Из огня да в полымя

Глава 4 Боевая подготовка. (1 — 4)

Пусть я погиб под Ахероном

И кровь моя досталась псам —

Орел 6-го легиона,

Всё так же рвется к небесам.

Всё так же быстр он и беспечен

И, как всегда, неустрашим.

Пусть век солдат быстротечен,

Но вечен Рим, но вечен Рим.

Пот, кровь, мозоли нам не в тягость

На раны плюй — не до того!

Отдал приказ Тиберий Август —

Умри, но выполни его!

Под палестинским знойным небом

В сирийских шумных городах

Калиг солдатских топот мерный,

Заставит дрогнуть дух врага.

Сожжен в песках Ершалаима,

В водах Евфрата закален,

В честь императора и Рима,

Шестой шагает легион.

«Орёл VI Легиона» (А. С. Козлов)

ЧАСТЬ 1. Первый этап.

Снова за окном транспортёра, идущего по прямой как стрела, идеально гладкой трассе тянется унылый пейзаж. Мы едем, а скорее летим на бреющем полёте к новому месту обучения. Там всё будет уже по-взрослому. Без всяких скидок и послаблений. Немудрено. В том лагере мы будем готовиться не к службе — к войне. Уже в составе доблестного III-го Десантно-штурмового корпуса Колониальных войск Империи.

Точно знаю, что в одном из транспортёров едет моё звено. А напротив, задумчиво пялясь на унылый пейзаж за окном, сидит мой напарник Хорхе. На протяжении следующего года нам с ним предстоит учить своих людей убивать и выживать. А потом мы же их поведём в бой.

Не заметив того, задремал. Вынырнул я из дрёмы только когда наша колонна, втянувшись в расположение части, плавно остановилась на плацу. Уже привычно-стандартная высадка и построение — пока вперемешку. Мрачно-спокойный обер-фельдфебель осматривает наш строй и начинает гнать обычную программу на тему «вы прибыли в расположение доблестного 3312-го десантно-штурмового полка 331-й десантно-штурмовой бригады 33-й десантно-штурмовой дивизии III-го десантно-штурмового корпуса. И вы теперь…» Прочее ля-ля, тополя, обрыдшее ещё на Земле. Монотонно, долго, муторно… Блин… Наверное ни в одном из миров канцелярско-армейское «красноречие» не различается ни на грамм.

Наконец, с выходом на плац разномастной толпы опогоненного народу от унтер-капрала до штурм-капитана во главе с унтер-майором, начинается хоть что-то интересное:

— Батальон! Смирно! Слушай распределение по частям и соединениям!

Распределяемся. Выясняю, что предчувствие меня не обмануло: и я, и Хорхе назначены звеньевыми в одно отделение, во взвод к невысокому, крепкому, как боровичок унтер-фельдфебелю Крату. Познакомились с остальными нашими командирами от полувзводного унтер-сержанта Варга до командира капральства унтер-капрала Стингера. Нормальные на первый взгляд люди. Дальше будет видно.

Единственное, что слегка настораживает — изобилие людей с приставкой «унтер» в нашем подразделении. Тот обер-феб в приёмнике вещал, что десантно-штурмовые части недавно крепко заполучили по щам. Видимо 3312-й ДШП из их числа. Может оно и к лучшему. В том смысле, что у выживших боевой опыт точно есть.

Знакомимся с двумя звеньевыми второго отделения нашего капральства. Не видел их во время перелёта, потому что летели они на другой палубе. Что и не столь важно на самом-то деле. Сейчас мы в одном строю. Так что прошу любить и жаловать: командир третьего звена ростовчанин Ара и командир четвёртого звена рязанец Ключ. Вот и познакомились.

А батальонный унтер-майор тем временем доводит очередные вводные:

— У вас есть двое суток на размещение, обустройство, получение и подгонку оружия и снаряжения. Выяснить ваше место расположения можете в третьем корпусе, кабинет номер четыре. Получение оружия и снаряжения в блоке РАВ-33 завтра. Послезавтра к подъёму всё и вся обязано быть готово к бою и походу. Дальше. Звеньевые! Запомните: своим звеньям вы мама, папа, дедушка и бабушка в одном лице. Никакого разброда и шатания здесь нет и быть не может. Кто из ваших накосячит — нагну вас с ними вместе. Ясно? Вот и ладно. Капралы! Вас тоже касается. Так… Чтоб вопросов не было. Приказ о назначении звеньевых пока не подписан. По итогам месяца посмотрим кто чего стоит и кто достоин должности. Отделенных будем назначать по итогам первого этапа обучения. Так вот… На обустройство вам, как уже и сказано, два дня и на третий начнётся у вас такая пахота, что «мяу» сказать успевать не будете. Ну… И я с вами вместе, на самом деле. И вот ещё что я вам скажу. Не для публики. Прошлый состав полка лёг почти весь. Я остался и ещё три человека. И всё по той причине, что халявили на обучении все по-чёрному и к настоящей драке были не готовы. Не повторяйте наших ошибок. Так… Пока хорош базара. Разбирайте личный состав. Разойдись, гертальтер[1] командиры!

Разошлись. Собрали с Хорхе наши звенья в кучу. Провожу вдумчивую политинформацию про размещение. В темпе обсуждаем преимущества и недостатки отдельных квартир. Минут за пять-десять уговорил народ размещаться всё-таки не в кубрике, а поодиночке, если получится — на одной площадке. Выдыхаю и перехожу к следующему вопросу: усиление бронекомплектов и кибер-медиков по единому стандарту. Нежданно меня поддержал Хорхе. В общем, тоже согласились, что это надо сделать.

Посмотрев на толпу у третьего корпуса, мы отправляемся к блоку РАВ-33, который ожидаемо оказался «Складом вооружения, оснащения и оборудования 33-й Десантно-штурмовой дивизии». Там, чуть ли не арканим низко-летевшего мимо штурм-фельдфебеля.

— Гертальт штурм-фельдфебель! Унтер-рядовой Балу!..

— Блин… Чего тебе, рядовой⁉ И без чинов! — штурм-феб аж пританцовывает в нетерпении. Торопится он.

— Завтра нам снарягу и оружие получать. Надо бы заранее оговорить усиление и допы на всех нас, чтобы завтра без задержек прошло.

— В курсе, что не на халяву?

— Ясен пень. И даже цены знаю. И бойцы согласны.

— Ага… Давайте к 019-му кабинету. Минут через пять подойду — всё обговорим.

Спускаемся в подвал, ждём у двери указанного кабинета. Штурм-феб не обманул — прибежал через пять, ну может семь минут, открыл дверь и махнул рукой: заходите мол. Плюхнулся за стол, развернул терминал и уставился на меня:

— Ну, чего вам?

— Генеральские кибер-медики, усиление брони внутренним слоем, усиление экзоэлементов до возможного максимума, генеральская бронеподстёжка под броню. ЗИП на это всё. На всех. Десять нас, — ну а как ещё? Кратко и по сути.

— О как! А в курсе, что оно всё комплектом в пятьдесят три золотых встанет? С каждого? — штурм-феб удивлён. Надо полагать, таких заявок от отделения разом ему ещё не поступало.

— А рассрочка? Нам же тут год торчать.

— Ага… Ну, смотри: если рассрочка с вычетом из зарплат… — штурм-феб что-то в темпе набирает на терминале, — Вы ж из 12-го ДШП?

— Да.

— Штурмовики, значит, — кивает самому себе фельдфебель, — Зарплата у вас семь с половиной в месяц. Если рассрочку на десять месяцев раскинуть — пять и три в месяц отдай и не греши. От зарплаты оставаться будет два и два. И чё? Хватит, думаешь?

— Считать умеем, арифметику знаем…

— Ты смотри какие умные пополнения пошли! Ха! — вклинивается в мой ответ штурм-феб.

— Ага. Мы такие, — отвечаю я, — Понимаем мы, в общем, что впритык почти получается. Нормально.

— Точно? — не успокаивается начвор[2], или кто он тут на самом деле.

Всё неймётся ему. Оно и понятно в принципе. Если кто-то из нашей толпы потом жаловаться начнёт — ему и отписываться. Неприятностей не будет, само собой, но геморрой замучает и осадочек останется.

— Точно, — отвечаю я снабженцу, а табун у меня за спиной согласно мотает гривами и нечто одобрительно-утвердительное мычит почти хором.

— Ну, ладно тогда — забил, — быстро отбивает дробь по клавиатуре фельдфебель, — Ещё удивишь чем?

— Нет. Всё пока.

— Тогда номер части до звена и позывной оставляйте и завтра за комплектами приходите. А сейчас ещё договора оформим на всех и свободны пока.

— Ясно, гертальт штурм-фельдфебель.

Проговорили всё, что требовалось, подписали всё, что оформилось и отправились к третьему корпусу, где очередь перед четвёртым кабинетом уже успела рассосаться.

Собственно, был там не кабинет, а скорее приёмная с четырьмя рабочими столами, только один из которых оказался занятым замученной мадам унтер-капралом, посмотревшей на нас как на врагов народа:

— Чего опаздываем? — чуть ли не рычит она вместо приветствия.

— Виноват, гертальс капрал! Больше не повторится, гертальс капрал! — вытягиваюсь я в строевой стойке, а отделение, уловив важность момента, мгновенно выстраивается в шеренгу вдоль стены, — Нам бы разместиться, гертальс капрал!

— Ага… Ладно… Щас гляну, где там кубрик свободный… — немного смягчается мадам и разворачивает терминал.

— Гертальс капрал! Нам бы квартирки. Всем. Можно?

— Фига се! Это которые по штуке что-ль? — мадам удивлена. Давно она себя не чувствовала риелтором, надо полагать.

— Они, гертальс капрал!

— Офигеть…

— Ага… А если они все на одном этаже будут — вообще люкс. Можно так, гертальс капрал?

— Подожди, разговорчивый… Ща посмотрим… Так… Есть! На третьем этаже в одном крыле.

— Подходит, гертальс капрал!

— Оформляем?

— Ага!

Оформили аренду на год, получили ордера на заселение и моё отделение дружно утопало расселяться.

— А ты чего застыл, разговорчивый?

— А я, гертальс капрал, ещё хочу прислугу прикупить. Синтета. Ну… То есть синтетку. Вот… — изображаю смущение я. На фига лицедействую? Да мне не жалко, а тётке приятно. Будет что с товарками пообсуждать.

— Ха! Синтётку тебе, значит? — капральша красноречиво ухмыляется, — А в курсе почём встанет?

— Ага… Десять золотых. Мне бы в рассрочку… Месяцев на десять…

— Да не вопрос, на самом деле. Сегодня и доставят, — говорит капральша и выкатывает мне не то третий, не то четвёртый на сегодня договор.

Проговорили нюансы, подписали, что надо. Всё. Свободен до завтра, как сопля в полёте. А от зарплаты моей на ближайшие десять месяцев остаётся двести серебром. И ладно. На сигареты хватит.

Обед — ничего удивительного или достойного упоминания. Построились, поверились, взводной коробкой отмаршировали в столовку. Там тоже ничего нового — всё типовое, в том же, ранее не раз уже виденном стиле. Обед тоже типовой: первое, второе и компот. Если честно — невероятная бурда с неопределёнными цветом, вкусом и запахом, нами виденная и откушанная уже неоднократно. Что в принципе и пофиг, ибо содержит оно весь положенный комплект жиров, белков углеводов, витаминов, минералов и чего-то там ещё. Короче, жрать можно, но на вкус… оно. Обычно. Но это для нас с Хорхе. Личный состав осматривается с интересом — им в новинку. Оно, в принципе, и понятно. Сюда они летели в качестве багажа, да и на Земле весь период ожидания провели в капсулах. Так что не видели они ничего ровным счётом, кроме казармы на перевалке. Нестрашно — обвыкнутся.

Сели всем отделением за один стол, благо они так и рассчитаны. В процессе употребления пищи обращаюсь к «бойцам» (пока именно в кавычках, а дальше посмотрим):

— Ребят! — пока на равных, все мы тут унтер-рядовые, — Давайте после обеда состыкуемся, поговорим, познакомимся. А то только звания друг дружки и знаем. Вы как? Возражений нет?

— Давай перетрём, омбре, — говорит Хорхе, — Лишним не будет.

Остальные отвечают неразборчивым, но одобрительным бурчанием. Ну и ладно. Значит поговорим.

— Вот и отлично. Там в торце коридора, рядом с нашими кубарями комната чистки оружия и снаряжения. Давайте после обеда там и соберёмся. Лады?

Снова одобрительный гул отделения.

— Ну и добре.

Где-то минут через двадцать после обеда собираемся в комнате чистки оружия. Смотрю на людей… Да… Весело нам будет. Вот оно истинное значение термина «унтер-ноль». По итогам неспешного общения мы с Хорхе выясняем, что попали в какую-то грустную сказку. Из наших восьми «бойцов» только у двоих есть что-то в голове в плане воспоминаний о прошлой жизни, поскольку один бывший спинальник, а второй девушке не повезло родиться с ДЦП.

Спинальник в детстве попал под машину и приземлился в кресле-каталке, в которой и провёл всю жизнь до встречи с вербовщиком. За предложенный контракт ухватился он руками и зубами. Обучение у парня — исключительно база. Всему остальному будет учиться. В общем, вот он перед нами — унтер-рядовой Цепеш. Почему Цепеш? А потому что, во-первых, Влад, а во-вторых, родом он из Трансильвании. Неплохая заготовка для изготовления солдата — сто восемьдесят сантиметров роста и под сотню кил костей, сухожилий и мышц. База есть, короче. А остальное навертим.

Девчонка Юля, которой не повезло родиться с ДЦП… Это отдельная грустная, но во многом и воодушевляющая история. Деформировала и искорёжила Юльку эта болячка просто жутко, до грани приземления в каталке. Что называется: «Как бог черепаху». Страшно ли это? Я, вот, даже и не представляю насколько. А Юля решила, что будет жить, несмотря ни на что. Боги её щедро одарили силой воли и упёртым характером. И она в каталке всё же не приземлилась, с сознательного возраста упорно, через боль каждое утро вставая и начиная двигаться. От кровати к умывальнику. От умывальника одеваться. Одевшись — завтрак и на реабилитацию. После реабилитации домой работать. Да. Именно работать. Юля свою реабилитацию и жизнь вообще оплачивала сама, впахивая сдельно программисткой-надомницей. И так изо дня в день, отказываясь от каталки и ежедневно добираясь до реабилитолога и обратно пешком, пофиг, что с помощью костылей — зато сама. На одной из тех «прогулок» её и встретил вербовщик. Отказываться, да даже и размышлять над предложением Юля не стала. И вот перед нами унтер-рядовой Кошка. Почему Кошка? А потому что у неё девять жизней. Вот.

Ну… Нет слов. Уважаю Человека. Нешуточно и от сердца. Что тут ещё скажешь? А ведь и нечего. Да и не надо ничего об этом говорить — Юлькиным здесь присутствием всё и так сказано: ясно, что человек перед нами упорный и по-хорошему упёртый. Что мы с ней будем делать дальше? А просто всё и ясно аки божий день. Из навыков у Юли только база? Пофиг. Научим всему остальному. И наверх вытащим. Однозначно. И будет Кошка нашим отделенным талисманом. Отныне и на веки веков. Аминь.

Остальные шестеро… Чистый лист. Воспоминания в головах отрывочные, смутные и ни о чём в принципе. Навыков ноль, кроме базовых. Характерам ещё только предстоит сложиться под нашим чутким руководством. Короче бывшие «солнышки», как они есть. Учить всех придётся с голимого ноля. Может оно и к лучшему. Посмотрим.

А потом припёрся наш капрал. И разочаровал он меня с ходу, отпустив что-то презрительное про «нежных нолей», которым общий кубрик не нравится, не то, что нормальным мужикам. Продолжая нести всякую хрень, обошёл комнату, осмотрелся и с очередной дебильной тирадой про «Оба-на! Ничё так жопка!» шлёпнул мгновенно ощетинившуюся Юльку.

Однако… Кто, интересно, этого дебила поставил командовать? Надо встревать и немедленно, а то наша Кошка его попытается пришибить. А это косяк глобальный. Значит…

Подхожу, вклиниваюсь между «капралом» (Да. Уже в кавычках. Это… чудо нормальным командиром быть не может по определению.) и Кошкой:

— Гертальт капрал, — обращаюсь я к нему не повышая голоса, — разрешите вас на пару слов.

Корчит брезгливо-презрительную рожу, но отходит со мной в другой конец коридора.

— Чё надо, ноль? — цедит он через губу, пялясь на меня сверху вниз, как на насекомое.

— Гертальт капрал! Вы бы с людьми повежливее разговаривали. Ни к чему же сходу подразделение настраивать против себя, не находите?

На роже «капрала» глубочайшее презрение. Почти визжит, брызгая слюной:

— Чё!!!??? Ты!!! Дебильный русский ноль!!! Будешь учить МЕНЯ!!! КАПРАЛА!!! Да ты у меня будешь вечно унитазы чистить зубной щёткой!!! Да я…

Резко двигаюсь на полшага вперёд и чуть набычиваюсь, глядя ему прямо в глаза. «Капрал» осекается и отшатывается назад. Взгляд виляет. Слегка бледнеет. Наверняка сейчас ему вспоминается, что часть людей, включая и меня, набрано с боевым опытом, а значит контужённых на всю башню. А тут ещё и откровенно агрессивные телодвижения с моей стороны… И плюсом к тому уж не знаю, что сейчас читается у меня в глазах и на лице, но, наверное, ничего приятного. Так что бледнеет этот «воин» у стены судорожно сглатывая. А я, не повышая тона и не отводя взгляд, цежу сквозь зубы:

— «Гертальт капрал»! Запомните одну простую вещь: это мои люди. И если вы. Ещё раз. Посмеете. Их оскорбить. Вам не помогут. Ни погоны. Ни камеры. Я ясно выражаюсь?

«Гертальт капрал» не отвечает. Просто резко разворачивается и дёрганной походкой уходит.

Да-а-с… Пока что «занавес». Но вот что будет дальше — вопрос ещё тот. Однако «повезло» нам с руководятлом. Это ж надо… Блин… «Зелёный ирокез» дубль второй. Только этот ещё и при мелкой властёнке. Везёт мне на них, однако. И похоже про утверждение на звене я могу сходу забыть. И пофиг, на самом деле. Другой вопрос: это кто же и как такое вот утвердил на командную должность, даже такую мелкую? Настолько хреново здесь с кадрами? А, ведь, таки да, если учесть, что после того разгрома в строю осталось четыре человека от полка. М-да… Ситуёвина… Ну, перебедуем.

Медленно, сквозь зубы выдыхаю и возвращаюсь к своим. Подмигиваю Юльке, киваю напрягшемуся Хорхе. Снова смотрю на своих бойцов. (Ну… Да. Таки без кавычек. В сравнении с нашим «капралом» смотрятся они достаточно достойно.)

— В общем, парни! Дело такое. Предстоит нам реально готовиться к реальному делу. Отлынивать не получится, я так понимаю, никому и никак. И работать всем нам предстоит тоже по-настоящему. Без перерывов. Понимаю, что с подготовкой у вас не особо классно. Зато у меня и у Хорхе эта самая подготовка есть. И мы вам поможем, парни. Что надо объяснить — объясним. Где надо подтянуть — подтянем. Куда надо направить — направим. И в драку потом мы пойдём с вами вместе, когда время придёт. А сейчас от вас нужно только одно: просто учитесь и готовьтесь. А со всем остальным мы справимся вместе. Договорились, парни?

— ДА!!! — в восемь глоток, единым рыком. И ведь не готовились ни разу. Да…

— Хорхе! Есть что сказать, компадре?

— Нет, хефе[3], — отвечает он, — Будем работать.

Киваю и обращаюсь ко всему отделению:

— Значит договорились, парни. Давайте отдыхать.

Расходимся по кубрикам. Хорхе заглядывает ко мне.

— Хефе, они у нас реально нулевые, — говорит он, — С этим надо что-то решать.

— Согласен. Есть у меня пара мыслей по этому поводу. Завтра с утра пообщаюсь с полувзводным. Только для начала кликни Кошку сюда. И сам с ней зайди. Ладно?

— Не вопрос, хефе, — Хорхе выметается в коридор.

Возвращаются вдвоём с Юлькой минут через пять. Заходят, усаживаются на койку. Кошка смотрит на меня спокойным взглядом:

— Звал, Балу?

— Ага. Юль, скажи мне такую вещь. Ты же программист, я правильно понял?

— Ну, да. Всё так.

— А ты местное программирование осваивала?

— Само собой. Это же мой хлеб. Ясен пень, я его запросила к ознакомлению — интересно же. В общем знаю немного, есть такое.

— Отлично! Юль, а ты в местном софте не ковырялась ещё? Ну… Чисто случайно?

— «Чисто случайно» — нет, — смеётся Юлька, — А так… Ну… Потыкалась чуток. Для интереса просто.

— Ага… И как оно тебе? С точки зрения «поколупать»?

