Измененный

Глава 8

У Сэма было несколько критериев, которым должно было соответствовать транспортное средство, чтобы его украсть: мы все должны туда поместиться, у него должен быть мощный двигатель, и оно должно быть надежным. Выбор Каса пал на темно-синий внедорожник.

Я села на пассажирское сидение, задаваясь вопросом, могли ли нас заметить и позвать копов. Но мы добрались до шоссе без неприятностей, и Трегер Крик уже исчезал в зеркале заднего вида.

Теперь пути назад точно не было. Чем дальше мы уезжали от дома, тем тяжелее становилось у меня на сердце. Я провела пальцами по корешку журнала матери, радуясь, что захватила его с собой.

— Что это? — спросил Сэм.

Я прижала журнал к груди.

— Это принадлежало моей маме.

— Саре, — сказал Сэм, и я кивнула. Было странно слышать ее имя, произнесенное кем-то другим. Папа почти никогда его не упоминал.

Сэм направился на юг, ведя машину со скоростью ровно шестьдесят километров в час. Окрестности, проносившиеся за окном, сливались в красочный туман. Чтобы отвлечься, я попыталась думать о цветных карандашах, которыми нарисовала бы пейзаж. Жженая умбра. Зеленый кадмий. Алый для листьев, уже начавших менять цвет.

— Итак, — сказал Кас, — есть идеи, куда Артур нас послал?

Я почувствовала на себе взгляд Сэма.

— Может, тебе знаком этот адрес?

Я покачала головой.

— Я не знаю никого в Пенсильвании. В твоих файлах об этом тоже ничего не было.

— А что, если это ловушка? — спросил Ник. — Все же Артур — часть проекта. Не знаю, почему мы доверяем ему.

Гнев захлестнул меня, и я повернулась к Нику.

— Мой отец никогда не хотел навредить вам.

Он снова нахмурился.

— И все-таки это может быть ловушкой.

— Хочешь остаться здесь? — Сэм посмотрел в зеркало заднего вида в глаза Нику. — Я могу остановить машину, и ты свободен.

— Точно, — добавил Кас. — Можешь проехать автостопом через всю страну. Только посвети на дороге своим прессом, бьюсь об заклад, кто-нибудь остановится.

— Да заткнитесь вы, — фыркнул Ник.

— Черт, — не унимался Кас. — Ну ты и зануда. Мы свободны! Ты должен танцевать Буги-Вуги!

— Я лучше сам себя подожгу.

— Отлично. — Кас потер ладони. — У кого-нибудь есть зефир?

Не обращая на них внимания, Сэм набил в навигатор адрес, который дал ему мой отец. Бесстрастный женский голос говорил нам, куда ехать. Примерно через три часа мы добрались до пенсильванской границы. Пока Кас и Трев обсуждали, чем бы хотели полакомиться на свободе, Сэм был сосредоточен на дороге. Ник спал на заднем сиденье.

Я придвинулась к окну. Я никогда не была в Пенсильвании, но она выглядела точно так, как я ее себе и представляла — с землей, волнистой, как море. Я мысленно делала эскизы, чтобы хоть немного себя занять.

Никто не говорил, но, думаю, у всех было чувство, что за нами следят. Будто Коннор только того и ждет, когда мы оплошаем, чтобы сделать свой следующий шаг. Я хотела лишь одного — найти безопасный дом, о котором отец рассказал Сэму.

Показался дорожный знак: ВЫЕЗД 28. Мы проехали мимо и полчаса двигались на юго-запад, пока навигационная система не направила нас на главную дорогу.

Сэм, резко свернув вправо, и на повороте сила притяжения толкнула меня в его сторону. Я посмотрела на его лежащую на коробке передач руку с закатанным до локтя рукавом. Всего каких-то сорок восемь часов назад я изучала его и его шрам через стекла лаборатории.

— Что это за буквы? На шрамах, — уточнила я. Парни на заднем сиденье притихли.

Ник что-то пробормотал. Наверное, он все-таки не спал.

— Она читала наши файлы, — сказал Сэм. — Может, что-нибудь прояснится, если мы ей расскажем.

Кас побарабанил пальцами по спинке сиденья Сэма.

— А это не навредит?

