Из огня да в полымя

Глава 5 Клейтарэль-3. (1 — 6)

Который день шагаем твердо, твердо, твердо!

Нам не дают ни жрать, ни пить, ни спать!

Но что поделать, что поделать мы — когорты:

Изволь рубить, изволь маршировать!

Ни одного, ни одного удара мимо!

Пусть я убит, но легион — непобедим.

Когорты Рима, императорского Рима

За горизонт распространяют этот Рим!

А нам бы бабу, нам бы бабу, нам бы бабу!

А нам бы всласть говядинки пожрать!

Но Цезарь рявкнул: 'Вам пора бы, вам пора бы

За славный Рим со славою, опять же, подыхать!'

Ну что поделать, что поделать, коль приперло!

Опять когорта на мечи пошла.

И я стараюсь пересохшим горлом

Орать припев про римского орла…

А. Бушков («Жизнь длиннее смерти»).

ЧАСТЬ 1 Пока ещё не фронт.

Последние три дня нашего с Руэль отпуска прошли в почти пошлой расслабухе. Спокойные тренировки, тихие вечера, беседы практически ни о чём. Один раз затронули вовсе уж древнюю историю — Первую мировую война на Земле. Припомнил формирование ударных батальонов на последнем этапе войны и выяснил, что, оказывается имперцы тоже этого не особо чурались. В прошлый глобальный замес с орками, пятьсот лет назад, в десантно-штурмовых частях Империи ударные батальоны тоже формировались. Обсудили тему и пришли к выводу, что такие части в боевых порядках лишними не будут, но формировать их надо не набирая добровольцев чуть ли не на поле боя, лишая тем самым фронтовые подразделения лучших бойцов, а вести подготовку ударников в базе, то есть изначально. И держать ударные части неплохо бы штатно. Ну… Поговорили и поговорили, обсудили тему и забыли, вроде бы, как я тогда думал. В общем — продолжаем отдыхать, пока отдыхается.

Отпуск закончился. Рабочие будни у меня начались за день до его окончания с разговора с комсоставом моего капральства. Собрались, спокойно обговорили предстоящую подготовку к походу и бою и разошлись. Вроде бы и всё, но Хорхе с Юлькой решили кое-что со мной обсудить с глазу на глаз на правах «старых» соратников.

Тут ведь дело в чём. Просто я без обиняков представил Росу командирам звеньев и отделений в качестве своего фактического внештатного заместителя. Просто вот так. С единственным пояснением причины такого решения в виде: у человека есть опыт как боевой, так и командования подразделением разведки. И всё. Без права обсуждения. Чистой воды командирский произвол, сродни кумовству и дедовщине. Нравится, не нравится — так есть. Вот Хорхе и озаботился вопросом:

— Хефе! А ты, вообще, в курсе, что она…

— Подожди, хермано, — отвечаю я ему совершенно спокойно и без намёков на наезды, угрозы и конфликты, — Не спеши. Для начала я скажу одну простую вещь: для меня она сестра. Этим почти всё сказано, ми амиго.

Отделенный собирался ответить что-то, но вдруг характерно дёрнулся — это стоявшая рядом Кошка, особо не мудря, всадила ему локоть в бок. После чего мило улыбнулась и глядя мне в переносицу промурлыкала:

— Значит она сестра и для нас, командир. И мы для неё взаимно.

Ну да… Конечно… А то я тебя хвостатую не знаю. Уже ж строишь, поди, какие-то коварные планы. Но прояснить своё решение действительно надо. Это ведь моё родное отделение, всё же, а не второе какое-нибудь.

— Ребят! Давайте уж начистоту. Не нравится вам Роса. Понимаю — не знаете вы её и не доверяете особо. И вообще: непонятно откуда свалилась она на ваши головы и сразу — Оба-на! — с места в карьер мой типа зам. Так же, если кратко? Так. А что вы про неё знаете, на самом деле? «Новости агентства ОБС » и ничего окромя того? Так, ребят! В том «агентстве» далеко не всё и далеко не обо всех знают, уж вы мне поверьте. Сплошняком собирают непойми где и обсасывают слухи и сплетни, а потом разносят их под соусом «чиста конкретной инфы». И вот этот их бред есть смысл воспринимать всерьёз? А если подумать? Ну, серьёзно. Что могут реально знать болтливые кумушки, типа той же капральши в «упржилфонде»? А кто они вообще такие и чем сами они отличились, кроме тупого базара? Да никто они и звать их никак. Ничем страшнее стилуса они в жизни не пользовались, а все их сражения ужасные прошли в койке, в горизонтальной плоскости с возможными вариациями, при выключенном освещении и не всегда бесплатно. Ну, что? Не так разве, компадрес? Так. И вы считаете, что этим трещоткам можно верить в принципе? Причём верить до такой степени, что ими обгаженному человеку вы готовы в доверии отказать только на основании той хрени, что они вам нашипели под пузырь? Ну, вы серьёзно, ребят?

Хорхе с Кошкой молча переглядываются. Кошка выглядит слегка смущённой. Хорхе морщится и покачивает головой. Похоже мой посыл дошёл по адресу. И я продолжаю:

— Ну, да ладно. Фиг с ними, с сороками этими. Вы о другом скажите, компадрес: вы мне верите?

Спокойно смотрю в глаза своим соратникам, в ожидании ответа. Они опять переглядываются и Хорхе выдаёт:

— Да, хефе. Тебе мы верим.

— Тогда слушайте, компаньерос…

И я рассказал про Росу, начиная с разгрома III-го Корпуса, ссылаясь на нашего Варга и особиста Дюка. Про участие Росы в «медовой ловушке» на меня частных «агентуристов» тоже упомянул, опустив гнилые подробности, но акцентировав внимание на том, что участие в этом всём с её стороны добровольным, а тем более инициативным не было. Не забыл упомянуть и её готовность умереть, исправляя свои ошибки. Закончил я нашими с Росой тренировками и братанием.

— Такие дела, ребята. И смотрите сами, компаньерос: что мы реально имеем. Да — человек совершил ошибку. Да — она на карандаше у контриков. Но вы учтите ещё и то, что те же контрики её и отпустили. А что такое Имперская военная юстиция вы знаете. Значит понимаете, что раз её отпустили они — то однозначно не признана её вина достаточно тяжкой для приговора к каторге или казни, а сама она неисправимой. И плюс к тому учтите, что я подписал личное поручительство за неё и принял её к нам в капральство на искупление. Потому что я ей верю и в ней не сомневаюсь. И такое ещё учтите, компадрес: братание для нас обоих — не забава и не перформанс. Роса мне теперь реально сестра, а я для неё реально брат. Со всеми вытекающими. Но это ладно, на самом-то деле: наши с ней сугубо личные заморочки. Вы главное учтите то, как она тащила из огня своего командира. А ещё то, кем её считают наши Варг и комбат. Прикинули, ребят? Ну, и теперь скажите мне прямо, глядя в глаза: я не прав, ставя её своим заместителем, пусть и внештатным пока? Только по чесноку, ладно? Клянусь — словом вас не попрекну.

Задумались оба и надолго. А потом Юлька высказалась за двоих, глядя мне в глаза:

— Ну… Я уже сказала, что она сестра теперь и для нас. Короче, так и есть. Без всяких, командир.

А Хорхе просто кивнул. Вот и славно. Разобрались.

— Значит работаем, компадрес. И работаем вместе. Впереди у нас Клейтарэль. И чует моё сердце — мало нам не покажется ни разу. Тем более, что со слов Варга высаживаться мы будем примерно там же, где лёг почти весь прошлый состав Корпуса.

Да… Предстоит нам штурмовать систему Клейтарэль. Что это такое? Это мощное светило, два астероидных пояса, семь промышленных (необитаемых) и аж три полноценно (естественно) обитаемые планеты. Почти как Кортриаль, но всё это под завязку набито разнообразными ресурсами, часть из которых проходит по категории «стратегических». Мало того, в системе Клейтарэль расположены несколько оборонных заводов и верфей. Да плюс к тому — это немаловажный логистический узел, а одна из трёх обитаемых планет ещё и шикарный курорт.

А вдобавок, судя по окончанию «…арэль» в названии системы, принадлежит вся эта благодать кому-то из Августейшей фамилии. Что, в принципе, частично объясняет спешный и неподготовленный бросок на штурм III-го и IV-го Корпусов, закончившийся позорным разгромом и перерывом в боевых действиях на их переформирование почти с ноля.

И ведь получилось там всё вовсе уж печально для эльфийской Империи. Орки Клейтарэль оторвали внезапным и лихим «гусарским» наскоком, разнеся в хлам расслабленный долгим мирным существованием системный гарнизон вместе с эскадрой прикрытия и орбитальной обороной. На эльфийские дипломатические ноты орки сначала ответили хамски, сообщив, по сути, что Клейтарэль теперь орочий, ибо так они хотят. Стоит отдать должное Имперскому МИД — эвакуации из системы гражданских лиц они добились. Но на том и всё. По окончанию эвакуации орочья империя просто перестала отвечать на любые эльфийские запросы по теме в принципе, однозначно ведя дело к вооружённому конфликту.

На что они надеялись — не совсем ясно. Но, судя по слухам о недавней гиперактивности Имперской контрразведки и Службы Имперской Безопасности, вылившейся в волну пертурбаций в корпоративных и придворных верхах — надеялись орки на очередную внутреннюю смуту.

Надежды их, однако, не оправдались. И, вместо драки внутри себя, Империя занялась срочным развертыванием кадрированных III-го и IV-го Десантно-штурмовых Корпусов, III-ей и IV-ой кадрированных же Колониальных Армий, а заодно и формированием дополнительных эскадр Колониального Флота. Словом, приступила к возвращению оторванной системы в лоно Августейшей фамилии.

Орки, в свою очередь, тоже баклуши не били и, пока Имперцы развёртывали кадрированные части, нагнали в систему чуть ли не треть своих Колониальных войск, часть Армии своей Метрополии и усилили до возможного предела флотскую группировку и части орбитальной обороны.

И тут надо сказать пару слов о том, как именно развёртывались Имперские войска. Дело в том, что методика развёртывания и комплектования кадрированных частей на первых порах практиковалась просто идиотская, сродни, во многом, худшим либероидным байкам о формировании РККА в 1941–1942 годах. То есть гребли всех подряд и всё доступное, прогоняли по ускоренному (двухнедельному) курсу гипно без практической проработки материала даже в вирте (не говоря уже о боевом слаживании), обмундировывали, вооружали и ставили в строй. «А чё? — решили тогда „полководцы“ на местах, — В строю солдатики стоят ровненько? Выглядят единообразненько? Автоматики не роняют? Ствол с прикладом не путают? Заряжать и пулять в сторону цели могут? Вот и славно! Вперёд в освободительный поход!»

Дурь эта наложилась на непростую, мягко говоря, ситуацию с кадрами в самих Корпусах. И проблема там была в том, что, за пятьсот лет относительно мирного существования и Корпуса, и армейские части, как и любое другое кадрированное подразделение в любом другом мире, неизбежно превратились в фактическое место ссылки для тех, кто мало на что способен. И комсостав, включая высший, потихоньку не то мутировал, не то деградировал в скопище бесполезных в военном плане бездарей, способных только интриговать и устраивать красивые показухи. Почти тотально, за крайне редким исключением.

Ну, а в дополнение к «великой мудрости полководческой» в части комплектования войск, глобально лопухнулись ещё и разведотделы эльфийских III-ей и IV-ой Армий. Эти господа ухитрились тотально проигнорировать или проспать, что равноценно, скопление в системе Клейтарэль орочьих сил и средств.

В результате сочетания всей этой тотальной глупости и, без преувеличения, преступной халатности III-й и IV-й Корпуса пошли на штурм, как на прогулку. И, естественно, огребли по полной программе.

Началось всё с того, что почти четверть состава наш III-й Корпус потерял на подходе к зоне высадки. Недодавленные орбитальная оборона и Флот орков дрались до кости и по входящим штурмовым кораблям эльфийских войск отработали по полной. Да так, что прорваться на рубеж сброса и приступить к десантированию флотилия эльфийских БДШК смогла только с третьего захода, с помощью линейной эскадры Колониального Флота, при том оставив болтаться на орбите Клейтарэль-3 почти двадцать процентов личного состава в виде обломков и космической пыли. Ну, и ладно, вроде бы: таки ж высадились же…

Но после высадки проблемы Корпуса не закончились. Скорее только тогда они, проблемы, и начались. Поскольку дальше, уже на материке Шкатрэль, комкор-III вместо организации надлежащего расширения захваченного плацдарма организовал надлежащее… совещание высшего и старшего комсостава. И на том совещании, длившемся около часа, приняли они великий и гениальный план действий в классическом виде: «Ди эрсте колонне марширт… Ди цвайте колонне марширт…»[1] А в целях реализации сего «гениального» плана операции эльфийские «стратеги» отправили Корпус на рубеж развёртывания маршевыми колоннами. Вот просто так: без охранения, без разведки. Тупо маршем. «А чё? — решило „высокомудрое“ начальство, — Не, чё такого-то? Это ведь всего лишь перемещение личного состава, а не какой-то там бой. А значит главное: всё должно, как обычно, выглядеть красиво…»

Итог получился… закономерным. Пока шло это дебильное совещание, орочьи штурмы и пехота успели выдвинуться на позиции, подтянуть броню и артиллерию, поставить на готовность «ноль» авиасоединения, распределить сектора огня и замереть под «Пологами», разбросав своей артели квадраты сплошного накрытия. А как только маршевые, чуть ли не парадные колонны III-го ДШК втянулись в зону поражения на оптимальную глубину — орки открылись из всего наличного и, после массированного артналёта, атаковали переживших огненный смерч эльфийских солдат под прикрытием своих авиачастей и в сопровождении танков.

И Корпус лёг почти в полном составе. Именно тогда из состава 3312-го ДШП из-под шквала огня смогли невесть как вывернуться только Варг и наш комбат, отстреливаясь от орочьих штурмов и пехотинцев тем, что осталось на руках и в подсумках. И тогда же Роса, потеряв правую руку и отловив россыпь пробоин по всему телу, поливая преследующих её по пятам орков из автомата и матюгами на трёх ей известных языках, выволокла своего живого ещё командира к точке эвакуации. А IV-й Корпус был срочно снят с соседнего материка Рэнталь и переброшен на Шкатрэль на деблокирование и эксфильтрацию III-го Корпуса. И поставленную задачу IV-й Корпус выполнил, потеряв на Шкатрэль, при откате и эвакуации три четверти личного состава.

Много всякого прочего ещё случилось тогда… Но, если кратко: был это однозначный, полный и позорный разгром. А на «разборе полётов» по итогам провальной высадки, комкор-IV прямо в штабе армейской группы «Клейтарэль» влепил пулю в лоб комкору-III и застрелился сам. И после того грандиозного фиаско Корпуса — IV-й в составе сводной дивизии, а III-й в составе сводного же полка — отвели на Кортриаль-2 на переформирование.

Тогда-то и пошёл новый набор в ряды и под знамёна. Мало того, тогда же кардинально пересмотрели и продлили до года систему Боевой подготовки вновь пришедшего «коньсостава». Да к тому добавили два месяца на приход в себя после отпусков. И весь период подготовки свежих сил наученные горьким опытом эльфийские стратеги посвятили работе Флотов Колониального и Метрополии по тотальной расчистке пространства вокруг и внутри системы Клейтарэль от орочьих сил и средств, включая боевой флот, орбитальную оборону, а заодно перекрытию наглухо логистических троп. Тем самым Имперцы основательно и неспешно добивались тотального доминирования на орбитах и расчищали дорогу штурмовым и пехотным частям. Заодно наглядно демонстрируя оркам, что были они категорически неправы, хамски влезая на эльфийскую территорию.

И работу эту Флота продолжали хладнокровно и методично весь прошлый год, да и в данное время тоже останавливаться не собираются. Теперь же на подходе и наша очередь переведаться с орочьими коллегами и расквитаться за полегших парней сполна. И мы готовы. Только…

Я смотрю на своих командиров. У них не должно быть сомнений ни во мне, ни в моём «заме по общим вопросам», ни, тем более, в самих себе. Не должно быть раскола внутри подразделения. А это всё обязательно будет, если прямо сейчас, что называется «на берегу», не проговорить с ними кой-какие нюансы.

