Истребитель поганцев

Оглавление

ПРОЛОГ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ДВАДцАТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ПРОЛОГ

– Кретины, – прорычал Готрек, глядя на бурлившую и шипевшую за кормой «Звезды Зигмарона» воду.

Они подняли парус всего час назад, но шпили Наковаленграда уже растворялись во мгле, окутанные облаками жёлтого пара.

– Ты, кажется, удивлён, – Маленет облокотилась на планширь и разглядывала обугленные деревья, склонившиеся над рекой. – Я думала, что ты всех во Владениях считаешь кретинами.

Брови Готрека возмущённо поднялись.

– Есть разные степени.

Маленет посмотрела на Истребителя. Его мощное тело было частично сокрыто туманом. Со своими витиеватыми татуировками и намазанным жиром гребнем волос он выглядел совсем как скульптуры на берегах. Свирепый и зловещий. Как обветренный горный утёс. Было в нём что-то мрачно величественное, на что Маленет предпочитала не обращать внимания.

– Ну, это же было твоей идеей, заявиться в этот паршивый город, – сказала она. – Если ты так желаешь общества поклонников Зигмара, то почему не позволяешь отвести тебя в Азир?

– Желаю их общества? С чего бы это я хотел проводить время со звездоглазыми последователями Зигмара?

Маленет покачала головой.

– Да, ты в пылающую крепость побежал бы, если б думал, что там подраться с кем-нибудь можно. Но стоит мне завести речь про небесное величие Азира — про место, где люди ходят свободными от тени Хаоса, ты выглядишь так, будто вот-вот взорвёшься. С чего бы это? Что может быть плохого в том, чтобы провести немного времени среди людей, не имеющих желания убить нас? – она поморщилась и махнула рукой в сторону реки за кормой. – И погляди, где мы оказались. Блуждали по рыбным рынкам Наковаленграда. Кхаин меня разорви! Я от этого смрада никогда теперь не избавлюсь, – она понюхала свой рукав. – И вообще, такое ощущение, что запах стал только хуже.

Она посмотрела на деревья. Они, казалось, тянули к ней сквозь туман свои ветви.

– Эти джунгли провоняли насквозь. Просто не продохнуть. Зачем ты притащил меня сюда? Ты всё ещё мучаешь себя воспоминаниями об умерших друзьях? Всё думаешь, что сможешь каким-то образом вернуть их?

Готрек встал в полный рост, хотя ему всё равно пришлось смотреть на неё снизу вверх.

– Единственное мучение для меня, это выслушивать твоё нытьё.

– Да, без меня ты, наверное, всё ещё сидел бы в той темнице у огненных истребителей, – она постучала по холодной руне в его груди. – Без меня у тебя и вот этого не было бы.

Готрек схватил её за руку.

– Хвастаться тут нечем, – прорычал он.

– У тебя было предостаточно возможностей избавиться от меня, – ответила Маленет, выдернув свою руку из его кулака. – Так что ты хочешь, чтобы я была с тобой.

– Не льсти себе, – сказал Готрек, он собирался добавить ещё что-то, но в этот момент корабль содрогнулся, как будто сев на мель.

Стоявшая неподалёку капитан Верлоза направилась к ним с таким невозмутимо важным видом, что Маленет аж скрипнула зубами. Эта женщина думала, что командование одним кораблём делало её значимым и наделённым властью человеком. Если бы Готрек прямо не запретил, Маленет показала бы ей, кто тут действительно наделён властью. На её взгляд женщине было где-то около тридцати или сорока лет. Люди старели так быстро, что совершенно не стоило утруждать себя определением их возраста.

Капитанша была невысокой, жилистой, с узкими бёдрами и обветренной кожей. Её посечённую шрамами голову покрывал жёсткий ежик волос. И в целом выглядела она как отошедший от дел гладиатор. Её не пугали никакие опасности, и она всё время прямо говорила то, что думает, редко бывала трезвой и, видимо, никогда ни перед кем не кланялась. С момента первой их встречи Маленет знала, что Верлоза понравится Готреку.

– Извинения, – сказала капитан. – Обычно мы не натыкаемся на камни. Река сегодня, похоже, решила немного поиграть с нами.

Маленет посмотрела на янтарного цвета волны. С их поверхности поднимался пар, а в глубине мерцали какие-то огни.

– А это вообще вода?

– Хотите отправиться в самостоятельное плавание? – улыбнулась Верлоза.

Готрек фыркнул.

– Нет, – продолжила Верлоза, – это не вода. Кое-кто говорит, что это лава, но это брехня. У «Звезды» металлический корпус, и, если бы это была лава, мы бы пошли на дно, не пройдя и мили от Наковаленграда. Думаю, это кислота. Но ты по-любому кончишься там за пару минут, – усмехнулась она. – Уверена, что в «небесном величии Азира» купаются в водах поприятнее.

Готрек заржал.

– Тебе лучше не знать, в чём она купается, – давясь от смеха, произнёс он.

Прежде чем пришвартоваться в Наковаленграде они вместе с капитаном потратили несколько недель на исследование Побережья Гаревого Ветра, и Готрек, похоже, решил, что Верлоза единственный стоящий человек во всём Акши. Маленет не сомневалась, что капитан в ближайшее время найдёт предлог, чтобы принести ещё грога, к которому они с Готреком были так неравнодушны.

К капитану подбежал матрос и прошептал что-то на ухо.

– Донные крысы, – выругалась капитан, когда корабль вздрогнул снова.

– Обида Грунгни! – Готрек споткнулся и был вынужден схватиться за поручень. – Крысы?

Верлоза ухмыльнулась.

– Мы их там разводим. Иди, глянь.

Когда они приблизились к носу корабля, Маленет услыхала знакомое фальшивое пение. Их грозорождённый спутник Трахос топал сквозь туман в своём блестящем доспехе, возвышаясь над матросами и обращая свой глас к небесам. Трахос заявлял, что связан с орденом Маленет, но она всё ещё сомневалась, верить ему или нет.

Он сражался в нескольких кампаниях в подземных мирах Шаиша и повидал достаточно, чтобы его разум оказался в таком же плачевном состоянии, что и его доспехи. Он был в некотором замешательстве, когда они его повстречали, но за последние несколько месяцев его состояние лишь ухудшилось. Маленет совсем бы не удивилась, если бы оказалось, что это он был причиной дёрганий корабля. Но когда они подошли поближе, она увидела, что угроза была вполне реальной, команда Верлозы, собралась у поручней, наставив гарпуны и глефы на что-то поднимавшееся из глубины.

Верлоза вскочила на планширь и, зацепившись за такелажный канат, свесилась над пенящейся поверхностью, внимательно её разглядывая.

Корабль снова тряхнуло, заставив матросов пошатнуться, но Верлоза осталась на месте, раскачиваясь над шипящим потоком. Она широко улыбнулась и указала своим гарпуном на что-то рядом с бортом корабля.

– Он приближается! Всем приготовиться.

Столб пара поднялся над поручнями, заставив всех отпрянуть назад. Раздался глухой стук, когда что-то приземлилось на палубу.

Когда пар рассеялся, Маленет увидела нечто похожее на статую, сделанную из старой рыбьей чешуи и водорослей. Она также, зажав нос, сообразила, что именно статуя и была источником жуткой вони. Все отшатнулись, когда статуя двинулась, подняв здоровенную дубину. Тварь распрямилась во весь рост, нависнув над матросами, и одним ударом уложила одного из них на палубу, раскроив бедолаге череп.

Верлоза взвыла, но прежде, чем она успела что-либо сделать, вперёд выскочил Готрек и ударил тварь кулаком в пах. Та, охнув, согнулась, и Готрек махнул сверху вниз своим топором, отправив голову чудовища гулко скакать по палубе, брызгая шипящей кислотой. И там, где её капли попадали на палубу, поднимались струйки дыма и пара.

Готрек вгляделся в труп.

– Речной тролль?

Верлоза нахмурилась.

– Наверное, – кивнула она. – Мы зовём их «трогготы». Река просто кишит ими.

Она бросила взгляд на Трахоса, тот всё ещё пел, хотя и себе под нос, бормоча слова внутри своего сурового, лишённого эмоций шлема.

Трахос почувствовал её взгляд и уставился в ответ.

– Антианские Врата устоят. Порождениям Хаоса никогда не войти в Азир.

Верлоза устремила на Готрека озадаченный взгляд.

– Азир?

Однако Готрек был так занят разглядыванием мёртвого троггота, что даже не услышал её вопроса.

Маленет наклонилась к Верлозе:

– Трахос сражается в своих войнах. В особенных — в тех, что у него в голове.

Прежде чем она успела сказать что-нибудь ещё, корабль снова тряхнуло, и воздух наполнился криками. Маленет крутанулась на месте с ножами наготове, что-то тяжёлое бухнуло позади неё.

Сгорбленные, окутанные паром, покрытые мокрой чешуёй фигуры, семи или восьми футов ростом, вскарабкались на палубу. Их лица отдалённо напоминали человеческие, но были такие уродливые, что больше походили на нарочито жуткие рожи статуй, обычно украшавших крепостные стены замков. Из их спин и ушей рядами торчали шипы, напоминавшие блестящие плавники.

На мгновение Верлоза выглядела потрясённой, но тут же взмахом руки отправила матросов в атаку.

– Плечом к плечу! Убрать этих крыс с моего корабля! – она соскочила с такелажа, выпрыгнула на палубу и метнула свой гарпун в голову первого чудовища.

Тварь никак не отреагировала на полученную рану. Сопровождаемая вьющимися вокруг мухами и с торчащим из головы гарпуном она затопала к Верлозе. Набирая скорость, тварь выдернула гарпун из головы, разбрызгав вокруг кислоту, что лишь усилило источаемый ею смрад рыбных потрохов.

Чудовище с разбега ударило плечом по фок-мачте, вырвало большой кусок палубы и сбило с ног Верлозу, кубарем отлетевшую в сторону.

Капитан получила сильнейший удар, но всё же нашла в себе силы поднять саблю, когда троггот навис над ней. Однако воспользоваться оружием ей не пришлось, так как чудовище рухнуло перед ней на палубу, а его голова покатилась прочь.

Появившийся рядом Готрек коротко кивнул Верлозе, полотно секиры у него в руках шипело от кислоты.

– Я бы заплатил за рейс больше, если б ты предупредила, что в пути будет развлечение.

– Я никогда не видела, чтобы они нападали в таком количестве, – покачала головой Верлоза. – Что-то их всех привлекло.

– У меня тут магнит для дебилов, – сказал Готрек, постучав по руне на своей груди. – А дебилов тут богато.

– Ну, беспокоиться особо не о чём, – пожала плечами Верлоза. – Они большие, но у них между ушами пусто. Не думаю, что нам…

Но прежде, чем она успела закончить фразу, на палубе показалась ещё одна группа трогготов, и всем пассажирам и матросам пришлось срочно вступить в бой.

Когда Верлоза, Готрек и остальные устремились на появившихся трогготов, Маленет обнаружила себя зажатой между планширем и ещё одним чудовищем, топавшим прямо на неё. Отступив в сторону, она с изящностью уклонилась от полугнилой дубины, метившей ей в голову. Троггот недоумённо зарычал, увидев стоявшую рядом с ним, улыбающуюся Маленет.

Недоумение твари усилилось, когда её голова, чисто срезанная ножами альвийки, скатилась по груди вниз, уставившись на происходящее снизу вверх. Маленет ещё раз отступила в сторону, когда туловище троггота также плюхнулось на палубу.

– Зигмара мне за щёку! – закричала Верлоза, перепрыгивая бухту такелажного каната. – Их здесь целая семейка.

Она улыбалась, но её улыбка выглядела натянутой. Корабль быстро заполнялся трогготами. Маленет насчитала уже по крайней мере двадцать тварей. Несколько членов экипажа были уже убиты. Тела одних лежали на палубе, – других растворялись в реке. Она увидела, что выше по течению из воды поднялись ещё трогготы, плюясь кислотой и размахивая оружием.

Оглядевшись, Маленет нашла Истребителя на корме. Он, хохоча, носился меж чудовищ, рубил их наотмашь, налево и направо отсекая им руки и ноги. По выражению его лица она понимала, что с Готреком творилось — он терял над собой контроль, поддаваясь пьянящему дурману смертоубийства. Ещё чуть-чуть и он перестанет обращать внимание на что-либо кроме стучавшего в его ушах пульса.

– Готрек! – закричала она. – Нам надо повернуть назад! Погляди вперёд. Их слишком много.

Услышав её, Готрек махнул топором с удвоенной яростью.

– Их ровно столько, сколько нужно. Это первое развлечение, встретившееся мне, с тех пор как мы добрались до этого вонючего города, – он повертел головой по сторонам, его лицо было застывшей багровой маской ярости со стеклянным взглядом. – Что скажешь, капитан?

Верлоза была не очень далеко, вместе со своими матросами она отважно дралась с наседавшими тварями, но шаг за шагом отступала к поручням. Она попыталась повторить его ухмылку, но у неё не очень-то получилось. Уже дюжина людей из её команды лежали мёртвыми на палубе.

– Я никогда не видела столько за раз, – ответила она тяжело дыша. – Может нам всё-таки стоит повернуть.

– Вот ещё, – Готрек с такой силой ударил ближайшего гада головой в грудь, что тот отлетел в толпу других трогготов и устроил свалку. А Истребитель вскочил на груду тел, быстро поотрубал тварям головы и устремился на помощь к Верлозе.

До того, как он успел добежать до неё, через планширь на палубу перевалила ещё одна группа чудовищ, загородивших ему дорогу. Они тут же обрушили на Истребителя град ударов своих самодельных дубин и подобранного оружия. Готрек, сыпя ругательствами, отбивался, а затем указал на нечто, выступавшее из воды.

– Мы примем бой вон на том островке. Готрек Гурниссон не побежит от речных троллей.

Верлоза согласно кивнула, однако она была вся в крови и кислоте, и с каждой минутой убитых матросов на палубе становилось всё больше и больше.

Трахос шагал сквозь резню с гордо поднятой головой, из его шлема звучал распеваемый гимн, а молоты в руках наносили удары с хладнокровной точностью. Не взирая на прорехи в своих измятых доспехах, Трахос раскидывал здоровенных тварей с такой же лёгкостью, что и Готрек, проламывая черепа в такт своему пению.