Юлька усмехается:

— Да как тебе сказать? Оно вообще классно продумано. Если ломать — офигеешь пыль глотать. Без специальной проги какой-ни-то не пройдёшь никуда и никак вообще. Или надо заранее конкретно знать куда лезть, где, что и как корёжить. Иначе без мазы — сломается всё на фиг и дело с концом, — Юлька задумчиво трёт щёку, — Да… А если законно что-то переделывать — легко всё получается. Только правильный код доступа в правильном логе введи и работай как тебе надо. Так, в общем, как-то. А что?

— Да есть у нас флэшки с нашими учебными программами с перелёта. Хотел их на отделение раскидать. Это как? Реально?

— Честно — не возьмусь, если логина с паролем составителя нет. Там же привязка к конкретному пользователю стоит. А у пользователя тоже права ограничены. Пользоваться можно, а изменять и копировать — фигушки. Не пройду я никуда, только время потрачу по нулям. Могу попробовать, конечно, но навряд ли получится чё-то путнее.

— Понятно… — чешу репу я, — Жаль, конечно. Значит план «Б». Завтра просто к нашему полувзводному подойду прямо с утра. Может он по официальным каналам чем-то помочь сможет. Ладно тогда. Давайте отбиваться. Утро вечера мудренее.

После утренней поверки пошёл сразу к нашему унтер-сержанту. Доложился, дождался привычного уже «Без чинов» и, не успев открыть рот, нарвался на насмешливое:

— А на вас, унтер-рядовой, жалоба поступила. Говорят субординацию вы нарушаете, старшим по званию хамски угрожаете и воспитательному процессу злостно мешаете. Непорядок это, однако. Получается так, рядовой, что вы только сюда прибыли, и уже безобразия нарушаете и дисциплину хулиганите. Нехорошо это, унтер-рядовой, совсем нехорошо. Что скажете в своё оправдание?

Ага. Кто бы сомневался: уже «настучать» успел, гадёныш. Ну… «Мал клоп — да вонюч», однако. Типичное, на самом деле, для таких «капралов» поведение. Эти… Гх-м… Радужно-ориентированные лица, понимая, что ситуация им не по зубам, вечно норовят мелко нагадить. Вот и этот туда же. Ну, да пофиг — буду знать, что это за полудурок. И в будущем придётся быть готовым к вечным мелким пакостям и провокациям от этой гниды. Учтём. С другой стороны, судя по сержантской ухмылке и расслабленности, полувзводный у нас мужик вроде нормальный. И навряд ли он рапортину от Стингера использовать будет где-то кроме сортира. Это плюс. Значит можно попроще. Попробуем.

— О как, гертальт сержант… А это точно я был?

— Ну… Ты ж у нас унтер-рядовой Балу?

— Точно так, гертальт сержант. Однако я.

— Значит точно ты и был, — снова ухмыляется Варг, — Так что скажешь в своё оправдание, гертальт унтер-рядовой?

— А ничего не скажу, гертальт унтер-сержант. Виноват! Дурак! Исправлюсь! Сознаю свою вину: степень, тяжесть, глубину! Готов искупить кровью! Разрешите чужой, гертальт сержант? — вытягиваюсь я в строевую стойку, вскидывая руку к козырьку кепи и старательно тараща глаза с видом бравым и придурковатым.

Варг смеётся.

— Ладно, клоун. Вольно. Чего хотел-то?

— Да появился у меня вопрос один, гертальт сержант, — начинаю я и вовремя осекаюсь.

Стоп. А кто мне сказал и с чего я взял вообще, что весь комсостав здесь то же беспросветное дерево, что тот Стингер? Быть такого не может, особенно в свете приснопамятного корпусного приключения на боевом выходе. И я перекручиваю вопрос на лету:

— Можно мне как-нибудь на учебный план посмотреть? Чтобы свою работу к нему подстроить. А то получится ерунда такая, что буду я бойцам про одно толковать, а инструктора про диаметрально противоположное. И сломаю я воинам своим головы напрочь. А они и так, блин, хрупкие.

— Да не вопрос. Зайди в третий корпус и в третьем кабинете тебе этот план на носитель скинут. В части касающейся, само собой.

— Понял. Спасибо. Вопросов больше не имею. Разрешите идти, гертальт сержант?

— Подожди. Не спеши. Так что там у тебя с Корчиньским, то есть со Стингером приключилось, поясни ты мне?

О как. Это у нас, значит, не просто козлодой, но ещё и… Гх-м… Чудо, происходящее из числа «горячих фанатов России и русского народа». Ну, ну… Тоже учтём. Так и что теперь? Сказать Варгу как оно всё было? Не стоит я так думаю. Не нужна мне с ходу репутация мелкого стукача. Замаюсь потом от неё избавляться.

— Особо ничего и не случилось, гертальт сержант, — говорю я по краткому размышлению, — Мы просто не сошлись во мнениях по вопросу досуга личного состава.

— Балу-у! — тянет командир с цепким прищуром, — Ты на военно-полевом суде на перевалке присутствовал?

— Было такое, — отвечаю.

— Как думаешь, откуда там доказуха взялась? — с усмешкой спрашивает сержант.

Ну, правильно. Кто бы сомневался. Камеры и микрофоны натыканы везде. Соответственно, все подробности известны и скрывать что-либо бесполезно. Ну, значит играем в открытую. Почти.

— Слушай, Варг! — говорю я после короткой паузы, — Ты чего от меня услышать хочешь? Слышали ли бойцы что и как я Стингеру говорил? Нет. Не слышали. То есть меня не слышали точно. Специально для этого я «капрала» нашего на другой конец коридора увёл. Пересказывал ли я бойцам наш диалог? Тоже нет. Ни к чему им это: меньше знают — крепче спят. Угрожал ли я ему? Опять нет. Даже и не обещал ничего. Что ещё? Что бойцы видели? Да только то, что звеньевой за них вступился. И всё. Так, в чём мой косяк-то?

Варг смеётся… Хороший, между прочим, диагностический признак.

— А кто тебе сказал, что косяк за тобой? А, Балу? Ну, наехал на тебя… «капрал». Ну, отшил ты его без скандала и люлей, проявив выдержку. Ну, дык — молодца, на самом деле. Тебе поощрение, вообще-то, причитается: один «зашибись» перед строем, без занесения в печень, да. За то, в первую очередь, что тем замесом, ты как флажком не размахиваешь. Понял? Не дёргайся, короче. Не за то базар.

— А о чём?

— Проблемы с кадрами у нас реально есть. Сам видишь. Этот ваш «Жальщик» не один такой в полку. После того… похода по всему III-му, да и IV-му Корпусам беда с кадрами бедовая. Без подробностей — сам понимаешь почему.

— Не тупее паровоза, — бурчу я.

— Да? Точно? Уверен? Прям ни разу не тупее? Ну, ты меня прям уте-ешил… — всплескивает ручищами Варг.

— Ага… Вот такой я забавный зверёк. Делать мне больше нефиг — бегаю по располаге, сержантов утешаю. Ага. Так что там дальше по ситуёвине… нашей? Ну, раз уж начал — говори и «Бэ».

— «Нашей», говоришь? Уже хорошо. В общем смотри, Балу, расклад такой. Сейчас в Корпусе людей более-менее адекватных с собаками ищут и растить их планируют в темпе брейка. Чтобы вот такие вот «капралы» наверх не вышли ни под каким соусом. И растить у меня в стае будут как сам думаешь кого? Вкурил за перспективы? Вот и молодца. Так что поаккуратнее с тем «жалом» в дальнейшем. Ни к чему тебе глобальные закусы, особенно в части субординации.

— Понимаю. А дальше как?

— А так. То, что в учебке будет катить весь этот год — считай промежуточный контроль, типа недифференцированного зачёта по какой-нибудь «Культурологии». Реальный экзамен сдавать все вы будете на первом вашем сбросе. Вот там, когда с орками сцепитесь сам на сам, ясно будет на все сто кто есть кто и кто почём. Вот к тому ты и сам готовься, и бойцов своих готовь. А «золотые звёзды»[4] всех вас вниманием не обойдут. Потому что Корпус надо вытягивать из глубочайшей дупы за всю историю Десантно-штурмовых войск. Всё понял?

— Понял, Варг.

— Ну, тогда вперёд по распорядку.

— Есть!

Оставляю командира в покое, забегаю в столовку и сообщаю Хорхе, что после завтрака мы ненадолго расходимся. То есть он ведёт отделение к РАВ-33, а я бегу в кабинет третий в третьем корпусе выяснять нюансы нашего обучения. Потом подойду к ним.

Получаю согласие Хорхе с планом действий и после перекуса иду к третьему корпусу, где в кабинете с табличкой «Учебный отдел» обнаруживаю — честно — убийственно красивую девушку в унтер-лейтенантских погонах. Представился, пояснил свой вопрос. Лейтенант спокойно кивнула и, уточнив мои номер части, должность и позывной, без проволочек закинула искомый учебный план мне на комм. Заодно лейтенант пояснила, что я как командир звена могу с этим документом делать всё, что угодно, кроме внесения несогласованных изменений и передачи его лицам со статусом ниже моего собственного. Равным и вышестоящим командирам — без проблем. Благодарю лейтенанта и, не тратя время зря, бегу в РАВ-33.

На ходу просматривая полученный документ, догоняю своё отделение на подходе к дверям административной части склада. Сразу сообщаю напарнику, что получил учебный план и что начавшая прорисовываться проблема похоже рассосалась. Определили, что подробности разберём в казарме и пошли к складу. Хорхе копию плана скинул по пути, сообщив об ограничениях.

На складе нахожу давешнего штурм-феба, который всю нашу толпу загоняет дальше по команде. Состыковываемся с помятым обер-сержантом и, подписав кучу ведомостей в какой-то кандейке, проходим по складскому «конвейеру», получив груду всякого и разного от вожделенных генеральских кибер-медиков и усиленных бронекомплектов до оружия и боеприпасов.

Оцениваю лежащую передо мной груду разнообразного имущества, отмечаю офонаревшие лица бойцов и даю команду всем ждать перед воротами. Сам же я скачу галопом обратно на склад и, отыскав начальника местного «транспортного цеха», поясняю ему ситуацию. Тот одобрительно кивает, вызывает штурм-рядового и отправляет со мной. По дороге выясняется, что с учётом количества выдаваемого добра грузовой транспорт предусмотрен из расчёта по единице на взвод. Надо только организоваться и послать делегата связи в «транспортный цех».

От так вот оказывается: ещё одна проверка на наличие логического мышления. Прошёл вроде? Ну да ладно. Не суть важно, на самом деле. Грузимся вместе с барахлом в подогнанный водилой транспортёр и едем к казарме. По дороге прошу притормозить и сообщаю о раскладе с транспортом звеньевым из второго отделения, идущего организованной толпой к РАВ-33. А чего? Ни к чему парням мучаться. Будет им немного попроще — и то хорошо. Иначе на фига мы тут «первопроходцами» вертелись?

До казармы мы добрались через пару часов после начала эпопеи получения всего и вся. До обеденного построения оставалась практически половина дня. Уйма времени и ни к чему тратить его впустую. Посему выгрузились мы, растащили полученное по кубрикам, распихали всё по щелям и в темпе взялись за расконсервацию вооружения, выкладку боезапаса, подгонку и примерку снаряжения, включая бронекомплекты. И оказалось, что не зря мы суетились. Построение на обед командование батальона заявило в тяжёлом бронекомплекте с полным вооружением и боевой выкладкой.

Переглянулись, в темпе оснастились, обвесились и вынеслись на плац одними из первых, удостоившись втихаря продемонстрированного оттопыренного большого пальца от сержанта Варга. «Капрал» Стингер крутился тут же с недовольной мордой лица. Этот сделал вид, что наше с Хорхе отделение в упор не видит. Ну и хрен с ним, с дебилушкой. Второе отделение во главе с Арой и Ключом вынеслось на плац вслед за нами. По итогам мы оказались первыми правильно исполнившими указивку комбата в нашем взводе. Так себе, конечно, достижение. Однако мелочь, а приятно.

После обеда мы всем отделением вернулись к себе на этаж и продолжили освоение снаряги, перетряхнув и подогнав под себя и тяжёлые, и штурмовые комплекты не по одному разу. Медицинские комплексы и всё прочее — аналогично. Не забыли мы и неоднократно всё это примерить — заодно потренировались это хозяйство надевать и снимать, прикинули что и как надо будет обслуживать. В конце концов, решив, что лучшее враг хорошего, мы оставили бронекомплекты в покое и перешли к растерзанию оружия.

Ну, что тут скажешь? Нормально нас вооружили. Стрелки — восемь из десяти бойцов отделения, включая и меня с Хорхе — получили автоматы с подствольными метателями плазмы. В обычной пехоте такие штуки получают только звеньевые. Но нам, штурмовикам, огневая мощь не просто не помешает — она необходима. Посему, что в атаке, что в обороне наше десантно-штурмовое отделение, особенно накоротке, способно «одарить» супостата натуральным шквалом огня.

Полученный автомат — хорошая, надёжная машинка, внешне похожая на германский G36, способная достаточно точно отработать по целям на удалении до полутора километров со скорострельностью до девятисот выстрелов в минуту. Бронепробиваемость у него, конечно, поменьше, не полтора километра ни разу, но до восьмисот метров тяжёлую орочью броню прошьёт точно, а примерно на четырёх-пяти сотнях и штурмовую попятнает знатно. Учитывая голографический прицел с переменной кратностью от одного до пяти — отличная вещь.

Десятимиллиметровая автоматная пуля с бронебойным сердечником, стартовым зарядом, примерно эквивалентным пороховому заряду земного тэтэшного патрона, и капсюлем скомпонована аналогично земным гранатомётным выстрелам от АГС[5]. То есть гильзы нет, стартовый заряд, капсюль и трассирующий состав монтируются непосредственно в хвостовой части стрелы.

Вся конструкция получается примерно длиной с НАТО’вский автоматный патрон, то есть около пятидесяти пяти-шестидесяти миллиметров. Боеприпасы ко всей остальной стрелковке, к слову, компонуются аналогично. Вообще, было бы правильнее, пожалуй, боеприпасы к местному оружию обзывать по-русски не «пулей», а «выстрелом». Но «пуля» — короче. Поэтому пусть уж так и остаётся.

Да… Так вот, электромагнитные ускорители автомата запитаны от аккума, устанавливаемого в приклад, которого хватает на отстрел двух боекомплектов, то есть пятисот пуль. Работает это всё, как и в уже упомянутых электромагнитных пистолетах, просто и со вкусом. При выстреле стартовый заряд придаёт стреле некоторый начальный импульс, выталкивая её в ствол, а там её подхватывают электромагнитные ускорители. И результат получается весьма недурственный.

Подствольный метатель плазмы, привычно обозванный мной просто подствольником, штука серьёзная. Заряжается одноразовой кассетой на пять выстрелов. Сгусток плазмы, срабатывающий при попадании в цель наподобие шаровой молнии, выплёвывается на дистанцию до четырёх сотен метров. На пределе он разве что громко хлопает, но вот поближе, даже и на трёх-трёх с половиной сотнях накрытие приводит к натуральному веселью. Хлопок глушит уже вполне конкретно, несмотря на подавители звука боевых гермошлемов, а вспышка слепит так, что светофильтры забрала уходят в непроницаемо-чёрный цвет, не возвращаясь к приемлемой прозрачности секунд пять-десять, в зависимости от степени засветки.

Только это ещё не всё. Разлетающиеся вокруг «капли» плазмы в течении пяти примерно секунд срабатывают аналогично белому фосфору, продолжая «гореть» и плавить всё вокруг. Плюс к тому ударная волна, сродни гранатной. В общем, эффективность применения эльфийских подствольников получается в итоге гораздо жёстче земных. Тем более, что при прямом попадании плазмы в нашего орочьего «коллегу» — штурмовику этому однозначно и безвариантно кранты. А метрах на двухстах-двухстах пятидесяти тремя-четырьмя прицельными выстрелами можно запросто спалить и ШБМ[6].

Довеском к автоматам всем выдали и пистолеты. Ту самую дуру, с которой у меня ещё на Земле начиналось знакомство с эльфийским оружием. До кучи нам всучили и вибротесаки, тоже знакомые с тех же времён. Плюс десяток ручных гранат, внешне похожих на наши РГО/РГН, только запал у них какой-то хитро-электронный, дающий замедление от ноля до десяти секунд и обладающий возможностью установки срабатывания устройства при контакте с препятствием. То бишь, в зависимости от установок запала, хлопушку эту можно в цель бросить, и она шарахнет об ту цель ударившись, а можно её к цели катнуть, и она шваркнет по истечению установленного времени. Тут главное не перепутать. А ещё, при замедлении «ноль», ручные гранаты можно ставить в качестве импровизированных противопехотных мин, включив встроенный в запал лазерный инициатор. То есть пересекла цель лазерный луч — подрыв. Ну, а там уже кому как повезёт. Интересная, словом, штука.

На отделение выдали пулемёт — здоровущую хреновину с магазином, ёмкостью полторы сотни двенадцатимиллиметровых пуль, похожим на стозарядный «Си-Маг» от земной винтовки М16, и голографическим прицелом с переменной кратностью от одного до десяти. Название у этой самой хреновины конечно более витиевато-заковыристое, но «пулемёт» проще и для меня понятнее. Хорошая штука. Убойная и точная до двух с половиной километров. Стартовый заряд, естественно, круче, чем у автомата — примерно эквивалентен пороховому заряду земного револьверного патрона.357 Магнум — и отдача ощущается конкретнее, чем у того же автомата, что на ход поршней не влияет никак. Эту штукенцию я сразу же повесил на здоровяка Цепеша. Нехай развлекается — здоровья хватит.

Второй здоровяк нашего отделения — Гном из звена Хорхе — получил плазмомёт третьего класса. Здоровенную фиговину, которую я, по аналогии и отдалённо схожим с советским ПТРС[7] внешнему виду и назначению, обозвал ПТР. Мощная вещь. Жрёт десятизарядные одноразовые кассеты. До шестисот метров гарантировано жжёт ШБМ — без разницы что нашу, что орочью. До двухсот — третьим-четвёртым выстрелом уконтрапупит танк. К той бронесволочи, правда, ещё попробуй на те самые двести метров подобраться… Но это другой вопрос. Для любой пехоты, что тяжёлой, что штурмовой — прямое попадание из ПТР до километра включительно верная смерть. А с учётом типового голографического десятикратника — получается у нас штукенция сродни земным тяжёлым снайперкам.

Наигрались мы с этим всем и получили вводную явиться на построение к ужину в штурмовых, на этот раз, комплектах и опять с полной боевой выкладкой, вооружением и боекомплектом. Однако оригинальные у них тут понятия об обучении личного состава. Ну… Как всегда: нам сказали — мы выполняем. Подорвались, обвесились, вынеслись на плац.

Ужин, не снимая штурмовой комплект — это то ещё «удовольствие» доложу я вам. Хорошо хоть разрешили скинуть гермошлемы и перчатки, а то бы и вовсе печально всё получилось. Ну, да ладно — расселись, сточили что сервировано с грехом пополам. По полученной в самом начале «трапезы» команде все задержались на местах, «в ожидании счастья». И дождались само собой.

Посредством всё того же матюгальника кто-то прорычал на всю столовку:

— Батальон! Встать! Смирно!

И к нам в гости пожаловал лично комбат, как и мы, в полном штурмовом и с гермаком подмышкой. Остановился на самом видном месте, обвёл нас ничего хорошего не обещающим взглядом и начал вещать:

— Бойцы! С завтрашнего утра начнётся первый этап вашей Боевой подготовки! Твёрдо обещаю вам: легко не будет! Все вы прольёте не одно ведро пота, а кто-то и ведёрко слёз! Но я обещаю и то, что благодаря тем самым пролитым вёдрам, когда вы сойдётесь в реальной свалке с настоящими орочьими бойцами — вы прольёте меньше крови! Это последняя ваша спокойная ночь, бойцы! Готовьтесь! Вольно! Разойдись!

За сим комбат удалился. А мы разошлись по казармам и отбились в соответствии с распорядком. Что будет завтра посмотрим, а отдых пока ещё никто не отменял.

И засвистела, зашумела, понеслась…

С утра — форма одежды лёгкий бронекомплект, полная боевая выкладка, вооружение. Зарядка, завтрак, физическая подготовка и рукопашный бой, не снимая броню и экипировку. Заканчиваем с этим всем — и бегом в расположение, менять лёгкий комплект на тяжёлый. Переоделись — и галопом обратно, на следующую тренировку в этот раз по ножевому бою.

И на рукопашке, и на ножевом, что интересно, нашими оппонентами выступают синтеты. Радует то, что прогонять реально убойные и калечащие комбинации они не могут, а виброножи у них без аккумуляторов. То есть включить клинок и реально кого-то покромсать у них получиться не может в принципе. При том, что в рукопашную, что ножами орудуют они всерьёз и справляться с толпой биороботов легко и непринуждённо у нас не получается, хоть Варг и дал нам команду работать в полную силу и синтетов не жалеть, благо все они списанные из числа устаревших и повсеместно снятых со снабжения. Но вот огребаем «подарочков» мы от них по полной на обеих тренировках, разве что без смертоубийства — спасибо и на том. Всё это нескончаемое рубилово продолжается до обеда, с редкими передышками, которые занимают инструктора с советами, поправками и прочими «консультациями» по учебному процессу.

