Инженер Хаоса: Рождение Легенды

Глава 3 Техника разума и удар лопатой

С момента вызова на дуэль прошёл месяц. За это время слухи о предстоящем поединке разнеслись по всему поместью и окрестным деревням, словно чума в сезон скидок. Буквально все обитатели — от крестьян до знати — собрались на главной площади, чтобы стать свидетелями необычного зрелища. Даже Марабелла и Аркос, несмотря на свои сомнения, заняли места среди зрителей, чтобы поддержать сына.

Площадь гудела от возбуждённых голосов. Крестьяне, освободившиеся от дневных работ, толпились вокруг, толкая друг друга локтями, чтобы занять места получше. Дети взбирались на плечи родителей или на ближайшие деревья, чтобы не пропустить зрелище. Даже старики, обычно неподвижные как мебель, выползли из своих домов, опираясь на клюки и посохи.

— Готов? — спросил Ньюман, глядя на Ллойда с явным презрением. Его голос звучал так, будто он уже праздновал победу над тушёнкой медвежонка. Доспехи рыцаря блестели в лучах солнца, а рукоять меча была крепко зажата в его мозолистой руке.

Ллойд, не теряя самообладания, гордо взмахнул лопатой и закинул её себе за плечи. На его лице застыла улыбка, настолько отвратительно самодовольная, что у младенцев в радиусе километра могли начаться колики. — Конечно, пусть готовится огребать, — заявил он, скривив рожу так, словно проглотил лимон, натёртый перцем, и запил уксусом.

Толпа замерла в недоумении. Лопата? Он будет драться с рыцарем Ньюманом вот этим? Даже Ксавьер, стоящий в стороне, не мог скрыть лёгкой усмешки. Он знал, что эта металлическая лопата была специально выкована для Ллойда у местного кузнеца. Но всё же… лопата?

— Да он издевается! — прошептал кто-то в толпе.

— Сколько можно валять дурака? — поддержал другой голос.

Отец Ллойда, барон Аркос, был в отчаянии. Его лицо выражало смесь ужаса и разочарования, словно он только что узнал, что его любимая лошадь сбежала с соседским ослом. — Это что, шутка какая-то? — пробормотал он. — Неужели мой сын опять решил подурачиться?

Но будущий мастер меча, Ксавьер, имел другое мнение. Если вспомнить, что Ллойд делал весь последний месяц: общие упражнения с раннего утра, никаких жалоб, походы на стройку, чтобы разъяснить деревенским инженерам про котельную, а затем изнурительные тренировки с мечом до тех пор, пока не хотелось спать… Не похоже это на человека, который просто шутит. Ксавьер был уверен: господин Ллойд абсолютно серьёзен.

— Итак, дуэль между Ллойдом Фронтерой и рыцарем Ньюманом начинается! — объявил кто-то из толпы, и площадь взорвалась аплодисментами, словно в деревенском театре наконец-то сняли штаны с главного злодея.

Оба соперника приняли стойку. Ньюман, опытный рыцарь, стоял в классической позе фехтовальщика: одна нога впереди, меч направлен вперёд, словно жало змеи, готовое в любой момент вонзиться в противника. Его доспехи блестели под лучами солнца, а взгляд был холоден и сосредоточен. Он выглядел как воплощение рыцарской доблести, и толпа, затаив дыхание, ждала, когда он нанесёт первый удар.

Ллойд, напротив, стоял в какой-то дурацкой позе. Его лопата была закинута за плечо, словно он собирался копать огород, а не сражаться на дуэли. Ноги его были расставлены широко, как у пьяного матроса на палубе в шторм, корпус слегка наклонён вперёд, а взгляд… взгляд был спокоен и даже немного насмешлив. Казалось, он не воспринимал происходящее всерьёз, что только сильнее раздражало Ньюмана.

— Ты что, шутишь? — прошипел рыцарь, его голос дрожал от ярости. — Ты думаешь, что сможешь победить меня с этой… с этой лопатой?

Ллойд лишь ухмыльнулся, скривив физиономию так, словно только что учуял запах нестиранных портянок. — Ну, ты же хотел дуэль, — сказал он, как будто объясняя очевидное умственно отсталому барану. — Вот я и пришёл. С лопатой.

