Исправительная колония Земля. Российский филиал

Отец Тимофей

Последняя электричка должна была доставить меня до садоводческого товарищества, где у меня когда-то был дачный домик, минут за сорок. О чём отвлечённом можно подумать в эти сорок минут, когда ты в федеральном розыске и по твоему следу идут не простые полицейские, а профессионалы из ФСБ? В принципе, ни о чём. Ни о чём таком, что действительно могло бы отвлечь. Поэтому я просто стал вспоминать, пусть и не последовательно, события этих последних дней, заставивших меня бросить всё и «пуститься в бега». Мелькающие тени за окном и равномерное постукивание колёс настроили на нужный лад, и воспоминания сами заполнили мою голову…

Отец Тимофей оказался первым служителем церкви, внешний вид которого меня не оттолкнул. Иметь такого священника в духовниках – не так уж и плохо. Его основное достоинство, покорившее меня, это вера. Настоящая искренняя вера, не показушная, не надуманная. Именно такая вера помогает ему быть услышанным Богом. И он догадывается, что Бог его слышит. Оттого и вера его всё крепче с каждым днем. Но однажды в его жизни вдруг «нарисовался» я со своими запретными в среде духовенства фразами… Теперь его задача – понять, где правда и что делать со всеми этими шпионскими играми высших церковных чинов. А дело было так…

Решился я попробовать тему с «адвокатом небесной канцелярии», и начал посещать службы в разных церквях. Я догадывался, что найти своего духовника мне будет ой как не просто – мне, дожившему почти до сорока лет и ни разу не побывавшему в церкви по собственному желанию. Но теперь, когда мне открылась вся иерархия сущего, я прекрасно понимал, что без проводника в виде священника с сильной верой, мне до Бога не достучаться.

На исповедь к отцу Тимофею я в очереди был последним. Я специально так подгадал. Почему, спросите? Ну, представьте: я первый раз на исповеди, мало что знаю, в основном из описаний в интернете, с памятью на молитвы совсем плохо, настроя никакого… Но всё прошло гладко, легко, без неловких моментов и недопонимания. Всё потому, что отец Тимофей ставил во главу исповеди не строгое каноническое соблюдение обряда, а её суть и конечный результат. Во время исповеди он направлял меня, задавая соответствующие вопросы. Очень понравился и запомнился один из них: «С тем ли, сын мой, ты пришел на исповедь, чтобы действительно очиститься от своих грехов, или с тем, чтобы только соблюсти установленный порядок?». При соответствующем настрое солгать при ответе на этот вопрос не получится – отец Тимофей уловит интонацию и всё поймёт… Если точно не мог вспомнить нужные слова, обязательные для обряда, он подсказывал, или просто говорил «повторяй за мной». А когда он меня спросил, все ли грехи я ему поведал, не утаил ли, не забыл ли чего, я возьми и ляпни: «Про земные грехи всё рассказал, а про небесные грехи свои рассказать не могу, не помню…».

Неожиданно для меня отец Тимофей быстро отошёл к окну, пробормотал себе под нос какую-то молитву, перекрестился и непонятно откуда достал цилиндрический пенал с запечатанной сургучом и ниткой верхней крышкой. Он вскрыл печать, открыл пенал и достал из него свернутый в трубочку лист бумаги с какими-то записями. Прочитав его раза два, как мне показалось, отец Тимофей посмотрел на меня оценивающим взглядом – как будто он пытался разглядеть во мне то, что ранее упустил.

– Что помнишь, а что не помнишь – об этом я бы хотел поговорить с тобой отдельно, в другой день и не в стенах храма, – произнёс отец Тимофей, вкладывая лист бумаги обратно в пенал. – Как зовут тебя в миру, как твоё полное имя? И как найти мне тебя?

Я улыбнулся, предвкушая возможную реакцию на мой ответ, и тихо, но внятно произнёс:

– Заключённый Волков Николай Викторович, исправительно-трудовая колония Земля, российский филиал. Личный номер – восемь, девятьсот десять, триста восе…

– Погоди, – прервал меня отец Тимофей, нисколько не удивившись такому моему представлению. – На вот, запиши – позвоню, когда время придёт.

