Империя крови

— Бегите отсюда! — обернувшись к амазонкам, крикнул варвар.

Девушки дружно попятились назад, и в это мгновение Конан почувствовал, что пара щупалец вцепилась в его одежду. Он легко перерубил их взмахом меча, но не успел отпрыгнуть в сторону, как к нему прилип десяток новых серых нитей. Киммериец рвал их движениями тела и взмахами меча, но щупалец было слишком много: на место разрезанных подтягивалось множество других, и скоро варвар, оплетенный сотнями нитей, в бессильной ярости бился в них, словно рыба, запутавшаяся в сетях. Он успел повернуть голову, чтобы крикнуть женщинам, которые пытались прийти ему на помощь:

— Назад! Не подходите! Иначе погибнем все!

«Опять колдовские штучки гадюки Мэгенн!»

Конан изо всех сил упирался ногами в мостовую, но щупальца тащили и тащили его к открывшемуся посередине этого гигантского цветка отверстию, похожему на огромную пасть. Пот градом лил с киммерийца, он напряг последние силы, но зев чудовища неумолимо приближался. Еще несколько мгновений и монстр его поглотит. Эта тварь переварит его как муху! Варвар видел подобное на болотах, где хищное растение расправлялось с мошками. Когда лепестки размыкались вновь, только чешуйки крыльев выпадали наружу и, падая, кружились в воздухе.

«Вот так сейчас будет и со мной, — почти теряя сознание, подумал Конан, — только одежду и меч эта дрянь, пожалуй, выплюнет. Хорош конец, нечего сказать, клянусь кишками Нергала!»

В глазах у него потемнело, от смрада, вырывавшегося из чудовищной пасти, к горлу подкатывала неудержимая тошнота. Варвар почувствовал, как щупальца приподнимают его и отрывают от земли.

«Конец!» — мелькнуло в мозгу, но в тот же миг Конан вдруг почувствовал, что под ногами вновь появилась твердая почва.

Одновременно он услышал шум тысяч крыльев, и великое множество невесть откуда слетевшихся птиц закрыло небо. Киммерийцу показалось, что щупальца ослабили хватку и уже не тянут его с такой силой, как раньше. Так и было! Птицы, кружа над монстром, клевали его глаза, бросались на белые нити, рвали чудовище когтями. Обрывки щупалец закружились в воздухе, словно паутина, и варвар почувствовал, что может пошевелиться. Скоро он начал помогать своим неожиданным спасителям одной рукой, потом освободил вторую и, оторвав от себя последнюю нить, отпрыгнул в сторону от зловонной пасти монстра. Тварь почти не была видна из-за облепившей ее тучи птиц. Они взлетали в воздух и с криками вновь падали вниз, вонзая клювы в податливую плоть. Монстр пытался отбиваться щупальцами, иногда ему удавалось схватить птицу, но тут же десятки других пернатых занимали ее место, и тварь на глазах съеживалась и опадала.

Прошло совсем немного времени, и все было кончено: на каменных плитах бурым пятном расползлась омерзительная лужа слизи, а птицы, покружив над останками чудовища, едва не отправившего Конана на Серые Равнины, с шумом взмыли вверх и полетели прочь.

Киммериец перевел дыхание и оглянулся вокруг. Женщины, еще не оправившиеся от пережитого ужаса, сбились в кучку и не двигались с места. Варвар тоже чувствовал дрожь во всем теле и неожиданно накатившую слабость. Он опустился на одно колено, собираясь с силами.

— Все кончилось, — повернулся он к амазонкам. — Нельзя терять времени. Бежим!

Женщины опомнились и последовали за ним к воротам, ведущим из дворца на городскую площадь. Шум схватки уже слышался где-то вдали, а навстречу Конану бежали несколько амазонок, впереди которых он увидел Дейдру.

— Ты жив! — воскликнула она. — Как хорошо, что мои пернатые друзья поспели вовремя!

— Спасибо! — только и смог выговорить киммериец, обнимая женщину. — А сейчас надо спешить на помощь Тайраду!

— Конечно! — согласилась его подруга, лукаво улыбаясь и не торопясь освободиться из объятий варвара. — Выступаем сейчас же.

