Глава седьмая

'Я твой друг' Проще сказать, что я слабый и, не обернувшись, уйти.

Полынь


14 апреля 2008г

– Лоя!

Вздрогнув, я медленно обернулась, с суеверным страхом глядя на Вику, несущуюся на меня из дальнего конца коридора. Мороженого у меня с собой не было, защищаться было нечем, значит, меня сейчас просто-напросто снесет. В колледже я не появлялась с четверга, проспав пятницу, а тут еще выходные… Да, ребенок соскучился.

– Семчук, – дернула я Суслика, снисходительно наблюдавшего за приближением Вики и все шире улыбавшегося по мере того, как на моем лице прописывался ужас, – Сейчас Няка подлетает на расстояние двух метров и мы с тобой меняемся местами. Вернее, я шарахаюсь за тебя, а ты не вырываешься. Ферштейн?

– Явойль, майн фюрер, – фыркнул парень, демонстративно поворачиваясь к Вике.

Возмущенный визг огласил стены коридора. Как я и надеялась, Няка, не встретив на своем пути Нэке, то есть меня, не успела затормозить и врезалась в мою живую стену – Сулико. Вообще забавные клички нам придумали. Я стала называть Вику Някой из-за ее постоянного няканья, это подхватило полгруппы, а она меня Нэкой, что по-японски означает кошку. Учитывая, что 'ня' вообще 'мяу', то она должна переводиться как 'мяукающая', так что мы два сапога пара.

– Лоя, тебя почему в пятницу не было? – возмущенно пропищала Вика, вырываясь из объятий Сергея. Хватка у него была медвежья и вырваться ей удалось скорее благодаря нему, нежели вопреки – парня душил смех. Вика фыркнула и повернулась ко мне, поймав меня за косу.

– Хай-нэй, все расскажу, волосы отпусти, парик отклеится! – пискнула я, разжимая ей руки. Кому же будет приятно, если его с усилием двух гиппопотамов и одного маленького мамонтенка тянут за волосы? – это захватывающая история про похищение инопланетянами и ужасных колдунов, там яростные драконы и прекрасных рыцарей, спасающих…

– Драконов от тебя, – закончила Вика, перебив, – а если серьезно?

– А если серьезно, то я всю ночь провела в астрале и не выспалась, – поежилась я, вспоминая богатую на события ночь, – вот и решила отоспаться.

– В астрале? У тебя появился парень? – взвизгнула Вика, в меру своей подростковой испорченности неправильно истолковавшая мои слова. По-моему, слово 'астрал' у нее ассоциируется с немного иным словом… Вот уж не ожидала от нее, – расскажи!

– Не дайте Боги! – перекрестила ее я, – я просто читала! Ночью с парнем довольно проблематично читать в одной комнате, не находишь? Не упоминая исключений типа брата и прочего, разумеется.

– Ну, так бы сразу и сказала, – поскучнел ребенок, которому явно не хватало сплетен обо мне. Как будто их и так мало ходит, – ладно, я к Насте пошла.

Посмотрев на ее удаляющуюся спину, я с облегчением вздохнула. Воистину, правда – лучшая ложь. Пусть лучше думает, что зачиталась. Но с каких пор астрал воспринимается как ночь с кем-то? Нет, этот мир положительно сошел с ума.

– Кого я вижу, – услышала я за спиной довольный голос и обернулась, – нас почтила присутствием сама великая Марысия Шварц! Чем вы заслужили такой милости? Готовьте фотоаппараты, может, она разрешит с ней сфотографироваться и даст автограф!

– Ага, падай ниц пред моим величием, ничтожнейший и, возможно, я сохраню тебе жизнь. Автографы за отдельную плату и только зеленкой на лбу, фотографии только на зеркальную камеру, – фыркнула я, чмокая Ежа в щеку, – то-нибудь новое есть?

– Ага. Ты в курсе, что у нас с пятницы новый преподаватель литературы? – огорошил меня парень, довольно наблюдающий за тем, как вытягивается мое лицо, – наимилейшая дама, между прочим.

– А Марину Андреевну куда дели? Я не хочу другую! – воззрилась на него я, чувствуя, что Вика, похоже, слишком сильно потянула меня за косу и выпрямила несколько извилин за компанию, – что вообще произошло? Вас невозможно оставить одних, совсем от рук отбились.

– Чаще ходить надо, – хмыкнул Вова, пропустив колкость, – мы отстаем от остальных групп на восемь пар из-за того, что Маришка по своей программе преподавала. А сейчас родители написали телегу на нее, нас и забрали. Теперь подтягивают срочно – до летней сессии всего ничего, а у нас еще конь не валялся. Мы не готовы к экзаменам. nbsp; – Но так же вроде не делается ничего, – удивилась я, – еще в четверг одна вела, а теперь другая? Кто теперь, кстати?

– Имя не помню, но на выходные нам задали читать 'Собачье сердце', а сейчас будет контрольная по нему, – подмигнул Еж, – а подписи собрали еще в марте, за тебя твоя мама расписалась на родительском собрании. С добрым утром.

– Приехали, – помотала я головой, – у тебя с собой 'Сердце'?

– Ну разумеется, – кивнул Вова, полюбовался на мою обрадованную физиономию и фыркнул, – я без сердца из дома не выхожу, да и ты, полагаю, тоже.

– Оч смешно, – закатила я глаза, – библиотека открыта?

– Со второй пары, – обрадовал Серый, с любопытством прислушивающийся к нашему разговору, – а контрольная на первой. Облом-с.

– О, Семчук, у тебя ведь есть книга? – вспомнила я о том, что на Еже, в общем-то, мир клином не сошелся, – или подсказывать будешь?

– Эй, о чем ты? На литературе и русском подсказываешь мне ты, – протестующее помотал головой парень, – я тебе подсказываю на физике и математике, забыла? Не читал я…

– Нарооод! – отчаиваясь, крикнула я, – у кого с собой 'Собачье сердце'?

– Печень устроит? – деловито спросил старшекурсник, проходящий мимо по коридору.

– Только если твоя, – отмахнулась я от парня, – ну так?

– У меня есть, – незаметно подкрался сбоку и навис надо мной Шурик, – но я сам так и не добрался до книги на выходных, придется вместе читать. Проблема в том, что звонок через тридцать секунд, а преподаватель стоит за твоей спиной.

– Здравствуйте, – проблеяла я, медленно оборачиваясь, – прекрасно выглядите.

– Спасибо, – кивнула и впрямь симпатичная женщина среднего возраста, – я тебя на прошлой лекции не видела.

– Я это… уезжала, – сглотнула я, – вот только-только сегодня утром приехала.

– Хочешь сказать, что не читала того, что было задано на сегодня, следовательно, к контрольной не готова? Возможно, вообще не знала о том, что домашнее задание существует? – наклонила голову преподавательница.

– Нет, теоретически я, конечно же, знала, что оно существует, и, возможно, даже в нашей группе, но никак не по литературе, – я вперила глаза в пол, – представьте, какая у меня душевная травма: в четверг я вышла из кабинета Марины Андреевной, а сейчас я узнаю, что она вообще нам больше не преподает. И как мне поступить, куда мне податься? Все мои идеалы порушены…

– Бедный ребенок, – поцокала языком учительница, – но хотя бы на один твой вопрос я ответить могу: подавайся-ка ты в кабинет, не задерживай мне начало урока. Контрольная будет длинная, займет весь урок, это в твоих интересах. Ты, кстати, тоже ее будешь писать. Уж не знаю, откуда ты возьмешь ответы.

– Я постараюсь с потолка, – вздохнула я, – но ничего не обещаю.

– Кажется, в пятницу последним уроком в этой аудитории было занятие у четверокурсников, – переступила порог преподавательница, – посмотри, чтобы там не было их ответов, а то перепутаешь.

После произошедшего в четверг, а именно вновь обретенной возможности менять ипостась, я рискнула впервые после трехмесячного перерыва зайти в астрал и быстренько пробежаться по слоям, напугав парочку знакомых. Как выяснилось, еще в январе вовсю гулял слух о том, что я скоропостижно скончалась при таинственных обстоятельствах, а на мое место быстренько поставили Кристину, моего прежнего зама. Предположения о моей смерти выдвигали самые разные – от склоки с вампирами до небольшого переворота в отдельно взятом клане и смене главенства посредством усекновения собственно главы. Узнала я о таком от милого молодого медвежонка, который сначала меня перекрестил, потом, убедившись, что я не растаяла, пощупал за руку, а затем поинтересовался у меня, когда же успел так напиться, и за какие грехи я пришла к нему в виде его белой горячки.

К счастью, так бурно реагировали не все, кое-кто меня вообще не узнал, нарочно или действительно – черт разберется, во всяком случае, здороваться ко мне они не подошли, как и я к ним. Астрал встретил запустением, ходила я в основном по ноябрьскому лесу, причем на трех слоях. По-моему, это кризис жанра. А вообще мило там, что ни говори – подпиталась дармовой энергией, 'накормила' амулеты, которые мою почему-то не принимают, на полигоне поразмялась, до сих пор левое плечо болит. Больше я с барсами спарринговаться не буду, ну их в Закат. Во всяком случае, пока не восстановлю форму…

Убойно время провела – елочками-елочками прошмыгнула на семерку, 'вампирий' уровень, встретила там Джека, напугала до икоты, набросившись сзади… А вообще глупая была идея, он так отмутузить меня успел, пока не узнал… Нет, я никогда его не догоню в реакции, скорости, силе и прочем, прочем. Повезло, короче, что он на моей стороне и не спешит сворачивать мне шею. Поднял ведь, даже отряхнул, пока я пыталась позвоночник из левого уха достать. Милашка. Столкновение собаки и кошки, да. Кстати о воробушках!

Шестую минуту я тупо пялилась в листок с заданиями, пытаясь хоть что-то вытащить из закромов родины сиречь извилин. Выходило плохо.

Семчуков безнадежно смотрел на лист, переводя взгляд (уже с надеждой) на меня. Я пожала плечами и скорчила рожу, означавшую признание моей полной некомпетентности относительно любимой песни профессора Преображенского. Так, вопрос про жанры. Ну и в каком же жанре ты написано, 'Сердце'? Ааа, да ну в Закат! Пойду к Шуре, отниму у него книжку, другого варианта нет. Скажу, что леди надо уступать.

Я на цыпочках прокралась к однокурснику позади парт и присела на корточки, гипнотизируя его снизу вверх.

– На, – не отвлекаясь от текста, парень сунул мне в руку три листочка, явно вырванных из брошюры.

Вернее, сунул их он просто вниз, не смотря, собственно, куда, а получила я ими по носу и, шарахнувшись от неожиданности назад, потеряла равновесие, звучно приложилась затылком о парту, стоящую сзади, и вылетела в проход.

Учительница привстала из-за стола, удивленно посмотрела на меня:

– Что случилось?

– Я… Э… Ручку уронила, да, – одним плавным движением я 'перетекла' за шуриков стул, но там опять потеряла равновесие… и опять звучно приложилась о парту, правда уже локтем. По аудитории пробежали смешки.

– Так ты же сидишь в другой в другом конце класса, разве нет? – недоверчиво посмотрела на меня женщина, – где же твоя ручка?

– Ну, она откатилась, – я кое-как встала, цапнула у Сашки с тетради карандаш и победно подняла над головой, – а вот она!

Учительница в недоумении подняла брови, но ничего не сказала даже на то, как я взяла у Шурика листочки. Я же продефилировала под взглядам всего класса к себе за парту, на которой лицом вниз на скрещенных руках лежал Семчук и издавал подозрительные звуки. То ли ел кого-то, то ли храпел, не иначе.

– Ты что творишь? – поднял голову красный Серега, когда шепотки улеглись и все прилежно начали царапать ручками по бумаге, – просто книгу взять нельзя?

– Не получилось, – зашипела я, – все, не мешай.

Быстренько прочитав несчастные странички, я ответила на три вопроса и с ненавистью посмотрела на оставшиеся пять. Чтоб им там икалось, составителям – придется опять идти у Шуре.

Я тихонько слезла со стула и, пригнувшись,пробежала к его парте. В аудитории воцарилась тишина, все скосили глаза на нас. Я приподнялась и посмотрела на парту – на ней лежали такие же листочки, испещренные буквами, какие были у меня, причем читал их не только Саня, но еще и пара девчонок, которые, по всей видимости, тоже все выходные не приближались к книжному шкафу. Мне уже была отложена стопочка, в которую на моих глазах добавилось два листочка. Как мило.

– Так, ты опять там? – заметила меня учительница, – что на это раз?

– Ручка не та, – жалобно ответила я, – ее кто-то другой потерял, наверное.

– А где же твоя? – вздохнула женщина.

