Иногда они...

Глава 6

Его нашел мистер Уэтмор, которому все рассказал Кейси. Дверь была открыта нараспашку, а сам мальчик, продолжал лежать на полу, стуча зубами, и дрожа всем телом. Отец Кейси осторожно подхватил на руки Олдоса, и понес домой. Его встретила встревоженная мать, с ходу ставшая задавать вопросы. «Ведьмин дом» - только лишь бросил мистер Уэтмор, затем занес мальчика в его комнату, положил на кровать и ушел.

Что ж Олди, ты рассказал немало – кивнул Сид – ты начал что-то понимать?

- Что я должен был понять? – отсутствующим взглядом посмотрел на него я.

- Ты не такой как все, скажу банальность. Ты… не ясновидящий, или экстрасенс, нет. Ты проводник, ключ.

- Проводник куда? В потусторонний мир? Или другое измерение?

- Пока я не могу сказать точно – Сид уже сидел на принесенном стуле – во время рассказа он отлучался – скорее всего, ты видишь неупокоенные души. Картинки, видения… Все это.

- Хорошо, ты заставил меня это вспомнить. Что дальше? Что тебе нужно теперь?

- Мне от тебя ничего не нужно – Скайд закинул ногу на ногу – Дебора, вот ей нужно.

- Дебора? Чего она хочет?

- Для этого, ты должен вспомнить еще чуть-чуть. Ту ночь, после посещения тобой дома.

- Ту ночь… Я помню, ее. Конечно, я не чувствовал, как мистер Уэтмор нес меня, как всхлипывала рядом мама, сидя рядом с постелью и держа мою руку. Так или иначе, она в конце концов заснула, хотя долго еще пыталась сопротивляться сну. А я в свою очередь очнулся от своего горячечного бреда, навеянного пережитым ужасом. Просыпался я долго, будто медленно выплывая на поверхность со дна глубокого водоема. И чувство было примерно такое же, я имею ввиду – ощущения. Когда занырнешь, и долго сидишь, на дне, на сколько хватает выдержки и легких в кислороде, сидишь. Не слышишь звуков, ну почти не слышишь. Все совершенно тебя не волнует, ты часть водоема, его временный обитатель. Тебе может стать тревожно, от того что ты можешь захлебнуться и утонуть, ты отталкиваешь от дна и показываешься на поверхности. В первые секунды, тебя переполняет радость и облегчение, а потом ты просто выходишь на берег и забываешь обо всем этом. Как я хотел тогда, очнувшись из лихорадки, вот так, все забыть. Но нет, снова и снова я вспоминал эту картину – висящую на веревке ведьму, и ухмыляющегося мужчину, который выбил из-под нее стул. Она назвала его Бакстер? Это что же, это мой отец?! Своего отца я никогда не видел, и почему-то, не считал нужным расспрашивать о нем маму. Если бы он был хорошим человеком, он, скорее всего, был бы с нами. А если бы умер – мать поведала бы мне об этом. А так – что тут говорить. Ведьма что-то кричала насчет проклятий – если в этом видении, действительно был мой отец, значит, она прокляла меня? Непременно, нужно выяснить все это, как можно скорее. Я, хотел было перевернуться на другой бок, и лечь поудобнее, накрывшись с головой одеялом, но тут заметил в дверях силуэт. Горел ночник, но все равно, разглядеть, кто это, я не мог. А потом, фигура приблизилась, и поманила меня рукой. От нее не веяло холодом или страхом, опасностью – это я бы сразу почуял. Это было так, ну как будто старый друг пришел, и зовет тебя поиграть во дворе. В свете произошедших со мной событий, я совсем уж было решил, что теперь напугать меня будет куда как сложнее. Однако я ошибался.