Конан взлетел на холм и остановил коня. Перед ним как на ладони расстилалась картина начинающейся битвы. Он видел, что войска Эниды, рассыпавшись перед скалистыми обрывами плато, готовятся штурмовать отряды Тайрада. Под началом правительницы, как прикинул варвар, было несколько тысяч амазонок и, конечно, гирканцам и их подругам, если противники одновременно со всех сторон начнут подниматься по кручам, не удастся долго сдерживать натиск таких сил. Разумеется, отражать атаки легче, чем нападать, но, как бывает при штурме крепостей, стоило кому-нибудь закрепиться на одном участке, и тогда превосходство в численности непременно сыграет свою роль. Киммериец не раз в своей жизни видел такие сражения и участвовал в них.

Кроме того, нападавшим помогали и достаточно большие размеры плато. К тому же это все-таки была не крепость, и кое-где скалы не выглядели таким уж неприступными.

— Что будем делать? — спросила Дейдра.

Варвар повернул голову к сопровождавшим его амазонкам, которых Дейдра назначила командовать отрядами. Женщины рвались в бой и горели желанием расправиться с правительницей: за время своего недолгого правления Энида и ее приближенные успели возбудить ненависть у множества амазонок. Конан, однако, понимал, что воительницы великолепны каждая в отдельности, но они никогда не вели настоящих боевых действий. Да и людей в их отрядах было меньше, чем у Эниды. Еще хорошо, что правительница не собрала все подвластные ей войска, тогда вообще принимать бой было бы безумием.

— У нас нет другого выхода, — медленно произнес киммериец. — Если мы не сокрушим их сейчас, Энида соберет все свои отряды, и тогда мы проиграем. Клянусь Белом, победить можно только сегодня. Будем атаковать.

— Тогда надо начинать немедленно! — Линель была готова броситься к своему отряду.

— Подожди! — остановил ее Конан. — Еще успеем.

Их силы, собранные в городе, пополнились еще несколькими отрядами, которые привела Дейдра. Сейчас они подходили к подножию холма и располагались там. Люди Эниды их не видели.

— Мы подождем немного, пока они еще больше рассредоточатся по плато, — объяснил варвар, — тогда и ударим. Причем, — он протянул руку вперед, указывая на еле видимый узкий подъем на плато, зажатый между скалами, — Энида и ее приближенные встанут именно там. Поэтому, — киммериец внимательно оглядел обращенные к нему напряженные лица амазонок, — двумя отрядами мы отделим середину ее войска от остальных. Надо как можно ближе подойти, укрываясь за деревьями, и тогда начать атаку. Направьте туда самых сильных и умелых воительниц. Эти клинья должны будут разрезать войска Эниды и держаться, чего бы им это ни стоило. От того, как долго они сумеют выстоять, зависит успех всего дела. Я возьму человек двести, и мы ударим прямо в середину главных сил правительницы. Через поле, туда, где находится их лагерь. Видите? Остальные вступят в бой сразу же, как основные силы Эниды выйдут в поле, поближе к нам. Понятно? Не раньше, чем мы выманим их сюда.

Амазонки согласно кивнули. Они хотя и не были большими стратегами и понимали не все тонкости замысла киммерийца, но беспрекословно следовали его указаниям, и Конан не сомневался: они не подведут.

— Еще раз повторяю, — на всякий случай добавил он, — никаких ненужных проявлений храбрости, никаких излишне дерзких вылазок. Не забывайте о щитах и копьях, лучниц поставьте в середину — в общем, закрыться и стоять, как скала, и только отбиваться всем вместе, пока мы не преодолеем это поле. Правда, — варвар бросил взгляд на Дейдру, — могут возникнуть еще кое-какие трудности. Что, если Мэгенн выкинет какую-нибудь из своих колдовских штучек?

— Не думаю, — усмехнулась чародейка. — Конечно, и она, и я кое-что умеем, но нам далеко до великих магов и совладать с тысячными армиями не под силу.

— Ну и хорошо, — облегченно вздохнул киммериец. — Тогда — за дело!

Конан еще раз проехал вдоль рядов выстроившихся войск. Амазонки были напряжены и сосредоточенны, как и положено перед решающим сражением.

— Ну что ж! — кивнул он своему отряду. — Вперед!

