Имя ей Хель

Глава 17 Сердце в западне

Хоука я в тот день больше не видела и, воспользовавшись моментом, отправилась изучать замок. О том, как выследить и убить Белого вепря мне, похоже, никто рассказывать не собирался, но я уже успела заметить, что у местных обитателей вообще со всякого рода объяснениями туго. Все будто были уверены, что я и так должна всё знать о них, об их мире, дурацких церемониях и волшебных существах. Не знаю, в чём было дело: в высокомерии фейри и их отношении к людям или в чём-то ещё – выяснять желания у меня не было. И без того хватало поводов для беспокойства. Варден учил меня подстраиваться, не задавать вопросов и наблюдать. Мир фейри напоминал тренировки с Расмусом: ублюдок и его подручные не учили нас драться, а избивали до тех пор, пока мы не набирались смелости дать сдачи. Учить он начинал тех, кто выгрызал и выцарапывал себе жизнь. До этого момента добирались не все. К концу первого года в общей спальне воспитанников опустела треть кроватей. Я и другие дети копали им могилы.

Иногда мы просыпались по ночам от того, что кто-то из нас решил вздёрнуться – слишком уж удобная и крепкая в спальне была балка под потолком. Тот, кому не повезло проснуться последним, вытирал с пола мочу, чтобы не воняло. Спальню на ночь запирали, а на крики о помощи никто никогда не приходил, поэтому труп обычно болтался под потолком до самого утра, отбрасывая жуткую тень на мою кровать. Балка умиротворяюще поскрипывала. В какой-то момент просыпаться мы перестали.

Ко дню посвящения в члены Гильдии из тридцати воспитанников в живых осталось всего пятнадцать. Впоследствии пятерых из них я убила своими руками.

День уже клонился к вечеру, свет стал мягче и уже неохотно пробирался в открытую галерею, по которой я шла. Почти вплотную к ней подступал большой сад, но не то неудержимое буйство зелени, которое разливалось под окном моей спальни, а ровные ряды аккуратно подстриженных розовых кустов и фруктовых деревьев. Эту часть замка я ещё не исследовала, поэтому спрыгнув на траву прямо из окна галереи, вошла в сад. Над узенькими каменными дорожками нависали цветочные арки, тропинки переплетались и петляли, а пышно цветущие гортензии и другие кустарники жались друг к другу и поднимались выше человеческого роста, делая сад похожим на лабиринт. Обилие роз самых разных форм и размеров, но преимущественно белых, и порхающие над ними светящиеся сиреневые бабочки подсказывали, кто хозяйничает в этих местах.

Свернув на очередную дорожку, я вышла к каменному святилищу, окружённому яблонями. Ветви клонились вниз под тяжестью золотых плодов. Вокруг них летали цветочные феи, собирали опавшие яблоки складывали в плетёные корзины. Перед самой большой и старой яблоней стояла мраморная статуя богини Магры. Как и в иллюзии, сотворённой Хоуком, она гордо стояла, надевая себе на голову золотой обруч солнца с острыми шипами. На прекрасном лице застыло воинственное выражение. В каменной чаше у её ног лежали золотые яблоки и перевязанные лентой колосья пшеницы.

– Прошу прощения… госпожа, но людям здесь находиться запрещено.

Я оглянулась и встретилась взглядом с невысоким фейцем в соломенной шляпе – макушкой он доставал мне лишь до пояса. В руках феец держал корзину, полную яблок. Он замялся, не зная, стоит ли мне кланяться. Я поняла его замешательство: с одной стороны, я была Тенью Короля, с другой – обычным человеком. Наконец он всё же неуверенно склонил голову.

– Это святилище королевской семьи. Сюда допускаются только члены семьи Верховного Короля и садовники-фейри, – сказал он тихо и снова склонил голову. – Я присматриваю за этим святилищем уже две тысячи лет и даже при Эйвине Безум… при Верховном Короле Эйвине люди сюда не допускались. Мне неловко, не извольте гневаться, но не могли бы вы…

– Да, я уже ухожу, прошу прощения. – Я заторопилась обратно по дорожке, не столько по просьбе садовника, сколько для того, чтобы скрыться от запаха золотых яблок, от которых начинала кружиться голова.

Садовник побежал за мной.

– Прошу прощения, госпожа Тень, но вы не знаете, почему Его Величество не посещает святилище? Мы усердно ухаживаем за ним и ждём, когда Его Величество вознесёт молитву Солнцеликой Магре.

– Полагаю, год у него выдался непростой, – я попыталась отделаться от садовника, но тот прибавил шагу и покачал головой.

– Его Величество не посещает богиню уже много лет, – печально сказал он. – И, когда его Величество стал Верховным Королём, не поклонился Солнцеликой Магре. Я лишь простой садовник и не могу указывать Его Величеству, что делать, но боюсь, что магия на него прогневается, и хочу уберечь.

