Инструктор

Глава 26

Проводив Сыроежкина на поезд, мы с Ариной вызвали такси.

На моей руке красовался новенький смарт-браслет последнего поколения. Планшет я тоже прикупил — надо же следить за развитием своего предприятия.

В разгаре — июль.

На Воронеж обрушилась лютая жара. Казалось, даже асфальт плавился под палящими солнечными лучами. Над улицами поднималось зыбкое марево. Студенты разъехались по домам, но занятия в моей школе продолжались несмотря ни на что. А вот Виталика пришлось отпустить. Ему надо подготовиться ко второму курсу в «Заратустре» и встретиться с внезапно нагрянувшими родителями. Последние недели Сыроежкины потратили на онлайн-общение в видеочатиках. Не знаю, о чем они там трещали, но предки моего друга вдруг решили проведать историческую родину. И сына заодно.

На дирижабль мой управляющий садиться не захотел.

Думаю, после нашего с учителем рейда в Азовское море, он пересмотрел свое отношение к самому «безопасному» транспорту на планете. Я пытался объяснить другу, что в мире корректировщиков безопасности нет от слова «совсем». Даже велосипед может стать смертельной ловушкой для своего владельца при грамотной «машинерии» в сочетании с «мёрфологией». Виталик без пререканий выслушал мою речь, а потом забронировал билет на поезд. Точнее — четыре билета. Чтобы исключить вероятность неприятных попутчиков. Да уж. Дружба со мной превращает людей в параноиков.

У моего управляющего много дел.

Все наши счета на биржах разблокированы. Естественно, мы понесли убытки от бездействия при непрерывном снижении курса биткоина. Затянувшийся медвежий тренд слизнул часть наших активов. Мы потеряли бы гораздо больше, но сказалась прозорливость Сыроежкина. Рубль и другие ведущие валюты укрепились на фоне кризиса с криптой. Акции ведущих технологических корпораций постоянно растут в цене. Я прекрасно себя чувствую, живя на дивиденды.

Когда приходит финансовое благополучие, начинаешь задумываться над большим.

Я задумался над развитием собственного рода, а в перспективе — клана. Тут есть варианты. Например, можно возродить Клан Когтей, следуя давней договоренности с Рэйденом. Мы будем самостоятельными и… бедными. Я уже понимаю, что крипта поднимется не в этом году. И, вероятно, не в следующем. А Константин Друцкий вновь намекнул, что хотел бы плотнее работать со мной в рамках клана. Намек был более чем прозрачным. Больше прав, больше активов, больше доверия и денег. Подозреваю, что такие намеки тесно связаны с моим положением правительственного консультанта. Если разыграть эту карту, можно подняться до небывалых высот. Минус в том, что лидерство уплывет из моих рук. Я буду главой рода, но все значимые клановые решения будет принимать Константин Федорович.

Есть и третий вариант.

Создать Клан корректировщиков в Сёгунате, после чего заключить пакт с Друцкими. Клан Тиба-Друцких станет международным. Я смогу укрепить влияние своих родичей в Стране Восходящего Солнца, взять на себя управление всеми японскими филиалами «Ижевских роботов» и расширить общую финансовую империю. Разумеется, будет война с конкурентами. Прежде всего — с именитыми родами, владеющими роботостроительными предприятиями. Я предвижу разборки и крупномасштабные столкновения, но без этого в реальности аристо не обойтись. Покой нам только снится.

А пока…

Надо уладить еще кое-какие вопросы.

Беспилотник, вызванный мной четыре минуты назад, повернул в сторону набережной.

— Куда это мы едем? — забеспокоилась Арина.

— Сейчас увидишь.

— Очередной сюрприз?

— Вроде того, — загадочно улыбнулся я.

Мы переселились из «Осенней радости» в просторную квартиру возле Екатерининского парка. С недавних пор я стал ленивым. Хочется спать чуть дольше, тратить на дорогу к Корпусу чуть меньше времени. И, разумеется, наслаждаться всеми преимуществами жизни в центре. Я могу себе это позволить, так почему бы и нет?

Квартира осталась по левую руку, а перед нами начали оформляться кварталы, примыкающие к Адмиралтейской площади.

— И что мы там забыли? — настаивала девушка.

— Прогуляемся в одно место.

— Какое?

— Запасись терпением, женщина.

Путь от вокзала до Адмиралтейства занял двадцать минут. Утро не то чтобы раннее, но до обеденных пробок еще далеко. Пару раз мы застревали на перекрестках, но беспилотник, управляемый нейросетью, отлично всё разруливал.

Старые дома расступились.