Они медленно взобрались на гребень холма. Варвар, приложив руку ко лбу, чтобы защитить глаза от светившего прямо в-лицо солнца, посмотрел на лагерь противника. Судя по возникшей там суматохе, их уже заметили.

— Поздно! — скрипнул зубами киммериец. — Теперь вы от меня не уйдете! За мной!

Выхватив меч, он галопом погнал коня по склону холма к лагерю Эниды. Всадницы, рассыпавшись веером, последовали за ним. Конан рассчитывал на то, что, пока они скачут по полю, два других отряда уже подберутся поближе к склонам плато, тогда они почти одновременно ударят с трех сторон. Так и случилось. Увидев, что на лагерь во весь опор скачет сравнительно небольшой отряд, Мэгенн дала команду задать дерзким примерную взбучку. Но едва ее всадницы вытянулись клином, готовясь встретить людей варвара, как неожиданно с двух сторон из леса на них напали два других отряда. Громко завыли трубы, собирая войско, расставленное вдоль плато, и только тут Мэгенн поняла свою ошибку. Удары зажатых клиньями отрядов правительницы успешно отбивались, между тем как Конан со своими людьми, круша все на своем пути, продвигался к царскому шатру.

Крики командиров, вой труб, конское ржание, топот копыт, звон мечей и свист стрел, вопли раненых — все слилось в неумолкаемый гул битвы, столь хорошо знакомый киммерийцу. В такой обстановке он всегда чувствовал себя прекрасно. Замысел варвара оказался верным. Он в очередной раз убедился, что порядок важнее численного превосходства. Отряды Эниды, рассыпанные по плато, услышав боевые трубы, приказывавшие им вернуться, беспорядочно атаковали две колонны Конана, но отсутствие выучки сводило на нет их большинство.

«То-то! — ликовал варвар, отбивая наскок очередной амазонки. — Теперь будете знать, что такое армия, а не сборище лихих вояк!»

Киммериец оглянулся вокруг и порадовался тому, как сомкнутый строй его воинов умело отбивает беспорядочный натиск противниц.

— За мной, девушки! — приподнялся он в стременах. — Вот они, совсем рядом!

Действительно, до царского шатра было уже рукой подать, и варвар мог разглядеть среди оборонявшихся и Эниду, и Мэгенн, и Паину. Они видели, как последние их защитницы падают под ударами нападавших и готовились дорого продать свои жизни. В это мгновение за лагерем Эниды, в том месте, где узкая тропа поднималась на плато, раздались крики. Конан всмотрелся вперед и увидел, как несколько десятков всадников скачут во весь опор, поливая градом стрел пытавшихся противостоять им амазонок из войска правительницы. Так умели делать только гирканцы! Это, в самом деле, был Тайрад со своими ребятами. Они вихрем пронеслись сквозь ряды оборонявшихся, сея вокруг смерть и ужас. Приглядевшись, киммериец увидел, что среди стремительно мчавшихся всадников были не только гирканцы. Рядом с Тайрадом скакал Вульф, размахивая огромным мечом.

Внезапный бросок гирканцев решил исход дела. Вульф, словно коршун, налетел на последнюю группу оборонявшихся, среди которых была Энида. Юноша, отбросив ударами меча двух стражниц правительницы, оказался в двух шагах от нее.

Энида подняла меч, пытаясь отсрочить свою гибель, но против гиганта, горевшего желанием отомстить за смерть матери, не смогла бы устоять и целая армия.

— Оставь ее! — крикнул, было, Конан, который считал, что правительницу лучше захватить в плен.

Нет, конечно, он не думал о жертвоприношении, он просто хотел, чтобы самозванка предстала перед судом амазонок.

Вульф ничего не слышал и ударом меча, который пришелся в щит, выбил Эниду из седла. Паина, видя, что правительнице грозит смерть, бросилась на помощь, но, пронзенная копьем подоспевшей откуда-то зеленоглазой амазонки, обливаясь кровью, рухнула наземь.