– Магия? Не богиня? – Слова садовника показались мне странными.

– О, Солнцеликая Магра покинула нас пять тысяч лет назад. Никто не знает, куда она ушла, но считается, что богиня слилась с магическим потоком и сама стала магией, ещё более могущественной и великой, чем была прежде. Гневая богиню, вы гневаете саму магию.

– Но если никто не знает, куда ушла богиня, с чего вы взяли, что она слилась с магией, а не сгинула куда-то ещё?

Садовник замолчал, удивлённый моими словами, задумчиво пожевал губы и сказал тихо:

– Не знаю, госпожа Тень, так говорят. Разве можно сомневаться в том, как устроен мир?

– А как иначе его менять? – буркнула я и покинула святилище, не желая больше тратить время на болтовню.

Дорожка повела меня в заросли глициний – они цветочным водопадом нависали надо мной, но лишь на первый взгляд казались дикими. Все сиреневые грозди висели друг от друга на одинаковом расстоянии, а перепады высот были идеально выверены. Садовники и сама Лирана стремились сделать сад безупречным. И мне думалось, что я оказалась в месте, которое Лирана действительно искренне любила.

Вдали показалась большая беседка, сплошь увитая белыми розами, а за ней пышно цвели кусты сирени. В беседке были двое. Лирана расположилась за круглым столиком и ела пирожные. Сван сидел на перилах беседки и говорил что-то, активно размахивая руками. Лирана смеялась, изящно прикрывая рот ладонью и тревожа бабочек в волосах.

Одна из бабочек подлетела к Свану. Он протянул к ней руку, бабочка рассыпалась, ветер бросил пыльцу Свану в лицо. Тот вскрикнул от неожиданности, подался назад, не удержавшись, соскользнул с перил и выпал из беседки. Я дёрнулась было в его сторону, но Лирана опередила меня, вскочила с места, едва не опрокинув столик, и бросилась к нему.

Сван сидел на траве и хохотал, весь перемазанный в сиреневой пыльце. Лирана присела рядом с ним на корточки. Её тонкие пальцы ухватили его за подбородок. Сван перестал смеяться и замер, глядя на неё. Не шевелился, пока она ладонью собирала с его щёк пыльцу. Когда её пальцы коснулись его губ, Сван перехватил её запястье, и теперь уже Лирана замерла. Губы Свана зашевелились, но я не могла расслышать, что он ей сказал.

В груди неприятно кольнуло, но прежде, чем я успела понять, с чем связано это чувство, Лирана отвесила Свану такую звонкую пощёчину, что её эхо донеслось и до моих ушей. Лирана стремительно встала и направилась обратно в беседку, а я шагнула ближе к глициниям, чтобы не быть обнаруженной. Сван догнал её и поклонился, Лирана обернулась, сказала что-то, махнув рукой, и Сван покорно опустился на колени. Я стиснула зубы от злости. Лирана снова взяла его за подбородок и заставила посмотреть на себя. Пока она счищала остатки пыльцы, превращая её обратно в бабочку, Сван неотрывно смотрел на неё снизу вверх, и ей это явно нравилось.

– Не лезь к ней, Сван. Не лезь, – пробурчала я себе под нос.

Лирана вскинула взгляд в мою сторону, и я зачем-то скользнула в тень, развернулась и быстро зашагала прочь, меньше всего мне сейчас хотелось встречаться лицом к лицу с Лираной.

Как и условились, следующим утром я ждала Хоука в коридоре, стояла, прислонившись спиной к стене и возилась с застёжкой дорожного плаща. В мыслях всё ещё вертелась сцена, увиденная в саду. Со вчерашнего вечера одна часть меня хотела отправиться к Свану и предостеречь насчёт игр с Лираной, но другая помнила укол Свана о том, что я отношусь к нему, как к маленькому. Он прав, он был взрослым мужчиной, а я не была ему ни мамашей, ни старшей сестрой. В конце концов, он как-то выживал до встречи со мной. Но я всё равно злилась, а потому никак не могла справиться с проклятой застёжкой!

Она наконец защёлкнулась, и я шумно выдохнула, силой стараясь вернуть себе спокойствие. Меня ждёт охота на вепря и поход за оленями, мероприятия – я почти уверена – весьма опасные. У фейри не бывает по-другому. А потому мысли о Сване придётся отложить, надо вернуть разуму и телу равновесие. Я прикрыла глаза и задышала медленно и глубоко, по очереди загибая пальцы, стараясь почувствовать мышцы и расслабиться. Когда я досчитала до ста, дверь королевской спальни открылись и Хоук вышел в коридор. Лёгкий кожаный доспех защищал его тело, на плече висела кожаная дорожная сумка, из-за спины выглядывали лук и колчан со стрелами. Золотая стрела тускло светилась в полумраке коридора. Хоук прошёл мимо, коротко мне кивнув.

– Не отставай,leir nissah, – бросил он.

