Искупление варвара

— Все будет хорошо, — успокаиваю я ее. — Мы по-прежнему будем ходить смотреть на звезды каждую ночь и каждое утро встречать восход солнца.

— Даже в деревне? — Она смотрит скептически. — Здесь не так много света. Тиффани приходится постоянно передвигать свои деревья в течение всего дня, чтобы поймать солнечный свет.

— Мы можем приходить сюда и подниматься на шкиве, чтобы каждое утро наблюдать восход солнца, — говорю я ей. Я буду рад проснуться немного раньше, если это так много значит для нее. — И я прорежу дыру в крыше, чтобы ты могла смотреть на звезды каждую ночь, пока не заснешь.

Ее губы изгибаются в легчайшей из улыбок.

— Это не очень хорошая крыша, если в ней есть дыра.

Я обнимаю ее за плечи и прижимаю к себе ее хрупкую фигурку.

— Я позабочусь о том, чтобы у тебя все было, так или иначе.

Затем она улыбается и прижимается лицом к моей груди.

— Я люблю тебя, — шепчет она.

Мой дух переполняется любовью.

— Ты — мое сердце, Эл-ли.

Требуется время, чтобы загрузить и закрепить сани на шкиве, и мы с Эл-ли спускаемся вместе с ними. Оказавшись внизу, я начинаю расстегивать ремешки, в то время как Эл-ли терпеливо ждет.

— Хо! Кого я вижу перед собой? — зовет знакомый голос.

Я выпрямляюсь, и Эл-ли автоматически перемещается, чтобы встать позади меня. Харрек. Я поднимаю руку в знак приветствия, что рад видеть своего друга.

— Ты как раз вовремя, чтобы помочь нам с санями.

— Да? — Он ухмыляется мне. — Я сегодня занятой охотник — я должен пойти и поймать семь клыкастых рыб до захода солнца.

Это кажется странным.

— Зачем?

Харрек пожимает плечами.

— Потому что Кейт думает, что я не могу, и я должен доказать, что она ошибается. — Он ухмыляется, а затем идет вперед, чтобы помочь мне стащить сани с платформы. — Это та девушка, Эл-ли, которую я вижу у тебя за спиной?

Я жду, что она поприветствует его, но она молчит, вцепившись руками в мой жилет сзади.

— Так и есть. Рокан говорит, что надвигается сильный шторм.

— Ах да, его великая буря. — Харрек бросает на меня озорной взгляд. — Думаю, это предлог, чтобы он мог остаться дома со своей хорошенькой парой и растирать ее опухшие ступни.

— Ха. — Как будто Рокан мог солгать. Его пара носит комплект во второй раз, но он знает свой долг охотника. — Будь осторожен, чтобы он не услышал твоих слов, иначе он ткнет тебя лицом в снег.

Харрек просто смеется, а затем хлопает по боку саней.

— Ну, давай же. Тяни эту штуку, лентяй. Меня ждет симпатичный человечек, которому я хочу доказать, что он неправ.

— Ты делишься мехами с Кейт? Совокупление для удовольствия? — спрашиваю я, когда мы тащим сани вперед. На дне ущелья не так много снега, и это значительно затрудняет спуск.

— С ней? Она бы перерезала мне горло, прежде чем поделиться со мной своими мехами. — Но он выглядит довольным этой мыслью. — Тем не менее, я собираюсь измотать ее. Подожди и увидишь.

Харрек действительно может действовать человеку на нервы. Он любит поговорить, и более того, ему нравится слушать, как он сам говорит.

— Были какие-нибудь резонансы, пока нас не было?

— Ни одного. Думаю, Таушен отчаялся когда-либо найти себе пару.

Я ворчу, толкая сани вперед, пока Харрек направляет их. Моя пара тихо отходит в сторону, становясь в тени скал, в стороне от дороги. Я слегка киваю ей, чтобы успокоить и дать понять, что это не займет много времени.

— А Варрек?

— Он такой тихий, кто знает, о чем он думает. — Харрек пожимает плечами.

— Может быть, дело не в том, что он тихий, а в том, что у тебя просто все время открыт рот, — говорю я ему, а затем хмыкаю, когда сани наконец въезжают в знакомые колеи в земле. — Вот оно. Спасибо за твою помощь.

Харрек только ухмыляется и нетерпеливо потирает руки.

— Я надеюсь, ты сегодня в настроении отведать клыкастой рыбы, потому что я собираюсь доказать Кейт, что она меня недооценивала.

— Удачи тебе, — говорю я ему, фыркнув, а затем смотрю на свою пару. Я похлопываю по переду саней. — Иди присядь, моя пара. Я потяну сани с тобой.

Она делает шаг вперед, быстро кладет ладони мне на плечи и успокаивает себя. Я притягиваю ее к себе, чтобы поцеловать в лоб.

— Ты выглядишь по-другому, Эл-ли, — кричит Харрек, поднимаясь на подъёмный блок. — Резонанс тебе идет. — Взгляд, которым он одаривает нас, лукавый и полный поддразнивания.

Я рычу на него, и он ускоряет шаг, быстро поднимая блок и смеясь, когда исчезает.

— Не обращай внимания на этого дурака, — говорю я ей. — Он говорит только для того, чтобы услышать собственное хвастовство.

Она устраивается в передней части саней, а затем слегка улыбается мне.

— Некоторым людям нравится слышать свой собственный голос.

Я хмыкаю. Это одна из черт, по которой мы с Эл-ли идеально подходим друг другу. Мы оба довольствуемся молчанием. Я еще раз целую ее — на этот раз в ее розовые, мягкие губы — прежде чем мы отправляемся в путь. Прогулка до деревни, как только вы окажетесь в ущелье, будет недолгой, и довольно скоро я услышу смех комплектов, играющих в деревне, и ветер донесет запах дыма. На меня накатывает волна тоски. Это мои люди. Мое племя. Я люблю их. Если они не примут меня обратно или не позволят мне быть с моей парой, у меня не будет другого выбора, кроме как уйти. Но я буду скучать по ним.

— Ты в порядке? — спрашивает Эл-ли мягким голосом. Как будто она может читать мои мысли. — Ты выглядишь напряженным.

Я поворачиваюсь, чтобы улыбнуться ей.

— Я хочу, чтобы этот день был хорошим, вот и все.

— Так и будет, — уверенно говорит она. — Конечно, они захотят, чтобы ты вернулся. Ты крутой парень.

Я не совсем уверен, что это такое, но в ее устах это звучит неплохо.

— Это зависит от вождя, но я надеюсь, что ты права.

— Я знаю, что это так.

Мы огибаем угол каньона, и перед нами оказывается деревня. Люди выходят на улицу, стоят перед своими хижинами или разговаривают у одного из центральных костров. Несколько комплектов играют в мяч на окраине деревни и выбегают нам навстречу. Пейси и Каэ, хихикая, бегают вокруг саней, и к ним присоединяются Рáшель и Тали.

— Бек! Где ты был? — требует Рáшель, такая же властная, как и ее мать. — Ты пришел сюда для того, чтобы поиграть с нами в мяч?

— Я охотился, — говорю я ей и ерошу ее гриву, проходя мимо, таща за собой сани. — Твои родители здесь?

Она кивает.

— Папа и мама разговаривают с вождем.

Итак, они в деревне. Это хорошо. Еще одной причиной для беспокойства вождя стало меньше.

— Именно туда мы и направляемся. — Я останавливаюсь, чтобы схватить мячик, прежде чем он отскочит от саней, и отбрасываю его в сторону. Они гоняются за ним, полные смеха. Я смотрю им вслед, и мое сердце переполняет гордость — когда-нибудь мой комплект будет играть с ними.

Я оглядываюсь на Эл-ли, и она одаривает меня застенчивой улыбкой. Она выглядит неуверенной.

Я знаю, что доставит ей удовольствие.

— Какую хижину ты бы хотела, пара? — Я останавливаю сани и указываю на ряды необитаемых хижин. Многие стоят без крыш, этого более чем достаточно для удвоенного числа семей, которые в настоящее время проживают в нашей деревне.

Ее глаза расширяются, в ее взгляде немой вопрос.

Я киваю.

— Поскольку мы пара, у нас будет своя хижина, чтобы растить нашу семью. Чейл придется найти себе нового человека, с которым она могла бы разделить свою хижину. — Хотя, насколько я знаю Вазу, он уже переехал к ним, при условии, что Чейл хотя бы немного согласилась.