— И вот ещё что, ми амигос, — говорю я, — Росу я буду тащить вверх всеми правдами и неправдами, вровень с вами. По той простой причине, что она боевой офицер с реальным командным опытом. Воевала она на фельдфебельской должности, то есть непосредственно в рядах и при том по-настоящему и надлежащим образом. Сами знаете: почти полный бронзовый бант не образуется из воздуха и не даётся за красивые глаза. Хотя… И глаза тоже… Ну… Не только глаза, если уж совсем честно… У неё реально красивые, — пережидаю смех соратников и продолжаю, — Но главное, что есть у Росы — её опыт. И он нам необходим. Всем нам — всему капральству. Тем более, что в крайней драке за Клейтарэль она участвовала лично и с орочьими штурмами «пообщалась» в плотном контакте. У неё есть чему научиться и мне, и вам, и нашим бойцам. И она нас научит всему, что знает и умеет сама — уверен. И вообще, компадрес, согласитесь: не дело держать боевого офицера, пусть и штрафного, на позиции унтер-ноля. И я её там не оставлю. А если вы, компаньерос, меня и её в этом деле поддержите — буду счастлив. Реально так. Что скажете, ми херманос?

Пауза на этот раз протянулась чуть дольше. Но, в итоге, кивнув самому себе высказался Хорхе:

— Согласен, хермано. Девчонке и так досталось — ни к чему обострять. Мы с тобой, хефе.

— Да, Толь, — вставила Юлька, — Мы же все ла эскуадра[2], а она с нами теперь.

Мы ещё оговорили учебный план капральства и наши планы на следующую неделю, поболтали просто обо всём и ни о чём, примерно с час, после чего народ ушёл домой в недавно арендованную двушку.

А ко мне постучалась Роса. Вошла с возмущённым выражением лица и сходу начала:

— Анатоль! Мне не нужны преференции и особые условия! Я…

— Стоп. Выдохни, Руэль. Особых условий не будет. Тебе ли не знать, что командная должность, пусть и внештатная, означает не преференции, а объём работы, превышающий солдатский раза в три-четыре, да как бы и не больше. Так что халявить я тебе не дам, и не надейся, — усмехаюсь я, — Будет всё с точностью до наоборот — я на тебе пахать буду, как на тягловом орагре[3] все два месяца подготовки к фронту. Без вариантов.

Руэль смотрит мне в глаза и выдыхает:

— Так ты меня изначально коварно заманил в свою банду на роль раба-учителя⁉ И будешь теперь эксплуатировать меня как какого-то сервисного синтета⁉

— Ага. Таков мой хитрый план. А ещё я тебя заставлю со мной дуэлировать всё свободное время. Если оно у тебя вообще останется.

Роса тяжко вздыхает, опускает руки и смотрит в пол:

— Такова печальная судьба моя… — тянет она и смеётся, — Понимаю тебя, братишка. Займусь переподготовкой нашего капральства. Не вопрос. Только не плач потом.

— Не буду. Я же командир. Меня оно не коснётся.

— Размечтался! «Командир ведёт солдат личным примером!» Забыл? Так что на всех тренировках ты в первых рядах!

— Ой…

— Ага!

Смеёмся и идём пить чай, по уже установившемуся у нас обычаю.

Следующий день каких-то особых сюрпризов не принёс. Так — ни шатко, ни валко: просто напомнить нам, что мы таки ж штурмовики, а не просто так погулять вышли. Отбыли номер на полигоне: погрузились на ШБМ-уехали на полигон-высадились, покрошили синтетов-погрузились-вернулись на базу. Ни в какое сравнение с бешеной гонкой Боевой подготовки не идёт.

После обеда планировалось то же, примерно, самое, но… В обед подошла Роса, вручила мне носитель с проектом изменений в Учебный план с обоснованием этих изменений и, козырнув, убыла заниматься по общему распорядку. А я, на ходу просматривая предложения моего «зама по боевой подготовке», направился к Варгу, подавать это всё на утверждение по команде. Пока шёл, почувствовал, что мои встающие дыбом волосы грозят скинуть форменное кепи в пыль.

Почему? Да просто Роса изложила предложения по дополнительной подготовке сначала, в качестве эксперимента, нашего капральства, а в следующем месяце всего батальона в целях использования прошедших обучение частей в качестве «ударных» подразделений, то есть для постоянной работы на острие атаки ни много, ни мало.

В качестве обоснования моя сестрёнка привела опыт формирования добровольческих ударных батальонов в десантно-штурмовых частях прошлой большой войны. Заодно указала на успешное применение ударников при штурмовых действиях и так далее, и тому подобное. Только это ещё не всё.

Руэль всего лишь предложением и обоснованием не ограничилась, и добавила реальную схему дополнительной подготовки штурмовиков как в ударных, так и в линейных частях, с компонентами гипнообучения и системой закрепления на практике. Всё это мы должны пройти за четыре недели и закрепить за неделю бригадных манёвров, наглядно там же продемонстрировав успешность проведённого дополнительного обучения. В итоге ударные подразделения должны быть развёрнуты из расчёта один батальон в каждом полку.

М-да… Тут уж, как говорится: «Ну… С-спасибо…» Судя по реакции Варга, бегло глянувшего в планы и тут же метнувшегося к комбату, предстоит нам пахать как проклятым все последующие два месяца. Красота…

ЧАСТЬ 2. Переподготовка.

До конца недели нас не трогали. Но затем меня с Варгом выдернул к себе комбат, который смерил меня насмешливым взглядом и изрёк:

— Обер-капрал Балу! Из твоего капральства поступила идея о возрождении ударных частей?

— Так точно, гертальт майор!

— Хорошо… Помнишь старую мудрость о том, что «Инициатива стр-растно любит инициатора»?

— Так точно, гертальт майор!

— Ага… Ну, так я тебя настойчиво поздравляю! Теперь твоё капральство «экспериментально-ударное». Соответственно, именно оно под твоим руководством будет первым проходить переподготовку по программе ударных частей согласно тобой же предоставленному проекту, начиная послезавтра. Счастлив? — ухмыляется комбат.

Бли-ин… Роса… Розог ей при встрече… Прямо по круглой попе… Ну, и что тут сказать теперь?..

— Так точно, гертальт майор!

— Вот и замечательно. На подготовку к началу обучения тебе двое суток. Дальше всё пойдёт по согласованному плану. Переподготовка будет проходить в течении следующего месяца в составе твоего капральства. После четырёх недель обучения — учебный штурм в составе батальона. Покажете нормальный результат — в следующем месяце будете проходить всё то же самое, но в составе батальона и с итоговым выходом в составе уже полка. А уж ежели и на полковом выходе вы не налажаете — то тогда будет ещё и переподготовка дубль три в составе Корпуса, а потом и ещё один дубль, но уже в составе всех четырёх Корпусов Сектора. Сразу скажу: обгадитесь хоть на одном из четырёх этапов — лично ты станешь утер-рядовым. Нравится?

Ох… Нажил я геморрой на ровном месте…

— Так точно, гертальт майор!

— О как! А ты, однако, силён, капрал. Вроде и не завибрировал от перспектив. Ну, да ладно. Это всё был кнут. Теперь про пряники. Автор этого всего, если всё пройдёт нормально — поднимется до штурмов. Знаю я кто там у тебя генератором безумных идей подрабатывает и этой вот замечательной мыслёй разразился на самом деле. И честно тебе скажу — против самой идеи не возражаю, да и с реализацией её проблем не вижу. В общем, можешь взять с полки пирожок и передать его своей ручной Росомахе. Молодец она у тебя, короче. Так ей и скажи. Тебя я на штурма тоже выдвину. Но только при успешной реализации замысленного. Понял меня, капрал?

— Так точно, гертальт майор!

— Вот и хорошо. Ну, и золотые звёзды, наверняка, вас вниманием не обойдут. Во что это их внимание выльется — посмотрим. Пока всё. Где получить учебный план сам знаешь. Давай к себе. Готовь личный состав к невозможному счастью.

— Есть, готовить личный состав! Разрешите идти, гертальт майор!

— Валяй.

Выхожу в коридор и смотрю на ехидно ухмыляющегося Варга.

— Ну что, медведь безумный? Готов к великим свершениям? — говорит сержант.

— Слушай, командир! — отвечаю ему, — Хоть ты не подкалывай…

— Ну, мне-то сам Бог велел, — смеётся Варг, — А ты давай готовься к очередному туру пахоты. Если что не так пойдёт — комбат тебя сожрёт без шуток. Так что готовь личный состав. Двое суток у тебя есть. Аж восемьдесят часов. Пользуйся.

— Добрые вы, однако…

— Агась. А ты что думал? Проект закинул и пусть у командиров головы болят? Так ни фига же. Здесь оно так не бывает. Сам придумал, сам предложил — сам и полезность доказывай, и реализуй тоже сам. По чесноку всё.

— Да понял я. Слушай, а сам ты этот проект видел?

— Видел.

— И как оно тебе?

— Я бы сказал неплохо. И раз звёздам понравилось до степени приостановки отправки нас на фронт, аж на два месяца предварительно — им тоже перспективным показалось. В общем дерзай. Благо там ничего невозможного нет. И на Росу не наезжай. Правильно она всё делает.

— За сестрень мою не парься. Я же её сам и спровоцировал на это творчество. Да и поручительство на неё тоже лично подписывал. Так что нормально всё… Знаю на что иду.

— «Сестрень»? — Варг удивлён, — Так вот вы для чего вдвоём в степь выезжали. Уважаю.

— Ну да. Хотя не о том мы говорим. Как думаешь: насколько весело нам будет?

— Я так прикинул — вполне реально оно всё. Спецназ из вас делать никто не собирается. Смертников тоже. Итог программы — более продвинутые штурмы с ограниченной функцией разведки. Короче, получай учебный план — там расписано всё. От себя только скажу: разумно оно проработано. Были бы у нас в прошлом заходе ударные части и шли бы они на острие — больше бы народу выжило. Другой вопрос, что самим ударникам тогда бы мало не показалось. Да и сейчас не покажется. Потери у них выше будут в разы, да как бы и не на порядок… Но война — на то война. Всегда и везде кто-то оплачивает чужие жизни своей… Ладно. Лирика это. Ты готовься и своих готовь. Нужное это дело.

— Понял тебя, командир. Я в Учебный тогда.

— Давай, Балу. Удачи.

За сим, я убыл для начала в Учебный отдел, а оттуда в нашу казарму радовать личный состав. Народ ожидаемо великого энтузиазма не выказал, но и бухтеть никто особо не стал. Особенно после того, как выяснилось, что ударникам предстоит не только лезть в первых рядах в любое пекло, но и оклады им повысят в два раза по отношению к базовым. При условии успешного и результативного обучения, само собой. В общем порешили мы в итоге, что нормально всё и разошлись по щелям готовить снаряжение, чем и занимались все двое отведённых на подготовку суток.

На третьи сутки пошёл собственно учебный процесс. Оказалось, что ничего там особо страшного нет. Вполне себе нормальный цикл переподготовки. Основной упор на тактику, скорость и боевое маневрирование. Не забыли и взаимодействие с бронёй, артелью, воздухом, орбитой и, естественно, с соседями. Плюс более продвинутое обучение по несению дозорной службы. Из совершенно нового — добавилась разведка. По большей части разведка боем, но и методы скрытного проникновения нам тоже дали. Оно, правда, вне зависимости от степени скрытности постоянно перетекает во всё то же рубилово, но это нормально. На то мы и штурмовики, тем более ударные.

Роса, кстати, меня порадовала. Отсиживаться в задних рядах она и не подумала, с самого начала, без понуканий взявшись реально впахивать в режиме основного инструктора и моего «зама по боевой подготовке». Ухитрялась она при том, уж не знаю как, успевать практически всё и почти везде. То она тихо даёт полезные советы и вносит поправки мне. То поправляет и дополняет работу звеньевых и отделенных. То подсказывает, направляет и корректирует действия бойцов. То в очередном учебном бою прикрывает огнём лично меня — место Росы в боевых порядках капральства как-то естественно оказалось чётко за моим правым плечом. В общем пахала моя сестрёнка нешуточно и результативно всю нашу переподготовку вплоть до батальонного выхода.

На том выходе наши новые возможности и тактические схемы опробовали по полной программе в составе взвода. То есть мы на острие атаки, а остальные три капральства подпирают нас сзади и развивают успех. Тогда же мы дополнительно отточили и штурм за огневым валом, и атаки «под зонтиком», доведя их до почти что совершенства. И ничего так получилось, в общем и целом. Взвод показал впечатляющий результат, ухитрившись, работая по новым схемам, выполнить задачи, предназначенные чуть ли не для роты. Роса, по итогам, получила лычку обер-рядового, как автор этого всего. А нашему батальону, отныне «экспериментально ударному», нарезали задачи по известному нам плану обучения.

По прохождении второго для нашего капральства курса переподготовки снова прокатились манёвры, только действовали мы теперь в составе полка и результат выше среднего показывал уже весь батальон, а не только наше отдельно взятое капральство. И результаты не заставили себя ждать. Начальство решило новые-старые веяния распространить на весь III-й Десантно-штурмовой корпус. То есть поступило указание сформировать ударные батальоны в каждом его полку.

Росу, не без участия комбата, вывели к получению второй бронзовой лычки, то есть к званию штурм-рядового, что уже хорошо. Не на ноле же ей сидеть, в конце концов.

И вообще: авторитет в нашем (и не только) подразделении Руэль за эти два месяца честно заработала, ибо пахала без шуток и постоянно. Так что звание ей присвоили более чем заслуженно. Ну, и меня при «раздаче слонов» тоже стороной не обошли, произведя в штурм-капралы. Тоже спасибо. От души, что называется.

В следующем месяце мы проходили всё ту же переподготовку уже по третьему кругу, а III-й ДШК в полном составе по первому. Нормально. Как говорят: «Повторение — мать учения». Лишним не будет точно. Да и дополнительно перестраховаться перед распространением практики на все Десантно-штурмовые войска не повредит. В общем, прокатились по уже накатанной дорожке.

Плюс ко всему тому дождались мы и перевооружения ударных частей, вылившемся в оснащение ударников новыми штурмовыми бронекомплектами со значительно усиленными дополнительными внешними и внутренними броне-элементами, «раскачанными» и заточенными не только на силу, но и на скорость экзо-элементами, а заодно и с модернизированным гермошлемом. Отличная вещь получилась, на самом деле. Хотя и выяснилось тут же, что штука эта досталась нам «в наследство» от Лейб-гвардейских Десантно-штурмовых частей, где она стояла на вооружении уже лет пять. Ну и ладно — теперь оно у нас поработает. Плюс — пришли значительно укреплённые ШБМ и танки. Вот уж точно — и не мелочь, и приятно. Да к тому ещё значительно модернизировалась артиллерия всех уровней: от полкового до армейского. Тоже отлично. Всем же известно: «Огневой мощи много не бывает!»

На освоение новинок дали нам «аж» неделю, и пошёл новый тур переподготовки: теперь уже во всех четырёх Корпусах нашего Сектора с общими же итоговыми манёврами. За действом этим, как говорят, наблюдал Император лично, оставшийся, по слухам, весьма довольным. Слухи эти, по-моему, оказались не очень-то далеки от истины. Как минимум, упомянутое довольство Императора для меня, Росы, Варга и нашего комбата вылилось в награждение нас всех, как инициаторов успешной реорганизации Десантно-штурмовых корпусов, серебряной медалью Империи «За заслуги» с формулировкой «за успешную и грамотную реализацию реорганизационных мероприятий в Императорских Десантно-штурмовых силах». О как. А это, я извиняюсь, единовременная премия в размере тысячи золотом и пятьсот серебром к зарплате ежемесячно, хоть и предназначена эта награда для вручения всем отличившимся подданым, а не только военным. Ну, что сказать об этом? Аве, Императору!

В дополнение ко всему ударные батальоны получили свой символ: оскаленную волчью голову на щите. Волком я этого зверя обозвал по аналогии с нашим хищником, хотя внешне на земной аналог он похож только серым окрасом и размером. Ну, ещё и стайный он аналогично нашим волкам, и однолюб такой же, даже и больший. В остальном (что внешностью, что характером, что повадками) — смахивает он скорее на длинноногую росомаху. В общем наш зверь. Серьёзный.

Но это оказалось не всё, да и не главное, на самом деле. Символикой в Императорской Ставке не ограничились. Императорским рескриптом Ударные батальоны внесены в штатное расписание десантно-штурмовых полков на постоянной основе в статусе «подразделений особого назначения» наравне с разведвзводами и группами спецназа. Подготовка ударных частей и взаимодействие с ними внесены в программу базовой подготовки десантно-штурмовых частей. Тем самым базовая программа продлена на два месяца, но оно того стоило. Теперь в действующую армию пойдут заведомо на то заточенные бойцы, а не паллиатив в виде добровольцев или, как сейчас, срочно переподготовленных линейных штурмовиков.

