Инструктор

Глава 10

Лето у меня выдалось хреновое.

Инструкторская школа выматывает до предела, я почти не отдыхаю и не успеваю решать собственные дела. Через две недели удалось наладить некое подобие учебного процесса. Я разбил учеников по группам, назначил старосту и его заместителя, спихнул на инициативных помощников обязанности по разработке и ведению всяческих бумажек. Отстающих подтягивали те, кто уже начал что-то осваивать. Елена Игоревна здорово мне помогла на первых порах — собственно, ее мы и выбрали старостой. Заместителем стал Евгений Брунст, специалист по холодному оружию. Уравновешенный и основательный дядька средних лет, прошедший через горячие точки в Пенджабе и на севере Африки. Протасова взяла на себя документооборот и разработку экспериментальной программы, Брунст подтягивал отстающих.

Скажу прямо, мне стоило неимоверных усилий держать Елену Игоревну на расстоянии. У меня сложилось ощущение, что молоденькие мальчики — пунктик аппетитной техномагички. Действовала Протасова ненавязчиво, тонко, но я чувствовал ее желание на эмпатическом уровне. Прикрыться Ариной я не мог — моя девушка не обладала нужным уровнем допуска и сидела дома, в нашей съемной квартире.

Чтобы решить финансовые проблемы, я таки позвонил по одному из номеров, оставленных дедом. В итоге на работу была принята Мария Вирановская, финансовый управляющий юридической конторы «Гончаров и сыновья». Молодая и амбициозная особа мещанского сословия. Госпожа Вирановская работала удаленно, регулярно присылала мне отчеты и раз в неделю связывалась посредством видеозвонка, чтобы обсудить текущее финансовое положение. Отчеты я дублировал на почту Сыроежкину, а рекомендации управляющей выслушивал внимательно, стараясь не упускать важных деталей.

Что касается моей инструкторской работы, то и здесь обнаружились приятные моменты. Алмазов сдержал слово, и Министерство просвещения перечислило на один из моих счетов кругленькую сумму. Даже возникла крамольная мысль, что я нынче один из самых высокооплачиваемых инструкторов в стране.

На примере Арины я уже выяснил, что одаренного, привыкшего манипулировать взвесью, можно перенастроить на эфир. Тут основная проблема не физиологическая, а психологическая. Аристократы поколениями свыкались с мыслью, что взвесь — единственная и неповторимая субстанция в их мире. Какой еще эфир? И зачем он вообще нужен? Вот эти стереотипы мне и пришлось безжалостно ломать в первые дни работы со своими учениками. Для опытных преподавателей и заслуженных вояк в отставке всё выгляло так: заявился узкоглазый малолетка, даже не русский, по недоразумению принадлежащий к одному из старейших кланов страны. Заявился и учит нас жизни.

Не обошлось без демонстрации своих способностей. Меня, естественно, провоцировали на спарринги, чтобы опустить под плинтус. В этом отношении авторитетные педагоги-мужчины недалеко ушли от именитой школоты. Меряться писюнами — это у нас в крови.

Приключения начались с упомянутого выше Евгения Брунста. Как я уже говорил, дядька уравновешенный и солидный, но когда я выдал, что эфир можно вкачивать в любые стихийные техники, его понесло. Как это — в любые? Есть классовые ограничения, это даже несмышленые дети знают. Ограничения, сказал я, распространяются на тех, кто использует взвесь. То есть — на прирожденных стихийников. Так ты, щенок, утверждаешь…

И понеслась.

Мы вышли на свободный полигон. Опытный педагог заявил, что побьет меня, даже не пользуясь оружием. А был этот мужик адептом воды в ранге Мастера. Хорошо, сказал я. Мы сошлись, окутавшись аурами. Я — тремя, он — двумя. За нашим поединком с интересом наблюдали все тридцать пять будущих инструкторов, включая Криптонова/Рэйдена и запавшую на меня Елену Игоревну.

