История Темного Властелина

Глава 3

— Итак, Саламандра, я еще раз поздравляю тебя, — тот, кто совсем недавно звался Келькутом, низко поклонился. Из-под надвинутого на лицо капюшона торчала седая окладистая борода.

Внеочередной Совет завершился, не принеся мне желаемого. Лиса и Ежа не было — первый срочно отбыл в Хёргэ[17], второй готовился к Черному Сходу в Грейбрисе. Лев рвался карать и разить, не считаясь с последствиями. Медведь подозрительно молчал, явственно демонстрируя опасения за свою жизнь. Зря. Змей, вяло зачитавший новый перечень мер, толковыми идеями похвастаться не смог.

Основной вопрос — кто стоял за провалившимся покушением — остался без ответа. Посовещавшись, на должность главного мага Цитадели из дюжины претендентов я выбрал Келькута. Старый опытный колдун специализировался на всевозможных ритуалах и работе с артефактами. Но он прошел суровую школу и весьма сносно разбирался во всех существующих стилях магии — вечный оппонент сгинувшего в белом пламени кудесника.

В своё время Келькута зазывал к себе бывший глава Республиканского Сената, обещая всевозможные блага, если старик изволит служить ему. А кроме него еще десятки особ рангом пониже. Даже мудрейший Наместник империи Ван, расположенной за морями-океанами слюну пускал, желая заполучить такого редкого знатока.

— Ты ведь понимаешь, какой на твои плечи ложится груз? — мы неспешно прогуливались по восточному крылу Цитадели. Здесь почти не показывались слуги — только лишь шастали туда-сюда по коридорам, наряженные в черные накидки аколиты. Завидев меня, они почтительно кланялись и замирали, не решаясь скользнуть мимо.

Некоторые вели умные беседы, касающиеся прикладного злоделания, другие таскались с огромными книгами, плотно закупоренными бутылями, мисками, ступками, черепами, сумками и прочей чепухой. Просто поварята какие-то.

Иногда в воздухе разливался запах грозы и до наших ушей доносились раскаты грома. Практические занятия по неостихийному[18] колдовству в самом разгаре.

Стены коридоров были украшены фресками и барельефами с изображениями самых разных чародеев. Обычно это были кровавые баталии, наглядно демонстрирующие преимущества того или иного стиля.

— Надеюсь, ты понимаешь глубину ответственности, ложащейся на твои плечи? — поинтересовался я, рассматривая сменяющиеся изображения. Келькут-Саламандра почтительно внимал.

— Твой предшественник насколько я знаю, очень сильно приблизился к исполнению моего пожелания. «Экранирование», «энвольты» и многое другое. Достаточно весомый результат. Но отнюдь не вершина ожиданий, — мне надоело говорить самому, и я решил все же вовлечь в процесс мага. — Напомни мне особенности существующих чародейских традиций. В общих чертах — я хочу убедиться, что ты понимаешь.

Саламандра кивнул и указал рукой на ближайший барельеф. Я ухмыльнулся, узнавая.

Со стены диковато взирал босой старец с воинственно развевающейся на ветру бородой. Вытянутая вверх рука оканчивалась острыми звериными когтями. Он стоял на опушке леса, а десятки людей на заднем плане были сдавлены частоколом деревьев с по-змеиному извивающимися ветвями.

— Друиды — почитатели бессчетной армады духов леса, камней и морей, — дребезжащим, но уверенным голосом, будто диктуя, начал Келькут. — Архаичные, но отнюдь не самые слабые чародеи, бережно хранящие свои традиции на испещренных рунами камнях и сохраняющие первобытную связь с животным миром. Волхвы, — строгого вида мужчина в распахнутом плаще протягивал бережно сжимаемый руками огненный шар. Меня передернуло. — Лучшие заклинатели стихий. Хранители целого ряда традиций тесно связанных с бытом Царства. Но их магия лучше всего подходит для использования в боевых условиях. По характеру — жрецы, прислуживающие культам целого Пантеона Божеств. Щедро используют заемную силу своих Богов.

— А это, — наши глаза обратились в сторону загадочного остроносого типчика увешанного золотыми цепями и какими-то амулетами. По обе стороны от него стояли неприятного вида громилы, сходство которых с человеческим родом оканчивалось на наличии двух ног. — Это алхимики. Первая попытка мозговитых жителей Балабараша создать нечто новое в устаревших магических традициях. Не имея природных источников, во всю экспериментируют, заигрывая с механикой. Отвары и духов-слуг для них с успехом заменили эликсиры и големы. Считаются отличными специалистами в выведении бестий. В противовес нечисти и чудовищам.

Гордое лицо, царственная осанка, идеально сложенное мускулистое тело, облаченное подпоясанной белой тогой. Над головой призрачная корона, лучи чьего света повергают полчища неизвестных мне безглазых тварей с растопыренными восьмипалыми руками.