«Жаль эту упрямую бабу, — подумал варвар, глядя на лежавшее на земле окровавленное тело женщины, так и не выпустившей из рук клинка. — Все-таки нам немало пришлось пережить вместе… И пришло же ей в голову отдать свой меч полоумной спивающейся правительнице! Однако, как бы там ни было, она погибла как настоящий воин. Прощай, верная подруга Акилы, — вздохнул он, — хотя ты и не особенно меня жаловала, но, видят боги, я всегда относился к тебе с уважением».

Он чувствовал, что с гибелью суровой воительницы что-то важное уходит из его жизни — может, именно в этот миг он по-настоящему попрощался и с Акилой?

Вульф рубанул мечом по падавшей с коня Эниде и рассек ее, чуть ли не пополам.

— Вот тебе за смерть моей матери! — перекрыв шум схватки, разнесся по полю торжествующий вопль юноши.

«Пес с ней! — махнул рукой варвар. — Собаке — собачья смерть!»

Все было кончено. Остальные амазонки, охранявшие правительницу и Мэгенн, сдались в плен вместе с колдуньей. Конан увидел, как раскрасневшаяся от схватки зеленоглазая девушка, подскочила к Вульфу и приникла к нему, не таясь от направленных на них взглядов.

«Вот оно что! — присвистнул киммериец. — Получается, что я хотел отхлестать плетью будущую правительницу амазонок. Возможно, мне еще припомнится эта невероятная дерзость!» — беззвучно рассмеялся он.

Рядом с ним раздался знакомый голос, и Конан обернулся.

— Давненько не виделись! — Тайрад, покрытый пылью и кровью, с рукой на перевязи, подскакал к Конану.

— Серьезно тебя? — поинтересовался варвар.

— А! — махнул рукой гирканец. — Царапина. Пустое! Главное, что мы победили!

— Ну, до полной победы еще далеко, — возразил Конан. — Без сомнения, по всей стране еще осталось немало верных правительнице гарнизонов. Кто знает, как поведут себя воительницы.

— Не беспокойся, — вступила в разговор подъехавшая Линель. — Когда все узнают, что власти Эниды конец, большинство женщин, я уверена, перейдут на нашу сторону.

— Даже если вашим правителем будет мужчина? — усмехнулся киммериец, указав взглядом на обнявшихся Вульфа и Ингер.

— Ну, если он окажется подходящим, почему бы и нет! — с вызывом ответила амазонка, искоса поглядывая на стройную фигуру молодого гирканца, который, пожалуй, сейчас интересовал ее больше, чем вопросы престолонаследия.

— Видишь, — заметив ее красноречивые взгляды, повернулся к Тайраду варвар, — я чувствую, что подружек у тебя скоро прибавится. Справишься? А помнишь, как ты сетовал, что каган не дает вам женщин?

— Еще как, — усмехнулся молодой гирканец. — А за меня, да и за моих ребят, можешь не беспокоиться. Ты ведь тоже сказал тогда что-то вроде того, что аппетит приходит во время еды.

— Ну, значит, я, как всегда, оказался прав! — расхохотался Конан. — А девчонка хороша, — прищелкнул он языком в знак искреннего одобрения. — Только за ней, вижу, нужен будет глаз да глаз. Неужели, — со смешком обратился он к Линель, — я показал себя не лучшим образом?

— Как ты мог подумать такое, киммериец? Ты был великолепен… Но твой друг тоже мне понравился, — несколько смутившись, но, не отводя глаз, ответила девушка.

«Боги! — присвистнул про себя Конан. — А ведь день назад, готов поклясться, она была еще совершенно невинной. Да, я всегда утверждал, что эти амазонки способны на многое…»

Шум битвы затихал. Кое-где еще продолжались отдельные схватки, но большинство подданных Эниды, увидев, как упал шест с золотым орлом, прекратило сопротивляться. Да и не в обычаях амазонок было воевать против своих. Они, правда, совершали набеги на другие племена, но случавшиеся изредка междоусобицы обычно заканчивались довольно быстро. Конечно, нынешние события отнюдь не походили на мелкую склоку, что и беспокоило киммерийца, но пока все шло так, как бывало и ранее. Даже убитых в этом жарком бою с обеих сторон оказалось не так уж и много.

К варвару подвели связанную Мэгенн. Ее поставили перед ним на колени, и колдунья, опустив голову, покорно ожидала решения своей участи.

