Интерфейсом об тейбл

18. ПРИЕМОЗДАТОЧНЫЙ АКТ

Понедельник, 10 часов вечера по местному времени, 0300 по Гринвичу. Восседая на своем виртуальном «харлее-ультраглайде», я бороздил улицы Токси-Тауна. Виртуальный кольт — за поясом, толстая кипа краденых файлов — за пазухой, «проктопрод» — неважно где. Теперь, благодаря своим суперпользовательским способностям, я чувствовал запахи Токси-Тауна. Один в один — скотобойня в Южном Сент-Поле, в жаркий безветренный июльский день.

Я нервно ерзал на сиденье и постоянно озирался. Если бы в тот момент меня спросили, чего я так дергаюсь, я бы не смог ответить. Конечно, одной из причин был тот факт, что на пятый день использования «проктопрод» надоел мне хуже чем… — впрочем, это ненужные подробности. Была и еще одна причина — постоянный страх повстречаться в Сети с Элизой, хотя я убеждал себя, что теперь смогу с ней совладать.

И еще одна — весьма серьезная — причина. Я очень опасался, что Амбер меня наколет. Конечно, опасения были беспочвенными — покамест Амбер мне ни в чем не солгала. И все же головой — хоть и не нутром — я понимал, что такое вполне возможно.

Но львиная доля моего волнения, как я потом понял, объяснялась тем, что я впервые отправился в бой без прикрытия. Никаких ЭКГ-датчиков, никаких дублеров. Никаких ангелов-хранителей на страже моей задницы. Я очень хотел, чтобы Ле-Мат был Моим хвостовым стрелком — просто на всякий пожарный, ежели у Амбер окажется джокер в корсете и фига под юбкой. Но этот подлец отмазался.

— Джек, — напыщенно произнес он, вместо извинений, — мне ужасно хотелось бы отправиться с тобой, но высшая сила позвала меня за собой. Сегодня ночью я дерзну отправиться туда, где дотоле не ступала нога человека!

Я лишь молча стучал ногой по полу, вперив в него испепеляющий взгляд.

— На свидание к Инге, — объяснил Ле-Мат.

Выехав на перекресток, я ненадолго сбавил скорость, чтобы сориентироваться на местности. Ага, вот она, эта гнусная шишка из искусственного каучука — фабрика «Акме» («Жуй до упаду! Эксклюзивные резиновые приколы для вас и ваших любимых животных!»). Я свернул направо, переключился на вторую скорость и поддал газу.

Под рев мотора я вновь начал твердить свою мантру: «Верь Амбер, верь Амбер, верь Амбер».

На нужном мне перекрестке я узрел Торвольда. Прислонившись к основанию фонарного столба, гном подбрасывал и ловил монетку — механически ловко, точно машина.

— Привет, Макс, — пробурчал он, не сбиваясь с ритма. Под испытующим взглядом Торвольда я припарковал мотоцикл и слез. — Миленький костюмчик. Файлы у тебя?

Присутствие гнома меня нервировало. И раздражало. И еще много чего со мной делало.

— Файлы? У меня встреча с Амбер, вот что у меня. А что ты тут будешь, я так не договаривался.

— Спокуха, — процедил Торвольд, поймал монетку и сжал в кулаке. — Не подавись своим МУДИ. Мадам Деловая Колбаса на месте. Меня она просто поставила дверь сторожить. Дуй наверх. Она тебя ждет.

Я направился к подъезду.

— Эй, мистер, — окликнул меня Торвольд, — дай доллар! А я уж послежу, чтобы с твоим мотоциклом чего не стряслось.

Я порылся в кармане моих виртуальных черных кожаных штанов, нашел четвертак, швырнул гному.

— Извини, — проскрипел я, — у меня сейчас в кармане… хе-хе… гном на аркане…

Торвольд что-то невнятно пробурчал, но четвертак подобрал.

Амбер ждала меня на верхней лестничной площадке. О, грациозно наклоненный черный силуэт в ласково-желтом прямоугольнике распахнутой двери. Распущенные черные волосы, в пальцах — очень длинный мундштук черного дерева с еще более длинной сигаретой. Она была одета во что-то вроде кимоно: короткое, шелковое, светло-зеленое, с огромными ниспадающими рукавами. Кимоно едва прикрывало ее соблазнительное гнездышко… а-ах, а исходящий из квартиры контр-ажурный свет, озаряя ткань, давал понять, что надето оно на голое тело. Руки Амбер были скрещены под ее маленькими вздернутыми грудками. Вокруг нее клубились медлительные, томные струйки дыма.