После обеда, перед которым мы опять галопом сгоняли в казармы чтобы сменить тяжёлый комплект уже на штурмовой, направляемся в тир. Там стреляем из пистолетов. Тоже с местными извращениями. Огневой рубеж тут ни разу не классический. Он представляет собой полосу шириной в пять метров, с хаотичной россыпью разнообразных укрытий. А мишени — опять синтеты, облачённые в реплики орочьих тяжёлых комплектов и вооружённые репликами орочьих же пистолетов. Наша задача — удержать огневой рубеж. Синтеты, метко паля по нам учебными пулями, атакуют.

Учебные пули — отдельная история. Слеплены они из какого-то хрупкого спецсплава с достаточной для электромагнитного оружия проводимостью. Поэтому летят они с той же, примерно, скоростью и точностью, что и боевые. Броню учебные пули не пробивают, рассыпаясь в пыль при ударе, но долбят в неё ощутимо (это ОЧЕНЬ мягко говоря), что придаёт нам дополнительный импульс к более шустрому передвижению и выбору укрытий.

Мишенное поле, кстати, тоже усеяно разномастными укрытиями, и синтеты в процессе атаки на нас ими то и дело вполне себе грамотно пользуются. Результат — трёхчасовая тренировка превращается, по сути, в трёхчасовой бой, окончив который мы, помятые, но непобеждённые, прёмся на стрельбище, где нам предстоит стрелять из основного оружия от автоматов и подствольников до пулемётов и ПТР.

Огневой рубеж и мишенное поле здесь мало чем отличаются от тех, что в пистолетном тире. Разве что глубина огневого рубежа около десяти метров, а мишенного поля всех трёхсот. И опять мишени-синтеты, вооружённые и экипированные по орочьим образцам, разве что без тяжёлого вооружения. И опять они прут на нас в нескончаемую атаку, паля уже более тяжёлыми учебными пулями из автоматов.

А мы крутимся от укрытия к укрытию, отражая «орочий» накат. Здесь и нам с Хорхе добавляется работы по должности. Распределение целей, смена позиций личного состава, распределение секторов огня и так до бесконечности. Прерывается пальба только на пополнение боекомплекта и замену батарей в автоматах, во время чего Варг и прочие командиры щедро сыплют инструкциями, поправками, советами и прочими ОВЦУ[8].

Когда наконец проходит общая команда «Прекратить огонь», мы выдыхаем с облегчением и тащимся на ужин, который сметаем не замечая, что на нас штурмовые комплекты. Кое-кто и гермак не снял, ограничившись открытым забралом.

Ближе к окончанию перекуса Варг созвал к себе звеньевых со всего нашего полувзвода.

— Неплохо сегодня, парни, — говорит он нам, — совсем неплохо. Смотрите дальше. У вас сейчас по распорядку два часа свободного времени и отбой. Что делать с оружием и снаряжением вы в курсе — мозг на эту тему выносить не буду. Скажу о другом. ВЕСЬ личный состав ВСЕ десять часов сна обязан провести в капсулах. Для их же блага. Во-первых, работу регенерационных модулей никто не отменял. А во-вторых, гипнообучение личного состава стартовало вчера и прекращаться не будет вплоть до окончания курса боевой подготовки. Поэтому ваша задача убедиться, что ВСЕ ваши бойцы после отбоя распиханы по капсулам. Всем всё ясно? Вольно! Разойдись!

Плетёмся в казарму. Там скидываем броню и собираемся в комнате чистки оружия. В основном молчим, изредка перекидываясь ничего не значащими фразами. Что радует — полное отсутствие скулежа и стонов. И это хорошо весьма. Примерно через час работы обращаюсь ко всем и сразу:

— Парни! Отлично поработали сегодня. Но завтра будет не легче. Поэтому давайте расходиться по капсулам и спать. Отдых всем нам не повредит. Давайте, ребят: отбой.

Народ, в основном молча расходится, даже и не пытаясь бухтеть и возражать. Остаётся на месте только Хорхе.

— Тот ещё денёк, хефе, — говорит он.

— Это да, хермано[9], — отвечаю я, — И завтра будет так же. А то и круче…

— Похоже на то, хефе. Похоже на то…

— Ну… Все мы на это сами подписались, компадре. Что уж теперь.

— Точно так, — Хорхе усмехается, — И почему-то мне кажется, ми амиго[10], что на войне нам будет проще.

— Ага, — говорю, — Вот там и отдохнём.

Иду в свою квартирку, где меня встречает моя личная «синтётка». Падаю в кресло:

— Глаш! Изобрази мне кофе. И себе чего-нибудь налей, — говорю я ей.

Да. Я обозвал её Глафирой, по аналогии с синтеткой с Земной базы. Ну, а почему нет? Выглядит она похоже, звучит аналогично, даже словарный запас близкий. Так чего мудрить? Пусть будет Глафира. Не по номеру же её обзывать, в самом деле.

С полчаса мы сидим, пьём, что налито и болтаем ни о чём. Общие темы, включая новости Империи. Неспешная беседа, которая расслабляет не хуже приснопамятных сеансов «психологической разгрузки», во времена оны. Просто нужно иногда потрещать без смыслов, дополнительных нагрузок, контекстов, задних и передних планов. К официальному отбою сворачиваю разговор и втыкаю в приёмник капсулы ту самую, заветную флэшку. Завтра новый день. Укладываюсь и отключаюсь. Привычно без переходов.

По поводу следующего дня мы с Хорхе не ошиблись: он оказался практически точной калькой предыдущего. Разве что нагрузка увеличилась, да нарезаемые учебные задачи стали сложнее и разнообразнее. И всё пошло и полетело по накатанной, без перемен. Только с третьего дня этого тренировочного марафона дополнительно всплыли и дальше пошли по нарастающей вопросы взаимодействия частей в подразделениях от отделения до батальона. А так… Всё то же: физо, РБ, тир, стрельбище нескончаемым потоком.

В том же духе всё оно продолжалось и весь следующий месяц. Практически неизменно — изо дня в день. Разве что добавились ещё посадка и высадка по-боевому в ШБМ, а со второй недели в штурмовые комплекты мы стали облачаться с утра и в них скакать до вечера. И каждый день — «День сурка»…

Только последний день месяца ознаменовался чем-то необычным, в виде общего построения с утра пораньше и зачитывания приказа об официальном назначении на должности командиров звеньев. Ещё нас поздравили с окончанием первого месяца обучения и «обрадовали», что с завтрашнего утра начнётся реальный первый этап, который продлится три месяца. Ну, и заодно пообещали, что мало нам не покажется. А на тот день объявили первый за месяц выходной. Спасибо гертальтер начальники и на том.

В первый свой выходной я в первый раз за месяц оделся в повседневную форму и пошёл просто бесцельно побродить по расположению. Просто прогулка, думая ни о чём.

По дороге я заглянул в «Учебный отдел» где уже знакомая гертальс унтер-лейтенант закинула мне на комм учебный план на первый этап.

Лейтенант эта, к слову сказать, штучка ещё та. С виду ничего такого — тоненькая, хрупенькая «девочка-феечка». Но это только с виду. Весь прошлый месяц она провела не в этом её кресле, а на наших тренировках по РБ и ножевому в качестве инструктора. Вытворяла она и на тренировках, и на показательных, и на спаррингах всякое такое, что и любому спецназу на зависть. И отдать ей должное — не только вытворяла, но и нас добросовестно (и небезуспешно) старалась обучить. В общем, лейтенант эта прямое олицетворение старой присказки: «Если на клетке со львом написано „Кошка“ — не верь глазам своим».

Поэтому поздоровался я с ней с полным уважением и врученный Учебный план посмотрел внимательно. А посмотрев понял, что если я попал в сказку — то в очень страшную. Пахота нам предстоит покруче, чем в только что пройденный месяц. Ну что… Значит будем: «Учиться, учиться и ещё раз учиться,» — как завещал Великий Ленин.

По возвращению в казарму заметил, как Юлька с Хорхе в обнимку ныряют в комнату к официально свежеиспечённому звеньевому. Усмехнулся — совет им, как говорится, да любовь — и ушёл к себе.

Со следующего дня попёрло свежим потоком. День начинается не с завтрака, а с подъёма по тревоге и боевой погрузки в ШБМ. А дальше — моторизованный марш на дальний полигон с перекусом пайком в процессе переезда. Там — высадка опять по-боевому и снова бои с прущими отовсюду синтетами.

Вроде бы всё то же… Не совсем. Добавились взаимодействие с бронемашинами, которые теперь не маячат где-то у нас в тылу, а активно маневрируют в боевых порядках. И синтетов тоже усилили самоходными макетами орочьих ШБМ даже с какими-то пушками, долбящими по нам светошумовыми зарядами. Этих мы глушили сами из ПТР, или наводили на них наши броняшки. И так четыре недели, с неизменно ежедневно нарастающей сложностью.

А в начале пятой недели ежеутренний марш закончился погрузкой вместе со всей ротой на броне в десантный бот, который стартанул по-штурмовому, «порадовав» нас почти забытой перегрузкой. Вот оказывается, с какого перепугу сиденья десанта в ШБМ похожи на антиперегрузочные кресла. Просто потому, что это они и есть. Да…

Бот вышел на орбиту, и втянулся в бортовой док бригадного десантно-штурмового корабля. Из машины нас не выпустили, зато разрешили отстегнуться и курить. Хоть это радует… Сидя на местах дождались докования всей бригады, и наш первый «тур» на Кортриаль-3 начался.

Пятичасовой перелёт ничем не удивил. Сидим, ждём. Скука… Которую развеял рык матюгальника:

— ВНИМАНИЕ! Ремни пристегнуть! Противоперегрузочные системы активировать! Приготовиться к высадке!

И понеслось. Бот плавно отстыковался от БДШК и двинулся к месту десантирования, с ходу набрав скорость, впечатавшую нас в сидения. Но эта перегрузка оказалась шутками по сравнению с тем, что началось со входа в атмосферу. Нас плющило и выворачивало наизнанку на протяжении никто не знает какого отрезка времени. А потом, когда наши шабээмки стряхнули с бота, и мы полетели к поверхности, нам стало вовсе уж «весело». Однако веселее всего нам стало в момент касания… Ха! Какого нафиг «касания»! Мы просто ухреначились о поверхность планеты.

Переварить ощущения мы не успели. Снова рык динамика:

— К МАШИНЕ!

И всполохи красных сигнальных огней над распахиваемыми бортовыми люками. Ну, здравствуй, Кортриаль-3…

Здесь примерно тот же пейзаж, что и на «домашнем» втором. Только зелени побольше и горы позаметнее. И, мать их, синтеты. Уже прут в атаку, пуляя по нам почём зря из всего, что у них есть.

И уже привычно завертелась, закрутилась, понеслась боевая учёба. Только жили мы не в казармах, а в самостоятельно разбитых полевых лагерях. И у синтетов-мишеней на вооружении добавились самоходные макеты танков. Да ещё к нашей учебной нагрузке прибавилась отработка атакующих действий и взаимодействия с артиллерийской, авиационной и орбитальной поддержкой. Ну и боевую высадку с орбиты мы повторили ещё два раза за эти десять дней. И такими были все остальные три месяца первого этапа.

В последний день третьего месяца у нас снова торжественное построение на плацу с зачитыванием приказа. Для начала о присвоении звания обер-рядовой звеньевым, включая меня с Хорхе. Плюс к тому торжественное, перед строем вручение погонов с бронзовым кантом и одинокой бронзовой лычкой. Ну… «Снова здарова, ефрейтор…» Давно не виделись. Да… Дальше нам озвучили ещё один приказ: на этот раз о назначении на должности отделенных, без освобождения от исполнения обязанностей звеньевого. В том приказе я с удивлением услышал и свою фамилию. От так. Точно не мелочь и однозначно радует. Особенно вид Стингеровской морды, аж скривившейся от такой новости.

А нам между тем сообщили о том, что дальше будет круче, ибо ждёт нас второй этап боевой подготовки. Только это уже на пять месяцев.

И в качестве заслуженного подарка — получаем мы сегодня первый за три месяца выходной. Ну… Спасибо, что не пару часов на пожрать и перекурить.

Снова отдых в моём понимании. Прогулка в никуда, бесцельно, без руля и без ветрил. Основная цель — просто разгрузить голову. Бойцы тоже отдыхают каждый по-своему. Кто-то из них успел обзавестись подружкой в соседних подразделениях, а кто-то по моему примеру приобрёл «синтётку» и веселится с ней напропалую. Хорхе с Юлькой рванули куда-то зажигать.

А я… Я просто бреду в неведомые дали, не думая ни о чём. Это тоже отдых. От всего и от всех. Единственное, чем я озаботился — получение учебного плана на второй этап подготовки. После возвращения в казарму ознакомился с ним, и понял, что будет нам «весело». Не скучно точно. И будем мы: «Пахать, пахать и ещё раз пахать,» как завещал Великий Сталин. Ну, блин: «Тяжела и неказиста жизнь народного артиста»… И ладно — перебедуем.

ЧАСТЬ 2. Этап второй.

На следующее утро нас снова погрузили в боты и, уже привычно по-боевому вынесли на орбиту, где нас ждал бригадный транспорт. На этот раз не десантно-штурмовой, а именно транспортный корабль. Выгрузились в его доках, не выгружая при том наши броняшки из ботов. Разбежались по палубам, и построились на привычном и знакомом ещё по перелёту в Империю «плацу».

Там нас поздравили с началом второго этапа и сообщили, что предстоит нам освоение методики боевых действий на промышленных (необитаемых) планетах. Конкретно нашей бригаде предстоит работать на булыжнике именуемом Кортриаль-4П и здесь на БТК попеременно в течении четырёх месяцев. Распорядок на борту тот же, который все мы помним по перелёту в Империю. То есть время разбивается пополам: двадцать часов учебной нагрузки и двадцать часов в капсуле. Распорядок на поверхности булыжника определят командиры подразделений в зависимости от обстановки и выполняемых задач. Перелёт займёт сутки, начиная сейчас. На размещение и обустройство три часа. Через три часа — построение здесь же. Время пошло. Вольно! Разойдись!

Учебная нагрузка интенсивностью не удивила. Привычная круговерть: теория, практика, вирт. Только вот в отличие от перелёта в Империю — никаких «личных планов». Расписано всё чуть ли не до минуты. И нового материала для изучения хватает.

Всё время посвящено Пустоте. Мы осваиваем боевые скафандры штурмового класса. Изучаем специфику действия в Пустоте стрелкового оружия и всё, что с ней связано, то есть дальность, точность, бронепробиваемость и тому подобное. Выясняем способы работы в Пустоте на наших ШБМ. Учим характеристики наших и орочьих припланетных пустотных объектов. И так далее, и тому подобные нюансы войны в космосе. На рассмотрение материала в первом приближении ушла неделя.

И начался Ад. Иначе это всё обозвать просто не получится. Сам бронескафандр штурмового класса — здоровенная тяжёлая хреновина. Быстро двигаться в ней нереально и в условиях Пустоты с сопутствующей невесомостью, а уж в нормальной гравитации и вовсе всё печально… Хорошо, что воевать в этой гадости на нормальных планетах нам не придётся. Как-то не радует перспектива изображения из себя очень малоподвижной огневой точки, а по совместительству мишени для всех, кому пострелять не лень.

В Пустоте и невесомости бронескафандр штурмового класса — это тоже гроб на ходулях, с массой ограничений и полным отсутствием свободы действий. Брони всякой и разной на нём навешено достаточно для удержания попадания пулемётной пули и даже выстрела из подствольника. Что да, то да. Но постоянно стоит помнить о том, что любое повреждение этой скорлупы — верная и не слишком лёгкая смерть в девяноста процентах случаев. А отказ какого-то из экзо-усилителей означает прекращение функционирования той части тела, которая тем приводом усиливалась.

И это тоже ещё не всё, поскольку помимо всякого прочего боец таскает на своём горбу запас дыхательной смеси и специального газа, обеспечивающего работу оружия.

Да. Оружие в Пустоте работает совершенно иначе. Вместо стартового заряда, поскольку любая отдача противопоказана, работает дозатор, выдувающий при выстреле струёй газа из баллона пулю в ствол. Дальше в дело, как обычно, вступают электромагнитные ускорители. Этакая извращённая пневматика. При том режим огня только одиночными и скорострельность, соответственно, никакая. Почему именно так — без понятия. Но нельзя очередями — значит нельзя. Пофиг. Лишь бы оно работало.

Так что тащим мы на себе плюсом ко всему два баллона, изображая вьючных мулов. А как только их содержимое подходит к концу (то есть в ноль примерно через сутки или сорок часов) — миссия завершается однозначно и бесповоротно. Дальше — останется ещё час аварийного запаса. А если на то, чтобы выйти к своим не хватит и его — смерть от удушья. Ну, или срочная эвакуация. Как говорится: «одно из двух». Поэтому, по идее, операции в Пустоте планируются не дольше чем на тридцать четыре часа, оставляя «ефрейторский зазор» на пересменку со свежим батальоном, откат к точке старта и рейс к БТК.

И мы пёрли это всё «счастье» безостановочным конвейером: сутки на булыжнике, сутки на борту, воюя с экипированными в аналогичное псевдо-орочье барахло синтетами и исполняя атаки, штурмы, действия в обороне и так далее, и тому подобное.

С начала третьего месяца второго этапа периодичность ротаций на поверхности изменилась. Теперь мы разбивали на поверхности базовые лагеря из пустотных обитаемых модулей и оставались на планете, выполняя учебно-боевые задачи и всякие прочие вводные в течении недели. Потом смена и… Думаете «отдых»? Фиг! Сутки в «бортовом режиме» и вперёд-назад — на суточные ротации. А через неделю — опять штурмуем булыжник, разбиваем новый базовый лагерь и неделю рысачим по поверхности планеты, ещё по разу отрабатывая всё подряд.

И вот так четыре месяца кряду. Почему четыре? Потому что на пятый мы вернулись на Кортриаль-3 и от души его отштурмовали уже в нормальных штурмовых бронекомплектах и с нормальным боезапасом.

Эту пахоту, в сравнении с невозможной пустотной веселухой Кортриаля-4П, мы восприняли как сущий отпуск, несмотря на постоянные травмы и значительно усложнившиеся алгоритмы действий синтетов-мишеней и их «броняшек». А по истечению этого месяца нас вернули на Кортриаль-2.

Мы снова выстроились на уже родном плацу. Лично командир полка зачитал нам поздравления командира дивизии с завершением второго этапа боевой подготовки и приказы о поощрении личного состава. Обрадовала новость, что наша Кошка, а вместе с ней Цепеш и Гном теперь обер-рядовые. Ну, и совсем уж порадовало, можно даже сказать растрогало, известие о том, что сегодня у нас заслуженный выходной.

В тот день мы всем отделением в первый раз за два этапа обучения надрались в дрова, до зелёных соплей и полной невменяемости, несмотря на обретённую благодаря работе регенераторов слабую восприимчивость к действию алкоголя. Совершенно не помню, как добрался до квартиры, разделся и свалился в капсулу, но проснулся я именно в ней. Мысленно поблагодарил создателей этого чудесного девайса за отсутствие жуткого похмелья и начал собираться на новый вылет «Учиться надлежащим делам военным образом». Или дедушка Ленин что-то другое говорил?..

ЧАСТЬ 3. Этап третий.

Новый вылет прошёл в обычном режиме. Правда занял он не несколько часов, а все трое суток, и шли мы не к одной из промышленных планет, а к астероидным поясам.

Предварительный инструктаж слегка напряг всех. Оказалось, что на этом этапе будем мы заниматься не просто работой на непригодной для обитания планете, что уже для нас не ново, а работой на пустотных объектах. То есть теперь нас будут учить обследованию и штурму пустотных баз, станций, промышленных объектов (верфей, например). А помимо того, будут нас готовить к штурму орбитальных крепостей и абордажу крупных кораблей. Ну, и само собой в нашей программе нашлось место и для обследования, штурма и зачистки стабильных астероидов.

Добавилось и новое оборудование — модуль управляемого спуска. Что за зверь такой? А это нам вместо парашюта. Та самая фигня, с помощью которой можно корректировать траекторию и скорость падения на объект. Зачем это надо? Так ведь десантный бот приземлиться может далеко не на всю эту пустотную мелочь. Поэтому всё по-старинке. А именно: лёгкий бот зависает над объектом, открывает десантные люки и выкидывает из своего чрева до взвода сумасшедших группами по пять. И падают они на тот объект, корректируя скорость и траекторию падения с помощью того самого модуля управляемого спуска.

А тут, как и везде, есть нюансы — куда же без них. По большому счёту, стоит при этом самом управляемом спуске на объект хоть чуть ослабить внимание, хоть немного неправильно отработать системой управления падением, потерять ориентировку и оторваться от группы или вовсе промахнуться мимо объекта — всё. Понесётся человек в полёт, то есть почти бесконтрольное падение в никуда.