– Сейчас посмотрим, – я покопалась в пенале Шуры и нашла какой-то маркер, – о, кажется, она! Я, пожалуй, пойду…

– Иди… и если эта опять не та, я тебя умоляю, не сшибай, пожалуйста, парты лбом, подойди нормально, – долетел ответ.

Пара пролетела незаметно и, противная, очень быстро. Я периодически носилась туда-сюда, судорожно читала, отвечала и опять заново. Последнее слово я дописала со звонком и под укоризненным взглядом преподавателя. Самое последнее задание, творческое, являло собой альтернативную концовку, которую должен был написать каждый из нас. В режиме дневника, продолжение записей профессора, так сказать. Я же за эти полтора часа настолько возненавидела Преображенского, который все это замутил, и автора, который это вообще написал, что, недолго думая, профессора убила. Булгаков, как известно, был врачом, я ассоциативно совместила его с профессором и отомстила обоим. Преподавательница же, явно симпатизировавшая ученому, читала через плечо мои каракули и явно была не в восторге. Упс.


***

– Рысь, куда ты сейчас? – положил мне руку на плечо Вова, когда я, с вздохом облегчения выйдя с последней лекции, надевала куртку на первом этаже, – махнем в лес?

– Нет, спасибо, – передернуло меня от свежих воспоминаний, – я уже махнула, замучилась куртку зашивать.

– А что случилось? – удивился парень, оглядывая мою верхнюю одежду, – как ты ее порвала?

– Мне в этом очень любезно помогли, – исподлобья посмотрела я на Ежа, – пока с меня хватит.

– На тебя напали? – испугался парень, – ты не пострадала?

– Угу, напали, – хмыкнула я, сгибая руку в локте и показывая незаметный шов на рукаве куртки, – инопланетяне, пожирающие мозг.

– Судя по всему, они умерли от голода. Такие тупые инопланетяне долго не живут, у тебя в голове с мозгами туго, а уж в левой руке…- фыркнул парень, неожиданно закатав мне рукав и вытаращившись на незаметный шрам, который еще не успел разойтись, – Рысь, это что такое?!

– Бандитская пуля, – мрачно пошутила я, закидывая рюкзак на плечо, – Вов, я еду домой, и это не обсуждается. А будешь плохо себя вести – попрошу знакомого некроманта воскресить инопланетян и дам им твой адрес. Не думаю, что они наедятся, но вдруг они на диете? Ты хотя бы научишь их правильно мозг искать.

– По-моему, единственный действующий некромант в России это Гурченко, – поморщился парень, отпуская мою руку.

– Зачетно, – расхохоталась я и тут же ревниво спросила, – где вычитал такое? Или ты научился импровизировать круче меня?

– Ну… – надулся от гордости парень, но быстро сник под моим взглядом, – ладно, ладно, с башорга.

– Памятник автору, – фыркнула я и милостиво добавила, – тебе бронзовый ночной горшок.

– Лучше тебе. По лбу, – отрезал Вова, разворачиваясь к выходу.

– Хэй, а попрощаться? – я догнала Вову уже на улице, – не учили?

– А, ну да, – Вова чмокнул меня, чуть не своротив мне скулу на затылок.

– Эй, полегче! – я потерла поврежденную часть лица, – еще чуть сильнее, и ты стер бы кусочек меня как пластилин.

– Думаешь, горшком было бы мягче? – фыркнул Вова и я с удивлением отметила, что он обиделся. Он вообще какой-то дерганый в последнее время.

– Так, – я развернула Вову спиной к себе, слегка постучала костяшками ему по шейным позвонкам и негромко спросила, – эй, инопланетный разум, ты куда Вову дел? Он перестал шутки понимать, я его не узнаю!

– Ты чего делаешь? – мне на плечо опустилась рука, я обернулась и подмигнула удивленному Суслику.

– В детстве я изредка смотрела сериал 'Секретные материалы', там была какая-то серия про инопланетян. Они похищали людей, на корабле вырубали их ударом дубины по затылку и вживляли им микрочип в шею. Таким образом управляли их мозгом, – снисходительно пояснила я Семчуку и нахмурившемуся Вове, – Еж, скажи, где ты был в ночь с одиннадцатого ноября по двадцать первое марта?

– Да ну тебя с твоими НЛО, – отмахнулся Вова, – если они кого и похитили, то тебя. Похоже, удар дубинкой был слишком сильным.

– Зато я теперь ушами шевелить могу, – похвасталась я, – эй, а вы куда меня ведете? Ну ладно, ладно, у меня просто хорошо развиты рудиментарные мышцы!

Воспользовавшись тем, что я отвлеклась, ребята подхватили меня под руки и упорно тащили в сторону леса. Подземный переход я уже успела проморгать и очухалась только после того, как мы прошли внутренний двор между несколькими домами. В одном из них мы обычно и затаривались алкоголем, но сейчас мы благополучно миновали сие благодатное место.

– У меня однажды одна прикольная история с другом произошла, – поспешно поменял тему Ежик, – рассказать?

– Конечно, – обреченно вздохнула я, понимая, что вырываться просто глупо, – всегда готова послушать про твоего единственного друга.

– Да иди ты, – разозлился парень, – ты сама не своя с зимы, ты знаешь, как бесит? У всех нас есть свой предел терпения, мой почти истощен твоими тупыми подколами! Мы пытаемся как-то расшевелить тебя, а в ответ только колкости и сомнительные остроты! Лой, с тобой становится просто невозможно общаться, уж извини. Я тебя не узнаю. Никто не узнает.

– Вов… – я удивленно посмотрела на него и ощутила что-то, отдаленно похожее на раскаяние, – Ты в порядке? Если задела, ты прости, я не хотела, правда.

– А чего ты хотела? – с преувеличенным интересом посмотрел на меня парень, – прежней дружбы нет, верно? Мы теперь не нужны, ты где-то в своих иллюзиях или в чем ты там… Ты прогуливаешь лекции и подбиваешь других на это, я понимаю, что тебе знания сейчас не нужны, что ты уже всю эту программу знаешь, но мы-то хотим учиться! Мы не хотим прогуливать, не хотим молчать на парах литературы, когда ты одна говоришь за весь класс, зачем так поступать? А как ты поступила с Робином? Кем можно быть, чтобы в день своего дня рождения так прокатить друга? Как так можно?

– Как поступать? – разъярилась я, – как? Вы молчите потому, что не знаете чего-то, но в чем здесь моя вина? Я не тащу никого за собой в лес, у каждого бывают в жизни переломные моменты, один из них наступил у меня. Я отдалилась от всех, это абсолютно естественно для человека, переживающего что-то свое! А Шурика вообще не трогай, во-первых, он тут ни причем, во вторых, он не друг мне, а товарищ, а в-третьих, ты тоже там был!

– Лой, это не является чем-то естественным, – неожиданно сказал Суслик, – когда мне плохо, я прошу помощи у вас и у Ольки, своей девушки, вот это – естественное. А когда ты замыкаешься в себе, это просто самокопательство, которое не приведет ни к чему хорошему, кроме пятнадцатой больницы. И если ты не хочешь туда попасть, то пересмотри свое отношение к людям, в особенности к своим друзьям.

– Я просто привыкла справляться сама, – насупилась я и неожиданно для себя спросила, – что за больница такая?

– Психушка, – коротко ответил Семчук.

Повисло неловкое молчание. Я вспомнила, что случилось в середине января, в понедельник. У меня бы день рождения в воскресенье, праздновать его я решила на следующий день с одногруппниками. С Вовой, Лаурой, Някой, Семчуком… Вот только в компании был еще и Шурик. Достать он меня успел еще в середине декабря, так что его я не приглашала. Но сказать ему это в лицо так и не смогла. Просто не пригласила. Он подарил мне первые два тома из серии 'Ведьмак' Анджея Сапковского, которые я почему-то нигде не могла найти. Обрадовал. Но к тому времени неприязнь к нему была настолько велика, что я не смогла пересилить ни ее, ни себя. С последних двух лекций литературы мы сбежали. Я, Вова, Лаура и Семчук. Няка не захотела уходить с пар. Мы ушли вчетвером, только на крыльце заметив, что Робин выбежал за нами. Переглянулись и промолчали. Пошли в супермаркет на другой стороне улицы, купили бутылку вина и каждому по коктейлю. А потом я стукнула себя по лбу и сказала, что забыла купить пластиковые стаканчики. Они продавались в холле на первом этаже, на посту охраны. Там рядом стоял автомат с водой, и стаканчики все покупали у охранников. Робин вызвался стаканчики купить, но как только мы через стекла супермаркета увидели его на другой стороне улицы, мы припустили в сторону леса, хотя уговорились ждать его возле входа. В тот вечер он так и не нашел нас. Сначала он звонил, потом стал писать смс. Потом все отключили телефоны…

На следующий день он не пришел в колледж. Весть о том, как я обошлась с ним, мигом облетела группу. Меня все хвалили, хлопали по плечам и поздравляли, он успел надоесть почти всей группе. Неуютно чувствовал себя Вова, успевший себе напридумывать ужасов типа суицида и прочего. И я, после разговора с Ксюшей. Мы вместе с ней ходили на подготовительные курсы, вместе поступали, вместе прошли на бюджет и единственные с курсов попали в нашу группу. Я уважаю ее, действительно уважаю. Я могу не прислушаться к Суслику, Вове или Няке, но к ней – всегда. Именно она и втолковала мне, насколько низко я поступила с этими дурацкими стаканчиками.

В среду он пришел. Первой лекцией была математика, он опоздал. Когда он пришел, преподавателя не было в аудитории, и первое, что он сделал, войдя в аудиторию, это расставил пластиковые стаканчики перед нами. Группа дружно расхохоталась, а я на его глазах смяла стаканчик в руке и метко запустила в помойку, не вставая со стула. И попала. А он молча сидел. Над ним смеялись и называли его живым воплощением персонажей 'Крестного отца', предупреждали, что теперь он всем нам жестоко отомстит по всем правилам сицилийской мафии. И снова смеялись. Я смеялась с ними.

Молчание совсем уж затянулось, всем было явно неуютно, но разрядить обстановку никто не решался.

– Я обещаю, что буду бороться за дружбу, – остановилась я, когда тишина начала давить на уши и молчать стало совсем уж невозможно, – и не дам нашей глупости ее сломать. До завтра.

– Нет уж, – Вова с Семчуком опять взяли меня под руку и с преувеличенным энтузиазмом потащили вперед, – ты не хочешь услышать историю?

– Хочу, – благодарно улыбнулась я, – про инопланетян, вспоминая прежнюю тему?

– Почти, – ухмыльнулся Вова, – про 'Секретные материалы'. Слушаешь?

– А то, – вздохнула я, мысленно проектируя Вове памятник в форме ночного горшка. Все-таки редкий человек, – итак?

– Представьте такую зарисовку: позапрошлый год, лето, студенты четвертого курса закрыли сессию. Природа, начало июля, жара, речка, шашлычки и так далее. Лепота? – начал Вова, с осуждением глядя на снег, – недалеко от Москвы празднуют студентики, упились, укурились, отдых идет на полную катушку. А близится ночь, все потихоньку разбредаются под деревья, отдыхать. Знакомый мой решил поехать домой, прихватив спичечный коробок с травкой. Приехал. Дома он забил упитанный косячок, попил водички, подождал прихода. Прихода нет, видимо, трава левая была. Поматерился и решил лечь спать. Разобрал постель, лег, свет выключил, все дела. И вот лежит он час, лежит два, заснуть пытается. На улице, как я уже говорил, очень жарко. Часов в пять утра он понимает, что ни прихода, ни сна не будет, он встал, выкурил уже простую сигаретку, форточку нараспашку открыл. Включил свет и видит – на столе книга лежит 'Секретные материалы'. Ну он открыл ее, начал читать, увлекся, прочитал почти до конца, поразмышлял и лег спать. Уснул, как ни странно. Проснулся уже в три часа дня. Кто угадает, что было дальше?

– Он решил дочитать книгу до конца, – продолжила я, – подошел к столу, но книги там не нашел. Перерыл всю комнату – книги нет. Потом он с удивлением понял, что не помнит содержания прочитанного. А потом вспомнил, что книги такой у него вообще нет. Он не покупал ее, и почитать ему никто не давал. Я знаю эту историю, Вов, она была на анекдот.ру, по-моему. Или на зизе, не помню, если честно. Мог бы и сразу сказать, что история не про твоего друга, а вычитанная в Сети, врать ни к чему.

– Лой… – Вова начал, но затем замолк, – эта история действительно про моего друга. Если ты не веришь друзьям, то кому ты можешь верить? Мы же друзья!

– Своим глазам, – завелась я и в запале ляпнула, – а кто вам сказал, что вы мои друзья? У меня нет друзей.

– Уходи, – резко выдохнул Вова, – ты хотела уйти? Вперед. Я не хочу тебя видеть.

– Семчук? – я посмотрела на Сергея, надеясь, что хоть он понял, что я сказала не то. Парень отвернулся от меня.