— Вы не забыли, что все эти годы она была по другую сторону стены? — спросил Ник. — Хотите знать мое мнение? Ничего ей не говорить и бросить в ближайшем же городе.

— Я не спрашивал твоего мнения, — предупредил Сэм.

— А я вообще-то здесь, с вами.

— Никто тебя не бросит, — сказал мне Трев. — Не он тут решает.

Ник закинул руку на спинку заднего сиденья.

— Оу? Тогда, наверное, главный здесь ты?

— Хватит, — тон Сэма был безапелляционным, и парни замолчали.

— Ты видела "R" на моей груди, — сказал он мне, следя за дорогой. — Есть еще одна "R", "O" и "D".

— У меня "L" на бедре и "V" на колене, — добавил Кас.

— У меня две "R" и две "E", — подхватил Трев.

Когда я посмотрела на Ника, он одарил меня испепеляющим взглядом, и я отвернулась.

— Не обращай на него внимания, — сказал Кас. — Он не знает букв.

Трев хмыкнул, сдерживая смех.

— У Ника "I" и "E", — ответил за Ника Сэм. Он включил поворотник, сменил полосу и промчался мимо какого-то фургона.

Я перебрала буквы-шрамы в голове, складывая их. Всего двенадцать. По три буквы на парня, если разделить поровну. Но у Трева и Сэма было по четыре, а у Каса и Ника — по две. Я пожалела, что у меня нет ручки, чтобы записать буквы. Но, думаю, Сэм делал это тысячу раз.

— Может, это код?

— Понятия не имею, — Сэм покачал головой.

Мы ехали, пока Кас не начал жаловаться, что голоден. Сэм выехал на съезд с автострады, следуя указателям, направляющим к ближайшей бензозаправке. Сэм остановился у бензоколонки с ярко освещенным магазином напротив. Часы на приборной панели показывали десять минут восьмого. Солнце зашло час назад, и небо приняло выцветший голубой оттенок.

Кас первым вылез из машины и побежал в магазин.

— Вот, — сказал Сэм, протягивая Треву две двадцатидолларовые купюры. Я не хотела знать, где он достал деньги. — Заправьте машину. На то, что останется, купите еды.

Ник вылез, чтобы наполнить бак. Трев распихал деньги по карманам и спросил меня:

— Тебе что-нибудь нужно?

— Бутылку воды и какие-нибудь крекеры.

Трев взглянул на Сэма, тот кивнул.

Я отстегнула ремень безопасности и выгнула спину, растягивая онемевшие мышцы. Когда я снова откинулась на спинку сидения, меня окружила тишина. Двигатель тикал, остывая. Сэм не сдвинулся ни на дюйм. Тишина давила, вызывая тревогу, и я не выдержала.

— Когда парни спрашивают у тебя разрешение, это из-за генных изменений? — спросила я.

— Думаю, да.

Свет, исходящий из магазина, освещал его профиль. В такой близости от Сэма я могла видеть крошечные бугорки на его переносице, как будто кода-то она была сломана.

— Ты что-то вроде лидера? — спросила я, вспомнив термин "альфа" из его файла.

— В каком-то смысле.

— Ты знаешь, что именно сделали с вами эти изменения?

Сэм устремил взгляд к дальнему краю стоянки и вздохнул.

— Я стал чем-то большим, чем просто человеком, но не пойму, насколько сильно изменился, пока не узнаю, каким был раньше.

— Думаешь, адрес, который дал мой отец, подскажет нам, откуда начинать поиск вашего прошлого?

— Да.

Сквозь витрины магазина я увидела, что Кас и Трев подошли к прилавку и высыпали у кассового аппарата кучу товаров. Как бросил на нас с Сэмом внимательный взгляд. Я ощущала и взгляд Ника, наблюдающего за нами из-за бензоколонки. Они все чувствовали, что Сэму некомфортно.

— Вы все связаны, — сказала я, осознав это только сейчас. — Такое ощущение, что ты знаешь без слов, что чувствуют другие.

Мне вспомнилось, как мы с Сэмом только начинали играть в шахматы. Он все время давал мне советы, потому что я абсолютно ничего не знала. Он был гением, когда дело касалось стратегии.