— Патриархи магической культуры. Наследники богатейшей и опаснейшей традиции. Аристократы-философы Эрца. Считаются самыми первыми магами и создали крайне эффективную, но невероятно сложную магическую систему. Кроме того, во многом способствовали созданию алхимической традиции. Опекали. Магические воздействия носят очень широкий характер и происходят на базе противодействия двух элементов. Извечного Хаоса и Рожденного Порядка.

Саламандра умолк выжидающе глянув на меня. А я в свою очередь остановился, заложив руки за спину перед последней фреской на стене. Гигантская черная тень на холме, окутанная серебристым маревом. Марево катится по земле, оставляя за собой лишь темный безжизненный камень. А внизу холма коленопреклоненные люди с согнутыми спинами.

Маленькая лесть в мой адрес. И намек на некоторых Темных Владык прошлого, раздобывших свои уникальные силы. Сейчас картинка вызвала у меня тоску — как же я хочу воплотить в жизнь свой замысел! Тогда подобные фрески распространятся везде. Можно даже будет обогатиться лишь на продаже своего изображения.

— Перечисленные мною традиции не являются исчерпывающими. Ранее существовали и другие, но до нашего времени дошли только убогие остатки. Как в империи Ван.

— Не только, Саламандра. Ты запамятовал еще одну традицию. Школу острова Харр.

Маг за спиной рассмеялся кашляющим, достойным любого черного мага смехом.

— Мой Дракон, они скрыты непроницаемым магическим куполом, неизвестного происхождения. Живут себе как у бога за пазухой. Добраться до их секретов невозможно.

— Нет ничего невозможного, — уверенно отрезал я. И подумал:

«Я схвачу этих чистюль за горло. Выпотрошу все их тайны и разграблю весь этот остров, побери меня Тьма!»

— Как ты думаешь, кто стоит за последним покушением на мою жизнь?

Келькут ожидал этого вопроса. Пусть не сейчас, но ждал:

— Заклинание, наброшенное на вещь, нашему анализу не поддалось. Остаток — тот обугленный клочок, пуст как пересохший колодец.

— Огонь, — напомнил я. — Это был огонь. Прожигающий заклинания.

Чародеи, защищавшие меня в зале, до сих пор не пришли в сознание. Сильнейшее магическое и, как следствие, физическое истощение. Неслабым кудесникам хватило для этого одной лишь попытки обуздать пламя.

— Да, мой Дракон. Очень необычное заклятье. И почему-то очень избирательное. Не заполучив вас, оно не убило сразу предателя, однако любого кто пытался предателя остановить, отправило в забытье или небытие.

— Белое пламя. Стихийная магия.

— Волхвы? Это само собой напрашивается, мой Дракон. Кому же еще как не жрецам Семаргла владеть стихийной волшбой такого уровня, — Келькут без притворного смущения пожал плечами. — Есть только одна нестыковка, мой Дракон.

— И какая же? — мне стало смешно. Покушение провалилось, но вместо того чтобы мстить направо и налево я веду умные беседы о природе магии.

— Чары были наложены на атрибут, посредством Ритуала. Очень необычного, хочу заметить — уж в этом-то я разбираюсь. Но чародейское плетение совсем не похоже на работу Волхвов… оно древнее, — видя недовольство в моих глазах, Келькут поспешил пояснить: — Заклинание было наложено много лет назад. В зале его просто привели в действие. И это не обязательно должны были быть волхвы.

Я задумался. Доля истины в словах мага была.

— Твое предположение ничего не меняет. Волхвы или нет, но очень скоро все кто злоумышлял против меня, ответят за свою крамолу! Даже те, кто не принимал в покушении участия, но молчаливо одобрил его!

— Как пожелаете, мой Дракон, — исполнительный Келькут воспринял мои слова как пожелание…

Обряженный в царскую мантию, с внушительной, хоть и бутафорской цепью на шее мужчина торжественно вышел на помост. Кривовато сидящая на голове корона съехала на один глаз. Второй деланно серьезный, с вызовом поглядывал в многочисленную толпу.

В безмолвии развернув свиток с указом, он откашлялся и солидно начал:

— Именем царя Яромира мерзкое сборище, именуемое Черным Сходом объявляется незаконным! Все трусливые щенки, слабаки и царские лизоблюды обязаны игнорировать Черный Сход! Они обязаны забиться в самую дальнюю щель Царских Палат и…

Далее следовало достаточно развязанное и смачное описание того, что должны сделать царские дружинники «щенки» со своим царем. Оканчивалось яркое повествование словами:

— И оставят там свои языки до скончания болезного короля! Всем воинам знающим гордость, силу своей руки и разящего клинка — привет Великого Дракона! Царь Яромир пусть бредет в свою конуру, когда приходит время Тьмы! Да расправит крылья Великий Дракон! Мы начинаем!