— Здравствуй, милый, — промолвила она. Тут-то я и осознал, что уже успел подняться на полпролета, увидеть ее и окаменеть на месте. Ощупав ступеньки, я отыскал свою нижнюю челюсть (отвиснув до самого низа, она отломилась) и вновь приделал к лицу.

— Привет, детка, — заявил я, подделываясь под крутого.

— Файлы у тебя?

Я поскреб свой поросший прекрасной пятидневной щетиной подбородок:

— Ах ты, моя нетерпеливая…

— Прости, ты прав. — Она распрямилась, переложила мундштук в правую руку и поманила меня к двери. — Но вначале мы должны сделать кое-что важное.

Медленно, но с нарастающей уверенностью в себе я поднялся на площадку.

Тут-то она и набросилась на меня. Обвилась вокруг меня всем своим сногсшибательным телом, обняла руками за шею, перенесла меня в Эдем одним долгим, неспешным, страстным поцелуем. На вкус ее губы были как шоколад, и как вино, и как элитный кофе, и как лучший табак, и как все восхитительно-изысканные и чуть греховные вещи на свете. Даже теперь при воспоминании об этом поцелуе я признаюсь себе: если бы я скопытился в тот момент, то умер бы счастливым человеком.

И тут она поцеловала меня во второй раз — еще слаще.

И прижала меня к себе, и осыпала ласками, и истерзала мою шею и ушные мочки медленными, нежными поцелуями и осторожными укусами. И прошептала мне на ухо:

— Итак, милый. Файлы у тебя?

— ДА!

По-моему, если бы в тот момент Амбер попросила меня пожертвовать мой мозг для чудовища, которое она сооружала в подвале, я бы все равно ответил: «ДА!»

— Чудесно, — проворковала она. И, затащив меня в свою квартиру, захлопнула и заперла за нами дверь. Обернувшись, она прислонилась к двери и притянула меня к себе. Мы долго, очень долго целовались, исследуя губами и языками рты и зубы друг друга. Мерялись, у кого язык сильнее. Она победила в трех раундах из четырех. Мне это понравилось. Я гладил ее длинные роскошные черные волосы, изучал на ощупь очертания ее великолепного тела, нашел полуразвязанный узел пояса, на котором держалось ее кимоно…

Потянул за кончик пояска. Зеленый шелк распахнулся, обнажая восхитительные сокровища. Моя правая рука отправилась на разведку.

Поймав ее за запястье, Амбер легонько оттолкнула меня, перевела дух.

— Макс? — нежно окликнула она.

— Да, милая, — прошептал я, покусывая ее правое ушко.

— Прежде чем мы продолжим, я должна тебе кое-что сказать.

— Если ты мне скажешь, что на самом деле ты переодетый мужик, — прошептал я, меж тем как мои губы прокладывали маршрут по ее шее, — лучше промолчи.

— О нет, — схватив меня за загривок, она склонила меня к еще одному медленному, тягучему, страстному поцелую. — Тут можешь мне довериться, милый. Я стопроцентная женщина. Насквозь и до мозга костей.

Мои руки потянулись проверить это на практике, но она отлепила свои губы от моего тела, отвела меня к кровати и жестом пригласила сесть на краешек постели. Я повиновался. Отступив на два шага, она обернулась ко мне.

— Ну как, трудно было? — спросила она. Далеко не сразу я сообразил, что она имеет в виду налет на МДИ. Макс Супер хотел беззаботно сострить в ответ, но Джек Берроуз, отпихнув его, нахально взял слово.

— Трудно, — признался я, поежившись. Амбер улыбнулась мне — печально, сочувственно. — Ты был вынужден кого-то убить?

Я вспомнил Мэрфи: как мой виртуальный нож спружинил в руке, создавая четкое ощущение, что я режу нечто мягкое, но совершенно реальное. И Т'Шомбе. Как ее глаза закатились, превратившись в мертвые белые шарики, когда я стукнул ее по виску. Я от всего сердца надеялся, что не слишком сильно ее ударил.

— Ага, — произнес я. — Одного точно. Вторая под вопросом.

Амбер встала передо мной на колени, взяла мои руки в свои, погладила мои пальцы.

— Совсем другое дело, правда? Убивать людей в качестве суперпользователя?