Ньюман не выдержал. С громким криком он бросился в атаку, его меч сверкнул в воздухе, направляясь прямо в грудь Ллойда. Толпа ахнула, ожидая, что сейчас всё закончится быстрее, чем срок годности молока на летней жаре. Но Ллойд, к удивлению всех, сделал быстрый шаг в сторону, и лопата в его руках с лёгкостью заблокировала удар. Металлический звон разнёсся по площади, и Ньюман отшатнулся, ошеломлённый, словно корова, увидевшая НЛО.

«Ну ладно, второй раз ему точно не повезёт», — подумал рыцарь, сжимая рукоять меча. Его лицо исказилось от злости, но в глубине души он почувствовал лёгкую тревогу. Что-то в этом парне изменилось.

Он снова атаковал, на этот раз более резко и точно. Удар был направлен в бок, но Ллойд снова уклонился, будто танцуя нелепый танец, и лопата в его руках сверкнула, как будто это было самое естественное оружие в мире. Ксавьер, наблюдая за этим, едва сдержал улыбку. Он видел, как Ллойд тренировался до изнеможения, но даже он не ожидал, что тот сможет так легко противостоять опытному рыцарю. «Неужели он действительно стал сильнее? Или это просто удача?» — мелькнуло у него в голове.

А Ллойд, глядя на искажённое от злобы лицо Ньюмана, лишь насмехался. Его рожа приняла выражение, которое можно описать только как смесь злорадства и несварения желудка. — Почему рыцарь так удивлён? — сказал он, словно оправдываясь перед толпой. — В Корее каждый мужчина так может. Это современная техника рукопашного боя. Штыковая атака. — Он сделал несколько быстрых движений лопатой, демонстрируя её возможности. — Видишь? Её полотно можно использовать как щит. А если сделать вот так… — он резко развернул лопату, и она замерла в воздухе, словно готовая к прыжку, — то можно скакать на ней.

Толпа замерла в недоумении. Даже Ксавьер не мог скрыть лёгкой усмешки. Лопата? Серьёзно? Но Ллойд, казалось, был абсолютно уверен в себе. Его движения были точными и выверенными, а взгляд — спокойным, как будто он заранее знал, что произойдёт.

Ньюман, однако, не собирался сдаваться. Его лицо побагровело от ярости, как у девственника, случайно попавшего в бордель, и он снова бросился в атаку. Но Ллойд был готов. Лопата в его руках превратилась в настоящее оружие, и каждый удар рыцаря встречал мощный отпор. Металл звенел, искры летели в разные стороны, а толпа, затаив дыхание, наблюдала за этим невероятным зрелищем. Ньюман уже не понимал: разве он не был пьяницей и отбросом? Как такой человек мог стать настолько сильным?

Отступив на шаг, Ллойд, словно актёр на сцене, взмахнул лопатой над головой, и лезвие её сверкнуло в солнечных лучах, рассыпая вокруг блики. Он ехидно ухмыльнулся, скривив лицо в гримасе победителя лотереи, который обнаружил, что купюры фальшивые, но всё равно доволен, глядя на ошеломлённого Ньюмана, и добавил с лёгкой иронией: — Это, дружище, синхронный навык обращения с лопатой первого уровня. Можно буквально стать с ней единым целым — душой и телом.

Он сделал паузу, словно давая зрителям время осознать сказанное, а затем добавил шепотом: — Приобрёл его за RP, которые накопились благодаря повышению мнения Ксавьера, барона и баронессы. Ну, знаешь, как в играх — прокачался.

Лицо Ньюмана было искажено злобой и недоумением. Он явно не ожидал, что Ллойд окажется таким крепким орешком. Глубоко вздохнув, рыцарь принял решение действовать более жёстко. Его глаза загорелись решимостью, а вокруг тела начал виться едва заметный туман маны.

«Не стоит применять ЭТО против обычного человека», — подумал Ллойд, глядя на Ньюмана с лёгкой усмешкой. — «Но, похоже, у меня просто нет выбора».

Ксавьер и Ллойд тут же поняли: рыцарь начал накачиваться маной, как напыщенный индюк слабительным перед парадом. Да, это то самое «сердце из маны». Воздух вокруг Ньюмана загустел, и даже земля под его ногами слегка затрещала, не выдерживая давления энергии. Когда он закончил, его глаза вспыхнули ярким светом, а голос прозвучал с ледяной уверенностью: — Теперь-то всё серьёзно, гадёныш.