Машина выкатила на Адмиралтейскую площадь. Огромный полукруг, выложенный красным гранитом. По периметру — припаркованные черные монстры, принадлежащие местным чинам. Сама площадь пешеходная, ездить по ней запрещено. Этим вовсю пользуются скейтеры, роллеры и велосипедисты-экстремалы, коих в Империуме называют «лихачами». Я вижу стайки мальчишек и девчонок, нарезающих спирали в центре площади, у непонятных кубов, имитирующих корабельные надстройки.

Такси движется по периметру площади, старательно придерживаясь белой разметки.

Останавливаемся на бесплатной парковке справа от шпиля.

Расплачиваюсь, выхожу со своей стороны и услужливо подаю руку девушке. Арина с трудом сдерживает удивление — до сих пор я не заморачивался этикетом.

— Куда теперь?

Указываю на Адмиралтейство.

Вижу — заинтриговал.

Мы пересекаем парковку и вплотную приближаемся к монументальному комплексу у самого края набережной. Главное здание с колоннами было увенчано высоченным шпилем с морским флагом Империума. Днем шпиль блестел, отражая солнечные лучи, по ночам включалась подсветка. К величественному корпусу примыкали два приземистых крыла. Я уже знаю, что штаб командования имперского ВМФ занимает боковые пристройки. На первом и втором этажах расположен Военно-исторический музей, чуть выше — флотское училище, а на последнем этаже… то, ради чего я приехал.

Поднимаемся по широкой лестнице к центральному входу.

Справа и слева — старинные пушки.

Портик с колоннами дарит долгожданную прохладу.

Вестибюль совмещен с экспозицией старинного оружия, всевозможных секстантов, компасов, якорей и пушечных ядер. Под стеклом тускло поблескивают сабли, кортики, однозарядные пистолеты и прочая милота. Чтобы попасть в один из боковых корпусов, нам пришлось бы проходить жесткий досмотр и предъявлять соответствующее разрешение.

Я направляюсь в дальний конец зала — к лифтам и лестничным пролетам.

Вызываю кабину.

Первый этаж Адмиралтейства давит своими масштабами, высокими потолками, нарочитым величием и суровостью. Лифт просторный, весь в хроме и зеркалах. На сенсорном управлении. С кондиционером и мягкими звоночками.

Подъем плавный.

Двери распахиваются в роскошь и блеск ресторана «ОчаковЪ». Еще одно элитное заведение Воронежа, о котором ходят легенды на форумах аристо. С бронированием столика здесь сложностей не возникает — если ты принадлежишь к одному из великих родов Империума. Я Друцкий, и этим всё сказано. Ах да, забыл про цены сказать. Они тут заоблачные, но у меня достойный повод, чтобы раскошелиться.

Швейцар в долгополой ливрее принял на хранение мой рюкзак. Верхней одежды у нас не было, что существенно упростило обязанности слуги. Рядом тут же нарисовалась хостес — симпатичная улыбчивая девушка в униформе, напоминавшей офицерский китель. Хостес проводила меня и Арину к столику у окна с видом на реку.

— Заранее не мог предупредить? — возмутилась Арина, когда хостес удалилась встречать другого клиента. — Я бы оделась поприличнее.

— Это не столь важно, — улыбнулся я. — Кроме того… сюрприз ведь гораздо приятнее, не находишь?

Наш спор был прерван появившимся официантом.

— Человек, — позвал я. — Будьте любезны.

Владельцы ресторана имеют свой пунктик — никаких онлайн-меню. Официант приносит массивную книгу, переплетенную кожей, и терпеливо дожидается, пока посетители сделают выбор. Если возникают вопросы — гость тут же получает исчерпывающий ответ по каждому блюду. Никаких гиперссылок. Фотографии блюд уже находятся в книге — поэтому она такая массивная. Спасибо, что бумажные деньги не требуют — считыватели встроены в столешницы.

Интерьер «Очакова» был заточен под стандарты девятнадцатого века, но без фанатизма. Столики обычные — закругленные, полированное дерево. Удобные кресла с подушками. Часть бара представлена в виде старинного буфета, за стеклом которого ждали своего часа бутылки с шампанским, мадера, ликёры, бордосские и грузинские вина, водка «Менделеев» и «Князь Голицын». Рядом — прилавки с фруктами и легкими закусками. Посетителей было немного, но кое-кто уже стоял возле буфета, выбирая выпивку.

Сделав заказ, мы вновь остались одни.

— Столик на четыре персоны, — заметила Арина.

— Это вторая часть сюрприза.

— А первая?

Отвечать мне не потребовалось. К нашему столику приблизился загадочно улыбающийся официант с подносом, на котором лежала черная лакированная шкатулка, расписанная золотистым орнаментом. Официант молча поставил шкатулку перед гостьей и удалился, не проронив ни слова. В тот же миг зазвучала любимая джазовая композиция Арины.

Девушка смотрела на меня со странной смесью чувств на лице. Мне кажется, она начала догадываться о причине нашего визита в «ОчаковЪ».

— Открой, — попросил я.

