Имперская награда

15

Мак-Кейд вообще не любил переходов в гиперпространство. Ему претила сама мысль о том, что нужно покидать привычный космос и переходить в какую-то другую реальность, которую толком представляли себе только несколько математиков. Ну а заниматься этим без навигационных маяков казалось сущим безумием. Нет, он проделывал такое достаточно часто, потому что в пограничных мирах иного выбора нет, но все равно это ему совсем не нравилось. Гораздо уютнее летать в центре Империи, где такие маяки стояли на каждом торговом маршруте и воспринимались как должное. Раз в шестьдесят секунд они переключались с нормального режима на гиперпространственный, а потом обратно. К тому же каждый маяк передавал собственный сигнал, отмечая определенную точку входа и выхода. Система была очень удобна. К несчастью, сейчас «Пегас» находился на окраине освоенной области и чертовски далеко от торговых маршрутов, так что маяков здесь не было. Конечно, при наличии четких координат можно обойтись и без маяка. А координаты им дал Пешеход.

— Значит, проблем не предвидится! — заявила оптимистичная половина души Мак-Кейда.

— Конечно, — отозвалась пессимистическая половина, — но ведь Пешеход передавал Рико эти координаты в ужасной спешке. А вдруг он сделал ошибку? Например, случайно поменял местами две цифры? Мы можем выйти из гиперпространства в центре какого-нибудь солнца, такое вряд ли назовешь удачей! Почему бы не послать все это дело куда подальше и не отправиться домой?

Дискуссия была прервана, так как компьютер выключил гипердвигатели — и выбросил «Пегас» в нормальное пространство. На краткий миг охотник почувствовал, что его снова мутит. Тем временем на экранах произошли некоторые изменения в связи с выходом в реальный космос.

Рико присвистнул:

— Ого, старина, твой дружок не любит терять времени!

Мак-Кейд кивнул. Они вышли из гиперпространства так близко к планете, что стали ее спутником с чертовски малым периодом обращения. Да, Пешеход привел в самую точку. Большинство пилотов осмотрительно оставляли побольше пространства с учетом возможного сноса, даже если потом приходилось целый день лететь в нормальном космосе. Это было медленнее, но гораздо безопаснее.

Мак-Кейд пощелкал клавишами, и компьютер повиновался, выводя «Пегас» на более высокую орбиту. Прежде чем сажать корабль, он хотел немного осмотреться. В банке данных не было никакой информации о планете под названием «Мир Ветров», а Пешеход говорил что-то о здешних сильных ветрах.

— Ну, Рико, посмотрим, есть ли кто дома, — сказал охотник. — Попробуй все стандартные частоты.

Рико поочередно стал посылать вызовы на всех наиболее широко используемых частотах, а Мак-Кейд разглядывал пушистый шарик под кораблем. Нетрудно было понять, почему планета получила свое название. Тут и там облака закручивались в гигантские спирали, и Мак-Кейд видел, как они перемещались, гонимые, вне всякого сомнения, сильнейшими ветрами. Не нужно было иметь докторскую степень по метеорологии, чтобы понять, что посадка в здешних условиях будет очень опасной.

— Эй, Сэм, у меня кое-что есть! — сказал Рико.

Он щелкнул тумблером, и из динамиков раздался мужской голос с прекрасным произношением и дикцией. Впрочем, при всем своем лоске он явно был синтезированным.

— Приветствую вас, мыслящие существа! Я — погодный коммуникационный спутник Эф-Джей шестьдесят пять, выведенный на стационарную орбиту над поселением с названием «Кольцо», которое является единственным космопортом планеты. В данный момент погодные условия исключают возможность устойчивой радиосвязи с поселком. Возможно, я смогу помочь вам.

— Это корабль «Пегас», — ответил Мак-Кейд. — Мы просим разрешения на посадку и рекомендаций по ее безопасному осуществлению.

— Разрешение дано, — серьезно произнес спутник. — Я просканировал ваш корабль на предмет наличия запрещенного оружия или технологий и ничего противозаконного не обнаружил. Добро пожаловать, если вы обещаете повиноваться законам и обычаям этой планеты!