Заодно в ударных частях повышены «потолки» по должностям, то есть предельно достижимое звание по должности простого бойца — штурм-капрал, а комбат ударников теперь имеет возможность дослужиться до штурм-полковника. Конкретно я, командир капральства, могу отныне дотянуть до штурм-сержанта. В общем, есть куда расти. Естественно, выросли и оклады по должностям, за что Ставке отдельное «Спасибо», а Императору дополнительное «Аве». Простой боец-ударник теперь получает зарплату в десять тысяч серебром, а не пять, как обычный пехотинец. Полезная, в общем, реформа получилась. На «пять баллов», я бы сказал.

На том наше дополнительное обучение завершилось наконец. Мы получили указание готовиться к боевому выходу и занялись очередной подгонкой снаряжения и проверкой всего, что проверке поддаётся. А через два дня приключился подъём по тревоге и Корпуса снова вышли на орбиту. Без лишней резкотухи, на этот раз. Мы просто спокойно погрузились в корабли, которые спокойно же встали на курс. Точка назначения известна: система Клейтарэль. Предстоящая работа: война.

ЧАСТЬ 3. Штурм.

Десантная эскадра III-го ДШК в сопровождении Флотского эскорта стянулась к точке сбора перед последним прыжком. Дальше будет выход к Клейтарэль-3, прорыв к зоне высадки и сброс ротных ботов на цель. Насколько тяжко будет прорываться к точке сброса — ведомо одним Богам. Ну и командованию Флота ещё, пожалуй. Нам, штурмам, остаётся только надеяться на то, что подходы к зоне расчищены Имперским Флотом достаточно старательно, а не как в тот провальный дебют, когда Корпусным колоннам пришлось прогрызать себе дорожку, усеивая маршрут следования обломками своих кораблей и трупами. Надеемся, что сейчас будет проще и готовимся к делу. Нам бы добраться к точке сброса, да правильно упасть, а там… А там, на поверхности, будет уже исключительно наша вахта.

Пока же ждём команды. И готовимся каждый в своём стиле. Кто-то молится, кто-то перебирает в сто-тыщ-пятьсотый раз снаряжение, кто-то тупо пялится в переборку. А я… Я вспоминаю своих. Тех, кто ждёт в моём мире. И заодно накручиваю себя по максимуму, готовясь орочий гарнизон рвать хоть руками, хоть зубами. Свою задачу я знаю: выжить, победить и вернуться домой. На том и стоим.

На это всё, правда, времени у меня особо нет. Мне ещё и своё капральство, включая экипажи танка и ШБМ, к драке готовить. Так что рефлексии на потом. И я верчусь по нашей палубе напоминая, наставляя, подправляя… Бойцы это воспринимают как должное — командир проявляет заботу. Хорхе и сам занимается тем же, а Кошка дублирует уже его. Ключ спокойно усмехается, кивает и продолжает работать. А Ара с понимающей ухмылкой говорит в полголоса:

— Нормально всё, командир.

Жму ему руку, заставляю себя выдохнуть и продолжаю двигаться в более спокойном темпе. И в самом деле: нормально всё. Работаем.

Добираюсь я и до Росы. Сестрёнка моя именно пялится в переборку. Только не в прострации она. Медитирует. Аккуратно продвигаюсь мимо: не надо мешать общению человека с Вышними. Тем более — есть сейчас такая нужда.

Экипажи нашей брони суетятся вокруг своих машин, в сотый раз что-то проворачивая, что-то протягивая, что-то проверяя. Оно и ясно — от исправности машин зависит их жизнь. Даст клина какая-нибудь загогулина в ходовой, встанет коробочка на поле боя на пару секунд — и всё. Попадание обеспечено, а возможно и не одно. И тут надо учесть, что по текущим огневым возможностям — попадание в коробочку равняется гибели экипажа. Прогорит всё так, что и хоронить будет нечего. Собственно, и десанту грозит то же. Но нам проще. Мы перед свалкой всё-таки высаживаемся и воюем на своих двоих. А мехам их коробочка дом родной и деваться им из неё некуда. Вот и суетятся они, вылизывая всё по невесть какому кругу, чтобы не стала экипажу их броняшка ещё и братской могилой на двоих.

Ну… Вот и дождались. Оживает матюгальник системы оповещения:

— ВНИМАНИЕ! Боеготовность «Ноль»! Экипировка десанта: полная боевая, вариант «Штурм»!

Да. Дождались. Привычно влезаем в наши «ударные» (бывшие Лейб-гвардейские) комплекты. Обвешиваемся оружием, грузимся боекомплектами, проверяем в крайний раз снаряжение. На всё про всё — пять минут. Наработано это уже не раз и не десять…

И снова оповещение:

— ВНИМАНИЕ! Десанту занять места согласно боевому расписанию!

И это тоже понятно. Быстро разбегаемся по десантным ботам, лезем в десанты наших ШБМ…

— ВНИМАНИЕ! Готовность к старту! Антиперегрузочные системы активировать!

Все на местах. Все готовы. Все пристёгнуты. Ждём…

— ВНИМАНИЕ! Старт через: 5! 4! 3! 2! 1! СТАРТ!

Погнали!

БДШК стартует, набирая скорость и выходя на стартовую позицию, а нас вжимает в кресла нарастающая перегрузка. Это ничего… Это привычно… Это уже было не однажды на разных манёврах… Нормально всё — главное перетерпеть.

И корабль уходит в гиперпрыжок. Нас выворачивает чуть не наизнанку и плющит, плющит, плющит… Именно в эти моменты приходит понимание того, что нет предела человеческим возможностям, коль скоро мы ещё терпим и ни у кого пока не посыпался шифер…

А когда нам уже кажется, что предел всё же есть и что большего уже не выдержать — становится легче. Корабль вышел из гипера, вломившись в пространство системы. Дальше будет уже проще. Уже хорошо… И сейчас самое время сказать горячее спасибо Флотским, расчистившим пространство от орочьего флота и их орбитальной обороны. Нас не встречает огонь их фортов и боевых кораблей — значит есть шанс добраться до зоны высадки без потерь.

БДШК снижает скорость на точке сброса. Ротные десантные боты с нами на борту отстыковываются и несутся к Клейтарэль-3, готовясь вломиться в атмосферу планеты. На считанные секунды отступившая перегрузка наваливается вновь. И опять пора благодарить наш Флот: на этот раз за приведённые к молчанию батареи противокорабельной обороны.

А я смотрю в лица своих солдат за забралами гермошлемов. Там разное: страх, боль, неуверенность, ожидание, предвкушение… И я врубаю общий канал, выходя на связь с капральством и выталкивая из себя слова:

— Волки! Мы ждали это время! И вот оно — здесь! Это время для орков расплатиться по счетам! Это время для нас взимать с них долги! Кровью за кровь! Смертью за смерть! За павших братьев наших! Во славу Империи! За честь Императора! Вперёд, волки! Круши!

— Круши!!! — подхватывает Роса.

И под рёв всего капральства:

— КРУШИ!!! — наш бот врывается в атмосферу.

Снова рывок — наши шабээмки и танки стряхиваются с борта и несутся к поверхности, управляемые системой контролируемого спуска. И опять пора благодарить Флот: теперь за раздавленную орочью систему противовоздушной обороны. И за классно проделанную работу на подготовительном этапе в целом. Если выживу — с меня литр чего-нибудь забористого и не один.

Оживает мехвод моей ШБМ Ван:

— До касания: 5! 4! 3! 2! 1!

Зубодробительный удар о поверхность и снова Ван:

— Касание есть!

Теперь пора поработать и мне:

— Коробочки! К бою! Цели противника при обнаружении уничтожить! Направление: 34.79! Скорость: шестьдесят! Вперёд! Десант! Готовность «Ноль»!

Мы здесь! Привет, Клейтарэль-3! И здрасти, орки! Скоро переведаемся!

Идём вперёд по холмистой лесостепи. Здесь, на этом материке, вся местность такая с нечастыми вкраплениями лесных массивов и тремя горными грядами, одна из которых осталась у нас в тылу. Плюс разноразмерные реки, речушки и озёра. Эти потенциальные преграды нас не парят — наша техника умеет плавать.

Нас обгоняют и, выровняв скорость, продолжают движение в десятке километров впереди машины разведки. Это наши глаза, действующие сейчас в режиме передового дозора. Замечаю, как с не снижающих скорость ШБМ стартуют наблюдательные дроны. Эти машины, работающие в качестве «дальнего ока» разведчиков, загонят на два десятка километров перед дозорами. Основная цель: раннее обнаружение противника и корректировка артиллерийского огня. Это в дополнение ко всему тому, что высыпано Флотскими и сейчас работает на орбите.

Позади нас высаживаются и, разобравшись в боевые порядки, выходят на позиции второго эшелона в паре километров за нашими спинами основные силы III-го Корпуса. Вслед за ними на поверхность начнут вываливаться пехотинцы, инженерные и прочие вспомогательные части. Полномасштабное вторжение началось.

Поступает команда повысить скорость до девяноста. Значит наш ДШК в полном составе, включая корпусную артель и тяжёлую броню, уже занял своё место в ордере и прёт, как ему и положено у нас на закорках. Орки всё не показываются — и это хорошо весьма. Оптимальный момент для контратаки они пропустили. Не то промедлили с выдвижением, не то замешкались с развёртыванием, не то готовят где-то впереди «встречный танец» — не важно. Главная их ошибка уже совершена — они дали возможность высадиться и полноценно развернуться нам. И это они зря. Теперь сшибать нас с курса, принуждать к сворачиванию операции и эвакуации, да и просто замедлять наше продвижение будет оркам… нелегко. А учитывая прущих на острие у штурмов нас — ударников — просто нереально.

А разведосы тем временем несутся нам на встречу. Что так? Да просто всё. Их задача установить визуальный контакт с противником и откатиться к основным силам, оставив дроны крутиться над точкой обнаружения целей передавая картинку. Вот они сейчас и откатываются, теряя тапки. Не в упрёк им, само собой, сказано.

И команда Варга звучит «откровением» Капитана Очевидность:

— Контакт! Противник на удалении тридцать «К»! К бою! Коробочкам скорость сто двадцать! Марш!

И наша броня пришпоренным коником рвётся вперёд под торжествующий рёв форсируемых двигателей. Стволы пушек и плазмомётов коробочек хищно обшаривают пространство впереди. С ШБМ Варга стартуют все шесть дронов — два корректировочных и четыре ударных. По десанту дробью прокатываются лязг взводимых затворов и щелчки включаемых предохранителей.

Расстояние до противника стремительно сокращается и на удалении пять километров я вижу, как начинают бить по видимым им целям дроны, втыкая с небес в кого-то внизу стрелы инверсионных следов ракет.

Мы начинаем карабкаться на склоны очередной гряды холмов. А над нами с рёвом пролетают вперёд «чемоданы»[4] полковой и, наверное, ещё и бригадной артиллерии, работающих по наводке дронов. Кому-то там впереди сейчас становится совсем уж грустно и всё тоскливее с каждой секундой. Тем более, что куда-то туда же уносится стая тяжёлых Рейдеров, ещё на подходе выпускающая пучки ракет и выплёвывающая сгустки плазмы. Что творится сейчас на «том конце провода» мне почему-то не хочется и представлять.

Мы перекатываемся через гряду и:

— Огонь!!! — рявкает в общем канале Варг, и в бушующий впереди ад сходу вносят свою посильную лепту наши танки и ШБМ.

Мы несёмся к орочьим боевым порядкам, избиваемым всем, что есть в наличии. Отдать им должное: они ещё пытаются двигаться вперёд, как-то маневрировать, вести ответный огонь, но… Без помноженных нашим Флотом на ноль ПВО и ПКО шансов у них нет. Орков просто, методично и поступательно размазывают по степи.

Дистанция километр. Появившиеся вслед за нами на верхушках холмов основные силы полка присоединяются ко всеобщему веселью.

А нам почти пора. Несущаяся на полном аллюре броня выносит нас на дистанцию пятьсот метров.

— Коробочки! Скорость пятнадцать! Десант! К машине! Огонь по готовности! — рявкаю я и, как положено, первым вываливаюсь «на волю» из нутра ШБМ.

Приклад в плечо, прицел на максимальное увеличение. Перекрестие перескакивает с одной орочьей фигурки на следующую. И автомат вибрирует в руках поливая их беглым огнём. Я продвигаюсь вперёд в пешем порядке с максимально возможной скоростью, фиксируя Росу, как обычно, справа от себя. Слева от нас рассыпалось второе отделение, справа — первое. Бойцы продвигаются вперёд, привычно прикрывая друг друга. Здесь «модус операнде»[5] тот же, что и на учениях: скорость-манёвр-огневое подавление. И мы ломимся на рожон, не жалея боезапас.

Наша броня оттягивается метров на двадцать назад и там крутит безумный танец боевого маневрирования, не прекращая вести огонь по противнику поверх наших голов.

Орки уже поняли, что дело пахнет керосином и остро воняет жареным орком. Они, отстреливаясь и огрызаясь контратаками, пытаются оттягиваться в лесной массив. Что сказать — разумно и могло бы сработать в пользу сбережения личного состава, но тут есть нюансы. Первый в виде наших непрерывно работающих авиаторов и артиллеристов, добивающих орочью артель и выкашивающих личный состав. Второй нюанс — наши танки и ШБМ активно охотящиеся на орочью броню. А поверх всего того ещё и нюанс нумеро трес[6] — мы: наши ударные батальоны, уже вклинившиеся в орочьи боевые порядки и продолжающие глубже в них врубаться в диком режиме какой-то уже почти средневековой свалки.

Наша бешеная стая вламывается в расположение орочьих штурмов, сея смерть, запустение и панику на своём пути. Мы накатываемся, перебегая между разбитой техникой, используя её как укрытия. И мы выдавливаем орков в зелёнку, вваливаясь туда же вслед за ними, не давая им выдохнуть, приостановиться, опомниться. И в разнесённом артелью в щепки лесу кипит схватка лоб в лоб, глаза в глаза.

Мы сцепляемся с противником, полосуя его из автоматов на дистанциях пары метров под аккомпанемент хлопков ручных гранат и выстрелов из подствольников. Кое-где докатывается и до пистолетов: на этих дистанциях, считай вплотную, эти вроде бы бесполезные трещотки оказываются вполне эффективными, вспарывая орочьи бронекомплекты и разнося шлемы. Кому-то, когда и в пистолете магазин опустел, приходится схватиться и за вибротесак, сойдясь с орками сам на сам. И там уже всё идёт совсем уж наудачу: кто быстрее, кто лучше учился, кто сильнее хочет жить и кто вспомнил вообще про эту железку…

Я цел пока и рвусь вперёд в центре боевого порядка капральства, поливая из автомата всё, что попадает на глаза и не относится к нашим. Роса уже отловила пулемётную очередь, прошившую ей обе ноги и, шипя матерно на четырёх ей известных языках, грузится в десант ШБМ, отказавшись наотрез от эвакуации. Продолжаю продвижение уже без прикрытия справа. Параллельно не забываю корректировать огонь моей брони и продвижение подчинённых. Никаких тормозов: команда «Отбой» не поступала — так что: Вперёд!

Проламываюсь через какой-то горящий кустарник и вылетаю точно на правый фланг орочьего штурмового звена. Пять рыл: вооружённые, экипированные и злющие донельзя. Дистанция до крайнего метров десять, и они передо мной растянуты почти что в линию. Автомат в моих руках трещит и вибрирует, поливая врагов струёй трассеров почти в упор. Двое ближайших ко мне валятся на землю, а мой автомат затыкается, дожевав магазин.

