Инженером быть не просто

Глава 7 Намудрил…

А так, неделя у меня пролетела почти незаметно. Я занимался домашними делами и отдыхал душой и телом. Хотя, мы с Ирмой и Инессой на другой же день решили начать подготовку к записи. Они попробовали исполнить песни, выделенные им, а я подыграл им на синтезаторе. По нынешним временам мой «Minimoog» вещь. Вроде, у нас ничего получилось — обе девочки спели «Заповедную страну» и «Ёжика» вполне на уровне. И Инга сразу же решила проверить себя с «Здравствуй, мама» и «Youre My Heart Youre My Soul». Она их уже не раз исполняла, но важно было узнать и моё мнение. Тоже неплохо получилось. А мне, раз «Синяя птица» сорвалась в «чёс», придётся спеть «Видение». Правда, сейчас очередь до меня не дошла. Мне пришлось потратить время в основном на репетицию с красавицами. Ну, ничего, они у меня молодцы! У нас всё получится!

Инга пока на работу на Кировский завод не ходила. Нет, она продолжала числиться там, но большую часть переводов делала дома. Конечно, я сразу же стал помогать ей. У неё скопилось много работы — не так-то просто и работать, и ухаживать за малолетними детьми и ходить к мужу в больницу. Хоть как, своя же жена.

А так, мы почти постоянно, когда дети не спали, музицировали. Я тоже, получается, восстанавливал навыки. И потихонечку «клепал» повесть о звёздном принце и строительстве им в Содружестве отдельного социалистического королевства. Но в четверг, вечером, нас всех вдруг прервал и сильно взволновал один нежданный звонок. Это оказался режиссёр Владимир Мотыль:

— Вячеслав, мы с Вами незнакомы, но я много наслышан о Вас. Хорошо, что с Вами всё в порядке. Вся наша съёмочная группа рада за Вас. Тут на меня вышел Михаил Боярский и рассказал, что у Вас имеется одна интересная песня о кавалергардах. Может быть, Вы слышали, что мы снимаем фильм «Звезда пленительного счастья»?

Тут я, честно говоря, завис. Одна песня, конечно, имеется, но ещё немного, и она, если уже не написана, выйдет в свет. К тому же, имелся большой риск влипнуть в скандал с откровенным плагиатом. Хоть и не так опасно, но это мне было не нужно.

— К сожалению, Владимир Яковлевич, прошу извинить, но это было просто неудачной шуткой. — Мне пока не хотелось лезть в кино. Вполне достаточны были записи с Эстрадным оркестром и немцами. Они дали бы и много денег, и славы, да ещё в мировом масштабе. — Я вдруг и случайно вспомнил или сымпровизировал небольшой куплет в стиле Булата Шалвовича Окуджавы и спел его Михаилу. А что касается фильма, то нахожу его, после того, что узнал, однозначно замечательным. Не из-за того, что князь Сергей Волконский является нашим родственником. Ваши фильмы «Женя, Женечка и „катюша“» и «Белое солнце пустыни» уже сами говорят за себя. Позвольте пожелать Вам и дальнейших творческих успехов.

Но тут Мотыль, похоже, намерен был дожать меня до конца:

— Я, Вячеслав, заказал Булату Шалвовичу и Исааку Иосифович пару песен, но они пока представили мне неподходящие варианты, к тому же, сырые. А Ваш куплет сразу же зацепил меня. Может, Вы продумаете и всю песню? Михаил сообщил, что на завтра приглашён к Вам в гости. Я тоже мог бы ненадолго заглянуть к Вам?

Что делать, неудобно было отказывать такому человеку. Так и Инга смотрела на меня умоляющим взглядом, что я просто сдался и тоже пригласил режиссёра в гости. И ведь всё складывалось против моей воли и лично меня. Мотыль являлся, если честно, откровенным антисоветчиком, хоть и не ярым. Ну, да, сын репрессированного. Вот только смог стать режиссёром. А уж об Окуджаве и говорить было нечего — и он был сыном репрессированного партийного деятеля, и высокопоставленного, который и сам немало кого репрессировал. И поэт являлся антисоветчиком, и похлеще многих. И тут я, на которого многие и так повесили такой же ярлык, открыто включаюсь в эту компанию? Мне разные запреты вряд ли грозят, и плевать на них, но не хотелось давать лишних поводов для косых взглядов. Но желание Инги и её сестёр знакомства с творческими людьми было сильнее, поэтому я тут вообще возражать не стал. Даже ничем не проявил своего недовольства. Ладно, прорвусь, не в первый раз.

