Испивающие Души

Глава двенадцатая

Гул смерти эхом раздавался по пропитанным желчью склонам крепости Ве'Мета. Скрежет прерывающейся жизни, тонкий запах боли, рев гнева. Отдаленный треск выстрелов утонул в изысканном шуме, который издают живые существа, когда внезапно умирают. Но теперь на острове стало слишком много смерти, причем убивали в основном слуг Ве'Мета. Космоде-сантники тоже гибли, их агония доставляла наслаждение, но демонов десятками рвали на куски, изгоняя их души обратно в варп, а рабов и зверолюдей убивали толпами. Предводитель неоскверненных расчленил Ге-лентия Ворпа, лучшего воина Нургла, хотя Ве'Мет был уверен, что такое не под силу смертному.

Лорд-демон послал команду сквозь живой камень цитадели. Каждый слуга, обитающий внутри этих стен, стал предельно внимательным и отправился, скользя или ковыляя, к назначенной позиции, готовясь получить задание и отразить нашествие во имя разложения. Даже если имперские слабаки все-таки доберутся до комнаты-абсцесса, его телохранители тут же с ними разберутся.

А если не смогут? Ну что ж, тогда Ве'Мету лично придется иметь с ними дело.

Носитель вышел из общего ряда и прошел в дальнюю часть зала, где принц-демон устроил для себя святилище. Символы разных культов и миров, находящихся под его властью, были свалены в кучу рядом с истекающей желчью коралловой стеной — грубые идолы бога-насекомого, великолепно выделанные реликвии в форме золотых змей, тотемы из высушенных голов и человеческих костей, сотни других предметов. Ве'Мет одним ударом скинул их на пол, найдя деревянную коробочку, горящую рунами, предостерегающими недостойных. Носитель поднял крышку, запустил внутрь руку и вынул Аргаота.

Ве'Мету доставляло удовольствие хранить память о тех днях, когда он еще был единым телом. Во время длинного путешествия сквозь Око Ужаса ему сильно досаждал демон Аргаот, который пришел в ярость, когда увидел гноящиеся отметины благосклонности бога чумы, ниспосланные на Ве'Мета. Противник наслал на него тысячу своих отпрысков, но молодой воин встретился с ними лицом к лицу и победил, разбив всех в сражении. Тогда Аргаот напал на него сам, но и тогда принц не уступил, покарав ничтожество. Он поверг врага на землю и прочитал заклинание подчинения, заставив его сущность исполнять свои желания, а потом превратил демона в любимую игрушку, чем-то напоминающую пистолет.

Аргаот тысячелетиями томился в заточении, гнев изменил его. Ствол оружия стал искривленным и покрылся зубами, металл вывернулся, на нем проступили черты лиц, они скрежетали челюстями и время от времени издавали протяжные крики. В магазине, подвешенном внизу, тысячи юных Аргаотов извивались в плену, ожидая освобождения.

Если космодесантники осмелятся пересечь порог зала Ве'Мета, их желание исполнится и поверженный демон заговорит еще раз.

— Апотекарий!

Грэвус посмотрел через плечо, увидев, как Паллас бежит к ним. На земле лежал десантник из подразделения Хастиса, пытавшийся запихнуть обратно легкие, лезущие сквозь огромную рану в груди. Воин знал, что скоро умрет, и вызвал Палласа забрать генокод и отправить его обратно на корабль Ордена.

Храбрый парень, подумал сержант, впрочем, как и все.

Передовой отряд Грэвуса продвигался по пляжу, очищая укрепления из черного камня от мутантов и солдат Хаоса. Каррайдин и подразделение Хастиса не отставали, оставляя на песке след из окровавленных трупов. Испивающие Души уже достигли подножия усеянной пещерами крепости, и теперь их поливали огнем из сотни дыр сверху. Оружие защитников крепости было грубым и плохо пристрелянным, но его оказалось слишком много.

— Грэвус, отзовись! — крикнул Каррайдин, а его огромная, закованная в доспехи фигура появилась на кромке баррикады, за которой спрятался сержант.

Грэвус посмотрел через бруствер. Испивающие Души все еще прибывали с окутанного дымом пляжа.

— Надо передохнуть. Если мы начнем штурм сейчас, то половину парней потеряем под огнем.

Каррайдин рискнул поднять голову, осматривая огневые точки в крепости над ними.

— Цитадель кипит жизнью. Там, должно быть, тысячи воинов.

— Ну, это нам только на руку, капитан. Замкнутые пространства, близкий контакт. Обыкновенная абордажная операция.

Каррайдин мрачно улыбнулся. Он участвовал в сотнях захватов космических кораблей, для которых в основном и были сделаны массивные доспехи терминатора, и очень хорошо знал, какая дикая резня практически вслепую ждет их внутри крепости.

— Не можем мы ждать, — ответил капитан.

Грэвус одобрительно хмыкнул.

Еще один человек в пурпурных доспехах нырнул под прикрытие скалы, пули чиркнули по песку прямо за ним. Это был сержант Карвик с цепным мечом в руке.

— Мое подразделение заняло позицию, сэр, — прохрипел он.

Его отряд попал в серьезную засаду на мелководье, когда главные силы уже прошли вперед, и, похоже, парням пришлось бежать под огнем из крепости, прорываясь сквозь отставшие ряды солдат Хаоса.

— Испивающие Души, за мной! — объявил Каррайдин по внутренней связи и перемахнул через стену.

Десантники вырвались из укрытий и побежали следом, изредка стреляя по бойницам вверху. Грэвус видел, как они падали, некоторым помогали встать пробегавшие рядом боевые братья, некоторые поднимались сами, а другие оставались лежать там, где упали.

Каррайдин заметил отверстие в стене крепости — иззубренный вход пещеры, из которого бежал ручей тошнотворного коричневого гноя. Внутри замелькали солдаты Хаоса, сгорбленные фигуры, закутанные в лохмотья они устанавливали автопушку, прикрывая вход. Очередь из болтера капитана заставила их пригнуться, и, когда они сумели наконец выпустить пару зарядов, ударная группа уже ворвалась в пещеру — сержант Теллос в передних рядах. Три десантника упали, насквозь прошитые зарядами автопушки, пока обороняющихся не порезали на куски. Испивающие Души ворвались внутрь.

Глаза Грэвуса быстро привыкли к темноте, и он сразу понял, что это здание не построили, а вырастили. Туннель, идущий в сердце цитадели, казался рубчатым и морщинистым, внутренним органом давно умершего или спящего существа, способного ожить или проснуться в любой момент. А мозгом этого монстра был Ве'Мет.

Передовые отряды уже углубились внутрь метров на пятьдесят, впереди шли Грэвус и Каррайдин, методично отстреливая все, на свою беду пошевелившееся в темноте.

— Какие планы? — спросил капитан.

В любой нормальной ситуации десантник, десятилетиями оттачивавший боевые инстинкты, спокойно взвесил бы все возможности и аккуратно выбрал маршрут, максимально близко подводящий его к заданной цели. Но в такой обстановке Испивающие Души оказались впервые, поэтому Грэвус не стал прикидывать варианты, он точно знал, куда надо двигаться, чтобы уничтожить заразу, изуродовавшую всю планету.