Маленет вскочила на ванты и бросила в трогготов одну за другой пригоршню метательных звёзд. Их покрытые ядом лезвия с шипением вонзались в шкуры тварей, выпуская свои смертельные токсины. Но вонючие чудовища продолжали переть на неё, и она поспешила по вантам к носу корабля, чтобы посмотреть на островок, упомянутый Готреком.

Истребитель был прав, подхваченная течением «Звезда Зигмарона» неслась прямо на видневшийся из воды островок, и очень скоро должна была в него врезаться. На мелководье вокруг него из воды поднимались всё новые и новые трогготы. Их виднелось уже больше пяти десятков, и все они готовились броситься на корабль.

– Это безумие! – закричала она, оглядываясь на Истребителя. – Мы должны разворачивать корабль!

– Капитан? – Готрек обратился к Верлозе. – Ты со мной?

У Верлозы было серое лицо, её удары становились всё более слабыми. Половина её команды была ранена или убита. И, бросив взгляд на Готрека, она покачала головой.

– Ха! Оставьте это Истребителю! – выкрикнул Готрек, он прорвался к штурвалу и направил корабль прямо на островок. – Я убивал троллей ещё, когда ваши предки жили в пещерах.

Корабль содрогнулся, налетев на остров, и сражение на борту на мгновение остановилось, так как его участники вынуждены были хвататься, кто за что мог, пытаясь устоять на ногах, или валиться на палубу, потеряв равновесие.

Готрек пронёсся сквозь пошатывавшиеся фигуры и, прыгнув с носа корабля и пролетев через облако пара, приземлился на берегу. Он начал быстро взбираться на вершину, но в этот момент островок затрясся, Готрек опрокинулся на спину и покатился вниз к кислоте.

Толчки были настолько сильными, что «Звезда Зигмарона» соскочила с мели обратно в реку и начала отходить от острова.

– Землетрясение? – пробормотала Маленет, она бросила во врагов свои звёздочки, а затем легко спрыгнула с вантов на палубу. Из-за рывков корабля сражающиеся на палубе шатались и раскачивались, с трудом нанося друг другу удары.

Трогготы, собиравшиеся вокруг островка, начали взбираться на корабль, устремляясь к Верлозе и её экипажу.

– Скорее назад! – заорала Маленет. – Они обхитрили тебя! Они просто хотели от тебя избавиться!

– Вздор! – Готрек поднялся на ноги и побежал обратно к кораблю, но прыгать было уже поздно. – У них мозгов нет, чтобы хитрить.

Он заметался по островку, продолжавшему сотрясаться под его ногами.

И тут река буквально взорвалась, в воздух взлетели яростные гейзеры кислоты и столбы пара, скрывшие островок из вида.

Маленет с трудом удерживалась на ногах на раскачивающейся палубе, отбиваясь от наседавших со всех сторон трогготов. Она искала глазами капитана, но в творившемся хаосе сложно было что-либо разобрать. Неясные фигуры шатались сквозь туман из кислотной взвеси, чудовища ревели, поднимаясь на палубу.

– Верлоза!? – крикнула она.

Но, когда кислотные облака осели, картина, открывшаяся взору, была ещё более тревожной. Островок, на котором стоял Готрек, поднимался из реки, и, когда с него отпали тонны водорослей и ила, Маленет увидела, что вместо куска скалы под ними оказалась голова гигантского змея, в пять раз большего, чем вся «Звезда Зигмарона» вместе взятая. Чудовище начало распрямлять свои кольца, поднимаясь выше деревьев, с него слетали камни и потоки кислоты.

Готрек уцепился за гигантскую голову и ревел со смешанным чувством гнева и радости. Змей шипел в ответ, уставившись на него своим глазом, таким же большим, как сам Истребитель. Шипение было таким громким, что Маленет показалось, что у неё вот-вот лопнет голова. Отвлёкшись на громкий звук, она на мгновение потеряла опору под ногой, и один из трогготов сумел попасть ей по голове. Маленет отлетела, вертясь в воздухе, и ударилась о стенку капитанской каюты. Её щёку пронзила острая боль, а глаза начало заливать кровью.

«Мы не умрём здесь», – произнёс голос в её голове, – «Только не от руки какого-то ходячего говна. Поднимайся. Давай, двигайся».

Голос исходил из висевшего на её шее амулета и принадлежал бывшей госпоже Маленет, кхаинитской альвийке, которую она убила много лет назад. Маленет носила её душу как боевой трофей, храня её во флаконе с кровью, спрятанном внутри амулета. Она носила его с собой, ради удовольствия мучить свою бывшую госпожу, но иногда колкие замечания последней оказывались полезными, подстёгивая Маленет к действию.

Маленет с трудом поднялась на ноги, и как раз вовремя, чтоб увернуться от очередного удара. Стена каюты, однако, не выдержав такого напора, проломилась, и нападавший упал в образовавшуюся дыру.

Маленет запрыгнула на спину троггота, откуда перескочила на ванты. Речные твари пытались последовать за ней, но лишь нанесли кораблю ещё больше повреждений. «Звезду Зигмарона» продолжало сильно качать, краем глаза Маленет видела, что змей всё ещё продолжал подниматься из воды, но перед ней стояли более неотложные дела. Она сняла с пояса кнут и сплюнула на него кровью. Когда кровь попала на плетёную кожу, Маленет прошептала молитву, призывая Кхаина. К её вящей радости она почувствовала укол боли, пронзивший её руку.

«Он здесь».

Маленет кивнула, обнажив зубы в кровавой усмешке.

– За Кроваворукого, – кнут извивался и дрожал в её руке, стремясь освободиться, а всех сражающихся накрыла странная тьма, протянув по палубе извивающиеся тени.

Маленет прошептала ещё одну молитву и швырнула кнут в гущу сражающихся у неё под ногами. Падая, кнут бешено задёргался, а затем стремительно полетел меж дерущихся, награждая яростными ударами трогготов. Они пытались защищаться, но кнут, извиваясь, с невероятной скоростью пролетал меж ними, сеча тварей по шеям и глазам.

Маленет некоторое время с явным удовольствием наблюдала за развернувшимся представлением, а затем полезла выше, чтобы посмотреть, что происходило у Готрека.

– Кхаин меня раздери, – выругалась она. – Он использует руну.

«Он же говорил, что больше никогда не будет её использовать».

– А какой у него выбор? Эта тварь — наполовину змея, наполовину — гора.

Готрек выглядел как раскалённый уголь в куче пепла. Заклинание Маленет погрузило всё вокруг в потёмки, но змей был освещён сверхестественным светом, исходившим от груди Готрека. Гигантское чудовище сжимало объятия вокруг Истребителя, пытаясь раздавить его. Со стороны казалось, что оно само уже горит. Свечение было столь ярким, что Готрек был практически неразличим, хотя Маленет слышала, как он рычит, изо всех сил пытаясь освободиться.

– Он уступает руне, – произнесла она. – Он собирается устроить…

Прогремел взрыв.

Змей зашипел и упал в реку, послав во все стороны волны, ударившие по «Звезде Зигмарона». Маленет вцепилась в канат, когда весь корабль безумно закачался. С берегов с шумом и брызгами смывало камни и деревья.

Готрек с пылавшими топором и торсом бросился к голове змея. Чудовище поднялось ему навстречу, пугающе широко разинув пасть, но Истребитель махнул топором слева направо и начисто отрубил гадине нижнюю челюсть, с плеском упавшую в воду. Огонь в груди Готрека горел всё ярче и перекинулся на покрывавшие его кожу рунические татуировки. Истребитель продолжал остервенело рубить гигантского гада, вырубая целые куски змеиной плоти и обдавая себя брызгами кислоты. Змей начал качаться и, наконец, повалился прямо на «Звезду Зигмарона».

Брызги кислоты и снопы искр разлетелись во все стороны, когда чудовище рухнуло на палубу.

От удара Маленет швырнуло вниз, она ударилась головой, и острая боль пронзила её спину. Сила покинула её ноги, и когда корабль начал крениться на бок, она покатилась по залитой кровью палубе и врезалась в мачту.

Готрек топал между сражающимися, раздавая удары топором и выкрикивая боевые кличи. Лежавший на накренившейся палубе змей был мёртв, но ярость Истребителя не ослабела. Он рубил всё подряд, дерево и металл корабля трещали под его топором, обрушивающим удары на каюты. Люди кричали и метались в поисках укрытия, но Маленет не могла пошевелиться, зачарованная бурностью гнева Истребителя. В его глазу не читалось мыслей, он светился одной лишь чистой яростью.

– Он всех нас погубит! – прошептала она, глядя на разваливавшийся под напором Готрека корабль.

Раздался ещё один взрыв, такой мощный, что Маленет не устояла на ногах. Она снова болезненно ударилась головой и потеряла сознание.

«Просыпайся».

Маленет продолжала лежать, наслаждаясь приятным ощущением тепла на её коже.

– Ещё чуть-чуть, – пробормотала она.

Произношение слов вызвало резкую боль внутри её черепа.

– Готрек! – охнула она, садясь.

Она была на берегу реки, наполовину погружённая в ил. Почти у самого берега медленно растворялся в кислоте кусок палубы «Звезды Зигмарона». Языки пламени облизывали обломки, освещая горы лежавших вокруг трупов, конечно, в основном – трогготов, но были тут и люди, сваленные один на другого или покачивавшиеся на волнах. Плоть на многих телах уже растворилась, обнажив скелеты, которые с каждой новой накрывавшей их волной растворялись всё сильнее и сильнее.

«Где руна?»

Маленет поднялась на ноги, что вызвало ещё несколько приступов боли, после чего оглядела долину. Змея нигде не было видно, впрочем, как и Готрека. Но потом она сообразила, что змей был тут, он лежал, раскинувшись, в реке, наполовину скрытый под волнами, напоминавший вереницу небольших островков.

– Ему удалось, – она оглядела всех перебитых трогготов. – Нам удалось.

«Но где же руна?»

– Готрек должен быть где-то поблизости, – она вытерла с лица грязь, продолжая вглядываться в дым. – Он должен праздновать. С пивом.

Однако пока Маленет пыталась заверить свою госпожу, сама она не могла не заметить, что никаких звуков празднования слышно не было. Она начала пробираться между тел, поглядывая, не пошевелится ли кто. Несколько матросов из команды корабля были ещё живы, но их плоть там, где на неё попала кислота, быстро растворялась. И было очевидно, что они вот-вот умрут. Когда Маленет проходила мимо, некоторые из них взывали о помощи, но она лишь закатывала глаза и шла дальше в поисках Истребителя.

После такой победы у него должно было пересохнуть в горле. И если она быстро не вмешается, то застрянет здесь надолго, пока он будет распивать всё, что найдётся в трюмах корабля. Мысль о «Звезде Зигмарона» вызвала у неё внезапное осознание того, что корабля больше не было. Всё, что после приступа ярости Готрека осталось от пасудины, валялось сейчас на берегу.

Оставив позади растворяющийся обломок палубы, она направилась вверх по течению, в направлении мёртвого змея. Может быть Истребитель будет где-то рядом, наслаждаясь собственной победой.

– Маленет, – голос Трахоса раздался из тумана, и ей понадобилось какое-то время, чтобы найти его.

Трахос оказался рядом с обломком палубы, от которого она только что ушла.

– Это ты вытащил меня на берег? – спросила она.

– Да.

Она кивнула.

– Я так и думала. Готрек наверняка оставил бы меня в кислоте.

Как это часто бывало с Трахосом, после сражения у него наступал краткий период просветления. Он говорил чётко, без каких-либо признаков помутнения рассудка, обычно преследовавших его.

– Он бы тебя не узнал, Ведьмин Клинок. Он зашёл слишком далеко. Он бы и меня не узнал.

– Ты видел его?

Трахос указал на Истребителя, и её сердце упало. Готрек сидел на ещё одном обломке корабля, он был сгорблен, а его огромные плечи ссутулены. «Проклятье!» – подумала она, – «Он уже пьян».

Трахос опустился на колено рядом с умирающим матросом, заговорив с ним мягким тоном. Маленет, не веря своим глазам, покачала головой. Каким бы Зигмар не собирался выковать Трахоса, но уж точно не таким. Очевидно, в какой-то момент своей жизни грозорождённый пал ниже собственных принципов, и теперь был весь такой из себя добродетельный, пытаясь облегчить свою вину, помогая тем людям, которые должны были помочь себе сами. И всё это, как правило, под звуки своего монотонного пения. Она отвернулась от него и направилась к Истребителю.

Вокруг Готрека лежали растворявшиеся трупы — в основном люди. Маленет подходила к нему сзади, и в свете горевших обломков видела только его силуэт.

– Хвала тебе, Истребитель, – произнесла она. – Ты снова победил. И ты…

Слова замерли у неё на языке, когда она увидела его лицо.

Готрек был чернее тучи. Он смотрел в землю, не отрываясь, и с такой яростью, что Маленет была готова к тому, что та вот-вот вспыхнет. Ей уже доводилось видеть, как Истребитель впадал в подобное расположение духа. Оно могло неделями не оставлять его.

– Ты победил! – она махнула рукой в сторону мёртвого змея и перебитых трогготов. – На что ты, во имя богов, сейчас-то злишься?

Готрек не ответил, но Маленет заметила, что он смотрел на один конкретный труп. От него уже почти ничего не осталось, но по ещё видневшемуся лоскуту одежды она поняла, что это была капитан Верлоза. Маленет рассмеялась.

– Только не говори, что ты горюешь. И, главное, о ком — об этой селёдке? Ты же Истребитель. Истреблять — твоя работа.

Готрек поднял на неё свой испепеляющий взгляд. Маленет сдержала порыв отступить назад, но поток её слов, замерев на устах, прервался.

Напряжение, угадывавшееся в мускулах Истребителя, по своей силе не уступало его взгляду, и Маленет сообразила, что находилась буквально в одном слове от вспышки кровопролития. Она опустилась рядом с Истребителем, спешно пытаясь подобрать нужные слова.

– Ну, Готрек, они же были некрасивые и тупые. Неужели их смерть — это такое горе?

Готрек стиснул челюсти. Маленет почувствовала, что не угадала с доводом.