При этом корона слетела с головы шута, и без зазрения совести тот ногой пнул символ власти с помоста, а сам витиевато поклонившись, удалился прочь под громогласный ликующий рев нескольких сотен глоток и перезвон серебряных бубенчиков на изгибающихся в танце полуголых девицах.

Черный Сход начинался на закате солнца. Как всегда.

Трепетали пологи многочисленных цветастых шатров. Стелились по ветру черные, алые, зеленые, синие, желтые и даже белые знамена. Бесчисленные палатки, бивуаки, шатры раскинулись прямо под открытым небом. Всего в двух милях от стен Грейбриса, протянувшись своим пестрым телом еще на милю. Практически везде горели огни факелов, светильников, костров, висящих прямо в воздухе магических шаров.

Заклятое черными магами Темного Владыки небо было совершенно чистым, и на него уже восходила полная, необычайно большая луна.

Призывно покрикивали наиболее ушлые торговцы — время ярмарки еще не началось, но многие торопились сбыть товар, невзирая на не слишком подходящее место. Торговцев защищало слово Великого Дракона — во время Схода никаких краж или смертоубийств (кроме тех, что исполняются во имя кровной вражды, мести или взаимной ненависти). Купцы могли быть спокойны за себя и свой товар; перечить воле Великого Дракона не осмелится даже полный безумец.

Ближе к сердцевине лагеря скопление становилось все теснее — играли музыканты, танцевали девицы, рекой лились напитки, стучали, на спор втыкаясь в столбы ножи, публика развлекалась.

Центром Черного Схода было ристалище. Все честь по чести — трибуны, почетные места, укрытый балдахином трон для хозяина веселья — здесь мерялись силами прибывшие ради этого воины. Бой кулачный, бой оружный, состязание, магическое сражение.

— Первый бой! — загремел нечеловеческий голос, разносясь над всем полем, дабы слышали не только забившие все ряды гости, но и те, кто просочится к ристалищу, не мог. — Бой с оружием и магией! Вызвавшая сторона — Веррэн из Тьмы, сторона ответившая — Бор сын Брара. Причина месть за месть. Бой до смерти или до признания одной из сторон своего поражения! Бой проходит вне соревнования!

Правила Схода были очень простыми, а возможные мотивы самыми разными. Никакие градации не признавались — вплоть до того, что человек мог вызвать на ристалище нечисть. Это ведь не рыцарский турнир во славу прекрасной дамы.

К слову сказать, здесь прекрасных дам, было не меньше чем на турнирах, и были они куда доступней, нежели изнеженные благородные особы. Им не придется жаловаться на отсутствие внимания… чуть позже.

Бои до смерти разрешался, но не более четверых за время Схода. Разумная мера — слишком многие из участвующих теряли над собой контроль, желая крови. Вне соревнования дрались достаточно редко — из-за настоящей ненависти, ради денежного спора. Некоторым попросту запрещалось участвовать в соревновании из-за явного перевеса над противниками.

Основные участники собирались чтоб доказать всем свои способности. Ну и разбогатеть.

Здесь же я порою находил настоящие самородки.

На огороженном бревнами ристалище появились двое. Высокий мрачный тип в рубахе на голое тело с парными клинками. Его соперник впрямь выглядел выходцем из Тьмы. В прямом смысле, ибо он был представителем редкой разновидности разумной нежити.

Веррэн из Тьмы. Один из последних в своем роде. Не пропускал ни одного моего Схода, чем радовал несказанно. Последние три Схода бился до смерти, ибо его противники отказывались признавать своё поражение.

— Правильный мужик, — тихонько заметил Лев. Мой военачальник на боях присматривался к дерущимся. Некоторые вскоре оказывались в моем воинстве. — Только и существует, чтоб остальных срамить.

Он желал как-нибудь сам схватиться с неживым мастером. Но я, втайне опасаясь за честь своего воинства, не разрешал.

Как можно победить отдавшего за собственную непобедимость самое дорогое своё сокровище — жизнь?

Бой был скоротечен, ибо сын Брара хоть и был мастаком крутить свои железки, да только скорбному не-мертвому от этого было не холодно и не жарко. Я не уверен, что он вообще почувствовал боль, когда и без того не единожды рубленое тело поразил очередной «укол».

Выходец из Тьмы был вооружен палашом и двигался подобно черному аспиду. Их клинки переплелись всего раз пять, прежде чем оказавшийся в опасной близости от парня Веррэн тычком локтя в лицо и последующим небрежным ударом меча плашмя по рукам разоружил того. Короткий и, по-моему, бессмысленный бой, отмеченный, тем не менее, одобрительными выкриками зрителей.

Наверняка Бор впервые участвовал в Темном Сходе. Более опытные никогда не принимали вызовов Веррэна. Какой смысл и интерес? Даже обещанные золотые горы, дорогу к которым он обещал указать своему победителю, не вдохновляли тертых жизнью бродяг.