— Думаю, нам надо идти вверх.

Ад все еще был с ними. Сарпедон не мог его выключить, даже если бы захотел. Он сделал Испивающих Души десятиметровыми, ужасающими ангелами смерти с оружием, извергающим гром, и мечами, похожими на молнии. Они потеряли дюжину человек, когда их обстреляли из тяжелых орудий, покрывших воронками все вокруг, еще десять погибли в щупальцах тварей, стекающих с потолка пещеры, в которую ворвались десантники.

Но они не замедлили движения. Классический штурм Испивающих Души, быстрый и смертоносный, пренебрегающий опасностью и уничтожающий все на своем пути. Кривобокие рабы в панике разбегались перед ними, мощные воины в черных доспехах распадались под ударами мечей. С Сарпедоном во главе десантники бежали по туннелям и полостям, забитым гниющим мясом, перепрыгивали через расселины, до краев наполненные трупами, пересекали мосты, сделанные из человеческих костей.

Цитадель полнилась жизнью: в коридорах копошились насекомые, на потолках висели крылатые твари, больше похожие на скелеты летучих мышей. Большинство живых организмов инстинктивно разбегалось при подходе Испивающих Души, чувствуя ауру праведной смерти. Некоторые оставались и дрались, подчиняясь воле Ве'Мета, но Испивающие Души разрывали на куски раздутых безглазых монстров и кривоногих гуманоидов, бегающих по стенам, продолжая движение. Подразделения Дрео и Гивриллиана подстрелили около сотни врагов. Ударная группа Сарпедона, орудующего своими когтями, прорубила себе путь через вдвое большее число противников и вскоре достигла огромных подземных озер желчи, усеянных островками из складчатой кожи и возвышающимися соборами с колоннами из запекшейся крови.

Ве'Мет знал, что они здесь, и пробудил крепость. Стены вокруг дрожали, сочась влагой, оборона становилась все более организованной по мере того, как десантники поднимались выше и выше. Каверны зияли рядами остро заточенных пик. Изуродованные звери вытащили на перекрестки коридоров пушку, выщербив снарядами стены, но Испивающие Души разделались с оборонявшимися, а потом развернули оружие и расчистили пространство впереди.

Сарпедон знал, что они уже близко. Вулканический купол кипящего гноя бушевал над ними, а черный смех эхом раскатывался в голове. Он чувствовал, как на него все сильнее давит огромная ответственность, гнетущая, как смрад крепости. Они уже достигли зоны прямого поражения цели, и вдруг перед магистром огнем полыхнула возможность провала операции.

Однако Сарпедон поборол сомнение в своей душе. Он руководил самой важной миссией в истории Ордена. Они должны убить Ве'Мета или умереть. Они не вернутся на «Сломанный хребет», потерпев поражение.

Сарпедон свернул за угол и увидел перед собой библиотеку. Пещера была такой же большой, как храм Дорна на «Славе». Стены походили на кровоточащее, прошитое венами мясо, а огромные фолианты громоздились друг на друга, так что высокие, накренившиеся башни книг исчезали под потолком. Вокруг лежали миллионы томов, переплетенных в шкуру демонов, со страницами из кожи и костяными застежками, таблички черного камня, испещренные рунами, и свитки татуировок, вырезанных со спин поклоняющихся принцу-демону. Они разлагались на каждом квадратном сантиметре, в любом закоулке шелестели гниющие кучи страшной древней мудрости. Магистр слышал шепот, тексты не переставая рассказывали свои тайны на тысяче языков.

Это была коллекция мерзости, проповеди именем Ве'Мета, обширная могила богохульства, дававшая силу принцу-демону.

Сарпедон уже хотел позвать огнеметчиков, когда о коленное сочленение доспеха звякнула пуля, а еще одна вонзилась в десантника из подразделения Гивриллиана.

Выстрел болтера. Сарпедон узнал бы его везде, но этот звук был другим, каким-то низким, космодесантники не использовали такую модель уже тысячу лет…

— Предатели! — закричал он, бросаясь на пол за секунду до того, как воздух взорвался пулями.

Стена огня из болтеров рассекла библиотеку, превращая в труху книги скверны и впиваясь в десантников, вбегающих в зал через арочный проход коридора. Двадцать жизненных рун мигнули и погасли на визоре Сарпедона, а куски плоти, вырванные из мясистых стен, дождем осыпали залегших бойцов.

Десантники Хаоса. Легион изменников. Отвернувшиеся от света Императора, предавшие Человечество десять тысяч лет назад, когда Бог-Император живым ходил среди смертных, а Имперские Кулаки Рогала Дорна еще только ожидали разделения на Ордены. Это был знак. Архитектор Судеб направил их в это место не только для того, чтобы убить Ве'Мета, он столкнул их с символом того, что происходит, когда вера потеряна и уничтожена, когда щупальца врага проникают в сердце человека и он забывает о священной воле Императора.

Сарпедон видел только вспышки, вырывающиеся из стволов болтеров, — противник занял очень удобную позицию за грудами книг и возвышающимися полками с другой стороны зала. Изменники были дисциплинированными и точными, не растеряли боевых навыков. Качества, определяющие космодесантника как солдата, остались при них, вот только верности и достоинства они давно лишились.

— Вперед! — раздался крик капеллана Иктиноса, и он повел людей Карвика вглубь библиотеки, надеясь сокрушить предателей под прикрытием огня своих боевых братьев.

Но враги, казалось, не замечали пуль, разрывавших распадающиеся книги и изъеденные червями полки. Подразделение Карвика разорвали на куски, погиб и сам сержант. Оставшиеся в живых поспешили укрыться, когда вокруг прямо из пола стали расти плотные горы мяса. Один из десантников подхватил цепной меч павшего командира. Карвик бился этим оружием двадцать лет, и его бы порадовала мысль, что меч продолжит свое дело в других руках.

— Если нам суждено умереть, мы умрем, — раздался в наушниках голос Иктиноса. — Но может, есть какие-то альтернативы, командор…

— Нам нужно обойти их с флангов, — ответил Сарпедон, спешно пытаясь что-нибудь придумать. — Гивриллиан!

— Навряд ли, командор, — ответил сержант, пробравшийся сквозь завалы к магистру. — Они заняли возвышенную зону, сидят под отличным прикрытием. Все наши маневры у них как на ладони.

Гивриллиан был прав. Испивающим Души придется пробиваться через несколько шатающихся книжных завалов под десять метров высотой. Они могли или пробить их, вызвав настоящую лавину, которая погребла бы всех заживо, или вскарабкаться по ним. Последний вариант походил на организованное самоубийство — все равно что карабкаться по голому утесу под прицельным огнем. В любом случае предатели-десантники смогут спокойно отстреливать нападающих при любых маневрах и легко перегруппируются, как только поймут, что их обходят с флангов.