И, конечно, следующий день мы посвятили подготовке встречи важных гостей. Нет, у нас и так всё было готово. Просто настроились.

И вечером гости явились — конечно, Боярский и Мотыль. Они и пришли вместе. Режиссёру уже было под полтинник, и он выглядел слегка утомлённым. Явно сильно подустал. Хотя, чуть позже, когда мы дружно сели за стол, всё объяснилось:

— Мы сейчас уже снимаем сцены в казематах Петропавловской крепости, где были заточены декабристы. Работа идёт трудно. Были трудности с исполнителями главных ролей, но, вроде, разобрались. Кстати, на роль князя Сергея Волконского, вашего родственника, вернули Олега Стриженова. — Режиссёр как бы отчитывался передо мной, но мне, честно говоря, было без разницы, что там снимут. Хотя, Инга и её сестры внимательно его слушали. Но теперь и её, пусть и являвшуюся лишь обычной гражданкой Советского Союза, тоже можно считать княгиней Волконской. И рассказ режиссёра для неё и предназначался. Он явно имел насчёт нас какие-то свои замыслы. — Но меня сильно волнует и отсутствие подходящей песни.

Тут я решил заинтриговать режиссёра ещё больше и нежданно для всех взялся за гитару и начал «Офицерский романс»:

— Куда бы лихая судьба не носила,

Но в сердце немолчно поют голоса,

О долгой дороге, о снежной России,

Высоким, прозрачным чужим небесам.

Ну, да, не совсем по теме, но песня вполне созвучна той эпохе. И конечно, я закончил её подходящими строками:

— Я вижу во сне ваши нежные руки

И тонкие кудри российских берёз.

При этом я нежно смотрел на Ингу, что она, хоть немного как бы и застеснялась, ответила мне кокетливым взглядом.

— Вот, Владимир Яковлевич, одна песня, над которой я начал работу. Но насчёт песни для Вашего фильма, к сожалению, не думал. У Вас есть свои опытные поэт и композитор, тем более, как я слышал, вы все являетесь давними друзьями. Знаете, у нас и так возникли напряжённые отношения с Давидом Фёдоровичем Тухмановым. Он при нас так ни разу и не посетил съёмки «Этой весёлой планеты». Поэтому мне сейчас просто не хочется нарываться на ровном месте на очередной конфликт. У меня, как Вы сами видите, и так хватает недругов, и опасных. Тем более, нас ведь не признали в музыкальной тусовке. — Я прямо так и назвал. — Мы там чужие.

Мне, честно говоря, было плевать на признание музыкальной тусовки. Я уже всемирная знаменитость. И лишний скандал насчёт плагиата мне не был нужен, поэтому присваивать сейчас «Песенку кавалергарда» я сильно опасался.

— Я слышал об этом и не раз разговаривал с самим Давидом Фёдоровичем. Кстати, он уже поменял своё мнение. Знаете, Вячеслав, Инга, с участием вас и девочек фильм стал только интереснее. И песни оттуда все очень популярны. И у меня к вам имеется такое же предложение. Мы включим в фильм какую-нибудь сцену с вашим участием, а Вы, Вячеслав, можете исполнить обе Ваши песни. Правда, больше других сцен не будет. Вы как бы погибнете на площади, а Ваши близкие будут просто забыты.

Режиссёр как бы не стал ничего скрывать и показал нам даже тексты заказанных им песен. Да, они, хоть там и вполне говорилось о кавалергардах, не имели ничего общего со знаменитой песней. Тут я решился и спел один куплет, конечно, первый, под гитару. У меня получилось не хуже, чем у Олега Погудина, исполнителя из времени Николая или того же барда Владимира Качана. Конечно, песня в самом фильме звучала красивее. Ну, это оттого, что пока лишь под гитару. Хотя, далее я стал импровизировать со вторым и третьим куплетами. Сначала они получились чуть иными, но подключились Владимир Яковлевич и Михаил, ещё и Инга, и совместными усилиями песня была подогнана почти под киношный вариант. Так что, я тут спокойно ушёл, если вдруг, от обвинения в плагиате. Ещё и попросил довести обе песни Исааку Шварцу. Он штатный композитор фильма, вот пусть и постарается. Черновые наброски, немного отличные от киношных вариантов, я набросал. Если решит переработать, будет соавтором. Не захочет, сам всё допишу. А текст останется общим. Конечно, Окуджава обидится, но я и не собирался с ним дружить.