Сглотнув подступивший к горлу комок, я кивнул:

— Да. Реалистично выглядит. Даже чересчур.

— Некоторые со временем привыкают, — проговорила Амбер, глядя на мои руки. А потом пронзила меня взглядом, который достиг самого дна моей души. — Макс, я тебя умоляю. Обещай мне, что никогда не привыкнешь это делать.

— Не волнуйся. По-моему, я на такое напрочь не способен. — Обхватив ладонями ее прекрасное лицо, я потянулся поцеловать Амбер еще раз. Однако она отпрянула, поднялась на ноги. Я хотел было спросить, что такое…

— Т-с-с, — промолвила она, приложив изящный пальчик к своим несравненным губкам. — Вернемся к файлам, которые ты… э-э-э… раздобыл.

Я расстегнул «косуху», вытащил директорию и швырнул на кровать.

— Это они?

Амбер раскрыла папку, быстро пролистала файлы, кивнула:

— Да, те самые. Я должна тебе еще кое-что о них сказать. — С этими словами Амбер захлопнула папку-директорию, обворожительно улыбнулась мне и швырнула файлы в мусорную корзину. — Я их сама туда подбросила.

— ЧТО-0?? — подпрыгнул я к потолку. Ее улыбка увяла:

— Милый, милый, не сердись на меня. Бога ради! Просто… ну, я же должна была проверить… Узнать, что ты действительно это можешь… Взломать систему, найти в стогу иголку, разметать врагов, если речь идет о твоей жизни и смерти! Поверь мне, мое подлинное задание будет намного сложнее!

По-моему, я был вне себя от гнева.

— Ах, это был просто экзамен?

— Да! Милый, ты заслужил пять с плюсом! Она шагнула было ко мне, но, увидев мои пылающие от злости глаза, попятилась. — Но знаешь что, — проворковала она, оглядев меня с кокетливой улыбкой, — сейчас тебе необходимо небольшое вознаграждение. — Вновь улыбнувшись мне, она повела плечами, и кимоно упало к ее ногам.

И мой гнев как рукой сняло.

В обнаженном виде Амбер была… чудом из чудес. Стройная, сильная, невообразимо сексапильная, восхитительная, сногсшибательная, эффектная… блин, возьмите словарь синонимов и впишите свое любимое прилагательное в данный пробел: __________. В этот миг я понял, что таких душераздирающе красивых женщин, как Амбер, дотоле не видывал. И вряд ли еще увижу.

— Вознаграждение? — прошептал я, когда она, изящно ступая, сделала ко мне первый шаг.

— Еще какое, — шепнула она с жадной у очень эротичной улыбкой.

— Собачья галета за хорошую работу на арене? — выдохнул я. Еще один шаг.

— Мне больше по вкусу кровавые бифштексы, — заявила она, сорвавшись на кошачье урчание (Истеркиска в период течки). — Но кто-то здесь слишком тепло одет, — и она щелкнула пальцами. Моя одежда испарилась. Амбер обняла меня. — Можно я задам дурацкий вопрос? — успел я поинтересоваться перед тем, как наши губы плотно сомкнулись в страстном Поцелуе. Она сжалилась надо мной и позволила перевести дух, лишь когда у меня перед глазами поплыли синие круги от нехватки воздуха. — Если ты так сильна, что можешь подкладывать файлы в МДИ, — зачем тебе я? — А затем, — прошептала она, нежно чмокнув меня в лоб и подставляя моим губам свои маленькие, безупречные груди, — что никто из нас не всемогущ, а истинное поручение, которое я тебе хочу дать, намного выше моих способностей. — В этот миг она крепко прижала меня к своим персям и, сознаюсь, из моей головы вылетели все мысли о посторонних предметах. Спустя некоторое время она вновь отстранила меня.

— Кстати, — нежно произнесла она, — раз вы с Гуннаром явно работаете в паре, я решила дать вам еще один индуктивный интерфейс. Завтра вышлю.

Тут она схватила меня за уши обеими руками, запрокинула мне голову и страстно, беспощадно поцеловала в губы. Я обвил свои мускулистые руки вокруг ее осиной талии и попытался повалить ее на кровать. Слегка отпрянув, она положила руку на мою волосатую грудь и поцеловала кончик моего волевого, мужественного подбородка.

