Исполин последних дней

Эпилог

Ганелон Среброкудрый чувствовал себя ужасно. Душевная боль терзала его, не давая покоя. Никогда не плакавший воин теперь узнал, что такое человеческое горе. Горькие потоки слез обжигали ему глаза. Яростный гнев и отчаяние кипели в нем. Исполина мучил вопрос: почему девушка-воин взяла на себя миссию, которая по праву предназначалась ему?

Зелобион пытался объяснить случившееся своему другу гиганту:

— Амазонки Конда влюбляются только раз в жизни. Если любовь их остается без ответа, они с радостью идут на смерть. Она любила тебя с такой силой, какую простые люди, подобные мне, даже не могут себе представить.

— Но почему она любила меня? — бушевал Ганелон. — Я ничего не знаю о любви, Я не делал ничего, чтобы разжечь в ней эту любовь! Почему она убила себя ради этой зияющей пустоты внутри?

— Она знала, что любит безнадежно и ты никогда не ответишь на ее чувство. Она не хотела больше жить с этой постоянной сердечной болью. И хотела спасти тебя от смерти, на которую ты шел. Поэтому Арзила угостила тебя вином из отравленной чаши Хоприга. Мы тогда забрали эту чашу с собой в Пиому, чтобы я мог узнать, какой в ней яд, и подобрать противоядие. Но, покидая Пиому в такой спешке, девушка должна была забыть ее вместе с остальными вещами. Снова она обнаружила ее уже здесь, в Великом Фезионе. Второй раз яд не мог причинить тебе вреда, он лишь погрузил тебя в глубокий сон. Тогда Арзила взяла» ловушку»и сделала это… Но ты не должен винить себя, мой мальчик. Она сделала то, что должна была сделать, И сделала это добровольно, чтобы ты мог жить дальше…

Ганелон не слышал слов. Горе и отчаяние сделали его полубезумным. Сознание исполина с трудом балансировало на грани. Рушился весь его образ жизни. То, ради чего он был создан, у него отобрали. Плача, завывая, как дикий зверь, он рванулся прочь от дружеской руки Зелобиона и помчался собирать свое снаряжение.

— Я не могу здесь больше оставаться. Я должен идти. Я обойду все дороги Гондваны, но я найду смысл этой чертовой любви, я испытаю ее. Прощай, старик. Ты был мне как отец. Но не пытайся остановить меня. Я должен идти.

И Ганелон ушел, один, в ужасную бурю, которая в этот час бушевала над землей. Гремел гром, сверкали молнии. Ветер бил воина по его широким плечам, но среброкудрый гигант спотыкаясь шел по длинной дороге, ведущей из Вандалекса в неведомые края Запада. Наконец исполин растворился в темноте за пеленой дождя и ветра, и больше его не было видно.

Зелобион долго стоял у парапета, глядя ему в след.

— Прощай, Ганелон, мой мальчик. Может быть, время излечит твою боль и принесет в твою душу немного мира. Увы… твое странствие во имя спасения Земли было трудным. Но отыскать смысл любви будет гораздо сложнее. Прощай, и если ты не найдешь любви, то, может быть, твое буйное сердце найдет покой в каком-нибудь отдаленном королевстве.

Старик отвернулся и огляделся. Слабая улыбка пробежала по лицу мага. Отлично, здесь он и останется! Он никогда не сможет в одиночку преодолеть расстояние между Вандалексом и Карчоем без поддержки отважных спутников, которых он теперь потерял. Но он вовсе не потерял свою власть. И здесь теперь его новая неисследованная Империя… Империя Науки. Мысль провести отпущенные ему века в одиночестве совсем не пугала Зелобиона. Еще столько всего предстояло сделать. Старый маг улыбнулся, и его темные глаза засветились живым интересом, когда он подумал о том, что ему предстоит…

Столетие закончилось. Эра Падающей Луны завершилась в одну ночь незабываемого изумления, трепета и страха. Наступала новая эпоха. А может быть, завершилось нечто большее, чем эпоха, может быть, дни магов тоже подошли к концу. И теперь перед Гондваной лежит новый путь — путь Науки, который приведет ее к возрождению и обновлению. Вспомнив странную эмблему на лбу Ганелона, старик подумал, а не станут ли потом называть новую Эру именем Серебряного Феникса, этого крылатого символа возрождения…

Зелобион бодро вернулся в город и начал исследовать свои новые владения. Разве он может печалиться об удобном дворце в Карчое, имея в своем распоряжении все чудеса и тайны Вандалекса!

Из всех троих, отправившихся в это великое Странствие, он единственный нашел свое счастье. Наконец-то старик был по-настоящему доволен.

Эти подвиги я, Зелобион из Карчоя, наблюдал. В этих делах участвовал. Все это я видел и делал. Никто не знает правды, кроме меня.

Эту историю вместе с завещанием я, Зелобион из Карчоя, оставляю для памяти Человечества, чтобы героизм Ганелона Среброкудрого и прекрасная любовь Арзилы никогда не бы ли забыты теми, кто придет после нас, кто будет жить в мире, свободном от тени Падающей Луны, именно потому, что однажды страдали, боролись и погибли за это исполин Среброкудрый и амазонка Арзила.

Эту книгу я, Зелобион из Карчоя, написал на семьсот тридцать девятом году жизни.

Окончено в городе Великий Фезион, в стране Вандалекс, что на западе Гондваны, в год III Эры Серебряного Феникса.

И тогда придет Человек, не похожий на других людей, но посланный Галендилом, чтобы сражаться с Падающей Луной и отвратит неизбежную гибель. Ты узнаешь его по волосам, по росту, по сердцу. Он будет не таким, как другие. Он придет, как приходили великие освободители древности, чтобы сражаться, победить и принести обновление. И он будет нести на своем темном челе символ этого воз рождения, Знак Феникса…

Увы, я стар, и взор мой меркнет. И я не могу разглядеть конца этой истории.

Так написано в книге «Оф Кангмир».