Моя пара рассматривает ряды хижин, а затем указывает на одну в дальнем конце деревни, на окраине. Она хочет быть подальше ото всех. Каким-то образом я это знал. Я ухмыляюсь и тяну санки в указанном направлении, затем ставлю их впереди.

— Это прекрасный выбор, моя пара, и у нас будет масса возможностей сбежать и понаблюдать за звездами.

Ее улыбка становится шире.

Я помогаю ей спуститься с саней, и она начинает расстегивать ремни. Я оглядываюсь по сторонам и вижу, что другие направляются в этом направлении, и я знаю, что довольно скоро нас окружат. Люди захотят поприветствовать Эл-ли и посплетничать о нас. Они захотят узнать о нашем резонансе и моем избегании. Однако прежде всего мы должны поговорить с моим вождем. Я беру Эл-ли за руку и оттаскиваю ее от саней.

— Пойдем. Давай сначала поговорим с Вэкталом.

Она кивает и подходит поближе ко мне, ее другая рука скользит к моему поясу.

Я тащу ее сквозь толпу любопытных зевак к дому, принадлежащему Вэкталу и Шорши. Когда мы приближаемся к нему, я вижу, что впереди собрались другие, и хмурюсь, представляя, что все они пришли поглазеть на мою пару. Но мгновение спустя Дагеш выходит из хижины вождя, рядом с ним его пара, и оба они расплываются в улыбках.

— Бек! Ты вернулся как раз вовремя, чтобы отпраздновать это вместе с нами, мой друг. Моя Но-ра и я снова нашли отклик! — Мгновение спустя выражение восторга на его лице исчезает, и он прикрывает рот рукой. — О, подожди. Должны ли мы избегать тебя?

Прежде чем я успеваю ответить, Вэктал появляется из дверного проема хижины, его взгляд фокусируется на мне и Эл-ли.

— Мой вождь, — говорю я, хотя сердце бешено колотится в груди. — Я хочу поговорить с тобой.

Он смотрит на Эл-ли, затем на меня и указывает на свою хижину.

— Заходи внутрь.

Я кладу руку на спину своей пары, ведя ее внутрь. Хижина вождя почти такая же, как и любая другая, несмотря на то, что он вождь. В яме для костра горит огонь, по краям хижины постелены меха, а с одной стороны разбросана одежда и игрушки, свидетельствующие о том, что поблизости играли его девочки.

— Где твоя пара? — спрашиваю я его, придвигая табурет поближе к огню для своей пары.

— Она пошла за Клэр, как только услышала, что ты в деревне. Я как раз направлялся поприветствовать тебя, когда Дагеш и Но-ра пришли ко мне со своими новостями. — Его улыбка становится шире. — Наше племя растет.

Я киваю.

— Я рад за них. — Я хочу затронуть тему моего избегания, но это кажется странным поворотом разговора. Я колеблюсь.

Эл-ли вкладывает свою руку в мою, сжимая мои пальцы. Успокаивает меня. Я недостоин иметь такую замечательную пару. Мой кхай громко соглашается.

Вэктал видит, как мы беремся за руки, и скрещивает руки на груди, склонив голову набок.

— Я вижу, вы поладили. Вы выполнили свой резонанс?

— Пока нет. Мы… не спешим. — Я смотрю вниз на свою пару, и она прижимается щекой к моей руке, довольствуясь молчанием. — У Эл-ли было трудное прошлое, и я не хочу торопить ее.

Ответа нет, и я бросаю взгляд на своего вождя. На его лице написано неподдельное изумление.

— Бек? — удивленно переспрашивает он. — Бек не хочет подталкивать кого-то к чему-то? Бек?

Я хмуро смотрю на него. Пальцы Эл-ли сжимаются на моей руке, как будто она тоже хмурится.

Вэктал просто качает головой.

— Я удивлен, вот и все. Это хорошо, поверь мне. Потратьте столько времени, сколько вам нужно. Пока ты счастлива, Эл-ли, я доволен.

Прежде чем я успеваю ответить, полог на двери отодвигается в сторону, и входят Шорши и Клэр.

— О, хорошо, — говорит Шорши с улыбкой. — Ты здесь.

Я киваю.

— Я…

Клэр бросается вперед и заключает меня в объятия, ее руки обвиваются вокруг моей шеи. Я так поражен этим, что остаюсь совершенно неподвижен, не зная, что делать. Пальцы Эл-ли крепко сжимают мои, даже когда я неловко похлопываю Клэр по спине свободной рукой.

— Спасибо, — говорит Клэр, уткнувшись мне в шею, и в ее голосе слышатся слезы. Мгновение спустя она отпускает меня, вытирая глаза. — Спасибо тебе за спасение моего маленького Эревэра. Я чуть не сошла с ума в тот день…

Ой. С тех пор с моей парой произошло столько всего, что я совсем забыл об этом.

— У твоего сына дух авантюризма, — говорю я, чувствуя себя неловко из-за ее слез. Шорши плачет вместе с ней. Клэр — хороший друг, но я никогда не знал, что сказать, когда она плачет… что часто бывало рядом со мной.

Она хлопает меня по руке, наполовину смеясь, наполовину плача.

— Ты придурок. Это потому, что он хочет быть похожим на тебя. В следующий раз, когда будешь с ним тусоваться, попробуй превозносить достоинства пребывания дома.

— Он хочет быть похожим на меня? — Я преисполнен гордости и удивления. — Это потому, что… — я изо всех сил пытаюсь подобрать слово, потом вспоминаю. — Я вредная задница (прим. Badass — крутой/задира, а Bad ass — плохая/вредная задница)?

Шорши прикрывает смех рукой, в то время как Клэр просто бросает на меня странный взгляд.

— Что?

Я поворачиваюсь к Эл-ли.

— Вредная задница? Я что, неправильно говорю?

Она придвигается ближе ко мне.

— Крутой, — шепчет она с серьезным лицом. Эл-ли никогда бы не стала надо мной смеяться. Со мной, да. Не надо мной. Я знаю, что ей трудно выступать перед другими, и она достаточно храбра, чтобы сделать это. Я улыбаюсь ей и касаюсь ее щеки.

— Крутой, — подтверждаю я вместе с остальными. — Это то, кто я есть.

Клэр хихикает.

— И к тому же такой скромный.

Я задумчиво киваю.

— Если ты так думаешь, то да.

Она вскидывает руки в воздух и качает головой, затем подходит ко мне, чтобы снова обнять.

— Я хотела сказать тебе спасибо, ты, здоровяк. Спасибо тебе за то, что оберегаешь моего сына. — Она сжимает меня своими худыми руками, а затем поворачивается к Эл-ли. — Мне жаль, что я навязываюсь твоему мужчине. Я просто благодарна ему, и я знаю, что он станет замечательным отцом вашим комплектам. Я счастлива видеть, что он наконец-то нашел кого-то. — Она лучезарно улыбается моей паре. — И я надеюсь, что мы сможем стать друзьями.

Эл-ли долго-долго смотрит на нее. Затем, медленно, она едва заметно кивает ей.

Для Клэр этого достаточно. Она улыбается нам обоим и хлопает в ладоши.

— Найди меня, когда закончишь, и мы сможем поговорить. Эревэр тоже хотел бы поздороваться. — Она снова улыбается Эл-ли. — И я уверена, что у меня есть кое-что для вашей хижины, чтобы вы, ребята, могли обустроить дом. — Она одаривает нас всех еще одной легкой улыбкой, а затем кивает Шорши. — Хорошо, я ухожу.

Шорши подходит к Вэкталу и берет его за руку.

— Мы рады видеть вас обоих вернувшимися. Мы немного забеспокоились, когда Рокан упомянул о шторме. Он сказал, что будет очень холодно.

Мгновение я молчу, затем бросаю на Вэктала встревоженный взгляд. Эл-ли снова сжимает мою руку, затем проводит другой ладонью по моей руке, молча подбадривая меня. Я делаю глубокий вдох и произношу эти слова.

— Я не был уверен, что мне будут рады.

Шорши смотрит на Вэктала, ожидая, что он заговорит.

Вэктал прижимает кулак к сердцу.

— Я сказал тебе, что я чувствовал. Ты спас Эревэра. Мне этого достаточно, если ты захочешь вернуться.

Я качаю головой, потому что этого недостаточно. Это не оправдывает того, что я сделал.

— Пребывание с Эл-ли научило меня многому, — говорю я им. — Сначала я не понимал, что то, что я сделал, было таким ужасным. Эл-ли показала мне, каково это, когда кто-то является рабом. Она заставила меня понять, что, несмотря на то, что я хотел как лучше, я все равно поступил плохо. — Я отпускаю руку своей пары и опускаюсь на колено перед своим вождем. — И я хочу сказать, что мне очень жаль. Я прошу прощения у тебя и у людей, которых я привел сюда против их воли.