С этими словами он ринулся в атаку. Его меч, окутанный маной, оставлял за собой светящийся след, словно комета, или как путь пьяницы к дому на рассвете. Ксавьер, наблюдая за этим, сжал кулаки. Он понимал: тому, кто десять лет не имел никаких талантов, даже самых обычных, потребовалось бы не менее пяти лет, чтобы освоить «сердце маны». Юному господину не удастся заблокировать такую атаку.

Ньюман уже праздновал победу. — Ну что за идиот такой? — усмехнулся он, глядя на Ллойда, который стоял, казалось бы, беззащитный. — Удар уж точно разрубит его поганую лопату и пробьёт череп.

Родители Ллойда застыли в оцепенении, боясь за сына. Баронесса Марабелла сжала руки в молитве, а барон Аркос не мог отвести взгляда от происходящего, его лицо выражало смесь ужаса и надежды.

Но главный герой не собирался проигрывать так легко. Мало того, что он смог заблокировать удар из «сердца маны», так ещё и старый пердун-рыцарь вдруг почувствовал, как вся его сила будто утекает, словно деньги после свидания с девушкой, у которой «всё сложно».

— А это ещё один свежий навык, что приготовил для Ньюмана главный герой, — прошептал Ллойд себе под нос, но в голосе чувствовалась непоколебимая уверенность. — Владение маной, которое сделало Ксавьера сильнейшим человеком в романе. Техника «Ядро Арана».

Да, только что его ману выпили. Но стоит ли говорить больше? Мощный удар лопатой прямо в рыло говорит куда громче любых высказываний. Лопата со свистом рассекла воздух, и Ньюман даже не успел среагировать. Сначала Ллойд выбил ему зуб, а потом долбанул по затылку так, что глаза у рыцаря чуть не вылезли на орбиту, как у игрушечного медвежонка, которого слишком сильно сжали.

Трибуны обомлели. На мгновение от шока никто не ожидал подобного исхода. Тишина повисла над площадью, словно все разом забыли, как дышать. Неужели юный господин Ллойд победил? Бред какой-то! Как такое возможно?

— Итак, объявляется, что Ллойд Фронтера одержал победу в дуэли! — громко заявил кто-то из толпы.

Ньюман не мог поверить в то, что только что произошло. Как мастер меча, старший рыцарь, мог проиграть этому… этому выскочке? А главный герой, стоя над поверженным противником, скорчил рожу, которая могла бы заставить испугаться даже голодную гиену, и спросил: — Ну как, слыхал? Победа в дуэли за мной, так сказать.

Ньюмана отметелили. А значит, пришло долгожданное время наказания. Барон Аркос не понимал, что его сын делает. Дуэль же уже окончена. Но парень всё не унимался, пока его не оттащили солдаты.

— Он что, с ума сошёл? — возмутился кто-то из толпы.

— Ой, да всё, всё ладно, пусть отпустят его, — махнул рукой Ллойд, словно отмахиваясь от назойливой мухи, его лицо приняло выражение святой невинности, будто это не он только что пытался превратить рыцаря в отбивную. — Всё нормально, нормально. Только напоследок ещё разок вмажу упырю!

Он опять рубанул пару раз, чтобы уж наверняка. Рыцарь лежал в конвульсиях, подёргиваясь, как будто его били током, или как танцор, у которого внезапно начался приступ эпилепсии.

Ксавьер, наблюдая за этим цирком, задумался. Если присмотреться, Ллойд бил Ньюмана так, чтобы не слишком изранить, но при этом оставить рыцарю «на память» пару синяков, ссадин и, возможно, пару зубов в кармане. И это спокойное выражение лица… Такое чувство, будто он заранее знал, что будет дальше. Будто он уже знал всё ещё за 15 дней до дуэли.

Когда Ллойд попросил Ксавьера обучить его араханской технике разума, тот удивился: — Что это за реакция такая? Он же не просит научить его воровать. Это особая техника, помимо усвоения маны из окружения, она насыщает пользователя маной соперника при должном умении.