Улетевший таким макаром боец считается пропавшим без вести с момента выяснения факта пропажи. По истечению сорока трёх часов с момента активации системы жизнеобеспечения его скафандра — «потеряшка» считается погибшим при исполнении служебных обязанностей, а поиск его прекращается. Почему так? Да просто всё.

Если боец оторвался от основной группы и потерял ориентировку — он немедленно должен врубить аварийный маяк, который начинает «орать» на всех доступных частотах о том, что вот тут требуется экстренная эвакуация. Дальше поисковая группа засекает и пеленгует сигнал, после чего выдёргивает воина из засосавшей его пустотной задницы. Вроде нормально. Но опять есть нюансы.

Аварийный маяк запросто может сработать нештатно, а может и не сработать вообще. А ещё пеленг может оказаться неверным из-за каких-то неведомых помех, или по той простой причине, что сигнал отразился от хрен пойми чего и прошёл с указанием хрен пойми какого направления поиска. Да и вообще — это Галактика. Открытый бескрайний космос со своими неизведанными до конца законами. И может внезапно приключиться ещё тысяча и одна невероятно-нежданная, никому неизвестная причина разнообразных сбоев спасательных систем. И поиск пойдёт не в ту степь, а то и не пойдёт вовсе. И в итоге…

В итоге получится то самое «просто всё». Начнётся несложный отсчёт. Носимый запас дыхательной смеси скафандра — сорок часов. Плюс аварийный запас дыхательной смеси — один час. Возможность реанимации после смерти от удушья — два часа. С непредсказуемым, к слову, результатом — запросто можно после реанимации заполучить полный овощ, или нечто несколько более тупое чем среднестатистический синтет, ибо человеческий мозг штука не менее сложная и неизведанная, чем Галактика. Итого срок жизни бойца-«потеряшки» с момента активации системы жизнеобеспечения — сорок три часа. По истечению этого времени поиск прекращается ввиду его нецелесообразности.

И понесёт закованный в бронескафандр и вооружённый до зубов труп в неведомые дали. И будет его носить по просторам Галактики без руля и без ветрил бесконечно, ровно до тех пор, пока не впилится он во что-нибудь. И тогда сгорит он на какой-то звезде или при провале через атмосферу какой-то планеты. А может пересечётся он с метеоритным потоком и вольётся в него, продолжая своё путешествие по просторам космоса, или тем же метеоритным потоком будет просто разорван в пыль.

М-да… Та ещё… перспективочка. Поэтому учимся все мы старательно и вдумчиво, буквально впитывая все возможные нюансы и бесконечно переспрашивая инструктора о том, что понято не сразу или понято не вполне. И самостоятельно тренируемся, бесконечно, немыслимое количество раз повторяя приёмы «управляемого спуска». По той простой причине, что: «Славик! Чё-то я очкую»… Да…

И вот мы учимся, чередуя двое суток в «режиме перелёта» (то есть регенерация, гипно, вирт и лекции на борту) с сутками работы на пустотных прыжках.

А на одном из выбросов моего отделения на очередной стабильный крупный булыжник приключилось у нас нечто, не особо нами и понятое по началу.

Задача нам была поставлена простая и после двух почти месяцев обучения войне в Пустоте привычная: «Первому отделению осуществить высадку на астероиде № 257/84, в целях проведения мероприятий по его обследованию и поиску сил противника. Силы противника при их обнаружении уничтожить».

Выпрыгнули мы, отделением в полном составе грохнулись на поверхность. Нашли и покрошили два десятка синтетов-мишеней в орочьих бронескафандрах. На пару часов делов. Доложили о контакте и уничтожении целей без потерь. Вроде бы и всё…

Хрен. Вклинивается «копрол»[11]-жало-в-дупе:

— Балу! Приказ был ПОЛНОЕ обследование объекта! Продолжать патрулирование!

— Принял, — без эмоций отвечаю я.

Не удивил меня этот полудурок ни разу. Все мы чётко знаем, что эта гнида ко мне, нашей Кошке и заодно и ко всему отделению неровно дышит с первого дня. И посему будет оно нас тут мариновать все сорок часов, что уже неоднократно случалось. Всё не забудет никак тварёныш тот наш разговор при первой встрече.

И ведь на грани играется, скотина. Было у нас, например, на аналогичном задании по досмотру какого-то пустотного объекта нечто похожее. Тогда «копрол»-жало-в-дупе тоже отказывал нам в эксфильтрации с объекта до упора. Дотянул он до предела фактически — то есть в баллонах у нас оставался уже запас на час-полтора, не более, плюс аварийный. По всем канонам — надо отделение снимать с объекта, причём немедленно. Но оно тогда опять мяукнуло:

— Чё такое, русак⁉ Медвежья болезнь посетила всё твоё ссыкливое отделение⁉ Продолжать разведывательную миссию, я сказал!!!

Ну и получило оно тогда в ответ:

— Довожу до вашего сведения, что в случае отказа от эксфильтрации вверенного мне личного состава в течении пятнадцати минут, мною будет запрошена экстренная эвакуация в соответствии с параграфом 5.94/27, а именно ввиду наличия непосредственной угрозы жизни и здоровью военнослужащих вне условий ведения боевых действий.

И вот это уже был бы для Жала-в-дупе глобальнейший косяк, который вполне мог вылиться во что-то для него весьма неприглядное. Одно дело эксфильтрация, пусть и на пределе ресурса. Совсем другое — экстренная эвакуация личного состава. ЧП, однако. И человек, ухитрившийся на ровном месте поставить под угрозу уничтожения личный состав просто фитилём никак не отделается. Посему оно тогда быстренько пошло на попятный. Правда степень накала его ненависти к нам подскочила на несколько градусов, и снижаться с тех пор не собирается. Да и пофиг. Нехай йадом дышит, скотина, авось отравится.

Но «продолжать», так продолжать: «Нам татарам по…» Ну… Пофиг, короче, нам татарам «наступать — бежать, отступать — бежать». Нарезаю сектора по звеньям — здоровущая тут хреновина, однако. Размером с два линкора, а они, я извиняюсь, с пяток километров в длину и под пятьсот метров в ширину каждый.

Ну и эта дура примерно с десяток километров длинной и в ширину что-то около пяти. Это если говорить только о не шибко ровной, скалистой, покрытой метеоритными кратерами и заваленной булыжниками разного габарита поверхности. А ещё тут хватает разнообразных расселин, впадин и пещер. И вообще оно ещё и в районе пяти километров в поперечнике.

Короче лазать нам тут предстоит все сутки сто пудов, и закончить полное обследование силами одного отделения мы вряд ли успеем. Да и ладно: погуляем. Что успеем — то осмотрим. И пофиг на незачёт, если он будет. «Копрол»-боль-в-заднице по итогам выхватит гораздо жёстче нашего, ибо налицо его конкретная (и не первая) ошибка в расчёте требуемых для исполнения поставленной задачи сил и средств.

Неспешно двигаемся вдоль скалистой поверхности здоровенной летучей космо-каменюки, внимательно оглядываясь в поиске подлянок. Никого и ничего — те два отделения синтетов были единственным гарнизоном этой вот «прелести». Идём, скучаем… Гуляем, можно сказать.

— Балу — Хорхе! — голос звеньевого напряжён: явно случилось нечто неординарное.

— В канале Балу.

— Обнаружен неопознанный объект в секторе 017!

Это ещё что за новости? Хорхе наш на типичного уфолога не похож ни разу. Просто так паниковать не будет, а если ему что-то кажется — всё равно тревогу поднимать не станет, пару раз не перекрестившись предварительно. Значит что-то он реально нашёл. Так что там за «неопознанный объект» такой? Однако надо глянуть самому.

— Хорхе! К объекту не приближаться. Визуальный контроль. Боевое охранение на удалении полста. Иду к вам.

— Принял!

В темпе, на максимально возможной скорости добираемся до обозначенного сектора. Звено Хорхе стоит в охранении, распределившись по подходящим укрытиям. Сам Хорхе быстро подскакивает ко мне.

— Балу! Там… Короче, хефе, не понял я что это за хрень такая! Ни разу ещё такого не видел!

— Ладно, омбре. Не газуй. Показывай.

Подходим к краю осыпи породы, заглядываем вниз. Там распластано нечто, напоминающее огромную личинку, растянутую по углублению вдоль всего астероида. Что самое смешное, обследуя летучую каменюку мы несколько раз уже перелезали эту фигню то в одну, то в другую сторону в других секторах, тихо, но от души матеря причуды вселенной, слепившей астероид, со здоровущей «сточной канавой» по центру.

Вообще-то, если слегка погонять фантазию, глядя на окружающий пейзаж вполне можно себе представить, что вот эта самая «личинка» некогда впилилась на скорости в поверхность астероида и на нём застряла, пропахав глубочайшую борозду.

Да-с… А если сейчас взглянуть на то, что нашёл Хорхе — получится, что именно такая фантазия не слишком-то и далека от истины. На поверхности «личинки» отчётливо виден след удара метеорита, скорее всего. И теперь по близкой к нам стороне этой самой «негаданной радости» покрошилась и осыпалась порода на протяжении примерно сотни метров. Да… Покрошилась, осыпалась и обнажила глянцево-чёрную поверхность чего-то скрытого допрежь.

Так мало того. Посредь этого отблескивающего безобразия ясно просматривается проём. Именно проём, причём скорее всего шлюза — ничем иным идеально прямоугольное отверстие быть не может. А ещё непосредственно перед этим самым проёмом из осыпавшейся породы торчит корма корабля, по аналогии с нашими образцами и в сравнении с предположительными габаритами туши основного чудища — челнока. Этот, правда, тоже здоровущий. Побольше наших раза этак в полтора-два точно и тоже глянцево-чёрный.

М-да… О сколько нам открытий чудных несёт порой метеорит… И что теперь? Да понятно, что — обследуем. А значит дело ясное:

— Кошка! Цепеш! Ко мне! Хорхе! Мы туда — будем смотреть что это такое и чем его взрывать. Ты за старшего. Охранение не снимать. Охраняемый периметр расширить до ста. Двух бойцов из моего звена берёшь себе в усиление. Нам на первичный осмотр… три часа хватит, я думаю. Не вернёмся через три с половиной — объявляй тревогу. Понял?

— Понял, хефе.

— Тогда мы пошли. Пит! Ник! В распоряжение Хорхе!

— Есть! — отвечают бойцы и по отмашке Хорхе «несутся» занимать посты.

— Всё. Мы пошли. Кошка! Левый фланг! Цепеш! Тыл! Вперёд!

Аккуратно спускаемся на дно «сточной канавы» и подтягиваемся к проёму с торчащим рядом с ним из завала челноком.

Похоже, что кто-то когда-то попытался вылететь из дока, вляпался в то, что было тогда снаружи и увяз на века. А была тут тогда, по-видимому, полузастывшая магма или что-то вроде того, судя по тому, как порода облегает борт корабля в местах, где нет сколов. Да-с… Кому-то жёстко не подфартило. И экипаж, и пассажиры челнока явно там и остались считать секунды до исчерпания запаса дыхательной смеси.

Без спешки, осторожно поднимаемся к проёму. Расплавленная порода тогда натекла и внутрь дока, где позже застыла. Помещение заполнено неполностью, наверное, благодаря тому, что в момент аварии застрявший в выходном шлюзе челнок сыграл роль пробки. В общем есть место для манёвра.

Продвигаемся внутрь и осматриваемся в поисках дверей. Одну нашли продавленной внутрь потоком магмы. Между потолком и застывшей породой осталось достаточно места для того, чтобы проползти в помещение, не теряя снаряжение и не корёжа скафандры.

Мы проникаем в длиннющий коридор и спокойно продвигаемся вперёд. Что примечательно, невесомость здесь не наблюдается, хотя и должна бы по идее. То есть получается, что отдельные системы корабля, включая эмуляторы гравитации, продолжают функционировать. Оригинально… Интересно… Но разбираться буду не я и точно не сейчас. Продолжаем движение.

На полу попадаются валяющиеся тут и там мумифицированные трупы в серебристых или коричневых комбинезонах с какими-то знаками различия. Рядом с теми, что в коричневом валяется что-то однозначно опознаваемое как оружие непойми какого типа. На некоторых неизвестной конфигурации и назначения броня. Неизбежных следов, оставляемых на полу, стенах и потолке любой перестрелкой не наблюдается, равно как и следов ударного и иного воздействия на трупах. Фиг знает, что здесь произошло на самом деле, но похоже, что имела место паника, завершившаяся смертью пассажиров и экипажа в результате разгерметизации. Пока на этом объяснении и остановимся, как на самом простом и первом пришедшем в голову выводе.

Засекаю три фигуры в скафандрах на грани видимости:

— Не стрелять! — одновременно с подачей команды прижимаюсь к правой стене, опускаюсь на колено и навожусь на «хозяев» всего этого безобразия.

Кошка зеркалит мои действия у левой стены. Цепеш с пулемётом продвигается чуть вперёд в готовности открыть огонь. Случись какой-то из целей неправильно дёрнуться — разнесём в клочья всех, благо скафандры на них на боевые не похожи.

Трое на той стороне продолжают неспешное, размеренное движение к нам. Смотрю на них сквозь прицел с максимальным увеличением. Точно гуманоиды. Какого-либо оружия не наблюдается. Парламентёры? Вероятно. Как им дать сигнал остановиться? Хто ж его знаить…

А если так? Я включаю красный светофильтр на оружейном фонаре и трижды мигаю в их сторону. Сработало. Группа замерла. На пару секунд задумываюсь, а затем мигаю фонарём без светофильтра, и сразу после того трижды зелёным светом. То, что у этих вместо мозга снова сработало — не дебилы, что уже радует. Ну, если они всё же и дебилы — то не совсем конченные, что тоже неплохо. Двое остаются на месте, а один идёт в нашу сторону.

— Пойду попробую поговорить. Прикрывайте, — говорю я своим.

Синхронное «Есть!» Я, смещаясь к середине прохода, двигаюсь навстречу переговорщику, а Цепеш быстро смещается на моё место. Сходимся с местным обитателем где-то рядом с центром коридора. Останавливаюсь, рассматриваю лицо встречающего под прозрачным забралом его гермошлема. Волосяного покрова нет ни в каком виде. Ушей тоже не наблюдаю. То есть они, наверное, имеются, но очень мелкие. Повернётся боком — наверное рассмотрю. Овальные, голубоватые и почти прозрачные глаза на пол-лица с вертикальным зрачком. Носогубная часть лица… что-то невнятное. Нос почти не просматривается — этакая полу-заглаженная пипетка. Прямо от носа, почти без перехода маленький, практически безгубый рот. Подбородок мелкий, и какой-то проваленный к шее. Зубы… Ну… Вроде есть. Скафандр — явно невоенного класса. Таких я раньше нигде и никогда не видел. Очень отдаленно напоминает с первого беглого взгляда научные костюмы из какой-то игрухи. Брони и дополнительного снаряжения нет.

Держать паузу оппонент и не пытается:

— Приветствую Вас, Уважаемые господа пассажиры! — бесцветный, безэмоциональный и бесполый, по сути, голос звучит у меня в шлемофоне.

Кошка фыркает, сдерживая смех. Цепеш неопределённо хмыкает. То есть эту тираду слышали все. Значит мы на «конференц-связи», во-первых, и частоту нашей связи они раскололи, во-вторых. Причём сходу, что примечательно. Это не есть гут. Однако не страшно, точнее — не моя вахта. По конкретно этой теме пусть болит голова у особистов и связистов.

— Почему «пассажиры»? — спрашиваю я.

— Вы не являетесь членами экипажа, либо членами десантной партии. Таким образом, вы являетесь пассажирами.

— Кто ты?

— Биокибернетический организм четвёртого класса № 12–97655/30750. Функциональная обязанность — обслуживание членов экипажа, а также членов десантной партии.

Значит помесь сантехника с дворником. К тому же не «кто», а «что». Ладно… За неимением прочего — поговорим с этим.

— Что это за корабль?

— Я не обладаю полномочиями для ответа на данный вопрос.

— Кто здесь командует?

— Искусственный интеллект четвёртого уровня № 574−315/9648. Функциональная обязанность — управление системами обслуживания членов экипажа, а также членов десантной партии.

М-да… Искин-мажордом за командира всей этой халабуды… Космоходный «Хотель Калифорния», блин. Ну просто люкс.

— Можешь обеспечить с ним связь?

— Да, — короткая пауза и тот же голос, — Приветствую Вас, Уважаемые господа пассажиры! Могу ли я в чём-либо оказать Вам содействие?

Песец подкрался незаметно… А вообще: что-то не климатит меня уговаривать и упрашивать о чём-то электронного глав-халдея. Я и живых-то их терпеть не мог с детства, на генетическом почти уровне. А уж электронных… А если с ним вот так? Тут главное не тормозить и не позволять подробно всё осмыслить. Погнали.

— Твоя основная обязанность осуществлять обслуживание разумных гуманоидов?

— Да. Но…

— Есть ли на борту иные живые разумные гуманоиды кроме меня и моих сопровождающих?

— Нет. Но…

— Может ли искусственный интеллект исполнять функции субъекта правоотношений в какой-либо части?

— Нет. Но…

— Являешься ли ты ИСКУССТВЕННЫМ ИНТЕЛЛЕКТОМ?

— Да. Но…

— Являешься ли ты субъектом правоотношений?

— Нет. Но…

— Являешься ли ты интегральной частью программного обеспечения данного корабля?

— Да. Но…

— Таким образом на борту корабля отсутствует собственник, а также лица его замещающие. Так?

— Так. Но…

— Значит, де-юре, данный корабль является на данный момент бесхозным, то есть выморочным имуществом. Так?

— Так. Но…

— Более того, данный корабль, являясь выморочным имуществом, располагается вдали от принадлежащего его бывшему владельцу пространства, и в пространстве, принадлежащем иному государству, представителем коего я являюсь. Так?

— Так. Но…

— Таким образом, согласно морскому праву, я являюсь полноправным владельцем данного корабля, как лицо первым из живых разумных существ вступившее на его палубу и заявившее на него свои права. А значит ты, являясь частью этого корабля, переходишь в мою собственность и, соответственно, в полное и безраздельное подчинение. Попробуй оспорить данное утверждение.

Пауза. Биоробот, а точнее искин, похоже завис. Интересно, что он мне ответит на наезд?

— Ответ?

— Повинуюсь, господин.

Офигеть! Прокатило! Кошка с Цепешем откровенно ржут, что твои кони на выпасе… Ладно, оглоеды. Подождите — доберёмся вот до борта, устрою я вам там похохотать на уборке сортиров. Но это потом.

— Отлично. Приказ первый: всех активных биороботов перевести в состояние консервации. Биокибернетический организм № 12–97655/30750 остаётся в моём непосредственном распоряжении, в целях поддержания постоянной и бесперебойной связи с искусственным интеллектом № 574−315/9648. С этой секунды искусственному интеллекту № 574−315/9648 присвоен позывной «искин». Исполнение немедленно.

— Повинуюсь, господин.

Синтеты, маячащие на грани видимости, чётко разворачиваются и скрываются в темноте. Мой «собеседник» изображает нечто напоминающее почтительный поклон. От и ладненько. Вот и хорошо.

В сопровождении синтета-связного выбираемся из корабля. Вызываю базу:

— База — Балу!

— Я же тебе сказал, русня тупорылая, продолжать патрулирование!!!

Этого урода мне только не хватало.

— Обнаружен неизвестный корабль…

— Ты чё несёшь, дебил!!!??? Опять нажрался своей «уотка»!!!??? Да я…

И вот тут тоже никаких, ровным счётом, сюрпризов. Уродец этот с начала третьего этапа боевой подготовки как с цепи сорвался. Оно и понятно. Пока мы действовали в составе подразделения на планетах — удовлетворять бушующие комплексы у засланца не получалось. Слишком плотный контроль со стороны командования. А как началась работа на мелочовке, и почувствовало оно себя мелкой версией Наполеона — понеслось.

На грани действовал, скотина, находясь формально в своём праве. И постоянно, как и здесь: где нужен взвод там хватит первого (моего) отделения. И оценки за выполнение были бы соответствующими — ну не могут, чисто физически, десять человек выполнить объём работы, рассчитанный на восемьдесят. Но не учёл он одной простой вещи. Народ у меня в отделении подобрался просто отличный. Пашут, как десяток маленьких тракторов (в смысле тихо рычат, но много работают) несмотря ни на что. Ибо понимают мои бойцы, что я за них этому «копролу» случись чего пасть порву на фашистский крест и дупу на британский флаг. Просто подходящего повода не было пока. Но сто пудов найдётся он теперь при следующей очной встрече.

— Заткнись, Стингер, — вклинивается Варг, — И исчезни со связи.

И, после паузы:

— В канале Варг. Обстановка.

— На астероиде № 257/84 обнаружен потерпевший крушение корабль неизвестной принадлежности. Функционирующий искин приведён к подчинению. Готов приступить к допросу.

— Действуй! Связь через пять минут!

— Есть!