В комнате воцаряется тишина.

— Вау, — говорит Шорши после долгой паузы. — Я этого не ожидала.

Вэктал кладет руку мне на плечо.

— Встань на ноги, друг мой. — Когда я встаю, он кладет другую руку мне на плечо и с гордостью смотрит на меня. — Все, чего я хотел, — это чтобы ты по-настоящему понял. Осознал последствия своих действий, когда ты заставляешь других делать то, что тебе заблагорассудится. — Он одаривает меня полуулыбкой. — Похоже, Эл-ли пошла тебе на пользу.

— Бек был добр ко мне, — тихо говорит Эл-ли, удивляя всех нас. Я поворачиваюсь, и она подходит ко мне, ее руки тянутся к моей руке. Ее лицо бледное, но решительное, и я знаю, что она борется со своей застенчивостью. — Он был добр и нежен со мной. Я знаю, сначала мы были строги к нему, но я счастлива здесь, и если бы не он, я бы до сих пор была рабыней. — Она смотрит на меня снизу вверх, и в ее глазах отражается сердце. — Он хороший человек.

Я испытываю сильную гордость и радость. Не только то, что мой вождь и его пара приняли мои извинения, но и то, что моя пара вступилась за меня, защищая меня, даже несмотря на то, что я обидел ее. Я унижен тем, как она смотрит на меня…

И я клянусь, что сделаю все возможное, чтобы быть достойным.

ЭЛЛИ

— О, детка, эти люди ни хрена не умеют петь, — выдыхает Гейл, хлопая в ладоши в такт неуклюжему барабанному бою. — Что за чертовщина?

Я просто тихо хихикаю со своего места на краю группы у костра. Она права. По-моему, старейшины поют сейчас песню, и это до боли фальшиво. Однако они полны энтузиазма. Ваза с энтузиазмом, хотя и без особого мастерства, бьет в барабан, и кто-то передает по кругу бурдюк с каким-то вонючим перебродившим напитком.

Сегодня вечером вечеринка. Это не только в честь Норы и Да-ге-ша — у него сложно выговариваемое имя — и их второго резонанса, но и в честь возвращения Бека в деревню. В честь меня тоже, хотя я не большой любитель праздновать. Я предпочитаю стоять в углу рядом с Гейл и наблюдать, как все хорошо проводят время.

Бек стоит у костра, его пристальный взгляд возвращается ко мне, как будто он хочет присматривать за мной, даже когда не может быть рядом. Его утащил кто-то из охотников, и я горжусь своей парой. Я горжусь тем, что он такая неотъемлемая часть этого племени, что все они явно рады снова его видеть и тому, что он вернулся. Он отвел каждого нового члена племени — Гейл, Саммер, Брук и Кейт — в сторонку и тихо извинился перед ними, и, возможно, это из-за искренности в его голосе или теплоты и дружелюбия деревни, но, похоже, никто не держит зла.

Меня приветствовало и восхищалось так много людей, что у меня кружится голова от такого внимания. Не имеет значения, что я была здесь с остальными с тех пор, как Бек привел нас сюда — чистая, упитанная Элли, по-видимому, имеет большое значение. Это заставляет меня чувствовать себя хорошо, хотя и немного неуютно, и я счастлива, когда Бек прогоняет всех прочь, чтобы я могла пойти посидеть в тихом уголке с Гейл.

Рядом со мной Гейл громко смеется, снова хлопая в ладоши. Она наклоняется ко мне.

— Посмотри на этого дурака, — ласково говорит она, кивая на Вазу. Ее новый «бойфренд» — или пара по удовольствиям, как называют его эти люди, — стучит в свой барабан с каким-то «сексуальным» энтузиазмом. По крайней мере, я почти уверена, что он считает это сексуальным. По-моему, это просто выглядит совершенно неловко. — Ему повезло, что у него доброе сердце, потому что, черт возьми, он старается больше, чем любой мужчина, которого я когда-либо встречала в своей жизни. — Она слегка качает головой. — Я не уверена, думает ли он, что сегодня вечером добьется успеха своей игрой на барабанах, или мне следует ожидать какой-то другой формы флирта в будущем.

— Еще подождешь? — Я застенчиво поддразниваю ее.

— Господи, нет! — смеется она и поднимает руки в воздух. — Да помогут мне небеса, если этот мужчина придет и споет мне серенаду.

Я широко улыбаюсь, потому что люблю Гейл. Мне нравится ее искренняя привязанность. Ясно, что она обожает внимание, которым Ваза осыпает ее, и они, кажется, счастливы вместе. По ее словам, иногда она скучает по Земле, но для нее это похоже на новое начало, и она готова принять это.

Я тоже.

— Элли! Элли! Смотри, что у меня есть! — Эревэр снова подбегает ко мне и запрыгивает ко мне на колени. — Папа сделал мне новый мяч! Разве это не нечто? — Он подносит твердый кожаный мяч к моему носу, чуть не швыряя его мне в лицо.

Я ободряюще киваю ему.

Очевидно, это знак для Эревэра рассказать мне историю своей последней игры и всех многочисленных приключений, которые с ним произошли, прежде чем он его потерял. Эревэр — невероятно болтливый ребенок, и, похоже, он выбрал меня в качестве своей аудитории. Каждый раз, когда я сажусь, он запрыгивает ко мне на колени и начинает болтать без умолку. Я думаю, это потому, что он обожает Бека и по доверенности обожает меня, потому что я пара Бека. Это довольно мило, и я не возражаю — если я слушаю историю, мне на самом деле не нужно вносить большой вклад. Я все еще чувствую, что у меня заплетается язык рядом с этими людьми. Они так счастливы. Такие умиротворенные. Я смотрю вокруг костра на Нору и Да-ге-ша, которые счастливо находятся в центре внимания. На Рокана, который гладит слегка округлившийся беременный живот своей пары. На Мэдди и Хассена, которые целуются у огня, как будто это их вечер резонанса. На группу детей, сидящих перед Севвой и Кемли и слушающих историю. У проходящего мимо охотника на руках сонный младенец, которого он укачивает, чтобы его пара могла продолжить болтать с подругой. Они просто одна большая семья. Я не совсем вписываюсь в это общество. Пока нет, но когда-нибудь, может быть.

Я готова подождать. Пока они позволяют мне идти в моем собственном темпе, я счастлива.

— А потом мяч улетел под куст! Такой большой куст. — Эревэр раскидывает свои маленькие ручки. — И я пошел искать его и не смог найти. Я смотрел и смотрел, но его там не было! И…

Я киваю, притворяясь, что внимательно слушаю, хотя и бросаю взгляд на Бека. Он разговаривает со Стейси, и пока я наблюдаю, он берет у нее маленькую миску, благодарно кивая, а затем направляется в мою сторону. Он такой красивый, его походка плавная и сильная, его голубая кожа оттенена отблесками костра, его гордые рога… Я издаю легкий счастливый вздох, и моя вошь начинает довольно громко петь.

— Элли, ты меня слушаешь? — Эревэр кладет маленькую ладошку мне на щеку, пугая меня. От прикосновения по моей коже пробегают мурашки, но мгновение спустя я понимаю, что это всего лишь ребенок, и снова успокаиваюсь. Он смотрит на меня, слегка надув губы от разочарования.

Я радостно киваю ему, пытаясь подбодрить.

Это работает. История с мячом продолжается.

— А потом я пошел за папой, потому что мой мяч пропал. Он просто исчез! А потом…

— Эревэр, — говорит Бек, опускаясь на колено рядом со мной, а Гейл отходит подальше. — Ты можешь пойти и показать Харреку свой мяч? Держу пари, он его еще не видел.

— Он еще не видел его? — Эревэр слезает с моих колен, обнимает Бека за руку, а затем пробирается сквозь толпу туда, где сидит Харрек, без сомнения, рядом с бедной Кейт. В этот день он поймал восемь клыкастых рыб и не переставал хвастаться этим перед ней. Я видела, как многие закатывали глаза в его сторону сегодня вечером, но я не могу сказать, что она ненавидит его внимание. Может быть, это только мне кажется, но я могу поклясться, что замечаю, как она улыбается.

Бек устраивается рядом со мной.

— Эревэр — это сущее наказание, — признает он, затем показывает мне миску с пирожками с не-картофелем, которую он взял у Стейси. — Еда, — говорит он и берет пирожок, откусывает кусочек, а затем предлагает его мне. — Ешь.