Но еще ничего не потеряно. Всегда есть надежда на прекрасную смерть в бою с настоящим врагом.

— Иктинос!

— Командор?

— Кажется, мы все умрем. Помолись за нас, а потом начинай наступление.

Грэвус пробивался сквозь стремительную кровавую реку, уже добравшуюся до подбородка. Ноги сминали кучи костей на дне канала, а мимо проносились какие-то крохотные востроносые твари.

Он возглавлял передовую группу, позади шли Теллос и подразделения нападения, замыкал Каррайдин. Как только они вошли в крепость, то сразу поняли, что находятся внутри какого-то колоссального живого существа. Стали продираться сквозь грязь и тину кишок, еле спаслись от разъедающих струй газов, вырывающихся из мясистых стен легких, а сейчас с трудом преодолевали сбивающий с ног поток в венах. Пол сотрясало биение злого сердца, по стенам перекатывались потоки вдыхаемого воздуха. Грэвус кожей чувствовал жужжание жирного бога-насекомого, нависшего над ними, ждущего их, жаждущего крови космодесантников.

— Впереди проем! — раздался в наушниках голос сержанта Хастиса, подразделение которого шло первым.

— Вперед! — не задумываясь, приказал Грэвус.

Доспехи Испивающих Души уже покрылись кислотными разводами тающего керамита, не выдерживая соседства с оскверненной кровью крепости.

Впереди десантники помогали друг другу выйти из засасывающего потока. Сверху протянулась рука, и Грэвуса вытащили на кромку скользкой скалы. Перед ним открылся странный коридор, стены которого слегка пульсировали и сокращались. Он, извиваясь, шел вверх.

Заглушая гул кровяного потока, заревел штурмовой болтер.

— У нас кто-то на хвосте, — передал Каррайдин. Шум стрельбы неожиданно смолк.

— Каррайдин? Это ты стрелял? — спросил Грэвус.

— Нет. Немедленно открывайте огонь.

Стрельба из болтеров. Стрельба из болтеров, нет сомнения, но не их, может, Сарпедона…

А потом Грэвус увидел разрубленную голову космодесантника Хаоса. Это был не шлем, а именно голова, хотя и походившая формой на шлем космодесантников, покрытый кожей. На месте светозащитных линз зияли живые, влажные, покрытые катарактой глаза.

Прислужник Хаоса вынырнул из кровавого потока позади Теллоса, но сержант опередил противника и вспорол ему живот. Грэвус кинулся на второго. Когда-то это существо, несомненно, было десантником, но теперь его доспех покрылся кожей, кровоточащей от язв и порезов. Некоторые органы висели снаружи — петли некротических кишок и пульсирующие, плюющиеся слизью клапаны. Вместо решетки фильтра на лицевой маске виднелись острые, покрытые ржавчиной зубы, а на дуле болтера зиял мясистый рот, буквально выплевывающий пули. На коже наплечника был вытатуирован символ из трех сфер, который Грэвус уже видел на машинах армии перебежчиков и на телах жертв, зарезанных солдатами Хаоса.

Сержант едва заметил возвышающиеся над ним тома и огромные стопки гниющих книг. Он краем уха слышал отдаленные выстрелы внизу, где люди Сарпедона пытались пробиться сквозь ряды изменников. Его внимание поглотил враг, которому он вонзил лезвие топора прямо в диафрагму, взрезав мертвую плоть.

Десантник Хаоса попытался выстрелить из болтера, но видоизмененная рука Грэвуса действовала столь быстро, что удар сержанта отбил оружие врага и на обратном пути вонзился в его грудь до позвоночника. Топор провернулся, разрубив десантника от ключицы до грудины.

Теллос уже оказался в гуще схватки, убивая все вокруг себя, а за ним по пятам следовали штурмовики.

Сверху на них лился огонь из болтеров, но все же Десантники Хаоса дрогнули, смяли ряды, пытаясь перестроиться, составить новую оборонную линию. Испивающие Души не позволили противнику прийти в себя, не дав даже краткой передышки.

Грэвус посмотрел сквозь заволакивающий все вокруг кровавый туман и приметил следующую цель, похоже командира, размахивающего мечом, на лезвии которого скрежетали зубы.

Он вытащил топор из бьющегося в конвульсиях тела под ногами и ринулся в атаку.

— Мы их отбросили, командор! Давайте двигайтесь, вперед!

В наушниках кричал Каррайдин, но этот голос вполне мог прийти от самого Рогала Дорна.

— Вы слышали капитана! — заорал Сарпедон. — Вперед!

Стена огня, удерживающая десантников, сломалась, противник запаниковал. Сверху раздавался треск цепных мечей, прорезающих силовые доспехи. Передовой отряд Сарпедона быстро пересек зловонное пространство библиотеки Ве'Мета и нырнул в проход, зияющий в дальней стене и похожий на открытую рану.

Магистр перепрыгнул через осклизлые стопки книг и ворвался в коридор, резко уходящий вверх. Потеря ноги не замедлила его. Смех Ве'Мета стал уже таким громким, что заглушал даже мысли. Защитный контур капюшона обжигал обнаженную кожу, пытаясь защитить разум телепата.

— Это оно, сэр? — выдохнул Гивриллиан рядом, прекрасно понимая, что они добрались до цели.

— Держитесь ближе, — ответил Сарпедон. — Быстро, слаженно и без беготни.

На самом деле сейчас Испивающие Души не нуждались в командах, просто хотели услышать эти слова, набившие оскомину еще во время послушничества, вспомнить прошлое, зацепиться хоть за какое-то подобие нормальности в преддверии кошмара.

Никто не знал, как убить Ве'Мета. Никто не знал, как он выглядит. Те немногие, кто видел принцев-демонов на поле боя, рассказывали разные истории, не повторяя друг друга. Хаос постоянно менялся и никогда не появлялся дважды в одинаковой форме.

Ве'Мет мог быть чем угодно. Утешало одно: во Вселенной практически не существует созданий, которых нельзя убить болтером или цепным мечом.

Вокруг стоял изнуряющий зной, но ни один из десантников не сбивал шага. Мускулы коридора сокращались, стараясь отбросить воинов прочь, но те намертво вцепились в резиновую плоть и держались, упрямо продвигаясь вперед.

На вершине путь десантникам преградил сомкнутый кулак мяса. Цепной меч с воем прорезал его, и Сарпедон продрался внутрь с помощью своих когтей.

Доля секунды понадобилась магистру, чтобы привыкнуть к темноте. Вся крепость была погружена в чернильный мрак, но здесь пульсировало что-то еще, бездонная яма черноты, как будто величие зла высосало свет из окружающего пространства и сожрало его.

А потом улучшенные глаза Сарпедона увидели Ве'Мета в его подлинном обличье.

У принца-демона оказалось огромное количество тел, от семисот до девятисот по примерным подсчетам Сарпедона. Они расположились по залу жестким квадратом. Это были женщины и мужчины — в инженерных робах, аристократических нарядах, жалких обносках и камуфляжных формах, одни приземистые и мускулистые от повышенной гравитации, другие с гибкими конечностями и тонкими лицами из-за постоянной жизни в невесомости. На каждом лице застыло напряжение. Все взгляды устремились на Сарпедона.