Откинув одеяло, я тихо ступил босыми ногами на прохладный пол, стараясь не разбудить сидящую тут же, в кресле, маму. Очевидно, что она сильно переутомилась, переволновалась и теперь, хоть из пушки пали – вряд ли она проснется. Лицо ее было спокойное, исчезла тревожная складочка на переносице, сама голова была чуть повернута вбок, а правая рука безвольно свисала вдоль тела. Я так же тихонько вышел из комнаты, и последовал за фигурой. Эта фигура, она все время была как бы в отдалении от меня, я никак не мог к ней приблизиться, больше чем на десять метров. Вот так я и шел за ней, даже не обувшись, под лунным светом. Сначала по пыльному двору, а потом по тропинке, по направлению к роще. Сухие палочки и листочки неприятно щекотали ноги, пару раз я наступил на острые камешки, уколов ступню. Тень все продолжала следовать, ведя меня за собой в глубь рощи, которая в ночной темноте казалось настоящим, непроходимым, дремучим лесом, из сказок братьев Гримм. Где-то прокричала неизвестная птица. Не сказать, что я был таким уж знатоком, но у этой был чересчур странный голос. Спустя некоторое время, птица крикнула еще раз – звук показался мне до боли знакомым, но я не смог сообразить, на что он похож. А тень, тем временем, вывела меня к скале – с нее открывался превосходный вид на залив. Понятное дело, что ночью, я никогда его не видел, а тем более – не купался. Мама строго-настрого запрещает приближаться к воде с наступлением сумерек. А был он очень красив – в десятки раз наверно, красивее, чем днем. В нем отражалась почти полная луна, а поверхность была идеально гладкая. Редкое явление, сразу скажу. Фигура – она уже стояла сбоку меня, и тут я понял, что это Дебби.

- Зачем ты привела меня сюда? Что-то важное?

- Смотри – ответила она. Точнее, я не уверен, что сказала, голос просто «возник» у меня в голове. Залюбовавшись видом залива, я не заметил очертание чего-то, на самом горизонте. Похоже на корабль, но не скажу, что так оно и было – слишком уж далеко он находился.

- Это корабль?

- Да. Но ты не должен к нему приближаться.

- Ведь он так далеко, да и вовсе не собирался я к нему приближаться. А кто в нем? – но ответа не было. Да и Дебби тоже не было. Не было и традиционных картинок, я не знал, зачем было показывать мне этот корабль, который возможно и не собирался останавливаться у наших берегов, и говорить, чтоб я держался от него подальше. Только взбудоражила любопытство, да и все. Это почти тоже самое, как поставить бутылку, перед грязнулей Заком, и строго-настрого запретить ему, прикасаться к ней – затея обречена на провал. Если бы сейчас тот корабль - если это действительно корабль – находился у берега, я бы не задумываясь, бросился туда. Или нет. Ведь не зря Дебора предупредила меня? Что там может быть? Точнее – кто?

Обратная дорога заняла куда как больше времени, чем путь сюда. Не было Дебби, показывающей путь, и я искал его сам. Ночь была тихая и когда я, наконец, вышел из рощи, и поднял голову, я обнаружил целую россыпь звезд. Мама обещала мне как-то, показать некоторые созвездия, но потом забыла. А я, зайдя во двор, улегся на диван-качели и стал составлять свои собственные, заодно придумывая им названия. Вскоре я не заметил, как уснул, прямо там. Не знаю, очень ли удивилась мама, найдя меня спящим на улице, с грязными ногами, но она ничего не говорила. Но вскоре, я чувствовал, что разговор состоится. И он будет наверно, не из приятных. Я встал, умылся и войдя на кухню, залез на стул. Есть хотелось так, будто я ничего не держал во рту, по крайней мере, пару дней.

- Ты бродил где-то ночью, Олди? – как бы невзначай поинтересовалась мама, суетясь на кухне.

- Нет, вроде нет – ответил я, попытавшись спрятаться за кружкой какао.

- А почему у тебя выпачканы ноги?

- Да я тут, по двору же прошел, до качелей – я старался говорить как можно более увереннее – вот и запачкал.

- А, ну ладно – Элис не поверила сыну. Маленькие ступни были грязные, прямо до черна. И в царапинах, а еще штаны – сзади, прямо чуть ниже колена, был вырван клок материи, а она отлично помнила, что когда укладывала его накануне, они были целые. Очевидно, что с сыном что-то не так. Этот припадок в нехорошем доме, да зачем он вообще сунулся туда? Проклятый дом, он также был причиной… а, неважно. Вот и сейчас, он либо куда-то ходил ночью – ее маленький Олди бродил по роще? Или у него лунатизм? Надо бы показать его Киндману. Он был ее давним приятелем, еще с выпускного класса. Элис поддерживает с ним дружеские отношения, иногда созванивается. Грег психоаналитик, психолог, психиатр, и черт его еще знает, кто. Возможно, Киндман чем-то поможет, да хотя бы советом, как быть дальше. Что-то подсказывало Элис, что если пустить все это на самотек, добром это не кончится.