Он… не выглядел злым или расстроенным, как вчера, скорее… задумчивым. Я хотела спросить, какая муха его вчера укусила, но сдерживалась, чтобы не выдать своё беспокойство и не сболтнуть чего лишнего. Убивала я хорошо, а вот искусным переговорщиком меня назвать было нельзя, поэтому я молчала. Хоук по какой-то причине тоже молчал.

В следующий раз он заговорил, когда мы переступили порог леса.

– Белый вепрь обитает к западу отсюда, недалеко от большого водопада. Я проведу тебя, но в охоту не смогу вмешиваться. Вепрь – опасный противник. Охотилась когда-нибудь?

– Ни разу.

Во взгляде Хоука промелькнуло беспокойство.

– Тогда… постарайся не умереть.

– А что будет, если я умру? Найдёшь себе новую Тень? – Я вслед за Хоуком сошла с тропинки. Мы углублялись в чащу.

– Скорее всего.

– Что значит «скорее всего»?

Хоук посмотрел на меня удивлённо.

– Я думал, ты знаешь.

– Знаю что?

– Про связь.

– Какую связь?

– Это все знают…

– Очевидно, не все, Хоук, раз я спрашиваю!

Хоук замолчал, обдумывая мои слова.

– Между Верховным Королём и Тенью постепенно формируется связь, – осторожно начал он. – Они начинают чувствовать друг друга… иначе. Говорят, это нужно для того, чтобы Тень лучше охраняла Короля, знала, что у него на сердце. Но если связующая нить протянута в одну сторону, то одновременно протянута она и в другую, поэтому и Король чувствует свою Тень. Если Тень погибнет до того, как связь сформирована, думаю, Король легко сможет её заменить. Но если связь уже стала прочной… я слышал, что потеря так болезненна, что некоторые Короли отказывались от нового защитника.

Я вспомнила, как совсем недавно сердце тянулось куда-то, будто к нему привязали раскалённую нить. Так вот что это было? Связь? Ещё одна деталь, о которой Дугал «забыл» меня предупредить. Отлично, просто прекрасно!

– Обычно связь формируется месяцами, даже годами, – продолжал Хоук. – Но из-за того, что я… поделился с тобой своей силой, полагаю, она начала крепнуть быстрее. Не знаю, чувствуешь ты или нет…

– Нет. – Понятия не имею, почему я решила соврать. Но просто не смогла сказать вслух о том, как трепетало моё сердце от близости Хоука в библиотеке.

Хоук кивнул.

– Ты поймёшь, когда почувствуешь. Иногда связь можно спутать… с некоторыми другими чувствами, – Хоук отвёл взгляд. – Но на самом деле у них нет ничего общего, важно об этом не забывать. И Ферр очень любезно напомнил мне об этом.

Слова Хоука меня немного успокоили. Не то чтобы я переживала по поводу того, что испытываю к нему тёплые чувства, но мысль о том, что подобное мне не грозит, стала облегчением.

– То, что он сказал перед уходом? На древнем языке? – спросила я.

– Shen e sloren nor er Kharen, – повторил Хоук и усмехнулся. – «Тень есть слуга, а не твоё Сердце». Mer Kharen – «моё Сердце» – так фейри называют возлюбленных, свою пару. Думаю, он заметил что-то… неправильное в моём поведении и решил предупредить. И… Хель, я хотел извиниться за то, что вёл себя грубо вчера, это было неприемлемо. Но когда связь только формируется, бывает сложно… принять то, что Тень… В общем, в свободное время ты можешь делать всё, что пожелаешь и… с кем пожелаешь.

– О чём ты?

– О мужчине в твоей спальне. – Хоук покосился на меня с лёгкой улыбкой. – Я разозлился, когда понял, что ты проводила ночь не одна, а потому был с тобой несправедливо груб, но обещаю впредь не допускать подобного поведения. А тебе нет нужды прятать Свана или любых других мужчин и водить их тайком…

Я опешила. Так вот о чём он подумал? Хотя о чём ещё можно было подумать, застав меня голой?

– Как ты понял, что это был Сван? – спросила я, стараясь не обращать внимания на горящие щёки. Облегчение смешалось с разочарованием.

– Почуял чужую кровь. А утром встретил Свана и понял, что запах принадлежал ему. Когда вы успели познакомиться?

Я поджала губы и отвернулась, пытаясь выдумать что-то более-менее правдоподобное.

– Я не очень избирательна, когда дело касается мужчин. Он принёс ужин, и я решила развлечься. Даже имя его не спросила. Мы… увлеклись, опрокинулись столик, и я испугалась, когда поняла, что ты всё слышал. Знаю, прятать его было глупо, но это первое, что пришло в голову, ты же сам сказал, что никто, кроме тебя, не может…

Хоук кивнул. Кажется, ему тоже было неловко от этого разговора.