В середине толпы что-то зашевелилось, и магистр увидел, что один из них держит в руках оружие, нечто древнее, покрытое рунами, сияющее силой. Пистолет.

Первая пуля с жужжанием пронеслась сквозь грудь брата Никкоса, а потом ударила его снова и снова, рассекая воздух по широким вытянутым орбитам, вновь и вновь пробиваясь сквозь броню десантника. Никкос покачнулся и распался на части, детали доспехов со звоном упали на отполированный черный коралл, потянув за собой куски тела.

Пока первая пуля вилась вокруг своего хозяина, по пути скосив несколько тел Ве'Мета, еще одна вырвалась из дула пистолета, поразив следующего десантника, затем следующая, а потом еще одна, каждый раз выбирая нового Испивающего Души, пронзая его дюжину раз, разрывая на части.

Рты открылись. Восемьсот голосов рассмеялись.

Десантники вбегали в зал позади Сарпедона и погибали. Сержант Дрео рухнул на пол, увернувшись от пули-демона, пролетевшей рядом с ним, та вонзилась в стоящего сзади бойца. Капеллан Иктинос на полной скорости обогнул два распадающихся тела и разрубил крозиусом трех носителей, их отбросило назад вспышкой силового поля. Еще больше умерло от возвращающихся пуль, но Испивающие Души гибли быстрее, а воздух наполнился отвратительным жужжанием демонов.

Меткий выстрел попал стрелку в горло, но его тут же заменил другой, немедленно выпустив еще одну пулю. Древнее оружие оглушительно грохотало, вокруг умирали боевые братья, а очередного погибшего стрелка немедленно сменял следующий.

— Соблюдайте дисциплину! Нам надо убить их всех! — закричал Сарпедон и тут увидел, как Гивриллиана, многоглазого сержанта, его самого умного и верного друга, пронзил крохотный светящийся монстр, хотя десантник успел разрядить в Ве'Мета целую обойму.

Над криками умирающих и грохотом выстрелов царствовал смех, вырывающийся из глоток носителей принца-демона, разрывающий голову Сарпедона. Он постарался сориентироваться и зацепился взглядом за сержанта Дрео, пытавшегося выстроить линию огня. Половина его подразделения уже погибла.

Они должны убить каждое тело. Ве'Мет защищал себя не солдатами, не демоническим оружием, а числом носителей, он мог выжить, даже если останется только одно тело, зараженное вирусом. Тварь размножалась с потрясающей скоростью, могла инфицировать тысячи людей, а сейчас предвкушала, как завладеет разумом десантников.

Существовал только один путь. Сарпедон много раз видел эту церемонию и презирал ее. Если в живых останется достаточно десантников, если они смогут сохранить дисциплину, видя, как вокруг каждую секунду умирают боевые братья…

— Сержант Дрео! — закричал Сарпедон. — Осуществить казнь!

— Церемония казни, равнение на меня! — откликнулся Дрео, и оставшиеся Испивающие Души выстроились для исполнения ритуала.

Они проводили его много раз, когда врагов Императора захватывали живыми или когда братья совершали такой серьезный проступок, что единственным наказанием для них становилась смерть. Во время войны Ордена казнили немало человек — нераскаявшихся бунтовщиков подвергли массовому расстрелу прямо в нефе храма Дорна.

Погибла еще дюжина десантников. В огневой линии постоянно зияли провалы. Но сержант Дрео не давал приказа стрелять. Он хорошо знал, что для чистого убийства нужна концентрированная стена огня. Промедление стоило жизни многим, и все ради одного сфокусированного залпа.

Болтеры вышли на позицию, десантники встали в две шеренги, передняя опустилась на одно колено.

— Огонь! — выплюнул приказ Дрео, и первая линия выстрелила.

Сотня носителей Ве'Мета упала как подкошенная, навылет пронзенная разрывными пулями. Десантники отстрелялись, пролив дождь огня, проредивший тела зараженных. Стрелок упал, к нему тут же подбежал другой, но его отшвырнуло к стене.

Передний ряд стал менять магазины, и тогда в бой вступила вторая шеренга, не дав оборваться волне огня, прокатившейся по залу. Через несколько секунд пули уже чавкали, погружаясь в изуродованные останки восьмисот трупов, сочащихся нечистой кровью.

— Прекратить огонь! — крикнул Дрео. — Хорошая работа!

Тишина ошеломила. Сарпедон опустил болтер и сквозь дым от выстрелов уставился на то, что осталось от принца-демона, на зал, переполненный изувеченными телами, на стены, залитые кровью, на оторванные руки, ноги, головы, кучами валяющиеся на полу.

В молчание вплелся шепот, его громкость нарастала с каждой секундой, пока помещение не заполнил оглушительный крик. Зернистое облако заразы восстало из тел. Оно уплотнилось, потемнело, и в его глубинах Сарпедон увидел движение: огромные тени, запекшаяся грязь, зачумленные демоном миры уходили в бездну, падали в темноту, уносясь прочь, все дальше и дальше.

Крик стал таким громким, что у магистра заложило уши. Царство Ве'Мета, которое тот хотел построить во имя своего бога, рушилось. Демон не мог выжить вне своих носителей, но сейчас он думал не о смерти. Исчезала власть, испарялись мечты о великой империи разложения, и этого тварь не могла перенести.

Ужас. Агония. Все, чего Ве'Мет боялся, неожиданно ожило, он изливал ненависть и страх, а зал наполнился скрежетом ярости и огромным темным призраком Вселенной, очищенной от его существования. Потом крик стал тише, видения поблекли, жизненная сила принца-демона иссякла. Мрачные испарения развеялись, и зал крепости погрузился в тишину.

Защитный контур успокоился. Давление Ве'Мета исчезло, уродство истекло из этого мира. Во тьме замерцали проблески света, зловоние стало терпимым, а груз зла ослаб.

— Миссия завершена, братья мои, — сказал Сарпедон. — Посчитайте погибших и перегруппируйтесь.

Сержант Грэвус наблюдал, как распадались десантники Хаоса. Они кричали, но голоса заглушались слоями керамита и мускулов, покрывавших лица. Воин был уверен, что его люди побороли бы предателей и не оставили камня на камне от этой библиотеки. Штурм смял ряды десантников Хаоса, но они не испугались и совершенно не чувствовали боли. Испивающие Души понесли тяжелые потери. Если бы они сейчас все умерли, то Грэвус спокойно принял бы свою судьбу. Но сзади неожиданно раздался страшный пронзительный крик, и безмолвные воины Хаоса содрогнулись, словно от жуткого удара.

Испивающие Души не преминули воспользоваться шансом. Сержант понял, что Сарпедон совершил нечто невозможное на вершине башни, и с головой окунулся в битву, кипевшую вокруг, вырвав топор из тела очередного врага.