Кидаюсь вперёд каким-то диким скачком, бросая автомат болтаться на подвесе и мои руки словно бы живут сами по себе. Не прекращая рывок вперёд, выхватываю правой пистолет, а левой тесак. Подлетаю к ближнему орку, нанося ему подряд три удара тесаком и снося его левую руку, разрубая пополам автомат и рассекая наискось гермак вместе с головой. Одновременно с правой всаживаю весь магазин из пистолета в следующего на линии, успев с удовлетворением увидеть, как брызгами рассыпается забрало его шлема. К последнему я не успеваю — он уже развернулся и наводит на меня свою трещотку. Я падаю, откатываясь влево, пропуская, вроде бы над собой, адресованную мне очередь, и швыряя просто в сторону орочьего штурмовика так и не выключенный вибротесак…

Достал всё же сцуко… На перекате меня прошивает острая боль, мгновенно погашенная препаратами из кассеты кибермедика… Ах, ты ж, мля! Больно же! Твою ж орочью маман во всех ракурсах! Да что ж вам всем, тварям, моё правое плечо так нравится? Что фрицам в Белорусии, что «чехам» под Итум-кале, что этим вот, козлам, теперь… И ведь не только плечо. Этот шустрик мне влепил ещё в правый бок и в правое же бедро… Блин… Хорошо, что есть за свои кровные закупленный продвинутый кибермедик. Боль ушла. Осталось какое-то онемение — правая сторона тела нормально работать решительно не желает. Зато я жив и мои конечности, пусть и архихреново, но функционируют-таки. Могу продолжать шевелиться. Хоть как-то… Уже хорошо. Бой-то никто не отменял, и эта скотина на той стороне раздолбанных деревьев тоже никуда не делась…

Кое-как меняю магазин в автомате, ухитрившись потерять пустой. Переползаю в сторону и с неожиданной, как мне показалось, стороны высовываюсь из-за своего укрытия, шаря по сторонам стволом автомата в поисках орочьего штурма. И нахожу… Блин… А я таки ж реально дурак… Не… Ну, а кому ещё может ТАК везти… Орк лежит рядом со своим автоматом там, где стоял. Из грудной пластины его бронекомплекта, примерно напротив солнечного сплетения, торчит рукоятка моего вибротесака. Долбануться и не встать…

Но это ладно. Надо двигать вперёд. Блин… С тремя дырками в организме и работающим «генералом» — не самая лёгкая, оказывается, задача. Ощущение какого-то правостороннего паралича. Нормально идти не получается. Только ковылять в стиле «мышки на столбиках»…

Добираюсь до заколотого орка, выдёргиваю из него и, выключив, убираю в чехол тесак. Заряжаю пистолет, запихиваю его в кобуру и перехватив автомат еле двигающейся правой рукой начинаю перемещаться вслед за своим уходящим вперёд капральством. Получается не слишком классно. Скорость у меня примерно, как у нетрезвой черепахи… Координация на том же уровне… Штормит, блин… Но как-то двигаться надо…

Невесть откуда проламывается сквозь и так покрошенную зелёнку и оттормаживается метрах в пяти слева от меня ШБМ моего капральства, не прекращающая вести огонь в сторону откатывающихся орков. Из моего ожившего переговорника доносится голос Вана:

— Командир! Давай на борт! — орёт он.

А я ведь, блин, не откажусь… Со скоростью беременного таракана шкандыбаю к броняшке, вползаю в машину, и она рвётся с места куда-то вперёд, на ходу закрывая десантный люк. С матерным рыком я как-то ухитряюсь не растянуться на полу десантного отсека и осматриваюсь. Внутри экипаж, занятый боевой работой, то есть стрельбой и маневрированием, и Роса, с интересом смотрящая на меня из-под откинутого забрала своего гермака. Ну, да… Моя упёртая сестрень от эвакуации отказалась, несмотря на в хлам расстрелянные ноги.

— Ты как? — спрашиваю её, валясь на командирское место и втыкая в разъём своего гермака кабель перископа.

— Нормально, — отвечает Роса, — Коленка сзади чешется…

— Ха. Ха. Ты может эвакуируешься всё же?

— Так и тебе вроде не помешает. Нет?

От же ж язва, блин…

— Перетопчусь…

— Да-а? А на ком топтаться будем? Или правильнее: кого топтать собрался?

Ван и стрелок Ли синхронно фыркают, не отрываясь от работы. Нет… Ну… Вот и учи после этого русскому чувству юмора отдельно взятых злобных Росомах…

— Уж не меня ли?.. — не унимается Роса.

— Размечталась… — бурчу я, Роса тихо хихикает, а экипаж просто ржёт.

Ну, да — юморок тот ещё. Зато стресс немного снимает.

— Ладно, проехали, — говорю я, — Как ноги твои на самом-то деле?

— Нормально, командир. Ничего срочного.

— Хорошо. Работаем.

Быстро охватываю взглядом обстановку. Что примечательно, орочьих штурмовиков я не наблюдаю. Впереди, как минимум. Там маячит их тяжёлая пехота. И это очень даже неплохо. Значит порядки первой линии мы прорвали и теперь крошим уже вторую. Что ещё? ШБМ в моём капральстве осталась одна — вторая горит в полукилометре сзади. Это не есть гут. Зато пока уцелел приданный нам танк. И это радует. Что ещё хорошо — лес впереди редеет. Значит скоро мы выйдем на оперативный простор. Ну, так что? Вперёд! Впериваюсь в перископ, продолжая рулить подразделением и даю команду Вану сократить дистанцию до моих бешеных волков. ШБМ выпрыгивает вперёд, не прекращая огонь.

Вторую орочью линию, состоявшую из их тяжёлой пехоты, мы раскололи что тот колун трухлявое полено — только хрустнуло. Зачистили, естественно, не в ноль (времени на них нет). Кого не добили — оставили у себя за спиной для развлечения нашему второму эшелону и рванули дальше, вываливаясь из изувеченного леса на оперативный простор.

Орочью третью линию мы засекаем уже примерно в десятке километров впереди. Они вполне себе организованно отступают под постоянным огнем нашей артиллерии и атаками с воздуха. При том ухитряются огрызаться достаточно точным огнём и пытаются маневрировать.

Мы же продолжаем накат. Наши танки включаются в раздачу, выцеливая всё, что попадает в панорамы. Им дальнобойность их пушек и плазмомётов вполне такие игры позволяет. А наши ШБМ идут линией, огня не открывая и не забывая о маневрировании.

Так и продолжается на протяжении пары часов. Наконец нас обходят и вырываются вперёд войска второй волны, а нам поступает команда «стоп колёса». Останавливаем продвижение и занимаем оборону. Кажется на сегодня всё.

Насчёт «на сегодня всё» я не угадал ни разу. Простояли мы примерно три часа. За это время догрузили боекомплекты для брони и для нас. Броню, кроме того, дозаправили. А мы успели выдохнуть, перекусить и перекурить. Заодно и посчитали потери…

Для начала выяснилось, что из двадцати одной штатной единицы в строю у меня осталось девять бойцов, включая меня самого. Остальные двенадцать в минусе… Пять человек, включая Ключа и Ару — убиты. Остальные семеро — эвакуированы с ранениями разной степени тяжести. Но эти, скорее всего, вернутся в строй в течении двух-трёх недель в большинстве своём. С троими что-то совсем уж тяжёлое. Проведут они в госпиталях около месяца. Но вернутся всё же, наверное. И это хорошо.

С техникой тоже не всё в порядке. Одна ШБМ сгорела, вторая повреждена, требует ремонта, но пока ещё боеспособна. Танк тоже жив, но тоже в починке нуждается. Скорость держать и стрелять наши коробочки могут и марш выдержат. В принципе и скоротечный бой они себе позволить тоже могут, но лучше, всё-таки, не рисковать по возможности.

В общем, капральство моё после нашего лихого кавалерийского рейда «ограниченно боеспособно». Нам бы доукомплектоваться, хотя бы техникой, но не судьба пока. Работать придётся тем, что есть.

Не обошлось и без казусов. Заявились представители медсанчасти, которые меня с Росой попытались эвакуировать. Были эти деятели посланы мною в дальние края, по причудливому маршруту и после краткой перепалки удалились, пообещав нажаловаться нашему командиру. А чем они думали, интересно мне? Выдернуть из строя командира подразделения и его зама в ходе боевой операции? Сбрендили совсем, диверсанты хреновы… Ну и фиг с ними. Польза от них тоже была.

Приволокли они дополнительные кассеты с препаратами для наших «генералов». Ну и что-то там вкололи, что-то подключили и вообще по-всякому подшаманили. Жить, короче, легче стало, как минимум мне с Росой, и то хлеб. И… Спасибо им, в общем.

А ещё пролился на нас малый бронзовый дождь. Оказалось, что у всех нас, выживших, погоны потяжелели. Хорхе, Кошка и Роса доросли ни много, ни мало до обер-капралов, а мне перепал аж обер-сержант. Погоны новые, правда, взять негде, но это ладно.

За полчаса до выхода на связь вышел чем-то недовольный Варг и сообщил, в довесок, что я теперь командир полувзвода. А это значит, что открыт мне путь наверх до штурм-фельдфебеля включительно. Так вот. Заодно узнали мы и о том, что сам Варг отныне обер-фельдфебель и командир взвода вместо погибшего Крата. (Жаль мужика. Земля ему пухом.) Мои предложения по кадровым перемещениям Варг одобрил и согласился подать на утверждение ротному. Так что Роса теперь мой официальный заместитель, а Хорхе с Кошкой командиры капральств. Соответствующие приказы о назначениях будут однозначно. Уж Варга-то все мы уже знаем: сказал всё будет — значит точно будет.

На том дождик пока и закончился. Тут ведь система такая, что в ходе боевых действий личный состав можно поощрять только продвижениями в должности и звании, в соответствии с обозначенными пределами. Всё остальное, включая и нагрудные знаки — только по итогам текущей компании. В нашем случае, это будет окончательная зачистка материка для награждения нагрудниками. А для получения медалей и орденов надо дожить до полного освобождения Клейтарэль-3. Ну, это ладно. Не за награды воюем, а по контракту.

В командование полувзводом я вступал уже на ходу, тут же выяснив, что так и остался я, по факту, командиром капральства. Вновь подчинённое подразделение, как и моё, оказалось в ходе штурма ополовинено. То есть в строю осталось восемь бойцов при одной потрёпанной ШБМ, плюс ещё шесть в госпитале. Ну… Шо маемо — то маемо. И вообще: дарёному танку в дуло не смотрят. Сказано: полувзвод? Значит: полувзвод.

С тем мы и стартанули вслед за наступающей пехотой, играя роль второго эшелона. Функционал не особо сложный. Идём себе второй линией, добивая то, что передовые пропустили. Пару раз плющили какие-то не то заслоны, не то просто отставшие части. Тут обошлось даже и без высадки. Раздолбили абы как окопавшиеся пару взводов с брони и взяли в плен тех, кто после этого выжил. Ещё пару раз накатывали на мелкие опорники, которым то-ли забыли, то-ли не стали подавать сигнал об отступлении. В этом случае мы приостановились, вызвали артиллерию с авиаторами и разнесли в хлам всё, что нам не понравилось. После чего продолжили движение, передав жандармам ещё около полусотни пленных. Так оно и шло вплоть до команды к остановке и разбивке полкового лагеря, благо ландшафт подходящий. А пока подоспевшие инженеры ставили жилые модули, мы стояли на периметре, обеспечивая их безопасность.

К тому времени мне уже с чего-то поплохело. Пару раз успевал поймать себя на том, что тупо выключаюсь, не отрываясь от перископа. В общем, поспать мне пора… Точно… Перенапрягся, что ли? Да ещё и эти… «Пилюлькины», блин… Чего-то в мой «генерал» впихнули… Не-е… Точно диверсанты, блин…

На этой оптимистичной ноте я (по приказу, само собой) снял свой полувзвод с периметра и повёл к развёрнутым жилым модулям. И нарвался… На Варга в компании с обоими давешними «Пилюлькиными». Блин… Ну чего прицепились-то ко мне, сволочи?.. Мне счас поспать бы…

Занавес. Просто кто-то выключил свет. И всё. Темнота…

Я проснулся… И не сказать, чтобы счастлив. Несколько секунд пытался сообразить, где нахожусь. Со скрипом дошло осознание: я в полевом госпитале. Почему? Потому что придурок: схватив три пули не эвакуировался своевременно. Мало того, нахамил медику, даже не посмотрев на его погоны. Вот это я однозначно зря. Теперь, вот, сиди и думай: что из этой истории получится, сколько я тут уже проторчал и сколько ещё торчать буду. Блин… И прочих вопросов ещё тьма-тьмущая.

С моим-то состоянием ясно всё: даже шрамов не осталось. А что там сейчас с полувзводом моим? А с Росой? А с остальными ранеными? Иди знай…

Долго мучаться неведением мне не пришлось. Дверь бесшумно откатилась, и вошел тот самый медик. Унтер-капитан. Зашибись. Куда, куда я его послал тогда? Далеко-далеко в неведомые дали? Ну… По ходу маршрут в оные дали я теперь сам протаптывать и буду…

Встаю с койки, принимаю строевую стойку, докладываю:

— Гертальт капитан! Обер-сержант Балу! — без всяких яких, строго как полагается.

— Вольно, сержант, — медик смотрит на меня с незлой усмешкой, — Без чинов. Как самочувствие?

— Отлично, гертальт капитан. Спасибо за излечение. И… Вы меня извините за тот… Разговор на поле боя. Был не прав.

Капитан молча смотрит на меня, не говоря ни слова. А я пялюсь, соответственно на него. Встречаемся взглядами… М-да… Непрост капитан. Ох, непрост. В его глазах раскрывается на пару секунд истинная натура. Казалось бы — чего такого-то? Спокойный, расслабленный дядечка с добродушной усмешкой.

Ничего, вроде, особенного. И специальность сугубо мирная. Но. В глазах капитана абсолютный лёд. Читается в них исключительно жёсткий расчёт и уверенная готовность к чему угодно. Так, примерно, смотрят тогда, когда автомат взведён, палец на спусковом крючке, прицельная марка выведена на цель и мишень не денется уже никуда и никак. Серьёзный дядя. И, не приведите Боги, затаил он на меня обиду — тогда кранты мне без вариантов. Но авось да обойдётся…

Меряться взглядами медик не стал. Просто моргнул и, будто переключил передачу где-то у себя в голове: опять в палате стоит расслабленный, добродушный дядечка. Только усмехается пошире, чем раньше.

— Ладно, сержант, — говорит он, — Проехали. Извиняю. Очень уж цветистая и многогранная речь у тебя там была. Мне понравилось. Я себе даже записал некоторые моменты на память. Только ты мне объясни, вот, одну вещь. Так и не понял я, что это за «древний фаллический символ» такой, к которому ты меня на экскурсию отправил?

— Э-э-м… К-ха… Ну… Это…

Капитан негромко смеётся.

— Ладно, сержант. Не скрипи головными шестернями. А то мозговой привод перегреешь, а он у тебя и так не шибко производительный. Так и придётся тебя по дурке списывать потом. А это знаешь сколько бумаги всякой? Расслабься, в общем. Пока.

— Есть, гертальт капитан.

— Ну, и ладненько. Самочувствие нормальное, говоришь?

— Так точно. Как новый.

— Ну, так и есть, в общем-то. Сколько в регенераторе валялся знаешь?

— Нет, гертальт капитан. Не знаю.

— После хирургического вмешательства полных пять суток без перерывов. На данный момент мы с тобой закончили. Можешь получать барахло и убывать а располагу стаи своей безумной.

— Понял, гертальт капитан.

— А это тебе подарок. На долгую память.

Капитан протягивает мне плоскую коробочку. Открываю. Нахожу там три пули от орочьего автомата. Вопросительно смотрю на врача.

— Две пули экстрагировал твой «генерал» — одну из плеча, вторую из бедра. Хорошую ты вещь прикупил. Не поскупился. В принципе, были бы у тебя только те две дырки — обошёлся бы ты без регенератора. Разве что шрамы бы не рассосались, что тоже, на самом деле, поправимо. Но вот третью мы вытянули из твоей печени. «Генерал» такие афронты не лечит. Только купирует эффект попадания и гонит усиленную поддерживающую терапию препаратами из кассеты. Достаточную, чтобы ты не сразу сдох, а смог докултыхать как-нибудь до ближайшего медика. Понял в чём косяк твой, сержант, и в чём глупость твоя несусветная?

— Понял, гертальт капитан. Действительно — виноват. Извините.

— Ладно. Сказал же — проехали. Вали уже отсель восвояси. Тебя там одна настырная, но очень симпатичная капральша уже третьи сутки ждёт с нетерпением. И один очень мрачный фельдфебель пообщаться жаждет. Так что давай — в расположение.

— Спасибо, гертальт капитан! Разрешите идти?

— Галопом с пляжа!

— Есть!

Ну, что… Отделался, похоже… Теперь ноги в руки и бегом в родной взвод, пока капитан не передумал. Сборы заняли у меня ровно столько времени, сколько я переодевался, получал документы и выметался из госпиталя. И всё. Как там выразился «добрый» доктор? «Вали уже отсель восвояси»? Ну, так это я немедленно и запросто. Тем более, что ждут меня там.

ЧАСТЬ 4. Военно-полевая рутина.

Расположение своего взвода я нашёл без труда. Пришёл сразу в командирский модуль, решив не откладывать неизбежное в долгий ящик. И не ошибся, в общем…

Варг меня встретил, сидя за рабочим столом. Смерил тяжёлым взглядом и протянул ласковым голосом, напоминающим глухой и тихий до поры рык нашего батальонного «тотема»:

— Гертальт обер-сержант Балу! Решили осчастливить нас сирых своим присутствием! Какая радость! Польщён! Польщён! Живительно тронут, можно сказать! Войдите же, гертальт обер-сержант! Окажите нам сию великую честь! Не откажите!