Он протянул мне маленький клочок бумаги и такой же маленький, короткий, карандаш. Я записал номер телефона, мы попрощались, и я побрёл «куда глаза глядят». Это был лучший способ обдумать произошедшее и наметить план действий.

Перво-наперво в «осознанке», а именно так я назвал то состояние, в котором я имею доступ к своему подсознанию, следовало выяснить всё про этот странный запечатанный пенал. Не зная его содержимого, поведение отца Тимофея немного не вписывалось в моё понимание. Для получения любой информации мне достаточно вызвать в «осознанке» именно того человека, который, по моему мнению, может иметь интересующие меня знания. После этого нужно просто спросить его о том, что хочешь узнать, и он даст ответ. Вот только правдивый это будет ответ или нет, зависит от моего безразличия, от моей нейтральности к сказанному им. В противном случае, вместо правды приглашённый «эксперт» даст мне именно тот ответ, который я подсознательно ожидал услышать. Тренировать свой разум на беспристрастность я отказался уже давно. Вместо этого я придумал нечто другое. Так как в этом состоянии я могу материализовать любой предмет, даже не существующий в реальности, то свои расспросы источников информации я вёл с применением придуманного мной Фильтратора лжи. Этот прибор имел на входе микрофон, в который говорил «эксперт». А я слушал ответ через наушники, подключенные к выходу этого прибора. Его замечательная функция заключалась в том, что он фильтровал ложь и выводил на динамики наушников только истинную правду. Вот такую «мечту спецслужб» придумал я в одном из своих погружений в «осознанку».

Только узнавать собственными силами про загадочный пенал мне возможности не представилось – отец Тимофей позвонил мне ещё до того, как я успел дойти до дома. Он назначил мне предварительную встречу.

Я шёл на эту встречу с пустой головой – я не мог и не хотел ни о чём думать. Почему-то всё, что было так или иначе связано с отцом Тимофеем, я с самой первой минуты стал воспринимать как должное, и он сразу стал моим «адвокатом небесной канцелярии». По крайней мере, я так хотел. Я хотел, чтобы именно он представлял мои интересы в суде перед Богом. Мне его не назначили. Я сам его выбрал. И посему – он не «бесплатный» адвокат, а защитник, услуги которого я должен буду оплатить. Я пока не знал, какова будет плата. Но я был готов…

Первый раз вне стен храма мы встретились на набережной, у парковой арки. Отец Тимофей раскрыл принесённый с собой фольгированный термопакет для заморозки, положил туда свой сотовый и протянул открытый пакет мне, предлагая сделать то же самое. «Похоже, у него за плечами боевое прошлое…», – отметил я и положил свой телефон туда же.

– Вот что, Николай, – начал разговор отец Тимофей. – Не буду ходить вокруг да около… После твоих слов в храме, все данные о тебе я в двухдневный срок обязан сообщить в Московский Патриархат. А пока у меня есть эти два дня, я для себя хочу понять, откуда у этой, на мой взгляд, ереси, растут ноги. И я попрошу тебя помочь мне в этом разобраться.

– Чем же я могу помочь? – спросил я, пытаясь остановиться.

Но отец Тимофей и не думал останавливаться – он шёл по набережной уверенным, неспешным шагом, постоянно кидая взгляд по сторонам, не поворачивая головы.

– Отцом Тимофеем я стал волею судьбы, и как того пожелал Господь. И не было никогда для меня другого святого писания, кроме Библии. Ничего другого не знал и не признавал… И потому не было предела удивлению моему, когда после хиротонии поведали мне о так называемых «секретных заповедях», предназначенных лишь духовенству. Одна из этих заповедей гласит: «Не допускай разговоров пустых о грешных деяниях, совершённых на небесах. А коли кто упомянет о них, как о своих, – отвори печать на «Устах Божьих» и прочти, что повелевает сделать Господь». Никогда я не думал, что настанет тот день, когда я вскрою эту печать, но ты на исповеди упомянул про свои небесные грехи… Хочешь узнать, что поведали мне «Уста Божьи»? Знаешь, что, оказывается, хочет от меня Господь?

