отходняк не накатывает.

Для нее вообще эти приемы — как семечки. Разгрызть и выплюнуть.

Лиля не обольщалась, это только первый раунд. Будет и второй, и пятый, и двадцать девятый, еще как будет. Но этот — за ней.

Она продемонстрировала свою власть, свою силу, что может быть полезной… ну и нанесла серьезный удар по образу «коровы».

Да уж…

С одной стороны Лиля не могла осуждать супруга. Ну правда ведь — была корова. Кушать, вышивать, молиться. Да еще и за сто килограмм. Кому такое в дом надо? Что, очередей нету? Странно, очень странно…

С другой же…

А что ты сделал, чтобы твоя жена стала королевой? Легче всего действовать по принципу «с глаз долой из мыслей вон». Мог бы и сам постараться.

Но ведь и Лилиан Брокленд вряд ли хотела учиться… так! К лешему!

Лиля достала из рукава тонкий кружевной платочек, промокнула виски.

В ладонь хозяйке ткнулся холодный мокрый нос.

Нанук, лапочка…

Главное, чтобы с Мири было все в порядке.

Вирман Лиля отправила приглядывать за мелкой. Ее саму обидеть — это если кому жить надоело. А вот малышке похищение тяжело далось. До сих пор иногда кошмары снятся.

Пес активно завилял хвостом.

Лиля потрепала собаку по пушистой холке. Ладонь наполовину ушла в густой мех. Нанук, хороший мой…

— И что Его величество нашел в этой провинциалке?

Лиля навострила уши.

Рядом с ней остановились две дамы. Щелк картотека. На одной сапфиры, на второй вообще никаких камней нет. Здесь вообще с этим было очень строго. Можешь носить хоть какие побрякушки, но статусное кольцо на руке быть обязано. Если ты обладаешь титулом. А если ты безземельный дворянин — носи кольцо с золотистым топазом. Своего рода печатка и удостоверение личности. Баронесса, если у нее были средства, могла надеть на бал ожерелье с рубинами. Но на руке у нее все равно будет квадратный перстень с сапфиром. Типа того, что сияет изумрудными огоньками на руке Лили.

— Даже не знаю. Она просто метит на место фаворитки.

— Думаешь? Баронесса ее сожрет с костями…

— Не скажи. Это все ж таки графиня…

— И что? Мелиссия уже недовольна…

— Мелиссия весь двор замучила своими требованиями и капризами, как только Его величество ей столько позволяет!

Лиля присмотрелась к дамам.

Ну да. Обеим под сорок, довольно симпатичные, одна в синем, гармонирующем с сапфиром, вторая в желтом. Обеих не мешало бы вымыть, причесать и правильно подкрасить. Тогда будут две вполне симпатичные женщины.

И обе поглядывают на нее… ясненько.

Подойти и представиться — нельзя. Должен представлять кто-то, но Лиля здесь новенькая. Ее представить просто некому. И в то же время…

Если король благосклонен к ней — надо заранее подлизаться.

Например, сообщить, что королевской фаворитке Лиля не понравилась. А где та фаворитка?

Лиля обежала глазами зал. И быстро столкнулась взглядом с женщиной в темно-синем.

М-да.

Действительно — не мог Его величество кого поприличнее найти?

Баронесса Ормт была невысокой пухлой женщиной с большой грудью и мелко завитыми светлыми кудряшками. На вытянутом личике с хорьковыми чертами злобно сверкали синие глаза. Долихоцефалическая форма головы, жутко утянутая талия и судя по расположению утяжки — короткие ноги. Ну и пусть. Это проблемы короля — с кем спать.

Лиля равнодушно отвернулась от королевской фаворитки. Тоже мне, картина Пикассо.

Понадобится — я тебя через мясорубку проверну. А пока нет смысла ссориться.

— Ваше сиятельство?

Лиля обернулась.

— Его величество поручил мне проводить вас после окончания приема.

Лиля благодарно кивнула слуге и в очередной раз пожалела об отсутствии часов. Оставалось только терпеть. А что там обсуждают дамы?

— А ты видела, какое кружево?

— Интересно, где такое можно найти?

— Оно, наверное, стоить будет на вес золота.

— Если не больше. А прическа? Как ты думаешь, можно что-то такое сделать…

— Надо бы поговорить с моей горничной, у нее золотые руки…

— И откуда она это взяла?…

Лиля довольно улыбнулась. Да, в том, что касается женщин, она попала в цель. Мода, красота, шик… на что готова женщина, чтобы стать красивее?

Да на все. И точка.

Амалия застонала и схватилась за живот.

— Дорогая? — Питер смотрел встревоженно.

На полу под женщиной разлилась лужа.

— Воды отошли. Больно…

Питер подхватил жену на руки и понес в спальню.

Его отец довольно кивнул и отправился писать Алисии Иртон. Не сказать, чтобы он любил старую гадюку, но все-таки это ее дочь и ее внук…

Бабка должна знать о таком событии.

— Ваше сиятельство…

Перед Лилей распахнулась тяжелая дверь королевского кабинета. Лиля поступила, как учили. Три шага вперед — чтобы дверью по попе не хлопнули — и глубокий реверанс.

Пока хозяин кабинета не разрешит подняться.

— Встаньте, графиня. Прошу вас, проходите.

Лиля послушно поднялась. Не удержалась — и бросила пару взглядов по сторонам.

А ничего так. Вкус у хозяина кабинета есть. Кому-то покажется, что здесь мрачно. А ей нравится.

Тяжелая мебель из темного дерева, тяжелые шторы — темно-коричневые, с золотом, камин в углу, рядом с ним два кресла… но хозяин кабинета сидит за столом. И на столе перед ним, кстати, непроливайка и подставка с пером. А под рукой ящик с подарками.

Лиля почувствовала себя малолеткой у директора, но смолчала. А Эдоард щелкнул чисто декоративным замочком.

— Даже не запечатываете?

— Ваше величество, у меня нет воров.

— Разве, графиня?

Лиля хлопнула ресницами. Раскрыла веер, пару раз обмахнулась им.