За пять минут я успел пообщаться со «своей собственностью» и выяснил немного. По той простой причине, что сервисные синтеты и искины что в Империи, что у этой расы владеют только информацией, лежащей в рамках их непосредственного функционала. Всё что за рамками — их восприятию практически недоступно. Но кое-что он мне всё же поведал.

Выяснилось, что эта здоровенная халабуда является дивизионным транспортом. На борту находилась, соответственно, пехотная дивизия в полном составе, со средствами усиления и тяжёлой бронетехникой с экипажами и расчётами. Наши, кстати, коллеги — дивизия эта была всё же не пехотной, а десантно-штурмовой.

Шли они хрен знает откуда хрен знает куда. Ни координат, ни названий, ни других подробностей перелёта искин не знал и узнать не пытался — не его компетенция. Но он сообщил, что такая информация наверняка имеется в базах памяти других искинов корабля, а также и на личных терминалах гортора хуркала (по-нашему командира дивизии) и других офицеров экипажа и десанта. И что всё это, конечно же, сохранено в неприкосновенности.

В астероид транспортник впилился при нештатном выходе из гиперпрыжка. Почему и как такое случилось — этому электронному глав-халдею неизвестно, да он выяснять и не пытался. Понял он только то, что при столкновении произошёл масштабный сбой во всех системах, включая системы управления, навигации и жизнеобеспечения. Сбой систем жизнеобеспечения привёл к гибели большей части экипажа и десанта. А сам транспортник оказался обездвижен, лишён связи и залип в магме, поскольку так уж ему «повезло», что в астероидный пояс он влетел в момент разрушения планеты, осколки которой этот самый пояс и сформировали.

Остатки экипажа и десанта оказались заперты в том самом коридоре, в который проникли мы. Часть этой группы решила попытаться эвакуироваться на челноке. Они сели в десантный челнок, открыли шлюз и безуспешно попытались стартовать. В результате стартующий корабль увяз на выходе из шлюза, а в примыкающем к шлюзу коридоре произошла разгерметизация, что и привело к гибели скопившихся в этом самом коридоре выживших после неудачной «посадки» на астероид членов экипажа и десантников.

Так электронный глав-халдей стал ИО командира корабля. Силами имевшихся в его распоряжении сервисных синтетов он более-менее стабилизировал ситуацию на борту и их же силами поддерживал всё это хозяйство в целости и сохранности. Поскольку некоторые системы связи продолжали и продолжают работать в автоматическом режиме — удалось начать постоянное прослушивание Имперских частот, что позволило дешифровать язык Империи, в целях «коммуникации при возможном контакте». На этом всё. Больше искину неизвестно ничего.

Такие вот дела. Что тут скажешь? Да нечего. Осталось только вопросить:

— Когда произошло крушение?

Искин выдаёт хрен пойми что означающую абракадабру. М-дя… Так он же Имперские меры измерения, включая единицы отсчёта времени, тупо не знает… И как теперь?

— Искин на ожидание. Кошка! Ven a mi, por favor, corazon de soldado[12].

— Чё?.. — недоуменно отвечает Кошка, а Хорхе тихо ржёт.

— Ко мне подойди, горе моё, — усмехаюсь я.

Кошка плетётся ко мне, бубня:

— Чё это я «горе», вообще?..

— Ладно, не злись, радость моя. Нужна ты мне.

Подходит. На лице под забралом гермошлема аршинными буквами нарисовано: «Я недовольна». Ну… Ладно — недовольство это мы переживём как-нибудь. Сейчас дела решать надо.

— Слушай, Юль! Тут байда такая у меня. Короче местный электронный глав-халдей не знает Имперские меры измерения. Никакие. Совсем. Как его в темпе обучить?

— Ну… Подожди-ка… Тут же можно доступ в сеть организовать?

— А хрен его знает… Тут вообще в системе доступ возможен?

— Ну, вообще-то да. Ты с борта в сеть не выходил что-ль ни разу?

— А оно мне на фиг надо?

— Ретроград и мракобес… Есть в этой системе возможность доступа. Точно тебе говорю.

— Ну… Ладно. И что ты предлагаешь-то?

— Бли-ин… Ну ты чего тупишь-то? — Кошка ехидно усмехается, — Ты про всякие там ясельные, детсадовские, школьные проги обучения не слышал никогда что-ль? Скачать такую и дать ему на анализ и сопоставление единиц измерения. Делов-то.

— Оф-фигеть… Искин!

— Слушаю, господин.

— Можешь обеспечить доступ к Имперской информационной сети?

Пауза.

— Да, господин.

— Обеспечить.

— Исполнено, господин.

— Осуществить сбор информации о мерах измерения в соответствии с Имперским стандартом.

Пауза.

— Исполнено, господин.

— Провести анализ мер измерения в соответствии с Имперским стандартом и сопоставление их с мерами измерения, применяемыми на данном корабле.

— Слушаюсь, господин.

Пауза.

— Исполнено, господин.

— Осуществить переход на использование единиц измерения в соответствии с Имперским стандартом.

Пауза.

— Исполнено, господин.

Ну слава яйцам…

— Повторяю вопрос: когда произошло крушение?

Ответ после недолгой заминки меня неприятно удивил:

— В соответствии с Имперским стандартом — пять тысяч восемьсот тридцать шесть лет назад.

Почему ответ удивил меня именно «неприятно»? А кто обрадуется наличию незнамо где потенциального противника, опережавшего тебя в развитии на добрые пять сотен лет шесть почти тысяч лет назад? Не айс, однако… Это ж на каком уровне развития они сейчас?.. И как, случись чего, с ними воевать?.. Но об этом пусть болит голова у особистов и разведчиков. А у меня связь по расписанию.

— Варг — Балу.

— В канале Варг.

— Допрос осуществлён. Выяснено… — кратко пересказываю полученную информацию.

— Балу! Задача — охрана и оборона объекта. Связь через пять.

— Принял.

То-то там началось сейчас: «…А что это за девочка? А где она живёт?..» И ещё тысяча и один вопрос, ответов на которые нет. А у меня проблемы другого плана. На связь вышел Хорхе с не шибко классными новостями:

— Хефе! Приближается метеоритный поток! Идёт на нас!

Так… На фиг такое счастье:

— Все ко мне! — и как только народ собрался, — Лезем внутрь. Там переждём. Бегом!

Мы сидим всем отделением внутри чужого дивизионного транспорта, пережидая метеоритный поток. Рядом со мной стоит инопланетный синтет-связной. По обшивке транспорта гремят метеориты. Помню как-то раз пережидали мы с Кирой грозу с градом в беседке, покрытой кровельным железом. Звучало тогда примерно так же. В навечно, скорее всего, распахнутый шлюз видно, как на поверхность астероида сыплется град разнокалиберных камней, усеивая её рядами свежих кратеров.

Я окидываю своих бойцов взглядом. Поляризованные зеркальные внешние щитки с забрал шлемов откинули все и теперь видно их лица. Совершенно флегматичные, скучающие выражения Цепеша и Гнома. У остальных по-разному: кто-то нервничает, пытаясь не подавать вида и бросая время от времени встревоженные взгляды на гремящий под ударами потолок. Кому-то просто интересно посмотреть на процесс камнепада, и пялятся они неотрывно в открытый шлюз. Кошка подсела к Хорхе, упёрлась в его забрало своим — сидят, воркуют по закрытой связи. При желании можно послушать, но зачем? Это их личное дело. Пусть оно личным и остаётся. Бойцы это тоже понимают и старательно даже не смотрят в ту сторону.

Оживает переговорное устройство:

— Балу — Варгу!

— В канале Балу!

— Обстановка?

— Укрылись в объекте. Пережидаем поток. Потерь нет.

— Принял, Балу. Слушай внимательно. Вам там сидеть ещё трое суток. Задача прежняя: охрана и оборона объекта. Дыхательную смесь и пайки вам скинут после прохода потока. Средства маскировки и наблюдения тоже. Как принял?

— Ясно и чисто, Варг! Прошу минуту на уточнение обстановки на месте.

— Валяй.

— Принято.

Поворачиваюсь к синтету.

— Связь с искином.

— Слушаю Вас, господин.

— Есть ли в наличии исправные средства маскировки достаточные для прикрытия открытой части корабля?

Короткая пауза.

— Да, господин.

— Время установки?

— Один час с момента прохождения потока, господин.

— Отлично. Есть ли в наличии исправные средства визуального наблюдения и оповещения о пересечении охраняемого периметра, достаточные для наблюдения за поверхностью астероида?

Снова короткая пауза.

— Да, господин.

— Время установки с учётом периметра в радиусе ста метров вокруг шлюза?

— Два часа с момента прохождения потока, господин.

— Приступить к подготовке оборудования к развёртыванию.

— Слушаюсь, господин.

Ну, вот и отлично. Кое-какая экономия есть. Мелочь, а приятно. Надо об этом прибытке нежданном сообщить командиру.

— Варг — Балу.

— В канале Варг.

— Доставка средств маскировки и наблюдения не требуется. Повторяю: не требуется. Оборудование в наличии на объекте. Как принял, Варг?

— Ясно и чисто, Балу. Ты что, хомячина, там уже по складам пошарить успел?

— Ну… Я так — чуть-чуть… Случайно мимо проходил.

— Ага, — Варг смеётся, — Знаю я тебя. Оно там всё исправное?

— Да, Варг. Муха не… К-ха… Садилась ни разу, — если оно реально НЕ контачит отловлю я конкретных звездюлей.

— Сам и проверишь. Я на связи если что. КС.

Сидим и ждём… Снаружи всё то же — каменюки различного габарита врезаются в поверхность астероида и в обшивку корабля. Не очень часто, но постоянно. Интересно… Кто пролопушил приближение потока? Проходили они раза два или три за время нашего обучения. Всякий раз за пару дней до прохождения убирали с траектории движения потока наш транспорт и смещали нас в сторону на другие учебные локации. А сейчас что изменилось? Зевнул кто-то из службы наблюдения и оповещения? Сильно сомневаюсь, что это кто-то со злобным умыслом на истребление «целого» отделения учудил. Так что скорее всего кто-то именно зевнул и прямо сейчас огребает «подарки» от командования. А ещё я подозреваю, что огребает и наше «жало-в-дупе». Варг — и не только он — на этого засланца ещё с начала первого этапа клык точит. И сегодняшний повод он не упустит однозначно. Насколько круто там завертят интересно?

Народ, тем временем, успокаивается окончательно. Кому и так было пофиг даже дремлют. А те, кто дёргался сидят уже совершенно спокойно — привыкли. Большинству любопытных надоело любоваться на монотонное падение булыжников. Сидят теперь, скучают и ищут самим себе занятия. Только Юлька с Хорхе сидят там же, заняты тем же. И отлично, на самом деле. Пусть воркуют, пока время есть.

А вообще, стоит тут подумать об одном нюансе…

— Искин!

— Слушаю Вас, господин.

— Есть ли в наличии исправный модуль для размещения личного состава в безвоздушном пространстве? — вот точно знаю я, что у нас такие штуки есть, а эта цивилизация более продвинутая, вообще-то.

— Да, господин.

Есть! Не ошибся я!

— Возможно ли развернуть данный модуль в доке, где мы сейчас находимся?

— Да, господин.

Отлично! Парням можно будет дать отдохнуть посменно.

— Вместимость комплекса?

— Двадцать разумных, господин.

— Время развёртывания?

— Сорок минут, господин.

— Приступить!

— Слушаюсь, господин!

Стоп. А я ничего не забыл?

— Искин! Какое количество дыхательной смеси требуется для нормальной работы модуля?

Короткая пауза, после которой искин называет объем в Имперских единицах и уточняет, что для функционирования модуля также необходим генератор определённой мощности и аккумуляторы определённой энергоёмкости. Выхожу на связь с Варгом и поясняю возникший вопрос. Варг пару секунд молчит, а в итоге спрашивает:

— Скинуть это всё мы можем, другой вопрос: а разъёмы подойдут?

Переадресую вопрос искину. Тот тоже тупит секунд несколько, после чего отвечает, что возможно изготовление необходимых переходников и адаптеров на месте. То же касается и сменных кассет регенераторов кислорода.

Тем временем метеоритный поток наконец прошёл и Варг сообщает, что всё запрошенное будет спущено к нам в течении двух часов. Определяем координаты выгрузки, и всем отделением просто наблюдаем за начавшимися процессами развертывания оборудования тремя десятками расконсервированных синтетов. Ну, что сказать? Шустро крутятся. Аж смотреть приятно.

Маскировочный блок, сродни нашему «Пологу», синтеты развернули и подключили за час. Я вышел из дока на поверхность и оценил качество работы. С пяти метров не видно ровным счётом ничего. Отлично.

Вернувшись в док, обнаружил там уже собранное модульное укрытие личного состава для размещения в Пустоте. Стоит посредь помещения этакая полуцилиндрическая фиговина, размером примерно двадцать на тридцать метров, напоминающая с виду распиленную вдоль консервную банку из неведомых пока полимеров.

Заглядываю внутрь. Понятно всё. Входной шлюз на десяток человек. За ним помещение на два десятка с койками, стульями, стойками для скафандров и даже столами. Осматриваю внимательно «мебеля». Всё неплохо. Наши бронескафандры встанут спокойно. На стульях и койках, несколько узковатых и коротковатых, сидеть и лежать можно достаточно комфортно. На одной из стен развёрнут запитанный по аварийной схеме экран, на котором одна за другой появляются картинки с размещаемых по периметру камер слежения. На столе перед экраном несложный пульт управления камерами и система оповещения о пересечении охраняемого периметра с этими самыми камерами сопряжённая. Всё просто и логично. Осталось только укомплектовать это хозяйство баллонами с дыхательной смесью и запитать.

Входит вызов от Варга. Тот сообщает, что груз для нас ушёл по согласованным координатам. Отправляю Хорхе с его звеном и двадцатью освободившимися синтетами встречать.

Скоро синтеты, что твои муравьи, начинают притаскивать и сразу устанавливать на места баллоны, аккумуляторы и прочее необходимое. Четверо из них при том осмотрели разъёмы и после осмотра куда-то унеслись. В течении получаса вернулись и начали подключение всего и вся через свежеизготовленные адаптеры, предварительно их протестировав. Ещё через полчаса завершили подключение и доложили о завершении развёртывания. Однако…

Надо бы начальство порадовать. Снова выхожу на связь:

— Варг — Балу.

— В канале Варг.

— Развёртывание периметра безопасности и зоны расположения личного состава завершено. Установлены камеры слежения, датчики контроля перемещения. Модуль маскировки развёрнут и приведён к действию. Модуль размещения личного состава оснащён необходимым оборудованием, расположен внутри охраняемого объекта. Функционирование систем нормальное. График несения службы и маршруты патрулирования определены. Личный состав несёт службу по охране и обороне вверенного объекта.

— Отлично. Продолжать несение службы. О всех происшествиях докладывать мне. КС.

Ну вот — сидим и ждём, неся службу бодро и бдительно, ни на что не отвлекаясь. И так будет все следующие трое суток. И отлично. Давно нам пора отдохнуть, если честно. Но для начала пойду-ка я в модуль. Зачем? Так надо проверить как он работает, по примеру царских инженеров, встававших под построенный ими мост при сдаче его в эксплуатацию.

Я прохожу через шлюз в обитаемый модуль. Бросаю взгляд на датчики — те добросовестно докладывают, что вот в этом помещении можно находиться без скафандра. Не без внутреннего содрогания поднимаю забрало гермошлема. Норма. Как есть — норма. Восстанавливаю герметичность выхожу в док и вызываю Хорхе.

— Так, ми амиго, жилой модуль работает нормально. Внутри можно находиться без скафандра. Только что сам проверил. Предлагаю дальше так: сейчас я своих отведу туда. Ну там выдохнуть, перекурить, перекусить и всё такое. А через… полтора часа мы вас сменяем снаружи. Через двадцать часов следующая смена и так все остальные трое суток. Как тебе такой расклад?

— Двадцать через двадцать? Нормально, по-моему, хефе.

— Вот и ладно. Я тогда со своими в модуль. И отправь пару твоих на патруль по периметру. Недалеко. Радиус в сотню метров, максимум — в полторы. Хватит, я думаю.

— Пойдёт, хефе. Веди своих внутрь.

Созываю звено и ломимся всей толпой в шлюз. Всё штатно. Переходим внутрь и вылезаем наконец-то из бронескафандров. От этой дуры надо время от времени отдыхать. Да — удобно. Да — надёжно. Но напрягает. Выдыхаем.

Собираю бойцов и толкаю им речь:

— Парни! И, конечно — леди, — раскланиваюсь я с Кошкой, — Наше мудрое начальство опасается, что эту дурищу отсюда кто-нибудь, как-нибудь, куда-нибудь сопрёт. Посему на нас возложена почётная миссия всё это безобразие охранять и оборонять, дабы никто, ничего, никуда и никак вообще. Действовать будем так. Сейчас у нас есть время на подышать. Отдыхаем и через час сменяем ребят с внешнего периметра. На следующие полсуток заступаем на их место, а дальше они сменят нас. И так все три дня, что мы тут будем торчать. Всем всё ясно? Вопросы есть? Вопросов нет. Ну и отлично. Отдыхаем, пока можно. Короче — перекур один час.

Ну, что — служба налажена, процесс пошёл. Почти рутинно — спокойно и без всплесков. Отделение работает в режиме двадцать через двадцать. Камеры и датчики исправно выводят на мониторы в модуле и в доке унылую картинку окружающей местности. Из числа бодрствующей смены на поверхность регулярно выходит патрульная пара, которая обходит периметр, проверяя наличие камер на местах установки (Куда б они, камеры эти, отсюда делись…) и осматривает обстановку своими глазами, хотя смотреть там особо не на что, кроме свежих воронок, оставленных падением очередного метеорита. Командир во время променадов патрульных пар сидит перед монитором, неотрывно контролируя прохождение ими маршрута, а двое свободных бойцов сидят рядом в готовности рвануть наверх для оказания помощи патрулю, случись с ним чего невероятного.

Тихо, спокойно и даже скучно. Разве что иногда к нам сваливается случайный метеорит, да один раз на следующие сутки пришлось срочно оттягивать в укрытие патруль, ввиду приближения ещё одного метеоритного потока. А в остальном — постоянная тишина и покой. При всём том «отсидка» наша на этой летучей каменюке считается боевым дежурством и приравнивается к участию в боевых действиях с соответствующим надбавками к жалованию за этот период. Лепота.

Несколько омрачило эту самую лепоту только известие о том, что придётся нам тут куковать не трое суток, как предполагалось изначально, а всю неделю, что тоже нас не особо расстроило. Сидим и сидим, в точности по системе: «Солдат спит — служба идёт». И пускай себе идёт… Подальше… Ага. Потом, правда мы немного напряглись, когда неделя плавно превратилась в три. Но опять же не слишком-то расстроились, ибо несём мы себе службу непойми куда тихо и спокойно. Хотя, конечно, бодро и бдительно, ни на что не отвлекаясь. Да…

И так все три невероятно скучные недели, в течении которых взбадривали нас только ещё два прошедших за это время метеоритных дождика с разрывом в сутки, да регулярно сбрасывавшие нам баллоны с воздухом, пайки и питьё лёгкие боты. Тоже ничего страшного, в общем, разве что побегали слегка патрульные пары. Да синтетам пришлось вдоволь поползать вокруг нашей «базы», заменяя раздолбанные «дождичками» элементы псевдо-«Полога» ино-цивилизационного образца, камеры и датчики на периметре. И всё на том. Хорошо сидим, короче. Душевно, можно сказать. А третий этап подготовки, между тем, неуклонно идёт к концу. И это радует.

Пришлось мне, правда, изобразить «приёмку приобретённого имущества» у Искина. Для этого я, оставив на хозяйстве Хорхе, в сопровождении второго связного синтета, сутки бродил по этой дикого габарита инопланетной хренотени бегло осматривая помещения. Ладно хоть не все подряд — а то бы я оттуда и через месяц не выбрался. Что-то осмотрели с помощью камер видеонаблюдения, а что-то я приказал просто описать. Куда мне пришлось без всяких обсуждений переться лично — так это в каюту покойного комдива.

Сам «гортор хуркал», а точнее его мумифицированная тушка, нашёлся в капсуле, отдалённо напоминающей Имперскую, в его каюте. А ещё…

— Господин! Штатный комплект оборудования обеспечения деятельности генерал-губернатора колонии в законсервированном виде располагается здесь же.

Стоп. Почему связь на закрытом канале?

— Искин! По какой причине связь осуществляется в закрытом режиме?

— Ввиду высшей категории секретности данного оборудования, господин.

— Глупо. Камеры транслируют картинку и запись останется.

— Отрицательно, господин. Запись запрещена. Камеры транслируют замещающее изображение осмотра вами устройства корабля.

О, Боги светлые…

— Что это за гиперсекретное оборудование?

— Нейтринный трансформатор и синтезатор материи, господин.

Что ещё за хрень на мою больную голову?

— И это значит…

— Не понял вопроса, господин.

Тьфу, блин — халдей и в Африке халдей. И в Империи тоже. Да…

— Что такое Нейтринный трансформатор и синтезатор материи?