— Речь идет не просто об игре, — сказал он мне однажды вечером в конце декабря. Это было задолго до того, как я получила разрешение спускаться вниз. Каждый мой вздох тогда казался мне слишком громким, как будто звук моего дыхания мог проникнуть через вентиляционные отверстия и разбудить отца.

— Фигуры — это всего лишь малая часть игры, — продолжил Сэм. — Ты также должна знать своего оппонента. Изучай соперников, когда они обдумывают следующий ход. Иногда ты можешь понять, как они пойдут, еще до того, как они сами это решат.

— Это неправда, — усмехнулась я.

Он закинул руку на спинку стула.

— Тогда испытай меня.

— Я всегда проигрываю. Трудно доказать, что ты прав, когда нет равного тебе соперника.

У него вырвался смешок.

— Ладно. Тут ты меня поймала.

Я смотрела на Сэма, не видя в тени выражение его глаз. Он всегда хорошо понимал меня. Лучше, чем я его. Но вдруг это больше связано с генными изменениями, чем с умением читать лица? Или с тем, что ему важно было узнать меня и подружиться со мной?

Я хотела спросить, может ли он чувствовать то, что чувствую я, особенно сейчас, но в глубине души я не хотела этого знать. Не хотела испытывать чувство неловкости.

— На что это похоже? Связь между вами. Как она работает?

Он поставил руку на подлокотник.

— Кажется, она основана на инстинкте, и очень сложно игнорировать ее, когда одному из нас трудно или кто-то в беде. Я обычно чувствовал ее, когда ты брала кровь у остальных, как будто я должен был защитить их, нравится мне это или нет. Трудно сосредоточиться на том, что хочешь делать ты сам, когда приходится думать об остальных. В конечном итоге решения, которые я принимаю, должны быть лучшими для группы.

Он использовал меня все эти годы, понимая, что, в конце концов, мое доверие поможет ему при побеге. Как ни больно было это признавать, логику в этом я видела. Я понимала, насколько ему важно защитить остальных. И если это было связано с генными изменениями, значит, это было запрограммировано в нем. У него не было выбора.

— А сейчас? — спросила я. — О ком ты думаешь сейчас?

Он раскрыл губы, и я замерла, всей душой желая услышать его ответ. Я хотела знать, была ли я под его защитой. Хотя если ответом было бы "да", не знаю, что бы это значило для меня и что бы я почувствовала при этом.

Больше всего я хотела знать, думает ли он обо мне.

Именно в этот момент к машине подлетел Кас.

— Детка, глянь, что я нашел!

Он врезался в мою дверь с огромной улыбкой на лице и показал упаковку "Твикс".

— Видишь?

— Вижу, — засмеялась я и повернулась к заводящему машину Сэму. — Что ты собирался сказать?

— Ничего.

Парни забрались на заднее сиденье. Включилось радио, заиграла поп-музыка, которая нравится Касу, а Сэм снова закрылся.

Возможно, он вообще не собирался отвечать.

Мы ехали дальше на юг, и я, пытаясь скоротать время, листала мамин журнал, хоть и давно уже выучила все записи.

Я водила пальцами, по словам, написанным ее почерком — оставшейся от нее рукописной частичке.

"Сегодня пошли на озеро. Было приятно улизнуть с работы".

"В последнее время меня все меньше интересует то, что я делаю".

"Что они будут делать, если я уйду?"

Папа рассказывал мне, что она работала в медицинской компании.

Я пролистала страницы до последней написанной мамой записи, до конца журнала оставалось еще несколько десятков страниц.

"Я ухожу. Навсегда. Я должна верить в то, что говорит мне сердце, а оно говорит мне уйти. Я боюсь, но в то же время счастлива. Я свободна".

— Поверните направо, — проинформировал навигатор. — До первого указателя две мили.

Сэм повернул.

На Холисер Лэйн домов было немного. Дорога поднималась выше, петляя туда-сюда, как змея. Деревья нависали над улицей, образовывая темный туннель. В свете автомобильных фар отражающая полоса на почтовом ящике дома, мимо которого мы проезжали, вспыхнула металлическим желтым цветом.

Я прочитала адрес: 4332

— Поверните налево, — дал знать навигатор несколько минут спустя. — Вы добрались до пункта назначения.