– Уходи, Лой, – пробормотал он, глядя себе под ноги, – уходи.

– Ребята, ну сдуру ляпнула! – у меня в груди все сжалось от нехорошего чувства, – я же только что говорила, что не дам дружбе умереть! Ну что же вы…

Однокурсники молчали. Я развернулась и побежала прочь из леса.


***

Звонок телефона вытащил меня из размышлений. Последние полчаса я смотрела в окно, намертво застряв в пробке в маршрутке.

– Ну кого черт принес? – помедлив, я все-таки подняла трубку, увидев на дисплее буковки 'Дракон', – привет, Светик, я на связи.

– Лой, мне нужна твоя помощь, – голос у Светки был взволнованным, – как специалиста в астрале. Вернее, мне нужно, чтобы ты свела меня со специалистом астрала.

– Зачем тебе это? – удивленно спросила я Свету, – ты ведь даже на первый уровень со скрипом проходишь. Что-то случилось?

– Девочку надо вытягивать, удавка на ней, – помолчав, ответила Дракон, – я знаю, почему ты не можешь выходить в астрал, и не прошу тебя рисковать собой, просто скажи, мне может помочь кто-нибудь из твоих знакомых? Я понимаю, что твоего уровня мне никого не найти, но хотя бы приблизительно такого есть кто-нибудь?

– Что за удавка? – заинтересовалась я, – что за девочка? Я помогу тебе.

– Ведьмачка третьей категории, двадцать четыре года, выкачивают силы. Окружает поле примерно на расстоянии вытянутой руки, – деловито выдала Дракон, – правда, поможешь?

– Я же сказала, – раздраженно фыркнула я, – значит, помогу. Как давно петля на девочке, какого рода энергия?

– Петля давно, около двух недель. Класс энергии не знаю, цвет синевато-голубой. Что это?

– Она еще жива? – удивилась я, – синий цвет – энергия хаоса, некромантии и смерти, твоя подопечная сейчас на мумию похожа, наверное.

– Петля не особо толстая, а поле не очень плотное, на мумию она еще не смахивает, но вообще что-то похожее есть.

– Может, ей просто не дают скопить силы на что-то? – выдвинула предположение я, – что она у вас там мутить собралась?

– Вполне возможно, – помолчав, ответила Дракон, проигнорировав последний вопрос. Тайны Храна, видимо. Ну ладно-ладно, – Лой, она умереть может?

– Естественно, – фыркнула я, – любой из нас имеет свой шанс на смерть, поверь мне. Обычно, кстати, к своему Закату уходят все.

– Ну… Двум смертям не бывать, а одной не миновать, верно? – попыталась развеять мрачную атмосферу девушка.

– Нифига, – категорично ответила я, – ты просто никогда не убивала вампира, наверное. Вот этих засранцев судьба одарила возможностью еще раз испытать то, что обычно испытывают лишь раз.

– Не о них речь, – отмела эту тему Дракон, – что насчет девушки думаешь? Насчет петли ее? Что ты вообще по этой теме сказать можешь?

– Пока только то, что у твоей дамы очень большие проблемы. Какого уровня петелька?

– А черт ее знает… Лой, ну не понимаю я в этом ничего! – чуть не с отчаянием выкрикнула Дракон, – меня и так там чуть не пришибли, как налетел какой-то вампир, жахнул сгустком энергии… Это потом уже он отмазывался, что просто пошутил, а мне тогда каково было?

– Погоди, так ты сама в астрал ради нее лазила? – осенило меня, – да кто она такая, что ты ради нее жизнью рисковала?!

– Ты помнишь историю с обвалом? – тихо спросила Света, – она тогда вытащила меня. Я ей жизнью обязана…

– Ясно, – историю с обвалом я помнила.

Не надо лезть туда, куда не надо, особенно если не умеешь как следует по ущельям лазить. Особенно если ты беременна.

Ребенка спасти не удалось…

– Все будет в лучшем виде. Снимем.

– Вот и хорошо, – я услышала в голосе Безродной облегчение, – еще какие-нибудь вопросы будут?

– Угу, будут, – голосом, не предвещающим ничего хорошего, ответила я, – что это за ведьмачка третьего уровня, которая не может снять простенькую петлю? Что у нее с защитой?

– Она только-только после долгой и тяжелой болезни отошла, ей еще восстанавливаться и восстанавливаться, – вздохнула Дракон, – не до петли. Просто сил не хватает.

– Значит кому-то надо, чтобы она не восстановилась, – констатировала я и вдруг насторожилась, – а что за болезнь?

– Да там ничего серьезного, она просто ногу сломала, – пояснила Света. – Но она сращивала кость магически, а ты сама понимаешь, что энергия тоже не просто так дается. Ну со своими исключениями, разумеется.

– Это был камешек в мой огород? – усмехнулась я, – при каких обстоятельствах она обрела перелом?

– Вроде просто упала, а там уже кто знает, следов-то не найти… Сама понимаешь, гололед, снег, ночь, обувь плохая, – фыркнула Света, выражая тем самым свое отношение к шпилькам.

Целиком и полностью ее поддерживаю, летом еще куда ни шло, но зимой шпильки и каблуки – убой.

– Да, кстати, хочу предупредить – ее мужа вынесли, когда он пытался снять петлю. Так что попроси своих осторожнее действовать. Чувствую, крыша у ее врагов серьезная.

– Не вперед ногами вынесли, надеюсь? – испугалась я, – не хочу в гроб укладываться, мне рано еще.

– Нет, просто обморок, – успокоила меня Дракон и осеклась, – в смысле не хочешь в гроб? Ты же не будешь сама снимать петлю?

– Если ты знаешь того, кто сделает это за меня, то я с удовольствием познакомлюсь с этим человеком, – фыркнула я, – лично у меня такой кандидатуры на примете нет, так что альтернативы я тоже не вижу. Кстати, есть хорошая новость – ко мне вернулись мои способности, так что никакого риска выход в астрал для меня не несет, можешь не волноваться.

– Ну тогда я буду перед тобой в огромном долгу, – облегченно вздохнула Света, – и не забуду этого.

– Вот этого мне только не хватало, – протестующее отмела я подобное, – если всех, перед кем ты в долгу, постигает участь твоей дамы, то я лучше возьму долг сигаретами.

– Вот и здорово, – повеселела девушка, – вот только… Есть еще один момент. Как всегда, все самое сладкое на потом.

– Ну что еще? – испугалась я, – на ней блок? Договор невмешательства? Она враг? Она беременна? Не любит оборотней? Что?

– Она живет в Омске, – тихо-тихо сказала Света.

– Прекрасно, – прошипела я, прикидывая расстояние до Омска – если не ошибаюсь, две с лишним тысячи километров, я за одну ночь столько через астрал не потяну, – Дракон, я в Омск не поеду ради нее!

– Нет-нет, этого не потребуется, – быстро-быстро заговорила девушка, – наши поставили мост на нее, с любого уровня берется, но нужно именно через астрал. Понимаешь теперь, почему я туда полезла? У меня просто не было другой возможности просканировать ее.

– Хорошо, – подвела я итог, – от тебя требуется быть ровно в полночь на двадцать третьем боевом уровне у главной связки. А, да, так как тут непредвиденные обстоятельства, с тебя пачка хорошего снотворного за вредность, а то мое заканчивается. И никакого феназепама, у меня после него голова болит.

– Хм… Донормил пойдет? – деловито спросила Света. Чувствую, помучаются ее знакомые врачи.

– Нет, он слишком слабый, не берет меня. Сила воли, понимаешь ли, – отмела я и этот вариант.

– Слушай, я тебе на день рождения подарю пачку аминазина, от воли ни следа не останется, валерьянкой сносить будет, – обалдела от такой наглости Дракон, – хотя тебя и так от нее сносит…

– А что такое аминазин? – заинтересовалась я, – тоже снотворное?

– Нет, это что-то типа очень мощного успокоительного, – мстительно пояснила Света. – Применяется в психиатрии. Будешь спать по двадцать часов в сутки, а остальные четыре трястись, смотреть в одну точку и говорить, заикаясь.

– Все дороги ведут в психиатрическую, – глубокомысленно произнесла я, – гет, мне такого счастья не надо. Значит в полночь у связки на двадцать третьем?

– Это у терминала? – невинно спросила Света, – ты же знаешь, не сильна я в астрале. Буду сейчас обзванивать всех, спрашивать, кто сможет дотащить до уровня. Не прихватишь с первого, кстати?

– Нет, я сразу с восьмого, спуск для меня – самое ненужное, что возможно только. – Мысленно я чертыхнулась – ну вот надо же. Сильнейший маг, почетный храновец, прекраснейший психолог и сильнейший боец, в астрале она просто пшик.

– Да какого, в Закат, терминала… У связки, – повторила я в третий раз, – спросишь там у кого-нибудь. Ладно, чао, у меня батарея села.

– Все, бензин закончился, – засмеялась Света. Это было последнее, что выдал мне отключившийся телефон.

Боюсь, сегодня я до волчьего часа буду стоять у связки как памятник доверчивому оборотню.


***

Быстренько сделав подобие уроков, я дочитала книгу, посидела в Интернете и, дождавшись прихода мамы, объявила, что иду гулять до десяти. Как только я включила подзарядившийся телефон, на меня обрушился шквал звонков от Ассилоха. Вампир захотел встретиться, а я не нашла причины, по которой бы могла ему отказать – он сказал, что если я не соглашусь, то он придет ко мне домой – с мамой знакомиться. А потом все равно вытащит меня на природу. Поганец.

Сборы мои были недолгими – по словам вампира, он должен был подъехать к Речному Вокзалу к половине седьмого, значит, у меня полчаса на сборы и автобус. Не успею. Мы собрались посидеть возле реки, на которой в жаркую погоду очень любит заезжать моя компания с дневников в Интернете. Раньше приезжали, во всяком случае. Купаться, конечно, рановато, но просто посидеть – вполне ничего, последняя неделя выдалась очень-очень теплой, главное, чтобы погода и дальше так же держалась, продолжая меня отчаянно радовать. Не люблю я зиму и осень, вот не люблю. Говорят, что у природы плохой погоды нет – это верно. И все равно я больше всего люблю весну и лето.

Наскоро обувшись и накинув куртку, я выскочила на улицу без двадцати пяти шесть и понеслась на семьсот сорок восьмой автобус, разъезжающий между зеленой и серой ветками метро. Повезло, автобус подъехал практически сразу. Я залезла в него, подталкивая вечными бабульками с тележками на колесиках, забилась в угол, остерегаясь острых локотков пенсионерок и уставилась в окно, слушая плеер.

Последние два дня я пользовалась повышенным вниманием со стороны вампира и, если честно, была от этого абсолютно не в восторге. Но что поделать? Он сказал, что пару недель еще присмотрит за мной, проверит, насколько я вошла в форму, не будет ли на меня еще покушений. Я сначала отказывалась, мотивируя тем, что никогда ни у кого не искала защиты и не собираюсь этому учиться сейчас, но он пригрозил, что нажалуется на меня Джеку и тот уже со мной потолкует по-другому. К тому же, меня надо тренировать, возвращая утраченные навыки боя, а времени у Джека на меня сейчас нет вообще. В конце концов я согласилась. Признаться, мне самой пока еще не по себе, так что предложение вампира изредка видеться пришлось довольно кстати. Во всяком случае, в субботу и воскресенье он меня вытаскивал на улицу, мы ездили в лес тренироваться. За несколько месяцев я солидно ослабла, потеряла навыки и пока еще чувствовала себя не совсем уверенно, меняя ипостась даже частично. Полностью менять ее при нем я не собиралась и не собираюсь. Он, конечно, очень милый и хороший, вот только… Ну его в Закат…

Собеседником Ассилох оказался замечательным, он мог поддержать любую тему, предложенную мною, знал уйму смешных историй и постоянно шутил. Учитель из него оказался тоже отменным, гонял он меня нещадно, и в какие-то моменты мне хотелось его прибить, не важно, мечом или тренировочным ножом. По-моему, он добивался именно этого, намеренно выводя меня из себя. Если бы я еще могла хоть раз задеть его…

Разговоров о себе он избегал, хотя меня допрашивал с маниакальностью. Вчера мне это надоело, и я предложила игру 'Я'. Правила просты – покупаются две бутылки любого алкоголя, и один из играющих начинает рассказывать. Если его противник совершал то, чем не может похвастаться игрок, он делает глоток алкоголя. И продолжает. Мы купили по баночке пива, расположились в измайловском лесу на поваленном дереве и начали играть.

– Я окончил школу с золотой медалью, – сделал глоток Ассилох.

Я молча отсалютовала ему пивом – у меня в аттестате были три тройки – химия, алгебра и геометрия.

– Я свободно владею двумя языками, – глотнула я.