— Это не мое дело. — Киммериец повернулся к Дейдре и другим командирам, находившимся рядом. — В вашей власти поступить с ней, как вы желаете и как она того заслужила. Пойдем, Тайрад, потолкуем. — Он тронул повод коня и медленно двинулся через поле к тому месту, где собрались гирканцы, которые живо обсуждали подробности закончившегося боя.

Линель оказалась права: остальные селения страны амазонок не выступили на стороне свергнутой правительницы, хотя некоторые женщины глухо ворчали насчет наступившего, как они говорили, разврата и безобразия, и предсказывали, что новые порядки не доведут до добра.

Конан ходил по улицам Барун-Урта и вспоминал, как он был здесь года этак три назад. Тогда амазонки восприняли бы свободно разгуливавшего по улицам мужчину как самого Нергала или Бела. Однако и в те дни находились женщины, которые уже слышали о нем или видели в бою и смотрели на киммерийца со смесью страха и восхищения, встречались даже и такие, в чьих глазах он видел затаенный огонь желания.

Сейчас многие уже не стыдылись своих чувств, и варвар вовсе не собирался упускать удобный случай. Его несравненная Дейдра была слишком занята государственными делами и подготовкой к коронации нового правителя, поэтому Конана не особенно мучили угрызения совести. Тем более что многим амазонкам начинала нравиться новая жизнь, и, как бы ни старались Тайрад и его гирканцы, они не всегда могли справиться хоть и с чрезвычайно приятными, но отнюдь не легкими, как оказалось, обязанностями.

В столице открылся первый кабачок, где можно было пропустить стаканчик вина и поболтать с приятелями. Приятелей у варвара насчитывалось около шести десятков, но женщины, коих у них было без счета, почти не оставляли им свободного времени. Пожалуй, только с владельцем кабачка Конану иногда удавалось перекинуться парой слов. Давас несколько похудел за последнее время, но выглядел веселым и бодрым.

— Смотри, старик, не увлекайся особо! — хохотал варвар, когда одна из жен, как называл их Конан, появлялась в зале и уводила хозяина во внутренние покои. — Ты ведь хочешь долго прожить, а так, клянусь Владыкой Могильных Курганов, можно и прибраться до срока!

— Нашел старика! — огрызнулся Давас. — Мы, между прочим, с тобой почти одних лет. И вообще, это не твое дело. Думаешь, моя старшая жена позволит, чтобы я переутомился? Гнатена удивительная женщина: всегда внимательно следит, чтобы всем доставалось поровну, ну а я, сам понимаешь, делаю все, чтобы и ее не обидеть.

Обычно, когда Давас в течение дня был занят чем-то более важным, к стойке выходила статная кареглазая Гнатена. Как-то, когда женщина подала варвару очередной кувшинчик, он не упустил случая, чтобы подшутить над ней.

— Не боишься, — спросил он, придерживая ее рукой за талию, — что твоего Даваса может не хватить на всех?

— Он не уступит любому юноше, — заверила киммерийца Гнатена, даже не пытаясь освободиться от его объятий. — Ну, а в случае чего, — она лукаво взглянула на Конана, — и ты можешь помочь приятелю. Дом большой…

Варвар последовал за амазонкой на второй этаж и не пожалел об этом: она оказалась ласковой и страстной любовницей, требовательной и в то же время удивительно щедрой.

— Я же знала, что вы друзья, — улыбнулась Гнатена, — а друг никогда не откажет в помощи.

«Да уж, конечно», — ухмыльнулся про себя Конан.

Они спустились вниз почти одновременно с Давасом, и распили все вместе еще один кувшинчик вина. Вскоре в таверну заглянули два бывших туранских моряка, Арчил и Берхет.

— Ну, как жизнь? — осведомился киммериец. — В море пока не тянет?

— Если честно, — захохотал весельчак Арчил, — то иногда так выматываешься, что вахта на корабле кажется отдыхом.

— Но это быстро проходит, — подхватил его товарищ. — К тому же, когда возишься с такелажем, на руках появляются такие жуткие мозоли…

«Пожалуй, мужчин здесь еще все-таки не хватает, — поскреб затылок киммериец, когда в очередной раз поймал себя на мысли, что ему уже не так хочется уединиться с очередной девушкой, бросавшей на него призывные взгляды. — Конечно, гирканцы молодцы хоть куда, но даже для них это чересчур!»

