Истребитель поганцев

Солмундссон повернулся к Готреку, Маленет и Трахосу, явно заинтригованный всей троицей. Он хлопнул в ладоши и кивком головы указал на дверь в противоположном конце зала. Сделав знак своему почётному караулу, он последовал за ним по залу, раздавая на ходу приказания и отправляя в разные стороны слуг с неотложными поручениями.

– Трахос, – прошептала Маленет, обратив внимание грозорождённого на то, что им надо было уходить. – Мы должны пресечь это.

– Что пресечь?

Маленет захотелось ударить его ножом.

– Пресечь воровство старшей руны харадронскими пиявками.

Трахос долгим взглядом посмотрел на неё, потом на Готрека, который был уже на середине зала.

– В этом нет нужды.

– Как это? Если мы потеряем руну, ни один из нас не сможет вернуться в Азирхейм. Головой подумай, или у тебя там уже совсем пусто? Нам нельзя допускать, чтобы руна оказалась в руках у этого дуардина. Кто знает, какой вред он может причинить в процессе извлечения. Руна была создана не эфирной наукой, а откована сумасшедшей магией рунных кузнецов огненных истребителей, Солмундссон понятия не имеет, насколько она могущественна.

– Именно. Он понятия не имеет.

Маленет раздражённо фыркнула и, видя, что ничего не добьётся от грозорождённого вечного, поспешила догонять Готрека и остальных.

Они вошли в длинный коридор cо множеством заполненных статуями альковов. Но это были не чьи-то фигуры, а изображения кораблей Солмундских флотилий: броненосцев, фрегатов, промысловых кораблей и грузовых барж, исполненных с такой степенью детализации, что Маленет могла разглядеть даже крохотных матросов на их палубах.

Солмундссон бросил быстрый взгляд назад и заметил, что она разглядывает.

– Солмундская Компания обладает самыми большими небесными флотами во всём Хамоне. И у нас есть планы по такому масштабному расширению, какое не доводилось видеть ещё никому ни в этом, ни в любых других Владениях.

Маленет покачала головой.

– Мне просто интересно, как такие уродливые болванки, могут летать по воздуху.

Солмундссон остановился и подождал, пока она не поравняется с ним.

– Прошу прощения, мне кажется, я не услышал вашего имени.

– Маленет Ведьмин Клинок. На меня всё это не производит ни малейшего впечатления. Мне доводилось уже встречаться с вашим народом. Вы живёте иллюзиями. Думаете, что можно полагаться лишь на свою промышленность и практичность, совсем не считаясь с божественной волей. Думаете, активность и оптимизм вас спасут.

– Ну, для начала оптимизм неплох, разве нет? – пожал плечами Солмундссон.

Шедший впереди Готрек презрительно хмыкнул.

Они подошли к двойным дверям, выполненным в виде задранного носа небесного корабля. С другой стороны доносились удары молота и механический грохот. Пока помощники Солмундссона возились с огромными, размером чуть ли не с них самих ключами, Маленет подошла к нему вплотную.

– Отчаяние не несёт никакой пользы, но вы всё равно его почувствуете, когда Грозовые Воинства Зигмара потерпят крах. Весёлый нрав не сможет защитить вас от демонов.

Солмундссон улыбнулся и жестом предложил ей пройти в открывавшиеся двери, как раз, когда шум и грохот устремились им навстречу.

– Возможно вот это сможет.

За дверями оказалось нечто среднее между лабораторией и оружейной. Повсюду, куда бы она не посмотрела, находились мастерские, плавильные печи, кузнечные горны, наковальни, на которых в густых клубах дыма и рассыпающихся снопах искр трудились, работавшие над созданием оружия и различных механизмов дуардины.

Солмундссон с гордостью огляделся.

– Если зеленокожие научатся карабкаться по облакам и доберутся до Барак-Урбаза, они обнаружат, что мы готовы и вооружены новейшими эфироматическими ружьями. Всю получаемую прибыль мы вкладываем сюда, — в разработку и создание самых передовых вооружений во всех Владениях.

Готрек и Маленет обменялись взглядами, и у неё появилось пугающее ощущение, что их мысли опять совпадали. Харадронцы, конечно, производили впечатление, но были слишком самонадеянны. За время странствий по Владениям они вдвоём с Истребителем имели возможность собственными глазами убедиться, насколько шаткое везде было положение в борьбе против Хаоса. Солмундссон обманывал сам себя, если думал, что зеленокожие являются его единственной угрозой.

Они прошли через несколько переполненных мастерских и спустились на нижние этажи здания. Здесь, внизу они как будто оказались внутри корабля, коридоры превратились в металлические клепанные трубы, разделённые через каждые несколько дюжин футов толстыми люками с колёсами запорных кремальер. Когда они спустились ещё ниже, гул работавших двигателей стал таким громким, что Солмундссону, чтобы его было слышно, пришлось перейти на крик.

– Вы можете почувствовать определённое неудобство, когда мы войдём в залы возгонки.

Маленет хотела было переспросить его, что он имел виду, но заметила, что появившееся странное ощущение влияет на её способность сохранять равновесие. Пол и стены выглядели какими-то зыбкими, как будто таяли прямо на глазах. Готрек невозмутимо продолжал топать вперёд, а вот на Трахоса, как она заметила, оно тоже подействовало, грозорождённый спотыкался и то и дело взмахивал руками, пытаясь удержаться на ногах.

Солмундссон и остальные харадронцы надели шлемы и проверили на герметичность свои скафандры. Перед следующим люком помощники Солмундссона достали дополнительные резиновые комбинезоны и предложили их Маленет, Готреку и Трахосу.

Альвийка удивлённо вскинула бровь, сильно сомневаясь, что её стройной фигуре подойдёт одежда, готовившаяся для кого-то не выше четырёх с половиной футов ростом. Готрек также отмахнулся от предложенного, а Трахос, похоже, даже не понял, что это ему предлагали.

Солмундссон остановился в нерешительности, но потом пожал плечами и дал команду стражам открывать люк.

Маленет схватилась за стену, когда вошла в следующее помещение. Оно имело настолько необычный вид, что требовалось некоторое время, чтобы понять, что тут было к чему. Это была большая круглая комната, заполненная линзами. И куда бы она ни посмотрела, везде были искривлённые полусферы, преломлявшие свет, падавший откуда-то далеко сверху. Пол в комнате был выполнен в виде огромного медного циферблата, поворачивавшегося со щелчками, а линзы были подвешены над ним на конструкциях из шестерней и дисков. Когда линзы поворачивались, они раскрашивали, проходивший сквозь них свет всеми цветами радуги.

Готрек, Маленет и Трахос остановились, разглядывая открывшееся им зрелище. Маленет краем глаза увидела, что Готрек был также впечатлён, как и она.

– Может они не такие уж и кретины, – пробормотал Истребитель.

Маленет пожала плечами, хотя, в общем-то, ей нечего было возразить.

– Это машины не для вашей руны, идёмте дальше, – шум в комнате был такой оглушающий, что Солмундссону приходилось кричать, указывая им путь вперёд.

Харадронские двиргателисты толпились в разных частях комнаты, занимаясь настройкой механизмов. Некоторые салютовали Солмундссону, когда тот проходил мимо. Маленет и остальные шли следом и в итоге оказались перед похожей на яйцо клеткой. Она была в два раза выше Маленет, и в промежутках между прутьями решётки были вставлены стеклянные панели с настолько хорошо отполированным стеклом, что она едва могла его различить. Клетка была закреплена на металлическом основании, приклёпанном к полу в центре комнаты.

Вокруг неё и внутри работали двиргателисты и эфирные химики, завидев Солмундссона они побросали свои инструменты и устремились ему навстречу. Он кивал, выслушивая поток информации, который они обрушили на него, хотя для ушей Маленет все их речи были сплошной тарабарщиной. Она ощущала себя как будто пьяной, и её довольно сильно мутило. Она понимала, что, возможно, у неё остаются считанные минуты на спасение руны, но её так сильно тошнило и крутило, что ей приходилось прикладывать усилия на то, чтобы просто стоять на ногах.

– Готрек! – выдавила она из себя возглас. – Эта руна пришла к тебе не случайно. Ты был ей предназначен.

Рокочущий смех Готрека перекрыл даже шум работавших машин.

– Я думал, что был преградой на твоём пути к успеху, альвийка. А оказывается — я спаситель!

Превозносить простофилю было настолько противно, что от одной только мысли об этом, ей становилось ещё хуже, но Маленет должна была попытаться что-то сделать. И воззвать к его гордости показалось ей хорошей идеей.

– Ты нашёл свой путь к руне из другого мира. Это не может быть случайностью. Тебе было суждено её получить. Ты не можешь просто выбросить её, как вещь, которая тебе не нравится.

– Она мне не нравится. И она не будет управлять мной, – Готрек повернулся к Солмундссону. – Что я должен делать? – Он подошёл к клетке. – Это и есть твоя машина?

Солмундссон покачал головой.

– Каркас — просто для предосторожности. Настоящее сокровище внутри. Выпаривающая линза! Единственная в своём роде, – он постучал пальцем по стеклу, указывая на кристалл внутри клетки — пирамидку из голубого стекла, размером не больше кулака, казавшуюся ничем не примечательной в сравнении с окружавшими её гигантскими машинами. – Ну, разве она не великолепна? Создана по моему собственному проекту. Я называю ее «выжигательница»! При правильном применении способна отделить одно вещество от другого! – он глянул на Готрека. – С этой линзой я смогу извлечь вашу руну. Вы ведь этого хотите? Правда, будет… неприятно.

Готрек молча разглядывал решётку и кристалл, а потом сказал:

– Делайте.

Солмундссон кивнул одному из своих облачённых в скафандры помощников, тут же побежавшему через весь зал, выкрикивая распоряжения и жестами сзывая своих товарищей.

«Сделай же что-нибудь, тупая коза.»

От голоса в её голове тошнота, вызываемая лесом линз, усилилась и Маленет прислонилась к Трахосу, который не дал ей упасть, схватив за руку.

– Нам надо что-то делать, – произнесла она, заглядывая ему в лицо и пытаясь устоять на ногах.

Сохраняя свою обычную невозмутимость, он лишь покачал головой.

– Дуардины не властны над Зигмаром и его служителями.

Маленет выругалась и, оттолкнувшись от него, пошатываясь, и с трудом сохраняя равновесие, прошла к яйцеподобной клетке. Алрик вместе со стражниками разговаривали о чём-то с механиками, а Солмундссон показывал Готреку устройство своей машины. Маленет обошла её кругом, и, пока все были заняты, достала из одного из своих кармашков серебряного червя. Он извивался под её взглядом, всё ещё работавший.

«Быстрее!»

Она покачала головой.

«Тут другое. Когда я выводила те устройства из строя, я делала их просто бесполезными. Но если вот это даст сбой, оно может его убить.»

«И? Не забывай о своей вере, Ведьмин Клинок. Помни, кто ты есть. Умрёт, так умрёт. Это совсем не важно. В тебе же кровь Кхаина.»

«И я служу Ордену Азира. Или, по крайней мере, буду, если притащу эту проклятую руну в Азирхейм.»

«Мне не интересно, какие клятвы ты давала Зигмару, ты — Невеста Кхаина. Последователь культов убийства. И уж точно не прислужка этому потному болвану. Сейчас важно только, чтобы Солмундссон не наложил свои лапы на руну.»

Маленет не хотелось признавать этого, но её госпожа была права. Без руны она была ничем. Она наклонилась поближе к машине и опустила червя на решётку.

Как будто в ответ весь зал содрогнулся, и завывание работавших двигателей сменило ноту. Харадронцы забегали вокруг, засуетились, подливая масло в жаровни и стуча молотами по заготовкам. Облака дыма поползли по залу, скрывая большую часть вращавшихся линз и предоставляя Маленет момент, когда она может действовать никем не замеченная. Понимая, что ограничителя может быть недостаточно, она начала резать ножом идущие к машине трубки и кабели, портя всё, что выглядело важным. Быстро сделав своё дело, Маленет отошла от машины.

Сначала она было почувствовала облегчение, но затем, когда дым немного рассеялся, и её взгляд упал на только что испорченное ею оборудование, на неё накатила волна ледяного ужаса. Невероятно, но она поняла, что не желает, чтобы Готрек умирал. Это было просто нелепо, но стоило ей представить его мёртвым, как её охватывало сильное чувство тревоги.

Маленет вернулась к яйцеподобной клетке, но в этот момент двигатели снова взревели, начал мигать свет, отражаясь в гранях кристалла.

«Назад», – прошептала её госпожа.

– Назад! – заревел Алрик, вместе со стражниками встав вокруг машины.

– Подождите! – крикнула Маленет, но её возглас потонул в нараставшем шуме. Изнутри клетки полился яркий свет, и к своему ужасу Маленет увидела, что Готрек был уже внутри, пристёгнутый к поставленной вертикально лежанке, с кристальной линзой у его груди.

– Не подходи! – закричал Солмундссон, бросившись к ней. – Не прикасайся к выпаривающей машине!

Увидев, что Маленет не собирается останавливаться, стражники подняли свои ружья, взяв её на прицел.

– Это же может быть опасно для тебя, – объяснил подбежавший к ней Солмундссон, направляя её обратно к группе наблюдателей.

– А для него? – резко спросила она. – Он же внутри клетки.

– Ему дадут эликсир, который вызовет искусственный сон, – Солмундссон показал на техника в скафандре, который как раз входил в клетку, он ступал с большой осторожностью и держал в руках медную кружку. – В таком состоянии его разум и тело не подвергнутся воздействию.

Двиргателист как раз добрался до Готрека и поднёс кружку к его рту. Истребитель хмуро уставился на предлагаемое питьё, плотно сжав губы. Но потом кивнул и позволил технику дать ему выпить.

Когда Готрек опустошил кружку, двиргателист отступил на шаг назад, чтобы понаблюдать за ним. Спустя несколько секунд Готрек пожал плечами и начал глазеть по сторонам. Двиргателист постоял некоторое время в нерешительности, а затем вышел из клетки и подошёл к Солмундссону.

– Он проглотил всю смесь, ваше высокоблагородие, но всё ещё в сознании.

Солмундссон покачал головой.

– Дозы должно было хватить, чтобы свалить огненного змея, – сказал он задумчиво, после чего обратился к другому технику. – Выдайте ему ещё одну порцию, – кивнул он в сторону первого двиргателиста.

– Это безопасно, капитан?

– Поглядите на него. Это безопасно.