Ас подмигнул мне, последовал моему примеру и добавил: – я тремя. Я владею несколькими видами холодного оружия и умею стрелять из огнестрельного.

– Я тоже, – ухмыльнулась я, отпив, – в детстве не было и недели, чтобы я не подралась.

– Я был тихим ребенком, – ухмыльнулся вампир, – но с успехом компенсирую это сейчас. Я никогда не пробовал чачу.

– Я пробовала, – нервно глотнула я, – бывший одноклассник был грузином, угощал. Убойная штука, поверь мне. Запивали мартини, расчет был – стопка чачи на стакан мартини. Пилось оно как вода после грузинской водки.

– Бурная у тебя жизнь, – усмехнулся вампир, – твоя очередь.

– Я никогда не принимала наркотиков, даже травку не курила, – сказала я, – не верю я им.

– Я пробовал, признаюсь, – сделал глоток вампир, – больше никогда не собираюсь, видел я, что наркота делает с теми, кто подсел на нее. Слова избитые, но смысл неизменен – меня наркотики не убьют, но зависимость от нее есть даже у вампиров. Не рискуй никогда так, тебя они убьют.

– Обещаю, – ухмыльнулась я, – я никогда не любила.

Вампир молча сделал глоток. Минуты на две повисла тишина, затем он провел ладонью по лицу, словно стирая паутину.

– Это было очень, очень давно. Вампирша, обратившая меня, я полюбил ее. Уже пятьдесят лет, как она мертва. Я никого не убил, пока не был убит.

– Я такого о себе сказать не могу, ты сам знаешь, – я с сожалением посмотрела на пиво, – на твоих глазах убивала.

– Знаю, – пожал плечами вампир, – ты хочешь об этом поговорить?

– Нет, конечно, – я отрицательно помотала я головой, – это не самая лучшая тема для разговора сейчас. И вообще не самая лучшая. Я никогда не предавала.

– Об этом не хочу говорить уже я, – Ассилох отставил пиво в сторону, – давно дело было.

Опять повила тишина. Потом я не выдержала.

– Как ее звали? – чуть ли не с ревностью спросила я, – ту вампиршу, которую ты полюбил.

– Риза, – вздохнул Ассилох, – слышала это имя, верно?

– Ну, вроде.. Да. Ты меня так назвал однажды, – я посмотрела на Аса расширенными от удивления глазами, – почему? – Вы очень похожи, – вздохнул Ас, пододвигаясь вплотную ко мне, – ты была как ее копия, когда была рыженькой, с натуральным цветом волос. Но лучше оставайся красной, тебе так больше идет. Ты помнишь меня?

– О чем ты? – удивилась я еще больше, отодвигаясь от него – у меня обширное жизненное пространство, – конечно помню, такого забудешь. Сначала ты обратил меня, потом спас, теперь опекаешь. Ты думаешь, у меня склероз? Лично я за собой такого не замечала пока.

– Нет, не про то я! – неожиданно вампир схватил меня за плечи и затряс, – какой у меня любимый цвет? Ну же! Мое любимое число, блюдо, группа крови? Отвечай не задумываясь!

– У тебя с головой как? – взвизгнула я, двинув ему ногой по колену, – отпусти, иначе я за себя не ручаюсь!

– Прости, прости, пожалуйста, – вампир осторожно разжал руки, отпуская меня, и отошел на пару шагов, – давай так – я напишу ответы на листочке, а ты скажешь, что пришло тебе в голову, и мы это сравним. Хорошо? Не отказывайся, очень прошу.

– Лучше так: я звоню Джеку и говорю, что я, конечно, благодарна ему за заботу обо мне, но в моих же интересах, чтобы он ко мне таких странных больше не подсылал, – выпалила я, отбегая от вампира на несколько шагов, – ты давно у врача проверялся?

– Лой, ну не ерничай, давай поиграем в эту игру, а? – жалобно посмотрел на меня Ассилох, – хорошо, я признаюсь, что у меня новый талант открывается, внушение мыслей, но на оборотнях я еще не проверял его.

– Ладно, ладно, только не подходи ко мне, – удивленно отмахнулась я от него – слишком нелогично последние темы разговора менялись, – пиши.

Вампир достал из рюкзака ручку, блокнот, что-то быстро написал в нем и прислонил к груди, – ну?

– Цвет синий, число восемь, еда – блины, группа крови четвертая, резус-фактор отрицательный. Хотя нет, это очень редкая кровь, кроме нее тебе нравится первая положительная. Ну как? Совпало, совпало? – мне самой стало интересно, я подскочила к незадачливому внушителю мыслей и поднырнула под руку, – ух ты…

Я посмотрела на страницу и не поверила своим глазам: синий, 7, оладьи, 4- или 1+.

– Даа, я, оказывается, очень талантливый мальчик, – услышала я у себя над ухом, – прости за то, что напугал, хорошо? Внезапно в голову пришло.

– Да ладно, это просто так удивительно, – я мысленно поклялась себе больше ничему не удивляться и с удивлением отметила, что от Ассилоха пахнет не как от обычного вампира, а… вкусно. Очень скверный признак. А еще он как бы меня обнимает одной рукой, причем спровоцировала это я. М-мать…

– Ну тогда я и дальше буду на тебе тренироваться, – фыркнул у меня над ухом вампир и неожиданно принюхался, – а у тебя волосы карамелью пахнут.

– Тренируйся на кошках, – я проигнорировала его фразу про мои волосы и, вывернувшись из-под его руки, отошла в сторону, – я крупновата для обычной кошки, а эксперимент на мантихоре грозит стать одноразовым. И знаешь, мне нужно обо многом подумать. Я еду домой.

– Погоди, не обижайся, я просто глупо пошутил, – торопливо преградил мне дорогу Ассилох, – мы с тобой мало тренировались, тебе надо приходить в форму.

– Под алкоголем? Я считаю, что когда держишь в руках оружие, его не стоит оскорблять градусами в крови. А то оно потом так отомстит… Или это еще один эксперимент? – я демонстративно закинула ножны с мечом на плечо, – мое отношение к ним ты уже понял, надеюсь.

– Тсс, – улыбнулся Ас и взял меня за руку, – мы оба знаем, что алкоголь на тебя не влияет. Пошли на поле, я хочу тебя немного погонять.

– Ничего себе, – усмехнулась я, – это такой новый способ ухаживаний за девушками? Вот уж никогда бы не подумала, что услышу подобное.

– Да ну тебя, – чертыхнулся вампир и внезапно посерьезнел, – а ну бегом на площадку с клинком, иначе серьезно гонять начну.

– Испугалась-испугалась, – расхохоталась я, вытягивая меч, – пошли.


Я очнулась, когда меня чувствительно приложили локтем в бок.

– Чего стоишь, кляча? Конечная, выходить пора, – пробурчал толстый мужик, отпихивая меня от выхода, – совсем молодежь распоясалась, нормальным людям проходу не дают!

– Вот-вот, – поддержала мужика бабка с тележкой, – и что за девки нынче пошли? Юбки до пупа, шпильки да лифчики вместо маек. Татуировки всякие, пирсинги, Раскрашены как шлюхи… Что за время?!

Я тактично промолчала, посмотрев на свои армейские сапоги, штаны и водолазку под курткой. Отвечать им – все равно что веревку себе намыливать – отвампирят по-черному в энергетическом плане. Глаза б мои не видели их. Да и погода не располагает к юбкам-поясам…

Подойдя к ларьку с сигаретами, я посмотрела на время и с облегчением вздохнула – приехала ровно в шесть тридцать. Ну и где носит вампира? Это девушкам принято опаздывать на пять минут, а не юношам.

Внезапно свет погас. Я почувствовала на глазах мягкие холодные ладони, как раз помешавшие моему обзору. Подобные игры я очень не любила, посему на шепот 'Угадай, кто?' у самого уха ответила крепким ударом затылка по лицу.

– Лой, ты обалдела? – схватился за нос Ассилох, – тебя в детстве не роняли?

– Иди к черту, – с облегчением выдохнув, ответила я, – и не возвращайся без его бабушки.

– Ты сегодня встала не с той ноги? – удивился вампир, с шипением потирая поврежденную часть лица, – или действительно роняли и не всегда ловили? Чего ты на меня бросаешься, не рада видеть?

– Прости, – закатила я глаза, – просто больше так не делай. Я не люблю такого. Ферштейн?

– Я-я, натюрлих, – поморщился Асси, – боюсь даже поцеловать тебя теперь.

– А собирался? – непонимающе уставилась я на него, – насколько я помню, мы с тобой не в тех отношениях состоим, чтобы целоваться.

– Доброе утро, – вздохнул вампир, – никогда не слышала, что при встречах в щеки целуют?

– А я тебе лучше руку пожму, – энергично сжала и потрясла его ладонь, – очень, просто очень рада видеть вас, милорд! Пошли?

Вампир молча махнул рукой. Я так и не поняла, что это значило – то ли он смирился с моим поведением, то ли дал добро на движение. Я решила не ломать себе мозги и восприняла это как сигнал к действию – пошла по направлению к реке.

– Тебе не кажется, что ты ведешь себя как ребенок? – минут через пятнадцать молчаливой ходьбы Ассилох не выдержал и вновь попытался завести разговор, – словно маленькая девочка. Это очень глупо с твоей стороны – окружающие воспринимают тебя как взрослую, а от тебя сюрпризы такие неприятные.

– Да я впрямь маленькая девочка, мне только семнадцать, – я закусила удила, говоря больше назло себе, нежели ему. – Я не хочу ни под кого подстраиваться. Не я тебя на улицу выманивала, не мне тебя и терпеть.

– Да ну тебя, – вампир, неожиданно развеселившись, показал мне язык, – ну и крутой у тебя характер, мать.

– Круче только горы и берег Иртыша, – пробурчала я, не желая сдаваться, – мы с однокурсниками сегодня уже выяснили, что я сволочь и предательница, не стоящая дружбы, осталось только просветить тебя.

– Эй, что случилось? – Асси за плечи развернул меня лицом к себе, – давай поговорим об этом?

– Нет, не хочу, – я помотала головой, – мы почти пришли, кстати.

Мы действительно почти дошли до берега и сейчас спускались с холма. Невдалеке лениво текла река, почему-то имевшая сейчас какой-то буро-зеленый цвет. Обычно вода в ней была голубоватой. Неужели где-то выше по течению за год, который меня здесь не было, построили завод, который сбрасывает в реку отходы? Или просто природа так деградирует под влиянием людей? По песку пляжа были разбросаны бутылки – целые и не очень. Везде валялись пакеты из-под чипсов, сушеной рыбы и сухариков, шелестел еще какой-то мусор. Люди, люди, наказание земное. Вот так вот посмотришь на все это – и хоть на сторону Камариллы иди. Кошмар. Господь, повтори-ка потоп, а? В первый раз ненадолго помогло.

– Пошли туда, – махнул рукой вправо вампир, другой беря меня под руку, – оторожнее, здесь везде лежат шприцы, видимо, сюда захаживают 'водители'.

– Водители? – удивленно переспросила я, – это еще что за холера?

– Наркоманы, вкалывающие себе наркотик, именуемый в народе 'винт'. В 'дорогу', то есть в вену. Их называют водителями. Поняла?

– Чего уж тут не понять, – вздохнула я, старательно обходя пакетики со шприцами и иголками, – а что это за 'винт'?

– Делается в домашних условиях из спичечной серы, йода, воды и одного лекарства, растолченного в порошок. Названия препарата не назову, все равно в России оно по рецепту.

– А где не по рецепту? – заинтересовалась я, – и в каких пропорциях? Не смотри на меня так, просто на этом обогатиться можно.

– На Украине без рецепта продается, но все равно я не скажу тебе ни названия, ни пропорций, – показал язык Ассилох, – поелику на Украину скоро можно будет попасть только с визой, тебе все это ни к чему. А обогатиться не получится, скорей уж за решетку попадешь. Небо в клеточку, друзья в полосочку, а? Прельщает?

– Иди ты, – фыркнула, – все-то тебе надо испортить. Не дал помечтать, зараза.

– О том, как будешь травить людей? – скривился Ассилох, – я как-то выпил наркомана. Думал, второй раз умру. Гадость жуткая.

– О, кстати, давно хотела спросить – если вампир выпьет пьяного до положения риз человека, он захмелеет? – взяла я Аса за руку, – а насчет людей забудь, я просто пошутила.

– Нет, – расхохотался Ас, представив себе все в лицах, видимо, – но похмелье, думаю, ему гарантировано.

– Почему же так несправедливо? – улыбнулась я, – пьянения нет, а похмелье есть? Непоня-а-а-тно. Ничего не утаиваешь?

– Нет, – хмыкнул Асси, – пришли, садись.

Я устроилась на поваленном дереве и уставилась на небо. Серенькое, как грязный носовой платок. Ничего интересного.