Рыцарь не понимал: разве он не держал эту технику всегда в тайне? Она ведь всё ещё даже не завершена. Но Ллойд с полной уверенностью сказал: — Мечник просто во сне говорил о ней, так-то.

Главный герой запомнил: пусть Ксавьер поверит ему. Это чистая правда. И только. Сначала рыцарь хотел отказать юному господину: — Техника ещё не завершена.

Но Ллойд, не моргнув глазом, спросил: — А если я сумею завершить её, тогда ты научишь меня?

Что за самоуверенный вид? Ксавьер, конечно, сначала не поверил. Но Ллойд уже начал говорить, словно читал лекцию: — Быть может, «сердце маны» арахангает ману не само по себе. Если представить, что кулак — это сердце, а левая рука — мана, то результат будет «бум» и отскок. Похоже, с точки зрения сердца, внешняя мана — это нечто чужеродное. Так что, если поменять источник маны, которую ты поглощаешь извне, она не будет смешиваться с сердцем маны. Стоит дать ей собираться отдельно, свернуть её и применять. Это как вспомогательный двигатель возле основного. Они одно целое, но в то же время работают по отдельности. Разве не здорово?

Ксавьер задумался, его брови поползли вверх, как сосиски на сковородке. — Ну… это может быть возможно. Но как господин до этого додумался?

— А да я так просто предположил, честно-честно, правда, — ответил Ллойд с улыбкой, которая явно скрывала что-то большее, состроив физиономию невинного младенца, поедающего сахарную вату. — Пусть верит мне.

Как бы там ни было, именно так Ксавьер смог завершить араханскую технику разума, которая долгое время беспокоила его со времён первой попытки. Число контуров, которые удавалось создать, возросло до трёх. Если тренироваться ещё, можно дойти до четырёх, а то и до пяти контуров. Кстати, про пять… Именно настолько возросло мнение Ксавьера о Ллойде. И тот, в свою очередь, хотел обучить его «сердцу маны». Но зачем ему это? Ллойду такое не нужно. Ему нужно лишь поглощение, и мана вокруг тоже ни к чему. Только та, которой он может коснуться.

Зная о новых умениях юного господина, Ксавьер ожидал, что он победит рыцаря Ньюмана. Но он победил так разгромно, что даже обороняющиеся закричали: — Сказано же было, Ллойду остановиться! Нельзя же так портить репутацию рыцаря!

Но Ллойд, выдохнув, ответил с лёгкой усмешкой, его лицо приняло выражение человека, обнаружившего дохлую крысу в супе, но решившего, что это лишь дополнительный белок: — Он про репутацию заговорил? Пусть его отец уже заглянет под скатерть, прежде чем решит, подходят ли эти слова рыцарю Ньюману.

А там были письма. — Что это? — удивился барон Аркос, разглядывая документы.

— Письма от крысы, которая причиняла вред имению барона, — пояснил Ллойд, словно рассказывал о погоде, а его лицо приняло выражение учителя, объясняющего очевидные вещи тупым ученикам. — Это письмо от этого ублюдка рыцарю Ньюману. Обстановка в поместье, что любит и не любит барон, инструкция о том, как подделать документы на имущество… В этих письмах всё, чем они успели друг с другом поделиться.

Сам предатель был в шоке: — Как… как этот сопляк нашёл даже те письма, которые были внутри стен?

А всё дело было в том, что в романе Ксавьер нашёл их позже. И прошлой ночью по приказу Ллойда за ними отправился Пападонг. Как и ожидалось, в романе барон описывался верно: добрый человек. Любой другой уже приказал бы отсечь этому ублюдку голову. Но он колеблется. Жаль, конечно, но слова «добрый правитель» и «хороший правитель» означают совершенно разные вещи…

Если барон сомневается, как поступить, Ллойд мог бы предложить ему кое-что: — Можно посадить Ньюману на побритую голову разъярённую крысу и изгнать его из поместья израненным. Или… другой вариант: понизить его до обычного солдата и дать шанс искупить свои грехи.

Все остальные не понимали: — Крыса? Почему вдруг крысы? Нельзя же натравить на рыцаря Ньюмана крыс!

Но барон Аркос оценил такое предложение: — Рыцарь будет дан шанс на искупление. Да, остальные тоже так считают. Это мудрое решение. Щедрое и, главное, хорошее предупреждение другим.