Двиргателист кивнул, получил новую порцию жидкости у ещё одного дуардина, затем передал её первому, направившемуся обратно к клетке. На этот раз Готрек проглотил жидкость без сопротивления и даже вроде бы одобрительно кивнул, но никакого результата она не дала.

Солмундссон рассмеялся и, глянув на Маленет, спросил:

– Борода Грунгни! Где вы его нашли?

– Вы должны остановить это, – потребовала Маленет. – У вас нет права ставить руну в опасное положение.

Солмундссон задумался, но после недолгой паузы сам себе кивнул и, махнув рукой, отдал приказ двиргателистам, ожидавшим у машины:

– Закрывайте двери и отходите.

Маленет плюнула от досады и вытащила нож, тут же оказавшись под прицелом наведённых на неё ружей.

Солмундссон улыбнулся.

– Ваше переживание за здоровье вашего друга можно понять. Но если он настолько силён, что может противостоять эликсиру, то ему хватит сил пережить и процедуру выпаривания.

Маленет посчитала стражников и прикинула свои шансы. Эфироматические ружья харадронцев превосходили кремнёвое оружие, которые она видела у людей. Она, конечно, может завалить нескольких стражников, но остальные совершенно точно расстреляют её, даже близко не дав подобраться к Готреку. Она прокляла свою горячность.

«Это ты меня заставила», – подумала она.

«Всегда рада помочь».

Маленет собиралась начать угрожать Солмундссону, но в этот момент сноп огня вырвался из кристальной пирамидки, залив весь зал ярким светом. Лучи безостановочно преломлялись, слепя глаза Маленет, двигатели завыли громче, весь пол неистово задрожал. А в середине изливавшей свет клетки был Готрек, превратившийся в большой тёмный силуэт в центре пылающего зарева.

– Эта линза — настоящее чудо! – кричал Солмундссон. – Моё сокровище. Сама — не больше моего кулака, а такая мощная, что способна пренебрегать законами физики. Она может отделять одно вещество от другого, одну руду от другой руды.

Пока Солмундссон воодушевлённо кричал, его помощники сновали вокруг клетки, регулируя углы установки линз и закручивая крепления металлических каркасов.

Свет становился всё ярче и ярче, Маленет увидела, что сильнее всего он горел в груди Готрека. Выглядело так, будто в его лёгких засела настоящая звезда. Потоки света вырывались прямо из Истребителя и, переливаясь, расходились по всему залу.

– Готовы? – крикнул Солмундссон, обращаясь к технику, находившемуся за пультом управления машиной, очень напоминавшим металлический гроб.

Двиргателист кивнул.

Солмундссон повернул голову к Маленет, по его лицу расплылась широкая самодовольная улыбка, он сделал рукой короткое рубящее движение. И клетка взорвалась.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Дуннгол бежал в темноте, прижимая Зигмара к своей груди. Он мчался по серебристым холмам, стремясь к полоске деревьев, видневшейся на дальней стороне долины. На бегу он смотрел только себе под ноги, не желая даже думать о Дурной Луне. Он чувствовал на себе её взор. Взгляд её глумливых глаз жёг его затылок, пока он спотыкался и карабкался по камням.

– Уже недалеко, – выдохнул он, прижимая Зигмара ещё сильнее. Кукла пахла пылью и соломой, но он чувствовал присутствие Бога-Царя. Чувствовал также ясно, как биение своего сердца, бешено стучавшее у него в висках. Дуннгол не рискнул взять никаких вещей из длинного дома. Ему надо было быть налегке. Но старейшины настояли, чтобы он хотя бы взял свой длинный меч и старый дедовский щит. Чтобы если гроты заметили его, он был готов сражаться. Он не сбавит шага. Он не позволит луне забрать остальных односельчан. Слишком многие и так уже умерли.

Из-за нахлынувших воспоминаний у него перехватило дыхание, и он остановился, его разум заполняли жуткие сцены последних дней. С тех пор как пришли гроты, он стал свидетелем того, как вся его семья умерла. В Айаде смерть всегда была рядом с тобой, но сейчас всё было совсем по-другому.

Кого-то убили гроты, но это было ещё не самое худшее. Самое жуткое пришло от Дурной Луны. Он вспомнил её первую жертву, истошно вопившую, умирая. Сначала на её коже появились небольшие нарывчики, но потом они разрослись и превратились в пухлые ухмыляющиеся рожицы — уменьшенные копии Дурной Луны, покрывавшие всё тело несчастной. Они росли, пока её крики не задохнулись и, в конце концов, не прекратились окончательно, а её лицо не скрылось под жёлтыми грибными шляпками, не перестававшими усмехаться, разрастаясь из её исковеркованного тела. Она была первой из многих.

Спаслись лишь те, кто заперлись в длинном доме, съежившиеся вокруг Зигмара и завывающими голосами читавшие молитвы, пытаясь заглушить раздававшиеся вокруг крики. «Харадронцы придут», – говорили они. «Харадронцы придут». Жители села добывали руду, которая была нужна дуардинам, и те должны были беречь свои вложения. Со своей наукой и машинами они всегда защищали село. Защитят и в этот раз.

Но дни шли, и зараза уже пробралась внутрь длинного дома, извращая плоть молившихся и оставляя вместо людей лишь валявшиеся грудами вокруг алтаря изуродованные трупы. Некоторые из живых потеряли рассудок, начав взывать к другим богам. Начали молиться даже Дурной Луне. Но, в конце концов, старейшины нашли выход. Кто-то должен был отнести весть Владыкам Харадрона. Кто-то должен был выбраться из длинного дома. Даже несмотря на то, что близлежащие холмы кишели гротами, кто-то должен был покинуть село. Никто не называл его имени. Но только Дуннгол хорошо ориентировался в лесу и знал земли, лежавшие за копями.

Он потряс головой, пытаясь избавиться от нахлынувшего воспоминания, а затем побежал дальше по каменистому дну долины. Добравшись до противоположного края, он начал карабкаться вверх, думая только о лесе впереди и надежде, которую он сулил.

В долине послышалось многоголосое хихиканье.

– Нет, – прошептал Дуннгол.

Гроты заметили его, или учуяли. Он бросил взгляд назад в долину и увидел маленькие фигурки в балахонах с капюшонами, пробиравшиеся между камней. Они были не больше детей, но двигались с поразительной быстротой, гогоча и смеясь на ходу. Их клинки поблёскивали в лунном свете, и когда гроты поднимали головы, чтобы посмотреть на него, он мельком видел их лица — тощие, ухмыляющиеся, словно отражения луны, висевшей в небесах.

Поднимаясь по скалистому склону и неся с собой куклу, Дуннгол скороговоркой нашёптывал молитвы Зигмару. В своей спешке он в кровь изрезал руки о камни и ободрал колени. Он чувствовал, как луна смеётся над его болью и страхом. Поначалу он думал, что она просто напоминает лицо, но теперь он знал наверняка. Это была совсем не луна. Это был демон. Демон, посланный испытать их веру. Посланный очистить их от всех, кто не укрепил своей души.

Он выбрался на вершину склона и побежал к деревьям через широкий пустырь, стремясь как можно быстрее скрыться от зловещего света. Лесные звери бросились наутёк, когда он вбежал под сень деревьев и, не останавливаясь, устремился вглубь, на ходу перепрыгивая попадавшиеся на пути поваленные стволы и перескакивая через рытвины. Несколько минут он просто бежал вслепую, совсем не разбирая дороги, с одной лишь мыслью — уйти от гротов. Наконец, хихиканье стихло где-то далеко позади.

– Оторвался. Никто не знает этих лесов лучше меня, – обратился он шёпотом к Зигмару, глядя на лицо куклы.

Дуннгол постоял немного, прислонившись к замшелому стволу, чтобы отдышаться и собраться с мыслями. Он жил в этих лесах ещё до того, как перебрался в село. С тех пор прошло немало лет, но приглядевшись к окружавшим его теням, он заметил одну из тропинок, на которых играл ещё будучи мальчишкой. Дуннгол поцеловал соломенную куклу и поспешил дальше, переполняемый ощущением, что вернулся в своё прошлое.

По мере того, как он углублялся в лес, он снова начал слышать гротов. Их пронзительные голоса раздавались в чаще, пока они пытались идти по его следу, но он видел, что гроты потеряли его, и шли куда угодно, но только не за ним. Дуннгол припустил дальше: по петляющим тропам, через густые заросли папоротника, пока голоса преследователей не стихли опять.

Наконец, после нескольких часов непрерывного бега через лес, он выбежал на открытую опушку, залитую лунным светом. Впереди земля заканчивалась резким обрывом — утёсом, нависавшим над бездонной пропастью. Дуннгол прошептал благодарственную молитву кукле и поспешил к зданию, разместившемуся на самом краю утёса.

Куполообразная постройка была всё такой же странной, какой он её помнил. Вместо обмазанной глиной соломы здание было построено из покрытого рунами металла. На стенах размещалось множество труб и каких-то механизмов, а перед входом в купол располагалась широкая платформа, далеко выдававшаяся над пропастью. Когда Дуннгол был маленьким, он, бывало, со страхом наблюдал, как гигантские сверкающие небесные корабли харадронцев подходили к ней, выгружая ящики и бочки и забирая руду, добытую его односельчанами. Старого дуардина, сторожившего куполообразный дом, звали Нотри, он иногда угощал маленького Дуннгола чем-нибудь вкусненьким или дарил какую-нибудь вещицу из одежды. С тех пор прошло много лет, но Дуннгол был уверен, что старый дуардин вспомнит его. Корабля здесь сейчас не было, но Нотри был дома. Дуннгол видел это по дымку, выходившему через дымоход, расположенный сбоку от здания.

Он быстро поднялся на платформу и увидел, что дверь была открыта. Дуннгол не решился позвать дуардина, боясь быть услышанным гротами, поэтому он тихонько пробрался внутрь здания, начав заглядывать во все комнаты.

Он нашёл Нотри в дальней комнате, тот спал на койке в окружении каких-то ящиков. Дуннгол сразу почувствовал неладное. Нотри ни за что бы не стал спать, не заперев свой купол. А затем он заметил и кое-что ещё. Дым, который он видел снаружи, шёл не от очага или жаровни, он шёл от самого Нотри.

– Он горит, – прошептал Дуннгол, но едва произнеся слова вслух, уже знал, что что-то было не так. В комнате было холодно. Здесь не было никакого огня.

Он осторожно подошёл к койке, его паника нарастала.

Он протянул руку и аккуратно тронул Нотри за плечо.

Дуардин рассыпался, превратившись в облако, а его одежда осела на койку. Только это был не дым.

– Споры, – ахнул Дуннгол.

Останки Нотри были кучей жёлтых грибов, все как один с лицом луны, все как один ухмылявшиеся ему, выпуская ещё больше спор.

Дуннгол закашлялся, когда они заполнили его лёгкие.

Он закричал и выбежал вон из дома. Слёзы текли по его лицу, и он почувствовал, как что-то уже начало шевелиться и расти глубоко у него в груди.

Продолжая бежать, он вдруг понял, что оставил Зигмара лежать в комнате. Его вопли отдавались эхом, пока он бежал обратно в лес, повторяясь и множась, пока они не начали звучать как множество разных голосов, хихикавших все как один.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Маленет сбило с ног, и она, ослеплённая, вскрикнув, упала на спину. Воздух от удара вырвался из её лёгких, а кристаллические осколки больно посекли кожу. Когда свет начал меркнуть, она смогла, наконец, разглядеть, какой погром устроил её ограничитель. Взрыв проделал дыры в стенах, кое-где лопнули несущие балки, и здание начало оседать. Клубы едкого дыма ворвались в помещение, со свистом проходя сквозь пробоины в стенах. Куда бы она ни посмотрела, пол был усеян телами. Одни пытались встать, другие лежали, зажимая свои раны, были тут и убитые, чьи лётные скафандры превратились после взрыва в рваные ошмётки. Но Маленет переживала не за харадронцев.

– Готрек! – позвала она хриплым голосом, приподнявшись на локте и повернув голову в сторону середины зала. На месте клетки оказался дымившийся кратер. Не было и следа ни Готрека, ни машины, — лишь зиявшая дыра на нижние этажи здания.

– Я же говорил тебе, – сказал Трахос, подходя к ней сквозь клубы пыли и помогая подняться на ноги. – Они не могут коснуться руны.

– Болван, – процедила она сквозь зубы. – Это моих рук дело.

Трахос уставился на неё.

– Один из нас должен был что-то сделать, – покачав головой, произнесла Маленет. – Нам надо найти…

Но прежде, чем она успела закончить, пол у них под ногами дрогнул, и раздался скрежет рвущегося металла.

– Все на выход! – заорал Алрик, ковыляя к ним, его шлем пропал, а борода была вся в крови. – Стены не выдерживают!

Все, кто был в зале, бросились к дверям, но местами добраться до них было уже невозможно, так как кое-где провалился пол, а где-то проходы оказались завалены обломками механизмов.

Маленет опёрлась о Трахоса, и вместе они направились в противоположном для всех направлении, продвигаясь к центру взрыва.

– Готрек! – выкрикивала Маленет. – Кхаин тебя побери, да где же ты?

Волна паники нахлынула на неё, когда они добрались до края дыры. Было видно, что нижние этажи тоже начинали обрушаться. Сквозь суматоху к ним подошёл Солмундссон и потянул их к выходу. В одной руке он сжимал кристальную пирамидку, и практически не сводил с неё глаз.

– Ничего не понимаю. Чепуха какая-то. Всё должно было сработать.

– Нам надо найти Готрека, – сказал Трахос и зашагал в сторону, пробираясь через нагромождённые обломки. – Он должен быть где-то поблизости.

Солмундссон покачал головой, не отрывая взгляда от пирамидки.

– Нам надо уходить. Истребитель не будет… – он поднял выжигательницу, разглядывая её грани на просвет. – Выпаривающий луч вырвался на свободу. Никогда такого не было, – его голос задрожал. – Руна огненного истребителя оказалась слишком мощной. Она будто сопротивлялась. Как такое возможно? Сдаётся мне, что это она отразила луч. Она как будто себя защищала.

– Если процедура не удалась, тогда где же руна? – спросила Маленет, решив умолчать об истинной причине отказа линзы.

Все пошатнулись, когда ещё одна часть стены обрушилась, подняв в воздух облака пыли и измельчённого стекла.

Солмундссон убрал линзу в карман и сделал едва заметный кивок в сторону дыры в полу.

– Капитан! – позвал Алрик из дальнего конца зала. – Нам надо уходить!

