История лисы-метаморфа

Глава 4. Новый хозяин

Утро не заставило себя ждать. Рик, как всегда по утрам, вошёл в лабораторию своей неуклюжей подростковой походкой с корзиной, полной свежих ингредиентов для мазей и лекарств. Только он переступил порог лаборатории, как резко остановился. Его глаза увеличились от удивления:

–Что здесь произошло-о-о? – протянул подросток.

Рик увидел картину полного разгрома лаборатории хозяин дома. В первую секунду он подумал, что кто-то из воров вломился в дом. Весь пол был усеян осколками банок и сосудов, все жидкости смешались на полу, поверх вперемешку со стеклянными осколками была рассыпана земля, то тут, то там валялась трава. Странный едкий дым шёл от стола, а так как окна в лаборатории на ночь были закрыты, всё ужасно смердело. В углу стояла клетка с лисой-оборотнем, и было видно, что ей тоже сильно досталось. Весь мех слипся от чего-то буро-красного вперемешку с зеленым, голубым и оранжевым. Лиса подняла морду и затравленно уставилась на мальчишку. Ему стало невыносимо жалко смотреть на животное, и он отвёл взгляд в сторону.

В этот момент Этан особенно громко всхрапнул на своём кресле и проснулся.

– У-у-у-у, моя голова, – простонал лекарь и схватился тонкими пальцами за виски. – Как же болит, нужно зелье от похмелья. Рик, дай мне пробирку из стеллажа…

– С-с-сожалею, господин, – заикаясь, ответил Рик, – но в Вашей лаборатории ни одной целой пробирки.

– Ах, да, точно, – Этан уже обвёл затуманенным взглядом помещение, вспомнил вчерашнее крушение всего, что попадалось под руку, и успел раскаяться, – Чёрт, ну и ладно. Тогда ты сходишь на рынок за готовым зельем для меня. Нет, прежде открой окна и приберись здесь. Нет, я передумал, – Этан посмотрел на лису и вспомнил свои вчерашние планы. – Прежде вынеси клетку с лисой во двор и вымой её. Не открывая дверцы клетки, прямо так. Просто из ведра окати её водой столько раз, сколько потребуется, чтобы с неё сошло всё, что попало из склянок. Мне она нужна чистой. А затем добеги до ювелирных дел мастера и скажи, что мне срочно нужны его услуги. А потом всё остальное.

– Хорошо, – Рик был всё ещё шокирован, но всё же он учтиво поклонился, как всегда. Этан любил, когда ему кланяются, как виконту или графу, но в этот раз даже не посмотрел на мальчишку. У него раскалывалась голова. – Там ещё Вас внизу спрашивает господин с ребёнком.

– Что-о-о? И ты молчал? Впрочем, какая разница, пускай подождёт. Опять эти крестьяне с утра пораньше заваливаются… Мне надо привести себя в порядок, – Этан недовольно проворчал и, придерживаясь одной рукой за стену, поковылял из лаборатории. – Передай ему, что через десять минут я спущусь, а пока пускай подождут в гостиной.

Рик спустился из лаборатории вниз, провёл гостя с малышом в гостиную, извинился за хозяина дома, а затем поднялся за клеткой с лисой. В лаборатории Этана уже не было, видимо, он пошёл в спальню умываться, причёсываться и переодеваться.

В том, что посетители приходили к Этану на дом, не было ничего особенного. А вот такой масштабный срыв хозяина Рик увидел впервые за целый год, что он работал у него помощником. И, наверное, не будь Этан с похмелья, он бы сказал не светить клеткой с лисой перед посторонними. Но у лекаря раскалывалась голова, и ему было не до этого. И возможно, будь дом Этана просторнее и с несколькими выходами, Рик понёс бы клетку со зверем не через главный вход. Но звёзды так сложились, что именно в этот день граф решил обратиться к Этану Эдвансу, потому что его собственный лекарь не смог приехать. Сам Этан впервые за долгое время напился и был не в состоянии принять гостей с порога, а своему помощнику, опять же по причине дикой головной боли, он отдал распоряжение помыть лису, для чего её надо было вынести во двор.