— Клянемся! — торжественно провозгласил Мак-Кейд.

— Превосходно! Теперь, если вы подключите- к линии ваш компьютер, я пошлю ему координаты поселка и космопорта «Кольцо», некоторые данные об атмосфере, экологии и законах нашей планеты, а также необходимую метеорологическую информацию на текущий момент.

Мак-Кейд коснулся соответственных клавишей и доложил спутнику:

— Наш компьютер на линии!

Через три секунды спутник заговорил снова:

— Прошу вас просмотреть полученную информацию и приготовиться к посадке по моей команде через половину стандартного часа. К этому времени ветер немного уляжется. А до тех пор запомните: «Тот, кто оседлал ветер, не спорит с ним о выборе направления».

Затем раздался щелчок, и наступила тишина, нарушаемая только шорохом электростатических разрядов.

Подняв бровь, охотник посмотрел на Рико, а тот только пожал своими массивными плечами:

— Теперь, приятель, я повидал уже все на свете, включая и спутников-философов.

Следующие полчаса они изучали информацию, которую передал им спутник. Из нее им стало ясно, что ветры на поверхности планеты дули, подчиняясь определенным закономерностям. Фактически большинство из них было достаточно предсказуемо. Это объясняло, почему космопорт был расположен в самом центре огромной, кольцевой и почти постоянной бури. Изредка она могла смещаться на несколько градусов с севера на юг и с востока на запад, но далеко никогда не уходила. По данным Эф-Джей 65 она практически не меняла места. Иногда этот ураган утихал, но потом снова начинал бушевать снова и на том же самом месте.

Телеком зажужжал снова, и спутник Эф-Джей 65 предложил им:

— Пожалуйста, начинайте снижение. По данным метеослужбы ожидается, что в течение примерно часа во всех слоях атмосферы над космопортом «Кольцо» установится относительное спокойствие.

— Вас понял, — ответил Мак-Кейд. Хотя обычно компьютеры никто не благодарит, казалось вполне естественным, что следует сказать спасибо этому спутнику.

Мак-Кейд взял управление кораблем на себя, и «Пегас» вошел в атмосферу. Посадки в сложных атмосферных условиях были одной из немногих областей, в которых люди-пилоты имели преимущество перед пилотами-компьютерами. Причины этого выяснялись уже очень долго, так как, по логике вещей, все должно быть наоборот, но правдоподобного ответа так никто и не нашел. Лучшая из теорий гласила, что у разумных существ есть какая-то особая интуиция в области сложной динамики движения, то есть люди могут «чувствовать» мельчайшие изменения, незаметные для компьютера, а потом «угадывать», как следует поступить.

Порыв ветра тряхнул корабль и отнес его в сторону. Мак-Кейд скорректировал курс и выругался, когда ветер внезапно исчез, заставив его снова вводить поправку на снос, но уже в другую сторону.

— Если это и есть «относительное спокойствие», то я — обезьяна Зерк с Тобариана, — сказал, нахмурившись, Рико.

— Теперь, когда ты мне об этом напомнил, я действительно вижу определенное сходство, — проворчал Фил.

Мак-Кейд усмехнулся, но быстро перестал следить за их дружескими подначками, проводя корабль через слой за слоем воздушных потоков. Казалось, что прошли годы с тех пор, как они начали свое снижение, но вот наконец осталось только зайти на посадку. Внизу ураган неистовствовал вокруг поселка, продолжая свое тысячелетнее кружение. Впереди облака вращались вокруг вертикальной воронки, где спокойный воздух отмечал центр гигантского завихрения. Все, что и нужно было сделать, — это зависнуть над воронкой и опустить корабль прямо в ее середину.

— Ничего страшного! — убеждал сам себя Мак-Кейд. — Для пилота с моим опытом это просто детская игра!

Однако по мере приближения критического момента спина его стала мокрой от пота, а тик в левой щеке исказил лицо постоянной гримасой. А потом волноваться было слишком поздно. Мак-Кейд убрал тягу, задрал нос корабля и, чувствуя, что «Пегас» опускается слишком быстро, вновь запустил двигатели, чтобы замедлить спуск. Теперь оставалось только сидеть и надеяться на лучшее.