Сэм остановился посередине улицы. Нужный нам дом выглядел заброшенным и зловещим. Ни в одном окне не горел свет. Подъездная дорожка была пустой, двери гаража — плотно закрыты. Рядом с гаражом стоял джип, но вокруг его колес разрослась высокая трава, как будто на машине какое-то время не ездили.

Нас окружила тишина, нарушаемая лишь звуком работающего мотора.

— И что теперь? — спросил Трев.

Припарковавшись на подъездной дорожке, Сэм не стал заглушать машину. На всякий случай. Не было необходимости говорить об этом, я и так поняла ход его мыслей. Возможно, этот дом небезопасен. Возможно, мой отец его подставил.

— Оставайтесь в машине, — велел Сэм.

— Он пустой, — сказала я. — Дом.

Сэм высунулся из открытой двери и посмотрел на меня через плечо.

— Откуда ты знаешь?

Я не знала, не знала, почему это сказала, но интуиция подсказывала мне, что дом пуст.

— Я не останусь в машине.

И, как будто мое упрямство дало ему повод, из машины тут же выскочил Кас.

— Чувак, мы ехали целую вечность. Время размять ягодицы.

Сэм заглушил внедорожник и направился к дому.

Мы все пошли за ним.

Дом был обычный, двухэтажный, ничем не выделяющийся, у него даже краска облупилась. Хрупкую, затянутую сеткой, входную дверь удерживала открытой жестяная банка для молока. Сетка в углу двери была порвана.

Сэм толкнул внутреннюю дверь, и она без проблем открылась. Мы попали в прачечную. В воздухе пахло мылом. Сэм вытащил из-под фланелевой рубашки пистолет.

В столовой на полу валялся стул. Дверцы шкафа были открыты, словно в нем кто-то порылся и не успел их закрыть. Волосы у меня на затылке встали дыбом. Пол скрипел под нашими ногами. На кухне из крана капала вода, в холле тикали высокие напольные часы.

Я завернула за угол в гостиную. Сэм пошел по коридору. Кас последовал за мной, а Ник с Тревом исчезли в задней части дома.

— Как ты думаешь, что здесь произошло? — спросила я Каса.

Недопитая чашка чая стояла на журнальном столике рядом с мягким креслом. На кофейном столике веером лежала опрокинутая стопка журналов. На полу — свернутая газета. Я проверила дату: вчерашняя.

— Не знаю, — ответил Кас. — Если это и был безопасный дом, то теперь уже нет.

На краю стола рядом с телефоном была приклеена записка. Я оторвала ее от стеклянной столешницы и онемела.

Этот почерк. Мелкий рукописный курсив. Я знала, чей он.

Созвониться с "Р" в 6 вечера.

Я вернула записку на место и глубоко вздохнула. Этого не может быть. Просто не может.

Я направилась на кухню, но застыла, проходя мимо коллекции картин на стене над диваном. По спине побежали мурашки. В крайнем правом углу в раме были нарисованные акварелью березы, такие же были вытатуированы на спине у Сэма.

— Что это? — спросил Кас.

— Это татуировка Сэма, — объяснила я, понимая, что Кас, скорее всего, не видел ее, так как парням не разрешалось выходить из их комнат.

Я сняла со стены раму и осмотрела ее заднюю часть. Она была запечатана со всех сторон.

Кас жестом показал на край стола.

— Разбей ее.

— Но…

Не знаю, что меня останавливало. Кроме нас тут никого не было, и это точно был ключ к разгадке. Но ломать чужое мне показалось неправильным.

— Ладно, — сказал Кас, забирая у меня картину. — Я сам это сделаю.

Одним резким движением он разбил раму о край стола, стекло рассыпалось. Картинка выпала, а вместе с ней и записка. Я подхватила в воздухе летящую на пол половинку листа, в то время как остальные парни столпились за нами.

— Что происходит? — спросил Трев. — Нам не следует ничего трогать, так, на всякий случай.

— Анна кое-что нашла. — Кас подтолкнул меня локтем, как будто мы с ним товарищи по команде, которые вместе забили гол. — Ну что там?

Пробежав глазами записку, я ахнула.