История лисы-метаморфа

Глава 6. Осмотр Джека Джонсона

Невысокий полноватый господин преклонного возраста в запылившемся дорожном костюме несколько раз осмотрел маленького Доминика, затем хмыкнул и сказал:

– Граф Оливер…

– Олли, Джек, просто Олли, я много раз тебя просил. Ты лечил моих родителей и меня с пелёнок, а теперь лечишь моего сына.

– Олли, – исправился пожилой лекарь, – я не могу понять, что происходит с твоим сыном. Ещё два дня назад я был готов поклясться, что он выздоравливает. Я даю ему снадобье, от которого ему легчает. Но проходит день или два, и у меня такое ощущение, что кто-то или что-то воздействует на него, и он заболевает вновь. Причём с каждым разом моё снадобье будет помогать всё хуже. Необходимо найти, что влияет на Доминика, но это может быть всё что угодно. Я сейчас сделал ему укол, температура спала. Ближайшие день или два он будет хорошо себя чувствовать.

– Ясно, – Оливер жевал губу и не мог даже отдалённо представить, что могло так негативно действовать на его сына. В любом случае, в ближайшие дни на работу он не пойдёт, Шарлотту отпустит и будет сам сидеть с сыном.

Джек устало вздохнул и стал складывать инструменты в свою сумку.

– Ах да, – Оливер очнулся от своих размышлений, – у меня тут лис, посмотри и его, пожалуйста, у него что-то с лапами.

После того, как Олли помыл лиса, зверь стал выглядеть просто роскошно. Мех стал переливаться от светло-рыжего цвета к золотому. А после расчёсывания лис как будто вдвое увеличился в размере. Теперь по размерам Рыжик, как назвал его Оливер, стал напоминать настоящего волка.

– Гм, Олли, а ты уверен, что лис хочет, чтобы его осмотрели? Смотри, как ощетинился при твоих словах.

И правда, сейчас лис стоял в боевой стойке, шерсть вздыбилась, верхняя губа дрожит, с клыков капает слюна. Вид у Чирры был опасный. Она всем своим видом показывала, как терпеть не может лекарей.

Внезапно шатен почесал её за ушком, и весь боевой запал куда-то исчез. «Разве можно быть готовой к нападению, когда тебя чешут за ушком?» – недовольно подумала она, но клыки спрятала.

– Рыжик, это мой друг Джек, – сказал Оливер, опустившись на колени перед Чиррой и смотря ей в глаза. – Он тоже не сделает тебе ничего плохого. Пожалуйста, дай посмотреть себя, – а затем добавил уже для Джека, – это очень разумное животное. Оно умнее, чем домашние собаки, и мне кажется, что понимает человеческую речь. Хотя умом я понимаю, что быть такого не может.

Джек Джонсон смотрел на это картину в немом изумлении. Было очевидно, что дикий зверь понял Оливера. Джек опасливо подошёл к лису, но тот демонстративно отвернулся от него. Лекарь стал осматривать каждую лапу лиса, что-то бормоча про себя. Потом он по-собачьи встал на четвереньки и стал разглядывать заднюю лапу, в которой когда-то застревал осколок капкана. Ещё через некоторое время Джек ощупал со всех сторон живот, спину и голову Чирры, даже хвост. Так бесцеремонно её ещё никто не лапал, но она терпела. Больно не было, неприятно вроде бы тоже. Скорее просто странно. В какой-то момент её даже понюхали. Это было и вовсе открытием для Чирры. «Друг, я помылась, ты чего на мне унюхать хочешь?» – так и хотелось ей сказать ему, но она лишь сердито фыркнула.

– Граф Оливер, – от волнения Джек Джонсон снова сбился на официальный тон.

– Олли, – поправил его граф.

– Олли, во-первых, это не лис, а лиса!

– Девочка?! Таких размеров? – Оливер был обескуражен.

«Каких таких? Нормальных я размеров! Я девушка небольшая, а в облике лисицы, разумеется, крупнее. Вес-то не испаряется. На себя посмотри» – проворчала про себя Чирра.

– А, во-вторых, исходя из её размеров, я даже не представляю какие самцы у этого вида. Но это не лиса в привычном понимании. Она существенно больше, а ещё я никогда не видел такого чудесного окраса меха. Смотрите, Оливер, мех как будто отдаёт золотом! Невероятно красивый! Удивительно, что охотники не пустили эту лису на шубку какой-нибудь взбалмошной графине, – на этих словах Чирра показала свой оскал и зарычала. Но Джек только пришёл в ещё больший восторг, – Она понимает мою речь! Это невозможно для дикого животного, не слышавшего человеческий голос. С ней явно общались люди. О, какие белоснежные зубы! – и пожилой лекарь без стеснения открыл Чирре пасть и начал высматривать там что-то.

«Интересно, интересно» – бормотал лекарь, а Чирра чувствовала себя на редкость глупо.

– Что-то не так с зубами? – забеспокоился граф Оливер.