Прочая же нечисть, по-моему, принципиально не замечала Веррэна.

— …вызывающая сторона Тольяр-Ратислав, сторона ответившая Цирегрин Хруушийский…

Пока происходило короткое ознакомление с достижениями сторон, я успел справиться у Льва о Цирегрине. Знакомое имечко. Как выяснилось, память меня не подводила.

— Предводитель банды в пять десятков голов. За его собственную голову в двух городах Эрца назначено неплохое вознаграждение, в Заголосье как-то целую войну учинил с ватагой старого Ошу. Приколотил косоглазого хитрилу к воротам его собственного логова.

— Выдающаяся личность, — согласился я. — Надо бы его пригласить в наши славные ряды.

В эту минуту чернобородый с сединой на висках Цирегрин без лишней скромности демонстрировал бронзу мышц, ловко поигрывая боевыми вилами.

Гордый малый.

Соперником моего будущего слуги оказался поджарый молодой парень. Какой-то невзрачный на фоне опытного рубаки. Совершенно пустяковый противник. Да еще и одноглазый.

Раздетый до пояса он не мог похвастаться крепким сложением или десятками шрамов — худощавый, хоть и жилистый.

… Трезубец распорол воздух, норовя окончить едва только начавшийся бой. Вторая рука Цирегрина держала наготове недлинную дагу. Тольяр поступил именно так как, и ожидалось — отпрыгнул назад, полосуя воздух перед собой в отмашку. Чем собственно и воспользовался Цирегрин — опытный и неожиданно быстрый. Скорость для его комплекции потрясающая. Ужом скользнул вперед, припав на колено и блокируя меч парня, резанул того кинжалом по шее.

Лев усмехнулся, также как и я, предвидя скорое окончание весьма посредственного боя. Или скорее убийства — Цирегрин не имел обыкновения щадить.

Кто-то ахнул, кто-то лихо свистнул. А я весьма выразительно взглянул на своего полководца.

Думаю, не так много нашлось людей, которые толком разглядели, что именно произошло за какие-то мгновения на поле. Впрочем, все охочие наслаждались итогом.

— Шикарный удар, — одобрительно крякнул Лев. — Кто бы мог подумать, что… а Тьма бои сегодня короткие…

Цирегрин живописно хватаясь руками за собственное горло, завалился на бок. Его оцененная в золотых динариях голова коснулась разгоряченной за день арены, чтобы там и остаться.

Тольяр, не трудясь изобразить последствия «тяжелого» боя или усталость, твердо стоял на ногах, чуть поворачиваясь из стороны в сторону. Он удостоился нескольких хлопков и удалых выкриков.

— Ну. И кого мне теперь вербовать, — озадачился варвар. — Сопляка этого?

Одноглазый поправил повязку на лице и бросил быстрый взгляд в нашу сторону. Я невольно ухмыльнулся — похвалы, что ли ждет? Э нет, русый, если ты за почестями, то в этот раз уж точно мимо. Чтоб подвигнуть на аплодисменты меня требуется много больше.

— Зачем, — отмахнулся я. — Выскочка, сам еще не уразумевший неприятностей его ожидающих. Церегриновы его на клочки разорвут после Схода.

В самом деле, когда одноглазый забрав свой меч, уходил с поля за ним неотрывно следовали злобные взгляды гнусного вида типов. На Сходе его пальцем не тронут — особенно после победы. Погуляет еще. Винишка выпьет да с девкой переспит.

А уж как уезжать станет, с ним по-свойски толковать станут.

— … до смерти! — уже распинался незримый глашатай по поводу нового боя. — Причина месть за нанесенное оскорбление! Бой проходит вне соревнования!

Вне соревнования? До смерти? Хм.

— Кто драться собрался? — прослушав начало, я решил уточнить у Льва имена врагов. Но трибуна уже начала орать что-то невнятное, заглушая слова.

Под шквал восторженных возгласов на ристалище выбрался Веррэн. Опять?! Наглец! Кто разрешил этой живучей падали снова убивать моих потенциальных слуг?

И тут я увидел кто выходит к бледной нелюди.

— Гуно! Гуно! — кричали предвкушающие необычный бой зрители. — Давай! Размажь упыря, Гуно!

Это не Веррэн был вызвавшим. Он только отвечал на вызов Гуно Весельчака. Белое, точно от испуга лицо Веррэна было повернуто навстречу громадной фигуре. Нет, вернувшийся из самой смерти Веррэн не боялся. Однако я отметил, как сжались, превращаясь в едва заметную ниточку его змеиные губы. Для грядущего сражения он сменил оружие — место палаша занял темный двуручный меч.

Шесть локтей в высоту. Покатые плечи, на которые можно легко взвалить мула. Сейчас на одном из этих утесов покоился совершенно непотребных размеров моргенштерн. Подозреваю — сделано это чудовище на заказ (я об оружии… наверное…).