А ты чего ожидал? Нету, если мой муж еще кого-нибудь не нанял? Ага, щас! С мужем я сама разберусь, не вынося сора из избы.

— Симпатичная игрушка.

— Ваше величество, я надеюсь, вы примете мой скромный подарок.

Еще бы. Веер лежал сверху. Только мужской вариант. Из плотной ткани в темных тонах. И слегка расшитый янтарем и золотой нитью. Получилось в меру красиво, в меру стильно. И вовсе не по-дамски.

Эдоард достал веер, сложил его, раскрыл, пару раз обмахнулся, как это делала Лилиан.

— Неплохо. На приемах, когда много людей — очень полезно.

— Я счастлива угодить Вашему величеству.

— А чем вы еще решили мне угодить? Что это за предметы?

— Ваше величество разрешит мне показать?

— Прошу вас, графиня.

Лиля подошла к столу и для начала извлекла калейдоскоп. Вот их устройство она отлично представляла, поскольку в детстве два разобрала и собрала обратно. Первое было сделано из любопытства, второе — когда мама заявила, что нового не купит. Сломала?

Умей и починить!

— Это калейдоскоп. И в него надо смотреть на свет, Ваше величество. Помогает отдохнуть и расслабиться.

Рисункам Эдоард отдал должное. Красиво. И действительно, можно так долго крутить калейдоскоп, пытаясь расслабиться. А еще что?

— Еще один кладоскоп?

— Нет, Ваше величество. Если вы соблаговолите подойти к окну…

Его величество даже и не задумался.

Подошел, приставил к глазу подзорную трубу — и вгляделся вдаль.

— Альдонай!

Лиля не мешала. Сам разберется. Труба была одной из лучших. Хотя тут были бы силы и время…

— Графиня, откуда у вас это?

— Мои люди придумали.

— И как это…

— Подзорная труба, Ваше величество.

— Чудесно. Скажите, такие трубы сложны в изготовлении?

— Не очень, Ваше величество. Но у меня и мастеров всего два…

Тонкий намек был понят — и Эдоард кивнул.

— Хорошо. Это мы исправим. И что еще?

— Увеличительное стекло, Ваше величество.

— Увеличительное стекло?

Лупа удалась, без преувеличения. Хотя шлифовать ее было долго и занудно. Но — справились. И Лиля осторожно извлекла ее из футляра.

А потом лист бумаги с напечатанным текстом.

Эдоард вскинул брови.

— Что это, графиня?

— Детская сказка, Ваше величество.

— И как вы смогли написать так много абсолютно одинаковых букв?

— Я не писала, Ваше величество. Я — печатала.

На рассказ о книгопечатании ушло минут десять. И к концу рассказа Лиля уже вполне освоилась. Да и Эдоард забыл, что хотел подействовать на нервы строптивой девчонке. Незачем.

Она действительно сокровище.

Книгопечатание открывало невероятные горизонты. А бумага…

Уж чего-чего, а камыша, крапивы и прочего травяного сора в Ативерне хватало. Если крестьянам приказать собирать — возы привезут. Да и лупа…

Эдоард к старости стал слегка дальнозорким. Приходилось читать чуть ли не с расстояния в метр, а то и приказывать секретарю зачитывать. А теперь — все в его руках.

Про очки Лиля пока не заикалась, понимая, что это требует уже других знаний и умений. Линзу-то она сделает. Но ведь две одинаковых, да еще и определить, сколько на каждом глазу, и все подогнать… увольте!

Пусть лупами обходятся!

А она еще штангенциркуль изобретет — у отца такой был, не прибор, а сплошное удовольствие.

Но пока — только это.

— А бумагу можно и продавать. Делать гербовую, с оттиском — и продавать для прошений, для жалоб, для кляуз…

Эдоард даже зажмурился от удовольствия. Священное для любого короля слово — казна.

Графиня — определенно чудо. Если так пойдет и дальше… Да Мальдоная с ним, с титулом. Даст он ей титул! Уже за подзорную трубу — даст. А ведь это наверняка не конец.

И… какой шильды Джес так расписывал жену?

Что он — поговорить с ней не удосужился за столько времени? Умная женщина, спокойная, ничуть не истеричка… разве что на дверь постоянно оглядывается. И кстати — симпатичная. Он бы даже сказал — красавица. М-да… как же она нервничала на своей свадьбе? Или это перенесенные испытания сыграли роль? Можно попробовать выяснить. Только…

— Ваше сиятельство, вам не терпится закончить нашу аудиенцию?

— Нет, Ваше величество. Там за дверью осталась моя собака…

Лиля действительно оставила Нанука у секретаря. И переживала за пса. Он умница, но все новое, незнакомое. А он еще щенок…

— Ведите ее сюда, — разрешил король. И едва не присвистнул при виде Нанука. Собак Эдоард любил, был ценителем и знатоком. И мог оценить стати вирманской сторожевой. Пес обещал вырасти таким, что собака Баскервилей рядом с ним смотрелась бы таксой.

И умный. Пространство просматривает, хозяйку охраняет, ученый…

— Хороший пес. Графиня, вам говорили, что я не благоволю вирманам?

— Да, Ваше величество.

— Я надеюсь…

— Ваше величество, я умоляю вас не запрещать мне нанимать вирман в свою охрану. Если бы не они, меня бы и в живых не было. Да и Миранды…

— Ганц о многом рассказал мне, графиня. Но хотелось бы выслушать и вас. Присаживайтесь, — легкий жест в сторону кресел перед камином, — я прикажу подать нам вина и фруктов. Ваша дочь сейчас с принцессами, никто не мешает нам поговорить. Расскажите мне, что с вами произошло?

Лиля послала правящему монарху улыбку и пару раз взмахнула веером.

Вы хотите рассказ?

Да бога ради… Я вам сейчас такого расскажу! Заодно, кстати, и на Йерби настучу, а может, и за Ганца словечко замолвлю…

Три часа спустя Лиля кое-как выползла из королевского кабинета.

Сил хватало на то, чтобы держать осанку и выглядеть надменно. Но и только. В остальном — хотелось выбрать место почище, упасть и просто полежать. Даже не поспать. А просто — привести в порядок мысли и чувства.

