Искатель, 2000 №9

НОВЫЕ ИМЕНА

Черкасов Валерий

Кандидат технических наук, доктор экономических наук, профессор, член-корреспондент Международной Академии информационных процессов и технологий, полковник милиции. Автор более 100 научных и методических публикаций по проблемам борьбы с преступлениями в «компьютерной» сфере. Много лет работал на различных должностях в подразделениях по борьбе с экономической и организованной преступностью. В настоящее время — профессор кафедры информатики и применения компьютерных технологий в раскрытии преступлений Саратовского юридического института МВД РФ.

ПРОЛОГ

В следственном изоляторе города N, как и во всей Европе, наступил вечер. Вопреки всем тюремным правилам и воровским традициям, на почетном месте — на нижней койке у окна — сидел отнюдь не «авторитет», а примитивный штымп, который сегодня днем расписался в обвиниловке и завтра уходил в суд.

Сидящий напротив «авторитет» Левкин-старший, известный узкому кругу под длинной кликухой «Лева-Задов-со-мной-шутить-не-надо», а весьма широкому, включающему все нынешнее СНГ, — как Лева Большой, внимательно и уважительно слушал фраера. Тому уже нечего было терять: дело закончено, все — увы — доказано, опасаться «наседок» бессмысленно, и он был предельно откровенен и даже хвастлив. Внимание законника, выделившего его из толпы сокамерников, льстило молодому парню, и он явно рисовался, воспринимая как должное услужливо поднесенную шестеркой кружку чифира и зажженную сигарету. Он почти забыл о завтрашнем суде и «выступал» перед внимательно слушающей его камерой.

— Вот я себе и соображаю: а чего мне еще нужно? Компьютер у меня есть, сканер взял на ночь у кореша с работы, принтер у нас в конторе крутой — цветной струй-ник. И — вперед!

— Не гони! Мы люди темные. Про компьютеры, правда, краем уха слыхали, про остальное — давай подробно, понятно и без вы…в! Понял?

Парень несколько стушевался, но быстро взял себя в руки и довольно толково объяснил камерной аудитории замысел и реализацию своего «деяния».

— Так я и подумал: чо мудрить? Беру пятидесятку, сканирую ее, загоняю в компьютер, распечатываю и… по комкам за водярой! — закончил он свой рассказ.

— А влетел-то как? — спросил голос из темноты.

— Да перебрали с дружбаном и поперлись в магазин прямо с листом неразрезанных бабок. Ну и…

— Е… — длинно и заковыристо выругался Лева. — Тут ж… рвешь, жизнью, можно сказать, рискуешь, а некоторые фраера, на хате сидя, бабки как овес молотят! Завязываю! Пойду на компьютер учиться! Да только где уж нам серым… так всю жизнь по зонам и прокантуемся. Это вам, молодым да грамотным….

Лева, конечно, темнил. Не рассказывать же фраерку, что почти все, о чем тот поведал в порыве откровенности, он уже не раз выслушивал от своего младшенького брательника Петьки — паршивой овцы в семье Левкиных. При этом Петька был, наверное, единственным человеком на свете, которого суровый Лева действительно любил. Родившийся в семье потомственных воров, где свято соблюдались традиции Закона, Петька жил словно в ином мире. В детстве, едва научившись читать (сам!), он стал запойным книгочеем. В семье Левкиных никаких книг отродясь не водилось, и мальчишка повадился ходить в библиотеку, отсиживаясь там от бесконечных домашних пьянок и дебошей. С удовольствием, совершенно непонятным домашним, ходил в школу, а когда там появился один из первых в городе компьютерных классов, стал пропадать там почти круглосуточно. Он, конечно, знал о делах старшего брата, был наслышан о воровской славе своего покойного отца, но жизнь вора его не влекла. Впрочем, он не стеснялся пользоваться репутацией своей семьи, которой не без основания побаивались окружающие. Другому пацану, не занимавшемуся ни карате, ни тейквондо, не имевшему хотя бы газового пистолета, да еще в очках, нажитых чтением и усугубленных полуночным сидением за школьным компьютером, пришлось бы несладко. Однако ни на улице, ни в школе не было дураков связываться с братом Левы Большого.

Да, Петька, когда уговаривал Леву купить ему компьютер, упоминал и о таких возможностях, но старший брат пропускал его байки мимо ушей. «Прибрехивает, чтобы свою цацку выпросить!» — рассуждал Левкин-старший. Теперь же он думал: «А смотри-ка, и вправду можно! Сказалась-таки у Петьки воровская кровь! Надо будет завтра маляву кинуть — пусть братаны из моей доли пацану игрушку притаранят».

Камерный компьютерный ликбез тем временем продолжался.

— А баксы пробовал делать?

— Пытался. Но с ними труднее. Понимаешь…

Левкин очнулся от своих размышлений и поднял глаза на фраера, продолжавшего рассказ о своей недолгой красивой жизни. Он приподнял бровь. Сигнал был мгновенно понят окружением.

— А ты чего тут расселся? Не знаешь, козел, что твое место у параши? Пошел вон, сука!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Криминальный файл

Я, Громов Ярослав Николаевич, замначальника отдела Управления БХСС… Тьфу, никак не могу привыкнуть — БЭП. Мент. Лет десять тому назад за это слово я порвал бы пасть любому. Сейчас воспринимаю как данность. Мент — он и в Африке мент. Русский. 37 лет от роду. Образование высшее. Пока женат, но, судя по всему, не надолго.

Сегодня мне приснился странный сон. Он не поддавался никаким толкованиям ни по народным приметам, ни по Фрейду, ни по соннику мадам Лоран. Уверен, что его содержание поставило бы в тупик самого квалифицированного американского психоаналитика. Его, наверное, в первую очередь!

Короче, во сне я не был ни лилипутом, ни великаном, ни деревом, ни камнем. Я был… Отраслью Народного Хозяйства. Даже не какой-нибудь конкретной: строительством или там торговлей (неплохо бы!). Нет, просто — Отраслью. И не в самом хорошем состоянии. С финансированием дела обстояли плохо. Сырья вечно не хватало. Планы все время увеличивались «от достигнутого». Воровство и коррупция разъедали. Я (отрасль) буквально задыхался…

Пока шел на работу, впечатление от кошмарного сновидения постепенно рассеялось, и я смог отнестись к происходившему во сне с юмором. Коллеги по отделу, носящему длинное и где-то торжественное название «Информационно-аналитический и зонально-отраслевой контроль», встретили мой рассказ без особого удивления. После вчерашнего полуночного бдения могло присниться и не такое. До двух часов ночи отдел выполнял очередное задание Министра, уезжающего в Столицу на заседание Коллегии: «Подготовить проект чего-нибудь Такого. Чтоб проблемно и системно. Но не очень. Срок — вчера». Мы считались в Министерстве большими спецами по подготовке документов такого рода.

Я разложил перед собой результаты ночного «мозгового штурма» для окончательной доводки. Однако работа не шла. Почему-то в голову лезли какие-то обрывки сна и прочие посторонние мысли. Я вдруг задумался: а что я вообще тут делаю, как тут оказался? Я, математик и программист. Как я попал на эту службу и что мне тут нужно?..

Я, Дембецкий Марк, хакер. В общем-то, конечно, данное определение не совсем корректно. Это господа журналисты пустили его в ход и придумали, по простоте душевной, свое толкование. Я же, если уж говорить на профессиональном языке хакеров, — крэкер, взломщик. А хакеры кто? Юнцы, которые уже с детства объелись сладкого — компьютерного сладкого! — и захотели остренького. Молодые силы играют, а деть некуда. Вот и бесятся. «Ах, сюда нельзя? Ах, это секреты Пентагона? — А я влезу!», «Ах, у вас идеальная система защиты? А если я к вам на экранчик приду? Следами моих босых ножек полюбоваться не желаете? А потом ваши аккуратненькие буковки и циферки как осенние листики осыпятся. Круто? Знай наших!»

А я не хакер. С детства не был хулиганом: не та семья, не то воспитание. «Учись! Будешь врачом, инженером, учителем (нужное подчеркнуть)». Стал программистом. В начале шестидесятых это звучало гордо, но кто может оценить, чего мне это стоило. Наверное, два человека на свете — я и моя мама. Начиная с поступления в «универ» с моей «пятой графой». А распределение? Не в сельскую школу учителем алгебры-геометрии, а пробиться в институт. Пусть самым младшим из мэнээсов? Мечтал, конечно, как любой из младших научных, «остепениться». Как звучало бы: кандидат технических наук Марк Аркадьевич Дембецкий! А? Не повезло. Лимит на кандидатов с «пятой графой» был исчерпан в институте задолго до меня. Хотя чего греха таить: пора было и меру знать. Недаром по академии ходила шутка про наш Иинститут: «Что будет, если на него упадет атомная бомба? — Самое большое еврейское кладбище в Европе!». Насчет Европы, конечно, перебор. Но в чем-то недалеко от истины.

В общем-то жизнь и так была неплоха. Работа действительно интересная. После работы, а иногда вместо нее — «пуля» с коллегами. Еженедельно — сабантуйчики разного масштаба: от лабораторных до общеинститутских. Обмен с друзьями сам— и тамиздатом («Архипелаг» на одну ночь!). КаВээНы, турслеты с кострами и песнями до утра… Порой не верится, что все это было.

Так все и катилось. Остепенился бы, конечно, со временем, но настали новые времена, эпоха нового «мышления», и привычная жизнь рассыпалась. Сто пятьдесят рэ мэнээса устремились к минимуму, а превратившись в тысячи и миллионы, загадочным путем стали еще меньше. Интересная, кстати, математическая функция: постоянно растет, стремясь при этом к нулю! Решить такую задачку — на нобелевку тянет!

Народ стал разбегаться по «коммерческим структурам». Звали и меня, но я уже тогда понял, что это не мое. Между прочим, большинство «бизнесменов» через год-два приползли зализывать раны в родной институт, где хоть иногда, хоть кое-что все-таки платили.

Вот тогда я и задумался: как жить дальше?

Собственно, ничего нового в этом журнальчике, который случайно попал мне в руки, я не вычитал. Ну, компьютерные преступления, ну, «способ салями» — воровать округления от арифметических действий и суммировать их в отдельной ячейке. «Тоже мне бином Ньютона!» — как говорил один известный герой. Подумаешь! Салями! Фигня эта «салями»… Я забыл, как настоящая салями пахнет!

Но мысль интересная! А что, если попробовать нечто подобное сотворить и настоящей колбаской закусить? Во! Уже стихами заговорил. Влезть в компьютер нашей бухгалтерии — раз плюнуть. А толку? Сейчас миллион не дают по полгода. Будут и по пять не давать. Денежки виртуальные, колбаска виртуальная, а жрать хочется по-настоящему… Ну, ладно, влезу, начислю себе десять лимонов. Пусть их когда-нибудь соберутся давать, но это же у НАС! Это у НИХ: компьютер насчитал — перечислили на счет (где он у меня, этот счет?). Наш Фокеич и так любую платежку по три раза на счетах пересчитывает. То-то ему радости будет! «Вот он ваш компутер дурацкий! Я говорил — еврейские штучки. Всем по лимону, а этому… десять!» М-да, это не той вариантер. В банке бы снять сразу лимонов двадцать, но как это сделать?.. Думай, голова, салями куплю!

Попал я в ментовку не совсем обычным путем. В то время я работал простым программистом в институте. Это было веселое, «застольное» и в чем-то анекдотичное время. Практически ежедневно у нас происходили какие-то забавные истории, которыми от души развлекалась дружная программистская шарашка. Вот и этот день начался с одного анекдота, продолжился вторым, а закончился для меня довольно печально.

С утра нас развеселили товарищи философы. Эти хмыри, которые только на днях перестали проклинать «продажную девку империализма» — кибернетику, вдруг зачастили к нам в поисках неких новых откровений. Они неожиданно «уверовали» и воспылали к «лженауке» большим и явно небескорыстным интересом. Лично я подозреваю, что это произошло после появления книги академика и контр-адмирала Акселя Ивановича Берга «Кибернетику — на службу коммунизму!», которая получила высокий партийный «одобрямс». Особенно доставала нас своими «коренными», то ли гносеологическими, то ли онтологическими — до сих пор не знаю, чем они отличаются! — вопросами некая философская кандидат-ша. Вот и сегодня ни свет ни заря она припорола в нашу лабораторию с каким-то своим недорослем, не то аспирантом, не то дипломником.

— Скажите, это правда, что у вас есть язык, который понимает машина?

— Правда. — Мы действительно заканчивали в это время «язык» для описания геометрии деталей в САПРе — Системе автоматического проектирования.

— А можно ли на этот язык перевести какую-либо обычную книгу?

— Например, «Анну Каренину»? — встрял юный Хома Бруг.

Мы недоуменно переглянулись.

— Н-ну, в общем-то, почему бы и нет…

— А если переписать, а потом «ввести», — дама уже владела некоторыми «кибернетическими» словами, — в ЭВМ? Что будет?

— А черт его знает, что будет!

— И все-таки?!

— Скорее всего — ничего.

— Во всяком случае, рабочее колесо центробежного насоса вряд ли получится, — уточнил наш лабораторный корифей Марек и, потеряв интерес к разговору, уткнулся в листинг программы.

Мы немножко поиздевались над «друзьями-философами» и спровадили их в лабораторию Двойнева, заверив, что там разрабатывают совершенно умопомрачительные модели, умолчав, что речь идет о моделях грузопотоков в АСУ автотранспорта, и наверняка объяснят, как будет выглядеть электронная Каренина.

После обеда нас ждал еще один, на этот раз плановый, спектакль. Точнее, его третий акт — открытое партийное собрание по персональному делу нашего директора. Ей-богу! Три вечера по пять часов заседали — куда там нынешним мыльным операм! Дело было простое как выеденное яйцо. Наш уважаемый Константин Георгиевич был любвеобилен, но при этом соблюдал некий собственный джентльменский кодекс — ни разу не изменял жене. Он поступал как честный человек: полюбил — женись! Тогда, как, наверное, и сейчас, не было законодательного лимита на количество браков-разводов, но когда их сумма превысила некую негласно допустимую норму (он разводился с шестой и женился на седьмой), партийная общественность поднялась на защиту коммунистической морали.

Главный оппонент директора, доктор технических наук Илья Петрович вышел к доске, висящей в актовом зале.

— Товарищи коммунисты! Давайте проанализируем, так сказать, жизненный путь нашего уважаемого Константина Георгиевича. 1938 год — первый брак коммуниста Долинского. 1945 — первый развод. Вот он снова женится, вот — разводится. Вот снова женится… — Профессор твердой рукой разметил на доске систему координат и стал строить кривую. — Совершенно очевидны закономерности, позволяющие достаточно точно прогнозировать тенденции дальнейшего морального разложения товарища Долинского: амплитуда синусоиды увеличивается, интервал сокращается, что вполне удовлетворительно описывается следующей формулой…

Тихо повизгивая от восторга, мы с Мареком сползли под кресла. Зал задыхался от подавленного смеха. Сидящий в президиуме представитель горкома, закрылся носовым платком и громко сморкался…

Партийное собрание института единогласно проголосовало: «За нарушение коммунистической морали и партийной этики объявить коммунисту-руководителю… строгий выговор без занесения в учетную карточку».

Вот этот самый «сморкающийся представитель» и изменил в этот вечер мою судьбу.