Я вопросительно посмотрел на своего собеседника, но он даже не повернул головы в мою сторону.

– А должен я аккуратно, чтобы ты не испугался, выведать у тебя полное твоё имя, адрес, номер телефона, и в двухдневный срок всё это сообщить в Патриархат. Только не для того я стал священником, чтобы играть в эти шпионские игры! Ничего такого, я думаю, ты против церковного уклада не имеешь, а про грехи небесные ляпнул, потому как не до конца ещё разобрался, где человек может согрешить, а где о грехах как таковых и смысла нет говорить.

Отец Тимофей, наверное, рассчитывал, что я соглашусь с его мнением, или хотя бы просто промолчу. Но я в этой непонятной для меня ситуации всё же возразил:

– Про грехи небесные ляпнул, потому что как раз сейчас и начал разбираться. Только вот самостоятельно память вернуть не получается пока. Потому и пришёл в церковь, чтобы через Вас меня Бог услышал и указал мне на грех мой, за который я сейчас на Земле.

Вот теперь отец Тимофей остановился. Я не ожидал, не сразу среагировал и ещё пару шагов прошёл один.

– Сегодня вечером нам нужно будет встретиться ещё раз, – задумчиво произнёс отец Тимофей и протянул мне записку с адресом. – Это квартира моего знакомого, он сейчас там не живёт. Часам к семи подходи – поговорим.

И мы поговорили…

Я прекрасно понимал, что после этого разговора отец Тимофей передаст мои данные в патриархат в любом случае, и что мне нужно, скорее всего, временно где-то перекантоваться. Три года назад я продал дачу, но новые хозяева стали использовать её не по назначению. Они забросили сад-огород и приезжали туда два-три раза в месяц «на шашлыки». Замки они не меняли, один ключ у меня случайно остался. Я решил немного пожить там, тем более, что с соседями отношения всегда были хорошие. Скажу, что договорился с новыми хозяевами пожить недельку, авось прокатит…

Вынув аккумулятор из своего кнопочного мобильника, я положил его в пакет и плотно завязал. Теперь нужно было прикопать его недалеко от вокзала. Место я нашёл быстро, всё сделал минут за пять. Затем в банкомате снял с карты все деньги, купил билет и дождался электричку. Она отвезла меня в сторону дачного домика, в котором я ещё лет десять назад планировал провести свою пенсионную старость, наслаждаясь свежим воздухом и экологически чистыми фруктами и овощами из собственного огорода. Да, лет десять назад эти планы казались вполне нормальными. Но теперь планы на жизнь поменялись…

Неделя на даче прошла вполне спокойно. Впереди была суббота, и я опасался, что новые хозяева шумной толпой заявятся на очередные шашлыки. Поэтому я аккуратно скрыл все следы своего пребывания в доме, запер дверь и поехал в город «на разведку».

Первым делом я откопал мобильник, вставил аккумулятор и равнодушно стал наблюдать, как загружаются из сети на телефон сообщения о пропущенных звонках. Среди этих СМС были и нормальные, с реальных, но неизвестных мне, номеров. Одно из этих сообщений было от отца Тимофея: «Надо встретиться. Перезвони. Отец Тимофей». Сначала я обрадовался этому сообщению, но потом вдруг осознал, что, если он мне написал, значит что-то действительно случилось. И вряд ли нам удастся встретиться незамеченными. Но я всё равно позвонил.

Отец Тимофей назначил встречу в храме. Я снова закопал телефон и пошёл на остановку. Трамвай подошёл быстро. На всякий случай я доехал не до ближайшей к церкви остановки, а вышел на одну остановку раньше и пошёл пешком. Чтобы лишний раз не «светиться», я пошёл не по дороге, а прямиком через территорию бывшей налоговой, здание которой ремонтировалось перед заездом новых хозяев. Завернув за угол этого архитектурного выкидыша, а по-другому это нелепое авангардистское сооружение и не назовёшь, я ощутил тяжёлую руку на своем плече и молниеносный рывок в сторону стены. Это был отец Тимофей.