– Мы можем обыскать нижние этажи, – выдохнул Солмундссон и, жестом призывая Маленет последовать за собой, направился прочь от кратера. – Но сейчас мы должны убраться отсюда.

Они присоединились к общей массе, стремившейся выбраться из зала, но, оказавшись в дверях, обнаружили, что с ними нет Трахоса. Маленет закатила глаза, увидев, что он остановился на полпути через зал, чтобы помочь какому-то раненому харадронцу.

– У него благородное сердце, – произнёс Солмундссон, остановившийся, чтобы поглядеть на грозорождённого вечного.

Маленет кокетливо улыбнулась и сказала:

– У него с головой не всё в порядке.

Прихрамывая, она направилась по коридору прочь от зала, намереваясь первой добраться до руны. Конечно, у харадронцев были пушки, но и у неё имелись свои, более тонкие способы убийства. Возможно, она ещё сможет кое-что извлечь из этой катастрофы.

Спеша вместе с дуардинами, уворачиваясь от заваливающихся балок и падающих статуй, она задавалась вопросом, рухнет ли всё здание целиком? Последствия взрыва, даже и не думали сходить на нет, продолжая лишь усиливаться. Уклоняясь от очередных падающих обломков, Маленет внезапно поняла, что холодок у неё в животе был связан совсем не с её собственной безопасностью. Возмутительно, но она, похоже, переживала за Готрека. После всех своих намерений убить его, у неё теперь оказывается мороз бежал по коже от мысли о том, что это могло, наконец, получиться.

Когда она выбралась на задымлённую площадь, там уже были сотни рабочих Солмундской Компании, сплошным потоком выходивших из здания. Маленет сбежала по ступеням и, не останавливаясь, продолжила двигаться, пока не оказалась в сотне шагов от дворца. Грозное лицо на фасаде здания оседало, заваливаясь влево, оно уже проломилось сквозь несколько окон, а также опрокинуло в противоположную сторону одну из воздуховодных башен.

Маленет вздрогнула, когда стремительная тень накрыла её.

Крутанувшись на месте, она увидела Готрека, удерживавшего в руках тяжёлую балку, неминуемо раздавившую бы её, не окажись тут Истребителя.

Он отбросил в сторону тяжёлую балку, громыхнувшую с металлическим лязгом, и коротко кивнул в сторону лица на фасаде дворца.

– Если эта штука рухнет, им всем звездец.

Маленет уставилась на него, представляя, как бы она выглядела сейчас, не поймай он ту балку. Но заставить себя поблагодарить его всё-таки не смогла.

– А ты выглядишь не хуже, чем обычно, – сказала она.

Готрек сплюнул.

– Эта линза не смогла бы даже ранить чувства альва. Я думал, Солмундссон... – Готреку пришлось сделать паузу, чтобы отбросить ещё одну обрушившуюся балку. – Я думал, Солмундссон возможно не такой кретин, как остальные, но я ошибался. Он ничем не отличается.

– Никому из них нечего предложить тебе. Они не в силах совладать со старшей руной Чёрного Молота. Не знаю уж, хорошо это или плохо, но они будут и дальше обдирать нас как липку. Нам надо убираться из Барак-Урбаза. Уверена, что теперь и ты со мной в этом согласен.

Готрек молча смотрел на неё. Это был один из тех редких моментов, когда носимая им маска на мгновенье соскользнула, и ей удалось увидеть, каким уставшим он был. Каким израненным. И речь здесь шла не о физических ранах, а о чём-то более глубоком. Его взгляд посуровел, и он зарычал:

– Так или иначе я избавлюсь от этой руны. Я не буду её рабом.

Маленет кивнула, ощущая себя такой же уставшей, каким сейчас выглядел он, но, прежде чем она успела что-либо сказать, новый звук заполнил всё вокруг — вой турбин и рёв двигателей. Они с Истребителем подняли головы и увидели снижавшийся к центру площади небесный корабль, поднимавший клубы пыли и заставлявший выбегавших из здания дуардинов пятиться назад, прикрывая свои лица.

– Покрашен в другие цвета, – сказал Готрек, и Маленет увидела, что он был прав, корабль нёс на себе цвета не Солмундской Компании. Когда он приземлился, показались члены команды, спустившие сходни и магнитные лестницы. Их униформа тоже отличалась от униформы солдат Солмундссона — алые лётные скафандры с бронзовыми шлемами и вооружением.

– Не похожи они на спасателей, – процедила Маленет, заметив, что большая часть команды подняли оружие наизготовку, прежде чем броситься в творящуюся вокруг кутерьму. Она легко вскочила на ноги и вытащила свои ножи.

– Ты обрадовалась, – сказал Готрек, продолжая сидеть на одном из обломков.

– Чего? – оглянулась на него Маленет.

– Когда меня увидела. Ты обрадовалась, что я живой, – в голосе Готрека не было ни насмешки, ни удовлетворения. Только удивление.

– Не говори чепухи, – она указала ножом ему на грудь. – Я была рада, что ты не уничтожил руну.

Готрек промолчал, продолжая изучать её с непроницаемым выражением лица. И снова её охватило тревожное ощущение, что его свирепость была маской. Но что скрывалось под ней?

– Кто ты такой, Готрек? – задала она вопрос. – Что на самом деле творится в твоей противной башке?

– Интересно, – произнёс он, глядя сквозь неё, обращаясь к облакам дыма, словно находясь на пороге большого откровения, – что было в том напитке. Он был не так уж и плох.

– Идите к остальным! – крикнул один из облачённых в алое харадронцев, спешно топавших к ним.

Готрек нахмурился и поднял свой топор. Не задумываясь, Маленет встала рядом с ним, с ножами наготове, прикрывая сторону, которую раньше держал мёртвый друг Истребителя. Эта роль уже казалась ей знакомой и привычной. Порой Маленет казалось, что это она была одержима его прошлым, а не сам Готрек.

– Кто ты такой, чтобы тут приказывать? – прорычал Готрек, так свирепо глянув на группу приближавшихся, что они, запнувшись, остановились и вопросительно переглянулись. После чего с бряцающим звуком вскинули свои ружья.

– Ну, давайте, – проворчал Готрек. Его борода ощетинилась, и он начал примериваться к весу топора в своей руке, похлопывая им по ладони другой руки. В груди его зародилось глухое рычание.

У Маленет участился пульс, когда она почувствовала, как закипает в Готреке ярость. Она видела, что он уже готов взорваться, и с радостью предвкушала кровопролитие. Было бы хорошо наконец-то показать этим харадронцам, что она о них всех думает. Но затем она заколебалась. Ведь их было тридцать или даже сорок. Она повернулась к Готреку и спросила:

– Ты уверен, что это хорошая идея?

– Это просто охрененная идея, – Готрек сплюнул себе под ноги.

Дуардинские солдаты осторожно надвигались на Готрека, держа его на прицеле. Маленет видела, что Истребитель вот-вот перейдёт в состояние боевого неистовства. Видели это и харадронцы и, возможно, поэтому двигались очень неуверенно и несмело. Было ясно, что они будут сначала стрелять, а разбираться после. Она с трудом подавила собственную кровожадность, чтобы быть способной предотвратить надвигающуюся катастрофу.

– Эти дуардины не твои враги, Готрек, – сказала она, повернувшись к Истребителю лицом и пытаясь вложить в свой голос переживание о том, что только что случилось с харадронцами. – Вспомни, что ты говорил на «Звезде Зигмарона». Честь и предки, помнишь? Разве убийство этих солдат будет благородным поступком?

Готрек проигнорировал её. Но затем выругался, заметив, что руна в его груди мерцает. Проворчав что-то под нос, он опустил свою секиру, так что её навершие клацнуло об пол.

– Идите к остальным вон туда, – произнёс командир солдат, поведя стволом своего ружья в сторону толпы, собиравшейся у небесного корабля.

Готрек продолжал сверлить его взглядом.

Дуардин сделал шаг назад, и затвор ружья клацнул в его руках.

Готрек скривился от отвращения. Но потом подчинился и тяжёлой походкой направился меж куч нападавших обломков к толпе.

Они были ещё шагах в тридцати от корабля, когда Солмундссон увидел Готрека. Он устремился к ним, сопровождаемый Алриком и дюжиной солдат из своей почётной гвардии.

– Ни царапины, – произнёс он, покачав головой, когда увидел, что руна цела.

– Капитан Солмундссон? – воскликнул один из дуардинских солдат.

– Да?

– У меня приказ от совета. Приказано сопроводить вас в Адмиралтейский Дворец. Вместе с… – солдат замешкался, – с вашими гостями.

Солмундссон был без шлема, и Маленет заметила гримасу боли, проскочившую на его лице, когда на противоположном конце площади прогремели очередные взрывы. Он коротко кивнул и, вернув себе самообладание, сказал:

– Конечно. Я как раз собирался сообщить о своём новом открытии. Совет уже заседает?

– Адмиралы и цеховые мастера были вызваны на экстренное заседание лично лордом-адмиралом, – солдат глянул на Готрека, – чтобы обсудить последние события.

Истребитель бесцеремонно протолкнулся мимо солдата и подошёл к Солмундссону.

– Я не собираюсь участвовать в ваших дебильных заседаниях. Ты обещал мне, что вытащишь эту штуку.

Но Солмундссон не испугался его свирепого тона, а, напротив, широко ему улыбнулся и сказал:

– Она оказалась гораздо мощнее, чем я предполагал. Рунные мастера огненных истребителей превзошли сами себя.

Готрек открыл рот, чтобы выкрикнуть ему что-то в ответ, но Солмундссон быстро продолжил, всё ещё улыбаясь:

– У меня есть идея. Но мне понадобится письменное одобрение Адмиралтейства и цеховых мастеров, – он махнул рукой на небесный корабль, возвышавшийся над ними. – Поэтому это срочное заседание очень кстати, – он хлопнул Готрека по плечу. – Возможно боги-предки всё же глядят на нас, а? Может быть Грунгни поможет…

Готрек схватил Солмундссона за горжет его скафандра.

– Никакой Грунгни не поможет тебе, бородёныш, если ты меня подведёшь.

Раздалось множественное клацанье, с которым харадронцы вскинули свои ружья, наставив их на Истребителя.

Готрек наклонился к Солмундссону и прорычал:

– Я не славлюсь своим терпением.

– Способ есть всегда. Верь мне, Готрек, – продолжал улыбаться капитан.

Маленет напряглась. Именно такое предложение запросто могло окончиться обезглавливанием. Но, к её удивлению, Готрека по-видимому смутила твёрдая уверенность капитана. Истребитель проворчал что-то пренебрежительное, но отступил назад и больше не делал попыток нападать на Солмундссона. Сейчас Маленет начала понимать, как капитан смог в таком юном возрасте добиться столь высокого положения.

По спущенным сходням Солмундссон поднимался на борт с таким надменным видом, будто это он сам вызвал небесный корабль. В то время как за его спиной обрушилась очередная часть его дворца, заполнив воздух сверкающими осколками.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Наша нужна встреча, – сказал Скрагклык, борясь с закипающей в его внутренностях истерией. – Шоп вся наша Гобботека.

Он облизал свои губы, шокированный идеями, зарождавшимися у него в голове. Неужто он мог провернуть что-нибудь настолько грандиозное? Он вспомнил, каким уверенным был голос луны, и кивнул. – Наша нада собрать всю тусу на Жирноболоте.

– А чо это значит? – Кривоспин бегал по болоту, хлюпая по жиже. – Ну, твоя песня, чо она значит? – при этом у него было такое хитрое выражение лица, как будто его что-то очень развеселило. – Гущи слизи на ветру?

– Гущи слизи на ветру. Это означать, что я принесть Вечносырь на Барак-Урбаз. Это означать, чо кой-чаво большое будет. Большие новости для моя. Вот чо, – он нахмурился. – Времени многа уйти для созвать всех. Их по всему Жирноболоту искать.

Кривоспин ободряюще приобнял его за плечи.

– Твоя не надо волновацца. Я чуять, что эта будет чо-то бальшое. Я позвать всех. Они уже идти.

– Они уже идут?

– Твоя не единственный отмеченный Мрачнозлобой. Я уметь видеть тоже. Я видеть твоя готовит чо-то большое, и я дать всем знать. Сказать им, твоя должна объявить чо-то важное.

Скрагклык оттолкнул его щупальце.

– Идиот! Они же будут болтать, – он яростно топнул, расплескав вокруг болотную жижу. – А если они уже болтать, Лунакороль уже, наверное, всё знать. И он будет захотеть узнать, почему это моя держать от него секрет, – его голос перешёл в визг. – Чо твоя натворить? Я и думать об этом не думал, если б не ты.

Кривоспин снова его обнял.

– Я не такой глупый. Я сказал им, что это будет в их интересах, если никто ничего не узнать. Они все навострить свои уши. Они не хотеть делиться тем, что могут оставить только себе.

Скрагклык сделал глубокий вдох и кивнул, немного успокоившись. Это было правдой, все участники Гобботеки будут с радостью хранить секреты, если это будет им выгодно.

– Кого твоя пригласил?

– Пузана. Смердоглаза. Лорда Зогдракка.

– Зогдракка? Серьёзно? – скривился Скрагклык.

– Капитал, Скраг. У ево есть средства.

– У меня от ево пригорает, – Скрагклык поднялся по склону долины, Кривоспин поспешал за ним. – Все эти евойные «вы», «он» и прочее гонево.

Земля была влажной и пружинистой, и пока Скрагклык поднимался, Местечко вокруг зашевелилось, почуяв, что можно поживиться. Мухоморы с юбочками и шляпки навозников выскакивали из мха, хлопая глазками и пытаясь заарканить его своими усиками.

Скрагклык практически не обращал внимания на эти нападения. С тех пор, как он стал луноумным, мало что в Бормотопи могло притронуться к нему. Вот почему Лунакороль выбрал его и почему так ему доверял. От мысли о Лунакороле, о его злобном лице, Скрагклык споткнулся, снова задумавшись, неужели он на самом деле посмел пойти на эту хитрость.

Сквозь капли дождя на него бросилась мухоловка, края её шляпки плотоядно подрагивали, когда она наклонилась и схватила его за голову. Скрагклык издал приглушённое ругательство, давясь слизью, и полоснул нахальницу своим лунаклинком. Нож с лёгкостью прорезал податливую плоть. Мухоловка забулькала и отскочила в сторону, зажимая полученную рану и жалостливо бормоча.