– Ну, расскажи, что у тебя произошло с ребятами, а? – осторожно начал Ас, – е подумай, что лезу в твою жизнь. Я просто хочу как лучше, честно.

– Ничего особенного, просто, как выяснилось, я все делаю не так и не попадаю в ноты. И тоже, как ни странно, хочу как лучше. Честно, – буркнула я, – Вове не нравится как я подшучиваю над ним, не нравится, как я себя веду, я ему вообще не нравлюсь. А когда-то так здорово общались. Довели они меня, я ляпнула, что друзей у меня нет, вот и все.

– Да ну, не бери в голову, – Асси осторожно меня приобнял, – что он вообще говорит на эту тему?

– Он не узнает меня. Сказал, что с зимы я очень изменилась. Что сама не своя. И это всех бесит. Что их предел терпения истощается моими подколами. Они пытаются мне помочь, а в ответ… Как он там сказал? Сомнительные остроты и колкости? Со мной, как выяснилось, невозможно общаться, меня никто не узнает и так далее, – я отдышалась, выплескивая на молчащего Ассилоха все накопившееся в душе, – говорит, что прежней дружбы нет, что они мне не нужны, я вся в своем мире и так далее. То, что я много пропускаю, других подбиваю на прогулы и попойки, что мне не нужны знания. Укоряет в том, что я не даю им что-то новое узнать. Говорят, чтобы я пересмотрела свое отношение к людям в целом и друзьям в частности. Я запуталась.

– Им не приходило в голову, что ты пытаешься сама в себе разобраться? Что ты их по-прежнему любишь и ценишь, но это просто не так заметно и пока лучше соблюдать какую-нибудь дистанцию? – Асси придвинулся поближе и осторожно гладил меня по голове, как маленькую, – тебе нужно поговорить с ними начистоту, я думаю, что они поймут тебя. Они неплохие ребята, я, конечно, не знаю их так хорошо, как ты, но то, что я видел, говорит само за себя.

– Я объясняла, что пытаюсь справиться сама, но Суслик назвал это самокопательством и сказал, что это приведет меня в дружелюбные объятия смирительной рубашки. Они просто отказываются понимать меня.

– Как давно у тебя это? – спросил внезапно Ассилох, – такое состояние? Сколько я за тобой наблюдаю, ты всегда такая, может, им просто кажется?

– Нет, – вздохнула я, – это все после того, как по моей вине Ванька погиб. Я после этого потеряла способность менять ипостась. Психологическое, наверное.

– Да, психологическое, – согласился вампир, – серьезно говорю это тебе. Я в свое время на психолога отучился, кстати. И могу тебе даже объяснить примерно, что твое состояние значит. Хочешь?

– Да, я слушаю, – кивнула я и неожиданно для себя уткнулась носом ему в грудь. Вампир вздрогнул, но ничего не сказал, – расскажи.

– Ты винишь себя в его смерти и наказываешь за это. Ты практически ни с кем не общаешься, после излома больше недели вообще не выходила из дома, ушла в себя и возвращаться пока не планируешь. Ты наказываешь себя за то, что произошло. Лишаешь себя того, чего лишен по твоей вине, как тебе кажется, он. Но поверь, ты ни в чем не виновата, – вампир осторожно отстранился, и я выругалась про себя – и что это на меня нашло? Я освободилась от его объятий и отсела подальше, он будто и не заметил, – и запомни одну вещь: не верь всему, что кажется. Перекрести и сплюнь. Ты видела, как он умирал?

– Нет, – мотнула я головой, – но я видела, как в него летят стрелы и болты. Этого мало? Лесные тати не промахиваются.

– А ты забыла, что он маг? Какая у него специализация?

– Он стихийный. Огонь, – я с подозрением покосилась на вампира, – уж не хочешь ли ты убедить меня в том, что он жив? Я самообманываться не люблю.

– Лой, ты потеряла способности там?

– Ну да, – согласилась я, не понимая, куда он клонит, – а у него впервые получился энергетический удар. А что такое?

– Да я к тому, что он, во-первых, в том мире явно усилил свой дар и мог просто испепелить стрелы, а во-вторых, мог перетянуть на себя и твой дар. Словно магия сама покидает тебя, не считая достойной, уходя к более талантливому человеку. А блок на смену ипостаси ты сама себе поставила, уж извини. Лой, жив он.

– Ты что-нибудь знаешь об этом? – набросилась я, – почему раньше не рассказал, скотина?

– Эй, потише на поворотах! – явно обиделся на скотину вампир, – ничего я не знаю, просто пробую увести тебя на некоторое время от логики и немного домыслить ситуацию. У тебя, как я понимаю, не вызывает претензий то, что он тебя лишил магии?

– Нет, – смущенно ответила я, – мы явно не созданы друг для друга, я прошлым летом это очень точно поняла.

– Нда? – заинтересовался Ас, – ну-ка расскажи?

– Да ну, это не очень интересно, – смутилась я окончательно, – не стоит заморачиваться. Кстати, ты говорил, что если что-то кажется, нужно перекреститься, верно?

– Ну да, – кивнул вампир, – а что такое?

– Да вот я представила, как ты перекрещиваешь кого-то, – я задумчиво уставилась на воду, – сам обращаешься в прах.

– Да ну тебя, – смущенно отмахнулся Ассилох, – предрассудки это. Ты лучше расскажи, что там у тебя произошло.

– Ничего серьезного, повторяю, – замялась я, – мелочи.

– Говори уж, – захихикал вампир, который, похоже, эту историю где-то слышал и решил узнать в пересказе главного действующего лица, – все равно шила в мешке не утаишь.

Я вздохнула и заговорила.

Произошел такой случай у нас в деревне: собрались небольшой компанией посидеть у костра, пока то да се, пока собрались все… Я, для начала, предложила на 'слабо' заглянуть в один заброшенный дом, хозяина которого в нем и убили. Еще за пару лет до войны, он только дом поставил, толком обжиться не успел, а тут опа – и нет человека. Убить – убили, а труп не забрали, он и лежал там несколько дней зимой, пока соседи уже тревогу не забили. На этом приключения в деревне не закончились – ересь какая-то стала происходить в доме. Окна вдруг стали хлопать, предметы летать, половицы скрипеть. Светильники там гасли, позднее – фонари. Свечение странное по ночам через окна наблюдали. После родственники мужика дом продали, его даже купили, не послушавшись соседей. Классическая семья – мама, папа, двое разнополых детей. На сороковую ночь их пребывания в доме что-то там произошло. Что – не известно до сих пор, но живыми их уже не видели. Папа висел на балке мансарды, мать сначала вскрыла обоим детям горло, а потом сунула голову в растопленную печь. После такого этот дом так никто и не купил… Потом в доме стало еще хуже, хотя, казалось бы, уже некуда. Животных там мертвых находили. Если у кого в округе пропадала кошка или собака, первым делом, с содроганием и предчувствием ужасного шли именно туда. Обычно именно там их и находили. Дом порывались снести, но как это сделать без документов? Неоднократно пытались и пустить 'красного петуха', но дом просто не горел, а у незадачливых поджигателей, у кого раньше у кого позже, горели сараи, бани, а зачастую и собственные дома.

В общем, ясно: место темное. А я, как только узнала об истории дома, сразу же объявила его 'своим' и с энтузиазмом принялась его чистить. Начала, собственно, с обычной уборки… Но после того, как на меня пятый раз неизвестно из-за чего чуть не упал утюг (спасала реакция), который я ставила на пол (под кровать, в печь, в подпол, в другую комнату) и седьмой раз чуть не влепила по темечку крышка от подпола, которую я полностью откидывала (привязывала, прижимала стулом, столом, стопкой книг, которые, кстати, тоже живительным дождиком сыпались на меня, злополучным утюгом, который со свистом пролетел в сантиметре от моего уха), я поняла, что без бесогонного экзорцизма мне просто не обойтись. Исследования показали, что тут не один неугомонный призрак, а целых пять, видимо семья осталась в этом мире персонально для того, чтобы намылить шею сведшему их в могилу приведению. И теперь они решили сообща надавать мне по наглой морде. Мне это очень не понравилось. Прогнала я их с чувством, толком, расстановкой, в общем, они улетели со свистом, на прощание одарив-таки меня утюгом, который я поймала затылком и вырубилась. Когда я очнулась, рядом со мной сидел вконец зашуганный домовенок, которому явно приелись забавы оголтелой компании привидений. Дом с тех пор вел себя потише, принял, наверное. Домовенок, правда, до сих пор прогоняет нежеланных гостей. Кроме меня, естественно.

Именно туда я ребят и повела, показать свои владения, так сказать. Метров за пятнадцать до дома нас накрыл ливень, самая настоящая стена воды. Пока мы добежали по бурьяну, вымахавшему почти по грудь, пока я показала, где именно можно залезть в изрядно покосившийся дом (основной вход я благополучно закрыла еще за несколько месяцев до описываемых событий), пока все смогли залезть, оскальзываясь на мокрых гнилых ступенях… Мокрые все были… Ливень грозил затянуться еще минут на дцать, старательно поливая собранные нами дрова, которые никто не догадался прикрыть (а на тучу, разумеется, никто внимания не обратил) и приснопамятный бурьян, который гарантировал нам несколько приятных минут прохождения через него. Все, кто не намок под дождем, в перспективе все равно намокли бы из-за высокой травы. В общем, тема костра была спешно пересмотрена, и все склонились к моему предложению остаться в доме на пару часов (а вдруг высохнет, хе-хе, вы-то можете идти куда угодно, а я, ежели что, здесь и заночую). Компания собралась наимилейшая – я, моя двоюродная сестра Женька, Макс и Вова. Все младше меня на два года, то есть тогда им было по четырнадцать. Как потом выяснилось, за нами шустро-шустро бежала девятилетняя Аня, которая из-за своего небольшого роста была просто не замечена нами в высокой траве.

Вначале мы просто разговаривали, шутили, я рассказывала какие-то истории, произошедшие со мной за мою ролевую жизнь. Потом истории мне рассказывать надоело, я решила, что пора распинаться ребятам. Никто распинаться не собирался, решили поиграть в 'сигарету'. Правила просты – зажженная сигарета передается по кругу, все по очереди затягиваются, не стряхивая пепла. У кого пепел упадет, тому все загадывают желания. Поиграли. Потом в 'правда или действие' – у каждого три 'правды' и три отказа, ведущий по очереди задает всем вопрос 'Правда или действие?', игрок выбирает и в зависимости от выбора либо честно отвечает на заданный вопрос (на моей памяти никто правду так и не сказал), либо совершает какое-либо действие. Есть, как я уже говорила, три отказа, дальше все идет уже без отказов. Поиграли и в это. Надоело. Только собрались выйти – опять зарядил дождь. И тут Вове вожжа под хвост попала – а что в этом доме произошло? Я без утайки все им рассказала, детки поежились, но, храбрясь, попросили доказательства. А я возьми да и ляпни 'допрыгаетесь, вызову хозяина'. Они прониклись этой идеей, я прониклась мыслью, что я неудачница. А потом подумала, а почему бы и нет? Нагнела обстановку, рассказала еще пару придуманных ужасов, которые 'забыла' рассказать ранее, щадя их неокрепшую детскую психику. Когда я поняла, что 'клиенты готовы', я найденным ранее в доме мелом начертила пентаграмму, опечатала всю комнату целиком иглами, воткнутыми в углы дома (пришлось даже лезть на здоровенную русскую печь, чтобы достать до дальнего угла). Так же опечатала окна (с каждой стороны по игле) и двери, намотала на четыре основных иглы двойные нитки, завязанные семью хитрыми узелками. Кажется, учла все. Как потом выяснилось, нет.

В пентаграмме нарисовала несколько мало что значащих кабалистических значков, руну призыва… И задумалась, а, собственно, кого звать-то? Хозяина? Нет уж, у него есть относительная власть над этим домом. Вырвется еще, утюгами кидаться начнет, ну его, изгонять потом. Еще каких-нибудь духов? А чего попусту тревожить? Внесла уточнение в руны, обусловив уровень вызываемого – три по семибальной шкале… И тут мою руку словно черт понес. На темных досках пола словно проступали руны, на миг загораясь белым, а затем спешно ликвидируясь, я торопливо обводила их, а когда посмотрела на дело рук своих, поняла, что либо я дурак, либо кто-то еще. Потому что было непонятно, что это! Но терять имидж злой ведьмы не хотелось, посему я решила продолжить ритуал. По давно заведенной традиции мелкому демону, решившему навестить нас, можно задать три вопроса, на которые он обязан дать три ответа (ха-ха, такие ответы никому даром не нужны, демоны чхать хотели на людей). Я не терпящим возражений тоном сказала, что разговоры с 'послом' вести буду я, запретила присутствующим паниковать, выбегать, выдергивать иглы и стирать мел. И начала вызов.