Водный Мастер сходу окутал нас «туманом», снизив видимость до минималок, но я врубил «сверхвосприятие» и пустил впереди себя «вихреворот». Туман частично развеялся, но Мастер уже заходил справа, атакуя меня градом «ледяных клинков». Я принял удар на «полыхающий щит», а в качестве ответки наказал противника «электрической плетью». К этому мой оппонент был готов — он ведь наслышан о том, что Друцкие практикуют стихию воздуха. А вот к «полосе жара» Брунст не подготовился — его «пузырь» молниеносно испарился. Преподавателя спасла «корка льда», но и ее немного оплавило жаром. Стоит отметить, что прошедший через несколько горячих точек солдат опешил, но не сдался. Мне пришлось блокировать «аквабол», «водное лезвие» и «оледенение», параллельно атакуя «расширением», «ледяными клинками», «вьюжным копьем» и «пылевым смерчем».

У препода сдали нервы.

Махнув рукой на дистанции, Мастер пошел на сближение и попытался навязать мне клинч. Двигался Брунст мягко, по-звериному, но чувствовалось, что ему не хватает ножа или хотя бы рапиры. Прощупав меня разовыми выстрелами, препод начал работать короткими сериями в корпус и ноги, укрепив кулаки хитрой ледяной техникой. Часть ударов я принял на кинетический эфирный щит, часть блокировал, от нескольких просто уклонился. И заехал своему оппоненту «красным кулаком» в челюсть. Силу я рассчитал таким образом, чтобы пробить защиту Мастера, но ощутимого урона не нанести. Признаюсь, для верности слегка добавил «причин и следствий». В такой связке, как говорил Рэйден, отразить атаку нереально. Любое действие не достигает поставленной цели — против твоего врага работают вероятности.

Всё выглядело так, словно я резко ударил Брунста хуком слева, а тот, словно мальчишка, даже закрыться не успел. И рухнул в песок на одно колено с помутневшим взором.

Нокдаун.

Прошло секунд шесть, прежде чем ошалевший вояка сумел подняться и, покачиваясь на ватных ногах, приблизиться ко мне. Чтобы пожать руку.

— Я всякого дерьма повидал, парень, — прохрипел поверженный препод, — но ты… это нечто. Извини, что не поверил сразу.

Мои подопечные начали оживленно переговариваться. Кто-то недоумевал, иные подходили, чтобы похлопать нас по плечам, задать пару уточняющих вопросов и выразить свою уважуху.

Мой авторитет заметно поднялся, но, как выяснилось позже, скептики остались. Буквально через три дня мне пришлось доказывать свое превосходство на стрельбище, применяя боевые патроны мастера Фэна. А еще через неделю я сразился с адептом земли, специализирующимся на построении големов. Вот уж где я оторвался, разрушая песчаных и каменных мордоворотов чакрами да старым добрым «прессом»!

В общем, за две недели я пережил восемь жестких спаррингов, чудом уклонился от вызова на дуэль и стал героем для доброй половины женского коллектива нашей специфической группы. Другой бы радовался, но у меня есть девушка, к которой я с каждым днем привязываюсь всё больше. Да и выглядят подкаты дам, которым основательно за тридцать, к низкорослому малолетке-хафу… мягко говоря, не очень педагогично. Одна из моих поклонниц, кстати, замужем.

Большую часть экзаменов выпускники Корпуса сдали. Полигоны постепенно переходили в мое полное распоряжение, что не могло не радовать.

Лето — благоприятная пора для медитаций. Прямо с утра я выгонял всех своих учеников на свежий воздух, рассаживал по газонам и обучал восприятию эфирных потоков. Кто освоил эту науку, переходил к следующим этапам тренировки, которые я благополучно опробовал на Арине. С отстающими я занимался отдельно. Думаю, вы догадались, что Криптонов, он же Рэйден, без особых трудностей справлялся со всеми моими заданиями. Играючи, можно сказать. А я ведь помню, что этот хитрый жук раньше состоял в Клубе Девятерых. Нет, на попаданца он не похож, но уверенное владение эфиром… Скажем так, я бы не удивился. Вопрос в том, зачем наставнику потребовался этот спектакль. Он явно затеял многоходовую махинацию, но какую? Я решил присматриваться к сенсею, накапливать наблюдения, но анализ отложить на потом. Сейчас других проблем выше крыши.