К его удивлению, все прошло гладко. «Пегас» опустился мягко, как лифт в дорогом отеле, и Мак-Кейд даже успел бросить взгляд на поверхность планеты. Песок и пыль, которые нес ветер, не позволяли увидеть особенно много, но пространство прямо под кораблем просматривалось хорошо. Первое, что отметил охотник, было однообразие ландшафта. Хотя вдали и виднелись горы, вершины которых скрывали беснующиеся облака, прямо под ними была равнинная местность, перечеркнутая выступами скальной породы в тех местах, где ветер унес верхний слой фунта. Кроме этого, глазу не на чем было остановиться. Мак-Кейд не сумел разглядеть ничего напоминающего растительность и сразу же попросил у компьютера, пригодна ли атмосфера планеты для дыхания. Оказалось, что пригодна, причем по составу почти идентична земной, а значит, что-то здесь все-таки растет.

Его размышления были прерваны зуммером, извещавшим о непосредственной близости корабля к месту посадки. Мак-Кейд снова сосредоточился на управлении и несколько минут спустя почувствовал легкий толчок: корабль опустился на свои выдвижные опоры.

Охотник все еще поздравлял себя с мягкой посадкой, когда подал свой голос телеком. На этот раз голос был настоящим человеческим и слегка гнусавым, а принадлежал он толстой женщине. Ее волосы были заплетены в косы, которые она укладывала венцом. У нее были смеющиеся глаза, нос кнопкой и самое меньшее четыре подбородка. Размер кадра не позволял видеть всю ее фигуру целиком, но, судя по пышному бюсту, женщина была очень, очень дородной.

— Привет, симпатяга! Если ты не собираешься остаться здесь на всю жизнь, убери-ка свою игрушку. Скоро снова поднимется ветер, и тогда малышка ляжет баиньки на бочок. Так что двигай за беспилотным красным лоцманом, а потом приходи к мамочке в салун.

Сказав это, она подмигнула своим маленьким глазом и исчезла.

Мак-Кейд бывал во всяких космопортах с безалаберным управлением, но он впервые столкнулся с авиадиспетчером и содержательницей салуна в одном лице. Что ж, значит, бывает и такое! Он посмотрел на главный экран и увидел большой красный шар, который терпеливо ждал, пока они двинутся с места. На обращенной к кораблю стороне вспыхивали слова «следуйте за мной!», и с каждым порывом ветра лоцман слегка покачивался.

Мак-Кейд запустил вспомогательные двигатели-репеллеры, поднял корабль и повел его вслед за красным шаром. Указатель поплыл налево, и он последовал за ним. При движении репеллеры «Пегаса» оставляли на поверхности борозды, выбрасывая клубы пыли и комья грязи, которые мгновенно уносил ветер, именуемый здесь легким.

Смотреть особо было не на что, а если что-то попадалось, то на произведение искусства оно никак не тянуло. Справа поднималась к небу всеволновая антенна; укрепленная множеством консолей и растяжек, она походила на какой-то безыскусный обелиск. А слева высился пилон, похожий на крыло аэроплана, поставленное на торец. На вершине его размещалась обтекаемая гондола с медленно вращающимся пропеллером. Когда ветер задует в полную силу, аэродинамические свойства пилона повернут пропеллер ему навстречу, и он начнет вращаться с огромной скоростью. Силу ветра здесь использовали. Так что, хотя окружающая обстановка и выглядела довольно унылой, у местных жителей по крайней мере было много дешевой и экологически чистой энергии.

А вокруг действительно было уныло. Небо, почва и камни были окрашены в различные оттенки серого. Из-за этого красный шар-лоцман казался еще ярче, чем был на самом деле.