— Говорят, он кирпичную стену прошибает кулаком, — задумчиво бросил Лев, разминая шею так, словно это ему сейчас предстояло выйти на ристалище.

Высокие сапоги на шнуровке, подбитые мехом (будто сейчас и не лето) и защищающие коленные чашечки щитки. Свои доспехи Гуно надеть не озаботился, красуясь распахнутой на груди рубахой богатырского размера.

— Непросто мертвяку придется, — заметил, молчавший до этих пор Ёж, яростно терзая, свои пышные усы. Он сидел справа от меня, сразу за Львом. Слева от меня восседала великолепная Гвини. Внешний облик моей наложницы являвшийся результатом нескольких часов проведенных у зеркала, способен был повергнуть в любовное томление даже каменный валун. Исподтишка на неё поглядывали почти все сидящие на трибунах. Так, вскользь, ибо пялится на спутницу Великого Дракона чревато прискорбными последствиями.

Сама же Гвини с легкой улыбочкой и надменным взглядом необыкновенных золотистых глаз смотрела по сторонам. В мои разговоры она не вмешивалась, да и на Сходе её участие было исключительно декоративным.

Она с нескрываемой гадливостью смотрела на арену сейчас. Иссушенный с седым ёжиком волос Веррэн, так не похожий на красавца и покорителя девичьих сердец каким был когда-то, её пугал. А вот Гуно, чьё могучее сложение девица оценила по достоинству как и вся остальная женская часть зрительниц, похоже поверг наложницу в состояние близкое к брезгливости.

— Что у него с лицом? — забывая о своей роли, прошептала изнеженная красавица, приоткрыв свои полные коралловые губки.

— Никто не знает, — решив не замечать бестактного нарушения церемониала, пояснил я. — Говорят, когда-то он попался в руки морским корсарам, предварительно убив часть их команды. Вот они и пошутили, в своём духе. А Гуно смеется над той шуткой, по сей день, за что и прозван Весельчаком.

— Вроде бы он когда-то клялся, что свою вечную улыбку он искупит вечными слезами родственников и близких тех, кого повстречает на своем пути, — в полголоса добавил Лев, сверкнув голубыми и по-молодому яркими глазами.

Лысый с толстой переносицей и тяжелыми бровями он хмуро смотрел на Веррэна. Но шрамы, тянущиеся от порезанных губ вверх к ушам, создавали впечатление, будто великан жутковато улыбается.

— Ур-род, — пренебрежительно фыркнула Гвини. Одергивать одалиску я не стал — все же она такая, какой, наверное, и должна быть наложница Темного Властелина. Бессердечная, жестокая, циничная. Но красивая, как сама Тьма.

— Совершаешь ошибку, Весельчак, — неожиданно выкрикнул Веррэн. — Неужто не страшно?

Я поморщился. Вот уж не думал, что подлинный не-мертвый скатится до дешевых подначек.

— Поговори, головешка, — процедил трубным басом Гуно. — Хребет сломаю, тогда узнаешь.

Обменявшись мнениями, они встали друг напротив друга. М-да. Веррэн хоть и высокий, но тощий. По сравнению с Гуно — тростинка. Только едва ли победа легко дастся Весельчаку. Убить уже мертвого? Не думаю.

Луна уже вставшая достаточно высоко безраздельно властвовала в небе, проливая на землю свой удивительно яркий свет. Мерцали чуть пониже трибун шары, изливающие не жгущий глаз свет. На земле были отчетливо видны следы крови оставшиеся после предыдущих двух боев.

Веррэн ударил первым. Поймавший лунный луч двуручник на мгновение показался облитым волшебным огнем. В воздухе он встретился с моргенштерном и тут же отлетел в сторону. Разлетелись во все стороны рыжие искры.

Подняв меч над головой, Веррэн обрушил лезвие на Гуно во второй раз. И во второй раз сталь столкнулась со сталью. Моргенштерн с коротким свистом едва не снес голову не-мертвого, но тот был готов и, пригнувшись, контратаковал сам. Гуно изящно уклонился от выпада, обходя противника сбоку.

— Из-за чего у них бой? — не сводя глаз с разворачивающегося зрелища, поинтересовался я.

— Тьма их знает, — поделился информацией варвар, тоже увлеченный интереснейшей схваткой.

В течение нашего обмена репликами противники не теряли времени и успели еще дважды обменяться ударами. Спешу заметить, что для размера их оружия скорость боя была крайне интенсивной. Попробуй, помаши такими игрушками, не надорвавши пуп.

…Гуно оглушительно зарычав, пошел на не-мертвого, шустро размахивая моргенштерном. Шипы проносились рядом с острым носом Веррэна, и не думаю, что соприкосновение вызвало бы восторг с его стороны.

На четвертом шаге не-мертвый отпрыгнул назад, срывая дистанцию и ломая навязанный ритм, перекрестил воздух двуручником. Он обращался с тяжелой почти стофунтовой железкой очень легко и умело. Живому так не управится. Без магии, я имею в виду.