Бли-ин… Предчувствия меня не обманули…

— А ответьте-ка мне на один вопрос, гертальт обер-сержант, — продолжил «мурлыкать» Варг, дождавшись пока я закрою за собой входную дверь модуля, — ТВОЮ МАТЬ, ХРЕНОГОЛОВАЯ ЖЕРТВА НЕУДАЧНОГО АБОРТА!!! ТЫ ДЕБИЛ, БАЛУ!!!???

Ну… Что сказать о дальнейшей нашей беседе?.. Строго говоря, то, что происходило в дальнейшем, диалогом не являлось и подпадало скорее под определение «монолог» в исполнении гертальта обер-фельдфебеля Варга. В ходе оного монолога постиг я множество великих истин о своём происхождении, развитии и дальнейших перспективах моей жизни. Выяснились также и многие допрежь неведомые мне особенности моей физиологии, психосоматики и анатомии.

Моё же участие в монологе не требовалось априори, за исключением изображения замершего в идеальной строевой стойке истукана, время от времени покаянно мотающего гривой и в такт командирской речи иногда вставляющего реплики: «Так точно, гертальт обер-фельдфебель!» или «Никак нет, гертальт обер-фельдфебель!»

Наконец Варг выдохся, закурил и соизволил изречь нормальным тоном:

— Ну, мяукни что-нибудь в своё оправдание.

— Виноват, гертальт обер-фельдфебель! Готов получить взыскание, гертальт обер-фельдфебель!

— То-то же. Ладно. Сядь. И вообще, Балу, запомни. Ты мне не павшим героем нужен. Ты мне живым грамотным командиром нужен. Понял меня?

— Понял, Варг.

— Хорошо. О своей выписке ты мне, считай, доложился. Смотри дальше. Задачи у нас сейчас простые, как мычание. Работаем оперативным резервом. То есть в каждой бочке затычка. Где не справляются пехота или жандармы — вступаем мы. Так пока и живём. Служба как в полевом гарнизоне, по большому счёту. Ничего сложного, на самом деле. В общем, давай к своим. Роса уже заждалась и бездельем замаялась. Бойцов плющит от скуки. А бойцы от этой её скуки скоро вешаться начнут. Так что ты вовремя.

Варг усмехается, тушит окурок и выкладывает на стол стопку пакетов.

— Бойцам раздай. Там выписки из приказов о присвоении-назначении с погонами на каждого. Посмотришь — там и на тебя пакет есть. Оно и так всё официально, но церемониалы с возданием почестей лишними не бывают. Нехай порадуются. Всё. Иди вникай.

Я пришёл в расположение своего полувзвода, поздоровался со своими и развил бурную деятельность, для начала созвав общее построение. Народ без лишней суеты собрался перед нашими жилыми модулями, под удивлёнными взглядами соседей и пошёл официоз. Роса зачитала приказы, а я вручил бойцам пакеты с выписками и погонами. В итоге я толканул речь, поздравив всех со всем и распустил народ объявив на сегодня выходной. Ну, с этим разобрались. Теперь пора переговорить и с командирами.

Собрались мы в курилке, рассевшись на импровизированных лавках. Смотрю на моих компаньерос. Изменились они. Что-то новое во взглядах, в выражениях лиц. Права была Гита, когда сказала тогда, что: «Тем, кто опалён огнём войны трудно излечить от ожога душу…»

Некоторое время молчим. Потом Кошка решает, всё же, как-то начать разговор. И выдаёт сочувствующим тоном:

— Как там с командиром нашим прошло? Орал, да?

Такую самоподставу я пропустить не мог.

— Нет, блин, — отвечаю я Юльке, — Анал.

Кошка фыркает и, не выдержав начинает ржать. Хорхе присоединяется к ней через пару секунд. Ну, да. Русскому языку жёнушка его научила, при том явно начав с матюгов. А Роса недоуменно озирается, смотрит на усмехающегося меня и спрашивает:

— Кого? — провоцируя новый всплеск хохота.

Кошка дотягивается до плеча Росы, подтаскивает её к себе, что-то шепчет на ухо, и Роса сгибается пополам, присоединяя свой звонкий смех ко всеобщему веселью.

Да-а… Вот так и бывает. Нет бы вспомнилось на досуге что-то мудрое, доброе, вечное. Ну, или там полезное что-ни-то, на худой конец. А у нас вместо этого сплошная аморалка и похабщина. Да-а… Ну и ладно. Такие вот мы тут собрались пошляки и хамы…

— Ох, блин, ну вы даёте, — выдыхает, просмеявшись, Роса.

— Кому даём? И как? — выдаёт Кошка, и нас опять сгибает в очередном пароксизме хохота.

— Ну всё. Хорош, — говорю я, закуривая, — Вы мне лучше расскажите, как вы тут живёте без моего пригляда?

— Ну «как»? — отвечает Кошка, — Как положено: «За время вашего отсутствия в вашем присутствии не нуждались». Нормально всё, командир. Трое раненых вернулись вчера. Остальных, говорят, через неделю-полторы тоже в строй вернут. Больше нам по пополнениям и не сообщают ничего. Что ещё? Ну, Роса тут бойцам устраивает «похохотать» уже третьи сутки подряд, как её саму из регенератора выпустили. Заскучала там валяясь, поди. Хорошо хоть строевой не тиранит. Такие дела. А Варг не говорил ничего?

— Говорил. На следующей неделе придёт броня вместе с экипажами. Покоцанные коробочки нам заменили уже?

— Да, — говорит Хорхе, — Вчера ещё.

— Отлично. По поводу раненых. Самые тяжёлые в строй не вернутся. Их и «двухсотых»[7] резервистами заменят, которых через две недели пригонят.

— «Резервистами»? — удивляется Кошка.

— Да, — говорит Роса, — Их параллельно с вами, по той же программе на Кортриале дрессировали конкретно под восполнение потерь. Там два маршевых корпуса собрано было из расчёта убыли личного состава в боевых Корпусах пятьдесят процентов от штатной численности. Сидят в готовности. Тяжёлые «трёхсотые»[8] в маршевых частях и останутся, кстати. На командных должностях.

— Ясно, херманита[9], — говорит Хорхе, — А с нами как дальше, хефе? Не здесь же нам всю войну сидеть, верно?

— Верно, амиго. Нам предстоит метаться вдоль фронта и затыкать дыры. Везде, где пехота не справится. Потери только восполним и вперёд. Хотя могут и раньше дёрнуть, если нужда такая накатит. Сейчас вдоль фронта штурмы носятся — мы пока ограниченно боеспособные, вот нас и не трогают до поры. Так что правильно Роса делает. Расслабляться сейчас точно не время. В любой момент могут на какой-нибудь шухер выдернуть.

— Понятно, хефе.

— Тогда работаем, компаньерос. Сегодня день расслабухи, а завтра продолжим упираться. Полторы недели относительного спокойствия на перегруппировку у нас есть, а дальше… Не соскучимся, в общем.

Как и ожидалось, в ближайшие две недели нас не трогали. Пришли пополнения техникой и личным составом. Боевое слаживание мы проводили уже по ходу работы. Нормально. Парни приехали вполне прилично — как и мы поначалу — подготовленные. А то, что опыта у них нет — так это не страшно. Дело наживное. Ну и наживаем мы его на выходах, благо пока задачи нам подкидывают не особо сложные.

Вообще, линии фронта в традиционном понимании этого термина здесь нет. Война идёт манёвренная, с опорой на укреплённые районы большей или меньшей степени «зубастости» и устойчивости. Сплошные линии фортификационных сооружений не возводятся ни нами, ни орками, ввиду почти полной бессмысленности сего действа. Особенно для орков, ввиду нашего тотального превосходства в воздухе и на орбите. В связи с чем строительство долговременных оборонительных сооружений превратилось для орочьих инженерных частей в Сизифов труд.

Только успеют они закопаться — противник (то есть мы) сравняет всё свеженастроенное тут же и в ноль артиллерией и авиацией, да ещё и с орбиты добавит веселухи. И приведёт вся эта фортификация исключительно к дополнительным потерям среди инженерных частей и успевшего занять свои места гарнизона укреплённой полосы. Вот они и не упираются в этом плане особо. А нам зарываться пока и не требуется. Задачи другие — мы в постоянном почти наступлении. Нам фортификация потребна ситуативно, то есть для прикрытия определённых секторов, или для защиты полевых лагерей. И не более того.

Минные поля здесь есть, но тоже далеко не сплошные и в основном «очаговые», представленные полосами на тех или иных участках. И тут, чаще всего, идёт «засев» посредством дистанционного минирования с одной стороны. А с другой — их тоже дистанционно, по большей части, разминируют. И получается так, что рассыпанные мины служат, практически постоянно, только для «покупки» какого-то количества времени и дополнительной тренировки групп РЭБ[10] и сапёрных частей.

Вот и выходит, что основная нагрузка лежит на пехоте, танках и их поддерживающих средствах усиления. Ну, и Флоту (особенно нашему) следует отдать должное. Да и авиаторам тоже. Не отработай они так, как отработали на первом этапе операции и не действовали бы они как положено бесперебойно — было бы нам, штурмам и ударникам, гораздо тяжелее.

Наши десантно-штурмовые корпуса, пополнившись, встроились в работу на ротациях побригадно. В смысле месяц бригада проводит на фронте, а после того, как сменит её другая бригада, «отдыхает» месяц в оперативном тылу, восполняя потери.

На фронте мы работаем по прямому назначению, идя постоянно на острие. Где-то прорыв линии фронта с выходом на оперативный простор и дальнейшим развитием наступления до команды «Стой». Где-то привлекают нас к штурму особо упорного укрепрайона, оказавшегося обычной пехоте не по зубам. Ну, а где-то выпадает нам работа на линии, сдерживая орочьи попытки наката и перехвата инициативы. Рутина, в общем, почти что.

По началу, правда, шёл у нас «нестандарт». В первый же месяц мы жёстко сцепились с орками, выбивая их с недооборудованной оборонительной линии, которую они попытались растянуть вдоль третьей по счёту (и последней на этом материке) горной гряды. Уцепиться как следует орки не смогли, но продвижение войск вторжения ухитрились задержать аж на месяц, на что, похоже, их командование и рассчитывало, бросая в обороне несколько полков пехоты и последних уцелевших в этом районе штурмовиков.

Остановить нас здесь они не могли от слова «никак». Смогли только задержать, дав возможность основным силам разорвать дистанцию, хоть как-то перегруппироваться и выдохнуть. И, стоит отдать орочьим воякам должное, впились в горы они плотно и держались до упора, цепляясь чуть ли не за каждый куст.

Выгрызать их нам пришлось всерьёз, да ещё и почти без техники на некоторых участках. А нас встречали и засевшая на более-менее подготовленных позициях орочья пехота вперемешку с остатками их штурмов. И автономные турели, экипированные ПТР’ами и пулемётами. И кой-какая техника, фиг знает как на верхотуру затащенная, непойми каким образом среди скал окопанная и замаскированная.

Да плюс к тому ещё и орочий спецназ: ребята, надо сказать, серьёзные и от драки не бегающие. Эти ухитрялись нам устраивать «весёлую» и нескучную жизнь постоянно: то устраивая засады на маршрутах следования войск и колон снабжения, то проскальзывая в наши временные лагеря и творя там разнообразные «чудеса на виражах», то тупо минируя всё подряд разнообразными нештатными фиговинами и вообще вытворяя всякое и разное. Веселились они, словом, напропалую, аж до тех пор, пока не выбили их частично ударники, а частично наши спецназёры. Хорошо ещё, что было здесь орочьих спецов не особо много. Пара-тройка рот на всю линию.

В общем заполучили мы в тех горах все «тридцать три удовольствия». Это ещё хорошо, что артель[11] наша работать продолжала «на Ура». И авиаторы наши опять не подкачали, хотя и несли потери от остатков орочьей противовоздушной обороны, которая хоть и уровня полк-батальон, пусть и не особо многочисленная, но обладающая прилично натасканными расчётами и потому кусачая.

Не один раз то нам, ударникам, то линейным штурмам приходилось подниматься в неподготовленные атаки, пытаясь вытащить экипажи сбитых Рейдеров, тактических бомберов и истребителей. И не всегда удачно. Пару раз мы пробивались через орочьи боевые порядки к летунам, уже расстрелянным в сито. А временами пробиться на выручку не получалось в принципе даже и нам, «Волкам», хоть в лепёшку об эти каменюки расшибись. И это ещё благо, что местные орки, в отличие от тех же толкиеновских, какой-то особо извращённой «фантазией» не отличаются. Тупо, без затей решетят захваченных лётчиков из автоматов и вся любовь. Не мучались, в общем, мужики и на том «спасибо»… Мстили мы за пилотов, дело ясное, по полной, но парней не вернёшь.

К тому ещё и наши потери… Хорошо хоть было их всё же меньше, чем могло бы быть, не случись перед атакой на Клейтарэль переоснащение ударных частей. Всё же наши ударные бронекомплекты спасают от гораздо больших неприятностей, чем обычные штурмовые. Но и комплекты наши не отменяли неизбежное правило: без своевременно оказанной (хотя бы на уровне санинструктора) первой медицинской помощи — легко раненный в почти пятидесяти процентах случаев неизбежно становится тяжёлым. А тяжёлый запросто может «сложить сотни». И таких, потяжелевших, в моём полувзводе набралось аж трое из восьми эвакуированных раненых. И двое погибших из семи…

Есть, конечно, штатный санинструктор в каждом отделении полувзвода. Но не всегда он успевает добраться туда, где он нужен в конкретный данный момент. Тем более в горах. Тем более под огнём. В общем, нашлась проблема, которую надо решить при выходе в полевой лагерь.

Поэтому едва дождавшись отправки нашего полка в тыл, рванул я сразу же в медсанчасть к знакомому уже капитану. Встретил он меня безрадостно, слегка смягчившись только после того, как презентовал я ему трофейный орочий офицерский пистолет.

— Чего хотел-то, сержант? — вопросил меня капитан с замечательным позывным Патан.

К слову, про капитанский позывной. Заполучил его наш начальник МСЧ по прошлой, в смысле Земной, специальности. Какой? Дык, патологоанатом, вестимо. Класс же, да? Приятно осознавать, что здоровье наше в руках профессионала. Да-с… Но зато я точно знаю, что анатомию сей эскулап знает на «Отлично». Ну, да ладно.

— Хочу внештатных санинструкторов обучить, гертальт капитан. Штатные не всегда и не везде успевают.

— Что такое? Дошло, наконец, что пули там летают не учебные? Спохватился? Ну, лучше поздно, чем никогда. Завтра приводи всех в это же время. Заинструктирую. Пока свободен.

— Есть! — выметаюсь из медицинского модуля и бегу к вызвавшему меня Варгу.

Там обошлось, для разнообразия, без фитилей и пистонов, что странновато, если честно. Не за что огребать мне что ли, в кои-то веки? Традиционно получил у командира стопку пакетов для личного состава и себя любимого, распоряжение о дне отдыха и указивку о готовности к приёму пополнений. С тем и рванул обратно к своему полувзводу.

Прискакав в расположение своей банды, созвал я народ, построил, толканул речугу на тему: «Мы все молодцы!» Не отходя от строя, торжественно раздал воинам конверты с выписками из приказов о назначении-присвоении и прикрепленными к оным выпискам погонами. За сим объявил выходной и разогнал парней отдыхать, капралов и Росу попросив остаться.

Перекочевали мы для беседы, традиционно, в курилку и для начала распаковали подарунки командования. Не без удовольствия обнаружили очередное потяжеление наших погон. По итогам первого месяца боёв Роса, Хорхе и Кошка выросли до унтер-сержантов, мне накапал унтер-фельдфебель. Должности пока те же — Роса мой заместитель, остальные двое командиры капральств. Ну и я — впереди на лихом коне — целый полувзводный командир.

Поздравили друг друга и перешли к грустному. К потерям. Потрепали нас за месяц не так лихо, как при штурмовой высадке, но досталось всё же. В минусе пятнадцать бойцов, ШБМ и танк. У практически половины оставшихся в строю, включая нас четверых, дырки небольшой степени тяжести и контузии.

Дальше я сообщил народу, что требуется обучить восемь внештатных санинструкторов, из которых четверо это мы, командиры полувзвода, а остальных надобно набрать из числа стрелков. Причём народ потребно отобрать с тем расчётом, чтобы один санинструктор присутствовал в каждом звене. Против этой меры никто возражать не стал. Мы спокойно порешили, что завтра ведём людей в МСЧ, где определимся с надлежащим обучением.