Три часа.

Немного радовала мысль, что королю пришлось не легче. Эх, водички бы сейчас. Холодной, ключевой, пол-литра внутрь и три на голову.

Эдоард расспрашивал обо всем. И Лиля «честно» отвечала. Ну не говорить же правду. Хотя звучало бы.

Ваше величество, ваш племянник довел жену до такого состояния, что та померши. Уже полгода. А ее место заняла я. Нет-нет, тело то же самое. Душа другая. Поговорим за честный бартер?

Что-то подсказывало Лиле, что после такой заявки ей будут предоставлены на выбор — психушка или костер.

Хотя тут не жгут. Тут просто вешают. Но после пыток. Добрые люди, хорошие…

А, ладно. Все равно разговор прошел неплохо.

Эдоард пытался расспрашивать о семейной жизни.

Лиля честно призналась, что муж ее сплавил в захолустье, навещал весьма редко, и общение их ограничивалось позой миссионера. И тут же перевела стрелки на неведомых отравителей. Мол, если б не они, уж я бы расстаралась, да и супруг может быть что-нибудь да изменил. Но что вы хотите, когда себя — и то в зеркале не узнаешь?

Эдоард покивал головой и посочувствовал. Мол, обязательно гадов найдем и накажем по всей справедливости, чтобы никому неповадно было.

Лиля тоже покивала. Мол, найдите, Ваше величество. Век буду за вас Альдоная молить. На супруга-то в этом плане положиться нельзя. Еще и сам всякую дрянь расплодил. Одна Аделаида Вельс со кузен чего стоит!

Его величество нахмурился и поинтересовался, намерена ли Лиля на этом основании требовать развода или разъезда? Право-то на ее стороне…

Лиля вспомнила про слона и три тонны шоколада и наивно заметила, что она, конечно, вся в трансе и горе от измены супруга. Но… а куда ему, бедному, было деваться? Ей вот вообще после неудачного выкидыша и лечения (кстати, не найден ли докторус Крейби? Нет? Ай-яй-яй…) запретили все интимные отношения. А то могут дети появиться, а ей пока рожать ну никак нельзя. Через пару лет, когда поправит здоровье…

Она потому так к Миранде и прикипела, бедная малышка, почти без отца…

Тут король возмутился и заметил, что малышке ни в чем не отказывали. Лиля в свою очередь заметила, что баловать и воспитывать суть две большие разницы. И Его величество, как отец, должен это понимать.

Его величество чуть рассердился, но согласился. А куда деваться?

Лиля и так вела себя выше всяких похвал.

Мири любит, с мужем отношения собирается налаживать… если он сам к тому готов, ну а проблема любви и воспитания остро стоит в любое время и в любой семье. Будь ты хоть король, хоть свинопас.

Так что Его величество получил желаемый ответ и успокоился.

Графиня Иртон не собирается разрушать семью. Все зависит от поведения ее мужа, но если оно будет таким же… вот тут — простите. Взбеленить можно и червяка, а ее сиятельство уже эволюционировала. Да и сколько можно? Похитители, работорговцы, соблазнители… с этого места поподробнее?

Как прикажете, Ваше величество.

Соблазнитель сидит сейчас в трюме одного из моих кораблей. Зовут его Дамис Рейс, и утверждал он, что нанят некими Йерби.

Врал?

Да вполне возможно, вы же понимаете, это произошло после отъезда Ганца Тримейна, а я, хрупкая слабая женщина… где уж мне расспросить негодяя правильно?

У вас в темнице расспросят?

Ах, Ваше величество, вы сняли громадный груз ответственности с моих плеч. Как-никак, это родственники Миранды… не хотелось бы травмировать малышку.

Эдоард покивал, мол, я с вами согласен. Передадите мерзавца… да хоть бы и Ганцу Тримейну. Вы с ним уже общались, нашли общий язык…

И Лиля тут же не удержалась с просьбой. Мол, Ваше величество, вы простите мне мою ужасную наглость, но нельзя ли, чтобы Ганц Тримейн вообще за мной приглядывал, пока я в столице. Он профессионал, умница, мы сработались, а вы все равно кого-нибудь приставите?

Тут Его величество согласился не раздумывая. И даже был доволен.

А почему нет?

Кого-нибудь приставить придется. И то, что графиня сама об этом просит — только упрощает дело. С Ганцем он еще поговорит, но пока — пусть будет так.

А чем вы, графиня, собираетесь заниматься в столице?

И тут Лиля решила рискнуть.

Первое.

Ей хотелось заняться производством стекла. Во всех его видах. Не только обычное, но и цветное стекло, зеркала, сервизы, всякие милые поделки.

Это — для людей.

А еще — и это уже серьезнее.

Линзы, лупы, подзорные трубы и микроскопы. Телескопы и очки. Почему бы нет?

Лиля примерно представляла себе масштабы. На всю ее жизнь хватит работы и детям останется. Надо только наладить это дело так, чтобы Ативерна сняла все сливочки. Как Венеция со своего Мурано.

Второе.

Кружево, шитье, вязание, ну и мода. Это тоже было вполне возможно. Лиля не стала говорить про «Модный дом Мариэль». Пока.

Потом — будет видно. Сначала пусть все привыкнут, что Ативерна станет центром моды.

И третье.

Самое важное и самое нужное.

Медицина.

И вот тут Лиля не собиралась упустить ни единой крупицы знаний. Химия? Обязательно. Фармакология. Анатомия. Терапия, педиатрия, любимая полостная хирургия, гинекология, патология…

Опять-таки. Все это не перечислялось Его величеству. Про стекло было рассказано. Про кружево — тоже. А третий пункт был сформулирован весьма примерно: «Хочу, чтобы больше никто не оказался во власти такого шарлатана, как Крейби». А если он считался хорошим докторусом — значит, тем хуже для Ативерны.

И короля это, в принципе, устраивало.

Территории предоставляло государство. Оттуда же шло оборудование. И мастера. То есть подмастерья.

Мастерами они станут потом, еще не скоро.

Вся прибыль шла в казну. А Лиле выделялись тридцать процентов. За идеи и направления.