Она облизала губы, тщательно обдумывая свои последующие слова.

– Ты ведь пытался их защитить, так? А значит, разве это твоя вина, что они не выжили?

– Я убил их. И потопил их корабль.

Маленет показался странным подобный взгляд Готрека на произошедшее, даже по его меркам.

– Эти люди постоянно мотаются по этой реке. Они знают, на что идут. Они могли…

– Верлоза хотела повернуть назад, – Готрек глянул на свою секиру, лежавшую неподалёку, всю покрытую кровью. – А я думал только о себе.

– А когда ты ещё думал о ком-то другом? Ну, кроме того мёртвого поэта, о котором ты постоянно брюзжишь. Это победа, Готрек. Празднуй.

Истребитель сплюнул.

– Чушь. Эти Владения настолько перекошены, что утянули меня до твоего уровня. А я не какой-нибудь жестокосердный альв-убийца, – он пнул ближайший труп в кислоту, брызги которой зашипели на огне. – Это не победа. Это бойня. Я вёл себя как тупоголовый зеленокожий, нежели гордый сын Вечной Вершины.

Готрек нахмурился, и со стороны казалось, что его испещрённое шрамами лицо вот-вот рассыплется на части, подобно зацепившимся краями каменным глыбам.

У Маленет похолодело в груди от догадки, к чем клонил Истребитель. И она быстро заговорила, пытаясь направить ход его мыслей в новом направлении.

– Нам нужно вернуться в город. Здесь может быть ещё много трогготов. А если ты сейчас потерял желание к...

– Это всё руна.

Маленет покачала головой, но прежде, чем она успела открыть рот, Готрек продолжил.

– Она меняет меня.

– Да, никакая это не руна. Сколько раз ты рассказывал мне о том, что Истребители ищут самых-самых больших чудовищ, чтобы сразиться с ними? Много раз. Я узнала об Истребителях столько всего, сколько мне никогда даже не понадобится. И я знаю, что здесь нет ничего необычного. Ты же сам говорил, что охотился на все виды демонов, драконов и зеленокожих, – она указала на мёртвого змея, медленно погружавшегося в кислоту. – Это тоже самое.

Он продолжал смотреть на останки Верлозы.

– Я потопил их корабль. Я убил их. А они были добрыми людьми. Жили себе, как умели. Нет в этом чести.

Маленет захотелось треснуть ему.

– Да, какая разница? Они были никто и звать никак.

– Тебе-то откуда знать? Что ты знаешь о чести? О гордости? О честности? О чём угодно? Ты говоришь, что служишь Зигмару, но у тебя такой же льстивый язык как у любого другого альва. А я — дави. Понятно тебе? Дави. Моя честь — это моя жизнь, и без неё я — никто. Я приносил клятву Истребителя не для того, чтобы позорить своих предков и пятнать память о Караз-а-Караке, – он посмотрел на свои огромные кулаки. – Я последний. Последний в своём роде. Если я не могу поддержать честь своих предков, то кто может? – он ударил по руне. – Она отравляет меня. Делает меня дикарём.

Он встал, поднял с земли свой топор и воздел его к небу.

– Что ж, не на того гнома напали! Я — Готрек Гурниссон! И не буду игрушкой в руках богов! Я не треклятый дикарь! – и с этими словами он потопал прочь, рубя встречавшиеся ему на пути корабельные обломки и окружая себя вихрями искр.

– Да, кто ж осмелится назвать тебя дикарём? – вскинув брови, произнесла Маленет, но сделала это очень-очень тихо.

Следующие несколько минут Готрек громил всё, что попадалось ему под руку на речном берегу, а затем вернулся к Маленет. Его силуэт выделялся на фоне огня, лицо скрывалось в тени, но было видно, что он весь дрожал, и в его голосе она слышала еле сдерживаемую ярость.

– Я вытащу эту штуковину, альвийка. Не потерплю её в моей груди. Не будет она мной управлять. У кого-нибудь в этих Владениях должна быть хоть толика мозгов. Я разыщу их. И они что-нибудь придумают. И я не успокоюсь, пока не добьюсь своего.

Ваши Небесные Высочества,

Я встретилась с вашим агентом в Наковаленграде и понимаю разочарование, выраженное в вашем письме. Однако, простите за дерзость, я бы порекомендовала не отправлять мне посланий через агентов, которые затаиваются в тёмных углах постоялых дворов. Сознательно я никогда не причиню вреда служителю Ордена Азира, но, когда кто-то напрыгивает на меня сзади из-за штабеля бочек, я сначала бью, а уже потом задаю вопросы. В результате моей (непреднамеренной) ошибки большая часть вашего послания оказалась запятнана кровью. Я предполагаю, что строки, оканчивающиеся словами «возвращаешься в Азир» относятся к моему неоднократно упоминавшемуся заданию по возвращению домой с руной Истребителя, чтобы мы могли использовать её силу на благо наших военных кампаний. В настоящее время руна всё ещё прочно сидит в груди Готрека, но я постепенно приближаюсь к тому, чтобы завоевать его доверие и убедить принести её вам. Я ещё не выяснила, почему он настолько нерасположен к посещению Азира, но чувствую, что постоянным подначиванием, в конце концов, выужу из него правду. И дело тут не в том, что, как я сначала думала, он боится оказаться во власти нашего божественного ордена. Он ничего не боится. И во время странствий мы уже посещали с ним несколько грозовых крепостей и зигмаритских поселений. Так что он проявляет враждебность именно к самому Небесному Владению. Одно лишь предложение отправиться туда вызывает у него приступы неконтролируемого гнева. Однако это меня не остановит. Возможно, когда я узнаю его истинную причину, я смогу успокоить его страхи.

Как вы знаете, недавно мы побывали в порту Наковаленграда. (Что за мрачное, вонючее местечко.) А до этого потратили несколько долгих месяцев, прочёсывая курящиеся трясины окружающего его Побережья Гаревого Ветра. Истребитель затащил нас туда, следуя одному из своих неясных порывов. Он отказался, по крайней мере пока, от своего причудливого каприза найти топор, которым, возможно, когда-то владел в мире, которого, возможно, никогда и не существовало. Он также, похоже, смирился с тем, что его бывший друг Феликс (житель вышеупомянутого мира) мёртв и вряд ли сможет в ближайшее время оправиться из этого состояния. Если быть честной, то я понятия не имею, что он собирался найти во вскипячённых на лаве лужах Побережья Гаревого Ветра, но, к счастью, он всё ещё считает меня полезным проводником. У него нет понимания общественных порядков или, если уж на то пошло, основ географии, а также у него обнаружилась удивительная способность заводить себе врагов, где это только возможно, поэтому ему приходится всё больше полагаться на меня (что его очень раздражает).

Решив, что Наковаленград населяют «угрюмые бестолочи», Истребитель повёл нас обратно в кислотные болота, покрывающие всю эту область. Думаю, что он просто искал, во что бы можно было воткнуть свой топор, и всего в нескольких милях от города мы это нашли. На нас напали речные чудовища. Готрек, конечно, разобрался с ними, но вместо того, чтобы поднять его настроение, как того следовало ожидать, испытанное приключение лишь погрузило его в очередную тяжёлую хандру. В столкновении было убито несколько местных матросов, и Готрек вбил себе в голову, что вёл себя позорно.

После гор трупов, оставленных им во Владениях, эти новообретённые нравственные принципы — откровенный бред, но, как вы понимаете, пытаться спорить с ним — бесполезно. Если он зацепился за какую-то идею, то нет такой силы под звёздами, которая была бы способна сместить его внимание, пока он сам не пожелает зацепиться за что-нибудь другое. Он решил, что это руна несёт ответственность за его «позорное поведение» и поклялся удалить её из своей груди. Это может звучать как прогресс, ведь, если он вытащит руну, моё задание значительно упростится. Если у меня будет руна, мне уже больше не надо будет пытаться угадать, почему он избегает Азира. Однако, план Готрека связан с привлечением беспринципных хапуг — Владык Харадрона. Истребитель где-то узнал о Барак-Урбазе — одном из их летающих среди облаков небесных портов, в котором дуардинские инженеры построили эфироматические машины, способные алхимическими способами извлекать металлы. И теперь он горит идеей, что харадронцы смогут откачать из его тела старшую руну Чёрного Молота, сохранив ему при этом жизнь и позволив вновь стать таким, каким он был до того, как руна оказалась у него в груди.

Эта последняя мания Готрека создаёт для меня новые трудности. Если харадронцы действительно смогут извлечь руну, я сильно сомневаюсь, что они отдадут её мне. Они — алчные спекулянты и постараются использовать силу руны для продвижения своих собственных планов.

Мне не удалось отговорить Готрека от его затеи, но я придумала, как добиться того, чтобы наше пребывание в Барак-Урбазе было кратким. Я просто позабочусь о том, что первые попытки по извлечению руны не сработают. Мне придётся проделать это лишь несколько раз, и он решит, что весь город — никчёмный. У меня не должно возникнуть проблем со связью из Барак-Урбаза, так что буду держать вас полностью в курсе дел.

В качестве отступления хочу заметить, что в вашем письме были упомянуты слухи, касающиеся моего отбытия из Азирхейма. Сквозь кровавые пятна сложно разобрать написанное, но мне кажется, что вы упоминаете какие-то убийства и подлоги. Позвольте мне заверить вас, что я всегда действую исключительно в интересах нашего ордена, и любые клеветнические обвинения, которые распространяются о моих методах, являются ничем иным, как проявлением зависти. Посмотрим, что мои недоброжелатели скажут, когда я вернусь к вам со старшей руной Чёрного Молота — оружием настолько могущественным, что позволит Грозовым Воинствам Зигмара пробиться во Владения дальше, чем когда-либо прежде. Наблюдав руну в действии, могу заверить вас, что наши первоначальные предположения о её силе значительно уступают её реальной мощи. Я искренне верю, что она изменит ход войны для Владений и позволит армиям Зигмара одерживать победу за победой.

В качестве второго отступления позвольте мне упомянуть, что грозорождённый вечный Трахос всё ещё путешествует вместе со мной. Я принимаю ваши подтверждения того, что он связан с нашим орденом, и, если говорить начистоту, то, должна признать, что он неоднократно оказывался очень полезен. Пока у Готрека была чёткая цель, Трахос, казалось, избавился от своих наваждений и вёл себя более-менее предсказуемо. Однако, с тех пор как Готрек погрузился в очередное уныние, Трахос тоже потерял себя. У него появилась своеобразная преданность Истребителю, и когда тот замкнулся в угрюмом самокопании, Трахос оказался в наисильнейшем замешательстве. Физически он не уступает любому другому грозорожденному вечному, так что хрупкое состояние его разума делает его похожим на пороховую бочку.

Я пришлю больше новостей, когда мы доберёмся до Барак-Урбаза. А пока что хотела бы попросить вас основывать ваши суждения обо мне исходя из моих действий, нежели сплетен, ходящих в Азирхейме. Была и остаюсь непоколебимой в своей решимости добыть вам руну.

Ваша самая преданная и верная служительница,

Маленет Ведьмин Клинок.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Маленет выругалась, она снова заблудилась в облаках. Вокруг был настоящий лес лязгающих левиафанов, и она стояла на краю железных мостков. В Барак-Урбазе было ничего не разобрать, повсюду клубились облака дыма и раздавался оглушающий шум производства. И всё же даже здесь она не могла побыть без Готрека. Эхо доносило до неё искажённые в смоге взволнованные крики. Стоило только Истребителю где-нибудь оказаться, там тут же начинали раздаваться возмущённые вопли. И громче всех звучал гневный и яростный голос самого Готрека.

Маленет почувствовала нотку веселья, промелькнувшую из амулета на её груди. Флакон с кровью обращался напрямую к её мыслям. «Похоже он сильно раздражён».

Её мёртвая госпожа была права. До Маленет доносился топот ног и звон бьющихся и ломающихся предметов. Она вытащила один из своих ножей и, начав поигрывать им в руках, хмыкнула и поспешила вперёд.

Они снимали комнаты в квартале Штромз или Обскурфьёрд, как значилось на старых указателях, но Маленет ещё не научилась различать разные районы небесного порта. Последние несколько часов она провела в квартале Скоггин, и кроме лишь ещё больших гор пепла здесь были всё те же брызгающие маслом кузнечные прессы и раскалённые горны, что и везде.

Находясь в Барак-Урбазе можно было подумать, что ты внутри огромного механизма, знай только, под оглушающий рёв дымоотводов уворачивайся от различных шестерней и поршней. Для обострённых чувств Маленет здесь был настоящий смрадный ад. Куда бы она ни посмотрела, везде были машины размером с гору — огромные пятидесятифутовые хвостовые молоты, звук ударов которых, сотрясая воздух, разносился по всему городу словно стук его механического сердца. Азотные фабрики извергали клубы алхимического дыма, придавая каждому вдоху металлический запах. Сурьмяные насосы ухали подобно каким-то страшным подземным чудовищам. Маленет была знакома с архитектурой харандронцев, но Барак-Урбаз по своей неистовости и едкости превосходил всё, что ей доводилось когда-либо видеть. Это было всё равно, что находиться в окружении трутней в механическом улье, где все строят, добывают и перерабатывают в нескончаемой вакханалии развития и потребления.

Пока она бежала по подвесным мосткам, ей то и дело приходилось уворачиваться от лязгающих рельсовых экипажей — меньших собратьев харадронских воздушных кораблей, проносившихся всего в нескольких метрах у неё над головой. Ещё выше растянулась бесконечная цепочка гиробуксиров и воздушных барж, с шипением и треском носившихся по воздуху. И на каждом из них она видела прославленных харадронских двиргателистов, которые без каких-либо мыслей о собственной безопасности, прямо налету свешиваясь с бортов и носов, дёргали шестерни и приколачивали броневые пластины.

Несмотря на всё своё отвращение Маленет вынуждена была признать, что харадронцы не были похожи ни на один другой народ из всех, что ей приходилось встречать. Пока остальные боролись за своё существование или, опустившись на колени, молили о пощаде, харадронцы непрерывно развивались, строили и изобретали, работая в таком темпе, что можно было практически поверить, что в своей ненасытности они превзойдут даже Хаос.