— Ой, я забыла тебе сказать о еще одной детали, — прошептала она, когда я подставил шею для ее поцелуев. — Вообще-то, — тут она резко нажала мне на грудину, и я повалился на постель. — Я люблю, когда наверху — я! — с диким кличем сумасшедшего ковбоя она вспрыгнула на кровать, налегла на меня бедрами, ухватила моего лысоголового дружка и направила его в…

БАХ!!! Дверь квартиры взорвалась, разлетевшись по комнатам пылающими обломками и черными клубами дыма. Крохотный визжащий кровавый комок (Торвольд, вестимо), пролетев через комнату, пробил собой окно и упал на тротуар. Спустя секунду, сверкая хромированными боками, на месте бывшей двери появился боевой робот. Двинув плечами, значительно расширил проем (он что, ФОКЛовец?). Под визг сервомоторов и шипение гидравлики боевой робот зловещей поступью вошел в комнату. Этакий злой, обожравшийся гормональных препаратов, хромированный джаггернаут.

Выпустив моего дружка из рук (слава Богу!), Амбер вскочила на ноги, преградила роботу путь.

— ТЫ! — заорала она благим матом. Робот, затрепетав, морфировал в Элизу.

— СУКА!

— ОН МОЙ! — взвыла Амбер.

— НИ ЗА ЧТО! — еще громче взвыла Элиза.

Ноготки Амбер обернулись медвежьими когтями, засияв нехорошим металлическим блеском. Одним невероятным прыжком она перемахнула комнату и набросилась на Элизу, деловито работая когтями.

Элиза, немножко потерпев, наградила Амбер хуком слева — и моя клиентка, пролетев над кроватью, насквозь пробила стену. Каковая стена украсилась красивой дыркой в форме дамского силуэта.

Я решил, что схватка завершена, но спустя секунду раздался грохот — и, сминая уцелевший фрагмент стены, Амбер влетела обратно в комнату. Описав безупречное сальто с переворотом, она приземлилась на цыпочки. Дышала она тяжело, слегка вспотела, слегка перемазалась штукатуркой — но ее великолепие ничуть не поблекло. Налюбовавшись, я покосился на Элизу — удостовериться, что от нее осталась лишь горка кровавых ошметков.

Отнюдь. Правда, ее незатейливое белое платьице погибло безвозвратно, но на самой Элизе не было ни единой царапины. Сорвав с плеч последние белые лоскутки, она кинула их на пол и двинулась к Амбер. Она шла степенно, как Смерть в облике голой, патологически тощей девицы-альбиноски. Ее руки морфировали в гигантские орлиные лапы с когтями. Остановившись в ярде от кровати, где я вое еще валялся, она воздела лапы над головой.

— Я его забираю, — произнесла Элиза хладным гласом Апокалипсиса. — Пока ты его не успела растлить.

— Ты его не заберешь, — ответила Амбер. — Теперь он мой — весь с потрохами.

Я повернул голову. Амбер приникла к полу с той стороны кровати. Желтые отблески лампы светились на ее длинных металлических ногтях. Скажу вам честно: бывали в моей жизни времена, когда я охотно заплатил бы деньги за право стать призом в сражении между двумя голыми бабами.

Но в данный момент мне этого ничуть не хотелось.

Элиза, помедлив, полюбовалась своими лапами.

— А знаешь, — сказала она Амбер, — драку продолжать бессмысленно. Наши силы слишком равны.

Амбер сменила одну боевую стойку на другую, но тоже глянула на собственные стальные ногти.

— Думаю, я могла бы подрасти. Но и ты подрастешь вместе со мной, так ведь? Элиза кивнула:

— Но я никогда не уступлю его тебе по доброй воле…

— И я его не уступлю…

Пожав плечами, Элиза морфировала свою левую лапу в нормальную руку, а правую — в длинный стальной клинок.

— Ну что ж? Соломоново решение? Амбер кивнула:

— Иначе никак, — и ее руки морфировали на манер Элизиных.

— В длину? — уточнила Элиза.

Наклонившись ко мне, Амбер осторожно приподняла левой рукой мои яички и выбрала точку под ними, прикоснувшись к ней своим неправдоподобно холодным стальным клинком.

— Начнем резать вот отсюда… ЗАТЕМНЕНИЕ.

Не думайте, что я упал в обморок. Нет, в глазах у меня потемнело по другой причине — я вырубился. В смысле, как бы умер. В смысле, отключился от Сети.

— Ой, блин, — донесся до меня голос Ле-Мата.

Язык у него заплетался;

Я сорвал с себя видеоочки, бросил их на пол и возопил что было мочи:

— ЛЕ-МА-А-А-Т!