– Полагаю, я тоже увлёкся. – Он рассмеялся, запрокинув голову, а после протяжно выдохнул, опустив плечи и прикрыв глаза. – Признаюсь, связь поначалу сбила меня с толку, тем более что мы уже… – Хоук осёкся.

– Целовались? – подсказала я и тут же добавила: – Ну или что это было там, в обители.

– Да, наверно, да. – Хоук снова рассмеялся, а мне показалось, что он собирался сказать о чём-то совсем другом, но спросить я не решилась.

– Что ж, я рада, что мы всё прояснили, – сказала я, мечтая поскорее закончить этот разговор. Кажется, я ни разу в жизни ни с кем там много не говорила, да ещё и на подобные темы. Жизнь определённо станет спокойнее и проще, когда я избавлюсь от Хоука и получу своё золото.

«Не забывай, зачем ты тут, Хель. И почаще себе это повторяй».

Меня интересовал ещё один вопрос, задать который я не могла, – может ли наша связь помешать мне убить Хоука? И, если да, стоит ли торопиться и отыскать способ отнять его жизнь его прежде, чем эта связь окрепнет? Нужно узнать об этой магии больше, но не привлекая внимания.

Мы шли до самого обеда, и только заслышав шум водопада вдали, сели передохнуть на поваленное дерево. Уже близко, поняла я, где-то в этих краях и будет прятаться вепрь. Разговор не клеился, а я злилась, что Хоуку взбрело в голову обсудить наши… отношения так не вовремя. Вместо того, чтобы думать об охоте, я воевала с мыслями о Хоуке, который решил, будто у него могут быть ко мне какие-то чувства. Я помнила, с каким отвращением Ран говорила о возможности подобных отношений. Если подумать о том, насколько неприемлема связь человека и фейри, неудивительно, что Хоук ходил, словно мешком по голове ударенный, и насколько, наверное, ему стало легче, когда он осознал, что дело в связи Короля и Тени. Всему виной магия – не думала, что когда-нибудь буду этому рада.

– Вепря оберегают лесные феи, – начал объяснять Хоук. – Забирают из помёта диких свиней одного поросёнка, приносят сюда и напитывают магией. Он вырастает больше и опаснее своих сородичей, так что не подпускай его близко. Когда будешь доставать сердце, не повреди – оно должно быть целым. Иди прямо, на шум водопада, там тебя встретят феи и пропустят к вепрю. Держи. – Он снял с плеча лук и протянул мне.

Я покачала головой.

– Я не очень хорошо стреляю.

Хоук опешил и обыскал взглядом моё тело.

– Собралась идти на вепря с ножом? – Встревоженный взгляд остановился на единственных ножнах, прикреплённых к ремню на груди.

– Лучше, чем с луком, уж поверь. – Я встала, собираясь отправиться в указанном направлении.

Хоук выдал череду, очевидно, грубых слов на фейском и поднялся следом.

– Ты куда? – настал мой черёд удивляться.

– С тобой. Заставлю фей пропустить и меня. С ножом! На вепря! – Его возмущение снова потонуло в фейских ругательствах. – Умереть собралась?!

Он зашагал в чащу, гневно ломая ветки.

– Это же против правил. – Я догнала его.

– Плевать на правила.

Я не успела ответить – навстречу нам качнулись две ивы, вернее, от стволов отделились две девушки. Одеждой им служила ивовая кора, такая же тёмная, как и их кожа, волосы – зелень ветвей – стелились до самой земли.

– Ваше Величество. – Они не поклонились, лишь едва заметно кивнули сначала Хоуку, а потом мне. – Дальше пройти может только Тень.

– Я иду с ней, – объявил Хоук.

– Это невозможно, – покачала головой одна из фей. – Дальше пройти может только Тень.

– Я приказываю…

– Ваши приказы не будут услышаны в наших владениях, – перебила его другая. – Не будут услышаны ни просьбы, ни мольбы. А если вы попытаетесь применить силу, мы уничтожим вепря и его сердце. Мы уважаем вашу власть, молодой Король, но и вы уважайте наши правила, если не хотите, чтобы и этот лес, и все леса королевства стали вашими врагами.

Будто в подтверждение её слов зашумела листва, заскрипели ветви, хотя ветра не было и в помине. К ногам нашим, взрывая землю, подобрались корни. Похоже, лесные феи были не настроены шутить. Хоука это нисколько не напугало, но я вмешалась прежде, чем он успел нарушить ещё какой-нибудь магический договор. Проблем хватало и без того.

– Останься тут, а то привяжу тебя к дереву. Забота твоя мне не нужна.

– Хель…

– Хватит недооценивать меня и мой нож, Хоук. Хочешь похвастаться силой – найди себе своего вепря.

Хоук смотрел на меня непонимающе. Феи обменялись довольными улыбками, одна из них протянула мне диковинную сумку, сплетённую из травы. Должно быть, в неё мне предлагалось положить добытое сердце. Я привязала сумку к поясу, и феи расступились, пропуская меня. За ними сплелись занавесью ветви ив. Желая поскорее покончить с делом, я сбросила с плеч дорожный плащ и направилась к деревьям.