Он остановился, и Мак-Кейд последовал его примеру, заметив, что корабль завис над стальной плитой. Команду «следуйте за мной!» лоцман сменил на команду «выключите репеллеры!». Охотник повиновался и аккуратно опустил «Пегас» на изъявленную металлическую поверхность. Через мгновение он почувствовал легкий толчок, и металлическая плита вместе с кораблем начала опускаться вниз. Это не удивило его, потому что такая же система ангаров была и на Алисе, где корабли так же нуждались в защите от суровой погоды.

Уходившие вверх каменные стены были ровными и гладкими, словно отшлифованные. Внезапно они разошлись, открыв громадное освещенное помещение строго прямоугольной формы. Это было не творение природы, а превосходное создание человеческих рук.

Красный шар опустился вместе с ними, и на нем снова вспыхнул сигнал «следуйте за мной!». Мак-Кейд снова запустил репеллеры, поднял «Пегас» на несколько дюймов и последовал за лоцманом на достаточно обширный стапель. Встав на стоянку, он отключил двигатели и передал контроль над кораблем компьютеру, который начал послеполетную проверку всех систем. Когда Мак-Кейд снова взглянул на экран, шар уже исчез.

— Итак, джентльмены, — сказал он, расстегивая ремни безопасности, — леди сказала, что мы должны выпить, а игнорировать ее приглашение было бы невежливо.

— Слушайте, слушайте! — подхватил Фил. — И пусть никто не скажет, что мы были грубы!

— Мне такая бестактность и в голову не пришла бы! — серьезно согласился Рико, направляясь к люку.

Несколько минут спустя Мак-Кейд и Фил стояли в ангаре и ждали, пока Рико включит системы безопасности корабля. Осторожность никогда не повредит.

Мак-Кейд заметил, что здесь стоит всего три корабля, хотя места хватило бы и для десятка. Один из кораблей оказался побитой спасательной шлюпкой с корявой надписью «Продается» на левом борту, второй — грузовоз, и в неплохом состоянии — скорее всего он выполнял рейсы по обеспечению населения всем необходимым, а третий был просто-напросто развалиной, исковерканной грудой металла, лишь отдаленно напоминавшей корабль. Хотя возле него никого не было, леса вокруг этих останков позволяли предположить, что какой-то оптимист все еще надеется восстановить судно. За свою жизнь охотнику доводилось видеть космопорты и попустыннее, но таких было немного.

Наконец Рико запер люк и присоединился к ним. Все вместе они прошли по нескольким чистым коридорам, следуя за указателями с одной-единственной надписью «Мамочкин салун!». Через некоторое время друзья спустились по крутому лестничному пролету и вошли в узкую дверь. На ней светилась розовая неоновая надпись «Мамочкин салун!».

Салун представлял собой большую свободную комнату. Как и все бары на свете, она была скудно освещена и утопала в дыму. На дальней стене висело огромное зеркало, из-за которого комната казалась еще больше, чем на самом деле. Под зеркалом расположилась массивная стойка из полированного черного камня. Через равные промежутки стояли громадные колонны из того же материала, поддерживавшие сводчатый потолок. Колонны и потолок придавали бару оттенок сдержанного достоинства, более уместный в холле роскошного отеля, чем в салуне космопорта пограничной планеты. Это был самый необычный из всех баров на краю света.

Подходя к стойке, Мак-Кейд почувствовал на себе взгляды всех посетителей бара. Это было неудивительно, ведь появление новичков наверняка являлось самым интересным событием за целый день, если не за всю неделю. Тем не менее он понимал, что, помимо любопытствующего большинства, здесь есть такие, чьи соображения насчет новичков имеют совсем иную, мрачную окраску. Охотник вздохнул. Есть вещи, которые никогда не меняются.

Навалившись на стойку, друзья оказались лицом к лицу с комбинацией авиадиспетчера и содержательницы салуна.

— Смотрите-ка, кого принес к нам ветер! Добро пожаловать в «Мамочкин салун!», а если вы еще не догадались, я мамочка и есть. — Когда она говорила, ее глаза лукаво поблескивали, а все подбородки дрожали. — За стоянку вы будете платить две сотни кредитов в день, комнаты у меня чистые, еда хорошая, выпивка неразбавленная, а если кого-нибудь застрелите, то заплатите еще за повреждения и сами вымоете пол. Ну, что заказываем, джентльмены?