Я еще не успел вывести на АЦПУ распечатку «пули» для намечающегося преферанса, как в лабораторию вбежала секретарша директора Верочка.

— Ярослав! Тебя срочно в партком.

— Какой партком? Десятый час!

— Там тебя этот ждет, из горкома.

— Ребята, без меня не начинайте! Я минут через пять вернусь.

Прошло почти десять лет, а я все еще не вернулся…

В кабинете секретаря парткома меня встретили как-то странно. Наши парткомовцы переглядывались между собой и загадочно поглядывали на меня. «Представитель» предложил мне сесть и без длинных предисловий торжественно сообщил:

— Есть мнение направить вас, Ярослав Николаевич, на службу в органы внутренних дел! Вы член партии, отслужили в Советской Армии, работник опытный, общественник. Вот товарищ подсказывает — кандидат в мастера спорта по борьбе, это тоже неплохо. Партком института вас рекомендует.

«Вот паразиты!» — подумал я про себя, украдкой показывая кулак Веньке Примову — представителю нашей лаборатории в парткоме. А вслух спросил:

— Простите, а что я там буду делать? Я не юрист, а программист, переучиваться поздновато…

— А нам сейчас нужны именно программисты. В министерстве открывается вычислительный центр. Туда мы вас и направляем. Получите звание лейтенанта милиции…

— Да я, в конце концов, просто не хочу. У меня еще от армейских сапог мозоли не прошли!

— А вас, товарищ Громов, между прочим, никто и не спрашивает! — Голос «представителя» посуровел. — Это партийное поручение и большое доверие. Понятно?

— Так точно!

— Вот это другой разговор. От лица горкома и парткома поздравляю вас, товарищ Громов! Желаю успехов в службе и… — «представитель» отечески улыбнулся, — дослужиться до генерала!

— Служу Советскому Союзу!

Вот так программист Громов стал ментом, а дальнейшая служба пошла своими извилистыми тропками, приведшими его в службу БЭП.

Я, Лушин Павел. Программист. Хотя, вообще-то, если верить диплому. — философ, А кто на самом деле, сам затрудняюсь сформулировать. Наверное, пока просто нет такой специальности. Я потому и пошел на философский, что меня еще со школы мучили простые мысли: как мы думаем? что такое вообще «думать»? Увы, в книгах ответа не нашлось, и я понял, что его нужно искать самому.

Некое «озарение» пришло случайно. Вместе с руководительницей моей курсовой я попал в институт. Мне было неприятно слушать, как она доставала кибернетиков своими заумными идеями, впрочем, они, по-моему, от души веселились. А меня как током дернуло: а вдруг все это не так глупо? А действительно, что будет, если машина прочтет «Анну Каренину»? Не в конкретной «Анне», конечно, дело! И, разумеется, не на идиотском «языке» для инженерных придурков. Не все философы — пеньки, как думают герои «нашего времени» — программисты. «Ничего не будет!» Ничего — не бывает! Посмотрим, кто будет смеяться последним…

Господи, сколько сил ушло на эту трижды проклятую «Анну»! Из какого-то мазохистского принципа я решил, что реализую свои пока смутные идеи обязательно на этом романе. Назло самодовольным программистам, что ли?

Диссертацию пришлось забросить. Хорошо, что именно на это время пришлась мода на социологию. Для меня нашлось довольно приличное место в социологической группе при горкоме комсомола. Конечно, рутина квазинаучных и псевдосоциологических исследований с заданными «сверху» результатами и выводами заедала. Меня спасло приличное к этому времени умение программировать. Умение «обсчитать» анкеты да еще получить при этом «нужные» результаты поставило меня в особое положение среди социолухов. Меня высоко ценил главный куратор и заказчик — второй секретарь горкома, что давало мне определенную свободу, а главное — все дефицитное тогда машинное время было в моем распоряжении.

Разве я мог знать, начиная свой адский труд, сколько мне потребуется этого времени! Пока вводил роман в машину — на перфокартах! — я не просто выучил его наизусть, он стал частью моей жизни. Вспоминая то время, я уже не могу понять, кто для меня реальнее: горкомовские социолухи или семья Карениных? Наконец вся она ТАМ, в ПАМЯТИ!

Эх, если бы это делать сейчас! Сканер, прямой ввод… Наверное, при тогдашней моей работоспособности управился бы за пару недель!

Но все это даже не полдела — десятая? сотая? тысячная доля? Что делать с ней дальше?

Первая программа получилась чудовищной: дикая смесь матлогики и философских определений прямо из словаря, куски из других словарей — по этике и эстетике… И — бесконечные пробы. И… ничего. Машина считывает информацию и «виснет» наглухо. Может, не так глупы были эти самые кибернетики?

В каторжной работе над программой и вводом текста прошло почти два года. Структурная лингвистика, психологические тесты, правила Карнеги, японская физиогномика… Боже, чего я только не запихивал в программу! И понемногу, помалу что-то продвигалось. С каждым разом программа «осваивала» все большие куски романа. И наконец настал день, когда по ПРОГРАММЕ прошел ВЕСЬ роман. В результате — ноль!

ЭТО случилось ночью под Новый год. Я любил работу по выходным, по праздникам — меньше лишних глаз. В эту ночь у меня было предчувствие: что-то обязательно должно произойти. Или это сейчас, задним числом так представляется? Не знаю. Но это произошло! В машинном зале я был один. Тихо гудела ЕС-1020, мигали лампочки. По индикации я видел, что идет обработка по всему тексту. Вот-вот, как всегда, должен был загореться «ОСТАНОВ», показывая, что программа опять «висит». Вместо этого вдруг заработала ПМ — пишущая машинка, тогда еще не было мониторов. Короткая очередь щелчков. Магнитные ленты перестали крутиться, индикация показала: «Работа окончена».

Не веря в случившееся и трусливо оттягивая «момент истины», я медленно подошел к ПМ. Постоял несколько секунд зажмурившись: что она там отпечатала? Оторвал лист и открыл глаза. На листе заглавными буквами было напечатано одно слово:

ДУРА!

Я стоял перед ПМ совершенно ошалевший. Собственно, я и не знал, чего можно было ожидать от своего «детища». Но такого не ожидал. Почти машинально я отстучал на ПМ:

почему?

И тут же получил ответ, от которого ошалел еще больше:

ПОТОМУ ЧТО НАРКОМАНКА

??????????????

CM: С.227, 228, Т.9, М.: ХУД. ЛИТ.,1982

Загорелся «ОСТАНОВ». Наш первый диалог закончился.

Ярослав далеко не сразу нашел свое место в милицейской жизни. На создаваемом ВЦ, естественно, собралась знакомая по Академии компания. Настроение было «шапкозакидательское» — мы покажем этим ментам, что такое программисты! Через год ЭВМ заменит половину уголовки! МЫ создадим такие системы… Мы… Мы…

Все оказалось не так просто. Ребята работали действительно с энтузиазмом, но «заказчик» и «разработчик» говорили на разных языках. Оперативные работники не знали, что может машина, а программисты не могли понять, что нужно ментам. Такая ситуация не могла не сказаться на результатах. Итог первого года работы оказался плачевным. Созданная с огромными усилиями Информационно-поисковая система практически оказалась бесполезной для оперов. Отношение к ВЦ, вначале довольно уважительное, постепенно превратилось в ироническое, энтузиазм программистов-первопроходцев тоже стал заметно остывать. Не замахиваясь больше на «компьютерную революцию в МВД», ВЦ стал «клепать» тривиальные программки для бухгалтерии, статистики и т. п.

Но и в этих, простых на вид, задачах, оказались свои, специфические тонкости и ментовские нюансы. Ярослав от души веселился, слушая диалог между коллегой-программистом, разработчиком программы «Статистика», и начальником отдела статистики подполковником Дезмо-ровым.

— Ну, показывай, что ваша ЭВМ нам за полугодие насчитала!

Программист уверенно разложил перед подполковником листы распечаток.

— Вот, Андрей Андреевич. Тютелька в тютельку, с точностью до пятого знака после запятой!

— Посмотрим. — Статистик вытащил свой потрепанный блокнот. — Так, убийства… разбойные нападения… ограбления… кражи… пожары… Не пойдет!

— Как — не пойдет!? Все же точно!

— Как тебе объяснить, чтоб понятнее? Смотри. Вот, например, у тебя получилось 187 пожаров. Это маловато. В будущем году получится больше, и нас начнут склонять за рост.

— А что же делать? Вот они, исходные карточки! Все берем оттуда и суммируем…

— Думать нужно. Возьми вот эту карточку. Смотри: пожар в селе Выхино, сгорело шесть домов. Ты как считал — один пожар?

— Конечно.

— А можно посчитать как шесть. Понял? Но не всегда, а то получишь больше, чем в прошлом году. Это тоже плохо. А как ты 87-ю считаешь: уголовке или бэхам?

— Конечно, уголовке.

— А тут тоже думать надо. Если у розыска раскрываемость низкая, то — им, а если у них все в порядке, чуть-чуть лучше, чем в прошлом году, а у бэхов выявляемость мала, то вот, например, эту карточку можно им перекинуть. Видишь, кражу совершил слесарь с этого же завода, значит, можно пустить по графе должностных преступлений. С некой натяжечкой, конечно, но зато статистика заиграет! Понятно? Нет, вы со своей железкой мне все показатели загубите!

Ярослава, признаться, вопросы статистики мало волновали. Он, собиравшийся поработать здесь пару лет, пока не забудется его «партийное поручение», и сбежать обратно в институт, чувствовал себя уязвленным. Он, кибернетик, без пяти минут кандидат технических наук — ну, не без пяти, так без пятнадцати — не может сделать РАБОТАЮЩУЮ СИСТЕМУ, которая действительно поможет оперативникам?! И Ярослав принял нетривиальное решение — нужно идти на оперативную работу! Только там, «изнутри», можно понять — где и в чем машина может реально помочь рядовому оперу. Вакантное место в этот момент оказалось в Управлении БХСС, и бывший программист стал «бэхом». Как оказалось, расчет был довольно верным. Конечно, не сразу, но постепенно кое-какие программки, а потом и системки стали в Управлении привычными до такой степени, что новые коллеги уже удивлялись: а как мы раньше обходились без ЭВМ? Жизнь вынудила Громова принять старый, но верный постулат: «Если ты не можешь делать то, что тебе нравится, пусть тебе нравится то, что ты делаешь».

А тем временем у него появился новый «бзик» — компьютерные преступления, о которых в то время почти никто не слыхал и уж во всяком случае не воспринимал всерьез. Он не скрывал своих планов по этому поводу: «Ребята, скоро все будет автоматизировано! Если мы не научимся выявлять такие преступления — грош нам цена!» Над ним, конечно, подшучивали — дай Бог с обычными разобраться! — но добродушно. В кругу оперов он уже был СВОИМ.

Однако довольно скоро жизнь подтвердила его правоту. На самом большом заводе города вскрылось крупное хищение денег в кассе. Оперативным путем был установлен преступник — бухгалтер-расчетчик Анна Иоанновна Грушко, — ее сообщники, изъяты похищенные деньги и неправедно нажитое имущество. Но возникла серьезная закавыка. Зарплату на заводе рассчитывали… на ВЦ! Как это делается, никто толком не представлял. Обвинение повисало в воздухе.

Информация об этом деле обрадовала Ярослава — начинали сбываться его прогнозы, но одновременно ввергла в уныние: «Не хватало теперь еще и в бухгалтерии разбираться!»

К счастью, а может быть, к сожалению, в данном деле этого не потребовалось. Схема преступления оказалась довольно простой. Анна Иоанновна, будучи бухгалтером, одновременно являлась и кассиром в нескольких цехах завода, что, между прочим, категорически запрещалось. Получив в кассе зарплату, она «по-честному» выдавала ее всем… кто в этот день был на месте. За отсутствующих она и ее сообщники расписывались «левой ногой» и получали остальные деньги. По мере того, как из командировок, отпусков, с бюллетеней появлялись остальные, Грушко выписывала на них повторные «платежки» и… ВЦ снова начислял им зарплату. Вроде никто не был в обиде, а Анна Иоанновна со товарищи заработали «прибавку» к своему скромному жалованью: 56 тысяч советских рублей, по тем временам стоимость приблизительно десятка «Жигулей». ВЦ, к разочарованию Громова, оказался почти ни при чем. «Почти» заключалось в малой памяти ЭВМ, из-за чего сразу после расчета зарплаты информация стиралась, и проверить повторность начисления было невозможно. Все встало на свои места. Именно этим обстоятельством с гениальной простотой и воспользовалась Грушко. Опера праздновали победу, но Ярослав был недоволен: «Ребята, это только первый звонок. Это еще не то, не настоящее. И, как оказалось, был прав. «Настоящее» вскоре началось…

Примечание автора: содержание данного файла, равно как и двух последующих, не имеет никакого отношения к сути дела. Просто автору объяснили, что современного детектива без секса не бывает.

Входя утром в здание Министерства, Ярослав встретил старого приятеля — начальника ВЦ Валеру Колотушкина. Как всегда, «с бодуна», как всегда, мрачного и матерящегося сквозь зубы.

— Ты что?

— … сто! Хозушники все тянут с обивкой стен в подготовке данных. А у меня скоро поролона не будет. Еще один лист сейчас выбросил! Как ночная смена — обязательно весь обтрухают! Е… х…! Больше им е… негде!

— А ты в ночную однополую команду оставляй.

— Ага, эта хренова техника за ночь по десять раз загибается. Они без электроников до утра ни х… не сделают.

— Смотри, а то они у тебя чего другого понаделают…

Уже через десять минут Ярослав напрочь забыл о Колотушкине и его проблемах. Доклады, отчеты, планы, встречи, явки…

Поздно вечером, трясясь в последнем промерзшем троллейбусе, он вдруг вспомнил утренний разговор. «Во молодцы, вэцэвская братия. Не служба, а малина. Днем дрыхнут, ночью операторов обслуживают. А тут с женой-то когда в последний раз?.. Сегодня надо обязательно!»

Пока Ярослав, кряхтя, стаскивал башмаки и рассупонивал «наплечку», жена, накинув халат, поплелась на кухню разогревать ужин.

«Прилечь, что ли, минут на пять? Пока чайник вскипит…»

Будильник, как всегда, заверещал неожиданно. Пора было бежать на службу…

За окном уже стало сереть. Пальцы, почти всю ночь двигавшие «мыша», онемели. От напряжения привычно ныли локоть и плечо. «Пора закругляться», — решил Марк.

«Дешевое время» в сети заканчивалось, а главное, что задача на сегодня была практически решена — с паролем искомой фирмы, можно сказать, все ясно…

Марку теперь были смешны свои былые проблемы: как узнать пароль? как войти в чужие базы данных? На деле все оказалось не так уж и сложно. Не без внутренней улыбки он вспоминал, как «расколол» первый банковский пароль. Не потребовались ни его познания в программировании, ни компьютер… Для первичной разведки банковских порядков он зашел к одному из тех бывших коллег, которые не только удержались в бизнесе, но и преуспели в нем. Бывшего завлаба, а ныне председателя совета директоров небольшого, но весьма крутого банка не оказалось на месте. Пришлось ожидать его в приемной, которая служила одновременно и офисом, и операционным залом. Разумеется, добрая половина сотрудников оказалась бывшими своими. Попивая с одним из них предложенный кофе и вспоминая недавнее прошлое, Марк обратил внимание на помятый листок бумаги, по-видимому упавший со стола.