Я улыбаюсь ему и беру пирожок, ем его маленькими, осторожными кусочками, пока он пробует следующий. Такой заботливый. Я беспокоилась, что между нами все изменится, когда мы вернемся в деревню, но Бек такой же, каким был всегда — осторожный, внимательный ко мне и оберегающий. Когда другие пытаются заговорить, он обнимает меня и притягивает к себе, отвечая за меня, когда я не отвечаю. Он хочет, чтобы мне было удобно.

Мне это нравится. Я люблю его.

Я съедаю все пирожки, которые он протягивает мне, а Гейл встает, чтобы пойти еще «насладиться» музыкой Вазы — или, может быть, попросить его остановиться. Я кладу голову на плечо Бека и вздыхаю.

— Устала? — спрашивает он.

Такое чувство, что это был долгий день. Хотя я… не совсем устала. Я чувствую себя одновременно взвинченной и измученной. Здесь так много людей, что я просто хочу уйти, но… Я также хочу провести больше времени с Беком.

Он наклоняется, убирая мои волосы за ухо, и шепчет мне на ухо.

— Хочешь пойти посмотреть на звезды? Одни?

— Больше всего на свете, — шепчу я.

Он встает на ноги и протягивает мне руку, и я беру ее. У огня Кейт и Саммер обсуждают какое-то телешоу, их голоса звучат пронзительно от волнения, и группа над чем-то громко смеется. Я не обращаю на это внимания. Моя ладонь в руке Бека, и мы собираемся посмотреть на звезды.

Глава 15

ЭЛЛИ

Мы расстилаем одеяла в нашей новой хижине и ложимся на спину, глядя на звезды. У нас пока нет крыши. Бек говорит мне, что завтра он будет работать с Химало, чтобы побыстрее сделать ее. Перед нашей дверью висит экран для уединения, и даже несмотря на то, что наш дом открыт наверху, мы одни, и никто нас не побеспокоит. Однако сегодня вечером погода ясная, так что нам просто немного прохладно. Я теснее прижимаюсь к Беку под одеялами, забирая его тепло. Со дна ущелья видно не так уж много неба, но на краю утесов есть полоска, которая показывает мне достаточно звезд, чтобы я была счастлива. Я знаю, что они там, и этого достаточно.

Я играю с пальцами Бека, пока мы задумчиво обнимаемся. Несмотря на то, что моя пара не такой улыбчивый и веселый, как некоторые другие мужчины в племени, ясно, что его любят. Он хороший человек и трудолюбивый работник. Я думаю обо всех детях, которые подходили к нему в течение дня, желая поздороваться или поиграть, и о том, как он уделял им все свое внимание, как будто они были так же важны, как и любой взрослый. По какой-то причине я не слишком задумывалась о детях, но, конечно, дети будут. Резонанс означает детей.

И мы с Беком нашли отклик. Это значит, что у нас должны быть дети. Но… до сих пор у нас не было настоящего секса. Если бы вы спросили меня, когда я впервые приземлилась здесь, хотела ли я заняться сексом с Беком, я бы пришла в ужас от этой мысли. В прошлом секс всегда означал отсутствие выбора, доминирование над партнером, то, к чему девушку принуждают. Но так много изменилось с тех пор и до настоящего времени. Я доверяю Беку… и мне нравится, когда он прикасается ко мне.

Он не хочет торопить меня, но я не боюсь. Думаю, со временем я смогу привыкнуть к деревне, и мне нравится бывать здесь на свежем воздухе.

Больше всего на свете мне нравится быть с Беком.

Моя пара утыкается носом в мои волосы.

— Ты заботлива.

— Потому что я тихая? Я всегда веду себя тихо.

— Потому что обычно ты смотришь на звезды и издаешь тихие счастливые вздохи. — Он снова прижимается губами к моим волосам. — Сегодня вечером ты просто играешь с моими пальцами. О чем ты думаешь?

Он хорошо меня знает.

— Племя.

Его тело немного напрягается, прижимаясь к моему.

— Ты несчастлива?

— Я счастлива. — Я думаю о Гейл и о том, какой счастливой она кажется. Ей нравится Ваза, нравится внимание, которое он ей уделяет, и она любит детей. В племени куча детей, и кому-то всегда нужна дополнительная помощь. Саммер и Кейт стали хорошими подругами и, похоже, хорошо вписались в племя, а на большом собрании Брук была окружена маленькими девочками племени, которые хотели заплести свои волосы в косу. Кажется, каждый находит свое место, даже если это такая мелочь, как плетение косичек. Несмотря на то, что мы не выбирали сюда приезжать, это гораздо лучшее место, чем то, в котором мы были. — Я рада, что другие девочки, кажется, хорошо приспосабливаются. Я бы чувствовала себя странно, если бы я была единственным счастливым человеком, а остальные были несчастны.

Бек хмыкает в знак согласия.

— Однако других резонансов нет.

— Может быть, они принимают противозачаточные средства. Может быть, они такие же, как Гейл, и не могут иметь детей. — Я глажу его грудь, проводя рукой вниз по мускулистым линиям его плоского живота. — Это не имеет значения, пока они счастливы.

— Мм. Однако я хотел бы, чтобы у других был шанс найти отклик. Мне кажется неправильным иметь все, что я хочу, а им приходится ждать.

— Ты не можешь контролировать все, — говорю я ему, забавляясь этой мыслью. Мой Бек отчаянно хочет, чтобы у его друзей тоже были семьи. Это мило. — Хотя мне нравится слышать, что у тебя есть все, что ты хочешь.

Он крепче прижимает меня к себе, и я слышу, как мурлычет его кхай.

— Разве это не очевидно?

Я сажусь, пристально глядя на него сверху вниз.

— Но ты ведь хочешь детей, не так ли? Так что у тебя еще не все есть.

Бек проводит ладонью по моей руке, на его лице сохраняется довольное выражение.

— Конечно, я хочу комплект. Но я готов подождать, пока ты не будешь готова исполнить резонанс.

— И сколько это еще продлится? Как долго мы сможем продержаться? — Я уже чувствую, что моя вошь с каждым днем становится громче и настойчивее. Даже сейчас я слышу ее жужжание так настойчиво, что удивляюсь, как оно не сотрясает все тело силой своей песни.

Он выглядит задумчивым.

— Джо-си и Хэйден сумели продержаться один оборот луны… но большую часть этого времени они были разлучены.

Целый месяц? Эта мысль кажется ужасной. Прошло уже несколько недель, и я чувствую себя нуждающейся и беспокойной, а прикосновения начинают становиться менее эффективными. Я снова прижимаюсь к нему, моя рука на его груди, над сердцем.

— Что, если мы выполним это сегодня вечером?

Он замирает.

— Ты готова к этому?

— Я не знаю, так это или нет, — честно признаюсь я. — Но я доверяю тебе, и я люблю тебя, и мне так же больно, как и тебе. — Моя рука опускается ниже, лаская пластины, которые проходят вдоль его груди и исчезают вокруг пупка. — И мне нравится, когда ты прикасаешься ко мне. Так что я думаю, что резонанс не будет чем-то плохим.

— У нас будет комплект, — говорит он мне и кладет руку мне на живот. — Ты никогда не говорила, что ты чувствуешь по этому поводу.

— Это не то, о чем я когда-либо думала. — Я положила свою руку поверх его. — Так долго я была рабом, и я не могла строить планы даже на следующий день, иначе я бы сошла с ума. Речь шла о выживании, не более того. — Я улыбаюсь ему, обожая его храброе, сильное лицо. — Но я начинаю думать наперед. Медленно. И я думаю, ты был бы хорошим отцом.

На его лице выражение чистой радости, которое говорит мне, что я права. Он будет фантастическим отцом, и я буду наслаждаться каждым мгновением, наблюдая за ним с нашим ребенком.

Его руки обхватывают меня за талию, и он притягивает меня к себе.

— Значит, ты хочешь сделать это?

Я отстраняюсь и изучаю его, притворяясь, что размышляю об этом. Притворяюсь, будто моя вошь не поет со скоростью миля в минуту, и я не сгораю от желания. Притворяюсь, будто последние несколько часов мне не хотелось сорвать с него кожаную набедренную повязку. По правде говоря, я немного беспокоюсь о том, чтобы пройти весь путь до конца, но нет никого другого, к кому я бы хотела прикоснуться, никогда. И я люблю Бека. Я люблю его ласки и поцелуи, и когда он прикасается губами к моим самым чувствительным местам. От одной мысли об этом мои соски твердеют. Я позволяю своим пальцам скользить по его плечам, вниз по центру груди, а затем еще ниже, к пупку. Я вижу, как учащается его дыхание, когда мои пальцы опускаются ниже, и я дергаю за завязки его набедренной повязки.