– Да нет, всё так, – Джек почесал у себя в затылке, – но они необычные для лисы. Вот эти, – лекарь указал на клыки и резцы, – полностью как у лисы. А моляры и премоляры больше напоминают человеческие, как будто перед нами не хищник, питающийся сырым мясом, а всеядное существо. Я практически уверен, что она может есть и каши, и растения, и печенье, и вообще любую другую человеческую еду.

«Дедушка, ты не представляешь, как ты прав»,– подумала Чирра с грустью о еде. Последние три месяца её, конечно, голодом не морили, но и много еды не давали. А со вчерашнего вечера, как Этан пришёл пьяный, до сего момента Чирра вообще ничего не ела. Вода из бассейна не считается за еду.

– И смотрите, они такие белые, как будто их кто-то чистил. У животных часто остаются между зубов кусочки недоеденной еды и начинается кариес или камни. Но у этой красивой самочки зубы в идеальном состоянии. Хотя очень сомневаюсь, что нашёлся бы человек в здравом уме, кто не побоялся бы чистить этой гигантской лисе клыки.

«Спасибо за высокую оценку состояния моих зубов, но я сама прекрасно справлялась с чисткой зубов до сих пор» – мысленно пробурчала Чирра.

– Это всё? – уточнил шатен.

– По зубам видно, что это молодая особь, но уже достаточно взрослая, не ребёнок. Больше расти не будет, – задумчиво сказал лекарь, отодвигая лицо от пасти Чирры. Лисица с облегчением закрыла пасть. Челюсти уже сводило так долго держать раскрытыми. Внезапно руки Джека вновь стали щупать её за живот. – Не беременна, судя по всему, и по тому, как торчат рёбра, я бы сказал, что стоит покормить животное. Очень уж худа.

Оливер хлопнул себя по лбу с причитанием «Дурак, как же я сразу не догадался» и вызвал дворецкого. «Старикан, я тебя почти люблю!», – взвизгнула Чирра, поднялась и стала от возбуждения наматывать круги вокруг Джека Джонсона и Оливера, – «Меня сейчас покормят!»

– Да, граф?

– Руперт, приготовьте и принесите, пожалуйста, кашу, что-нибудь мясное, пару яблок, свежий салат и воду. Воду в миске для лисы, – дал приказание граф.

– А приборов сколько? Только для Джека Джонсона или же на Вас тоже? Может, я накрою внизу в столовой, и вы поедите там?

– Это не для меня, Руперт, а для Рыжика, – Оливер указал взглядом на лису. – Кстати, это девочка, познакомься.

– Э-э-э… – протянул Руперт, – приятно познакомиться, – и посмотрел на Рыжика. Она же спокойным и долгим взглядом ответила на его приветствие. – Пойду, распоряжусь о еде и принесу всё сюда.

Чирра благодарно перевела взгляд на Оливера и встретилась с его потрясающими зелёными глазами. Он заметил это, улыбнулся лисе и опустил руку, до этого момента задумчиво почёсывающую подбородок. Чирра скользнула к нему и просунула голову под кисть графа. «Если вести себя хорошо, то ещё и разнообразной едой баловать будут. Что ж, мне здесь нравится, можно и задержаться», – обдумывала план действий лисица, пока нежно трогал её за ушком.

– Джек, мне показалось, что у неё на лапах порезы какие-то, что об этом скажешь? – произнёс Оливер.

– Да, я как раз хотел об этом поговорить, – Джек уже копался в своей сумке, позвякивая разными баночками и скляночками. Наконец, он достал одну из склянок с подозрительно пахнущей желтой жижей. – Вот! Я взял её с собой, какое счастье! Это специальный экстракт из горной пятилистной ромашки, поможет убрать рубцы с лап лисы. Животное явно мучается болью с задней правой лапой. Видимо, её подстрелили два или три месяца назад, там ещё полностью не прошло воспаление. И я вижу растяжение сухожилий в передней правой лапе. Кто-то неудачно вправлял ей её. Не всё правильно срослось. Этот экстракт поможет с обеими проблемами. Благо все травмы, что я увидел, не старые. На животе есть свежие царапины, тоже мажьте их. И вот эти шишки на спине. Этой красавице нелегко пришлось. Что-то тяжелое многократно на неё падало в последние несколько недель. Экстракт ромашки поможет, всё вылечит.

Услышав «красавица» в свой адрес Чирра, как и любая женщина, разомлела. Она уже любила этого любознательного и прыткого старичка. Джек стал собирать все склянки обратно в свою сумку.

– На этом всё, господин Дюссо Тейлор, разрешите откланяться. И берегите свою золотую находку. Если подружитесь с лисой, то она станет для Вас и Вашего сына лучшим охранником, чем любой алшерский артефакт.

Дверь открылась, Руперт внес поднос с едой и поставил его прямо на пол. Чирра накинулась на еду, потому что не ела последние сутки. Её уже не интересовало, как Оливер пытался заплатить лекарю за два осмотра, а тот отнекивался от высокой платы, потому что лиса – само по себе чудо и её осмотр принёс Джеку одно удовольствие. После ухода Джонсона Оливер раздал ещё несколько указаний, отпустил Шарлотту на неделю, сказал, что берёт отпуск, и сам будет сидеть с сыном, а также приказал накрыть для него ужин.