— С помощью данного устройства возможно произведение следующих действий: 1. С помощью управляющего модуля возможно осуществление накопления базы данных о трансформируемых и модифицируемых объектах, а также управление осуществлением модифицирования указанных объектов. Также с помощью управляющего модуля осуществляется управление действиями сканера и основного модуля…

Ну, тут ясно — пульт управления компьютеризованный, он же супер-флэшка. Дальше что?

— 2. С помощью приложенного объёмно-проникающего сканера возможно осуществление сканирования поверхности, устройства и внутреннего строения любого материального объекта, обладающего площадью не более…

Хрена себе «сканер»… Фиготень, способная просканировать двенадцатиэтажный дом, подъездов этак на шесть… Примерно…

— 3. С помощью основного оборудования возможно преобразование отсканированного объекта, включая изменение его устройства, внутренней структуры и внешнего вида…

Оф-фигеть… Это оказывается и есть та самая штука, с помощью которой можно из куска известной субстанции сделать пулю, а из бруска свинца — слиток золота…

— 4. Также с помощью основного оборудования возможно изготовление любого имеющегося в базе данных управляющего модуля объекта, посредством разложения имеющихся в окружающей среде атомов…

Ибить… ся сердце перестало! Так с помощью вот этой вот штукенции можно автомат с боекомплектом, например, изготовить из воздуха⁉ Моё! И не е… Г-х-м… Не волнует, короче.

В течении следующих двадцати минут я вертелся в режиме наскипидаренной под хвостом кошки. Прибор активировать и привязать лично к себе. Изготовить копию комплекта и без дальнейших манипуляций уложить в законсервированном виде на штатное место. Активированный и «привязанный» ко мне комплект погрузить на разведывательный дрон и запустить его на Кортриаль-2. Назначить координаты залегания дрона. Назначить маскировку и глубину залегания объекта. Изготовить, привязать к развед-дрону и ко мне поисковый прибор. Стереть все записи о моём ознакомлении с прибором — в память загнать видео того, как я открываю каюту покойного комдива, осматриваюсь от порога и, ничего не трогая, ухожу заперев дверь.

Всё нафиг отсель. Про трансформатор-синтезатор ни слова никому и никогда. После дембеля (ЕБЖ ) решу, что делать с этим счастьем, точнее как и куда именно на Землю его доставить. А пока продолжаем нести службу будто ничего и не было. Точка.

На том я и вернулся в пустотный обитаемый модуль. На вопросы парней на тему «и чё там» ответил, что «там», помимо куч трупов, до бениной мамы всего и всякого, с чем Имперские научники разбираться будут мама дорогая сколько времени. И всё оно, про между прочим, полезное. Вот так. Мы молодцы. И один «зашибись перед строем» всем нам обеспечен.

В конце третьей недели Варг сообщил, что «к нам едет Ревизор», а точнее долгожданная смена, к прибытию которой нам (Ха! Сказал бы уж «Тебе, Балу!») надо как минимум подготовить места для размещения из расчёта сорок человек.

Выслушал я Варга, пнул искина, который организовал под моим чутким контролем получение дополнительного оборудования, развёртывание в доке ещё трёх (с запасом) пустотных модулей силами инопланетных синтетов. Мне после этого осталось только проверить работу оборудования, доложить Варгу об исполнении указаний и ждать дальнейших событий, которых я само собой дождался.

В установленный срок, то есть ещё через четверо суток, к нашему астероиду с ювелирной точностью подошли три лёгких десантных бота с опознавателями Имперской Армии Метрополии. Боты зависли над поверхностью и из передового чётко, слаженно и я бы сказал изящно высыпалось и мгновенно взяло под контроль прилегающую территорию капральство штурмовиков с опознавателями не чего-то там, а 1-го Десантно-штурмового полка Его Императорского величества Лейб-гвардии.

Ага. Понятно теперь, с чего мы тут торчали три недели: пока собрались они, да пока научников подтянули, да пока Лейб-гвардия со столичной планеты сюда долетела — вот тебе и три недели. Это ещё хорошо, что они так быстро обернулись, на самом деле.

С двух других ботов начали высаживаться остальные штурмовики с каким-то оборудованием, а командир передового капральства в сопровождении одного звена направился ко мне.

Встретил я его на полпути, по дороге слегка прибалдев от того, что капральством командует целый штурм-капитан, а в сопровождающем его звене нет никого младше унтер-лейтенанта.

Доложился я как положено и после команды «Вольно» довёл до Гвардии дополнительную информацию о сложившейся здесь обстановке, не забыв упомянуть и о приведении к подчинению местного электронного глав-халдея. Переждал хохот гвардейских штурмовиков и повёл народ осматривать место их расположения.

— Неплохо, боец, — прокомментировал капитан, — Совсем неплохо. Я бы даже сказал офигительно. Далеко пойдёшь — точно тебе говорю. Только слушай, а как ты научникам этого глав-халдея в подчинение передашь? С договором о дарении в письменном виде, дарственную оформим или вербальной передачи прав собственности достаточно будет?

— Ну, как же это, гертальт капитан, без договора-то. Оформим всё, конечно, как положено: и договор купли продажи, и Свидетельство о праве собственности, и Паспорт объекта, и Удостоверение добровольности передачи права собственности. С печатями и подписями сторон. А то, как жа ж? Никак иначе не выйдет, гертальт капитан. Никак. А если серьёзно, гертальт капитан — проще всё, конечно. Начальника экспедиции представлю как нового хозяина и хватит, я так думаю.

— Это да.

На том тему закрыли. Прибыла вся остальная экспедиция. Руководятлы миссии выслушали мой рассказ о том, что тут и как. Через вызванного связного синтета представил искину нового «владельца» корабля, получил от него подтверждение того, что всё принято и понято. Потом мы с пару суток всем отделением докладывали обо всём хорошем, здесь происходившем. Подписывали груду протоколов, подписок и обязательств, не говоря уже о распечатанных и надлежаще оформленных показаниях. В конце концов командир этого гвардейского балагана — целый штурм-полковник — выдал моему отделению и мне лично поощрение в виде «один зашибись перед строем без занесения» и направляющим пенделем отправил восвояси.

И мы, не без облегчения — ибо «упаси нас Бог от гнева царского, но паче того от царской милости» — вышли наконец на поверхность, откуда нас снял уже не гвардейский, а наш лёгкий бот. Ну и всё — рванули мы до хаты. То есть на борт.

На борту нас сходу обрадовали пятью сутками реабилитации и разогнали по кубрикам, соответственно, реабилитироваться. То есть приводить себя, экипировку и вооружение в надлежащий порядок и после всего — отбой.

Пообщался с Варгом. Этот волчара с ходу выдал мне отличную новость. Оказывается, по итогам всего, сам он получил обера, а ещё: «осиротело» наконец-то наше капральство — Стингер больше не с нами, ибо вылетел он пробкой не только из нашего полувзвода, но и из Десантно-штурмовых войск в принципе.

Просто приключилось так, что нашему комбригу очередная опупея с высадкой одного отделения на выполнение задач взвода «случайно» попала на глаза. И произошло это не без участия нашего взводного фельдфебеля, который с тем генералом в бытность его всего-то капитаном что-то где-то штурмовал.

Я при том оказался весь из себя белый и пушистый. Ну, как же — исполнительный «супер-воин»: ни разу (почти) приказы не обсуждал, ни разу (почти) не огрызался. Мало того ещё и ухитрялся все эти стингеровские «миссии невыполнимые» таки ж выполнять. Так ещё и при выполнении взял и нарыл на тысячу раз учебно-штурмованном булыжнике допрежь никем в упор не замеченный, давным-давно потерпевший крушение корабль иной цивилизации, напичканный технологиями, опережающими Имперский уровень хрен знает на сколько. Красавец, короче. Чудо-богатырь, как он есть — это всё, оказывается, про меня.

А на фоне усего того «героизьму» в моём исполнении — постоянное абсолютно некорректное поведение означенного Стингера, который ещё и обязанностями своими нагло манкировал, и полномочиями своими хамски злоупотреблял, и так далее, и тому подобное. Словом, материальчик на него к моменту разбора накопился стараниями Варга весьма разнообразный и забористо-вонючий. И весь этот «ароматный» набор, пользуясь случаем, комбригу на стол заботливо вывалили.

И был наш комбриг взбешён до предела, и ярость его благородная вскипела что твой цунами. И Стингер, очевидно виноватый во всех тяжких грехах, включая копрофилию, скотоложство и великое множество иных особо тяжких дисциплинарных проступков, оказался аккуратно выставлен кипящему и жаждущему крови комбригу на обозрение, а заодно и под раздачу в качестве крайнего.

Ну и заполучил наш «копрол»-жало-в-дупе закономерно знатнейший пистон со всей комбриговой пролетарской ненавистью, вплоть до помещения под арест. А после выхода с гауптвахты был он переведён в какую-то дупу невесть какого мира на должность не то старшего ассенизатора, не то младшего дворника в воинском звании… Ну… тоже «унтер», в принципе. Но «рядовой». Ну и хорошо: Стингер с бота — капральству легче.

Заодно с новостями дал мне Варг бесплатный совет освежить в памяти капральский курс. (Может и пригодится скоро. Причём именно мне.)

К слову сказать, интересный наш Варг человек. В прошлой жизни был он опером однозначно. Ведь с первого же дня наш полувзводный командир помалкивал, в раздачи не влезал, ни на чью сторону явно не вставал ни в одном замесе, но материал преспокойно накапливал вплоть до оптимального момента применения. И получилась в итоге такая вот оперативная комбинация. Красавец, в общем. Мне, например, на такие долгосрочные выкрутасы ни ума не хватило бы, ни терпения. «Жалу» тому в грызло настучать — это бы да, это бы мы, при случае, со всей душой и старанием. А умности всякие крутить долго и вдумчиво — не про меня это ни в коем разе.

Вот в том-то и разница между такими как я боевиками и такими как Варг оперативниками. Этих зверей страшных хорошо иметь в друзьях, но Боже упаси заполучить такого волчару в качестве врага — сожрёт и не поперхнётся. А ты притом и заметить не успеешь, где и как он тебя грызть начнёт.

С тем я и ушёл отбиваться. А наутро состоялось торжественное построение, на котором зачитали приказы комбрига. Первый — о присвоении воинских званий. Мне, Хорхе, Кошке, Цепешу и Гному — штурм-рядовых. Всему остальному отделению — обер-рядовых. Так оказались мы в одночасье единственным в бригаде отделением без единого унтер-ноля. Но это оказалось ещё не всё. Следом зачитали приказ о назначении меня на должность командира капральства, без присвоения воинского звания унтер-капрал, и без освобождения от исполнения обязанностей командира отделения. Вот и так. Третья пара погон с выпиской из приказа в мою коллекцию. И ведь ни разу не мелочь, и приятно. Работаем дальше.

Наша «реабилитация» прошла по-военному, то есть в стиле исключительно полезном и целесообразном. «Реабилитировались» мы вполне так душевно. То есть за все четыре дня, прошедшие для нас в «полётном режиме», а именно двадцать через двадцать, мы с Хорхе вспомнили наш перелёт в Империю. Всё так же: гипно во время отбоя, а в часы бодрствования два сеанса вирта, куча теории и нескончаемые физо и рукопашка. Плюс сдача зачётов за весь тот материал, что мы пропустили сидючи на астероиде. Задолбались мы, в общем от всего этого «реабилитационного отдыха» до такой степени, что ещё неделю пустотных скачков восприняли как простое человеческое счастье. И пофиг, что обязанностей и забот на мне теперь висит в два раза больше.

На четвёртый месяц третьего этапа мы снова вернулись на Кортриаль-3, на всю катушку и, что называется со смаком и от всей широты души, на нём отштурмовавшись. Правда уже на другом его материке. Весело было. Почти как в старые добрые первоэтапные времена. Синтеты-мишени с макетами бронетехники в изобилии, оборонительные сооружения на всякий вкус и цвет, задачи знакомые до скрипа зубовного и никаких тебе пустотных приколов — спускай себе накопившийся пар как тебе заблагорассудится. Мы и оторвались, разнеся всё, что попало в прицел вдребезги и пополам.

Местность тут правда гористая и с обильной зелёнкой. И синтеты какие-то очень уж шустрые и меткие. И командовать надо уже двадцатью бойцами при двух ШБМ и танке. И добавилась отработка наступления «под зонтиком» — с артелью, работающей по целям в ста метрах перед нами и переносящей огонь вперёд по мере нашего продвижения. Но зато не висит на мне громоздкий и неповоротливый пустотный бронескафандр, не прицеплен к автомату шланг подачи газа и командую я сам, без оглядки на всяких там «копролов». В общем классно повеселились. Душевно я бы сказал. Благо с Арой и Ключом мы сработались — подтягивать ни их, ни их отделение не пришлось.

С кем пришлось немного поработать (да и то символически, честно говоря), так это с вновь прибывшим бойцом из «штрафников». Прибыл тут к нам один из IV-го Корпуса — позывной Крез. Унтер-рядовой, разжалованный из обер-капралов за неправомерный расстрел подчинённого. Этот поначалу напряг. Кто такой? Чего ждать от него? Х его З. Ну… В смысле: «Хто его Знаить», как известно. По размышлению я решил отработать с ним попроще. Для этого просто пришёл в модуль, где располагалось его звено и выдернул этого Креза на разговор по душам.

Пару минут поболтали с ним ни о чём, прощупывая друг друга, а в итоге я спросил напрямую:

— Давай по чесноку, Крез. Что там было?

— Что было? Да просто всё. У нас была задача выдернуть ваш III-й Корпус из-под молотков. Они тогда к оркам прямо в пасть влетели походной колонной. Ну и покрошили их жутко просто. Тогда-то, кстати, и от вашего полка четверо в живых осталось. Вот наш Корпус и бросили на деблокирование и эвакуацию. Весело нам было так, что дальше некуда. Извини — не скажу, как там всё вертелось по всей нашей линии соприкосновения. Не знаю просто. А в моей полоске была голимая жопа. Орков-то мы отодвинули и III-й Корпус, что от него осталось, до эвакуации дотащили — это да. Вроде задача отработана, и сами мы оттуда вышли, кто жив ещё был. Только у меня от капральства пять штыков в строю осталось. Танк сгорел, ШБМ и пятнадцать парней распылили накрест, будто не было их… А тот засранец рулём на второй моей ШБМ был. И когда нам поддержка нужна была хоть какой-то бронёй, он просто сбежал. Вот так запросто: выкинул второго номера из машины и рванул в тыл к эвакопункту. Орки по этой твари даже и не стреляли. Поняли, что линяет мразь и всё то, что могли по нему потратить — на нас обвалили. А мы один хрен прорвались. Ну и когда на борт подняли нас — смотрю вот он уродец. Стоит, лыбится, вещает о чём-то. Ну и влепил я ему магазин из пистолета. Психанул… Арестовали, понятное дело. А дальше — трибунал. Разжаловали. Обвинитель мне потом уже сказал, что, если бы я сцуку эту не на борту после боя уже, а на поверхности во время драки ещё рассчитал — обвинение не то чтобы сняли — его бы и не предъявляли вообще. Так вот, короче…

— Я тебя услышал, Крез. И так тебе скажу. Мы в бою ещё не были. Опыта боевого нет. Зато у тебя он есть. И ты нам нужен. Будем работать?

Крез кивнул:

— Будем, Балу.

Пожали руки и разошлись.

По истечению месяца мы вернулись на Кортриаль-2, где получили задачу подготовиться к боевому выходу и срок в неделю. Не без удивления обнаружили, что учебная база забита до отказа.

III-й Корпус разместился на своих законных местах. IV-й в каких-то полусотне километрах к западу. Мало того, I-й и II-й Корпуса, как выяснилось в разговоре с Варгом, обсели соседний материк планеты. А это значит, что предстоят нам большие манёвры в составе корпусов. Готовимся.

И спустя неделю всех нас поднял ревун боевой тревоги. Похватали кому что положено схватить, в темпе вынеслись на плац и привычно загрузились в ШБМ, которые рванули на космодром и организованно втиснулись на свои места в десантных ботах.

Старт по-боевому, с привычной уже дикой перегрузкой и скрежетом зубовным. Короткий полёт и докование в БДШК. И, едва мы успели распределиться по кубрикам и занять места в антиперегрузочных креслах, пристегнув и активировав всё, что положено — корабль с места в карьер стартанул и через пару минут вышел в гиперпрыжок. На всё про всё от подъёма до ухода с орбиты — примерно полтора-два часа по моим субъективным ощущениям. Норматив погрузки бригады к старту перекрыт на час. Отличное начало. Но до финала ещё далеко.

Сразу после выхода из прыжка — ревун и оглушительное вещание матюгальника, отдающее недвусмысленную команду десанту занять места в ботах. И опять без переходов — штурмовая высадка, только после которой стало, наконец, понятно, что высаживаемся мы снова на Кортриаль-3, только вот на этом его материке мы ещё не бывали.

В темпе разворачиваем боевые порядки и несёмся по указанному командиром направлению, чётко зная, что прямо сейчас нам навстречу идут, так же разворачиваясь на ходу «орки». Точнее — синтеты-мишени во вполне настоящей орочьей броне и с вполне настоящими стволами. А значит впереди, пусть и условный — бой. И мы прём «вперёд навстречу заре».

Так стартовали корпусные манёвры в условиях, максимально приближенных к боевым. И уже скоро мы просто потеряли счёт времени без конца отрабатывая для начала на Кортриале-3 боевое десантирование, штурм линии обороны противника, действия в атаке, действия в обороне, встречный бой, действия в засаде и при отражении засады, и так далее, и тому подобное. А на мне помимо отстрела мишеней висело ещё управление капральством, взаимодействие с ШБМ, танками, доступными артелью, воздушной и орбитальной поддержкой…

Мы пёрли и пёрли, не считая прилетающие плюхи учебными пулями и тупо игнорируя то и дело прикатывающие вспышки и контузии от учебных снарядов. Следили мы только за распределением секторов обстрела, чтобы не приведите Боги не располосовать своих — наши-то трещотки снаряжены по-боевому. Да ещё посматривали на свои коробочки: не вляпаться бы под них где-нибудь по дороге — раздавят же и не заметят, при очередном манёвре.

Мы даже не до конца осознали тот момент, когда мишени вдруг закончились, задачи оказались выполненными, а цели достигнутыми. Только это, как выяснилось немедленно, был далеко не конец игры.

Снова погрузка в десантные боты и снова боевой старт. И уже по получаемому на борту оснащению все мы понимаем, что работать будем в Пустоте. И опять штурмовая высадка. Только теперь уже на безатмосферный Кортриаль-5П. Нескончаемая драка, прерываемая на пополнение воздуха и боеприпасов, с нечастыми ротациями. И параллельно задачи на пустотных объектах и в астероидных поясах. Без тормозов, без перерывов, без задержек. Только вперёд.

И мы продолжали безостановочно переть от задачи к задаче, по пути снося всё, что препятствует продвижению. А потом… Потом как-то вдруг оказалось, что стрелять больше не в кого, да и переть уже некуда. Двухмесячные манёвры завершены…

И мы спокойно, без спешки загрузились в боты и стартанули в первый раз за всё это время не по-боевому к нашему БДШК. Неспешный путь на базу и такая же неспешная выгрузка в космопорте Кортриаль-2. Вовсе уж флегматичная высадка и спокойный марш к нашему уже родному городку и возвращение в казарму.

Мы вернулись. И целую неделю занимались приведением в порядок и себя, и экипировки, параллельно проводя «разбор полётов» по итогам всей той беготни в стиле ошпаренной кошки. И ко мне приходит в очередной раз понимание, что жизнь таки хороша.

ЧАСТЬ 4. Выпуск.

По истечению недели нас выстроили на плацу всей бригадой и лично комбриг толкнул поздравительную речь, сообщив нам, что отныне мы полноправные воины Десантно-штурмовых сил Колониальных войск Империи. Адъютант комбрига зачитал соответствующий приказ, и командиры полувзводов прошли вдоль строя, выдавая всем присутствующим погоны, на которых помимо наших же знаков различия гордо красовался бронзовый Крылатый меч. Оказалось, что на этом не всё.

Ещё один приказ, на этот раз о присвоении воинских званий. Меня вызвали из строя и лично комбриг вручил мне погоны с одинокой бронзовой звёздочкой. Вот так. Стал я полноправным унтер-капралом. Не я один, кстати, чуть приподнялся. Штрафнику Крезу, например, вернули его чин обер-капрала и откомандировали в соседний полк на соответствующую вакансию. Обер-сержант Варг стал штурм-сержантом. Ну и на многих других Императорская милость пролилась. В строй я вернулся уже капралом и тут же выяснил, что и это ещё не всё.