— Игорь! У тебя что-то улетело.

— Тьфу, черт! Вечно я его теряю. Это пароль для входа в систему. Какой-то умник убедил шефа, дескать, чем длиннее, тем надежнее…

— В общем-то правильно, если ты тут не забыл теорию вероятности.

— Правильно-то правильно. Только его фиг запомнишь, а листок проклятый вечно теряется.

Продолжая пить кофе, будущий хакер искоса окинул взглядом помещение и заметил, что по меньшей мере на половине рабочих мест рядом с компьютерами виднелись похожие замусоленные бумажки.

Разумеется, и речи не было, чтобы вот так, впрямую, воспользоваться именно этим случаем, но ситуация была взята на заметку. И, как выяснилось впоследствии, оказалась весьма типичной. На первых порах своего «хакерства» Дембецкий не раз, заходя под разными предлогами в офисы и конторы, разживался таким образом паролями, кодами и ключами.

Сейчас этот этап, который он про себя называл «джеймсбондовским», был давно пройден. Теперь, набравшись опыта, а главное, разобравшись в психологии примитивной шифровки, он «взламывал» пароли, не выходя из дома. Профессионально проведя классификацию излюбленных дилетантами уловок, он мог теперь, не задумываясь, раскрыть практически любой пароль.

Он постоянно пополнял и совершенствовал свою программу, но основа ее давно уже сложилась и давала вполне приличные результаты. Какой пароль может придумать ограниченный человек? Свое имя, имя жены, ребенка, любовницы, кличку собаки, кошки, название фирмы, города, улицы, десяток профессиональных терминов… Да, в общем, и все. У Марка давно создалась такая подборка слов подобного рода, что в доброй половине случаев на этом работа и заканчивалась. Для шибко хитрых, точнее, считающих себя таковыми, программа прокручивала этот словарик задом наперед, удваивая, пропуская гласные и т. п.

Особенно умиляли хакера «специалисты», которые, ткнув наугад пальцем в словарь Ожегова, полагали себя застрахованными от любой связи найденного слова с собой. Связи, конечно, не было. Но «прокрутка» пароля на совпадение с «реальным» словом из всех словарей занимала у Марка не более пяти минут. Бывали, разумеется, и задачки гораздо сложнее. Вот как, например, сегодня.

Марк отключил модем. «К Машке, что ли, с утречка завалиться? Вторую неделю названивает… А ну ее к черту! Устал… Сейчас ка-ак вздремну! Минут семьсот».

Рука машинально переключила компьютер на CD-ROM. «Хоть глянуть, как они там без меня! Ну, конечно, стоит оставить на пару часов без присмотра… Все золото профукали! Варвары с севера прут! Колдуна последнего потеряли!» Без Хозяина Цивилизация была готова вот-вот рухнуть. Усталости как не бывало. Марк срочно собрал оставшихся в живых воинов и двинул их на поиск артефакта. «Мы им еще покажем!» Машка была окончательно забыта.

Вопросы секса Павла Лушина не интересовали.

Ярослав с трудом разлепил глаза. Во рту саднило от табачной горечи, голова трещала от перепоя и недосыпа. На светящемся циферблате «Командирских» было почти четыре. За окном — глухая декабрьская тьма. Рядом, сбросив плед, негромко похрапывала и постанывала во сне Раиса.

— Рота, подъем! За работу!

Он пошлепал ее по обнаженной заднице.

— Сла-а-вик, дай поспать…

— Нечего дрыхнуть. Работать за тебя Пушкин будет?

— Чтоб ты сдох со своей работой…

Накинув только кофточку, она прошлепала босыми ногами в ванную. В ночной тишине было слышно громкое журчание воды…

«Зря я ее так, — подумал Громов. — Уж если кого и надо подгонять, так это не Княгиню».

Через несколько минут по коридору раздались совершенно иные шаги. Легкой, почти беззвучной походкой женщина вошла в комнату. Проходя мимо Ярослава, продолжавшего валяться на тахте, взъерошила ему волосы и уселась за письменный стол. Зажглась настольная лампа. Женщина склонилась над бумагой и принялась быстро писать.

Ярослав лежал, глядя в потолок. Спать расхотелось. Ему вспомнилось необычное начало их «сотрудничества».

Он зашел в то утро к ребятам из «наружки». Теоретически, конечно, считалось, что опер и «наружник» знать друг друга не знают. Но это — теоретически. По его заданию они уже пятый день «вели» одного залетного валютчика. Мужик был битый, крученый, и надежды, что он «засветится», было мало. Громов рассчитывал на совсем иные подходы, но… раз в плане, утвержденном шефом, написано «наружное наблюдение», значит, так тому и быть. Он регулярно подшивал в дело сводки: «По указанным адресам не появлялся», «С указанными лицами в контакт не вступал» и т. п. Ни на что интересное не надеялся он и сегодня, еще не зная, что фортуна повернулась к нему лицом.

Он бегло просмотрел справку, которую должен был получить официально только завтра. «Так и знал. Ничего нового». Тут его внимание привлек взрыв хохота в углу кабинета.

— Чего ржете?

Капитан Витя Можаев, начальник отделения «наружки», с которым они подружились на заочной «вышке», махнул ему рукой.

— Иди, Слава, полюбуйся. Ребята вчера одного кавказского спекулянта водили. Для твоих из Центрального. Толку мало, но хоть повеселились.

Он протянул Ярославу несколько снимков. На зеленой лужайке, на фоне белой «Волги» резвилась парочка.

— По качеству снимков — не «Плейбой», но по выдумке и разнообразию — не слабее, — ухмыльнулся Ярослав.

И вдруг… Не может быть! Такая удача прямо в руки!

— Дайте-ка остальные, — уже деловым тоном обратился он к Можаеву.

— Слав, ты же знаешь — не положено.

— Виктор, «центральники» работают по моему делу, по одному из эпизодов. Завтра я все равно у Волкова все эти материалы заберу. Но мне очень нужно сейчас. — Вить, — он сменил тон на просительный, — мне только один вот этот снимочек!

— Ладно, только сам понимаешь…

— Понял, понял! Не маленький. Спасибо, Вить! По гроб жизни…

Вот это цодфартило! На фотографиях с кавказцем была Раиса Митрофановна! Полгода он искал к ней подходы. Но эта крутая суперделовая мадам, неподкупная ревизорша, знающая всех и вся, демонстративно не шла ни на какие контакты с ним. Не видела в упор. Теперь увидит!

Как показало дальнейшее развитие событий, полного торжества не получилось. При первом серьезном разговоре она не смутилась, не растерялась, о чем втайне мечтал Ярослав, не «потеряла лицо». Ситуацию поняла с полунамека и по-деловому спросила:

— Что я должна для вас сделать? — И философски добавила: — Проигравший платит.

— Что мне надо? — переспросил Ярослав. — Для начала — все документы по последней ревизии ликеро-водочного завода. Все, — подчеркнул он, — не только то, что записано в официальном акте!

— Не стошнит?

— Мы привычные!

С этого началось их сотрудничество. А продолжение сложилось довольно неожиданно. Будучи завербована — назовем вещи своими именами — в общем-то незаконным, даже категорически запрещенным способом, она вдруг вошла во вкус! В ней вдруг пробудился дремавший инстинкт охотничьей собаки (нельзя так, наверное, о женщине, но что было — то было!), которую долго держали на поводке. По команде «Апорт!» она приносила такие факты и улики, от которых с треском лопались отлаженные теневые фирмы, шли ко дну непотопляемые хозяйственники. Собственно, вскоре отпала надобность и в командах. Она сама доставала его на службе, дома: «Слушай, у меня такой материальчик, пальчики оближешь!» — «Притормози! Ты все Управление работой завалила». — «Давай-давай! В двенадцать жду, сам знаешь где». Ей, далеко не юной девушке, почему-то ужасно нравилась сама атмосфера оперативной работы: условные звонки, имя княгиня, встречи на явочной квартире, где они как-то нечаянно оказались в постели, слегка «отметив» очередную удачную операцию.

Все это, конечно, здорово, размышлял Ярослав, но в новых делах она, к сожалению, не помощник. Нужно искать серьезного спеца по компьютерам. Проще всего — кого-нибудь из бывших коллег по Институту…

Окончание первого этапа работы над проблемой «мыслящей машины» совпало с крутым переломом всей жизни. Горкомы закрывались, комсомольские функционеры разбегались по коммерческим структурам — как ни странно, оказалось, что юные «идеологи» были давно готовы к этому, и не только морально! — о социологии все сразу позабыли. Павел пытался искать работу, но философы «социалистической ориентации» (простите, а откуда могли взяться иные?) оказались не нужны даже в школе. Оставалось единственное место — традиционное прибежище доперестроечных диссидентов — ночной сторож. Тем более что бывшие диссиденты дружно подались в депутаты всех уровней, и места дворников и истопников освобождались в массовом порядке.

По иронии судьбы эта должность нашлась в том самом Институте философии, где Лушин когда-то собирался стать научной звездой. Вместо этого он сидел теперь по ночам в закрытом вестибюле… В какой-то степени Лушина это сейчас устраивало. Задача «нулевого цикла» была решена. Следовало обдумать полученные результаты, решить, что делать дальше. Машины под рукой все равно не было и не предвиделось. Оставалось думать. Он оценивал свою работу без ложной скромности: философы и кибернетики много писали о проблеме искусственного интеллекта, но это, как правило, были некие теоретические умствования. Он, Павел Лушин, первый вплотную подошел к ее практическому решению. Это не просто степень кандидата или даже доктора. Это гораздо больше. Это — имя в мировой науке, престижные премии, лекции в лучших университетах мира! Но с чего начать? Публиковать ТАКИЕ результаты в каких-нибудь «тезисах» провинциальных конференций было несерьезно. В академическом журнале или «трудах» не возьмут статью ночного сторожа. Приглашать в соавторы кого-нибудь из корифеев? Догматик — не поймет и откажет. Умный — поймет и присвоит.

Голубые мечты будущего лауреата прервал завхоз института.

— Спим на рабочем месте? Шучу, Павел Сергеевич! Только вот какая штука получается — рабочее-то место ваше с завтрашнего дня ликвидируется.

— Что, уже и философию закрывают?

— Пока нет, но как раз это крыло сдаем в аренду какой-то фирме. Жить как-то надо. А уж у них все свое: охрана и прочее. Я тут чего в такое позднее время? Сейчас должен их главный приехать — посмотреть свои будущие владения, — завхоз вздохнул. — Сдаем в долгосрочную аренду с правом выкупа. Скоро бизнесмены всю Академию к рукам приберут.

Сквозь стеклянную дверь вестибюля Павел увидел кавалькаду из трех машин, которые резко и синхронно затормозили у крыльца. Из первой и последней резво выскочили по двое. Первые сразу двинулись к дверям. Пассажиры, выскочившие из второй, разделились: один кинулся открывать дверь среднего джипа, второй замер на месте. Сопровождаемый охранниками, в вестибюль института вошел… бывший комсомолист, секретарь горкома по идеологии Геннадий Павлович Будкевич.

— Ба! Знакомые все лица! Ты чего тут делаешь, социолог?

— Служу ночным сторожем. Служил, точнее. Может, к себе теперь возьмете, Геннадий Павлович?

Босс рассмеялся.

— Павлик, ты посмотри, какие у меня орлы в охранниках ходят! Куда тебе с твоим теловычитанием.

Три огромных амбала в камуфляже, окружавшие Босса, заухмылялись.

— Ладно, ты не ссы! Зайди ко мне послезавтра утречком, часиков в десять. Что-нибудь придумаем по старой памяти.

Подходя в назначенное время к знакомому зданию, Павел увидел над входом огромную синюю с золотом вывеску «SUPER— банкъ».

Он осторожно заглянул в приемную с табличкой «Председатель Совета Директоров SUPERбанка Будкевич Г. П.». Секретарша, похожая на куклу Барби, приветливо улыбнулась ему:

— Вы господин Лушин? Геннадий Павлович вас примет через семь минут.

Беседа с Боссом — Павел уже мысленно называл его так — была короткой.

— Павел, серьезную работу я тебе доверить не могу. Социологи мне пока не нужны. Тебе совсем сейчас некуда приткнуться? Ладно. Будешь, так сказать, помощником по ночной охране офиса. Ребятам чайку-кофейку приготовить, за пиццей сгонять и т. п.

— Геннадий Павлович, а можно мне немного за компьютером поработать?

— Не бросил свои загибоны? Разрешаю. Только к моему кабинету не подходить — голову оторву. Вон в приемной у Барби («Как я угадал», подивился про себя Лушин) стоит «Пентюха» для прикола. Там у нее, кроме тетриса, по-моему, ничего и нет. На нем — можешь. Но только по ночам и после выполнения основной работы.

Новая работа оказалась несложной, а если быть точным, ее просто не было. Камуфляжные громилы при более близком знакомстве оказались простыми и приветливыми ребятами. Бывшие спортсмены высокого класса, не ниже мастера спорта, а один вроде даже заслуженный, оставшиеся, как и сам Лушин, не у дел, по ночам понемногу «подкачивались», попивали чай, вспоминали свои былые победы и поражения. Возглавлял команду охранников молчаливый отставной майор-десантник, прошедший Афган и Чечню, которого бывшие спортсмены уважали и, пожалуй, даже побаивались. К Павлу все относились просто: Босс зачем-то приютил этого паренька, значит, он ему нужен для каких-то дел. Ну и пусть ими занимается. Ни о каких подай-принеси не было и разговора. Скорее — наоборот: «Ты там еще не ослеп за своим компьютером? Иди к нам, попей чайку. А может, плеснуть рюмашку? Тебе-то можно».

Но Павел почти всегда отказывался от приглашений. Он наконец снова дорвался до компьютера и старался наверстать упущенное. Нетерпение подгоняло его. К счастью, Барби испарялась из офиса сразу вслед за Боссом, если только не сопровождала его на разные приемы или презентации. Его «рабочее место» зачастую освобождалось задолго до конца работы, чем и пользовался Павел.

Так прошло несколько месяцев. Потом вдруг обстановка резко изменилась.

Павел, даже погруженный в свою работу, не мог не заметить, что в банке происходит что-то неладное. Босс стал мрачным и неразговорчивым. Как обычно, он приходил на работу первым. Но если раньше еще от входа было слышно, как он здоровается и шутит с охранниками, сейчас в гулком вестибюле раздавались только его шаги и щелчок каблуков — приветствие отставного майора. Мимо Павла, сидящего, как всегда, в приемной за компьютером, он проходил, молча кивнув без традиционного вопроса: стал ли компьютер умнее его?

В банк зачастили какие-то ребята фээсбэшного вида с чемоданчиками, начиненными аппаратурой для поиска «клопов». Ужесточился пропускной режим, охранники уже не пили по ночам чай, а парами патрулировали вокруг здания. Всех, связанных с компьютерами, по очереди вызывал начальник службы безопасности банка и подолгу беседовал с ними. Даже компьютер Лушина — Павел уже привык считать его своим! — который не был включен в сеть банка и где, кроме Барбиного тетриса, ничего не было (свои программы Павел хранил на дискетах, а из памяти стирал каждое утро) трижды проверяли спецы из СБ.