На время ужина Оливер взял Чирру с собой в столовую. Конечно, она проявила разумность и даже позволяла себя трогать, но слишком свежо было воспоминания в его памяти о событиях в доме Этана, чтобы оставить дикое животное с трехлетним сыном в одной комнате.

Всё это время Чирра крутила головой и с любопытством рассматривала огромный особняк Дюссо Тейлора. Когда-то давно, когда был жив отец, они всей семьей жили в доме, а не в лесу. Но тот дом значительно уступал по богатству и обстановке этому особняку. Стены в особняке Дюссо Тейлора были выложены из камня, а не из дерева, в комнатах они были обтянуты тканями, то там, то здесь висели картины с пейзажами и портретами людей. Вся мебель была очень красивого черно-коричневого цвета с изящной резьбой. В столовой обеденный стол был рассчитан человек на двенадцать по соображениям Чирры, а на полу лежал пушистый длинноворсовый ковёр. На окнах висели темно-сиреневые портьеры, а на столе лежали такие же сиреневые салфетки. Чирра с легкостью запрыгнула на соседнее с Оливером кресло, и весь обед просидела рядом. Она уже наелась и потому не ела ничего со стола, но с любопытством разглядывала тушёное жаркое, салат из помидоров и блинчики с грушей.

Граф кинул задумчивый взгляд на лисицу. Настолько легко и просто та запрыгнула на соседнее с ним кресло, что это не укрылось от его взора. Весь ужин две служанки – Фрея и Фрида – прислуживали графу, делая широкий круг вокруг кресла с лисой. От Чирры не укрылось, что её в особняке боятся. «Что ж, это мне только на руку», – ухмыльнулась она про себя. К концу ужина лисица уже убедилась, что жить в особняке можно. Никто её обижать намеренно не собирается, еды много, граф явно человек не бедный и экономить на ней не собирается, в клетку и на поводок не сажает. «Так можно не спеша и раны залечить, и накушаться, прежде чем предпринимать попытки поиска родной стаи», – думала лисица про себя, семеня за Оливером по коридорам особняка.

Как оказалась, спальня и кабинет графа находились в смежных с детской комнатах. Оливер ещё раз перепроверил маленького Доминика прежде, чем лечь спать. Потом вспомнил о лисе:

– Вот коврик, – он указал на бежевый коврик рядом с кроватью, встретившись с карими глазами Рыжика – можешь спать на нём.

«Я?! На полу? А ты на кровати? А наоборот не хочешь?» – Чирра возмутилась, как истинная женщина, но вслух только фыркнула. Затем демонстративно сбила лапами ковёр, запрыгнула на кровать и улеглась на подушках.

Граф Оливер только рассмеялся:

– Ну, ты и лиса-а-а, – протянул он. – Ладно, чего уж. Если привыкла спать на кровати, спи там.

После этих слов Оливер стал раздеваться, вначале снял рубашку и кинул её на вешалку. Следом туда же полетели штаны. Чирра не мигая смотрела на это красивое рельефное тело, упругую грудь, мускулистые руки с проступающими венами на предплечьях. Когда граф снял штаны, а видимо он предпочитал спать голым, лисе стало совсем не по себе. Узкие бедра и шикарные ягодицы. «Ох, хорошо, что я не в обличии девушки, а то бы уже покраснела как помидор», -подумала Чирра. – «Какой же он шикарный мужчина. Интересно сколько ему лет? Тридцать? Тридцать пять? А какие у него невероятно зелёные глаза…».

Граф устало завалился в подушки и встретился взглядом с карими глазами лисицы:

– Чего Рыжик? Грустишь? Судя по всему, ты раньше жила у кого-то в качестве домашнего питомца, кто тебя очень любил, чистил тебе зубы, кормил со стола и даже пускал в постель. А потом случилось какое-то несчастье или тебя выкрали, но ты оказалась у Этана Эдванса, который решил на тебе поставить опыты, – сделал совершенно неправильные выводы граф, – не волнуйся, я позабочусь о тебе. А может, мы вместе найдём твоего хозяина. Наверно, он по тебе очень-очень скучает.

«Эх, вообще всё не так, и где живёт моя стая, я понятия не имею» – подумала Чирра, засыпая. Впервые за долгие годы ей вдруг стало тепло и уютно. Так она себя чувствовала последний раз подростком, когда засыпала с родителями в постели в их домике в деревне. Но потом пришли церковные люди, отца повесили, как оборотня. Мама вместе с ней, её братьями и сёстрами бежали в глубоко в лес. В тот день повесили не одного её отца, а многих оборотней. Спаслись только те, кто вовремя сбежал. На границе между лесом и болотами оборотни построили своё собственное поселение. Метаморфы, благодаря их второй ипостаси, – народ неприхотливый и более выносливый, чем люди. Новое жилище их семьи было совсем скромным, кухня и спальня в одной комнате. В туалет бегали на болото, еду добывали в лесу, а мыться ходили к лесным речкам, благо их было целых три поблизости. Именно так и жила Чирра последние годы.