Теперь потери несли прислужники Ве'Мета, их расчленяли цепные мечи, рассеивали в пыль очереди болтеров. Кто-то перевалился через край огромной библиотеки и разбился об пол, видневшийся далеко внизу. Те предатели, что не приняли смерть от руки космодесантников, все равно погибли, их тела разжижались прямо на глазах.

Воин Хаоса стоял на коленях перед Грэвусом, его ноги уже исчезли. Видоизмененные слои кожи и металла отваливались хлопьями, показался скелет, изуродованный, вывернутый, испещренный червоточинами. Тело взорвалось под давлением тяжелых металлических имплантатов, глухо звякнувших о заляпанный кровавой слизью пол.

Сержант отвернулся от зловонного месива, неожиданно почувствовав в душе странную легкость. Жужжание исчезло.

Жирный бог-насекомое умер.

С орбиты было видно, как поверхность планеты потемнела, когда рассеялись облака. Исчезли мухи, а густой слой желтоватых отходов поблек. Совершенно неожиданно включились сенсоры «Сломанного хребта», на экранах появилась ясная картина безымянного мира, по большей части покрытого океаном, с редкими изломанными островами. В первый раз экипаж увидел возвышающиеся коралловые груды и пропитанные кровью пляжи архипелага, заметил гниющие корабли, неожиданно оставшиеся без команды, разваливающиеся и тонущие в тяжелых волнах.

Появилась связь. Командор Сарпедон приказал срочно забрать их с планеты. Лигрис направил подразделение «Громовых ястребов» прямо на заваленный телами берег в тени крепости. Биодатчики показали, что остров вымер, хотя еще несколько часов назад кишел нечестивой жизнью. Сарпедон и Грэвус встретились на пляже, подсчитали шрамы и поднялись на борт «Ястребов».

Как и после давней атаки на артиллерийскую платформу, на спускаемых аппаратах осталось множество свободных мест. Из четырехсот десантников, высадившихся на планету, половина погибла в битве около крепости, в самой цитадели или лежала на дне необъятного океана, покрывающего планету.

Когда они достигли огромного черного корпуса «Сломанного хребта», то вместо приветствия на борту их встретил крик тысяч сенсоров. Аномалия Лигриса вернулась. В этот раз она стала в несколько раз больше и стремительно приближалась.

Сарпедон быстро бежал по коридору, позади него вились бинты, которыми апотекарий Паллас перевязывал культю ноги, когда заверещала тревога. Лигрис присоединился к нему у следующей переборки, на его обеспокоенное лицо легли глубокие тени от вспышек красных лампочек.

— Мы заметили это шесть часов назад, но тогда оно ушло, — доложил он. Мимо них бежали сервы-рабочие, направляясь к станциям контроля повреждений. — Я удвоил нагрузку на сенсориумы, но аномалия неожиданно исчезла. Теперь там такая мощь, что большинство датчиков вышло из строя. Пришлось задействовать сектор Индиго.

— Где оно сейчас? — Сарпедон сорвался прямо из апотекариона, забитого ранеными Испивающими Души. Его доспехи до сих пор были покрыты коркой нечестивой крови.

— На расстоянии семнадцати тысяч километров. Оно приближается, но как-то урывками.

— Неестественно.

— Да.

— Ве'Мет умер. Планета умерла вместе с ним. Я хочу знать, что это за штука, прежде чем она войдет в зону поражения наших орудий, и объяснение, которое не позволит мне открыть огонь, должно быть очень веским.

— Я с вами, командор.

Сарпедон и Лигрис вбежали в обзорный зал, богатый декор которого сейчас казался особенно неуместным. Несколько технодесантников Ордена управляли сервиторами, запуская усилители изображения. Яркое белоснежное сияние уже заполнило весь экран. Помещение было словно окутано серебром, а в центре свечения что-то двигалось, гибкое и змееподобное.

— Цели?! — крикнул Лигрис.

— Еще нет, сэр, — ответил технодесантник Варук, которому раздробило коленную чашечку, но он до сих пор не дошел до апотекариона. — Половина сенсоров показывает, что там ничего нет, а другие утверждают, что перед нами черная дыра. Мы направляем орудия на глаз, и то только половину, остальные отказали.

Сарпедон прекрасно понимал, какая сила находится в его распоряжении, так как в «Сломанный хребет» влилось несколько имперских кораблей размером с крейсер и звездолет ксеносов с очень сложной системой вооружения. Но за бортом летел враг, который умел показываться только тогда, когда хотел, и который мог подобраться очень близко…

Ве'Мет? Но принц-демон мертв. Кто тогда?

Тень в свете сдвинулась и обрела форму — гладкая кожа, длинные сильные руки, серебряные звезды вместо глаз. Оккультные символы вращались вокруг него, такие яркие, что их свет проникал даже сквозь сомкнутые веки. К экрану протянулась рука, и неожиданно фигура стала гораздо, гораздо ближе.

— Вторжение! Вторжение! Вторжение!..

Голос, активированный предупреждающей системой какого-то древнего корабля, грохотал на палубах «Сломанного хребта», когда что-то огромное и сильное приземлилось на поверхность «Скитальца». Сенсориумы тут же отключились из-за чудовищной перегрузки, сто сервиторов перегорели за одну секунду.

«Сломанный хребет» умолк. Двигатели умерли, системы жизнеобеспечения переключились в аварийный режим, огромные пространства корабля затопил вакуум. Перегорели схемы контроля и управления, судно беспомощно дрейфовало, как будто напуганное силой, шествующей рядом. Фигура наклонилась, и ее длинные изящные пальцы погрузились в почерневший металл. Извилистые мускулы сократились, и существо с корнем вырвало шесть верхних палуб «Сломанного хребта».

Оно смотрело на людей в доспехах, сгрудившихся в коридорах и на оружейных палубах. Оно сверкало ярким серебряным светом, в его сиянии расцвел серебряный город, а прекрасные миньоны спустились, подобно падающим звездам, на корабль внизу.

— Я — Архитектор Судеб. — Голос пришельца звучал, словно музыка. — Я — Инженер Времени. Я — Абраксис, Принц Изменений, а вы — мои дети.

Сарпедон смотрел на возвышающуюся фигуру, сверкающую на фоне черноты космоса. Будучи Испивающим Души, он повидал немало, да и за последние несколько дней произошло многое. Но это превосходило все.

Оно было ростом в несколько километров. Из спины вырывались огромные крылья света, обрамляющие прекрасное лицо и гриву волос. Тело, мускулистое, но изящное, покрывала туника из ниспадающего белоснежного шелка, вокруг пришельца горели огромные круги сложнейших символов. Горящие фигуры изливались из сияющего нимба над его головой — существа странной формы пастельного цвета и птицы с аметистовым оперением.

Сарпедон еле сумел отвести взгляд и увидел разрушение вокруг. Потолок зала наблюдений исчез вместе с несколькими палубами, обнажив огромную рваную рану изувеченного металла. В нее хлынул вакуум космоса, вскрывший бесчисленные отсеки и части корабля. Сквозь искореженные плазменные цепи прорывались струи дыма. Развалившиеся иглы конденсаторов ярко светились, истекая энергией в пустоту.