Маленет постаралась не обращать внимание на царивший вокруг гвалт и сфокусироваться на том, во что опять встрял Готрек. Она с лёгкостью спрыгнула с мостка и приземлилась на ещё одну железную дорожку, отскочила в сторону, пропуская пронёсшуюся мимо машину со складным верхом, и устремилась к своим комнатам.

Приземистые фигуры повернулись к ней, когда она приблизилась к толпе. Все харадронцы были такие же низкорослые, как Готрек, и едва доставали Маленет до груди, причём большинство из тех, что попадались ей на глаза, ещё и усугубляли свою несуразность, нацепляя на себя громоздкие лётные скафандры — скрипучие костюмы из металла и резины, увенчанные уродливыми клёпанными шлемами. Владыки Харадрона заявляли, что скафандры нужны им как защита от токсичных облаков, но Маленет подозревала, что причиной токсинов в воздухе были как раз кузницы самих харадронцев.

Здесь пошатнулось даже её превосходное альвийское здоровье. Не прошло и дня, как они добрались до города в облаках, как у неё появились хрипы в лёгких и начали беспрестанно слезиться глаза. Она ни за что не опустилась бы до надевания одного из этих неуклюжих скафандров, даже если бы харадронцы сделали один, специально подогнанный по её стройной фигуре, но была вынуждена прикрывать рот матерчатой повязкой всякий раз, когда выходила из своих номеров, если не хотела начать харкать кровью. У них с Готреком ушло несколько месяцев на то, чтобы добраться от Наковаленграда до Врат Владений, через которые они попали сюда, и Маленет особенно раздражало, что после такого длительного путешествия они умудрились найти место, где воздух был столь же ядовит, как и на Побережье Гаревого Ветра.

Харадронцы, стоявшие небольшой группой, заворчали, когда она проходила мимо. Маленет посмотрела на них с вызовом, и те, недобро глядя на неё в ответ сквозь смотровые щели своих шлемов, отступили в облако дыма, неотступно клубившееся вокруг дребезжащей жаровни. Несмотря на то, что этот квартал небесного порта располагался выше полосы облаков, на его улицах и мостках, укрытых плотной пеленой чёрных и пурпурных клубов дыма, царили мрачные сумерки, освещавшиеся лишь эфирными светильниками, выполненными в форме медных шаров и постоянно звякавшими о напоминавшие корабельные борта стены зданий. Неестественный свет придавал всему вокруг ауру потусторонности, и когда Маленет зыркнула на двиргателистов, у неё возникло ощущение, что это были призраки.

Не смотря на шум и грязь Барак-Урбаз был одним из самых безопасных мест во всём Владении — во всех Владениях за пределами Азира, если уж на то пошло. В результате квартал Штромз по большей части был занят раскачивающимися рядами зданий, называемых хордринами — жильём, предназначенным для посещавших город путешественников. Харадронцы отличались практичностью и всегда с готовностью шли на сделки с иноземцами, но они также старались держать приезжих у себя на виду. Барак-Урбаз был известен как международный плавильный котёл, но Маленет не могла не заметить, как тщательно харадронцы охраняли величественно выглядевшие здания своих цехов. Очевидно, у них были вещи, которыми они не желали делиться.

Через клубы дыма ей навстречу выбежал дуардин по имени Бриор. Даже несмотря на отделанный металл его лицевой маски она видела, что харадронец был в панике.

– Вы должны поговорить с ним! – он протянул к ней руку, намереваясь схватить её за локоть.

Маленет увернулась и одновременно с этим перехватила нож, причём её движение было настолько плавным, что Бриор сразу даже не понял, что его горло сейчас будет перерезано.

Он поспешно отступил назад, примирительно подняв руки в воздух.

– Что он натворил? – спросила Маленет, не опуская ножа.

– Я… – Бриор покачал головой, – сложно объяснить. Он так разозлён.

– Чем?

– Да, всем. Говорит, что собирается сбросить Барак-Урбаз с небес на землю.

Маленет кивнула.

– И он продолжает там с кем-то спорить. Кричит. И я из-за этого даже не слышу ответов, – было похоже, что этот факт очень огорчил Бриора. – Клянусь Кодексом! А что, если он убил кого-нибудь? Когда я сдавал вам комнаты, вы обещали, что он не будет…

– Спорить? У кого там хватает глупости спорить с Готреком Гурниссоном? У Трахоса?

– У кого?

– Грозорождённого вечного. Ну, зигмарита, который путешествует с нами.

На лице Бриора отразилось почти такое же беспокойство, которое он только что выражал о Готреке:

– Я не видел его весь день. Он ушёл сразу после вас, – Бриор чуть наклонил к ней голову и, оглянувшись по сторонам, тихим голосом добавил, – он сказал мне собирать воинство и ждать его у Небеснохолла. О чём это он? Что за воинство? И где этот Небеснохолл?

Маленет выругалась про себя. С тех пор как Готрек начал носиться со своей последней идеей, наваждения Трахоса значительно усилились. Чем она так провинилась перед Кхаином, что оказалась в обществе таких несуразных спутников?

«Тем, что оставляешь таких олухов как этот в живых».

С такой логикой было не поспорить, но Маленет подавила желание прирезать Бриора и направилась вперёд.

Перед хордринами собралась целая толпа, она даже узнала кое-кого из постояльцев. Это были такие же гости порта — по большей части люди, но также и изгнанники-дуардины и даже несколько альвов. Увидев Маленет, они заголосили ещё сильнее, устремившись к ней и требуя компенсации. Часть их вещей валялась, разбросанная по мосткам вперемежку с кусками внешней облицовки их жилища.

Когда гости увидели выражение лица Маленет и нож в её руке, они остановились. Однако продолжили кричать, призывая её увести от них Готрека. Бриор согласно закивал.

– Может оно и к лучшему будет. Если огненный истребитель так недоволен комнатами, то вы бы могли…

Маленет развернулась к нему лицом.

– Значит, так это началось? Ты назвал его огненным истребителем?

– Нет! – Бриор замялся, протёр линзы своего шлема и, покачав головой, продолжил, – Я так не думаю. Да, я уверен, что не называл. Я помню, как вы говорили, что он предпочитает, чтобы его называли «гномом», поэтому я и называл его гномом. Хотя, если честно, я, вообще, старался с ним не разговаривать.

– Очень умно, – она подняла взгляд на окна с разбитыми стёклами, оттуда сквозь дым доносились крики Готрека, он яростно орал на кого-то, вошедшего в его комнату, – разговаривать — его слабая сторона.

Она побежала по мосткам, направляясь к хордрину. Бриор бежал следом.

– Но будет же лучше, правда?

– Что?

– Ну, если вы с огнен… если вы с гномом найдёте себе другие комнаты. Где-нибудь, где ему понравится.

Маленет рассмеялась.

– Понравится? Мне придётся изрядно попутешествовать, прежде чем я смогу найти хоть что-нибудь, что ему понравится. Кроме того, ты же говорил, что больше нигде свободных комнат нет. Что-то там с вашей луной?

Бриор поморщился.

– Казак-друнг. Гротовая луна. Сейчас почти полнолуние. И та часть Айады, что ещё была свободной, переходит зеленокожим, – на мгновение он выглядел встревоженным, но затем улыбнулся. – Поэтому сейчас все стараются найти себе местечко в Барак-Урбазе. У нас никогда не было так много постояльцев. Почти все хордрины переполнены.

– Ты говорил — «все переполнены», – они уже были внутри, и Маленет задержалась у подножия винтовой лестницы. – Именно поэтому я согласилась заплатить ту абсурдную сумму за эти жестяные ящики, которые ты называешь комнатами.

Бриор попятился, попытавшись ретироваться, но Маленет ухватила его за наплечник лётного скафандра, а другой рукой приставила нож к горлу.

– Ты что мне врал?

– Клянусь Грунгни, мадам, нет. Конечно, нет. Но если вашему другу не нравится здесь, я могу посмотреть, не освободилась ли где комната с момента вашего приезда, – он немного задумался, – там, конечно, могут быть не такие разумные цены, как на мои апартаменты, но я готов действовать от вашего имени, за небольшую плату, разумеется, у меня как раз много друзей в други…

– Готрек прав, – Маленет придвинулась к нему вплотную. – Вы все — сосущие деньги пиявки.

Их разговор был прерван громким треском, как будто кто-то разрывал дверь пополам.

– Ему нельзя здесь оставаться, – охнул Бриор, качая головой.

– Сам ему об этом скажешь?

Бриор промолчал.

Маленет кивнула, после чего отпустила его и направилась вверх по лестнице, пробираясь меж валявшейся покорёженной мебелью и сорванными шторами. Единственным источником света был крохотный, потрескивавший во мгле эфирный светильник. Его света хватало только на то, чтобы различить вход в их комнаты. А сверху раздавался разъярённый рёв Готрека, отражавшийся от клёпанных переборок и перебиваемый звуком ударов металла об металл.

Она добралась до двери в их номера и остановилась. Маленет никогда не была трусихой. Она прошла через кхаинитские Храмы Убийства, сражалась в Зигмаровых Войнах Обретения и видела, как встают из могил мертвецы, чтобы забрать живых, но Готрек был не похож ни на что, с чем ей приходилось сталкиваться. Она прошептала молитву Кхаину, резанула ножом по внутренней стороне ладони и поцеловала потёкшую кровь. Жизненная энергия наполнила её тело. И только после этого она аккуратно открыла дверь.

Комната была перевёрнута вверх дном. Светильники были сорваны с канделябров, и даже, несмотря на всё своё альвийское зрение, Маленет с трудом могла разобрать, что здесь было к чему. Повсюду валялась разломанная мебель. Массивный силуэт Готрека угадывался в центре разрушения, подсвеченный огнём жаровни на его секире. Он стоял к ней спиной, но она видела, что грудь его вздымалась от тяжёлых вдохов.

Не видя, кто мог довести Готрека до такого бешенства, Маленет решила приближаться осторожно, с ножами в руках, пытаясь заглянуть за бочкообразную фигуру Истребителя.

– Кровь Грунгни, – прорычал Готрек, разбрызгивая слюну в воздухе и замахиваясь топором для удара.

– Готрек? – произнесла Маленет, принимая боевую стойку.

– Обманщики! – заревел Готрек, с удивительной ловкостью развернувшись и махнув топором по её голове.

Оставив в воздухе шлейф из горячего пепла и искр, лезвие врезалось в дверной косяк, разрубив металлическую балку. Маленет уклонилась от удара и кувырнулась в противоположный угол комнаты.

Готрек вырвал из косяка топор, рассыпав вокруг ещё искр и сильно качнувшись назад. Пока Истребитель пытался вернуть себе вертикальное положение для нового удара, Маленет успела осмотреться, чтобы определить, кто так вывел его из себя. Погнутые металлические пластины валялись повсюду, разорванная труба отопления извергала струю пара, но, в остальном, Маленет была уверена, что в комнате больше никого не было. Она почувствовала, как в ней закипает гнев.

– Тебе становится хуже.

С невидящим остекленевшим глазом Готрек нанёс ещё один удар. Она поднырнула под свистнувшее лезвие, с очередным снопом искр врубившееся в кроватную стойку.

Готрек по инерции влетел в стену, и Маленет поняла, что он был пьян. К её бесконечному сожалению пивовары Барак-Урбаза варили хазкал — такое крепкое пиво, что Готрек считал его, чуть ли не вкусным.

– Чё ты мелешь, альвийка? – Готрек, покачиваясь, потопал от неё, вытряхивая угли из своей бороды. Его глаз горел также яростно, как и огонь на его топоре. Маленет уже видела его в таком состоянии. Всё, что он тут учинил, было ерундой по сравнению с тем, на что он был ещё способен.

Маленет попыталась сменить тон, на какой-нибудь успокаивающий, но получилось лишь съязвить.

– Вы с Трахосом теряете контроль над собой. Воюете с кем-то, кого не существует. Если так дальше пойдёт, то ты присоединишься к одному из его выдуманных походов, – она обвела разорённую комнату рукой, – тут никого нет.

Готрек двинулся к ней с ловкостью опытного пьяницы, он схватил её за плечи и с силой впечатал спиной в стену. От него так разило пивным перегаром, что у неё заслезились глаза, но она выдержала его взгляд.

– Ты сражаешься с мебелью, Готрек.

– Я пытаюсь разобраться с той игрушкой, что ты купила на рынке, – с угрозой в голосе процедил он.

Маленет передала Готреку уже столько всякого металлолома, что ей пришлось на секунду задуматься, чтобы вспомнить, какую именно ложь ей сейчас надо повторять.

– А… цепной захват.

Она заметила приспособление, валявшееся у разбитой кровати. Медный овальный кожух, из которого выходили две тонкие цепи. Продавец говорил Готреку, что оно обладает алхимическими свойствами, но она позаботилась, чтобы приспособление годилось только как украшение. Это было последним из целой вереницы устройств, которые она тайно вывела из строя, надеясь избавить Готрека от уверенности, что харадронские машины могут ему помочь.

Маленет впечатала один из своих сапогов в пах Готреку и, когда тот, отшатнувшись и изрыгнув поток ругательств, выпустил её из рук, быстро согнулась в полуприсяде. И, прежде чем Истребитель успел снова её ударить, прыгнула в другой конец комнаты, подхватив в процессе валявшееся устройство. К её изумлению, механизм тикал, шестерёнки вращались и цепочки с кликаньем протягивались сквозь корпус.

– Ты что, его починил? Кровь Кхаина, но как тебе..!?

Кулак Готрека попал в стену прямо рядом с её головой, отправив Маленет в полёт через всю комнату. Она оказалась в странном состоянии безмятежности, в этот краткий промежуток времени ощущая себя парящей в пустоте. А затем она грохнулась о противоположную стену, воздух вылетел из её лёгких, а с ним улетучилась и вся безмятежность. Кровь полилась по разбитому лицу, и появилось неприятное ощущение, что её голова больше не присоединена к шее.

В этот момент входная дверь чуть приоткрылась, и в образовавшуюся щёлочку заглянул Бриор.

– В квартале Старкхад есть комната. Уверен, господину понравится там, ­– нервно зашептал он. – Светлая, просторная. Я мог бы поторговаться от вашего име...