Казалось бы — за что? Идеи носятся в воздухе, один выдохнул, второй вдохнул… но Эдоард был умен. И понимал, что идеи-то носятся. Но если эта женщина за несколько месяцев в захолустье смогла сделать то, чего нет в других государствах — может, она и больше сможет?

Август, например, когда работает вдохновенно — делает потрясающие корабли. Нюхом чует, что где подправить, кого куда поставить… дали ему свободу действий? Дали. И верфи Брокленда на все королевства славятся. И корабли ему даже из Ханганата заказывают.

Вот и Лилиан Иртон похоже, в отца пошла, нет, ну как Джес ее не разглядел?!

Эдоард был вполне объективен — если бы ему досталась такая жена… любви, может быть, и не было бы. Но вот стать ему союзником, соратником и подругой она смогла бы.

Поэтому Эдоард мягко намекнул Лилиан Иртон, что при сохранении статус-кво — возможно многое.

Титул?

Почему бы нет.

Вы будете третьей баронессой Брокленд. И одной из немногих (по пальцам одной руки пересчитать) женщин, которым оказывалась такая честь. Но сначала дело. Например — производство стекла на землях Короны. Сделаете?

Получите.

Деньги-то вы и так иметь будете. А потом передадите второму сыну титул Броклендов. Или не второму. Какому захотите.

Ваш титул — вы и разбирайтесь. Хозяин — барин.

А по поводу книгопечатания…

Почему бы нет. Но для этого процесса нужно его благословение церкви.

Ах, с вами пастер?

Отлично. И что он говорит?

Он благословляет. Осталось договориться с альдонами? Ну… почему бы нет?

Хм-м…

Выдержки из святых текстов? Молитвенники? И можно вообще рассказы с картинками?

Это реально? И даже разноцветное? А образцы у вас есть? Ах, в глуши нет необходимых веществ? Это понятно… там, как оказывается, только янтарь есть. Кто там на добыче остался?

Тарис Брок?

Доверенное лицо Августа Брокленда?

Логично. Не ворует? Хотя даже если и будет приворовывать — все равно выгоднее будет, чем раньше было. Я подумаю, может быть, пошлю туда кого-нибудь из своих чиновников… полагаю, граф Иртон возражать не будет.

Да, я знаю, что мое величество самое мудрое. Кстати, графиня, а откуда у вас эта игра? Нарды?

Прочитали в старом свитке? А свиток… не сохранился? Своровали, скорее всего, пока вы были опоены? Бывает…

Скажите, а что за трения у вас вышли с соседом? Бароном Донтер?

Решил похитить Миранду, чтобы требовать выкуп?!

Сволочь!

Или вообще жениться на малышке?!

Графиня, вы были абсолютно правы, когда его прикончили. Ах, вы его не убивали? Несчастный случай во время погони?

И сколько раз он падал на меч в результате несчастного случая? Ну ладно-ладно, шучу… вы все сделали правильно, графиня. Корона претензий не имеет.

Надо будет подобрать нового владельца освободившимся землям.

Есть настоящий барон?

А этот какой был? Игрушечный?

Ах, его отец, обманным путем, а сам Клив Донтер вообще родился в результате инцеста? Графиня, это серьезное обвинение… Ах, у вас и документы с собой? Копии? Дайте-ка погляжу. А настоящий барон где? Он скрывался в Альтвере, а потом бежал в Иртон? Он не прогадал. Надо будет поговорить с ним. А потом уже решим, подтверждать его баронство — или нет. Тарис Брок пока присматривает и за соседним поместьем?

Госпожа, а вам не кажется, что вы много на себя берете?

Ах, больше некому было… мужа рядом не было, умирать не хотелось, вот и пришлось. И брать, и раздавать. Ну-ну…

Говорите, вас травили дурманом давно?

А доказательства?

Ах, с собой привезли? Семейство Дарси?

Отлично. Передайте их моим людям.

Отдадите распоряжение вирманам? Графиня, а вам не говорили, что я вирман не одобряю? Говорили? И вы решились вызвать мой гнев?

Интересная постановка вопроса. Что значит — больше никого не было? Ганц сказал, что вместе с Мирандой приехал целый отряд!

Ах, вы не знали о его приезде? Муж не сообщил, поэтому на милость Альдоная вы никак рассчитывать не могли? И вообще, Альдонай помогает тому, кто сам себе помогает.

Хорошие слова, всем бы их помнить. Но потом, почему вы их не рассчитали?

Решили, что они могут принести пользу? Это — морские разбойники. И их клятва верности постольку поскольку…

Боитесь? Потому как человек из отряда Лейса на вас покушался. Ах да, Ганц мне докладывал.

Ладно, графиня. Оставьте своих морских негодяев при себе. Но во дворец они пусть вас больше не сопровождают. Это мое последнее слово. Да, я знаю, что я милосерден и великодушен. Партию в нарды?

Нет?

Боитесь выиграть, а такого короли не прощают?

А отказов они не прощают тем более. И вы так в себе уверены? Что сможете у меня выиграть?

Что ж, графиня, подтвердите свои слова делом. И может быть, я разрешу вам приглашать ваших разбойников во дворец.

Лиля выиграла. Четыре раза из шести.

Поддаваться не получалось. Его величество пока еще был не профессионалом, но уже и не любителем. И поддавки уже не проходили. Так что в итоге Его величество согласился на вирман. Но погрозил Лиле пальцем. Мол, не думайте, что так легко отделаетесь.

Я еще отыграюсь.

Лиля заверила короля, что игра-то сугубо мужская, а ее слабые мозги…

И получила по ушам. Не такие уж и слабые. Наследника Хангана вы ведь вылечили…

Лиля тут же спихнула все на Тахира. Мол, это все он.

Почему раньше не вылечил? В Ханганате?

Так кто ж его знает? Может, постранствовал, знаний набрался… мне-то, когда он в Иртон заявился, от радости заплясать захотелось. Случись что — докторуса нет. Рассчитывать не на кого. А у меня ребенок, то есть Миранда.

Принц?

Амир Гулим. Да, жил. Да, поправляется. Да, приехал. Почему не пришел?