Пока сын смотрел мультики, Элис решила связаться с Киндманом. Набрала его номер, и стала слушать гудки. После десятого, когда она, уже было, решила перезвонить потом, сонный голос ответил:

- Алло.

- Привет Киндман, это Элис. Ты что же, спишь?

- Ага, вчера был трудный день.

- Извини что разбудила, у меня возникла одна проблемка…

- Да?

- Да. Это касается Олда.

- Олдоса? А что с ним? – голос мгновенно взбодрился.

- Лунатизм. Видения, воображаемый друг, точнее подруга. В общем, это не телефонный разговор.

- Приезжайте хоть сегодня, я буду целый день дома, и все расскажешь. Ну, надо же, кто бы мог подумать!

- Хорошо, Грег, мы будем. Жди в течение дня.

- Ага, ну давай, до встречи.

- До встречи.

Киндман положил трубку, и откинулся на спину. Он сказал, что у него вчера, был тяжелый день – это еще мягко сказано. Грег любил свою работу, ему нравилось помогать людям, разбираться в их проблемах и избавлять от страхов. Но после таких выматывающих сеансов и безумных людей, приходящих иной раз, он иногда думал, а не бросить ли все к черту? И уехать далеко-далеко, чтоб не общаться со всеми этими «клиентами», многие из которых походили на пациентов сумасшедшего дома. Вчера, к нему привели молодого парня. Двадцать три года, худощавый, высокий такой, с русыми волосами. Он утверждал, что смерть буквально ходит за ним по пятам. Каким-то чудом, ему удалось выжить в автомобильной аварии, и теперь возомнил героем того фильма, всем вам прекрасно известного:

- Смерть ходит за мной, я чувствую ее дыхание – с ходу заявил он.

- Может, вы хотите сока? Или кофе? – спросил его Грег.

- Какой к черту сок?! Вы меня не слышите?!

- Почему же, прекрасно слышу. Так вы хотите чего-нибудь?

- Ладно, валяйте, принесите мне кофе.

- Кофе так кофе – Киндман нажал на кнопку селектора – Джен, нам кофе – и отключился.

- Так что у вас там стряслось? Расскажите поподробнее…

- В тот день, я ехал к своему другу, во Фрипорт. На обычном рейсовом автобусе, ехать предстояло что-то около четырех часов. Я кстати, чуть было не опоздал на этот рейс, чудом на него успел. А лучше бы я вообще не садился, в этот чертов автобус. Стоит сказать, что с самого утра меня не покидало предчувствие чего-то дурного. Такое гнетущее ощущение. Что вы делаете?

- Зарисовываю.

- Что зарисовываете?

- Не важно, потом покажу. Рассказывайте, рассказывайте Ларс.

- Откуда вызнаете мое имя?

- Вы сами заполняли регистрационную карточку. Мой секретарь – она передала ваши данные.

- А, ну ладно. Так вот, - продолжил Ларс – сел я значит, в этот автобус, и он был полон людей, скажу я вам. Однако ни тени беспокойство на их лицах я не заметил. Все они были веселые, и как ни в чем не бывало, расселись по своим местам. Расселись, и тут же начали заниматься своими делами - слушать музыку, смотреть кино, что-то есть, чавкая, и читать газеты. Все произошло мгновенно, не успели мы проехать и тридцати миль. Я просто услышал скрежет тормозов, а потом – металла, почувствовал резкий толчок, и врубился головой в переднее кресло. И выключился. Пришел в себя я почти сразу, однако, не сразу понял, где нахожусь. Потом до меня донесся запах гари ,и дыма, и я попробовал пошевелится. Удивительно, но у меня ничего не было сломано, только на щеке горела царапина. Потом, мне наложат на нее швы, это окажется довольно глубокая «царапина», но в тот момент я об этом не задумывался. Автобус был перевернут на бок, и горел, а я сумел протиснуться между кресел и тел, и вылез сквозь люк наружу. Из всех пассажиров, спаслись лишь двое – я и еще один мужик. Остальные либо погибли при ударе, либо сгорели, находясь без сознания. Да, сгорели – ведь как только я вылез, и отошел на порядочное расстояние, прогремел взрыв, и теплая рука чуть толкнула меня в спину. Потом, уже дома, вечером, я смотрел новости – показывали горящий автобус, возбужденную, прыгающую неподалеку репортершу, которая с энтузиазмом поведала, что жертвами аварии, стали сорок четыре человека. Оказалось, что водитель просто уснул, и выехал на встречную, а там – многотонный грузовик, перевозящий строительный брус. Это-то мне и напомнило о том фильме. И не только это. Через неделю, тот парень, Фредерик Чарльтон, второй выживший – умер при странных обстоятельствах. Его нашли замерзшим, в холодильной камере. Он работал на скотобойне, пошел в холодильник за тушей и застрял там, дверь захлопнулась.