Потом обсудили без спешки прочую текучку, закончив с которой разошлись отдыхать. Ну… Кто отдыхать, а кто-то и людей подыскивать и поставленные задачи исполнять. Да… Хорошо быть генералом. Правда маленьким, но это только начало.

Наутро я привёл в МСЧ всю определённую к обучению толпу, чем вызвал мрачно-матерное удивление унтер-капитана Патана, который от меня такой вот пакости не ждал, но всё же записал данные всех пригнанных, провёл внимательный инструктаж и выдал флэшки с материалами гипнообучения. Заодно капитан пояснил, что курс рассчитан на двадцать часов обучения и на его полное прохождение отводится четыре дня. Соответственно на пятый день ждёт он нашей явки с отчётом об окончании курса в полном объёме и сдачей флэшек для итогового инструктажа, после которого будем мы дополнительно обременены медицинскими комплектами санинструкторов.

Разошлись мы и занялись всяким и разным, не забывая перед отбоем воткнуть в наши полевые капсулы полученные флэшки. И ничего — нормально прошло. Благо в эти пять дней нас никуда не дёргали, и службу мы несли в режиме нормальной почти гарнизонной службы. За это время успел я заодно заглянуть в штаб и уточнить что да как надо сделать для дополнительного обучения по офицерским курсам от капитана до полковника. Выяснилось, что в условиях ведения боевых действий всё происходит несколько проще. Не требуется закрепление пройденного материала в вирте и на практических занятиях. Весь курс — чистое гипно. Вроде как фронт и так достаточную практику даёт. Ну и отлично. Заодно кое-что новое выяснил про Росу. Оказывается, у неё закрыто обучение до полковника включительно. О как. Классный кадр я к себе затащил. Точно не пожалею.

А на пятый день прибыли мы все в медсанчасть докладывать об окончании курса. Капитан собрал флэшки, проверил полноту изучения материала чего-то отметил у себя на терминале и прогнал краткий, но ёмкий инструктаж о том, что делать можно, что ни в коем случае нельзя, а что строго обязательно. Дальше Патан, без всякой торжественности, вручил нам комплекты первой помощи с медицинскими сканерами. За сим выгнал он нас за дверь и стали мы полноправными внештатными санинструкторами, что называется «на общественных началах». С тем и продолжил мой полувзвод гарнизонную службу.

Скучать нам на этом «тыловом сидении» не приходилось. Работы всяческой хватало. Тоже, в принципе, все «тридцать три удовольствия», разве что не так жёстко, как на фронте. И выпадало разное.

Тут и зачистка групп орочьих окруженцев, совместно с жандармами. Эти собаки злые, окруженцы в смысле, сдаваться в плен не спешат, а норовят пробиться к своим.

Чаще двигаются они по-тихому, стараясь внимание к себе особо не привлекать. Такие «тихушники» обычно сдаются, всё же постреляв и побегав для порядка, как только их прижмут жандармские или наши поисковые группы. Да и чего ждать от обычной пехтуры? Пока они в нормальном состоянии, в боевых порядках и при командирах — вполне себе упорные и умелые вояки. А как оторвались от основных сил — всё. Не умеют и не знают они ни фига, кроме основ «скрытного марша». Просто не учили их всему тому. Вот и капитулируют, как чуть прижмёт.

А нам что? Нам не жалко. Сдаются — принимаем и передаём жандармам. Те уже дальше пленных перегоняют в лагеря, сидеть там, плюя в потолок, до конца войны. На курорте, считай.

Но есть и более активные и зубастые группы, в основном из числа орочьих штурмовых частей. Эти пытаются прорываться с боем, «причиняя максимальный ущерб противнику». Дерутся они до последнего бойца и ложатся обычно почти все. Ну… Так уж учили — что их, что нас. Мы и сами такие. Так что без обид, что называется. В общем, бойцы из этих групп окружённых штурмов если в плен и попадают — чаще ранеными. С ними тоже всё по стандарту: разоружить, первую помощь оказать и тем же жандармам сдать. А там опять всё то же: лагерь до победного (для нас) конца.

Бывают, однако и дела поинтереснее. Например поиск, блокирование и ликвидация просочившихся диверсионно-разведывательных групп во взаимодействии с нашим спецназом. Дело, в принципе, знакомое по нашей горной опупее — попили там у нас кровушки орочьи спецназёры, что называется от души. Запомнилось. Ну и отношение к ним соответствующее — в плен они если и попадают, то случайно. Да эти, собственно, сдаваться и не пытаются — последняя граната для себя. Всё, опять же, как у нас. Если и попал кто, то только в бессознательном состоянии. Этих сразу уволакивают особисты. Куда они потом пленных определяют — никто не знает. Но есть подозрения, что идут пленные спецназёры прямиком на ментаскан. Жаль если так. Вояки классные, уважение к себе вызывают заслуженно.

Ну и плюс ко всему тому выпадает нам время от времени ликвидация прорывов фронта с орочьей стороны. И такое бывает. Строго говоря ничего эти прорывы не меняют. Ну ударили, ну прорвались, ну сдвинули ленточку чуть назад, ну заставили нас терять время на перегруппировку. Так и всё на том. Каждый раз результат у этого зехера (Зехер — беспорядок, переполох (идиш).) один и тот же: притормозили, перегруппировались, подтянули штурмов с собой за компанию из оперативного тыла, вмазали в обратку, раздавили прорвавшихся и продолжили гнать орков вперёд. Всех достижений — выигрыш времени для чего-то. И не более того.

А в довесок ко всякому прочему бывают у нас ещё и проводки разнообразных колон. Тут всё проще. Партизан здесь нет. Стеречься приходится только от орочьего спецназа «на охоте». Окруженцы от колонн стараются держаться подальше, даже если состоят из штурмовиков. Особенно если в конвое мы, «ударники». Репутацию среди орков мы заработали вполне себе страшноватую. Безжалостные, мол, и безбашенные накрест волчары (вон у них даже волчья голова на опознавателе), и, если нас в нашем же тылу тронуть — достанем и порвём всех без вариантов и в плен никого брать не будем. Одно время ходили среди орков даже слухи, основанные на нашей экипировке, что мы эльфийская Императорская Лейб-гвардия на боевой стажировке. Вариант — из той же Лейб-гвардии штрафники. Ну… Разочаровывать мы никого не стали. Пусть думают что хотят — нам не жалко.

Так мы по тылам и крутились на передышках. То в разгоне по разнообразным задачам, то несём гарнизонную службу бодро и бдительно, ни на что не отвлекаясь и не забывая ещё и прогонять гипнообучение от отбоя до подъёма, благо оно особой регулярности на текущем этапе не требует и от боевой работы не отвлекает.

ЧАСТЬ 5: Колонна.

И шло оно всё себе «вперёд и с песней», что называется. Никак не сказать, чтобы скучно и рутинно — но без ненужной спешки и планомерно. Мы неуклонно катимся вперёд, зачищая выпавший нам континент Шкатрэль, а орки со скрипом откатываются, в меру сил задерживая наше продвижение. Огрызаются они жёстко, но без особого фанатизма. Ну а мы их, тоже без лишнего энтузиазма, давим и продолжаем идти.

На что орочий гарнизон продолжал надеяться — лично мне непонятно. Блокада стояла мёртвая — мышь не проскочит. Соответственно, ни подкреплений им, ни пополнений, ни подвоза припасов. Что-то из доставшихся при захвате планеты промышленных мощностей они, конечно, под себя приспособили и запустили, в части производства тех же боеприпасов, эрзац-артиллерии и прочего подобного, но это капля в море. Тем более, что персонала в нужном объёме у них нет, да и сырьё имеется далеко не всё. Швах у них со снабжением, в общем. Сплошные бардак, пересортица, разруха и сифилис. Да… И всё же трепыхаться орки упрямо продолжают. Не то в ожидании прорыва блокады, не то надеясь на то, что мы возвращать систему передумаем или что надоест бодаться нам. Неясно. Да и вообще — не мой уровень. Моё дело глотки рвать, а не размышлять о глобальном. Посему — работаем.

И работа идёт. Спокойно и поступательно, ротация за ротацией. К окончанию четвёртого тура на фронт, добрался я до обер-фельдфебеля, дотащив ми херманос — Кошку и Хорхе — до штурм-сержантов, а Росу, в силу её должностного положения, аж до унтер-фельдфебеля. Ураганный карьерный рост планомерно закончился с окончанием начального периода десантно-штурмовой операции. Так что зависаю я на позиции командира полувзвода, почти упёршись в свой «потолок» по званию. И это нормально, на самом деле. Спешить мне некуда — ещё пятнадцать с лишком лет контракта впереди. Пыхтим себе потихоньку, короче.

Вот и очередной наш тыловой период начинался вполне себе планово. Сменились мы с фронта, откатились в полковой лагерь на обычное восполнение потерь и отдых по возможности. Правда пошло всё, на этот раз с дебюта «ла мажор», то есть сообщили нам из штаба батальона, что наш Варг отныне командир полуроты, а я командир взвода, то есть продвинулись оба на ступеньку вверх по службе. Ну, а я, в честь такой радости, синхронно подал рапорт на выдвижение Росы в мои заместители и Кошки с Хорхе в командиры полувзводов. Со скрипом, но утвердили, что вполне так душевно радует.

Неделю мы потратили на приём пополнений из числа выздоровевших раненых и резервистов. Ещё неделя ушла на слаживание подразделения. И покатилась неспешно гарнизонная служба, которая так и тянулась ровно до момента получения команды на очередную проводку непонятной колонны.

Вопросы по той проводке лично у меня начали возникать немедленно. Например: это что же за груз там такой, на охрану которого потребовался целый ударный взвод? Обычно от нас максимум капральство требовалось, а чаще и одним отделением обходились. И тут вдруг целый взвод на такую же задачу? В общем, вещала мне моя ж… Гх-м… Ну… Интуиция вещала, короче, что что-й-то здесь нечисто сто пудов.

И, таки, не ошиблась моя интуиция. Уже на подходе к колонне из семи тяжёлых транспортёров, которые при ближайшем рассмотрении оказались старательно замаскированными с помощью голографических экранов под обычный транспорт пятью ШБМ и двумя танками. Ясно, короче. Предстоит нам не «проводка», а ловля на живца какой-то особо клыкастой разведывательно-диверсионной группы. И это, таки ж, здорово — точно не затоскуем, а заодно и пополнения обкатаем в составе взвода. Вливаемся, короче, в тесные ряды рейдовой группы.

Прибываем всей командной толпой к старшему колонны обер-майору со спецназовским опознавателем. Тот небрежно отвечает на моё воинское приветствие, обводит нас цепким, оценивающим взглядом и после короткой паузы выдаёт:

— Ну, здорово, «Волки». Рад, что прислали вас. Вы, вроде, не так уж и плохо на гряде три-семнадцать выступили. Или не вы конкретно?

— Именно мы, гертальт майор, — отвечаю, — Месяц там ковырялись.

— Ага. Всю дорогу, то есть, — майор опять усмехается, — Значит со спецурой орочьей пообщались?

— Точно так, гертальт майор, — говорю я, — Была такая возможность. Век бы их, собак бешеных, не видеть.

— Ну, да… Однако придётся. Если кратко — а вам по-другому и не надо — дела такие. К нам в тыл вылезли серьёзные ребята. Беспределят по-чёрному. Сейчас получилось им закинуть дезу о прибытии особо важного и гиперсекретного груза в сопровождении офицеров Ставки Императора. Естественно, что и охраняют этот самый груз со штабным офицерьём якобы Лейб-гвардейцы — то есть, собственно, вы — в составе целого полувзвода. Плюс моим хреновым «коллегам» слили маршрут следования этой вкусной цели. Как это сделали, и как орки на этот бред клюнули — лично я понятия не имею, а вам этого знать не надо. Но факт — клюнули они и наживку заглотили. И теперь идём мы с вами подставляться под их огонь. Пока понятно?

— Так-то, гертальт майор, понятно. Однако нас в два раза больше оговоренной численности группы сопровождения…

— Угу… Ты, феб, нашу броню видел?

— Естественно, гертальт майор.

— Распознал её сразу?

— Никак нет, гертальт майор.

— Ну и хорош тупить, феб. Не смешно и не вовремя. Значит так. Пойдём колонной в следующем порядке: в голове и в хвосте твои полувзвода. Центр колонны — мой. Маскировку сейчас перекинем: мои будут типа штабными машинами, половина твоих типа грузовыми. Вторая половина твоих — по капральству в голове и в хвосте — в истинном виде и с гвардейскими опознавателями изображают ленивое охранение. При атаке противника твои работают по левому флангу колонны, мои по правому. У орков здесь максимум два взвода спецназа. Если по вашей штатке — примерно два полувзвода. Короче получится у вас численное преимущество два к одному. Обучали вас прилично, да и опыт есть. Так что с сорока саблями справитесь. Или нет?

— Справимся, гертальт майор. Видали мы лилипутов и покрупнее, — бурчу я.

— Кого покрупнее? — недоуменно вскидывает брови спецназёр.

Ну да. Он же имперец, то есть не с Земли и Свифта не читал…

— Карликов, гертальт майор.

— Ага… — майор морщится, — «Лилипуты», значит… Ты не заносись особо, феб. Этих зверюг недооценивать нельзя — парни они жёсткие, из числа элитных даже по нашим меркам. Это тебе не пехтура какая-нибудь заблудившаяся — рубиться они будут до упора. И если ты чуток расслабишься — схарчат весь твой взвод с бронёй вместе и не подавятся. Ну, может вспотеют слегка в процессе. Понял меня, феб?

— Понял, гертальт майор.

— Вот и хорошо. Дальше. Орков не жалеть. Стараться брать их живыми не надо — не ваш уровень. Попадутся раненые — пеленайте. Оказывают сопротивление — шинкуйте на салат не задумываясь. Желательно, конечно, положить всех — но это как повезёт. В принципе, если мы их просто принудим к эксфильтрации, нанеся достаточный урон — будем мы с вами молодцы, красавчики и вообще классные парни. Пока расклад ясен?

— Так точно.

— Значит дальше. Если орки на нас всё же клюнут и накатятся — работаете по своему сектору ответственности. Моих парней поддерживать не надо. Справимся сами. Короче пойдёт рубка — ни на что не отвлекаетесь, ничем не заморачиваетесь, крошите всё, что в прицел попало до победного конца.

Майор обводит испытующим взглядом нашу короткую шеренгу и упирается глазами в Росу.

— Лираэль?.. Ты?

— Я, гертальт майор, — улыбается Роса, — Но мой позывной теперь Роса.

— Вот это да! — майор в первый раз с начала разговора искренне улыбается, и я вижу такие же как у моей сестрёнки «вампирские» клыки, — Ты-то как тут очутилась? Да ещё и с фельдфебельскими погонами? Слышал ты до обер-лейтенанта добралась.

— Это… Грустная история, гертальт майор, — морщится Роса, — С вашего разрешения, я предпочла бы о ней умолчать.

М-да… Бывают встречи на войне. Старые знакомые значит? Да ещё и земляки? Ну… Это неплохо на самом деле. А вот дальнейшая их беседа меня слегка напрягает.

Майор продолжает улыбаться и выдаёт:

— Ну, раз грустная — теребить не стоит. Слушай, Роса, а не хочешь в мою команду перевестись? С твоими-то талантами — ракетный старт гарантирую. Что думаешь?

И Роса меня не разочаровывает, отвечая не задумываясь:

— Спасибо за предложение, гертальт майор, но — нет. Я на своём месте.

Майор кивает с той же улыбкой.

— Я тебя услышал, Роса. Жаль, конечно, но раз такой твой выбор — удачи. Ты кто у «Волков» по должности?

— Зам командира.

— Ну, тогда я за них спокоен. Так… — спецназовец возвращается к деловому тону, — Что там у нас ещё?..

И понеслось: порядок и маршрут следования, позывные, сигналы. Кто, как и в каких случаях работает. И так далее, и тому подобное на пару часов. Наконец закрываем разговор и расходимся готовить бойцов к выходу.

Подготовка к маршу много времени не заняла. Перепроверили маскировку техники, распределили машины с людьми по колонне, оговорили систему сигналов и действий на все случаи жизни и погнали. Мой взвод направляет и замыкает, спецназёры идут в центре, ну а я вместе с Росой «впереди на лихом коне», то есть возглавляем маршевую колонну на своей ШБМ с временно нацепленными опознавателями Второго Лейб-гвардии штурмового полка. М-да… Только красной рубахи и коричневых шаровар не хватает для комплекту… Герои, блин…

И Роса, и сам я впились в перископы, обшаривая окружающий пейзаж до рези в глазах. Пока чисто. Продолжаем движение в боеготовности «ноль»: соответственно техника в постоянной готовности к исполнению манёвра уклонения и открытию огня, а десант со взведённым личным оружием и в готовности к высадке и вступлению в бой.