Так ведь Ваше величество ему приглашение на прием не послали… вот он и решил подождать.

В ближайшее же время? Специальный прием?

На все воля Вашего величества.

Вы довольны, что он выздоровел? Я тоже, он ведь совсем еще ребенок, таких втройне жалко. Почти как Миранда, только чуть постарше. Дипломатические отношения? Да что вы, Ваше величество, я, глупая женщина, о таких вещах не задумываюсь. Все в воле Вашего величества.

И, наконец, ее отпустили с аудиенции.

Подводя итоги, она считала, что все неплохо. Хотя давил Его величество неслабо. Надавить, отступить, попробовать с другого конца, сделать вид, что прогневался — и тут же сменить гнев на милость.

С такими методами Лиля была знакома. Элементарная технология допроса. Раскачать, заставить нервничать, ударить, успокоить, опять отступить на нейтральную территорию — и снова в атаку. Откуда?

Простите, а вы представляете, скольким вещам можно научиться, если учиться?

Не просто отсиживать занятия в школе и думать, чем займешься после уроков, нет.

Если разговаривать с сослуживцами отца, если впитывать информацию из всех щелей, если понимать, что знания — самое ценное в мире…

Знания будут бесполезны, только если ты сойдешь с ума. Но тогда… тебя уже не будет. Останется только тело. И тебе будет все равно, что с ним происходит.

А в остальном…

Дом может сгореть, любимый человек бросить, с работы могут выгнать, страну может захлестнуть война — возможно все. Но то, что у тебя в голове — и те навыки, которые у тебя в руках, всегда могут дать тебе шанс выжить. Тебе и твоим близким. Аля Скороленок всегда помнила об этом.

А Лилиан Иртон ощутила и прочувствовала на своем опыте.

И сейчас, хотя и не сразу, она распознала эту методику. И ответила достойно.

На нее давят?

Строим дурочку. Я женщина слабая, беззащитная, меня всякий обидеть может… пока еще жив.

Ее хвалят?

Льстим без зазрения совести. Вы, Ваше величество, с вашей невероятной прозорливостью, умом, опытом… Да плевать, что он король и ему льстят без перерыва на сон и еду. К лести никогда не привыкают. Нет человека, которому надоедают похвалы в его адрес. Особенно если хвалят грамотно.

Отступают?

Вот тут можно и попросить, состроив умильные глазки кота из «Шрека». Чуть-чуть, не наглея.

Любой допрос — это парный танец. И если ты попадаешь в ритм… это кто еще кого допросит.

Да, король сделал кое-какие заключения о Лиле. Но и она видела перед собой не короля, а обычного мужчину. Пожилого, симпатичного и грустного. Демократическое воспитание прорезалось — и Лиля видела, что Эдоард стар, устал, достаточно одинок и довольно-таки мягок со своей семьей. Любит дочерей, наверное, и сына тоже любит… пока сказать сложно. Жену однозначно любил. Иначе бы не повесил портрет там, где мог им постоянно любоваться.

Жену, да…

Красивая женщина эта Джессимин. Черноволосая, синеглазая, с теплой улыбкой… Лиля знала такой тип. Домашние уютные плюшевые кошечки. Ни когтей, ни зубов, ни сильного характера, зато умеют любить и мурлыкать. Такую ребенок будет таскать вдоль и поперек, а она и мяукать не будет.

Сильной королевы из такой не выйдет, но зато король будет счастлив. Что, видимо, и было.

Но знать и делать — вещи разные. То, что она понимала как, не значит, что умела. Поэтому…

Плевать!

Забрать Миранду — и домой!

И — спать. Сутки.

Эдоард задумчиво ввертел в пальцах одну из фишек.

М-да.

А ведь его обыграли. И не только в нарды. Откуда только у этой девочки такие таланты?

Если Лиля поняла, что именно с ней делают, то и Эдоард был не глупее. И быстро понял, что верный результат не получит.

Но и рвать нить беседы не стал. Зачем?

Даже если противник понимает, что ты делаешь, что-то он обязательно выдаст. Что-то, как-то, обрывки, отрывки…

Но Лилиан Иртон держалась достойно.

Что смог вытащить Его величество…

Женщина эта безусловно умная, сильная, очень жесткая. Изначально она была такой — или сыграла свою роль потеря ребенка, теперь и не скажешь. Но что есть, то есть. И Эдоард понимал — он таких еще не встречал. Ее поведение, манера речи, характер, ум… все было необычно. Но так увлекательно…

И так любопытно было ее изучать.

А понимать, что и тебя изучают — еще интереснее. Хотя женщина делала это очень аккуратно. Ни вопросов, ни нахальства… просто его реакция. Вот наблюдала она очень внимательно.

Но опять-таки. Сама учтивость. Само послушание.

Эдоард не сомневался — любой его приказ будет выполнен. Но — до известного предела. А вот потом начнется, как в детской сказочке. Приказал король луну с неба достать — мальчик и привел его к озеру. Вот, мол. Луна — и не на небе.

Приказал явиться ни верхом, ни пешком, ни в повозке — ну так мальчик к ноге зайца и привязал.

Вроде бы приказ и выполнен. И придраться не к чему. Но только в выигрыше вовсе не король.

Да, эта женщина может принести много пользы.

Она будет чудесным другом. И страшным врагом.

Но она дружелюбна. И демонстрирует это, как может.

Подарки, обещание пользы, забота о том, о чем должен был позаботиться ее муж… и даже возможность примириться с мужем. И это входит в комплект. И в то же время…

Нет, не фальшь. И не ложь.

Но Эдоард понимал — любое дело она обставит так, чтобы оказаться в выигрыше. Ей можно приказать. Но выполнит она букву приказа. Не его дух. А в крайнем случае найдет как извернуться.

Август был проще.

Эта женщина сложнее. Но насколько она интереснее… нет, так просто Эдоард ее от двора не отпустит.

Пусть приедет Джес, тогда надо будет сдать ему супругу с рук на руки, проконтролировать их примирение… и только тогда… да и отпускать ли?

Надо еще присмотреть место под стеклодувные мастерские.

Да и кружевные цеха…

Где бы это лучше разместить?

