Исправительная колония Земля. Российский филиал

Вселенская колония

Вскоре отец Тимофей прервал молчание:

– Прежде чем поведать мне о том, что ты в итоге узнал, ответь мне, а зачем ты сегодня приходил в церковь?

Я боялся спугнуть его настрой, и потому ответил максимально сдержанно:

– В отличии от меня, Вы, отец Тимофей, действительно говорите с Богом, а не со своим подсознанием. И Бог Вас слышит… Думаю, исповедь моя не осталась в стенах храма, а всё же дошла до небес. Для меня это сейчас очень важно…

– Бог представился мне в виде яркого белого света, – начал я основную часть своего рассказа. – Этот свет заполнил всё пространство. Я протянул руку в его сторону, и моя рука плавно исчезла в этом свете, как в тумане. Мой Фильтратор лжи монотонно загудел, я надел наушники и… и я…

– Да говори, как есть, как привык. Не подбирай слова – представь, что я не священник, а обычный человек.

– Хорошо, – согласился я. – Так действительно будет проще…

Представьте, что разум во Вселенной существует сам по себе. И потому неправильно говорить, что вот это существо разумно, а вот это разумом не наделено. Говоря так, мы лишь оцениваем поведение существа с позиции разумности. Не более того. Природа разума к материальному никакого отношения не имеет. С другой стороны, именно разум является основным созидателем во Вселенной. Ему подвластны и материя, и время, и абсолютно всё в этом мире. Невозможного для него нет.

Сначала разум был единым, всеобъемлющим. Но Вселенная постоянно расширялась, и многозадачность созидания и управления расширялась вместе с ней. В какой-то момент разум стал делиться. Множество его частичек разбрелось по Вселенной. И у каждой была своя конкретная задача по созиданию. У каждой – своя задача, и у каждой – своё видение по реализации этой задачи. Иногда это видение шло вразрез с общим принципом созидания. Если добро – это созидание, то зло – это разрушение. Самое основное свойство зла – это его заразность. Оно стремится заразить своими принципами как можно больше сил добра. Ведь если не будет что-то создано, то и разрушать будет нечего. Получается, что без добра не было бы и зла. Вот и стремится зло иметь у себя «на коротком поводке» как можно больше сил добра, чтобы они созидали для него то, что можно было бы беспрепятственно и безнаказанно разрушать.

Самостоятельные частички разума, заразившиеся и принявшие сторону зла, являлись очень опасными сущностями. Обладая безграничными возможностями, они эти возможности направляли на служение злу, подпитывая его и увеличивая его силу. Баланс сил добра и зла стал нарушаться.

Конечно же разум знал, какие именно его части перешли на сторону зла. Но что он мог с ними сделать? Уничтожить их он не мог, это противоречит функции созидания, сделать их вновь единым целым – тоже не мог, так как заразность зла велика, и пустить её в себя было бы равносильно саморазрушению.

Тогда разум принял единственно приемлемое для себя решение – изолировать злые частички разума и попробовать их от этого зла избавить…

– Видимо зря я сказал, чтобы ты слова не подбирал, – посетовал отец Тимофей, тяжело вздохнув. – Зло – добро, разум – частички разума… Утомил ты меня. Давай всё же изъясняйся языком, который мне ближе. Ну, если можешь, конечно…

– Да, пожалуй, могу… – согласился я. – Изолировать заблудшие частички разума, или, другими словами, заблудшие души, само по себе не просто, так как они обладают практически такими же безграничными возможностями, как и их создатель – Бог. А ещё нужно было быть готовым к тому, что со стороны зла обязательно будут предприняты попытки к освобождению этих узников. Но Бог придумал идеальную тюремную камеру – человеческий мозг. Эта ловушка для души полностью изолировала её от внешнего мира. Все данные о том, кто ты, где ты и что там снаружи происходит, душа получает посредством передачи нервных импульсов от органов чувств физического тела. При этом в активном состоянии постоянно находится лишь мизерная часть души, ответственная за восприятие течения времени и за осознание своих поступков. Всё остальное у души спит, как в анабиозе. Её возможности ограничены законами материального мира, и осознания себя, как души, у неё тоже нет…

Ну а что было дальше – все примерно знают из Библии. Сначала Бог создал Землю. В качестве пробного узника выступила душа, помещённая в мозг Адама. На нём проходило первое тестирование будущей исправительной колонии под названием «Земля».

Осмыслить, сколько прошло времени после создания Земли, не представляется возможным. И не счесть того количества вариантов, которые претерпела организационная структура колонии за всё время. Я попытаюсь описать её структуру с применением тех понятий, которые нам сейчас близки.

На данный момент Вселенская исправительная колония Земля включает в себя множество обособленных подразделений-филиалов, которые мы называем странами. В каждом филиале множество отдельных тюрем – это города и другие населённые пункты. В тюрьмах есть бараки – это наши дома, частные и многоквартирные.

– Эх, как закрутил! – не выдержал отец Тимофей, но больше ничего не сказал и стал слушать дальше.