Видно было, что режиссёр остался довольным. Хотя, обе песни точно подходили для фильма. Само собой, я вручил Боярскому и ноты, и тексты обещанных песен. Пока показал всем лишь первые куплеты. Хотя, Михаил был сильно впечатлён. И, конечно, мы тут же договорились и насчёт записи на Ленинградском радио. Они были намечены Вахтангом Георгиевичем и Ипполитом Валерьяновичем на начало следующей недели. Тут и Владимир Яковлевич захотел записать обе песни к фильму, и строго в моём исполнении. Правда, тут я набрался наглости и ещё предложил, уже для Инги, «Песню о разлуке». Включат всё в фильм или нет, мне было без разницы. Главное, предложено. А песни и сами заживут своей жизнью. Им, несомненно, успех и так обеспечен. Как ни крути, шедевры!

Засиделись мы, конечно, допоздна. Но и гости ушли, и Инна, и её сестры остались довольными:

— Ох, Слава, неужели мы снимемся ещё в одном фильме?

Думаю, что раз Мотыль решил, он нас всё же снимет. Я прямо спросил у него при прощании, не побоится ли он моей немилости у властей, вследствие чего фильм может быть положен на полку. И режиссёр тут сразу же ответил, и вполне откровенно:

— Вот как раз этого, Вячеслав, я не боюсь. Вы сейчас и так на контроле у Самого, и фильм с Вашим участием однозначно вызовет интерес на Западе. И даже хорошо, что Вы являетесь родственником князя Волконского и сам княжеского происхождения. К тому же, Ваша жена и её сёстры такие красавицы, что украсят любой фильм.

Так что, нужный эпизод для нас в фильме однозначно найдётся. И режиссёр точно предположил, что фильм именно из-за нашего участия вызовет интерес на Западе. Насчёт товарища Брежнева я не уверен, но, скорее всего, из-за меня фильм на полку не положат.

— Не знаю, Инга, как сейчас всё получится, но, скорее всего, мы снимемся. И, главное, нам никуда ехать не надо.

Так что, мы заслуженно предались отдыху, конечно, и у экрана телевизора. В пятницу фильм «Ревизор» нам не удалось посмотреть, зато в воскресенье «Войну и мир» не пропустили. Просто для того, чтобы подсмотреть, как вели себя люди того времени. Моя Инга не совсем Наташа Ростова, но вести себя она умеет. Её сёстры тоже. Они неплохо держались и на «Этой весёлой планете», и, думаю, вполне справятся и на этот раз. И, как сказал Владимир Яковлевич, такие красавицы явятся украшением любого фильма.

А в понедельник мы все дружно сорвались на запись. Исаак Иосифович, хоть и скрепя сердце, взялся за обе песни и вполне приспособил их для фильма. Вот Окуджава пролетел. Но это меня уже не касалось. Хотя, думаю, что Мотыль что-нибудь придумает.

В первый день, чтобы не держать девочек и Михаила на записи, были записаны их песни. Первым надо было в школу, а второму — на съёмки в «Соломенной шляпке». И они сами, и Вахтанг Георгиевич с Ипполитом Валерьяновичем остались довольными. Ещё записали «Youre My Heart Youre My Soul», отдельно саму музыку, и «Сказку о дружбе», уже чисто для Эстрадного оркестра.

Вот второй день мы посвятили записи музыки для фильма. «Песню о разлуке» Инга исполнила в двух вариантах — просто так и с сильным французским акцентом, конечно, для фильма. Моя жена прекрасно владела французским языком, поэтому песня получилась очень милой. Спела она и «Здравствуй, мама». Успел я перехватить эту песню, она ещё не была написана. А ведь знаковая. Хотя, все они, что я присвоил, таковые. И ещё Эстрадный оркестр записал пару мелодий из фильма, в первую очередь, конечно, романс «Качели». Хороший романс, и позже сам же будет исполнять. Кстати, Ипполит Валерьянович, само собой, с разрешения начальства, уже пустил записи песен девочек и Боярского в эфир.