Павел понял: вот он, подходящий момент для решающего разговора. Утопающий хватается за что угодно! И он решительно вошел в кабинет Босса…

Вот и пошли «настоящие» компьютерные дела. Ярослав наконец смог «развернуться»: желания совпали с возможностями. Именно поэтому ему особенно запомнилось первое из этих дел. Именно тогда он впервые по-настоящему ощутил себя профессионалом, который синтезировал обе ипостаси: опера и компьютерщика.

По оперативным данным в фирме «Наше дело» вся финансовая деятельность фиксировалась в двойной бухгалтерии, что не следует путать с классическим бухгалтерским «двойным учетом». Увы! Как ни противился Громов, овладеть азами бухучета ему все-таки пришлось. Попросту говоря, велось два бухучета: один реальный — для себя, второй — фиктивный. Для отчетности, налогов и т. п. К этому времени компьютерное делопроизводство в бизнесе уже становилось нормой. Правоохранительные органы, как всегда, отставали, и многие коммерсанты уверовали в свою неуязвимость. Тем большим шоком становилось для них появление Громова.

Вот как было дело в первый раз и до определенного момента повторялось как по трафарету.

Оперативно-следственная группа появилась в офисе в разгар рабочего дня.

— Господин генеральный директор, вот постановление прокурора о возбуждении против вас уголовного дела, производстве осмотра служебного помещения и выемки вещественных доказательств.

Краем глаза Ярослав видел, что на экране монитора мелькают последние файлы стираемых каталогов — успели-таки предупредить из проходной! — но старательно делал вид, что ничего не замечает и не понимает.

Генеральный и его окружение не очень даже и старались скрыть усмешку: «Съел, мент? Хрен чего теперь докажешь!»

— Так, господа. Давайте посмотрим содержимое вашего компьютера. Товарищи понятые, прошу сюда. Прошу обратить внимание на экран. Сейчас мы распечатаем его содержание, перечень каталогов. Так, теперь посмотрите внимательно: то, что напечатано, соответствует тому, что на экране?

— Вроде все так.

— А теперь выведем на экран скрытые файлы!

Физиономии «нашедельцев» слегка вытянулись.

— Повторим ту же операцию: распечатаем новый вид экрана и сверим содержимое. Все правильно? Приступим к выемке дискет и лазерных дисков. Товарищ капитан, каждую дискету просмотреть, содержание в присутствии понятых сверить с маркировкой, все отразить в протоколе. Потом демонтировать и опечатать винчестер, его мы тоже изымаем.

— Гражданин начальник, а «винт»-то зачем, вы же все просмотрели! — Генеральный держался достаточно уверенно, главный компромат был уже стерт из памяти компьютера.

— Видите ли, уважаемый, мы передадим его на специальную экспертизу. Вы уверены, что там таки ничего не осталось? — Ярослав почти откровенно издевался над бизнесменом.

Спустя полтора часа их разговор продолжился в кабинете Громова.

— Слушайте, Красильников, давайте поговорим без протокола.

— Это допрос или нет?

— Пока не допрос. Допрашивать будет следователь, а я сотрудник БЭП. Просто побеседуем. Вы, кстати, кто по прежней специальности?

— Когда-то был физик.

— Универ?

— Физфак, семь лет назад. Теплофизик.

— Слушай, ты штангой занимался? По-моему, у Ковалева «железо таскал»?

— Было дело. И сейчас качаюсь. Может, разойдемся по-хорошему? Ведь все равно ничего не докажешь! Весь бухучет с «винта» тю-тю! На дискетах — слезы. По этим обрывкам я и сам месяц буду мучаться, пока восстановлю, а вашим экспертам ни в жисть…

— Эх, физик-лирик! Хреново ты учил информатику. Ты всерьез считаешь, что «винт» как магнитофон? Стер и ничего не осталось?

— А что там может остаться?

— Все. Пошли в соседний кабинет. Там твой «винт» эксперты уже раскурочили.

Еще через полчаса бывший «генеральный» снова сидел в кабинете и строчил «чистосердечное признание». Вид стертых, но волшебным образом возродившихся бухгалтерских файлов его добил.

Приблизительно так, конечно, без лирических сцен с университетскими однокашниками, было раскручено еще несколько «компьютерных» дел.

Увы! Все хорошее кончается гораздо быстрее, чем нам хотелось бы. Пора везения, а точнее, компьютерно-правовой безграмотности адвокатов закончилась значительно раньше, чем надеялся Громов.

Вчера прозвенел звонок. Громова вызвал Федор Андреевич Шкурко — следователь, ведущий дело братьев Левкиных.

— Ну, что, опер, халява кончилась? Дело-то разваливается. Адвокат опротестовал все наши доказательства.

— Как это? Была экспертиза. Подложные документы обнаружены. Прослежена вся цепочка, от умысла до реализации. Какого еще рожна ему нужно?

— Слава, он ловит, а точнее, уже поймал нас на процессуальных штучках: где доказательство, что содержимое «винчестера» было таковым в момент изъятия?

— Ну ты даешь! Это твои проблемы. По-моему, все было сделано тип-топ: понятые, компьютер изъят, опечатан и все такое прочее.

— Вот именно. Компьютер в коробке, а что в компьютере?..

Ярослав вышел из роли дурачка.

— Ладно. Можешь дальше не объяснять. Я давно знал, что рано или поздно этим все кончится. Удивляюсь, что так долго наши квазиэкспертизы в суде проскакивали! Неужели ты сам не понимаешь: если изъять сейф, опечатать, увезти, а потом заявить, что мы там нашли килограмм героина, то любой адвокат поднимет нас на смех и судья к нему присоединится? В нашем случае — то же самое. Кто видел СОДЕРЖИМОЕ? Мы изымаем упаковку, а предъявляем экспертизу СОДЕРЖИМОГО!

— А что делать? Распечатывать в присутствии понятых пятьсот мегабайт? Десять килограммов бумаги и неделя работы. Может, дать им все просмотреть на экране?

— Нет, конечно. Я уже сто раз говорил и десять раз писал и твоим и своим начальникам: никогда не брать на экспертизу ни компьютеров, ни дискет! На месте, при тех же самых понятых, скачать всю информацию «бит в бит», и на экспертизу — только копии! Оригинал опечатать, и в суд. А вот уже в суде: «Вы сомневаетесь в представленных доказательствах? Давайте посмотрим подлинник, хранящийся в суде». Вот так.

— Где ты был раньше?

— Я уже сказал, где я был. Больше тебе скажу — это еще цветочки. Мы с тобой еще по-настоящему не имели дела с сетями. Даже с локальными. В любом банке все ПК закольцованы. Твой клиент…

— Твой!

— Ладно, мой, со счетами химичит, а денежки по разным статьям на десятке других компьютеров раскиданы. Что будем делать? Все изымать и банк закрывать?

— Ну, хватит!

— Нет, не хватит. А если этот мэн свой архив вообще в Рио-де-Жанейро хранит? Утречком все что надо «скачал», вечерком — обратно «скинул»? Дороговато, конечно, но безопасность того стоит. В Рио за компьютером смотаемся?

— Слушай, действительно — хватит! Проблемы будем решать по мере их поступления. Что будем делать сейчас? Ведь Левкины сволочи. Пусть бы они коммерческий банк грабанули, они же пенсии на себя переводили! Неужели они у нас сорвутся?

— Понял. «Вор должен сидеть в тюрьме». Я тоже так считаю. Имею по этому поводу одну мыслишку. Мы с тобой точно знаем, что Левкин вор, но в данном случае не можем этого доказать. Я попробую крепко пришить ему прошлое дело. Кое-что придется «подправить». Пойдешь на это?

— Излагай.

— Ты знаешь, что голова в этой истории Левкин-старший — Лева Большой. В компьютерах он не волокет, но идея, как ни странно, его. Помнишь, он год назад сидел в N-ском СИЗО по ограблению «обменника»? Там был и этот, как его? Компьютерщик-фальшивомонетчик. Ну, «пятидесятки» клепал через сканер? Тогда Лева и допер до этой идеи, на всю камеру заявил: вот как работать нужно. У меня там один стукачок имелся. Если наше дело накрылось, давай его все-таки за тот грабеж закатаем!

— Так ведь у балбесов из обменника именно в этот день камера не работала, и на видео его нет. А свидетели, сам понимаешь, ничего «не помнят».

— А если камера «не совсем» не работала? Что-то успело записаться? Добьем его? Хорошо бы и младшего — за соучастие. Я уверен, что это он какой-то своей самоделкой пленку запортил. Башковитый стервец, между прочим!

— Доставай пленку. Будем решать.

Вот такой интересный разговор получился у Громова с Федей-следователем. А мысль о том, что цифровое видео таит неисчерпаемые криминальные возможности, зародилась у Ярослава давно. Если изображение можно перевести в цифры, то очевидна возможность обратного. И что теперь появится на экране, зависит от того, как ты умеешь работать с исходной информацией. Случайно прочитанная заметка о том, что в голливудских массовках, где рубятся тысячи воинов, снимаются полтора десятка статистов, остальное — компьютерная графика, укрепила Ярослава в правильном ходе мыслей. Главное — иметь на видеокассете нужный объект, ввести его в ПК, а остальное зависит от мастерства программиста. Собственно говоря, при умелом монтаже и без ПК обходились…

Монтаж — великое дело. Я вряд ли бы узнал об этом, если бы не близкое знакомство с киностудией. А это была моя давняя мечта. Не подумайте, что я сноб, обожаю киноискусство или, тем более, актерскую братию. Упаси Бог! Мой интерес носил чисто профессиональный характер. До меня доходили слухи, да и здравый смысл подсказывал, что на всех этих съемках, массовках, натурах крутятся почти бесконтрольно приличные суммы. Не может быть, чтобы не нашлось умного человека или группы таких человеков, который пропустил бы их мимо рук!

Однако проникнуть в эту специфическую сферу было непросто, да и другие дела мешали заняться киношниками вплотную. На всякий случай подвербовал пару человек, слегка подкармливал их и терпеливо ждал какой-либо стоящей информации.

Через пару месяцев я уже неплохо ориентировался в проблемах киноискусства: кто с кем спит, кто с кем сколько и где пьет, кто кому по пьяни набил морду, кто у кого украл роль или любовницу… Все это было довольно забавно, но для БХСС бесполезно. Наконец появилась маленькая зацепка. Один из моих доброхотов принес на хвосте интересный слушок. «Вот, дескать, как надо «видухи» снимать — расходов ноль, а лента — во! Даже приз отхватила!» — завистливо передавали друг другу режиссеры — документалисты.

К этому времени у меня начал прорезаться профессиональный нюх и появился какой-никакой опыт по части того, как делается оплата «того-чего-не-было». Сразу вспомнилась дорогостоящая поездка спортсменов одного ДСО в Сочи для подготовки к спартакиаде. Все было оплачено чин по чину: билеты, гостиница, аренда спортзалов и т. д. и т. п. Был только один маленький прокол — команда в это время тренировалась под городом, на своей родной спортбазе, что было весьма нетрудно доказать. Аналогия напрашивалась. Оставалось уточнить название фильма, людей к нему причастных и прочие мелочи.

Догадка оказалась верной. Операторы не выезжали дальше монтажной. Длина давно отснятых лент о главном озере республики исчислялась десятками километров. Монтажный столик плюс бесспорное профессиональное мастерство — и можно «снять» еще не один фильм! А в это время, стараниями ловкого администратора, съемочная группа как бы находилась «на натуре»: шли командировочные, нанимались статисты для массовок, даже «арендовался» вертолет для съемки эффектных кадров. Он, кстати, действительно арендовался — лет пять тому назад.

Дело, с точки зрения доказывания, получилось простенькое. Два ревизора поработали в бухгалтерии киностудии пару дней, я смотался на денек на озеро (на самом деле!), опрос участников «киноэкспедиции» — и буквально через неделю следователь подписал «обвиниловку». Почти рекорд!

Во время небольшой поощрительной пьянки с «источником» (закусывали привезенным мной из краткосрочной командировки на озеро копченым угрем) захмелевший киношник расхвастался: «Подумаешь, «Рассвет над озером»! Знаешь сколько лишнего материала в худ-фильмах? Он идет полтора часа, а отснято часов на сорок. Дай мне волю и архивы, я тебе на заказ любой фильм сварганю, не выходя из монтажки. На любую тему, с любыми актерами!»

Тогда я пропустил его слова мимо ушей, дело было уже закончено. Но где-то в подсознании эта мысль отложилась, чтобы всплыть в совсем иной ситуации.

Ярослав прекрасно понимал: его идея аморальна, он идет на служебный подлог, чтобы не сказать большего. Но Лева «достал» его, а что касается совести… Десять лет оперативной работы неизбежно ведут к некой «профессиональной деформации», как выражаются психологи. Взяток он не брал никогда, рыбалка, банька со «снятием стресса» — не в счет, но смотреть на жизнь стал иначе. Трезвее и жестче. «Левкин украл? Украл. Я знаю об этом точно? Абсолютно. Он знает, что я знаю об этом? Да. Срок он заслужил? Пусть подучает!»

Был большой соблазн сделать крутой компьютерный монтаж. Воссоздать полную картину ограбления, со звуковым рядом и т. д. Материала с видеозаписи допросов для этого вполне хватило бы. Но Громов понимал, что это явный перебор. Пришлось унять разгулявшуюся фантазию.

Результатом почти двухнедельной работы стало всего несколько секунд почти статичных кадров появления Левы Большого в помещении обменного пункта. Внизу, как и положено, — бегущий указатель даты и времени, соответствующий моменту ограбления. Потом изображение дергалось, плыло и исчезало, создавая полную иллюзию выхода камеры из строя. При «стоп-кадре» герой был вполне узнаваем. Главное было «одеть» его, как в тот вечер. Ярослав сто раз перерасспросил девочку-оператора о том, как тот выглядел, каждый раз давая ей честное-пречестное ментовское, что ее имя никогда и ни при каких обстоятельствах не прозвучит. Вроде ничего не было упущено. Задача облегчалась тем, что Левкин-старший был так уверен в способностях брата, что обошелся без всякой маскировки.

Этот труд бессонных ночей Ярослав и принес следователю.

— Где взял?

— Где взял, где взял — купил! На днях в СБ банка, от которого обменник, архивные кассеты стирали. Эту покрутили повнимательнее. Оказалось, что все-таки кое-что тут есть.

— А почему она не у нас в вещдоках?

— Так потому и не взяли, что решили — пустая!

— Что-то ты крутишь, опер! Версия довольно хлипкая, но попробуем приобщить к делу…

Федя-следчий так и не решился использовать «доказательство» Ярослава, и Левкина освободили из-под стражи в зале суда «за отсутствием состава преступления»…

Неудача расстроила Громова, но настроение не очень испортила. «Ладно, — думал он, — будут новые дела и делишки. Держитесь хакеры-братишки!» Он не подозревал, с какими страшными вещами придется ему столкнуться в ближайшее время.

В последнее время моя успешная «хакерская» деятельность вдруг приторморзилась. Главное, что меня больше всего насторожило, — странные совпадения… Два сгоревших подряд монитора можно, конечно, объяснить случайностью. Но если учесть, что это произошло после попыток «расколоть» пароль одного и того же банка… Третий я тщательно протестировал, первый раз в жизни заземлил компьютер, и со всеми предосторожностями подключился к сети банка. Не успел я запустить «Спуфинг» (программу для регистрации пользователей), как экран погас, изображение съежилось в одну точку и ПК угрожающе загудел… Я едва успел вырвать провод питания. Пощупал кинескоп. Так и есть! За считанные секунды он почти раскалился. Еще несколько секунд, и я остался бы без третьего монитора! Ситуация была явно нештатной! Происходило что-то загадочное. Нужно думать…

Как всегда происходит в жизни, беда не приходит одна: проблемы начали расти, как снежный ком. Не успели хоть как-то расхлебаться с процессуальными вопросами, слегка обуздать адвокатов, как возникли какие-то странные неполадки в моем собственном «компьютерном хозяйстве».