Конан, слушая грубоватые шутки приятелей и их рассказы о женщинах, не мог все же отвлечься от своих раздумий. Он считал себя ответственным за то, что произошло в Стране Амазонок, и иногда даже спрашивал себя, кто же надоумил его? Прокручивая в памяти события последнего времени, он так и не мог понять, что же побудило его заговорить об этом с Тайрадом. Тронувший его рассказ спасенного гирканца об их нелегкой жизни? Желание вновь увидеться с Акилой? Досада на то, что опоздал на эту проклятую посудину, «Грозу Севера»?

«Интересно, кстати, доплыли ли Фуад и Рустуф до Аграпура… А может быть, всему причиной красотка Дильбар, которую он подцепил в «Морском ястребе»? Да нет, это вряд ли. Мало ли было у него женщин? Если после каждой встречи с новой подругой устраивать переворот в какой-нибудь стране, то во всей Хайбории камня на камне бы не осталось…»

Конан хмыкнул и, дождавшись, когда Давас после очередной отлучки вернется к стойке, заказал еще кувшинчик вина.

«Отчего это такие странные мысли лезут в голову? — прихлебывая вино, размышлял варвар. — Вроде бы киммерийскому воину они ни к чему. Что же делать дальше? Остаться здесь и править этим народом? Но ведь гораздо лучшим властителем будет сын Акилы».

Он задумался. Конечно, все были бы рады, согласись он стать правителем Страны Амазонок. Ну, положим, не все, но многие…

«Нет, это не по мне, — усмехнулся киммериец. — Конан-король! Звучит, клянусь Кромом, неплохо… Но не среди же баб! К тому же, когда вокруг много женщин, только и мечтающих о том, чтобы ты обратил на них внимание, это, конечно, прекрасно… Но здесь их все же слишком много! А не навестить ли мне Леогивильда? У тунгов и торманнов, разумеется, тоже найдется немало желающих переселиться сюда. Какой же мужчина откажется от такой жизни! Если они договорятся, воительницы больше не будут нападать на них… Точно, так и сделаю. Скажу Леогивильду, что помогу ему установить мир с амазонками, а за это он отправит со мной несколько десятков молодых воинов».

Варвар повеселел и, выпив еще стаканчик вина, отправился во дворец, предупредив Даваса, чтобы не опаздывал на совет.

— Не сомневайся, приду, — заверил его туранец.

«Наверное, Дейдра сердится, что я целые дни провожу вне дворца, — подумал Конан. — Хорошо хоть, что она не похожа на эту сучку Мэгенн, а то превратила бы в какую-нибудь галку — и все дела…»

Он засмеялся своей шутке и ускорил шаги. Уже смеркалось, а сегодня вечером они решили обсудить с предводительницами амазонок, что делать дальше. Женщины, как понимал киммериец, надеялись на то, что он согласится занять трон, поэтому разговор предстоял нелегкий. Конан не очень любил ломать голову над сложными вопросами, а предпочитал разбираться с помощью своего любимого меча, но поскольку сам же и заварил всю эту кашу, то считал, что не годится бросать в трудный час доверившихся ему людей.

— Вот что, — оглядев собравшихся вокруг большого круглого стола, принадлежавшего раньше Мэгенн, начал киммериец, — как вы считаете, должен ли новый властитель быть знатного рода?

— Это неплохо, но не самое главное, — весело ответила Дейдра. — Правитель должен быть мудрым и справедливым.

— Он должен быть высоким и красивым, — высказала свое мнение Линель, — и еще сильным, — добавила амазонка, слегка зарумянившись.

— Мне кажется, король должен быть молодым, чтобы его правление продолжалось достаточно долго, — вставил Давас, появившийся только что и опоздавший к началу разговора.

Все заспорили, и только один Конан молчал. У него ответ был готов уже давно, но он хотел сделать так, чтобы все пришли к такому же выводу. Надо только подтолкнуть их к этому.