Сначала я напутала с призывом. По-хорошему к нам вообще никто не должен был прийти. Затем 'дала путь' не тому уровню демонят, который оговаривала в пентаграмме. Вообще пентаграммы, пантакли и прочая лабуда – договор, который маг заключает с духами или демонами. С моего договора они могли твердо требовать неустойку, так как я нарушила все что можно, и что нельзя тоже слегка понарушала.

Кое-как вызвала кого-то. А дальше пошли чудеса – стоило расплывчатой тени появиться из свечи, как меня стало ощутимо подтягивать к кругу. Переступать его, разумеется, нельзя, ровно как и нарушать, это, кажется, знают все. Я усердно сопротивлялась, мысленно кроя всю родню демоненка вплоть до восемнадцатого колена пятиюродного внучатого племянника его шестиюродного дедушки со стороны матери. Попался мне маленький энергетический вампирчик, который с энтузиазмом втягивал в себя энергию всех присутствующих в комнате, облизываясь на более крупную добычу – меня целиком. Я была от этого не в восторге и с воплем 'Инквизиции на тебя не хватает!' прервала вызов. А он взял, да и не прервался. Собравшись с духом, я заговорила с демоненком, не обращая внимания на повизгивающих от ужаса ребят:

– Почему ты остался?

Демон почесал что-то вроде головы, неразличимой из-за его абсолютной нематериальности и ответил:

– Ты не выполнила все условия.

– Ты должен ответить мне на три вопроса, – сообразила я, – это условие я не выполнила?

– Задавай, – неопределенно махнул рукой сгусток тумана, напрочь игнорируя мой вопрос об условиях.

– Стоит ли Бедуину ходить на подготовительные курсы в колледж? – внутренне содрогаясь от тупости вопроса, спросила я. Бедуин, то бишь Макс, считал, что это чрезвычайно важный вопрос, я так и не смогла повлиять на его решение спрашивать именно это.

– Я бы не ходил, – проворчал демон. Ну разумеется, я же говорила – чхать они на людей хотели, и на все их земные дрязги им тоже плевать с высокой колокольни, – продолжай.

– Вернется ли к Вове слух? – послушно задала я второй вопрос. Против него я ничего не имела, парень очень комплексовал из-за слухового аппарата на левом ухе. Сразу после рождения ему кололи антибиотики, на которые у него пошла аллергия, а через семь лет на левом ухе слышимость упала до десяти процентов.

– Если он попросит об этом у меня, – уклончиво ответил паршивец.

Я бы на Вовином месте даже не думала об этом – просто так никто ничего не делает, а душу отдавать за шестьдесят процентов слуха… Тем более что за последние три года тридцать процентов сами к нему вернулись.

– Последний вопрос.

– Хорошо, – я собралась с духом и резко выдохнула, – найду убийцу Кристиана?

– Он сам найдет тебя, – хихикнул туман, – я ответил на все твои вопросы?

– Нет, – фыркнула я, читавшая о вопросах, на которые лучше или вовсе не отвечать, или уж очень хитро. Вдруг мне придется еще вызывать его? Ему ведь наглости хватит вспомнить, что я его уже вызывала и сказать, что он ответил на все вопросы, – лишь на три.

– Быть может, ты хочешь задать еще несколько вопросов? – вкрадчиво спросил демон, придумывавший, очевидно, очередную гадость, – за отдельную плату.

– Нет, спасибо, – вежливо ответила я, – мне и этого достаточно. Ты не мог бы дематериализоваться и свалить из этого мира, а?

– Это вопрос? – удивился демон.

– Это предложение, – вздохнула я, чувствуя, как затылок начинает наливаться свинцом. Демон вампирил по-черному, вовсю оттягивая момент ухода, – ну вот что тебе здесь делать?

– Это – вопрос? – осклабился рогатый, похоже, вошедший во вкус. Зараза.

– Нет! – возопила я, лихорадочно подбирая подходящий экзорцизм. По спине прошел холодок – выходило, что ничего подходящего у меня в арсенале не находится.

– Тогда отпускай меня, – пожал плечами выходец, – мне здесь не нравится. Или ты хочешь скормить мне кого-нибудь из присутствующих? Тогда я начну?

– Нет, не начнешь, – холодно отказала я, стараясь не паниковать, – мне надо будет – сама съем неугодных, делиться ни с кем не намерена.

– А, да-да, – хмыкнул демон, – ну так? Отпускай? Или ты не знаешь, как это сделать? Я подскажу: просто сотри круг.

– Очень смешно, – фыркнула я, – совсем за дуру принимаешь? Думаешь, если вызвала тебя лапотным методом, то совсем ничего не знаю?

– Ну, дура – не дура, но отпустить-то ты меня не можешь, да? Может, кто-нибудь другой меня выпустит? Ты, например? – Демон перевел взгляд на Вову, глаза его загорелись…

В тумане словно появились два чернобыльских светляка, устремленные на сжавшегося парня. К своему ужасу я увидела, как Вова, явно против своей воли, встает и направляется к пентаграмме. Светка с Максом хватали его за руки, но он легко вырвался, перескочил через лежащий на полу матрас и резко провел ногой по полу, стирая круг, письмена и руны. По комнате пронесся сильный ветер, гася упавшую свечу, я дико взвизгнула 'Бежим!', схватила за куртку Вову и припустила к выходу, подгоняемая перепуганной молодежью. Вову с другой стороны подхватил Макс, парень вроде не сопротивлялся, но и ноги переставлял неохотно. Проходя мимо старой печи, я сгребла в ладонь пыль, когда-то бывшую глиной, кинула в светящуюся пентаграмму с криком 'Не сможешь выйти, пока все не соберешь, таково мое условие!' и с удвоенной силой потянула Вову к выходу. Кое-как мы вытащили его на улицу и понеслись по траве, не останавливаясь до самой дороги.

– Что это было? – выдохнул Макс, лихорадочно закуривая. Я оглядела ребят – все, выйдя на дорогу, моментально закурили. Я последовала их примеру.

– Это Вова попал под влияние рогатого, – пробормотала я, думая, что же произошло. Выходило, что ничего хорошего и у меня большие проблемы.

– Я не по своей воле, – заикаясь, пробормотал наш неудавшийся одержимый. Выглядел он жалко: бледное, даже белое лицо, трясущиеся руки и губы, горящие безумным блеском пустые глаза. И сигарета, которую он пытался прикурить с фильтра, – такое ощущение было, словно… Черт. Когда я увидел его, я так перестремался, у меня аж ноги затряслись, весь ходуном ходил. А потом, когда вы стали разговаривать… Его никто не слышит, тебя то к кругу тянет, то отталкивает от него, сама белая как полотно, волосы как змеи чуть не шевелятся, зрачок во весь глаз… А потом ты спросила, считает ли он тебя дурой, а я понял, что должен прервать это, иначе будет совсем уж плохо… Ну вот я и прервал все.

– Ясно, – я отняла сигарету у подростка, нормально прикурила и протянула ему, – а как ты видел его?

– Такая чернота, словно туман из свечи вышел… Такой густой, словно чад. А потом он стал свиваться, сгущаться, побелел, и в нем словно красные полосы такие были, контуры. Жуткое зрелище. А когда я пошел на него, то увидел его глаза… Он весь покраснел, туман словно наполнили изнутри розовым газом… И вообще чем дальше ты с ним разговаривала, тем больше он краснел. А я почти не чувствовал тело, пока не побежал к кругу. – Вова поежился, нервно затягиваясь. Я перевела взгляд на ребят – они были не лучше.

– У кого-нибудь есть, что добавить? – вздохнула я, – поделимся мнениями?

– У него рога были, – тихо добавила Аня, единственная, кто не схватился за сигареты, которые ей совал Макс, – вообще Вова все рассказал, но я еще видела рога, зубы… Он страшный был. Нам ведь ничего не будет из-за этого?

– Вот уж не знаю, – помрачнела я, отмечая про себя, что Аня заметила то, что кроме меня не заметил никто – зубы. Видимо, ее сознание оказалось слишком 'чистым' для привычного восприятия вещей, навязанного обычными людьми. Я, было, подумала, что подрастает еще одна ведьмочка, но потом одернула себя – еще бы, самая маленькая, воспринимает мир иначе. – Вова сделал то, чего делать нельзя было. Хорошо еще, что я запечатала комнату, словно чувствовала заранее. Боюсь, что если бы не это, мы бы сейчас та-а-ак бодро бежали. Он бы вырвался, и я ни на что бы не давала гарантий. Я теперь даже не знаю, что делать. Надо позвонить ребятам моим, попросить совета. Может, они приедут, помогут. Ликвидируют, что ли… Ох, ну какая же я идиотка… Нашла с кем вызывать потусторонщину.

– Блин, если у дома такой больной хозяин, то ничего удивительного в том, что в него боятся заходить, – бодро идя в сторону деревни заметил Макс, – лично я бы не хотел иметь такого родственника.

– При чем тут хозяин дома? – удивилась я, – я вызывала совершенно не его. Какое ему дело до твоего колледжа или Вовиного слуха? Тут кое-что покруче было. О демонах слышали?

– Точно, – воскликнул понемногу приходящий в себя Вова, – кстати, а что он тебе ответил?

– А, вы же не слышали его, – махнула я рукой, костеря себя за непонятливость – в отличие от Аньки у них в головах уже устоявшиеся стереотипы того, что имеет право на существование и что не имеет, – тогда дословно. На твой вопрос про колледж, Макс, он ответил 'я бы не ходил', а на твой, Вова, ответ был 'Если он попросит об этой услуге у меня'. Не советую, кстати.

– Почему? – засыпал меня вопросами парень, – он действительно может помочь? Ты бы согласилась?

– Откуда я знаю? – пожала я плечами, – у меня с ушами все в порядке, я не могу так сравнивать. А насчет 'не советую'… Обманет он. Обещаю. За услуги у них только одна плата – душа, а душу за слух, тем более, что у тебя и так не все глобально… Нет, мне просто этого не понять.

– А что там с моим колледжем? – спросил Макс, считая, видимо, предыдущую тему исчерпанной, – почему он бы не пошел?

– Потому что он в этот колледж не собирается, – фыркнула я, – потому он и не стал бы ходить. Он вообще никуда не собирается, у него три с половиной вечности впереди. Да и демон, пишущий лекцию за первой партой или лихорадочно вспоминающий пройденный материал у доски, а затем получающий пару… Нет, не могу представить, в воображении что-то заедает. А уж шумные студенческие попойки…

– Ясно, – упавшим голосом ответил Макс, но тут же воодушевился, – а я все равно пойду!

– В добрый путь, – хмыкнула я, – я в свой колледж уже поступила, все остальное мне до фонаря.

– Тебе не понять, Лой, – тихо сказал Вова, – я со слуховым аппаратом все расплывчато слышу, смазано как-то, а уж без него… Знаешь, я вам завидую. Стоит забыть поменять батарейку, и я все слышу лишь одной стороной, да и то с изъяном… А у вас всегда все на сто процентов. Мне предлагали операцию, но я не согласился.

– Почему? – удивилась я, – она ведь может реально помочь. Будешь нормально слышать, все будет хорошо, м?

– Во-первых, она стоит пол миллиона рублей, во-вторых, я не захотел стать каким-то роботом, – помотал головой юноша.

– Ну не хочешь становиться роботом – кто бы предлагал, при чем тут операция-то? – я изумленно посмотрела на него, не видя связи между улучшением слуха и механизацией организма, – как это вообще может быть взаимосвязано? Да, понимаю, слух робота способен уловить биение сердца кузнечика за пару километров, но вряд ли из тебя смогут сделать такое.

– Да ну тебя, – фыркнул неудавшийся робот, – просто в мозг вживляется микрочип, который и будет все это улавливать… Ну как-то так, я не очень понял. Ну а представь, что там сломается что-то? Да и вообще, эта фигня будет у меня в мозгах… Из-за нее там гнить все будет… Фу.

– Вот так они и завоевывают мир, – вздохнула я, – сначала микрочипы, потом команды на них, а потом… Эх, куда только мир катится?

Между тем мы очень далеко отошли от дома, пройдя всю соседнюю деревню, кусок асфальтовой дороги, сошли на грунтовую и оставили немного позади приотставших Женю с Аней. Зря.

– Лой, помоги, с Женькой что-то! – я услышала сзади истошный Анькин крик, мимоходом отметила, что от Жени после вызова не слышала ни слова и припустила назад, увидев шатающуюся бледную сестру, которую поддерживала маленькая Аня.

– Жень, ты чего? – я тряхнула сестру за плечи и взглянула в пустые глаза, чувствуя, как желудок приземляется на печень. Промотав в голове бесогонные экзорцизмы, я немного успокоилась, но все равно было тревожно – после одержимости личность серьезно меняется, а уж в подростковом возрасте, когда она только формируется… Да, дела, – что с тобой?