– Съели?! – заверещал Скрагклык, крутанувшись на пятках и тыкая лунаклинком в сторону приближавшихся к нему фигур. Местечко всегда было ненасытным. Каждая поганка тут стремилась вырасти и начать жрать. Любой пришелец не продержался бы в этих жутких болотах и часа, но Скрагклык знал, как постоять за себя.

– Я вас на куски порежу! – орал он пронзительным голосом.

Его оружие источало холодный свет, освещавший грибную толпу, собравшуюся вокруг него. Над его головой жужжа прозрачными крыльями кружились мозгоедки, увенчанные остроконечными шляпками по жиже топали весёлки, их лупоглазые глазищи смотрели на него голодными взглядами. А дальше за ними виднелись и ещё более здоровенные хищники. Приближалось седло ведуна — словно покрытый струпьями передвижной холм с огромным ртом, и целая стая вертлявых зонтиков, крутившихся и порхавших в тумане, разбрызгивая вокруг себя мозговое молочко.

Скрагклык кивнул, он был полон решимости. Они все почувствовали, что его ждёт великая судьба. Он достал из своего мешка пару бледных поганок и разом проглотил, наслаждаясь их грубоватым вкусом. Затем, когда нападавшие приблизились, он выплюнул проклятье и резанул ножом по воздуху. Языки серебристого пламени поднялись из земли, охватив окружавшие его фигуры. Мозгоедки полопались словно маленькие фейерверки, разбрызгав повсюду свои внутренности. Другие грибы вспыхнули не менее эффектно, и в течение нескольких мгновений Скрагклык оказался окружён ураганом из шляпок и ножек. Когда пламя угасло до тусклого, мерцающего свечения, Скрагклык отправился дальше вместе с Кривоспином, суетливо шнырявшим у него за спиной.

Они шли по топи, стараясь не поднимать свои головы и двигаться как можно быстрее. Во всём Грибном Местечке не было по-настоящему открытых мест. Лунакороль выращивал тут свои ведуновики и строил завоевательные планы, поэтому держал его сокрытым от посторонних глаз. Над головой здесь всегда была крыша, пусть неровная и сырая, но была. И из всех уголков Местечка, в которых приходилось бывать Скрагклыку, самым большим была топь. Она тянулась на многие мили во все стороны, и крыша над ней поднималась неестественно высоко. Скрагклыку даже иногда казалось, что он находился тут под звёздами, во власти ветра и открытого неба.

Они поднялись на холм на другой стороне топи и были встречены милым его сердцу Жирноболотом. Верхние уровни были обустроены в голове всё ещё живого гарганта. И не какого-нибудь там обычного. Все гарганты были большие, а этот был — как настоящая гора. Гримасничавшая голова возвышалась над болотом. Её кожу покрывала огнеплесень, из-за чего голова светилась холодным светом подобно луне на поверхности пруда.

Половина всех гротов Бормотопи называло Жирноболото своим домом. Под светящейся махиной располагались целые мили изобилующих экзотическими грибами пещер, петляющих туннелей, нор и подземных озёр. Это было одно из самых переполненных мест во всём Местечке. И, понятное дело, когда так много разных кланов жило вместе, всевозможные стычки были обычным делом. Но связываться с самым доверенным думателем Лунакороля дураков не было, и Скрагклык жил в относительном спокойствии. Только здесь, на Жирноболоте, он был по-настоящему счастлив.

Со всех сторон к голове гарганта подводили огоньки — головы и тела, помещённые внутрь грибов, но всё ещё живые, бормочущие и кричащие, заполняющие сырой воздух звуками своих голосов. Все они были обсыпаны спорами огнеплесени, и вместе образовывали мерцающий нимб вокруг головы гарганта, словно светлячки, вьющиеся вокруг огня. Звучание их голосов как раз и давало Бормотопи её название, Скрагклык остановился на минутку, чтобы посмаковать его. Закрыв глаза, он наслаждался потоком страданий, изливавшихся на сумрачную гладь. Здесь были головы челобреков, головы коротышек, альвов и головы кучи других существ, стенавших во тьме. Скрагклык никогда не уставал веселиться от мысли о том, что все они желали остановить Вечносырь, а теперь были тут, помогая ему каждым своим бормочущим звуком.

Он продолжал шлёпать по жиже и через некоторое время заметил стражей, копошившихся вокруг дыр в шее гарганта. Даже с расстояния в полмили было видно, что многие из них были со сквигами.

Сквиги были одной из простейших форм жизни в Местечке, но и одной из самых смертоносных. Это были ни много ни мало просто шарообразные головы на ножках — головы, полностью состоящие из крепких мышц, со ртами, такими широкими, что, когда они раскрывались, головы, казалось, распахивались на две половинки, являя ряды острейших зубов, готовых рвать всё живое на части.

Сквиги стражей были посажены на цепи, но те едва удерживали клацавших зубами и истекавших слюнями зверюг, постоянно норовивших оборвать свои путы. Скрагклык знал, что должен считать сквигов своими рабами, но в тайне очень их побаивался. Не в первый раз уже он задавался вопросом, как бы он справлялся со всем, не помогай ему Кривоспин. Он подавил эту мысль, решив, что Кривоспин ни за что не должен узнать, как сильно Скрагклык на него полагался.

Они продолжали идти, плюхая ногами, но продвигались слишком уж медленно, так как жижа становилась всё глубже. Тогда Скрагклык поднёс два пальца к губам и свистнул. Стоило звуку эхом разнестись над гладью болота, как из жижи начали подниматься разные твари. Первая членистоножка, добравшаяся до них, оказалась слишком мелкой, чтобы можно было ехать на ней, зато вторая оказалась такой большой, что Скрагклык вместе с Кривоспином с лёгкостью смогли взобраться ей на спину.

Скрагклык достал целую пригоршню маленьких склизких опят, и зверюга схватила их своими жвалами, жадно сожрав все до единого. Сегменты её тела засветились, и членистоножка устремилась вперёд, помчавшись по глади болота, будто она была невесома.

– Говорить буду я, – сказал Скрагклык, с трудом пытаясь обернуться назад, чтобы посмотреть на Кривоспина.

– Канеш, – улыбнулся Кривоспин. – Это ж твой план.

– Точняк, – выпалил Скрагклык, но только он это произнёс, как у него появилось жгучее ощущение, что на самом деле это может был и не его план. Ему никогда и в голову бы не пришло обманывать Лунакороля, если б Кривоспин не внушил ему его страх. Ему захотелось сказать об этом Кривоспину, но тогда он бы выглядел слабовольным дурачком, поэтому он лишь уверенно кивнул.

Членистоножка так быстро мчала их по болоту, что у Скрагклыка почти не было времени послушать звуки колышущегося над гладью болота леса из отрезанных голов, но того, что он услышал, хватило, чтобы он ещё сильнее уверился, что должен действовать. Многие головы кричали про Зловещую Луну. Это было верным знаком того, что она скоро станет полной.

– Времени остацца в обрез, – пробормотал он.

Они спрыгнули со спины зверюги у самого входа в пещеры, располагавшегося под сенью подбородка гарганта. Стражи поклонились им и, дёргая за цепи, оттащили сквигов в сторону, когда Скрагклык с Кривоспином подбежали к ним. Все хорошо знали о высоком положении Скрагклыка, и ни у кого не возникало желания мешать ему.

Пройдя мимо сквигов, они с Кривоспином вошли через здоровенный вход в пещеру. Как обычно Скрагклык остановился, чтобы похихикать над всем тут творившемся. Здесь были сотни гротов, сновавших туда-сюда. У большинства на щитах и балахонах был намалёван символ Зловещей Луны. Некоторые были пешими, но в основном все передвигались на болотных тварях: пауках, достаточно крупных, чтобы можно было навесить седло, покрытых слизью жирных улитках, затмевавших размерами пауков, и куче всяких разных, склизких тварей, которых только можно было найти в тенях.

На входе в пещеры всегда царила карнавальная атмосфера. Одна половина толпы дралась, пила и жрала, другая половина — в полном исступлении скакала, кружилась, стучала по барабанам, била в бубны, свистела в свистульки и дудела в дуделки.

Кривоспин легонько подтолкнул Скрагклыка, отвлекая его от потешного зрелища. Шаман кивнул, и они вместе устремились через толпу, направившись к выходу из пещеры — крутому, влажно поблёскивавшему спуску на нижние ярусы. Как только они вошли в основную сеть пещер, Скрагклык немного расслабился. Только здесь, среди теней под Жирноболотом, где не было давящих сверху открытых пространств, а — лишь успокаивающая капель со сталактитов, он чувствовал себя по-настоящему в безопасности. Огнеплесень здесь тоже была, но светилась она тусклым, неясным светом, и Скрагклык чувствовал себя тем увереннее, чем глубже они спускались.

– Я сказать им ждать в Мрачноместе, – сказал Кривоспин, хлопая на бегу своими присосками по каменному полу.

Скрагклык кивнул. Он не совсем доверял кому-либо из Гобботеки, но, по крайней мере, в такую маленькую пещерку они не смогут притащить с собой своих охранников и сквигов. К тому же, она располагалась в таких глубинах под Жирноболотом, где он мог смотреть на них всех свысока.

Земля у них под ногами содрогнулась, и оба грота остановились, прижавшись к стене. Никто не произнёс про содрогание ни словечка. В этом не было нужды. Они оба знали, что случилось. Иногда голова гарганта просыпалась и обнаруживала, что у неё больше нет тела. Она начинала шевелиться и стонать, а через несколько мгновений ядовитая плесень на её коже снова погружала голову в беспокойный сон.

Когда тряска прекратилась, они двинулись дальше во мрак. На подходе к пещере, которую называли Мрачноместом, Скрагклык увидал толпу гротов, ждавших у входа. Увидев его, все посторонились, давая ему спокойно пройти. Даже сторожевые сквиги зашаркали в сторону, уставившись на шамана своими злобными глазками и вывалив огромные алые языки.

Мрачноместо было маленькой пещеркой с низким потолком. Она ничем не отличалась от множества других, за исключением чашеобразной кочки плесени прямо по середине. Кочка имела яркую, оранжево-жёлтую расцветку и служила в качестве большой подушки. Когда Скрагклык вошёл, большая часть Гобботеки как раз развалилась на ней. Самым большим из всей компании был Пузан. Он утверждал, что происходил от другого, более крупного рода зеленокожих, и был в два раза крупнее всех остальных гротов в Гобботеке — почти таким же высоким, как челобреки. Он носил пластинчатые доспехи, сделанные из шишковатых грибных шляпок, полностью закрывавших его тело. Он выглядел скорее, как гнилой пень, чем грот, но в отличие от пней, Пузан всё время двигался. Когда Скрагклык вошёл в Мрачноместо, он как раз вышагивал взад-вперёд, размахивая косой, которую держал в своём одоспешенном кулаке, со значением поглядывая на остальных собравшихся. Увидев Скрагклыка с Кривоспином, он сплюнул и воинственно махнул косой в их сторону.

Ближе всех к Скрагклыку сидел Лорд Зогдракк — нелепо выглядевший в наряде из натасканных отовсюду пёстрых тряпок. Он нацепил корону, раза в два больше своей костлявой головы, из-за чего его уши торчали в разные стороны под прямыми углами к черепу. Он был весь замотан в пурпурные шелка, а в руке держал золотой скипетр, увенчанный рубином, размером с кулак. Когда Зогдракк увидел Скрагклыка, он, надменно усмехнувшись, задрал свой подбородок и наклонил голову так, чтобы свет заиграл на золотых кольцах в его ухе.

За Лордом Зогдракком расположился такой скрюченный, худой и весь покрытый шрамами грот, что по своему виду он больше напоминал использованную лучинку. Это был Смердоглаз — алхимик их компании. Он был одет в грязные, изорванные одежды, и его искалеченное тело служило явным подтверждением того, как рьяно он своим искусством служил Зловещей Луне. Большую часть лица занимал один единственный глаз, синеватого цвета. Его тело постоянно сотрясалось в приступах дрожи, и после каждого хриплого вздоха из его рта вырывались снопы зелёных искр и завитков дыма, которые кружились перед его глазом и струйками вылетали из-под его капюшона, создавая ощущение, что он как будто был потусторонним духом. На нём висело столько всяких бутыльков, перегонных кубов и лекарских колб, что он звякал и цокал при любом своём движении.

– Большие новости! – громко произнёс Скрагклык, стараясь звучать уверенно. – Ваша всем лучше приготовицца к переменам.

Смердоглаз промолчал, покосившись на Скрагклыка, от чего его склянки звякнули, выпустив струи дымков. Пузан оскалился и зарычал словно побитая собака. А вот Лорд Зогдракк направился к Скрагклыку, расправив плечи и стукая скипетром по полу.

– Переменам? – спросил он жеманным, тоненьким голоском, пытаясь подражать речи челобрекского вельможи. – Неужели вы, наконец-то, соблаговолили совладать с вашими головняками?

– Думай шире, – вбежав в пещеру, Кривоспин произнёс это почти таким же напыщенным тоном, что и Лорд Зогдракк. – Скрагклык видеть своё са-а-амое большое видение. Так ведь, Скрагклык? Он видеть наша новая цель.

Зогдракк театрально зевнул.

– Ещё один жирный небесный коротышка, полагает он.

Скрагклык почувствовал, как его уверенность тает под надменным взглядом Зогдракка, но попытался скрыть свой страх.

– Сильно больше.

Лорд Зогдракк поглаживал наброшенную на грудь шкуру, продолжая глазеть на Скрагклыка.

– Он слушает.

Смердоглаз выбрался из плесени, двигаясь резкими паралитичными рывками и источая вокруг себя густой запах серы. Из его изувеченной глотки вырывался лишь шёпот:

– А чо Лунакороль будет сказать про всё эта вот?

– Его не должен знать ничо, – ответил Кривоспин, воспользовавшись возникшей неловкой паузой. – Пока что.

Смердоглаз бросил косой взгляд на Лорда Зогдракка.

– Серьёзно? Замут странный.

Разглядывавший свою косу и до этого момента не участвовавший в разговоре Пузан вдруг, затопав через всю пещеру, подошёл к Смердоглазу и, ткнув ему в грудь пальцем, спросил:

– Твоя кого странным называть? Меня?

Смердоглаз попятился, зазвенев своими склянками и выдохнув ещё больше искр с дымом.

– Недоумок, – трясущейся рукой он накрыл один из висевших на нём бутыльков. – Я ща твоё вонючее чавкало то растворю.

Пузан ощерился, затряс своей башкой и продолжил топать кругами по пещере.