Едем не особо спешно — со скоростью семьдесят-восемьдесят километров в час. Мы уже прошли две подходящие для устройства засад точки. Прошли спокойно без препятствий. Значит ждут нас впереди, надеясь на нашу расслабленность. Ну, это вряд ли. Народ расслабляться и не думает. Все понимают, что мы «живец» и идём мы сейчас колонной именно потому, что нападение именно на нас неизбежно. И в какой именно точке на нас накатят никто не знает — может и на ровном месте. А тем более в такой вот лощинке, к которой мы сейчас неспешно подкатываемся, где дорога идёт между двух покрытых не слишком густой зелёнкой холмов. Не самое лучшее место, но взять нас тут в два огня с обеих сторон — милое дело. Я бы вмазал.

Слышу злое, но торжествующее шипение Росы:

— Зас-сада по курс-су! Правый фланг: квадрат 27.12! Левый фланг: квадрат 26.10! Наблюдаю личный сос-став противника в укрытиях!

Есть контакт. Орки здесь. И будут они бить по нам с двух сторон, с обоих холмиков, как я, блин, и накаркал. Опрометчиво это и рискованно, ибо как раз по нашей, левой стороне, в квадрате 27.16 выход скал. И если «своих» орков мы сможем оттеснить именно туда — им безвариантно кранты. Но это потом. По ходу пляски. А пока доклад:

— Контакт! Квадраты 27.12, 26.10! Личный состав противника!

И мгновенный ответ майора:

— К бою! Атака по команде!

Мы втягиваемся в лощину. Напряжение в десантном отсеке ШБМ такое, что воздух можно резать вибротесаком. Орки ждут оптимального момента для атаки. Наш командир тянет до места, где и техника, и десантники смогут развернуться и контратаковать. Мать… Долбаные «тактические шахматы»… Доиграемся же…

И долгожданное напряжённое майорское шипение:

— Гото-овнос-сть…

И через короткую паузу:

— Шквал!!! Шквал!!! Шквал!!!

Колонна взрывается. Маскировка слетает к чертям, маршевый порядок рассыпается, и машины расходятся в боевое построение, ведя плотный огонь по гребням и склонам холмов — мы, как и велено, по левой стороне дороги, спецназ по правой. Не особо прицельно, зато плотно заливая «наши» квадраты потоками плазмы, стали и огня, что, надо полагать, орочьих засадников от прицельной стрельбы по нам здорово отвлекает.

Только успокаиваться нам рано. И по моему рыку:

— Десант к машине! Огонь по готовности!

Бойцы высыпаются на волю в пампасы, присоединяя треск своего штатного вооружения к рёву бортовых стволов брони. Но и это ещё не всё:

— БПЛА в воздух! Атака по квадрату 27.12!

И с трёх командирских ШБМ стартуют комплекты беспилотников — по два наблюдательных и четыре ударных, обрушивая на «наш» холм дополнительный поток ракет и плазмы, а заодно корректируя стрельбу брони.

Взвод, как ему и положено, и как отработано на десятках тренировок рассыпается в боевой порядок. Огонь из всего, что в руках куда-то «в сторону противника». Прём вперёд. Наша броня, сбросив десант, закручивает боевую «карусель» плюясь огнём. Все взводные беспилотники вьются над головами. Красота…

А орки тоже не спят. Уже опомнились от первого обалдения, собрались и явно начали отходить, отчаянно отстреливаясь. Ну, а что им ещё делать? Операция провалена: «засадникам засадили». Теперь катимся на них не шибко благодушные мы. И больше нас, и бронёй мы поддержаны, что называется «от пуза». Стоять тут «нерушимой стеной» смысла для орков никакого. Только и остаётся им, что уходить с боем, раз по-тихому слинять вариантов нет.

И ведь получается у них. Полыхнула одна из моих ШБМ, отловив заряд из орочьего ПТР. Кувыркнулся расхлёстанный из пулемёта беспилотник. Прилетела пуля в забрало бойца слева от меня. И так по всему фронту атаки… Но мы рвёмся вперёд. Теряем людей, но рвёмся. И затормозить нас у орков уже не получится, будь они хоть десять раз элита, ибо: «Бог всегда на стороне больших батальонов,» — как сказал однажды маршал Жак Д’Эстамп Де Ла Ферте. И, блин — подтверждаю. Хрен куда вы, ребятки, теперь из наших мощных лап денетесь.

— Хорхе! Кошка! Отжимайте их в квадрат 27.16! Внимательно работаем! Не давайте им войти в ближний контакт! Огневое подавление на средних и дальних! Броня! Не спать!

Да. Именно так. В ближнем бою они нас порвут, несмотря на наше численное превосходство. Поэтому нафиг геройство — давим огнём и быстро, но методично выжимаем в нужную нам точку на карте. А там уже… Кранты им там, короче. Стопудово. Но это потом.

А пока мы вылетаем на гребень холма… И Роса сшибает меня с ног, отшвыривая в сторону и падает сама, получив две, предназначавшиеся мне короткие трассы. Я лечу кубарем, ухитрившись-таки извернуться в сторону угрозы и полосую из автомата две еле различимые под «Пологами» фигуры. Тут же подрываюсь и несусь к Руэль в сопровождении двух бойцов из полувзвода Хорхе.

М-мать! Девчонка меня только что реально закрыла собой. Ну, уроды, если с ней что-то совсем тяжёлое — держитесь. Ни один живым не уйдёт.

Подскакиваю к сестрёнке. Жива. Даже трепыхается, явно пытаясь встать. Нет, дорогая моя. Вставать не надо. Я переворачиваю своего зама на спину, откидываю забрало её гермака, и торопливо врубаю санинструкторский сканер. Ох, блин… Две в грудь и две в живот. Кое-что здорово задето. Но «генерал» уже в работе, и я здесь. Так что нормально всё будет.

Я откидываю своё забрало — сейчас оно мешает, почему-то. Занимаюсь тем, что и предписано: экстренный сброс бронеэлементов с груди и живота раненной. Полёвку распороть и распахнуть. Пластырные повязки на места ранений наложить. Соответствующие препараты ввести в нужные места, в нужной пропорции и в заученной последовательности. Взгляд на сканер — уже лучше, хотя и незначительно. Распоротую форму запахнуть. Спаснакидкой накрыть. Хорошо. Будет конечно работа для нашей МСЧ, часть которой тоже здесь вместе с начальником, но не для похоронной команды точно.

— Держись, сестрёнка! Слышишь? Держись! — Роса слабо улыбается в ответ. Слышит меня. Это отлично.

И я рычу, обращаясь к прикрывающим нас бойцам:

— Парни! Фельдфебеля к медикам! Майору Патану передайте: Балу за неё ОЧЕНЬ просил. Головой за неё отвечаете. Чуть что не так — больше ни разу. Живьём съем! Ясно?

— Так точно!

— Вперёд!

Провожаю взглядом бойцов, бережно подхвативших Росу и шустро, но аккуратно понёсшихся с ней к дороге. Порядок. Через пару минут попадёт она в лапы медиков. Значит волноваться почти не о чем. Так что — вперёд.

Захлопываю забрало, перехватываю автомат и ломлюсь вслед за взводом. Неча тормозить — мне ещё за сестрёнку расквитаться надо и этих засланцев элитных загнать и додавить. С правого фланга ко мне присоединяются двое бойцов — от Кошки на этот раз. Двигаемся примерно в центре боевого порядка уже втроём. Перебегаем, прикрывая друг друга. Перед лицом мелькают то деревья, то кустарники, то какие-то валуны. Над нашими головами то и дело пролетают «подарки» от нашего стола орочьему. Нормально всё идёт…

Расслабился, твою мать! Прилетает пуля в моё левое плечо (для симметрии, надо полагать — правое-то мне уже дырявили неоднократно, собаки злые).

А впереди что-то подозрительно целенаправленно мельтешит. Атака, блин. Уже и не ждал… Валюсь на колено и поливаю из своей трещотки пространство перед собой. Куда? В кого? Да Х. ж его З. Выплёвываю длинными очередями весь магазин, кое-как перехватываю оружие и отправляю примерно в ту же степь три выстрела из подствольника с прицелом «на кого Боги ворожат». Бойцы, зеркаля меня, долбят туда же и с той же интенсивностью. Слышу, как к нашему веселью подключаются по звену справа и слева от Кошки и от Хорхе соответственно. Ещё через пару секунд по сектору перед нами начинают бегло лупить аж две ШБМ, а в довесок в раздачу включился ещё и танк. Боеприпасы никто из участников банкета не жалел. В общем, чует моё сердце — кому-то там, на «одариваемой» стороне, вот прям счас конкретно поплохело.

На флангах в это время творится, судя по доносящимся звукам нечто подобное. Грохот стоит — мама не горюй. Бегло и интенсивно работают все. Понятно. Попытки прорыва на трёх участках и похоже только одна из них реальная — остальные две отвлекающий манёвр. Гоню на фланги обе ШБМ — лишними не будут — и продолжаю аккуратное движение вперёд.

— Хорхе! Кошка! Обстановка! — кричу я, когда огонь поутих, вернувшись к ставшему привычным ритму наката.

— Хорхе. Попытка прорыва. Отражена. Противник — минус семь.

— Твоих?

— Минус десять.

— Принял. Продолжаем движение.

Мы в это время проходим изуродованный кустарник и вываливаемся прямо на троих орков. Один — без правой руки и правой ноги — пытается вскинуть левой пистолет и опрокидывается, окончательно упокоенный очередями моих «ангелов-хранителей». Уважаю. Упорный был мужик. Второй орк — без головы и по пояс оплавлен. Понятно: попали под плазму. И хорошо попали. Однако, слава советским… То есть эльфийским, конечно, танкостроителям. Третий… А вот третий почти целёхонек. Прогоняю сканирование — получается, что этого тяжело контузило, но жив. В темпе обдираем с него оружие и снаряжение, сковываем ноги и руки за спиной. Мои архаровцы по команде уволакивают пленного в полёвке со знаками различия корнета спецназовскому майору Шкарсу на расправу. Ну… Или в подарок — как повезёт ему. Звенья, работавшие у меня на флангах, докладывают ещё о двоих уничтоженных орках. Это гут. И о собственных потерях. В двух звеньях минус шесть, в общей сложности. А это хреново…

— Кошка! Что у тебя?

— Кошка. Попытка прорыва. Отражена. Противник — минус пять.

— Твоих?

— Минус восемь.

— Принял. Продолжаем движение.

Синхронное:

— Есть!

Пошли. Примерно через тридцать метров выходим к причине отчаянного броска орочьего спецназа на прорыв. Это прогалина, протянувшаяся от скал справа до скал слева, глубиной около полусотни метров. Я про эту злую шутку природы, естественно, знал и надеялся на эту самую длинную поляну противника выгнать и там их всех унасекомить. Не судьба. Они быстрее бегают — на ту сторону уже проскочили. Значит, как минимум, звено с пулемётом уже где-то там сидит и готово нас, сунувшихся вперёд, немного покрошить. Ага… Фигушки. Перетопчутся без таких подарков.

— Взвод! Стой! На открытое пространство не лезть. Занять оборону вдоль кромки. Подствольники перезарядить. Броня! Позиции по своему усмотрению в тридцати-сорока за нами. БПЛА в воздух. Беспокоящий огонь по зелёнке на той стороне прогона на всю глубину. Огонь!

Вообще, оркам на самом деле жёстко не повезло. Точнее — командир их глобально ошибся, сюда откатившись после неудачного прорыва. В смысле да — нырнули они в зелёнку. Но это всего-навсего пятно примерно триста метров в глубину и четыреста по фронту. И с флангов, и с тыла подпёрто это счастье почти отвесными скалами. Пещер, осыпей и других потенциальных укрытий нет — почти что стол. Разделочный, ага…

Броня и беспилотники взялись методично смешивать лес с землёй. Процесс пошёл. И хорошо так пошёл, доложу я вам. Разлетается всё в щепки только в путь, а того и гляди загорится ещё — совсем прелестно будет. Ну, а потом, как прогорит, пойдём прогуляемся, да глянем что там осталось.

Однако не судьба мне беспределить. Включается резервный канал связи. Есть у нас такой. Предназначен он для того, чтобы предоставить возможность желающим сдаться выйти на связь и об этом сообщить. Вот он, короче, и включился.

— Эй! Гвардия! Пообщаемся? — говорит на эльфийском с жёстким акцентом сиплый голос.

От так ни фига себе… Ни разу за эту компанию спецназ — что наш, что орочий — не капитулировал, да и вообще на связь не выходил. Хорошо так прижало их тут, похоже.

— О чём? — спрашиваю я.

Слышится хмыканье и, после короткой паузы, тот же голос говорит:

— О капитуляции, гвардеец. О капитуляции…

— Сколько вас?

Голос, после ещё одной паузы, с явным усилием над собой отвечает:

— Четырнадцать. На ногах — пять. Остальные тяжёлые.

— Понял, — раз уже речь о конкретных цифрах — решение принято, — Выносите раненых. Оружие и снарягу складывайте у драного куста в центре прогала. Отходите на двадцать метров вправо и ждите там.

— У меня тяжёлые, гвардеец. Не всю снарягу с них снимать можно.

— Понимаю. Кибермедики оставьте.

— Мы выходим гвардеец…

— Броня! Прекратить огонь.

Канонада замолкает, а с той стороны прогалины две пары орков аккуратно выносят, разоружают и укладывают, где указано, раненых. Пятый орк, скинув оружие и снаряжение, контролирует процесс. Управились они быстро. Всё как обещано: девять бойцов лежат, ещё пятеро стоят рядом. Ждут.

Выдвигаюсь на прогал в сопровождении двух отделений стрелков и троих санинструкторов. Подхожу к орочьему командиру. Тот не без труда выпрямляется — досталось не на шутку и ему — козыряет и представляется:

— Ротмистр Скаргир.

Откидываю забрало гермака и отвечаю на воинское приветствие:

— Обер-фельдфебель Балу.

Ротмистр удивлённо вскидывает бровь, но продолжает ритуал:

— Капитулирую перед превосходящим противником, — говорит он, вынимает из подсумка и протягивает мне пистолет и какой-то продолговатый футляр.

Я отвечаю ритуальной фразой:

— Принимаю капитуляцию достойного противника.

Беру из рук спецназёра оружие и даю отмашку санинструкторам оказать помощь раненым. Напрягшемуся ротмистру поясняю:

— Санитары, — и продолжаю, вытаскивая медсканер, — Садись. Тебя тоже гляну.

Скаргир расслабляется, опускаясь на землю, а я провожу стандартную процедуру — сканирование, инъекции в определённые точки, повязки. Да и всё.

— Дальше уже штатные медики поработают, — говорю я пленному.

— У тех парней тоже не всё классно, — говорит он, имея ввиду своих четверых всё ещё стоящих почти строем бойцов.

Вызываю ещё одного санинструктора. Не жалко. Тем временем к нам выходят новые действующие лица: майор Шкарс в сопровождении нашего спецназа, которому я докладываю о событии. Реально же «событие». Не капитулировал спецназ пока ещё ни разу, а тут сразу четырнадцать человек, да ещё и во главе с целым ротмистром, что соответствует нашему майору. Опять я красавчег, однако.

На том наше участие в операции, в принципе, и закончилось. Ещё с полчаса мы потусили на месте, изображая боевое охранение, а скорее караул. Потом прибыли остальные спецназёры, принявшие у нас «эстафету», то есть обязанности по охране пленных. Заодно прискакал, наконец целый жандармский взвод, усиливший нашу могучую кучку и сменивший спецназ на карауле, а моих в охранении. И для моего потрёпанного взвода наступил краткий период блаженного безделья.