***

Граф Оливер Дюссо Тейлор предпочитал жить в своём небольшом особняке в Хьюддерсфилде. Небольшим особняк был по отношению к загородной резиденции Дюссо Тейлоров. С тех пор, как жена графа Элиза умерла в родах, Оливер старался либо проводить время на работе, либо дома со своим маленьким трехлетним сыном.

Граф состоял на службе в королевской палате. Еженедельно на рассмотрение палаты король передавал самые важные вопросы по управлению государством, новые законы и другие внутриполитические предложения, полагаясь на своих помощников, а сам сосредотачивал внимание на внешней политике государства. Королевская палата состояла из двадцати человек – самых близких и доверенных друзей короля и представителей знатных родов. Граф Оливер был представителем рода Дюссо Тейлоров. За последние три года, что он настолько сосредоточился на работе в королевской палате, вычитывая новые законы, внося предложения и поправки, что ему верили и доверяли безоговорочно. Из двадцати аристократов, состоящих в палате, приблизительно половина являлась близкими друзьями короля. Все они прекрасно понимали, что за неявку на работу им ничего не будет, и чаще всего не приходили на заседания и не интересовались делами палаты. А если и приходили, то скорее для галочки, во всём соглашаясь с мнением большинства и не вдаваясь в подробности. По сути, добросовестно исполняли свои обязанности человек семь или восемь, и граф успел заслужить их глубокое уважение за это время.

Вечера Оливер проводил со своим маленьким трёхлетним сыном Домиником. За эти три года Оливер уже сбился со счёту, сколько нянь сменил. Все няни жаловались на капризный характер малыша, плохой аппетит, постоянные выкрутасы. Кто-то брал расчёт сам, кого-то увольнял Оливер. Найти человека, который жил и работал бы в его особняке круглосуточно, оказалось очень сложно. Он поднял оклад няни в несколько раз, и всё равно женщины на этой должности сменялись одна за другой. «Вроде бы последняя Шарлотта задержалась уже чуть дольше, чем предыдущие няни. И Доминик стал лучше спать по ночам в последние два месяца», – думал граф, возвращаясь домой.

Как только он вернулся, то тут же спросил няню о здоровье малыша. Молоденькая девушка с острым носиком и прозрачными глазами развела руками:

– Лекарь Джонсон был вчера, дал снадобье. Днём температуры не было, поэтому я лекаря снова не вызывала, а с вечера снова начался жар. Но Доминик быстро уснул, так что я не стала его будить. Снадобье вроде бы помогает, думаю, к утру температура пройдёт.

Граф Оливер кивнул и отпустил девушку. Затем подошёл к кроватке и посмотрел на мирно спящего светловолосого малыша с очаровательными ямочками на щеках. Только красные щечки и чуть слышный свист на вдохе выдавали то, что Доминик болен. Сердце Оливера всякий раз сжималось, когда он смотрел на сына. Доминик отчаянно напоминал ему любимую жену Элизу.

Оливер помотал головой, отгоняя непрошеные воспоминания. Сейчас он очень сильно боялся за здоровье Доминика. Сын – это единственное, что осталось у него от Элизы. Оливер даже приказал постелить себе в комнате рядом с сыном, чтобы точно проснуться, если Доминику вдруг станет хуже. Но ночь прошла спокойно.

На утро Оливер проснулся в хорошем настроении, был его выходной. Он приказал накрыть стол, успел позавтракать, а Доминик всё никак не просыпался. Граф вновь поднялся в детскую комнату и увидел, как Шарлотта пытается разбудить сына.

– Ну что, температура прошла?

– Вы знаете граф, – долговязая девушка оглянулась на работодателя с испуганным выражением лица, – у меня не получается его разбудить. Лоб очень горячий.

Оливер чертыхнулся, затем позвонил в колокольчик:

– Да, граф? – в комнату вошёл всегда предупредительный дворецкий.

– Посыльного за лекарем Джеком Джонсоном. Срочно! – Оливер проклинал себя, что не догадался потрогать лоб мальчика рано утром. «Столько времени потеряно!»

– Хорошо. Что-нибудь ещё?

– Нет, – отрывисто бросил Оливер, пододвинул стул и сел около детской кроватки. Лобик пухлого малыша блестел от пота.