– Эй! – рявкнул Скрагклык, понимавший, как легко всё может перейти в поножовщину. – Слыште. Тема правда большая! Наша будем пробовать кой-чо новое.

Лорд Зогдракк принял очередную важную позу, положив руку на навершие своего скипетра, выставив вперёд согнутую в колене ногу и наклонив голову ещё сильнее, спросил:

– Что задумали вы?

– Зловещая Луна почти уже полная, – ответил Скрагклык. – И она светить прям над небесными пещерами коротышек.

Смердоглаз пожал плечами, всё ещё сжимая стеклянный бутылёк и не сводя глаз с Пузана. – И чо? Она восходить и раньше. И наша и так убивать блестючих коротышек. Благодаря Лунакоролю мы распространять тени быстрее пердежа. Твоя хотеть скрывать чо-то от него почему?

– По кочану, – огрызнулся Кривоспин, – Лунакороль уже уставать от нас. Он не хотеть никакого соперничества. Скрагклык увидеть большое. Большой куш. Вечносырь почти вот-вот прийти. Думаете, Лунакороль погладить наша всех по головке? – Кривоспин провёл пальцем поперёк горла. – Вот, что наша все получить.

Смердоглаз с сомнением смотрел на Кривоспина.

– Он никогда прежде не иметь таких шаманов как наша, – он кивнул в сторону Скрагклыка, – особенно как его. – Смердоглаз встряхнул одну из своих склянок, вызвав короткую вспышку света. – Мы отжигать. Мы мощные.

Кривоспин оглядел всех.

– Слишком мощные. Наша угрожать его. И Лунакороль знать это.

Лорд Зогдракк провёл тыльной стороной ладони по лбу, изображая, что утирает холодный пот.

– Это всё грязная клевета. Я всегда быть только верный. Вот почему Лунакороль всегда обращаться к моя за помощь. Его знать, кто самый преданный слуга. Я никогда даже не думать, как получше ударить его в спину.

Смердоглаз вскинул бровь.

– Я видеть, как начать Вечносырь, – сказал Скрагклык. – Я видеть, как отмочить лучшую шутку для Зловещей Луны.

– Чо ещё за шутку? – сощурил глаза Лорд Зогдракк.

Все притихли. Даже Пузан прекратил топать по пещере. Кривоспин повернул голову к Скрагклыку и горячо закивал головой, чтобы тот продолжал говорить.

– Зловещая Луна показать мне особого коротышку. Огненного истребителя с волшебный железо в груди, – он сделал драматическую паузу. – Железо такое мощное, что может взорвать Барак-Урбаз.

Смердоглаз выглядел заинтересованным.

– А как оно выглядеть?

– Как золото, пока огненный истребитель не начинать злицца. После чего оно как комета в его груди, рвать всё и метать.

Смердоглаз глянул на Лорда Зогдракка, потом сощурив свой глаз, перевёл взгляд на Скрагклыка. – И как, твоя думать, наша заполучить его? Постучацца в Барак-Урбаз и попросить?

Скрагклык улыбнулся.

– Я видеть способ, как привести его сюды, – оно помахал своим ножом. – Чтобы я мог ударить его клыком.

– Твоя хочет его заколоть? – глумливо ухмыльнулся Пузан, размахивая своей косой прямо перед носом Скрагклыка.

Скрагклык осторожно отвёл лезвие косы в сторону от своего лица.

– Я зоггано не собирацца драцца с его. Рунная магия слишком сильная, – Скрагклык помахал ножом. – Но клык может высосать её.

– И всё же, ­– нахмурился Лорд Зогдракк, – как же вы собирацца привесть данного огненного истребителя в нашу Бормотопь?

Скрагклык почувствовал прилив гордости и радости.

– Мне было видение, как это устроить. Огненный истребитель улетит из Урбаза на небесном корабле.

– Но он же не сюда припрёцца? – рассмеялся Смердоглаз, выдыхая со свистом всё новые искры. – Ни один коротышка сам не спустицца в наше Местечко.

Скрагклык расправил плечи и, пытаясь подражать напыщенному тону, которым всегда говорил Лорд Зогдракк, сказал:

– Я изучать его. У его есть верный друг. Кому он любить и доверять. Убивная альва. Мы забрацца на их небесный корабль, схватить убивную альву и притащить её в наше Местечко. И огненный истребитель помчацца сюда быстрее, чем разлетацца споры гнилолёгочницы. Он будет отчаянно хотеть её вернуть.

– И тогда ты его порежешь, – рявкнул Пузан, махнув рассёкшей воздух косой и снова сплюнув.

Скрагклык некоторое время молча смотрел на него, медленно качая головой, а потом продолжил.

– Если я заполучить огненный истребитель здесь, – сказал он, указав взмахом ножа на окружавшую пещеру, – всё будет посыпацца! Барак-Урбазу кранты! Я видеть, как его лицо расплавицца. Я сделаю то, что не смог Лунакороль.

Лорд Зогдракк наклонил свой скипетр в сторону Скрагклыка и спросил:

– И как же вы собирацца попасть на небесный корабль? Верхние земли большие. А небо и того больше. Оно простирацца до самой небесной крыши.

Из-под капюшона Смердоглаза послышалось хихиканье.

– У неба нет никакой крыши.

Зогдракк поднялся во весь свой очень небольшой рост и указал своим скипетром на Смердоглаза.

– Вы болван. У всего есть зогганая крыша. Что, по-вашему, мешает взлетать горам? – Зогдракк фыркнул и искоса глянул на Кривоспина. – И Смердоглаз ещё считать себя умным.

Губы Смердоглаза скривились, и он схватился за один из бутыльков, прицепленных к его грязным одеждам.

Кривоспин поднял одно из своих щупалец.

– Давайте все поварим котелками. Скрагклык предложил наша изумительную возможность.

– Ха, изумительную возможность для кого? – прошипел Смердоглаз, всё ещё усмехаясь. Он помахал рукой с бутыльком в сторону Скрагклыка. – Если даже он и словит убивную альву, как это выгодно мне? Ты позвать нас, сказать, что наша узнавать что-то выгодное. Я не видеть, э… ничо для себя выгодного. Скрагклык может спятил, а может прозрел. И так, и сяк в этом ничо для моя нет, – он махнул бутыльком в сторону Лорда Зогдракка и Пузана. – Как и для любого из нас, кроме может быть тебя. Да и то только потому, что твоя так подлизацца к заднице Скрагклыка, что, наверное, твоя найтись потом место на его троне — как подушке.

Кривоспин побежал по пещере, его щупальца захлопали по слякотному полу.

– Если Скрагклык стать новым Лунакоролём, ему понадобицца новый двор. И кого, как думаете, он выбирать? Хилого недоумка, что он никогда раньше не встречать? Или свою Гобботеку, с которой его работать годами?

Но Смердоглаз выглядел не убеждённым. Он глянул на Скрагклыка, выражение его лица смягчилось, и он спросил:

– Эм… Эта есть правда?

– У меня нет шансов провернуть это дело, если ваша не со мной, – ответил Скрагклык. – И, если в итоге, моя стать Лунакороль, я вапще не знать, как править без вашей помощи.

Скрагклык верил в своё каждое слово. Да, его разум был могущественным орудием, но он знал, что у него был изъян. Одна из смеющихся ступней летала прямо перед его носом, гримасничая и строя ему рожи.

– Ваша нужна мне.

Смердоглаз сделал облегчённый выдох и опустил свой бутылёк.

– Ну, раз так. Тогда я, наверное, смогу э… помочь.

Скрагклык улыбнулся ему.

– Когда я умыкнуть магию огненного истребителя, Барак-Урбаз рухнет. А мы будем распространять Вечносырь. Мы будем хозяевами всего, – в его голове начало стучать от возбуждения. – Это будет просто зоггано чудесно. Одно сплошное весёлое мочилово.

Глаза Пузана расширились, и он покрепче схватился за свою косу, и обращаясь к Кривоспину, спросил:

– Он это серьёзно?

Кривоспин крутанулся на месте.

– Конечно, Пузан. Серьёзней некуда.

Пузан расплылся в улыбке и ударил рукояткой косы себе по шлему. Удар был такой силы, что он на нетвёрдых ногах, раскачиваясь, прошёлся по пещере и врезался в стену, подняв в воздух облако спор плесени.

Когда облако рассеялось, Смердоглаз соскочил со своего места, подошёл к Скрагклыку и спросил:

– И как же твоя добрацца до летучий корабль?

Лорд Зогдракк постучал своим скипетром по груди, от чего зазвенели все его побрякушки.

– Он может помочь ваша. Как вам известно, он имеет честь обладать лучшими стадами сквигов по эту сторону от Затхлого Пика. И сделать их летунами есть сущий пустяк, – он скупо кивнул Смердоглазу. – Он видел, вы изволили не единожды проделывать подобное. У вас имеется снадобье, позволяющее им отращивать крылья, – он поклонился Скрагклыку. – Это будет честь, подарить вам его лучших животных для великой цели вашего выхождения.

– «Восхождения», – пробормотал Скрагклык.

Лорд Зогдракк задрал подбородок ещё выше, принял ещё более важную позу и, всё ещё обращаясь к Скрагклыку, продолжил:

– Он к вашим услугам.

– Сквиги могут пригодицца, как диверсия, – произнёс Скрагклык, после некоторого размышления.

Зогдракк нахмурился, проговаривая губами последнее слово.

Смердоглаз в отчаянии покачал головой.

– Отвлечь коротышек, пока мы будем умыкать убивную альву.

– Именно! – воскликнул, кивая, Скрагклык.

Смердоглаз задумчиво потёр свой тронутый плесенью глаз.

– Но ведь нас всё равно заметят. На блестючем корабле прятаться негде. Всё вокруг одно зогганое зеркало, – он кивнул Скрагклыку. – Твоя сам говорить, что мы нада быть умнее. – Он поманил всех приблизиться и огляделся по сторонам пещеры. – А слышать ли кто-нить из ваша о гнилушках воздушных?

– Никогда, – сказал Лорд Зогдракк.

Смердоглаз улыбнулся.

– Они типа бледных поганок. Но особенные. Они летать в Плачущем Ручье.

Скрагклык кивнул.

– Мы называем их «мозговыми гнилушками». Кусочек откусишь, башку от жопы не отличишь.

Смердоглаз придвинулся к нему ещё ближе. Так близко. Что Скрагклык мог видеть слизь, сочившуюся из обугленных пор на его коже.

– Мозговые гнилушки вещь, – прошептал он, похлопав по каплеобразному бутыльку у себя на поясе. – Пробовали когда-нить их вместе с толчёными паутинниками?

Скрагклык покачал головой.

– Гнилушки и паутинники? Никогда не пробовать. И чо они делать, а?

Смердоглаз оскалил свои чёрные пеньки зубов в широкой ухмылке.

– Они раскрывают твой мозг.

– Мой мозг не надо раскрывать, – сказал Скрагклык, посмотрев на ступни, порхавшие над его головой.

Смердоглаз рассмеялся.

– Я говорю, что они раскрывают твой мозг, чтобы он мог летать.

– Да, моя и так летать постоянно.

Лорд Зогдракк вскинул вверх свой бородавчатый палец, от чего блеснули и засверкали нанизанные на него кольца.

– Он думает, Скрагклык, что он понимает о чём болтает этот вот. И он не имеет в виду, что вы оказались зело запутаны. Но он подвразумевает, что они есть высвобождать ваш разум, чтобы он мог пойти куда-нить. Куда-то, куда ваше тело не может.

Смердоглаз закивал.

– Старая кошёлка дело говорит. Это способ выбрацца из своей головы, – он перешёл на ещё более тихий шёпот, – и забрацца в чью-то ещё.

Кривоспин, пританцовывая, кружился по пещере.

– Ты можешь забрацца в голову к убивной альве. Можешь заставить её перелезть с небесной лодки на одного из сквигов Лорда Зогдракка, привезти её сюда, и, опля, огненный истребитель следует за ней.

Смердоглаз закачал головой и поднялся на ноги. Это движение вызвало новый всплеск вылетевших из его одежд искр с дымом, от чего все закашлялись и начали отплёвываться.

– Э… не совсем так, Кривоспин. Эта не палучицца. Две причины. Первая — мы не знать, где будет небесный корабль. Вторая — не надо твоя забирацца в голова альвы. Там полный бардак. Они думать совсем неправильно. Ты либо рехнёшься, либо просто вылетишь оттудава. В голове коротышки-то не сахар, а про голову альва даже не думай.

– Так что у твоя за предложение? – спросил Скрагклык, видя по блеску его глаза, что у Смердоглаза оно есть.

– Ты видеть Барак-Урбаз своим луназрением, так?

– Так.

Смердоглаз облизал свои чёрные клыки.

– Тогда твоя может пойти туда. Тойсть, твоя разум может пойти. Занырнёшь в, э, Плачущем Ручье и полетишь. Твоё тело останецца бултыхацца, зато разум воспарит. И с твоя видениями для направления, добрацца до огненного истребителя будет проще простого.

– А чо потом? – Скрагклык почувствовал прилив страха. – Попытацца забрацца в евойную башку?

– Нет, – Смердоглаз принялся, хромая, расхаживать кругами по пещере, распространяя споры и зловоние. – Не думаю, что тебе нужно лезть туда. Позаимствуй тело кого-нибудь из компашки огненного истребителя. Кого-нить, кто путешествовать вместе с ним на небесный корабль. И тебе нада будет просто, э… шпионить, – до этого момента Смердоглаз, хромая по пещере, говорил в полную теней пустоту, ни к кому не обращаясь, но сейчас он обернулся и посмотрел прямо на Скрагклыка с такой радостью, что даже его непрестанные подёргивания приостановились. – А затем, когда явимся мы, используй занятое твоя тело, чтобы забросить альву на одного из наших сквигов.

До этого момента для Скрагклыка всё выглядело хорошо. Но от одной только мысли о том, что надо будет обманывать альву или хватать её, без помощи остальных, его бросило в холодный пот.

– А давай моя это сделать! – предложил Пузан, заметивший, как вытянулось лицо Скрагклыка. Он взмахнул своей косой с таким рвением, что все подались от него назад.

Мысль о том, что кто-то другой окажется рядом с руной без него, заставила Скрагклыка занервничать ещё сильнее. Он заметил, что Кривоспин смотрит на него и легонько кивает.

– Нет, – сказал Скрагклык, пытаясь придать своему голосу уверенности. – Это было моё видение. И тута должон быть я.

Смердоглаз горячо закивал и, возобновив свои подёргивания, продолжил нарезать круги по пещере.