Из строя вызвали на этот раз всё моё первое отделение. И снова подряд два приказа в исполнении адъютанта комбрига. Согласно первому: за обнаружение, обследование и обеспечение контроля над особо ценным для Империи объектом (того самого дивизионного транспорта неведомой цивилизации вместе с содержимым) командиру первого отделения (мне) присуждается премия в размере пяти тысяч золотом. За то же деяние командиру второго звена (Хорхе) — премия в размере четырёх тысяч золотом. И опять за ту же лохань всем остальным бойцам — по три тысячи золотом. От оно как, однако. Богатеи мы теперь, да…

А вот второй приказ поразил всех, включая и нас самих. За проявленные при исполнении воинского долга лучшие качества (это не я — так прописано было) все бойцы и командиры первого отделения награждаются Медалью Империи «За храбрость» IV-й степени. А-афигеть… Что ж там такого нарыли на борту, что за три недели отсидки на астероиде в пошлом безделии всем нам отвесили аж по медали Империи?..

Хотя… Уж, я-то, положим, знаю «что» именно там нарыли. Но буду я о том молчать вечно, что та рыба об лёд. Однако — благодарствую. Тем более, что по положению к медали нам полагается разовая выплата в размере пятисот золотых и ежемесячная надбавка в тысячу серебром. Да я ж, блин, сущий Крез теперь… Ну, не тот, который обер-капрал, а тот, который древнегреческий царь, естественно.

И уже вовсе в конце церемонии нам зачитали ещё один, самый долгожданный приказ о направлении всего личного состава в очередные отпуска сроком один месяц по Имперскому стандарту. Вот за это, гертальтер командиры, преогромнейшее вам человеческое спасибо. Живительно тронут и всё такое.

В тот же день я вышел на связь со своими. Откопал в комме номер Гиты и вызвал её, недолго думая. На гало-дисплее нарисовалась гертальс десантно-штурмовая снайперша. Всё такая же — убийственная красавица, какой и была она тогда на фрейте.

— Свагатми, саммаанит йоддха[13]! — говорю я и получаю в ответ ослепительную улыбку.

— Привет, Балу! Рада тебя видеть! Ты где? И как жизнь вообще?

— Я неподалёку, Гита, — режим секретности и правила радиообмена, однако, никто не отменял, — У меня нормально всё. В отпуске с завтрашнего дня, в связи с окончанием обучения. Слушай, может состыкуемся всей толпой, пока время и возможность есть?

— Давай! Женька рад будет! И Серёга не откажется! Ой! А давай я ещё Злата с Танькой позову. Они же тоже в отпусках сейчас — может подтянуться смогут. Как думаешь?

— Слушай, а ведь классно было бы! Зови, конечно, если связь с ними есть! А потом уже состыкуемся, со временем сбора определимся.

— Да, Балу, давай так. Вечером тогда перезвони мне. Где-нибудь в часу двадцать пятом. Или я тебе перезвоню тогда же. Ты на этом же номере будешь?

— Да. На этом. До связи тогда?

— До связи!

Вырубаю комм, и галопом несусь вылавливать Хорхе с Кошкой. Перехватываю их как раз вовремя, прямо перед тем, как они заказали себе месячный тур куда-то там. Довожу до них вырисовывающуюся ситуацию. Хорхе рад. Он вообще всегда за любой шухер, кроме голодовки. Кошка не возражает. Новые люди ей интересны, тем более друзья Хорхе и мои. Договариваемся, что я их оповещу о месте и времени встречи и разбегаемся в стороны. Ребята двигают в «рекреационную зону», а я в Учебный отдел.

Почему туда? Да в общем-то просто всё. Отпуск я буду проводить здесь, что не возбраняется. И тратить время впустую, валяясь на койке и поплёвывая в потолок я не собираюсь. Есть доступ, как и на корабле при перелёте с Земли к капсуле, вирту, спортзалу и главное имеется масса свободного времени. Так почему бы мне за это самое время не освоить учебный курс «Лейтенант»? Этим и займусь.

В Учебном отделе меня встречает всё та же неизменная, но почему-то грустная девушка-лейтенант. Она, правда, теперь уже с приставкой «обер». На моё уставное приветствие девушка отмахивается привычным «Без чинов», и мы спокойно оговариваем мои хотелки и возможность воплощения их в жизнь. Тут же, к слову, нарушаем Устав, перейдя к обращению по позывным, без упоминания званий, что в общении между нижними чинами и офицерами, даже и «Без чинов», мягко говоря, не приветствуется. В таких случаях допускается опускание уставных формулировок, строевых стоек и воинских приветствий, но не более того. Иными словами, никакого панибратства — субординация рулит. Мы же, с подачи Росы, общаемся как равные, не переступая определённую грань, поскольку, с её же слов: «Так оно попроще будет».

К слову, про нашу бравую лейтенантшу я, из любопытства наведя справки, кое-что выяснил. Например, её позывной: Роса (с ударением на первый слог) сокращённое от «Росомаха». А это к уважительному отношению к собеседнице располагает, особенно учитывая её «иконостас», в котором помимо Крылатого меча на погонах и эмблемы разведки (щиток с ящерицей) на левой стороне груди присутствует почти полный (кроме ордена «Честь и доблесть») бронзовый бант.

— Так… Мне всё ясно, Балу. Давай посмотрим, как это всё обустроить… — девушка накручивает на палец золотистый локон и сосредоточенно смотрит на гало-монитор своего терминала, — Ну… Не проблема, на самом деле. Штатно — курс рассчитан ровно на месяц. Но есть возможность его немного ужать… По времени, естественно, а не по содержанию. На неделю, примерно… Да. На неделю — точно, но можно и ещё дней на пять подсократиться. Ты ещё хотел физическую, рукопашный и ножевой? Тоже не проблема. Но ты учти, что всё это будет скорее повторением той базы, которую тебе и так уже дали за Курс БП. Развитие навыков по рукопашке и ножевому бою — процентов на девяносто девять твой личный опыт. Ну и опыт тренера. Если есть тренер, конечно. В этом деле учебные программы мало что тебе дадут. То есть обновить их я конечно могу, но какой-то огромной роли это не сыграет.

— Это понятно, Роса, — отвечаю я, — И всё же обнови их, пожалуйста. Может какие-то фишки я оттуда почерпну всё же. И потом — интересно же.

— Да? А боевое фехтование тебе интересно? — заинтриговано смотрит на меня Роса.

— Боевое фехтование? То есть меч, шпага и тому подобное?

— Оно.

— Конечно интересует! А есть возможность его и на практике потренировать? То есть не только в вирте?

— Есть. Я могу лично с тобой поработать, пока ты в отпуске.

— А давай с завтрашнего вечера и начнём. Если можешь, конечно.

— Могу, — искренне улыбается Роса, — Только давай ещё сегодня пересечёмся — подробности оговорим.

— Не вопрос, — отвечаю я.

Мы договариваемся о встрече в «рекреации» и я, прихватив обновлённые «флэшки» иду, для начала к себе в казарму, а оттуда, загрузив свою снарягу в транспортёр двигаю в РАВ-33.

Там я вылавливаю знакомого штурм-фельдфебеля, решаю с ним вопрос о ремонте, обслуживании и дальнейшем усилении моей брони, а заодно и обновлении кибер-медика. У того же фельдфебеля узнаю, что вообще-то работы по усилению и модернизации штатных комплектов — довольно-таки ходовой бизнес. Распространено это больше среди ветеранов. Особенно тех, кого в виде обрубка еле доволокли однажды до медиков, после чего бедолаги долгое время провели в медицинском регенераторе, отчаянно молясь всем известным им Богам о том, чтобы не остаться-таки инвалидами. Вот после такого, дабы не заполучить повтор этого «счастья» бойцы перестают считать деньги и начинают их тратить на усиление своей брони в изобилии.

Заодно я прикупил гражданский пистолет с кобурой скрытого ношения и сотней пуль просто для коллекции. Да и понравился он мне — напомнил Беретту М92 внешним видом. Очень отдалённо, но похож чем-то

От РАВ-33 я решил прогуляться до казармы пешком, благо она недалеко, по пути подводя итоги дня. Счёт мой полегчал на полторы сотни золотом после посещения Учебного отдела, и ещё на полсотни золотом после разговора с начвором. И не жалко ни разу. Деньги — хлам. А благодаря этим тратам мои шансы на выживание и продвижение несколько повысятся.

Другая интересная тема для размышления — Роса. Вообще-то — девушка-мечта. На вид — лет восемнадцать-двадцать. Высокая (метр семьдесят-метр семьдесят пять), стройная, с идеальной фигуркой, обалденным бюстом «второго-плюс» размера и идеальными же ножками «от ушей». Короче вся из себя высокая-стройная-тонкая-звонкая-упругая. Плюс к тому — златовласая, синеглазая блондинка с идеально-правильными чертами лица и белозубой улыбкой. А к тому ещё владение клинковым оружием и нешуточный интеллект, что в разговоре чувствуется. В общем — по совокупности факторов получается вовсе уж бомба. Сущая ОЯШ[14], как они есть. Сдаётся мне, что до контракта и «отдыха» в регенераторе она такой не была, но этот вопрос есть смысл оставить за скобками.

При всём том гертальс лейтенант проявляет ко мне явный интерес. С чего бы вдруг? Скука? Или я был её типажом и до регенераторного телотворчества? А может она реально просто-напросто фанат клинкового оружия и нашла в моём лице давным-давно долгожданного спарринг-партнёра? И чем мне это всё может грозить? Ну… Фиг знает. Может она реально просто мечница-фанатка…

Ага… Сам-то я в это верю? Не особо, если честно. Но ещё меньше я верю в то, что эта ослепительно эффектная гертальс лейтенант вот так резко на меня запала. При её-то внешних данных? Ой вряд ли. Значит там какой-то другой интерес. Какой? Выясним. За тем и идём. Но ведём себя предельно аккуратно. Эмоции и базар фильтруем конкретно. Никаких поводов и авансов не даём. И вообще — посмотрим, что там накатывает.

С тем я и добрался до своей квартиры, где раньше оговоренного срока отзвонилась Гита. Сообщила, что Златко с Лисёнком прилетят на «наш» материк Кортриаля-2 через три дня. Тут же договорились о времени (через четыре дня) и месте встречи, то есть о координатах, которые Гита скинула на мой комм. Тут же отзвонился Хорхе сообщил новость и уточнил как он смотрит на такие сроки встречи. Получил положительную реакцию и дальше повис на связи с целью обеспечения грядущего праздника. Арендовал транспортёр, заказал продукты, напитки и инвентарь с доставкой через три дня в Городок. Вроде бы предусмотрел всё. Если о чём забыл сейчас — потом вспомню. Посмотрел на часы. Оказалось, что пора идти на назначенную встречу. Ну вперёд.

Пришёл я в обозначенный кабак и по въевшейся привычке сел так, чтобы видеть и зал, и входную дверь. Ну не люблю я, когда за спиной неконтролируемое пространство и всё тут. Да — я параноик. И что? Зато жить буду дольше. Наверное. Но это позже. А сейчас…

Сейчас в ресторанчик входит Роса. И тут же у меня в голове начинает подвывать тревожная сигнализация. Почему? Потому что входит она выглядящая как… Ну… Судите сами. Свободно спадающие золотистой волной на плечи волосы. Тщательный макияж. Платье… Скажем так: из-под подола сразу начинаются ноги и безо всякой фантазии видно, что одела Роса именно чулки. Само красное платье облегает фигурку так, что с беглого взгляда в район бюста заметно отсутствие нижнего белья. В общем, опуская прочие подробности — женщина-ВАМП на охоте.

Почему у меня алярм и настороженность? Опыт, господа, опыт.

Во-первых, так ведут себя или полные дуры, или те «дамы», которые приходят на свидание как профессионалки… горизонтального труда. И то и другое точно не про неё.

Откуда знаю? Просто «таких не берут в космонавты» и не ставят на достаточно серьёзную работу ни при каких обстоятельствах. Ни здесь, нигде. Это просто аксиома кадровой работы. И сама она при нашем общении в Учебном отделе и на тренировках по РБ не производила впечатление туповатой шлюхи.

Возможный вариант — она настолько страшно и страстно запала на конкретного меня, что прям вот так немедленно готова прыгнуть мне на шею.

Чушь. С её-то внешними данными от недостатка мужского внимания она страдать не может по определению. А сам я не Ален Делон и не Антонио Бандерас ни разу. Так что в безумную «любофф» по отношению ко мне с первого взгляда не поверю ни в жисть.

Ещё один вариант — она, как и весь Корпус, в курсе, что некий капрал Балу получил некислую премию и нацелилась на роль тёлочки при «папике»-мне.

Опять чушь. Слишком высокий у неё для таких раскладов уровень интеллекта, а значит и чувство собственного достоинства соответствующее. Короче варианты недалёкой деффки отметаем. Что там ещё?

А ещё, такой вопрос: мы встречаемся для чего? Правильно — оговорить режим совместных тренировок и составить график моих личных занятий на месяц. И насколько такой антураж соответствует этой задаче? Ни на йоту. Уместнее был бы полуспортивный прикид, как у меня. Как максимум — нечто женственное, но гораздо более спокойное, даже если бы мадам целилась на начало каких-то отношений.

А вот именно такой гипер-сексапильный прикид при первой же неофициальной встрече настораживает и наводит на мысль, что мадам рассчитывает меня немедленно затащить не то прямо в койку, не то куда-то ещё. Зачем? О чём-то спросить? О чём?

Или этот наряд предназначен именно для того, чтобы меня насторожить, послужить этаким «чёрным флагом на крепостной стене» в расчёте на то, что я замечу нарочитые несоответствия. Но опять же для чего и в связи с чем? Что это за игра? И чья?

Проверка со стороны контрразведки? Зачем? Они же после того булыжника с инопланетной халабудой сто пудов меня без контроля не оставили. Не случайно же с меня сразу после происшествия снимали уйму подписок о неразглашении всё те же товарищи из контрразведки, которые за мной ещё и наблюдали вплоть до окончания манёвров. И не зря же мне на комм втюхана система подачи экстренного сигнала SOS, которая ещё и, по сути, шпионская прога, отслеживающая мои перемещения и наверняка разговоры по контрольным словам. Во всяком случае таково заключение Кошки. И на кой предмет особистам устраивать мне проверку на вшивость, коль скоро они меня и так контролируют? Вряд ли это они, короче.

Тогда кто и зачем всё это бананит? И если связано это всё именно с историей той самой халабуды, которую я отрыл и потом охранял три недели на астероиде, да ещё и бродил по ней в одиночку, «принимая имущество» (а ничем другим я ни для кого интересен быть не могу), то кого это может заинтересовать? Да кого угодно от коммерсов, до орочьей разведки. И что дальше? А вот фиг знает… Посмотрим.

Роса тем временем подходит роскошной походочкой «от бедра», и одаривает меня ослепительной улыбкой и ТАКИМ взглядом, что не будь я старым параноиком — растёкся бы мгновенно амёбой под её шпильки. Однако… Мадам ведёт «огонь на поражение» с первых секунд. Интересно что дальше?

Подрываюсь из-за стола, отодвигаю стул, помогаю даме присесть. Плюхаюсь на своё место и понеслась…

Для начала мы обсудили график тренировок. Вполне разумно получилось раскидать двадцать часов занятий в сутки и дополнить их тренировками по боевому фехтованию. ПРи том реально утрамбовав всё с экономией времени в шестнадцать суток. Без проблем в принципе за какие-то пятнадцать-двадцать минут. И уже после этого пошла основная игра.

Сидим, болтаем ни о чём и пьём. Попутно — заманчивые взгляды из-под прикрытых ресниц, томные вздохи, продуманные телодвижения, прозрачные намёки… И напитки рекой — разные и покрепче. А ведь это точно не контрразведка. Эти бы однозначно знали, что после курса повышения сопротивляемости алкоголю меня подпаивать бесполезно. Интересно… Подыграем, пожалуй.

А Роса, тем временем начинает в свою очередь изображать своё приближение к тому самому состоянию, в котором «баба своему естеству не хозяйка». Именно изображать: я то и дело ловлю на себе её совершенно трезвый, холодный, оценивающий взгляд. А сам тем временем продолжаю чем дальше, тем больше изображать всё сильнее хмелеющего фанфарона. И ведь удачно, вроде бы.

Часа через три спектакля Роса, видимо решив, что «клиент созрел», подводит свою ладонь под мою и горячо шепчет:

— Пойдём ко мне, Балу… Хочу тебя, мой медведь…

Выныриваем в обнимку из заведения и ныряем на заднее сидение подкатившего такси. Роса называет адрес, и мы мчимся по ночному городу. Не забываю распустить руки, под аккомпанемент «пьяного» хихиканья и «страстных» постанываний. В этом всём доезжаем до точки назначения.

Ныряем в подъезд какого-то дома. Аккуратно надвигаю на работающий комм с включенным «SOS» для контрразведки рукав куртки, и втаскиваю свою «пассию» в лифт, уносящий нас на восьмой этаж. Отмечаю, как сильнее напрягается Роса по мере того, как мы приближаемся к двери квартиры. Похоже там нас ждут.

Открывается входная дверь и мы вваливаемся внутрь — Роса впереди, в неудобном для чего-либо положении, я почти что на ней верхом. Улавливаю резкое движение слева и, от души толкая Росу перед собой, полу-бью, полу-отталкиваю пытающегося ткнуть меня чем-то человека и рывком проскакиваю вперёд. Догоняю девушку-лейтенанта, бью её в почку, жёстко захватываю за шею, выдергиваю из оперативки пистолет и выключив предохранитель, прижимаю к её виску дульный срез.

— Тихо, Роса. Тихо, — шиплю я, — Я твою подготовку знаю. Так что первая пуля полюбому твоя, если что. Тихо стой, тебе сказано.

Держу взглядом отпихнутого мужика с парализатором в руке. Этот явно растерян. Не ждал он от меня такой прыти.

— Брось игрушку, урод, — говорю я ему.

Мужик бросает парализатор. Явно не из жалости к Росе. Просто выбора у него особо нет. Повернуть ствол пистолета к нему займёт у меня не больше секунды, а с расстояния десятка метров максимум боец Десантно-штурмовых сил не промажет, и он это знает. А дыр в нём накрутить даже из хиленького гражданского ствола проблем не составит совсем. Вот и стоит он под моим взглядом, думает…

И этим своим раздумьем даёт он мне чёткое и окончательное понимание того, что контрразведывательной проверкой на вшивость здесь и не пахнет. Ведь сейчас самое время просто предъявить удостоверение и представиться: так, мол, и так, такой-то я и сякой-то. Так ведь нет такого. Стоит молчит. В глазах видно судорожную работу мозга, или что там в той тыкве у него на плечах.

— Руки поднял, придурок, — говорю я ему, — А то дёрнешься и привалю я невзначай не то тебя, не то Росу. Нервный я нынче. Очень. И не рыпайся, душевно тебя прошу.

Мужик поднимает руки на уровень груди и цедит:

— Слышь, нервный! А то чё? Шлюшку эту привалишь? И чё? Думаешь не пофиг мне? — а сам аккуратненько бочком, по сантиметру почти двигается к шкафу.

Что-то у него там приныкано. Значит нефиг ему там делать

— Стоять, — шиплю я, — Повернулся лицом к стене. Уткнулся в неё носом. Руки положил на стену. Ноги расставил пошире. Понял, что требуется от тебя, ушлёпок? Или подстрелить тебя для ясности сознания?

Роса стоит смирно. Не зря она про тренировки рассказывала — чётко понимает, что при таком захвате я первым же движением ей шею сверну мгновенно. Сама же меня тому и учила на первом этапе. Так что уязвимость своего положения понимает.

Мужик дёргается, пытаясь рвануться к шкафу. Не ослабляя захват на шее Росы вбиваю ему две пули в бедро. Мужик рушится на пол, взвывая.

— Говорил же я тебе, засранец: не дёргайся, — шиплю я, — Ну прибавилось у тебя теперь две лишние дырки в организме. Счастлив?

А за входной дверью слышится невнятный шорох. Это ещё что за…

Додумать я не успеваю. Дверь сносит в сторону и в квартиру тут же что-то влетает и взрывается с оглушительным хлопком и яркой вспышкой. Ни хрена не вижу и не слышу… Чувствую только, как у меня мгновенно выдёргивают пистолет, Росу выхватывают из захвата, а руки мне скручивают за спиной. Всё почти мгновенно. Ну… Это, по ходу, контрразведка.

Да. Они самые. Дали мне прочувствовать сложившееся положение, что-то воткнули в плечо и, когда у меня в глазах окончательно прояснилось, вручили мне мой пистолет с уже включенным предохранителем. В квартире полно народу — Росу и подстреленного мужика пеленают и куда-то уводят. Рядом со мной стоит какой-то офицер.

— Отлично сработал капрал, — говорит он мне, протягивая руку для пожатия, — Как догадался, что разводка?

— Да просто, гертальт капитан, — отвечаю я, — Она не шлюха по натуре и это было понятно при общении. Я ведь у неё учебные планы получал и всё такое. Немного знал я её, в общем. И тут такое — будто с цепи вдруг сорвалась, а раньше меня и не замечала. Так не бывает. Вот я и напрягся. А дальше совсем уже ясно всё стало, когда в подъезд вошли. Так, как она тогда — перед дракой напрягаются. И потом уже по накатанной пошло — сработал по-боевому. И всё.

— Красавчик, — говорит капитан, — К нам перевестись не хочешь?