– Колония функционирует в автономном режиме. Бог редко вмешивается в текущие процессы. Он принимает непосредственное участие лишь при каких-то «ЧП» и при глобальных переменах, связанных с функционированием колонии в целом. В рабочем же режиме каждым филиалом управляет его руководитель – президент, монарх и так далее. В каждой тюрьме тоже есть свой начальник – это мэры и главы городов. Ну, про надзирателей вы уже, наверное, догадались – это все наши силовые ведомства. У каждого более-менее опасного заключённого есть свой личный номер. Ещё совсем недавно приходилось постоянно обновлять базу, но когда приняли закон по переходу к другим сотовым операторам со своим номером и подтверждением паспортных данных, то стало легче – смена номеров практически прекратилась.

– А как быть, если у человека несколько симок с разными номерами? – вновь «проснулся» отец Тимофей.

– Да хоть десяток – основной номер всё равно один.

– Ну, хорошо. Продолжай.

– Среди всех заключённых колонии, и среди руководства, и среди надзирателей, встречаются души, которые по-прежнему активно сотрудничают со злом. Определить их легко по основной функции зла – они предпочитают больше разрушать, нежели созидать. Все войны, все конфликты, вся боль и страдания на Земле – это результат их сотрудничества с силами зла. Всё на поверхности, всё различимо и понятно, но Бог не прекращает этот процесс. Он держит его на контроле в определённых рамках. Оказалось, что без войн, без боли и страдания, без каких-либо потрясений, процент душ, избавившихся от влияния зла, ничтожно мал. Это стало понятно ещё в самом начале, когда в эдемском саду, можно сказать в «тепличных» условиях существования, случился первородный грех. Казалось бы, ну чего им не хватало? Ан нет – именно потрясений и не хватало!

Ну, про руководство колонией и надзирателей я упомянул… Теперь хотелось бы рассказать про узников колонии с особым статусом – духовенство. Вас можно было бы назвать «адвокатами небесной канцелярии». Вы являетесь единственными обитателями этой колонии, чьи прошения так или иначе доходят до Бога. Все храмы являются что-то вроде усилителей мысленного сигнала, для передачи просьб-молитв в информационное хранилище, которым является Луна. Периодически Бог считывает информацию с Луны, а дальше – кому как повезёт. Чьи-то просьбы будут удовлетворены, а чьи-то…

– Получается, что вне стен храма и молиться бесполезно? – как бы спросил сам у себя отец Тимофей. – Но я помню, что не раз молитва мне помогала, хоть и не в храме я был тогда…

– А крест нательный в те моменты был с вами?

– Всегда с крестом!

– Что крест на куполах храма, что крест на теле – суть одна. Именно он помогает нам держать связь с Богом. Ну, как антенна, если хотите. На храме крест больше – вот и связь лучше.

Я улыбнулся отцу Тимофею и сказал то, что давно хотел ему сказать:

– Чем сильнее вера, тем громче кричит душа. И тут уже размер креста не важен. Ваша вера настолько сильна, что и с простым нательным крестом Бог Вас слышит. Потому я пришёл именно к Вам на исповедь. Я очень надеюсь, что Вы поможете мне узнать, чем именно провинился я перед Богом, что попал на Землю. Ну и что мне нужно сделать, как искупить свой грех, чтобы после смерти сюда больше не попадать.

Отец Тимофей вылил в стакан остатки вина и медленно его опустошил.

– Ох, Николай, Николай… – начал он. – Впустую, видимо, весь разговор наш был…. Вот ты говоришь, что вера моя сильна. Это так. И ересь твоя в моих взглядах и в вере моей меня не пошатнула. Ты, конечно, со своим взглядом на веру в Бога не опасен для церкви, но я обязан сообщить о тебе в Московский Патриархат. Хоть я так и не понял, зачем им это надо. Вот если бы ты начал проповедовать, что люди о Боге заговорили, потому что когда-то инопланетяне прилетали на Землю и представились им таковыми, вот тогда бы ты был хоть немного опасен. А так…

Он махнул рукой, потеряв ко мне интерес. Но вдруг оживился и спросил:

– А про инопланетян-то что скажешь? Как они в твою теорию вписываются? Почему до сих пор не прилетели, раз столько звёзд на небе?

– Так некому прилетать к нам, – ответил я, тяжело вздохнув. – Мы же ждём разумных существ с других планет, а планеты населены различными видами жизни, которые с разумом никак не связаны. Во Вселенной разум один – это Бог. И к материальному миру он имеет лишь одно отношение – он его создал.

– Ишь ты, как закрутил… Ну прям философ! – усмехнулся отец Тимофей.

– Вы хотели, чтобы я Вам помог разобраться, зачем я патриархату и откуда взялись «Божьи Уста», – не сдавался я. – Так вот: я могу, погрузившись в «осознанку», это узнать.

– Да не верю я в это! Я думаю, к врачу тебе неплохо было бы сходить. А я помолюсь за тебя.

Отец Тимофей встал, чтобы уже уходить. Задерживать его я не пытался, хотя желание такое было.

– Соберёшься уходить – захлопни за собой дверь, – попросил он. Мне казалось, что я что-то не договорил, или что-то сказал не так. Но результат был отрицательным – он мне не поверил и явно был разочарован. Уже в дверях отец Тимофей обернулся и сказал «на прощание»:

– Может быть ты и в тюрьме. А я свободен, хоть и посвятил свою жизнь служению Богу, и готов принять от него любые испытания и судьбу любую.

Перекрестился сам, перекрестил меня и ушёл.