– Значицца, наша надо добрацца до ручья.

Лорд Зогдракк положил руку на навершие своего скипетра и, задрав в очередной раз подбородок, произнёс в пустоту:

– Он имеет малую опаску по поводу вашего плана, Смердоглаз.

Грот-алхимик остановился, тяжело дыша и мелко дрожа.

– Дай угадаю, – оскалился он. – Эта патамучта твоя, э…, большой зогганый трус. И твоя боицца, что может помять своя карона. Такая у твоя опаска?

Пузан разразился хохотом и начал подобно обезьяне скакать по пещере на четвереньках, стуча кулаками по земле и повторяя:

– Малая опаска! Малая опаска!

Лорд Зогдракк нарочито медленно повернулся к Скрагклыку и Кривоспину и произнёс:

– Если он более здесь не требуецца, он может удалицца. Но имейте подумать, как ваша будет добирацца до летуцего корабля без сквигов.

– Эй! – гаркнул Скрагклык.

Смердоглаз и Пузан, вздрогнув, замерли, очевидно поражённые его угрожающим тоном.

Скрагклык сам был столь же ошарашен мощью своего голоса. Настолько сильно, что даже забыл, что собирался сказать. Но Кривоспин ободряюще затряс ему головой, и он смог продолжить:

– Наша получить удивительную возможность, пацаны. Зловещая Луна даёт мне шанс всерьёз повеселицца. Но мы ничего не добивацца, если продолжать обзывацца пока кого-нить тут не прирежут.

К изумлению Скрагклыка, после этой его фразы все присутствующие разошлись по своим местам.

– Хорошо, – сказал он, бросив короткий взгляд в сторону Кривоспина. – Возвращаясь к теме, я полагать, Смердоглаз прав. Я полагать, его идея с гнилушками — годная, – он повернулся к Смердоглазу. – Ты смочь отвести нас к нужное место?

Грот-алхимик попытался ответить, но в этот момент с ним случился припадок кашля. И все постарались отодвинуться от него подальше, чтобы уклониться от фонтанов искр и ядовитых спор. Смердоглаз сделал судорожный глоток из одного из своих бутыльков и, наконец, смог держать себя в руках.

– Да, – хрипло выдавил он, потом посмотрел на Лорда Зогдракка и добавил, – Нам потребуецца несколько твоих сквигов. До Плачущего Ручья довольно далеко.

Зогдракк проигнорировал Смердоглаза, но низко склонился перед Скрагклыком и произнёс:

– Всё, что вы пожелаете, ваша получит сполна.

В пещере повисла пауза, и Скрагклык с удовлетворением отметил, что все ждут, что он скажет.

– Хорошо, – сказал он, хотя его всё ещё не оставляло ощущение, что он соглашается совсем не на то, на что рассчитывал. – Давай сквигов. Поедем к ручью. Будем зоггано начинать.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Маленет покачала головой.

– У меня возникает ощущение, что они пытаются компенсировать какой-то свой комплекс…

Каждое следующее здание, в которое они попадали в Барак-Урбазе было больше и вычурнее предыдущего. Адмиралтейский Дворец оказался скоплением грандиозных куполов с громриловыми каркасами. Она насчитала целых шесть, и каждый настолько большой, что плывущие над ними небесные баржи выглядели на их фоне совсем крохотными.

Купола сливались один с другим, из-за чего дворец имел удивительно натуралистичный вид, как будто гейзер расплавленного металла прорвался сквозь основание города. Однако в этом дворце ей казались нелепыми отнюдь не купола. Сверху всё здание венчала колоссальных размеров статуя, причём изображала она не бога-предка, а — обычного харадронского капитана, который, широко расставив ноги, крепко стоял на куполах и в воздетых к небу руках удерживал за извивающиеся щупальца пойманного харкракена.

– Никакая наука не может противостоять воле богов, – пробормотала она, нахмурившись, когда они шли по широкой площади перед дворцом.

– Мы не противостоим их воле, – ответил идущий всего в нескольких шагах впереди капитан Солмундссон. – Но мы не можем ждать божественного вмешательства. Зеленокожие не сидят без дела. И не оставляют времени ждать, когда молитвы будут услышаны.

Солдаты сопроводили их по широкой лестнице до аванзала дворца. Маленет на мгновение застыла на пороге, ошеломлённая видом огромного скелета, подвешенного к потолку. Судя по всему, это был какой-то крылатый кит нескольких сотен футов в длину. В стенах зала располагались ниши, в которых были выставлены на показ скелеты других зверей, но ни один даже близко не был такого размера.

Остальные, однако, не замедлили шага, и Маленет поспешила их догнать, присоединившись к толпе харадронцев, направлявшихся к арочному проходу позади хвоста главного скелета. Колонны у плавно сходящихся стен венчались эфирными светильниками, но свет их был направлен таким образом, что большая часть зала оставалась в тени. И в сочетании с общим угловатым архитектурным стилем это создавало у Маленет странное ощущение, что зал, по которому она шла, был не подвешен где-то среди облаков, а находился в огромной пещере, расположенной глубоко-глубоко под землёй и освещаемой лишь светом жаровен с тлеющими углями.

Они прошли через несколько колонных зальных комнат и наконец, вышли в прямоугольный зал, своими необъятными размерами напоминавший аванзал на входе. Он имел вытянутую форму и был весь уставлен скамьями, ярусы которых поднимались кверху, расходясь от центральной прямоугольной ямы, всё пространство которой занимали установленный там длинный стол и большая модель эфиросферы — настоящее гнездо отполированных металлических эллипсов, медленно вращавшихся друг вокруг друга, поблёскивая в эфирном свете и отбрасывая тени на нижние ярусы зала. Конструкция была скорее азиритской, нежели харадронской, и Маленет подозревала, что это был подарок или, может быть, продукт сотрудничества между дуардинами и людьми. В зале могла спокойно разместиться не одна сотня харадронцев, но сейчас всего несколько десятков дуардинов занимали места на нижних ярусах или прямо за столом.

Проходя вдоль стены, Маленет видела, что та заставлена стеллажами, забитыми тысячами журналов, грузовых манифестов, фрахтовых грамот и небесных карт. Она протянула было руку, чтобы взять один посмотреть, но сопровождавший их группу солдат указал ей дулом ружья, чтобы она не останавливалась. Маленет вместе с остальными провели по ступеням вниз, спустившись на несколько ярусов. Мимо них туда-сюда сновали со свитками в руках харадронские слуги, бросавшие опасливые взгляды на Готрека.

Когда они спустились к дуардинам, располагавшимся у основания зала, Маленет с удивлением обнаружила, что некоторые из харадронцев здесь не имели кондовых лётных скафандров, к виду которых она уже так привыкла. Многие были с непокрытыми головами и носили очень яркие и броские наряды, а их бороды и одежды были усыпаны драгоценными камнями и металлами.

Все они выглядели богато и буквально светились гордостью, а увидев приближавшегося к ним Готрека, начали перешёптываться. Перед ними располагался ряд харадронцев, одетых больше как Солмундссон — в лётные скафандры изящной работы и закованные в покрытые рунами доспехи с внушительными шлемами, покрытыми тонкой филигранью. У них имелся впечатляющий арсенал декоративного оружия и других знаков их положения, а так как многие из них ещё и курили трубки, яма была заполнена плотными клубами дыма.

За столом имелось свободное место, и солдаты проводили Солмундссона и его людей туда, а затем отвели Готрека, Маленет и Трахоса к скамье на одном из нижних ярусов, располагавшихся рядом со столом.

Маленет была поражена поведением Готрека. Она думала, что Истребитель будет браниться из-за того, что его водят чуть ли не за ручку, но он вёл себя удивительно покладисто, сев там, где ему указали, и молча разглядывал потолок. Маленет глянула на Трахоса, посмотреть, обратил ли тот внимание на странное поведение их спутника, но грозорождённый не сводил своих глаз с модели эфиросферы в яме.

Пока остальные рассаживались и потом терпеливо ждали, что будет происходить дальше, Маленет ходила взад и вперёд по лестнице мимо своей скамьи, бормоча себе под нос и разгоняя руками густой дым. Что собирались делать с ними харадронцы? Заключить в тюрьму? Казнить? У неё при себе были ножи и яды, но в зале были десятки вооружённых эфироматическими ружьями солдат. Если дело дойдёт до драки, то единственным, у кого были шансы выбраться из этого зала живым, был Готрек.

Трахос спустился к модели эфиросферы и, наклонившись, внимательно разглядывал механизм. Маленет поспешила к нему.

– Не отходи от Истребителя. Ты можешь понадобиться.

Трахос не отреагировал на её слова, вместо этого он спешным шёпотом обратился к одному из позолоченных львов на каркасе модели:

– Вы слышите меня? Лорд-целестант?

Маленет посмотрела на него в недоумении.

Трахос обошёл вокруг модели, смотря сквозь кольца и сферы. Всё устройство было не более пяти футов в обхвате, но он, похоже, решил, что там внутри находился ещё один грозорождённый вечный.

– Я искупил, – прошептал он, взявшись за каркас.

Маленет схватила его за руку и отдёрнула её в сторону.

– Там пусто, Трахос! Погляди! Там никого внутри нет!

– Откуда ты знаешь? – пробормотал он.

Ещё до того, как Маленет успела подумать, что ей отвечать, раздался гулкий звук, разнёсшийся по всему залу. Он был похож на звук рога. Отовсюду послышалось бряцанье встававших со своих мест и расправлявших плечи харадронцев. Маленет потащила Трахоса от модели эфиросферы обратно к их местам рядом с Готреком.

Шум всё нарастал, и по мере его усиления между рядами скамей появился проход, металлические панели складывались как карты карточного домика, открывая новый вход в зал. Маленет вглядывалась через дым, пытаясь разглядеть то, что приближалось из темноты хода.

Сначала она подумала, что это какой-то большой камень медленно катится к ним по наклонному полу, но затем разглядела блеск двигавшихся поршней, услышала тарахтенье крутившихся шестерней и поняла, что это была машина. Сквозь клубы дыма она увидела нечто, похожее на ездившие по городу гальванические фаэтоны, но переделанное под перевозку одного большого трона, сделанного в виде гигантского когтя.

На троне, развалившись, сидел самый старый и большой дуардин из всех, кого она когда-либо видела. Его белая борода спускалась на его огромный живот, а потом вилась вокруг его сапог. На нём был искусно сделанный доспех лазурно-голубого цвета с золотой окантовкой, а на его плечи была наброшена шкура небесного змея. Он был без шлема, и его лицо выглядело так, как будто по нему сошла лавина. Оно было настолько изуродовано многочисленными шрамами, что его нос имел форму кривого зигзага, а рот был перекошен в постоянной усмешке. У дуардина на троне не было одной руки, вместо которой красовался протез из золота, усыпанный драгоценными камнями. Оба его глаза были молочно-белыми. И он курил такую большую трубку, что её чаша покоилась между его сапог.

– Лорд-адмирал Солмунд, – нараспев произнесли собравшиеся дуардины, стуча кулаками по груди и склоняя перед ним свои головы.

Лорд-адмирал сделал едва заметный кивок, когда его трон с шумом остановился. Машину сопровождали облачённые в золото почётные гвардейцы, вооружённые узорно расписанными небеснопиками, и, когда трон с гидравлическим шипением опустился на пол, они встали вокруг него, держа свои механизированные пики так, что всем стало ясно, что они совсем не церемониальные.

Капитан, поднявшийся со своего места за столом, произнёс:

– Лорд-адмирал Солмунд. В соответствии со статьёй 12, подпункт 15, мы просим вашего разрешения отказаться от обычной…

Лорд-адмирал прервал его пренебрежительным взмахом руки, не отрывая губ от своей трубки.

Капитан замешкался, затем кивнул и продолжил:

– Лорд-адмирал, мы созвали этот чрезвычайный совет, чтобы обсудить происшествия на Звездлохских верфях и Ярнскоггских фабриках, в хордринах квартала Штромз и в двиргательных цехах Солмундссонского Дворца. Появились сведения, лорд-адмирал, что все эти происшествия, равно как и пожар на Брогском рынке и близлежащих пекарнях, являлись следствием действий одного… – капитан нахмурился и обернулся к цеховому мастеру, сидевшему у него за спиной. Они оба начали о чём-то шептаться, цеховой мастер яростно затряс головой, капитан кивнул и снова повернулся к лорду-адмиралу. – Все эти происшествия явились следствием действий чужестранца по имени Готрек Гурниссон, сидящего… – капитан зажмурился, когда очередное из колец табачного дыма, витавших вокруг него, попало ему в глаза, после чего указал в сторону Истребителя, – вон там, рядом с кхаинитской альвийкой, являющейся его сообщницей в нескольких из названых беспорядков. В результате каждого из них имуществу и оборудованию был причинён чрезвычайно существенный урон, а последний инцидент… – он глянул на капитана Солмундссона. – оказался безусловно наихудшим из всех, приведшим к разрушению большой части Солмундссонского Дворца и сотрясению, такому сильному, что в его результате оказались повреждены причалы у Цехового дома Механокузнецов.

Недовольный ропот прокатился по рядам купцов и цеховых мастеров, а некоторые начали стучать по полу своим оружием, создав не утихающий шум, эхом гулявший под сводами высокого потолка.

Капитан согласно закивал и сделал паузу, очевидно ожидая ответа от лорда-адмирала. Но тот не произнёс ни слова, а лишь снова затянулся своей трубкой.

Отсутствие ответа смутило говорившего, его щёки покраснели от злости.

– Лорд-адмирал, – продолжал он. – Кто-то должен возместить цеховым мастерам.

В этот момент терпение Готрека, наконец, лопнуло.

– Вот он я, ты, говорящий болванчик, – он встал со своего места и вышел вперёд к собравшимся, сжимая топор и не сводя злого взгляда с капитана. – Давай, тащи сюда свою жирную жопу. Я тебе сейчас сполна компенсирую.

Лязгая доспехами и бряцая ружьями, к Готреку бросились стражники.

Капитан побагровел ещё сильнее и с силой ударил рукоятью своего молота по полу.

– Да как ты смеешь!? Барак-Урбаз не какая-то там обшарпанная, заваленная навозом пещера, какие вы, огненные истребители, называете домом. Здесь вам…

– Я те не грёбаный огненный истребитель! – Готрек двинулся на стражников, и они дружно отступили на шаг назад, готовясь начать стрелять.