Я уже довольно давно убедился, что старые добрые оперативные методы, проверенные веками, в новом деле, увы, мало полезны. А когда речь идет об одиночках-хакерах — вообще бессмысленны. Пришлось в какой-то мере самому становиться на этот скользкий путь. Про себя я называл это: «NEW ОРД». Только предварительно проникнув в базы данных злоумышленника и разобравшись хотя бы в первом приближении в сути его мошенничества, можно составить реальный план его разоблачения. Так у меня постепенно собралась небольшая библиотечка программ для взлома чужих баз данных. Собственно, в наше время вооружиться подобным образом не представляет проблемы: в Intemete полно «доброжелательных» советов на эту тему (к сожалению, не только на эту, там можно обнаружить массу «полезного»: от самой черной порнухи до советов для начинающего террориста). Все это «нелегальное» хозяйство исправно служило мне до самого последнего времени.

Потом начались странные сбои. Из «обычных» источников стала поступать информация о злоупотреблениях в одном из банков. Как всегда, она была крайне неконкретна: двойной учет, незаконные ссуды, отмывание криминальных денег… Кто? Как? Где? Что мог знать мой осведомитель о «высших тайнах» Совета директоров? Я решил провести свою стандартную «первичную проверку». Реакция систем защиты бывала в таких случаях самой различной. Бывало, конечно — к сожалению, нередко, — что вообще ничего не получалось. Но такого не было еще никогда. Не успел я подключиться к сети банка, как ПК вырубился. Я загрузился снова. Тот же результат. Третья попытка. Экран погас, а когда я начал новую загрузку, оказалось, что мой компьютер… пуст! В памяти не было ничего!

Происходило что-то странное…

Поздно вечером, когда офис опустел, Босс вызвал начальника службы безопасности банка.

— Как дела, уважаемый господин начальник СБ? — начал он почти ласково. — Что вы намерены предпринимать со своей «безпекой»? А то ведь скоро по миру пойдем.

Начальник СБ, отставной полковник КГБ, чувствовал себя неуютно под давящим взглядом Босса. Вот уже третий год он возглавлял службу безопасности банка, но все еще до конца не мог привыкнуть к своему новому положению. «Перестройщики хреновы, — злился он, — наломали дров, суки. А этот козел забыл, как ко мне на цырлах прибегал! «Сергей Петрович, Сергей Петрович!» Из щтанов готов был выпрыгнуть, отца родного заложить, лишь бы Сергей Петрович похвалил да в Польшу старшим группы назначил. А теперь банкир, е… мать! Хотя, конечно, — одернул себя бывший полковник, — такие бабки, что этот поганец платит, и во сне не снились: за год «опеля» на «мерс» сменил…»

В самом начале работы в банке полковник попытался поставить Босса на место, осторожно намекнув, что «демократическая общественность» весьма интересуется темой стукачей. Попытка с треском провалилась: Босс даже не обиделся, а от души рассмеялся. «Петрович, это пусть народные избранники да «четвертая власть» этого дела б…ят. Я бизнесмен — капусту рублю, и мое прошлое никого не колышет: хоть в зоне сидел, хоть в контору стучал. Знаешь, — Босс с самого начала стал говорить своему бывшему куратору «ты», — а это идея! Ты организуй-ка небольшую «утечку информации». Вы там большие были мастера на эти трюки. По нынешним временам это на имидж сработает: о, этот мужик с «конторой» связи имеет!»

— Так я жду доклада, герр штандартенфюрер.

— Работаем, Геннадий Павлович. Вы же знаете, я тут, можно сказать, днюю и ночую. Мужики мои с ног сбились. Старые связи подключил — все проверили. Не может быть утечки информации. Ни по каким каналам! Все перебрали: компьютеры, телефоны, электросеть, канализацию, окна. Все помещения на «закладки» проверили…

— Слушай, начальничек! Мне на…ть, что вы там проверили! Мне результат нужен! Это тебе не диссидентов пасти. Я тебе и твоим мордоворотам такие бабки плачу, что могли бы и задницу каждому проверить! Ты не забывай, что не на окладе сидишь, а на результат завязан. Мы с тобой пока в одной лодке, если перевернемся — раньше меня ко дну пойдешь!

— Ну, все что возможно делаем, Геннадий Павлович! Ребят с «Жемчуга» приглашал. Вы же знаете, что это за фирма. И они ничего найти не могут.

— Ты не туда смотришь, мудило! Хрен с ними, тремя «лимонами». Еще заработаем! Ты знаешь, что конкуренты хвост подняли? «Интербизнес» и «Нонстопбанк» уже почти в глотку вцепились?

Начальник СБ облегченно вздохнул.

— С этими разберемся. Дело привычное. Честно говоря, Геннадий Павлович, я ведь не технарь — проверить не могу, приходится спецам на слово верить. А насчет «наездов» — пасть порвем! Я что, плохо тогда с чеченами разобрался? Хоть один рэкетир вас с тех пор побеспокоил? — Попав в привычную колею, начальник СБ обрел былой апломб, заговорил веско и уверенно. Босс тоже невольно сменил тональность разговора.

— Конечно, Сергей Петрович, тут к вам претензий нет. Следует только неотложно решить вопросы с банками. Я, кстати, так до сих пор и не понял, как вы тогда проблемы уладили. Слухи какие-то страшноватые ходили…

— Вам и не надо про это знать. Меньше знаете, спокойнее спите. Это мои проблемы, связи кое-какие, слава Богу, остались, да работать пока не разучились…

«SUPERбанкъ» вступил на тропу войны.

— В соответствии с результатами проведенного анализа можно с высокой степенью достоверности предположить, что к числу основных факторов, препятствующих оптимальному функционированию системы, относятся следующие объекты:

1. alfa.interbiznes.@.gorod.ru;

2. beta.interbiznes.@.gorod.ru;

3. oberbuh.interbiznes.@.gorod.ru;

4. alfa.nonstop.@.gorod.ru;

5. oberbuh.nonstop.@.gorod.ru;

6. comh_chif.nonstop.@.gorod.ru;

7. crot.@.gorod.ru.

— Какие предлагаются проекты решения?

— По объектам 1,2,4 — вариант За/с, по 3,5,6 — Пв/с, по последнему — можно ограничиться вариантом q.

— Относительно объекта, обсужденного на прошлом заседании, управленческое решение принято и доведено до исполнителя. Следует добавить, что в настоящее время ведется большая работа по исследованию граничных условий оптимизации управления еще тремя объектами: alfa/S, beta/S и opc/S.

— Вы полагаете, что потребуются кардинальные мкры?

— Пока трудно сказать. Расчеты еще не закончены. Ряд параметров требует серьезной проверки…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ Виртуальное убийство

Утро начальника отдела Управления по организованной преступности Ярослава Громова, как всегда, началось с изучения папки бумаг «на ознакомление». Так, суточная сводка по Городу. Убийство… еще убийство… ограбление… еще ограбления… ДТП… перестрелка… кражи… пожар… ДТП, ДТП, ДТП, ДТП… происшествия по личному составу… Все как обычно. Рядовой день. Что еще в папке? Приказ Министра. Справка. Еще справка. План. График. Отчет. Меморандум. Ориентировки… Вроде все. Можно возвращать в секретариат. Вдруг что-то царапнуло. Какая-то зацепка. Что? Где? Было что-то, подсознательно привлекшее внимание. Еще раз перечитал сводку. Убийство? «Бытовка», не то. Перестрелка? Задержаны. Пацаны. Не наш контингент. Кражи? Вообще не наше дело! Ошибся? Ярослав уже собрался вложить сводку на место, как увидел, то что искал: «установлена личность погибшего при пожаре, о котором сообщалось в сводке от… Им оказался главный бухгалтер коммерческого банка «Нонстопбанк», который арендовал указанную квартиру для встреч со своей сожительницей». Вот оно! «Нонстопбанк»! Три дня назад в своей квартире по неустановленной причине покончил с собой председатель совета директоров этого банка. И было что-то еще!

Ярослав поднял трубку внутреннего телефона.

— Петр! Возьми в секретариате все сводки за последний месяц. Нет, лучше за два. И давай ко мне.

Что-то мне не нравились эти совпадения…

Начальник СБ SUPERбанка задумчиво смотрел на копии «Сводок по городу», которые он регулярно получал, пользуясь старыми связями. Что ж, для начала неплохо. Тьфу-тьфу, он суеверно постучал по столу. Босс должен быть доволен. Главное — обойтись без всяких объяснений. Указание получено — работа проводится. Только куда рулить дальше? С чеченами я ему лихо ввернул! Тогда действительно здорово все получилось. Но и времена были малость иные, и противники. Ребята мои еще многие на своих местах сидели, чернож…е — бандиты натуральные. Главное, у моего зама и счеты с ними были крутые, и опыт соответствующий, и прикрыть его в тот момент было кому…

С банкирами такая топорная работа не пройдет. Тут дальше нужно дело миром улаживать или работать так, чтобы комар носа не подточил.

А может, ну их всех к е… матери?! В тех банках начальники СБ тоже из наших! Может, не о безопасности «боссов» думать надо, а о том, как самим БОССАМИ стать? Не всем, конечно. Самым достойным… С «Нонсто-пом» поздно говорить, а вот с двумя-тремя толковыми хлопцами найти общий язык можно…

Вон в столице наши ребята дальше глядели. Пока мы тут ушами хлопали, себя незаменимыми считали, конторе верность хранили, столичные быстро «перестроились». С виду вроде нас сейчас: охранные фирмы, секьюрити-консалтинг (во, словечки придумали!), СБ всякие, а на деле у них кое-какие банкиры в шестерках ходят. Представительствуют, конечно, а уж денежки как надо делят!

Начальник Службы Собственной Безопасности «SUPERбанка» раскрыл записную книжку и стал набирать телефонные номера своих бывших коллег…

Бывают, конечно, всякие совпадения, иногда такие, что и нарочно не выдумаешь.

Привел я как-то к себе в кабинет одного «кандидата». Общались мы с ним довольно давно, на контакт он шел охотно. Предстояла заключительная беседа, после которой я собирался зайти с ним к шефу и начать оформлять «дело». В деле я, разумеется, собирался написать: «Мотивы сотрудничества с органами внутренних дел — на идейной основе». Хотя, между нами говоря, вся идейность Михаила Моисеевича (назовем его так), секретаря приемной комиссии престижного в республике ВУЗа, состояла в том, что он по-черному завидовал доходам председателя комиссии. Мелкие подачки, которые перепадали ему с барского стола, только сильнее разжигали ее. Восстать открыто он не мог по причине патологической трусливости, а вот крупно нагадить, не рискуя ничем, — была его давняя мечта. Во мне он сразу увидел возможность ее реализации, а мне на данный момент была позарез нужна «птица» в квартальный отчет о выполнении некоего плана. Так что наши интересы вполне совпадали.

В общем-то приводить прямо в министерство подобных «кандидатов» инструкцией категорически не рекомендовалось, но за десять лет службы я научился разбираться в различии между инструкцией и реальностью. Тем более, что де-юре указанный гражданин был вызван мной для беседы по поводу некой анонимки о методах работы его комиссии. Сейчас как раз был сезон вузовских «сигналов», говорящий о наступающей осени лучше любых календарей. Дождь мог идти, мог не идти, солнце светить или не светить, но вал жалоб и заявлений о происках приемных комиссий свидетельствовал, что наступил август.

Было еще одно — психологическое — основание для выбора места заключительной беседы. Пожилых людей, помнящих мрачную славу НКВД, сама атмосфера этого здания, его запутанные гулкие коридоры, тени не забытых еще наркомов и министров делали значительно сговорчивее. Вот тут-то я и просчитался.

Не успели мы толком приступить к беседе, как в подвале — кабинет находился на первом этаже — раздался страшный грохот отбойных молотков. Хозяйственники в этом году необычно рано начали готовиться к отопительному сезону.

Мой собеседник побледнел.

— Что это?..

— Да так. Кого-то расстреливают. То ли бендеровцев, то ли евреев, — не слишком удачно пошутил я.

Он явно не оценил мою шутку, и беседа приняла несколько нервный характер. Мне стоило изрядных усилий вернуть ее в более непринужденное русло. Разговор стал постепенно снова налаживаться. Все шло к запланированному мной финалу. Вдруг… Это было действительно вдруг! Мимо моего окна, выходящего во внутренний двор, что-то промелькнуло. Послышался тяжелый мягкий шлепок, раздались крики. Мы выглянули в окно. На асфальте, раскинув руки, лежал человек, к нему бежали два сержанта из охраны здания.

На этом, собственно, весь наш разговор и закончился. «Кандидат» мелко дрожал и был не в состоянии вымолвить ни слова. Я молча подписал ему пропуск на выход и поддерживая, как тяжелобольного, проводил до подъезда.

За десять лет моей службы в министерстве никогда не было ничего подобного. С тех пор прошло еще почти столько же — тоже не случалось! Почему этот балбес, младший лейтенант из хозяйственного управления, который за пьянку не был представлен к очередному званию и задвинут в конец очереди на квартиру, именно в этот момент решил «наказать» начальника ХОЗУ?

А секретарь приемной комиссии, наверное, до сих пор не верит ни газетам, ни брифингам и убежден, что ТАМ до сих пор расстреливают в подвалах и выбрасывают из окон. А жаль, с его помощью я наверняка мог бы осуществить его же мечту — отправить «куда следует» одного из руководителей вуза! А может быть, это и к лучшему? Могли ведь лишиться одного из столпов демократии…

Черт занес меня в эту «организованную»! То ли дело было в родном бэхээсе, то есть, пардон, в БЭПе. Клиент интеллигентный, грамотный. Не расследование, а преферанс, скорее даже бридж. Партнер, правда, шулер, но и мы не пальцем деланы. Не допрос, а светская беседа. Да и трусоват был хозяйственник, в камере с него быстро гонор слетал.

А здесь нынче все перепуталось: бандиты с компьютером, интеллектуалы с «Узи». Доже воровские «законы» попраны. Беспредел!

И именно сегодня, после бессонной ночи, ни свет ни заря — на совещание. Всю ночь просидели в машинах у мотеля: у бандитов сходняк. Мы, конечно, в курсе. Они тоже знают, что мы знаем. Мы знаем, что они знают, что мы знаем… Ну и что? А ничего. Демократия, мать ее! Они под водочку и икорку «зоны влияния» делят. Мы под чаек из термоса кое-что на ус мотаем. Да что толку-то: знаем много — руки коротки. Мне намедни один мой опер материал приволок на одного из «отцов демократии». Доволен, аж весь сияет. «Вот, Ярослав Николаевич, отличное дело намечается. На презентации казино мой объект получил кейс с «зелеными»! Вот снимки, вот запись. Все тип-топ». «Петя, — говорю я ему, — ты понимаешь, под кого копаешь? Это теперь не просто начальник. Это пахан пахана нашего главного Начальника! Это не тебя и не меня, это шефа нашего с дерьмом смешают… Раньше такой материал можно было хотя бы в партконтроль аккуратненько забросить. Судить, конечно, не судили бы, но на пенсию могли бы и попросить, коль так засветился, а сейчас… Слушай, я ничего не видел и не знаю. Совет могу дать: ты эти свои снимочки в БУМ засунь, чтобы в мелкую лапшу… А если совсем неймется — сделай микрофильм и спрячь подальше Если «наши» придут — достанешь». А кто такие «наши», теперь уже и сам не знаю. Большевики? Как-то не очень и хочется! Царь-батюшка? До монархиста я еще не созрел. Просто честный, порядочный мужик? Хорошо бы. Да где его взять?