— Я хочу тебя, — говорю я ему. — Я хочу тебя, и я хочу этого. Я не хочу бояться ничего из того, что произойдет между нами.

Бек скользит одной рукой по моей руке, а затем садится. Он берет мое лицо в ладони и целует меня.

— Никогда не бойся того, что у нас есть вместе, моя пара. Я бы никогда не причинил тебе вреда.

Я знаю это. Я его не боюсь. Я больше… боюсь неизвестности, точно так же, как я боялась прикасаться к себе.

Пришло время перестать бояться. Поэтому я хватаю его за гриву и притягиваю его лицо к своему, целуя со всей сдерживаемой неделями страстью, не находя отклика.

Он колеблется, но только мгновение. Затем он хватает меня и подтягивает к себе, его вес давит на меня, пока мы продолжаем целоваться и кататься по мехам. Во мне нет страха, только нетерпение и возбуждение. Я хочу этого. Я хочу его. Я задыхаюсь между поцелуями, когда его язык ласкает мой, обещая в каждом плавном движении. Эти выступы вдоль его языка восхитительно трутся, и я вспоминаю, каково это, когда он использует их на мне… ниже. Тихий стон вырывается из моего горла.

— Моя пара, — стонет Бек, покрывая горячими поцелуями мою челюсть, а затем горло. — Ты понятия не имеешь, как долго я этого хотел. — Он начинает целовать ниже, его рот перемещается к моим ключицам.

И хотя я хочу быть храброй и получать от этого удовольствие, я начинаю нервничать. Я помню все ужасные вещи, которые я видела в клетках рабов, глаза, которые смотрели на меня с вожделением, даже когда я была молода или очень грязна, и страх, который я испытывала. Это заставляет меня немного напрягаться, мой энтузиазм немного угасает. Я не хочу думать об этом. Но я ничего не могу с собой поделать.

Бек чувствует перемену моего настроения и садится, бросая на меня обеспокоенный взгляд.

— Эл-ли?

— Прости, — быстро говорю я. — Я в порядке. — И я обвила руками его шею.

Выражение его лица становится сердитым, и его рука тянется к моему подбородку. Он заставляет меня посмотреть ему в глаза.

— Мы не извиняемся, помнишь?

Я… тьфу.

— Я хочу тебя. Правда. Мой мозг просто… находится в плохом состоянии. — Я чувствую себя разочарованной и несчастной при этой мысли. Я хочу насладиться этим. Я люблю Бека. Мы столько раз целовались и обнимались в прошлом. Почему мой мозг не хочет подыгрывать?

— Посмотри на меня, — бормочет он, голос горячий, спокойный и каким-то образом успокаивающий. Я смотрю на него, хотя мне кажется, что это тяжело, как будто я его разочаровываю. Но его взгляд пристален и тверд, а рука на моем подбородке непреклонна. — Со мной тебе безопасно?

Я облизываю пересохшие губы.

— Безопасно, — шепчу я, соглашаясь. И я чувствую себя немного лучше в тот момент, когда это слово слетает с моих губ. Просто произнесение этого вслух подтверждает это. Это Бек. Он дарит безопасность.

— Ты доверяешь мне доставить тебе удовольствие?

Я не могу не поежиться от этого. Напряженный взгляд на его лице заставляет меня затаить дыхание как от нервов, так и от предвкушения.

— Да.

Он берет мою руку в свою и целует мою ладонь, его губы нежно касаются нежной кожи.

— Тогда отдайся мне. Поверь, я доставлю тебе удовольствие. — В ответ на мой легкий кивок он берет мою руку и кладет ее мне за голову, на подушку. — Не убирай ее.

Держать мою руку над головой? Я немного хмурюсь из-за того, насколько странным это кажется. Но когда он берет мою свободную руку и кладет ее рядом с другой, я понимаю, что он делает. Он дает мне что-то, за что можно держаться, и в то же время забирает контроль из моих рук. Если я сожму в руках подушку, лягу на спину и позволю ему доставлять мне удовольствие.

Эта мысль одновременно эротична и немного пугает.

— Можно мне прикоснуться к тебе? — шепчу я. Мне нравится ощущать прикосновение его кожи к моей.

— В следующий раз, — говорит он и начинает развязывать шнурки на моей тунике. — В будущем это будет много раз, моя сладкая пара. Но на этот раз я сам сделаю все, а ты будешь просто наслаждаться.

Я ерзаю, вцепившись в подушку.

— М-могу я сама раздеться?

— Нет. Это доставляет мне удовольствие. — Его голос такой твердый и властный, что мне становится жарко и перехватывает дыхание. Я наблюдаю, как его большие пальцы спускаются вниз по шнуркам, ослабляя их, пока ворот моей туники полностью не распахивается. Он развязывает шнурки, затем отбрасывает их в сторону и осторожно раздвигает края моей туники. Я вспоминаю, как в последний раз он опускался на меня, когда он очень нежно — и очень пристально — раздвинул мои складочки, а затем придвинулся, чтобы облизать меня. Может быть, это потому, что мне это мерещится, но я задыхаюсь к тому времени, когда он наклоняется и легонько целует кончик одной груди, а затем другой.

И, о боже, неужели мои соски жаждут большего?

— Моя милая, сладкая пара, — снова говорит он мне низким, хрипловатым голосом. — Посмотри на свои идеальные маленькие соски. Твою прекрасную нежную кожу. Я хочу облизать каждый дюйм тебя.

Я дрожу от его слов, потому что он облизал каждый дюйм меня, но мне все равно нравится мысль о том, что он сделает это снова.

Он поглаживает большим пальцем мой сосок, потирая взад-вперед, пока и без того напряженный бугорок не становится таким тугим и ноющим, что я едва могу дышать. Мою кожу покалывает от осознания, и когда его рука перемещается к другой груди, я практически толкаю ее в его объятия. Мои пальцы впиваются в подушку под моей головой, когда он опускает рот к одной груди и дразнит другую рукой. Звук, который вырывается у меня, — сдавленный вздох, и у меня такое чувство, будто моя вошь горит, настолько сильно она вибрирует. Это похоже на землетрясение в моей груди, и постоянная дрожь от этого только усиливает возбуждение, которое я чувствую в своих напряженных сосках.

Затаив дыхание, я наблюдаю, как его язык обводит один кончик, а затем он нежно прикусывает его зубами.

Я не могу сдержать стон, который поднимается у меня из горла, и отпускаю подушку, чтобы ухватиться за гордую дугу его рогов.

— Нет, — бормочет он тем твердым голосом, от которого я становлюсь влажной, и направляет мои руки обратно на подушку. — Это останется там. Доверься мне.

— Безопасно, — шепчу я, соглашаясь. Я отдаю себя ему, и это заставляет меня чувствовать себя уязвимой и открытой. Даже когда я была рабом, была часть меня самой, которую я всегда держала взаперти за своим молчанием. С Беком больше нечего скрывать.

Он ласкает мои груди, дразня их еще немного, пока я не начинаю вздрагивать и издавать тихие стоны. Он снова обхватывает их, дразня кончики, а затем начинает целовать ниже.

— Посмотри на звезды, моя пара, — говорит он мне восхитительным голосом. — Наблюдай за ними, пока я доставляю тебе удовольствие.

Я снова стону и заставляю себя запрокинуть голову, чтобы смотреть на них, а не на него. Высоко над четырьмя каменными стенами хижины возвышаются стены ущелья. За ними — холмы, обрамляющие долину. А еще выше — звезды. Это кусочек ночи высоко над головой, полночь, приправленная зелеными и красными оттенками далеких звездных систем, усыпанная бриллиантовым сиянием сотен тысяч звезд. Это так прекрасно, так освобождает.

Так… отвлекает. Потому что сейчас он развязывает шнуровку на моих леггинсах и стягивает их с бедер, и я хочу смотреть, хочу увидеть, как его язык опускается вниз, чтобы облизать мои складочки, увидеть, как он зарывается лицом в мое тепло и лижет меня, пока я не закричу.

А вместо этого я смотрю на звезды.

— Такая нежная кожа, — бормочет он, покусывая мое бедро. — Но ты все еще слишком худая, моя пара. Я собираюсь пичкать тебя едой, пока ты не станешь пухленькой, розовой и округлой.

Я хихикаю над этой картинкой.