Маленет захлопнула дверь, заставив Бриора взвизгнуть от внезапности. Она тут же инстинктивно откатилась в сторону, готовая к тому, что за кулаком Готрека скорее всего последует его топор. Но удара не последовало. Она вскочила на ноги и увидела, что Истребитель снова целиком увлёкся устройством. Его пальцы были похожи на рубленные бруски, но он умудрялся ловко орудовать ими, производя регулировку и клацая различными зажимами.

– Рукожопые небесные гномы, – Истребитель внимательно разглядывал устройство. – Ещё один перепускной клапан. Во имя Валайи, какой болван мог поставить его тут?

Раздался громкий щелчок, и Готрек выдернул что-то из механизма. Его глаз загорелся, когда цепь устройства начала двигаться, но затем механизм зацокал и застопорился. Свет во взгляде Истребителя потух. Готрек посмотрел на вытащенную им серебряную полоску. Она висела меж его пальцев словно металлический червяк.

– Только полный кретин мог засунуть её туда. И ведь так со всеми машинками, что нам тут попадались.

Маленет охватила паника. Он нашёл эфирные ограничители, которые она устанавливала в его устройства.

Готрек с таким тщанием изучал механизм, что она была уверена, ему вот-вот придёт мысль о её причастности к его находке. Истребитель бросил устройство на пол и с силой ударил кулаком по стене, расколов ещё одну отопительную трубу, засвистевшую струёй пара.

Пока он смотрел в другую сторону, Маленет рванулась через валявшуюся мебель вперёд и схватила ограничитель, спрятав его в одном из своих карманов. Вещица была недешёвой, и у неё сейчас не было возможности купить ещё одну такую.

– Я бы мог найти комнаты по чрезвычайно заниженной цене, –прошептал Бриор, снова заглядывая в комнату.

Маленет ударом ноги захлопнула дверь, с удовлетворением услышав, как он опрокинулся на той стороне. Затем она, вытирая с лица кровь, подкралась к Готреку поближе, сохранив, однако, безопасную дистанцию. Может она была и неправа, заявив, что он постепенно, как и Трахос, терял рассудок, но Истребителю явно становилось хуже. С тех пор, как они потеряли «Звезду Зигмарона» со всей её командой, Готрек стал ещё более раздражительным. Раньше она с трудом могла угадать, в каком он находился настроении, теперь же это было легко. Он был либо в ярости, либо пьян. А как правило — и то, и другое.

Она снова попыталась придать своему голосу сочувствующий тон, и в этот раз у неё почти получилось.

– Разве ты не понимаешь, что это глупая затея? Всем этим двиргателистам и эфирным химикам нечего предложить тебе, – она бросила взгляд на мерцавшую у него в груди руну. – Они также, как и ты не могут отключить эту штуку. А если ты пойдёшь со мной в Азир, мы сможем обуздать её силу. Не знаю, почему ты так противишься, но, если позволишь мне отвести тебя в Азирхейм, мы сможем превратить эту руну в орудие против Хаоса.

– Ты хочешь сказать, орудие для этого остолопа Зигмара, – Готрек махнул топором, сверкнув своим глазом.

Маленет отпрыгнула в сторону, но оказалось, что в этом не было нужды. Истребитель целился не в неё.

Цепной захват разлетелся на куски, когда лезвие секиры вошло в него, шестерёнки и пружинки брызнули в разные стороны.

– Я ничьё орудие, – Готрек указал на Маленет пальцем. – Ни твоё, ни Гримнира и уж конечно не какого-то белобрысого деревенщины, возомнившего себя божеством.

Он пнул разломанное устройство.

– Эти харадронцы — дрянные двиргателёришки, но даже посредственный гном-инженер превзойдёт в своём умении все Владения Смертных вместе взятые. Та штука по идее могла бы заработать, если бы не перепускной клапан. У меня почти получилось её наладить.

Маленет уставилась на него. Готрек был полон сюрпризов. Он так ловко разыгрывал из себя драчливого олуха, что было очень легко позабыть насколько проницательным он был. Истребитель проявлял почти гениальные способности ко всему, что было связано с механизмами. Она ведь сделала всё, что было в её силах, чтобы это устройство никогда не заработало, а Готрек сходу чуть не починил его.

Истребитель ударил по руне. Прожилки света разбежались от неё по его залитой пивом груди.

– Мы не уйдём из этого города, пока я её не вытащу, – его глаз снова сверкнул, заставив Маленет попятиться.

– Может в ней Гримнир, может нет, но так или иначе, ей не место в моей груди, – в его голосе зазвучал надрыв, – не место в моей треклятой башке.

Дверь распахнулась настежь, и в комнату ввалился Бриор, а в дверном проёме появилась высокая, облачённая в доспехи фигура. Трахос прошёл внутрь, не обратив внимания на распростёршегося на полу домовладельца. Он был в ужасном состоянии. Его наваждения вернулись с новой силой. Измятые, изломанные зелёно-голубые доспехи постоянно сыпали искрами. И грозорожденный больше походил на одно из тех сломанных устройств, что Готрек пытался починить. Часть его лицевой пластины была разбита, но за ней не было видно лица, а лишь — вспышки света, на мгновения освещавшие голые кости.

Где бы не появлялись грозорождённые, они для всех были фигурами благоговения, Трахос же теперь являл собой нечто большее. Люди, завидев его, переходили на другую сторону улицы, лишь бы не оказаться рядом с ним, да, что там — переходили на другую улицу. Он двигался с механической поступью автомата, его голова постоянно рывками поворачивалась то в одну, то в другую сторону, как будто пытаясь избавиться от тревожных мыслей.

Он подошёл к Истребителю и кивнул ему, рассыпав в полутьме сноп искр.

Готрек, Маленет и Бриор молча глядели на него. Трахос не проявил никаких признаков того, что заметил неловкую паузу, он просто уставился сверху вниз на Готрека сквозь смотровые щели своего покорёженного шлема. Бриор поднялся на ноги, отряхнулся и осторожно придвинулся к грозорождённому так, как будто подходил к раненому животному.

– Я как раз рассказывал вашим друзьям, что нашёл для вас отличные комнаты в…

– Мы покидаем город, – повысила голос Маленет, бросив на него грозный взгляд, затем посмотрела в сторону Трахоса. – Готрек уже всё здесь на своей руне перепробовал, и безрезультатно. Все эти дуардины лишь трепаться горазды. Ни у кого из нет настоящих навыков.

Трахос кивнул, и Маленет обрадовалась, что он не окончательно потерял связь с происходящим.

– Есть только одно место во всех Владениях, где ты сможешь обуздать силу руны — это Наковальня Апофеоза, где в чертогах Великого Зигмарона ожидает сам Бог-Царь. Астрологионы Лунных Сфер знают как…

– Зигмар может играться со своими причиндалами, сколько захочет, – Готрек был явно раздражён озвученным предложением. – Истребитель не будет прятаться в блестящих небесах, когда Губительные Силы господствуют внизу. Кроме того, я не хочу её обуздать, я хочу от неё избавиться, – он стукнул полотном своей секиры по руне, от чего та вспыхнула словно потревоженный уголёк, – избавиться от всех богов со всеми их побрякушками. И вот тогда, вернув себе разум, смогу, наконец, ясно мыслить.

– Господин гном, я могу помочь, ­– быстро произнёс Бриор, прежде чем Маленет снова его перебила.

Она открыла рот, чтобы приказать ему покинуть комнату, но Готрек её опередил.

– Как?

Бриор внимательнее вгляделся в руну на груди Готрека.

– Это ведь у вас пра-золото?

– Угу, – скривился Готрек. – Напополам с помешательством. Эта штуковина — настоящая зараза.

Бриор кивнул.

– Огненные истребители. Они страстно охочи до пра-золота. Копят его, – он покачал головой. – Один Грунгни ведает зачем. Прячут его в своих горных твердынях и вбивают себе в кожу, а вот если бы взяли, да потратили хоть чуточку, могли бы перестать жить как дикари со всеми своими обнажёнными торсами, стоячими гребнями и… – Бриор замолчал на полуслове, сообразив, как выглядел Готрек. – Хотя, конечно, нет ничего плохого в простецком стиле, – быстро добавил он. – Просто это…

Готрек постучал по руне.

– Ты сказал, что можешь помочь.

– А что вам угодно? – Бриор глянул на Маленет и Трахоса, которые буквально испепеляли его глазами. – Ваши друзья похоже думают, что…

– Они не мои друзья, и они не думают. В Азире сидит чугунноголовая обезьяна, которая думает за них. Я хочу вытащить эту штуковину из своей груди, но не хочу испустить дух на столе какого-то алхимика. Истребитель не может умереть на столе. Я должен выжить, чтобы умереть как подобает.

Бриор снял шлем, и его длинная, заплетённая в косички борода, высвободившись, упала на резиновый лётный комбинезон. Он ещё внимательнее рассмотрел руну.

– Она засела у вас между рёбер. Извлечь её, не лишив вас жизни, будет очень проблематично, даже опытному хирургу.

Кровь бросилась Готреку в лицо, контрастно выделив жуткую мешанину шрамов, покрывавших одну сторону его головы.

– Но я знаю лучших эфирных химиков Барак-Урбаза: капитана Тиальфа Солмундссона, цехового мастера Хорбранда, адмирала Скулдссона — всех. Не знаю, смогут ли они удалить руну, но они — мастера во всём, что связано с металлургией. Если руна обладает эфирной силой, то они смогут извлечь её при помощи своих машин и жаровен. И даже, если у них не получится её убрать, они смогут… – он запнулся, подыскивая нужное слово, – смогут свести её действие к нулю. Я в этом уверен.

Маленет прокляла себя за то, что не перерезала Бриору горло, когда у неё была такая возможность.

– Готрек, ну, посмотри на него. Он же идиот, такой же, как и все остальные. Ни один из них представления не имеет что эта руна из себя представляет.

– А ты, конечно, имеешь? – огрызнулся Готрек. – Это узда, а не руна.

Трахос покачал головой.

– Не узда. А благо. С этой руной ты можешь стать чем-то большим, чем был. Ты можешь быть великим орудием против Хаоса.

Маленет согласно закивала.

– Он прав, Готрек. Вспомни всё, что видел в этих Владениях и в тех, где ты родился. Вспомни безумие и разорение. В твоей власти изменить ситуацию, – внезапно она обнаружила, что говорит с искренней страстью. – Большинство из нас может сражаться лишь где-то на втором плане, а ты действительно можешь сделать что-то. Если ты используешь эту руну, ты сможешь…

– Использую её? – Готрек нахмурился. – Ты, что, забыла, что случается, когда я её использую? Забыла, что я устроил на «Звезде Зигмарона»?

– Подумаешь, убил несколько матросов, – Маленет выглядела озадаченной, – Что ты так на этом зациклился? Какое значение имеют несколько морячков в сравнении с судьбой целых Владений?

– Я не убивал их, альвийка. Ты же видела, что случилось. Я не использовал руну как оружие, — это руна использовала меня. А может даже это он меня использовал.

Маленет прекрасно знала, что начинать спорить с Готреком было бесполезно, но он настолько вывел её из себя, что она не смогла удержаться.

– «Он»? Ты хочешь сказать — Гримнир? Бог, который, если и существовал когда-то, по широко распространённому мнению считается мёртвым. Это он заставил тебя убивать людей? Потому что он теперь живёт у тебя в груди. Бог. У тебя в груди. И говорит тебе, что делать. Ты хоть сам себя слышишь? Ты обвиняешь нас с Трахосом в том, что мы в рабстве у бога, но, по крайней мере, наш бог действительно существует.

Трахос ухватил Готрека и Маленет за плечи и наклонился поближе.

– Лорд-целестант, – прошептал он. – Вы слышите его?

Маленет нахмурилась, а потом в отчаянии закрыла глаза.

– Тиальф Солмундссон может помочь, – неуверенно произнёс Бриор, переводя взгляд с Трахоса на Маленет. – Он теперь владеет производством, — один из главных магнатов города, но сколотил своё состояние на металлургии. Нет такого металла, который он бы не смог укротить. Если в вашей руне есть что-то, что вы бы хотели извлечь, то он сможет это сделать.

Маленет оттолкнула Трахоса в сторону, рассерженная, что из-за его бормотания Бриор опять без помех открыл рот.

– Ты понятия не имеешь, что делаешь.

– Отведи меня к этому Солмундссону, – сказал Готрек.

– Я подготовлю контракт незамедлительно, – просиял Бриор. – У меня будут разумные условия. Мне потребуется предоплата для…

Готрек постучал своей секирой по его груди.

– Никаких контрактов. Поможешь мне избавиться от этой руны, будешь вознаграждён.

Улыбка замерла на губах Бриора. Готрек вышел из комнаты, попутно вынеся плечом кусок дверного косяка.

– Я держу слово, – бросил он на ходу.

Бриор двинулся вслед за ним, но Маленет остановила его на пороге.

– Не знаю, что за игру ты затеял, но, если с руной что-нибудь случится, я тебя на лоскуты порежу. Медленно. Ложкой.

Воздушные суда с рёвом двиргателей проносились над головой, когда Готрек и остальные вышли на улицу. Некоторые были настолько огромными, что напоминали закованные в железо горы, и Маленет лишь диву давалась, что они могут летать по воздуху. Корабли несли громадные, искрившиеся молниями шары вместо матч и пучки труб, передававших энергию вдоль корпусов. Снизу они выглядели как стаи плавающих в смоге, обвешанных пушками левиафанов, завихряющих воздух при своих разворотах.

Готрек и Маленет сердито посмотрели на толпу, всё ещё ожидавшую у дверей, а Бриор подозвал своих работников.

– Идите в комнату гнома и приберитесь. Составьте перечень испорченного имущества. Мне нужен полный отчёт. Составьте список всех расходов.

Работники побежали в хордрин исполнять полученные распоряжения, а сам Бриор ещё раз отряхнулся, расправил пошире плечи и повёл Готрека за собой через толпу. Всё его паникёрство разом сменилось нарочитой напыщенностью.

– Расступитесь! – кричал он, размахивая богато украшенной тростью, которую схватил в холле, — толстой медной палкой с рукоятью в виде искусно сделанной наковальни. – У нас дело к Тиальфу Солмундссону.

Произнесённое имя произвело впечатление на некоторых харадронских гостей, но большинство продолжили требовать возмещения ущерба. На что Бриор лишь печально качал головой.