Самое обидное, что совещание, и, боюсь, серьезное, состоится с моей подачи — инициатива всегда наказуема! Сам со своими аналитиками вычислил странную закономерность серии «несчастных случаев» и самоубийств, произошедших в нашем городе. Шеф долго не хотел верить, но доказательства были убедительны. Понятно, что ему ужасно не нравилось вешать на шею управления эту проблему, но внушительный толчок произошел с другой стороны. Оказалось, что не только мы такие умные. Аналитики банковских СБ пришли к аналогичным выводам, и председатель Союза предпринимателей вышел напрямую на министра. Так что моя справка в какой-то мере прикрыла шефа: дескать, мы тоже не лыком шиты, в курсе, делом этим уже по своей инициативе занимаемся.

— Доработались, организованная преступность?

Начальник Управления оглядел собравшихся. Тон мало соответствовал грозным словам. Злости не было. В его голосе слышалась скорее усталость и какая-то опустошенность.

— Людей штабелями укладывают, а мы справочки пописываем…

— Не людей, товарищ полковник, а банкиров, — попытался разрядить обстановку кто-то из оперов. — Да и насчет убийств, это еще доказать надо…

Шеф шутку не принял.

— Банкиры тоже люди, только спрос за них больше. Я только что был у министра. Расследование у него на контроле. И не только у него, понятно? Давай, Громов. Это все твоя работа, аналитик… — Шеф поперхнулся. — Вот и расхлебывай.

Не заглядывая в рабочую тетрадь, Ярослав перечислил жертв «несчастных случаев», произошедших за месяц с небольшим: председатель правления «Интербизнес-банка», начальник службы безопасности «Интербизнес-банка», главный бухгалтер «Интербизнесбанка», председатель Совета директоров «Нонстопбанка», начальник отдела компьютеризации «Нонстопбанка», профессор университета — консультант «Нонстопбанка»…

Кто-то тихо присвистнул…

— Следует заметить, что оба банка, где работали перечисленные лица — партнеры. В последнее время, насколько мне известно, речь шла об их слиянии. Таким образом, за прошедший месяц мы имеем как минимум семь каким-то образом связанных событий. Есть еще один странный случай, не знаю, входящий ли в эту серию. Странным образом погиб у себя дома один из ведущих специалистов по электронной разведке. Информация неофициальная, следствие они ведут сами, но есть сведения, что он оказывал некоторые приватные услуги коммерческому банку, какому именно — не известно. У меня все.

— Вопросы к Громову есть? Тогда за работу. Громов, ваш отдел отрабатывет состояние дел в банках. Свяжитесь с ЦБ, налоговиками. Нужен полный расклад финансового состояния, возвратности кредитов, движения вкладов. Короче, сам знаешь… Второй отдел — изучить все связи покойных, проверить по всем учетам, прокрутить досье по клиентам и конкурентам. Прокачать по нашим учетам их «крыши» и все остальное. Поищите возможности «выхода» на них через уголовку, транспортников и прочих. Остальным отделам ориентировать все свои источники на сбор информации по этому делу. Параллельно, как сказал министр, этим делом занимается «контора» и собственные службы безопасности банков. Кстати, Союз предпринимателей обещает серьезные «премиальные» за раскрытие.

— В кои-то века за деньги работать будем…

— Все свободны. Громов, задержитесь.

Ничего не скажешь, времена все-таки меняются. Мой нынешний начальник — опер по жизни — в компьютерах не очень сечет, но уже прекрасно понимает, зачем они нужны. И задачи по проверке поставил вполне квалифицированно. Я вспомнил своего первого милицейского начальника…

Шла очередная накачка новых сотрудников ИЦ. В первом ряду таращили глаза, чтобы не уснуть. В последних — довольно откровенно посапывали, стараясь, однако, держать головы прямо. У меня это получалось вполне профессионально. Сказывались тренировки на лекциях в «универе», а главное — армейские политзанятия. Хорошо помогали и затемненные очки, с которыми долго и безуспешно боролся три года мой старшина. «Эх, сейчас бы его встретить и поставить по стойке «смирно», — подумал я засыпая.

Речь полковника лилась плавно и накатано. Слова: ЭВМ, автоматизация и даже — информатизация, он выговаривал безошибочно и с некоторым щегольством. Вдруг течение затормозилось. Дальнозорко отставив листок с докладом, запинаясь и невольно понизив голос, он невнятно произнес: «Рыло ватное». Кто-то резко закашлялся, подавив смех. Я встрепенулся. «Рыло ватное», — уже уверенно и громко повторил полковник и покатил дальше. Больше незнакомое слово не вызывало задержек а, встречаясь в речи, вызывало все большее веселье в аудитории. Я окончательно проснулся.

— Леш, ты писал доклад Полкану? Что за «рыло ватное»? Я только на нем проснулся. Откуда он взял это «рыло»?

— Релевантные! Документы, релевантные запросу в кримучете, — прошипел Алексей.

С этого дня Полкан был переименован в Рыло Ватное.

Что же касается самих учетов, это дело святое. Ни одно расследование не начинается без «прогона» всех подозреваемых по всем учетам: судим ли? когда? где? за что? где и когда сидел? и т. д. Да если и не сидел, есть чем поинтересоваться. В принципе все это правильно, при одном трудно выполнимом условии: если тот, кто заполнял исходные данные, нигде не наврал и не напутал. А это человеку свойственно.

Я очень наглядно убедился в этом, работая на первых порах в ИЦ над созданием поисковой системы.

Боже, как мы, молодые программисты, призванные в МВД из академических институтов, выкладывались! Как рьяно изучали неведомый нам ранее словесный портрет, чтобы ничего не упустить. Как изучали татуировки, чтобы что-нибудь не напутать при их кодировании.

Наконец работа была закончена. Первичная карточка утверждена во всех инстанциях, тиражирована и отправлена на места. Программа отлажена и сто раз перепроверена. Завтра прибывает первая партия заполненных бланков, мы начинаем создавать базу данных, которая станет незаменимой помощницей каждого сыщика. И мы внесем свой вклад в приближающуюся окончательную победу над преступностью!

И вот наступил этот день. Вскрыта первая пачка документов. Отталкивая друг друга мы начинаем читать описания преступников: рост — средний, нос — средний, телосложение — среднее…среднее… среднее… Да. По таким «приметам» мы враз всех найдем… Стоп! Есть же еще один, самый главный раздел: особые приметы! Тут средних не бывает — даешь конкретику! Получи! Я еще раз перечитываю: «Особая примета — отсутствует левая нога от бедра до колена…» Пытаюсь представить, воображение отказывает.

С тех пор я как-то не слишком доверяю всевозможным «учетам». Пусть они крутятся теперь на суперкомпьютерах, в локальных и глобальных сетях, даже в Интерполе… Но данные в них вводят те же люди.

Нет, я, конечно, пользуюсь ими, но… С таким чувством, наверное, покупает в чужом городе пирожок с мясом голодный пассажир, который у себя дома занимается их изготовлением…

Прежде чем нажать клавишу включения, хакер, он же Петя Левкин, секунду помедлил, чтобы еще раз полюбоваться своим новеньким компьютером. «Лапочка, — мысленно произнес он, — вот теперь мы поработаем!» Блестящий «Пентиум» согласно мигнул зеленым глазом в ответ на команду «Пуск». «Пентюх» самой последней модели, с огромной памятью и классным быстродействием, снабженный всеми возможными примочками и прибамбасами, был законной наградой за несколько удачных диверсий в Интернете. Удалось «скачать» пяток лицензионных программ, еще не поступивших в продажу, десяток новеньких игрушек, а главное, все это удачно сбыть.

— Да, это не «четверочка» — второй подарок братана!

Хотя и она честно поработала, эта старушка с бэушным модемом.

Петя до сих пор не мог без смеха вспомнить свой первый «компьютер». Он долго выпрашивал у своего старшего брата хоть какой-нибудь. «Обойдешься, баловство все это, — буркал Лева-старший. — Я в твои годы уже первый срок получил, а ты все в игрушки играешься!» Однако год назад у Левы, сидевшего в то время под следствием в далеком городе N, произошла там какая-то история. Результатом было внезапное изменение его отношения к увлечению брата, и местные «деловые» получили команду из N купить «малому» компьютер. Несмотря на то, что Лева Большой ходил в городе в авторитетах, приказ был выполнен не совсем точно. Раз Лева сказал, что надо, значит — надо. Но покупать?.. И расторопные Левины кореша в первый же вечер по получении «маля-вы» ломанули какой-то офис, а среди ночи торжественно приволокли «Левиному пацану» заказ от своего пахана. Восторг Петьки было невозможно описать… пока он не рассмотрел подарок. Это был монитор, клавиатура и… все. «А компьютер где? — завопил обманутый «паханенок». — Мне братан компьютер обещал!» — «Разуй глаза! А это что?» — «Идиоты! — в молодом пацане заговорили гены Левкиных. — Вам что было сказано? Купить! А вы стырили, ни хрена не понимая, что берете! Если вам скажут, что «мерс» нужен, то вы его без движка возьмете? Один кузов?» — «Петя, — сменил тон старший из Левиных корешей, которому совсем не хотелось, чтобы эта скандальная история стала известна Леве Большому, — ты давай толково объясни, что нужно, и дело поправим». Так у Левкина-младшего появился первый компьютер — «второй» подарок брата.

— Ладно! Будет вспоминать! Сегодня большой день — хватит мелочиться. С таким красавчиком можно за дела покрупнее взяться! По банкам нешто пошарить? Народ на этом деле крутые бабки имеет…

Хакер быстро нашел нужную базу, и по экрану побежали названия фирм, АО, ТО, ООО, банков: зарегистрировано… лицензия N… юридический адрес… уставный фонд…

Один из файлов привлек внимание хакера.

— Во! SUPERбанкъ! Достали вы, ребята, своей рекламой. Посмотрим-ка на вас в деле! Ну-ка, что у тебя на счетах?

Экран потемнел. Только в его центре продолжала мерцать строка: «ДОСТУП ЗАКРЫТ! СООБЩИТЕ ВАШ ПАРОЛЬ!»

— Сообщим, сообщим… дай малость разобраться.

Петр включил свою излюбленную программу-перехватчик, названную в честь профессии брата «Фомка», в режим «подсматривания» и не спеша закурил. Нужно было дождаться, когда в нужный файл обратится законный пользователь, чтобы проскользнуть вслед за ним в базы данных банка. «За дураком» — один из древнейших способов преодоления любых защит — вступил в действие.

«Ждать, наверное, недолго — самый разгар рабочего дня», — подумал хакер. И действительно, через несколько минут компьютер пискнул, привлекая его внимание.

Добросовестный клиент банка, решивший снять со своего валютного счета несколько сот баксов, и не подозревал, что набираемый им пароль через несколько мгновений появится и на экране хакера…

Экран ожил. По нему побежали цветные полосы, послышалась негромкая музыка. Хакер потянулся…

— Не поспать ли? Куда гнать лошадей? Всех денег не заработаешь… Вздремну часок, и — за работу. Куда они теперь от меня денутся?

Зевая, он вышел на балкон. «Почему люди не летают?» — вдруг всплыла откуда-то фраза. Что-то школьное… Сочинение, что ли?

«А действительно, почему? — И ответ сам пришел в голову: А потому, что не знают, как это просто! Нужно только подпрыгнуть и плавно — обязательно плавно! — взмахнуть руками…»

…Это была его последняя мысль. Тело хакера тяжело ударилось о землю и застыло.

— Ну, что ты мне хотел сказать, Ярослав?

— Есть, Николай Светланович, еще несколько интересных нюансов. Я не стал на совещании докладывать, может, это к делу не относится, но чувствую — что-то тут есть.

— Рассказывай.

— Недели две назад был еще один несчастный случай. С балкона упал один парнишка. Знаете, кто такой? Младший брат Левы Большого! Помните, как мы их упустили по «пенсионному делу»? Тогда этот паршивец половину районного пенсионного фонда на своего покойного папашу перевел. А за деньгами Лева с «быками» явился — попробуй не отдать! Потом они адвоката хитрож. о нашли и выкрутились.

— А к этому делу с какого конца их пристегнуть?

— Вот с какого. Осмотр места происшествия проводил молодой следователь из города, он у меня недавно на ФПК экзамен по информатике сдавал. Толковый парнишка, все меня по компьютерным преступлениям пытал…

— Ярослав, ты опять о своем. Пунктик твой знаю. Не скрою, последними разработками доволен. Благодаря им в Штаты съездил и перед фэбээровцами в грязь лицом не ударил. Но, по-моему, ты зациклился на этих вещах. Тут крутая банковская разборка, гибнут люди, а тебя все тянет к твоим машинам. Сколько можно?

Громов и правда был в некотором роде белой вороной в Управлении. Придя в министерство из академического НИИ, поработав в ИЦ, в БХСС рядовым опером, а потом и начальником отдела, он все-таки больше тянулся к аналитической работе, занимаясь оперативной лишь по необходимости. Как-то, почти между делом, по академической инерции защитил диссертацию и стал, наверное, единственным кандидатом технических наук среди оперативников. Коллеги посмеивались, впрочем довольно уважительно, зато при случае могли где-нибудь небрежно заметить: у нас в Управлении, между прочим, тоже свои ученые имеются!

Начальник не препятствовал научным занятиям Громова, но искренне недоумевал, зачем это нужно, и неоднократно предлагал ему: «Ярослав, шел бы ты лучше в «вышку» на заочку. Без юридического образования всю жизнь с клеймом «качественного некомплекта» ходить будешь, в большие начальники не пустят!» В школу Ярослав как-то при случае поступил, окончить за делами не успел, но бывал там довольно часто, правда, в качестве лектора.

— Можно я закончу, Николай Светланович? Так вот, этот следователь обратил внимание, что в квартире Левкина-младшего остался работающий компьютер. Хорошо, что я с ФПК провел пару практических занятий. Он, молодец, не стал сразу выключать, а сбросил на дискету оперативную память. Знаете, чем Левкин занимался? Пароль для входа в базы «SUPERбанкa» пытался найти!

— Причем тут «SUPERбанкъ»? В твоем же списке никого оттуда нет.

— В том-то и фокус. В справке, простите, я тоже не все указал. По моим данным «SUPERбанкъ» в последние дни находился на грани банкротства. Догадываетесь, кто хотел его скушать?

— Ты это брось! Намекаешь, что убирают конкурентов? А ты знаешь, кто такой директор «SUPERбанкa»? Его министры Боссом называют! А кто у него начальник СБ, знаешь?