«Доминик, пожалуйста, держись» – прошептал Оливер. Секунды тикали, складываясь в минуты. По ощущениям графа прошла целая вечность, прежде чем запыхавшийся дворецкий вошёл в детскую комнату:

– Ваша светлость, посыльный говорит, что Джека Джонсона нет у себя дома. Его вчера вызвал сам король. Посыльный оставил сообщение через управляющего лекаря, чтобы, как только лекарь вернётся домой, без промедления ехал в особняк Дюссо Тейлора. Но управляющий говорит, что лекарь, скорее всего, вернётся не раньше вечера.

– Это будет слишком поздно, – сквозь зубы проговорил Оливер, сжимая руки в кулаки, – ещё кто-то есть из лекарей поблизости?

– В десяти кварталах на восток проживает лекарь Этан Эдванс. Но о нём ходят разные слухи, граф, – дворецкий едва уловимо поморщился. – Говорят, что он неохотно берётся за лечение простолюдинов, часто отказывает в лечении. Скорее всего, это всё слухи. Но, тем не менее, чтобы не терять время даром – дворецкий окинул взглядом кроватку, – я бы рекомендовал не посылать за ним, а самостоятельно приехать. Тогда он Вас точно примет.

– Хорошо, Руперт, я доверяю твоему мнению. Прикажи побыстрее подать мою карету. Ту, которая с родовыми гербами. Чтобы уж точно этот зазнавшийся лекарь нас принял, – сказал Оливер, аккуратно взял малыша на руки и пошёл к пеленальному столику, чтобы переодеть. «Куда-то Шарлотта запропастилась. Кажется, перехвалил я её» – мелькнула и погасла мысль.

***

«Почему так долго этот лекарь нас не принимает? Неужели и графский титул для него ерунда? Высокомерный тип» – думал Оливер, ходя кругами по овальному ковру в гостиной Этана. На руках у него лежал всё так же сопящий и очень горячий Доминик.

Внезапно дверь со второго этажа скрипнула, и кто-то стал спускаться.

– Наконец-то! Вы в курсе, что мы ожидаем здесь… – начал громко говорить Оливер и осёкся.

Перед ним показался взъерошенный пятнадцатилетний мальчишка в перепачканных штанах и тащивший перед собой массивную клетку, в которой сидел большой, просто-таки огромный лис. Такой же грязный, как и штаны мальчишки. Мех лиса был перепачкан разноцветной жидкостью, местами шерсть склеивалась и была окрашен бурыми, как будто кровавыми, пятнами. Но мордочка у лиса выглядела на редкость симпатичной, узенькой и хитрой. Чёрные ушки так и вздрагивали, когда мальчишка нащупывал ногой следующую ступеньку. А когда лис повернул голову и посмотрел в глаза Оливеру, граф был готов поклясться, что на него смотрело абсолютно разумное животное. И ещё графу показалось, что лис с сочувствием смотрит на его Доминика.

Чирра безумно надеялась, что Рик оступится на лестнице, уронит клетку и у неё будет попытка сбежать. Когда она услышала приятный, но властный и явно недовольный мужской баритон, Чирра повернула мордочку и встретилась взглядом с серо-зелеными глазами незнакомца. Высокий короткостриженый шатен, достаточно широкие плечи, встревоженные глаза. Небольшие морщинки вокруг глаз говорили о том, что когда-то он много смеялся, но сейчас веками залегли темно-зеленые синяки в тон глазам. Мужчина был хорошо одет, от него вкусно пахло мятой. А на руках у него был небольшой сверток. И Чирра поняла, что там ребёнок. От детей всегда пахнет по-особенному. Но ещё так же на запах уловила, что малыш чем-то болен. От него пахло каким-то лекарственным порошком и потом.