— Ну вот, вы вроде и договорились, — остановил он спорящих. — Высокий, сильный. Так? — Все закивали. — Умный, молодой, — продолжал он загибать пальцы. — Так? Знатный, — усмехнулся варвар. — Ну что ж, среди нас есть только один такой человек.

Все посмотрели на него и чуть не одновременно выдохнули:

— Вульф?

— Точно! — воскликнул киммериец. — К тому же он сын вашей правительницы, так что и правящая династия не прервется.

— Но он такой юный, — покачал головой Давас. — Почти мальчишка…

— Он прекрасно показал себя в бою, — не согласился Конан. — И, по-моему, именно ты говорил что-то про молодость?

— Да, — подхватил мысль варвара Тайрад, — сын Акилы смелый, сильный и ловкий. А еще умный и справедливый.

— А то, что молодой, — усмехнулся варвар, — так, во-первых, этот недостаток быстро проходит, а во-вторых, если назначить Тайрада командующим войском, а Дейдру — первой советницей, то поначалу все вопросы можно решать сообща, а потом… — Он махнул рукой, показывая, что так надолго, и загадывать не стоит.

— Ну а ты? — спросил туранец.

— У меня еще есть одно дельце… — загадочно улыбнулся Конан. — Надеюсь, вы останетесь довольны.

Женщины опустили глаза, понимая, что им вряд ли удастся удержать здесь варвара, если он принял другое решение.

— Но ты хоть не сегодня покидаешь нас? — спросила Дейдра.

— Особенно торопиться мне некуда, — ответил Конан. — Вот коронуем Вульфа, отдохну денек-другой, а там, пожалуй, и двинусь в путь. Я хочу навестить правителя Леогивильда. Когда еще доведется побывать в ваших краях…

Киммериец уехал из города, когда еще только-только начал розоветь краешек неба.

— Все серьезные дела следует начинать с раннего утра, только тогда приходит удача, — сказал он на прощание Дейдре, которая поцеловала его, украдкой смахнув слезу. — Ну-ну, — заметив это, пожурил ее киммериец, — а я-то думал: амазонки — женщины суровые!

— Теперь они очень скоро станут совсем другими, — улыбнулась сквозь слезы чародейка. — Ведь и ты приложил к этому руку, не так ли?

— Угу, — не стал спорить варвар. — Думаю, вы ничего не потеряете. В мире должно существовать равновесие. Что-то я не слышал о стране, в которой жили бы одни только мужчины. Ну, прощай, моя хорошая!

— Мы еще увидимся, киммериец?

— Как знать, — усмехнулся Конан. — Никогда не стоит загадывать, что ждет нас впереди…

Что ждет впереди? Варвар выехал за ворота Барун-Урта и направил коня по выбитой множеством конских копыт дороге. Дороги — вот его судьба.

Города и поля, люди, неожиданные встречи, сражения и поединки — все это и составляло его жизнь, он привык к ней и не мыслил ее иной. Правда, иногда киммериец был готов соблазниться троном или высокой должностью, но это быстро проходило, и он сам не мог понять, боги так решили или его неуемная натура жаждала чего-то нового, неизведанного.

Песок дороги рассыпался под копытами коня, и Конан подумал, что каждая печинка, как частица времени, уносится куда-то вдаль, в ничто. Да, время — песок, сыпучий песок, уносящий с собой и королей, и простых солдат, героев и трусов, мудрецов и болванов. Целые народы появляются и исчезают. Счастливы боги, которые не подвластны неумолимому бегу времени…

Солнце светило в лицо. Что впереди? Каким будет его следующий шаг? Где он окажется? В тронном зале каменного дворца, осыпанный золотом, окруженный красавицами, увенчанный короной?.. Неплохо, очень неплохо, но, может быть, довольно скоро это ему наскучит? Истощенный голодом, израненный, изнуренный подневольным трудом?.. Хватит ли у него сил вынести это?

Конан усмехнулся и расправил плечи. Все будет хорошо! Его конь мерно ступал по влажной от утреннего тумана дороге, и киммериец, вдыхая полной грудью свежесть просыпавшегося дня, думал о том, как через несколько лет преобразится этот край, когда тысячи мужчин будут строить, пахать, сеять и защищать от врагов свою землю. И он причастен к этому! Впрочем, на все воля Солнцеликого…

OCR: Lord