А лично для меня — пришла пора подбить потери. Выяснилось, что потрепало нас знатно — капитуляция остатков орочьего отряда даром не прошла. По итогам веселья недосчитался я двух ШБМ и четырёх беспилотников. Один танк оказался серьёзно повреждённым и готовится к отправке в тыл на ремонт. Но и фиг бы с ним, с железом — этого добра хватает. Плохо, что потерял я четырнадцать человек убитыми и двадцать два тяжело ранеными, подлежащими эвакуации. То бишь почти половину взвода как корова языком смахнула… Плохо…

В принципе именно из-за потерь грузить личный состав всяким и разным я не стал, дав им команду расположиться в тени у ожидающих нас машин и отдыхать. Пусть выдохнут парни, пока время есть. А я вышел на связь с Варгом, доложил о потерях и уточнил вопрос по поводу Росы. Получил информацию, что отправил её Патан на эвакуацию не в тыл, а в нашу родную располагу и успокоился, благо выяснилось, что хоть её и продырявили вполне конкретно, но, благодаря своевременно оказанной первой помощи, в регенераторе она проведёт только две недели. И это уже хорошо весьма.

Примерно через час простоя ко мне подошёл закопчённый и побитый спецназовский обер-фельдфебель с выражением общей задолбанности во всё лицо, который сообщил, что наше присутствие на месте больше не требуется и мы можем отправляться на базу. Раз такое счастье, погнал я своих грузиться в наш транспорт, а сам задержался на месте, решив поинтересоваться у спецназёского обер-феба парой-тройкой мелочей.

— Слушай, феб, — обратился я к нему, — А что с пленными дальше?

— С какой целью интересуетесь? — совсем по-нашему вопросил в ответ спецназёр.

— Да интересно просто, — отвечаю я, — Не, ну, если оно секретно до ужасти — забудь, что спрашивал. Мне оно не особо-то и надо.

— Да какие там секреты, — усмехается феб, — Опросим их, да и в лагерь определим загорать пока разборки не кончатся.

— Да? А я думал их прямиком на ментаскан загонят и в расход.

— А на фига? Чего они могут знать этакого? Да по нулям, если с глобальной точки зрения, как и мы. Ну, или ты, например. Так и нефиг без нужды зверствовать. Тем более что «закон алаверды»-то никто не отменял. Если мы их спецов вот этак тиранить будем — они и наших так же в ответочку плющить начнут. Вот и думай, волчара: нужны кому такие расклады?

— Да, пожалуй, что и никому. Ладно, феб. Спасибо за ответ. Мои уж погрузились. Пойду к ним, да рванём мы уже. Удачи.

— Тебе того же, волчара. Тем же концом и по тому же месту. Классно отработали вы тут, кстати. Уже и не помню кто и когда орочью РДГ вот так загонял. Сказал бы — красиво. Но не буду, а то перехвалю. Ну, счастливо. Бывай.

С тем спецназёр смылся, а я нырнул в выжившую-таки командирскую ШБМ и наша взводная колонна упылила «домой». В ПВД[12].

На месте опять обошлось без обычного пистона от Варга, который побурчал, конечно — не без того, но моё представление на Росу за спасение жизни командира и на Хорхе с Кошкой за недопущение прорыва неприятеля принял. Хорошая тенденция, однако. Тут же я загрузился выяснением кто из моих трёхсотых успеет вернуться до отправки на фронт в целях подачи запроса на получение пополнений. Трофеи — спецназовский пистоль и, как выяснилось, офицерский кортик — доставшиеся мне от капитулировавшего ротмистра, закинул в свой модуль. Объявил остаткам взвода день отдыха — есть такая возможность, так почему бы и нет — и рванул к Патану уточнять вопросы по состоянию моего заместителя и по совместительству сестры.

Патан традиционно встретил меня с мрачным фейсом, но, тоже традиционно, смягчился после того, как презентовал я ему трофейный пистолет орочьего спецназа, снятый с того контуженного корнета и предусмотрительно приныканый до поры. Презент этот правда, не избавил меня от подробного осмотра со сканированием. К слову, не зря оно всё прошло — оказалась, что та пуля никуда не делась, а миновав каким-то чудом лёгкое воткнулась в лопатку, где и торчит. Соответственно шевелюсь я и не валяюсь где-то под кустом в состоянии шока опять благодаря только и исключительно моему «генералу». В результате осмотра рык Патана: «На стол бегом!» И оказался я в хирургии в роли препарируемой тушки, не успев даже и мяукнуть нечто протестующее. Може оно и к счастью…

Очухался я через двое суток в «палате» медицинского модуля. Ну, что… Всё хорошо, что хорошо кончается. Опять как новенький, что радует. Только успел я разлепить глаза и сесть на койке, как в мою камеру… То есть палату, конечно… Вломился лично Патан. Смерил меня мрачным взглядом, покосился на экран сканера и сообщил замечательную новость:

— Ну… Можешь валить.

— Спасибо, — отвечаю я, — А как там Роса?

— Как, как, — бурчит ротный глав-эскулап, — Нормально всё с твоей зазнобой. Через полторы недели в строю будет. Вообще, по уму — её бы в тыл отправить на излечение, а там и вообще на инструкторской работе оставить. Ну, не дело молодой красивой девке рысачить по-всякому, глотки разным упыркам резать и пули хватать. Негоже… Но её же с фронта хрен выгонишь. А и выгонишь — так тебя с тоски лихоманка прошибёт и ухи отвалятся. Так что здесь она лечится. Вернётся скоро. Соскучиться не успеешь.

— Майор… Я бы её и сам сплавил куда-нибудь потише. Но она не из-за меня здесь.

— Знаю, — говорит Патан, — Ладно проехали. Иди уже взвод свой строить, пока я добрый.

— Иду, гертальт майор, — отвечаю я и с облегчением выметаюсь.

Следующие полторы недели занимался я получением пополнений, боевым слаживанием и прочей текучкой. Приключилось и несколько кратких вылазок по различным причинам. Ничего серьёзного, поскольку пополнили нас не до конца. Так — мелочёвка, упоминания не достойная. Потом Патан выпустил, наконец, из своего логова Руэль, и Варг нас всех удивил, затребовав торжественного построения всей полуроты, чего не случалось уже фиг знает с каких времён.

И вот тут-то и выяснилось, что выхватил мой личный состав аж по два повышения в звании в каждое лицо — от меня и от спецназовского майора, руководившего операцией. Хорхе с Кошкой в одночасье взлетели до обер-фельдфебелей, а Роса до штурм-фельдфебеля. Меня самого постигла аналогичная участь. По представлению Варга получил я пинок в штурм-фельдфебели, что ещё ожидаемо. А вот представление майора Шкарса меня удивило. Выдвинул он меня ни много ни мало в унтер-лейтенанты, и представление его прошло. Вот и так, однако.

Праздновали мы этот звездопад широко и весело, всей толпой, включая самого Варга. Тот нам поведал, что обязаны мы таким вот пинком на вертикальный старт никому иному, как нашей Росе, которая, оказывается, с тем майором ещё в бытность его капралом что-то где-то сотворила, и они в какой-то там далёкой отсюда системе совместно причиняли оркам добро и наносили им разнообразными способами справедливость. Вот он по старой памяти и расчувствовался, добившись утверждения обоих комплектов представлений. Ну, и, опять же, аж четырнадцать орочьих спецназёров никто в плен не брал, пожалуй, что никогда. Так что радуйтесь, воины — заслужили, как сказал нам штурм-лейтенант Варг.

Ну… И… Порадовались мы… Да… Как уже давненько не… радовались. Хорошо не на фронте и хорошо, что не припёрлись к нам в гости тем вечером орки. Взяли бы они нас тёпленькими, несмотря на нашу повышенную устойчивость к алкоголю. Причём необязательно спецназ — нам бы и обычной пехтуры хватило за глаза. М-да… Не зря сказано: пьянству бой и чему-то там гёрл… Ну… То бишь: пьянство зло. Да…

ЧАСТЬ 6. Продвижение.

И мы продолжаем. Снова идёт не то какая-то извращённая шахматная игра, не то не менее извращённые бальные танцы в стиле школы Соломона Каца. Ну… Той самой, где: «Две шаги налево, две шаги направо, шаг вперёд и два назад».

Ротация за ротацией: месяц на фронте, месяц в тылу. Месяц всё более ожесточающейся рубки, месяц относительного отдыха. Душевно радует то, что в землю мы не закапываемся и позиционную войну не начинаем. Вот это была бы тоска.

А пока — жить можно. На месте мы сидим только на доукомплектованиях, да и то не на всех и не всегда. И так идёт оно и идёт год за годом: мы неуклонно продолжаем продвигаться вперёд, а орки всё продолжают упираться.

Зачем они упираются — уму непостижимо. Шансов у них как не было, так и нет. Просто никаких. Блокаду проломить у их флота не получается, а наш Флот по доброй воле её не снимет ни за какие коврижки. Орки пытаются прорываться, но неизменно распыляются по пространству системы — слишком много они потеряли на начальном этапе, и сейчас им просто-напросто не хватает силёнок на полноценное противостояние с Имперскими эскадрами.

Тем более, что на текущее время подтянуть к Клейтарэль значимые силы означает для орков кардинально ослабить другие направления. А это запросто может спровоцировать нашего Императора на удар по какой-нибудь орочьей системе в другом секторе или секторах, и удар этот непреложно закончится разгромом орков. Вот и нет с их стороны прорывов. Есть попытки почти что контрабандных провозок под прикрытием незначительных сил и есть лениво выходящие на перехват Имперские корабли. И есть звёздная пыль, оставшаяся от тех орков, которым не повезло вовремя удрать…

Но орочий гарнизон продолжает упираться. Зачем? Становится всё труднее понять с каждым следующим годом войны. Даже их эрзац-артиллерия местного разлива становится всё более малочисленной, а эльфийские авиаторы резвятся всё более нагло и безнаказанно с каждым днём, поскольку орочья ПВО перестала функционировать практически совсем, ввиду почти тотального уничтожения. И нет подвоза… Нет подкреплений… Нет никаких надежд…

Им бы капитулировать и закончить уже наконец это всё, но нет… Продолжают безнадёжно биться… Зачем? Почему? Ведь точно известно, что нет у них приказа «ни шагу назад», и не орёт их император с пеной у рта: «Стоять до последнего орка в системе!» И рубятся они не за свою столичную систему, а за чужое, на самом деле, имущество, так что нет у орочьих бойцов причин для настроя на драку до последнего вздоха в стиле нашей Великой Отечественной. А ещё нет у них причин бояться наших зверств — реально никто не зверствует, и пленные останутся пленными ровно до конца войны, после чего уедут домой, о чём все прекрасно знают. Но они всё же не капитулируют… Продолжают изображать не то стойкого оловянного солдатика, не то коллективного Хиро Онода[13]… И гибнут, гибнут, гибнут…

И всё продолжается эта чёртова шахматная игра… Но не нам её проклинать, на самом деле. Точно не нам. В конце концов — за то нам и платят. И мы продолжаем двигаться вперёд. До победного конца. «К последнему морю».

Так мы и идём, попутно познакомившись с местными аборигенами. Да. Есть тут такие. Этакая помесь австралопитеков с йети. Мы тогда гонялись за какой-то очередной группой орочьих окруженцев. Ничего такого военно-морского — обычная пехота, не штурмы и не спецназ. Но как-то они ухитрялись от нас лихо удирать по густым в той местности лесам. То ли кто-то в той группе был до службы егерем, то ли был среди них штрафник-спецназёр или разведчик — непонятно. Да теперь уже и не выяснить. Почему? Да вот…

Двигались мы в пешем порядке по следам того отряда и… Блин… Это было что-то с чем-то, доложу я вам… Поворачиваю голову и утыкаюсь взглядом в стоящую в каких-то паре метрах от меня здоровущую, под три метра ростом, образину, сплошь заросшую бурой шерстью, с «дружелюбной улыбкой» голодного медведя на всю обезьяноподобную харю… Это при том, что буквально пару секунд назад конкретно в том месте не было ничего, кроме кустов. Н-да… Та ещё картинка… И ощущения, что называется «в полный рост». А там ещё и «дополнение портрета» аборигена орочьим гермаком, нелепо нахлобученным на макушку здоровенной, что твой котёл башки и, до кучи, частями орочьего пехотного снаряжения навешенными на плечи неведомой зверушки, наподобие накидки. Плюс к тому орочий же автомат с примотанным к прикладу каменным лезвием, который эта образина держит за ствол как дубину… Жесть, короче. Так мало того — за спиной этого «красавца» наблюдается ещё несколько аналогичных хреновин, маячащих на заднем плане…

В общем, не окажись тогда рядом со мной капитан-особист, рявкнувший: «Не стрелять!!!» — располосовал бы я вот это всё в хлам, не особо долго думая, и огоньку бы ещё из подствольника добавил туда же. Да… И спровоцировал бы тем самым «восстание обезьян», которое пришлось бы нам же давить параллельно с войной. А оно, ить, чревато, что подтверждают напяленные, а точнее накинутые на этих… «союзничков», блин, фрагменты орочьего снаряжения и гирлянды из явно свежесрезанных (или оторванных — тоже вполне возможно) орочьих ушей и кистей рук, болтающиеся на их шеях.

А образина эта продолжает, в его понимании, «лучезарно и дружелюбно улыбаться» во всю клыкастую пасть и рычит:

— Тр-ру-укх!!! — стуча себя кулачищем в бочкообразную грудь.

«Ох, ё-о… — думаю себе, — Ты ко мне только обниматься не лезь — ну тебя на фиг…» Опять не сплоховал особист. Тоже кричит:

— Друг! — и, понизив голос, уже мне, — Спокойно, лейтенант. Я разберусь.

И разобрался. Пообщался он с тем йетиобразным чудом, возвращается и говорит:

— Всё. Пошли обратно.

— А орки? — спрашиваю.

— Орки? — мрачно улыбается особист, — Да переварили их уже.

— В смысле?..

— В смысле — убили и съели. Ночью ещё. Уши с руками видел? Откуда они взялись, как думаешь?

— Охренеть…

— А ты думал? Ладно. Пошли уже. А то эти «кореша лепшие», блин, дружить с нами передумают — с них станется — и задолбаемся мы отсюда с боем прорываться.

С тем мы аккуратно двинули в ПВД. По пути особист мне поведал, что, таки, да — водятся тут аборигены. При том не завезённые — они тут всю дорогу живут. Во всяком случае, при освоении Клейтарэль-3 в районе восьмисот лет назад они тут уже были. В том же виде, что и сейчас. Не изменились они никак и эволюционировать не желают — так и висят на уровне между питекантропами и неандертальцами. Хищные человекообразные приматы. Обитают они в своих лесах, реже попадаются в горах. Живут охотой и собирательством. Эльфов эти «туземцы» побаиваются и охотиться на них не решаются. После того, на самом деле, как огребли эти орангутанги-переростки серии жёстких облав и зачисток нескольких племён в ноль в качестве ответа на гибель колонистов. Сейчас они обитают в «параллельном пространстве», сосуществуя с эльфийскими колонистами по схеме: «вы к нам не лезете, мы вас не трогаем». Так оно и шло до недавнего времени.

После орочьего наката эльфийских колонистов эвакуировали, а аборигены откочевали поглубже в леса, сообразив, что, если полезут они в замес — мало им не покажется и прилетит с обеих сторон. Теперь же, когда мы начали возвращать контроль над планетой, решили местные «тролли» вернуться из чащоб и при случае «помочь» в меру сил старым и проверенным «союзникам», то есть нам в истреблении орков. Помощь от этих образин, на самом деле, получается никакая. Разве что окруженцев, вот, орочьих жрут при случае — да и всё. Ну, и на том спасибо. Под ногами не путаются, «доброхоты» зубастые, и то хлеб.

Такие, в общем, дела и такие у нас «союзники» обитают на Клейтарэль-3.

[1] Ди эрсте колонне марширт… Ди цвайте колонне марширт…/Die erste Kolonne marschiert, die zweite Kolonne marschiert — Первая колонна марширует, вторая колонна марширует… (нем.) Отсыл к роману «Война и мир» Л. Н. Толстого.

[2]Ла Эскуадра/La Escuadra — команда/бригада (исп.)

[3]Тягловый орагр — сельскохозяйственное животное сродни Земному волу.

[4]Чемоданы — артиллерийские снаряды (жарг.)

[5]Модус операнде/Modus operandi — способ (метод) действия (лат.)

[6]Нумеро трес/numero tres — номер три (исп.)

[7] «Двухсотые» — производное от «Груз 200» — погибшие (жарг.)

[8] «Трёхсотые» — производное от «Груз 300» — раненые (жарг.)

[9]Херманита/ hermanita — сестрёнка (исп.)

[10]РЭБ — радиоэлектронная борьба.

[11]Артель — артиллерия (жарг.)

[12]ПВД — Пункт временной дислокации.

[13] Хиро Онода — младший лейтенант войсковой разведки японских вооружённых сил. Во время Второй мировой войны воевал против союзных войск на небольшом филиппинском острове Лубанг. Продолжал вооружённое сопротивление до 1974 года, поскольку не получил приказ о капитуляции от своего командира.