Испивающие Души поспешно загерметизировали шлемы. В отдалении дергалась крохотная белая тень, некогда бывшая отцом Изером. Легкие священника стремительно теряли последние капли кислорода, а конечности сковало льдом. Его душил и раздирал холод, внутренние органы лопнули из-за резкого падения давления, а вид Архитектора Судеб немилосердно хлестал его разум. Проповедник умирал в ужасающих муках.

Отец Изер, проповедовавший Ордену Испивающих Души учение Архитектора Судеб в глубинах Поля Цербера. Так давно. Он стал причиной величайшего откровения в истории Ордена, он привел десантников на «Сломанный хребет» и к безымянной планете. Он видел весь ужас Ве'Мета. А теперь умер от первого же взгляда на того, кого почитал всей душой.

— Слабость, — вновь раздался музыкальный голос. — Видишь, как он слаб? Таким созданиям, командор Сарпедон, одно мое присутствие несет смерть. Но ты другой, не так ли? Магистр знал, что в передатчиках бушуют только статические помехи, а звук его голоса не вырвется за пределы шлема. Но он все равно заговорил, уверенный, что Абраксис сможет его услышать.

— Кто ты? — спросил он. — Откуда ты знаешь мое имя?

— Сначала отвечу на твой второй вопрос, командор. Я наблюдал за тобой очень долго, я обыскал всю Галактику в поисках того, кто может стать чем-то большим, отличным от беспросветных глупцов, заразивших своим присутствием все миры. Ты горишь так ярко, Сарпедон. Я не мог не заметить тебя, даже находясь в Серебряном Городе, где правит мой повелитель.

А кто я такой? Абраксис, вестник Меняющего Пути. Я — твое спасение. Я — слава, что Изер видел в своих снах, ставшая путеводным маяком для тебя и твоих братьев. Я даровал тебе видения, Сарпедон, повелел уничтожить мерзость. Я тот, кто благословил твое тело и тела твоих братьев, кто закалил силу твоего разума так, что демоны варпа в ужасе разбегались пред тобой.

Я — ваш повелитель, а вы — мои подданные, вы подчинялись моей воле, как только увидели абсурд Империума. Я — Архитектор Судеб, Инженер Времени. Я — великолепие и сущность того, что малые примитивные умы называют Хаосом.

Это неправда. Этого не может быть. Но… Принц-демон полнился силой, которой не обладал даже Ве'Мет. Черты Абраксиса проступали на иконах паствы Изера, его лицо было у статуи, стоявшей рядом с памятником примарху в храме Дорна. А мерцающие создания, усеявшие измятый корпус «Сломанного хребта», несомненно, были демонами. Да, перед десантниками стоял великий и могущественный принц Хаоса, и именно он являлся Испивающим Души в обличье Архитектора Судеб.

Сарпедон отбросил в сторону десять тысяч лет служения Империуму, так как видел честь и благородство только в самом Императоре, дух и заветы которого давно извратили люди. Но теперь он понял, что императорская воля оказалась еще одной ложью, махинациями Абраксиса. Все это время Испивающие Души помогали принцу-демону Хаоса избавиться от соперника.

Осознание затопило Сарпедона, он не мог его вынести. Бывший библиарий был так уверен, что они достигли чего-то великого, что они отбросили оковы слабой человечности и стали подлинными, истинными солдатами Императора. Но неужели они стали ничем? Хуже, гораздо хуже, неужели они стали гнуснейшими из предателей, причем не по злобе, а из-за невежества?

Звездный форт. Артиллерийская платформа. Поле Цербера. «Сломанный хребет». Ве'Мет. Что они наделали?! Он старался, но не мог забыть слов посланника инквизитора Тсураса и магистра Ордена Горголеона. Предательство, ересь, одержимость. Сарпедон убил их обоих, убил тех, кто говорил ему в лицо правду.

Испивающие Души подчинились воле Хаоса. Они стали такой же частью врага, как и те десантники, с которыми сражались в крепости Ве'Мета. Они были пешками в игре Темных Богов, солдатами в армии зла. То, что они не знали об этом, не имело ни малейшего значения. Ни один подлинный слуга Императора не сочтет невежество оправданием. Испивающие Души стали десантниками Хаоса.

— А, он понимает. — Голос походил на мелодию тысяч хоров, звучащих в унисон. — Он понимает, кем стал. Он отбросил, как ненужную тряпку, чистоту, которой столь дорожил. И сделал это сам, добровольно. Он повернулся спиной к союзникам, убивал моих врагов по моему приказу, принял свое новое омерзительное тело как благословение. Причем без принуждения. Сарпедон понимает, кто он такой, и осознает, что пути назад уже нет.

— Неправда! — Бывший библиарий почувствовал, что задыхается.

Абраксис усмехнулся:

— Да ты же и сам все знаешь, мутант. Я не лгу.

Мутант. Это слово… А потом Сарпедон опять, с новой силой почувствовал чудовищную тяжесть скверны, мантию презрения, окутывающую его, сминающее отвращение всей Вселенной. Он снова ощутил себя так, как тогда, когда проглотил плоть мутанта из звездного форта. В его венах тек едкий яд, плоть разлагалась ежеминутно, кожа истекала скверной. Каждый взгляд, падавший на него, был переполнен ненавистью. Он — нижайший из низших, мутант, нелюдь, паразит.

Наверное, так же себя чувствовали и его братья — Грэвус с его рукой, Теллос с ненормально развитыми чувствами и странным метаболизмом. Даже Гивриллиан, твердокаменный Гивриллиан, убитый в зале Ве'Мета, был уродливым мутантом. Когда Абраксис сорвал с их разумов покров благородства и самодовольства, осознание мерзости обрушилось на них так же, как на Сарпедона.

Бывший библиарий рухнул на искореженную палубу — ужасные ноги насекомого изменили ему и резко разъехались. Мутант. Предатель. Солдат Хаоса.

Абраксис стоял рядом с Сарпедоном. Он наклонился, и десантник посмотрел на него сквозь слезы ярости — в руке принца-демона что-то сверкало, оно казалось иголкой в длани гиганта.

— Сарпедон, твои страдания причиняют мне боль. — Лицо Абраксиса излучало подлинное беспокойство и заботу. — Разве ты не видишь, кем можешь быть? Ты и твой Орден достигли потрясающих результатов. Вы сбросили оковы Империума — и сделали это сами, я только наблюдал. Вы доказали силу своего разума, когда отвернулись от традиций бессмысленной власти, которая делала вас слабыми. С моей помощью вы уничтожили Ве'Мета, отвратительную пародию на великолепие Хаоса.

