Имя Звезды

Паб «Десять колоколов», Уайтчэпел 2 ноября 20.20

Черт, а здорово все-таки быть рипперологом[1].

Впервые за всю свою жизнь Ричард Иклз смог произнести это вслух — а до того и думать-то так не смел. Раньше жизнь рипперолога была довольно тоскливой. Ричард с пятнадцати лет был одержим Джеком Потрошителем. Перечитал все посвященные ему книги. Облазал все связанные с ним места. Тусовался на всех форумах. К семнадцати начал ездить на конференции. А теперь, в двадцать один год, он стал администратором сайта ripperfiles.com — по мнению многих, это был лучший сайт, посвященный Джеку Потрошителю, с самым полным собранием материалов. Да, попадались люди — называть их поименно не стоит, — которые подшучивали над его хобби. Теперь шутки смолкли. Теперь он стал важной фигурой. Если от кого и ждали помощи, так только от рипперологов. Рипперологи уже сто лет расследовали дело Джека Потрошителя.

Собственно, сегодняшнее сборище придумал и организовал именно он. Вывесил объявление на форуме. А что, если собрать конференцию, обсудить версии? Идея лесным пожаром распространилась по всему сообществу. А потом вклинилось телевидение — все хотели получить доступ на мероприятие. Би-би-си. Си-эн-эн. «Фокс». «Скай ньюз». «Японский канал новостей». Агентство «Франспресс». «Рейтер». Список был бесконечный. Заинтересовалась не только пресса. Собирались присутствовать представители Скотленд-Ярда, а кроме того, поговаривали, и МИ-5. «Рипперкон» был в этот вечер самым громким событием в Лондоне, а он — его главной звездой.

Место они выбрали самое подходящее: «Десять колоколов», знаменитый паб, расположенный ровнехонько в центре того района, где когда-то орудовал Джек Потрошитель, паб, куда в 1888 году регулярно наведывались несколько будущих жертв. Нынче в «Десяти колоколах» было не продохнуть от учащейся молодежи и туристов, которые только что завершили экскурсию «По следам Джека Потрошителя». Молодежь ходила сюда ради дешевой выпивки, продавленных стульев и диванов. Туристы притаскивались посмотреть на изысканную старую плитку на стенах и выпить настоящего английского пива в настоящем английском баре, где, возможно, бывал сам Джек Потрошитель.

Впрочем, сегодня прорваться внутрь было и подавно не просто. Улицу загромоздили съемочные фургоны со спутниковыми тарелками. Полиция, толпы зевак, журналисты с фотоаппаратами. Снаружи торчало штук десять телекорреспондентов — они вели прямые репортажи. Мостовая так и блестела в свете софитов. Ричарду пришлось поднять повыше бляху, которую он носил на шее, и прокладывать себе путь сквозь толпу.

Внутри оказалось не легче. «Десять колоколов» был пабом скромных размеров, а вовсе не тем местом, где впору проводить международную конференцию. Пространство за стойкой превратили в помост для телекамер — все они были нацелены на столик у самых дверей, а также на небольшой экран и на доску, которые он попросил установить для презентации. Окна были завешены плотными шторами, чтобы никто при всем желании не мог заглянуть внутрь.

Ричард немного покопался в Интернете и выяснил, что в цветистой одежде лучше не появляться на экране. У камеры ум заходит за разум или что-то в таком духе. Поэтому он надел черную рубашку строгого покроя поверх черной же футболки с надписью «Помни 1888 год». Приостановившись, чтобы поздороваться с несколькими видными рипперблоггерами, которым, так и быть, продали несколько оставшихся билетов, он сел за стол. Собрание действительно оказалось весьма представительным — ведущие рипперологи со всего мира. Трое англичан, двое американцев, один японец, один итальянец, один француз — все признанные специалисты в своей области.

Поскольку именно Ричард организовал конференцию, ему первому дали слово. Доклад его не отличался глубиной, но лишь потому, что аудитории необходимо было сообщить основные факты.