– Читайте параграф 5 ваших договоров аренды, друзья мои. Я не могу быть привлечён к ответственности за некорректное поведение моих гостей. Если у вас есть жалобы, вы должны адресовать их присутствующему здесь Готреку Гурниссону.

Готрек посмотрел вокруг, обведя всех собравшихся свирепым взглядом. Жалоб не поступило. Готрек кивнул.

– Куда идём? – качнув своей секирой в сторону переполненных трубами улиц, спросил он.

Бриор поманил его за собой и, продолжая размахивать тростью, пошёл вперёд.

– Капитан Солмундссон живёт в квартале Старкхад, рядом с пирсом аэростатов. Нам надо будет лететь.

Готрек кивнул, и они потопали по улице, оставив толпу глазеть им вслед.

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Гони.

Скрагклык постучал по дождевому грибу своим ножом. Тот был на несколько дюймов выше, чем он, и источал пульсирующий свет. Но Скрагклык сказал себе не бояться. Он был здесь по приказу Лунакороля. Он был королевский посланник. На нём были длинные чёрные одежды, затейливо вышитые изображениями лика Злобной Луны. На шее у него висело ожерелье из множества полированных зубов. Перстни с самоцветами украшали его костлявые пальцы, а в его носу бренчали серебряные кольца. Он был не кто-нибудь. А королевский прорицатель. Никто не смел его тронуть. Он ткнул лезвием глубже, разрезав губчатую кожу гриба и почувствовав запах вкуснятины.

– Гони.

Бормотопь была посветлее, чем остальная часть Местечка. Покрывавшие всю долину плесневые круги источали, как и дождевик, тусклое сияние. Оно освещало окружавшие их, высоченные, не уступавшие размерами настоящим деревьям поганки. Но Скрагклыку свет не мешал. К тому же он был совсем не такой, как солнечный. И, скорее даже наоборот, круги этого света лишь подчёркивали тёмные тени и усиливали уютное ощущение клаустрофобии.

Толстые, трепещущие хрущи кружились сквозь морось, закладывая виражи и поблескивая в слабом свете крыльями, пожирали друг друга в нескончаемом неистовом пиру. Разносившиеся сквозь туман богатые ароматы гниения, были настолько контрастны, что нос Скрагклыка начал подёргиваться. Его пристрастия уже давно размыли границы между грёзами и явью. Он уже не был до конца уверен, что вокруг него принадлежало окружающему миру, а что находилось только у него в голове.

За ним по пятам носился целый рой крылатых ступней. На подошве у каждой было его лицо, корчившее рожи и смеющееся над каждым его словом. Несмотря на то, что выглядели они исключительно настоящими, никто другой их не видел, и Скрагклык был почти уверен, что они существовали только у него в голове.

Он воткнул лезвие ещё глубже в дождевик. Вонь усилилась, и чёрная жижа потекла из прорехи в бледной коже. Дождевик был одним из самых могущественных ведуновиков на всём болоте. Он снабжал Скрагклыка одними из самых полезных предсказаний. Однако у него случались перепады настроения, и Скрагклык ещё не окончательно приручил его, и поэтому старался стоять как можно дальше от дождевика, отклоняясь насколько это было возможно от его туши. Какая-то фигура начала проявляться из мясистой вязкой массы гриба. Появилось лицо, и оно моргало и гримасничало, попав под тёплый дождь. Оно было практически неотличимо от лица Скрагклыка, такое же зеленокожее, вытянутое и злое, с горящими красными глазками, посаженными близко к крючковатому носу.

– Скрагклык, – пробулькало лицо, пуская из носа сопли и грибные споры. – Чё гнать?

– Головняк, – Скрагклык помахал ножом, пытаясь разогнать порхавшие вокруг зубоскалящие ступни. – У моя нет ничё. Гони головняк, или порежу.

Лицо захихикало.

– У твоя кишка тонка.

Скрагклык придвинулся вперёд, прижав свой нос к зубоскалившему лицу.

– Го. Ни.

Лицо продолжало лыбиться, начав погружаться обратно во внутренности дождевика. Из прорехи появилась костлявая рука, протянувшая ему кусок мякоти. Скрагклык схватил его и разом проглотил.

Некоторое время ничего не происходило, и Скрагклык уже собирался вновь воспользоваться ножом. Но затем дождевик засветился ярче. И этот свет не был неприятным. Он был холодным и в меру мягким, не обжигающим, а успокаивающим. Скрагклык захихикал и придвинулся ближе, пялясь на свет и позволяя ему захватить его разум. Он был так горд. Никто не знал Бормотопь так хорошо, как он. Даже сам Лунакороль понятия не имел, как Скрагклык получает свои видения. Ни одна душа не ведала об этой лощине, да и обо всех других, что он разнюхал. Когда свет начал разгораться, росшая на его затылке бледная поганка с шляпкой, покрытой чешуйками, начала мелко дрожать и сочиться слизью.

Скрагклык захихикал, когда дождевик изменил форму, приняв восхитительный вид покрытой оспинами Злобной Луны. Скрагклык начал, насвистывая, танцевать. У него ведь опять получилось.

В круге света появился хихикавший вместе с ним Кривоспин. Он тоже был луноумным. У него, правда, не появлялось дурманящих прозрений, позволивших так стремительно подняться Скрагклыку, но он изменился так сильно, что сложно было угадать его первоначальный вид. Сейчас Кривоспин больше напоминал грибного моллюска. Вместо панциря у него была грибная шляпка с пластинчатым гименофором, а вместо ног — бледные грибные ножки с юбочками, оканчивавшиеся усеянными белыми крапинками шляпками. Его гоблинское лицо было всё ещё различимо, выглядывавшее из-под своего губчатого панциря оно скалилось в улыбке танцевавшему Скрагклыку.

Кривоспин потянулся к мешку, висевшему на его выгнутой спине, достал оттуда маленькие колокольчики, дудочку и начал играть на них, подыгрывая танцу Скрагклыка перезвоном и пересвистом, пускаясь вместе с ним в пляс по болотной жиже.

Звук дудочки скользил в мозгу Скрагклыка, пока он не увидел, что это был змей, обвивавшийся вокруг лика Злобной Луны, проползавший мимо роившихся хихикавших ступней и ловивший споры своим раздвоенным языком. Скрагклык прыгнул на луну, попытавшись погнаться за змеем. Луна разбилась подобно отражению на глади озера, и Скрагклык оказался падающим с небес. Змей был перед ним, он оглядывался, являя своё лицо, выглядевшее теперь как носатое, ухмылявшееся лицо Злобной Луны. Или Кривоспина?

– Зачем соглашаться на второе место?

Скрагклык так сильно смеялся, что сначала даже не расслышал слов.

– Чо? Второе тесто?

Продолжая ухмыляться, лицо закружилось вокруг него в темноте.

– Зачем оставлять Лунакоролю всю веселуху?

Скрагклык перестал смеяться, сообразив, что с ним говорил Кривоспин. Это что, была проверка?

– Патамучта он босс?

– И чо, Злобной Луне нужен только один прислужник? Или твоя думать, что он может смеяцца очень много?

Скрагклык не совсем соображал, куда клонился разговор. Одна часть его разума понимала, что этот змей на самом деле был пересвистом Кривоспина, носившегося кругами по влажной от мороси лощине, но другая его часть ощущала значимость момента, как если бы он находился на пороге большого откровения. Такое уже бывало несколько раз с тех пор, как он стал луноумным, и именно поэтому Лунакороль поставил его так высоко.

– Моя не будет расстраивать Скрагротт, тупица твоя. Моя не будет его место воровать.

Тьма исчезла, и Скрагклык взвыл, когда солнечный свет заполнил его взгляд. Он дёргался и шипел, пытаясь прикрыть своё лицо, но потом сообразил, что не чувствует боли. Солнце не было настоящим. Ещё одно видение. Он открыл свои глаза и увидел жуткий, залитый солнечным светом город, полный коротышек и их блестящих, гудящих машин. Дудочка Кривоспина всё ещё звучала, и выдуваемые ей ноты несли Скрагклыка через облака, пронося его мимо фасадов зданий и рядов пришвартованных небесных кораблей. Это было отвратительно. Даже в видении Скрагклыку было до боли противно на них смотреть. Всё было такое яркое. Такое твёрдое. Куда бы он ни посмотрел, его слепило блеском полированных корпусов и блестящих опор.

– Представь, твоя, если везде будет вот так, – сказала луна или Кривоспин прямо у него в голове. – Много света. Ни клочка тьмы. Ни клочка тени. Ни клочка тумана. Ничего влажного. Ничего липкого.

Мелодия Скрагклыка превратилась в протестное завывание.

– Лунакороль смогёт убить их первый.

– Всех? Погляди твоя на все эти пушки. И бонбы. И все они в небе, вдалеке от темноты и сырости, – в голосе луны звучало веселье.

– И чо тогда? – потребовал ответа Скрагклык.

– Наша нада оружие. Не армия мелюзги. Не какая-то там шутка. Настоящий живопыр.

– Чо за оружие?

Но луна не ответила. Она покрылась рябью и распалась на мелкие кусочки, тут же растворившиеся в воздухе. Скрагклык оказался один, он падал с небес на металлические улицы. Он запаниковал, но потом вспомнил, что это же всё понарошку. На самом деле он был в лощине, рядом с дождевиком и общался с Кривоспином. Продолжая лететь в направлении самого большого здания, он постарался успокоиться. Языки пламени вырывались с крыши, и куски стен обрушивались под ударами молний.

Скрагклык прикрыл лицо, когда пролетал сквозь огонь. А потом он увидел свою цель. Золотую руну, сиявшую на груди коротышки с высоким гребнем волос. Она была отвратительной и великолепной. Такой же яркой, как сам Ярилка Изношенная. Но он носом чуял, заключённую в ней силу. Его дрожавшие ноздри наполнились ощущением предназначения. Руна засветилась ещё ярче, когда коротышка бросился вперёд меж рушившихся обломков, чтобы спасти свою тощую спутницу, опасную альвийку. Они оба были просто отвратительны.

Затем видение изменилось. Скрагклык увидел громадное металлическое лицо на фасаде большого здания. Оно было страшное и свирепое и смотрело прямо на него. Но затем он увидел, как лицо взрывается, объятое пламенем. И он понял. Если бы он смог украсть силу той волшебной руны, он бы стал самым могущественным, чем кто-либо ещё. Вот, что пылающее лицо означало. Вот, что пыталась ему сообщить Злобная Луна. Вот, почему она вернулась. Она хотела, чтобы он добыл руну и обратил её против небесного города, а затем смотрел, как тот горит и разрушается. Они его называли Барак-Урбазом. Это он не позволил Лунакоролю захватить всю Айаду. Какая чудесная шутка — использовать магию коротышек, чтобы уничтожить их самый большой город. А когда города не будет, Лунокланы смогут свободно распространять Вечносырь. Последнее препятствие исчезнет. И всё благодаря Скрагклыку. Его сердце забилось быстрее, когда он представил себя на большущем троне. Ещё более величественном, чем у самого Лунакороля.

– Заполучи силу руны и будешь в безопасности, ­– это точно говорил Кривоспин, его влажное карканье было ни с чем не спутать. – Ото всех. Даже от Лунакороля.

Приятное ощущение испарилось. На Скрагклыка нахлынул застарелый страх. Он, покачиваясь, отшатнулся от дождевика, когда его разум вернулся в дождливую лощину, и приказал Кривоспину прекратить играть.

– Чо значит, в безопасности? Я чёртов главный нюхач Лунакороля. Он дал мне зогганый клык! – Скрагклык помахал своим ножом — осколком бледного лунакамня. – Зачем он давать моя свой лучший тыкатель, если хотеть моя мёртвый? Я лучшая евойная ищейка.

Когда музыка прекратилась, Скрагклык разлёгся на влажной земле тяжело дыша, наблюдая за тем, как порхают в полутьме крылатые ступни. Они корчили ему рожи. Из всего, что ему доводилось видеть в Бормотопи, ничто ещё не наполняло его таким чувством срочности и важности. То горящее лицо коротышки было таким ужасным и величественным. Он был уверен, что оно означало конец небесного города. Но слова Кривоспина всё испортили. И теперь он не мог думать ни о чём, кроме страха.

Ступни улетели прочь, когда к нему суетливо поспешил Кривоспин, посверкивая глазами в сторону дождевика. Скрагклык успокоил своё дыхание и поднялся на ноги.

– Зафига ты меня устрашил? Зафиг такое говорить?

– Чо говорить?

– Про то, что моя быть в безопасности. Чья больше в безопасности, чем я? Главный нюхач Лунакороля. Лучшая ищейка во всём Местечке.

Кривоспин пожал плечами — движение, заставившее подняться вверх его грибную шляпку.

– Кто в безопасности? Всегда хороший вопрос, Клык. Все мы в безопасности, пока нужны Лунакоролю. Шаткое положение, моя называть это.

Страх многократно усилился.

– Почему я могу быть не нужен Скрагротту? Я его лучший зогганый нюхач. Я сказать ему, где есть все летающие лодки. Где все небесные замки. Все эти коротышки умирают благодаря моим видениям. Моя ему нужон.

Кривоспин снова пожал плечами.

– Ну, да, твоя нужен ему, пока он не будет готовый.

– Готовый к чему?

– Начинать распространять Вечносырь, тушить Ярилку Изношенную и делать верхние земли такими же тёмными, как тут. До тех пор твоя нужен ему, чтобы собирать всячину. Но, когда он стать королём везде, когда свет уйти, и везде стать прохладно и липко, он будет посмотреть вокруг — какая ещё угроза ему остацца.

– Угроза? Чо значит, угроза? Моя не зогганая угроза.

Кривоспин наклонился к нему вплотную, от чего ноздри Скрагклыка наполнились его сильным грибным духом.

– Лучший нюхач. Лучший мозговик. Лучший ищейка. Твоя не думать, что кое-кто может начать нервничать, если он хотеть быть король? Большой босс. Правитель всех кланов. Думаю, может, Скраг. Думаю, он может задумацца, надо ли оставлять твоя шнырять в этой топи. Думаю, он может начать спрашивать себя, а не забрать ли ему свой тыкатель назад и не воткнуть его куда-нибудь, куда твоя совсем не понравицца.