– Хель, – окликнул меня Хоук. Я не обернулась, только зашагала быстрее. – Будь осторожна.

Сердце предательски ёкнуло. Проклятая связь.

Стоило мне пройти через зелёный занавес, ветви туго сплелись между собой в плотную стену. Я коснулась её, но тут же отдёрнула руку – острые листья порезали палец. Вот как – я слизнула капельку крови – значит, меня не выпустят, пока я не разберусь с вепрем. Или он со мной. Я огляделась. Ивы росли полукругом, ограждая небольшую поляну. Второй преградой стала скала – с неё лился, разбиваясь о малюсенькое озерцо, водопад.

Вепря я заметила не сразу, приняв за один из огромных камней, разбросанных по поляне. А вот он меня учуял быстро. Перевалился с бока на живот и неловко поднялся на ноги, роняя листву и грязь, которые покрывали его белоснежную шерсть.

Я тихо выругалась и попятилась. Сердце испуганно забилось, а желудок сжался.

Мне говорили, что вепрь будет крупным, но не уточнили, что окажется гораздо выше и мощнее быка! Чёрные глазки подслеповато уставились на меня, ноздри втянули воздух. Четыре огромных клыка изгибались в разные стороны, обещая мгновенную смерть.

Я медленно начала двигаться в сторону ближайшего камня, надеясь не разозлить вепря раньше времени. На земле у меня не было шансов, но, если забраться повыше…

Вепрь будто понял моё намерение и, мотнув головой, резко сорвался с места, собираясь опробовать на мне свои клыки. Я побежала, но почти сразу поняла, что не успею добраться до возвышенности и окажусь под копытами. Замерла, буквально силой заставив ноги прирасти к земле и стараясь не слушать собственное вопящее от ужаса нутро. Всё, что я знала о кабанах: они быстрые, но неповоротливые. Я смотрела на несущуюся на меня громадину и, наверное, впервые в жизни помянула всех пятерых богов. Копыта взрывали землю, били, заставляя её дрожать, из пасти вырывался пар, вепрь наклонил голову, готовясь насадить меня на клык.

– Стой. Стой. Стой. – уговаривала я себя, чувствуя, как дрожат ноги. – Стой.

И, когда копыта ударили землю так близко, что дрожь отдалась мне в пятки, я прыгнула. Кувыркнулась, откатываясь в сторону и, не оглядываясь, побежала. Вепрь пронёсся мимо, ему понадобится время, чтобы замедлиться и развернуться, и я не собиралась его терять.

Я сломя голову неслась в сторону скалы, судорожно выбирая взглядом уступы, за которые получится зацепиться. Камни блестели от влаги водопада – опасно, но выбирать не приходилось. Влетев в воду, я стала пробираться к скале. За спиной уже снова приближался звук от ударов копыт. Запрыгнула на первый камень, тут же ухватилась за следующий, подтянулась. Острые края впились в ладони, но я почти не обратила на это внимания, нащупывая ногой очередную опору. Оттолкнулась, соскальзывая, но всё же достала пальцами камень повыше, обнаружила череду удачно расположенных выступов и заспешила наверх.

Голова вепря врезалась в основание скалы. Глыба задрожала, посыпались камни, пальцы потеряли уступ, и я сорвалась вниз. Не знаю, каким чудом я сумела развернуться, но в следующий миг я грудью обрушилась на спину вепря. Рёбра отозвались резкой болью, желудок подкатил к горлу, а глазах потемнело, но я всё равно изо всех сил вцепилась в длинную шерсть на кабаньем горбу.

Вепрь взревел, подпрыгнул, ударив задними ногами воздух, встряхнулся, разбрызгивая воду и грязь. Меня мотыляло из стороны в сторону, как тряпичную куклу, плечи ломило так, будто руки вот-вот вырвет из суставов, но я только сильнее сжимала пальцы, понимая, что это мой единственный шанс. Если окажусь на земле – умру.

Сообразив, что просто так меня не скинуть, вепрь влетел боком в скалу, и я завопила от боли – нога оказалась зажата между свиной тушей и острыми камнями. Тяжело дыша, обливаясь потом и понося последними словами пятерых богов, я напряглась всем телом, и, когда вепрь качнулся, чтобы на этот раз точно раздробить мою ногу о камни, я подтянулась, оттолкнулась от скалы и оседлала тварь. У меня была всего пара мгновений. Я выхватила нож и с размаху всадила его вепрю в загривок.

Вепрь взревел, шатнулся в сторону от скалы, так и не лишив меня ноги. И запрыгал, завертелся на месте, поднимая водяные брызги. Я выдернула нож – меня обдало горячей кровью, – и тут же ударила ещё дважды. Вепрь вопил от боли, но умирать не собирался и, кажется, только всё больше злился.