Затаив дыхание, зрители следили за чрезвычайно искусным поединком. Лишь редкие выкрики и хлопки нарушали тишину. Да еще звон сталкивающегося оружия.

Взмахи меча и моргенштерна рождали целые водопады искр, сыплющиеся под ноги поединщиков. Казалось, что сейчас кто-то загорится или же воспламенятся сами облачка пыли, вздымаемые с земли дерущимися.

Но ничто не вечно. В том числе и силы бойцов. Гуно подался в сторону и назад, парируя атаку Веррэна, а тот внезапно резко изменив направление меча, преодолевая его тяжесть и инерцию, рубанул незащищенный живот Весельчака. Скорости движения того оказалось недостаточно, и низ по-крестьянски выпущенной рубахи окрасился кровью.

Раздались многочисленные азартные крики. В этот миг всем стало ясно, что знаменитый неустрашимый Гуно Весельчак проиграл. Он потерял скорость и силу, а рана в живот это знак его скорой гибели.

— Неудачный сегодня для многих толковых рубак день, — философски заметил Лев.

Тем не менее, Весельчак заставил не-мертвого пошевеливаться, убираясь с пути шипастого подарочка. Во время размашистых ударов сам воздух казалось, стонал от боли. Все же получивший преимущество не-мертвый стремился закрепить его. Он бился с пустым отрешенным лицом и странно застывшим взглядом. Будто марионетка, ловко дергаемая незримым кукловодом.

Не знаю, что там творилось в его голове, но вполне возможно, что он попросту предвидел удары матерящегося сквозь зубы Гуно.

Веррэн выгнулся в попытке достать раскрывшего шею Гуно, тот, однако умудрился в последний миг подставить своё оружие и очередной вздох вырвался из десятков глоток. Не-мертвый используя силу собственного удара, описал пируэт, крутанувшись вокруг собственной оси, наподобие смерча и рухнул погребенный ужасающей силы ударом. Противный хруст известил окружающих о том, что не один лишь не-мертвый мог быть быстр со своим оружием. Удар пришелся между лопатками и вонзившийся в спину моргенштерн чуть не вырвался из рук Гуно — неоконченный оборот, заставил выпустившего меч не-мертвого, загребая руками воздух неуклюже пробежаться шага три и упасть лицом в землю. В этот миг он походил на сломанную куклу, ибо удар, по всей видимости, сломал лопатки и позвоночник.

Зрители взорвались, шумя от восторга. Все что-то горланили, визжа от удовольствия и вскакивая со скамей. Лев и Ёж громко хлопали в ладоши, и даже я едва удержался от возгласов «Великолепно!».

Гуно обвел скандирующих его имя взглядом, и, я готов поклясться, ухмыльнулся по-настоящему. Потом, не задерживаясь на ристалище, кивнул кому-то и, отказавшись от помощи, побрел прочь с поля, прижимая руку к кровоточащему порезу. По всей видимости, то, что воспринялось всеми чуть ли не смертельной раной, на поверку оказалось царапиной. Наверняка сегодня Весельчак озолотится.

А вот не-мертвому осторожно уносимому сейчас следом за победителем еще долго не показываться на свет. И года полтора-два не вставать, оправляясь от такого удара.

— Эх, жаль, что Гуно нам не служит, — вздохнул Лев. Весельчак уже успел отклонить моё предложение еще года четыре назад. Дважды я никому ничего не предлагаю. Тем более, что он едва ли изменит своё мнение.

Весельчак мрачный одиночка. Он всегда был сам по себе.

— И хорошо, что не служит нашим врагам, — добавил я. Варвар согласно кивнул:

— Убивать такой талант было бы настоящим преступлением.

Окончился вечер, наступила ночь. Бои сменялись боями. Маги бились с магами, люди с людьми. И даже нечисть порою вступала на арену.

Мало помалу из общей массы выделялись те, кому по окончании Схода суждено будет вступить в моё воинство. Справедливая награда — ведь выиграет только один в каждом из видов соревнований.

Время от времени в ночном небе над ристалищем проносились со свистом и хохотом пестрые огненные ленты. Нечисть с улюлюканьем подвывала и шутила в своем нечистом стиле — провоцируя среди зрителей оплеухи и ругань.

Гвини изо всех сил боролась со сном, а я потихоньку впадал в скуку. Один только Лев истово радовался хорошим дракам, вполголоса комментируя происходящее на ристалище. Ему хотелось тряхнуть стариной и думаю, правильным было моё решение запретить ему пить на Сходе. Иначе точно рванул бы.

Перед двадцатым боем терпение моё лопнуло.