Сестра молчала. Мне стало совсем нехорошо. Мельком вспомнив, что последней дом покидала не она, значит в нее вселится никто не мог, я жестом отогнала Аньку к парням и шепотом спросила у сестры:

– Ты все еще любишь его?

Спросила я не просто так – вчера она рыдала над очередной несчастной любовью к одному рогатому и парнокопытному из параллельного класса, убеждая меня, что очень любит недостойного. По ее словам, недостойный имел ярко-голубые глаза, смуглую кожу, мужественные черты лица и шелковые волосы. Любая гламурная девочка влюбится, а Женя на гламуре свихнется скоро. Потому я и спросила – демоны любить никого не могут. Если не вспоминать извращения, разумеется.

– Я не из-за того, – вяло отреагировала сестра, покачиваясь. Взгляд ее вроде был устремлен на меня, но чувствовалось, что видит она что-то совсем уж запредельное даже для меня, – он тут ни при чем.

– Мне плевать, – разозлилась я, впиваясь ей в плечи, – ты любишь его?

– Да при чем тут он?! – взорвалась Женька, безуспешно пытаясь вырваться из моей звериной хватки. Я с удовлетворением заметила, что глаза ее приобретают осмысленность и возвращаются в этот мир. И правда, тут интереснее, чем там, – я же говорю – не из-за него со мной ступор.

– Я поняла, ты просто ответь – любишь или нет? – я начала закипать. Упертостью сестра пошла в осла, наверное. Не хватает лишь длинных ушей и серой шерсти. Надо спросить у мамы, нет ли у нас в роду ослов.

– Не знаю, – смутилась девочка, пряча от меня глаза, – это все на втором плане. Мне плохо, Лоюшка. Я ног не чувствую.

– Это фигня, ты же все-таки стоишь, а это значит, что паралич откладывается по техническим обстоятельствам. – успокоила я сестру, в душе по-черному матеря злосчастного демона, вытащившего из ребят вагон и маленькую тележку сил, себя, так глупо попавшуюся на 'слабо', непонятно кого за то, что подсказывал мне нужные руны… Или ненужные? Только сейчас мне в голову пришло, что я пошла на поводу неизвестного автора, с воодушевлением кропавшего руны, доселе неизвестные мне. Вернее, вообще неизвестные, я так и не смогла опознать их. Значит, вызвать могла кого угодно, хоть четырех рыцарей Апокалипсиса. Ду-ра. Там недоучкам даже хиромантию практиковать не надо, приведет к мировой катастрофе. Ну вот что я буду делать, если у Женьки ум за разум заедет?

– У меня голова кружится, – пожаловалась сестра, пошатываясь. И я ей поверила, потому что она, наверное, боялась больше всех, просто не показывала страха. Нет, Вову ей по страху, конечно, не перещеголять, но все-таки, – темнеет в глазах.

– Пошли, не останавливайся, – потащила я девчонку, – сейчас придем домой, я тебя напою горячим молоком с травами, уложу спать… Тебе станет лучше.

После какао с травами ей действительно стала легче, она спокойно уснула, а я полистала книжку по демонологии, кое-что выписала и последовала ее примеру.

Я проснулась в половину шестого из-за кошмара, со вкусом истязавшего меня всю ночь. Демоны, черти, огонь, мясо, внутренности, сковородки всякие… Фу. Надо будет посерьезнее на ночь комнату проветривать, главное, комаров не напустить. Мясной пищи на ужин не есть, не курить…

В окно заглядывал ранний летний рассвет, через перекрестья рам где-то далеко слева виднелось пока еще нежаркое умытое солнышко, как-то по-дружески мне улыбавшееся. Ага, знаем-знаем, ровно в одиннадцать сорок оно будет прямо напротив моего окна и светить мне в лицо, проникая под ресницы. Никакие жалюзи не спасут, а шторы все никак не сошью – нигде не могу найти черной ткани нужной плотности. Это пока мы добрые, ага. Все люди спросонья злые как болотные кикиморы в нерест, а вот когда проспятся… А у долбанной планеты вечно извергающихся вулканов все наоборот. В одиннадцать сорок пять в комнате находиться уже невозможно, а к часу на втором этаже под сорок градусов жары. Я, правда, спускаюсь досыпать на первый этаж еще в полдень.

Но пока было довольно уютно, свежо и прохладно. Роса с травы испарялась, развеивался туман. Самое время делать утреннюю пробежку и умываться еще не успевшей испариться росой…

Короче, я решила завалиться спать дальше, но потом вспомнила, что надо как-то выруливать то, что вчера натворила. Кое-как нащупав телефон, я набрала номер, мельком прикинув – ложилась она сегодня спать, или опять полуночничает в Интернете на каком-нибудь сайте приколов или перечитывая башорг?

– Алло? – бодренько прозвучало в трубке. Ага, значит, опять сидит в сети, а может, ранний вызов. Ангел все-таки функционирует еще, хоть его официально и распустили, но ребята все равно пашут, обрабатывая подчас по семьдесят вызовов за месяц, – привет, катена, что нового?

– Привет, Драк, нового выше крыши, но на повестке дня сейчас демон, которого правильно не изгнали. Предположительно демон Сатурна, я вчера пробивала, процентов на шестьдесят пять все признаки совпадают. Черный туман, красные контуры, вредность и юмор, все дела. Опять же, сущность именно с ярко выраженными демоническими признаками, ни тебе дождя или огня у круга, ни девушек, ни королей на буйволах или старух, – протараторила я на ухо Свете, – вызван лапотным методом с использованием элементов футарка, кабалы и звезды Соломона. Проблема в том, что круг был нарушен, хотя некоторые знаки были стерты в тот же момент.

– Так. Ты принимала в этом непосредственное участие? – напряглась Света, видимо, огорошенная этим известием, но никогда не терявшая профессионализма, – где проводился ритуал?

– Хуже, – вздохнула я, мысленно в очередной раз кроя себя самым смачным матом, который только знала. И назгулами там дело не обошлось, видят Боги, – я не принимала участия, я проводила ритуал. В заброшенном доме с энергетикой минус пять.

– Ого, – присвистнула девушка. В классификации 'домовой' энергетики дома ниже трех были особо опасными – количество баллов напрямую зависело от количества людей, отдавших Богу душу в доме, – там маньяк поработал до тебя, что ли?

– Не, сначала просто из-за денег одного убили, а потом он новых жильцов в гроб свел. С особой жестокостью. А они возьми да и останься, мстить, видимо. Дематериализовать я их дематериализовала, но энергетика там сама понимаешь. Комнату опечатывала на двадцати восьми узлах, двери и окна тоже закрыты сталью.

– Хоть это хорошо, – услышала громкий шелест перелистываемых страниц, – опиши, сколько окон в комнате было, сколько дверей, сама поняла.

– Хорошо, – кивнула я, забыв, что она не может меня видеть, – три окна, одна дверь основная, ведущая в коридорчик, вторая сделана на трети комнаты, что-то вроде перегородки, граничащей между комнатой и кухней. Как таковой двери нет, просто передвижная стена, второй 'косяк' – печь, все это опечатывала.

– Хорошо. Деревенский дом, верно?

– Угу. Самый классический, – подтвердила я, – а что такое? – Комната основной была или что-то типа чулана? – Дракон выказала себя знатоком в этой части, я удивилась, честно. Вопрос был классически проигнорирован.

– Основная, – ответила я и повторила вопрос, – а что такое-то?

– А подвал в ней был? – вкрадчиво спросила Света.

Я почувствовала, как мое сердце падает с большой высоты иллюзорного спокойствия и разбивается вдребезги о твердый пол реальности. Я забыла опечатать подвал! Значит, демона искать надо именно в нем, там его не так сильно 'душит' атмосфера. Соответственно, изгонять его надо тоже там, потому что земля его не пропустит, Сатурн не по части этой стихии, он воздушный вроде, а стены я опечатала.

– Чувствую, от подвала там мало что осталось, – упавшим голосом ответила я, – как ты поняла, про него я забыла. Подобрала какой-нибудь хороший экзорцизм?

– Угу, – промычала в трубку Света, – пиши.

Я записала несколько фраз на латыни, строчек эдак на десять, учитывая, что все это надо выучить и с первого раза прочитать, не сбиваясь, а инфернальная хрень вряд ли будет в восторге от подобного и, соответственно, будет мешать…

– А покороче нет ничего? – тоскливо спросила я, – к меня от такого извилины двойным морским узлом завяжутся и сами же на нем повесятся.

– С твоим талантом к магии – нет, – категорично ответила Дракон, – у тебя какой класс магии, стихия и специализация?

– Класс 'А', стихия воды, специализация – разрушения, – как ученица честно ответила я. Класс 'А' – это самые слабые маги, просто новички, это так, к слову, – я понимаю, что это совсем не по профилю.

– Вот-вот. С таким талантом тебе вообще только рыбу глушить. И коптить сразу, – хмыкнула Света, а затем подтвердила самые страшные мои опасения, – кстати, ты, надеюсь, понимаешь, что изгонять тебе его придется в подвале?

– Вполне, – уныло ответила я, вглядываясь в лист, – пошла учить я.

– Давай, расскажешь потом, – хихикнула девушка, – если что, я скажу всем, что ты пала смертью храбрых, закрывая очередной прорыв междумирья.

– О да, – мрачно подхватила я, – 'И кишки ее висели на деревьях, а глаза смотрели грустно изо мха'. Звучит?

– Вполне, – казала Дракон, – запиши, а то забудешь еще. А потом напиши стих и вставь в него эти строки.

– Договорились, – воодушевилась я, – я посвящу этот стих тебе.

И отключилась.

План мой был прост – открыть крышку подпола, обсыпать все солью и изгнать засранца по всем правилам. Как самый гениальный план, он провалился почти в самом начале. Вернее, мне не пришлось претворять его в жизнь. Когда я, пытаясь привести нервы в порядок, зашла в дом, в нем уже стояли два мага, отчаянно матерящих меня, дом, демона, атмосферу и покойников, которые создали эту самую атмосферу. Дракона, которая подняла их с утра пораньше, отправила в какую-то глухомань, где 'комары размером с лошадь', поставила телепорт с небольшой погрешностью в сорок метров, которая направила выход телепорта в болото и как следует там искупала, и вообще все-все-все, включая холодное утро и истощенные энергетические ресурсы, не позволявшие им обсушиться, да и махнуть домой. Я стояла минут пять, слушая их тирады и жалея лишь об одном – что не взяла с собой блокнот и карандаш. Он такие завороты выдавали, что впору подробно конспектировать или вообще записывать, не пропуская ни слова. Когда я тихонечко поскреблась, они синхронно попытались жахнуть в меня сгустками пламени, приняв, видимо, за экзотический вид нежити. А потом, поняв, кто перед ними стоит, долго-долго материли по второму кругу. Я поделилась с ними энергией и они свалили, напоследок оставив выжженный круг на полу. И запечатали комнату, чтоб больше неповадно было вызывать всякую потустороннюю хрень.

К концу моего рассказа Ассилох чуть ли не рыдал, спрятав лицо в ладонях. Особенно когда я начала в лицах пересказывать нашу пикировку с магами, не стесняясь в выражениях. Во всяком случае, отдельные выражения он все-таки записал. Мне тогда пришлось полагаться на собственную память, которая, как назло, сохранила не все фразы. Обидно.

– Слушай, а тебе домой не пора? – вдруг пришел в себя вампир, – уже девять.

– Что? – я выругалась, – погнали.

Мы молча понеслись к остановке, набирая темп. И увидели зад отъезжающего автобуса. Я расстроилась, Ассилох ровно встал, сосредоточенно посмотрел на автобус и властным голосом заявил 'Остановись!'. Автобус как ни в чем не бывало поехал дальше. Я посмотрела на вампира как на идиота.

– И давно у тебя такое? – подозрительно спросила я у него.

– Что? – удивленно посмотрел на меня Ас, – о чем ты?

– Давно с автобусами разговариваешь? – с наивной улыбочкой спросила я, – часто отвечают?

– Тьфу на тебя, – отмахнулся вампир, – не отвлекай.

– И на тебя тьфу, – ответила я в тон ему, – не старайся, ты не понравился этой машине, он женат уже.

И тут автобус остановился. Я посмотрела на него удивленно, вампир – победно. Меж тем водитель выскочил из кабинки и приветливо замахал нам руками. Я осторожно посмотрела на Ассилоха, он же решительно взял меня за руку и потащил к приветливо открытым дверям.

– Слушай, а нам сейчас морду бить не будут, не? – неуверенно прошептала я Асу на ухо, заходя в автобус.

– Нет, – усмехнулся Асси, – водитель хочет, чтобы я его выпил. Внушение – страшная штука.

– Пресловутый вампирский зов? – подняла я бровь, – неужели можете вот так, выборочно?

– Вполне, – самодовольно хмыкнул вампир, – я могу внушить вон той девушке, целующейся со своим молодым человеком, что ей чхать на него и она хочет меня.