— Начнем с той выпивки, которая неразбавленная, — прагматично предложил Рико, — а потом, может, закажем той твоей еды, которая хорошая.

— Отличный выбор, — громко одобрил Фил. — Мне то же самое!

В ответ на вопросительный взгляд Мамочки Мак-Кейд только кивнул, а когда она, переваливаясь, поспешила выполнять заказ, он, используя большое зеркало, стал изучать остальных посетителей бара. Справа от него сидели плечом к плечу три женщины и мужчина. По одинаковой форме он догадался, что все они принадлежали к команде грузовоза, а старшая из женщин была капитаном. Недалеко от них устроились пожилой человек и мальчик-подросток, которые вели серьезный разговор. Их поношенная серая одежда каким-то образом напоминала Мак-Кейду о том корабле-развалине, что стоял в ангаре. Позади них сидели и исподтишка разглядывали его двое мужчин и женщина, одетые в серые комбинезоны, покрой и фасон которых раньше никогда не встречался охотнику. Когда их глаза встретились, он с серьезным видом кивнул им, словно уже был с ними знаком. В некотором роде так оно и было. Мак-Кейд встречал таких людей тысячи раз в тысячах баров. Халявщики и любители поживиться на чужой беде встречались ему на всех планетах, и Мир Ветров не был, судя по всему, исключением. Они отвели глаза, встали, бросили на стол что-то похожее на монеты, и неторопливо зашагали к двери. Мак-Кейд заметил, что у всех троих были бластеры.

— Хорошие ребята, не правда ли? — сказал Фил, глядя в зеркало.

— Наверное, в церковь пошли, — заключил Рико, перед тем как поднять большую кружку, которую поставила перед ним Мамочка, и сделать звучный со смаком глоток.

— Не думаю, разве что там есть чего грабить, — сухо ответил Мак-Кейд, доставая сигару и разжигая ее.

А дальше стало совсем интересно. Высокая темнокожая женщина вошла в бар и остановилась, потому что те трое крутых преградили ей дорогу. На женщине был черный комбинезон и еще два бластера, один из которых висел у ее правого бедра, а второй покоился в кобуре под левой рукой. Голова у нее была выбрита, если не считать круглого островка курчавых черных волос на макушке, а сама женщина была очень красива. Блеснув глазами, она произнесла:

— Или вы уберетесь с моей дороги, или… только попробуйте потянуться к вашим пушкам! — Ее пальцы были совсем рядом с рукояткой одного из бластеров.

Крутые застыли на месте, пальцы их подрагивали, в то время как они пытались принять решение. Очевидно, они видели ее в деле и знали, что даже при численном перевесе на их стороне исход схватки непредсказуем. Если они и победят, это будет пиррова победа.

Шли секунды. Мак-Кейд выпустил в зеркало струйку дыма и позволил своей левой руке неприметно опуститься к пистолету. Наконец, когда напряжение достигло предела, один мужчина сказал:

— Мы еще встретимся, Мара!

— Спасибо за предупреждение, — спокойно ответила она, — теперь я буду оглядываться почаще!

С этими словами Мара пошла прямо на крутых и приняла как должное, что они расступились и пропустили ее.

Окинув весь салун одним взглядом, женщина остановила внимание на Мак-Кейде и решительно направилась в его строну. Он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как крутые покидают бар, и пожать ее протянутую руку.

У женщины было крепкое рукопожатие и низкий мелодичный голос.

— Добро пожаловать на Мир Ветров! Я — Мара. Идущие по Пути постижения послали меня встретить вас. — Она оглядела всех троих. — Кто из вас Сэм Мак-Кейд?

— Я, — ответил Мак-Кейд. — Познакомьтесь с моими друзьями, Рико и Филом.

К тому времени, как Рико и Фил поздоровались с ней, Мара уже успела понравиться Мак-Кейду, и у него не было сомнений, что его друзьям она тоже пришлась по душе. Рико настоял, чтобы уступить ей свое кресло, а Фил поцеловал ей руку, что у большинства мужчин получается неуклюже, но гигантское чудо биопластики это сделало очень элегантно.