Для оборотней детёныши – это самая большая ценность. Оборотни-лисы, к сожалению, унаследовали способность к размножению от животных. Лисицы беременели очень редко, хотя в помёте сразу рождалось от пяти до восьми лисят. И если у кого-то из знакомых лисиц рождались дети, то, как правило, о них заботилось сразу несколько лисов – неважно от кого дети, такой редкостью это было. «Лисы – самые заботливые отцы. Среди людей таких не бывает, им неведомо чувство любви к детям, – говорила её мама. – Лисица-оборотень может забеременеть как от лиса-оборотня, так и от мужчины. Даже беременность от лиса-оборотня – редкий дар, а от мужчины зачать в разы сложнее. Но если твоя жизнь сложится так, что отцом твоих детей будет обычный мужчина, беги от него. Твои дети будут твоей слабостью, и мужчина этим обязательно воспользуется. Людям чужда любовь, любой лис полюбит твоих детей в разы больше, чем будет любить их родной отец».

Словам матери Чирра доверяла. Уже однажды она проявила любопытство и нарушила запрет матери, подойдя близко к жилью человека. Вот, к чему это всё привело. Теперь же она будет неукоснительно следовать словам матери. Вот только мужчина уж очень крепко прижимал свёрток к себе и явно беспокоился. Да и запах был от ребёнка неправильный какой-то.

– Прошу прощения, господин… – Рик замямлил, неся клетку перед собой.

– Что это у Вас в руках? – граф был удивлён и клеткой, и её содержимым. «Дикий лис в центре Хьюддерсфилда? Однако, интересная вы личность, господин Этан Эдванс» – подумал он про себя, но вслух добавил другое. – Это дикий лис? Почему такой грязный?

– Я как раз иду его мыть. Господин Этан приказал только что. Грязный потому что господин вчера перебрал с алкоголем… – брови Оливера вопросительно взметнулись вверх, Рик понял, что сказал что-то не то.

– Я хотел сказать, что господин Этан плохо себя чувствовал, – быстро попытался исправить ситуацию Рик, – и неаккуратно разбил несколько колб в своей лаборатории.

– А они совершенно случайно попали на животное? – уточнил Оливер с сарказмом.

Но Рик был наивным подростком, а потому сарказма не почувствовал и с облегчением ответил:

– Да, именно так всё и было.

– Ясно. А что делает лис в клетке в лаборатории лекаря? Этан Эванс ставит на нём опыты? – Оливер дальше решил продолжить задавать вопросы. Этого господина Этана он ещё не видел ни разу, но всё меньше и меньше горел желанием отдавать своего сына ему на лечение.

– Наверное, я точно не знаю, – Рик растерянно пожал плечами и спустился ещё на несколько ступеней.

– А как давно это животное у Этана?

– Да вот как уже третий месяц живёт в лаборатории господина, – честно ответил Рик, не считая это какой-то ценной информацией

– Дикое животное живёт в клетке уже три месяца, и его не выгуливают? Оно чем-то больно? – Оливер сверлил его взглядом. При последнем вопросе граф посмотрел на лиса, и вдруг ему почудилось, будто лис отрицательно мотнул головой.

– Нет, не думаю. Этан не упоминал, что оно чем-то больно. И да, его держат в клетке и не выпускают. Действительно странно, – Рик поставил клетку на пол и почесал за ухом. – Может господин лекарь подозревает, что у него бешенство или какая другая хворь?

«Если бы у лиса было бешенство или другая хворь, то он бы уже точно умер» – подумал про себя Оливер. И настолько жестокое обращение, как содержание дикого зверя в клетке на протяжении трех месяцев, казалось ему живодёрством. «Совершенно точно Этан Эдванс ставит на лисе какие-то опыты. И наверняка не самые гуманные».

Чирра понимала, что могла бы сейчас перевоплотиться в девушку и всё рассказать незнакомому мужчине с ребёнком, но это был огромный риск. Уже два раза она раскрывала свою суть оборотня перед мужчинами и два раза поплатилась за это. Именно поэтому она решила действовать в своей второй ипостаси.

В этот момент лис вдруг очень жалостливо завыл. Безумно печально, но красиво. Оливер ни разу не слышал, чтобы лисы выли, и был изрядно удивлён. От этого воя проснулся Доминик, открыл глазки и посмотрел вниз на клетку:

– Ух ты!!! Ли-и-ися! Хочу ли-и-исю! – и он улыбнулся, хотя на щеках был всё ещё жар.