— Я не знаю, хочешь ли ты, чтобы я была круглой, как бочка.

Он стягивает кожаные штаны с моих ног, и вот я уже обнажена ниже пояса.

— Я хочу, чтобы ты была круглой или худенькой. Я хочу, чтобы ты был грязной или чистой. Я хочу тебя всеми мыслимыми способами, моя сладкая пара. В моих глазах ты самое желанное существо, которое я когда-либо видел.

От слов Бека у меня перехватывает дыхание, как и от нежного поцелуя, который он оставляет на внутренней стороне моего бедра. Я хнычу и хватаюсь за подушку, когда он начинает целовать выше и кладет мою икру себе на плечо, большая рука обхватывает мое бедро. О, я знаю, что будет дальше. И, о боже, мне это так, так сильно нравится.

Я стону от возбуждения, пока он продолжает прокладывать поцелуями путь к вершине моих бедер. К тому времени, как он раздвигает мои складочки, я настолько полна сдерживаемого предвкушения, что практически взрываюсь, когда чувствую на себе его дыхание. Но его рот только приоткрывается.

— Ты мокрая для меня? — спрашивает он, и я чувствую каждое слово на своей чувствительной плоти. — Или мне нужно лизать тебя до тех пор, пока твое влагалище не станет таким сочным, что покроет мой член, когда я буду тереться им о тебя?

Я просто сильнее впиваюсь зубами в подушку, не веря, что в данный момент смогу произнести связные слова.

Он усмехается.

— Думаю, что сам это выясню. — И с этими словами он лижет меня. О боже, его язык, эти выступы, его жар… Я потерялась. Я прижимаю подушку к лицу и прикусываю ее, чтобы заглушить свои крики, когда он начинает водить по мне языком именно так, как мне нравится, медленно и уверенно. Мы делали это несколько раз с тех пор, как начали прикасаться друг к другу, но это никогда не надоедает. Никогда, никогда. На самом деле, с каждым разом это может становиться лучше, потому что я знаю, чего ожидать, когда его язык скользит по моему клитору или когда он засовывает палец глубоко внутрь меня. Предвкушение только усиливает удовольствие, и в течение нескольких минут я задыхаюсь и напрягаюсь, отчаянно желая большего.

Бек стонет, затем снова лижет меня.

— Никогда я не пробовал ничего вкуснее. Я зависим от твоего влагалища, Эл-ли. От этих розовых складочек и от сладости, которую ты даришь мне. Ты такая мокрая. — Его палец скользит во мне и выходит из меня, и я слышу, насколько я мокрая. И вместо того, чтобы смущать меня, это еще больше заводит. — Мой член жаждет быть внутри тебя, наполнить тебя.

Я хнычу.

— Я тоже этого хочу.

— Кончи для меня, — приказывает он мне. — Тогда я возьму тебя и сделаю своей.

Я хочу. Я крепко сжимаю подушку, когда он снова лижет меня, его язык кружит вокруг моего клитора. Думала ли я раньше, что моя вошь такая громкая? Это ничто по сравнению с теми звуками, которые она издает сейчас — или, может быть, это я. На данный момент трудно сказать. Все, что я знаю, это то, что я потерялась в этом, и язык Бека — мой единственный якорь здравомыслия… и именно это доводит меня до безумия.

Затем, как щелчок резиновой ленты, я кончаю. Все в моем теле напрягается, и я задыхаюсь, чувствуя, как сжимаюсь вокруг пальца, который он держит глубоко внутри меня. Удовольствие разливается по моему телу, и это самая чудесная, восхитительная вещь. Я падаю, падаю, падаю, но Бек поймает меня. Я плыву на чувственных волнах, когда они накатывают на меня, и когда я наконец прихожу в себя, у меня перехватывает дыхание, нет костей, и я так довольна.

Мой Бек двигается надо мной, а потом он так сладко целует меня, его язык скользит по моим губам, и я чувствую на нем свой вкус. Это вызывает у меня легкий трепет глубоко внутри, и я отпускаю подушку, которую скручивала в руках, и прижимаю его к себе. Его рука опускается на мои бедра, а затем он перемещает свой вес, пока не оказывается сверху меня, его член прижимается к верхушке моих бедер.

— Моя пара, — шепчет он, затем трется своим носом о мой. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — застенчиво говорю я ему. Любой страх, который у меня был, исчез, полностью слизанный его волшебным языком. Я еще раз целую его, а затем стону, когда он берет свой член в руку и проводит им вверх и вниз по моим складочкам. Затем он становится у входа в мою сердцевину и наклоняется, чтобы снова поцеловать меня. Я прижимаюсь к нему, жаждая большего, когда он медленно входит в меня.

Я задыхаюсь рядом с его ртом, потому что все ощущается по-другому. Это одновременно и напряженно, и странно, и чудесно. Он кажется невероятно большим рядом со мной — внутри меня, — но я доверяю Беку.

— Скажи мне, если тебе будет больно, — говорит он мне хриплым от напряжения голосом. — Я двигаюсь так медленно, как только могу.

— Я в порядке. — И это правда. Это действительно кажется натянутым и немного неудобным, но мне нравится напряженное выражение его лица, собственничество, которое я вижу в его глазах. Мне нравится быть одержимой им. Поэтому я глажу ладонью вверх и вниз по его руке и издаю мягкие, ободряющие звуки. Если это то, что ему нужно, чтобы кончить, я хочу дать ему это. Я уже получила свое удовольствие.

Он проталкивается внутрь до упора, и я не могу удержаться от легкого стона дискомфорта. Он замирает надо мной, затем гладит меня по щеке.

— Моя пара. Мне очень жаль. — Бек, похоже, расстроен.

— Что это, извинения? — Я поддразниваю его, мой голос немного напряжен. Это такое чувство… ну, у меня такое чувство, будто в меня вторглись, и я не совсем уверена, что мне это нравится. А вот моя вошь справляется — она работает на полную катушку.

— Расслабься, — говорит он мне, все еще поглаживая мою щеку и глядя на меня сверху вниз. — Мы не двинемся с места, пока ты не будешь готова.

Я киваю и касаюсь его руки, чувствуя, как он двигает хвостом взад-вперед. Он так глубоко вжимается в меня, что это ощущение перестает казаться навязчивым и начинает казаться… завораживающим. Пустота, ноющая потребность, которую я обычно испытываю при возбуждении, исчезла, и мне отчасти нравится тяжесть его большого тела на мне. Это заставляет меня чувствовать себя маленькой и защищенной, и я окутана его теплом и ароматом. Через мгновение я счастливо вздыхаю. Мне это нравится.

— Лучше?

Увидев мою улыбку, он наклоняется и снова целует меня, двигая бедрами, покачивая ими напротив меня. Это такое чувство… интересное.

— Обхвати меня ногами, — шепчет он мне в губы.

Я киваю и делаю так, и он просовывает руку мне под задницу, наклоняя меня к себе. Он отстраняется, а затем входит в меня. Я подавляю вздох, потому что это чувство не похоже ни на что, что я когда-либо испытывала раньше. И я думаю, что хочу почувствовать это снова.

— Ты хмуришься, — говорит мне Бек, все еще нависая надо мной. — Болит?

— Просто выясняю это.

— Тогда скажи мне, если захочешь, чтобы я остановился, — бормочет он и толкается снова. Мои бедра двигаются с силой его тела, и он снова входит в меня, а затем начинает медленный, устойчивый ритм. И это, о, это совсем другое дело. Такое чувство, что он давит на меня так, как я никогда раньше не чувствовала. Он снова перемещает свое тело и двигает моими бедрами, наклоняя их еще немного при следующем толчке.

И тогда я чувствую все.

Я втягиваю воздух, потрясенная спиралью удовольствия, которая поднимается глубоко внутри меня.

— Вот так? — В ответ на мой отрывистый кивок он ухмыляется и снова начинает двигаться. Теперь мне это нравится. Я приподнимаю свои бедра вместе с его, завороженная скольжением его члена внутри меня. Вдох, выдох, вдох, и как каждый раз, когда он входит в меня, это ощущается лучше, чем в предыдущий.

Я вцепляюсь в его плечи, настойчивость растет с каждым движением.

— Бек… мне нужно…

Он захватывает мой рот в крепком поцелуе, и мое удовольствие возрастает еще на ступеньку. Да. Мне это нужно. Мне нужно все это.