В шкатулке обнаружился красный футляр.

Арина несколько секунд подержала футляр в руках, затем откинула крышку. Бриаллиант на моем подарке блеснул в лучах полуденного солнца. Не удержавшись, девушка взвизгнула от восхищения.

Я улыбнулся и тихо сказал:

— Выйдешь за меня замуж?

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я услышал:

— Да, Ярослав.

Не Сергей, не Кен, не Рю. Вы не представляете, как это приятно, когда в такой важный момент вас называют собственным, изначальным именем.

На глазах Арины проступили слезы.

Боги, я и не знал, что телохранительница может так расчувствоваться. А всё же, кольцо великолепно смотрелось на ее безымянном пальце.

— Мы из дворянского сословия, — сказал я, накрыв руку девушки своей ладонью. — И протокол помолвки должен быть соблюден. К сожалению, мои родители мертвы.

Да, гребаный протокол.

Аристо шагу ступить не могут без торжественных церемоний, балов и прочих светских мероприятий. В данной ситуации должны появиться родители жениха и невесты, молча посидеть друг напротив друга, затем составить уговор и написать рядную записку, в которой указывается точное время свадьбы. Для этих формальностей я отвел завтрашний день — мои интересы будет представлять приехавший в Воронеж Константин Друцкий. Дальше — бал, официальные поздравления, объявление помолвки.

Сегодня этого не будет.

Так я решил.

— Мои тоже не приедут, — погрустнела Арина.

— А вот здесь, барышня, позвольте с вами не согласиться.

К нам приблизился импозантный худощавый мужчина, до этого сидевший через пару столиков от нас. Мужчину сопровождала девушка, очень похожая на Арину, только чуть старше и надменнее. О таких говорят: светская львица. Петр и Варвара Власовы. Отец и сестра моей невесты.

— Папа?

Я знал, что Арина без особых проблем узнает тех, кого любила в детстве. Я хорошо натренировал своего бодигарда в плане владения «дальним зрением». И я знаю, что Арина частенько мотается в Великий Новгород, чтобы хоть краем глаза взглянуть на свою семью.

Мне стоило больших трудов организовать эту встречу.

После злополучной дуэли с Блюмом и неудачного покушения на Варю в парке Петр Порфирьевич стал подозрительным. Не параноиком, конечно. В разумных пределах. И эти разумные пределы вылились в перетряхивание и усиление службы безопасности, снижение публичной активности и настороженное отношение к странным типам вроде меня. Думаю, он успокоился лишь после того, как навел справки в Паутине и выяснил, что я тот, за кого себя выдаю. А именно — Сергей Друцкий, наследник одного из самых влиятельных кланов России. Петр Власов спокойно выслушал мою историю, изложенную во время личной аудиенции. Упор я сделал на свое знакомство с Ариной, на ее тоску по родным и свое твердое намерение предложить дочери Власова руку и сердце. Должен признать, аристократ хорошо сдерживал эмоции, и лишь под конец разговора заявил, что если я над ним подшутил или пытаюсь привлечь внимание столь экзотическим способом, он будет вынужден потребовать сатисфакции. При всем уважении к моему роду. Я ответил, что прекрасно понимаю его чувства и готов дать время на проверку своих слов эсбэшниками Власовых. Оставив свой номер телефона, я уехал в апартаменты, которые снимал неподалеку от родового имения Петра Порфирьевича. Арина думала, что я по неотложным делам уехал в родовое гнездо Друцких.

На следующий день Петр Власов сам набрал мой номер и назначил повторную встречу. Знак высшего уважения, чтоб вы понимали. На встрече присутствовала Варя, сверлившая меня холодным взглядом. Лед таял по мере развития диалога. Петр Порфирьевич сходу заявил, что раскаивается в своем потакании бывшей супруге и всем сердцем хочет встретиться с потерянной дочерью. К сожалению, он не уверен, что будет прощен. И опасается привлечь внимание адептов Баланса. Я сказал, что не нужно бояться ни того ни другого, после чего изложил свой план примирения.

И вот мы здесь.

Арина вскакивает с места, ее глаза блестят. Варя делает шаг навстречу сестре, и они обнимаются. После этого моя невеста бросается на шею отцу. Потом они стоят, обнявшись втроем, что-то говорят, перебивая друг друга. Я и не знал, что Варвара настолько скучала по сестре. Прямо на моих глазах затягивалась давняя трещина в семейных отношениях…

Когда все успокоились и расселись по своим местам, появился официант и подал суп кольбер с отварным яйцом. Все были голодны и моментально набросились на еду. После кольбера нас потчевали осетриной по-русски, жареным поросенком и биточным пуаврадом. Девушки ворчали, что это удар по их фигурам, но ради такого случая…

Я практически не вмешивался в разговоры людей, не видевших друг друга около двадцати лет. Понимал, что им нужно наговориться. Арину словно прорвало — она радостно смеялась, выспрашивала сестру и отца об их нынешней жизни, об общих знакомых, которых она помнила с детства. Все тщательно избегали разговоров о маме, но в итоге Петр Порфирьевич обмолвился, что на его сообщение о наметившейся помолвке дочери Валентина Конкевич никак не отреагировала.