– Ну и методы у вас, ребята-демократы, – покачала я головой, – прям хоть не ходи с тобой.

– Да ладно, тебя же я не зову, – виновато потупился вампир. Я бы поверила, если бы у него не было улыбки до ушей, – все равно он на тебя не действует. Точнее, не так сильно и не совсем правильно

– Что-о?! – я задохнулась от возмущения, – и когда ты пробовал воздействовать на меня? Как только не стыдно?

– Когда ты рассказывала о ссоре с ребятами из группы. Я просто хотел расположить тебя к себе, чтобы ты все рассказала и отпустила, – развел руками вампир, – частично я добился того, чего хотел, но все равно я ждал другого результата. Ну не важно.

Я молча погрозила ему кулаком и уставилась в окно.

– Эй, ты обиделась? – не выдержав, осторожно спросил Асси минут через десять после того, как повисла тишина, – я не буду больше даже пытаться, обещаю.

– Ты хочешь от меня каких-то чувств? – не глядя на него, задала я вопрос.

– С чего ты решила? – опешил вампир, – нет, я понимаю, что я-то за тобой приглядываю давно и мог бы чего-нибудь захотеть или влюбиться, но ты-то почему эту тему поднимаешь?

– Ты сам только что сказал, что пробовал воздействовать, – пожала я плечами, – ладно, дело не в этом. Просто подумай, нужны ли тебе синтетические чувства и решай, на кого воздействовать, а на кого нет.

– Я… – Начал было вампир, но я приложила палец к его губам.

– Не надо ничего говорить, давай просто помолчим, мне надо сосредоточиться.

– А что такое? – насторожился вампир, – что-то важное ночью?

– Да, встречаю, – коротко ответила я, – ночь обещает быть очень бурной, вот готовлюсь.

– Не понял? – ошарашенно посмотрел на меня вампир, – насколько я помню, молодого человека у тебя нет.

– Слышал когда-нибудь о сексе на одну ночь? – я полюбовалась вытянувшимся лицом вампира и тихонько рассмеялась, – с Драконом в Омск сегодня по астралу в полночь уходим, проблемы у подруги ее.

– Ты никуда не пойдешь, – отрезал вампир, – ты еще не восстановилась, сам по себе путь очень тяжелый и энергоемкий, а ты только-только приходишь в себя. А если с тобой что-то случится, то что я Джеку скажу? Нет, я запрещаю тебе.

Я посмотрела на него как на идиота, но промолчала, кивнув.

– О, почти приехали, – кивнул на окно кровосос, слегка успокоившись, но все равно подозрительно на меня косясь, – сейчас без пяти десять, тебе во сколько надо дома быть?

– В десять, – вздохнула я. – Я покойница. У нас с мамой договор – в будни не опаздывать и вообще допоздна не гулять. Я не успею за пять минут доехать и пройти полтора километра до дома.

– Без нервов, все будет хорошо, – ободряюще улыбнулся вампир, – отмажем.

– Ну-ну, – неверяще хмыкнула я, но от дальнейших возражений воздержалась. Какая-то я покладистая в последнее время стала, аж самой удивительно.

До подъезда мы долетели словно на крыльях. Как только мы подошли к лифту, двери его разошлись в разные стороны, прежде чем Ас успел нажать на кнопку. Я спокойно зашла в пустой лифт и выжидающе посмотрела на Аса:

– Не тормози, или ты пешком пойдешь? Уже тринадцать минут одиннадцатого.

– И часто у вас так? – спросил вампир, заходя, – пустой лифт сам открывается…

– Как с остальными – не знаю, а со мной постоянно, – пожала плечами я, – сли я не ошибаюсь, ты собрался объясняться с моей матушкой и потому поперся за мной в подъезд?

– Угу, – кивнул вампир, – не оставлять же тебя ей на съедение?

– Поступай как знаешь, но с одним условием – никаких чар, хорошо? Я хочу посмотреть, как ты будешь ее уламывать, не прибегая к уловкам.

– Ладно, – буркнул вампир, озадаченно выдохнув.

Я позвонила. С минуту была тишина, затем мы услышали мамины шаги и звук открываемой двери.

– Лой, где тебя носи… ой… – мама с удивлением посмотрела на Ассилоха, потом перевела взгляд на меня…

– Мам, познакомься, это…гкхм, это Асси… Алексей, – смутилась я, – мы немного задержались, прости пожалуйста, автобуса долго не было. Он меня проводил, как видишь, так что со мной ничего не могло случиться.

Ас, удивленно покосившийся на меня после того, как я так вот запросто переименовала его, многозначительно хмыкнул, выражая свое отношение к тем, кто имел бы глупость покуситься на меня, даже если бы я шла одна, но ничего по этому поводу не сказал.

– Здравствуйте, – располагающе улыбнулся он, – вы уж извините, что задержал вашу дочь, я не специально. Я, как уже сказала Лой, Ассилох, ее молодой человек.

– Ой… – мама покраснела, – может, вы чайку хотите? Меня зовут Светлана… Гкхм, Светлана Владимировна. Вы проходите.

Пока я, обалдев от новости – вот дела, я, оказывается, уже встречаюсь с кем-то! – стояла и приходила в себя, мама вовсю развернула деятельность, пытаясь затащить вампира на знакомство. Приехали. Я незаметно сжала руку Аса, мысленно отвешивая ему пендели и чуть ли не крича: даже не думай! Подействовало, видимо, потому как на рожице вампира застыло выражение вселенского несчастья и он с грустью в голосе ответил:

– Прошу меня простить, но я вынужден отказаться – мне рано на работу. Если вы не против, я как-нибудь зайду к вам в гости как-нибудь в другой раз?

– Конечно-конечно, – закивала мама, – жаль, что вы не можете зайти. Ладно, Лой, прощайтесь, закроешь дверь сама.

И ушла в квартиру.

– Не поняла, это что сейчас было? – я удивленно посмотрела на вампира, – почему она сказала дверь мне закрыть?

– Глупая, это чтобы мы попрощаться смогли, – умиленно посмотрел на меня Ассилох, – ты что, ни с кем не встречалась никогда?

– Нет, Боги миловали, – я помотала головой и набросилась на Аса, – ты обалдел? С каких пор ты мой молодой человек? Она же меня съест теперь заживо!

– Зато не будет ругаться, если ты поздно задерживаешься, – шарахнулся от меня вампир, – слушай, ну все к лучшему, не злись.

– Ууу, ересь клыкастая, – взвыла я, – все к лучшему!

На этом моменте мама вернулась, не знаю уж, зачем.

– Ой, простите, я, наверное, помешала, – любопытно посмотрела на нас маман, но быстро разочаровалась, увидев нас на расстоянии нескольких метров друг от друга, и опять зашла в квартиру, выглядывая из-за двери.

– Ничего страшного, – хмуро успокоила ее я, – мы уже прощаемся.

Вампир молча подошел ко мне, я встала на цыпочки, чтобы чмокнуть его в щеку, но то ли он так дернулся неудачно, то ли меня повело, но я его случайно поцеловала в губы. И, красная, как рак, улетела в квартиру, бросив на прощанье 'пока'.

– До встречи, Лоя, – глухо прозвучал из-за двери голос вампира.

Я молча скинула портфель на пол, разулась и повесила куртку на крючок, боясь поднять взгляд на маму. Она не выдержала первой.

– Ох, какой молодой человек у тебя, – покачала головой мама, – только что-то ты с ним не очень ласковая, смотри, обидится еще. Сколько ему лет хоть? Кем работает? Почему имя такое странное?

– Ну и черт с ним. Двадцать два. Психологом. Черт знает.

– Ты не в настроении? – посмотрела на меня мама, – вы не поссорились? Почему ты не сказала, что встречаешься с кем-то?

– Да. Нет. Сама не знала. Я спать, сладких снов.

– Ну давай… – растерянно ответила мне мама, – спокойной ночи.


***

Время тянулось как длинные-длинные липкие макароны. Никогда в моей жизни час не длился так долго. Я пыталась читать, слушать музыку и сидеть в Интернете, но ничего не удавалось. Раз за разом я прокручивала в голове наш разговор, и что-то меня в нем настораживало. Только я не могла понять, что именно. Ааа, в Закат, я подумаю об этом завтра, как сказала Скарлет О'Хара.

В двадцать минут двенадцатого я не выдержала, выключила свет и приняла снотворное. Кто знает, сколько мне придется искать Свету, а так хоть какой-то запас времени будет. Двадцать третий уровень это вам не игрушки – уровень расстояний. Все путешествия начинаются именно с него. Ох, чувствую, намудрит Светка… Наконец, на мягких лапках ко мне подкрался сон. Тихо, незаметно, уютно…

На восьмом уровне был сентябрь. Листопад, золотистые теплые тона… Мерзость. Не люблю осень. Далее, не останавливаясь, я махнула на четырнадцатый, затем на семнадцатый, двадцать первый, двадцать третий… И чудо – увидела переминающуюся с ноги на ногу Безродную.

– Давно стоишь? – я незаметно подкралась к ней, распушила шерсть, став раза в два больше, развела пошире крылья и улыбнулась во всю пасть. Я ждала впечатляющего эффекта, но такого…

С диким воплем девушка отскочила от меня, перекрестила, потом, путаясь в амулетах, начала бормотать какое-то заклинание… На середине запнулась, начала с начала, запнулась окончательно, а затем робко спросила:

– Лой, ты?

– А кто еще? – хмыкнула я, – меняй ипостась и полетели.

– Нет, мы телепортнемся, – мотнула головой Дракон, – так будет быстрее и точнее.

– Ну хорошо, – кивнула я, превращаясь в человека. Уже в одежде. Еще один милый сюрприз астрала. Мелочь, а приятно.

Дракон молча взяла меня за руку, замелькали огоньки, и нас вдруг выбросило в сугроб. Я с воплем вылетела из него и начала судорожно отряхиваться – футболка, бриджи и патрули не располагают к сидению в сугробе. От угла дома отделилась хрупкая девичья фигурка в теплой куртке и подбежала к нам.

– Кто у нас такой нервный? – спросила незнакомка. У нее были длинные черные вьющиеся волосы, карие глаза и белоснежная кожа. Красавица. Но мне не до нее.

– Иди, куда шла, – буркнула я, вытягивая Свету из сугроба за протянутую руку.

– Кош, потише на поворотах, это Оля, ее надо спасать, – отдышавшись, 'обрадовала' меня Дракон.

– Великолепно. Может, поднимемся или опустимся уровнем? Мне не нравится этот скин, я бы предпочла теплое море, – фыркнула я.

– Н получится, – грустно покачала головой девушка, – меня вынесет из астрала тогда.

– Меняй провайдера, – доверительно посоветовала я, – я бы давно уже поменяла. Давно по слоям не можешь ходить? Это из-за той симпатичной голубенькой петельки, которую я, присмотревшись, заметила на тебе? Или из-за поля? У тебя не хватает сил?

– Да, – кивнула девушка, – не хватает. Начнем?

– Пожалуй, – кивнула я, – расслабься и попробуй получить удовольствие, Дракон, ты просто расслабься. Я начинаю.

– Как ты будешь это делать? – осторожно обратилась ко мне Света, – заклинания, энергетика, как?

– Бабушкиным способом, – хмыкнула я, клацая зубами от холода, – вручную буду развязывать.

– А это… – одновременно начали девушки, но я не дала им закончить – частично сменила ипостась и рявкнула во всю луженую глотку. Не знаю уж, какого уровня ведьмачка, и как закалена Света, но подействовало на обеих.

– Осторожно, – тихо сказала я, концентрируясь, – я начинаю.

Я аккуратно приблизила руки к сияющей мертвенным светом воздушной веревке на шее у Ольги и начала прощупывать энергию. Ставил маг не ниже пятого уровня, причем явно зная свое дело. Я словно уперлась в упругую стену – меня не пускали. Да ладно, и не такие крепости ломали. Я ощупала витки энергии, проникая в их структуру и сливаясь с ними. Как универсальный энергетик, я понимала, что лезу в ба-а-альшую задницу, но если Ольга вытащила Дракона из под обвала… Рискнуть, все же, стоило.

Девушки одновременно выдохнули, заметив, что мои ладони, а затем и кисти рук стали отливать, а после светиться таких же светом, каким сияли веревка и поле. Я не обращала на них внимания, сосредоточенно развязывая узел. У меня почти получилось… Почти…

По мне словно прошел разряд тока. Я почувствовала, как начинаю светиться переплетением своих энергий, как выплескиваются эмоции, имеющие каждая свой цвет, молнии энергетических сгустков, и отшатнулась от корчащейся от боли девушки, из последних сил дергая веревку. С тихим шорохом она упала на снег, оставив у Оли на шее и у меня на руках ожоги, а затем наступила ночь…

Загрузка...