Когда наши губы смыкаются, он толкается в меня, сильнее и глубже, пока я не перестаю себя контролировать. Я издаю тихие звуки с каждым толчком в мое тело, с каждым покачиванием наших бедер, с каждым восхитительным толчком его члена внутри меня. Я так переполнена нуждой, что чувствую, будто вот-вот выползу из собственной кожи, и все же я не могу достичь вершины, чтобы попасть туда. Я выдыхаю его имя, снова и снова, и он двигается надо мной быстрее, наши кхаи поют так громко, что это не что иное, как бесконечный гул в моих ушах.

— Моя Эл-ли, — выдавливает Бек, одной рукой обхватывая мое лицо. Его глаза встречаются с моими, его толчки становятся грубее, менее контролируемыми. — Моя пара.

Когда мы встречаемся взглядами, я кончаю снова. Я чувствую, как мои стенки сокращаются и крепко сжимают его, мое тело сжимается вокруг него, и я выкрикиваю его имя. Он прижимается своим лбом к моему, из его горла вырывается низкое рычание, когда его бедра прижимаются к моим, и я думаю, что он тоже кончает. Затем удовольствие берет верх, и больше нет мыслей, только чувства. Это самая невероятная вещь на свете.

Я принадлежу Беку, а он — мне.

Позже, когда мы отодвигаемся друг от друга, я прижимаюсь щекой к его груди и смотрю на звезды. Они выглядят так же, как и раньше, что кажется мне забавным, потому что я чувствую, что мой мир снова изменился. На этот раз, конечно, к лучшему, но все же это перемены. Моя вошь все еще мурлычет, но немного приглушенно, и я прижимаю руку к груди.

— Я думала, это должно было прекратиться, когда мы займемся сексом?

Бек притягивает меня к себе, как куклу, и прижимает мое тело к себе. Он зарывается лицом мне в шею и начинает целовать мою кожу, заставляя мою вошь — и все остальное во мне — снова проснуться.

— Это займет несколько раз. Как только ты понесешь мой комплект, это прекратится.

— О. — Я провожу рукой по его волосам, размышляя. — Будет ли секс по-прежнему таким же хорошим?

Он усмехается.

— Всегда.

— Тогда меня это устраивает. — Я улыбаюсь звездам, когда он начинает целовать мою грудь. По-моему, у меня все хорошо получается.

Эпилог

БЕК

— Эти двое когда-нибудь останавливаются? — Рядом со мной Эл-ли морщит нос, положив руку на копье. Мы идем по краю одного из высоких утесов, избегая глубоких снегов в долине. Неподалеку есть ледяной покров — нечто, что Эл-ли и люди называют ледником, — и мы осторожно огибаем его в нашем путешествии.

— Никогда, — говорю я, раздраженный тем, что позади нас спорят Кейт и Харрек. Я качаю головой. — На них обоих нужно надеть намордники.

Она хихикает, звук легкий, и сейчас это наполняет меня такой же радостью, как и в тот раз, когда я услышал это в первый раз. Моя Эл-ли тихоня, но рядом со мной она болтает. Рядом со мной она улыбается. А она смеется рядом со мной. Ее радость медленно распространяется на других, но она доверяет мне.

Это драгоценный дар, и я не принимаю его как должное.

Она вкладывает свою руку в мою, переплетая пальцы. Она сняла меховую рукавицу, чтобы держать меня за руку, и я пожурю ее за это, но позже. Сейчас мне нравится, что она хочет прикасаться ко мне так же сильно, как мне нравится прикасаться к ней.

Прошел полный оборот Луны с тех пор, как мы выполнили «резонанс». Мой кхай по большей части успокоился, но все еще поет от радости, когда моя пара рядом. Нам не потребовалось много времени, чтобы закончить наш резонанс — в ту первую ночь мы спаривались несколько раз, и к утру я знал, что Эл-ли понесла мой комплект. Эта мысль наполняет меня радостью и ужасом одновременно, и я немного крепче держу ее за руку, пока мы идем. Как и предсказывал Рокан, разразилась большая холодная снежная буря, и почти два дня было невыносимо холодно. Мы с Эл-ли укутались в меха под крышей нашей новой хижины, изучая друг друга и наслаждаясь обществом друг друга.

Теперь, когда погода снова прояснилась, мы отправляемся в долгий поход через всю страну к Пещере старейшин. Корабль снова лежит на брюхе, и Хар-лоу и Мёрдок работали там в течение всего горького сезона, чтобы заставить все работать так, как это было раньше. Мы сопровождаем туда новых людей, чтобы они могли усвоить язык ша-кхай. Мне не нравилась идея брать мою хрупкую Эл-ли на такую долгую прогулку, но она была в восторге от перспективы увидеть так много мира.

И я ни в чем не могу ей отказать.

Теперь я вижу, что мои страхи были напрасны. Моя Эл-ли — свирепый дух, и она справляется с бесконечными походами лучше, чем другие люди. Впереди нас Ваза несет Чейл на спине, как ребенка. Таушен и Варрек по очереди тянут сани вместе с двумя болтающими людьми Брук и Сам-мер. Сесса ведет разведку впереди нашей маленькой группы, а Харрек и Кейт замыкают шествие позади меня и Эл-ли.

И они препираются.

И препираются.

И препираются.

Я не знаю, почему Харрек так сильно подкалывает самку. Он признался мне у огня, что она ему нравится, даже если она не отвечает ему взаимностью.

— Я измотаю ее, — сказал он мне с усмешкой прошлым вечером. — В конце концов, я ей понравлюсь. Ей просто нужно понять, что я подходящий охотник для нее. Если ты увидишь, что мы отстали от группы, не утруждай себя поисками нас. Я оставлю после себя ботинок, чтобы ты знал, что это было нарочно, а потом я завлеку Кейт в свои меха. Я верну ее, как только ее сердце станет моим.

Я просто закатил глаза на это и проигнорировал его. Я думаю, у него ничего не получится. Кейт заехала бы ему кулаком в челюсть и боролась бы с ним на каждом шагу, а она — единственная человеческая женщина, близкая по размерам к самке ша-кхаи. Харрек, похоже, не возражает против того, что он не нашел отклика ни у одной из женщин, решив, что будет ухаживать за волевой Кейт, даже если он ей не нравится. Других мужчин понять не так просто. Таушен, некогда жизнерадостный и веселый, стал более угрюмым и замкнутым. Варрек есть Варрек, всегда спокойный и тихоня, мысли держит при себе.

Я надеюсь, что в какой-то момент резонанс решит все за них. Если нет, то все будет так, как говорит моя пара. Я не могу сделать так, чтобы это произошло за них.

Я достаю из кармана один из походных пирожков и рассеянно откусываю от него, затем протягиваю своей паре.

— Устала?

Она берет еду из моих рук и начинает есть.

— Вовсе нет. Солнца все еще высоко в небе. Еще много часов в пути.

— Мм. А как твой живот? — Я жду, когда она заболеет. У Но-ра уже болит живот от ее нового комплекта, и бедняжка Дагеш при каждом удобном случае пытается достать еще чайных листьев, успокаивающих желудок. У моей пары не было никаких признаков такой болезни, но я внимательно наблюдаю за ней на всякий случай.

— Хорошо. — Она доедает пирожок и облизывает пальцы. Позади нас спор между Кейт и Харреком разгорается до предела. Кажется, что чем больше Кейт протестует, тем больше Харрек смеется над ней, что только еще больше ее злит.

Я качаю головой над их глупостью. Если Харрек думает, что именно так он добьется расположения женщины, ему нужны уроки.

Какое-то время мы продолжаем идти, и я погружаюсь в свои мысли. Я пробую еще один пирожок и отдаю его Эл-ли. Я хочу, чтобы моя пара — и мой комплект — были сыты.

— Сколько еще дней осталось до того, как мы доберемся до космического корабля? — спрашивает она. Глаза Эл-ли горят энтузиазмом.

— Еще одна череда дней. Тебе следует сохранять силы. — Я кладу руку на ее легкий рюкзак — потому что я не позволю ей нести больше — и подталкиваю его. — Я могу это понести.

Она закатывает на меня глаза, полные огня.

— Ты можешь понести это завтра. Может быть. — Она наклоняет голову и бросает на меня дразнящий взгляд. — Зависит от того, насколько я устану сегодня вечером.

В этих словах есть обещание, и я представляю себе еще одну ночь у огня, когда мы украдкой прикасаемся друг к другу под мехами, чтобы не привлекать внимания остальных. Я не думаю, что у нас хорошо получается скрывать то, что мы делаем. Я также не думаю, что моей паре есть до этого дело, по крайней мере, когда я трогаю ее между бедер. Она ненасытна, моя пара. Я улыбаюсь ей.

— Я заставлю тебя очень устать.