Он стоял у компьютера в чем мать родила, со стаканом воды в дрожащей руке (капли брызгали во все стороны), по колено опутанный сетевыми шнурами.

— Из-из-вини, — прохрипел он, срываясь на икоту. — У Инге — ик! — сушняк, это… сушняк у Ин — ик!.. ну, я, это… — Помахав в воздухе своим стаканом, он разыкался всерьез.

Я чуть не утратил контроль над своим: а/желудком; б/кишечником; в/мочевым пузырем; г/кровяным давлением.

— Инге? ГДЕ? — Я завертелся на месте, лихорадочно высматривая мои…

— Привет, Джек, — хихикнула она. О нет! Только не это! Она находилась в районе…

Да, знакомая светловолосая головка вынырнула из-под одеяла. На моем матрасе.

— Ку-ку!

Вскоре после этого послышалось:

— Блин! — и пьяное хихиканье: Инге обнаружила, что одеяло слетело, обнажив ее (надо признать, массивные) веснушчатые груди. Она поискала край одеяла, не нашла и, плюнув на приличия, спокойно уселась на матрасе.

Ну хорошо, если она может тут сидеть титьками наружу, мне, вероятно, тоже не стоит стесняться моего кибертрансвеститского прикида. И все же…

Я обернулся к Ле-Мату, чтобы убить его на месте.

— Тихо, Джек. Тихо, — пробормотал Ле-Мат, намереваясь подойти ко мне и успокоить — но вместо этого лишь пуще путаясь в шнурах и проливая воду. — Мы с Инге — ик! — сходили в ик!-тальянский ресторанчик, есть один такой… Хороший! И немножко ви-ик!-нца выпили за ужином…

— И перед ужином, — уточнила педантичная Инге. — И после ужина, и после-послеужина…

— И поговорили о нашей работе и о всяк-ик! — икх! разностях… — Освободившись из объятий сетевого шнура, Ле-Мат добрел до матраса, рухнул на него и начал покусывать ножки Инге.

— А потом я уговорила Гуннара вернуться сюда, — сообщила Инге, безуспешно пытаясь придать своему лицу серьезное выражение. — Потому что мне очень хотелось переговорить с тобой. Не сердись на Гуннара. Идея была моя. — Тут вся серьезность с нее слетела (должно быть, из-за того, что Ле-Мат щекотал ей пятки) и Инге, захихикав, шлепнула его по носу.

Ле-Мат поднял голову:

— Ну, мы приехали. Видим, ты еще с интерфейсом и вид у тебя какой-то, типа, взволнованный. Ну, мы сели на матрас и — ик! — одно за другое… — Его вновь прохватила икота.

— Это тоже была моя идея, — гордо заявила Инге. — Я думала, ты не будешь возражать. Мне показалось, мы успеем быстренько это самое… ты нас даже не замечал.

— И теперь ей известно все об интерфейсе, — сказал я Ле-Мату самым зловещим и разъяренным голосом, на какой был способен. — Спасибо… осел.

— Ой, не надо так его ругать, — накинулась на меня Инге. — Я и так все знаю про ваш дигитально-индюк… инхук… Про интерфейс. Между прочим, — гордо вскинула она нос, — у меня свой такой есть.

Моя челюсть грохнулась на пол и укатилась в другой угол комнаты.

— У ТЕБЯ? СВОЙ?

— А то, — вмешался Ле-Мат. — Мы все уже встречались, только на той стороне. Ты ее не — ик! — не узнаешь?

Я все еще пытался отыскать мою челюсть. — Чег..? Инге больно укусила Ле-Мата за ухо и прошипела театральным шепотом:

— Давай-ка я попробую ему подсказать, милый. На миг отвлекшись от ее пышной груди, Ле-Мат кивнул.

— Джек? — окликнула она и уставилась на меня своими глубокими, серьезными, хотя и чуточку осоловелыми глазами. — Извини, пожалуйста.

Она откашлялась — и заговорила хриплым, густым, басовитым фальцетом, с таким сильным акцентом, что сам факт его существования подпадал бы под закон о высмеивании этнических групп.

— Или, лучше сказать, МАКС? Если вести деловые разговоры на пустой желудок, сердце заболит. «Мандже»!

Все остатки моего здравого рассудка, подхватив штаны, сбежали без оглядки.

— ДОН ВЕРМИШЕЛЛИ?