Надо подобраться к горлу или к основанию черепа. Я вонзила нож в толстую шкуру и подтянула себя ближе к голове зверя. Выдернула клинок, чтобы проделать это снова, но вепрь вдруг ворвался в водопад, и меня сшибло мощным потоком. Я ушла под воду, ударившись о каменистое дно, копыта грохнули где-то над головой. Не придумав ничего лучше, я ударила наугад. Нож нашёл тугое брюхо, вепрь дёрнулся, рванул вперёд, помогая лезвию вспарывать себя. Я схватила нож обеими руками, чувствуя, что меня тащит вслед за движением вепря. Вода стала солёной и горькой от крови, заливала нос и рот, я практически не видела и не могла вдохнуть, но всё дёргала и дёргала нож, расширяя рану. Меня протащило по дну, нож выскользнул из тела вепря, зверь рванул к берегу.

Я вскочила, измождённая, но готовая убегать или сражаться. Вепрь мчался по траве, прочь от меня, а следом за ним волочились алые ленты кишок. Он наступил на них копытом, дёрнулся и рухнул на бок. Тут же попытался подняться, но злополучное копыто рвало кишки, причиняя вепрю невыносимую боль, и он с воплем падал обратно.

Я оказалась рядом с ним настолько быстро, насколько позволяли силы. Схватила вепря за клык и перерезала ему горло. Понадобилось несколько ударов, чтобы справиться с толстой шеей. Вепрь забился, задрожал всем телом, а потом, медленно выдохнув, затих. Чёрный глаз закатился, копыто перестало разрывать внутренности, грудь замерла. Я выпустила клык и осела на землю. Ладони стёрлись в кровь, нога болела. Я осторожно ощупала её, морщась и ругаясь, штаны порвались, на бедре виднелись ссадины, но кости, похоже, были целы.

– Я убила огромного вепря. Ножом. – Я хохотнула, поражаясь, как же абсурдно это звучит. – Должно быть, мне невероятно повезло, а, здоровяк?

Вепрь не ответил. Я со стоном поднялась на ноги и обошла тушу. Осталось только добыть сердце. Разрез вышел жутким, неровным, нож не задел внутренние органы, так что если бы вепрь не был так неосторожен с собственными кишками, то вряд ли бы позволил так легко себя убить. Я бросила взгляд на нож – им такие толстые рёбра не вскрыть – придётся лезть рукой через живот. Я расширила разрез насколько смогла, и рука ушла в тушу по самое плечо. Щека почти касалась шкуры, и я старалась не вдыхать запахи крови и мокрой шерсти.

Выдернуть сердце просто так не получилось, пришлось изловчиться и всё же подобраться к нему ножом. Закончив, я осторожно положила его в травяную сумку. Сумка тут же стянулась, сплелась сама собой, превратившись в идеальный чехол, лепестки пожелтели и стали твёрдыми, больше похожими на кору. Подивившись такому чуду, я вернулась к озерцу. Отмыв руки и нож, я, как смогла, отжала одежду, радуясь, что погода выдалась тёплая и я не умру от холода.

Когда я подошла к выходу, ветви были всё так же туго сплетены в крепкую стену.

– Эй! – позвала я. – Я закончила. Сердце у меня!

Ничего не изменилось.

Я что-то сделала не так? Вепрь мёртв, сердце целое – ни царапинки. Почему меня не выпускают? Не понимая, что происходит, я обошла все деревья на поляне и вернулась обратно: везде меня ждала стена из ветвей и листьев. Потеряв терпение, я вонзила в неё нож. Ветки поддавались неохотно, истерзанные ладони делу не помогали, да и у меня почти не осталось сил. Но тут ветви сами собой ослабли, расплелись, я вырвалась с поляны обратно в лес, чтобы тут же замереть в изумлении.

– Уходи… – пробормотала фея и уронила руку на траву. – Сохрани… сердце…

Они обе лежали на земле, истекая кровью. Изорванные, выпотрошенные, будто зубами дикого зверя. Я не успела спросить, что случилось – феи уже не дышали.

– Хоук? – позвала я, понимая, что его нигде не видно.

Ответа не последовало.

Я посмотрела на мёртвых фей. Это Хоук сделал? Вернее, зверь в которого он обращается? Что здесь произошло? Я огляделась: на север уходил чёткий след из взрытой земли и сломанных ветвей.

Хоук либо сам убил фей и сбежал, либо попал в беду. Но стал бы он бежать от опасности, будучи бессмертным? И почему не защитил фей? Я сделала несколько шагов на север и остановилась. Если он стал зверем и обезумел, то может броситься и на меня? Он же убил родного отца, вряд ли у зверя проснутся дружеские чувства к едва знакомой девчонке. Но тут я заметила следы волчьих лап. Много – мимо промчалось не меньше десятка волков.

Волки погнали Хоука на север? Они убили фей? Нужна ли Хоуку моя помощь? Почему он убегал?