Вот за одно то, что лис разбудил ребёнка, Оливер уже был готов купить его у лекаря и подарить ему свободу. Именно в этот момент дверь сверху снова открылась, и по лестнице спешно спустился мужчина в сером костюме, на ходу завязывая мокрые седые волосы в хвост:

– Прошу прощения, что заставил себя ждать, – он окинул взглядом наряд Оливера и сразу понял, что перед ним граф, – я лекарь Этан Эдванс, к Вашим услугам. Рик, что здесь устроил? А ну, клетку живо во двор и окати лиса водой, как мы договаривались.

Чирра поморщилась. От Этана пахло свежим мылом и перегаром одновременно. Кажется, граф тоже уловил этот запах.

Рик вжал голову в плечи и дернулся исполнять приказ хозяина дома, но Оливер остановил его:

– Постойте. Я приехал за лечением ребёнка, но этот лис очень понравился моему сыну. Я хочу купить его.

– Это же дикое животное, что Вы будете с ним делать? – Этан сглотнул, понимая, что рискует потерять метаморфа, только придумав план, как её заставить принять облик девушки.

– У меня большие собственные угодья. Не волнуйтесь за судьбу лиса, у меня ему будет точно лучше, чем у Вас в клетке.

– Это временное решение, я всего лишь держу его на карантине, чтобы убедиться, что он здоров, – Этан пытался настоять на своём.

– Временное? Три месяца? – бровь Оливера саркастически поднялась наверх. «Слишком поспешное и неумелое враньё, надо точно выкупать лиса», решил он. – И чем же, по-вашему, он болеет?

– Э-э-э-э… – лекарь бросил разгневанный взгляд на Рика. «И откуда же граф узнал, что животное у меня уже три месяца?» говорил этот взгляд.

Пока Этан Эванс не придумал ещё какое-либо глупое оправдание, Дюссо Тейлор сделал предложение:

– Двадцать золотых за грязного дикого лиса.

– Но постойте, он мне дорог, он не продаётся, – лекарь сделал несколько шагов к клетке и положил руку на неё, показывая, что не продаст животное ни за какие деньги. И вот тут он совершил гигантскую ошибку. Слишком привыкший к тому, что Чирра всё время лежит без сознания и не сопротивляется побоям кочергой, Этан Эдванс не подумал о когтях и клыках пленницы.

Чирра молниеносно сориентировалась в ситуации и вонзилась клыками в руку лекаря со всей силы. Металлический вкус крови, смешанный с радостью отмщения за себя, затопил все рецепторы на языке. Истошный крик Этана слышали, наверное, во всём квартале. Он орал от боли, а Чирра только сильнее и сильнее сжимала пасть вокруг указательного и среднего пальцев руки лекаря. Ей казалось, что время остановилось. Она была счастлива дотянуться до этого садиста и воздать ему по заслугам. В животном мире всегда так – «глаз за глаз, зуб за зуб». А животное начало в ней било также сильно, как и человеческое. Он её пытал, бил и планировал мучительное убийство. «Вот тебе, урод», – мысленно добавила она и перехватила пастью пальцы ещё глубже, чтобы первые фаланги пальцев лекаря попали на моляры. Резцами и клыками она уже разодрала тонкую человеческую кожу в кровь, теперь же она добивалась того, чтобы отгрызть пальцы мужчине. Внезапно что-то хрустнуло, щёлкнуло, и лекарь осел на пол, как тюфяк. Чирра победоносно выплюнула откушенные пальцы прямо на дно клетки.

– Дорог, говорите, этот лис Вам? – удивительно, но граф и пальцем не пошевелил, пока Чирра воздавала лекарю по заслугам. «Что же надо было сделать со зверем, чтобы он так возненавидел человека?» – мысленно добавил Оливер.

– А-а-а-а-а, – продолжал орать Этан, он судорожно искал в кармане платок, нашёл какой-то кусок ткани и скорее стал обматывать кровоточащую руку.

– Вот вам двадцать пять золотых за лиса. Это более чем щедрое предложение, – Оливер кинул мешок с деньгами на диван Этана, – молодой человек, клетку с животным ко мне в карету, пожалуйста.