Хаос — это прекрасная вещь, Сарпедон. Это свобода, подлинная, чистая свобода. Там меняется все, а Вселенная подчиняется воле сильных. Ты искал его всю свою жизнь — освобождения от лицемерия и бесчестия Им-периума. Ты жаждал благословения Императора, так как не знал устройства Вселенной, был наивным, беспечным ребенком. Император — ничто, Сарпедон, мертвец, восседающий на троне. Ты был предан ему просто потому, что не знал силы, которую может даровать Хаос. Но теперь я показал ее тебе, и скажи честно, можешь ли ты и твой Орден служить чему-то другому, кроме Хаоса и Меняющего Пути?

Это была правда, все, от первого до последнего слова. Неужели он действительно верил, что Император мог даровать ему эту омерзительную мутацию, что он насылал еретические видения, приведшие Орден к Ве'Мету? Абраксис держал в руке сверкающий цилиндр длиной с предплечье Сарпедона, покрытый затейливой вязью проводов, светящихся в звездном свете.

— Мой повелитель — это единственная сила в Галактике, за которую стоит бороться. Присоединяйтесь ко мне, станьте моими солдатами, и вам покорятся звезды, предайте себя разрушению во имя Меняющего Пути. Что вам осталось? Ваш Император — ничто, ваш Империум отрекся от вас. Единственная цель, оставшаяся на вашу долю, — это поиск Хаоса. Вы ее уже выполнили. Вам не нужно больше жить заблуждениями, Сарпедон. Вы можете получить все, чего хотели, — жизнь, проведенную на службе силе, в которую можно поверить, движение к цели, которую можно достичь. Именем бога моего я хочу поблагодарить вас за убийство своего врага.

Копье Души. Когда-то давно оно значило все. Раскололо Орден, запустило цепь событий, которые оставили Испивающих Души ни с чем. Им осталось только вверить свою судьбу силе, оказавшейся подлинным богом. Копье Души, древнее и могущественное. Оно должно было соединить Орден, сделать его нерушимым, а вместо этого растерзало и погубило.

Сарпедон встал и взял Копье из рук Абраксиса. Новое начало. Символ нового Ордена, созданного из пепла старых Испивающих Души, следующего за богом, который всегда вознаградит за преданность. Сарпедон мог потеряться в бесконечной череде сражений, но Копье Души будет путеводной звездой, символом их разрыва с ложью Империума и мертвым Императором. Можно ликовать, убивая врагов бога изменений. Можно оставить за собой выжженный след смерти среди звезд, а в бойне, которой давным-давно стал весь мир, наконец-то найти цель.

В памяти Сарпедона возникли обрывки истории, которую он учил еще послушником. Копье Души — вечный источник гордости и гнева из-за его потери. Его даровал Ордену примарх Рогал Дорн, который тем самым показал, что именно Испивающих Души считает истинными потомками прославленного легиона Имперских Кулаков, что они — часть великого плана Императора и исполняют Его волю.

Пелена сошла с разума Сарпедона. Почему он приказал атаковать техногвардейцев на платформе, почему убил посланника Инквизиции, когда тот объявил им Экскоммуникатос? Что тому виной? Гордость? Гнев? Или что-то другое, что Сарпедон понял только сейчас?

Он посмотрел на своих братьев. Увидел Теллоса, как обычно без брони, и почему-то совершенно не удивился, поняв, что вакуум не вредит идеальному воину. Увидел Грэвуса и Каррайдина, Лигриса, Палласа и всех остальных десантников, пошедших за Сарпедоном до конца. Большинство были свидетелями катастрофы на звездном форте, сражались в аду Ве'Мета, все прошли через ужасы войны Ордена. Сарпедон мог повести их в преисподнюю, и они беспрекословно подчинились бы воле своего магистра. Если он склонится перед Абраксисом, то они тоже склонятся. И умрут, если он откажется.

Пальцы Сарпедона сомкнулись вокруг Копья Души. Он нащупал ряд ямочек на поверхности цилиндра и почувствовал, как крохотные лазерные лучи прокололи закованные в броню кончики пальцев.

Рогал Дорн так не хотел разъединять легион Имперских Кулаков, что чуть не стал еретиком. Когда ему все-таки пришлось подчиниться, то он приложил огромные усилия, пытаясь сделать так, чтобы каждый из Орденов, несущий его генокод, равно уважался другими, был пропитан независимостью и благородством, столь характерными для Имперских Кулаков. Почему он так сделал? Из-за обыкновенной отцовской гордости за свой легион, за будущие поколения, за своих сыновей? Или по какой-то другой причине?

Рогал Дорн понял то, что сейчас осенило Сарпедона. И чары Абраксиса разрушились. Поймут ли это остальные Испивающие Души? Возможно, они подчинились принцу-демону. В каком-то смысле это уже не имело никакого значения.

Кровь просочилась через крохотные отверстия в кончиках пальцев и попала на генодешифраторы, встроенные в Копье. Оно было настроено на кровь Рогала Дорна, который первым нашел его. Только те, в чьих венах текла его кровь — Имперские Кулаки или их потомки, такие как Испивающие Души, — могли его активировать. Оружие стало жарким и загудело в руке Сарпедона.

Абраксис сделал шаг назад. Светящиеся демоны сгрудились у его ног.

— Выбирай, Сарпедон.

Но Сарпедон уже выбрал.

Из Копья Души вырвались два вихря, темнее, чем даже самый беспросветный космос. Сарпедон напряг свои нечестивые ноги мутанта и приготовился бежать. Придется быть быстрым и надеяться на то, что гравитационное поле корабля не повреждено. Придется быть сильным и точным и положиться на то, что братья все сделают правильно.

Он поднял голову, посмотрел принцу-демону в глаза и отчеканил:

— Этот Орден никому не принадлежит. Сарпедон выстрелил. Он не мог связаться со своими братьями, но это было и не нужно.

Каррайдин приблизился первым, разряжая болтер в сияющих розовых и бледно-голубых миньонов с извивающимися пальцами и огромными жаждущими ртами. Штурмовой болтер беззвучно задергался в вакууме, снаряды рвали люминесцирующие тела. Теллос подошел вторым, буквально нырнув в схватку, вспарывая лезвиями плоть тварей. Потоки света безмолвно засверкали на фоне черноты космоса, когда каждый Испивающий Души открыл огонь, отвлекая на себя орду, спустившуюся на «Сломанный хребет». Дрео собрал десантников, организованно посылая волны огня в противника, взрывающие поверхность искореженного металла. Люко организовал оборону с другой стороны палубы.

Они вызывали огонь на себя, а Сарпедон должен был нанести главный удар.

Оторванная нога не сказалась на его быстроте. Он развил бешеную скорость, подлетел к возвышающейся фигуре Абраксиса, Копье Души зажато в руке. Лицо принца-демона исказилось от потрясения и гнева, когда он увидел битву, развязавшуюся у его ног. Кольца символов, кружившие в воздухе, стали красными и желтыми от ярости, сверкающие глаза потемнели, а рубиновые вены выступили на алебастровой коже, когда недоумение перешло в силу.

— Глупцы! — заревел Абраксис. — Да вы же ничто! Ничтожества!