Я оглянулась, решая, как поступить. Феи выглядели жутко, к их внутренностям уже начали сползаться муравьи.

Сердце кольнуло, я дёрнулась, влекомая невидимой нитью. Она горячей петлёй обернулась вокруг сердца и натянулась, грозя вот-вот лопнуть от напряжения. Хоук!

Не дав себе и шанса поразмыслить, я бросилась в чащу.

Не знаю, откуда только взялись силы, но я неслась вперёд, не чувствуя усталости, не обращая внимания на ветки, которые норовили выколоть мне глаза. Очнулась я, когда услышала за спиной треск ветвей. Оглянулась и выругалась. За мной мчались два волка, то ли отставшие от стаи, то ли специально поджидавшие меня. Я бежала так быстро, насколько могла, но понимала, что человеческие ноги не могут тягаться с волчьими лапами. Придётся драться.

Я схватилась за нож и развернулась ровно в тот миг, когда первый волк прыгнул. Клыки впились в наруч, без труда пробили укреплённую кожу и вонзились в плоть. Я упала на спину под весом зверя и свободной рукой принялась остервенело бить его ножом в шею, в спину, в бок – везде, куда могла дотянуться. Волк замотал головой, углубляя рану, второй вцепился мне в ногу, и я закричала. Уши заложило, мир заволокло красным маревом, боль затмила все остальные чувства. Нож заработал усерднее, меня заливало кровью. Наконец волк расцепил зубы, освобождая руку, и упал, но второй тут же дёрнул меня за ногу, не позволив встать, и прыгнул сверху, явно метя в горло. Я заслонилась рукой, надеясь снова пожертвовать предплечьем, чтобы искромсать волка. Лучше остаться без руки, чем умереть.

Но зубы щёлкнули в воздухе, волка снесло что-то огромное, чёрное и утащило в чащу. Из-за деревьев послышался испуганный визг и животный крик, полный боли.

Я проверила сердце вепря – на месте. Попыталась подняться, но охнула от боли и рухнула обратно – мощные челюсти волка повредили ногу сильнее, чем я думала. Сапог был разорван, из раны толчками выливалась кровь. Не знаю, сумел он перебить кость или сухожилия, но справился с задачей явно лучше вепря.

– Сука. – Я запрокинула голову и дрожащими руками схватилась за ногу, как будто это могло помочь. Три пальца на левой руке – той, что поранил другой волк, – не двигались. Я стащила наруч – раны оказались рваными и глубокими. – Проклятье.

Чаща обеспокоенно зашумела, тяжёлые лапы ступали по земле, не беспокоясь о скрытности. Послышалось низкое, пробирающее до костей рычание. То, что утащило волка, возвращалось.

Первым появился густой чёрный туман, затем ветви кустарника раздвинули огромные чёрные крылья. Земли коснулась когтистая лапа, покрытая густой шерстью, но тьма тут же скрыла её, как скрывала и весь ужасающий облик чудовища. Только светились в ней большие янтарные глаза.

– Хоук? – Я сглотнула, выставила перед собой раненую руку, второй нащупывая рукоять ножа.

Зверь принюхался, шумно выдохнул. Он учуял мою кровь? Он голоден? Твою мать, это нехорошо, очень нехорошо. Я наконец добралась до ножа, но Хоук это заметил, зарычал и подался вперёд, я тут же отпустила нож и вскинула пустую ладонь.

– Ладно, я поняла, никакого оружия. Хоук? Ты… понимаешь меня?

Зверь никак не отреагировал, продолжив медленно приближаться. Широко распахнутые глаза казались мне совершенно безумными. Когти вгрызались в почву, крылья волочились по земле, из тьмы то появлялись, то исчезали массивные рога.

– Хоук… – Я начала медленно отползать, но зверю это не понравилось. По траве скользнуло щупальце тьмы, обвило меня за раненую ногу и дёрнуло с такой силой, что я завопила от боли. – Хоук! Хоук! Стой!

Меня протащило по листве. Тело одеревенело от боли. Нож остался лежать в недосягаемости. Из тьмы показался чёрный, похожий на волчий нос, влажно блестели клыки, но тьма не позволяла разглядеть морду целиком. Я закрылась рукой, пытаясь сообразить, что же делать. Хоук явно меня не слышал. Влажный нос обнюхал мою руку, горячий язык прильнул к ране, слизывая кровь, зверь довольно заурчал, а меня затрясло.

– Хоук, прекрати, – я старалась говорить уверенно, но получилось всё равно жалко.

Он обнюхал моё лицо, шею, когти подцепили доспех и разорвали его с такой же лёгкостью, как если бы это была тонкая ткань, зубы потянули за край рубахи. Он не был голоден, он утолил голод с волками и теперь решил поиграть с едой, перед тем как убить.

– Я сказала, прекрати! – Не знаю, на что я надеялась, но из последних сил я ударила его по морде.