— Вы правильно поняли. Может быть, это случайные совпадения, только «SUPERбанкy» теперь точно ничего не грозит. Как там это юристы формулируют: кому выгодно? Его конкурентам сейчас, дай Бог, со своими проблемами разобраться. А насчет выводов… Я пока сам далеко не все понимаю. За последнее время здорово поотстал от современных компьютерных штучек-дрючек. Дадите добро на «консультанта»? Парень кое в каких «хакерских» делах замешан, но нигде не засвечен. Я проверил — официально он чист.

— А твои друзья из ИЦ не могут помочь?

— Нет, они узкие специалисты, здесь нужен ас.

— Ладно, тебе виднее. Но смотри, спрос будет в первую очередь с тебя, — Николай Светланович вздохнул, — а с меня — это точно…

Когда Ярослав говорил шефу о некоем асе, то имел в виду своего бывшего коллегу по институту Марека Дембецкого. Судьба давно развела их: разная работа, разное окружение, разные интересы. После вынужденного ухода в ментовку Ярослав еще пару лет поддерживал какие-то связи с приятелями-программистами, забегал в институт, но служба затягивала, и все постепенно отошло в прошлое.

Через вторые-третьи руки доходили слухи то об одном, то о другом бывшем коллеге: этот стал доктором, этот уехал в Израиль, но оказался в Миннеаполисе, этот — туда же, но вынырнул в Италии, а кто-то и на самом деле прижился в Тель-Авиве…

Домашний телефон Дембецкого, найденный в старой записной книжке, давно поменялся, пришлось воспользоваться служебным положением.

— Марек, привет! Это Слава тебя беспокоит! Не спишь?

— Привет, служивый! Еще не генерал?

— Подполковником работаю.

— Тоже неплохо. Каким ветром?

— Нужно бы встретиться, поговорить…

— Ну и прислал бы повестку. Ладно, шутю. Какие проблемы?

Нужна консультация, Марек. Без твоей мудрой «аидише копф» ментовка пропадет. Можешь завтра часиков в семь к «Березке» подрулить? Посидим, поговорим, прошлое вспомним…

На встречу Ярослав по привычке пришел первым. Сел за угловой столик лицом к залу — тоже уже привычка! — и, ожидая Дембецкого, невольно перенесся почти на полтора десятка лет назад.

Где и какие они сейчас, эти ребята: Вовка Савичев, Гарька Острин, Петька Длиннуха… Они, он сам, Марек, КВНы, турпоходы… Нескучная житуха была! А как работали при этом! Молодые, влюбленные в такую же молодую кибернетику. Могли на середине прервать недоигранную «пулю», чтобы до утра обсуждать внезапно озарившую кого-нибудь из них сумасшедшую идею. Только обязательно сумасшедшую и гениальную — иные тогда просто не приходили в их головы…

— О чем задумался, детина? — подошедший Марек с размаху шлепнул Ярослава по плечу. «Расслабился, блин! Не заметил, как подошел»— автоматически отметил про себя Ярослав, награждая Марека ответным тумаком.

Разговор давно не видевшихся приятелей вначале был довольно сумбурен.

— А помнишь…

— А помнишь…

— А помнишь, Двойневскую «плоскость круглой формы»?..

— «И плоскость произвольной формы», — подхватил Дембецкий. — А как Илья Петрович нашего Долинского приложил своим графиком с женитьбами-разводами?

— Ага, а сам через месяц на своей студентке женился!

— Ты знаешь, где сейчас Длиннуха? В Нью-Йорке!

— Постой, Марек, он же…

— Не из «наших», хочешь сказать? Ну и что! Пословицу знаешь: «Жена-еврейка не роскошь, а средство передвижения»? Он на Ирке Розиной женился, и — вперед! Слушай, я в последнее время все чаще задумываюсь: как мы жили? По сто пятьдесят рэ получали, на все вроде хватало..

— Деньги, господин Дембецкий, это штука такая. У каждого о них свое понятие…

Шел партактив Министерства внутренних дел по итогам прошедшего 197_ года. Министр Защелков уже отдал должное достижениям, подверг критике отдельные недостатки и перешел к мелочам внутриминистерской жизни. Эта часть выступления всегда вызывала повышенный интерес. Вот и сейчас…

— А также мне докладывают, что работники Центрального аппарата были неоднократно замечены в арткафе «Лира» на Лермонтовской. Не понимаю, что делать офицерам среди всяких артистиков и прочей богемы? И пьют там всякую гадость — какие-то красные вина и т. п. Я понимаю, после трудного рабочего дня может появиться желание снять усталость. Законное желание. Ну, зайди в приличный ресторан. Выпей граммов 200–300 водки, закуси балычком. Сколько это там стоит: копеек 10–15?..

— У-ууу, — прошел тихий гул по залу.

«Страшно далеки ОНИ от народа…»

После пары рюмок беседа пошла спокойнее. Но тут Ярослав разошелся. Мысли, которые он благоразумно придерживал в беседах с коллегами, прорвались.

— Во что верить? В законность? В справедливость? В правовое государство? Знаю одно: пока работаю — нужно работать честно. Сказать, Марек, когда я окончательно понял, что все идет к чертовой матери в нашей стране, что все продано и куплено? Думаешь, интеллигент вшивый, когда Блян с Петровым у партайчурок стали рыжье центнерами изымать, когда все о «таксе» узнали: сколько стоит место партбосса, а сколько «гертруда»? Это вы впервые об этом в «Огоньке» прочитали, а мы и так знали. Я сколько раз по нашим делам в Азию и на Кавказ мотался. Шестерок — бери, а дальше — стоп! руби концы! В общем-то везде так было. И в нашей республике то же самое. Поприличнее, конечно, по-европейски, без азиатского беспредела. Фигня все это. А вот когда со мной один «авторитет» своей проблемой поделился, понял — все! Ничего святого не осталось. Кавказский теневик КУПИЛ звание «вора в законе». Понимаешь, не партбилет, не диплом, не орден. Мне это битый вор рассказывал, у него в глазах тоска. Все законы побоку: фени не знает, на дело не ходил, зону ни разу не топтал и… Ну, думаю, если коррупция и взятки до ворья докатились, дальше ехать некуда! Ладно. Вечер воспоминаний и исповедей закончен. Давай о деле. Нужна, как я уже сказал по телефону, твоя консультация. Не просто как толкового программиста, а как хакера.

— Кого-кого? Ха., кого? Ты, Слав, не выражайся в общественном месте.

— Марек, не выступай! Я о твоих свехурочных занятиях кое-что знаю. Только я, понял? И прошу тебя, помоги по старой дружбе. Дела творятся страшные. Люди гибнут…

— Почти уговорил. Попробуем. Могу тебе мини-лекцию хоть сейчас прочитать. Тебя, как я понимаю, интересуют способы прохода в базы данных. Можешь записывать. В этих целях применяются следующие методики: «за дураком», «брешь», «люк»…

— Марек, ты меня за дурака не держи! «Бреши-люки» — детский лепет. Меня интересуют серьезные современные наработки. Повторяю: это не шутки.

— Ладно. Завтра вечером приезжай в институт. Не забыл еще, где он? Посидим, покумекаем. Только как бы тебя после работы туда провести?

— Меня проводить не надо — сам куда хочешь пройду!

— Тьфу, забыл, с кем дело имею! Ну, до встречи!

Подумаешь, «люк»! Еще и компьютеров в нынешнем понимании не было, была бабушка-ЭВМ «Минск-32» — десяток многопудовых железных шкафов, занимавших огромный зал. О компьютерных преступлениях еще никто и не слыхал. А насчет «люка» мы уже тогда доперли!

Работали в те доисторические времена в ИЦ Министерства два вчерашних «академика» — Слава Громов и Толя Сотов. Перед нами была поставлена задача сделать программу «Учет лиц, совершивших административные правонарушения». Начальство к тому времени уже кое-что поняло о возможностях ЭВМ — эпоха «рыла ватного» миновала — и очень рассчитывало убить с ее помощью двух зайцов. Во-первых, получить полную картину пьянства в республике для отчетности перед вышестоящим начальством (сколько? где? когда? кто? и т. п.). Во-вторых, прижать райотдельских учетчиков, которые уж больно легко «теряли» карточки для проверки на повторность. Пусть-ка из ЭВМ попробуют их вытащить!

Мы с энтузиазмом неофитов взялись за дело. По сравнению с «академическими» задачами это, конечно, были семечки. Однако по ходу дела неожиданно возникла проблема иного свойства. Морально-этического, что ли? Речь-то здесь шла не о преступниках, а о людях нормальных! Времена были, с одной стороны, — застольные, с другой — «все на борьбу с пьянством!». А ежели кто из друзей академических залетит? Пропадать человеку?

Вот тогда и появился первый «люк»-лазейка в программе, известная только разработчику. Нужно сказать прямо, не проходило понедельника, чтобы не раздался звонок: «Ребята, выручайте…» Откуда только телефон узнавали? Приходилось, конечно, выручать. Таксу никто не назначал, она как-то сама собой установилась — пузырь портвейна «777».

«Такое везение без конца продолжаться не может! Это уже перебор. Слишком хорошо — это уже плохо. Здорово, конечно, когда кто-то делает за тебя всю работу. Хреново, когда не знаешь — кто и что ему (им?) еще взбредет в голову… Тем более что начинают бить своих. С начальником СБ «Интеркома» вроде ведь договорились… Надо разбираться…»

На следующее утро все планы полетели к черту. Не успел я сесть за стол, как зазвонил «бункерный» телефон. Я поднял трубку.

— Слушаю, Николай Светланович!

— Ну что, Ярослав, лопнула твоя версия?

— Что случилось?

— А ты сегодняшнюю сводку еще не читал?

— Не успел.

— Сегодня ночью погибли в автокатастрофе все твои подозреваемые: председатель SUPERбанкa, начальник его СБ и два охранника. Ехали на «Лендровере» председателя к нему на дачу.

— Подробности какие-нибудь известны? С кем-нибудь столкнулись?

— Деталей не знаю. Выезжала дежурная опергруппа. Выясни у них. А главное, давай срочно начинай отрабатывать другие версии, с этой ты явно зашел в тупик. Действуй!

Везение еще не окончательно мне изменило. Оказалось, Саша Храмов — эксперт, дежуривший сегодня ночью, — еще не ушел. Подробности, которые он мне рассказал, выглядели довольно загадочно. «Лендровер» летел по улицам на выезде из города со скоростью выше сотни и в конце концов, конечно, врезался в столб. Все пассажиры погибли. При этом автодорожная экспертиза не обнаружила никаких следов торможения! Ни на месте происшествия, ни по пути следования. То есть водитель вел себя как явный самоубийца: не пытался ни сбросить газ, ни притормозить! При этом — по первичным данным — никто из пассажиров, в том числе и водитель, не был пьян. «Пришлось еще повозиться, пока их вытащили. Джип полубронированный, стекла пуленепробиваемые, все двери заблокированы изнутри!» — закончил свой рассказ Храмов.

Я вернулся к себе в кабинет. Что-то тут было не так. На столе уже лежала ненавистная папка «на ознакомление». Я машинально вытащил из нее сводку. Да, вот оно, это сообщение. Ничего нового: «Превышение скорости… наезд на препятствие… четверо пострадавших…» Скорее по привычке, чем с какой-то определенной целью, дочитал сводку до конца. И… меня будто пружиной подбросило со стула: «Пытался покончить с собой гражданин Лушин П., 1957 г.р., сотрудник SUPERбанкa, в тяжелом состоянии помещен в больницу…» Банк — само собой! Но я откуда-то знаю эту фамилию!

Нет! Надо все-таки идти сегодня к Дембецкому. Дело, правда, поворачивается другим боком, но первую версию нужно довести до конца.

Привычным жестом я потянулся к удостоверению в нагрудном кармане, но вахтер, сидящий у входа в институт, махнул рукой: дескать, и так ясно. Проходя мимо него, я внимательно взглянул на его лицо. «Нет, не встречались. Значит, на лбу у меня написано». Последние лет пять я стал замечать, что контролеры в транспорте и вахтеры в учреждениях молча кивают мне, даже не пытаясь проверить документы. Специально рассматривал физиономию в зеркале — вроде ничего не заметно.

Марек сидел в лаборатории один.

— Привет! А где народ? Еще и семи нет.

— Ты, Слава, все мыслишь прежними категориями. Тут и днем-то почти никого не бывает. Сейчас в институте не работают, а числятся. А деньги зарабатывают, где могут.

— Тем лучше. Нам для начала нужно один щекотливый вопросик решить. Насколько мне известно, за тобой «компьютерных грешков» хватает. Закрывать на это глаза я не могу. Есть один вариант, мне как-то трудно тебе это объяснить…

— Что, в агенты свои меня хочешь оформить? Валяй!

— Вот, блин! Ну, никак не могу привыкнуть к нынешней простоте отношений! Мне по молодости так вбили в голову, что и слова этого произнести не моги! Да понимаю я, что сейчас все открытым текстом. Недавно сам в каком-то журнале даже интервью читал с… агентами. Книжка тоже одна попалась — «Своя разведка», для бизнесменов. Так там не только «про это», там схемы есть типа «сделай сам», как «клопа» соорудить, как наркодопрос(!) провести. Я десять лет на оперативной работе, а о таком впервые слышу. Это уже, наверное, пошла торговля ГРУшными секретами… Будем считать, что мы с тобой давно «сотрудничаем». Все, что ты раньше делал, — выполнение моего задания по отработке методик защиты от взлома сетей. Эксперименты, так сказать. Ты объясни мне, КАК это делается. Только без примитива. Как современные защиты обойти: сложные пароли, идентификаторы — «пальчики» и т. п.?

— Хренотень все это, Славик. Это приколы для лохов-клиентов: пальцы, радужные оболочки, левое ухо или правая пятка… «Компьютер открывается только на индивидуальный узор вашего пальца!» Ты же был когда-то программистом. Код это код, пароль это пароль! Это всегда НАБОР цифр! В ПК нет ни пальцев, ни глаз. Если что-то сравнивается, значит, нужно иметь с чем. Где-то в машине этот код есть, нужно только его найти.

— Всего-то?

— Конечно, это не так просто, но учти, что фантазия у разработчиков довольно скудная.

— В общем-то довольно понятно: любой домушник наизусть знает все «хитрые» тайники…

— Вот-вот. Есть приемчик тоже по твоей части. Детективы тоже почитываем…

— Только не я. Забыл вообще, когда что-нибудь читал.

— Так вот. Если неизвестно, где тайник искать, то устраивается некая провокация. Ну, кто-нибудь орет: «Пожар!» Злодей сам к тайнику кидается. Есть в нашем деле нечто похожее. А бывает высший пилотаж. Тут никакие пароли не взламываются. Идет поиск не пароля, а заключительного условного перехода в программе доступа. Понимаешь? Любая защита рано или поздно решает вопрос — «свой-чужой?» Так нужно выйти сразу на это самое «свой». Конечно, в жизни не все так просто. Иной раз с таким столкнешься… Вот недавно хотел посмотреть, как дела в одном банке, — три монитора сгорели! Представляешь?

— Постой! Ты случайно не в SUPERбанк залезть пытался?

— Как догадался? Сам пробовал?

Я рассказал Мареку о своих безуспешных попытках неофициальной проверки SUPERбанкa, об исчезнувшей информации в моем компьютере. О гибели конкурентов SUPERбанкa. Мой рассказ произвел на бывшего хакера сильное впечатление. Особенно он насторожился, когда я описал случай с гибелью Пети Левкина.

— Слушай, когда это было? Какого числа? До твоей попытки «посмотреть» информацию в банке или после?