Меня начали терзать сомнения по поводу монетизации своих уникальных навыков. Выплаты от Минпросвета греют душу, но я, как ни крути, нахожусь у истоков техномагической революции. Скоро над потенциалом эфира задумаются артефакторы, корпоративные боссы и военные ведомства, да и не стоит забывать о конкурентах, способных напакостить мне из-за бугра. Почему бы не узаконить новшество через патентное бюро, а затем подумать над более весомой прибылью? В сущности, эфир пронизывает всё мироздание, его очень много, и я сходу могу напридумывать кучу отраслей, в которых может произойти промышленный переворот из-за сделанного мной «открытия». Взять хотя бы ноутбуки и мобильные устройства, мощность которых повысится многократно. Автомобилестроение, опять же. Военпром. Да и в сфере целительства грядут перемены — хиропрактики научатся такие вещи вытворять, что Авиценна в гробу перевернется.

Когда я принимаю решение, то долго не размышляю.

Позвонив в уже знакомое мне агентство «Гончаров и сыновья», я нанял юриста, специализирующегося на авторском праве и выдаче патентов. Обрисовал задачу, установил сроки. Действовать надо максимально быстро, поскольку схожая идея может посетить одного из заграничных супостатов. Если это будет Ратмир, я все локти себе искусаю и останусь без рук. А руки мне пригодятся, чтобы загребать деньги и бить мордой об асфальт того же Ратмира, напоминая о том, как он спалил, скотина, мой хутор.

Оказалось, что ехать мне никуда не нужно, а зарегистрировать объект можно в онлайн-режиме. Лучше всего это делать через агентство, которое сотрудничает с авторитетным регистратором. Для начала мне пришлось сформулировать идею, оформить заявку на экспертизу и подать ее в Императорское Патентное Бюро. Через три дня я получил бумагу, подтверждающую уникальность моей идеи на всей территории Империума. Следующая заявка отправилась к международному регистратору из Швейцарии, который работает со странами, подписавшими Бернскую конвенцию. А подписали все, кроме трех или четырех непризнанных сепаратистских государств. Неделя сверок и согласований. Тадам! Я — обладатель оригинального авторского свидетельства, подтверждающего мое первенство в области эфирной магии.

Перевожу дух.

До деньгоуборочной лопаты мне еще далеко, но тылы прикрыты. Теперь можно продумать некоторые идеи, привлечь толковых специалистов и заняться получением более приземленных патентов. А уж затем… Звонки, связи, предложения. Я не собираюсь основывать собственный концерн или научную лабораторию. Проще впарить мои прогрессивные мысли тем, у кого производство поставлено на поток. И первым номером у меня в списке стоят «Ижевские роботы».

Кстати, о концернах.

И лабораториях.

Заморочки мне предстоят те еще. Во-первых, бизнес в Империуме и за его пределами контролируется одаренными. За эфир влиятельные кланы глотки друг другу перегрызут. Да еще император всенепременно захочет лапу наложить на чужое добро. В идеале — засекретить, упрятать под грифы, мотивируя интересами госбезопасности, а затем тихонечко передать важнейшие разработки «правильным» компаниям. И если никто за меня не вступится, то сожрут с потрохами. Не подавятся. Так что в планах на ближайшие месяцы — поиск союзников, бизнес-партнеров и прочих заинтересованных лиц. Готовых, если потребуется, и на высших ступенях пирамиды мясорубку устроить.

Иллюзий по поводу верховенства закона я не питаю.

В мире аристо прав тот, у кого силы больше да ранг выше. Не посмотрят ни на патенты мои, ни на международные конвенции. Что остается? Строить баррикады. Выигрывать гонку, расправляться с тварями, вступать в Клуб и диктовать всем свои условия. Иначе не выжить.

Утро пятнадцатого июня выдалось пасмурным.

Ливень обрушился на Воронеж ночью, а к утру еще и ветер поднялся. Я поцеловал спящую Арину, укрыл ее теплым шерстяным пледом и нехотя побрел в душ. Разогрел себе в микроволновке остатки пиццы, сварганил парочку горячих бутербродов и заварил кофе из молотых кенийских зерен.