Секретарь — существо полезное. Лиля в этом убедилась еще раз. Даже если в роли секретаря выступает не милая девочка в мини-юбке, а сухопарый человек в роскошном наряде с таким лицом, словно топор проглотил.

Стоило только честно подойти к столу и признаться, мол, не знаю, где сейчас находится моя дочь, ее принцессы увели. Как секретарь тут же высунулся в приемную, кликнул лакея и приказал проводить даму, куда она прикажет.

У Лили руки зачесались сунуть товарищу шоколадку, но какао-бобов в этом мире не было. Пришлось обойтись маленьким зеркальцем. Специально взяла с собой штук пять. Небольших таких, как пятидесятиграммовые шоколадки.

И еще раз убедилась, что некоторые вещи вечны.

Зеркало исчезло, как по волшебству. А секретарь пригрозил лакею оторвать голову, если дама будет недовольна. И дама опять пошла по коридорам, аки Штирлиц.

Хотя сейчас она бы с Тихоновым поменялась. Вот на что спорим — в гестапо с гигиеной было на порядок получше.

В ладонь хозяйке ткнулся холодный мокрый нос.

Нанук, лапочка…

Главное, чтобы с Мири было все в порядке.

Вирман Лиля отправила приглядывать за мелкой. Ее саму обидеть — это если кому жить надоело. А вот малышке похищение тяжело далось. До сих пор иногда кошмары снятся.

Пес активно завилял хвостом. Лиля потрепала его по холке. Умница, барбос, умничка…

— Ты смотри, Фалион, какая тут прелестница, — произнес мужской голос.

Лиля оторвалась от собаки. Слуга словно растворился в стене. Лиля почему-то не сомневалась, что он появится, как только возникнет необходимость. Но вмешиваться в разборки благородных?

Нашли дурака.

Один повыше и помоложе. Средней симпатичности, темно-русые волосы этакого пыльного оттенка, длинный крючковатый нос, тонкие губы. Но серые глаза смотрят спокойно и даже с любопытством. Простое платье темного оттенка, даже кинжал у пояса вроде бы простой. Кажется простым. Эрик объяснял Лиле, что акулу добыть сложно. И рукоять, обтянутая кожей акулы стоит дорого. Если ножик соответствует рукоятке — это серьезное оружие.

Второй — этакий колобок и живчик. Темноволосый, полненький, кареглазый и с широкой улыбкой. Такие всегда свои везде — душа компании, заводилы… вот только завести они могут и в болото.

— Что вам угодно, господа?

Вот так. И арктического льда в голос.

Увы.

На «живчика» не подействовало. Такого надо бы холодильником глушить. Тогда дойдет.

— Госпожа, простите мне мою неучтивость, я надеюсь, что ваша красота равносильна вашему великодушию. Клянусь Альдонаем, невозможно пройти мимо, когда видишь такую красоту!

— А вы постарайтесь, — усмехнулась Лиля.

Голова болела. Ей было капитально не до любезностей. Забрать бы ребенка и свалить.

Бояться она и не думала. Да, коридоры. Да, она одна. Случись что — свидетелей не будет. Лиля была не настолько благородна, чтобы предположить в средневековых парнях чистоту помыслов. Но это работает в обе стороны. С ней Нанук, который прекрасно может откусить что-нибудь важное, а в рукаве, в специальных ножнах, спрятан небольшой кинжал. С ножами Аля Скороленок работать умела. Хирург же. Каждый день с ножичком, да на человека.

Так что бояться она не собиралась. А вот остаться одна хотела.

— Пошли, Тарни, — бросил высокий. Но живчика, похоже, зацепило.

— Фалион, давай хотя бы узнаем имя прекрасной дамы. Госпожа, вы же не оставите нас своей милостью? Прошу вас о малости — или я узнаю ваше имя или умру, и моя смерть будет на вашей совести.

— Умирайте, — «великодушно» разрешила Лиля. — Полагаю, ваш спутник одолжит вам кинжал?

— Что?

Лиля ухмыльнулась. Куда вам до студентов-медиков, ребятки. Там быстро кусаться научишься!

— Вы собираетесь умереть, если я не скажу вам своего имени? Ну так умирайте. Моя совесть выдержит этот груз.

Живчик явно растерялся. Как вывернуться, не потеряв лицо, он не представлял. Но тут ему на глаза попался Нанук.

— Прекрасные дамы теперь ходят во дворец с собаками? А что потом? Коз и овец сюда приведут?

— Козлы и бараны тут уже есть, — парировала Лиля. — Будет вполне изысканное общество.

— Ах ты…

Куртуазность кончилась. Но тут высокий цапнул своего спутника за плечо так, что «кругляшок» скривился от боли.

— Госпожа, прошу простить нам нашу назойливость. Ваше пожелание — закон. Мы — удаляемся.

Лиля чуть присела в реверансе.

— Буду очень признательна, если вы оставите меня одну.

Второй раз повторять не пришлось. Толстячок так просто не ушел бы. Но спутник буквально уволок его за собой. Лиля криво усмехнулась, гладя собаку.

Вот так вот.

Дворцы, короли… и такое вот быдло. Которое кочует из одного века в другой с назойливостью таракана. Лиля уже подозревала, что придется его как следует приложить. Ну да ладно. Избавилась — и слава богу.

Слуга появился, как призрак. И Лиля надвинулась на него.

— Кто эти двое?

— Наследник герцога Фалиона и барон Рейнольдс, Ваше сиятельство.

— Та-аак…

Картотека щелкнула. Герцог Фалион. Старая сволочь и интриган. Довольно богат, земли на границе с Уэльстером, сам участвует в посольстве, кстати, где и ее супруг. Наследник известен своим увлечением. Разводит скаковых лошадей и продает их за бешеные деньги. Мечтает вывести коней не хуже аварцев. Но фиг ему что удается.

Барон Рейнольдс.

Бонвиван, выпивоха, бабник и жуир. Короче — серая дворцовая скотинка. Живет на доходы с поместья.

Лиля чуть перевела дух.