— Тогда завтра, — обещает она, и ее брови сходятся в небольшую складочку, когда она смотрит вперед.

Я смотрю, а остальные, идущие вдоль гребня, остановились. Варрек движется к нам долговязыми, грациозными движениями, его длинная грива развевается на ветру.

— Что такое? — спрашиваю я, когда он приближается.

Он кивает нам, и Эл-ли замолкает. Она по-прежнему тиха в обществе других, хотя теперь время от времени заговаривает с Чейл или Клэр. Со временем она, возможно, будет больше разговаривать с остальными. Возможно, и нет. Пока она довольствуется своим молчанием, я не возражаю, если буду единственным получателем ее слов.

— Они ушли, — говорит Варрек и показывает за нашу спину.

Я оглядываюсь назад. Кейт и Харрек действительно исчезли, никаких следов того, что они свернули с нашего пути позади нас. Я не знаю, как мне удавалось игнорировать их бесконечный ор, но, похоже, мне это удавалось.

— Дураки.

— Стоит ли нам их искать? — спрашивает Варрек с беспокойством на лице. — Они могут быть ранены?

Я думаю о хвастовстве Харрека передо мной. Если он куда-то увел Кейт, то только потому, что она сама захотела этого. Никто не сможет отвезти эту женщину туда, куда она не захочет идти. И он сказал, что будет ухаживать за ней. Возможно, их ссоры приведут к спариванию, как у Рáхоша и его Лиз.

— Харрек сказал, что если они сойдут с тропы, то не следовать за ними.

— Мм. — Варрек озабоченно скрещивает руки на груди. — Мне это не нравится. Возможно, нам стоит поискать их

— Или ботинок, — говорю я, вспоминая слова Харрека прошлым вечером.

Наша небольшая группа рассеивается и возвращается назад. Поиск ботинка не занимает много времени. Эл-ли поднимает его, озабоченно нахмурив брови. Я просто качаю головой. Похоже, все самцы в нашем племени хотят найти себе пару трудным путем. Сначала Рáхош, когда он украл Лиз, потом Хассен, когда он украл Ле-ла. Я, когда я заставил Эл-ли и ее спутников приехать сюда. Неужели никто никогда не научится?

Но когда я прижимаю свою пару к себе и целую ее в лоб, я думаю о том, чего я добился. Моя драгоценная, прекрасная Эл-ли.

Я полагаю, они никогда этому не научатся. Не тогда, когда награды так великолепны и приносят столько счастья.

— Давайте отправимся в Пещеру старейшин. Харрек и Кейт догонят нас.

Жители Ледяной планеты варваров*

*По состоянию на конец книги «Искупление варвара»

(через 8 лет после приземления людей)

Пары и их детеныши:

Вэктал — вождь ша-кхаи. Связан с Джорджи.

Джорджи — человеческая женщина (и неофициальный лидер человеческих самок). Взяла на себя двойную руководящую роль со своей парой. Ша-кхаи не могут правильно произнести ее имя и называют ее «Шорши».

Тали — их первая дочь.

Вэкка — их вторая дочь.

______________________

Мэйлак — целитель племени. Связана с Кэшремом. Сестра Бека.

Кэшрем — ее пара, кожевенник.

Эша — их дочь-подросток.

Мэйкэш — их младший сын.

______________________

Севва — старейшина племени, мать Рокана, Аехако и Сессы.

Ошен — старейшина племени, ее супруг.

Сесса — их младший сын-подросток.

______________________

Эревен — охотник, пара Клэр.

Клэр — пара Эревена. Была с Беком недолго до резонанса с Эревеном.

Эревэр — их первый ребенок, сын.

Рэлви — их второй ребенок, дочь.

______________________

Лиз — охотница и пара Рáхоша.

Рáхош — пара Лиз. Охотник и брат Руха.

Рáшель — их дочь.

Эйла — их вторая дочь.

______________________

Стейси — в паре с Пашовом. Неофициальный повар племени.

Пашов — сын Кемли и Боррана, брат Фарли, Салуха и Зэннека. Пара Стейси.

Пейси — их первый сын.

Таш — их второй сын.

______________________

Нора — пара Дагеша, мать близнецов Анны и Эльзы. В настоящее время беременна после второго резонанса.

Дагеш — ее пара. Охотник.

Анна и Эльза — их дочери-близнецы.

______________________

Харлоу — пара Руха. «Механик» племени. В настоящее время беременна после второго резонанса.

Рух — бывший изгнанник и одиночка. Имя при рождении — Мáрух. Брат Рáхоша.

Рухар — их сын.

______________________

Меган — пара Кэшола. Мать Холвека.

Кэшол — пара Меган. Охотник. Отец Холвека.

Холвек — их сын.

______________________

Марлен — человеческая пара Зэннека. Мать Зален. Француженка.

Зэннек — пара Марлен. Сын Кемли и Боррана, брат Фарли, Салуха и Пашова.

Зален — их дочь.

______________________

Ариана — человеческая женщина. Пара Золая. В настоящее время беременна. «Учитель» начальной школы для племенных комплектов.

Золай — охотник и пара Арианы.

Аналай — их сын.

______________________

Тиффани — человеческая женщина. Связана с Салухом. Племенной ботаник.

Салух — охотник. Сын Кемли и Боррана, брат Фарли, Пашова и Зэннека.

Лухти — их сын.

______________________

Аехако — пара Кайры, отец Каэ. Сын Севвы и Ошена, брат Рокана и Сессы.

Кайра — человеческая женщина, супруга Аехако, мать Каэ. Была первой, кого похитили инопланетяне, и долгое время носила наушник-переводчик.

Каэ — их дочь.

______________________

Кемли — старейшина, мать Салуха, Пашова, Зэннека и Фарли.

Борран — ее супруг, старейшина. «Пивовар» племени, изготавливает алкогольный напиток сах-сах.

______________________

Джоси — человеческая женщина. Связана с Хэйденом. В настоящее время беременна в третий раз.

Хэйден — охотник. Ранее резонировал с Залой, но она умерла (вместе с его кхаем) от кхай-болезни до того, как резонанс смог быть завершен. Теперь в паре с Джоси.

Жоден — их первый ребенок, сын.

Джоха — их второй ребенок, дочь.

______________________

Рокан — охотник. Старший сын Севвы и Ошена. Брат Аехако и Сессы. Обладает «шестым» чувством. В паре с Лейлой.

Лейла — сестра Мэдди. Слабослышащая, но недавно вернула слух, попав на «Безмятежную леди» в медицинский отсек. В настоящее время беременна во второй раз.

Роллан — их сын.

______________________

Хассен — охотник. Ранее был сослан. В паре с Мэдди.

Мэдди — сестра Лейлы. Они с сестрой были найдены во время второй аварии.

Масен — их сын.

______________________

Айша — пара Химало. Мать дочерей Шамало (умершей) и Шемы.

Химало — кожевенник. В паре с Айшей. Отец Шамало (умершей) и Шемы.

Шема — их дочь.

______________________

Фарли — взрослая дочь Кемли и Боррана. Сестра Салуха, Пашова и Зэннека. У нее есть домашнее животное двисти по имени Чомпи. Связана с Мёрдоком.

Мёрдок — Брон Мёрдок Вендаси, с планеты Убедук VII. Прибыл на космическом корабле «Безмятежная леди». Механик и бывший солдат. Нашел отклик в Фарли и решил остаться.

______________________

Бек — охотник. Брат Мэйлак. Связан с Элли.

Элли — бывшая рабыня. Была похищена в очень юном возрасте и провела большую часть жизни в клетке. Первая, кто нашел отклик среди бывших рабов, привезенных на Не-Хот. Связана с Беком.

Неспаренные старейшины:

Дрейан — старейшина.

Дренол — старейшина.

Вадрен — старейшина. Самый старший.

Ваза — вдовец и старейшина. Любит подкрадываться к дамам. В данный момент флиртует с Гейл.

Неспаренные охотники:

Харрек — охотник.

Таушен — охотник.

Варрек — племенной охотник и учитель. Сын Эклана (ныне покойного).

Бывшие люди-рабы:

Гейл — человеческая женщина. Разведена, у нее на Земле был сын (умер). Возраст около пятидесяти лет. Позволяет Вазе подкрадываться к ней (ей нравится внимание)

Кейт — человеческая женщина. Очень высокая, с белокурыми вьющимися волосами. Любит спорить с Харреком.

Брук — человеческая женщина с розовыми волосами. Бывший парикмахер.

Саммер — человеческая женщина. Склонна к бессвязной речи, когда нервничает.