Сарпедон не обратил на него внимания, слыша только собственное дыхание. Он должен быть быстрым, он должен быть точным. И не важно, если ничего не получится. По крайней мере хоть что-то в его жизни не изменилось. Умереть, сражаясь с врагом, — это уже цель. Создания с заплесневевшими телами, руки которых оканчивались изрыгающими пламя ранами, преградили Сарпедону путь. Взметнулись вспышки разрядов, когти-молнии Люко пали на двух из них, сзади мелькнули лезвия цепных мечей. Демоны развалились, их сияющая плоть на глазах рассыпалась искрами. Сарпедон пробежал мимо, не сбавив скорости, махнув Копьем и по пути развалив еще несколько тварей.

Он отвел руку назад, сконцентрировавшись на огромной бледнокожей фигуре Абраксиса. Серебряный дождь лился с рук принца, прожигая доспехи Сарпедона, как будто расплавленный металл, но магистр сейчас не мог позволить себе колебаться.

Он напряг все семь ног и прыгнул, отведя руку. Огонь уже тек по телу, боль взрывала кожу. Он почувствовал, как лопнуло одно легкое, а нога разорвалась по суставу. Ненавидящий взгляд принца-демона ослеплял, болтерный огонь прошивал грудь Абраксиса, и фонтанчики кровоточащего света вырывались в космос.

Время замедлилось. Во Вселенной исчезло все, кроме принца-демона, Сарпедона и священного оружия, зажатого в руке магистра. Слышался только один-единственный звук, ритмичный стук, становившийся громче по мере того, как десантник приближался все ближе. Биение сердца принца-демона, участившееся от ярости, гонящее серебряный огонь по венам слуги Меняющего Пути.

Сарпедон ударил, погрузив когти в сверкающую кожу груди Абраксиса. Прицепившись к демону, горя в магическом огне, магистр налег на Копье, и его наконечник вошел в огромное, бьющееся богохульством сердце порождения Хаоса.

После этого Сарпедон помнил мало. Но иногда ему снилась, как некогда стены крепости Квиксиан Обскура, вспышка, подобная рождению нового солнца, луч света, прорезавший грудь Абраксиса. Чистое безумие варпа, жизненные силы принца-демона вылились в космос, отшвырнув Сарпедона волной огня, отбросив на исковерканную палубу «Сломанного хребта».

Он помнил, как демоны бога изменений утонули в жидком огне, крича и причитая даже в безмолвном вакууме, когда их плоть стала растворяться. Потом, уже на исходе сна, шар белого огня, некогда бывший Абраксисом, превращался в круг тьмы, засасывающий многоцветное пламя и распадающихся демонов. Испивающие Души намертво вцепились в потрепанный металл, стараясь не попасть в вихрь. Закованная в доспех рука — Сарпедон так никогда и не узнал, кто же это был, — схватила одну из его безвольно висящих ног и прижала к палубе.

Потом наступала тьма, свет умирал, а магистр просыпался.

Сарпедон, хромая, взобрался на новый мостик «Сломанного хребта», твердый бронированный пузырь в сердце звездолета, куда подключили все контрольные системы, шедшие через различные корабли инженерного порождения варпа. Его постройка заняла несколько месяцев. На дуге сферы установили огромный обзорный экран, который выводил общее изображение, составленное из данных всех сенсориумов, усеивавших корпус «Скитальца».

В помещении стояла тишина, если не считать отдаленного гула машин и нежного мурлыканья управляющих консолей. Сарпедон почти вприпрыжку прошел по металлической палубе мостика и взобрался на командную кафедру. Протез, поставленный вместо оторванной ноги, клацал по полу при ходьбе. Выращивание бионики займет некоторое время, хотя в этом тоже был плюс. Пусть апотекарии потренируются. У магистра не действовали еще две ноги, до сих пор закованные в гипс. Раны на космодесантниках заживали быстро, но пройдет еще несколько недель, прежде чем Сарпедон сумеет отвыкнуть от хромающей, заваливающейся на один бок походки.

Контрольный дисплей мерцал датчиками и рунами вооружения. Технодесантники до сих пор находили новые направляющие двигатели и артиллерийские системы. Они даже устроили соревнование, кто быстрее свяжет их с контрольным мостиком после обнаружения. На полное обследование «Сломанного хребта» понадобятся годы, и на борту постоянно будут находиться системы и приборы, назначения которых так никто и не поймет.

Теперь этот огромный звездолет стал домом Испивающих Души — «Космического скитальца» почти привели в порядок и освятили. Он стал символом нового Ордена. Они тоже очистились от тысячелетий лжи, столь сильно влиявших на их судьбу. За свободу пришлось заплатить огромными, почти невосполнимыми потерями. Но это не сломало Испивающих Души. Великая Жатва начнется снова, когда «Сломанный хребет» спустится на одинокие дальние планеты и выберет храбрейших юношей для обучения. Это был первый приказ Сарпедона, как только он проснулся в апотекарионе, еще обожженный и изломанный. Космодесантники наберут новое поколение послушников и возместят потерянное. Потребуется время, но они блуждали в тенетах лжи тысячелетия, так что годы не имели значения.

Скорее всего многое из сказанного Абраксисом на самом деле было правдой. Император действительно всего лишь мертвец, восседающий на троне, бездыханный и беспомощный, — ересь для любого законопослушного гражданина Империума, но Испивающих Души уже давно не волновали такие вещи. Возможно, Орден действительно остался в одиночестве и нет той силы, которая могла бы им помочь и указать правильный путь.

Но это не имело значения. Император мертв, но остались принципы. Он символизировал все, за что стоило сражаться. Ужас Хаоса реален. Если бог людей не может лично направлять руку Испивающих Души, это не значит, что они не будут следовать его идеалам. Хаос — достойный противник не только из-за слов Императора. Просто уничтожение такого врага — правильная и благородная цель.

Испивающие Души были комнатными собачками Империума тысячелетиями, а потом стали рабами Хаоса. Но они отреклись от обоих хозяев и уничтожили двух ужасающих принцев-демонов. Разве такой победой не стоило гордиться?

Такова судьба Испивающих Души — они будут сражаться с Хаосом везде, где встретят, отвергнув всех хозяев, одинокие предатели в глазах людей. Они рождены для битвы и будут сражаться. Им не нужен Император или кто-нибудь еще, чтобы взять в руки оружие. Когда Сарпедон выздоровеет, а Орден перестроится, их уже ничто не остановит. Возвышенные мечтания — посвятить жизнь уничтожению Хаоса, когда тебя ненавидят все, Хаос, Империум, а во всей Вселенной нет ни единого союзника. Но если это единственный путь для Испивающих Души — бороться за то, что они сами считают нужным, — пусть будет так.

Возможно, это просто смешно. Или даже жалко. Сарпедон больше так не думал. Старался не думать. Он умрет, сражаясь за принципы, на которых Император построил Империум, ведь теперь они преданы лжецами, правившими от имени бога.

И тогда на мостике «Космического скитальца» мутант, отлученный космодесантник, поклялся выполнить работу Императора.