Не следовало бы так нарываться. Но…

Они были одни, честь не пострадает, самомнение — тоже. Да и вроде как она никого не обхамила, все в пределах нормы. Она — графиня. Он — барон. Полез — огреб. Все просто и понятно. Не Фалион же первым начал, ему графиня Иртон вообще по барабану.

— Если я узнаю, — шепнула Лиля слуге, — что кто-то рассказал об этом разговоре — я опять приду во дворец. С собакой. И она тебе что-нибудь откусит. Понял?

Лакей закивал. Лиля довольно кивнула.

— А раз понял — проводи меня к покоям принцесс и подожди, пока не отпущу.

Александр Фалион протащил своего спутника до выхода из зала. И только за дверью выпустил.

— Ты что — озверел?! — возмутился Тарни. То есть барон Тарни Рейнольдс.

— Нет, это ты объясни мне, что на тебя нашло? Вязаться к женщине, к тому же — знатной даме, не служанке какой-нибудь. Еще бы немного — и поднялся бы скандал. А на тебя король и так смотрит неодобрительно.

Тарни скорчил рожу.

— Слушай, а кто эта красотка? Я ее раньше при дворе не видел.

— Я тоже.

— Надо бы разузнать…

— Хочешь — оставайся и узнавай. Мне сейчас некогда.

Действительно, виконт Фалион опаздывал. Вот что бывает, когда заночуешь у некоей пылкой дамы. Проспал, а Тарни ему вообще встретился по дороге.

— Но ты видел, какая…

Тарни показал на себе весьма выразительными жестами, какие достоинства есть у женщины.

— Видел, видел…

Нельзя сказать, что Фалион был равнодушен к женской красоте, но ему не восемнадцать, чтобы на каждую женщину бросаться. Хотя незнакомка и его зацепила.

Только не внешностью. Хороша, этого не отнимешь. Но понравилось ему, как она отшила Тарни. Быстро и без лишних рассуждений. Такую пустыми комплиментами не возьмешь. Такими женщинами надо заниматься — а зачем? Выгоднее найти ту, которая за колечко с сапфиром выполнит тебе все акробатические позы.

И все же…

В отличие от Тарни Фалион заметил и кольцо с изумрудом, и край обручального браслета, выглядывающего из-под пышного манжета… Графиня.

Интересно, как ее зовут?

Мири рассказывала про Шерлока Холмса.

Лиля, когда начала рассказывать девочке эти истории, столкнулась с суровой правдой жизни. Половину пришлось выбросить, половину обрезать. Но кое-что проходило почти без правки.

Например, «Голубой карбункул», «Скандал в Богемии», «Пестрая лента», «Вампир в Суссексе»… даже собаку Баскервилей Лиля умудрилась адаптировать. Хотя А.К. Дойл от такого кощунства наверняка в гробу переворачивался. Ну и ладно. Поворочается — и опять уснет. После некоторых фильмов и свободных продолжений, которые видела когда-то Лиля — ее правка была наиболее безобидной.

Принцессы слушали с открытыми ртами. Но это и понятно. Вот что читают благородным девицам?

Правильно.

Пункт первый. Религиозные тексты.

Пункт второй. Романы.

Пункт третий — смотри пункт первый. И так — без конца. А ведь дети же!

Им и страшилок хочется, и чего-нибудь интересненького… Поэтому Мири также третий час изображала Шахерезаду. Хотя и не знала, кто это такая.

Девочки успели уже выпить по нескольку чашек детского вина, Мири резко отказалась и сообщила, что мама ей голову оторвет.

Анжелина и Джолиэтт захлопали глазами и Мири пояснила. Так и так, Лиля ей запретила любые спиртные напитки до пятнадцати лет. Потом — свободный выбор. Но пока ребенок еще растет — алкоголь вреден. Даже такой разбавленный. Вода, чай, компот — на выбор. Но не вино.

Пришлось посылать служанку за кувшином с холодной водой для Миранды.

А заодно приказать ей принести и тазик для омовения. Ибо девочка решительно отказалась брать пирожные грязными руками.

Ополоснула пальцы в ароматизированной воде, прополоскала в ней же столовые приборы и взялась за пирожное, не забывая рассказывать.

— Этот крик разбудил всех в деревне, даже в самом отдаленном домике…

Именно на этом животрепещущем моменте в дверь поскреблись. И появилась Алисия.

— Ваши высочества, прошу простить меня за дерзость. Госпожа виконтесса, за вами мать пришла…

Мири подскочила и вылетела к Лиле.

— Мама!!!

Ребенок перенервничал. Лиля подхватила малышку, потрепала по волосам, лихо сдвинув бант на сторону.

— Мелкая, ты как тут?

— Жива-здорова. Мам, а ты можешь к нам зайти на пару минут?

— Зачем?

— Анжелина и Джолиэтт не верят, что ты мне аварца купишь!

Лиля заметила мордашки принцесс в двери, спустила Миранду на пол и присела в реверансе.

— Ваши высочества…

— Графиня, надеюсь, вы уделите нам пару минут вашего времени, — протянула Анжелина.

Лиля вздохнула. Голова болела. Но как тут откажешься?

Спустя два часа Лиля-таки погрузилась в карету. Мири дремала на руках у Лейфа.

Алисия смотрела на невестку с откровенным уважением.

Что-что, а находить общий язык с детьми Лиля умела. Даже с подростками.

Надо чтобы им было интересно. А дальше они сами в вас вцепятся.

Вот девочкам и стало интересно.

Для начала их пришлось научить плести французскую косу. Тот же вариант, что у Лили. Потом подтвердить, что принц Ханганата обязательно приедет ко двору.

Показать, как правильно обмахиваться веером.

Рассказать еще одну историю из жизни мистера Холмса. Про «Медные буки».

Пообещать поговорить с вирманами на тему еще парочки сторожевых. Для принцесс.

Девочки были очарованы. И искренне приглашали Лилю прийти еще. Пришлось дать согласие. Все равно приезжать через пару дней.

— Дорогая невестка, кажется все прошло очень неплохо.

Алисия была искренне довольна. Лиля нахмурилась.

— Вообще-то все не так радужно.

— Что случилось? Его величество?