Капитан взревел от ярости и начал проталкиваться сквозь толпу навстречу Готреку, вызвав настоящую сумятицу, среди харадронцев, многие из которых безуспешно пытались убраться с его дороги.

– Остановитесь! – голос лорда-адмирала прогремел в зале с такой силой, что даже Готрек встал как вкопанный.

Почти все харадронцы оказались на ногах, выкрикивая ругательства в адрес Готрека и словесно защищая капитана.

– Тихо, – прорычал лорд-адмирал, и Маленет догадалась, что трон усиливал его голос каким-то механическим или магическим способом. Он звучал подобно голосу бога-предка, глядевшего на них с потолка.

– Вон!

Капитаны и цеховые мастера переглянулись в недоумении, не понимая, к кому это было адресовано.

– Убирайтесь! – повторил лорд-адмирал. – Пошли все вон!

Но все мешкали.

– Вон! – взревел лорд-адмирал Солмунд и сделал знак своим гвардейцам, которые тут же направили небеснопики на толпу.

– Кроме тебя, – прорычал лорд-адмирал, обратившись к капитану Солмундссону, двинувшемуся было к выходу, – и их, – добавил он, кивнув в сторону Готрека.

Ещё несколько мгновений капитаны, негоцианты и цеховые мастера провели в замешательстве, осознав, что их всех только что выставили с заседания, которое они же и созвали. А затем, под незрячим взором лорда-адмирала потянулись к выходам, бормоча, фыркая, ругаясь и бросая сердитые взгляды на Готрека.

Им всем потребовалось несколько минут, чтобы покинуть зал, и всё это время Готрек нетерпеливо прохаживался туда-сюда, сжимая в своих руках топор и свирепо поглядывая на лорда-адмирала. Когда все члены совета вышли, в зале остались только лорд-адмирал со своими гвардейцами, Готрек, Маленет, Трахос и капитан Солмундссон.

Лорд-адмирал в очередной раз неспешно затянулся своей трубкой и жестом поманил их приблизиться. Готрек что-то бормотал себе под нос, подходя к нему, но Маленет заметила интерес в его взгляде. Из того немногого, что она знала о поведении Готрека, возраст и длинная борода были единственными вещами, к которым он выказывал уважение, а лорд-адмирал был наделён и тем, и другим.

Когда они подошли к механическому трону, лорд-адмирал разразился, как сначала показалось Маленет, непрекращавшимся кашлем, и лишь немного погодя сообразила, что это был смех.

– «Говорящий болванчик», – лорд-адмирал покачал головой. – Неплохое описание, учитывая, что ты только-только повстречал капитана Торлагга.

Готрек сердито уставился на него.

– Ты что, смеёшься надо мной?

– Нет, здоровенный ты ваззок, я хвалю тебя, – он протянул свою трубку в направлении к Готреку. – Первые честные слова, услышанные моими ушами из уст кого бы то ни было за многие годы.

Готрек помедлил, всё ещё хмурясь, но потом взял трубку и глубоко затянулся.

– Кровь Валайи, – он закрыл свой глаз и запрокинул голову назад, наслаждаясь ароматом. – Недурно.

– Недурно, – кивнул головой лорд-адмирал. – Высокая похвала от… а что ты такое? Говоришь, что не огненный истребитель.

Готрек передал трубку назад.

– Я кто, а не что. Я Готрек сын Гурни и, да, я не гоняющийся за золотом простофиля. Я настоящий истребитель. Выкованный в Краесветных горах. Я давал свою клятву в мире, которого больше не существует. В лучшем мире.

Лорд-адмирал снова затянулся трубкой.

– Кое-кто из огненных истребителей рассказывает о тебе всякое. Я говорил с одним подвыпившим Грейфирдским рунным сыном, который только и болтал, что о тебе. Честно говоря, он был в дупель пьян, но молол языком, будто ты какой-то спаситель. Нечто большее, чем простой дуардин. У него хватило ума не выболтать мне все секреты его ложи, но я узнал достаточно. Достаточно, чтобы знать, что они очень уважают тебя. Они преклонят перед тобой колени, если ты им позволишь.

Готрек скривил губы.

– Они вдолбили слишком много металла в свои ноги, чтобы преклонять колени.

Вокруг глаз лорда-адмирала проявились морщинки смеха, но затем его лицо приняло серьёзное выражение.

– Однако они всё же дуардины. И у меня нет желания портить отношения с родичами, какими бы далёкими те не были, – он передал Готреку трубку, – что ставит меня в затруднительное положение.

Готрек сделал затяжку.

– Что ещё за положение? – спросил он, выпустив облако дыма.

– Огненные истребители хотят поклоняться тебе, а мои цеховые мастера хотят насадить твою голову на кол.

– Пусть попробуют.

– Так вот за чем ты пришёл сюда, а? Ты пришёл, чтобы сразиться со мной, Готрек сын Гурни?

Выражение лица Готрека осталось нейтральным.

– У меня с тобой нет ссоры.

– И, тем не менее, мои граждане рассказывают мне, что ты причинил неисчислимое количество ущерба.

– Это потому что, твои граждане лжецы. Они поклялись избавить меня от этой треклятой руны, но ни один из них не смог даже прикоснуться к ней.

– И мой сын как раз пытался избавить тебя от руны, когда взорвал свой дворец?

Готрек посмотрел на Солмундссона.

– Твой сын. Ну, конечно. Да, он настоящий мастер — языком чесать, а когда до дела дошло — оказалось не очень.

Солмундссон приблизился, достал голубой кристалл и протянул его отцу.

– Руна не поддалась выжигательнице. Отразила её. Никогда не видел ничего подобного.

– Ты кажешься слишком довольным, Тиальф, – пророкотал лорд-адмирал, – для того, кто только что разрушил половину своего дворца. – Он наклонился вперёд на троне. – Нашего дворца.

Солмундссон улыбнулся, не замечая сердитого тона своего отца.

– Она просто поразительна. Не похожа, ни на что другое, встречавшееся нам в магматвердынях огненных истребителей. Даже Востаргские руны не могут противостоять выжигательнице, а она смогла. Она уникальна, отец. Уникально мощная. Она может быть именно тем, что нам нужно.

Лорд-адмирал кивнул, затем повернул свою голову в направлении Готрека.

– И ты желаешь избавиться от неё?

– Желаю.

Лорд-адмирал подозвал одного из своих сопровождающих, пробормотал ему что-то, после чего тот поспешил прочь.

– Тут надобно подумать, – сказал лорд-адмирал, когда отправленный слуга вернулся, неся бочонок и кружки. – А значит, следует утолить жажду.

Готрек с серьёзным видом кивнул, принимая из рук слуги кружку.

– Из пересохшего горла никогда не выйдут мудрые слова.

Лорд-адмирал рассмеялся.

– Мой прадед каждый день повторял это. Прямо перед завтраком.

Отхлебнув, Готрек закряхтел, и Маленет поняла, что он смеялся. Она закатила глаза. Эти два олуха никогда прежде не встречались. Готрек разрушил половину города. А теперь они вели себя, как старинные друзья.

– Садись, – лорд-адмирал махнул рукой на ближайшие места. – Ни к чему разводить тут церемонии. Мы же не говорящие болванчики.

Готрек хрюкнул, пролив пиво себе на бороду. Он тут же начал обсасывать её с таким звуком, что Маленет захотелось его пристукнуть.

– Ух! Вот это я понимаю. Напоминает «Золотой Запас» Тенгельна.

– Что тут можно обсуждать? – Маленет отмахнулась от предложенной кружки. – Ваш сын только что признал, что его устройства не могут притронуться к руне.

– Она находится за пределами его понимания, – произнёс Трахос.

Лорд-адмирал склонил набок голову, как будто бы разглядывая грозорождённого.

– Он понимает больше, чем ты думаешь, солдат Зигмара. Не только те, кто прячутся в Азире, умеют читать. Мой сын, может быть, действует слишком поспешно, но он всяко не тугодум. Механизмы Тиальфа гораздо более искусны, чем может показаться на первый взгляд. Проблема здесь не в недостатке знаний.

– В чём же тогда? – спросил Готрек, энергично протягивая свою пустую кружку слуге.

– Нехватка мощности, – лорд-адмирал погладил бороду своей механической рукой. – Мы усовершенствовали процесс сублимации до невиданных другими небесными крепостями уровней. Мы раскрыли великие тайны металлов. Разведали богатейшие жилы. Обуздали самые летучие элементы. Никому не удавалось достичь ничего подобного.

Солмундссон согласно закивал.

– Может мои эфироматические катушки и не справились, но существуют и другие источники энергии в Айаде, которые можно использовать. Другие способы запитать выжигательницу.

Готрек выдернул что-то из своей бороды, внимательно рассмотрел, что это, и отправил себе в рот.

– Что ещё за Айада?

Лорд-адмирал смотрел, кивая, в сторону своего сына. Услышав слова Готрека, он повернул голову в его сторону и рассмеялся.

– Ты и вправду из другого мира, – он сделал движение рукой в сторону главного выхода из зала. – Айада это название земель, над которыми мы висим. Целый континент, отсюда и до Выкушенного Залива.

– Ваши земли?

– Ничейные, – поморщился лорд-адмирал. – По правде сказать, если кто и может заявить на них права, так это проклятые зеленокожие. Гроты лезут из каждой норы и лужи. А с тех пор, как в небе появилась Казак-друнг, их численность утроилась. Луна довела их до безумия. С давних пор мы строили свои крепости в облаках, чтобы спастись от слуг Тёмных Богов, но в наше время нам следует опасаться зеленокожих.

– Сволочные гроби, – Готрек снова протянул пустую кружку за добавкой. – Ни хрена не меняется.

– Они — источник проблем. Наши прибыли сократились вдвое. С тех пор как вернулась Казак-друнг, Лунокланы распространили свою мерзкую мрачноту дальше, чем когда-либо прежде. И куда бы ни направлялись, наши корабли теперь просто исчезают, поглощённые небесами, которые раньше были спокойными. Дюжины зонбеков потеряны, и ситуация продолжает ухудшаться.

– Зонбеков?

– Светомаяков. Это такие летающие крепости, охраняющие наши небесные маршруты. Они хорошо укреплены и раньше справлялись даже с самыми решительными атаками зеленокожих. До того, как Казак-друнг начала пребывать, – лорд-адмирал нахмурился, затем повернул голову в направлении Готрека. – Но, если бы у нас было оружие, достаточно мощное, чтобы отбить наши крепости обратно, мы бы смогли добиться перелома. Такое оружие, как твоя руна.

– Я с радостью её вам отдам, – Готрек посмотрел на Солмундссона. – Что ты там говорил про другие источники энергии?

Солмундссон замялся и глянул на своего отца. Лорд-адмирал пожал плечами.

– В любом трактире отсюда и до самых Йорнских гор за кружкой пенного тебе расскажут эту легенду. Так что нечего тут скрытничать, – он дёрнул за рычаг, и его механический трон, заурчав, ожил, немедленно подпустив пара к клубам табачного дыма, и без того заполнявшим всё вокруг. – Предлагаю обсудить это в комнате карт.

Механический трон лязгал по залу, а гвардейцы лорда-адмирала своими пиками направляли его к туннелю, через который лорд-адмирал и прибыл сюда.

Солмундссон махнул Готреку и остальным рукой, приглашая последовать за троном.

– На карте всё выглядит лучше, ­– усмехнулся он. – Я так думаю.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Васперо не сводил глаз с Забойного Камня, пытаясь не обращать внимание на шум сражения. Стены города были заполнены беженцами из близлежащих селений, но на него никто не обращал внимания. Все вокруг либо двигались к укрытиям, либо спешили на стены. Мужчины, женщины, дети — не имело значения. Все с суровой решимостью сжимали в руках оружие.

Раньше Хаин был величественным городом. Торговые соглашения с Владыками Харадрона принесли ему спокойствие и процветание. Но потом, несколько месяцев назад, харадронские корабли перестали прибывать, и народ Васперо был вынужден заключить менее приятные союзы. В обмен на свою защиту местные племена каннибалов потребовали кровавых жертвоприношений. Пока люди Хаина, читая молитвы вечно голодному богу по имени Кхорн, будут кормить Забойный Камень, кочевники будут защищать Хаин от племён зеленокожих. А потом появилась Убивающая Луна. И каннибалы перестали приходить, перебитые сонмами гоблинорожих тварей, наводнивших все болота вокруг. Теперь людям Хаина оставалось полагаться только на свой собственный страх.

Пока Васперо прислушивался к Забойному Камню, он слышал наверху стук копьев и щитов. Последний приток беженцев удвоил число защитников, и было похоже, что Хаин всё-таки отразит эту атаку. Зеленокожие были повсюду, словно клопы лезли по стенам, зажав свои клинки в зубах, запрыгивали на укрепления, пронзительно хохоча.

Они были гнусными, сгорбленными тварями, едва достававшими до пояса людям Хаина. Несколько часов назад Васперо даже разрешил своим людям открыть ворота, устроить вылазку и самим напасть на зеленокожих, заставив их бежать в болота у реки. Гроты уже вернулись, и их стало ещё больше, но у людей Хаина теперь была надежда.

Городские стены были не просто огромными, они были сделаны из клёпанного, усиленного металла. Инженеры Владык Харадрона возвели их несколько веков назад. На стенах была ржавчина и вмятины, но их поддерживала неведомая эфирная наука. Даже самые сильные удары не оставляли на их поверхности никаких следов. Зеленокожие выкатили из болот огромные осадные машины, но это ни к чему не привело. Валуны попусту отскакивали от стен, убивая гротов больше, чем людей Хаина. Солнце не вставало уже несколько недель, и продолжающая нарастать Убивающая Луна вводила гротов в неописуемое неистовство. Но у них всё равно не получалось проделать брешь в гладких металлических стенах.

Наверное, Васперо мог бы радоваться, но он думал не о битве и не об умении харадронских инженеров. Все его мысли были сосредоточены на Забойном Камне. Он подступил к нему ещё ближе, разглядывая в полутьме этот запятнанный кровью кусок скалы, вырезанный таким образом, чтобы напоминать нижнюю часть черепа — большую чашу, поставленную прямо по середине внутреннего двора. Каннибалы установили этот камень, когда перестали появляться харадронцы, и потребовали, чтобы каждую неделю на камень складывали головы, а тела бросали в ямы под его основанием. Так как Васперо был верховным жрецом, именно на него легла обязанность выбирать избранных. И он стоически выполнял её.

В сражении возникло краткое затишье, и Васперо снова услышал шёпот. Он прозвучал наполовину в его голове, наполовину в запылённом черепе.