Тщательно всё обдумав, Аркос Фронтера поддержал идею сына. — Будут ли у Ньюмана возражения? — спросил он.

— Нет, никаких, — пробормотал рыцарь, стараясь сохранить лицо. — Я могу только сказать… спасибо за милосердие.

— Милосердие? — усмехнулся Ллойд, глядя на Ньюмана с явным сарказмом, скривив рожу как у кота, учуявшего протухшую рыбу. — Да если по-хорошему поступать с преступниками, станут ли они искупать свои грехи? За прощение дарованное? Да не в жизни! Они станут более решительными и волевыми и постараются воспользоваться проявлением доброты.

Вот так и этот утырок уже думал: барон Фронтера пожалеет об этом решении. Его выскочке-сынку не сдобровать. Ну, конечно, как же иначе? Ведь Ньюман был уверен, что его милосердие — лишь слабость, а не проявление мудрости. Он уже представлял, как через пару месяцев вернётся с новой силой, с новыми кознями, и тогда уж точно покажет этому мальчишке, кто здесь настоящий хозяин.

Хорошо, конечно, что рыцарь улыбался. Но он мог быть уверен: эта улыбка станет для него последней. Предатель едва успел спросить, что Ллойд имеет в виду, как тот уже отдал Пападонгу красное семечко. А мгновением спустя подбросил его высоко в небо, словно запуская сигнальную ракету.

— Он знает, какой лучший способ попросить прощения, — сказал Ллойд, глядя на Ньюмана с холодным спокойствием и перекошенной рожей, которая могла бы заморозить даже лаву. Его лицо приняло такое выражение, что младенцы в округе начали рыдать, а молоко в кувшинах скисло. — Ответ прост: запомнить, что прощения не существует.

Хомяк у всех на глазах увеличился в размерах, превратившись из милого пушистого комочка в гигантского зверя, который мог бы затмить собой даже замковую башню. И тут же, с огромной скоростью, он полетел вниз, прямиком на рыцаря Ньюмана. Тот даже не успел вскрикнуть, как уже оказался похоронен под телом этого необычного зверя, как последний кусок торта под задницей нечаянно севшего на него толстяка.

— А теперь-то можно его и изгнать, — заключил Ллойд, глядя на гигантского Пападонга с удовлетворением, словно художник, завершивший свой шедевр, или как маньяк, только что закопавший очередную жертву.

Когда все узнали о существовании Пападонга, главный герой перестал стесняться его. «Теперь у меня есть не только навыки, но и настоящий козырь в рукаве».

Ллойд улыбнулся, состроив физиономию, которая могла бы напугать даже чудовище из ночных кошмаров, представляя, как его враги будут дрожать при одном только упоминании о Пападонге. А может, и не только враги. Ведь кто знает, что ещё скрывается в этом мире, полном магии и тайн? Но одно он знал точно: с таким союзником, как гигантский хомяк, ему будет куда проще справляться с любыми трудностями.

Рыцарь был раздавлен — в прямом и переносном смысле. Все его козни, интриги и заговоры вышли наружу, как грязное бельё из переполненного сундука. Прилюдное унижение было окончено, и теперь можно было разойтись по домам. Ллойд, вскинув лопату вверх, как победный флаг, оглядел площадь.

— Ну что, шоу закончено, — произнёс он с лёгкой усмешкой, его лицо сияло злорадством, как у кота, опрокинувшего аквариум. — Всем спасибо, все свободны. А Ньюману… — он бросил взгляд на груду доспехов, торчащую из-под гигантского Пападонга, — ему, пожалуй, стоит остаться. Для разбора полётов.

Он скорчил такую довольную рожу, что казалось, будто его лицо сейчас лопнет от самодовольства. Барон Аркос, глядя на своего сына, впервые за долгое время почувствовал гордость. Может быть, не всё потеряно? Может быть, из этого странного парня и выйдет достойный наследник?

Ксавьер же, наблюдая за триумфом Ллойда, лишь тихо усмехнулся. Юный господин полон сюрпризов, и кто знает, что он выкинет в следующий раз? Но одно было ясно: жизнь в поместье Фронтера больше никогда не будет прежней.