- Там что, такой уж сильный мороз? – удивился Киндман.

- Нет, термостат - точнее, ну та штуковина, не знаю, как она называется в промышленных масштабах – вышел из строя. Там было порядка минуса пятидесяти. И был вечер пятницы – так что за выходные он промерз до костей, в прямом смысле этого слова – Ларс усмехнулся нервным смешком.

Тут вошла Джен, с подносом, на котором стояли две чашки кофе, на блюдечках, сахарница, кофейник, и вазочка с печенюшками.

- Спасибо, Джен – кивнул Киндман - так, а сколько, вы говорите, прошло времени с того несчастного случая? – поинтересовался он, отхлебнув кофе.

- Месяц.

- Чего же вам бояться? По-моему это просто ваша фантазия.

- Нет, меня привезли к вам, из одиночной камеры, там мягкие стены и никаких острых предметов – глаза Ларса забегали по сторонам – я сижу в лечебнице. Добровольно.

- А что врачи? – спросил Киндман.

- Врачи? Врачи говорят, что я здоров – пожал плечами пациент – но за отдельную плату, разрешают мне снимать там жилье, хе-хе.

- Ясно. Что я нарисовал? Что вы видите? – Киндман показал ему карандашный набросок,

- Несомненно, тут смерть – ответил Ларс – там, на заднем плане.

- А на переднем?

- На переднем – я – Ларс облизал сухие губы, и проглотил комок.

- Я хочу сказать, что ваш страх – беспочвенен. Вы выжили в той аварии, значит, вам дали второй шанс. Второй шанс, быть может, для того, чтоб переосмыслить свою жизнь, заняться чем-то полезным. Я не знаю всей вашей биографии, чем вы занимались до аварии?

- Ничем. Я бросил учебу, и перебивался случайными заработками. Баловался травой и таблетками.

- Вот. Может, это знак? Вам просто стоит начать жить, жить нормальной, полноценной жизнью.

- Может и так. А ведь, правда, я вне своей комнаты уже часа три, и пока ничего экстраординарного не произошло.

- Ну, а я о чем? Я не настаиваю, но хотелось бы увидеть вас завтра. Живого и переосмыслившего свое бытие.

- А ведь слушайте, я тоже когда-то рисовал! Может, стоит попробовать? – глаза его оживились, просто будто вместо того человека, что пришел сюда, поставили другого.

- Это же просто здорово – расплылся в улыбке Киндман – рисование, это… Даже не знаю с чем сравнить. Ты творишь, создаешь мир, таким, каким его видишь только ты. Одна из возможностей, поделиться своим видением с остальными. Лучше только, наверно писательство. В общем, на сегодня – пока все.

- Спасибо вам, доктор! До завтра! До свидания! Я принесу вам картину, я уже хочу рисовать, черт меня дери!

Они разом встали, а Ларс затряс руку Киндмана, а потом, окрыленный, выскочил в коридор. Грег Киндман вытащил из кармана платок, и вытер вспотевший лоб. Если б только со всеми было так просто.

Правда, назавтра, Ларс не пришел на сеанс, потому что, в этот же день, его не стало. Вечером, Киндману позвонила его сестра и, всхлипывая и шмыгая носом, сообщила эту новость. Пошел вечером за сигаретами, на него напал грабитель – просто треснул по голове битой, да очевидно, слишком сильно. В карманах, он нашел лишь пару долларов, да немного мелочи – такой была цена за жизнь Ларса. Не сказать, что это была такая уж редкая история, Грег часто сталкивался с чем-то подобным. Просто в последнее время, все как-то разом на него навалилось, еще и развод… Ну да ладно, о нем умолчим.