Убедившись, что все на месте, Ричард встал лицом к толпе. Господи, ну и жарища. С него уже начал капать пот. Он стиснул в ладони маркер, которым собирался писать на доске.

— Добрый вечер, — начал он, стараясь не выдать волнения. — Речь сегодня, по большей части, пойдет о пятом каноническом убийстве тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года. Начнем с общего обзора событий той ночи, потом перейдем к подробностям, рассмотрим несколько версий, воспроизведем несколько пространственных реконструкций. Итак, я начинаю…

Сколько камер. Сколько на него направлено камер. Вся его жизнь была подготовкой к этой минуте.

— Пятой жертвой, — продолжал он, — стала Мэри-Джейн Келли. Живой ее в последний раз видели вскоре после двух часов ночи девятого ноября тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года. Тело было обнаружено в ее комнате примерно в десять сорок пять утра того же дня домохозяином, который пришел получить арендную плату. Келли стала единственной, кого убили в помещении, тело ее было довольно сильно изуродовано, скорее того, потому, что у Потрошителя было время на то, чтобы… чтобы поступить, как ему хотелось; кроме того, он не боялся быть застигнутым. Одежда жертвы была аккуратно сложена на стуле, башмаки стояли у камина. Из всех мест преступления Потрошителя только это было сфотографировано. Сейчас мы покажем вам фотографии. Хочу предупредить, что, хотя, по нынешним стандартам, снимки чрезвычайно низкого качества, они носят крайне натуралистический характер.

Ричард подал знак погасить свет. Он видел эти фотографии сотни, а может, и тысячи раз, но внутри по-прежнему пробегал холодок. Снимки наглядно демонстрировали жестокость и безжалостность Потрошителя, лучше всяких слов убеждали в том, что личность его установить необходимо, пусть даже его давно нет в живых. Потрошитель срезал кожу с бедер своей жертвы и положил на прикроватный столик. Из тела были извлечены внутренние органы, некоторые разложены вокруг в виде некоего узора. Мэри Келли взывала к отмщению. Возможно, теперь, когда та же история повторилась вновь, она наконец-то его дождется.

Зрители, набившиеся в «Десять колоколов», таращились на фотографию. В последние недели она часто появлялась на экранах. Ричард перечислял многочисленные ужасы, но ожидаемых охов зрителей не последовало. Некоторые репортеры и видные блоггеры что-то записывали. Полицейские сидели, сложив руки, и просто слушали.

— Хорошо, — сказал Ричард. — Дайте, пожалуйста, свет.

Свет не зажегся.

— Хорошо, — повторил он немного громче. — Попрошу включить свет.

Никакой реакции. Собственно, в зале отключилось вообще все освещение. Огоньки на камерах, диод на адаптере его компьютера. Вот тогда раздались испуганные, изумленные голоса — десятки подключенных к сети камер одновременно перестали работать, люди заметались в темноте, натыкаясь друг на друга.

Ричард остался стоять у доски, соображая, что предпринять дальше. Продолжать доклад? Подождать, пока камеры включат снова? Непросто принять решение, когда ты находишься в центре главной международной новости часа.

А потом он почувствовал, как фломастер выдернули у него из руки, и он тихо заскрипел по доске. Кто-то что-то писал, но Ричард не мог разглядеть кто. Он шагнул ближе к доске, туда, где должен был стоять писавший, ощупал темноту. Никого, точно никого.

Потом фломастер осторожно вложили ему обратно в руку.

— Кто вы? — прошептал Ричард. — Я вас не вижу.

В ответ невидимка резко толкнул его к доске, впечатав в нее физиономией. После чего вспыхнул свет.

Ричард услышал, как по залу пронесся растерянный гул, — все увидели, что он стоит, прижавшись к доске и раскинув руки. А потом он чуть отступил назад, попытался снова принять достойную позу — и тут заметил слова, написанные твердой рукой, крупными буквами:

ДА УБОИТЕСЬ ИМЕНИ ЗВЕЗДЫ