Дыхание Скрагклыка так участилось, что у него закружилась голова.

– Ты мухоморов объесцца. Моя его самый верный слуга.

– Да, что ты? Разве ты никогда не задумывацца о том, чтобы себя защитить? Разве ты никогда не задумывацца о том, чтобы занять его место?

Скрагклык потёр свой нос, но ничего не сказал.

– Не многим из нас удаёцца оказаться рядом с Лунакоролём, – сказал Кривоспин. – В отличие от тебя, Клык. Он знать тебя как облупленного. Всё-всё про тебя знать.

Скрагклык шлёпал по лощине, бросая взгляды на дождевик. Аромат видения всё ещё висел в воздухе. Он всё ещё мог видеть коротышку с крохотным Ярилкой в груди.

– Это кое-что особое, – прошептал Кривоспин. – Кое-что большое. А, Скраг? Может это такая самая большущая шутка.

Скрагклык ухмыльнулся помимо своей воли, подумав об огромном горящем лице коротышки на стене здания. Если он перетянет всю эту силу в свой лунаклинок, он сможет устроить такой клёвый разгром. Весь небесный город умрёт. Злобная Луна будет смеяться целый век.

– Оно было большое, – пробормотал он.

– Тогда твоя не говори ему! Не отдавай ему. Если оно большое, это могёт быть твой последний шанс.

Скрагклык кивнул. Кривоспин был как всегда прав. Всегда ему помогая.

– Твоя прав. Никому ни слова, – улыбнулся он. – Сыграй-ка ещё на своей свистульке.

Кривоспин подул в свою дудочку, и Скрагклык начал петь своим тонким пронзительным голоском.

Гущи слизи на ветру,

Споры грибов по утру,

Вышел Скрагклык из тумана,

Вынул ножик из кармана.

Буду резать, буду бить,

В гуще слизи всех разить.

Пока Скрагклык пел, его голова снова наполнилась видениями. Никогда прежде ещё не бывало у него столько луназрелища. Он увидел себя во главе ватаги, летевшей по небу сквозь облака. Они приземлились на небесном корабле и похитили альвийку, которую так любил коротышка. Коротышка очень разозлился. Так разозлился, что последовал за ними в Местечко и в Бормотопь, прямо в самую глубь Жирноболота, где Скрагклык обладал наибольшей силой. Затем Скрагклык увидал разрушения невиданного масштаба — здания рушились, каменная кладка рассыпалась, и лицо коротышки горело в огне. Злобная Луна истерически хохотала, взирая на всё это сверху. А в самом центре творящегося бедлама он увидел самого себя — творца погрома, могущественного и ликующего, принёсшего разорение всему Владению.

Затем дождевик перестал светиться и видение ушло. Не осталось и следа от сделанного им прежде разреза.

– Ты прав, – прошептал он, с трудом пытаясь сохранять спокойствие. – Моя должна сохранить эта в тайне. Только на время. Только пока моя всё не понять.

– Точняк! – Кривоспин скакал вокруг него, поворачиваясь кругом себя. – Только на время. Пока твоя не понять, что к чему. Твоя всегда сможет рассказать Лунакоролю потом, когда твоя всё обдумать.

Скрагклык кивнул и затем уставился на Кривоспина.

– Но моя не предатель. Понял? Моя не предавать его. Моя просто думать о безопасности. И всё. Просто моя нада всё проверить.

– Точняк.

– Точняк.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Только оказавшись высоко в небе, Маленет смогла до конца оценить умопомрачительный размах небесного порта. Несмотря на всю свою уродливость и безвкусность, он, несомненно, был настоящим инженерным чудом. Обширная сеть его мостов, акведуков и магистралей, созданных из декоративно обработанного металла, простиралась на целые мили во все стороны, поддерживаемая в небе благодаря мудрёным эфирным технологиям харадронцев. Сонмы ремонтников, монтажников, строителей и промышленников создали немыслимое — целый континент кварталов, словно артериями соединённых дорогами и витыми трубами.

Они передвигались на одном из меньших судов, похожем на небольшой фрегат, и Маленет, цепляясь за леера, вглядывалась в облака дыма внизу. Те плотно клубились, но время от времени сильные порывы ветра разгоняли их, на краткий миг открывая её взору сияющие в своём блеске пивные залы, рычащие плавильни и приземистые, извергавшие струи пара кузницы.

Через несколько миль Маленет повстречала ещё более удивительный вид. Когда облака расступились, она увидела, что металлическая архитектура исчезла, и теперь они летели над горами изорванного мяса. Пролетев ещё чуть дальше, она поняла, что перед ней был труп исполинского существа. Крохотные фигурки вгрызались в тушу — это харадронские машины, резали мясо, словно работая в шахте. Чудовище было не менее половины мили в длину и совершенно точно было мёртвым уже довольно давно. Дух гнилого мяса был такой, что перебивал даже химическое зловоние облаков. Туша местами была разрезана, а местами порублена, но общая форма хорошо угадывалась — крылатый змей, превосходивший размерами Грозовую Крепость.

Готрек с Трахосом тоже подошли посмотреть, и Бриор гордо кивнул.

– Где другие видят лишь грозного хищника, мы видим источник мяса, костей и кожи — материалов, нуждающихся в обработке и продаже. Зверь перед вами — солярный виверн. Капитан Арнгрин загарпунил его почти год назад и до сих пор не извлёк и половины его стоимости. Он нанял такелажников, укладчиков, нутровщиков со всего Барак-Урбаза и в процессе станет настоящим цеховым мастером, – говорил Бриор с благоговением в голосе, наблюдая за работающими машинами. – Он станет одним из самых богатых капитанов в любом небесном порту отсюда и до самого Барак-Нара.

Маленет пожала плечами.

– Но для чего всё это? – она махнула рукой в сторону гигантского здания ратуши, украшенного колоннадой, со статуями дуардинских богов по углам. – Вы высмеиваете огненных истребителей за стяжательство пра-золота, но с какой целью вы сами копите всё это богатство? Как дань уважения богам?

Бриор был в шлеме, но даже через глазные прорези лицевой пластины Маленет увидела его замешательство.

– Ну, да, отчасти это так. Конечно, мы отдаём дань уважения Грунгни, но... – он покачал головой. – Мы стремимся к богатству, потому что оно создаёт всё это.

Облака вновь поглотили их, но он всё равно помахал рукой в направлении города.

– Оно позволило нам подняться из грязи. Враг может править землями, но мы правим небом. Понимаете? С каждым годом всё больше земель оказываются захвачены гротами. Но пока они распространяют свои туманы и тени, мы строимся, богатеем и множим наши силы. Мы используем своё богатство как оружие. Нам не нужна помощь Грунгни. Мы сами будем своими собственными спасителями. Мы уже выросли из того возраста, когда нужны боги.

Готрек пристально смотрел на Бриора, и Маленет показалось, что он был впечатлён его речью. Идея отказа от богов уж точно должна была задеть его за живое.

Облака снова расступились, открыв новый вид. Громадный труп сменился кварталом более величественным, чем всё виденное ими ранее. Здесь были броские позолоченные здания, кичливые дворцы, все в эфирной подсветке. Они как будто летели над горами рассыпанных сокровищ.

Готрек, покачав головой, начал говорить, и голос его был мрачен.

– Вы двигаетесь по хорошо проторенной дорожке. И конец у неё плохой. Слыхал я подобные речи в залах Карак-Азула и даже Вечной Вершины. Они привели к гибели куда более достойных гномов, чем вы, ­– он обвёл рукой напыщенные строения. – Что бы вы там себе не говорили, вы стремитесь к богатству ради него самого. Вы всё тащите, да обираете, когда должны сокрушать своих врагов. Вы летаете выше облаков, но с таким же успехом могли сидеть жмотами под горами. Жажда наживы ослепила вас. И она вас погубит.

– Когда пластуны, избиваемые зеленокожими, окажутся на коленях, они приползут за помощью к Владыкам Харадрона, – поджав губы, сказал Бриор.

Готрек рассмеялся.

– Значит им кабздец. Вы будете слишком заняты, высчитывая, во сколько им обойдётся ваша помощь.

Бриор, казалось, был готов добавить что-то ещё, но лишь покачал головой и, развернувшись, пошёл по палубе к капитану.

Маленет похлопала Истребителя по спине.

– Везде заводишь новых друзей, – она придвинулась к нему поближе. – Скажи, а тот мир, о котором ты рассказываешь с такой гордостью, тот, куда ты никак не можешь вернуться, ты уверен, что он был уничтожен? А может ты просто оскорбил столь многих, что они все претворились мёртвыми? Готова побиться об заклад, что они живы и веселятся там без тебя. Празднуют отсутствие у себя Готрека.

Готрек открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент вернулся прибежавший в спешке Бриор. От его обиды не осталось и следа.

– Мы на месте. И Тиальф Солмундссон уже прислал весть о том, что будет рад предоставить вам аудиенцию, – он выглядел обрадованным, точно маленький ребёнок. – Он один из богатейших цеховых мастеров в Барак-Урбазе. И он уже капитан, хотя ему едва шестьдесят.

Корабль уже начал спускаться сквозь облака, описывая широкие круги вокруг одного из золочёных дворцов, такого же нелепого, как и все остальные. Его позолоченный фасад был превращён в стилизованное изображение гномьего яростно ревущего лица, из открытого рта которого в виде высунутого языка спускались полированные ступени лестницы. Лицо выглядело похожим на руну в груди Готрека. Пока корабль снижался к поблёскивавшей площадке двора, Истребитель, не отрываясь, смотрел на Бриора, крепко сжимая в своих руках секиру.

Всё здание, похоже, было построено для размещения на нём дымовых труб. Исполненные из металла они все были разными: высокие и тонкие соседствовали с толстыми и бочкообразными. А самая большая труба превосходила своими размерами некоторые из окружавших дворец зданий. Вокруг труб кружились целые флотилии небесных кораблей, словно металлические стервятники, посверкивавшие своими боками в восходящих потоках горячего воздуха.

Когда эфирный корабль опустился в облака, Маленет начала так сильно чихать и кашлять, что пришла в себя и смогла нормально видеть уже после того, как они приземлились в центре площадки, имевшей форму большой шестерни, и к ним уже приближались группы встречавших их харадронцев. Все они были облачены в такие же скафандры, как и Бриор, но если его костюм был грязным и местами помятым, их — были богато украшенными и отполированными до блеска, как и стены дворца, из которого они только что вышли.

Во главе процессии шёл дуардин ещё более внушительного вида. Его лётный скафандр был практически полностью составлен из до блеска отполированных пластин, и в руках у него был покрытый тонкой филигранью молот, соединённый с имевшим форму наковальни заплечным ранцем.

Пока экипаж корабля спускал трап, самый богато украшенный дуардин приблизился к ним с высокомерно задранным подбородком.

Готрек фыркнул.

– Выглядит так, будто у него одна из тех труб в заднице.

Маленет почувствовала тепло на груди, когда заговорила её мёртвая госпожа.

«Эти дуардины действительно могут вытащить ту штуковину из его груди.»

«Не твоего ума дело, – подумала Маленет. – И с чего это тебя волнует, смогут ли они достать руну или нет?»

«Ты всегда была недогадливой. Как бы я не хотела увидеть, как с тебя заживо сдерут кожу за моё убийство, ты остаёшься ниточкой, связывающей меня с Владениями Смертных. Если ты не справишься с защитой той руны, то ты, считай, покойница. А если ты, то и я.»

«Они ничего не сделают с руной. Знаю я этих харадронцев. Они может быть и могут строить летающие города, но никто из них даже пальцем не сможет тронуть эту руну. Все они шарлатаны. Они отлично умеют преумножать богатство, но на этом их таланты заканчиваются.»

Бриор махнул им спускаться по трапу, когда важный харадронец чванливой походкой затопал навстречу.

– Приветствую. Я — Алрик Гримуллссон, член Почтенного общества кораблестроителей и главный помощник капитана Солмундссона, цехового мастера и кормщика Солмундской Компании.

Бриор исполнил неуклюжее дуардинское подобие поклона.

– Я — Бриор, сын Бриорна. Для меня это большая честь, – Бриор посмотрел на лес дымовых труб, качая головой. – То, чего добился здесь ваш начальник, вдохновляет всех нас.

Алрик кивнул.

– Добро пожаловать тебе, Бриор сын Бриорна, – он перевёл взгляд на Готрека, – и твоему спутнику.

Бриор показал рукой Алрику в сторону дворца.

– Мой друг страстно желает встретиться с капитаном Солмундссоном. Можем мы проследовать?

Алрик промолчал, продолжая всё также высокомерно рассматривать их. Маленет видела, что он наслаждался этим моментом, и с большим трудом удержалась от какой-нибудь едкой реплики.

Наконец, Алрик кивнул и сделал чрезмерно витиеватый знак своему почётному караулу идти впереди.

– Ваззок, – пробормотал Готрек.

Площадка была такой большой, что им понадобилось несколько минут, чтобы добраться до подножия лестницы, извиваясь уводившей в широко разинутый рот. Вокруг не было ничего каменного. Каждый дюйм их окружения был изготовлен из металла и утыкан самоцветами. Колонны по краям входа были стилизованы под оскаленные зубы, и в потоках вырывавшегося горячего воздуха создавалось впечатление, что они двигаются.

Процессия прошла во вход подобно муравьям, заползшим в пасть левиафана. Рычание отдалённых машин передавалось вибрацией через стены и пол, и у Маленет создалось ощущение, что она входила в утробу гигантского чудовища. Внутри, в просторном вестибюле их ожидало ещё больше стражей, разодетых в такие же пафосные костюмы.

Маленет заметила, что Готрек осматривает окружавшее их великолепие с тем же презрением, какое испытывала она сама. Она так много времени провела рядом с ним, что уже научилась распознавать даже малейшие различия в его угрюмых взглядах. Он явно не одобрял показную демонстрацию богатства, но было в его глазах и кое-что ещё. Готрек что-то постоянно бормотал себе под нос, и она догадалась, что он злился на самого себя. Неужели он, несмотря ни на что, всё-таки завидовал всему этому богатству?

– Впечатляюще, а? – сказала она с лукавой улыбкой.

Он проворчал что-то неразборчивое и, прибавив шагу, затопал по полированному полу. Маленет рассмеялась. Похоже, она мастерски научилась его дразнить.