Летняя жара в ресторане не ощущалась — сплит-система хорошо справлялась со своей задачей.

Нам подали фисташковое мороженое.

— Я вот что не могу понять, — вдруг выдал отец моей возлюбленной. — Я чувствую в вас, Сергей, предрасположенность к стихии воздуха. Это меня не удивляет, учитывая наследие Друцких… Вот только… я затрудняюсь с определением ранга. И есть что-то еще, я не могу дать этому название.

— Он владеет всеми стихиями, — проболталась Арина.

Вижу — брови Петра Порфирьевича ползут вверх.

Варвара тоже шокирована.

— Всеми? — повторил Власов.

Киваю.

И подливаю масла в огонь:

— К тому же, я — корректировщик. Это мой основной класс.

О том, что корректировщики больше не преследуются, знают все. Вот только сила предубеждений в патриархальных дворянских сообществах очень велика. Уверен, что даже через десять лет от репутации изгоя-еретика будет избавиться очень непросто. Для аристо закон — понятие относительное, преходящее. Гораздо важнее кровь, традиции, неписаные правила. И связи, разумеется.

Мне интересно наблюдать за реакцией Власова и его старшей дочери. Арина старше меня — это раз. При этом у девушки репутация беглянки, имеющей проблемы с адептами Равновесия. Я молод, но не похож на альфонса. Твердо стою на ногах, вхожу в могущественный клан.

Власов смотрит на меня испытующе.

Варя — с живым интересом.

Петр Порфирьевич не в том положении, чтобы отказывать. Он знает, что Арина в любой момент может разорвать с семьей контакты, поскольку я ей ближе, чем отец, принявший много лет назад неверное решение. Я не посвящал Власова в то, что избавился от Блюма и спас Варю от нанятого Мефодием шиноби. Не хочу, чтобы близкие люди моей девушки чувствовали себя должниками.

Радует, что на эмпатическом фоне нет презрения.

Неприязни тоже нет.

— Что ж, — Петр Порфирьевич натянуто улыбнулся. — Я уважаю выбор своей дочери.

Разговор плавно перетек в другое русло.

Арина рассказала, что мы познакомились, когда я нанял ее в качестве своего бодигарда. Петр Власов и бровью не повел, зато Варя накинулась на сестру с расспросами. Где мы живем, что делаем в Воронеже, какие планы на будущее. Пока девушки оживленно щебетали, мы с Петром Порфирьевичем взяли по фужеру коньяка и вышли на террасу, задвинув за собой дверь.

— Не куришь? — в руках Власова появился серебряный портсигар.

Качаю головой.

Незаметно мы перешли на «ты».

— С твоего дозволения.

Петр Порфирьевич извлек коричневую сигарету с черным фильтром и полез в карман за зажигалкой, но я щелкнул пальцами. Кончик сигареты стал красным. Власов невозмутимо затянулся и выпустил в выцветшее июльское небо пару дымных колец, пахнущих шоколадом.

— Значит, это правда.

— Про стихии?

— В том числе.

— Сущая правда, — сказал я, облокотившись на мраморные перила.

— Я слышал, что у тебя были проблемы с Патриархатом, — вновь заговорил отец моей возлюбленной. — И с Белозерскими. Не слишком много врагов для восемнадцатилетнего парня?

— Мои враги давно мертвы.

— В новостях сказали, — Власов глубоко затянулся, — что Мефодий погиб в авиакатастрофе. Неполадки в двигательной системе дирижабля.

— Бывает, — я пожимаю плечами. — Такое случается чаще, чем многие думают.

Власов кивнул.

Пару минут мы молчали, смотрели на раскаленное солнечное око и проплывающий по реке прогулочный катер. Воздух напоминал густой кисель. Душно, как перед дождем.

Не знаю, о чем думал в этот момент мой будущий родич.

Я думал о том, что Петр Власов — мужик неплохой. Просто на него обрушилось в последние недели много… всякого. И он действительно хочет сделать своих девочек счастливыми. Пусть с опозданием. Но ведь старается человек…

Сзади послышался шелест сдвигаемой секции окна.

— Папа, опять куришь?

— Извини, Варенька, — Власов резким движением затушил сигарету и отправил окурок в урну. — Ты же знаешь, у меня хороший целитель.

Весело переговариваясь, мы двинулись к своему столику.

Под сводами «Очакова» вновь зазвучал саксофон.

Конец

ноябрь — декабрь 2021 г.