Полегчало.

Сегодня воскресенье, и на работу ни один нормальный человек не пошел бы. Я, собственно, и не иду. По выходным у меня ничего нет, разве что в субботу, до обеда, инструкторская практика. То бишь, спарринги. И освоение иных измерений. Вчера я схватился на тонфах с Брунстом, который орудовал шестом бо. Тоже не простым, а золотым. С парой хитровымудренных пробивающих накладочек. Вот тут уже получилась знатная заруба — шестом препод-рукопашник владеет на продвинутом уровне. А вечером мне позвонил Василий Тьма и «обрадовал» свежим поступлением шагателей. Экспериментальные боевые единицы привезли в Бронетанковую академию Твардовского. И мне надо бы приехать для тестовых прогонов. По возможности — с кем-то из доверенных учеников. Вздохнув, я согласился.

Конечно, дождливым воскресным утром хотелось бы поваляться в постели, отоспаться и начать завтракать ближе к десяти. Надо и отдыхать, все мы не железные. Вот только Тьма намекнул в разговоре, что в трансформы внесены основательные изменения. Если он правильно понимает, машины станут более эффективными в столкновениях с тварями. Кроме того, повысилась степень защиты пилотов.

И опять я не могу приехать с бодигардом, ибо нет у Арины допуска.

— Далеко собрался?

Пока я пил кофе, просматривал почту и отчеты своих управляющих, на кухне появилась Арина. И не просто появилась. Легкий костюмчик, кобура с пистолетом, умыта и причесана.

— Не спишь? — ответил я вопросом на вопрос.

— Напоминаю, — Арина строго посмотрела на меня, — что я продолжаю быть твоим телохранителем.

— Во всех смыслах, — не удержался я.

Девушка погрозила мне пальцем, стащила с тарелки один бутерброд и включила электрочайник.

— Кофе сделать?

Качает головой:

— Сегодня — зеленый чай.

Смирившись со своей участью, забрасываю в микроволновку еще пару кусков пиццы.

— Так куда мы едем?

— В Бронеходную академию.

— Та, что рядом с Кадетским корпусом?

— Угу.

— А меня почему не разбудил?

— Ну… — если честно, проявил заботу. Мы занимались любовью до часа ночи, так почему бы не дать любимому человеку отдохнуть. Беру удар на себя. — У тебя же нет допуска на военный объект.

— Верно. А что мне мешает проводить тебя до ворот? И встретить после испытаний… этих твоих шагателей?

— Ничего.

— Вот и договорились.

Через пять минут, когда чай заварился, а дымящиеся куски пиццы были извлечены из микроволновки, мы продолжили беседу. Уже за столом.

Летом светает рано.

Я прислушался к птичьему щебету за окном. Где-то в утренней тиши грохотал мусоровоз, опустошающий контейнеры.

— Ты слишком расслаблен, — внезапно заявила Арина.

— В смысле?

— Слепо доверяешь Девятерым. У тебя есть протекция богов, но Патриархат ничего не забывает. Если Мефодий точит на тебя зуб, остерегайся. Церковь может нанести удар завтра, через неделю или десять лет. Это не принципиально. Ты в черном списке. Значит, они не отступятся.

Звучит не очень обнадеживающе.

— Полагаешь, — я допил кофе и поставил чашку на стол, — что Мефодий пойдет против богов?

— Вовсе нет, — хмыкнула Арина. — Он будет выжидать. Протекция не вечная, если я правильно всё поняла. Ты ведь допускаешь, что можешь проиграть? Не войти в Клуб?

Я вынужден согласиться:

— Допускаю.

— Вот видишь.

— Это не значит, что меня сразу лишат протекции, — я помыл чашку с тарелкой и повернулся к Арине, вытирая руки кухонным полотенцем. — Именно я закрыл в своем мире врата, через которые лезли твари. Ратмир не умеет запечатывать порталы.

— А другие конкуренты?

Пожимаю плечами:

— Мне о них не рассказывали.

Арина приблизилась ко мне.

Посмотрела в глаза и тихо сказала:

— Нельзя недооценивать врагов.

Я знаю.

Знаю, девочка моя.