Затем последовала схватка за право угостить даму, из которой победителем вышел Фил. Мара рассмеялась, глядя на это состязание, сказав при этом:

— Джентльмены, боюсь, что так дело не пойдет! Мне предписано сопровождать вас в «Звонницу», а не сидеть тут, наслаждаясь вашим гостеприимством.

— В звонницу? — переспросил Мак-Кейд. — Но что нам делать на колокольне?

Мара отставила стакан и кивнула:

— «Звонница» — это название монастыря Идущих. Да, а где мой старый друг Поллард, разве он не с вами?

Вначале охотник не понял ее, но потом догадался, что Поллард, должно быть, настоящее имя Пешехода. Подбирая слова, Мак-Кейд молчал, сминая окурок сигары в пепельнице. Потом он посмотрел в глубокие карие глаза и сказал:

— Мне жаль, Мара, но Поллард погиб. Он был убит сразу после того, как ввел программу в почтовую капсулу и послал ее вам. Поллард спас жизнь мне и еще многим людям.

Он увидел, что его слова ошеломили Мару, как сильный удар; она опустила лицо и закрыла глаза. Не нужно особого ума, чтобы догадаться, что Мара и Поллард были больше чем друзьями. Несколько минут все четверо сидели неподвижно — Мара молча и отрешенно, а трое мужчин — испытывая смущение и неловкость. Потом она подняла голову и улыбнулась, хотя по ее щекам еще сбегали слезы.

— На этот раз угощаю я, — решительно сказала Мара. Словно по волшебству перед ними возникла Мамочка с новой порцией напитков. Потом она отошла обслужить других посетителей, и Мара провозгласила тост:

— За чертовски хорошего человека!

— За чертовски хорошего человека! — повторили остальные и осушили стаканы.

— Расскажите мне о Полларде, — негромко попросила она.

Мак-Кейд рассказал ей о том, как они встретились, о разработанном плане действий и о том, как умер ее друг. К его удивлению, Мара больше ничем не показывала своего горя. Она смеялась, когда он описывал, как Поллард ворвался в его галлюцинацию, с пониманием кивала, когда он объяснял их план, и только вздрогнула, слушая рассказ о бое у ворот. Но она не плакала, и, помня собственное прощание с могилой Полларда, Мак-Кейд понял, что по крайней мере на данный момент она смогла смириться с его смертью. Когда он закончил рассказ, на какой-то момент воцарилась тишина. Надеясь отвлечь ее от мыслей о Полларде, да и просто любопытствуя, Мак-Кейд откашлялся и сказал:

— Теперь ваша очередь! Расскажите нам о прекрасной даме, которая носит два бластера и никому не уступает дороги.

Мара рассмеялась:

— В вашем описании я выгляжу такой опасной! Особенно рассказывать мне нечего. Я родилась на планете, которая называется Мир Уэллера. Слыхали о такой?

Мак-Кейд кивнул:

— Я там бывал.

— Вы — одни из немногих, — с усмешкой ответила Мара. — В общем, моя мать умерла, когда я была маленькой, и меня растил отец. Это он научил меня драться. «Если приходится выбирать, кому погибать, тебе или твоим врагам, милая, сделай все, чтобы погибли враги», — говорил он.

— Золотые слова, — серьезно согласился охотник, глотнув немного из своего стакана.

— Это и на самом деле так! — сказала Мара, и лицо ее смягчилось. — Он никогда не рассказывал мне про свои дела, но я подозреваю, что, прежде чем обосноваться на Мире Уэллера, он был наемником или, может быть, чем-то похуже. Я так думаю, потому что, когда я была маленькая, он и дня не проработал на планете, и все-таки мы жили неплохо. Раз в году он улетал куда-то с планеты, а мне говорил, прощаясь: «Я должен позаботиться о делах, доченька, через пару недель вернусь!» И точно, через несколько недель он возвращался, всегда с улыбкой во весь рот и целой кучей подарков. Ее лицо снова стало хмурым.