Их повели через вестибюль и далее через длинную вереницу залов, каждый из которых был уставлен богаче, чем предыдущий, пока, наконец, они не оказались в тронном зале. Здесь перед ними оказалось овальное возвышение, на котором располагались три невообразимо грандиозных стула, каждый из которых был установлен на золотой покрытой рунами плите. Готрека с остальными подвели к центральному трону.

Бриор с шипением выходящих газов снял с головы шлем и зачарованно разглядывал окружавшее их пышное убранство.

Готрек сердито оглядел пустые сиденья.

– Он инженер или император?

– Он великий кормщик Солмундской Компании, – строго ответил Алрик.

Бриор потянул себя ремень и сконфуженно улыбнулся прежде, чем повернуться к Готреку.

– Капитан Солмундссон владеет торговыми флотилиями и предприятиями добычи в трёх разных Владениях. Он — один из самых успешных негоциантов во всём городе, – он показал на висевшие на стенах полотна, убористо исписанные рядами витиевато исполненных рун. – Солмундская Компания заключила торговых контрактов больше, чем какое-либо другое предприятие за всю историю. Для нас чрезвычайная честь получить аудиенцию с ним. Он — один из самых уважаемых…

Готрек поднял руку.

– Ты что ему — нянька?

Бриор собирался ответить, но Готрек своим взглядом остановил его и, махнув секирой в сторону трона, спросил:

– Где он?

– Капитан Солмундссон знает, что вы ожидаете, – ответил Алрик.

Готрек затопал вверх по ступеням, начав размахивать секирой.

– Правда?

– Стой! – крикнул Бриор, поспешив за ним, он схватил Готрека за руку, но тот оттолкнул дуардина и продолжил подниматься к центральному трону.

– Как и всё остальное в этих Владениях, – Готрек постучал полотном секиры по трону, разглядывая покрывавшие его узоры. – Выглядит приличным, пока не подойдёшь поближе. У того, кто это делал, были руки из жопы.

Алрик дал знак стражам, и они двинулись к возвышению, подняв ружья наизготовку.

– Гости должны оставаться у подножия лестницы, – строго произнёс Алрик. – И не прикасайтесь к трону.

Готрек поднял бровь.

– Или что?

Рука Маленет опустилась к рукоятям ножей. Это было просто невероятно, с какой скоростью всё портилось, когда дело касалось Готрека. Однако, прежде чем стражи успели подойти к Истребителю, из прохода, ведущего глубже во дворец, послышались звуки приближавшихся голосов.

Алрик с лязгом опустил свой молот на пол.

– Всем занять свои места.

К удивлению Маленет, Готрек последовал команде и, сверля свирепым взглядом продолжавших целиться в него стражей, спустился по лестнице вниз, обратно к ожидавшей его процессии.

Голоса, сопровождаемые лязгом дюжин подкованных железом башмаков по металлическому полу, становились всё громче, и среди них выделялся один, говоривший быстро и очень воодушевлённо.

Затем, ещё через несколько мгновений в зал вошла группа высокопоставленных харадронцев. Все они были облачены в такие же громоздкие костюмы, как и у Алрика, столь же богато украшенные, но ещё и обвешанные всякими техническими приспособлениями. В центре группы шёл яростно жестикулировавший харадронец, чей скафандр выделялся отделкой даже среди своих спутников. Лицевая пластина его шлема была выкована в виде лица дуардинского бога-предка, вокруг глазных прорезей была сделана каёмка из чёрных самоцветов. У него был такой же мешковатый скафандр, как и у всех, — только отделанный серебром, а на шее, на толстой цепи висел медальон в форме шестерёнки. У Маленет не возникло никаких сомнений, что этот донельзя золочёный дуардин и был Тиальфом Солмундссоном.

При входе в зал Солмундссон остановился и поднял руку, обращаясь к одному из своих помощников:

– Три корабля, говоришь?

У помощника, к которому он обратился, была чёрная раздвоенная борода, висевшая снаружи скафандра, и он был самым крупным харадронцем из всех, что до сих пор встречались Маленет — почти не уступал размерами Истребителю.

– Уничтожены, – кивнул он, возвышаясь над остальными помощниками. – Сейчас серьёзно штормит, и гроты провели атаку из-за облаков. Они захватили броненосец и каким-то образом научились им управлять. Луна уже почти в фазе своего полнолуния, и гроты сейчас способны на что угодно. Они сбили наши корабли ещё до того, как те достигли жилы, включая и «Зул-Мараз». Десятки жизней потеряны.

Солмундссон смотрел себе под ноги.

– Проклятые гроты. Они смелеют с каждым днём, – он кивнул и положил руку на плечо своему помощнику. – Мы будем нести такие потери, Торрик. Это неизбежно. По крайней мере, до тех пор, пока Казак-друнг не начнёт убывать. И мы не должны пасовать перед гротовой луной, – он повёл рукой, указав на окружавшие их стены, – каждый дюйм всего, что окружает нас, построен на храбрости и самопожертвовании. Ты знаешь это, и они знали. Знали об опасности, но всё равно не отступили.

Торрик кивнул.

– Да встретят их предки, – ответил он сурово.

– Да встретят их предки, – эхом повторил Солмундссон, всё ещё сжимая плечо Торрика. – Ты уверен, что три корабля?

– Да, капитан. Три. Мы уже связались с нашей страховой и уведомили цеха.

– Но мы посылали четыре корабля. Там ещё был фрегат.

– Так точно, капитан. «Бриндураз». Мы считаем, ему удалось достигнуть жилы.

Солмундссон уставился на него.

– Значит «Бриндураз» прорвался. Не взирая на зеленокожих. А где прошёл один, пройдут и другие. Конечно, мы теряем жизни, но здесь дело не только в этом. Мы говорим о самой богатой жиле во всей эфиросфере. Ты хоть понимаешь всю её значимость? Если мы сможем разработать её, это нанесёт серьёзный удар по зеленокожим.

– Однако, мы не знаем, прорвался ли «Бриндураз», капитан. У нас просто нет подтверждения, что он был сбит гротами.

– Так отправьте ещё корабли и узнайте. Отправьте десять. Нет, двадцать. Повторите маршрут. Найдите «Бриндураз».

После некоторой паузы Торрик медленно кивнул.

– Возможность есть всегда, первый помощник Торрик, – сказал Солмундссон.

Торрик уже готов был ответить, когда к ним подошёл Готрек.

– Долго вы тут ещё?

Солмундссон бросил на него мимолётный взгляд и собирался проигнорировать, но тут же удивлённо посмотрел снова, разглядывая его внушительную, покрытую татуировками фигуру и металлическую руну в груди.

– Истребитель. И руна, – произнёс он и, дав знак своим помощникам отойти, сам подступил поближе. – Я — капитан Солмундссон. А вы?

– Готрек. Сын Гурни. Из Вечной Вершины. Вон тот вот — Трахос, он из Зигмаровых молотобойных служек, а эта вероломная подлиза — альв.

Солмундссона удивила язвительность Готрека. Но затем он склонил голову в лёгком поклоне и подошёл ещё ближе, правда, смотрел он при это не на Готрека, а лишь на его руну.

– Удивительно. Никогда ничего подобного не видел. А она… – он поднял взгляд на Готрека. – А она светится, когда ты возбуждаешься?

Готрек вскинул бровь.

– Возбуждаюсь?

– Ну, когда злишься. Светится ли она в пылу битвы?

– Она всякое раздражающее вытворяет. Ты можешь её достать?

Солмундссон снова посмотрел на руну, словно был загипнотизирован.

– Невероятно. Она не похожа ни на одну из рун огненных истребителей, какие мне только доводилось видеть, – он протянул руку, его пальцы замерли в нескольких дюймах от металла. – Да, конечно, я могу достать её. Нет такой руды, пара или сплава, которые я не мог бы подчинить своей воле.

Готрек посмотрел на самоцветы, покрывавшие скафандр капитана.

– И сколько ты берёшь за подчинение воле?

– Материальные ценности редко достаются дёшево, Истребитель, но я могу избавить тебя от этой руны и сомневаюсь, что ты сможешь найти ещё кого-нибудь, кто сможет.

Голос бывшей госпожи Маленет пронёсся у неё в мозгу.

«У него на самом деле может получиться».

Маленет шагнула между Готреком и Солмундссоном, глядя сверху вниз на капитана.

– Нам нечего дать за вытащенную руну.

Солмундссон снял свой грозно выглядевший шлем, под которым обнаружилось на удивление молодое лицо. У него была короткая по дуардинским стандартам белокурая борода и приплюснутые, угловатые черты, обычные для любого дуардина. Но его глаза светились лукавым азартом. Он широко улыбнулся и, кивнув на руну, сказал:

– Вы желаете избавиться от руны. Я рад помочь вам. Никакой оплаты не потребуется.

– Мы не желаем избавиться от руны! – отрезала Маленет. – Она является собственностью Ордена Азира. Руна должна быть доставлена в Азирхейм, а не отдана кому-то, кто понятия не имеет о её важности.

Солмундссон добродушно рассмеялся.

– Создаётся впечатление, что у хозяина руны другие планы.

– Вы делаете опасную ошибку, – Маленет показала на Трахоса, который наблюдал за разворачивавшимся разговором, стоя всего в нескольких шагах от них. – В Азире полно Грозовых Воинств, готовых выступить против того, кто препятствует походу Зигмара. Вы хотите сделать Бога-Царя своим врагом?

Солмундссон снова рассмеялся.

– Мы — харадронцы. Незнакомцы для нас — это враги, которых мы ещё не повстречали. За пределами наших цехов никто не будет преследовать наши интересы. Но здесь же не идёт речь об имуществе Зигмара? – он посмотрел на Готрека. – Вы один из солдат Зигмара? Служите в Грозовом Воинстве?

Готрек стиснул зубы.

– Думаю, что нет, – тон Солмундссона был дружелюбный, но он явно привык добиваться своего. – А, следовательно, не вижу причин, почему мы с этим Истребителем не можем вести дела так, как считаем нужным.

– Она принадлежит Зигмару, – у Маленет пальцы зудели от желания выхватить один из флаконов со своего пояса. Буквально одна капля яда стёрла бы с его лица эту наглую улыбку.

– Однако вот она, в груди вашего друга, – Солмундссон перевёл взгляд на Алрика. – Главный помощник. Напомните мне, что говорится в положении Кодекса о фискальных ограничениях, пункт 87-Б, по поводу владения и продажи эфирного металла?

Алрик ответил без запинки:

– Владение упомянутыми предметами на протяжении шести или более месяцев предоставляет право собственности, если иное прямо не запрещено небесными владыками Гельдраада.

Солмундссон кивнул и посмотрел на Готрека.

– Можете ли вы подтвердить, что руна находится в вашей груди шесть или более месяцев?

Готрек скривил губы.

– Значительно, едрить её, дольше.

– Нет нужды для спора, – заговорил, улыбаясь, Солмундссон мягким, примирительным тоном. – Во всех Владениях нет никого лучше подготовленного для извлечения этой руны. Я стабилизирую её, после чего изучу её состав. Если окажется, что вы правы, и она может быть использована в походах Зигмара, то я поторгуюсь с вашим начальством. Ваши враги — это и мои враги. И всё продаётся, если цена хорошая. Я никого не кидаю, альвийка. Я всегда стремлюсь к ясности. Если я извлеку руну, она будет полностью принадлежать мне.

Маленет повернулась к Готреку.

– Подумай, что ты делаешь. Ты же знаешь силу руны. И ты собираешься передать её кому-то, кого ты только что встретил? Словно бесполезную безделушку? Вот так запросто?

– С радостью.

На лице Солмундссона возникло выражение заинтересованности.

– Почему? Она как-то отравила вас? Вам от неё плохо?

– Она отравляет мне разум, бородёныш. Из-за неё я потерял ясность мысли и когда начинаю драться, становится ещё хуже.

– Она добавляет вам силы?

– И превращает меня в болвана. Из-за неё я перестаю различать друзей и врагов.

Солмундссон кивнул.

– Тогда вы должны принять мою помощь. Я избавлю от этого проклятья тебя, Готрек, сын Гурни. Наука всегда найдёт решение, – он сделал знак одному из своих слуг. – Подготовьте комнаты для наших гостей и проследите, чтобы им ни в чём не отказывали.

– Комнаты? – нахмурился Готрек. – Я не в треклятые гости сюда пришёл, двиргателёрщик. Если ты можешь вытащить эту штуку, так вытаскивай. Или я пойду к кому-нибудь другому.

На мгновенье Солмундссон смутился, но тут же рассмеялся.

– Очень хорошо. Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, – он тихим голосом отдал несколько быстрых распоряжений своим помощникам, а затем обратился к тому, с которым разговаривал, когда только вошёл в зал. – Готовьте корабли, первый помощник Торрик. Эта проклятая луна не остановит нас. Гроты и так уже захапали достаточно. Мы не можем больше упускать жилы. Но не отправляй корабли, пока я не закончу дела с нашими друзьями. На этот раз я собираюсь лично составить тебе компанию.

– Капитан, – в голосе Торрика чувствовалась нервозность. – Вы можете доверять мне.

– Я не сомневаюсь в этом, первый помощник Торрик. Но я хочу быть там, когда мы, наконец, прорвёмся.

Торрик замялся, затем отсалютовал и вместе с остальными помощниками вышел из тронного зала.

– А вы кто такой? – спросил Солмундссон, заметив стоявшего поодаль с испуганным видом Бриора.

Домовладелец начал заикаться и запинаться, пытаясь выговорить хоть слово, пока к нему на выручку не пришёл Алрик, объявив его своим презрительным тоном:

– Харчевник Бриор Бриорнссон. Он обратил наше внимание на существование руны, ваше высокоблагородие, – пока Алрик говорил, глаза его смотрели строго перед собой, не встречаясь со взором своего начальника.

– Отличная работа! – Солмундссон похлопал Бриора по спине и сделал знак одному из слуг. – Отвезите его домой.

К Бриору наконец-то вернулся дар речи.

– Капитан. Есть небольшой вопрос на счёт моего вознаграждения. Это же я привёл…

Солмундссон поднял руку.

– Теперь это дело компании.

Потрясённый Бриор успел только охнуть, когда его повели к выходу.