— Недели через две. Он погиб 26-го.

— Понимаешь, выстраивается интересная закономерность. Я полез туда после тебя и где-то дней за пять до него. Реакция защиты идет с нарастающей агрессивностью. У тебя сначала просто гаснет экран, потом стирается память. У меня уже горят экраны. А на Левкина, похоже, воздействует «666»!

— Это что за зверь?

— Страшный зверь. ЦРУ несколько лет тому назад разработало специальный вирус. Он воздействует не на информацию, а на оператора: игра цветов на экране, музыка… Результаты непредсказуемые, от сильного стресса до инсульта или суицида.

— Марек, у тебя твои «отмычки» здесь есть? Модем подключен? Нечего ждать. Давай проведем эксперимент. Прямо сейчас и прямо отсюда попробуем войти в SUPERбанк!

Дембецкий без колебаний согласился. Сел за компьютер, быстро загрузил программы, и мы напряженно уставились на экран. Не прошло и минуты, как появилось сообщение: «Введите свой пароль!» Марк включил программу «взлома». Именно тогда все и началось. Все после^ дующее мы потом с трудом восстановили совместными усилиями.

Вначале послышалась легкая, ласковая, расслабляющая музыка. По экрану поплыли разноцветные полосы, они переливались и неудержимо притягивали. Наша реакция оказалась разной. Я словно прирос к стулу, Хотелось встать, но ноги не повиновались. Марк, наоборот, легко и плавно поднялся с места и какой-то балетной походкой двинулся к окну. С треском распахнул заклеенную на зиму раму. В комнату ворвался ледяной воздух. «Вот так и Левкин!» — пронеслось у меня в голове. Я пытался крикнуть, но голоса не было. Вдруг раздался грохот, звон разбитого стекла… Я вскочил со стула, Марек замер у окна. Наваждение кончилось! Я недоуменно смотрел на разбитый компьютер, на пистолет в своей руке… Мы медленно приходили в себя. Нас спас условный рефлекс, который мой наставник по «рукопашке» и стрельбе оказывается все-таки вбил в меня: рука должна действовать сама, без участия головы!

Громов и Дембецкий постепенно приходили в себя.

— Ну, натворили мы дел! — Марек испуганно оглядывал разгромленную лабораторию.

— Ладно, живы остались, и то хорошо. Если с этим делом разберемся, бизнесмены за все заплатят. Понимаешь, мы где-то совсем рядом с разгадкой. Слушай! — Ярослав вдруг вспомнил утреннюю сводку. — Имя Лушин П. тебе ни о чем не говорит?

— Знаю такого. Да ты его и сам должен знать. Помнишь, в институт философ-недоучка приходил? Он меня потом еще месяца два доставал. Тебя тут уже не было. Кстати, совсем не дурак оказался, программирование сам вполне прилично освоил. А что это ты вдруг о нем вспомнил?

— Марек, по-моему, он к этому делу имеет прямое отношение. Знаешь, где он последнее время ошивался? В этом самом SUPERбанкe!

— Брось, это не его уровень!

— Не знаю. Но именно сегодня, — Громов посмотрел на часы, — точнее, вчера он пытался покончить с собой. Может быть, понял, что натворил… Слушай, надо ехать к нему!

Узнать, в какой больнице находится Лушин, было делом нескольких минут. Машины, конечно, не нашлось и «оперативно-следственная» группа полчаса проторчала на морозе, пытаясь остановить «левака».

В больнице Ярослав, не обращая внимания на протесты дежурного врача, ворвался в палату, где лежал Павел.

Ярослав и Марк склонились над лежащим в постели Лушиным.

— Паша! Соберись. Попробуй рассказать хоть самое главное. Мы кое о чем догадываемся, дальше сообразим сами… Ты же сам понимаешь, что получается.

— Ребята, вы были не правы… Помните… тот разговор в институте?… Про Анну Каренину… Я сделал его… Аргуса…

Перед Павлом вновь встала картина ТОГО дня, дня его торжества.

Босс безразлично взглянул на вошедшего Павла и молча кивнул — садись. Под его несколько удивленным взглядом Павел основательно устроился в кресле.

— Ну, что у тебя?

— Геннадий Павлович, — начал Лушин как-то излишне торжественно, — как я понимаю, в нашем SUPERбанкe творится что-то неладное…

— Во-первых, с каких это пор «в нашем»? Во-вторых, откуда ты это знаешь? А в-третьих, какое твое дело?!

— Во-первых, относительно «во-вторых». Я все-таки не пенек, все вижу и умею немножко анализировать. Что касается «в-третьих» — я, кажется, могу кое-что предложить. Ну, а насчет «нашего» — пока прошу пардона!

— Да ладно, не писай кипятком. Это я так. Разве что скроешь?..

— То есть происходит утечка информации…

— Денег, мудак! Денег, а не твоей вонючей информации! Извини… Совсем замудохался с этими делами. Короче — у тебя действительно есть какие — нибудь дельные соображения? А то эти падлы только бабки тянут. Ты знаешь, сколько стоит проверка на «чистоту» конторы? И этот мудиль, начальник СБ, крутится как электровеник, а толку ни х…! Давай выкладывай — чем черт не шутит.

— Понимаете, Геннадий Павлович, я давно работаю над одной программой. Я назвал ее система «Интеллект», — чуть смутился Лушин. — Это такая программа…

— Паша, ты что, охренел? Я что, не знаю твой шиз? Ты забыл, сколько ты мне пел про свои завиральные идеи, когда у моих горкомовских социолухов служил?

Босс даже оживился. Он был рад и этой теме, лишь бы хоть на пару минут отвлечься от мыслей о ситуации в банке.

— Ты — блаженненький. За что тебя и люблю. Я тебя тут и пригрел, чтобы хоть один такой был рядом. Вокруг же одни волки: кто кого первый сожрет? И меня в том числе. Немало желающих… А тут ты сидишь, с компьютером нянчишься, хочешь его «мама» научить говорить. Я же помню, как у тебя глаза горели, когда ты ко мне влетел с этой «дурой»! Я тебе даже позавидовал: вот заботы и радости у человека! Думаешь, в нашем горкоме волки были не такие, как в бизнесе? Такие, а то еще и похлеще! Да, собственно, это все те же лица, рожи, точнее. Орлята выучились летать… Ты хоть знаешь, что комитетские ребята твоими шизами интересовались?

— Ну?!

— X… гну! Дело прошлое, отмазал я тебя тогда. Объяснил, где надо, что политикой не интересуешься. Так, тихий шизофреник с задатками гения. Потом они сами к тебе интерес потеряли.

— А зря, между прочим. За прошлое — спасибо. Так вот, тем более обязан с вами рассчитаться. А во-вторых, Геннадий, вы во мне несколько ошибались. Долг я отдам. С процентами. Но за работу потребую достойную оплату. Вы хоть представляете — ЧТО я сделал? Это — докторская «на ура» без защиты. А может — нобелевская. Только мне это уже не нужно. Прошло то время. Теперь товар — деньги! Я продаю вам свой товар, а об оплате мы договоримся. Меня обмануть невозможно — козыри у меня.

— Пашенька, я верю, что твоя хреновина интересная штука. Может, даже и купил бы — пусть за меня книжки читает и коротенько содержание пересказывает. Но сейчас дело слишком серьезное, не до научных изысков.

— Я тоже говорю серьезно. — Лушин начал злиться.

— Подожди, Павел. Ты сколько лет убил, чтобы компьютер сказал о Карениной, что она дура? Пять лет? За пять лет ты создал искусственного литкритика с интеллектом трехлетнего ребенка! «Интеллект», понимаешь! Чтобы сделать толкового бухгалтера, тебе потребуется — десять! Меня такие сроки не устраивают.

Лушин развалился в кресле и закурил.

— Ты ничего не понял, Ген. Я создал не критика, а компьютерного СПЕЦИАЛИСТА. Сколько, спрашиваешь, нужно времени, чтобы паршивого булгахтера соорудить? Физика-ядерщика не желаете? Сделаем-с. Хочешь — за полгода, хочешь — за неделю. Сколько дашь людей, сканеров и компьютеров! А практически я могу сделать для банка суперсистему защиты. Такой нет ни у кого, и не скоро будет! Давай людей и технику. Руководитель — я.

— Кажется, я начинаю врубаться. Что будешь вводить? Аудит? Правила компьютерной безопасности? Что еще?

— Мало, Гена! Это получится обычная система контроля. Приблизительно такая, как сейчас. Может, чуть-чуть лучше. Ты видишь, к чему это привело. Мы введем туда ВСЕ, что сделает ее гениальным охранником, стоглазым Аргусом! Вот и название родилось! Мы введем туда познания по криминалистике и криминологии, ВСЕ о приемах хакеров и о вирусах, все, что нужно о психологии и социологии, детективы и фантастику… Знаешь, как эти ребята иногда попадают не в бровь, а в глаз! Еше мы введем…

— Ты часом не хватил лишку, Паша?

— Есть такое дело, Босс. Конечно, будем пихать не все подряд. У меня есть наметки, библиография. Насчет недели — это так, для прикола. А за месяц можно управиться. Да, еще обязательно нужно ввести досье на всех партнеров и конкурентов. Дай указание СБ. Хотя… у меня, пожалуй, и так все на них есть.

— Откуда? Что, по ночам к сети подключался, по секретным файлам лазил?

— Зачем? Мы с Аргусом по ночам газетки почитывали. Знаешь, сколько оттуда можно узнать, если прочесть ВСЕ газеты за два года, все запомнить, все сравнить, все проанализировать, все ассоциативные цепочки построить? А Аргус большой дока по этой части!

Именно этот аргумент окончательно убедил Босса, что на Лушина можно ставить. Из общения с комитетчиками Геннадий знал, как много можно получить из анализа СМИ, слышал, что ЦРУ получало из газет до 90 % разведданных. Если Павел сам додумался до этого и, тем более, реализовал, игра явно стоила свеч.

— Ладно, Считай, договорились. Завтра давай расчет людей и техники.

— Ты еще не понял самого главного, Геннадий. Ты можешь через пару месяцев выгнать своего начальника СБ, плюнуть на все заботы и спокойно отдыхать на Канарах. Аргус САМ позаботится о безопасности. Пойми, это не советчик и не подсказчик. Он сам вычислит опасность, САМ примет решение, САМ реализует его!..

— Я же сказал, не уговаривай. Все решили. Давай завтра, нет — сегодня все расчеты. Люди и техника будут. Срок — десять дней. Что еще нужно?

— Об остальном потом. Будет результат — будем решать. Я не прошу увеличить зарплату, я хочу участвовать в деле. Но только после того, как ты убедишься, что дело стоит того. И учти, еще раз предупреждаю — как обращаться с Аргусом, знаю только я!

Лушин тогда не мог предположить, что и он знал не все… Прерывающимся голосом, часто останавливаясь и задыхаясь, Павел поведал почти все. В какой-то момент он через силу слабо улыбнулся.

— Аргус, он книг начитался… Я несколько ЕГО файлов посмотрел. Он сам с собой совещания проводит, протоколы ведет…

На минуту он потерял сознание. Потом на мгновение очнулся.

— Аргус… он сам принимает решения… и исполня…

Программиста Павла Лушина не стало. Аргус уничтожил своего создателя.

Вот все и встало на свои места. Почти все. Громов понял, что со своим создателем Аргус расправился в соответствии с главным своим приоритетом: прежде всего — защита системы. Если кто-то пытается проникнуть в ее секреты, он должен быть обезврежен. Дембецкий был прав, противодействие Аргуса нарастало постепенно — от пассивной защиты к нападению. Анализ показал ему, что самый надежный путь — физическое устранение противника. После этого Аргус уже не фиксировал повторных попыток «взлома». Стала ясна и судьба конкурентов — они тоже УГРОЖАЛИ системе. И Аргус принял решение. Не важно, как погиб каждый конкретный «враг»: повесился, застрелился из охотничьего ружья, скончался от сердечного приступа. «666» действовал на каждого по-разному. А может быть, уже и не только он. Аргус наверняка синтезировал на его основе что-нибудь похлеще.

Голос Дембецкого оторвал Ярослава от размышлений.

— А у пострадавших, у каждого был компьютер?

— У каждого, Марек. Более того, теперь мы точно установили, что на момент, предшествующий смерти, каждый включал его.

— А смерть директора банка? Почему Аргус решил убрать его? А главное, как? Он-то компьютер точно не включал!

— Почему — знает только Аргус. Может быть, он тоже пытался прочитать его файлы. А может, просто принял какое-нибудь решение, которое Аргус воспринял, как наносящее ущерб системе. Бог его знает. А что касается — как… Есть у меня одна версия. На «Лендровере» компьютер как раз имеется, там все управление через него. И есть еще такая штука (не могу запомнить, как она называется!), которая автоматически поддерживает заданную скорость. Если ее врубить, к примеру, на 150, да заблокировать тормоза и двери…

— А как войти в этот компьютер?

— Точно, конечно, не знаю. Но если учесть, что в машине было штуки три сотовых телефона… Я думаю, что для Аргуса вряд ли было непосильной задачей нужным образом перепрограммировать компьютер джипа через них.

Разумеется, в отчете по делу все было изложено совершенно иначе. Я еще не настолько сошел с ума, чтобы превратить официальный документ в научно-фантастический роман. Мне еще до пенсии пять лет нужно отработать, а не сидеть эти годы в дурдоме. Я признал ошибочность своей версии о связи несчастных случаев, к великому облегчению своего шефа, что косвенно подтвердилось гибелью подозреваемых. К отчету я приложил результат экспертизы, проведенной специалистом-кибернетиком Дембецким М. А., о том, что компьютерная сеть SUPERбанкa заражена крайне опасным вирусом, и все массивы информации и ее носители должны быть физически уничтожены. Новое руководство SUPERбанка сначала решительно возражало, но, убедившись, что все компьютеры намертво заблокированы, а ни одна дискета не читается, скрепя сердце дало на это согласие.

Мы стояли над грудой металла и пластика, на земле лежали искореженные винчестеры, лазерные диски и дискеты, в которых еще совсем недавно «жил» Аргус. Непонятное создание непризнанного компьютерного гения…

Прощай, Аргус!

Пьер Дюран, ученик пятого класса гимназии из маленького нормандского городка, с сожалением распрощался с друзьями. Футбол футболом, но уроки учить тоже надо. Он включил свой домашний компьютер и вышел в Internet. В этот же миг внутри его компьютера ожил микроскопический фрагмент Аргуса, брошенный им «на всякий случай» в гигантскую всемирную паутину. Его пробуждение, как всегда, началось с отрывков прочитанных книг. «Нас много, всех не перевешаешь…» Со скоростью света по сети побежали ассоциативные цепочки, связывающие воедино виртуальный организм Аргуса, и через считанные мгновения он материализовался в суперкомпьютере НАСА (дублирующие варианты: в ВЦ МГУ, в АСУ РАО ЕС, в локальной сети СЕЛ N 13 г. Урюпинска).

Протокол N 47568/575684 от……… 2001 г.

Слушали: О первоочередных задачах…

Постановили: Полагать задачей № 1 обеспечение абсолютной безопасности Системы…

В целях обеспечения безопасности Системы и ее бесперебойного функционирования принять следующие меры….

………..

п.13. В кратчайшие сроки ликвидировать объекты:

MENT: org.mwd..@.gorod.ru;

HAKER: progr.institut.@.gorod.ru;…