— Я никогда не думала об этом, но теперь, когда оглядываюсь назад, то думаю, что эти поездки были связаны с деньгами и с тем, что он делал, чтобы заработать их. Но время шло, и чем старше становился отец, тем больший интерес в нем вызывала религия. Он никогда не признавал этого, но мне кажется, что его страшила неизбежность смерти, и, подобно многим другим, он надеялся обрести залог продолжения своего существования.

— Да, пожалуйста! — Это она сказала подошедшей к ним Мамочке.

Мара молчала, пока Мамочка наполняла ее стакан, а потом продолжила прерванный рассказ:

— В своих поисках он случайно наткнулся на упоминание об Идущих и об их философии. Почему-то это увлекло его. Самое смешное, что он, почти ничего на зная ни о них самих, ни об их «Пути», уверился в том, что они правы. Откуда-то отец узнал о монастыре на Мире Ветров и решил поехать туда. — Она улыбнулась своим воспоминаниям. — Честно говоря, я была против, но он твердо решил ехать со мной или без меня.

Мара посмотрела в глаза Мак-Кейду.

— К этому времени отец был уже довольно стар, я не могла отпустить его одного. Так что мы продали наш дом на Мире Уэллера и, пересаживаясь с грузовика на грузовик, добрались сюда. Во время путешествия здоровье отца ухудшилось, а когда мы оказались здесь, он был уже очень плох. По его настоянию мы добрались до «Звонницы», и через месяц после этого он умер. Его последними словами было: «Учти, дочка, я буду рядом». И знаете что?

Мак-Кейд покачал головой.

— С тех пор я думаю, что он и правда рядом, или, может быть, это просто мои воспоминания о нем. Ну а после его смерти Идущие пригласили меня остаться, и я согласилась. Я многому научилась здесь и, помогая людям, применяю кое-что из того, чему научил меня отец. — При этих словах ее правая рука легла на рукоять бластера. — Наша встреча тому пример.

Охотник улыбнулся:

— Да, от помощи мы здесь не откажемся! На мгновение Мара задумалась.

— Это возвращает нас к нашему делу. Кое-что из сказанного не дает мне покоя. Что вы говорили насчет почтовой капсулы, которую послал Поллард? Что это было за послание?

Мак-Кейд в удивлении поднял бровь.

— Не знаю! Я просто считал, что таким способом он сообщил вам о нас. Вы что, хотите сказать, что капсула так и не прибыла?

Мара улыбнулась и покачала головой.

— Тогда откуда вы узнали о нашем прибытии? — изумился охотник.

Она рассмеялась:

— А как Поллард попадал в ваши видения?

Мак-Кейд посмотрел ей в глаза и понял, что она не шутит.

— Я в такие вещи не верю, — убежденно заявил он.

— Но факты говорят сами за себя, — легко возразила ему женщина. — Мы не получили капсулу, но я знала ваше имя, задание и примерное время прибытия. Все это было передано мне еще до того, как я покинула «Звонницу». — Она хмыкнула. — Это очень похоже на Полларда! Подобно вам, он никогда не верил во что-нибудь, лежащее за рамками физического мира, и поэтому сомневался в собственных возможностях. Такое как раз в его духе — послать для подстраховки почтовую капсулу.

Охотнику все это казалось довольно странным, но, как заметила Мара, факты подтверждали ее убеждение о том, что Поллард использовал нефизические методы, чтобы послать весть своему начальству. А если так, то что же случилось с капсулой? Капсулы не обладали абсолютной надежностью, но подводили они крайне редко, так что это исчезновение было очень странным. Мак-Кейд почувствовал, как холодная рука сжимает ему сердце. А вдруг Клавдия ухитрилась перехватить эту чертову штуковину? Это было бы как раз в духе этой негодной стервы. Он поднял стакан и допил его. Повернувшись к остальным, охотник вытер рот тыльной стороной руки и постарался растянуть рот в улыбке.

— Пью за быструю и успешную поездку! — сказал он.