— Его величество остался мной доволен. И обещал прислать мне приглашение на большой прием. Вместе с посольством Ханганата.

— Это замечательно. Но что тогда?

Лиля сморщила нос и рассказала о своей встрече в коридоре. Алисия сдвинула брови.

— Рейнольдс? Знаю я его! Я завтра же королю скажу! Пусть палками его прогонят! Скотина! Совсем ум потерял!

— Может, не надо? Мое слово против его, никто ничего не докажет…

— А Фалион?

— А он будет подтверждать мои слова против своего друга?

Алисия задумалась.

— Знаю я и Рейнольдса, и Фалиона. Сложно сказать, подтвердит Фалион или не захочет раздувать скандал.

— Вот и я его не хочу. Приехать еще не успела…

— Ладно. Я Рейнольдса сама прополоскаю. Еще пожалеет о своей наглости… быдло!

— Быдло?

— Он барон в шестом поколении.

Нувориш. Понятненько.

— А с Фалионом его что связывает?

— Он прилипала. Подхалимничает, старается, чтобы его видели в компании более знатных и богатых, ему кажется что так он выглядит солиднее… А Фалион неплохой мальчик, неглупый, разводит скаковых лошадей на продажу. Его кони славятся на несколько королевств. Ну, после аварцев.

— Аварцы — лучшие, — вздохнула Лиля.

— Безусловно. Но ханганы не хотят продавать ни одной кобылицы. А вывести эту породу ни у кого не получается.

— Незнание генетики не освобождает от проблем… — пробормотала Лиля едва слышно.

— Что?

— Нет, ничего. Мысли вслух. Алисия, чем мне может грозить эта ссора?

— При ней никого не было?

— Только слуга.

— Это не в счет. Мало ли что слуги болтают. Фалион промолчит, Рейнольдс тоже… Ты поступила правильно. Вот если бы ты спустила Тарни его наглость, было бы хуже. Не забывай, ты — графиня Иртон. А Джерисон — племянник короля.

— И король его любит. Очень любит.

Лиля задумчиво смотрела в окно. Алисия бросила на нее встревоженный взгляд. Но вроде бы нет, не догадалась.

— Его величество очень любил Джессимин. А они с Джайсом были очень близки. Джайс стал поверенным любви тогда еще принца Эдмона и его самым близким другом.

— Наверное, Джессимин было очень сложно. А долго они с принцем встречались?

— Десять лет. То есть восемь лет просто так и два года после смерти ее высочества Имоджин. Пока был большой королевский траур.

— Не знаю, смогла бы я десять лет жить вот так? Прятаться, таиться… даже детей нельзя было иметь. Они ведь незаконные…

— Это жизнь. А она часто бывает жестока.

Лиля кивнула.

И все же, все же…

Были у нее нехорошие подозрения. Но зачем их озвучивать? Это так, на крайний случай. Чтобы торговаться с мужем.

Ладно. Это потом.

— Миранда вымоталась.

— Ты возьмешь ее на прием?

— Не знаю. Не хотелось бы. Все-таки она еще маленькая…

— Я могу попросить принцесс, чтобы они о ней позаботились.

— Неплохая идея. Они согласятся?

— Да, должны. Анжелина и Джолиэтт… я никогда не видела их такими.

— Они же дети. Им тоже интересно. А принцессы они уже вторично.

— Странная мысль.

— Я могу перестать быть графиней. Но я останусь Лилиан. Что бы ни случилось.

— Ты уверена, что стоит говорить такое Миранде?

— Безусловно.

Алисия с сомнением покачала головой.

А дома их ждал посыльный со свитком.

Амалия Ивельен рожала. Алисии предлагалось приехать. Женщина покривилась. И неожиданно даже для себя предложила Лиле.

— Поедем вместе?

Лиля вздохнула.

— Сейчас поговорю с Тахиром и Джейми. Пусть собираются.

— Зачем?

— Полагаю, что грамотный лекарь при родах — дело не последнее.

— Повитуха должна справиться.

Лиля сморщила нос.

— Должна? А она об этом знает?

— То есть?

Но Лиля уже не отвечала.

— Тахир! Джейми! Собирайтесь! Мы едем принимать роды!

— Особенно не торопитесь. Она в загородном поместье Ивельенов.

— То есть?

— Туда часа три пути. Верхом. А в карете даже чуть больше. Если сейчас выедем — приедем ночью.

— И что вы предлагаете?

— Поедем с утра. Как рассветет…

Лиля вскинула брови.

— Алисия, милая, при мне лучший докторус Ханганата. Разве он будет там лишним?

Женщина задумалась. Ехать не хотелось. Но… как поступила бы мать?

Помчалась бы туда опрометью.

А Лилиан Иртон умна. Если она увидит, что Алисия ведет себя… неправильно… нет, такого допустить нельзя.

— Дай мне две минуты. Я сделаю пару глотков вина и в путь.

— Мы раньше и не соберемся.

И Лиля помчалась вверх по лестнице, не переставая призывать друзей. А по пути еще и раздавая ценные указания.

Марте — взять Мири и уложить спать.

Лейсу — выделить охрану для ребенка. И чтобы ни на шаг!

Лейфу — подумать насчет пары щенков для принцесс.

Пастеру Воплеру — молиться за успешные роды.

Ингрид — заняться ремонтом и прикинуть, сколько чего нужно.

Лонсу — поговорить с ханганами насчет приема. А пока распорядиться на конюшне. Насчет лошадей для графинь и свиты.

Алисия наблюдала за этим ураганом в некотором оцепенении. М-да… Действительно — Брокленд. И ничего тут не поделаешь. Остается только надеяться, что она не разозлится на Джеса. Иначе… беднягу просто сдует.

Амалия ничего не соображала.

Было больно. Очень больно.

Роды шли как-то не так. Если первые двое родов прошли легко и быстро, то тут…

Схватки шли. Острые и резкие.

Ребенок не выходил.

Повитуха все чаще хмурилась. Питер внизу мерил шагами гостиную. Его отец, Лоран Ивельен сидел в кресле и хмурился. Ему происходящее не нравилось. Но и сделать он ничего не мог. Оставалось только молиться Альдонаю.