Хоук зарычал, мощная лапа ударила меня в грудь и прижала к земле, выдавливая воздух из лёгких. Когти пробили кожу. Клыки оголились у самого моего лица.

– Только… попробуй… меня сожрать! – выдавила я, пытаясь отвернуться от горячего дыхания. – Я тебя придушу!

Тьма заволновалась. Нос шумно втянул воздух, лапа надавила сильнее, я пискнула, понимая, что не могу вдохнуть. Но тут давление исчезло, призрачный ветер смёл тьму, а надо мной навис Хоук. В привычном своём обличье.

– Хель?

Он удивлённо моргнул, взгляд его упал на разорванный доспех, потом на рану на руке. Хоук отпрянул от меня как ошпаренный, заметил истекающую кровью ногу и страшно побледнел.

– Боги, Хель, это… я сделал с тобой?

Я кое-как села, стараясь отдышаться и всё ещё не веря, что меня не сожрали. Подтащила себя к ближайшему дереву и прислонилась спиной к стволу, выдыхая.

– Только доспех. Остальное они, – я кивнула на труп волка. – Ты не помнишь?

Хоук покачал головой, но, кажется, выдохнул с облегчением.

– Прости, я не хотел тебя… напугать.

– Угу. – Я бросила на него беглый взгляд, чтобы убедиться, что опасность миновала. Хоук выглядел обычно, только без рубахи и обуви, штаны оказались изорваны, но задачу свою пока выполняли, серьги тоже были на месте. Глаза стали прежними – тёплым янтарём – безумие бесследно исчезло. – Я раздобыла сердце.

Хоук едва ли это услышал, он уже подобрался ближе, осматривая мою ногу.

– Надо срочно тебя подлечить. Много крови потеряла? Идти сможешь?

– Смогу, если поделишься своей силой. – Я отвела взгляд. – Чтобы тебе не пришлось тащить меня на себе. В прошлый раз это помогло.

Хоук вскинул на меня удивлённый взгляд, но с готовностью кивнул.

– Да, да, конечно.

Кажется, я и правда потеряла много крови, потому что не заметила, как Хоук оказался совсем рядом со мной. Сердце забилось сильнее, когда его ладонь легла на моё лицо, а когда наши взгляды встретились и невидимая нить натянулась между нами, даже боль стихла и отошла на второй план.

– Готова? – тихо спросил Хоук.

А я тут же пожалела о своей просьбе, невидимая петля вокруг сердца стала раскалённой.

– Да.

Его горячие губы накрыли мои, и я почувствовала вкус крови, а со следующим вдохом в меня хлынула магия. Я снова утонула в сладком дыхании весны и свежести горных рек, закрыла глаза, наслаждаясь ощущениями и тихо застонала. В этот раз сориентироваться получилось быстрее, я отыскала магический поток и направила его к ранам, прогоняя боль, практически чувствуя, как заново сплетаются мышцы, как стягивается свежими шрамами кожа. Рука зажила почти мгновенно, но для ноги мне нужно было больше магии. Я углубила поцелуй, вбирая силу, но не остановилась, даже когда последняя рана затянулась. Мой язык отыскал язык Хоука, и Хоук тут же откликнулся, прижимаясь сильнее и вдыхая меня полной грудью.

Поток магии иссяк, но мы не сразу это заметили. Нить натянулась до предела, грудь горела огнём, сердце стучало так тяжело и громко, что я не слышала ничего, кроме этого звука. Не чувствовала ничего, кроме рук Хоука на своём теле, на своей коже, казалось, его пальцы прожигали ткань одежды, чтобы добраться до меня. До настоящей меня. Чтобы коснуться нити между нами, сплести ещё туже, ещё ближе и застонать от тягучей, но приятной боли, которая отзовётся во всём теле и окончательно сведёт нас с ума.

Хоук опомнился первым, сжал моё бедро, зарычал и, тяжело дыша, оторвался от моих губ. Только тут я поняла, что держу его за волосы. Резко выдохнув, я разжала пальцы и прижала руки к груди. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, не зная, что сказать.

– Спасибо, – наконец прохрипела я, не придумав ничего лучше.

– Пожалуйста, – растерянно отозвался Хоук и оглянулся на мою ногу. – Больше не болит?

Я осторожно пошевелила пальцами, проверяя, хотя и так знала, что совершенно здорова.

– Да, всё отлично.

– Хорошо, я рад. – Хоук поднялся на ноги. Он снова стал отстранённым, словно вместе с силой я забрала у него что-то ещё. – Надо поторопиться и вернуться в замок.

Я встала следом и отряхнула штаны. Что ж, холод, как по мне, был гораздо лучше неловкости, которую мы оба испытали в первые мгновения после поцелуя.

– Расскажешь, что тут произошло?

Хоук бросил на меня хмурый взгляд.

– Судя по всему, кто-то пытается сорвать церемонию в Ночь Аанъя.