На третий день пришлось немного постараться мне и Ипполиту Валерьяновичу с тётей Светланой. И уже Эстрадный оркестр записал для себя «Апрель» и пару мелодий из фильма. Хотя, они больше предназначались для гастролей. И ещё в этот день в эфир были пущены, в дополнение к первой четвёрке, обе песни в исполнении Инги — русская и английская. «Youre My Heart Youre My Soul» сначала передавали просто как электронную инструментальную музыку, а потом уже и как песню. Не знаю, как всё воспримут в нашем Советском Союзе, особенно большое музыкальное начальство, но за границей успех должен быть большим. Уже при записи оркестранты смотрели на Ингу откровенно восхищённо и с завистью. Я сам не мог оторвать от неё глаз. Хотя, и Эстрадный оркестр выложился весь. И его точно хорошо, и в очередной раз, примут на Западе.

А в четверг наша семья в полном составе отправилась на съёмки фильма. Нас сняли на небольшом семейном торжестве, ещё задолго до восстания, где я исполнил роль друга кавалергарда Анненкова и спел там обе песни. Инга была моей женой, а её сестры — киношными младшими сёстрами героини Инги. Само собой, Никита с Наташей были сняты в качестве наших с Ингой детей. Конечно, мы увидели лишь небольшую часть артистов, так у нас и времени не имелось для общения с ними. Хотя, нас выручил Михаил. Он изначально входил в съёмочную группу, у него играл роль капитана Нижегородского драгунского полка, который тоже являлся другом кавалергарда Анненкова. Боярский хорошо знал многих артистов из съёмочной группы, и его там воспринимали своим. И моих женщин встретили тепло, а вот ко мне многие отнеслись откровенно раздражённо. Хотя, у меня уже сложилась репутация выскочки. И я был из «бывших». Хоть и много времени прошло, и верхушка уже стремилась разными путями «облагородиться», но пока общая нелюбовь сохранялась.

Ещё Владимир Яковлевич включил в фильм «Песню о разлуке», конечно, в исполнении Инги. Но её как бы исполняла, ближе к концу фильма, и с сильным французским акцентом, француженка, уже жена кавалергарда, само собой, игравшая эту роль миловидная молодая, лет двадцать пять, полячка Эва Шикульская. Она меня не привлекла — у меня Инга была и красивей, и мне не нравилось приглашение в наши советские фильмы, тем более, просто так, зарубежных артистов. Вообще, и она, и Ирма с Инессой исполнили свои роли на высоком уровне, не хуже профессиональных актёров. Уже научились. Так что, мы нисколько не оплошали и режиссёра не подвели. Сам я тепло поговорил с Олегом Стриженовым, исполнителем роли князя Сергея Волконского, и Натальей Бондарчук, уже княгиней Марией. Хотя, мы с ними просто прошлись по жизни этих исторических личностей, и достаточно дотошно. Я немного пообщался и с Игорем Костолевским. Он был недоволен, что ему не дали исполнить ни одну из песен. Но тут я был непричём, вообще не лез ни к кому и ни с какими советами, и всё решал сам режиссёр. Он и так являлся профессионалом. Кстати, на съёмках присутствовал и Булат Окуджава — Мотыль дал ему роль одного из музыкантов, но он лишь изредка и хмуро сверлил меня взглядом. Мы с ним и близко друг к другу не приближались. Ну, у каждого из нас своя дорога. В отличие от поэта, Исаак Иосифович общался со мной вполне нормально и тепло. Хотя, теперь он являлся соавтором трёх новых песен, включённых в фильм, и прекрасно видел, что они имели блестящее будущее. Так что, ничего не потерял. Вообще-то, многие артисты и сотрудники съёмочной группы с интересом наблюдали за нашей семьёй. Мы ведь тоже знаменитости, и похлеще артистов, участвующих в съёмке, и, скорее, если ничего с нами не случится, надолго ими и останемся.

А так, как режиссёр и обещал, меня, хотя, ещё и Боярского, двух малозначимых участников восстания, убьют артиллерийским огнём на площади, а судьба моей семьи останется неизвестной. В общем, на этом наше участие в фильме и ограничилось. Оно не потребовало ни особых затрат, ни изменения расписания съёмок. И, похоже, пока и высокое киношное начальство не имело претензий к небольшому изменению в съёмках. И, на самом деле, «Эту весёлую планету» наше участие сделало ведь только лучше!