— Все. Посидели и будет. Лев, ты за старшего. Гвини, — под неуёмный голос, рассказывающий об очередных висельниках, я сошел со своего трона, взяв спутницу под руку, и равнодушно направился к отдельному выходу с ристалища. За мной последовали четверо Драконьих Призраков — моих личных телохранителей. Эти ребята относились к самому малочисленному отряду, но в отличие от знаменитых Костяков, отлично владели как мечом, так и некоторыми чародейскими приемами.

На мой уход никто даже усом не повел — на Сходе правила были вольны. Хочешь, сиди, хочешь, уходи. Вне зависимости от того, кто ты такой; пускай этикет королям кости глодает. Я Темный Властелин и сам себе этикет создаю.

Одновременно с моим уходом с трибун скоренько вышло еще четверо «зрителей» — маги прикрытия.

В абсолютном молчании мы с моей спутницей прошествовали короткой дорогой к моей скромной степной обители — самому большому и высокому шатру с извивающимся на вершине вымпелом. Таких шатров, кстати, было целых три. И все три, расположенные в разных местах охранялись по-настоящему серьезно. Я же, на своё усмотрение мог войти в любой из них в любое время.

Безопасность, это вещь которой никогда не стоит пренебрегать.

— Как зрелище, дорогая? — играя в заботливого полюбопытствовал я.

— Замечательно, мой повелитель, — играя в восторженную дурочку, ответила Гвини. — Я так счастлива, что вы взяли с собой именно меня, мой повелитель.

— Великий Дракон! — кто-то, спеша за нами, выкрикнул мой титул. Голос был мне не знаком. Но я даже головы не повернул, внутренне лишь досадуя на чужую глупость.

— Великий Дракон, постойте! — я мрачно поджал губы, не замедляя шага. Двое шествующих позади Призраков чуть отстали, встречая нарушителя порядка. А я ощутил, как вокруг нас с Гвини формируется незримая и неощутимая для прочих сфера. Это насторожившиеся маги, решили лишний раз перестраховаться. Такие окрики могли быть провокацией.

— Великий Дракон! Да пропустите… — позади раздалась возня. Настырный малый пытался протиснуться мимо стоящих с каменными лицами Призраков. Идиот даже не понимал, что сейчас играет с огнем. Никто не мешал просто снести ему голову, за попытку нападения. По всей видимости, мои телохранители решили продемонстрировать несвойственную им добрую волю.

— Подождите! — заорал крикун. — Мне нужна ваша помощь!

Заявление было таким наглым, что я даже шаг замедлил. Кто пустил на Сход умалишенного? Или он прошел с группой провидцев — хоть никто из этой братии давно не прорицал ничего по-настоящему толкового и очень часто был просто сумасшедшим или пьяницей, но по традиции их много куда допускали. На Сходе они развлекали люд наравне с шутами.

— Великий Дракон, прошу вас, помогите мне! — в следующий миг болвану, в самом деле, потребовалась помощь, так как терпение у Призраков лопнуло и он, подавившись воздухом, повалился на землю, извиваясь под ударами тяжелых сапог.

Невозмутимый страж откинул перед нами полог.

— И оттащите его куда подальше, — распорядился я, вдруг сообразив, что избиение бродяги возле шатра Великого Дракона, выглядел ужасно несолидно. Как в старые времена.

— Великий Дракон! У меня есть то… — выговаривать членораздельные звуки, когда тебя от души молотят опытные в таком деле молодцы, весьма сложно. Но упрямства парню было не занимать. — То… что… ищете… ищете… вы…

Призракам надоел его треп и подхватил парня с земли они поволокли его куда-то в глубь палаточного городка. Я же увлеченно созерцал перед собой вальяжно укладывающуюся на гору шелковых покрывал и подушек наложницу. Красавица Гвини, знала, как завладеть вниманием даже очень утомленного мужчины. Идеальная фигура с гладкой кожей, кажущейся золотой в свете магического пламени.

— КОЛЬЦО! — донесся снаружи отдаляющийся рев, по-прежнему рвущегося за помощью страдальца. Да что же Призраки его никак не уймут?

— КОЛЬ… — на полуслове ему все же заткнули рот.

Ну, вот можно вздохнуть спокойно, а то разорался «Кольцо, кольцо!». Есть у него то, что я ищу, видите ли…

— Мой повелитель? — Гвини моментально заметила перемену в моих глазах. Опытная девочка, давно изучила некоторые мои повадки. Но мне было уже не до её проницательности.

Позабыв о солидности и горделивой осанке, я спешно вылетел из шатра и на глазах у обалдевшей от такого поведения Темного Властелина охраны заорал:

— Назад тащите! Сюда его!

Никогда не видевшие своего Дракона в таком возбужденном состоянии охранники посчитали, наверное, что мир внезапно перевернулся. И все же приказ исполнили в точности, с бешеной скоростью. Избитый, с содранными в кровь руками и разбитым лицом парень повалился к моим ногам. А я с удивлением узнал в нем того самого Тольяра, убившего предводителя бандитов Цирегрина. Одноглазый после короткого общения с Призраками выглядел убого и жалко. При взгляде на него в голове что-то щелкнуло, и я вдруг вспомнил предостережение моего тотема Мерха.