– Лжец.

Васперо схватился за волосы, ужаснувшись от того, насколько чистым стал голос. Он уже почти убедил себя, что это было наваждение, вызванное переутомлением. Он несколько дней практически не спал, находясь вместе с воинами на стенах, подбадривая и направляя их, и от усталости так плохо стоял на ногах, как будто был пьян. Он говорил себе, что тот голос, должно быть, был порождением его лишённого сна мозга. Но теперь, когда он положил руку на Забойный Камень, никаких сомнений уже быть не могло. Слова были предельно чёткими.

– Ты солгал им.

И впервые Васперо узнал голос. Это был его старший брат. Одно из первых жертвоприношений камню.

– Кирн? – прошептал он. – Это ты?

– Конечно это я, ты лживый червь.

Васперо обошёл вокруг камня, скребя пальцами по его выщербленной поверхности.

– Как? Как ты можешь быть живым?

– Потому что ты солгал. Ты сказал всем, что Кхорн хотел меня. Ты сказал, что на костях было моё имя. Но ты знаешь, что там было твоё.

– Кости ошиблись! – сердце Васперо забилось чаще, в нём вновь всколыхнулся прежний гнев.

Васперо оглянулся по сторонам, испугавшись, что кто-нибудь мог услышать его разговор. Но никому не было дела. Сражение на стенах возобновилось с ещё большей яростью, и двор стремительно пустел, потому что все побежали хватать копья и щиты.

– Только я могу защитить город, – прошипел Васперо, приблизив губы почти к самому черепу. – Если бы ты правил Хаином, его бы захватили каннибалы или Лунокланы или ещё кто-нибудь. Только у меня хватает мозгов, чтобы защитить нас. Кровавый Бог хотел, чтобы умер ты. Это была ошибка. Умереть должен был ты.

– Ты солгал. Я знаю это.

– Как?

– Потому что я не умер. Я не был избранным, ты был. Кхорн не хотел меня. Так что я ждал здесь внизу. Всё это время. Ждал, пока у меня не наберётся сил, чтобы подняться и рассказать всем правду о тебе.

– Этого не может быть. Я видел твою голову. Я видел, как ты умер. Видел, как тебя сбросили под череп вместе с остальными.

– Я остался жить. Потому что моё время не пришло. А когда луна станет полной, я поднимусь, мой дорогой братец, и все узнают, кто ты есть. Они ведь любили меня больше тебя. Ты знаешь, что они хотели, чтобы я правил вместо тебя. И поэтому ты солгал. Но нельзя обмануть бога, Васперо. Ты можешь обмануть наш народ, но не Кхорна.

– Ты всё врёшь! – Васперо отшатнулся от Забойного Камня, тряся головой. – Ты умер. Я видел твою голову. Ты не можешь быть там внизу.

Спотыкаясь, Васперо пробежал через двор и направился в свои королевсие покои. Он бросился на кровать и лежал в темноте, заткнув руками уши, со страхом ожидая, что вновь услышит голос. Но голос больше не возвращался, звуки сражения снаружи стихли, гроты отступили, готовясь к новому штурму.

Васперо сделал отчаянную попытку заснуть, надеясь, что сон поможет ему с этим безумием. Потому что это ведь было безумие? Никакого другого объяснения он придумать не мог. Как его брат мог пережить всё это время под Забойным Камнем? Как он мог готовиться подняться? Всё это было каким-то бредом.

Наконец, промучившись целый час, Васперо сдался, поднялся с кровати и выглянул в круглое окно. Сражение внизу полностью прекратилось. Защитники расположились прямо на стенах: кто-то спал, кто-то занимался своими ранами. Свет висевшей в небе Убивающей Луны придавал всему плоский, искусственный вид, как будто всё это было большой театральной постановкой.

Васперо глотнул вина, чтобы успокоить нервы. Всё время, пока он пытался заснуть, у него в голове зрела идея. Она была противной, жуткой, но он никак не мог от неё отделаться. И сейчас, сообразил он, когда почти все спали, мог быть его единственный шанс, чтобы попытаться исполнить её. Дозорные будут смотреть не во двор, а в сторону реки, где скапливались для атаки зеленокожие. Никто не будет смотреть на Забойный Камень.

Он сделал ещё один глоток вина для храбрости и вышел из своих покоев, изо всех сил стараясь выглядеть не потерявшим рассудок. Когда он вышел под лунный свет, то увидел, что оказался прав — двор был пуст. После нескончаемых дней сражений все, кто мог, спали. Он подошёл к камню и достал связку ключей. Затем, оглядевшись в последний раз, он забрался внутрь черепа. В основании находилась толстая крышка люка, покрытая вырезанными рунами и запертая на большой висячий замок. Зная, что снаружи черепа его не видно, Васперо присел, отпер замок и открыл люк.

В лицо ему пахнуло зловонием гниющей мертвечины. Последнее жертвоприношение было менее недели назад, но тела уже начали разлагаться.

– Слишком поздно, – сказал Кирн, и звук его голоса эхом отдался в голове Васперо. – Я расскажу всем.

– Ты всё врёшь, – выдохнул Васперо. – Тебя нет здесь. Этого не может быть. Ты превратился в корм для червей несколько месяцев назад. Я не буду тебя слушать.

– Я здесь. И когда Убивающая Луна станет полной, я поднимусь. Я всем расскажу, что ты сделал.

Васперо охватило смешанное чувство гнева, животного страха и отвращения. Он сунул руки в массу тел. Мухи и черви начали ползать по нему, пока он распихивал мертвецов, расчищая ступени, ведущие вниз, в ямы под черепом. До того, как их начали использовать для жертвоприношений, в них хранили запасы еды, но теперь они были склепом.

Васперо подавлял рвотные порывы и ругался, продираясь через кровавые ошмётки. Кирн был одним из первых, кого убили. И ему понадобится добраться почти до самого дна, чтобы доказать, что его брата там нет. Hо, не смотря на вонь и всю окружавшую мерзкую плоть, он не останавливался. Он должен был удостовериться. Он должен был добраться до самого дна.

Раскидывая мертвечину голыми руками, он углубился всего на несколько футов, когда Кирн начал смеяться.

– Спасибо за помощь, братец.

– Нет, – прошептал Васперо, увидев, что трупы начали шевелиться и пихаться. – Ты не можешь быть там.

Он попятился назад, отталкиваясь от мертвецов своими покрытыми кровью руками. Из шевелившейся кучи перед ним поднялась фигура.

Васперо был в таком ужасе, что ему понадобилось несколько лишних мгновений, чтобы понять, что это был не Кирн. Это был даже не человек. Лицо, скалившееся перед ним, принадлежало зеленокожему.

Прежде чем Васперо успел что-либо сделать, грот воткнул нож ему в живот. Васперо споткнулся, и, завалившись, упал на ступени, шлёпнувшись в гущу гниющих тел. А грот смеялся, перескакивая через него и устремляясь вверх по ступеням.

И пока жизнь покидала Васперо, своим тускнеющим взором он видел, как дюжины других фигур устремились вслед за первой, таких же хихикающих, воспевающих Убивающую Луну и вопящих от радости, так как они, наконец-то, прорвались в город.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Сквиг мчался гигантскими скачками, и изо всех сил цеплявшийся за поводья Скрагклык при каждом прыжке гремел всеми своими косточками, пытаясь при этом выглядеть достойно. Они пересекли низину Бормотопи и начали подниматься на возвышенность в нескольких милях от Жирноболота. Подсвеченная светом огнеплесени и окружённая ореолом из спор башка гарганта с отвисшей челюстью даже с такого расстояния, казалась, огромной и возвышалась над гладью болота.

Остальная Гобботека ехала на своих сквигах на почтительном отдалении, как будто Скрагклык уже стал Лунакоролём. А значит, они не могли слышать, как он ругался и бранился всякий раз, когда сквиг подпрыгивал особенно высоко. Какими бы грозными ни были его команды, гнусная тварь, казалось, потеряла всякий страх, мчась по болотной воде пьяно рыская из стороны в сторону, из-за чего было чрезвычайно сложно удерживаться в седле.

Кривоспин и вся Гобботека ехали в сопровождении тяжело вооружённых гротов Лорда Зогдракка, но Скрагклык настоял, чтобы их отряд был небольшим. Не хватало ещё, чтобы народ на Жирноболоте начал задавать вопросы об их предприятии. Тащить с собой куда-то всю Гобботеку и так было для него из ряда вон, а на Жирноболоте далеко не все были бестолковыми идиотами. Достаточно, чтобы кто-нибудь один сделал удачное предположение, и Лунакоролю стало бы известно всё, что задумал Скрагклык. И шаман прекрасно знал, чем бы всё это кончилось — он присоединился бы к бормочущим толпам, собиравшимся на Бормотопи.

Они поднялись по нескольким косогорам, похожим на склоны холмов у подножия горы, пересекли ещё одну болотистую долину, поднялись по очередным склонам и, наконец, после нескольких часов езды, перед ними открылся вид на Плачущий Ручей. Это был тонкий чёрный поток, вилявший между зарослями дождевиков, мухоловок и весёлок. Всё в долине было покрыто огнеплесенью — каждая складочка, шляпка и усик светились и мерцали мертвенно-бледным светом. И, казалось, что Плачущий Ручей петлял сквозь белый блестящий мех.

Как только их отряд добрался до верхних склонов долины, грибы внизу пришли в движение, потянувшись к ним в какофонии хлюпанья и влажных шлепков. Тут были сотни плотоядных хищников, и даже Скрагклыку пришлось бы попотеть, чтобы разобраться с ними, но прежде, чем он успел начать беспокоиться об этом, мимо промчался Смердоглаз, гораздо лучше державшийся в седле, и кардинально разобрался с ситуацией.

Он достал рогатку и выстрелил одним из своих бутыльков, предварительно сняв с него пробку, поверх толпы из собравшихся поганок. В воздухе сверкнула яркая вспышка света, содержимое бутылька пролилось вниз и занялось бесцветным пламенем. Воздух наполнился жалобным воем, с которым поганки и дождевики бросились наутёк. Но языки пламени были быстрее, они стремительно поглощали упругие тела, вызвав целую серию громких хлопков. И уже через минуту обугленная дымившаяся просека вела до самого ручья, а все остальные из местных хищников изо всех сил старались убраться от Смердоглаза куда-нибудь подальше.

Он повернулся, кивнул Скрагклыку и стал ждать, сидя на своём сквиге, нетерпеливо переминавшимся и подпрыгивавшим на месте. Никто ничего не говорил, и до Скрагклыка не сразу дошло, что все ждут, когда он снова их возглавит. Он несколько раз ударил пятками свого ездового зверя, безрезультатно пытаясь стронуть его с места, но потом сквиг внезапно всё-таки отреагировал и понёсся вниз по склону таким неистовым галопом, что у Скрагклыка едва получалось на нём удерживаться.

Оказавшись на берегах ручья, шаман был рад, наконец, спрыгнуть с твари и передать поводья одному из солдат Лорда Зогдракка. Затем он медленно направился к кромке ручья, пока остальные слезали со своих сквигов позади него. Скрагклык не был уверен, что именно текло в ручье, но это явно была не вода. Чернильно-чёрная жидкость двигалась лениво, и всякий раз, когда на её поверхности лопался пузырь, из него вырывались зловонные испарения. Ступни, постоянно следовавшие за ним, сейчас плескались и ныряли в ручье, смеясь и зубоскаля.

– Это смола? – спросил он их, забыв, что сейчас он был не один.

– А где гнилушки? – спросил Лорд Зогдракк, вставая рядом с ним. Он опустил свой скипетр в ручей и начал помешивать чёрную жидкость, вызвав очередной выброс зловонного газа.

Смердоглаз прошлёпал по вязкой грязи и, моргая своим заросшим плесенью глазом, уставился в чёрную поверхность.

– Они, э… повсюду. Вся ручей полна ими, – он посмотрел на Скрагклыка. – Твоя должен войти в него. Опустить голову.

Скрагклык поглядел на вязкую жидкость и пожал плечами. Он и не такое проделывал. Он подошёл к ручью и начал высматривать подходящее местечко для спуска.

– Ой! – рассмеялся Смердоглаз. – Сначала это.

Он выхватил ещё один стеклянный бутылёк и высоко поднял его, встряхивая находившийся внутри зелёный порошок.

– Паутинники! Гнилушки и делать ничто не будут без паутинников.

Скрагклык согласно кивнул и, развернувшись, направился к нему, пока остальные собирались вокруг. Лорд Зогдракк с надменным выражением лица посматривал по сторонам, делая вид, что испытывает ко всему отвращение. Кривоспин жадно следил за Скрагклыком из своего мягкого панциря, а Пузан, подпрыгивая на месте и брызгая на всех грязью, молотил кулаками по воздуху и угрожающе шипел на несуществующих врагов.

– На вкус приятно, – Смердоглаз ухмыльнулся дрожащей рукой, протягивая Скрагклыку бутылёк. – Твоя нужно крохотный… – начал он, но замер на полуслове, увидев, что Скрагклык уже проглотил всё содержимое.

Скрагклык заметил ошеломлённое выражение на лице Смердоглаза.

– Чо? – он глянул на пустой бутылёк в своей руке. – Слишком много?

– Э… – Смердоглаз почесал свой обожженный лоб, содрав лоскуты опалённой кожи. – Усё в порядке. Я не сомневацца.

Скрагклык почувствовал покалывание на языке.

– А скока надо было глотать?

– Э… ну, твоя не должен волновацца, – произнёс Смердоглаз, улыбаясь абсолютно не убедительной улыбкой. – Просто я раньше не видеть никого, кто заглотить всю бутылку. Уверен, усё будет нормуль.

Скаргклык почувствовал прилив страха и посмотрел на заросшие плесенью берега.

– Может моя нада противоядие? Волоски слизняков обычно… – он замолк, заметив нечто странное — он видел себя со стороны. Он видел своё тощее лицо, красные глаза, огромные уши и нос. Черты его лица обмякли, а глаза остекленели. Он качнулся вперёд, и, если бы остальные не подхватили его, прямо носом плюхнулся бы в грязь.

– Быстрее! – закричал Смердоглаз. – Он сейчас того! Разделяецца! Давайте его в ручей! Головой вниз!

Скрагклык, продолжая наблюдать со своей необычной отдалённой позиции, видел, как остальные подтащили его к краю ручья и затем швырнули в чёрную жидкость. Его тело упало на поверхность со звонким шлепком, но он только смутно почувствовал боль, как будто это было с кем-то другим.