Поэтому, Киндман решил отменить все сеансы, и просто выспаться, потом встать, пошататься по дому, ничего не делая, а потом чем черт не шутит – позаниматься в своем спортзале, в подвале. Планы немного подкорректировал, звонок его давней подруги Элис, которую он, не раздумывая, согласился принять и выслушать. Что-то там случилось с Олдосом? Еще звонил один человек, приглашал тоже к себе, разобраться с проблемой, ему Грег отказал. Кто знает, как изменилась бы его жизнь, поедь он тогда к нему, а не останься дожидаться Элис и ее сына? Возможно, он не стал бы частью этой истории.

Киндман только вылез из своей «качалки», ее он оборудовал давно, однако из-за постоянного наплыва клиентов и загруженности работой, бывал там не так уж часто. Хотел принять душ, а потом поесть, но на полпути в ванную его остановил звонок в дверь. Не задумываясь, он распахнул ее:

- Вот и мы, Грегори! – на пороге стояла Элис со своим сыном. Олдос на вид был совершенно нормален и спокоен, стоял и улыбался. Киндман вспомнил, как однажды был у них в гостях, и щекотал его ступни. Олдос хохотал так, что сначала у него по щекам потекли слезы, а затем на шортах появилось пятно. После этого, Грег благоразумно решил прекратить веселье.

- Ну, здравствуй, Элис! – они обнялись, а потом Киндман сел на корточки, и улыбнувшись, протянул руку Олду – и тебе привет, мистер! – тот встряхнул ее.

- Что же у вас случилось? Уж не разыграла ли ты меня, чтоб напроситься в гости?

- Нет, не разыграла – улыбка сползла с лица матери Олдоса, и Грег заметил мешки под ее глазами – с ним что-то не так.

- Хорошо. Входите, будем разбираться.

Они вошли, все вместе, и пока Олдос что-то смотрел по кабельному, переключая канал за каналом, Киндман внимательно слушал Элис, которая так и не притрагивалась в своему кофе.

- Лунатизм? Хм, ну многие в этом возрасте подвержены этому явлению. А насчет видений и воображаемых друзей… опять-таки, многие их выдумывают. Ничего необычного я пока не вижу.

- А как насчет взрыва? Откуда он узнал?

- Совпадение – Киндман взял со столика пачку сигарет, и стал вертеть ее в руках.

- Совпадение? А как ты объяснишь то, что когда его несли, ну из дома миссис Хайт, он бормотал имя отца? Имя, которое я никогда ему не говорила?

- Знаешь ли, подсознание – очень интересная штука – Киндман, наконец зажег сигарету, и выпустил дым сквозь ноздри – достаточно хоть раз что-то услышать, или увидеть какую-то надпись… Ведь он мог видеть его на фотографии? Или еще где?

- Исключено, у меня не осталось ни одной фотографии с Салливаном.

- Свидетельство о браке? О разводе? Просто какое-то письмо?

- Нет. Я же говорю, ничего нет. Пусть даже, он как-то мельком услышал имя, ладно. Но откуда он узнал ту страшную историю с… ну, сам понимаешь – Элис понизила голос, и убедилась, что Олдос не бегает где-то поблизости – откуда, а?

- Могу сказать, что я сталкивался с вещами, еще более странными, Элис – заметил Грег, и затушил окурок в стоявшей тут же пепельнице - ладно, сейчас я с ним потолкую. Элис встала, позвала сына и тот, с готовностью занял ее место прямо напротив Киндмана.

- Ну что бандит, как дела? – улыбнулся ему Грег.

- Я не бандит! – ответил Олд.

- А кто ж ты?

- Частный детектив.

- И как продвигается очередное дело, сэр?

- Нормально.

- Это хорошо. Но дело в том, что я хотел бы услышать немного о той твоей подруге, ну и вообще. Обо всем. Ты же не против, расскажешь старине Грегу? А не то - готовь пятки!

- Не против – Олдос прыснул в кулак. Как-то раз я шел по берегу…