— Стало быть, ты меня искал, Тольяр? Искал дорогу к моему дому расспрашивая даже нечисть? — насмешливо спросил я, у оборванца, ползающего в моих ногах. — И чем же я обязан такой честью?

— Мне нужна ваша помощь… — несмотря на побои, взгляд у парня был дерзким. Один из Призраков занес руку для удара, но я его остановил. Держаться в присутствии Темного Властелина с вызовом могут только три категории людей. Не знающие, что перед ними Темный Властелин. Приговоренные к смерти, но по-прежнему сильные духом. И герои.

— Помощь значит? И какого рода помощь тебе нужна, Тольяр? Тебе вообще известно кто я такой?

Немногочисленные прохожие в этой части палаточного городка, несмотря на свой бравый вид и оружие, старательно делали вид, что не видят целую толпу охраны и самого Великого Дракона мирно беседующего с валяющимся у его ног парнем.

— Вы Темный Властелин, Великий Дракон. Вы негласный хозяин Триградья и враг всем кто перечит вашей власти… вы тот, кого опасается сам царь Яромир, — с трудом пробормотал парень. — Мне нужна ваша защита… и я могу её купить…

Со стороны ристалища донесся очередной вал вскриков. Я нахмурился:

— Ты думаешь, что можешь купить меня?! С ума сошел?!

Вместо ответа парень, не без труда, принялся развязывать мешочек на поясе. В таком обычно носят мелкие монеты.

Маги занервничали, ожидая подвоха. Но я был спокоен. Внешне. Потому что когда он, наконец, вытряхнул содержимое мешочка на свою грязную ладонь, я не поверил своим глазам.

Я просто не поверил своим глазам. «Так не бывает — шепнула мне осторожность. — Наверняка подделка. Или подарок вроде той накидки…»

Но я расширившимися глазами неотрывно глядел на него и понимал. Это настоящее кольцо. То самое. Настоящее, Тьма меня возьми!

— Кольцо… мне говорили, что оно вам очень нужно… — простенькое такое колечко. Издалека вообще похожее на дешевую медную поделку. Я осторожно, взаправду боясь, что все происходящее окажется сном или чьей-то злой шуткой протянул руку. Никто из охранников не понимал, чем привлекла их Властелина эта безделка. Глупцы.

Парень неотрывно смотрел на меня. А я пожирал глазами оказавшийся в моих руках бесценный дар.

— Что ты говоришь тебе нужно? — едва сдерживаясь от радостных воплей во всю глотку, узнал я. Кольцо! Кольцо, Тьма побери было в моих руках!

Грудь распирало от восторга. Вот так удача!

— Защиты, Великий Дракон, — пробормотал парень. — Мне нужна ваша защита…

— Отлично. Защита? Ты её получишь, — небрежно пообещал я, баюкая в руке ключ к всемогуществу. С трудом оторвавшись от захлестнувших воображение грез я с улыбкой взглянул на Призраков.

— В клетку, этого Тольяра. Под охрану. Головой ответите, если сбежит или какой-то казус случится.

— Эй, вы что… — парень ожидал, по всей видимости, несколько иного исполнения своей просьбы. Ну так я же не фея.

— И рот ему заткните, чтоб не орал, — распорядился я. Брыкающегося и сопящего сквозь удушающие зажимы одноглазого уволокли.

— Да нет же…. Стойте… вы не понимаете…

А я, позабыв про скуку и усталость рявкнул на охрану:

— Льва ко мне! Быстро! Известите свиту, чтоб готовили мой экипаж! Мы возвращаемся в Цитадель через полчаса!

— Но Сход…

— Во Тьму Сход! Я сказал бегом! — я едва сдерживался, чтобы не отвесить Призраку пинка.

Сам же заскочил в шатер, на ходу бросив обнаженной Гвини, изображающей любовную негу:

— Собирайся, прелесть моя! Мы уезжаем!

И не обращая внимания на крайнее изумление, проступающее на лице наложницы, принялся лихорадочно искать в шатре достойную бесценного груза шкатулку. Как жаль, что я не могу переместиться в Дасунь-крепость в мгновение ока!

Скорее-скорее к исполнению замысла! Яромир — щенок, думаешь справиться со мной своей армией? У тебя и раньше не было шансов, но теперь…

Теперь я заставлю тебя делать все чего пожелаю! Не имея больше сил сдерживаться, я довольно захохотал.

Кольцо у меня! Невозможное, невероятное событие — оно случилось, и целые сонмы противостоящих мне сущностей не сумели ничего сделать! Восхитительно!

Парня принесшего этот подарочек нужно будет тщательно допросить. Потом. Когда-нибудь. Сейчас пускай наслаждается собственной защищенностью!