– Телефон с тобой? – спросил он.

– Нет, закопал у вокзала, – с чувством гордости за свою смекалку ответил я.

– Молодец. Иди за мной.

Мы зашли в здание. Внутри полным ходом шёл ремонт. Человек пять гастарбайтеров суетились в разных комнатах и не обращали на нас никакого внимания.

– Ты ведь дома сейчас не собираешься появляться? – начал отец Тимофей свой «допрос».

– Не собирался, вроде бы, – ответил я, судорожно прокручивая в голове варианты, а действительно ли мне не требуется туда, не оставил ли я там что-то важное. Но, не найдя повода для возвращения, сразу же успокоился. – Нет, точно не собирался!

– Пересиди где-нибудь. Если негде, то я найду, – предложил отец Тимофей.

– Спасибо, не надо искать. Место есть. А как вы меня тут перехватили? Откуда знали, что я тут пойду?

– Дома тебя нет, в городе тебя не отследили, а вокзал и автостанция у нас через дорогу друг от друга. Оттуда до церкви один маршрут. Вот только остановка аккурат напротив храма – выходить на ней побоишься, выйдешь на остановку раньше. А идти прямо по тротуару вдоль дороги, на виду у городских камер наблюдения – эту глупость, я подумал, ты не сделаешь. Как видишь, я оказался прав.

Кем же он был до этого? Спецназ? Разведка? Одни догадки… Но его уверенность явно действовала на меня успокаивающе.

– Раз уж мне нужно было быть по делам в Москве, – продолжил отец Тимофей, – я не стал звонить, а решил лично посетить канцелярию Московской Патриархии и передать данные о тебе. Но уехать вовремя из Москвы мне не дали. Со мной захотел переговорить лично сам Святейший Патриарх Московский и всея Руси. Вот из его-то уст я и узнал, какая ты важная «шишка» и какую опасность несёшь в себе для церкви, православия и мира в целом…

– Вот бы и мне узнать, чем же я так опасен, – съязвил я.

– Если так дальше дело пойдёт, то узнаешь скорее, чем хотелось бы. Я впервые вижу, чтобы спецслужбы с таким рвением помогали церкви.

Услышав это, я немного «напрягся». Такого поворота событий я не ожидал.

– Какие спецслужбы? При чём тут они? – спросил я.

– Федералы подключились к твоему поиску. Так что теперь это просто вопрос времени. Рано или поздно они на тебя выйдут, а вот дальше…

– Что будет дальше?

– Я не успел узнать. Мне нужно ещё немного времени, чтобы пробить старые связи. Ты давай опять заляг туда, откуда приехал, а я посуечусь пока. Встретимся тут во вторник, сразу после обеда. К телефону больше не подходи, забудь про него. Всё, иди! – скомандовал отец Тимофей и подтолкнул меня к выходу.

На дачу я приехал последней электричкой, чтобы, если новые хозяева действительно там, сразу был повод пойти к соседу Михалычу и напроситься к нему на ночёвку. Но дом, к счастью, был пуст, и Михалыча тревожить не понадобилось. Спать пришлось ложиться голодным, так как я забыл в городе купить продуктов. Это означало, что завтра надо будет переться в соседнюю деревню в сельмаг за двухдневным запасом провианта.

Я долго не мог заснуть, и решил ещё раз «прогнать» в голове мой разговор с отцом Тимофеем, когда на квартире его друга я рассказал ему про колонию Земля. Мне хотелось понять, в какой момент я что-то сказал не так, что отец Тимофей даже потерял ко мне интерес как к причине, по которой он был вынужден распечатать «Божьи Уста». Я лёг поудобнее и стал вспоминать тот вечер в мельчайших подробностях…

Дело было так…