От таких предложений, в принципе, отказываться не принято. Но…

— Извините, гертальт капитан, но я своих людей бросить не могу. Им ведь после отпуска в бой. Я же потом в зеркало смотреть не смогу.

Капитан смотрит мне в глаза пару секунд.

— И ещё раз: красавчик. Отдыхай пока, капрал. Наши тебя к казарме подкинут после опроса.

А на следующий день меня вызвали в Отдел контрразведки для уточнения разнообразных деталей события. Там же мне дали на подпись ещё пачку подписок и обязательств, после чего сообщили, что через три дня меня ждут для дальнейшего более углубленного обсуждения моего отчёта о происшествии. Такие дела.

Ещё через день, с утра мы (я, Хорхе и Юлька) срываемся втроём на арендованном транспортёре и уходим с базы по обозначенным координатам. На точку рандеву прикатили через час и обнаружили на месте, около одной из чахлых рощиц, рядом с не то ручьём, не то речкой, два таких же как наш транспортёра, три стандартные двухместные палатки и уже горящий костёр на тщательно выкошенной и окопанной площадке в окружении явно предназначенных для использования в качестве скамей брёвен.

Рядом с костром мангал. Рядом с мангалом Серёга и Златко нанизывают мясо на шампуры. Тут же Жека наблюдает за костром, отслеживая образование углей. Гита с Танюхой и незнакомой девушкой накрывают «поляну», выставляя на походный стол посуду, кучу блюдей… Ну… То есть блюд, конечно… И бутылей. Ох ты ж… А ведь сколько всего ещё и мы приволокли… О-о-о… Будет тут дикое веселье, чует моё сердце…

— Здорово, медведь бешеный!!! — орёт Жека, выдвигаясь нам навстречу, — Как жизнь идёт!!!??? Хорхе! Бандюга сальвадорский! И ты тут⁉ А это кто? Пополнение в нашей толпе? Юля? Приятно познакомиться! Евгений!

Серёга отрывается от шампуров, и двигает к нам в обнимку с незнакомой девушкой с бегущей от подбородка к правому виску татуировкой кельтского орнамента, представившейся как Мейрид. Ха! А ведь очень похоже, что наш лихой подпоручик блудоходных войск заарканен намертво и, вроде бы, против того аркана не особо-то и возражает. И это тоже, между прочим, хорошо, по-моему.

Гита, как обычно спокойна, улыбчива и как всегда неотразима. Вместе с ней подтягивается и Лисёнок. Счастливая, весёлая и приветливая. Ни разу я её такой не видел. Златко положительно повлиял? А ведь, пожалуй, так и есть. А вот и сам Златко. Тоже выглядит счастливым и полностью удовлетворённым.

У лихой братвы нашей плечи, оказывается, «потяжелели». На погонах у Гиты теперь красуются три фельдфебельские звезды. Златко, Лисёнок, Серёга и Жека — унтер-капралы, как и я. Только Хорхе с Кошкой, да Мейрид ещё — штурм-рядовые, что тоже неплохо на самом деле. Жизнь идёт, короче. Причём идёт в правильную сторону. Растём, в общем. И это хорошо весьма.

День прошёл в спокойном веселье, болтовне ни о чём и обгладывании шампуров под местное (неплохое, к слову) вино. А вечером все мы собрались вокруг костра и потекла неспешная беседа по вечной теме «былое и думы». И выяснилось множество интересных нюансов обо всех нас. Просто открытое пламя, покой и звёздное небо над головой располагают к спокойной беседе. А круг близких людей провоцирует откровенность почти во всём.

И потёк неспешный разговор о том, кто как жил и кто как попал сюда. Мы — я и десантура — в основном травили байки и перешучивались на тему «вот такая вот залипуха приключилась». Златко по большей части отмалчивался, а мы, помня его рану, на разговор его вытягивать не пытались. Танюха разве что поддерживает беседу, о себе раскрываться не спеша. Так всё и шло себе своим чередом…

А потом раскрылась Юлька, рассказавшая о своей жизни, состоявшей из вечной борьбы с собой. И я слышу, как Хорхе негромко шепчет ей на ухо:

— Ты больше не будешь одна, ми корасон[15]. Никогда. Я с тобой.

А после паузы он заговорил уже о себе:

— Да, компадрес… У всех оно по-разному было. Вот меня возьмите, к примеру. Ты, Эухенио, назвал меня сальвадорским бандюгой при встрече, — проговорил он, — Нет. Не извиняйся, ми амиго. Ты ведь прав во многом. Я реально долго был в уличной банде. Вот это всё осталось на долгую память о тех временах.

Хорхе с усмешкой слегка встряхнул руками, татуированными от запястий до плеч, и продолжил:

— Да, херманос. Жизнь моя была разной. Проще сказать, чего я только не понатворил, пока был сольдадо[16], а потом и капатос[17] в нашей пандийя[18]. Я вёл жизнь даже не волка — шакала. Волком я стал только в конце, когда нас накрыли парни одного из Эскадронов смерти. Они тогда перебили всех. Зачистили в ноль. Так же как мы тут чистим объекты, которые штурмуем. Да… Тот Эскадрон круто прошёлся по нам — без всякой там жалости или этого, как его там — гуманизма. Вычистили они всех и под корень. И если честно — мы это реально заслужили. Факт. Мы же толкали наркоту, воровали, вымогали и убивали. И под нашей крышей гнилые пендехос[19] делали из нормальных девчонок конченных шлюх. Да… Мы заслужили ту зачистку. По полной. И получили сполна. От всей пандийи остался жить только я. И то только потому, что их командир, по какой-то ему одному ведомой причине решил сохранить мне жизнь. Он принял меня в Эскадрон и научил быть тем, кем я стал. А стал я волком. Злым и голодным волком, амигос. И я рвал глотки всем тем, кого раньше считал «своими», не жалея никого и ничего, таким вот способом искупая свои прошлые грехи. И это искупление стало моей жизнью. Все те, кто помнил меня как Хорхе Эль Потрудо[20], познакомились со мной по новой как с Хорхе Эль Матадором — тем, кто приходит и бьёт только раз, но насмерть. Так я и жил, херманос. Так я и жил. А потом я попал сюда. И знаете, что, херманос? Именно вы и именно здесь напомнили мне, что я человек. А ещё здесь я встретил мою Юлию. И вспомнил, что в этой жизни есть ещё и… Жизнь. И за это я благодарен всем вам. Реально так, херманос. И я буду вам благодарен по гроб жизни. Точно говорю, не будь я Матадор.

Серёгина подружка Мейрид — сущая красавица с глубокими зелёными глазищами, волной каштановых шелковистых волос, танцующей плавной походкой и всем прочим комплектом атрибутов кельтского очарования — ворошившая веткой угли в костре, усмехнулась:

— А у меня не так всё было, ребята. Совсем не так. У меня так уж получилось — сама не знаю с чего — что не то феи, не то сами Боги сплели узор моей судьбы с раннего детства. Да… Не было у меня выбора, кажется… Или я его не увидела просто? Не знаю, да и что уж гадать теперь?.. Я ведь из Белфаста родом. А там всегда неспокойно. Всё время кто-то протестует, кто-то буянит, требуя свободы от англичан. И англичане по протестующим и буянящим частенько стреляют. И нередко насмерть. Так и случилось с моей мамой. Мы в тот день шли с ней куда-то и зачем-то. Мама вела меня за руку. Помню, что она очень спешила. Мне было всего пять лет тогда, и я несла с собой мою любимую куклу. Я уронила её, остановилась чтобы поднять, и мама остановилась со мной. И… Это никогда не сотрётся… Это будет в моей памяти навеки… Чёрт… — Мейрид зажмуривается на секунду, пряча слёзы, встряхивает головой и продолжает, — В мою маму попали англичане. Я не знаю из чего, куда, почему и зачем они стреляли. Я только знаю, что они попали моей маме прямо в сердце со спины. И она упала на спину и больше не двигалась. А я стояла над ней на коленях, гладила её лицо и волосы, плакала, звала, просила проснуться… А она просто лежала, и смотрела в небо широко раскрытыми глазами… И под ней была красная лужица, которая становилась всё больше… Мимо нас прошли английские солдаты… Или это полицейские были?.. Они нас даже и не увидели. Только один из них проходя мимо наступил ботинком на мою куклу, пнул её в сторону и покосился на меня своими холодными рыбьими глазами. Я знаю. Именно тогда я стала ненавидеть англов. Сильнее всего в том мире. И я именно тогда решила, что я им отомщу. Всем им…

Мейрид снова прикрывает глаза, вздыхает и снова продолжает рассказ:

— Мой папа отвёл меня в дом к моему дяде Алану — своему старшему брату. Помню они спорили о чём-то. И дядя тогда сказал: «Да, будь проклято это всё к дьяволу, Шон! У тебя же дочь есть! О ней подумай! Остановись!» Я потом уже поняла, что это он пытался отговорить папу от мести. Не смог. И через неделю дядя Алан посадил меня к себе на колени и сказал: «Мей, милая… Прости меня… Но твой папа… Он не придёт больше…» А я тогда посмотрела на него и спросила: «Он на небе, да?» И дядя ответил: «Да, милая…» «Вместе с мамой?» — спросила я. И он сказал: «Да, милая. Они вместе теперь.» И я сказала тогда: «Это же хорошо, что они вместе теперь. Правда, дядя Алан? Им там на небе ведь не страшно будет вместе. А англичане их больше не обидят! Правда же, дядя Алан?» «Правда, милая…» — ответил он и заплакал. Тогда я в первый раз увидела, как мужчины плачут от горя… И я осталась одна. Нет! Дядя Алан не прогнал меня и не сдал в какой-нибудь там приют — я стала частью его семьи. Но я понимала, знала, что все те, кого любила я и кто любил меня — умерли. И что из всей нашей семьи осталась только я. И с каждым днём я ненавидела англичан всё сильнее. Может быть, я сама себя и накручивала… Сейчас это не важно уже. Просто факт в том, что в один прекрасный день Мейрид О’Коннор исчезла. И появилась Мейрид Сьог[21], фений[22] ИРА[23]. Я мстила англам, где и как могла почти всю свою сознательную жизнь. Кажется иногда, что вся моя жизнь — одна только месть и больше ничего. И сама я состою только из ствола, прицела и спускового крючка… Я поняла, что теряю себя. И тот Имперский вербовщик очень вовремя появился на моём пути, потому что я уже близка была к той грани, когда люди сами себе сносят головы. Я приняла его предложение и не жалею пока. Кажется, здесь я снова почувствовала себя живой… Человеком, а не приложением к винтовке…

Красавица Гита, задумчиво кивнула, не отрывая бездонные глаза от огня и тихим голосом вступила в беседу:

— Да… Это очень… приятно и многого стоит просто помнить, что ты жив, что ты человек. Я знаю… Я помню… Хотя целая жизнь прошла с той поры, когда я просто жила тихо и счастливо в нашем доме с мамой, папой и старшими братьями. Мы жили тогда в северном Кашмире. Мои мама и папа были кшатриями, и кшатриями они растили и моих старших братьев, и меня. И мы имели «наглость» почитать наших предков и наших Богов, не замечая, что в нашей деревне большинство составляли уйгуры-мусульмане. Мы не замечали их ненависти и злобы по отношению ко всем нам. Не слышали их шипение: «Нечестивцы» у нас за спиной. Не замечали, что они готовы напасть в любую секунду. А они напали. Папа встретил их у наших ворот. Он многое знал и умел, но… Но он не умел останавливать заряд картечи, выпущенный в упор. Они убили и его, и моих старших братьев, которые кинулись к папе на помощь… И пока уйгуры глумились, как ракшасы[24], над их телами, мама успела достать из сейфа и зарядить папино ружьё. Это было хорошее ружьё — помповый Винчестер с восьмизарядным магазином. И мама зарядила его и взяла патронташ. А ещё она достала один из папиных револьверов, зарядила его и отдала мне со словами: «До конца, моя милая. Бейся до конца». Она всегда так говорила на наших занятиях по шастравидья[25]… Мне было семь лет тогда, но я помню по сей день, как она вышла из моей спальни, заперев дверь, и как там, на лестнице, гремело её ружьё, и как ракшасы стреляли в ответ… Они пришли в наш дом убивать. И они убивали. Сначала папу и братьев, потом маму… И потом они пришли за мной. Я помню, как тот, первый выбил дверь. И я помню, как моя пуля ударила его в лоб. А следующий получил в живот, и он валялся перед выбитой дверью завывая. А я уже стреляла в следующих… Кого, куда… Я не очень разбиралась… Было просто некогда… Я просто считала до пяти — потому что в папином револьвере было шесть патронов. И я точно знала, что в них можно выстрелить пять раз. А шестой выстрел я должна была оставить для себя… Потому что в свои семь лет, я знала, что, если я попаду к ним в лапы живой — честь моя будет навеки растерзана. А в этой жизни нет ничего дороже чести. И я досчитала до пяти… И приложила ствол револьвера к своему виску. Я была готова уйти…

Юлька тихо плачет, прижавшись к Хорхе и глядя на Гиту широко распахнутыми глазами. Хорхе просто неотрывно смотрит на девушку-кшатрия, перекатывая желваки и прижимая к себе Юльку, будто пытаясь прикрыть её от волны тихой жути, накатывающей от этого рассказа.

Сам я чувствую, как почти до судорог сжались кулаки — у меня всегда было живое воображение. Вот и сейчас я ярко представил, как встречала свой первый и последний бой в собственном доме семилетняя девочка-воин — кшатрий и дочь кшатриев. Жека просто, ни слова не говоря, прижал Гиту к своей груди. Все мы молчим… И что тут можно сказать? Нет таких слов… Просто нет.

Вот и Серёга молчит, подавшись вперёд, собравшись, как перед прыжком и на автомате прикрывая плечом Мейрид, будто её сейчас могут атаковать. А в руках Мейрид сухо хрустнула, переламываясь ветка, которой она ворошила угли в костре. Фея напряжена. Губа закушена чуть не до крови, а в глазах понимание и боль сопереживания. Мы молчим… А Гита тем же ровным голосом продолжает:

— Да… Я была готова… Но именно в тот день я узнала, что в этой жизни всё-таки случаются иногда настоящие чудеса. В нашу деревню тогда въехал — не то случайно, не то по воле Богов — десантный взвод. И командир взвода понял, что здесь творится и отдал приказ бойцам стрелять в уйгуров. Сам лейтенант вошёл в наш дом во главе отделения своих солдат. И когда я, глядя в глаза двум ракшасам и боясь не успеть выстрелить, взвела курок револьвера в шестой раз, они оба вдруг… умерли, потому что лейтенант и его десантники их расстреляли. И их, и всех тех уйгуров, что были в нашем доме. А потом в мою комнату вошёл тот лейтенант десантников. Он посмотрел на меня и спросил: «Ты жива, кшатри?» А я стояла, прижавшись спиной к стене со взведённым револьвером в руках и просто смотрела на него. Я даже не сразу поняла, что он говорит со мной. А когда поняла, я сказала: «Да, йоддха… Я жива.» А потом я поняла, что мамы и папы больше нет… И я уронила револьвер, и заплакала…

— Гита всхлипнув замолкает.

Молчим и мы… Как комментировать услышанное?.. Что можно сказать этой девочке, воочию видевшей Смерть?.. Что сказать той, кто заглянул в глаза дашамахавидья[26]?.. Нам нечего сказать… Ни у кого из нас нет слов… А Гита продолжает:

— Меня приняли в семью моего дяди. Он не забрал меня к себе в дом — он поселил в нашем доме тех, кто охранял меня, берёг наш дом и учил меня всему тому, что должно знать и уметь кшатрию. И я училась. Чтобы вырасти и отомстить. А когда время пришло — меня приняли в ИВА в Дехрадуне[27], а потом в Академию в Ченнае[28]. Я добилась направления в Пара СФ[29] после выпуска. Там я стала Бхедья[30] — Волчицей — и начала свою месть. Не знали и не видели никогда ни снисхождения, ни жалости от меня ни исламистские фанатики, ни тем более террористы, ни просто бандиты. Все они знали, что если за дело взялась Волчица — бежать бесполезно и лучше им просто сдохнуть самим. Ибо когда их настигну я — пощады не будет. И так шла моя дальнейшая жизнь. До тех самых пор, пока я не осознала, что мстила довольно. Тогда я вернулась домой. Но не было мне покоя, ибо тем, кто опалён огнём войны трудно излечить от ожога душу. И тогда меня нашли и предложили службу здесь. И я согласилась. Теперь я точно знаю, что не напрасно, — Гита с улыбкой прильнула к Жеке.

Мы сидели молча, думая каждый о своём. На наших друзей мы уже смотрели совсем иначе. А я… Подбросил в костёр дров, вернулся на своё место и просто смотрел в огонь… А потом просто вспомнилось вдруг:

Не для меня придёт весна,

Не для меня Дон разольётся,

Там сердце девичье забьётся

С восторгом чувств — не для меня.

Не для меня цветут сады,

В долине роща расцветает,

Там соловей весну встречает,

Он будет петь не для меня.

Не для меня журчат ручьи,

Текут алмазными струями,

Там дева с чёрными бровями,

Она растет не для меня.

Не для меня накроют стол,

И вся родня вкруг соберётся,

Вино по чарочкам польётся,

Вся эта жизнь не для меня.

А для меня посёдлан конь,

Честной булат в руке сверкает,

И в битвы яростное пламя

Буланный понесёт меня.

Нам встречь ударит шквал свинца,

И пуля в грудь мою вопьётся,

И кровь горячая прольётся —

Судьба такая ждёт меня.

Что интересно подпевали все — даже те из нас, кто по-русски не говорил. И вроде бы все всё поняли.

— Красиво… — негромко сказала Мейрид, выслушав Серёгин перевод, а Хорхе просто кивнул, — Кажется я теперь понимаю почему вас русских невозможно победить. Вы же на войну идёте заведомо зная, что там вас могут убить. Даже не так — вас там будут стараться убить. А вы всё равно идёте воевать.

— Почти так, Мейрид, — отвечаю я, — Дело ещё и в том, что если мы воюем — то ради защиты своих родных, своей страны. А если мы умираем — то умираем ради того, чтобы жили наши семьи.

— А ведь в этом и есть суть истинного Пути Воина, — задумчиво говорит Гита, — Не война ради войны — а защита ближних. Не смерть ради смерти — а смерть во имя жизни. Да… Верно… Вы русские это знаете. Именно поэтому вы непобедимы.

Мы ещё посидели, продолжая неспешную беседу, местами с философским оттенком. Мейрид спела балладу на ирландском, а Гита что-то на санскрите. Обсудили услышанное, посидели ещё немного и разошлись в итоге по палаткам. Удачно вечер прошёл. Душевно. А наутро мы распрощались, свернули лагерь и разъехались по своим направлениям.

[1] Гертальтер — Господа (эльф.)

[2]Начвор — начальник вооружения.

[3]Хефе/ jefe — Шеф (исп.)

[4]«Золотые звёзды» — высший командный состав (жарг.)

[5]АГС — автоматический гранатомёт станковый.

[6]ШБМ — штурмовая бронированная машина.

[7]ПТРС — противотанковое ружьё Симонова.

[8]ОВЦУ — Особо-важное ценное указание.

[9]Хермано/hermano — братишка (исп.)

[10]Ми амиго/Mi amigo — друг мой (исп.)

[11]«Копрол» — производное от древнегреческого слова копрос (навоз). Т. е. Балу, по сути, завуалированно называет своего «начальника» говнюком.

[12]Ven a mi, por favor, corazon de soldado — Подойди ко мне, пожалуйста, солдатское сердце! (исп.)

[13]Свагатми, саммаанит йоддха!/Swagatmi, samaanit yoddha! — Приветствую, уважаемый воин! (хинд.)

[14]ОЯШ — «обычная японская школьница». В ста процентах случаев обитает исключительно в аниме и является плодом фантазии аниматоров. Полностью соответствует внешнему виду Росы. Пощечиной убивает насмерть быка, с ноги ломает бетонные столбы как спички, а супер-катаной рубит танки пополам. В реальной жизни не встречается нигде и никогда.

[15]Ми корасон/ mi corazón — сердце моё (исп.)

[16]Сольдадо/soldado — солдат (исп.)

[17]Капато/capataz — бригадир (исп.)

[18]Пандийя/pandilla — банда (исп.)

[19]Пендехос/pendejos — грубое испанское ругательство. Приблизительное значение по-русски «мрази» (исп.)

[20]Эль Потрудо/El Potrudo — Счастливчик (исп.)

[21]Сьог/sióg — фея (ирл.)

[22]Фений — воин (ирл.)

[23]ИРА/IRA — Ирландская республиканская армия (ирл.)

[24]Ракшас — демон (инд.)

[25]Шастравидья — Индийский цикл боевых искусств.

[26]Дашамахавидья — Богиня (инд.)

[27]ИВА/IMA в Дехрадуне — Индийская военная академия, дислокация Дехрадун, Индия.

[28]Академия в Ченнае — Академия подготовки офицеров, дислокация Ченнай, Индия.

[29]Пара СФ/Para SF — Части специального назначения Армии Индии.

[30] Бхедья/bhedia — Волчица (хинд.)